Бесплатный фрагмент - Матушка Алипия — Стяжавшая любовь

ЖИТИЕ

Учитывая обилие фактического материала и многих нерассмотренных вопросов, связанных с житием и подвигами блаженной монахини Алипии, была поставлена задача глубже раскрыть наиболее характерные стороны и наиболее важные моменты, свидетельствующие о великой силе молитвы ее ко Господу. Но главное, что хотелось бы точно зафиксировать тем, кто не имел непосредственного живого общения со Старицей — ее духовный облик, то высшее и сокровенное, для чего она жила и подвизалась, поскольку Матушка не стремилась к прославлению себя чудотворениями. Девиз ее жизни был более существенным в плане духовного бытия человека — «Мне мир распяся и Аз миру» (Гал. 6,14). Внешние аспекты ее аскезы были лишь средствами к достижению подлинной жизни во Христе.

История Церкви ХХ века — вот та историческая панорама, на фоне которой прошла жизнь незабвенной матушки Алипии. Для Старицы судьбы Церкви были неотделимы от ее собственной, она не мыслила себя вне Церкви, отдельно от своих современников, скрепивших своей кровью слово верности Православию.

Корни ее детства уходят в тот ушедший уже мир незыблемого и стройного сочетания всех укладов русского быта с подлинной верой и искренним нелицемерным благочестием. Видимо, основы духовного воспитания, заложенные в детстве, явились для нее той опорой, на которой строилось все ее духовно-нравственное аскетическое делание.

В широких безмятежных просторах дореволюционной России, в губернском городе Пензе, проходило детство будущей великой подвижницы. Желая скрыть от людских взоров многое, происходившее пред лицем одного Бога, святая уклонялась от подробных рассказов истории своей жизни. В этом, конечно, можно усмотреть ее великое смирение, считавшей такие подробности лишенными всякой исторической и духовной ценности. Становление ее внутреннего человека и процесс духовного роста, а также мотивы, подтолкнувшие ее к такому духовно-грандиозному шагу, как подвижничество и юродство Христа ради — нам неизвестны. Однако не это главное в духовном облике святой — «По плодам их узнаете их» (Мф. 3.16) — непреложно сказал Христос. «Плод же духовный есть: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание… Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5.22–24). Эти плоды были очевидно явлены Матушкой, поэтому для нас не важен исторический аспект стяжания этих даров, а их проявление вовне.

Но некоторые основополагающие факты, точно фиксирующие самые существенные этапы жизни старицы, нам известны. В миру блаженная носила имя Агафия Тихоновна Авдеева. Она с необыкновенной любовью относилась к своей небесной покровительнице, святой мученице Агафии, и ознаменовала свою любовь особым подвигом — ношением ее иконы на плечах, что составляло некоторую форму ее юродства во Христе. Родители Старицы Тихон и Васса Авдеевы, по слову Матушки, отличались особым благочестием. О мере этого благочестия мы можем судить по одному исчерпывающему замечанию: отец Матушки вкушал в пост только сухари и пил отвар из соломы. По всей видимости, это была строгая христианская семья и, конечно, именно в такой духовной настроенности и могла воспитаться незаурядная личность. О силе любви Матушки к своим родителям говорит то, что она всегда просила своих посетителей помолиться о упокоении ее родителей Тихона и Вассы, а также бабушек и дедушек: Павла, Евфимии, Сергия и Домны. Мать блаженной отличалась также великим нищелюбием, специально посылала свою юную дочь для раздачи милостыней и подарков. Как все православные христиане того времени, родители Матушки усердно посещали храм и приучили к этому свою дочь на всю последующую жизнь. К этому периоду жизни святой относится одно краткое замечание Старицы: когда родители уходили в храм, ее, как юную по возрасту, оставляли дома. Но пытливый ум ребенка был занят другим — совершенно недетским наблюдением за духовным состоянием жителей города: она видела внутренним духовным взором тех, кто шел в храм на молитву, а кто, по ее выражению, «на базар». Видимо ей, как уже тогда избранной Божией благодатью, была ведома внутренняя направленность человека к Богу или ко греху.

Для того, чтобы иметь наиболее полное представление о той среде, в которой воспитывалась Старица, необходимо сказать несколько слов о городе Пензе, в котором прошло детство матушки Алипии.

Город Пенза — крупный промышленный центр Приволжья. Расположен на реке Сура. Основан 3 мая 1663 года доверенным лицом царя Алексея Михайловича Юрием Ермолаевичем Котранским в целях осуществления необходимых мероприятий по укреплению юго-восточных рубежей Российского государства. Исторически расположен на стыке трех языковых групп — финской, тюркской и славянской и трех культур — языческой, мусульманской и христианской. Граничит с Мордовской республикой, Ульяновской, Саратовской, Тамбовской, Рязанской областями, в 600 км от Москвы. Нужно сказать, что язык, которым владела матушка Алипия, принадлежит к финской группе языков и делится на две языковые подгруппы мордовских литературных языков — мокшанской или эрзянской. Письменность этих языков на основе русской графики.

В 1801 году Пенза стала губернским городом, после чего из провинциального город быстро превратился в солидный губернский центр. В историю российской культуры вписаны имена многих выдающихся деятелей литературы, искусства, науки, чей жизненный путь связан с Пензой. Этот город является родиной великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, детские и отроческие годы которого прошли в родовом имении Тарханы Пензенской области. В этом городе начали свой путь в науку выдающийся русский историк В.О.Ключевский, математик Н. И. Лобачевский, Н. Ф. Филатов, заложивший основу русской педиатрии, Н. Н. Бурденко, который по праву считается основоположником русской нейрохирургии, режиссер В. Э. Мейерхольд, художник А. К. Савицкий. М. М. Сперанский вошел в Государственный Совет и был удостоен графского титула, П. Д. Святополк-Мирский был назначен министром внутренних дел, Ф. П. Лубяновский стал сенатором, А. В. Адлерберг служил Петербургским губернатором.

16 октября 1799 года Пенза получила статус епархиального центра. Епархия состояла под управлением архиерея, избиравшегося Святейшим Синодом и утверждаемого царем.

Возникнув в 1663 году как крепость, Пенза постепенно меняла свое первоначальное предназначение, приобретая статус гражданского города. На протяжении многих веков складывался ее неповторимый облик, волновавший и лириков и политиков. Граф М. М. Сперанский прямо признавался: «Пензу… я избрал бы моим отечеством даже и тогда, когда бы мне можно было выбирать одну из 50 губерний».

Центрами православия и духовности были Спасопреображенский мужской и Троицкий женский монастыри, созданные в 17 веке.

Постепенно Пенза приобрела репутацию одного из культурных центров российской провинции. По числу учебных заведений город имел заслуженный эпитет «Новые Афины». В Пензе насчитывалось 67 учебных заведений, с середины 19 века формируется сеть мужских и женских начальных училищ. К 1911 году было 10 мужских, 10 женских и 7 смешанных училищ. Общее классическое образование жители Пензы получали в четырех государственных гимназиях и трех частных.

В каком именно учебном заведении обучалась матушка Алипия в детские годы нам неизвестно. Несомненно, это учебное заведение коренным образом отличалось от наших современных школ, образовательный уровень в них был высок, ученики получали основательные знания по естественным и гуманитарным наукам, обязательно изучали несколько классических языков: греческий, латинский, славянский, выходили из гимназии, свободно владея европейскими языками.

Видимо, Матушка получала образование в одной из пензенских гимназий или начальных школ.

Но безмятежному времени уже приходил конец, исторический фон после февральской революции 1917 года начал стремительно меняться. Смятение в народе, повсеместное построение «нового мира», крушение и ломка всех процессов русской жизни — все это навевало самые грустные и трагические опасения. Страдали все слои населения. Вскоре начались преследования священников, расправы над верующими, расстрелы крестных ходов. Первые мученики отдали свою жизнь за Христа.

Необыкновенная по своей жестокости гражданская война трагическим образом отразилась на судьбе блаженной — она отняла самое дорогое, что было у нее на этой земле. Матушке было девять лет, когда погибли ее родители Тихон и Васса. Подробности их гибели Старица поведала одной верующей семье уже в зрелые годы.

В 1918 году Совнарком принял декрет «О красном терроре», отвечая беспощадной борьбой в тылу на крестьянские мятежи, активизацию подполья и провалы на фронтах. В практику вошли массовые расстрелы «классовых врагов» без суда и следствия. Страна содрогнулась от ужаса перед беззаконием и произволом. В городе, в котором жила блаженная, также проходили военные действия. Отлучившись к соседке, девочка не застала расправу над своими родителями. Вернувшись, она увидела тела расстрелянных матери и отца. Так Матушка осталась сиротой. Из родственников у нее оставался дядя, который поначалу забрал ее к себе. Смерть родителей стала для Матушки тем жизненным испытанием, которое еще более привело ее к познанию земной суетности и возбудило в девочке желание последовать Богу, предав на Его волю течение всей своей жизни. Она оставляет учебу. 5 февраля 1918 года выходит декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», в котором говорится, что «Школа отделяется от Церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается», что при всеобщем хаосе и неустроенности жизни делало дальнейшее пребывание в советских учебных заведениях почти невозможным.

Но благочестивому ребенку нужно было претерпеть еще одно испытание. Она попадает в плен, захваченная отрядами Первой Конной Армии С. М. Буденного. Однако Бог не оставил сироту и в результате тот, от которого, казалось бы, невозможно было ожидать помощи, содействовал освобождению ребенка. По рассказу блаженной, Семен Михайлович Буденный личным распоряжением предоставил свободу девочке, тронутый ее слезами.

Русь уходила, и Матушка спешила запечатлеть эти последние мгновения догорающего величия. Странницей она посетила множество обителей, к началу 20-х годов еще чудом державшихся от полного разорения. В эти островки веры Христовой стекались многие насельники закрытых монастырей, архиереи, лишенные кафедр. Духовная жизнь в те годы достигла необычайной высоты. Нередко приходилось Матушке наниматься и на поденную работу.

В эти скорбные дни будущая великая подвижница потекла по пути исполнения заповедей Божиих, отрекшись от всего, что в мире, собрав все свои мысли и чувства, погрузившись в созерцание Бога и в чувство обещанного святым блаженства: «Стяжавший совершенную любовь к Богу существует в жизни сей так, как бы не существовал, ибо считает себя чуждым для видимого, с терпением ожидая невидимого. Он весь изменился в любовь к Богу и оставил все другие привязанности. Кто себя любит, тот любить Бога не может. А кто не любит себя ради любви к Богу, тот любит Бога. Истинно любящий Бога считает себя странником и пришельцем на земле сей: ибо в своем стремлении к Богу душою и умом созерцает только Его одного». (Преподобный Серафим Саровский)

Сохранилось свидетельство двух сестер — схимонахинь, которые также, как и матушка Алипия, были уроженками города Пензы и близко общались с ней в годы юности. Блаженная усердно посещала пензенский храм святых жен-мироносиц. После службы родители схимонахинь приглашали матушку Алипию к себе в гости переночевать. Уже тогда Матушка сохраняла свой ум неразвлеченным и сосредоточенным, войдя в дом, была молчалива, неизменно читая Псалтирь. Ибо от многословия «может погаснуть тот огонь, который Господь наш Иисус Христос пришел воврещи на землю сердец человеческих: ибо ничтоже тако остужает огнь от Святаго Духа вдыхаемый в сердце… якоже сообращение и многословие и собеседование» (Исаак Сирин).

Будучи в Киеве в монастыре, схимонахини вновь имели возможность общения с матушкой Алипией, посещая ее в Голосеево.

Мнимое временное затишие во времена НЭПа — было иллюзией. Подходил 30 год — год великого перелома. Началось массовое закрытие храмов, сопровождавшееся арестами, высылками и этапированием в места заключения, где томились многие тысячи священников и десятки архиереев.

Чаша страданий не миновала и Матушку. Из немногих, известных нам скупых сведений, мы знаем, что заключение находилось в диком, безлюдном месте, поскольку Матушка после чудесного освобождения одинадцать дней шла по скалистому берегу к ближайшему населенному пункту. Она впоследствии рассказывала об этом, применяя в своей речи свойственную ей форму юродствования, называя себя и всех лиц женского пола в мужском роде: «Я боялся, думал — вот сейчас пучина меня поглотит». На двенадцатый день Матушка «виноградною тропою» сумела выбраться из скалистого морского побережья в какое-то горное селение. В память об этом на ее локтях остались многочисленные шрамы.

Предположительно место заключения Матушки находилось в Одесской области, о чем мы знаем из рассказов самой подвижницы, а также из свидетельства Самохиной Анны Андреевны, скончавшейся в 1986 году в Австралии. В 1939 году она имела свидание с Матушкой в заключении. О ней Анна Андреевна, а также ее подруга Фрося, урожденная дворянка, узнали по письму-воззванию, которое было случайно ими найдено. В письме будущая великая старица призывала хранить веру в Бога. Такое смелое письмо было передано ими прихожанам Успенского собора, где оно ходило из рук в руки. Брат Фроси Василий, работавший надзирателем в той тюрьме, в которой находилась Агафия Авдеева, устроил им свидание с исповедницей Христовой. Василий был тайным верующим и свидетельствовал Анне и Фросе, что заключенная Агафия несомненно была выдающейся подвижницей и прозорливой старицей. Беседа с Матушкой оставила неизгладимый след в душах женщин, они прониклись к ней необыкновенным уважением и память о нем хранили всю жизнь. Отметим, что старица отказалась от подарков, которые ей были привезены. Матушка Алипия тогда была не в постриге, но молитвенное устроение ее души ощущалось необыкновенно. Разговор коснулся будущего России. Старица предсказала скорую войну, гибель множества народа, смерть двух сыновей Анны Андреевны и то, что третий вернется. В то время у Анны Андреевны был рак груди, о чем женщина просила молиться Агафии. После свидания опухоль остановилась в росте и Анна Андреевна прожила с этой болезнью до 93 лет.

Очевидно, Матушка имела смертный приговор, так как она находилась в камере, из которой выводили на расстрелы. По ее свидетельству вместе с ней в какой-то момент, последующий после многочисленных расстрелов, остались только один священник со своим сыном. Перед смертью священник совершил панихиду по присутствующим, но предсказал, что Матушка останется жива.

Нужно ли говорить, что было в душе исповедников Христовых! Смерть стояла за их плечами, готовясь переступить порог камеры каждую минуту. В самых тяжелых тюремных условиях Матушка оставалась несломленной, неотчаявшейся, неозлобившейся, утешительницей для своих соузников. Находясь в общей камере, она, как и все страдальцы Христовы, подвергалась издевательствам со стороны уголовников, следователей и охранников тюрьмы: избиениям, унижениям, частым изнурительным допросам, лишениям одежды и пищи, холодом, голодом, кощунственным выходкам. Особенным испытанием и методом психического воздействия в то время были многочасовые допросы, сопровождавшиеся побоями и лишением сна, частым повторением одних и тех же нелепых вопросов, запутыванием мысли обвиняемого, требованием подписать клеветнические протоколы и выдать, зачастую, совершенно незнакомых людей, членов, якобы, тайной монархической иностранной организации, признаться в шпионаже в пользу капиталистических стран и т. д.

Все это, как и все без исключения заключенные, претерпела и Матушка. И главное — она сама стремилась к этому очистительному страданию. На высказанное священником-сокамерником предположение о том, что сегодня его с сыном заберут на казнь, она старалась утешить их, доказывая, что это произойдет не с ними, а с ней. В этом чувствовалось спокойствие ее духа и отсутствие страха перед смертью, хотя сохранить спокойствие в данную минуту — почти нечеловеческий подвиг.

Удивительно, как глубоко понимала Матушка духовный смысл страданий за Христа, в них она видела очищение и утверждение Православной Церкви, обращение охладевшего в дореволюционную эпоху русского народа к своей вере — своеобразный катарсис, очистивший дух с помощью страдания. Мнение Матушки в данном вопросе полностью совпадает с мнением многих выдающихся пастырей того времени. Например, епископ Гермоген Ряшенцев, 20-е и 30-е годы проведший в заключениях и ссылках, писал: «Мне кажется, происходит не только разрушение твердыни и того, что для многих святое святых, но происходит очищение этих святынь, их освящение через огонь жестоких испытаний…» (1)

Предоставив свою душу в «жертву живую», ночью блаженная неожиданно, чудесным образом, получила возможность освобождения. Такую явную милость Божию блаженная связывала с небесным покровительством святого апостола Петра. О чуде освобождения святого из темницы повествуется в пятой главе книги Деяний Апостолов в стихах 17–20: «Первосвященник же и с ним все, принадлежавшие к ереси саддукейской, исполнились зависти, и наложили руки свои на Апостолов, и заключили их в народную темницу. Но Ангел Господень ночью отворил двери темницы и, выведя их, сказал: идите и, став в храме, говорите народу все сии слова жизни». Подлинная природа факта чудесного освобождения Матушки святым апостолом Петром из камеры смертников остается сокрытой, одному Богу ведомы пути, каким образом могло случиться такое необыкновенное событие, однако память о святом апостоле Старица сохраняла во всю свою жизнь, считала его своим покровителем, в день его памяти приобщалась Святых Христовых Тайн, в храме ее место было всегда у его святого образа.

И подлинно: Матушка получила освобождение для того, чтобы, «став в храме», то есть в Духе, молитве, вере — возвещать народу все слова жизни, то есть духовно окормлять тысячи людей и приводить их к вере во Христа в те безбожные времена.

В миру блаженная носила имя особо почитаемой ею святой — мученицы Агафии, с иконой которой она никогда не расставалась и всегда носила на спине. Житие этой мученицы удивительно и являет поразительную связь со святым апостолом Петром. Когда святая Агафия, претерпев мучения, какие только могли изобрести тиранство и ненависть против христиан, была ввержена в глубокую и смрадную темницу, в полночь внезапно отверзлись сами собой двери, возблистал неизреченный свет, и явился пред нею святой апостол Петр со словами: «Аз есмь апостол Петр; вижду убо тебя исцеленною». И стал невидим. Святая исцелилась. Небесный свет всю ночь озарял темницу, стражи темницы разбежались, темница осталась не закрытой. Не случайно любовь к мученице Агафии и святому апостолу Петру матушка Алипия пронесла через всю свою жизнь.

Духовно укрепившись подвигом страданий, Матушка продолжала восходить от силы в силу по «лествице» христианских добродетелей.

Вскоре началась война, наступили крайне тяжелые времена, всё смешалось, превратилось в полнейший хаос, каждый устраивался, как мог. Многие мирные жители при наступлении немецких войск оказывались в плену и концлагерях, были угнаны в Германию или расстреляны. Война сметала все на своем пути. По некоторым отдельным замечаниям блаженной она также побывала в плену. Можно представить все ужасы пребывания в немецком концлагере, они известны из множества воспоминаний и исторических свидетельств очевидцев. Однако вскоре Матушке удается бежать, и она некоторое время проживает в Киевской области, в деревне Капитановка в одной многодетной семье.

Следующим моментом сокрытого перед Богом жизненного пути блаженной является паломничество Матушки в Чернигов на праздник святителя Феодосия Черниговского. Известен дошедший до нас случай, запечатлевший великое чудотворение Старицы.

Матушка путешествовала пешком, ночуя под открытым небом и не останавливаясь в деревнях. Придя в Чернигов, она поклонилась святым мощам святителя Феодосия Черниговского, и после вечерни попросилась на ночлег у старосты, закрывавшего храм на замок. Староста грубо ответил отказом и ушел, но Матушка последовала за ним. У калитки к старосте подбежала его заплаканная жена. Она сообщила мужу, что их дочь скончалась по недосмотру на печи от угарного газа. Услышав эту весть, он сразу же устремился к дому. Матушка последовала за ним. У дома староста хотел закрыть за собой калитку, но блаженная попросила пропустить и ее. Отчаявшиеся родители не сопротивлялись и Матушка, войдя в дом, сразу же поднялась на печь, где лежала девочка. Она достала флягу со святой водой, которую символически называла «живая» и окропила ею голову, лобик и рот девочки, потом влила ей немного в рот воды и девочка открыла глаза. Благодарные родители предлагали Матушке остаться у них, но, не изменявшая никогда своему подвигу и своему великому духовному такту, блаженная незаметно удалилась. Нужно отметить, что Старица прошла путь в Чернигов, ни разу не попросившись на ночлег, но в данном случае провидела надвигающуюся беду и сама устремилась к ней.

Следующее, дошедшее до нас известие о чудотворении Матушки, происшедшее в Белоруссии, свидетельствует о великом милосердии ее к нуждающимся и страждущим людям. Происходило оно в тяжелое послевоенное время, когда во многих областях свирепствовал голод, гибли тысячи людей. На рынок одного из городов приехала одна многодетная семья, надежда которой на пропитание заключалась в главном их богатстве: свинье, которую они привезли продавать. Но неожиданно вся их надежда погасла, они оказались обреченными на голод. Проходя мимо рынка и услышав плачь и крик, Матушка подошла и увидела, что на повозке лежало уже заметно посиневшее животное. В сильной горести хозяева стояли возле нее, окруженные образовавшейся толпой. Матушка расспросила плакавшую хозяйку, которая рассказала ей о своем горе: «Привезли продавать, а она погибает!» Матушка дала животному то, что было под рукой — деготь, желая скрыть дар Божий под этим видимым вещественным образом и приписать силу исцеления не себе, а «лекарству». Так она в дальнейшем пользовалась «мазью», обычный состав которой не имел никакой фармакологической ценности, так как все творит Сила Божия, для нашего удостоверения принимающая образы, знаки и символы. Господь Иисус Христос совершал чудотворения и исцеления одним словом Своим, но иногда прибегал к особенным предварительным действиям. Исцеляя слепца, Он сделал брение из плюновения, и помазал глаза слепому. В Деяниях Апостолов (19,12) говорится о использовании платков и опоясания с тела ап. Павла для исцеления болезней и изгнания злых духов. В пятой главе книги Деяний говорится, что больных выносили на улицы, чтобы хотя бы тень проходящего апостола Петра осенила их. «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех» (1 Кор. 12,4–11)

После того, как животное было спасено, Матушку окружили люди, стали расспрашивать, но она отошла от них и начала удаляться. Однако скрыться не смогла. Ее догнали и снова расспрашивали — что она дала животному? Но блаженная, по своей неизменной скромности, сказала, что они обознались, и истинный врач ушел. В таких действиях распознается истинное состояние души. Лукавый всегда представляет перед человеком три испытания: искушение материальными благами, искушение властью и искушение славой. В этих трех соблазнах и заключался смысл трех искусительных вопросов, заданных Спасителю в пустыне. Как видно из всей жизни блаженной, эти три возможности вновь и вновь вставали перед ней, но она всегда отвергала эти соблазны, ни единым разом не переступив через раз и навсегда принятые правила.

