Бесплатный фрагмент - Студенческая пора

Посеребрят виски года,

Многое забудется,

Но студенческая пора
Будет вспоминаться

Нам всегда…

Рассказы

Выгодная покупка

После зачисления на первый курс инженерно-строительного

института в г. Новосибирске, мы с другом Михаилом поехали посмотреть Академгородок — его оригинальная архитектура считалась образцом строительства в СССР, примером бережного отношения к природе. Поездка занимала около часа, а свободных мест в салоне автобуса не было: даже проход был почти заполнен пассажирами. Только на задней площадке одиноко стояла в осеннем пальто девушка с авоськой в руках, в которой просматривался небольшой арбуз.

— Какая симпатичная попутчица! — обратил моё внимание на неё Михаил. — У меня идея! — воскликнул приятель и стал протискиваться к ней, увлекая и меня.

Когда мы подошли к девушке, Миша, кивнув на авоську, сказал:

— Разрешите вам помочь — давайте подержу вашу сетку.

Едва взглянув в нашу сторону, девушка отказалась:

— Я незнакомым не доверяю.

— Так давайте познакомимся, — оживился Миша и, щёлкнув каблуками, представился: — Михаил, первокурсник.

Она улыбнулась и сказала: «А я — Валентина».

— С такой покупкой девушки не должны стоять, — продолжил разговор мой приятель.

— Почему — выгодной? — удивилась Валя.

— Если примите моё предложение, то в этом убедитесь, — заинтриговал он её.

— Какое предложение? — с интересом посмотрела она на Мишу.

.- Вам надо спрятать арбуз под пальто так, чтобы выглядеть беременной. Затем, придерживая его рукой через карман в пальто, подойдёте к тем парням, — показал он на двух сидевших парней, с деланным интересом смотревших в окно. — Встанете рядом, а дальше дело за мной!

Девушка рассмеялась, и согласились.

Михаил помог Валентине «забеременеть арбузом» и проинструктировал: «Смелее и посерьёзнее».

Через минуту Валя подошла к парням и встала так, чтоб её выпуклый живот, маячил прямо перед ними. Однако те продолжали смотреть в окно, будто не замечая её. Тогда Миша подошел к ним и громко произнес:

— Молодые люди! Может, всё же обратите внимание на женщину в интересном положении.

Парни вскочили со своих мест: «Садитесь, пожалуйста!»

«Женщина в интересном положении» села к окну, а Миша устроился рядом, и они о чем-то стали тихо разговаривать…

Когда мы вышли из автобуса, я пошутил:

— Михаил, теперь ты, как честный человек, обязан жениться на Валентине!

Они с улыбкой переглянулись, а «невеста» сказала:

— С женитьбой повременим. А пока я приглашаю вас в гости на арбуз! Я. работаю лаборанткой в институте, мне дали комнату в студенческом общежитии…

Мы с удовольствием приняли её предложение.

А моё шутливое напутствие оказалось пророческим — примерно через год Миша и Валя поженились

.

Выбор жребия

До начала занятий в институте оставалась неделя, когда меня нашёл в студенческом общежитии мой земляк третьекурсник Анатолий, Он поздравил меня с зачислением в студенты и сразу же стал уговаривать, чтобы я вступил в туристический клуб при институте:

— В нашем коллективе уже больше тридцати человек. Кроме теоретических занятий мы выезжаем и на природу: разбиваем палаточный лагерь, устраиваем различные соревнования, у костра поём песни под гитару и просто общаемся. Сочетание напряжённой учёбы с активным отдыхом — это гарантия успешной учёбы. Навыки, полученные в клубе: ориентирование на местности по компасу и карте, умение выживать в трудных условиях — пригодятся в жизни. Согласен? — протянул он мне руку.

— Перед такой агитацией невозможно устоять! — пожал я его руку. — У меня нет палатки.

— В турклубе есть три одноместные и одна двухместная. Там же возьмем и посуду. Наши ещё не все вернулись из отпуска. Поеду я с приятелем Виктором и четверо девушек. Если возьмешь с собой ещё парня, то это приветствуется.

— А если я приглашу девушку?

— Уже влюбился?!

— Мы дружим. Может, в полевых условиях зародится и другое чувство. Мне она нравиться.

— С ней уже будет перебор. Тогда найди ещё и парня.

Моя девушки Оля согласилась поехать, но при условии, если возьмем и подругу Аню с её парнем. Я мысленно разместил девушек в одноместные палатки, а в двухместную — четверых парней и согласился с ее условием.

Место отдыха Анатолий выбрал на берегу речки рядом с пшеничным полем, на котором уже стояли скирды соломы. Пока мы таскали солому для подстилки под палатки, устанавливали палатки и разжигали костер, Анатолий успел наловить рыбы и вскоре запах ухи собрал нас вокруг кострища. Постукивая ложками об чашки, мы стали поторапливать Толю, чтобы он наполнил их ухой.

