Бесплатный фрагмент - Stylus Phantasticus

Евгений Берман

Хронотень

— Засланцев, где квартальный отчет по ООО «Лирудан»? Было же русским языком сказано, что это задание поручается Вам. Уже конец рабочего дня, а у Вас конь не валялся, хотя крайний срок — сегодня!

— Подождите, как сегодня? Вы же говорили — в следующую среду, вот у меня и в ежедневнике запи…

— Мало ли что Вы там в своей книжечке накарябали! Мне пять минут назад позвонил заказчик — нужно срочно представить отчет ему на подпись, потом он улетает по делам на Бали до конца месяца. Шевелитесь, у Вас сорок три… нет, уже сорок две минуты!..

— Но это же нереально!

— Чтоб я от Вас не слышал этого слова! Не успеваете — значит, будете доделывать столько, сколько нужно, а потом сами после работы повезёте ему документы на квартиру! Учитесь тайм-менеджменту, чёрт бы Вас побрал.

…Нет, с этим нужно что-то делать! Иначе у него, единственного из всей фирмы, опять срежут премию. В самом деле, не Веронике же и не Анечке поручать заведомо невыполнимые задания. У них ножки, бюст и длинные ресницы со стразиками, а у него — только очки да сутулая фигура. Поэтому именно ему нужен этот… как его… тайм-менеджмент, а им и так неплохо.

С этой малоприятной мыслью Василий Засланцев, сотрудник бухгалтерской компании «Голопупенко и Ко», открыл дверь своей холостяцкой квартиры, доставшейся в наследство от покойной бабушки, и пристроил на вешалку мокрый, тяжелый от холодного октябрьского дождя плащ. Не переодеваясь, он плюхнулся на диван в гостиной и открыл найденную в почтовом ящике рекламную газетку. Первые её страницы занимали объявления о вакансиях. Требовались уборщики, мерчендайзеры, специалисты по продажам — все как один «с высшим образованим, без в/п, опыт работы в аналогичной должности не менее 5 лет», везде обещают «гарантированный минимум заработной платы и полный соцпакет». Иногда попадались, впрочем, и более нестандартные запросы — например, «газонокосильщик 6 разряда, работа в 3 смены».

При виде цифры, обозначающей будущую зарплату косильщика лужаек, у Василия сладко заныло под ложечкой. «А может, ну её, эту бухгалтерию?» — непроизвольно подумал он. Немного смущали, правда, «предусмотренные законом доплаты за вредность». Какая такая вредность может быть у газонокосильщика? Душевные травмы при виде закошенных насмерть ужат и ежат? Страдания, вызванные сенной лихорадкой? И потом, что за срочность такая — искать косильщика в октябре? Разве что лужайки находятся где-нибудь в Новой Зеландии… Василий протер запотевшие в тепле квартиры очки, перечитал объявление еще раз и понял, что не видать ему в ближайшее время ни сладко пахнущей свежескошенной травы, ни доплат за вредность — в газете шла речь о вакансии газоэлектросварщика. Вздохнув, он начал листать дальше.

Половину центрального разворота занимал огромный рекламный модуль фирмы «Окна в Европу», на котором была изображена вполоборота девица в раздельном купальном костюме. Нижне-задняя часть ее тела скрывалась за широким трёхстворчатым окном — как гласил текст рекламы, «тройные стеклопакеты, алюминиевый профиль, гарантия 3 года». Левой рукой девица, держась за ручку, приоткрывала означенное окно, как бы намекая читающему, куда именно пойдут его сбережения, стоит только ему поддаться незамысловатой магии «продающего текста» и позвонить по указанному телефону.

Засланцев еще раз перевернул страницу. Потом ещё и ещё раз. Добравшись наконец до раздела «Образование», подраздел «Курсы», он начал искать словосочетание «тайм-менеджмент». Да-да, тайм-менеджмент — это именно то, чего ему не хватает. Он будет самым добросовестным учеником, лучше всех овладеет этой новомодной фишкой и будет всё и всегда успевать вовремя. Но курсов по тайм-менеджменту никто не предлагал. Многочисленные конторы обучали кройке, шитью и валянию (не уточняя, правда, чего или кого), зазывали на тренинги по личностному росту и гармонизации интимных отношений (было бы что гармонизировать, грустно подумал Засланцев), предлагали научить работе на компьютере «с нуля и для продвинутых пользователей», игре на гитаре и вязанию крючком. Не было только того, что нужно.

Василий снова вздохнул, отложил газету и пошел на кухню заварить чай. Разогрев бутерброд с сыром в микроволновке, он залил кипятком в третий раз пакетик «Липтона» («Черт, опять забыл купить…») и понес чашку и блюдце в гостиную, к телевизору — через пять минут начинался его любимый фильм «Кин-дза-дза». При мысли об этом настроение Засланцева немедленно поднялось. Напевая: «Ма-ма, ма-ма, что я буду де-лать…», — изобразить положенное «ку» с чашкой в одной руке и блюдцем в другой он всё же не рискнул, — Василий опять присел на диван. Газета, открытая на том же месте, по-прежнему лежала на столике. Он лениво скользнул взглядом по странице, и тут его внимание привлек коротенький текст в рамке, почти ровно по центру. «Странно, и как это я его раньше не заметил», — удивлённо подумал Засланцев. Заглавными буквами, обычным жирным шрифтом без особых изысков были напечатаны всего две строчки:

ТАЙМ-МЕНЕДЖМЕНТ ПО-НОВОМУ!
УПРАВЛЯЙТЕ ВРЕМЕНЕМ ВРУЧНУЮ!

И ниже, как положено, адрес и городской номер телефона. По телефону Василий звонить не стал, — всё равно наверняка никто уже не снимет трубку, рабочий день давно кончился, — но адрес запомнил. Совсем рядом с его конторой, он даже знает это здание. В том доме, где обувной магазин «Золушка», с этой монструозной «хрустальной туфелькой» в витрине. Где они там располагаются, интересно? Сколько ходил мимо, а кроме обувного, ничего в том доме не видел.

На следующий день, воспользовавшись обеденным перерывом, он подошел ко входу в «Золушку». То же крыльцо со ступеньками, та же урна в форме пингвина… и тут слева от витрины он заметил нечто новое. Новенькая стальная дверь в стене, окаймлённая пятнами свежего бетона, с изящной гравированной табличкой, на которой было написано «ХРОНОТЕНЬ». И ниже: «Общество с дополнительной ответственностью». Телефон был указан тот же, что в объявлении — что-что, а память на цифры Василия никогда не подводила. Немного помявшись, он нажал ручку двери.

Внутри было сумрачно и гулко. За стеклами стендов, с левой и правой стороны от входа, красовались всевозможные часы: песочные, солнечные, архаичного вида клепсидры, обычные ходики с кукушкой. Была даже парочка внушительных корабельных хронометров. А посреди всего этого, за невысокой стойкой, стоял пожилой невысокий мужчина с густой кучерявой седой шевелюрой, глубоко посаженными карими глазами и впечатляющих размеров носом.

— Здравствуйте. Чем могу служить? — Он протянул Василию визитную карточку (оформленную сдержанно, без вычурности, но очень стильно), на которой значилось: «Попандос Хронопуло. Старший продавец-консультант.» И название организации, как положено.

— Вы обучаете тайм-менеджменту? — без предисловий спросил Василий.

— Обучаем? Зачем же? Разве я похож на шарлатана? Как можно научить кого-то управлять Временем? Это Время само управляет нами. Нашими поступками, нашими жизнями, нашим счастьем и несчастьем. Всё, что мы можем — это облегчить страннику навигацию в бурных водах Времени.

— Да, но как же объявление? Вот тут сказано… — Василий достал газету, загодя открытую на нужной странице, и удивлённо замер. Текста в рамочке не было.

— И правильно сказано… было, — улыбнулся продавец, — но где Вы там увидели, что мы чему-то обучаем? Мы, можно сказать, вручаем инструмент и благословляем в путь. А всё остальное — сами, сами…

Он достал из-под стойки маленькую гофрированную коробочку и откинул крышку. Больше всего предмет походил бы на компас, если бы не рычажки по бокам.

— Вот этим переключателем устанавливаете направление сдвига. Вперед — будущее, назад — прошлое. Но не будьте дураком, не крутите вперёд, если Вы в своем времени, как сейчас — сработает блокировка. Настоящее отбрасывает на прошлое свою длинную хронотень, каковой принцип и используется в данном приборе. А у будущего никакой хронотени пока ещё нет. В будущее можно попасть только из прошлого. Ну в смысле, в то будущее, которое будущее для этого прошлого, а для настоящего — оно такое же прошлое, как и то. Не делайте такой вид, как будто не поняли — Вы же умный человек, я по очкам вижу, что Вам не надо объяснять два раза. Теперь дальше слушайте сюда. Вот этими штуками выставляете дальность перемещения. Минуты, часы, дни… больше не советую.

— А это что такое? — Василий, осмелев, прикоснулся к зубчатому колёсику.

— О, это самое интересное. И небезопасное. Это боковой сдвиг. Параллельные потоки времени, альтернативная реальность. Применять только в крайних случаях — я не шучу, молодой человек, нет-нет! Чем больше угол поворота, тем дальше уходим от основного потока бытия. И вполне может оказаться, что в новой реальности Вы будете пуделем Вашей любимой девушки, а вовсе не её молодым человеком. Шучу-шучу… я же вижу, что никакой девушки у Вас нет. Ну что? Берёте?

— А гарантии? Или на чудо гарантий не бывает?. — Василий уже понял, что дед его разыгрывает, а сам магазинчик — обычная антикварная часовая лавка, но валять дурака — так уж до конца.

— Обижаете, мой юный друг. Вот гарантийный талон, по всей форме. Возврат и деньги назад в течение 30 календарных дней, при условии технически исправного состояния. Впрочем, эта штука практически неубиваема.

От стоимости чудо-коробочки Василия чуть не хватил удар, но отступать было поздно. Он расплатился и вышел. И только придя к себе на работу, вспомнил, что ничего не спросил про возможность аварийного возвращения в своё время. Но обеденный перерыв уже кончился, а звонить из офиса не хотелось.

