Бесплатный фрагмент - Стратегическая ошибка

Ни любви, ни тоски, ни жалости.

Сволочи, художественный фильм.

Мы столкнулись с Анклавом тридцать лет назад и тогда у них цели были такие же, как и сегодня: покорять, подчинять…

Старейшина Лайонс

Fallout 3, Bethesda Softworks

Ты неисправное оружие стоимостью тридцать миллионов долларов!

Идентификация Борна, художественный фильм.

Все персонажи вымышлены. Любое совпадение — случайность.

Замечание автора.

Двадцать третьего октября две тысячи семьдесят седьмого года произошла Великая Война с применением ядерного оружия, уничтожившая большую часть человечества. Великая Война завершила обширным применением ядерного оружия череду из нескольких войн с применением химического и биологического оружия массового поражения. Среди избежавших уничтожения довоенных политических группировок оказалась одна с продолжительной историей, чья роль в развязывании войны была одной из главных. По аудиозаписям и архивным документам нескольким исследователям из выживших после Великой Войны удалось восстановить историю малоизвестной до этого высшей правительственной организации — анклава НАТО.

Столетие спустя после Великой Войны эта организация воскреснет уже под именем Анклава потому, что никакого НАТО уже не будет, как не будет уже почти ничего из старого довоенного мира. Но анклав НАТО выживет и десятилетиями будет вмешиваться в судьбы выживших и снова бороться за свою довоенную почти абсолютную власть. И будет называть себя так же, как называли себя столетия назад его основатели — Анклавом. Но это будет потом, а тогда, после второй мировой войны, они были всего лишь анклавом НАТО внутри самого НАТО и называли себя точно так же — Анклав.

* * *

1950 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Я не буду говорить об известных вам вещах и сэкономлю ваше время. СССР представляет теперь гораздо большую угрозу, чем раньше, а раньше угроза была тоже немалой. Вы знаете, что войны развязывают политики, а последствия устраняют военные. Если раньше от войн страдали только участники, то теперь мы рискуем получить конец света для всех нас по шизофренической прихоти коммунистов.

— Вы хотите сказать, что СССР может первым начать войну с использованием ядерного оружия?

— Я хочу сказать, что если мы не примем меры, то рано или поздно война с применением ядерного оружия начнётся. Причём массовым применением, а не как в Японии.

— Кто ещё, кроме СССР может начать глобальную войну?

— Кто угодно: Китай, исламские страны, любой, кто не вошел в блок НАТО, а точнее в Анклав.

— Подождите, сейчас ядерное оружие есть только…

— Извините, что перебиваю, но это только вопрос времени. СССР уже получил ядерное оружие. Наступит день, когда его получит Китай и арабы. Я думаю, что никому не надо объяснять, что такое бомба в руках фанатиков, к тому же неграмотных фанатиков.

— Если я Вас правильно понял, то Вы предлагаете исключить возможность появления ядерного оружия в прочих странах?

— Вы меня неправильно поняли. Ядерное оружие неизбежно появится в других странах и рано или поздно оно будет применено. Весь вопрос состоит только в том кем, когда, против кого и с какими последствиями для остальных, в особенности для нас.

— В Японии последствия были минимальными.

— Вот именно. Наша задача — сделать их минимальными для нас и в дальнейшем, как можно более минимальными.

— Средства доставки ядерных зарядов могут быть усовершенствованы, но вряд ли удастся исключить возможность утечки информации.

— Вот именно, Вы очень правильно назвали проблему с которой мы столкнулись. Что бы мы ни изобрели, через несколько лет это будет устаревшим и у противника появится то же самое.

— Что мы можем сделать с утечкой информации?

— Ничего. Наша задача — придумать способ использовать её в своих целях, раз уж не удаётся её избежать. Как говорил наш классик: если не можешь противостоять толпе, значит нужно её возглавить.

— Я позволю себе напомнить, что этому классику не удалось закончить такую победоносную кампанию против СССР.

— Именно поэтому мы и здесь. Бывшие союзники снова стали противниками, а лучше врагов противника не знает никто. Мы создали Анклав внутри НАТО по инициативе его же собственных участников, которые пока ещё считают и будут и дальше считать, что они здесь принимают решения. Мы уже видели их способности в принятии решений и повторение недопустимо.

— Мы отвлеклись от главного. Что делать с утечкой информации?

— Я вижу два способа её использования. Первый это навязать противнику гонку вооружений с целью подрыва его экономики. Мы легко сможем довести недоразвитую страну с недоразвитой экономикой до развала, если грамотно подойдём к этому вопросу.

— Я догадываюсь: вы собираетесь показывать фокусы, а противник будет их принимать за чистую монету и пытаться повторить. Идея неплохая, но, к сожалению, временная.

— Есть и более эффективные идеи. Что Вы слышали о пропаганде и её методах? Хотя бы в общих чертах.

— То же, что и все, или есть ещё что-то?

— Я имею в виду труды доктора Геббельса.

— Хм… После войны часть архивов удалось добыть и нам — не всё же досталось русским. Идеи создания сверхчеловека и суперсолдата были просто впечатляющими.

— А кроме идей что-нибудь было? Какие-нибудь результаты.

— Было, но концлагерей теперь у нас нет.

— Одну минуту, у меня появилась мысль: а что если мы ещё и будем узнавать всё, что изобретут в СССР против нас в ответ на наши провокации? Они будут подрывать и надрывать свою экономику, а мы сразу получать готовые результаты.

— Это очень правильное решение, но оно тем более подталкивает нас к решению второго вопроса.

— Мы что-то обсуждали в области пропаганды.

— Я возвращаюсь к начатому. Если не углубляться в детали, то по трудам основоположников пропаганда делится на пять направлений. Чтобы освежить вашу память я их перечислю.