Когда в чашках задымилась ароматная уха, Виктор достал из рюкзака бутылку шампанского с шумом открыл её, разлил вино по кружкам и произнес тост:

— Друзья, сегодня у самого активного члена нашего клуба Анатолия день рождения! Для него уже стало традиций отмечать свои именины на природе в кругу друзей. Пожелаем ему успехов в учебе, а чтобы он не сбивался с курса туристической тропы, подарим ему компас, — и под наши поздравительные возгласы он застегнул компас на запястье смутившему именинника.

Потом Виктор взял в руки гитару, и в вечерней тишине зазвучали песни.

Я с опаской наблюдал за Олей. Она словно забыла про меня. С каким-то особенным отсветом в глазах она поглядывала на Виктора. Их взгляды часто встречались. Когда же гитарист запел песню Юрия Визбора «Милая моя», то Оля с таким вдохновением подпевала, будто песня посвящалась только ей. А в моей голове крутились слова знаменитого романса: «А глаза сияют, ласково маня, не меня встречают, ищут не меня…».

Время подошло ко сну, и тут Виктор неожиданно предложил:

— Друзья, давайте доверим свою судьбу жребию — пусть он определит — кому в какой палатке спать и с кем.

Все одобрительно загалдели.

Жребий разместил пары в одноместные палатки, а меня с тремя девушками в двухместную! Но самым обидным было то, что Оля оказалась в одной палатке вместе с Виктором!

Вскоре все разошлись по палаткам, а я ещё долго сидел с опустошенной душой у затухающего костра под небом, затянутом черными тучами. И только начавшийся дождь загнал меня в палатку.

Мое место было крайнее, рядом с Аней. «У нее, наверное, тоже скверно на душе», — подумал я. Но когда я лег, она прошептала мне: «Не переживай. Это всего лишь игра…».

А утром, когда все собрались у костра, девушки из моей палатки вдруг упали передо мной на колени и, вскинув руки вверх, заголосили:

— Пощади, господин! Если, после всего того, что произошло в эту волнительную ночь, ты не жениться на нас, то мы погибнем!

Сначала я опешил, но потом эмоционально подыграл им:

— Красавицы, рад бы, но вера запрещает!

— Ради девичьей чести придется поменять веру! — выкрикнул кто-то сквозь веселый смех.

Веру я не стал менять. А выбор жребия удивил — все пары переженились! И у них уже есть внуки.

Дважды студент

Нашей обычной сельской Константиновской средней школе необычайно повезло. Она располагалась в Целинном крае, объединившем несколько областей в Северном Казахстане откуда и началось освоение целинных и залежных земель по всей стране. Здесь же зародилось и Движение студенческих строительных отрядов, вдохновившее поэта В. Харитонова и композитора О. Фельцмана на создание романтической песни «Планета Целина».

Время моего обучения в этой школе совпало с интенсивным периодом освоения Целинного края, Руководством страны была поставлена задача не только в кратчайшие сроки вспахать и засеять целинные и залежные земли, но и построить там производственную базу, создать необходимые условия для привлечения и закрепления кадров на селе.

Немаловажное значение придавалась обучению и закреплению на селе школьников. В этой связи в нашей школе была создана учебно-производственная бригада. В учебный время мы изучали устройство различной сельскохозяйственной техники и автомобилей, а в летний период практически осваивали её новейшие образцы — работали на совхозных полях трактористами и комбайнёрами. К моменту окончания школы почти все парни в нашем классе получили профессиональные права шофёра и тракториста-машиниста широкого профиля, а девушки обучились швейному делу. Казалось бы, что наше будущее было предопределено.

Однако большая половина класса попала под влияние выпускников Казанского государственного университета, прибывших по распределению преподавать в нашу школу. Они не только хорошо учили, но и вселяли в нас уверенность, что с нашими знаниями можно поступить в любой институт.

Особенно мы уважали и побаивались преподавателя физики Бориса Юрьевича Найдорфа. О том, что преподавать в нашем классе физику будет он, мы узнали от Пети Жорова. В классе он самый маленький — метр с кепкой Он влетел в класс с горящими глазами и вселил ужас:

— Я видел нового физика! Он почти в два раз выше меня! Настоящий Геракл: с большим носом, черной шевелюрой и такой же бородой. А какие у него пронзительные чёрные глазища — от его взгляда я почувствовал себя лилипутом…

На первом уроке Борис Юрьевич, объясняя, как импульс зависит от ускорения и массы, решил. теорию подкрепить практикой И предложил нам руками сломать свои ручки (тогда они были деревянные с вставными металлическими перьями, которые мы макали в стеклянные чернильницы «непроливашки»). Богатырей среди нас не было, поэтому никто не смог.