***

В конторе всё было по-прежнему. Вероника с Анечкой пили чай с пирожными, при этом Анечка жаловалась подруге, что совершенно не похудела, хотя уже месяц сидит на новой низкоуглеводной диете. Вероника сочувствовала и в ответ рассказывала, какой жлоб и козёл ее очередной приятель. Анечка поддакивала и вздыхала в нужных местах, отчего ее грудь томно вздымалась. Завидев вошедшего Засланцева, она поправила юбку, переведя её разрез в рабочее положение, и сделала вид, что совершенно его не замечает. Василий отвернулся к компьютеру и углубился в работу.

Босс, по своему обыкновению, стремительно вбежал в комнату, подняв вихрь бумаг. Пробежав мимо девушек, он направился сразу к Засланцеву.

— Срочно! Уточнённую декларацию по ЗАО «Ирыдол» к трем сдать мне. Вы обработали дополнительные документы, которые они вчера прислали?

— Какие документы? — Василий решительно ничего не понимал.

— Те, что Аня еще вчера передала Вам, конечно.

— Аня мне ничего не… — начал было Засланцев, но натолкнулся на умоляющий, полный невыплаканных девичьих слёз небесно-голубой взгляд под густой сенью переливающихся стразами ресниц. И тут же умолк, нащупав в кармане гофрированную коробочку.

— Будет сделано, не беспокойтесь! — И он повернул второй рычажок. Пяти часов должно было хватить.

***

Комната осталась той же самой, но по лучам рассветного солнца, окрашивающим полуоткрытые жалюзи в нежно-розовые тона, Василий сразу же понял: сработало! И точно: часы на стене показывали четверть десятого. В дверь вбежала запыхавшаяся и вечно опаздывающая Анечка, держа под мышкой какой-то конверт.

— Засланцев, завидуй: мне Лёша на Стаса Михайлова билеты взял. В вип-ложу, между прочим. — Выпалила она вместо приветствия, помахивая конвертиком.

По этому поводу хотелось скорее посочувствовать, чем позавидовать, но Василий сразу перешёл к делу.

— Аня, документы по «Ирыдолу» у тебя?

— Какие ещё?

— Те, что тебе вчера босс для меня передавал.

— А, эти? Я их вот вон на тот стол сложила. Ой, здесь ничего уже нет…

У Василия потемнело в глазах. Он-то прекрасно помнил, как Вероника вчера отправила без разбора всё, что лежало на том столе, в уничтожитель бумаг. Опомнившись, он передвинул второй рычажок ещё на несколько делений назад. Вчера, минут за десять до полудня, когда в офис приносят почту…

***

…Он буквально вырвал из рук у оторопевшей почтальонши толстый конверт. Работа заняла недолго, часа два. Ещё раз всё перепроверить — и, как там это говорят? «Назад в будущее».

— И вот представляешь, я его накрываю с этой стервой, а она мне и говорит… — прочувствованно рассказывала подруге Вероника. Влетевший метеором босс пронёсся к столу Василия. Сейчас, сейчас он это скажет…

— Засланцев, Вы уже выполнили моё срочное поручение?

— По ЗАО «Ирыдол»? Да, конечно же. — Хотелось добавить: «Ещё вчера», но здоровый инстинкт самосохранения удержал от этого.

— Какой к чертям собачьим «Ирыдол»? Мы их декларацию давно уже отослали. Где документы по ОДО «Лефуф»?

— Сейчас… погодите, с минуты на минуту закончу. — Пришлось отвернуться к компьютеру, чтобы шеф не увидел, как он покраснел. Конечно же! Эффект бабочки, будь он неладен! Перемена в прошлом вызывает перемены в будущем. Ну и вот что теперь делать? Решил проблему, называется.

Палец скользнул по боковой поверхности коробочки, нащупал зубчатое колёсико. Всего одно деление. Влево или вправо? А, всё равно, главное, чтоб в параллельный поток. И будь что будет.

***

Ничего. Та же обстановка, те же столы, та же Аннушка, красящая в углу ногти, то же солнце… Стоп! Какое ещё солнце? Он же помнит, что днём натянуло тучи и пошёл мерзкий дробный дождик. Значит, приборчик снова не подвёл — это параллельное время. Об остальном Василий решил пока не думать. Разберёмся. Надеюсь, компьютер в этой реальности работает так же, как в нашей…

— Засланцев, Вы сегодня опять опоздали! На целых семь минут! Пока что обойдётесь без премии, но если повторится — уволю!

— Я еще никогда не опазды… — уверенным тоном начал было возражать Засланцев. И осёкся, осознав, что говорит Вероника. Вероника?!! Это что получается, ему теперь работать под началом этой стервозины? Час от часу не легче! А где босс?

— Где-где, я же ясно сказала — в Караганде! Перевели в другой филиал. Плановая ротация кадров. — Сказала в этот момент кому-то по телефону Анечка. Вероника тем временем гордо прошествовала к столу начальства и уселась за монитор. По издаваемым динамиком характерным звукам Василий без труда узнал Angry Birds. Нет уж, ну ее в пень, такую параллельную реальность. Два деления, в противоположную сторону…

***

— Вот, подпишите, шеф! — перед ним стояла Анечка, сияющая, как будто у нее внутри включили лампочку. — Квартальный отчёт для учредителей.

Шеф? В этом потоке времени он над всеми начальник? Интересно-интересно… Напуская на себя безразлично-покровительственный вид, он подмахнул бумагу, добавив в конце своей обычной подписи роскошную, почти царственную завитушку — подпись начальника не должна быть похожа на закорючку рядового бухгалтера.

— Что-нибудь еще, Анна Анатольевна?

Девушка покраснела.

— Я вчера тест сделала. Две полоски…

«И кто же будущий отец?» Василий чуть было не задал этот вопрос, но, подняв глаза на Аннушку, понял, что он неуместен.

— Вася, мы же его оставим, правда? Очень хочется ребёночка…

И тут Василий всерьёз солгал впервые в жизни.

— Конечно, оставим, милая. Пусть это будет девочка.

Он обнял Анюту за талию, прижал ее к себе и поцеловал её в губы. И нащупал в кармане колёсико. Ещё одно деление, в ту же сторону…

***

— По-здрав-ля-ем! По-здрав-ля-ем!!!

Офис был украшен цветами и воздушными шариками. Вероника, шеф и еще несколько незнакомых молодых парней и девушек стояли перед его столом и держали перед носом торт с зажженными свечами, в одну из которых он от неожиданности чуть не ткнулся носом.

— Здоровья, семейного счастья и много-много денег! — подобострастно произнёс шеф… впрочем, какой шеф — в этой реальности они явно поменялись ролями. Василий снисходительно улыбнулся.

Дверь офиса распахнулась и в комнату ввалилось пятеро спецназовцев в масках, с автоматами наперевес.

— Всем стоять, не двигаться, руки за голову! Кто здесь Засланцев?

— Я Засланцев. — натянув на лицо обезоруживающе-искреннюю улыбку (Господи, где он этому успел научиться? И когда?), самым дружелюбным тоном произнес Василий. Он встал из-за стола, заложил руки за голову и вдруг одним махом, не обращая внимания на оторопевших сослуживцев и группу захвата, вскочил на подоконник. Окно было открыто. Колёсико он повернул в тот момент, когда летел со второго этажа. На сколько делений и куда, было уже неважно…

***

Он стоял на улице. У того самого дома, в который он входил каждое утро, спеша на работу. Вот только на месте привычной красно-чёрной таблички его родной бухгалтерской конторы висела необъятных размеров вывеска, на небесно-голубом фоне которой золотыми кириллическими буквами, стилизованными под старославянскую вязь, было выведено: «КУРУЛГЭН ЕЛБАЛДЫ». И, чтобы сомнений уж вовсе не оставалось, надпись чуть пониже, сделанная более мелким «рубленым» шрифтом, гласила «Булдойкермен холдойсан кирдык».

— Сэлем, пахан-елды! — окликнул его идущий по улице человек неопределённой расовой принадлежности, в шапке-малахае и изрядно поношенной дублёнке с короткими, по локоть, рукавами. — Дурдыбай тырмайсы? Надралгын, есалан ермандыр мурда!

Василий промямлил что-то неопределённое. С секунду незнакомец вглядывался в него, а потом кинулся бежать, крича на всю улицу: «Балыкджан! Балыкджан!» Спинным мозгом Засланцев почувствовал, что дело вновь пахнет керосином, и рука сама потянулась к заветной коробочке и колёсику. Но вместо привычного уже лёгкого щелчка при переключении на одно деление он не ощутил ничего. Колёсико вращалось совершенно свободно — наверное, в механизме что-то сломалось. Пейзаж вокруг начал меняться с калейдоскопической быстротой, а с организмом Василия стало происходить что-то странное. От ужаса он закрыл глаза…

***

…Хвост был длинный, почти вдвое длиннее тела. Листья под лапами хрустели от первого мороза. Одежды не было. Зато шерсть была густая и лоснящаяся. Судя по всему, внешне он теперь выглядел как гигантская крыса, килограммов на пятьдесят. Василий огляделся. Коробочки нигде не было видно. И тут один из дальних утёсов зашевелился, вытянул хобот и пошел в его направлении, открыв широкую, полную зубов-кинжалов пасть, в которой болтался красный раздвоенный язык. Повинуясь внезапно возникшему инстинкту, Василий плюхнулся на землю, притворившись мёртвым. И скорее ощутил, чем услышал, как под ним хрустнуло что-то твёрдое.

***

— Да я на вашу дрянную контору в суд подам! Гори он огнём, такой тайм-менеджмент! Забирайте свою игрушку и развлекайтесь сами! Ей-Богу, проще работу найти нормальную! Где не будет придурочного начальства, нереальных сроков и безмозглых девок в качестве коллег!