Сохранились интересные подробности скитальческого жития Матушки в эти годы, проливающие некоторый свет на образ жизни святой, сокрытый в великом духовном подвиге, и на то, как воспринимали ее современники. Проходя мимо некоторого селения, блаженная попросилась на ночлег в один из домов, славившийся страннолюбием. Хозяйка дома, верующая женщина, увидев перед собой монахиню, старалась предоставить ей все необходимое. Малолетней дочери хозяйки очень понравился светлый облик монахини, и младенец стал просить мать постелить ей на ночь постель непременно возле нее. Вскоре ребенок спал безмятежным сном, свернувшись на белоснежной постели под святым углом. Утром, проснувшись, девочка увидела, что монахини уже нет, а мать сообщила, что она ушла рано и не прилегла на постель, простояв всю ночь на коленях в молитве перед образами.

Размышляя о приснопамятной монахине Алипии, мы можем сказать, что род ее подвижничества был особенный, неординарный, не укладывающийся в рамки принятых норм, ибо, что для нас сегодня значит слово «юродивый» — синоним человека со странностями. И мало кто знает, что юродство на Руси было формой христианского подвига. Благодатное озарение толкает юродивого на поступок внешне странный, но наполненный глубоким смыслом.

Различны пути, ведущие к святости. Это может быть мученичество или подвижническая жизнь, или жизнь в добровольных страданиях. «Святой любит то, что составляет сущность христианства — Крест, ценит страдание, он воспринимает его силу и знает вкус его горькой сладости» (2). Начиная с четвертого века, в монашеской среде Александрийской Церкви в лице преподобной Исидоры возникает еще один тип святости — юродство. Основанием этого крайне жестокого рода подвижничества явились слова апостола Павла: «Мы юроди Христа ради» (1Кор. 4,10). Так, в Минее 1685 года тропарь юродивым читается: «глас апостола Твоего Павла услышав глаголющ: мы юроди Христа ради, раб Твой, Христе Боже, юрод бысть на земли». В древнерусской агиографической литературе часто употребляется слово «оуродъ», например, в Печерском Патерике упоминается преподобный Исаакий Печерский, который «…поча по миру ходити оуродом ся творя».

«Сам по себе подвиг юродства не является самоцелью, о чем свидетельствуют позднейшие запреты Церкви на мнимых юродивых. Подлинно юродивые приносили не только плоть и имение свое в жертву Богу, но высшее дарование Бога человеку — разум. Такой безумный Христа ради должен был исполнять функцию общественной терапии, т.е. подвиг юродства всегда направлен вовне, на исцеление общества людей самых разных социальных сфер. Определяя этот подвиг, Евагрий в своей „Истории“ (21 гл.) говорит: „скажу и еще об одном роде жизни, который превосходит всех“, то есть называет его высшим проявлением православного подвижничества» (3).

«Юродство Христа ради… одно из проявлений любви ко Кресту… В основе этого подвига (одного из величайших, какие только могут быть доступны человеческим силам) лежит ощущение страшной виновности души перед Богом, не позволяющее ей пользоваться всеми благами мира сего и побуждающее ее страдать и распинаться со Христом. Сущность этого подвига — в добровольном принятии на себя унижений и оскорблений для достижения высшей степени смирения, кротости и благости сердечной и, тем самым, для развития любви, даже по отношению к врагам и преследователям, это — борьба не на жизнь, а на смерть не только с грехом, но и с самым корнем греха — с самолюбием, во всех его самых тайных и скрытых проявлениях. Юродивый Христа ради стремится следовать за распятым Христом и жить в полной отрешенности от всех земных благ, но он знает вместе с тем, что такое поведение грозит создать ему среди людей репутацию святости и укрепить его самолюбие, развивая в нем гордость быть избранным Божьей благодатью — самый опасный подводный камень при стремлении к святости. Чтобы его не принимали за святого, юродивый отвергает внешний облик достоинства и душевного спокойствия, вызывающий уважение, и предпочитает казаться несчастным… заслуживающим насмешек и даже насилия. Лишения, которым он себя подвергает, его героический, почти сверхчеловеческий аскетический подвиг, все это должно казаться лишенным всякой ценности и не вызывать ничего, кроме презрения. Иными словами, это — полный отказ от собственного человеческого достоинства и даже от всякой духовной ценности своего собственного существа. Но в сердце юродивого жива память о Кресте и Распятом, о пощечинах, плевках, бичевании и она то и побуждает его в любой момент переносить Христа ради поношение и угнетение. Так некоторые юродивые считали себя свободными даже от самых элементарных обязательств по отношению к человеческому обществу, к его приличиям и нравам, чтобы тем вернее бросать ему свой вызов… они предъявляли как доказательство своей отрешенности даже… видимость безнравственности (и это было даже с такими людьми, святость которых была официально подтверждена канонизацией). Юродивый Христа ради ничуть не ищет ни человеческого уважения, ни человеческой любви, он даже не хочет оставить по себе добрую память» (4).

Фундамент, на котором зиждется подвижничество юродивого, основан на смирении, которое составляет краеугольный камень духовного совершенствования. Как говорит преподобный Исаак Сирин: «Совершенство христианское в глубине смирения» Подлинное смирение, полное умерщвление гордыни и тщеславия, сокрытая в Боге внимательная духовная жизнь, чуждая всякой театрализованности, реальный подвиг внутреннего молитвенного сокрушенного предстояния пред Богом, сокрытого от глаз человеческих — все эти аспекты составляют основной критерий деятельности юродивого Христа ради. При всем презрении к себе — юродивый всегда несет служение любви, совершаемое «не словом и не делом, а силой Духа, духовной властью личности, облеченной пророчеством» (5). Видимо, для этого он посылается в мир. Ведь главное служение Христа ради юродивого — раскрыть глаза общества, пусть даже противоположным нашим представлениям способом, на свое безобразие со стороны. Как поется в тропаре св. блаженной Ксении Петербургской: «Безумием мнимым безумие мира обличивши…», — то есть Христа ради юродивый обличает безумие мира тем же не свойственным ему безумием, иными словами безобразие общества обличает его же безобразием, приглашая увидеть его воочию. Святой причастен не только своему народу и своей Церкви, но происходящему во всем мире, так как он, причастный Божией благодати и всеведению, мироощущение свое подчиняет Божиему всеведению. Так судьбы Церкви волновали и Матушку. Неадекватные поступки юродивых, до времени закрытые для понимания, нужно воспринимать в качестве притчи, действия, наполненного образной символикой. В качестве пояснения можно привести некоторые примеры из житий других Христа ради юродивых, поясняющие вышесказанное. Так в жизнеописании московского старца новомученика Георгия Лаврова приведен рассказ о блаженных Никифорушке и Андрее, образно предсказавших поругание, которое произвела безбожная власть в Мещовском Георгиевском монастыре Калужской губернии: «Ранним утром, пока батюшка еще не поднимался, он повсюду расстелил лучшие дорогие ковры, разбросал облачение, на себя надел что-то из ризницы, препоясался дорогим орарем и стал разгуливать с важным видом по комнатам настоятеля. Когда батюшка увидел его «работу», то пришел в ужас: «Никифорушка, что это ты наделал?» — А тот в ответ только рассмеялся. Это было непонятно, но вскоре произошли события, точно повторяющие все, что изображал Никифорушка. Явившиеся с обыском власти именно так и вели себя, насмехаясь над святынями. Монастырь закрыли, настоятеля арестовали, и был произведен открытый суд. Батюшку обвинили в хранении оружия, пулеметов, и он был приговорен к расстрелу… Во время суда в зале находился, среди прочей публики, еще один блаженный тех мест — Андрей. Он курил и по временам, вставая с места, выпускал дым в окно. Батюшка это заметил, и у него появилась надежда, что подобно дыму рассеются все эти нелепые обвинения и страшный приговор» (6). Что в действительности и произошло. Святые совершили эти поступки единственно с одной целью — возвестить старцу Георгию о грядущих событиях. Великая дивеевская блаженная Паша Саровская иногда шумела, а приходившим к ней монахиням говорила: «Вон отсюда, здесь касса». Когда монастырь был закрыт, в ее келии размещалась сберегательная касса (7).

Относительно матушки Алипии можно сказать, что ее подвиг был совмещением разных видов аскезы, сказавшись очень рано, духовное призвание привело ее впоследствии к небывалым для женской святости аскетическим подвигам. Не случайно душа ее стремилась в Киево-Печерскую Лавру, где собралась великая плеяда святых — в разнообразии подвигов и назидательных примеров их жизни. Где, как не здесь можно было вдохновиться и поучиться крайне суровому житию. В Лавре Матушка встречает своего духовного наставника — архимандрита Кронида, в то время бывшего наместником. Видя незаурядные духовные дарования, отец Кронид постригает Матушку в мантию и благословляет ей столпничество (вспомним преподобного Серафима Саровского, стоявшего три года на камне). Этот необычный подвиг Матушка проводит внутри дерева, в дупле огромной липы, которая находилась на территории Киево-Печерской Лавры вблизи колодца преп. Феодосия Печерского. К сожалению, это дерево не сохранилось до наших дней. Такой вид столпничества по аналогии можно сравнить с подвигом другого нашего святого, преподобного Тихона Калужского, скончавшегося в 1492 году, который изображается на иконах молящимся в дупле огромного дерева. Несколько лет провела Матушка в этом своем духовном убежище. До конца жизни старица сохранила строгие монашеские обеты: пост (питалась она крайне мало), молитву, нестяжание, полное лишение себя сна, ношение вериг (около 100 тяжелых ключей), никогда не давала своему телу лечь на ложе. Не нужно обладать достаточно сильным воображением, чтобы представить всю тяжесть столпничества — мороз, голод, усталость, тяготу, посещавшие Матушку в дупле. Или тяжесть ежедневного бодрствования, недоступного человеческим силам, так как тело человека по своей физиологии требует сна и отдыха.

Такая суровая аскетическая жизнь служила матушке Алипии средством для достижения истинной цели христианской жизни, как сказал преподобный Серафим Саровский в беседе с Мотовиловым: «Истинная цель жизни нашей христианской есть стяжание Духа Святаго Божия, пост же, бдение, молитвы, милостыня, и всякое Христа ради делаемое добро суть средства для стяжания Святаго Духа Божия». А также: «Лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Духа Святого. Все же не ради Христа делаемое, благодати Божией не дает».

Если исследовать жития великих подвижников, то можно увидеть, что в большинстве случаев основная часть их жития была малоизвестна современникам. Только в конце жизни, достаточно утвердившись в подвиге, понуждаемые любовью к Богу и людям, они по благословению Божиему начинали общественную деятельность. Например, преподобный Серафим Саровский всю свою жизнь не был известен. И только за семь лет до кончины преподобного мир узнал о нем. Этому событию предшествовали неведомые в то время миру стояние в тысячу дней и ночей, пустынническая жизнь в лесу, пятнадцать лет затвора — огромный предподготовительный период. Также и матушка Алипия только в течение десяти последних лет жизни служила народу подвигом старчества, тем служением, которое мы сейчас знаем, а до этого момента в течение долгих лет проводила жизнь в тайном подвиге. Об этом же нам говорит Церковь, ублажая святителя Николая: «Молчаньми прежде и бореньми с помыслы, деянию Богомыслие приложил еси. Богомыслием же разум совершен стяжал еси, имже дерзновенно с Богом и Ангелы беседовал еси».

После кончины старца Кронида духовное наставничество над блаженной принимает другой печерский старец — схимонах Дамиан, пользовавшийся почитанием в среде православных в те времена.

По свидетельству очевидцев, прихожан Киево-Пе­черской Лавры, Матушка резко выделялась из прочего числа странников, находившихся там в то послевоенное время. Уже тогда Матушка пользовалась почитанием как подвижница. Всегда просто, но аккуратно одетая, всегда в молитве, по ней видно было, что внутренняя ее жизнь сокрыта в Боге и исполнение заповедей для нее не абстрактная недостижимая норма. Матушка имела постоянную нелицемерную направленность на чистый и строгий поиск исполнения воли Божией. Нравственно-молитвенное делание — вот то не теоретическое, но практическое делание, в самых глубинах которого, куда не вполне проникает свет рассудочного знания, вследствие многолетнего неукоснительного внутреннего подвига, открылись ей многие таинственные знания, в силу ее нравственного восхождения. Все силы ее души были приложены к исканию и переживанию мира Божия, стремясь к полноте Божественной тишины и совершенному бесстрастию, реально переживая непостижимо таинственное единение Бога с человеком, охватившее всю ее душу и всю ее жизнь во всех сферах и во всех проявлениях, осуществляясь на путях праведности. Усвоив эту праведность, она угодила Богу, и как следствие, ей, живущей благочестиво, открылись для сердечного знания великие тайны духовной жизни.

В 1958 году для Церкви вновь начинаются времена «Воинствующего безбожника», Н. С. Хрущев выдвигает политический лозунг своих предшественников — «за преодоление религиозных пережитков капитализма» в сознании советских людей. Открытые в послевоенные годы храмы массово по всей стране начинают закрываться под различными благовидными предлогами: то под видом ремонта, то потому, что церковь была открыта на оккупированной территории немецкими властями, то в виду того, что вблизи храма находится школа или проходит транспорт, движению которого она мешает.

В 1961 году Церковь постигает тяжелейший удар: закрывается «на ремонт и реставрацию» Киево-Печерская Лавра. Ремонт так и не был начат, но насельникам пришлось надолго покинуть эту величайшую православную святыню, к которой стекалось ежегодно около полумиллиона паломников. Разделить ту же участь пришлось и блаженной, вынужденной искать новое пристанище. И эти пристанища она находила, останавливаясь то у одних, то у других хозяев: выпадало на ее долю находиться и в подвалах, не предназначенных для жилья, вследствие предвзятого отношения к блаженной и непонимания Христа ради юродства. Но вскоре Матушка поселилась в небольшом частном доме на Голосеевской улице. Она занимала небольшую комнатку. Это была комната, которую блаженная заработала своими собственными тяжелыми трудами — белила дома, штукатурила, месила глину, восстанавливала старые хатки. Ее работу очень ценили, так как исполняла она ее аккуратно и подходила к ней очень ответственно. В то время туда, на Голосеевскую улицу, начали приходить к ней посетители. Но в основном почитатели окружали Матушку в Вознесенском храме на Демиевке, где после службы по благословению настоятеля храма протоиерея Алексея Ильющенко, впоследствии архиепископа Варлаама, она всегда выслушивала многочисленные вопросы и просьбы помолиться прихожан храма и приезжающих к ней верующих из разных городов и селений. Ибо сказано: «Слова из уст мудрого — благодать» (Ек. 10,12).

С этим храмом отныне Матушка соединила всю свою жизнь. Уцелевший в годы гонений, он представлял собой яркий благодатный светильник, являясь духовным убежищем многим верующим Киева. Настоятельствовали в нем пастыри-молитвенники, которые особенно тепло относились к блаженной матушке Алипии. Протоиерей Николай Фадеев, протоиерей Алексей Ильющенко, в будущем архиепископ Варлаам, которому Старица предсказала монашеское пострижение, вручив перед постригом четки — все они являлись неизменными почитателями подвижницы.

Многие храмы в то время, согласно идеологии, разрушались в связи с «острой необходимостью и для пользы советского народа». Так храм на Демиевке подлежал ликвидации, потому что на его территории было запланировано строительство проектного института и гаража для машин. Предполагалось выстроить огромное здание, вытянутое по горизонтали. Матушка Алипия с болью в сердце восприняла это известие. Пламенея любовью к храму, она усердно молила Бога о помощи. Прихожане храма, собрав подписи против разрушения храма, обратились в соответствующие инстанции в Киеве и Москве. Сохранилось свидетельство о том, что матушка Алипия также была на приеме в Киеве у уполномоченного по делам религий. Как говорит Писание «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано» (Мф. 10,26) О той роли, которую играла деятельность Старицы в деле спасения храма, поведал тот, чье заявление является наиболее авторитетным. Уполномоченный по делам религий в связи с обвинениями со стороны верующих в свой адрес рассказал о проявленной им милости к ходатайству монахини Алипии, в связи с чем храм был сохранен. Проект был пересмотрен, и форма здания теперь представляла собой прямоугольник, вытянутый по вертикали. В таком виде проектный институт существует и по сей день.

В 1979 году произошло непредвиденное событие в жизни Старицы. Стена дома, в котором она занимала комнату, разрушилась и ей пришлось искать другое пристанище. И оно было найдено стараниями одной верующей женщины Лидии, очень почитавшей блаженную. Она попросила свою знакомую Евдокию поселить Матушку в свой дом на улице Затевахина 7, в котором Старице предоставили одну комнату, имевшую отдельный вход. В этой крошечной келии и прожила Матушка до конца своего святого жития. Домик находился вблизи Сельскохозяйственной Академии недалеко от запустевшей Голосеевской обители. Он был окружен лесом и подходившим вплотную глубоким оврагом. Это было воистину уединение, не препятствовавшее богомыслию и молитве, эти благодатные места в дореволюционное время называли киевским Афоном. Митрополит Филарет (Амфитеатров) писал о голосеевских пустынных лесах: «Я приведу тебя в такие горы и леса, каких ты верно не видал. Есть где побезмолвствовать игумену Лавры и всей братии, схимник наш успевает всегда прочесть наизусть целый псалтирь, покамест он обходит по сим дебрям, от пустыни Китаевской до Голосеевской». Матушка продолжила благочестивую традицию пустынного безмолвия и всегда молилась в этих величественных лесах и глубоком диком овраге, беспрепятственно обращаясь к Богу в умиленной и сокрытой от глаз человеческих молитве. Часто подолгу ее невозможно было застать дома — в такие часы посетители знали, что Матушка, стремившаяся никогда не терять связующую нить, связывающую ее с Богом — молитву, находит утешение и радость в чистом видении Самого Бога, приближаясь к Нему в сокрушенной и искренней просьбе.

История знает святых столпников, затворников, исповедников, молчальников, старцев. Матушка была всем этим вместе. Она воедино свела все пути, которыми душа поднимается к Богу.

Устроение души матушки Алипии было настроено на самые высокие христианские и нравственные идеалы, но самыми важными для нее всегда и во всем оставались любовь и милосердие, всегда памятовавшей слова апостола: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви: то я ничто. И если я роздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею: нет мне в том никакой пользы». (1Кор. 13.1—3) К сказанному можно прибавить, что святые — это люди, стяжавшие великую любовь к Богу и ко всему Божиему творению, и, следовательно, они не могут не помогать тем, кто нуждается в их помощи. Эта любовь к людям заставила Матушку, пройдя основные виды аскетического делания и утвердившись в них, принять в конце жизни подвиг старчества, изо дня в день, ежедневно и ежечасно, проводя время с народом, живя его бедами, разбирая бесконечные житейские коллизии, стремясь к достижению торжества христианской любви: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине…» (1Кор. 13,4—6).

Совершенствуясь в подвигах, Матушка жила в постоянном состоянии хождения перед Богом, как-бы ощущая всегда присутствие Божие. К Нему она обращалась, как к родному отцу, независимо от обстановки и окружающих людей, непосредственно и образно, словно прозревая духовными очами мир невидимый и сокрытый от человеческих глаз. Она с помощью Божией глубоко проникала в душу собеседника и читала в ней, как в раскрытой книге, не нуждаясь в его признаниях. Легким, никому не заметным намеком, она указывала людям на их слабости и заставляла серьезно подумать о них. Испрашивая на каждый шаг и действие благословение у Господа, она иногда громко спрашивала Его совета. Исключительное воздержание в пище и сне, воспринятое ею еще в молодые годы, составляло отличительную особенность ее жизни. Вкушала она пищу один раз в день, да и то крайне мало, по средам и пятницам ничего не ела и не пила, в первую и последнюю недели Великого Поста Старица постилась очень строго — без пищи и пития. Часто удалялась в лес для того, чтобы в полной сосредоточенности совершать молитвенное правило. Ночи Матушка проводила в непрестанной молитве, присев на краешке кровати, которая предусмотрительно была устлана множеством мешков, которые не давали возможности для нормального отдыха. Ее многотрудное тело во все дни ее жизни не знало состояния покоя, то есть возлежания на ложе, только в конце жизни Матушка в периоды тяжелых болезней иногда отказывалась от этого правила. Но подвигу своему она все равно оставалась верна — лежала на досках, что уже являлось своего рода аскетическим деланием. Отличительную особенность внешнего облика блаженной составляли «горбы» на спине, создававшиеся ношением иконы святой мученицы Агафии, небесной покровительницы Матушки до ее монашеского пострига. Особым постоянным телесным подвигом было также ношение множества ключей, которые представляли собою своеобразные вериги. Неизменная детская шапочка на голове, носимая и летом и зимою, страдальческая согбенность из-за тяжелых «горбов» — все это составляло внешние знаки юродствования блаженной. При ней невозможна была никакая вольность, фамильярность, легкомысленное поведение, нецеломудренная одежда. Любая тень нескромности становилась при Старице неуместной.