За первой партой сидели девушки, а за второй мы с Сашей Жуковым. Он подошёл к нам и спросил у меня:

— Ручку не жалко?

— Нет — ответил я.

— Тогда крепко зажми её двумя руками и протяни мне, а я с размаху одним пальцем ударю по ней.

Я с готовностью протянул ему зажатую в руках ручку, и она от его резкого удара сломалась…

— Всем понятно, как масса и ускорение связаны с импульсом? — спросил он нас.

— А мою сможете? — протянул ему ручку и Саша.

Смог. Тут же и другие парни предложили ему испытать свои ручки, кроме Володи Волкова, так как он хорошо знал эту тему без подобных опытов. Когда физик, победно завершив демонстрацию опыта, стал диктовать нам домашнее задание и условия задач, прохаживаясь кошачьей походкой вдоль парт, то все заскрипели перьями, кроме «обезрученных», с хитрецой посматривавших на него.

— А вы, почему не записываете, — остановился он возле нашей парты.

— Не чем, Борис Юрьевич… — с разыгранной наивностью ответил я и показал ему части сломанной ручки.

Он сначала опешил, а потом нашёлся:

— Тогда запоминайте, лоботрясы! С вас будет особый спрос, — окинул он строгим взглядом всех «обезрученных».

В то время практиковались выезды школьников и преподавателей в лес, чтобы заготовить берёзовые веники для совхозного стада коров. И там «лоботрясы» стали проверять свои возможности по переламыванию тонких сухих сосновых палочек силой удара двумя пальцами. Борис Юрьевич стоял рядом и давал советы. Когда Саша предложил мне перебить более толстую палочку, а я отказался, то физик с улыбкой сказал ему: «Держи. Я покажу как надо». И размахнувшись резко ударил по ней двумя пальцами. Не смог… Палочка оказалась с сучком и он сломал себе палец. Потом Борис Юрьевич загипсованными пальцами, как указкой, показывал на ошибки, когда «лоботрясы» решали задачи на доске.

Борис Юрьевич видел нас насквозь. Когда кто-нибудь приходил на его занятия слабо подготовленным к уроку, то непременно оказывался у доски и физик словно щипцами вытаскивал из памяти провинившегося крохотные знания по проходящей теме, заставляя работать мозг «лоботряса» на пределе. Затем давал ему дополнительное домашнее задание и на следующем занятии проверял его исполнение. Такая требовательность дисциплинировала нас и заставляла серьёзно относиться к его урокам.

По каждой пройденной теме физик устраивал проверки. Задав каверзный вопрос, он, не обращая внимания на Володю Волкова, который поднятой рукой всегда выражал готовность ответить, поднимал по очереди весь класс и, не услышав ответа, обращался к Володе: «Ответь этим лоботрясам».

Решившие поступить в институт, после окончания школы, ученики нашего класса долго не могли определиться с ВУЗом. Только Володя точно знал, что будет поступать в Казанский государственный университет (КГУ). Такое решение он принял под влиянием Бориса Юрьевича, заметившего его способности. По совету физика он списался с подготовительным отделением КГУ и, получив материалы, стал готовится к сдаче вступительных экзаменом. В отличий от парней нашего класса, стремившихся при каждом удобном случае слинять на школьный стадион, чтобы поупражняться в метании различных спортивных снарядов: молота, диска, копья или поиграть в футбол или в волейбол, Володя увлёкся фотографией и радиолюбительством. Поэтому, окончив школу с серебряной медалью, он отправил почтой необходимые документы для поступления в университет на специальность «радиоэлектроника».

Я вспоминаю Бориса Юрьевича с теплом. Благодаря его «особому спросу» мне удалось успешно сдать вступительные экзамены в институт.

Преподаватели школы и мы в классе не сомневались в том, что Володя легко поступит в университет. Тем более, что наш физик обещал ему поддержку.… И вдруг, когда я уже стал студентом, до меня дошла ошеломительная весть — Володя не поступил в университет, вернулся домой и преподает в младших классах в школе.

В то время сотовых телефонов не было и связь с одноклассниками, разлетевшимися по своим дорогам, оборвалась.

С появлением интернета через родственницу Володи я узнал его электронный адрес. Пообщавшись с ним в «скайпе», я узнал причину его не поступления в тот год в университет. Он сдал все вступительные экзамены и был зачислен, но без общежития. Оказавшись впервые в большом городе без поддержки и не имея денег на квартиру, он решил вернуться домой.

— А Борис Юрьевич?! — удивился я. — Он же обещал поддержку…

Владимир улыбался:

— В связи с окончанием срока его работы по распределению в нашей школе Борис Юрьевич вернулся в Казань, чтобы устроиться на работу в университет. С ним мы лишь однажды повстречались в вестибюле. Он куда-то очень спешил..С тех пор мы не встречались. На следующий год я вновь сдал все экзамены в тот же университет, но в этот раз меня зачислили с предоставлением общежития. Когда я пришел в деканат за студенческим билетом, то там удивились, так как билет мне был выписан ещё год назад.