— Ну вот, молодой человек, а говорите — обманули. Сколько бы Вы ещё раздумывали над этим очевидным решением, если бы не наша небольшая помощь? А сейчас Вы наконец перестанете считать себя виноватым в чужой дури, прекратите комплексовать, начнёте искать себе подходящую работу — и рано или поздно найдёте. Думаю, и с девушками у Вас пойдёт теперь полегче, а? — И он как-то слишком уж заговорщически подмигнул. — Так что никакого обмана. А теперь извините, у меня сегодня короткий рабочий день — как-никак пятница, завтра Шаббат. Таки да, молодой человек, а что Вы думали? Разве стали бы Вы покупать этот приборчик у человека по имени Мордехай Цигельцайт? А вот Попандос Хронопуло — совсем же другое дело, верно? Так что будьте здоровы, и всяческих Вам успехов.

Перейдя на противоположную сторону улицы, Василий остановился и оглянулся. Всё выглядело как и прежде: оранжево-красный свет диковинного фонаря, стальная урна в форме голодного пингвина, крыльцо со ступеньками, витрина обувного магазина, в которой переливчато сияла громадная туфелька на шпильке. И ровная поверхность свежеоштукатуренной стены слева от нее.

Попутчики

Трамвай медленно, словно из последних сил, тащился по узким улочкам старого города. «Тащиться» — неподходящее слово, подумал я, мысленно зачёркивая его красным крест-накрест. От него пахнет благовониями, кальяном и дельта-9-тетрагидроканнабинолом. И вообще, тащатся обычно по паркету. Или по персидским коврам. Но не по раскалённым рельсам, вмурованным в антрацитово-чёрную брусчатку. По ним можно только влачиться. И трамвай влачился.

«…На перепутье мне явился» — автоматически всплыло в сознании продолжение. Трамвай затормозил и встал. Вошедший на перекрёстке мой сосед по дому, дед Серафим был одет в светлый льняной костюм, а из-за его спины выглядывало три пары белоснежных крыльев. Устало плюхнувшись на сиденье напротив меня, он примостил на колени связанных за ноги свежеубиенных гусей и направил на меня (нет, пожалуй, вперил в меня) тяжёлый осуждающий взгляд. Что-то с ним определённо было не так. В смысле, с дедом. Хотя и со взглядом тоже. Сидевший рядом со мной на высоком сиденье долговязый парень, чем-то похожий на паука-сенокосца, пребывал в блаженной дрёме, но, почувствовав на себе дедов прицел, резко подскочил на месте. И в этот момент я понял, что не так с дедом Серафимом — он умер три года назад.

«…рожно, двери закрываются!» — ворвался в моё сонное сознание голос из динамика. Я открыл глаза и посмотрел по сторонам. Никакого деда Серафима, конечно же, не было. Вместо него напротив меня сидел сухощавый, но крепенький дедок восточной внешности — не то киргиз, не то китаец. Зато долговязый паукообразный парень действительно клевал носом рядом со мной. Его конечности болтались, как на шарнирах, а челюсть то и дело отвисала, будто в безмерном изумлении. А над ним нависала вошедшая в салон странная парочка. Она — высокая платиновая блондинка в полицейской форме с кобурой на одном боку и дубинкой на другом. На обшлагах выпушек петлиц — я сразу понял, что это именно они, хотя до этого никогда их в глаза не видел — красовались знаки различия старшего капитан-сержанта: золотые звёзды, одна большая и две поменьше. Её спутник, низенький, округлый чернокожий военный, в очках на пол-лица и с мясистым выступающим носом, больше всего был похож на ротвейлера Тори из нашего двора, исполняющего роль генерала Пиночета в колумбийском сериале. Впрочем, цвет его мундира был ближе к фельдмаршальскому.

Женщина ткнула остро заточенным ногтем в грудь моему соседу, отчего он снова подскочил на месте и, открыв рот, ошалело уставился на неё.

— Сенокосец? От армии, значит, косим? Филуем, значит, сачкируем и дезертоним? А ну ВСТАТЬ, когда с тобой разговаривает старший по званию!!! — завопила она, прицелившись в него из дубинки и одновременно замахнувшись револьвером. Парень наконец выпростал застрявшую ступню из-под сиденья и вдруг, спружинив всеми восемью конечностями (или у сенокосца их шесть?), выскочил в окно и распластался по мостовой на брюхе, неловко расставив во все стороны длинные голенастые лапы. Блондинка мгновенно нырнула вслед за ним. Трамвай начал набирать ход, и я лишь краем глаза успел заметить, как на лету она обернулась птицей Рух и, спикировав на «сенокосца», на удивление чисто склевала его с брусчатки. Мы остались наедине с «фельдмаршалом».

— Документы, — разглядывая меня в упор, буркнул он. Я протянул паспорт.

— Не пойдёт, — покривился он. — Где военный билет с отметкой о прохождеиии техосмотра, свидетельство о разводе и удостоверение пилота?

— Но я не обязан носить всё это с собой! И потом, чёрт подери, я никогда не был женат, а летать умею только во сне!

— П-ф-ффф! — глянцево-лиловая оболочка генерала сдулась так стремительно, что я даже не успел проследить траекторию его реактивного полёта по салону. В воздухе распространился запах жжёной резины, а на телеэкране вместо рекламы набора чудо-ножей из сверхпрочного алюминия появилось снятое айфоном любительское видео взрыва дирижабля «Гинденбург» 6 мая 1937 года.

…Я открыл глаза. Трамвай подъезжал к конечной. Старичок с восточной внешностью, сидящий напротив, хитро подмигнул и улыбнулся мне. Больше в салоне не было никого.

— Сон разума рождает чудовищ, — многозначительно произнёс старик. — Так сказает один философ и художник.

— Сказал, вы имели в виду? — стараясь не показаться невежливым, осторожно осведомился я. Видимо, русская грамматика давалась бедняге с трудом.

— Нет, именно сказает. «Сказал» — так можно говорить лишь о будничном, мелочном и преходящем. А я употребил единственно подходящее для этого случая вечное совершенное время глагола. Вы с ним, конечно же, не знакомы — в вашей жизни не так уж много вещей, достойных вечности и являющих собой совершенство. Таких, как это изречение. Даже на моё время их приходится немного.

Он выдержал почтительную паузу и продолжал:

— Впрочем, лишь сон действительно могучего разума может породить настоящих чудовищ, грозных и ужасных. А то, что видели в пути вы… собственно, что я могу сказать? Какой разум, такие и чудовища.

Я посмотрел на собеседника ещё раз, и тут в моём окончательно проснувшемся сознании родилась догадка.

— Постойте, ведь вы же… ну тот самый китайский философ, которому снилось, будто он мотылёк?!

— Нет, молодой человек, не угадали. Я — мотылёк, которому снится, будто он философ.

Он снова улыбнулся мне и, взмахнув полупрозрачными крылышками, выпорхнул в окно.

Игорь Градов

Возмещение ущерба

«Господи, как же жарко! И еще так омерзительно пахнет…»

Чрезвычайный и полномочный посол Земли сэр Алек Норфорлк осторожно промокнул лысину большим клетчатым платком и слегка помахал им на себя — освежиться. Не помогло — жара на корабле заргов стояла страшная. И еще этот жуткий, невыносимый запах, тошнотворный, выворачивающий наизнанку…

Но приходилось терпеть. А что делать — такова участь всех проигравших. Земляне же проиграли вчистую — позорно, с разгромным счетом, потеряв весь свой военный космический флот, лунные базы и ещё несколько миллионов человек на самой планете.

В результате — сожжённые города, уничтоженные заводы и фабрики, разрушенные космодромы, дымящиеся воронки на месте штабов и центров управления. Полный разгром! А корабли заргов теперь висят на околоземных орбитах и готовы в любой момент превратить планету в выжженную пустыню. Вот и надо терпеть…

И даже не морщиться от их тухлого запаха — а то сочтут за грубость и прервут переговоры. Тогда все, точно конец — у заргов самые мощные во Вселенной военные корабли. Грозные земные крейсеры против них — всё равно, что деревянные лодки против стальных дредноутов…

Но при этом хотелось сохранить хоть какое-то подобие достоинства: да, мы проиграли, но безоговорочной капитуляции не ждите. Люди — гордая раса, и мы не позволим, чтобы о нас вытирали ноги (или что там у вас?). Ох, как же всё это будет непросто…

— Итак, — через силу улыбнулся сэр Норфолк, — можем ли мы узнать, каковы ваши окончательные условия?

— Я уже говорил, — лениво махнул щупальцем фиолетовый пришелец, — две тысячи человеческих особей в год.

— Но почему — людей? — простонал сэр Норфорлк. — Земля обладает поистине уникальными биоресурсами, богатыми и разнообразными, мы готовы предоставить вам любое животное на выбор. Все, что хотите, вплоть до самых редких и исчезающих видов…

— Мы уже всех земных тварей перепробовали, — меланхолично ответил пришелец, — совсем не то! Некоторые животные — да, ещё ничего, терпимо, другие — так себе, но большинство — совершенно омерзительны на вкус. И только вы, люди, полностью нас устраиваете. И вкусом, и питательными свойствами, и качеством мяса. И главное, готовить вас очень легко — уже есть сотни разных рецептов. Хотите, поделюсь моим любимым? Копченые человеческие рёбрышки под острым сируанским соусом?

Сэра Норфолка передернуло, но он сдержался — все-таки тридцать лет на дипломатической службе. Но какое же это кощунство — рассматривать людей в качестве еды! Невообразимо, немыслимо!

— Но мы, люди, разумные существа, — возразил опытный дипломат, — как и вы, зарги. А разумные не едят разумных…

— Вы так считаете? — иронически хмыкнул фиолетовый. — Едят, да еще как, уж поверьте мне! Просто вы мало где бывали и мало что видели… Возьмем, к примеру, ворфолков. Они гораздо умнее вас, людей, а их цивилизация — более древняя. Они строили космические корабли, когда вы ещё жили в пещерах и размахивали дубинками… Тем не менее, мы их едим, и с превеликим удовольствием. Мясо ворфолков очень питательно, оно богато фосфором и микроэлементами, к тому же обладает удивительно нежным, неповторимым ароматом. А какой у него вкус после копчения!