— Может быть не стоит все перечислять?

— Нет — без этого мы не получим полной картины.

— Я продолжу. Химические средства пропаганды. Затуманить мышление и вбить в головы что угодно. Это хорошо, но малоэффективно. Это хороший способ внутренней политики в стране, но не средство информационных диверсий.

— Подождите, а средства?

— Алкоголь, никотин, кокаин, кофеин, морфин, опыты в концлагерях, и не только, показали высокую эффективность, но охват аудитории низкий и для масштабных операций не годится.

— Перестаньте отвлекаться. Что дальше?

— Электромагнитные и звуковые, в общем, излучательные средства. Пока болит голова или хочется бежать от страха, людям можно доказать всё, но это тоже не наш случай. Это можно делать в камере, в тюрьме, в городе, но не по территории государства.

— А что мешает?

— Необходимость громоздких излучателей с высоким и очень высоким потреблением энергии. Как Вы себе представляете утыкать ими целую страну незаметно? Причём страну враждебную.

— А у нас это можно применить как средство контрпропаганды?

— У нас можно всё, я продолжу. Третий способ основан на гипнозе и неприменим по определению.

— Я понимаю, невозможно забросить дивизию гипнотизёров…

— Не поэтому, достаточно и радио с набором ритмов и частот, но передать таким образом скрытую информацию не получится.

— Жаль, а было бы неплохо!

— Мы подходим к концу. Призрачный эффект или просто эффект шепота, как его называли раньше.

— В первый раз слышу.

— Не в первый, его применяли для подготовки некоторых подразделений СС и он показал высочайшую эффективность.

— Поясните принцип.

— Я говорю и Вы меня слышите, но слышите не только меня, но и тех, кто шепчется рядом с Вами. Кстати, я бы попросил потише. Вы запоминаете не только то, что я говорю, но и шепот, но вспомнить не сможете потому, что внимание сосредоточили на мне.

— А смысл такого запоминания?

— Смысл в том, что позже всё услышанное шепотом будет Вам приходить как собственные мысли.

— Очень интересно, но разве такой подсадной голос нельзя услышать? Его же надо передавать?

— Не обязательно голос, можно и газету, но именно невозможность прямой передачи информации останавливает нас от применения эффекта шепота или шептания.

— Это всё? Или есть ещё?

— Есть ещё, это принцип избирательного восприятия, он же пятый и последний. На нём мы и должны сосредоточиться.

— И какие он даёт преимущества? И почему его не использовали раньше? Я бы об этом знал.

— Вы об этом знали, но не обращали внимания. В средствах возникает необходимость, когда без них не обойтись. Вы смогли бы сейчас вспомнить всё, о чём я сегодня говорил?

— Только частями. Я не могу запомнить…

— Вы сами ответили на свой вопрос. Любой связист знает, что в основе самой совершенной рации лежит детекторный приёмник. У всех дома есть приёмники и вы все знаете, что они принимают одну волну, а не все сразу, иначе вы бы слышали только неразборчивый шум. Информация воспринимается так же.

— Простите, откуда сведения?

— Эксперименты проводились ещё до войны, задолго до войны.

— Почему же этот столь эффективный способ не применили для разрушения СССР, а сразу перешли к нападению.

— Потому, что скорость этого метода невелика, но последствия необратимы. Гитлер слишком торопился, а спешка до добра не доводит, особенно в важных делах.

— Я все ещё пока не увидел связи между пропагандой, её средствами и применением ядерного оружия.

— Это был один из вариантов оружия возмездия, о котором Вы, без сомнения, слышали.

— Ядерное оружие действительно…

— Извините, не только ядерное, но ещё и вышеуказанный мной способ пропаганды.

— Почему же его не применили в конце войны?

— Гитлер до последнего дня считал, что война будет выиграна, если он вообще был в Германии в конце войны.

— Я думаю, что никто не мешает нам применить его, тем более, что, судя по всему, затраты будут невелики.

— Затраты действительно невелики, более того, мы не будем стеснены в средствах и методах их применения.

— Мне хотелось бы всё-таки увидеть связь с ядерным оружием.

— Я продолжу, если никто не возражает. Недавняя война показала, что технические средства не позволяют её выиграть безболезненно. На самолёты находятся истребители, на ракеты найдутся другие ракеты. На любые самые невидимые и быстрые средства доставки найдутся не менее эффективные средства поражения.

— А успеть первыми нельзя?

— Вы подошли ближе к ответу. Один из самых важных поражающих факторов любого оружия это внезапность его применения. После гонки ракетных и ядерных вооружений кто-нибудь до этого додумается, и лучше, если это будем мы.

— И что конкретно мы можем сделать?

— Вы слышали о камикадзе?

— О них все слышали: самолёт, управляемый смертником это серьёзная угроза, но найти и подготовить смертников…

— Я опережу Вас и заранее отвечу, что управляемые людьми ракеты и самолёты не решат проблему, но если скрыто доставить на территорию противника нужное количество ядерных зарядов и в нужный момент приказать смертникам их подорвать в нужных местах, то можно уничтожить противника ещё до того, как он узнает о нападении.

— Этот план весьма хорош, но есть несколько слабых мест. Смертники могут перейти на сторону противника, они, как и все люди, подвержены слабостям и пропаганде, как Вы сами только что говорили. Их могут вычислить и обезвредить, причём противник получит ещё и ядерные заряды. Да, и ещё: что мешает использовать дистанционный подрыв заряда по радиосигналу? Тогда никакие смертники уже не нужны, если я правильно понимаю.

— Вы почти правильно понимаете, но сигналы могут и не дойти, а смертник приведёт в действие устройство, как только до него дойдёт скрытый приказ и неважно в какой форме.