Иногда Матушка могла говорить поначалу непонятные вещи, смысл которых всегда открывался позже. Обличения ее чаще всего не имели указания на конкретную личность — чтобы не смутить того человека, к которому были обращены слова. «Простри ризу твою над согрешающим и покрой его» (Преп. Исаак Сирин) Обличая другого, Старица приписывала грехи собеседника себе или же произносила о них как бы между прочим. Например, пришла к Матушке женщина, страдавшая страстью блуда. Старица встретила ее словами: «Ой, какой у тебя чистый подол, а у меня грязный». У женщины была чистая одежда, но произнесенное касалось чистоты души. Или же Матушка могла сказать о себе, что она также страдает от подобной страсти, хотя в действительности это не имело места. Или же вот как Старица обличала пришедшего в том, что тот не читает утренних молитв: «Я такой глупый, — сказала она якобы о себе, — перестал утренние молитвы читать». А потом добавила: «Иди сюда, вот смотри: это читай, и это читай, и это, а это не пропускай…»

Также еще характерный пример, рассказанный одной женщиной: «Однажды я была свидетельницей очень интересного и поучительного события.

Моя знакомая, часто изменявшая своему мужу, попросила меня повести ее к матушке Алипии. Неоднократно я пыталась убедить знакомую в том, что необходимо оставить грех и покаяться в храме на исповеди, но знакомая никак не могла преодолеть себя — она была младше своего мужа и очень красивая, а на мои уговоры отвечала: «Как я могу сказать такое священнику?»

И вот как-то я привела ее к Матушке. Разговариваем. Матушка села к ней и говорит: «Ой, какая ты красивая! У тебя такое платье! — начала нас угощать, привечать, нашла к ней очень тонкий подход, растопила ее сердце, а потом и продолжает, как бы делясь своей тайной, — ой, вот я в молодости такая была! Такая я была в молодости! Гуляла! У меня было много любовников, а вот ты тоже такая красивая…», — и как-то очень быстро Матушка вывела мою знакомую на откровенность, ничего не подозревавшую о юродстве блаженной. А я удивляюсь — как же Старица такое говорит?! Она же никогда такого не делала! Неужели и вправду это было? Келейница Матушки, увидев мое замешательство, кивнула головой и, позвав меня, сказала: «Вы не верьте — Матушка специально на себя наговаривает, чтобы выбить из нее покаяние». Долго моя знакомая думала, думала, а потом в слезы и говорит: «Да, Матушка, у меня тоже в молодости такое было, я гуляла, у меня был любовник…», — и начала все Старице рассказывать: сколько у нее любовников, как она мужу изменяла, про свой блуд, как она со страстями своими мучается… Выслушав все это, Матушка посоветовала ей, чтобы она пошла на исповедь и покаялась, а напоследок добавила: «Ты еще примешь монашество».

В итоге эта женщина полностью оставила блуд, начала постоянно ходить в храм, воцерковилась и впоследствии ушла в монастырь вместе со всей своей семьей. И муж ее и дочь также приняли монашество. Вот так Матушка по благодати имела дар и силу полностью изменить человека и привести его к глубокому покаянию!

Тот, кто понимал сказанное, каялся, но были и такие, которые, воспринимая слова Старицы буквально, клеветали и осуждали.

Праведность всегда вызывает вражду у тех, чьи дела злы. «Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим… он пред нами — обличение помыслов наших. Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других, и отличны пути его: он… удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет отцом своим Бога. Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его…» (Прем. 2,12—20).

«Святые отдавали кровь и принимали дух» (Свт. Иоанн Златоуст «Толкование на 118-й псалом») Без этого не может быть духовного восхождения. Старица все свои старания направила на то, чтобы путем подвига послужить Богу. Но главные свои старания она приложила к тому, чтобы, по слову старца Паисия Святогорца: «Не приобрести себе имени, потому что оно станет наибольшим врагом безмолвия. Монаху нужно быть еще внимательнее, чтобы не приобрести имени за внимательную духовную жизнь, потому что иначе из-за мирских похвал он потеряет все свои труды. Тогда как… может искупить некоторые свои грехи благодаря тому, что упал в глазах людей». Подвиг Христа ради юродства позволил блаженной скрывать свои подвиги под завесой мнимого безумства и нищеты.

«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». (Мф. 5.7) Среди великого испытания скорбями, Матушка была исполнена радостью и глубокая нищета ее преизбыточествовала в богатстве радушия, ибо «доброхотна»

была по силам и сверх сил. (2 Кор. 8.2) Примером в этом был матушке Христос Спаситель, ибо «Он, будучи богат, обнищал» ради нас, дабы мы обогатились Его нищетою. Многие называют безумцами тех, кто не копит на черный день, кто не застраховывает свою жизнь. Логика мира сего координально противоположна логике Божественной. Жизнь матушки Алипии показывает нам пример нищеты духовной и той нищеты, которая является проповедью практической нищеты в этом мире.

Неисчислимы случаи прозорливости и благодатных исцелений по молитвам подвижницы. Иногда блаженная для того, чтобы скрыть подлинную причину исцеления, давала приходившим так называемую «мазь», состоявшую из совершенно обычных компонентов. Обращающиеся за помощью к Матушке замечали, что пища, которую она предлагала за трапезой, также подает исцеления. Вспомним преподобного Серафима Саровского, который раздавал приходившим хлеб — сухарики, которые специально для этого сушились. Преподобный Серафим разъяснял нарекавшим ему монахам в том, что он принимает людей в своей келии и поэтому, якобы, нарушает монашеские обеты: «Положим, — говорил он, — я затворю двери моей келии. Приходящие к ней, нуждаясь в слове утешения, будут заклинать меня Богом отворить двери и, не получив от меня ответа, с печалию пойдут домой… Какое оправдание могу тогда принести Богу на Страшном Суде Его?» Матушка Алипия, как и преподобный Серафим, считала прием к себе всех посетителей делом совести, обязательством жизни, в котором Бог потребует от нее отчет на Суде.

Любовь Матушки распространялась не только на людей — главное творение Бога, но и на помощников его — животных и птиц. Она, как человек духовный, видела, что тварь страдает и мучается по вине человека. Ощущая вину человечества перед Божиим творением, Матушка имела великую жалость и любовь к животным, которые неизмеримо больше, чем человек, ощущают величие Бога. В этом Матушка видела исполнение воли Божией. «Дух Божий учит душу любить все живое», — так пишет преподобный Силуан Афонский. Также учат нас и древние святые отцы. «У милующего, — пишет преподобный Исаак Сирин, — горит сердце о всем творении — о человеках, о птицах, о животных… он ежечасно со слезами приносит о них молитву, чтобы сохранились и очистились». Тварь имеет постоянную надежду на человека, «ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8,19—22). На примере святых мы видим новые взаимоотношения с тварью. «Проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16,15), — так выполняют святые и праведные повеление Господа, в лице которых человек вновь становится другом твари и изливает на нее свою любовь. В житиях святых мы находим множество примеров взаимопонимания человека с животными, напоминающих отношение Адама с тварями до грехопадения в раю Божием. Достаточно вспомнить преподобного Герасима Иорданского, даже на иконах всегда изображаемого с прирученным им львом, Феофана Египетского, поившего ночами множество зверей, живущих в пустыне, преподобных Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Павла Обнорского — бережно относившихся к диким лесным животным и приручивших их, Силуана Афонского — известного всем православным как великого печальника всего творения. Такими же примерами изобилует житие блаженной старицы Алипии. Окруженная нетронутой природой Голосеевского леса, она соприкасалась со всеми обитателями этого гармоничного таинственного мира: постоянным гостем у нее был лось, ежедневно приходивший в овраг у ее домика. Матушка всегда кормила его прямо из рук, называла ласково «гость», и он, утешенный, уходил обратно в лес. Особенной ее любовью пользовались кошки, курочки, живущие у нее, которых она никогда не использовала в обычном для человека употреблении, ей повиновались собаки, лошади, живущие неподалеку от дома.

Все великие подвижники неизбежно испытывают нападение духов злобы поднебесной. Не избежала этого и Матушка, терпя борьбу с падшими ангелами таинственно и непостижимо для человеческого разума. Можно сказать, что эта борьба является показателем духовной силы святого — чем более исполнен святой благодати Святого Духа, тем яростнее злоба диавола к нему. В качестве примера можно привести искушения преподобного Серафима Саровского, которого бес поднял на высоту и бросил. Преподобный получил бы множество ран, если бы не Ангел Хранитель. Или же бесы бросили в келию святого толстое дерево, которое потом вынесли оттуда с трудом восемь человек. Православная аскетическая агиографическая литература изобилует подобными примерами. Интересен и показателен один случай, происшедший с матушкой Алипией. Старица пошла в овраг на молитву, а находившиеся в домике келейница со своей внучкой, почувствовав тревогу в сердце, пошли искать ее и увидели, что в овраге какой-то «мужчина» убивает святую. Ребенок закричал от ужаса, явственно увидев страшное видение, а стоявшая рядом келейница видела только Матушку и никого больше. Также келейница как-то застала ее утром в крайне болезненном состоянии, на камне у порога была кровь, лицо и рот у Старицы были разбиты. Она объяснила случившееся тем, что диавол ночью схватил ее за волосы и бил об камень. Иногда диавол приподнимал святую в воздухе и яростно бросал на землю.

Хотелось бы сказать несколько слов о некоторых искажениях в современном понимании святости и уберечь читателя от неправославного взгляда на жизнь, труды и духовные подвиги блаженной старицы Алипии.

Антирелигиозная пропаганда в советский период в нашей стране образовала некую глубокую «брешь» в изучении православной истории, богословской науки и культуры и поэтому эту «брешь» стремительно заполнили представители различных оккультных «наук»: магии, спиритизма, астрологии, теософии, антропософии, экстрасенсорики, уфологии, эзотерики и т. п. Интерес к этим неоязыческим практикам в стремлении «взойти на высший уровень бытия» — прочно укоренился в умах наших далеких от Православия современников. То есть каждый, согласно этим «наукам», в силу различных действий, представляет, что он уже «бог» и свой егоцентрический разум полагает, как основной критерий для удобного устройства своего существования.

Неоязыческие «науки» предлагают сегодня весь перечень оккультных услуг: избавление от неудач, болезней, расправа над «тайными врагами», привлечение «нужных людей», лечение тех, кому «сделано», управление духами, космосом и т. д. То есть отношение к Богу или к некой другой духовной субстанции строится по принципу бизнеса: ты мне — я тебе. Отношений любви и взаимопонимания здесь не предусмотрено. То есть: я исполняю некие действия и ритуалы — получаю то, что заработал. По существу Православие воспринимается нашим народом как еще один такой же «магазин». То есть, если до точности исполнять некий «духовный ритуал» — можно получить значительную выгоду для себя и для своих близких. То есть: поставить именно столько-то свечей и именно столько-то прочитать «сильных» молитв, сходить в храм именно столько-то раз. Совсем далеким от Православия людям святые представляются «магами, махатмами, ченнелерами и медиумами». В их представлении преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Иоанн Кронштадский — их православные единомышленники. Однако одну существенную деталь такие представители движения Нью Эйдж не улавливают — это цель, движущая махатму и православного подвижника. Цель святого человека ясна — это нравственные ценности: любовь прежде всего, милосердие, нелицемерное угождение Богу, очищение души от греха, стяжание чистоты души. То есть достижение евангельского блаженства — нищеты духовной, кротости, искания правды, миротворчество, претерпевание и искание страданий за Христа. Сверхъественных способностей святой не ищет, боясь потерять смирение и не впасть в гордыню. Такие способности подаются ему как дар, который святой принимает с благодарностью и покаянием, стремясь не получить, а послужить — своими дарами возвещать волю Божию людям и своими действиями направлять их к Богу. Как пример можно привести «технику чудес» святого праведного Иоанна Кронштадского, описавшего в своем дневнике свой первый случай исцеления: «Как-то заболел один священник. Просили моей молитвенной помощи… Я стал молиться… Исповедал перед Господом свою греховность… и стал просить для болящего исцеления. И Господь послал ему милость — он выздоровел». Недаром сказано: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4,6). Что же движет представителем оккультизма? Он всеми силами стремится к цели чудотворения, а еще точнее — к материальной выгоде, истекающей из этого дара. Средства, используемые для достижения общения с духами, странны и разнообразны: заклинания, зачастую похожие на православные молитвы, но с несколькими словами непонятного смысла и содержания, некие движения и ритуалы, написание непонятных схем и мантр, использование кристаллов, пирамид, трав, костей, иголок, смолы, крови, волос и т. д. Происходит принуждение духа к действию. Но возможно ли повелевать Богом? Понятно, кто поддается такому принуждению, несчастны те люди, которые предаются таким безумным действиям, приводящим к расстройству мышления. Вот что гласит правило 61 Шестого Вселенского Собора: «Предающие себя волшебникам… или подобным им, чтобы узнать от них то, что они пожелают им открыть, да будут согласно с прежними определениями отцов о них, подвержены правилу шестилетней епитимьи. Той же епитимьи следует подвергать… и обаятелей, и делателей предохранительных талисманов и колдунов. Закосневающих же в этих пагубных и языческих изобретениях и не отступающих от них, и не избегающих их — мы определяем совершенно отлучать от Церкви, как повелевают и священные правила. Ибо, что общего у света с тьмою? — как говорит апостол. Какая совместность храма Божия с идолами? Или какое соучастие верного с неверным? Какое согласие между Христом и Велиаром?»

Большинство современных оккультистов, а также людей, пребывающих в прелести, не понимают в чем глубокая разница между ними и святыми. Ту некую силу, которую подает им лукавый, они представляют несчастным своим последователям как великий дар Божий, который они внезапно получили в результате какого-то озарения. Несведущие люди полагают, что всякое проявление необычных способностей уже свидетельствует о том, что происхождение их — от Бога. Но как мы знаем, существует понятие «ложные чудеса», происхождение которых — от лукавого. Очень яркий пример из книги Деяний Апостолов: «Случилось, что, когда мы шли в молитвенный дом, встретилась нам одна служанка, одержимая духом прорицательным, которая через прорицание доставляла большой доход господам своим. Идя за Павлом и за нами, она кричала, говоря: сии человеки — рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения. Это делала она много дней. Павел, вознегодовав, обратился и сказал духу: именем Иисуса Христа повелеваю тебе выйти из нее. И дух вышел в тот же час. Тогда господа ее, видя, что исчезла надежда дохода их, схватили Павла и Силу и повлекли на площадь к начальникам». (Деян.16.16—19) Этот отрывок из Священного Писания наглядно показывает и причину и цель деятельности современных оккультистов. Невозможно стяжать благодать Святого Духа без многолетнего многоскорбного труда по очищению своей души от грехов, без поста и молитвы. «Благодать — это присутствие в нас Бога, и оно требует с нашей стороны непрестанных усилий» (В. Н. Лосский). Христос Спаситель дал по этому поводу непреложное определение на все времена: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17,21) Но «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения» (Мф. 13.39), поэтому всякое проявление каких-либо сверхъестественных способностей воспринимает как показатель святости. Быть прозорливым, или чудотворцем, или целителем еще не значит быть святым. Нельзя рассматривать эти дары Духа Святого в отрыве от исполнения заповедей Божиих и просвещения всего человеческого существа благодатью Божией. Многовековой опыт Церкви представляет нам огромное количество примеров житий святых, в которых показан тот сложный путь, которым человек идет к Богу. «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11,12) «Ведь если в этом мире человек не может достичь чинов и больших успехов, если прежде не пройдет многие упражнения и не отличится на деле в трудах и бранях, выбрав победу и добычу от противника, то тем более у Небесного и Истинного Царя никто не удостоится небесных даров Духа, если прежде не упражнится в заботе о святых заповедях, и тогда возьмет небесное оружие (саму благодать) и будет биться против духов злобы. И насколько человек совершенствуется в духовном борении, настолько он постигает духовные таинства и сокровенные богатства премудрости; а насколько он возрастает в премудрости, настолько преуспевает в знании умыслов лукавого. (Преподобный Макарий Египетский) «Тесны врата и узок путь, ведущий в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7,14)

Со времени возникновения первохристианских общин и распространения христианства, появляется понятие харизмы, как особого благодатного дара, сообщаемого людям Святым Духом, который дается человеку для того, чтобы он употребил его на общую пользу, то есть на служение Церкви. Преемником этих дарований явилось монашество, а позднее старчество, в котором и поныне проявляются древнехаризматические дары Святого Духа. Конечно, при условии, что такой духовный руководитель прилепляет души людей ко Христу, а не к самому себе. Критерии, с помощью которых можно дать правильную оценку деятельности духовного руководителя, ясны — это то, кем он видит себя в своей деятельности и куда он ведет души обращающихся к нему людей. «Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1 Кор. 3,11).

«Как мы знаем из истории Церкви, словом «старчество» в разные века обозначались разные понятия. Ныне под старчеством мы понимаем исключительно благодатное харизматическое служение, воспроизводящее в новейшей жизни Церкви то, что, быть может, было у пророков Ветхого Завета или у христиан первых веков, полных дарами благодати. Когда человек вне особливого церковного чина и служебного назначения, а благодаря только определенному богоизбранничеству и собственному к Богу устремлению поставляется, как некий светильник, исполненный благодати, премудрости, духовных даров, ведения человеческих душ и даже будущего, как то нередко мы знаем о старцах. И вне всякого акта посвящения Церковь опознает этих подвижников как тех, к кому можно, нужно и естественно прибегать в решительных жизненных обстоятельствах. И к таким старцам в случаях крайней скорби или недоумения, или незнания, как дальше жить, что делать, за поддержкой, надеждой и утешением бегут и бегут тысячи людей. Иной раз слово от них услышат, иной раз просто благословение получат, но после этого многое меняется в душе. Однако никакого чина поставления в старцы нет. Есть узнавание Церковью своих подлинных избранников.

Конечно, бывает, что и святость можно употреблять себе не во благо. Вокруг отца Иоанна Кронштадского были тысячи, получивших подлинную помощь и укрепившихся в вере, а были и такие, которые стали потом сектой иоаннитов. Так что, увы, человек может все исказить и обратить себе во вред. Но это уже не вина старца, это вина ищущего не Божией правды и благодати, а чудес или некой своей особливости, что, мол, он, в отличие от других, имеет особенного наставника, особенное руководство и пользуется особенными указаниями» (8).

Очень наглядный пример такого языческого отношения к святым, которое можно особенно наблюдать в наши дни, описан в 14 главе книги Деяний Апостолов, повествующий об исцелении хромого апостолом Павлом: «В Листре некоторый муж, не владевший ногами, сидел, будучи хром от чрева матери своей, и никогда не ходил. Он слушал говорившего Павла, который, взглянув на него и увидев, что он имеет веру для получения исцеления, сказал громким голосом: тебе говорю во имя Господа Иисуса Христа: стань на ноги твои прямо. И он тотчас вскочил и стал ходить. Народ же, увидев, что сделал Павел, возвысил свой голос, говоря по-Ликаонски: боги в образе человеческом сошли к нам. И называли Варнаву Зевсом, а Павла Ермием, потому что он начальствовал в слове. Жрец же идола Зевса, находившегося перед их городом, приведя к воротам волов и принеся венки, хотел вместе с народом совершить жертвоприношение. Но Апостолы Варнава и Павел, услышав о сем, разодрали свои одежды и, бросившись в народ, громогласно говорили: мужи! что вы делаете? И мы — подобные вам человеки, и благовествуем вам, чтобы вы обратились от сих ложных к Богу Живому. (Деян. 14, 8—15)

Святые — это не значит всеведущие. Перед нами люди со всеми особенностями их характеров, но это люди, предназначенные к высочайшему подвигу с самого своего рождения и исполняющие то христианское служение и ежедневное мученичество, которое им предназначено свыше.

До самой своей кончины, последовавшей в 1988 году, матушка Алипия продолжала испытывать всяческое давление со стороны властей. Надзор чувствовался во всем — даже в таком элементарном деле, как проводка света, ей было отказано со словами: «Она политически не такая…» Предпринимались регулярные попытки уничтожить домик Матушки в Голосеевском лесу, Старица находилась под постоянным наблюдением милиции, в результате чего на пороге ее келии часто появлялась фигура уполномоченного с целью проверки документов, бригады «Скорой помощи» нередко приезжали забирать ее в дом престарелых или психиатрическую больницу. Матушка реагировала на это так, как свойственно было ее святой душе — в первую очередь молитвой. Однажды она с воздетыми руками и со слезами умоляла Господа о прекращенни разрушения ее дома. Она не видела никого в этот момент и не просила пощады у людей — она знала, что только от воли Бога зависит все на земле. И ее молитву слышал Господь — все тщания властей разбивались о силу ее молитвы. Однажды к ней приехала врач на машине «Скорой помощи». Старица прозорливо указала ей на болезнь, которой страдала женщина и этим потрясла ее, не имевшую никакого представления о существовании Бога. Смущенная, она тут же уехала, не причинив Матушке никакого вреда. В трудные советские годы Старица приводила к вере множество людей, несмотря на кажущееся торжество атеизма в нашей стране. Нередко к Матушке обращались люди, получившие воспитание в атеистических семьях и вследствие этого испытывающие многие трудности. Обязательное членство в комсомоле и пионерстве, слежка уполномоченными за прихожанами храмов и деятельность комсомольских и партийных комитетов в высших учебных заведениях для многих верующих грозили жизненными трагедиями. В их судьбах Старица принимала самое деятельное участие. И волны преследований отступали, как будто их и не было.

Так одной девушке, была предоставлена возможность сделать выбор между вступлением в ряды комсомольской организации и отказом от своих религиозных убеждений или отчислением из университета и в дальнейшем привлечением к уголовной ответственности. Она обратилась к Матушке за советом. И блаженная ответила на это, что «царские грамоты» (т. е. Христовы грамоты) можно носить и без комсомола, и после молитв Старицы о девушке просто… забыли.

Время было сложное и порой приходилось скрывать веру даже от своих родственников. Так Матушка приняла участие в судьбе семьи высокопоставленного генерала из Москвы. Он и его жена были верующими, но генерал не знал, что его жена уверовала, также и она не знала, что ее муж с детства верующий. Матушка открыла тайну каждого из них и это воцарило мир и радость в семье. Они очень чтили Старицу и часто приезжали к ней из Москвы.