Пришелец мечтательно закатил глаза (все три сразу), его широкая клыкастая пасть приоткрылась, из уголка рта потекла розоватая слюна…

— Так и ешьте их! — простонал сэр Алек. — Мы-то вам зачем? С нами у вас точно возникнут проблемы…

— К сожалению, — тяжело вздохнул пришелец, — ворфолков с каждым годом становится все меньше, а добывать их — все труднее. Вас же, людей, много, целых восемь миллиардов, и плодитесь вы с невероятной скоростью. Для вас две тысячи человек в год — ничтожное количество, абсолютно незаметно. Я специально узнавал: в автомобильных авариях на вашей планете ежегодно гибнет почти два миллиона человек. В тысячу раз больше! И вы не делаете из этого трагедии…

— Так мы для вас — только деликатесы? — растерянно произнес сэр Норфолк. — И ничего больше? А как же наша уникальная культура? Живопись, скульптура, музыка… Поэзия, в конце концов!

— А! — раздраженно махнул щупальцем фиолетовый пришелец. — Куда ни плюнь — везде великие художники и гениальные поэты. Этих не ешь, тех не тронь… А вкусных и полезных особей во Вселенной раз-два и обчелся. Собственно говоря, кроме вас и ворфолков никого не осталось. Были еще калиане, так их давно съели, подчистую. И, заметьте, не мы! А эти подлые, жадные, мерзкие мурлоки! Чтоб им подавиться, этим тварям!

Пришелец возмущённо надулся, и сэр Норфолк поспешил перевести разговор на другую тему.

— Скажите, а как будет проходить отбор? Вы что, будете щупать каждого, осматривать на предмет жирности? Как индюшек на рынке? Мы никогда на это не пойдём! Для нас это страшный позор и унижение. И тогда не избежать новой войны. И, в конце концов, вам достанется пустая, выжженная планета… Вы этого хотите?

— Ни в коем случае! — протестующе замахал щупальцами фиолетовый. — Война нам ни к чему, хватит уже. Крайне глупо уничтожать столь богатую пищевыми ресурсами планету!

Пришелец плотоядно облизнулся, и его ярко-розовый язык, покрытый множеством белых пупырышек, мелко завибрировал, а по морде потекла слюна. Сэра Норфолка передернуло, и он отвёл глаза.

— Отбор будет проходить исключительно на добровольной основе, — пояснил пришелец.

— Это как же? — удивился сэр Алек. — Люди что, сами пойдут к вам, чтобы вы выбрали наиболее упитанных и вкусных? Быть того не может!

— Мы организуем лотерею, — сказал фиолетовый, — в которой сможет принять участие каждый взрослый житель Земли. Принцип её прост: раз в год получаешь билетик и ждёшь розыгрыша. Выиграют, заметьте, абсолютно все, в основном — небольшую сумму денег, а вот две тысячи счастливчиков получат главный приз…

— И станут вашим обедом, — понимающе кивнул дипломат.

— Верно! — радостно улыбнулся фиолетовый. — Я рад, что мы, наконец, достигли понимания. Да, две тысячи будут нашим обедом, но, заметьте, их ближайшие родственники получат хорошую компенсацию. Ну, очень, очень хорошую! Так сказать, в качестве возмещения ущерба. И смогут больше никогда не работать. Денег им хватит до конца жизни и еще останется… Согласитесь, это будет серьезным стимулом для игры!

— Но вдруг кто-то из этих двух тысяч, — предположил сэр Норфолк, — откажется потом лезть к вам в кастрюлю? Допустим, испугается или просто передумает в последний момент…

— Ничего страшного, — беззаботно махнул пришелец щупальцем, — никто насильно варить его не будет, не в наших правилах. Не хочешь — ну и не надо, живи дальше. Но этот человек навсегда потеряет право участвовать в лотерее, и его родственники ничего не получат. Это справедливо, не так ли?

Сэр Норфолк признал — да, справедливо. И облегченно вздохнул: новые условия существенно упрощали его миссию. Против добровольного участия в лотерее никто возражать не станет… Хочет человек получить немного денег — пожалуйста, нет — никто не неволит. Даже если вытащишь «счастливый» билет — ничего страшного, всегда можно отказаться…

— Кстати, родственники счастливчика, — продолжил фиолетовый, — как правило, находят убедительные аргументы, чтобы заставить его выполнить условия игры. Люди, как я знаю, самые жадные и беспринципные существа во Вселенной и готовы ради денег на всё. Или я не прав?

— Правы, — тяжело вздохнул сэр Норфолк. — Ладно, этот вопрос закрыт. Но тогда возникает следующий: чем вы собираетесь платить? У вас же нет наших денег…

— Зато у нас есть сатурний, — важно произнес пришелец, — самый ходовой товар во Вселенной. На него можно купить абсолютно всё — космические корабли, технологии, любые лекарства… Конечно, если вы настаиваете, мы можем платить и обычными металлами, золотом, например, или платиной. Хотя, должен вас предупредить, курс их не самый выгоден…

— Сатурний нас вполне устраивает, — быстро произнес сэр Алек.

— Вот и отлично, — улыбнулся пришелец, — значит, мы договорились.

— …и ещё нам бы хотелось получить компенсацию, — быстро добавил Норфолк, — за потерянный космический флот и разрушенные базы. Так сказать, в виде жеста доброй воли с вашей стороны, раз уж мы с вами наладили общение…

— Боевые корабли вам больше не понадобятся, — решительно заявил фиолетовый пришелец, — и военные базы тоже. Мы сами будем вас охранять! От всех, кто позарится на вашу планету. От любителей человечины…

— А что, есть ещё желающие? — растерянно произнёс сэр Норфорлк.

— О, и немало! — уверено ответил фиолетовый. — Человеческое мясо, прямо вам скажу, пользуется огромным спросом на многих планетах. И есть такие гурманы…

Сэра Алека снова передёрнуло.

— Не бойтесь, — угадал его мысли пришелец, — мы вас никому в обиду не дадим. Сами вас будем есть!

Фиолетовый весело захрюкал, а сэр Норфолк кисло произнес:

— Спасибо, вы очень любезны. Мы благодарны за защиту…

— Ну что, подписываем договор? — нетерпеливо произнес пришелец. — А то скоро пора обедать…

Сэр Норфолк кивнул и размашисто поставил свою подпись под документом. Фиолетовый также подмахнул договор, а затем облизнулся, по его морде снова потекла густая слюна…

— Приглашаю вас на обед, — плотоядно улыбнулся он.

Сэр Алек вжался в кресло…

Меня зовут Дон

Меня зовут Дон.

Я первый кот, побывавший в космосе.

И единственный, вернувшийся оттуда живым.

Мне почти шестьдесят лет. Не верите? Говорите, что кошки столько не живут? Правильно, но это обычные кошки, а после того, как я встретил Их… В общем, сам уже не знаю, кто я такой. Может, и не совсем кот. А может, совсем уже не кот. И еще — я очень не люблю людей. Поверьте, есть за что.

Первое, что хорошо помню, — детские руки. Мягкие, ласковые.

— Ой, какой красивый! Мам, можно мы возьмем его себе?

— Машенька, папа не любит животных, говорит, что от них грязь. Ты же знаешь — он у нас аккуратист.

— А мы скажем, что это подарок мне на день рождение. К тому же папа обычно приходит поздно, может, и не заметит. Ну, пожалуйста-пожалуйста!

— Ладно, но ухаживать за ним будешь сама! Кстати, как ты его назовешь?

— Дон.

— Почему?

— Так звали благородных испанских сеньоров. Дон Кихот, например. Мы в школе проходили. Смотри, какой храбрый, ничего не боится, как настоящий рыцарь…

Второе воспоминание — теплое молоко в блюдечке. Кажется, ничего вкуснее я в жизни не пил. И еще — толстый ковер, на котором так приятно валяться…

— Катя, я же просил — никаких котов в доме! И собак тоже!

— Но Андрей, Маша очень просила. Ты целый день на работе, я тоже, ей скучно одной дома. А так будет с кем играть.

— Но есть детские книги, журналы, пусть читает! И вообще — надо домашние уроки делать, а не глупостями заниматься.

— Она и так отличница. А это ей подарок на день рождения!

— От этих котов одна шерсть в доме…

Третье воспоминание — пинок в бок. Больно и обидно.

— Брысь! Вот гадкий кот, все брюки в шерсти! В чем я пойду теперь на работу?

— Ничего, Андрей, я сейчас почищу. Пройдусь щеткой — и всё.

— Выкинь его на улицу!

— Нет, Машенька очень любит…

— Тогда пусть он сидит в ее комнате. Еще раз увижу — сам выкину с балкона.

Четвертое воспоминание — мужские глаза. Строгие и холодные.

— Андрей, что ты собираешься делать с Доном?!

— Нам в лаборатории нужен кот. Маленький, чтобы поместился в капсуле. Дон как раз подойдет…

— В какой капсуле?

— В космической. Катя, это большой секрет. Ты же знаешь про спутник? Так вот, мы теперь запускаем в космос и животных. Мыши и хомяки уже были, нужен кто-то крупней. Дон подойдет.

— Машенька очень расстроится!

— Ничего, скажешь ей, что ее кот полетел в космос. Это чистая правда! Дон станет первым космонавтом Земли.

— Но он погибнет…

— Ну и что? Зато послужит делу науки. Мы не можем запускать на орбиту людей, пока не испытаем всё на животных, сама понимаешь.

— Это жестоко, Андрей! Маша очень любит Дона!

— Ничего, принесешь ей другого котенка, вот и все. Какая разница — все коты одинаковые. И не спорь со мной — я уже решил!

Пятое воспоминание — клетка в лаборатории. Да, совсем не похоже на уютную квартиру. И кормят отвратительно — какими-то мерзкими кашами. Сами ешьте! Я колбасу люблю…

— Давай его сюда! Отлично, как раз подойдет. И еще останется место для двух датчиков. Закрепим здесь и здесь…

— Андрей Владимирович, какой запас еды и воды готовить? На сколько дней?