— Подождите, я, кажется, начинаю понимать, что Вы придумали. Мы создаём небольшую армию смертников, в нужное время скрыто протаскиваем нужное количество зарядов. Кстати, как Вы себе это представляете если масса зарядов сейчас измеряется тоннами? И в нужный момент применяем против той страны, которая только приступит к подготовке нападения.

— Вы почти правы. К тому моменту, когда мы запустим программу скрытой подготовки смертников, масса зарядов уменьшится в десятки и сотни раз. В любом случае диверсанты-смертники на территории вражеского государства нам не помешают.

— У меня есть вопрос. Почему мы тогда обращаемся к скрытой пропаганде на территории вражеских государств, если смертников собираемся подготавливать мы?

— Потому, что смертников мы будем готовить не сами и не среди своих граждан. Мы запустим скрытую пропаганду на территории наших противников, а когда они украдут нашу идею, то процесс подготовки начнётся и у нас, причём их силами.

— А какая нам от этого польза?

— Где бы и кто бы ни готовил смертников, они будут действовать по нашей программе, которую мы им скрыто продиктуем. Но нашу причастность никто и никогда не докажет. Мы сможем действовать в любой стране, где есть радио, газеты или другая печать.

— Я думаю, что не стоит сейчас вникать в технические подробности — для этого мы можем нанять более компетентных специалистов. Меня интересует перспектива.

— Править миром будем мы, а остальные — подчиняться.

— Мы увлеклись и забыли про ещё один способ подрыва СССР — дезинформацию. В тоталитарной стране неизбежна борьба за власть и преследование всех по любому поводу. Если мы будем у себя оглашать что угодно про их государственных деятелей, то это неизбежно приведёт к их проверке.

— Да, и ещё есть возможность. Если мы будем регулярно распространять информацию об успешном проведении очередной разведывательной операции по внедрению агентуры или проведённой нашими силами диверсии, то СССР начнёт реагировать у себя вспышками репрессий собственного населения. Всегда что-нибудь случается и причину найти бывает очень непросто.

— Да, и это тоже мы не должны забывать. Работы в этом направлении тоже будут вестись. Результат не гарантирован, но даже случайный результат нас устраивает.

— Я думаю, что ставить вопрос надо не о средствах, а о распределении финансирования между средствами. Если для сокрушения СССР нам понадобится танец с бубном, то мы найдём исполнителей для этого танца. Я думаю, что Анклав не самая бедная организация в мире, учитывая на базе чего он сформировался. Если мы можем финансировать разработку ядерного оружия, и не только, то как-нибудь сможем профинансировать пару сотен высококвалифицированных шаманов. Но это так, что-то вроде шутки.

— Вы увлекаетесь. Насколько я помню, Гитлер, и не только он, пытались применять чёрную магию против СССР и для изменения климата в мировом масштабе. Вы помните, чем это закончилось?

— Я уточню: Гитлер переоценил возможности выбранного средства. Вы же не станете утверждать, что из пистолета нельзя убить человека, но тем не менее, вряд ли всерьёз попробуете подбить из пистолета танк или просто бронетранспортёр.

— Давайте перейдём к более серьёзным вещам из реального мира. В своих рассуждениях мы должны исходить из реальности. Нельзя опираться на воздух.

— Реальность меняется со временем. Вы будете смеяться, но только что сказали каламбур. Мы все летали на самолётах, крылья которых опираются на воздух.

— Ну хорошо, раз мы решили весело провести время, то почему бы и нет. Совещание было достаточно трудным и нам неплохо было бы немного развеяться.

— Что у нас там было из мистики и фантастики? Чтение чужих мыслей, магия, проклятия, ясновидение, предсказания. Чтение мыслей и предсказания мне нравятся больше всего. Представляете себе, танк образца тысяча девятьсот восьмидесятого года, самолёт образца шестидесятого года, ядерная боеголовка образца семидесятого года. Ну ка попробуем узнать что там думают в СССР? Впрочем, проклятия тоже не стоит отбрасывать. Что вы там ещё против нас придумали? Так, берём сборник фотографий их государственного руководства и протыкаем иголками и поджигаем. Все умерли? Какая жалость!

— Какая-то доля истины в Ваших рассуждениях есть, маленькая, но есть. Сто лет назад атомная бомба тоже была фантастикой, а тысячу лет назад фантастикой было электричество. То, что мы чего-то не понимаем, ещё не означает, что это невозможно.

— Но Вы же не станете всерьёз предлагать медиумам или гадалкам угадывать устройство самолёта, который разработают через десять лет? Я уже не говорю про чтение мыслей, хотя это и заманчиво для контрразведки и служб госбезопасности.

— Я призываю к реальной оценке ситуации. Мы должны исходить из фактов и доказательной базы. Если что-то ещё не доказано, это не значит, что это невозможно. Так же как невозможно то, невозможность чего была доказана. Я прошу обратить внимание на важность этого утверждения в отношении всего. Вполне возможно существование более эффективных видов оружия, чем мы сейчас можем представить. Так что упомянутый танец с бубном и прочее мы должны со всей серьёзностью пересмотреть ещё раз.

— Я надеюсь, что Вы шутите? Это несерьёзно!

— Я возражаю. Мне тоже было бы интересно послушать. Хотя бы ради любопытства и развлечения.

— Я думаю, что мы ничего не потеряем от того, что немного порешаем головоломки, пускай даже на совсем шуточную и несерьёзную тему. Серьёзность ума не прибавляет.

— Да, я тоже присоединяюсь. Многие из нас верующие люди, но никто из нас не видел Иисуса Христа или самого Бога. Но вы же не утверждаете, что Бога нет, а Иисуса Христа не было? Хотя никто из нас не видел доказательств их существования.