В дни особых испытаний всенародного масштаба Господь всегда воздвигает своего угодника — ходатая и молитвенника за народ. Так преподобный Сергий Радонежский был молитвенником о ходе Куликовской битвы, преподобный Серафим Саровский стоял на камне в то время, когда мир потрясали наполеоновские войны, преподобный Серафим Вырицкий вымолил, по свидетельству Самой Матери Божией, повторив подвиг преподобного Серафима Саровского, победу в Великой Отечественной войне. Так и матушка Алипия была воздвигнута Самим Господом Богом для ходатайства в дни чрезвычайной беды, постигшей нашу Родину. Речь идет об аварии на Чернобыльской атомной станции, когда воспетый «мирный атом», казалось бы, прирученный и покорный, вышел из-под власти человека, извергая из себя невидимый яд радиации. Катастрофа напомнила человечеству про ответственность человека за плоды его деятельности и глобальность трагических последствий. Человечество почувствовало свою немощь и незащищенность. По многочисленным свидетельствам очевидцев Матушка за долгое время предсказывала эту страшную беду и с болью, до пота, умоляла Господа о смягчении последствий этой беды, просила пощадить народ: «Господи, — стенала она пред Богом, — пощади младенцев, пощади народ, птиц, зверей». Она указывала конкретное время, когда должна была произойти эта страшная беда — Страстная неделя. Больше полугода Матушка ежедневно пребывала в постоянной усиленной молитве, днем и ночью она напряженно переживала грядущие события. Послушная во всем воле Божией, она понимала, что это испытание произойдет по попущению Божиему для научения людей и обращения их к Своему Создателю. Но, исполненная любовью, она умоляла спасти нашу страну от полного запустения, спасти детей и избежать экологической катастрофы. Задолго до официального сообщения об аварии, Матушка прикровенно указывала на грандиозный пожар и на то, что вследствие этого «затравят» землю и воду. Но в безвыходной ситуации Господь всегда напоминает нам, что именно Он Творец и Устроитель Вселенной, в Его руках жизнь, смерть и земные стихии, Он силен помочь в любой ситуации. Возвестителем милости Божией скорбным людям явилась матушка Алипия, к которой в первые же дни после аварии в поиске утешения и поддержки начали обращаться люди: «Как жить? Что делать? Бросать ли все, покидать ли родные дома?» Она призывала вспомнить о Распятом и о силе Его Креста, призывала обратиться к помощи Божией. Она не благословила народ впадать в панику, которая уже имела место в Киеве и других городах и селениях, близких к 30-ти километровой зоне, увещала не покидать своих домов, покрывать себя силою крестной, искать убежища в Боге. Пищу она благословила принимать всю подряд, осеняя ее крестным знамением и веря, что Господь очистил ее от всякого вреда. Как известно, такая вера способна творить чудеса.

Любая народная беда отзывалась в чутком сердце блаженной и толкала ее к усилению своих и так великих подвигов. Во время продолжительных засух Матушка совершала многодневные посты, часто не вкушая пищи и не принимая пития в сильнейший зной по две недели. И Господь всегда слышал Свою угодницу — посылал дождь на землю. Один раз за грех своих духовных детей Старица строго постилась год, умоляя Господа Бога о прощении их греха.

Не менее важна для нас сегодня позиция матушки Алипии по отношению к церковному расколу 1992 года. События, казалось бы, далекие по времени, побудили Старицу неоднократно высказываться по данному вопросу. Как и сама личность «митрополита» Филарета (Денисенко), так и его действия, не раз были темой бесед матушки Алипии со своими духовными чадами. Старица предупреждала о межконфессиональном конфликте, разделившем общество Украины на части, и своей прозорливостью убеждала не поддаваться искушению и разобраться — где же истина. Мнение авторитетного святого человека, устами которого говорит Бог, необходимо для симпатизирующих противоположным сторонам конфликта, а также уберегает общество от слияния понятий национальная религия и национализм, потому что от этой подмены религия теряет свое духовное содержание.

Вот что говорила Старица одной монахине: «Предсказала Матушка раскол, что храмы заберут, церковь будет в поругании. Священников будут преследовать и даже будут жертвы. Матушка мне говорила: „Слушай, что я тебе скажу. Спасение только в истинной Православной канонической церкви“. Приехав домой, я рассказала всем своим знакомым священникам какое нас ждет бедствие. В то время мне никто не хотел верить. Они твердили, что такого быть не может, но когда исполнилось пророчество, то с горечью о нем вспоминают».

Не менее серьезной проблемой является сейчас прозелитическая деятельность разнообразных сект на территории стран СНГ. Используя духовную неграмотность наших соотечественников, воспитанных в атеизме, они уловляют в свои сети многие души. Всем, кто ищет истину, не мешает прислушаться к мнению человека, который всей своей жизнью угождал Богу и получил от Него Самого очевидные дары Святого Духа. Вот как матушка Алипия твердо возвратила к Православию молодого человека, усомнившегося в его истинности: «Какое-то время я все же продолжал ходить к пятидесятникам. Вскоре пресвитер начал настаивать на том, чтобы я окончательно расстался с православием и сказал мне: «Все! Принимаете у нас членство, перекрещиваетесь и никакого православия». Он знал, что я симпатизирую православию и изредка захожу в храм. Помню, я ходил в глубоком раздумье, в душе моей царило смятение: «У пятидесятников меня учат, такие лекции читают, изучение Библии, у них людьми так занимаются…». И вот в один из таких дней я все-таки нашел в себе силы и пошел к матушке Алипии. И последовало прямое, без прежних намеков, запрещение.

— Не ходи к ним! Это заблуждение!

— Матушка, а как же — у меня столько вопросов? И в Православии я многого не понимаю! Как же мне быть?

— У тебя будет наставник! Спасайся здесь — тут истина!

И вскоре, действительно, Бог послал мне одного священника, который во многом помог разобраться и до конца утвердил меня в Православии». Матушке Алипии было открыто Духом Святым, что молодой человек начал ходить к пятидесятникам, и она неоднократно с любовью обличала его в этом.

Как ни хотелось почитателям блаженной, чтобы дни ее земной жизни были продлены на долгое время, они уже подходили к концу. Матушка, которой, несомненно, была открыта тайна ее кончины, начала задолго подготавливать к этому событию любящие сердца приходивших к ней. Одной женщине, когда она приходила в Голосеево, Старица в течение года благословляла некое послушание — давала ей церковный календарь и просила считать дни. Когда та доходила до тридцатого числа, то Старица останавливала ее и обводила эту дату. Вскоре женщина догадалась, что, видимо, это день кончины блаженной.

Также за несколько месяцев до своей кончины Матушка спросила у келейницы: «А какой день недели тридцатое октября?» И узнав, что воскресенье, ничего не ответила, только покачала головой. Подобный же вопрос она задала одной монахине.

В связи с предсмертными наставлениями Старицы вспоминается завещание преподобного Серафима Саровского своим духовным детям: «Когда меня не станет — вы ко мне на гробик ходите! И чем чаще, тем лучше. Все, что есть у вас на душе, что бы ни случилось с вами, придите ко мне, да все горе с собой-то и принесите на мой гробик! Как живому все и расскажите! Как вы с живым всегда говорили, так и тут! Для вас я живой и буду во веки!» Аналогичные слова были сказаны неоднократно матушкой Алипией в ответ на вопросы духовных детей о том, что им делать после ее кончины: «Не плач, придешь ко мне на могилку — кричи! Зови! Расскажешь как живой, а Господь услышит и поможет тебе!» Или же в другой раз она сказала: «Я не умираю, я здесь с вами — придите, покричите, обойдите вокруг этого места (т.е. в Голосеево) и я вас услышу». И эти слова не были голословными — посмертные многочисленные благодеяния матушки Алипии являются прямым доказательством того, что Бог слышит ее молитву.

За неделю до смерти у Матушки собрались ее близкие почитатели. Старица начала низко кланяться каждому из них, говоря: «Прости меня! Прости меня! Прости меня!«Все затаили дыхание, встревожившись и предчувствуя смысл предзнаменования, торжественно внимали предсмертной просьбе Матушки о прощении. Низко поклонившись всем своим духовным детям, она подняла голову к небу и, собрав все свои душевные силы, громко обратилась к Господу Богу: «Прости! Прости! Прости! Прости!» — осеняя себя крестным знамением. Это был итог всей ее жизни, с этими словами она переходила в вечность.

30 октября 1988 года воскресным осенним днем Матушка отошла… Чтобы не тревожить Старицу в последние минуты ее жизни, духовные дети, получив благословение блаженной и простившись с нею, пошли в Китаевскую пустынь, чтобы в этот величественный момент помолиться преподобным Досифею и Феофилу Китаевским.

Тихо, мерно, печально падал первый снег, подчеркивая торжественность и величие этого момента. «Я отойду, когда пойдет первый снег и наступит заморозок», — говорила Старица. Это небесное знамение словно сообщало миру — уходит великая подвижница… Невольно вспоминаются слова святителя Игнатия Брянчанинова: «Можно узнать, что почивший под милостью Божиею, если при погребении тела его печаль окружающих растворена какою-то непостижимою отрадою». «Душа, исполненная любви к Богу, и во время исхода своего из тела, не убоится князя воздушного, но с ангелами возлетит, как бы от чужой страны, на родину». (Преподобный Серафим Саровский).

Первую панихиду по блаженно почившей монахине Алипии отслужил иеромонах Роман (Матюшин). Отпевание состоялось 1 ноября 1988 года в Вознесенском соборе Свято-Вознесенского Флоровского монастыря при огромном стечении народа.

Основанием для почитания останков православных подвижников является Боговоплощение. «Восприняв в Боговоплощении человеческую природу во всей полноте, Господь тем самым утвердил навеки достоинство человеческой телесности. Для христиан тело — не темница и не случайное одеяние души, а один из уровней человеческой личности, связь с которым личность таинственно сохраняет и после смерти. По учению Свщ. Писания, можно прославлять Бога не только духом, но и в телах (1 Кор. 6,20). Само тело может стать храмом Святого Духа (1 Кор. 6,19), и оно не перестает быть таковым и после смерти. Отсюда в Церкви особое уважение и благоговейное отношение к останкам святых угодников» (9).

После кончины блаженной Господь подает великие чудеса для укрепления Православия, совершаемые по молитвам матушки Алипии. Христиане всегда отмечали память еще не канонизированных Церковью подвижников особым богослужением — панихидой. Церковная память — это народная память. В этом смысле постоянная и повсеместная молитвенная память о упокоении со святыми подвижников часто являлась первым шагом к канонизации того или иного подвижника. При этом многочисленные свидетельства о них порою изобиловали большим числом повествований о чудесах. Примером этому служит святая блаженная Ксения Петербургская и блаженная Матрона Московская, причиной почитания которых послужили большое количество панихид, чудотворений и многочисленное паломничество к месту их погребения. Великое духовное вдохновение дает созерцание подвигов праведников.

Матушка Алипия приводила к вере во Христа тысячи людей не только во время своей жизни, а приводит во множестве и сейчас, открывая нашему народу Христа через бесчисленные чудотворения, совершающиеся по ее молитвам пред престолом Господа Бога в Царствии Небесном. Матушка благодатью Божией, дарованной ей, облегчает беды и горести, вызывает в дотоле неверующей душе упование на милость Божию. Пораженная душа познает Бога, воцерковляется, приходит к осознанию необходимости посещать храм, любить Бога. И это величайшее чудо, которое подает Господь по молитвам матушки Алипии. Народное почитание Старицы — это опыт услышанных молитв, конкретной помощи и духовной связи, которую тысячи людей ощущают между собой и угодницей Божией.

Самоотверженная любовь к людям, которая видна из всей жизни блаженной, была в ней той особенной нравственной силой, которая влекла к ней современников и продолжает привлекать к ее памяти последующие поколения христиан.

Ее душа, как и души всех святых, просиявших в Боге, «сияет таким чистым, таким привлекательным светом, что, если только не быть слепым к тому, „что не от мира сего, но свыше“, невольно чувствуешь, приближаясь к нему, внутреннюю перемену, становишься лучше, точно образ Божий внезапно в нас обновляется» (10).

Примечания

1. Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви. 1917 — 1990. Издательский дом Московского Патриархата «Хроника», Московская духовная академия и семинария — Москва, 1994. С. 103—104.

2. Иеромонах Иоанн Кологривов. Очерки по истории русской святости. Брюссель, 1961. С. 239.

3. Поместный Собор Русской Православной Церкви, посвященный 1000-летию Крещения Руси. Троице-Сергиева Лавра, 6—9 июня 1988 года. О канонизации святых в Русской Православной Церкви. Доклад митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. М.,1988. С. 14.

4. Иеромонах Иоанн Кологривов. Очерки по истории русской святости. Брюссель, 1961. С. 239—240.

5. Поместный Собор Русской Православной Церкви, посвященный 1000-летию Крещения Руси. Троице-Сергиева Лавра, 6—9 июня 1988 года. О канонизации святых в Русской Православной Церкви. Доклад митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. М.,1988. С. 14.

6. У Бога все живы. Воспоминания о даниловском старце архимандрите Георгии Лаврове. М., Даниловский благовестник, 1996. С. 14.

7. Иеромонах Дамаскин Орловский. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия. Т.1. Тверь, 1992. с. 149

8. Протоиерей Максим Козлов. 400 вопросов и ответов о вере, церкви и христианской жизни. М., Сретенский монастырь, 2001. С. 258—259.

9. Иерей Олег Давыденков. Догматическое богословие. Курс лекций. Православный Свято-Тихоновский Богословский институт. М., 1997. ч.3, с. 251.

10. Иеромонах Иоанн Кологривов. Очерки по истории русской святости. Брюссель, 1961. С. 406.

Торжественный перенос останков матушки Алипии в Свято-Покровскую Голосеевскую Пустынь

С 30 октября 1988 года по 18 мая 2006 года могила монахини Алипии (Авдеевой) находилась на восьмом участке Лесного кладбища в Киеве. Последнее время обстановка на Лесном кладбище была очень напряженной. Могила находилась не под присмотром священноначалия, поэтому случалось, что она становилась собственностью различных группировок — они устанавливали свой порядок у гроба Старицы, к которой не имели никакого отношения. Прискорбно, но могила стала местом, где многие пытались открыть свой бизнес.

Еще в начале 90-х годов на кладбище появилась группа «почитателей» Матушки, якобы одаренных особыми способностями, пророчествующих от ее имени и совершающих якобы «исцеления». Возможно, некоторые из их жертв и получали исцеления от Матушки, но исцеление экстрасенсы приписывали себе.

Потом могила подверглась акту вандализма со стороны одного пожилого мужчины, который пытался осквернить святое место — закопать в могилу грязные вещи, залить в могилу кислоту. Верующим людям пришлось обратиться в частную службу охраны. Верхний слой земли был заменен.

Зачастую могилка на кладбище становилась местом сбора некоторых околоцерковных группировок, так или иначе искажающих учение Церкви.

Также некоторые люди, пытающиеся представить из себя пророков или пророчиц, делали у могилы Матушки рекламу. Методы были разными — это и подражание стилю речи Старицы, ее внешнему виду, хождение босиком, экстаз и т. д.

Некоторые экстрасенсы также приводили к могиле своих адептов якобы для «вычиток», совершенно не понимая уставы Церкви о невозможности совершать подобное мирянами.

В октябре 2005 года на Лесном кладбище произошло событие, потрясшее не только всех православных почитателей памяти матушки Алипии, но и тех, кто не был знаком с ее именем. Средства массовой информации и телевидение широко осветили факт вандализма на могиле горячо любимой народом старицы. Поздно вечером наряд «Беркута» застал на восьмом участке Лесного кладбища группу людей, раскапывающих ее могилу. К тому времени она уже была разрыта на метр. Руководил группой мужчина, по имени Дмитрий, который и был задержан. Мотивы преступления так и остались завуалированными, выдвигались то одни, то другие версии, однако обстановка у могилы оставалась напряженной.

18 мая 2006 года по благословению Блаженнейшего Владимира, митрополита Киевского и всея Украины, с официального разрешения госструктур и с оформлением всех соответствующих документов наместником Свято-Покровского мужского монастыря «Голосеевская пустынь» архимандритом Исаакием (Андроником) с братией был совершен торжественный перенос мощей матушки Алипии с Лесного кладбища в Голосеевский монастырь. Матушка Алипия возратилась в свои родные места, где прошли годы ее усердных молений. Каждый холмик этих живописных мест был облагодатствован ее подвигами. Здесь она совершала свое бдение, возносила молитвы Богу, здесь она утешала, ободряла исстрадавшиеся сердца многих православных, обращающихся к ней за советом и помощью, здесь она многие годы была светильником и хранительницей святого места.

Незабываемое торжество переноса мощей Матушки началось в 3 часа 30 минут утра. В это время архимандрит Исаакий соборно начал совершение литии у могилы подвижницы, вместе со священнослужителями стояли приглашенные священнослужители, братия монастыря и почитатели Старицы. Темноту кладбища осветили множество зажженных свечей, которые держали в руках присутствующие. Торжественно и знаменательно звучали слова пасхального песнопения «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!» Волнительны были эти последние минуты перед совершением столь великого события, благоговейный трепет и одновременно духовная радость охватывали сердца. Вскоре после совершения панихиды были установлены прожектора, освещающие могилу и аппаратура, с помощью которой были начаты работы по разрушению цоколя и арматурно-бетонного пояса вокруг могилы, которое было сделано осенью 2005 года для того, чтобы временно предохранить могилу от возможного повторного акта вандализма. Среди присутствующих находились представители, санитарно-эпидемиологической службы Киева и судмедэксперты, которые документально фиксировали факт законного обретения мощей. План ведения работ был тщательно разработан, были подготовлены соответствующие инструменты, аппаратура, осветительные приборы, дополнительные материалы. Работа шла быстро и слаженно. Ни на минуту не умолкали пасхальные песнопения. Вскоре цоколь и бетонный пояс были сняты, обломки были удалены и расчищен песок, после чего темп работ был снижен. У небольшого пространства вокруг края могилы склонились присутствующие и с замиранием сердца следили за тем, как спустившийся в могилу отец наместник архимандрит Исаакий бережно копает лопатой песок могилы и ссыпает его в подготовленные мешки. Настали самые напряженные минуты. Стоявшие спереди передавали новые сведения о происходившем стоявшим сзади. После длительного периода работы священник начал аккуратно разгребать руками песок для того, чтобы не повредить мощи. Вскоре показались мощи Старицы, которые лежали в мантии. Деревянный гроб не сохранился полностью. В песке находились его небольшие части. Тут же к краю могилы был поднесен новый временный гроб, в который опустили найденные иконы из могилы Матушки. Также была найдена баночка с кристально чистой святой водой, которая восемнадцать лет пролежала в земле. Удивительно было то, что мощи Матушки лежали в мантии, словно в купели. Наместник со всех сторон приподнял мантию, с помощью иеромонаха Исаакия (Златова) мощи Старицы были подняты из могилы в новый гроб и с торжественным пением «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас» крестным ходом были доставлены в машину, которая после этого направилась в Голосеевский монастырь.

Сопровождал торжественный кортеж машин наряд ГАИ из Деснянского и Голосеевского районов, а также городской наряд милиции. Когда до обители оставалось совсем немного, машины, в которых ехали отец наместник, священнослужители и братия Голосеевского монастыря, обогнали кортеж и первыми въехали в обитель, чтобы торжественно встретить мощи старицы. При въезде в монастырь открылась удивительная картина — мощи Старицы встречало многочисленное духовенство и насельники пустыни. С необыкновенной радостью и благоговейным трепетом они встретили мощи и крестным ходом перенесли их в соборный храм иконы Божией Матери, именуемой «Живоносный источник», где была совершена панихида.

Своими впечатлениями данного великого события делится Мария Александровна Скидан, которая в течение двадцати шести лет была келейницей матушки Алипии: «18 мая 2006 года на Лесном кладбище, когда поднимали мощи матушки Алипии, я стояла в стороне. Потом подошла и заглянула в могилку и увидела, что работы будут продолжаться еще совсем недолго — скоро должен был показаться гроб блаженной старицы. Потом я снова отошла на то место, где стояла до этого. Услышав дивное пение птиц, я подняла глаза вверх к небу. В это время я заметила, что верхушки сосен необыкновенно волнуются — то поднимаются, то наклоняются. Рядом со мной стояла Чуркина Маргарита Григорьевна, которая также обратила на этот факт внимание. Мы посмотрели дальше в лес и убедились, что сосны наклонялись только над могилкой. Деревья вокруг стояли спокойными, и ветра этим чудным тихим утром не было. Мы наблюдали минут десять. Потом меня позвали к могиле посмотреть на обретенные иконы Матушки».

Также рассказывает Акулова Надежда Степановна: «Милостию Божией я сподобилась побывать на Лесном кладбище ночью 18 мая 2006 года. Отслужили литию, начали копать могилу матушки Алипии. И вот когда священник поднял иконы Матушки и уже открылись мощи, я увидела как что-то засияло. Свет был необычным — то сиреневым, то красным. Просто зарево — такое от земли исходило сияние! Вскоре оно исчезло».

В этот же день мощи были переоблачены и переложены в раку. Весть о совершившемся быстро облетела верующих Киева и других областей и уже в этот день в монастырь потянулись паломники, спешившие поклониться обретенным мощам. При большом стечении народа рака была торжественно перенесена в соборный храм. Знаменательно, что в этот момент на фоне чистого голубого неба стал виден православный восьмиконечный крест, составившийся из тонких облачков. Этот крест был сфотографирован многими людьми, бывшими на перенесении. Также этот день был ознаменован исцелениями.

После панихиды у переоблаченных мощей Старицы раздавали верующим фотографии с частичками одеяния матушки Алипии.

«Крест на небе»

Фотина Юлия Алексеевна

г. Киев

Было самое обыкновенное и заурядное утро моей жизни. Хотя, наверное, не только моей. Ничего не дано знать человеку, кроме того, что открыто ему. День шел своим чередом, завтрак, чтение, мысли и …. пока не раздался телефонный звонок. Он так бы и остался одним из самых обыкновенных теплых дней. Слава Богу за все, а за этот день особенно.