— Твой случай достоин книги Гиннеса! — воскликнул я и поинтересовался: — А что известно о Борисе Юрьевиче?

— С появлением интернета я узнал, что после нашей школы он преподавал в физико-математической школе при Новосибирском университете. И судя по тёплым воспоминаниям о нём бывших учеников этой школы, ныне известных учёных, Борис Юрьевич благодаря своему педагогическому профессионализму и принципиальности помог многим в получении качественного образования.

А в 1968 году его уволили за участие в подписании «письма 46 и», в котором интеллигенция Академгородка выступила с осуждением закрытого суда над московскими активистами «самиздата». Письмо было отправлено в прокуратуру СССР, в ЦК КПСС и в газету «Комсомольская правда», а через месяц текст письма был передан по «Голосу Америки» с указанием фамилий и всех «регалий» подписантов. Соответствующие органы сочли письмо за политическую диверсию и решили, что доверять подписантам учить молодежь нельзя.

— Не могу представить Бориса Юрьевича диссидентом. Неужели он своим аналитическим умом не понимал, что подобное обращение к власти бессмысленно? — удивился я.

— Думаю, что понимал, но не хотел выглядеть в глазах коллег трусом. Лишившись возможности преподавать Борис Юрьевич уехал со строительной бригадой на заработки в Якутию. Потом эмигрировал в Израиль.

В настоящее время Владимир Яковлевич Волков известен, как ученый с мировым именем. После окончания с отличием Казанского государственного университета и аспирантуры он вскоре защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертации. Более подробную информацию о нём можно найти в интернете — энциклопедия «ИЗВЕСТНЫЕ УЧЕНЫЕ».

Своим жизненным примером Владимир Яковлевич опроверг расхожее мнение, что талантам надо помогать, а бездари пробьются сами. К сожалению, в наше время многие бездари добиваются известности в науке с помощью блата и денег: покупают дипломы, учёные степени и звания.

Владимир Яковлевич приятное исключение — только благодаря своему таланту он добился успехов в науке, за что вызывает искреннее восхищение и гордость у многих людей, кому посчастливилось на каком-то участке жизни быть рядом с ним!

Первый экзамен

Счастливчиков, успешно сдавших вступительные экзамены в наш институт, зачислили на первый курс, разбили по группам и отправили в пригородный совхоз «на картошку». Там мы не только помогли сельчанам, но и сдружились.

Вернувшись в институт сплочённым коллективом, мы весело прожили первый семестр: часто устраивали вечерники, отмечали дни рождения выезжали отдыхать на природу, влюблялись…

И закончилась наша беззаботная жизнь, как только настало время первой сессии. Первый экзамен наша группа сдавала по высшей математике. Ведущая семинары по этому предмету миловидная женщина средних лет Мария Ивановна оценила нашу готовность к экзамену, как удовлетворительную. Те, кто хорошо знал предмет, входили первыми на экзамен. Мы с Василием были в их числе. Пожелав друг другу не вытянуть билет в военкомат, мы вошли в аудиторию и удивились — вместо профессора, читавшего нам лекции, экзамен принимала преподаватель с другого потока — Людмила Борисовна, женщина бальзаковского возраста.

Вытянув билет, я сел в первый ряд, напротив преподавателя. Билет попался лёгкий. Написав ответы на листе бумаги, я стал прокручивать в голове написанный текст, задумчиво глядя перед собой..

Тут вошла в аудиторию ещё преподавательница, подсела к нашей и они стали тихо разваривать. До меня донесся отрывок: «… он пришёл пьяный, и я его не впустила».

Улыбка выдала меня…

— Вы готовы? — поставили на меня глаза Людмила Борисовна.

Я кивнул головой.

— Подходите.

Протянув ей билет с ответами, я сел рядом на стул и замер в ожидании её решения. Она ещё минуту поговорила с подругой, потом мельком посмотрела на мои ответы и удивила:

— Посмотрим, как вы освоили пропущенные лекции. Открыла журнал посещения и стала задавать вопросы по пропущенным темам. И тут я поплыл…

— Плохо, — вынесла она свой вердикт. — Подготовьтесь и приходите в следующий раз.

Выйдя из аудитории, я удручённо сказал перепуганным коллегам: «Главное для неё — показать знания по пропущенным лекциями, а билет лишь повод для разговора».

Все запаниковали и стали лихорадочно листать конспекты.

Итог для группы плачевный — только трое получили удовлетворительные оценки, в том числе и Василий.