— Да, но и никто не привёл доказательств отсутствия существования Бога или Иисуса Христа.

— В таком случае почему бы и не обсудить самые смелые и фантастические методы?

— Хорошо, тогда приступим. Чтение мыслей или телепатия. Что это нам даст, я даже не буду перечислять. Вопрос в том, как этого добиться? Можно ли найти людей с такими способностями или развить такие способности у обычных людей?

— Если искать, то было бы неплохо найти внешние или тестируемые признаки телепатических способностей.

— Кстати, то же самое было бы неплохо в отношении любых способностей. Тогда мы смогли бы обогнать остальные страны в развитии психологических технологий.

— Как видите, дискуссия приносит очевидную пользу. Поиск людей с телепатическими способностями натолкнул нас на мысль о систематизации и разработке методик поиска. Это побочный эффект, который более чем компенсирует все расходы в указанном направлении.

— Да, мы об этом чуть не забыли. У любого направления исследований есть ещё и побочные результаты, и они бывают гораздо важнее прямых. Даже алхимики, пытаясь отыскать философский камень, иногда открывали что-то полезное. Но они отбрасывали свои результаты, как ненужные. Мы не должны повторять чужих ошибок.

— С поиском мы как-то определились, с развитием будет сложнее. Мы не знаем, как развивать то, что неизвестно как развивается. Можно говорить только о сосредоточивании и концентрации внимания. Впрочем, разработаем для этого систему и это уже будет полезно, даже если ничего не выйдет.

— А что если подбросить это широкой общественности? У кого-нибудь может получиться, а мы сможем найти, изучить и доработать. Быть телепатом захочется каждому, тем более, что это будет ему полезно для карьеры и вообще.

— Хорошо, телепатию мы отдаём на исследование специалистам по психологии и прочему. Пара сотен специалистов нас не разорят. Разведка каждой мелочи обходится дороже.

— С ясновидением и предсказателями что будем делать? Может быть то же самое, что и с телепатами?

— Да, это все схожие между собой вещи и пусть ими занимаются специалисты. Мы же не лезем в устройство атомной бомбы. Парапсихологические исследования мы оставим парапсихологам.

— А с магией, проклятиями и прочим шаманством что делать? Очень уж направление… бредовое.

— Да, бредовое, но мы можем поручить это многочисленным религиозным и прочим сектам, некоторые из которых можем даже финансировать. Фанатичность сектантов нам всем хорошо известна. Это уже реальное достижение.

— Если вдуматься, то коммунизм тоже секта. Они отрицают религию, так что у них поле для деятельности сектантов свободно.

— Хорошо, я думаю сектанты нам не помешают, особенно управляемые нами. А всё остальное… ну пускай занимаются. Хуже от этого не будет, а мы не сможем себя обвинить в том, что не использовали даже самую малейшую возможность.

— А не слишком ли это будет бурная деятельность? Вокруг нас будут роиться разведки всех коммунистических стран. Они могут даже случайно что-то обнаружить.

— Они в любом случае что-то обнаружат. А вот сбить с толку вражескую разведку и ввести противника в заблуждение — это стоит многого. Вот вам ещё один полезный побочный эффект.

— В любом случае мы будем следовать двум основополагающим принципам. Первый: результат важнее средств его достижения, и, следовательно, второй: цель оправдывает средства.

* * *

1951 год, СССР.

— Машенька! Ты уроки сделала?

— Конечно, можно я пойду погуляю?

— Все уроки сделала?

— Почти, надо газету только почитать к политинформации.

— Тогда принеси газету из ящика, пока уроки не сделаешь — никуда не пойдёшь! Ещё не хватало из пионеров вылететь!

— Всё, мама, я достала газету.

— Ну, что там пишут?

— Речь товарища Сталина… Мне всю читать?

— Да, и ещё ты прочитаешь её пять раз, чтобы я слышала!

— Новости, обстановка в мире.

— Читай про новости.

— Наша страна первая в мире доказала превосходство коммунистической партии и её руководства в построении коммунизма и социалистического строя для всех граждан. В первую очередь мы обязаны этим мудрому руководству товарища Сталина. Наша страна принесла миру спасение от гибели под пятой фашизма и мы больше не допустим повторения попыток мирового господства с чьей бы то ни было стороны. И кто бы ни попытался доказывать, что в наше время доверять нельзя никому и кругом враги, мы сразу и решительно ответим этим людям, что Советский Союз и лично товарищ Сталин всегда будут стоять на страже мира и справедливости. И мы готовы…

— Хорошо, Машенька, но речь товарища Сталина ты перечитаешь всё равно, ты поняла?

— Да, мама.

* * *

1955 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Я могу вас обрадовать, наша схема работает. В СССР произошла смена руководства. Учитывая то, что после диктатуры, а Сталин был диктатором, к власти приходят либералы-реформаторы, то на СССР можно ставить крест. Ещё ни одна реформа нигде и никого ни к чему хорошему не приводила.

— Вы не рано хороните СССР? Я бы не торопился с выводами.

— Я не хороню, я знаю, что СССР получил практически смертельное повреждение и теперь его конец это только вопрос времени, но этот конец может растянуться на десятки лет.

— Вы считаете, что столь скоропостижная смерть Сталина это результат наших действий, а не случайное совпадение?

— Я думаю, что мы значительно ускорили процесс.

— Хорошо, тогда если это так, то не играем ли мы с огнём посильнее ядерного? Вы уверены, что мы сможем удержать ситуацию под контролем? И что вы понимаете под словами значительно ускорили?

— Не беспокойтесь, ситуация сама будет оставаться под контролем, под нашим контролем. А под значительным ускорением я имел в виду обширную дезинформацию высших государственных лиц СССР. Я прекрасно понимаю, что никакие шаманские танцы и парапсихологические опыты не дают эффектов за такие сроки.