Сообщение об обретении мощей матушки Алипии прозвучало нежным дрожащим голосом, не совсем складно, но настолько душевно и трепетно от давно близкого человека, что понимание происшедшего ко мне пришло не сразу, а вот реакция, что надо ехать в Голосеевскую пустынь была мгновенной. Перенесены все дела, отменены встречи и вот я еду, бегу, лечу, молюсь и плачу, недостойная: лишь бы успеть. По дороге встречаю еще родных сердцу людей, и мы все вместе идем и трепещем, не то от страха, не то от благодати, которой мы недостойные удостоились.

Вот оно родное место, самое теплое и утоляющее жажду измученного сердца в этом громадном городе, в этом буйственном мире, который засосал нас хлопотами, грехами и страданиями, здесь мы соединены в одном духе и в одних мыслях.

Вот часовенка, растущая на месте домика, вот крест, облитый слезами и надеждами всех приходящих и получающих помощь от непрестанной молитвенницы за всех нас. Здесь тишина и покой проникают медленно во все сознание, вся суета уходит на задний план, наступает миг правды и покоя. Душа радуется как младенец, которого оставили на время одного и, наконец, вернулись за ним спустя время. Она теперь под защитой, она не одна! Она дома! И радость льется слезами, и тепло во всем теле, и мир вокруг.

Подходим ближе. Пение священников и запах ладана из кадила, слитые воедино, умиротворяют все суетное и оно покидает в этом месте всех пришедших. Тишину и любовь получают от Матушки здесь. Ведь она всех примет и выслушает, утешит и поможет, излечит и укрепит. Ее хватает на всех нас — таких разных. Людей становится все больше, молитва льется и растет, сердца открываются, души оживают, глаза ликуют и вокруг благодать, и мы все вместе, мы все под теплым взором и покровом матушки Алипии.

И вот, поднимают священники гроб, с трепетом и плавностью ставят на свои плечи, и радостно шествует за ними весь народ. Тихо и не спеша мы шли в Храм, ветер затих и не подгонял нас, он дал нам время насладиться этим мигом, вся природа ликовала вместе с нами. Даже кот, шедший рядом, никуда не торопился, его спокойный медленный кошачий шаг был един с нами. Это мгновение хотелось, чтоб длилось вечно, чтоб дорога не заканчивалась, и чтоб сердца ликовали как можно дольше. Но все оборвалось, крик начал доноситься из толпы, с каждой секундой все громче и громче, и вот кричит не один, а уже несколько людей, они не просто кричат, они радуются и сообщают всем единственное слово: «Крест, крест, крест…».

Не понимая, почему именно «крест» они кричат, и где этот крест, я судорожно ищу глазами вокруг себя, и вот… Я вижу над куполами Храма, над крестами, установленными на вершине, еще один крест — «крест небесный». Облако, принявшее вид креста, вместе с нами провожало матушку в Храм. Это Господь благословил Матушку и нас в этот путь.

В тот миг, когда занесли мощи в Храм, «крест небесный» исчез, небо приняло умиротворенный, бесконечно глубокий голубой цвет. Все затихли, вошли в храм, и молитва продолжилась. Тихая внутренняя радость переполняла мое сердце. Счастье после чуда, которое меня Господь сподобил увидеть, не могло скрыться, и молчаливо обо всем, что происходило внутри, говорили лишь слезы, топившие окаменевшее сердце. Сколько милости проливалось и утешало меня, сколько чудес было явлено во спасение слабого тела и истерзанной души, ведает один Бог, но этот день незабываемо вошел в мою жизнь.

Наставления и предсказания старицы
Духовное завещание

«Золотко, приходи ко мне почаще! Когда горе, когда радость — приходи!»

«Когда тебе будет плохо или какая-то нужда — приди на могилку и скажи мне».

Благословение священнику: «Ходи ко мне и говори со мной, как с живой. Помогала тебе при жизни — и тогда помогу».

О месте, где стоит часовня: «Я не умираю, я здесь с вами — придите, обойдите вокруг домика, покричите, и я услышу!»

О православии

О сектантах: «Не ходи к ним! Это заблуждение. Спасайся здесь — тут истина».

«Самый праведный вера — это православная».

«Слушай, что я тебе скажу: спасение в истинной православной канонической церкви».

Об иудейской вере: «Правильно, что ты крестился и пошел ко Христу. А то твои топчутся и не идут».

Наставления

«Как хорошо все терпеть! Как хорошо быть с Богом! Если мы будем просить, то Господь обязательно нам поможет!»

«Молитва человека поднимает».

В утешение говорила: «Ничего, Бог поможет, Бог все управит!»

Пятницу нужно проводить в молитве и посте и помнить страдания Иисуса Христа и не празднословить.

«А с зарплаты — Богу дай».

О чтении утренних и вечерних молитв: «Я такой глупый, такой глупый! Перестал утренние молитвы читать. Это читай и не пропускай».

Будущим священникам давала наставление: «Бери только то, что тебе положено. Церковные деньги — это угли горящие на головы».

«Венчанным грех разводиться. Нельзя топтать венец».

О новоначальных порывах: «Вот — как древние подвижники хотят жить в горах. Сейчас не то время. Этот путь не для вас».

Совет человеку, который хотел оставить семью, завести пчел в горах и жить пустынником: «Мед купишь на базаре, женку не бросай — пропадешь».

Обличение поступающего в монастырь: «Да ты слушаться не умеешь! Как ты в монастырь пойдешь. Хочет быть монахом, а все делает по-своему».

Откровение замыслов врага рода человеческого: «Хорошая новость, плохая — нужно молчать. А то он летает и колы забивает, а то и насмерть убьет».

Совет монахине, которая вымаливала свою неверующую мать: «Не молись так, не молись, ты еще не можешь так, а то бес восстанет и вред наделает. А вот подавай в Церковь — Церковь вымолит».

— Совет носить панихиду о упокоении родственников, чтобы Господь их молитвами исцелил больного: «Я подумала: «Я молюсь здесь, но что же покойники помогут?» Матушка помолчала и тут же ответила на мои мысли: «На земле люди 10% веруют, а 90% не веруют, а на небе 100% веруют, потому что видят, слышат и знают». И вскоре мы вместе с ней пошли в магазин, купили сахар, вино, хлеб, яйца. Матушка сказала: «Понесем парню панихиду!» И вскоре он вышел из больницы.

«Кто животных кормит, тот голодной смертью не умрет».

«Животных убивать грех. Душа даром не пропадает».

«Сначала идите в церковь, а потом приходите».

«Бегай в Лавру».

«Священника не суди!»

«Нужно выбрать одного священника и ходить к нему».

«Никогда не осуждай и спасешься!»

«Смирись! До зела смирись и молись!»

«Молчи, говори — прошу прощения, и не умрешь».

«Терпи! Ох, как тяжело будет — все терпи!»

«Не плачь, а молись Богу».

Пример смирения. Гневающуюся женщину обличила: «Ты такой злой, как я».

«С людьми тяжело, а как без людей тяжело! Тяжело, тяжело, тяжело! Приходят ко мне люди разные, но ты смотри, как я принимаю их. Так и ты в жизни поступай».

Незадолго до кончины на вопрос собравшихся у нее духовных чад: «На кого вы нас, Матушка, оставляете?» — ответила: «Вас на Матерь Божию оставляю».

Предсказания

Как-то заговорили об Антихристе. Я говорю: «Ой, как страшно, что же будет?» Матушка наклонилась ко мне и говорит шепотом: «Не бойся! Матерь Божия покроет своих».

Ссорившимся из-за жилья: «Вот вы ссоритесь, ругаетесь за квартиру, расходитесь… А будет такое время, когда будет очень много пустых квартир, да в них не будет кому жить».

«Не продавайте хаты и коровы. Неизвестно, что с людьми будет».

«В Киеве квартир всем хватит, а вот земли — кто успеет взять».

«Запасы не делать, а со своей зарплаты деньги на свое погребение должны иметь».

«Скажи всем своим и близким, чтобы все деньги пустили в оборот — пусть не складывают. Скоро все деньги поменяют». Так в последствии и случилось — деньги на сберкнижках пропали.

В то время, когда Киево-Печерская лавра была закрыта, предсказание об открытии Лавры: «Уже лампады в пещерах зажигают».

Также: «Вот, Киево-Печерская лавра открывается…» Это был 1987 год, об открытии еще никто не говорил.

О канонизации царя Николая: «Святой он. Я его видел».

У Матушки на огороде убирали картошку, собрали в мешки, а потом Старица подняла голову вверх и сказала: «Нет картошки! Жалко людей, жалко детей, жалко зверей, птичку жалко, рыбку жалко!» Разговор не относился к Чернобылю, так как происходил после аварии.

Матушка особое внимание уделяла теме земли — тем, кто имел дома в селах, землю, домашний скот запрещала продавать, указывая на то, что им еще пригодится хозяйство.

Однажды при чистом голубом небе, взглянув на запад, сказала: «Смотри — какой туча идет!»

Указав рукой на территорию, на которой находился ее дом, сказала: «Здесь похоронены три старца». При строительстве часовни их останки были обнаружены строителями.

О месте, где стоял ее дом и впоследствии была построена часовня: «Здесь святое место».

О часовне на месте ее дома: «Здесь будет стоять церковь».

О Голосеевской пустыни: «Здесь будет очень большая красивая церковь и монастырь».

О преподобном Алексие она говорила: «Иди, вот он рядом — в церкви служит». Во время жития Матушки в Голосеево не было храма. Сейчас мощи преподобного обретены и находятся в храме.

Предсказание о кончине. Задолго до 30 октября 1988 года спросила монахиню:

— А что это у тебя?

— Календарь.

— Открой, посмотри 30 октября.

— Матушка, воскресение.

— Воскресение…

И глубоко задумалась.

О газе: «Обещали проводить газ в деревнях, народ радовался, что теперь и тепло будет и не нужно будет заготавливать дрова и уголь. Все готовятся: покупают трубы, батареи, собирают деньги — стараются изо всех сил. Но Матушка только посмеялась и благославила строить печку».

О Чернобыле

«Ой, чего будет! Автобусы! Люди кричат! Гонят их, люди голые, дети голые, кричат! Ой, чего будет!»

На вопрос женщины из Полесья: «Где это будет?» — ответила, — «Там, недалеко от тебя!»

«Подвалы горят! Людей сколько погибает!»

«Будет большой взрыв и многие погибнут».

«Как бы люд не затравили».

Задолго до Чернобыля: «Тушите огонь! Не пускайте газ! Господи, что будет на Страстной неделе!»

В ночь на 26 апреля: «Господи, пожалей младенцев, пощади народ!»

В этот день: «Посмотрите — в горшках пенит! Затравили воду, воздух! Господи, пощади народ».

Благословение смятенным людям в те дни: «Крестите, ешьте все подряд, и все будет хорошо».

«Будет вам Пасха — горе великое будет!» И еще говорила: «Ой, подвалы горят, ой как горят, потушить не могут». Когда все произошло, Матушка уезжать никому не велела, оберегая народ от создавшейся паники.

О церкви

Старица предрекала благодатное служение Блаженнейшего Митрополита Владимира (Сабодана) на украин­ской земле.

«А Владимир просияет как солнышко в Лавре», — так выразилась она в беседе с А. И. Кабановой по поводу будущих церковных событий.

Беседа происходила в 1984 году.

Истинная церковь будет в поругании. Священников будут преследовать и даже будут жертвы.

О событиях 2013–2014 годов

Неоднократно и не одному человеку говорила Матушка о великой «беде», которая должна произойти на Украине. Эта «беда» связана именно с военным положением и экономическим кризисом.

«…в нашем роду есть такая молитвенница!»

Лилия Ивановна Кашкаева

г. Одесса

По вечерам к нашим детям приходит преподаватель музыки из церковного хора, духовное чадо батюшки Ионы, Светлана Барило. В конце занятий мне всегда интересно пообщаться со Светланой, так как она бывает в курсе многих событий в мире православия. Иногда я рассказывала ей о жизненных тяготах, и в один из таких разговоров она мне сказала, что в Киеве очень почитают монахиню Алипию и что по ее молитвам люди получают помощь. Светлана сказала, что у нее есть даже книжка о ней, и она сможет мне ее принести почитать. Книжку пришлось дожидаться, так как Светлана то забывала, то не было возможности прийти на занятия, но при моих напоминаниях, она все-таки попала ко мне. Когда я открыла первую страницу и прочитала фамилию Матушки Авдеева, то сразу подумала: «Фамилия как у моей мамы, наверное, однофамилица, ведь Авдеевых много встречается». Затем читаю дальше о Матушке, что она уроженка Пензенской обл., мысленно отмечаю себе, что я тоже родилась в Пензе и все родственники мои, по маминой линии, тоже из Пензенской обл., села Вышилей, и все мордовской национальности. Может она тоже наша родственница? Прочитала за ночь всю книжку и почему-то сильно плакала. Мне было очень досадно: «Почему я так поздно узнала о ней, ведь мы приезжали в гости в Киев к дяде Диме с мамой и папой, когда я была маленькой, и матушка Алипия была тогда жива! Если бы мы попали к ней, может и мама была бы еще жива и мне пришлось меньше пакостных проступков в жизни творить по своему неведению и незнанию! Стыдно за себя, за своих родных, за то, что Матушка столько страдала и претерпевала за всех нас! В душе у меня плачь боли душевной перед ее святостью! Но на все воля Божья. А может быть, на то время я бы ее не поняла, ведь одному Богу все известно как лучше и как должно быть». Утром поднялась и после всех домашних дел приступила к чтению акафиста.

Точно сейчас не помню когда я позвонила в Киев — в этот же день после чтения акафиста или на следующий. Неожиданное предположение меня взволновало и заинтересовало, поэтому я очень спешила узнать — приходится ли матушка Алипия нам родственницей? Позвонила я своей двоюродной сестре Елене, старшей дочери дяди Димы, проживающего в Киеве, и попросила ее, чтобы она узнала у папы, знает ли он что-то об Авдеевой Агафье Тихоновне? С нетерпением я дожидалась прихода также и Светланы, преподавателя музыки, чтобы с ней поделиться новостью. Но рассказывала я о ней еще не совсем уверенно, так как не знала всех подробностей. Но в глубине своей души мне хотелось быть причастной матушке Алипии по родственным связям. Светлана эту новость восприняла одобрительно, порадовалась, что в нашем роду есть такая молитвенница. Также я рассказала о своей неуверенности в том, что мы можем являться родственниками такому великому человеку.

Через некоторое время я созвонилась с дядей Димой, он сказал, что была у них в деревне такая, но потом ушла в лавру. Затрудняюсь писать о своих впечатлениях, после сказанного дядей Димой. Невозможно передать — как это было волнительно до слез осознавать себя причастной к матушке Алипии по роду. Новость была ошеломляющей. У меня от такой новости и ком к горлу подошел, и слезы навернулись, сразу куча мыслей в голове понеслась. Сидя на кровати, какое-то время я молча смотрела на иконы, как бы разглядывая их. Вот такое было со мной. Как такое могло случиться? Вдруг в нашем роду такая подвижница! Для меня это было великим открытием. Затем следовало много переживаний по этому поводу. Я встала на колени перед иконами и благодарила Господа Бога нашего, Царицу небесную, Матерь Божью, всех святых и матушку Алипию, возносила слова благодарности. Новость была неожиданной, так как о том, что матушка Алипия наша родственница, никто из родных не говорил, да ведь росли мы все и воспитывались в безбожное время. Хотелось бы все побыстрее выяснить и уточнить, чтобы быть уверенным в том, что да — это она, и это мы — родственники. А может, эти сомнения посещают нас для того, чтобы мы сильно не вознеслись над другими, считая ее своей родственницей, как будто мы уже вместе с ней теперь в раю и для нас наша Матушка там уже место приготовила, так что для приобретения Царствия Небесного особых усилий и разного рода подвигов не понадобится, и что мы ей ближе и роднее, чем те, которые с ней связаны единомыслием и духовными узами. Мы же такие немощные и слабые создания. У Бога все предусмотрено, и Он знает, в каком состоянии нас нужно удерживать для нашего же вразумления и спасения.

Лена, дочь дяди Димы, заочно училась в Одесском Гидрометинституте. 24 июня 2005 года она приехала вместе с папой в Одессу для получения диплома. Вот тут мы с дядей Димой и встретились — как раз на мое день рождение, а также в разгар событий, связанных с матушкой Алипией. Я ему показала книжку, которая еще оставалась у меня с позволения Светланы — он бегло ее просмотрел и сказал, что как будто это она. Уверенности в ответе я не почувствовала. Они уехали в этот же день. В Киеве дядя Дима купил себе такую же книжку и даже попал к Матушке на Лесное кладбище в день ее преставления. Большой неожиданностью и вместе с тем радостью было для него посещение могилы монахини Алипии — он увидел множество людей, пришедших к ней помолиться. Создавалось впечатление великого празднества. Имя подвижницы не было забыто.

Потом летом я уехала с детьми в Крым, в Евпаторию. В воскресные и праздничные дни мы ходили в храм св. пророка Ильи. Там я купила книжку о блаженных матушках Российских. В ней был помещен раздел, посвященный матушке Алипии — без слез такие книги невозможно читать! Матушка не переставала о себе напоминать — Светлана приносила нам то цветочки, то кусочки шоколада, то песочек с могилки Матушки, которые передавали ей из Киева. При каждом напоминании я говорила мужу, что Матушка таким образом зовет нас и ждет, а мы все никак не можем поехать в Киев. Я все твердила про себя: «Матушка Алипия, родненькая, ты прости меня окаянную, что живу тут рядом и никак не вырвусь к тебе из суеты мирской, но я приеду, обязательно приеду — я должна приехать! Ты только прости меня, прости!»

Наши православные верующие знакомые, с кем мне приходилось поделиться такой новостью, радостно ее одобряли, кто-то даже сказал, что с меня теперь больше спросится, были еще некоторые высказывания, но я их не запомнила. Многие говорили, что между нами есть сходство. Я доставала большую фотографию всей маминой родни, прикладывала к ней фото матушки Алипии, и убеждалась в том, что они похожи. Фотографии не прятала, время от времени подходила и снова приглядывалась, думала: «А вдруг мне кажется, что мы похожи». Для уверенности спрашивала преподавателей, которые занимаются с нашими детьми по разным предметам. Они подтверждали наше сходство. Но меня все равно мучили сомнения и неизвестность — я больше склонялась к тому, что может это просто совпадение? Не было сильной уверенности в нашем родстве до тех пор, пока мы не приехали в Киев.

Вскоре произошло еще одно событие, всколыхнувшее мою душу с необыкновенной силой. Светлана принесла мне новую книгу о матушке Алипии. Она называется «Стяжавшая любовь». Я попросила, чтобы она оставила мне ее почитать, но так как Светлане надо было ее кому-то передать, и сроки для чтения были ограничены, то я успела только бегло ее просмотреть. Мне очень хотелось иметь такую книгу, и я попросила Светлану, чтобы из Киева ее передали и нам. Вскоре в один из вечеров книга была в моих руках. На радостях я спросила имя женщины, которая постаралась привезти ее для нас, чтобы записать ее в свой помянник и помолиться за нее.

Из прочитанного в книге жития Матушки в моем сознании отложилось ее подвижничество в дупле дерева — подобное молитвенному стоянию за всех нас батюшки Серафима в пустыньке на камне. Так и этот подвиг матушки Алипии запал мне в душу. А еще меня впечатлило, что у нее всегда была чистая белая рубашка. За что Господь послал ей такие духовные дары? За силу духа, ведь она была сильной и ничего не боялась. Ведь она же могла отказаться от всех земных благ и посвятить себя безропотному служению Богу! Святой праведный Иоанн Кронштадский говорил: «С каким человеком ты ни встретился, читай как бы ясно начертанные на самом челе его слова: люби и чти». Ведь мы созданы по образу Господа Бога нашего. Так вот Матушка была в миру послушницей Божьей. Она забыла себя для служения и любви к ближнему, любви к Богу. В каждый век, в разных местах и в разное время Господь посылает нам своих подвижников, которые служат ему своей крепкой и непоколебимой верой, своей преданностью и любовью, и нас всех желающих приводят на этот спасительный путь.

Позже я купила еще стихи о матушке Алипии, что также явилось для меня откровением. Вскоре моя кума, матушка Елена, подарила мне иконку Матушки и сказала при этом, что мы очень похожи.

Следующим событием, окончательно убедившим меня в необходимости немедленной поездки в Киев, был рассказ моих знакомых Жанны и Виктора о поездке к мощам матушки Алипии в Голосеевскую пустынь и о встрече с духовными детьми Матушки. Им показали личные вещи Старицы, даже разрешили надеть кофточку, которую она носила. После этой поездки они позвонили нам и рассказали, как чудно они съездили, а также при этом Жанна меня упрекнула, что я до сих пор не посетила Матушку. В моей душе было чувство вины и стыда перед всеми. Тут я на себя разозлилась, закончив со слезами на глазах разговор с Жанной, я вышла к мужу и объявила ему, что мы едем на выходные к Матушке. Мой муж Александр всегда к любой новости относится спокойно, без особых эмоций, он занимает позицию обдумывания информации, но всегда во всех решениях принятых мною, если они были разумны, поддерживал меня (например, поездка в Киев, поездка в Пензу). Когда я показала своим детям образ матушки Алипии, они начали интересоваться кто это такая, я им объяснила, что это матушка Алипия, возможно и ваша прабабушка, она сейчас молится за нас всех перед Богом и ждет, чтобы мы приехали к ней в гости.

На следующий день я купила билеты в Киев, позвонила дяде Диме, оповестила его о нашей поездке к матушке Алипии. Также я попросила его взять имеющиеся у него фото их семьи, документы, так как, возможно, что мы встретимся с духовными детьми Матушки. Они попросили наших знакомых Жанну и Виктора, которые рассказали им мои предположения о нашем родстве, с ними связаться, когда мы будем в Киеве.