— Не паникуй, успокоил меня приятель. — Возьми в деканате разрешение на досрочную сдачу экзамена по «начерталке» Ты же её хорошо знаешь. А потом в высвободившее окно пересдашь «вышку». И не забывай истину, если сдашь «начерталку» на отлично, то зачетка уже будет работать на тебя.

Я последовал совету друга, и мне повезло — по начертательной геометрии я получил отличную оценку.

После получения разрешения декана на пересдачу высшей математики с другой группой, я запаниковал — экзамен принимала… Людмила Борисовна.

Она узнала меня. Сразу посадила рядом и предложила решить задачу, по пропущенной теме. Я успешно решил её. Открыв мою зачётку и увидев в ней отличную оценку, она поставила мне удовлетворительную и, протянув зачётку, сказала: «Кто приходит ко мне по второму разу большей оценки не получает».

Я был рад и удовлетворительной.

После первой сессии в нашей группе многих отчисли. На её примере высветилась выстраданная многими студентами истина — настоящим студентом становятся после первой сессии.

Спецвагон

Отзвучали пламенные напутственные речи, отгремел духовой оркестр на привокзальной площади Новосибирска, и скорый поезд, подцепив вагоны с бойцами студенческих стройотрядов, стремительно понес посланцев города в Северный Казахстан на студенческую планету Целина, чтобы там в третьем трудовом семестре они оставили свои памятные автографы: школы, дома культуры, жилые поселки, производственные объекты и частички огня своих пламенных сердец.

Мне предстояла уже вторая встреча с этой романтической планетой, но волнение переполняло мою душу, и, глядя на возбужденных Василия и Анатолия, ехавших со мной в одном купе в первый раз на целину, я хорошо понимал их состояние. Они заворожено слушали мои рассказы о памятных днях, прожитых мною там в прошедшем трудовом семестре, и тревожились, смогут ли оправдать высокое звание бойцов стройотряда.

Новосибирский поезд доставил наши вагоны до Петропавловска и умчался в Москву. По информации командира отряда, нам предстояло в течение трех часов дожидаться пассажирского поезда, следовавшего в южном направлении Казахстана, с которым наши вагоны доедут до города Кокчетава, а оттуда автобусы перевезут наш отряд в с. Ермаковку, где нам и предстояло совершить свой трудовой подвиг — достроить здание школы к новому учебному году.

Командир отряда разрешил всем желающим разбиться на группы и в течение часа ознакомиться с вокзалом и привокзальной площадью. Стояла жара, и я, вспомнив, что через Петропавловск протекает река Ишим, заразил своей идеей Василия и Анатолия.

— Давайте смотаемся на Ишим и освежимся. Когда мы еще получим такую возможность искупаться в нем! Это же останется в памяти на всю жизнь…

Они с энтузиазмом поддержали меня, и мы, доложив командиру отряда о составе своей группы, понеслись по своему тайному маршруту. Я был одет в спортивный костюм, а мои товарищи привлекали внимание прохожих красивыми форменками бойцов стройотряда и от этого чувствовали себя в приподнятом настроении.

Нам хватило двух часов, чтобы искупаться и вернуться обратно. Однако, выйдя на перрон вокзала, мы не обнаружили вагонов со студентами, на их месте стоял товарняк. От нехорошего предчувствия у меня екнуло сердце, но я успокоил себя и товарищей слабой надеждой.

— Наверное, оттащили в тупик, и стоят там.

Мимо проходил железнодорожник, и Василий спросил у него о вагонах.

— Вашим вагонам дали зеленый, — ошарашил он нас.

— Их же планировали отправить позже, — возмутился я.

— Перепланировало высшее начальство. Такие вагоны долго не должны стоять.

— А как же мы? — испуганно выдохнул Анатолий.

— Через час будет пассажирский, с ним и уедете, — успокоил нас железнодорожник.

Мы растерянно переглянулись, так как денег на билеты у нас не хватало.

— А этот куда? — кивнул я на товарняк.

— За углем в Караганду. Через десять минут отойдет, — буднично ответил железнодорожник и проследовал дальше.

— Останьтесь здесь, а я осмотрюсь, — бросил я бойцам отряда и пошел вдоль товарняка. Увидев слегка приоткрытую дверь в одном вагоне, я попытался ее открыть, и она легко поддалась.

— Идите сюда, — позвал я товарищей и, когда они подбежали, пошутил:

— Нам подали спецвагон.

Мы быстро нырнули в вагон, плотно закрыли дверь за собой и затихли. Вскоре состав вздрогнул и начал набирать скорость. Мы облегченно вздохнули. Крыши у вагона не было, и Василий сострил:

Поедем с ветерком, без духоты.

— Лучше плохо ехать, чем хорошо стоять, — смиренно сказал я.