— Извините, мне хотелось бы каких-то более веских гарантий.

— Да, и ещё, Вы уверены, что нам удалось пролезть за так называемый железный занавес, о котором мы иногда забываем.

— Железный занавес существует только в больном воображении коммунистов. Информационное оружие напоминает биологическое с той лишь разницей, что поражает не всех подряд. Мы пока не смогли создать вирус уничтожающий только коммунистов, а остальное слишком опасно для применения. Но информационное оружие это совсем другое дело. Наши противники хоть как-то с нами нами общаются и этого достаточно для их поражения.

— Я бы всё же хотел получить ответ на вопрос о гарантиях безопасности. Я всё ещё не уверен.

— Это оружие поражает системы с наличием внутренних противоречий, а коммунистическая идеология базируется на противоречиях и противоречии здравому смыслу в первую очередь.

— Мне хотелось бы более понятного и развёрнутого ответа.

— Хорошо, сколько будет два прибавить два?

— Естественно, четыре, или есть другие варианты?

— А из предположений, что два плюс два равно девять и два плюс два равно пять какой из ответов правильнее?

— Но они оба неправильные!

— Я уточню, какой из них ближе к правильному?

— Естественно пять!

— Вот Вы и ответили на свой вопрос. Если ваши расчёты построены на предположении, что два плюс два четыре плюс-минус одна десятая, то они будут теоретически неверны, но практически близки к правильным, а если два плюс два пять или, тем более, девять, то ошибка возникнет гораздо более серьёзная.

— Я почти понимаю, но какая связь с коммунистами?

— Коммунизм это ошибка, что то вроде два плюс два — девять.

— А наша государственная система?

— Хм, ну никак не больше пяти, поэтому СССР пострадает первым, а мы тем временем подправим ситуацию поближе к четырём.

— А вы уверены, что в расчётах при планировании этой операции не допустили ошибку вроде два плюс два равно сто, раз уж мы перешли на арифметику? Адольф Гитлер уже играл в войну, игнорируя всё, кроме своих иллюзий и амбиций.

— Если бы я допустил ошибку в своих рассуждениях, то в СССР не сменилось бы руководство. Прошло слишком мало времени, чтобы делать окончательные выводы.

— Но Вы должны понимать, что нам всем тут не по двадцать лет и не по сорок. Если события будут развиваться с такой скоростью, то мы можем просто не дожить до финала!

— Вполне возможно, но это лучше, чем пережить ядерную войну или оказаться под властью коммунистов. На наше место придут другие и продолжат наше дело.

— А Вы уверены, что Анклав после нашей смерти сохранит существование? Если мы не остановим коммунистов, то кто это сделает? Если Анклав выйдет из игры, то вторая мировая война повторится в виде третьей и мне не хотелось бы чтобы мои дети и внуки всё это пережили в ядерном исполнении.

— Именно поэтому мы позаботимся о привлечении новых кадров, чтобы исключить любые резкие изменения в нашем составе и обеспечим таким образом стабильность политики Анклава.

— Из сказанного Вами можно сделать вывод, что Анклав просуществует вечно. Мне это что-то напоминает.

— Именно поэтому мы не должны повторить ошибок предшественников. Если раньше в войнах погибали лучшие представители, то теперь будут гибнуть худшие.

— Кстати, о лучших. Насколько у нас продвинулись исследования по парапсихологии? Буду уже так называть.

— Мало, но продвинулись. Есть обнадёживающие результаты. Я даже таких не ожидал.

— Это хорошо, но хотелось бы больше и побыстрее.

— Если вы помните хорошо известную всем нам эскападу не менее известного Адольфа Гитлера с нападением на СССР, то понимаете, что конечный результат важнее начального. Нам нужна не скорость, а необратимость.

— Хорошо, хорошо, я пошутил. Чего удалось добиться?

— С телепатией, ясновидением и предвидением есть подтверждение их существования. Аналитики выполнили какие-то расчёты и даже вывели теорию, объясняющую существование этих парапсихологических явлений. Подробности рассказать не могу — они за пределом понимания неподготовленного человека.

— Обойдёмся без подробностей. Для того, чтобы летать на самолёте совсем не надо знать, как устроен его двигатель. Какое ожидается продвижение в будущем?

— Пока медленное. Оказалось, что эти способности сродни музыкальным, художественным или литературным, если хотите. И если их нет, то нет и результата, а то, что есть, не выдерживает критики.

— Если дело упирается в индивидуальные способности, то упрётся и в наследственность или что-то связанное с ней. Я не уверен, что отбор и селекция применимы в данном случае — это слишком долго и результатов не гарантирует.

— А может быть расширить охват? Создадим условия, которые будут способствовать продвижению или выживанию людей с экстрасенсорными способностями.

— А общественность как отреагирует на эти изменения? Мы же фактически устраиваем им испытание на выживание.

— Я думаю, что ничего менять уже не надо — всё уже создано до нас и в лучшем виде. Надо только не ухудшать условия отбора, то-есть не создавать тепличных условий в наших странах.

— Что же, это решает вопрос.

— У нас есть повод для беспокойства: в СССР более суровые условия жизни или, как Вы сказали, выживания и Советский Союз продвинется в исследованиях дальше нас.

— Пускай продвигаются. СССР не сможет воспользоваться достигнутыми результатами — наша пропаганда выведет их из строя раньше. Овладение всеми экстрасенсорными способностями, по заверениям наших аналитиков, предусматривает комплекс личного превосходства, а в СССР идеология противоречит этому. Так что на своё государство они работать не будут точно.

— А что по направлению сектантов?