Мои дети были в восторге, что они едут, да еще и поездом, так нам посоветовали Виктор с Жанной, потому что машиной мы потеряем много времени на дорогу и ничего не успеем. Ребятишки с нетерпением ждали этот день и время отъезда, всем объявляли, что едут к матушке Алипии, и даже в поезде об этом говорили. Ну вот, состоялось, мы в пути! Конечно, были переживания, волнения — не могу точно описать этот момент в жизни. Виктор снабдил меня всеми телефонами, кому я смогла бы позвонить, сообщить о нашем приезде и договориться о встрече. С собой я захватила свидетельство о рождении, где пишется о том, что я родилась в Пензе, мамина фамилия указывается по мужу, а девичья у нее была Авдеева, и национальность мордовка. Взяла несколько своих фотографий и мамину.

Киев, дядя Дима и его зять Валерий встречают нас. Мы садимся в машину и едем на Демиевку в Вознесенский храм, на раннюю литургию. Заходим. Я с волнением, как остальные не знаю. Вспоминаю из прочитанного в книге, что матушка любила стоять у иконы святых апостолов Петра и Павла. Думаю: «Где икона, куда идти? Направо или налево?» Ищу глазами икону — не вижу, потихоньку продвигаюсь вдоль прилавка по правой стороне, где продаются книги и разная церковная утварь. Разглядываю книги, выставленные на прилавке, затем поворачиваюсь лицом в сторону алтаря и тут же думаю, где ж находится икона Петра и Павла? Смотрю вдаль, батюшка исповедывает, глаза все время были в поиске, метались по всему правому крылу храма, я уже думала пройти вперед и задержалась — передо мной была та икона, которую глазами я искала чуть ли не по всему храму. Непроизвольно шепчу: «Вот и я сподобилась теперь постоять на этом месте, где когда-то стояла матушка Алипия. Слава Богу за все!» Подозвала к иконе дядю Диму, мужа, детишек, все приложились к иконе, поблагодарили за святые молитвы святых апостолов Петра и Павла, а также и матушку Алипию.

Следующий наш маршрут был в Голосеевскую пустынь, к мощам Матушки и на место ее жительства. План проезда, напечатанный в книге, помог нам быстро добраться в монастырь. Мы подошли к месту, где находился дом Матушки. Там уже выстроили часовню, установлен крест с лампадкой. Мы поставили свечи. У одной из женщин, сидевших за столиком, я поинтересовалась: «Есть ли у матушки Алипии кто-то из родственников?» Для чего я это спрашивала — сама не знаю. Она ответила, что никого у нее нет, люди заботились о ней и помогали чинить крышу или электричество проводить. Мы еще немного постояли, я почувствовала, как к горлу подходит ком, слезы наворачиваются на глаза. Каждый из нас с ней о чем-то говорил, я что-то начала лепетать сквозь слезы.

Дальше пошли в храм. Семь с половиной лет назад мы приезжали в Голосеевскую пустынь, нашим гидом тогда была Ирина из лавры, я была беременна вторым ребенком, а старшенькому Александру было четыре годика. Тогда было все по другому — храм был в виде домика, где находились мощи Алексия Голосеевского. Батюшка открыл храм, мы вошли туда, а наш Александр взял батюшку за руку и начал водить его ко всем иконам, чтобы он прикладывался. Мне запомнились слова батюшки: «Правильно ты меня водишь — нам почаще надо прикладываться к иконам, а мы этого не делаем». И мы все тоже вслед за батюшкой и Александром стали прикладываться ко всем иконам, а так же и к мощам Алексия Голосеевского. Батюшка подарил нам еще маленькую иконку Алексия. А сейчас монастырь не узнать! Зашли мы в новый огромный собор. Служба еще шла. Не зная, где находятся мощи Матушки, я снова начала глазами обыскивать весь храм, но напрасно, как выяснилось позже, они находились в помещении под храмом. Мы дождались конца службы, батюшка вынес крест для благословения, а наш младший сынишка, Кирилл, которому четвертый годок уже подходил к концу, подошел к батюшке, благословился и говорит: «Помолитесь за матушку или за бабушку Алипию», — я не совсем расслышала, так как стояла в стороне и наблюдала, как люди благословляются. Затем подошел ко мне муж и сказал, что они уже знают, где находится Матушка. Мы вышли из храма и спустились вниз, к мощам. Вошли в помещение. Мысленно сразу отметила: «Как у тебя, Матушка, здесь красиво, хорошо, чистенько», — постояли немного в очереди. Думала: «Как я давно и как долго собиралась к тебе приехать! Если бы смогла застать тебя еще на Лесном кладбище, то насколько бы меня хватило, настолько бы обняла твою могилку и долго, долго плакалась тебе! А здесь все чинно, многолюдно — нельзя себя так расслаблять». Пока стояла в очереди была как-то спокойна, но когда подошла ближе, приложилась к образу, мысленно начала общаться с Матушкой, говоря: «Я приехала, я здесь рядом с тобой, прости, прости, что заставила тебя так долго ждать!» Слезы хлынули сами собой, их невозможно было удержать — я рассказывала Матушке всю свою жизнь. Говорила также по поводу моих сомнений нашего родства. Не знаю сколько времени я простояла, но за мной пришел муж и попросил, чтобы я выходила, потому что дети устали уже ждать, а мне так не хотелось уходить… Все что было намечено, с Божьей помощью и по молитвам матушки Алипии, мы проделали.

Вечером состоялась встреча с чадами матушки Алипии. Дядя Дима рассказал все, что он знал о Матушке, о том, как она приходила к ним в гости после войны. Она запомнилась ему тогда уже заметной набожностью и скромностью — была просто одета, долго беседовала с дедушкой Михаилом и бабушкой Надеждой. Все знали, что она отличается особой религиозностью. В 1947 году Агафия сообщила родным, что уезжает в Киево-Печерскую лавру. В те послевоенные годы лавра была духовным центром, куда стекались богомольцы со всей России. После окончания Пензенского политехнического института дядя Дима получил распределение в Киев, где начал поиски Агафии. Так как родные знали, что Агафия склонна к монашеству и ушла в Киев, чтобы потрудиться Богу, поэтому Дмитрий Михайлович думал, что его тетя находится

в одном из монастырей. Однако он не знал, что Агафия приняла постриг с именем Алипия. Дмитрий Михайлович побывал в женских монастырях Киева: Флоровском и Покровском, но там Агафии не нашел. А тем временем матушка Алипия подвизалась в Киево-Печерской лавре.

Когда мы определили, кем мне приходится Авдеева Агафья Тихоновна, у меня появилась уверенность в нашем родстве. А приходится она мне двоюродной бабушкой.

Мой прадед, Дмитрий Сергеевич Авдеев — родной брат отца матушки Алипии Тихона Сергеевича Авдеева. У него было двое сыновей: Михаил и Иван. У Михаила было пятеро детей, одна из которых Мария — моя мама.

Моя мама, Авдеева Мария Михайловна, мордовка по национальности (дата рождения 7 ноября 1941 года), родилась в селе Вышилей, родном селе матушки Алипии, возможно в Пензе она училась, подробностей не помню. Там же, в Пензе, проходил сверхсрочную службу мой отец, Везетиу Иван Алексеевич (родился 7 августа 1941 года), по национальности молдаван. Здесь же они поженились, и родилась я, Везетиу Лилия Ивановна, 24 июня 1967 года.

После моего рождения мой папа увез нас в Молдавию, где мы и прожили до моего отъезда в Одессу после окончания школы в 1984 году. Папа остался в Молдавии доживать свой век, а мама умерла 2 января 1983 года, там же и похоронена. В Одессе я познакомилась со своим будущим мужем, Кашкаевым Александром, и с этого знакомства и начался наш путь познания веры православной, познания истинного Бога. В этом же году муж принял крещение, я была крещена в младенчестве. Как и у всех людей были у нас и скорби, и печали, и радости. Родили троих детей, троих мальчиков Александра, Николая и Кирилла. Слава Богу за все!

Какое было отношение у моих родственников к матушке Алипии до того, как они узнали о ее святости, я затрудняюсь сказать, ведь они были детьми, когда общались с ней в детстве. Дядя Коля, родной мамин брат, говорил, что она больше любила ходить к ним в семью, потому что дедушка Михаил (Авдеев) был добрым и любил помогать.

В тот же день мы выехали из Киева домой в Одессу. После таких паломнических поездок я стараюсь уединиться для осмысливания пережитого и всего увиденного мною.

По-видимому, в таком состоянии и возникла идея в ближайшее по возможности время съездить на родину, в Пензу, и узнать поподробнее о Матушке у наших родственников, что каждый из них помнит или слышали что-либо о ней. До поездки позвонила в Пензу своему дяде Николаю и попросила, чтобы он поинтересовался о Матушке в городском архиве, продиктовала ему адрес, который нашла в Интернете, примерные данные Матушки, объяснила для чего это нужно и обещала перезвонить. Через недели две звоню дяде, но так как дома его не было, я разговаривала с его женой тетей Машей, которая и выполнила мою просьбу, сообщив, как происходили поиски и, выдав мне всю информацию, которую она нашла в архиве. Это чудо, это счастье, я попросила ее остановиться, чтобы взять ручку и все записать. У меня внутри все дрожало, трепетало и волновалось, руки дрожали, старались быстро все записать, чтобы ничего не упустить. Тете Маше я кричала в трубку, что целую ее родненькую за помощь и внимание, за то, что не осталась равнодушной к моей просьбе и выполнила ее.

Затем быстренько перезвонила духовным чадам матушки Алипии в Киев и прочитала только что полученную новость. Вот что нам удалось узнать из того, что продиктовала тетя Маша:

Церковная книга.

Агафия Авдеева г. р. 3 марта 1905

(по новому стилю 16 марта)

Отец Тихон Сергеевич Авдеев

Мать Васса Павлова законная жена

Оба православные

Крестили 4 марта

Крестный Тимофей Федоров Гуляев

Крестная Анна Павлова законная жена крестьянина Николая Данилова.

Тете Маше пришлось перебрать немало книг для получения этой ценной капли информации, так как год рождения не был точно известен.

Из одного из рассказов книги «Стяжавшая любовь», я узнала, что матушка Алипия была репрессирована и в 1939 году находилась в одной из тюрем. Мне захотелось узнать, какая же это была тюрьма и за что сидела в ней Матушка. Я стала интересоваться где и как можно узнать о репрессированных 1939г., мне подсказали, что по этому поводу можно узнать в архивах. И решила обратиться за помощью к нашему духовному батюшке, отцу Георгию Городенцеву, который является преподавателем в духовной семинарии и редактором православной газеты «Справедливость», у него всегда можно поддержку найти и правильный совет услышать. Вот к нему я и направилась в храм Дмитрия Ростовского, в котором он служит, рассказать обо всем и посоветоваться, как поступить в таком деле. После краткого моего рассказа батюшка восторженно изумился и одобрительно воспринял эту новость. Он посоветовал обратиться в епархиальный совет по канонизации, но так как я не знала, где он находится и каким образом это делается, поэтому попросила батюшку помочь мне и сопроводить меня, в чем он согласился. После нашей беседы отец Георгий отслужил молебен на начало всякого доброго дела и благословил меня, на прощание напомнив о том, чтобы я ему во вторник вечером перезвонила, чтобы договориться на среду поехать вместе с ним в семинарию к ректору для более подробного разъяснения по этому делу.

В среду утром мы были в семинарии, батюшка пошел за ректором, но его по каким-то причинам не оказалось на месте, он переговорил с его заместителем и, вернувшись ко мне, объяснил, что нужно подойти на улицу Бебеля в КГБ, рассказать им ситуацию и узнать, что они мне скажут по этому поводу. Благословил меня еще раз, пообещав помолиться, и пошел на занятия. Я поехала домой, не доехав до КГБ, так как последующие события начали развиваться в другом направлении.

Моя поездка в Россию, в родные места, была совершенно не запланирована. Она состоялась благодаря тому, что в школе неожиданно объявили карантин, а в России к этому времени выпал снег. Случился повод для поездки — дети смогут увидеть Русскую зиму и поиграть в снегу, так как в этом году зима на Украине была скупа на снег и морозы, а я получила возможность побывать в родных краях.

Билеты были куплены, дети собраны, а также и чемоданы, благословение получено, и 8 февраля наш поезд Одесса-Уфа (оказался прямым, через Пензу) тронулся с Одесского перрона железнодорожного вокзала. Наш папа Александр (мой муж), бабушка Маргарита Михайловна и племянница Инна благополучно провели нас и остались дома дожидаться нашего возвращения. В Пензу мы прибыли через полтора суток, в три часа ночи. Нас встретил дядя Коля (родной брат моей мамы), мы приехали к нему. Дома нас радостно встречала тетя Маша, так как мы давно уже не виделись. Детей моих они не знали кроме старшего Александра — ему было четыре года, когда мы побывали последний раз в Пензе. И тогда эта поездка была не запланирована, потому что мы ехали в Дивеево, но по моей болезни пришлось заехать в Пензу, и через несколько дней снова вернуться в Дивеево. А сейчас они уже увидели взрослого двенадцатилетнего мальчишку, да еще с двумя братиками семилетним Николаем и пятилетним Кириллом — вот такая веселая, озорная компания свалилась на наших родственников. Приезд наш выпал на выходные дни, в которые мы и решили навестить родню. Снега, конечно, выпало много и поэтому мое намерение поехать в село Вышелей, где родилась и жила Агафья, а также моя мама с родителями и остальными членами семьи, куда я с мамой и папой не раз приезжала в детстве, не очень восторженно приняли. Ссылаясь на то, что вокруг все в снегу и машины, возможно, не расчистили дороги, родственники протестовали против этой поездки, да еще и с детьми. Меня такой ход дел конечно огорчил. Но все разрешилось само собой. Из деревни в Пензу приехал мой двоюродный дядя Витя, который до настоящего времени еще проживает в с. Вышелей со своей женой Марией, дочкой Татьяной и родной сестрой Анной, двое его сыновей живут в Пензе с семьями, а вторая дочь с семьей в другой деревне. Узнав о нашем приезде, он навестил нас со своим сыном Александром (троюродным моим братом) в квартире дяди Коли. Встреча также была радостной и теплой, с ними мы не виделись еще больше, я была подростком при нашей последней встрече. Мы обменялись некоторыми вопросами, краткими рассказами друг о друге и перешли к тому главному, что нас волновало. Дядя Витя достал письмо, полученное из Киева от дяди Димы, с просьбой узнать в деревне, если кто еще остался жив, какую-нибудь информацию об Авдеевой Агафье, а также вырезку из газеты с фотографией могилки на Лесном кладбище. Я обратилась к дяде Вите с просьбой рассказать все, что он сам помнит о Матушке и что ему удалось еще узнать до нашего приезда, а я тем временем постараюсь записать его рассказ на диктофон. Воспоминания детства, когда дядя Витя еще маленьким мальчиком имел счастье встречаться и беседовать со своей тетей, Агафией Тихоновной, были особенно теплыми. Дядя помнил даже ее голос, когда она беседовала с его родителями. Все это время до моего приезда дядя Витя наводил справки у пожилых односельчан, а также обращался ко всем нашим родственникам с просьбой рассказать свои воспоминания об Агафии. В деревне жила даже одна женщина, которая дружила с Агафией. Она часто ездила в Пензу в то время, когда матушка Алипия жила там, и, зная ее неизменную доброту, ночевала у нее.

Проделав такую работу, мы еще немного пообщались и даже договорились о том, что сможем на следующий день съездить в деревню, предварительно обговорив этот вопрос по телефону со вторым его сыном Валерием (тоже троюродный мой брат). Александр был занят работой, мне было жаль, что он не смог с нами поехать.

Валера приехал за нами утром, мы быстренько уселись в машину, по дороге заехали за дядей Витей в больницу, так как ему нужно было пройти обследование или забрать результаты обследования. А оттуда прямо в деревню. Слава Богу!!! Моя мечта сбывается! Мне давно хотелось посетить те места, ведь я так давно там не была, только небольшие отрывки воспоминаний о детстве, которое иногда я проводила в этом селе, сохранились в моей памяти. Эти русские деревни с деревянными домами, баньками, большими огородами и широкими улицами — как это здорово, а какая это радость и какое это удовольствие для детей. Там нет придуманной или выдуманной красоты, которую создает для себя человек, а потом дрожит над ней и становится ее рабом. Там красота природная, которая задумана и создана для той местности самим Господом Богом. Мне так нравилось находиться в таких деревнях, и сейчас с удовольствием туда ехала. Очень жаль, конечно, что мои дети лишены этой радости и возможности проводить свое детство в деревне, как это было у меня. Но Бог и их не лишил такой возможности, хоть на малое время дал им приблизиться и почувствовать деревенскую жизнь нашего народа, и я Ему за это благодарна. Ехать было недалеко, но дети подустали — при виде такого количества снега им хотелось побыстрее вырваться на свободу и вдоволь покувыркаться в этом снегу, что и впоследствии произошло по приезде в село. Дядя Витя этот момент в своем письме к дяде Диме описал так: «они искупались в снегу». Пока мы ехали и когда подъезжали к деревне, я ничего не узнавала, может из-за того, что не помнила дорогу к селу. В памяти сохранилось всего лишь два эпизода поездки в Вышилей — это когда я с мамой из Пензы выезжали на грузтакси (грузовая машина, а вместо кузова, будка), мама ехала в кабине, а мне хотелось только в будке с другими пассажирами. И второй момент — кода мы уезжали из деревни. Тогда с нами был дядя Витя, родной мамин брат и мой дядя, который сейчас тоже живет в Пензе. Дядя Витя вез нас на мотоцикле с коляской. По дороге мы попали под дождь, и я после этого заболела.

Село Вышелей расположено в низине при впадении реки Вышелей в реку Иванырс (правый приток Суры) в окружении лесов, в 20 км к северо-западу от г. Городище, с которым связано автодорогой. Основано оно в середине 18 в. ясачной мордвой (эрзя). В прошлом главными занятиями населения были промыслы и ремесла, связанные с лесом. Имелись лесопильный завод А. Ф. Карпова и «Торговый дом» С. И. Черемшанцева.

В 1920-х годах село было обследовано специальной комиссией Пензенского губкома РКП (б). материалы отражены в книге Н. А. Росницкого «Полгода в деревне» (1925). С 1930-х годов — центральная усадьба колхоза «Красная звезда».

В 6 км к западу от села, в лесу, расположено городище «Городок» (ранний железный век), в 1 км к северо-западу — мордовский могильник эпохи позднего средневековья, в 0,5 км к северу — курган (2—1 тыс. до н.э.).

Население села составляло: в 1864 г. — 1702, 1897 — 2575, 1926 — 3896, 1979 — 1412, 1989 — 869, 1998 — 647 жителей.

Заехали мы в деревню. На перекрестке заснеженных дорог Валера останавливается и спрашивает меня: «Куда поворачивать? Направо или налево?» Смотрю в одну сторону, затем в другую и думаю — куда же ехать? Налево вдали стоит поперек дороги серое одноэтажное здание, нынешний клуб, в прошлом церковь святых апостолов Петра и Павла, куда ходили на богослужение жители села, в том числе и Агафья с родителями, так рассказал позже дядя Витя. Направо лесная гора, возвышающаяся над селом. Что-то внутреннее мне подсказывало налево, а сказала направо, мне казалось, что бабушка жила ближе к горе с лесом, но ошиблась, и как выяснилось позже — по правую сторону от дороги жила Агафья с родителями.

Валера повернул в противоположную сторону. Мы подъехали к деревянному ухоженному домику дяди Вити, дети остались на улице «купаться в снегу», а я с дядей и братом вошли в дом. Он таким и сохранился — я запомнила эти домик в детстве, с деревянным крыльцом, длинной деревянной верандой, через которую можно было заходить в дом, а также попасть на скотный и задний двор с садом, огородом и банькой. Когда я вошла в дом, жена дяди Вити, Мария, увидев меня, произнесла: «Маша пришла», так звали мою маму, мы обнялись, расцеловались, завязалась беседа. Пока Татьяна, дядина дочь, моя троюродная сестра, готовила нам на стол, мы с Валерой вышли посмотреть двор, баньку, на небольшое хозяйство, которое состояло из коз, кур и пчелок. Я не могу описать своих чувств от вновь увиденного, только думала, что вот этого нам не хватает, нам всем и нашим детям, мы чахнем и погибаем на этих этажах, я их называю еще «скворечниками», мы оторваны от земли, отдалены от природы. После нашего обхода Валера взял коромысло с ведрами и пошел к колонке по воду, дети, завидев его с таким «оборудованием», подлетели к нему и стали стягивать с него, кто за коромысло тянул, кто за ведра, потом между собой стали спорить, кто и что будет нести. С помощью Валеры обстановка была урегулирована, и двое младших под коромыслом пошли к колонке набирать воду. Затем мы все вошли в дом, пообедали все вместе, дядя Витя взял гармонь, начал наигрывать музыку, дети развеселились, пустились плясать, потом хозяева нам спели мордовские народные песни. Я думаю, что в основном они и сейчас общаются на мордовском языке, так как при мне тоже между собой общались на мордовском. Также поинтересовались, знаю ли я мордовский, но куда мне владеть мордовским, когда, прожив в Молдавии все свои детские и отроческие годы, я не выучилась молдавскому, а мордовскому и подавно. Также, когда мы приезжали в деревню к бабушке Надежде (дед Михаил умер сразу после моего рождения), отец любил повторять эту заученную им фразу. Я этого не помню, знаю об этом из его рассказов. А так как приезжали мы на малое время, то и научиться мне этому языку не было возможности, но мама разговаривала с бабушкой по-мордовски.

Все было чудно, но пора было уже собираться, так как у Валеры были еще и другие дела. Я своим ребятишкам предложила подарить образки с матушкой Алипией, которые они носили на своей груди, нашим родственникам в память о Матушке, они с пониманием согласились. Родственники были тронуты таким подарком и, наверное, тем, что таким образом она снова посетила родные места, а также и их дом. По их рассказам я поняла, что в деревне знали, что Агафья собиралась идти в Лавру, и что уже на те времена она была очень набожной и выделялась среди прочих жителей села своим благочестием, поэтому, видимо, в деревне ей уже больше нечего было делать.