— На два, но можно и на один. Через сутки аппарат начнет снижаться, и коту станет не до еды. Главное, успеть выяснить, как его организм реагирует на перегрузки. Кошки — они живучие, Дон, я уверен, выдержит…

Шестое воспоминание — тесная клетка, наполненная какими-то светящимися штуками. Это я теперь понимаю, что это был космический корабль, а тогда просто вопил от страха. Но меня, разумеется, никто не слушал — засунули в капсулу, закрепили на теле датчики (шерсть всю на пузе выбрили, гады!) и закрыли люк. А дальше — темнота, ужасный рев и тяжесть, придавившая к самому полу…

Чуть не помер! Но у нас, кошек, и правда девять жизней. И даже не обделался, хотя многие бы на моем месте… Ладно, не будем.

Седьмое воспоминание — холод и одиночество. Что мы, кошки, терпеть не можем. Я выл, орал — бесполезно. Никого. Лишь огоньки мигали на приборах…

А затем — свет, мягкий, убаюкивающий. Я уснул, а когда открыл глаза, понял — нахожусь уже где-то в другом месте. А вокруг меня… В общем, Они. Не люди. А кто? До сих пор не знаю. Но Они каким-то образом вытащили меня из капсулы и стали исследовать. Что интересно, больно и неприятно не было.

Долго меня не мучили, Им скоро все стало ясно. Пощупали, посветили — и готово. А в конце решили сделать мне подарок — изменить сознание. Был я обычным котом, в меру умным, в меру глупым, а стал… Не человеком, конечно, но и не таким, как Они. Нечто совсем иное. Чему я до сих пор не нахожу определения.

После этого я все сразу понял: и где нахожусь, и почему, и зачем. И стал мысленно с Ними общаться. Спросил:

— Я смогу вернуться домой?

— Нет, — отвечают, — в твоем корабле не предусмотрена система спуска. Через двадцать земных часов твоя капсула войдет в атмосферу и сгорит без остатка. Вместе с тобой.

И так мне грустно стало, так жалко себя… Люди, что я вам сделал?! За что? И еще обиделся на Них — зачем меня сделали умным? Был бы простым котом, меньше бы страдал. А знать, что ты сгоришь заживо… В общем, заплакал я горько. Они это почувствовали, посовещались между собой и решили меня спасти. Засунули обратно в капсулу и стали медленно спускать на своем луче. Не знаю как, но приземлился я благополучно. Немного жестко, но в целом — ничего. Дверца сама собой отлетела, и я выбрался наружу. И дал деру, чтобы меня не нашли. Не хотел снова попадать в руки этих живодеров. Что люди решили по поводу странного возвращения их аппарата (должен был сгореть!), не знаю. И знать не хочу. У них — своя жизнь, у меня — своя, кошачья.

К Маше я тоже не вернулся — не надо ее травмировать. Она девочка хорошая, и ее мама — тоже. А вот папа у них… Ладно, не будем. Маше наверняка купили нового котенка, и она успокоилась.

С тех пор я живу сам по себе, как и положено настоящему коту. Иногда мне бывает голодно, холодно, но зато всегда свободно. И никто уже больше не засунет меня в космический аппарат. Хватит, налетался!

Среди местных кошек я считаюсь главным — как самый умный и старший по возрасту. Вместе с разумом Они подарили мне долголетие, в награду, наверное, что помог, а может — просто из жалости. Что ж, я не в претензии — жизнью своей я, в принципе, доволен. Вот только людей не люблю. Как вспомню, что они хотели со мной сделать… И главное — за что?

Ночью, когда бывает ясное небо, я залезаю на крыши и смотрю на звезды. Где-то там, в далекой галактике, живут Они. За много-много световых лет отсюда. Вряд ли земляне когда-либо с ними встретятся. И правильно — незачем им, рано еще. Пока не поймут, что Земля — лишь пылинка на лице Вселенной, дунул — и нет ее… Пока не будут ценить тех, кто их искренне любит.

Меня зовут Дон.

Я первый кот, побывавший в космосе…

Продам кота

Мальчик у метро продавал кота. На тетрадном листе было крупно выведено: «Продаю кота, дешево». А у его ног лежала спортивная сумка, внутри которой кто-то ворочался. Скорее всего, тот самый кот.

Люди торопливо пробегали мимо, кто-то улыбался, кто-то хмурился, но большинство равнодушно скользило взглядом. Время вечернее, все спешат домой, в уют и тепло, на улице холодно (декабрь все-таки), дует мерзкий, противный ветер, бросая в лицо колючий снег. Не до котов…

Я слегка притормозил, посмотрел — просто из любопытства. Парнишку было откровенно жалко — совсем замерз, шмыгал носом, зябко кутался в тонкую курточку на «рыбьем» меху. Да, не жарко сегодня…

— Тебе деньги нужны? — участливо спросил я. — На, возьми…

И протянул пятьдесят рублей. Но мальчишка отрицательно покачал головой:

— Нет, спасибо. Купите лучше кота. Недорого, всего один рубль.

Я пожал плечами — как хочешь. В это время из сумки послышалось жалобное мяуканье. И было в нем что-то такое, берущее за душу… В общем, я сказал:

— Ладно, показывай товар.

Кот был толстый, рыжий и упитанный. И очень обиженный. На его морде четко читалось: «За что вы так со мной, люди?»

— Дома хулиганит? — кивнул я на кота.

— Нет, — ответил мальчик, — смирный он, воспитанный, в основном спит. Или телевизор смотрит, если кто включит…

— Писает в тапки?

— Что вы! — возмутился парнишка. — Аккуратный, к лотку приученный.

— Тогда почему продаешь?

— Да так… — неопределенно ответил мальчик и отвел глаза.

Я задумался: кот мне был не нужен, не люблю я домашних животных. Но вид у паренька был такой… Да и кота жалко. К тому же, решил я, этот рыжий будет меня развлекать. Живу я один, и порой бывает так скучно, так тоскливо… Не с кем словом перемолвиться. А тут — живая душа. В общем, я протянул деньги — тот же полтинник.

— Получи за товар.

— Один рубль, — твердо сказал парнишка.

Вот ведь упрямый какой!

Я порылся в карманах и, к счастью, нашел монетку. Мальчишка ее радостно схватил, сунул мне в руки сумку и мгновенно растворился в толпе. Я вздохнул, заглянул внутрь и сказал коту:

— Ладно, пошли домой. Звать-то тебя, бедолага, как?

Кот неопределенно мявкнул, и я решил, что имя Василий ему вполне подойдет. Почему бы и нет? По крайней мере, не хуже других.

В квартире я вытряхнул кота на пол. Тот недовольно фыркнул (что за фамильярности такие!) и побежал осматриваться. А я пошел на кухню — готовить ужин для себя и животинки. Наш ужин, холостяцкий — макароны с котлетами. Дешево и сердито. Главное — возиться долго не надо. Отварил макароны, откинул на дуршлаг, разогрел магазинные котлетки — вот тебе и еда. А если заправить еще кетчупом — вообще объеденье.

Кот между тем деловито обошел квартиру и вернулся на кухню. Сел возле меня и требовательно мяукнул: «Когда, хозяин, кормить будешь?»

— Подожди, дружок, — ответил я, — уже почти готово.

Кот мне нравился — спокойный, важный, неторопливый. В квартире с его появлением сразу стало намного уютнее. Я нашел для Василия мисочку и положил котлетку, тот не спеша подошел, понюхал и лишь потом начал есть. Осторожно, понемногу, как и положено хорошо воспитанному коту. Я же проглотил свою порцию прямо со сковородки — чтобы не мыть посуду.

Затем мы смотрели телевизор. Кот оказался настоящим киноманом. В принципе, ему было все равно, что смотреть — лишь бы что-то бегало и мелькало, но художественные фильмы ему особо нравились, от экрана не оторвешь.

Я приспособил под лоток подходящую пластмассовую коробку, показал Василию и отправился спать. Сквозь полудрему почувствовал, как кот тяжело запрыгнул ко мне на постель и устроился под боком. Я не возражал — стало очень хорошо и уютно.

***

Утром я наскоро проглотил яичницу и побежал на работу. Коту оставил несколько кружочков колбасы (до вечера хватит) и налил воды. Жди и охраняй квартиру!

Целый день я носился по делам, суетился, а вечером заскочил в магазин и накупил для себя и кота разных вкусностей — отметить наше знакомство. Вернувшись, нарезал ветчины, колбаски, рыбки и позвал Василия пировать. Но, к моему великому изумлению, его нигде не оказалось. Я облазил все закоулки, проверил кладовку, балкон, залез даже под ванную — нет его! Пропал, исчез, испарился… Это было невозможно — уходя, я видел, как он мирно спит на кресле. Наверное, подумал я, Василий каким-то образом вылез через форточку на балкон, а потом, засмотревшись на птиц, прыгнул вниз. Прямо с шестого этажа…

Я оделся и выскочил на улицу. Посмотрел под окнами — ничего, никаких следов падения. Кусты не примяты, снег не тронут. Значит, никто вниз не падал. Может, тогда он превратился в птицу и улетел? Или же мне все привиделось, и не было никакого кота? Но лоток — вот он, в туалете, и мисочка с водой на кухне. Наконец, устав от поисков, я пожал плечами и решил считать все необъяснимым явлением. Как говорится, бывает.

На следующий день я окончательно решил, что мне всё привиделось — и мальчик у метро, и рыжий кот. Устал на работе, переутомился… Надо бы взять отпуск и съездить на дачу на пару дней: отдохнуть, походить на лыжах, подышать свежим воздухом. Но время, как назло, было самое горячее, предновогоднее, и я точно знал, что начальник меня не отпустит.

Оставалось надеяться, что до ближайших выходных я не сойду с ума, а в субботу точно поеду на дачу, погуляю по зимнему лесу, успокою нервы… А то уже рыжие коты стали мерещиться.

С этими мыслями я вернулся следующим вечером домой. Вошел в прихожую и сразу увидел Василия. Кот сидел на коврике и недовольно мяукал — почему, хозяин, так мало еды оставил? Жрать, мол, хочу!

Я на всякий случай протер глаза — не мерещится ли? Да нет, все реально. Вот он, Василий, сидит и смотрит на меня наглыми зелеными глазами. Откуда же он взялся? Подумав, я пришел к выводу, что кот каким-то образом забрался в гардероб (хотя дверцы были закрыты, точно помню) и уснул там. Зарылся в одежду, где помягче и потеплее… Потому я его и не нашел. А сегодня вылез — голод выгнал. Это было единственное логическое объяснение.