— Достоверной информации о сектах в СССР нет, но с учётом их атеизма противостоять сектам некому. У нас секты постепенно начинают действовать. Процесс находится под нашим контролем.

— Я думаю, что мы замешали гремучий коктейль из парапсихологии, пропаганды и сектантства. Надеюсь, что он послужит хорошим лекарством от коммунизма в мире.

— Да, ещё о коммунистах. Что делать с дезинформацией? Мы создали для этого целую сеть.

— Сталина больше нет. Вместе с ним закончился тоталитарный режим, так что расширять сеть дезинформации нет обоснованной причины. Сворачивать и перепрофилировать её я тоже не вижу смысла. Я предлагаю прекратить развитие и оставить только поддержание в работоспособном состоянии. Без расширения и замены участников сеть исчезнет со временем сама.

— То-есть консервация перед свёртыванием. Да, так и поступим. Сеть выполнила свою задачу.

* * *

1957 год, СССР.

— Товарищи, сегодня был запущен первый в истории человечества искусственный спутник Земли. Именно наша страна показала превосходство коммунистической идеологии над капиталистической. Советский Союз заслуженно получил право называться первооткрывателем космоса. Наша страна была, есть и будет первой во всех прогрессивных начинаниях. Не могло даже быть сомнений в том, что именно наша страна первой запустит первый искусственный спутник Земли.

— До конца будешь слушать? Или пойдём отметим?

— Пошли отмечать, не каждый день спутники запускают.

— А мы всё-таки первые!

— А ты сомневался? Русские — всегда первые!

— Правильно, кругом одни враги, американцы эти проклятые, а мы первые, мы им ещё покажем! Всем этим американцам.

— Ладно, пошли, повод есть, пока другие не подсуетились. Мне в очереди стоять неохота.

— А мы и не будем стоять! Потому, что мы первые!

— Да не ори ты!

— Сам не ори! А у меня повод есть — гордость за всю страну.

* * *

1960 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— СССР выиграл космическую гонку. Меня беспокоит то, что когда-нибудь с космоса на нас обрушится ракета с ядерным зарядом.

— Вы немного подзабыли, то же самое пытались делать немцы во время войны, но успехи были скромные.

— Но теперь есть ядерное оружие!

— Оно есть у всех, но именно это сдерживает нападение.

— Значит прогноз о равенстве сил оказался верным.

— СССР пытается устроить забег на длинную дистанцию, как на короткую, а это чревато последствиями.

— Вы хотите сказать, что эта гонка их измотает до изнеможения?

— Она их угробит, но не сразу. Когда они поймут, что партия проиграна, то будет уже поздно, слишком поздно.

— То, что Вы говорите, очень напоминает испанскую корриду.

— Возможно, и наша задача — измотать СССР навязанной ему политикой и подбрасываемой дезинформацией.

— Десять лет назад речь шла о смертниках и об их подготовке для нанесения скрытого ядерного удара. Я пока не вижу связи происходящего в СССР и вокруг него с заявленным планом.

— Не надо торопить события, сейчас всё идёт хорошо. Шахматная партия ещё только началась и не надо торопиться проиграть её из-за спешки взять пару лишних фигур.

— А не получится так, что СССР воспользуется нашими результатами и применит их против нас же?

— На данном этапе это просто невозможно. Мы уже подорвали основы их науки и производства.

— Хотелось бы поподробнее.

— Мы поставили под угрозу существование в СССР коммунистического строя в его основе.

— Как именно? Мы не знаем достоверно почти ничего о том, что происходит в СССР — железный занавес всё ещё действует.

— А нам и не надо знать: наш план действует во всех вариантах. Есть такой метод пропаганды: если не удаётся всем подсунуть прочитать, то надо запретить. Чтобы понять, как это действует, надо знать психологию людей, читающих экстремистскую и прочую подобную литературу. Главное для них в этом деле это быть против всех, против чего угодно, лишь бы только только против. Раз что-то запретили, значит именно это и надо читать. Попадание почти стопроцентное.

— Я все-таки хотел бы вернуться к предыдущему вопросу.

— Основной принцип жизнеспособной экономики заключается в том, что кто больше работает — тот больше получает. Мы внедрили в их мышление два принципа: все вокруг враги и доверять нельзя никому, и мы всегда должны быть первыми.

— Вы хотите сказать, что внедрили это в мышление каждого?

— Нет, в мышление тех, кто может реально повлиять на события, иначе говоря, тех, у кого есть способности и кто двигает вперёд развитие государства во всех направлениях.

— Но в таком случае это войдёт в конфликт с их государственной системой! Эти вещи несовместимы.

— Именно поэтому мы и внедрили эти принципы. В результате или люди уничтожат враждебное государство, или государство уничтожит враждебных ему людей.

— Я понимаю, что или их государственный строй рухнет, или уничтожит наиболее прогрессивную часть населения.

— Они начнут уничтожать себя сами, превращая наиболее прогрессивную часть населения во врагов собственной страны.

— А мы не могли бы заполучить всех, кого они начнут преследовать, для работы у нас? Какой-нибудь способ есть?

— Я думаю, что пока ещё нет, но, возможно, через какое-то время ситуация изменится и такое станет возможно.

— А мы бы не могли немного ускорить процесс?

— Я думаю, что это скоро произойдёт и без нашей помощи, тем более, что у нас предстоит внедрение очередной информации.

— С первым вопросом закончено. Что у нас по сверхлюдям? Вы не возражаете против этого названия?

— Почему бы и нет? Чего удалось достигнуть?

— Мы запустили волну по общественности, подключили средства массовой информации. Есть определённый резонанс по данному вопросу. Каждому хочется показать своим соседям, что он не такой, как они. Мужья мечтают залезть в голову женам, жены мужьям, и каждый хочет поймать другого на супружеской измене. Мы распустили несколько слухов на эту тему, так что желающих множество.