Поезд, выехав из города, остановился напротив копен со свежим сеном, и мы быстро натаскали душистого сена в вагон. Ребята сняли форменки, аккуратно положили их под сено и улеглись, я присоединился к ним. Вскоре мы уснули крепким сном и проснулись перед крупной станцией. Посмотрев друг на друга, мы расхохотались, так как угольная пыль покрыла нас с головы до ног.

— От этой станции еще пара часов езды до Кокчетава, надо привести себя в порядок, — сказал я бойцам, и мы вышли из вагона, прикрыли дверь и, подойдя к водокачке, попытались смыть с себя угольную пыль. Но она так въелась в потные тела, что без мыла наши усилия оказались тщетными.

— Сбегаю-ка я в магазин, куплю мыла и чего-нибудь перекусить, — сказал я товарищам, показав на стоящий невдалеке сельмаг.

Вскоре я вернулся с бутылками газировки, большим кульком пряников и мылом. Однако мыло помогло только слегка очиститься от пыли, так как вода была очень холодная и жесткая.

— Может, в Кокчетаве отмоемся, — утешил я бойцов, и мы вернулись в свой спецвагон.

Вдруг Василий судорожно начал рыться в сене и, переворошив его, округлил глаза:

— Форменки украли!

Мы выскочили из вагона и, увидев осмотрщика вагонов, подбежали к нему:

— Вы кого-нибудь видели здесь?

— Кроме вас, никого, — не глядя на нас, ответил он.

До отхода поезда оставались считанные минуты, и Василий горестно пошутил:

— С обнаженными торсами, без документов и чумазых нас загребут менты, и весь трудовой семестр им придется доказывать, что мы не африканские шпионы.

— Деньги на бочку! — скомандовал я.

Их оказалось немного. Я помчался в сельмаг, а бойцам наказал:

— Если поезд тронется до меня, то выйдите из вагона.

Денег хватило только на две женские уцененные блузки голубого цвета, и я, купив их, успел прыгнуть в уже дернувшийся вагон.

Мужики с трудом натянули на себя обновы и уставились на меня.

— Пупки прикрыли — и ладно, — успокоил я их, с трудом сдерживая смех.

Прибыв в Кокчетав, я предложил друзьям отсидеться за забором стройки около автобусной станции, а сам подошел к водителю автобуса, готовящегося к рейсу в нужном нам направлении, и, рассказав о случившемся, попросил его подкинуть нас до Ермаковки. Он слушал меня с недоверием, тогда я крикнул выглядывавшим из-за забора бойцам:

— Красавицы, ко мне!

Они стеснительно подошли в своих голубых блузках, украшенных кружавчиками, и, покраснев, посмотрели жалостливо на водителя.

— Разве нормальные мужчины напялят на себя это тряпье и сделают себе такую косметику? — спросил я водителя.

Он вдруг расхохотался и сказал:

— Ладно, верю. Часа три назад ваших, действительно, тут встречали с оркестром. А сейчас их уже доставили на место. Ждите меня за поворотом. Контролер рассадит пассажиров, и я подберу вас.

Тормознув у грунтовой дороги, примыкающей к автотрассе, водитель сказал:

— Выходите. Через десять километров будет ваша Ермаковка.

Мы поблагодарили его и быстрым шагом пошли по грунтовке. В расположение отряда мы попали уже в сумерках. Подойдя к командиру отряда, я пошутил:

— Вот невест привел. Еле отбил их у местной шпаны.

Он посмотрел на нас и засветился радостью:

— Вы ли это?! Как вы сюда добрались?

— В спецвагоне с комфортом, — весело сказал Василий.

Нас окружили возбужденные бойцы отряда и шутками подтвердили догадку командира.

— Если их отмыть — то вроде бы наши. А эти африканочки, в голубеньком, о-очень даже ничего.

Похохотав, отряд выслушал нас, и командир сказал:

— Ну, хорошо, что все хорошо закончилось. А я уж хотел утром сообщить в институт о вашей пропаже. А это ЧП и удар по нашему отряду. А тебе, целиннику со стажем, — посмотрел на меня командир, — я объявляю строгий выговор.

Отойдя от командира, я неунывающим голосом сказал Василию и Анатолию:

— После такого испытания считайте себя настоящими бойцами отряда.

Арбузы для стройотряда

В конце декабря я получил электронное послание из Казахстана: «Привет, командир! Как я рад, что тебя нашёл в Интернате! Прими от меня наилучшие новогодние пожелания! Не приходило ли тебе повестка в Павлодарскую прокуратуру, как организатору заготовки арбузов для стройотряда? Мне, как участнику, пришла. Уголовное дело, оказывается, не закрыто… Аслан».

Сначала я опешил. Прошло более сорока лет с тех пор, как наш стройотряд работал в Павлодарской области, и вдруг — уголовное дело. Потом вспомнил улыбчивую физиономию парня, прикомандированного к нашему стройотряду вместе с машиной из Казахстанской студенческой автоколонны, и в памяти всплыла незабываемая «заготовка арбузов».