Дом наших бабушки и дедушки был расположен через дорогу, напротив дяди Витиного. По неизвестным причинам он сгорел, и сейчас там пустое место. На обратном пути Валера остановил машину и указал место, где жила семья Агафьи. Слава Богу, что мне удалось все сфотографировать и хоть какую-то малость узнать из жизни Авдеевой Агафьи Тихоновны. За день до отъезда мне удалось съездить в Городище, где я надеялась получить свидетельство о смерти родителей Агафьи — Тихона и Вассы Авдеевых. Отыскав загс и кабинет, где должны храниться данные по умершим с. Вышилей, я никакой полезной информации там не получила, потому что книг по тем годам, которые меня интересовали, у них не оказалось, а в книгах по другим годам не было их фамилий. Тогда мне посоветовали обратиться в городской архив г. Пензы. Но посетить этот архив у меня не получилось, нам нужно было ехать дальше. С собой у меня была книга о матушке Алипии, которую я оставила своей тете Лизе, и попросила ее продолжить поиск документов о семье Матушки, написав адрес и телефоны архива.

А наше пребывание в России продолжилось поездками по святым местам. Мы посетили Сергиев Посад, Мытищи (всенародный чин покаяния у памятника Царю Николаю), Дивеево (первая неделя Великого поста) и Оптина пустынь.

Пятого марта 2007 года мы благополучно вернулись домой, где нас с нетерпением дожидались и встречали наши родные и знакомые, у которых мы просили молитв о нас перед отъездом. Поездка наша затянулась, уехали зимой — приехали весной, а от зимы до весны один месяц получился.

По возвращении домой я созвонилась с тетей Лизой, она сказала, что отдала книжку почитать в женский монастырь. Монахини остались под большим впечатлением от прочитанного и просили, чтобы крестным ходом с образом матушки Алипии пройтись в Пензе. А в архиве, куда тетя Лиза подала заявку на поиск информации о Матушке и ее семье, тоже захотели иметь у себя такую книгу и ее иконки. Просьбу с книгами выполнили, скупили оставшиеся книги в церковных лавках и отправили в Пензу, на родину.

Почему, подвизаясь таким великим подвигом, Матушка не стала открывать себя родным раньше? Наверное, как я думаю потому, чтобы найдя ее в таком пребывании, родные не задавали ей вопросов «зачем тебе это нужно?» и не вводили ее тем самым во искушение и не отвлекали от самого главного — от служения Богу. И в Библии написано, что от родных своих жди искушений. Читая жития святых подвижников Божьих, многие не давали знать о себе своим родным, кто духом своим чувствовал, что так должно быть. Из жития преподобного Кирилла Новоезерского чудотворца, рассказывается, как он, оставив своих родителей, чтобы посвятить себя служению Отцу Небесному, удалился в монастырь. Родители конечно долгое время искали его, придя в монастырь, не зная о том, что именно в этом монастыре находится их сын. За время пребывания в обители он изменился, повзрослел и поэтому мог остаться неузнаваемым для родителей. Пути дорожки их сошлись в монастыре, он, конечно, узнал в них своих родителей, а сам остался не узнанным. Родители решили остаток жизни дожить в монастырской обители. Мать, по-моему, умерла раньше отца, а отец незадолго до смерти узнал, что в обители находится его сын. Вот такие они — подвижники наши.

Современники о блаженной монахине Алипии (Авдеевой)

Радость наполнила мою душу — этот человек от Бога»

Архимандрит Трифон (Зинченко Т. В.)

настоятель монастыря

Святых Царственных мучеников

с. Кисливка Таращанского района

Киевской области

Родился и вырос я во Львове, мирское имя мое было Тарасий. Хотя с детства ходил я в церковь по воскресеньям и праздникам, но крепкой живой деятельной веры у меня не было. И так протекала моя жизнь: в храм сходишь, исповедуешься, причастишься, а потом окунаешься в мир. И этот мир, мирская дружба, светская жизнь далеко не по заповедям Божиим тебя захватывают, и порой находишься в недоумении, как из этого всего выбраться, и главное — как спастись. Кроме нравственных, возникали вопросы и церковного характера, поскольку многовековое влияние католицизма на Западной Украине было очень сильным. Доходило даже до нарушения догматов церкви, например, в храме во время пения «Символа веры» люди пели «…Духа Святаго от Отца и Сына исходящего…». Видя такое грубое нарушение, обращался за объяснением к священнослужителям, но и среди них не было единогласия.

Мне было шестнадцать лет, когда возник трудный вопрос, как и где найти духовного руководителя, который бы направил меня в духовной жизни, подсказал на что обратить внимание. Это был сложный, переходной возраст, поэтому вопросов было много. И прибегнув к Богу с горячей молитвой, я начал просить, чтобы Господь указал мне опытного наставника.

И вот как раз, как бы в ответ на мою просьбу, после взрыва в Чернобыле от верующих знакомых я стал часто слышать о матушке Алипии, Христа ради юродивой, хотя она и раньше была известна и помогала всем, обращающимся к ней. Говорили о том, что она имеет дар прозорливости, исцеляет людей, наставляет на истинный путь. Мне показалось, что пришел ответ на мою просьбу, который мог на первый взгляд показаться случайностью, но ведь у Бога случайностей нет, Господь промышляет о спасении каждого человека. И тут у меня возникло твердое решение посетить Матушку и узнать, кто она. Ведь говорить это одно, мало ли что говорят, а нужно узнать — от Бога ли этот человек. А то много есть «бабушек» и «дедушек», и воск льют, яйцами выкатывают, прикрываясь при этом православием. Не хотелось попасть в обольщение врага. Я понимал, что нужно быть очень осторожным и особенно усилить молитву. В Голосеево, где жила Матушка, собралась нас ехать небольшая группа, которую возглавил друг нашей семьи, тоже православный, ныне уже покойный Феодор из Львова. Он неоднократно бывал у матушки Алипии, и дорогой рассказывал, что она благословляет читать Символ веры перед тем, как войти в ее келию. «Может, это для приезжих с Западной Украины?» — подумалось мне. И задумал так: когда буду у Матушки, и она спросит меня Символ веры, то значит, она простая бабка и не знает, что я не католик и хожу в православный храм. А если не спросит, то значит она от Бога. Так я про себя молился, чтобы Господь открыл истину.

Когда мы подошли к келии матушки Алипии, Федор постучал, прочитал молитву. Она отозвалась не сразу.

— Кто там?

— Федор, Матушка, приехал из Львова.

— Ну, хорошо. А Символ веры знаешь? Читай.

Федор прочитал, а я думаю: «Сейчас у меня спросит». Матушка открыла двери, смотрит на нас:

— А это кто с тобой?

Федор пытался, было, ответить, кто мы да что, а она перебила его, указав рукой на меня:

— Вижу, — говорит, — этот нашего рода — православный. Ну, заходите.

У меня от души отлегло то напряжение, которое пришлось испытать от того, какой будет встреча. Радость наполнила мою душу — этот человек от Бога.

Мы зашли, сели за стол. Спрашивал ли я Матушку в тот день о чем-нибудь или нет, о чем была наша беседа, не помню. Запомнилось только то, что она сказала, что чем больше съедим, тем больше возьмем. В последующем мне захотелось снова приехать к этому удивительному человеку.

У меня в Киеве живут родственники, поэтому я имел возможность часто бывать у Матушки и с каждым посещением все более убеждался, что старица имеет особый дар прозорливости. Потому что когда мне приходила какая-то мысль в голову, она тут же давала ответ. Я думал так: «Здесь даже страшно о чем-то подумать, потому что она сразу же выставит мои мысли перед людьми». Поэтому, находясь в ее келии, я старался читать Иисусову молитву или «Богородице Дево, радуйся».

Мне говорили, что у Матушки есть особая благодать — вымаливать души людей. О каждом она молилась, даже носила вериги в виде ключиков, которых у нее было очень много. Но меня не подвиги ее интересовали, а было важно, чтобы старица подсказала мне в духовной жизни, на что обратить внимание. Многие вопросы решились для меня у старицы. Поэтому мне очень захотелось привести к ней как можно больше людей. Сначала я привел своих родителей, потом братьев и сестер: и родных и двоюродных. Интересный случай произошел, когда я привел свою двоюродную сестру Ксению, которую невозможно было в храм затащить. Думаю, пускай матушка поможет — вымолит ее. Приехал я к сестре, рассказываю о матушке, а она выслушала и говорит:

— А она поколдует мне? Погадает на мужа, погадает на учебу?

Я ужаснулся:

— Оксанка! Это же человек от Бога! Это же не бабка, которая делает все с помощью демонов. Она с помощью Господа все знает — ей Господь открывает, потому что она молится, Богу служит!

Сестра согласилась:

— Ну, ладно, я схожу, пускай она мне погадает.

Пошли мы втроем — брат двоюродный Юрий, сестра Ксения и я. Иду и трепещу: «Сейчас матушка Алипия мне даст! Господи, управь, чтобы она сестру приняла, да вымолила, чтобы человек не погиб». Матушка, когда мы вошли в дом, встретила меня с некоторой строгостью и, покачав головой, сказала:

— Тарасий! Кого ты ко мне привел!

Но все-таки приняла. Меня с братом посадила на маленькие стульчики, на табуреточки поставила борщ, кашу, а в сторону Ксении даже не смотрела. Помолились, начали кушать. В такое время обычно Матушка начинала говорить. Я сильно переживаю: «Что она скажет Оксане? Сейчас выгонит меня навсегда». А она поворачивается к сестре и говорит:

— Я не колдун и не гадалка, на мужиков и на учебу тебе гадать не буду! Сестра была потрясена, а у меня мороз по коже пошел. Я сидел молча, в душе у меня была тоска от того, что я совсем, так сказать, «сырой материал» к Матушке привел, ей и так тяжело, а я ее нагружаю.

Прошло около года с тех пор, когда я впервые посетил матушку Алипию. К этому времени я многие свои вопросы решил, был у нее как свой. Поэтому у меня уже проснулся интерес — как Матушка живет? Однажды я пришел к ней, никого не было. И так все было чистенько! Хотя очень заложено мешками, какими-то пожертвованиями, банками. По коридору не пройти — еле протиснешься. И котов очень много было у Матушки. Но при этом пол вымыт, все вычищено, все аккуратненько, и она такая опрятная. Я подумал: «Как Матушка со всем этим справляется, как она дает толк всему этому? И чего она этих котов держит?» Матушка была в коридоре, и тут заходит ко мне — я стоял в комнате, и говорит:

— Ну, Тарасий, котов я держу вот по какой причине: хулиганы издеваются над кошками-то глазки выкалывают, то увечья всякие наносят, жалко мне их, ведь это тварь Божья. Так я их к себе забираю и лечу, — а еще добавляет, — у меня тут порядок, я знаю, что где находится, а собираю потому, что люди приносят пожертвования, дают мне. Чтобы никого не обидеть, я принимаю, а потом отдаю другим.

Вот, думаю, даже подумать ничего нельзя! Такая прозорливость была у матушки.

Как-то я пришел к ней. Была келейница. Обычно я мало обращал внимания на то, кто был у матушки — всегда интересовали свои проблемы и вопросы, а в этот момент я обратил внимание на одного человека, который пришел одновременно со мной. Я никогда его до этого не видел, но он мне почему-то запомнился. Ему было лет за сорок. Видно было, что он впервые пришел к матушке Алипии. Она сразу же предложила нам присесть, покушать. Я повиновался благословению, сразу помолился, начал кушать. Я уже усвоил, что у Матушки нужно слушаться и ел, удивляясь, куда в мой желудок помещается столько пищи. Обычно пресыщаешься пищей, а у Матушки этой тяжести никогда не чувствовалось, а ощущалось какое-то удивительное благодатное состояние, как в блаженстве каком-то находишься. И она обычно в этот момент начинала о тебе все говорить, отвечать на все мысленные вопросы. А тут пришел этот человек, встал и даже не садится. Я думаю: «Вот непослушный! Тут же нужно, чтобы послушание было! Что Матушка ни предложит — все принимай, доверься ей». На неоднократные предложения Матушки мужчина упорно отказывался. А мне до того его жалко стало, думаю: «Господи, да чего же он упрямится!» Сказать замечание было неудобно в присутствии Матушки, да и человек он мне незнакомый. «Господи, помоги ему!» — взывал я внутри себя. Матушка от него отвернулась и начала говорить все, что касалось меня, отвечать на мои мысленные вопросы. Мужчина стоял, стоял, а потом собрался с духом, начал кушать. Напряжение его исчезло. И только он «оттаял», как Матушка моментально повернулась к нему и начала говорить о его проблемах, о которых услышал и я, поскольку находился рядом. Помню, что она говорила:

— Вот у тебя проблема, нет ребенка, ребенок у тебя будет, нужно потерпеть, он будет попозже — Господь все устроит. И еще многое ему говорила, хотя мужчина ни одного вопроса Матушке не задал. Мне так радостно за него стало! Когда все вопросы мы решили, Матушка дала нам хлебушка, по обычаю благословила троеперстием, и сказала идти вместе. Когда мы шли на автобус, мужчина удивлялся:

— Это же надо! Я у нее ничего не спросил, а она на все вопросы ответила!

От волнения он не все запомнил, что ему было сказано. Потом я понял, почему Матушка благословила нам идти вместе — нужно было откорректировать то, что сказала старица. Во второй раз мы встретились уже на Лесном кладбище у могилы Матушки — я часто туда приезжал, потому что были затруднения в строительстве храма. После нашей первой встречи прошло около тринадцати-четырнадцати лет, тогда я был молодым, семнадцати лет, без бороды. Смотрю, мужчина на меня внимательно смотрит. Лицо его мне показалось очень знакомым, я подумал, что вроде бы это тот мужчина, с которым мы познакомились у Матушки. После службы я его подозвал, и оказалось, что это был действительно он. То было единственное его посещение келии старицы. И вот по прошествии стольких лет ее слова исполнились — уже в довольно зрелом возрасте, потому что ему было уже лет под пятьдесят, у него родился ребенок по благословению матушки Алипии, о чем он пришел ее поблагодарить.

Был еще такой интересный случай. Собрались мы ехать в Голосеево вместе с моим отцом. Хотя он с детства был верующим, но в церковь начал ходить, когда я был в третьем классе. Отец все глубже изучал православие, по воскресеньям и праздникам ходил в храм, читал Священное Писание. Но при этом у нас был общий недостаток — отсутствие духовного руководства и множество неразрешенных вопросов. На то время духовную литературу достать было довольно сложно. И когда мы познакомились с Матушкой, это была для нас общая семейная радость. К этому времени он уже воцерковился, и у него возникло желание, чтобы я принял монашество. А я монашества боялся, как огня. Дело в том, что у меня была девчонка, с которой мы пять лет дружили, она была дочь священника. Дружба у нас была чистая, можно сказать, детская. Но, конечно, все шло к тому, что, может быть, в скором времени будет семья. Но я был еще молодой, не спешил, думал, что нужно еще на ноги встать, окрепнуть, работу иметь, чтобы кормить семью, чтобы была копейка. Мой отец знал о нашей дружбе, но очень хотел спросить о монашестве. Я его просил, чтоб он не решал за меня мои вопросы. Но сильно не упрямился, так как он все-таки отец, но очень переживал. И просто нервничал, и даже молитва мне не шла из-за нервозности. А нервозность — значит греховность. Когда приехали, отец зашел, стал впереди. Я стою в дверях, волнуюсь. Отец же стоит посередине комнаты и представляется:

— Я — Васылий. Мы прыйихалы зи Львова.

Вдруг Матушка его перебила:

— Ты не со Львова, ты из Пензы.

— Та ни ж, я зи Львова.

— Нет из Пензы — не уступала Матушка.

Потом отец говорит:

— Ось мий сын Тарасий. Благословить йому монашество прыйняты.

У меня мороз по коже, стою, креплюсь, и в этот момент Матушка повернулась лицом к иконочкам и, указывая в сторону святого угла говорит:

— Вот, Киево-Печерская лавра открывается…

Это был 1987 год, об открытии еще никто не говорил. Отец сразу не понял, о чем Матушка говорит, а мне мысль пришла: «Она мне предсказывает монашество, да еще и открытие Киево-Печерской лавры». А отец мой сразу завозмущался:

— Матушка! Яка лавра! Про що Вы кажэтэ!

Я подумал: «Ну, как он не понимает! Пришел к такому духовному человеку и еще сопротивляется! Слушал бы все, о чем она говорит». Я его начал дергать, чтобы меньше говорил и больше слушал. Приходя к матушке Алипии, я всегда старался уловить духовный смысл того, что она говорила, а не воспринимать все буквально.

Вдруг Матушка повернулась к нам и с улыбкой спрашивает:

— Василий! А чей это сын?

Отец опешил:

— Як! Матушка! Цэ мий сын!

— Нет, Василий, это не твой сын. Это циган.

— Та ни! Цэ мий сын! — доказывал отец.

— Нет, Василий, это не твой сын.

Отец начал задумываться о духовном смысле сказаного. Матушка усадила нас, начала угощать, а сама, стоя у икон (все они были простенькие, бумажные, пленочкой затянутые) тихонько молилась. Лицо у нее было веселое, просветленное, прям сияло радостью.

Когда мы вышли на улицу, отец сказал:

— Да, теперь ясно, почему тебя Матушка циганом назвала. Потому что ты любишь много ездить.

В действительности у меня был мотоцикл и я много ездил по святым местам, но я подумал, что здесь Матушка имела в виду другое — то, что я угадал духовный смысл сказанного ею.

Этот случай мне запомнился. Мы уехали. Поездка наша была в Черниговскую область на родину моего отца — там у него был больной парализованный отец, за которым мне пришлось ухаживать. Побыли мы в деревне у дедушки и поняли, что врачи ему уже не помогут — весь он иссохся, без посторонней помощи не может обойтись. Приехали в Киев, чтобы во Львов ехать, и снова пошли к Матушке. Я стал в дверях, пропустил отца поближе к ней, ведь он все-таки мой родитель. Отец снова по-простому начал представляться:

— Матушка Алипия, вот я Василий, это мой сын Тарасий, у меня отец Алексей, — хотя мы были у нее несколько дней назад.

Отец каждый раз приходил к Матушке и рассказывал, кто он такой и откуда. Мне как-то не по себе стало: «Ведь Матушка человек духовный, если ей Господь открывает о болезнях, о внутреннем состоянии человека, о помыслах, неужели ей нужно говорить, кто ты и какого рода — ведь это не главное, она и так все знает». Отец все рассказывал, Матушка перебила его и говорит:

— Твой отец Алексей умер, а вот отцу Димитрию еще можно помочь.

Отец не понял:

— Матушка, какой Димитрий? Моего отца звать Алексей, он из Бобровицкого района…

И опять все начал рассказывать. А я понял, что то, о чем матушке Алипии мы никогда не говорили и знать она этого не могла, было ей открыто. Дело в том, что моя мама родом из Тернопольского района, ее отец, мой дедушка Димитрий, был живой. Так получилось, что заболел дедушка Алексей, отец моего папы, а у мамы заболел Димитрий. Мы его возили во Львов к врачам, платили деньги, находили лекарства, но ему ничего не помогало. У него не поднимались руки — он не мог даже сам кушать. Врачи на него махнули рукой, сказали, что ничем ему помочь не могут, что за болезнь — никто не знал. Отправили его в деревню умирать. Так он и сказал: «Ну, все, буду уже готовиться умирать». Хотя он был большим тружеником, корова у него была, хозяйство, которое он очень любил. В церковь он ходил каждое воскресение, праздники, даже помогал в церкви пономарем. Меня поразило, что матушка Алипия, отвечая на наш вопрос о дедушке Алексее, сказала, что он уже умер. Отец возмущался:

— Да он не умер! Он живой, и не Димитрий его звать, а Алексей!

Я сразу понял глубину прозорливости Матушки! Поэтому остановил отца: «Слушай, что матушка Алипия говорит». Отец начал прислушиваться, присмирел, а Матушка продолжила:

— Твой отец Алексей умер, ему уже ничем не поможешь, а вот отцу Димитрию еще можно помочь — у него руки вот так вот не поднимаются, он не может руками двигать, он ходил по врачам, но врачи отказались от него. Я сделаю для него мазь, пускай ко мне Тарасий послезавтра приедет, я отдам ему мазь, пусть он дедушке передаст, она ему поможет, и он еще десять лет проживет. Только ты смотри, Василий, чтобы эту мазь мыши не съели.

В этот вечер мы уехали во Львов. На следующий день мне снова предстояло возвратиться в Киев за мазью, которую должна была приготовить Матушка. Но без искушений не бывает. Перед выездом я задержался у девчонки, с которой дружил. Мне очень хотелось ее также свозить к матушке Алипии и я не знал, как ей это объяснить, с какой стороны подойти к этому вопросу. Разговор не получался, и я решил: «Ну, ладно, может, как-то Господь управит». И вот я засиделся, глянул на часы и увидел, что уже не успеваю на поезд — осталось пять минут, билетов еще не было. Да! Что интересно, весь путь до вокзала занимал около получаса — только на одном троллейбусе надо было ехать 15 минут, а его, как назло, не было. Для меня казалось, что наступила целая вечность — страшно было нарушить благословение Матушки. Ведь этот киевский поезд был последним, и мне на него никак не успеть. И тут я вспомнил, как матушка Алипия как-то в разговоре сказала: «Если будет какая-то нужда, обращайтесь, просите, я вам помогу». То есть она видела, что имеет дерзновение еще при жизни, Господь внимает ее молитвам. И я воспользовался этим и попросил: «Господи, по молитвам матушки Алипии, помоги». В этот момент подошел транспорт. Когда ехал — все время молился и на часы не смотрел. Приехав на вокзал, услышал, что объявляют отправление моего поезда. Я успел вскочить в него — к кассам уже не бежал. Смотрю на часы — прошло пять минут. Как время сжалось! В этот момент поезд тронулся точно по расписанию. Проводник продал мне билет, и я по милости Божией добрался в Голосеево. Когда я вошел в домик, то заметил, что у Матушки был очень уставший вид.