— Да, а уж сколько желающих с помощью магии и прочего решить свои личные вопросы! Кому-то не даёт развод жена, кто-то ненавидит соседа, кто-то мечтает избавиться от начальника. Все из кожи вон лезут, чтобы освоить хоть что-то.

— Хорошо, что сейчас не средние века! Нас бы обвинили в ереси и отправили на костёр после суда инквизиции. Но мы должны с яростью инквизиторов уничтожать другую ересь — коммунизм. Как реагируют средства массовой информации?

— Как и было задумано и оплачено. Трезвонят обо всём, что им подбрасывают. Я думаю, что в СССР просочится хоть одна критическая статья о том, что у нас здесь творится. Всё, что нам нужно, это перебросить нужную информацию через железный занавес.

— Да, я уже не говорю о том, как расплодились разные секты и молодёжные движения. Самое смешное в том, что все они думают, что действуют сами. Я еле сдерживаю смех.

— Пусть продолжают так думать. Наша политика — делать как можно больше работы чужими руками.

— Даже в исламском мире началось интенсивное образование религиозных сект. Во имя Аллаха они готовы умереть за что угодно.

— С исламским миром будут определённые трудности. Их религия предусматривает своего рода изоляционизм и фанатический самоконтроль. Эффективность наших методов будет не так высока, как в европейских странах и Китае, кстати, что у нас с Китаем.

— С Китаем проще, туда можно просочиться через СССР или непосредственно. Вопрос не в том, насколько сложно проникнуть в страну, а в том, насколько хорошо защищена страна изнутри от нашего информационного вторжения.

— И, как я понял, исламские страны защищены лучше? Их религия это своеобразный иммунитет против пропаганды и сектантства?

— Я думаю, что это только вопрос времени. У фанатизма есть и оборотная сторона, что мы видели это на примере СССР. Единственный способ защититься от нас, это полная информационная изоляция, которую пытались создать в СССР.

— Да, а полной информационной изоляции не существует, значит победа останется за нами.

— Это, конечно, очень хорошо, но мы немного отвлеклись. Мы уже можем приступать к отбору кандидатов для закрытых экспериментов? Я думаю, что вы все понимаете, что общественная самодеятельность в этом направлении поможет нам только в обнаружении, но не в обучении. Начало есть, но нужно продолжение.

— Да, уже можем под разными предлогами, но мне бы хотелось исключить секретность, которая будет привлекать слишком много лишнего внимания, как бы странно и противоестественно это не звучало. Все наши исследования можно замаскировать под организацию каких-нибудь клубов или обществ.

— Да, да, я понимаю, это старинный принцип: прятать на виду. Это удачное решение. Поддерживаю.

— И никто никогда ничего не узнает.

* * *

1961 год, СССР.

— Сегодня наша страна первая в мире запустила человека в космос. Сегодня мы смогли показать всему миру, что первенство СССР во всём — не пустой звук, а надёжно подкреплённый делами факт. Советская наука и советский народ, возглавляемые коммунистической партией, позволили осуществить многовековую мечту человечества — полёт в космос!

— Ты слышал? Наши в космос полетели!

— Да слышал, ищешь повод выпить?

— Ты то чему не рад? Мы у американцев выиграли!

— У американцев войны не было.

— Главное, что у американцев социализма не было. Они там работают и денег не получают, поэтому и работать им незачем.

— Знаю, знаю, они там все безработные.

— А у нас безработных нет, мы в космос теперь летать будем, каждому квартиру построим, зарплата у каждого будет такая, что всё купить будет можно! Так что есть повод выпить.

— Только все деньги не пропивай на радостях! А то жить будет не на что! Зарплата только через неделю будет.

* * *

1965 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Мне хотелось бы уточнить, почему СССР не только не отстаёт от развитых стран в космической гонке и гонке вооружений, но и продолжает их обгонять?

— Потому, что они все средства тратят на то, что Вы перечислили.

— На сколько их ещё хватит? Они ещё и поддерживают коммунистические движения по всему миру.

— Если тратить больше, чем зарабатывать, то сбережения рано или поздно кончатся и в данном случае скорее рано, чем поздно.

— Их внешняя политика ведёт к распространению коммунизма.

— Пускай, коммунизм это противоестественный общественный строй и распространить его можно только военным путём.

— Вы хотите сказать, что именно это нам и нужно?

— Да, множество мелких войн и нестабильных государственных режимов. Именно там мы сможем распространить идеологию террора и ненависти после разочарования местного населения в коммунизме.

— Исламские страны будут поддерживать только своё направление. Я сомневаюсь, что они будут воевать за что-то кроме Аллаха.

— Исламские страны задействуют своих смертников для дестабилизации международной обстановки во имя Аллаха и чего ещё захотят. От нас потребуют решительных действий и мы сможем уже вести разговор с коммунистами с совсем с других позиций.

— Вы думаете, что между исламистами и коммунистами есть существенная разница? И те и другие — фанатики.

— Более, чем существенная. Коммунисты не признают никаких других идеологий, а ислам не предусматривает другой веры.

— Как же они тогда сотрудничают?

— Очень просто. Коммунисты рассчитывают отучить исламистов от религии, как вредной идеям коммунизма, а исламисты пытаются обратить тех в собственную веру и попутно получить выгоду чисто материальную. Я уже не беру в рассмотрение все недоразвитые страны, куда коммунисты полезли и ещё полезут.

— А там что происходит?

— А там коммунистов просто обворовывают, обещая строить у себя коммунизм тоже. В общем врут, как умеют.

— Как долго это ещё будет продолжаться?

— Где-то одно поколение, значит лет двадцать.