Тогда Аслан пришёл ко мне с предложением:

— Командир, я знаю в соседнем совхозе поле, на котором растут арбузы. Уже поспели. Кормят у вас в стройотряде не плохо, но витаминов явно не хватает. Хотя охраны на поле нет, но лучше съездить ночью.

— Зачем такой риск? Может, лучше через директора совхоза получить разрешение…

— Наш директор с соседским живут как кошка с собакой! — прервал меня Аслан. — Он перешёл тому дорогу — ваш отряд должен был работать в том совхозе, а не здесь. Не волнуйся. Живи проще. Эти места я хорошо знаю. Всё будет нормально, — заверил меня хитрец и с улыбкой подкрепил сказанное расхожим выражением, существовавшим в то время в нашей стране, строящей развитой социализм: «Всё вокруг колхозное — всё вокруг моё».

Поколебавшись, я согласился. Взяв с собой ещё двоих бойцов стройотряда, Виктора и Геннадия, тайно, в сумерках мы выехали за арбузами. Я сидел в кабине, они в кузове. Не проехав и десяти километров, мы услышали стук по кабине и остановились.

— Что случилось? — спросил Аслан, приоткрыв дверь. А когда с подножки заглянул в кузов, то испуганно выдохнул: «Женщины на корабле…»

— Какие еще женщины?! — не поверил я. Но тоже, заглянул в кузов, увидел девчонок из нашего стройотряда, Люду и Валю.

— Как вы здесь оказались?! — вскрикнул я.

— Под брезентом прятались, — пояснил Виктор.

— Мы бы ещё там сидели, но у наших мальчишек такой лексикон, что побоялись за свои уши, — с укором посмотрев на «мальчишек», сказала Люда.

— Не формальная обстановка, — оправдался Геннадий.

— Откуда вы узнали о поездке?!

— Мы подслушали и заранее спрятались, — ответила бойкая Валентина.

— Что будем делать? — спросил я Аслана.

— Не возвращаться же назад! — удивился он вопросу.

— Ура-а-а! — радостно вскрикнули девушки. И мы поехали дальше.

Когда переезжали ручей, Аслан остановился, замазал грязью номера и пояснил: «На всякий случай…».

На место мы приехали глубокой ночью. Полная луна хорошо освещала огромное арбузное поле. Аслан, остановив машину на краю поля, предложил сначала арбузы собрать в кучи, а потом быстро их погрузить в машину.

Не успели мы заполнить и треть кузова, как увидели всадника, галопом мчавшегося в нашу сторону.

— Вот тебе и не охраняемое поле, — с укором сказал я Аслану и обречено застыл в ожидании сторожа. Но тот неожиданно остановился в метрах тридцати от нас, потом закружил, будто опасаясь приблизиться. Первым сориентировался Аслан: «Быстро в машину и поехали! Он хочет рассмотреть номера».

Всю дорогу мы с удивлением обсуждали причину нерешительности сторожа. «Может, увидел, что нас много, и побоялся подъехать», — предположил я. Приехали мы, когда отряд крепко спал. Выгрузив арбузы в сарай, мы решили подождать несколько дней, прежде чем подавать их к столу.

Утром в стройотряд приехал совхозный прораб и, отозвав меня и Аслана в сторону, рассказал, что ночью какие-то люди напали на спящего сторожа на арбузном поле. Связали его, отобрали дробовик и, загрузив машину арбузами, уехали. Сторожу удалось освободиться от пут, и он, объезжая на лошади поле, увидел машину, похожую на вашу.

— Теперь понятно, почему сторож побоялся подъехать к нам, — понял Аслан. — Подумал, что это мы его связали, и боялся, что можем подстрелить из его же ружья…

Узнав о нашей ночной экспедиции, прораб посоветовал Аслану задним числом отметить командировку и немедленно вернуться в свой стройотряд. А мне предложил арбузы не трогать до тех пор, пока не проясниться обстановка.

Через три дня он рассказал мне, что его расспрашивал следователь о нашем стройотряде и о машине, прикомандированной к нему. Получив заверение от прораба, что машина ушла раньше произошедшего, подозрение снял.

— Теперь арбузы можете кушать, — разрешил прораб. — А любопытным говори, что их вам привезли из совхоза. Но, на всякий случай, проследи, чтобы арбузные корки на территории не валялись.

— Будем их съедать, — облегченно выдохнув, шутливо заверил я прораба. И поблагодарил его за то, что отвёл от нас подозрение.

Отряд завершил свой трудовой семестр и с почестями вернулся в институт.

А я ещё долго корил себя за ту легкомысленную заготовку арбузов, которая могли бы перечеркнуть ударный труд нашего стройотряда на целине.