— Тарасий… Я целую ночь не спал. Мне всю ночь мешали. Но я все сделал! — и она показала баночку с мазью, которую держала в руках. Потом Матушка подошла к углу с иконами и начала молиться. Временами она что-то выкрикивала на непонятном мне языке (скорее всего, на мордовском) и грозила рукой в левую сторону от святого угла — туда, где было окошко. Время от времени я различал русские фразы: «Ух, я вам покажу, уйдите, не мешайте! Как вы меня замучили! Я вам ее не отдам!» Потом осенила себя и ту сторону, куда грозила, крестом. Я в оцепенении стоял у дверей. Было впечатление, что Матушка борется с невидимой силой. Присутствие нечистой силы чувствовалось, но потом наступил момент, когда все стало успокаиваться, умиротворяться. Затем Матушка с облегчением вздохнула, вновь перекрестила себя и окно и протянула мне мазь.

Видя происходящее, страха не было, но было совестно — ведь какую борьбу претерпевают духовные люди, чтобы помочь нам с нашими скорбями и болезнями. А мы часто живем бездумно и нерадиво. Поблагодарив матушку Алипию, я забрал мазь и отвез больному дедушке. Молитвами Матушки он прожил еще ровно десять лет, а дед Алексей через несколько недель умер, как и предсказывала старица.

По милости Божией, эта мазь у нас осталась. Однажды мне пришлось ею попользоваться. Как-то зимой мне с моим отцом необходимо было ехать в Россию, а тут как раз воспалился лимфоузел — всю щеку разнесло. Отец советовал не ехать, ведь в России еще холоднее, чем у нас. Но у меня были там срочные дела, и отложить поездку я не мог. Перед дорогой заехали на могилку к матушке Алипии на Лесное кладбище, помолились и отправились в путь. На полпути до таможни нас остановила милиция. При проверке документов оказалось, что временная регистрация на автомобиль просрочена и нам пришлось вернуться обратно. Но все оказалось промыслительно. Ведь по возвращении отец вспомнил, что у него осталась матушкина мазь. Я помазал ею щеку и на следующее утро был абсолютно здоров. Сделав документы, мы благополучно съездили в Россию.

Ухаживая за парализованным дедушкой Алексеем, я прислуживал при храме в Черниговской епархии, пел и читал на клиросе. Священник увидел, что я быстро все усваиваю, и предложил: «А чего бы тебе не рукоположиться?» Мне тогда было восемнадцать лет, еще нужно было идти в армию, но ныне покойный владыка Антоний сказал, что если я определюсь либо с монашеством, либо с семейной жизнью, то он меня рукоположит, и в армию я не пойду, буду служить в Чернигове при владыке. Поэтому я задумался: «Монашество я не хочу, боюсь даже думать об этом, а супружество… Девчонка есть, но как я ей скажу? На эту тему я никогда с ней не разговаривал, хотя все к этому шло». Я не ожидал, что все будет решаться так быстро, восемнадцать лет — это совсем рано. Поэтому и приехал к матушке Алипии взять у нее благословение — только не на монашество, а непременно на супружество.

Еще когда мы были у Матушки с моим отцом, и она сказала об открытии лавры, я понял, что она предсказывает мне монашество. От этого возникло смущение и мне хотелось решить этот вопрос без посторонних. Я приехал, она усадила меня, сама села напротив и по-матерински начала слушать. Я сообщил ей: «Матушка, у меня есть девчонка, я с ней дружу уже пять лет. Благословите жениться!» Матушка покачала головой и говорит: «Тарасий, сейчас нельзя венчаться, сейчас пост идет, а после поста, после Пасхи — можно». И она это с такой радостью сказала, что у меня от души отлегло. Ну, думаю, раз она благословила, значит, все — настроился я на женитьбу. Никому ничего не говорю, все держу в тайне, нужно же постом помолиться, попоститься построже, чтобы семья была крепкая, да и денег нужно заработать. Друзья посоветовали, что в Ивановской епархии много церквей восстанавливается, поэтому там можно устроиться поработать — реставрировать храмы. После Пасхи нас пригласили на работу, и на Светлой седмице мы с моим другом Игорем на мотоциклах, взяв палатку и все необходимое, поехали в Иваново. А по дороге решили заехать к матушке Алипии. Наши родители дали Матушке передачу: продуктов, кагора, хлеба, грибов. А еще передали по десять рублей.

Доехали мы до Киева, едем по окружной дороге в районе Борщаговки, и тут я запутался — забыл, где поворот на Голосеево. «Это же надо? Ездил и запамятовал. Как попасть? Прям искушение какое-то». А тут еще и милиция остановила и начали доказывать, что мы ехали на красный свет, хотя мы твердо помнили, что ехали на зеленый. Пришлось заплатить штраф — по десять рублей с каждого. А тогда за десятку можно было доехать до Москвы, потому что бензин был дешевый. А денег у меня было только в одну сторону — надеялся, что заработаю при храме. В душе, конечно, была скорбь, но мы решили: «Матушка Алипия помолится, и Господь все устроит». Мы не хотели говорить старице, что заплатили штраф. Стыдно нам было с ней о таких мирских вещах говорить. Когда милиция отъехала, мы увидели, что стоим как раз на повороте в Голосеево — кто нас обобрал, тот нам и помог.

Когда мы приехали, мотоциклы оставили на улице, вошли в дом. Поскольку была Светлая седмица, Матушка отодвинула шторки, раздвинула мешочки, которыми была заложена вся келия, усадила нас у окошка. Мы разделись, потому что на нас были сапоги, штаны, фуфайки — сем одежек, чтоб не замерзнуть. Матушка давай подарки от нас принимать — то, что родители передали, да записочки с просьбами помолиться. Я свое, Игорь свое. Принимая от нас передачи, она повернулась спиной, перебирая пожертвования, как будто выискивая что-то, и все говорила:

— Ох, обобрал, обобрал!

Вдруг, обернувшись, говорит:

— Я хочу вам дать по десятке каждому.

— Матушка, вы что?! Не нужно! — мы начали упорно отказываться.

— Цыц, я сказал! У вас дорога дальняя — вам еще пригодится.

И, нахмурившись, она погрозила пальцем в сторону, откуда мы приехали:

— Ух, какой он! Он обобрал, а я вам дал.

Мы были поражены такой яркой прозорливостью Матушки. Потом она стала нас угощать. Мы рассказали, куда едем, зачем, хотя и понимали, что ей Господь и так все открывает. Вдруг Матушка схватилась за голову и говорит:

— Ой, как вам тяжело придется, какие будут времена! Что вам придется пережить!

От этих слов стало как-то страшно, не по себе, а Игорь и спрашивает:

— А что? Война, голод будет?

А Матушка, качая головой, говорит:

— И война будет, и голод. Ой, что вам придется пережить! — и все твердила — какие тяжелые будут времена!

Складывалось впечатление, что война и голод — это не самые большие бедствия, которые нас ожидают. Мне подумалось: «А что же может быть страшнее этого? Как и где можно будет спастись?»

И Матушка в ответ на эти мысли обратилась ко мне:

— А ты, когда будешь жить на хуторе, заводи всякую скотину — коз, коров, гусей, лошадей…, но только смотри, чтобы ничего не убивал.

Игорь смекнул:

— Матушка, а мне можно мясо кушать?

Я не понял ничего, а он сразу догадался, что матушка Алипия предсказывает мне монашество. Когда Матушка что-то говорила, я всегда улавливал духовный смысл ее слов, а тогда таким профаном оказался! Буквально все понял, а ведь действительно — священнику и монаху убивать нельзя, да и зачем ему, если он мясо не ест.

— А тебе мясо кушать можно! — ответила она Игорю.

Собравшись уезжать, вышли на улицу. Матушка тоже вышла, чтобы провести нас. Она была такая радостная, довольная. Подходит к моему мотоциклу, смотрит на номера и спрашивает:

— Тарасий, а какой у тебя номер?

После того разговора в келии у меня было блаженное, возвышенное состояние, а тут я удивился: «Зачем она у меня такие обыденные вещи спрашивает?» Я не помнил своего номера, пошел, встал сзади мотоцикла и прочел его. И только отошел, Матушка с улыбкой снова спрашивает:

— Тарасий, какой у тебя номер?

Я ей ответил. И так было трижды.

«Ну, что она хочет от меня? Что имеет в виду? Что-то предсказывает, — я начал догадываться, — наверное, техники у меня будет много». Так оно потом и получилось. А к Игорю не подошла. У него мотоцикл потом украли. Он очень любил путешествовать, но я путешествия больше склонял к тому, чтобы ездить по монастырям, святым местам, духовным особам, чтобы духовно обогатиться, а у него намерения были больше такие, чтобы с друзьями, с мирскими повидаться. Видать, Господь видел, что надобности в этом мотоцикле не было. Украли мотоцикл у него раз, а потом и во второй раз.

Вот так матушка Алипия прикровенно предсказала мне монашество, о чем догадался мой друг. А я-то ехал в Россию, чтобы заработать денег для свадьбы! Но Матушка вымолила, чтобы я пошел тем путем, к которому призывал меня Господь. Трудясь в России, я начал размышлять, что, может быть, я поступаю по собственной воле, может быть, действительно Богу угодно, чтобы я принял монашество, ведь и с девчонкой я дружил по своей воле и матушку Алипию об этом никогда не спрашивал. Нужно было бы узнать волю Божию, а не настаивать на своем. А я заупрямился: «Подавай мне только то, что хочу». Не хорошо так ходить к духовным людям за советом. И трудясь при храмах, я начал усиленно молиться: «Господи, сам управь, какой мне лучше путь избрать». И так случилось, что за то лето, пока я собирал деньги на свадьбу, моя девчонка нашла другого жениха и вышла за него замуж.

Так Господь постепенно привел меня к мысли о монашестве и был такой момент, что я сам просил его у Бога. Это произошло после последней встречи с матушкой Алипией, когда я совершил паломничество на Кавказ и тогда уже все в душе у меня переменилось, тем более, что я был уже свободен. Потом сообщили через месяц, что матушка Алипия отошла ко Господу. Это событие заставило меня задуматься о духовной жизни, о том, что главное не здесь устроиться пожить, а о том, что жизнь дана для подготовки к вечности.

Молитвами матушки Алипии, Господь все устроил именно так, как она предсказывала: в 1988 году я пришел во вновь открывшуюся Киево-Печерскую лавру, где и принял иноческий постриг.

На праздник Рождества Богородицы в 1988 году была моя последняя встреча с матушкой Алипией. Мне хотелось побольше людей привести к ней. В этот раз я приехал с друзьями, которые, слыша мои рассказы о многочисленных случаях прозорливости блаженной, очень хотели ее посетить. Это были: мои друзья Роман (ныне иеромонах Феодосий) и Игорь (теперь диакон) из Львова, монахиня Севастьяна с подругой Таисией (ныне монахиня Паисия из Иваново). Всенощную мы отстояли в Киево-Печерской лавре, а потом на утро решили пойти на раннюю службу и после нее поехать к Матушке. Мне было все равно когда пойти к ней, потому что когда бы я ни приходил, в какой момент дня, я всегда попадал к Матушке и Господь так устраивал, что все вопросы решались, и даже лучше, чем думалось. Я никогда не задавался целью — попасть, чтобы никого не было. Господь управлял всем, и каждая встреча была очень радостной и назидательной. Но тут матушка Севастьяна говорит:

— Нет, к духовным людям нужно приходить с утра, потому что потом будет большой поток народа.

Я согласился: «Ну, как скажешь». Решил, что буду слушаться ее, потому что я был тогда человек мирской, а она была монахиня. Думаю, пускай руководит, а мы будем уповать на волю Божию. После ранней литургии мы приехали, Матушка нас приняла, но в этот раз не в келии, а на улице. У нее никого не было, даже келейницы. Сели мы за стол под домиком и она сама стала нас угощать, дала каши, борща. Мы начали кушать. Когда она накладывала мне еду, то говорила:

— Тарасий, у тебя болит живот.

Матушка повторяла это неоднократно.

Когда мы поели, она отошла от нас и как бы немного прилегла на лавочке напротив. Вид у нее был уставший, изможденный.

По милости Божией я многие свои вопросы с помощью матушки Алипии решил, поэтому я беспокоился, чтобы она сказала что-нибудь назидательное, спасительное не мне, а пришедшим со мной людям, которые были у нее в первый раз. Но тут произошло другое. Конечно, с одной стороны радостное для меня, но с другой стороны и прискорбное. Потому что я все-таки старался помочь другим. А тут матушка Алипия снова давай мне говорить:

— Тарасий, у тебя надорван живот. У тебя болит желудок.

И тут я возразил:

— Матушка, не больной у меня желудок.

А она все повторяет:

— Тарасий, у тебя надорван желудок. Тебе нужно постоять десять минуть на голове и все пройдет, станет хорошо, ой, как станет хорошо.

А у меня никогда желудок, по милости Божией, не болел. Думаю: «Что это она такое говорит? Видимо, предсказывает о какой-то болезни. Или, может быть, с духовной стороны все это нужно рассматривать, параллель проводить». А она все только обо мне, да обо мне, повторяет эти слова. «Матушка, тут со мной люди приехали…», — возразил я, так как мне было неудобно перед спутниками. А Матушка снова начала говорить обо мне. И далее произошло для меня самое страшное — сидя за столом, я уснул. Это было немыслимо, чтобы заснуть в гостях, даже в голове такое вместить не мог! Но что произошло — проспал я так, сидя, до вечера. Когда очнулся, уже начало темнеть, похолодало. Только начал просыпаться, как вижу картину: мои спутники сидят возле меня в таком же положении, в каком и сидели, а Матушка встает с лавочки:

— Вот, Тарасий.., — и продолжает говорить то же самое, что и до этого.

Мне показалось, что я вздремнул несколько минут, хотя на самом деле проспал до вечера. Было как-то неудобно, что, придя к такому духовному человеку, я целый день проспал.

Поблагодарив за трапезу, начали собираться уходить. Матушка стала провожать нас до калиточки. Мы взяли благословение поехать в Сухуми, посетить святые места на Кавказе. Матушка подошла ко мне и очень серьезно сказала:

— Ой, Тарасий, бойся, милиции, а то она тебе что-то плохое сделает.

Сначала я задумался над сказанным Матушкой, но ничего не понял, однако со временем все разрешилось.

Потом спрашиваю:

— В Иваново я познакомился с о. Амвросием. Можно, чтоб он был моим духовником?

— Бог благословит! И к о. Амвросию поехать можно.

Вдруг Матушка улыбнулась:

— А чего ты в сапогах ходишь?

Я растерялся и не знал, что ответить.

— А–а–а! Я знаю почему ты в сапогах ходишь, — продолжала Матушка. «Странно, — подумалось мне, — а я и сам не знаю».

Только позже, проанализировав все, я понял, к чему был этот вопрос. Дело в том, что перед тем, как я познакомился с Матушкой, я подумал, что нужно как-то спасать свою душу и решил: «Не буду есть мяса и пить вина». Когда Матушка давала мне вино, то я принимал его как благословение, так как она человек духовный, нужно все принимать, чтобы она ни сказала. И вреда от этого никогда не было. И не служило поводом, чтобы потом я употреблял спиртное. Также был период, совсем недолгий, незадолго до кончины старицы, когда Матушка сдвигала посты, но поскольку она была юродивая, ее действия были символическими, и бывало, что мы разговлялись, а у нее был строгий пост. Или наоборот, когда у нас строгий пост, она кормила кашей с яйцом, молоком и маслом. Возможно, она предсказывала новый стиль, а, может, то, что время сжалось, или еще что-то. Потом Матушка перестала сдвигать посты, постилась по нашему календарю. Я никогда этим не смущался, понимал, что это какое-то юродство, поэтому действия старицы не давали повода, чтобы нарушать посты — я все принимал от матушки Алипии, как от угодницы Божией.

И вот те подвиги, которые я взял на себя самочинно, Матушка подметила. Позже с духовником этот вопрос я выяснил, он благословил держаться золотой середины. А в сапогах я ходил для подвига и понял слова старицы в плане назидания, что нужно склоняться более не к внешней жизни, показной, которую все видят, а к жизни внутренней, духовной.

Дорогой мои друзья рассказали о том, что произошло во время моего продолжительного сна.

— Ты уснул, а матушка Алипия закрыла глаза и замолчала. Мы же в таком положении просидели целый день, боясь шелохнуться. Ты проснулся, и она сразу встала, и давай говорить то, что она говорила до этого.

Я знал, что Матушка всегда, если, как казалось, «дремала», то это означало ее усугубленную молитву, она тихонько перебирала четочки. Иногда, бывало, спросишь у нее совет. Она сразу не отвечает, а как бы «засыпает», перебирая четками, потом после молитвы дает ответ. Выставлять же молитву напоказ она не хотела.

Возвращаясь через Голосеевский лес, впечатленные словами матушки Алипии, мои спутники начали убеждать меня постоять на голове десять минут. Желудок у меня не болел, я понимал, что это матушка Алипия мне что-то предсказывает: то ли десять минут, или дней, а может быть месяцев или даже десять лет. Я покорился уговорам и, прислонившись к дереву, стоял вниз головой. Сразу все десять минут простоять я не мог, поэтому засекали минуты по часам. Вскоре я взмолился: «Отпустите меня — матушка Алипия что-то предсказывает на будущее, вы в буквальном смысле ее понимаете, нужно выждать время и Господь откроет значение ее слов». Именно так потом и произошло.

Прошли года, по молитвам матушки Алипии Господь управил, что я стал иеромонахом. Будучи настоятелем Свято-Воскресенской общины в с. Кисливка Киевской области, мы начали строительство церкви. И когда закладывали фундамент храма, приходилось поднимать народ. Ведь раньше храмы возводились всей деревней. В колхозе в то время не платили, в государстве был развал, и вся строительная бригада пришла трудиться на церковную гору. Однако потом местные власти стали народ отбивать. На собрании села решили: храм сейчас строить не будем, в первую очередь надо построить свинарник. Сначала люди трудились во славу Божию. Но потом стали раздваиваться и бросать начатое дело. Мне это было очень прискорбно, и чтобы не останавливать начатое строительство, я с огромным трудом насобирал двенадцать человек. Да и те работали за деньги. Я как мог платил им, собирал по всему миру средства, чтобы рассчитаться и с рабочими, и за материал. Пришлось даже залезть в долги.

Приходилось мне и самому на стройке работать — валуны тяжелые катать по территории. В результате я сорвал себе желудок. И сорвал до такой степени, что не мог три дня ни пить, ни есть. Настолько у меня тяжелое было состояние, что я думал уже, что отойду в вечность. Желудок болел невыносимо. Иеромонах Феодосий и матушка Севастьяна, которые посещали со мной матушку Алипию, также трудившиеся у меня на приходе, напомнили, как Матушка говорила, что у меня «сорван желудок и нужно постоять десять минут на голове и все пройдет». Я схватился за эти слова, как утопающий за соломинку. В доме были двухъярусные кровати, я говорю: «Долго я так стоять не могу — засекайте время». И с помощью двухэтажной кровати еле-еле, с горем пополам, простоял десять минут. После этого почувствовал облегчение, захотелось пить. Выпил немного минеральной воды, стало лучше. К вечеру уже покушал, и, слава Богу, все нормализовалось.

Но в словах матушки Алипии был еще и духовный смысл. На сегодняшний день я увидел, что она предсказывала мне самые тяжелые десять лет моего служения в Кисливке — то, что строительство храма никак не могло сдвинуться с места. Однако помощь Матушки приходила и после ее кончины. Закладкой фундамента строительство церкви прекратилось. Вскоре все разбежались, я остался один, даже без псаломщика. Иной раз не было за что и покушать, народа нет. На душе была скорбь. К духовнику ехать было далеко, да и не за что, а тут еще и долг потребовали вернуть — сто долларов. Денег не было, вот я и решил поехать на Лесное кладбище к матушке помолиться, попросить о помощи. Отслужил панихиду, поехал по своим делам, и в этот день мне встретился в Киево-Печерской лавре незнакомый человек, который подошел ко мне и говорит:

— Батюшка, помолитесь за меня, — и дает мне сто долларов.

Я обрадовался такой быстрой помощи, так как долг надо было отдать именно в этот день.

После того, как люди разошлись, у меня осталось хозяйство — пара лошадей, козы, овцы. Управляться со всем этим мне одному было не под силу. И я обратился к матушке Алипии за помощью, чтобы одну из кобыл продать. Отслужил панихиду на Лесном кладбище, вернулся на приход, а меня на территории поджидает мужичок.

— А вы кобылу не продаете свою?

— А кто вам сказал?

— Да вот я так подумал, что у вас две — может, одну продадите?

— Да я хочу продать, только с одним условием — за сколько купил, за столько и продаю. Торговаться, поскольку я монах, не буду. Просто мне нужны деньги, чтобы долги отдать.

Он согласился. И таким образом, молитвами матушки Алипии, продалась и другая лошадь. Вот так потихоньку я все свое хозяйство распродал.

Многое, предсказанное Матушкой, сбывалось, ведь духовные люди просто так ничего не говорят. Когда началось строительство Воскресенской церкви, враг восстал с такой силой, что против нас были настроены не только местные власти, но и администрация района. Милиция меня вылавливала по всему району. Но Господь хранил. Тогда вспомнились пророчества матушки: «Смотри, Тарасий, милиция тебе что-то плохое сделает». Присылали повестки явиться в отделение, приходилось платить штрафы. Огородами и полями возили материал из соседних районов, было нелегко. В таких условиях строить было невыносимо. Дело шло к зиме, жить было негде, пришлось ютиться в строительном вагончике, который дали на время. Таким образом мы влезли в долги. Люди, бывшие со мной, таких испытаний не выдержали и ушли.