— Ладно, давай ужинать! — сказал я ему.

Кот согласно мяукнул. Я, если честно, очень обрадовался Васе. Во-первых, это доказывало, что у меня все в порядке с психикой, а во-вторых, кот мне просто нравился. Большой, толстый, пушистый. Прекрасное средство для релаксации — сиди себе в кресле и поглаживай. При моей нервной работе — самое то. После ужина мы с Васей немного посмотрели телевизор, а затем я отправился спать. Кот привычно устроился у меня под боком…

На следующее утро Василий опять исчез. Я не стал нервничать: видимо, у него такая привычка пропадать, а потом появляться. Нагуляется, жрать захочет — и обязательно вернется.

Рабочий день пролетел незаметно. А вечером кот привычно ждал меня в прихожей. Сидел и облизывался — пора ужинать!

— Привет, — сказал я Васе. — Нагулялся? Ладно, двигай на кухню.

С этого дня так и повелось: я работал, а кот встречал меня в коридоре. Иногда он исчезал на несколько дней, но потом всегда появлялся. Разобраться в его системе я так и не смог — никакой логики. Впрочем, пустое это дело — пытаться понять логику кота. Он же гуляет, где хочет, ходит сам по себе. Главное, что мы с ним отлично поладили — я его кормил, а он дарил мне тепло и уют.

***

Но однажды я обнаружил на полу в прихожей какую-то необычную металлическую коробку — с маленьким экранчиком и двумя лампочками на панели, зеленой и красной. Коробка лежала возле Васи и тихо гудела.

— Что это такое? — строго спросил я у кота. — Зачем ты приволок эту штуку ко мне?

Василий подошел, посмотрел на меня и мяукнул: «Что за вопрос, хозяин? Принес, значит, надо. Пользуйся!» Он даже пару раз обошел вокруг коробки и демонстративно задел ее хвостом — видишь, это не опасно.

Я поднял коробочку с пола. Тяжелая… На экране тут же зажглась надпись: «Вставьте купюру». И открылась узкая щель — как в банкомате. Мне стало интересно — что за ерундовина? Порылся в карманах и нашел банкноту в десять рублей. Решил рискнуть — если что, не жалко, деньги небольшие. Вставил десятку в щель, и ее тут же засосало. Приборчик довольно зажужжал, а потом на экране появилась надпись: «Получите деньги». И из щели медленно выползли две купюры. Обе — по десять рублей.

Тут мне стало по-настоящему интересно. Я внимательно рассмотрел обе банкноты: абсолютно одинаковые, номера совпадают. Значит, приборчик — это дубликатор, делает копии денег. А что, если взять купюру покрупнее? Я достал из заначки банкноту в тысячу рублей и попытался всунуть ее в щель, но не получилось — та уже закрылась. На приборчике замигала красная лампочка: прием закончен. Ну, что ж, десять рублей — тоже деньги. Посмотрим, что будет дальше…

На следующее утро приборчик опять мигал зеленым огоньком. Я мелочиться не стал — достал сразу пятитысячную банкноту и засунул. Тихое жужжание — и выползли уже две бумажки по пять тысяч. После чего щель закрылась. Понятно — на сегодня все. Значит система такая: суешь денежку — получаешь две, но только раз в сутки.

Деньги задарма, вот здорово! На выходе, правда, получались две совершенно одинаковые банкноты, и могли возникнуть определенные трудности при их размене, но я надеялся, что сумею что-нибудь придумать. Город у нас большой, магазинов полно, можно менять в разных местах…

После работы я заглянул в банк — проверить дубликат. Претензий к нему не возникло — разменяли без всяких вопросов. Я облегченно вздохнул — настоящая! Все-таки некоторые сомнения у меня оставались.

Я решил устроить для себя и кота маленький праздник — накупил разных лакомств. Надо же отметить такую удачу! Но Василия дома не оказалось — опять исчез. Ладно, отметим и без него. Пожарил картошки, потушил мяса, нарезал тонкими ломтиками ветчину… И устроил себе пир. В общем, вечер пролетел незаметно, и я уснул прямо в кресле, возле телевизора.

***

Разбудил меня какой-то шум — как будто в комнате кто-то тяжело ворочался и громко дышал. Я включил торшер и охнул от неожиданности: прямо посреди гостиной стоял… стояло… В общем, нечто слоноподобное, синеватого цвета, с длинным тонким хоботом.

— А-а-а! — только и смог выговорить я.

— Не пугайтесь, — мягко произнесло загадочное существо, — я ваш гость.

— Мой… кто? — не понял я.

— Разве Проводник вам не объяснил? — удивился визитер. — Ладно, придется самому: вы пользуетесь дубликатором (кивок на приборчик), получаете деньги, значит, должны принимать гостей.

— Извините, я не совсем понял…

«Слон» вздохнул:

— Принцип такой — деньги за гостеприимство. Мы помогаем обитателям разных миров путешествовать по Вселенной, и заключаем договоры с местными жителями. Они получают дубликаторы и взамен обязуются принимать наших гостей. Ясно?

Я кивнул: конечно, чего уж тут непонятного — домашняя гостиница. И я, значит, ее хозяин. «Слон» удовлетворенно хрюкнул и продолжил:

— Ваша задача — предоставлять помещение и обеспечивать прием. Все расходы будут, разумеется, компенсированы. С помощью дубликатора. Вопросы есть?

— Да, — тут же кивнул я, — скажите, что вы такое?

— Не что, а кто, — сердито поправил меня «слон». — Я такое же разумное существо, как и вы. И даже более — по крайней мере, не лишаюсь дара речи при встрече с представителем инопланетной расы.

— А откуда вы… э… родом?

— Не имеет значения, — махнул хоботом «слон». — Название моей планеты ничего вам не скажет, вы даже понятия о ней не имеете.

— А почему вы выбрали именно мою квартиру?

— Выбирает Проводник, — пояснил «слон», — по своему собственному усмотрению. Он первым прибывает на планету и устанавливает контакт. А потом доставляет дубликатор. И если абориген начинает им пользоваться, то договор считается заключенным. Тогда появляюсь я, чтобы проверить, все ли в порядке…

— Сколько времени можно пользоваться прибором?

— До тех пор, пока вы выполняете договор, — ответил пришелец, — Откажитесь — он исчезнет. Вы, разумеется, можете передать свои права и обязанности другому человеку — вместе с Проводником…

— Еще один вопрос: ваши гости — все такие крупные? Поймите меня правильно — квартира-то не слишком большая…

— Бывают и больше, — честно ответил «слон». — Но не волнуйтесь — мы учитываем местные условия. К тому же, как я вижу, у вас две комнаты, одну можно освободить. И вам, и гостям так будет удобнее…

— Ладно, — кивнул я, — сделаю. Какие-то дополнительные услуги от меня требуется? Регистрация, экскурсии, сопровождение по Земле?

— Нет, — покачал хоботом пришелец, — только жилье. Ну, и немного вежливости, само собой. Ни о чем не беспокойтесь, наши гости не доставят вам много хлопот. Конечно, никто не должен знать о нашем договоре, это и в ваших, и в наших интересах. И если что-то пойдет не так — обращайтесь к Проводнику, он решит все проблемы…

— А где он, кстати? Хотелось бы с ним познакомиться…

— Вы его уже знаете, — весело хрюкнул «слон», — и даже дали ему имя. Хотя на самом деле его зовут совсем не так… Ладно, это к делу не относится. Еще вопросы?

Я пожал плечами:

— Вроде нет.

— Вот и хорошо, — махнул хоботом «слон».

Хлопок — и он исчез. А я остался сидеть в кресле. И думать. О разном: о пришельцах, первом контакте, дубликаторе, деньгах… Тут я вспомнил о коте и выругался: паршивец, мог бы и предупредить, а то «слон» напугал меня до полусмерти.

Кстати, о Василии: интересно, где он сейчас? Путешествует между мирами, устанавливает новые контакты? Вернется, обязательно спрошу. Поговорим как разумное существо с разумным существом. С этими мыслями я вылез из кресла и пошел освобождать от мебели маленькую комнату. Надо же приготовиться к приему гостей! Интересно, какие они будут?

***

Ответ я получил уже на следующее утро — из маленькой комнаты доносилось какое-то противное бульканье. Я заглянул: на полу плавно растекались три бледно-зеленых желеобразных шара. Два больших и один совсем маленький. Ясно, родители и ребенок. Невероятным усилием воли я заставил себя улыбнуться и произнести:

— Уважаемые гости! Разрешите приветствовать вас на Земле! Моя квартира к вашим услугам. Не желаете ли чего?

Один из шаров плавно перетек ко мне и пробулькал:

— Спасибо, человек, но мы ни в чем не нуждаемся.

— Вот и отлично, — улыбнулся я и закрыл за собой дверь.

Затем позвонил на работу и сказал, что увольняюсь. У меня теперь свой бизнес — гостиничный. Это куда выгодней, чем быть простым менеджером! И еще я сходил в банк, оформил кредит на пятьдесят тысяч рублей. Мне выдали десять купюр по пять тысяч — новенькими, хрустящими, как я и просил. Так, теперь за дело. Каждое утро я буду копировать одну банкноту и отдам кредит, а потом возьму еще один — чтобы было побольше разных купюр…

В хорошем расположении духа я вернулся домой. И увидел в прихожей Василия. Тот нетерпеливо ждал меня — проголодался, наверное.

— А, Проводник! — приветствовал я его. — Мог бы, кстати, и сказать, кто ты такой. А то вчера я чуть дуба от страха не дал, когда вашего «слона» увидел.

Кот презрительно фыркнул («слабак!») и побежал на кухню. Я на него не сердился — в конце концов, благодаря нему я получил такой выгодный бизнес. Надо уметь быть благодарным!

Вскоре наша жизнь вошла в колею: утром я встречал гостей (они прибывали регулярно) и копировал очередную банкноту. Вид пришельцев меня уже не пугал, хотя некоторые выглядели более чем тошнотворно. Но я всегда вежливо их приветствовал. «Слон» оказался прав: проблем с ними не возникало, хотя их присутствие все же чувствовалось — по странным звукам и резким запахам.