Целинный деликатес

Студенческий отряд, в который были приняты первокурсники Юра, Гена и я, пройдя через строгое чистилище вузовского комитета комсомола, достраивал школу в совхозе в Казахстане. К тому времени с бездумно распаханных степей ещё не весь чернозём был перекачен пыльными бурями по земным просторам, поэтому зерна на целине собирали столько, что его некуда было девать. Из-за отсутствия хранилищ оно скапливалось на открытых площадках в хозяйствах, где большая часть его пропадала. Местные жители в этих хозяйствах заполняли свои закрома под завязку и, пользуясь, случаем, держали на подворьях много всякой живности.

Село, где мы работали, располагалось на возвышенности, откуда хорошо просматривалось небольшое озеро, вокруг которого паслись стада гусей. Рано утром гогочущая вереницы тянулись к озеру, а вечером обратно.

Жизнь в стройотряде была напряженной. Понимая важность школы для жителей села, мы работали от зари до зари, а по воскресеньям «окультуривали» селян: студенты выступали перед ними с концертами, читали лекции, устраивали спортивные мероприятия.

И всё же один выходной нам был предоставлен! После завтрака мы разбились на группы и во главе старших групп разбрелись по согласованным командиром стройотряда маршрутам. Многие бросились на поиски грибов и ягод в ближайшем лесу, часть во главе с командиром уехали на экскурсию в областной центр, а Юра, лидер нашей троицы, согласовал поход к небольшой речке, расположенной в километре от села, чтобы порыбачить. Нам же, глядя на озеро, предложил другой вариант отдыха:

— Я достал бутылку вина и знаю, как можно в глине запечь гуся. Пальчики оближите!

— А если узнают! — разгадал замысел товарища Гена.

— Да в этих стадах половина гусей — дикие. Кто их считает? — уверенно развеял наши сомнения Юра.

Гуси спокойно паслись на берегу озера, но, увидев нас, тревожно загоготали, Чтобы усыпить их бдительность, мы некоторое время тихо посидели на берегу, а потом, почти без шума, одного поймали.

Не успели мы разжечь костёр в рядом расположенной балке, заросшей березняком, как к озеру подошли двое парней в солдатской форме и, раздевшись, стали в нем купаться. Вероятно, то были «партизаны», призванные на сборы для помощи целинникам, автоколонна которых стояла в ближайшем селе. Поплавав, они начали ловить гуся, но стаи, проученные за потерю бдительности, близко их не подпускали. И всё же, сильно нашумев, войны одного гуся поймали и покинули озеро.

После громкого гусиного переполоха мы поняли, что рядом с «дичью» находиться опасно, и скрытно вышли к речке, где Юра и выполнил своё обещание запечь птицу в глине. Такой вкуснятины мы с Геной ещё не пробовали! Наловив, для прикрытия, с десяток пескарей, мы вернулись в стройотряд к назначенному сроку.

А потом к командиру пришла селянка и обвинила студентов в краже у неё гуся.

— Это ваши, больше некому, — уверенно заявила она, потому что видела издалека, как двое парней гоняли гусей у озера.

В совхозном клубе был собран весь стройотряд. Взъерошенный командир потребовал честного признания в содеянном и возмещения убытков хозяйке. Тягостное молчание воцарилось после его речи. И вдруг Юра встал и пошёл к трибуне. Холодея от мысли, что он решил сознаться, мы с Геной, вжав головы в плечи, переглянулись…

— Нас, посланцев комсомола, призванных помогать селянам, глубоко оскорбляет такое подозрение! — заявил Юра. И, всматриваясь в зал, продолжил: — Думаю, что не ошибусь, если от имени всех нас заверю гражданку, лишившуюся гуся: если среди нас и завелись люди, посмевшие запятнать высокое звание бойца студенческого стройотряда, то мы выведем их на чистую воду! И с позором изгоним из своих рядов!

Услышав такое, мы с Геной распрямились, и тоже поддержали оратора аплодисментами.

Тут в зал вошла ещё одна женщина и, дождавшись паузы, громко сказала первой.

— Напрасно ты, Мария, подозреваешь студентов! У меня тоже

пропал гусь. Мой Ванька видел, что птиц гоняли солдаты. Студентов надо благодарить за то, что они для нас делают, а гусей, если им надо, мы и так дадим!

Школу мы сдали в срок. Благодарные жители села высказали в наш адрес столько теплых слов, что они долго грели душу. И кошмаром вспоминался запеченный в глине целинный гусь.

Охота пузом

День Нептуна наш студенческий строительный отряд, работавший на возведении объектов в Павлодарской области, решил отметить на Иртыше. Совхоз выделил нам ЗИЛ, оборудованный для перевозки людей, и ранним утором мы прибыли на берег реки.