Кстати, из-за этого у меня возник конфликт с соседкой, бабой Маней. Зловредная старуха испокон веков жила на нашей лестничной площадке и постоянно донимала меня придирками — то одно ей не нравилось, то другое. Сначала жаловалась, что слушаю слишком громкую музыку, затем — что устраиваю шумные вечеринки, а сейчас вот пристала с запахами.

— Чем у тебя так противно воняет? — спросила баба Маня, подозрительно сверля меня маленькими, злыми глазками. — Мясо, что ли протухло?

— Что вы, Марья Степановна, — вежливо ответил я, — вам показалось.

— Нет, не показалось, — рассердилась старуха, — ты весь подъезд провонял. Я нюхала — это у тебя из-под двери несет. Чем ты там занимаешься? Надо бы участковому сказать, пусть проверит…

Я с трудом отделался от зловредной старухи и, честно говоря, немного испугался: у меня как раз гостила парочка ну очень пахучих пришельцев. Они и провоняли весь подъезд. И, если старуха скажет участковому, а тот припрется… Я срочно побежал в магазин и купил несколько освежителей воздуха. Распылил один баллончик в квартире и еще один — в подъезде, чтобы отбить запах.

В следующий раз старуха прицепилась к тому, что у меня якобы что-то громко падает и гремит. Что поделать, некоторые гости оказались весьма габаритными… Я наврал про ремонт: нанял, мол, рабочих, они и шумят. Баба Маня недоверчиво пожевала губами, но убралась. Я вздохнул с облегчением.

В общем, жизнь моя текла не совсем уж спокойно, но терпимо. Что понятно — деньги просто так не даются, надо их зарабатывать. А я получал банкноты регулярно — каждое утро по пять тысяч рублей. Неплохо! Кстати, как выяснилось, дубликатор принимает только российские рубли. Я пытался всунуть в него доллары, евро и даже английские фунты — выплевывает, гад! Почему так — непонятно…

***

С Васей поговорить по душам мне так и не удалось. Он по-прежнему изображал из себя простого кота и общаться по-человечески не хотел. Я даже несколько обиделся: друзья все-таки, мог бы и рассказать о себе и своем мире. Интересно же! Но нет — Василий предпочитал фыркать и мяукать. Иногда, правда, когда ему было особенно хорошо, он еще и урчал — ну совсем как натуральный котяра! Глухо и низко, словно трактор.

Мое благосостояние росло — и счет в банке, и «про запас». Заначку я устроил на даче — сделал тайник и спрятал часть купюр. На всякий пожарный. Хотел сначала купить машину, но потом передумал — не стоит рисковать, привлекать внимание. Соседи же все видят, одна баба Маня — сто очков любому шпиону вперед даст! Наверняка поинтересуется, откуда у меня деньги. Сидит парень дома, нигде не работает, а иномарку купил. Подозрительно!

Одно было плохо: гости вызывали все больше беспокойства у соседей. И резкими запахами, и громкими звуками. То булькали, то тонко свистели, словно кипящий чайник, то низко, утробно завывали. Несколько раз баба Маня пыталась ко мне вломиться — узнать, в чем дело, но я стойко держал оборону. И ссылался на ремонт — рабочие шумят. А запахи — это от краски и лаков, скоро выветрятся…

Но недоверчивая баба Маня всё же донесла на меня участковому, и тот пришел с проверкой. Не знаю, что уж она ему наплела, но выглядел страж порядка весьма сердито — хмурил брови и подозрительно щурил глаза.

— Лейтенант Первухин! — представился он. — Разрешите войти?

Я кивнул — проходите, мне скрывать нечего. К счастью, гостей в квартире не было — отбыли уже. Участковый вошел и стал принюхиваться — чем это так пахнет? Я привычно завел разговор о ремонте и краске, даже показал маленькую комнату. Выглядела она соответствующе: без мебели, обои содраны, паркет вспучился — следствие пребывания гостей… Так что версия с ремонтом вполне прокатывала.

— А где же ваши рабочие? — удивился участковый.

— Пошли за обоями, — соврал я, — но скоро вернутся.

— Жалуются тут на вас, — вздохнул Первухин, — мол, непонятно, чем вы тут занимаетесь…

— Ничего такого! — искренне ответил я. — Смотрите сами…

И показал всю квартиру: гостиную, кухню, ванную, даже балкон. Участковый, кажется, немного успокоился — все нормально. Бардак, конечно, но это обычное дело при ремонте. Ненаказуемо точно.

— Ладно, — кивнул Первухин, — заканчивайте свой ремонт. И не тяните — а то соседи беспокоятся.

Я обещал. Лейтенант уже решил уходить, но тут заметил кота, мирно спящего в кресле. Василий вальяжно развалился на подушках и блаженно жмурился — наслаждался теплом и сытым обедом.

— Ух, ты, красивый какой, — умилился участковый, — я таких рыжих очень люблю…

И протянул руку, чтобы погладить. Василию это очень не понравилось: вскочил, выгнул спину дугой и грозно зашипел. А затем четко произнес: «Убери свои лапы, Первухин, нечего мне шерсть пачкать!» Участковый резко отдернул руку и побледнел. И стал в панике озираться — кто это сказал? Вася между тем продолжил: «Тоже мне, игрушку нашел! Я, между прочим, разумное существо, воспитанное и образованное. В отличие от тебя, Первухин, который с трудом среднюю школу закончил…»

Участковый побледнел и показал пальцем на кота:

— Он у вас говорящий!

Я тихо выругался — приспичило же Василию вякать не вовремя! Нет, чтобы со мной поболтать, так нет же — открыл пасть при этом лейтенанте!

— Что вы, — широко улыбнулся я, — вам мерещится. Разве коты умеют разговаривать? Вы, наверное, переутомились, вот и показалось…

В общем, с большим трудом мне удалось вытолкнуть участкового за дверь. Когда Первухин, наконец, ушел, я обернулся к Василию:

— Что, трудно было помолчать?

Кот презрительно фыркнул и пошел на кухню — пить молоко.

— И что мне теперь делать? — спросил я сам себя.

Знаю я этого Первухина — въедливый, дотошный, обязательно еще раз припрется, чтобы все проверить. Не отстанет… А вдруг в это время у меня будут гости? Как я ему объясню? Или же вдруг случайно надет дубликатор. И догадается, для чего он служит…

А это уже солидный срок — изготовление фальшивых денег. Эх, жаль терять столь доходный бизнес, да и кот мне очень нравится, почти друг, считай… Но что делать! Как говорится, в нашем деле главное — не зарываться. Попользовался дубликатором и хватит, рисковать не стоит. Свобода дороже денег. К тому же я накопил уже достаточно, на пару-тройку лет хватит, а там, глядишь, еще что-нибудь подвернется…

В общем, я вздохнул, достал лист бумаги и крупно вывел: «Продаю кота, дешево, всего один рубль». Затем поймал Василия, посадил его в сумку и пошел к метро — продавать.

Только бизнес

Самое скучное занятие для торгового агента — проходить таможню. Особенно если это на Вергане, жители которой отличаются особой подозрительностью ко всему инопланетному. Вот и сейчас, стоя перед местным чиновником, я старался изобразить максимум любезности, хотя эти аморфные, перекатывающиеся шары не вызывали у меня никаких чувств, кроме брезгливости. Но что делать — бизнес есть бизнес…

Шар зелёного цвета проверял мой багаж, его желеобразные щупальца бесцеремонно копались в вещах. Я тихо повторял про себя: «Спокойно, молчи и улыбайся!» Наконец с чемоданом было покончено, и шар что-то побулькал в мою сторону. «Вам надо пройти личный досмотр», — перевел толмач, такой же желатиновый, как и его соплеменник, только синего цвета. Окрас у местных жителей означал род занятий: зелёный — таможенник, синий — переводчик, красный — полиция. Очень удобно, сразу видно, с кем имеешь дело. Вроде нашей земной униформы.

Я покорно развел руки в стороны — ладно, обыскивайте. Мне очень надо было попасть на Вергану — намечалась чрезвычайно выгодная сделка, дешево отдавали партию местных самоцветов, высоко ценимых у нас на Земле. Поэтому я терпел.

Щупальца таможенника пошарили по моим карманам и неожиданно извлекли маленький пакетик с кофе. Чёрт, совсем забыл! В «челноке», как всегда, предлагали напитки, кофе и чай. Я сначала выбрал первое, но потом передумал и взял чай. А пакетик с кофе автоматически сунул в карман. И совершенно забыл о нём. Таможенник что-то вопросительно пробулькал.

— Что это такое? — перевел толмач.

— Кофе, — честно признался я.

Таможенник понюхал пакетик и возбужденно замахал щупальцами, тут же прикатились еще два шара, но уже красных. Так, полиция, плохо дело…

— Нельзя, — пояснил толмач, — стимулятор, а у нас на планете строго запрещено. Вас должны арестовать…

«Вот дьявол, — подумал я, — если попаду в тюрьму, то сделка точно сорвется, конкуренты бизнес перехватят. Что же делать?»

— Это наш священный напиток, — быстро нашёлся я, — мы пьем его по утрам. Ритуал!

Толмач перевёл мои слова, и таможенник что-то недоверчиво пробулькал. Типа — в первый раз слышу…

— Это обряд в честь нашего Бога бизнеса, — пояснил я, — надо пить обязательно, а то удачи не будет. Религиозный обычай!

И сделал строгое лицо — с религией не шутят!

Красные шары стали совещаться: всякие религиозные обряды (даже самые странные и диковинные) у них на Вергане очень уважались.

— Принесите горячей воды, — попросил я, — мне следует совершить обряд, выпить кофе.

Небольшой сосуд с кипятком мне был тут же предоставлен. Я тщательно растворил в нем содержимое пакетика, произнёс несколько запутанных, бессмысленных фраз и выпил. Красные шары внимательно следили за мной — а вдруг впаду в буйство? Стимулятор все-таки! Но я со спокойным лицом вернул им ёмкость обратно:

— Все, теперь можно вести дела на вашей планете. Бог бизнеса благословил меня!

Шары что-то почтительно пробулькали — видимо, демонстрация ритуала их полностью удовлетворила. И пропустили меня в пассажирский терминал. На выходе из космопорта толмач тихонько попросил: «Господин, нельзя ли в следующий раз захватить пакетик кофе и для меня? Я давно изучаю ваши земные обычаи и хочу тоже попробовать… Приобщиться к вашей удивительной религии».

Я кивнул: ладно, захвачу. Чего не сделаешь ради великого Бога бизнеса!

Кристина Выборнова

Идеальный мир

— А реальность-то полная будет? — недовольно поинтересовалась тощая молодая женщина с острым носом, выщипанными и нарисованными заново бровями и густо мелированной прической, похожей по форме на репейник, ворочаясь в мягком гасящем движения кресле.

— Полная, полная, — так же недовольно отозвался субтильный лысоватый консультант в ярко-синем форменном костюме. — Что вы беспокоитесь.

— Я не беспокоюсь, но я за это деньги заплатила, так что учтите, что я, как потребитель, имею право предъявить вашей организации претензию…

— Имеете, но только к реалистичности мира, — зевнул консультант, пройдя мимо клиентки по тесной кабинке, из-за чего синяя скользкая поверхность кресла, наполненного амортизационной жидкостью, начала колыхаться. — Сам образ вашего идеального мира строится на основе ваших же представлений о нем. Вас предупреждали, вы документик подписывали, помните?

— Помню, но учтите, что если вы собираетесь выдать какие-то ваши недоработки за мои представления об идеале, то я свои права знаю.

— У нас все клиенты довольны, — дежурно отмахнулся консультант, почесывая лысину согнутым указательным пальцем. — Но можете для большей четкости изображения на всякий случай описать свой идеальный мир вслух. Все равно я пока настройкой занимаюсь.

Женщина помялась в кресле, пытаясь сменить позу, что ей, конечно, не удалось, откинула голову назад и с видом, будто выполняет тяжелую, но необходимую работу, начала говорить твердым тоном:

— Значит, так. Место — как можно безлюднее, чтобы никакого там быдла с бутылками, с дурацкой музыкой, шашлыками… И вообще, чтобы не было никого. Даже родственников. Впрочем, родственников чтобы не было в первую очередь. Мой нынешний партнер по жизни…

— Что-что, пожизненное?! — удивленно повернулся к ней консультант, слушавший вполуха.

— Вы своим делом занимайтесь! Я говорю, что моего партнера в идеальный мир включать не надо. Я хочу отдохнуть. Я устала. Так, дальше. Что мне обязательно будет нужно?.. Я же там проведу неделю?

— Да, неделю субъективного времени, по прейскуранту, или два часа по нашему времени, — подтвердил консультант, водя рукой по сенсорной панели, уже основательно залапанной чьими-то жирными пальцами.

— …Так, неделю, хорошо. Тогда жилье. Апартаменты, не ниже пяти звезд, чтобы обслуживание было на высшем уровне, а не как на прошлом отдыхе — за что мы только деньги заплатили! Должен быть доступен весь спектр услуг и развлечений — массаж, корт, боулинг, рестораны, сауна, хороший бассейн… Ну, это кроме моря. Естественно, море тоже должно быть: температура около двадцати шести градусов, вода прозрачная чистая, легкие волны к обеду, чтобы можно было совершать поездки на яхтах. Территория вокруг апартаментов должна быть чистая, аккуратная, чтобы была тень, но безо всяких зарослей, потому что в зарослях неудобно ходить, и…

Голос ее затух, она уютно погрузилась в кресло и закрыла глаза. Разбудил ее резкий голос консультанта:

— Вы раньше времени не засыпайте, пожалуйста. Настройки сбиваются.

— Безобразие! Что у вас за сервис! Кошмар какой-то, с вами тут отдохнешь… У меня и так нервы на пределе, вы еще кричите на ухо. За мои деньги!

— Вы не договорили про свой идеальный мир, — непрошибаемо отозвался консультант. — Остановились, кажется, на том, чтобы в нем была убранная территория без зарослей.

— Да, правильно… Так, что у нас дальше: погода. Средняя, не выше двадцати пяти градусов тепла, терпеть не могу жарищу и холод. Ночью можно чуть прохладнее. И чтобы никаких людей…

— Это вы уже говорили.

— …Хотя я передумала. Одного человека можно. Естественно, мужчину. Идеальных людей ваш компьютер делает?

— Чего он только не делает. Только вы побыстрее представляйте, через три минуты начнем.

— Господи, и это называется клиентоориентированый подход! Мужчина, кто из нас тут заинтересован в том, чтобы продать свою услугу?!

— Не знаю, — пожал консультант плечами. — Вы пока говорите, время идет.

Женщина судорожно дернулась в кресле, зажмурилась и сердито забормотала:

— Так, ну что: рост не выше метра восьмидесяти, не люблю высоких, и не ниже метра шестидесяти, не люблю мелких. Глаза карие, волосы темные, одежда мужская классическая, безо всяких дырявых джинсов… Должен быть аккуратным, опрятным, не растрепанным. Так, черты характера: активность, оптимистичность, — не люблю нытиков, — интеллигентность, — не люблю быдло… Характер твердый, не мямля, но мне чтобы не возражал, я возражений наслушалась на работе. Устала, как собака…

— Устали, так и спите, голову только в это углубление подвиньте, там контакты. Вот так… — донесся до нее как будто издали затихающий мужской голос. Женщина провалилась в сон. Консультант, поддернув сползающие форменные брюки, в последний раз стукнул по сенсорному экрану, согнувшись, вышел из маленькой белой каморки, где лежала клиентка, и с усилием закрыл за собой толстую дверь с круглым мутноватым стеклом, в толще которого замигали, отсчитывая назад, секунды и минуты.

…Женщина приоткрыла глаза и увидела над собой небо густо-синего цвета, постепенно переходящего в бледно-оранжевый: горел закат. Кроме неба об этом событии возвестил и комар, приземлившийся ей на руку и впившийся в нее. Машинально смахнув комара, женщина пощупала вокруг себя и обнаружила сухую крошащуюся землю, покрытую островками жесткой травы. Спугнув еще несколько десятков комаров, она, наконец, села и принялась оглядываться в попытке понять, куда это ее занесла компьютерная программа «идеальный мир».

Оказывается, она сидела на невысоком берегу маленькой реки с темной непрозрачной водой. Река состояла большей частью из поворотов и пробиралась между круглыми серебристыми ивовыми кустами. Кое-где из воды торчали черные склизские коряги, сильное течение создавало вокруг них небольшие водоворотики. Берега реки поросли деревьями — в основном, ветлами, но была и парочка сосен и даже кучка маленьких темных елочек. Вдали, в просветы между стволами, можно было разглядеть одноэтажные домики с оранжевыми, блестящими от отраженного закатного света окнами — то ли деревню, то ли дачный поселок.

Пока женщина, равномерно уничтожая комаров, изумленно оглядывалась, набрали громкость и звуки идеального мира. Где-то заунывно замычала корова, среди черных елок притаилась кукушка, кукующая без остановки с маниакальным упорством, а в ивовых кустах позади неожиданно громко, будто включившись, забулькал соловей. Впрочем, звучала не только дикая природа. Выше по течению, на том же берегу, где сидела женщина, за поворотом реки слабо мигало у воды красноватое пламя костра, слышалось сухое бренчание, как будто кто-то рассерженно бил кулаком по плохо натянутой бельевой веревке, и несколько недружных и немелодичных, зато очень громких голосов пели «Нас извлекут из-под обломков». Иногда в такт этому пению лаяла сиплая и визгливая собака. Женщина медленно встала, ошарашенно почесала голову и тут же обнаружила, что вместо модной прически у нее теперь средней длины волосы, забранные в хвостик. А одежда, как она увидела, глянув вниз, состояла из желтого платья-халата на пару размеров больше, чем надо, и пыльных фиолетовых вьетнамок.

Идеальный мир продолжал разворачиваться: посмотрев вниз по течению, она обнаружила меланхоличного рыбака в кирзовых сапогах, недвижимо застывшего над удочкой на том берегу, и купающуюся в реке почти напротив него компанию молодежи, которая с дикими воплями бросалась в воду. Вода, судя по контексту воплей, была весьма прохладной. Женщина поежилась и обняла себя за покрывшиеся мурашками плечи. Солнце ушло за деревья. Откуда-то потянуло густым шашлычным дымом…

Тут сзади раздался громкий треск, и из зарослей сухой жесткой травы и прошлогодней крапивы, хрустя упавшими ивовыми ветками, выбрался загорелый и здоровенный бритый налысо парень с расплющенным боксерским носом, в исподней майке, длинных синих шортах и таких же пыльных фиолетовых вьетнамках, как и те, что были на самой женщине.

— Люба, так твою растак, — обратился он к ней на народном матерном языке. — Ты куда, блин, девалась? Я тебя, туда-растуда, тут че, искать буду? Пошли давай быстро, стол накрывать мужикам кто, так-растак, будет? Ну давай резче, Люб, твой брательник с бабой уже приехали, мамашка твоя все огурцы нарезала. Еще тачки надо вымыть, палатки разложить… Пошли, короче.

— Да-да, иду, — пробормотала она. Парень удовлетворенно кивнул квадратной головой.

— Давай за мной, пока пойду музон врублю, чтоб тебе не скучно было, и чтобы этих козлов заглушить, орут тут со своей разэдакой гитарой…

Не дожидаясь ответа, парень развернулся и сгинул в зарослях. Минуту спустя откуда-то сверху донеслось глухое ритмичное буханье, и что-то запел хриплый голос. Смысл песни уловить на таком расстоянии было трудно, но вниз к реке долетали отдельные слова: «зона», «откинулся», «кореш», «жизнь воровская» и прочее в таком же духе. Женщина некоторое время стояла молча, прислушиваясь и водя глазами по сторонам. Потом по ее лицу медленно расползлась широченная улыбка.

— Ой, как же хорошо-то!!! — вдруг взвизгнула она, зажмурившись, и, подпрыгивая от избытка чувств, побежала через ивовые заросли своего идеального мира к своему идеальному мужчине.

Как я