— Кстати, о поколениях, что у нас по программе сверхлюдей? Есть управляемые результаты?

— Здесь есть некоторая трудность. Есть результаты и есть управляемость. Все эти способности настолько трудноуправляемы, что использовать их по заказу люди просто не могут.

— А с чем это связано и что можно сделать?

— Связано с тем же, что и творческая работа. Даже самые одарённые люди не могут создавать шедевры по заказу. Ни писатели, ни художники, ни композиторы, ни скульпторы — никто.

— Но как же журналисты, оформители, архитекторы, конструкторы и прочие? Они то работают на заказ?

— Да, но результаты несравнимы. Способности телепатов, ясновидящих и предсказателей при работе в случайном режиме и по приказу отличаются на порядок и не в лучшую сторону.

— Я вижу простое решение проблемы. Надо чтобы их желания совпадали с нашими приказами. Тогда и приказы уже не понадобятся.

— А от невозможности работать по приказу есть большая польза: никто не сможет заставить работать на себя телепата или предсказателя, значит у СССР с их противоестественной коммунистической идеологией меньше шансов, чем у нас.

— Приятно слышать, что мы обгоняем наших врагов. Но и мы не сможем никого из наших союзников заставить работать на нас. Однако, чего нельзя заставить, в том можно убедить. Я думаю, что большинство из будущих сверхлюдей, как мы стали их называть, в принципе не разделяют идей коммунизма и ислама.

— Тогда будущее за нами.

* * *

1968 год, СССР.

— Для того, чтобы стать полноценным членом нашего советского общества, мало быть образованным человеком. Надо быть ещё и политически грамотным человеком, активно участвующим в общественной жизни своей страны.

— Вот именно, активно участвующим, а ты не можешь собрать килограмм макулатуры! Ты думаешь, что быть отличником достаточно? Нет, не достаточно! Наша школа из-за таких, как ты не может выиграть ни одно соревнование!

— Ну а где я её возьму? Ну нету у меня её дома.

— Дома у него нету, мало ли чего у кого дома нету, все где-то находят, один ты не можешь.

— Не один я…

— Тем более! Вы пионеры, в конце концов.

* * *

1970 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Господа, мы можем друг друга поздравить. Террористы начали действовать и достаточно интенсивно.

— Мы знаем, но какое это имеет отношение к нашему проекту?

— Прецедент создан и механизм запущен. Терроризм распространится как зараза по всему миру во всех возможных формах. И в соответствии с нашим проектом найдутся люди, пожелавшие повторить подвиг террористов во имя чего угодно.

— Вы хотите сказать, что двадцать лет работы потрачены не напрасно? Я правильно понял?

— Исключительно правильно. СССР растратил все свои силы на строительство коммунизма у себя и во всём мире и гонку вооружений наперегонки с развитыми странами.

— А не получится так, что они смогут наверстать всё упущенное за один или два года, как было в сороковых годах?

— На этот раз не получится — нет людей, которые могли бы это сделать. И не будет потому, что нами уже разработан план по окончательному разрушению их системы образования.

— Вы уверены, что мы сможем это реализовать.

— Они сами это реализуют с нашей подачи. Это будет лучшим завершением моей карьеры на службе в Анклаве, прежде чем я уйду на более чем заслуженный отдых.

— А каково положение дел с подготовкой смертников?

— Более, чем хорошее: после серии терактов в мире в СССР серьёзно задумаются об использовании смертников для выполнения боевых заданий, но, как всегда, будут всё держать в тайне от всех.

— Подождите, у них есть ещё и армия.

— Если мы уничтожим нормальных детей, то мы уничтожим и армию. Армия, набранная из людей, ненавидящих свою страну или плюющих на всё, становится небоеспособной.

— А как Вы рассматриваете возможность выхода такой армии из-под контроля руководства страны и совершение переворота?

— Маловероятно, весьма маловероятно. К тому же это будет выход из-под контроля их руководства, а не из-под нашего.

— О контроле. Мы собирались улучшить результаты работы этих парапсихологов и прочих. Есть какие-нибудь положительные сдвиги? Я всё ещё не верю в успех этой лотереи.

— Вы очень правильно сказали насчёт лотереи. Организатор лотереи играет на малой вероятности успеха, низкой стоимости билета и большом охвате. Мы тоже поиграем на этих свойствах, только наоборот: нам нужно как можно больше попаданий.

— Всё равно выглядит это несерьёзно. Пропаганду я понимаю, а все эти шаманские пляски… Вряд ли советская подводная лодка затонет, если по её фотографии или чертежу постучать молотком. Или рухнет самолёт по той же причине.

— Да, пора уже добиться ясности. Я ещё могу как-то поверить в телепатию с ясновидением, но усилием воли на расстоянии тысяч километров атаковать железо… Это несерьёзно.

— Хорошо, давайте посмотрим на всё это по-другому. Всё, что вы видите вокруг нас, сделано людьми, из того, что сделано, естественно. Как вы думаете, может у самолёта отвалиться крыло или сломаться шасси? А может техник при сборке некачественно поставить заклёпку или сделать сварку? Или просто не заметить опасную трещину?

— Конечно, может, но почему?

— Потому, что у него было плохое настроение, на него накричал начальник, он отвлёкся или задумался о ненужном. Всё, что угодно, но важно не это. Важно то, что катастрофа неизбежна.

— Если следовать этим рассуждениям, то могут ошибиться даже в управлении. Принять свой самолёт за чужой, ошибочно нажать на кнопку или не посмотреть на приборы.

— Да, и чем больше у нашего противника будет таких случайных ошибок — тем лучше для нас. Но вот только как бы увеличить их количество? Диверсиями и дезинформацией?

— Само собой, но есть и более массовый, хотя и совсем не научный способ. Шаманство, или как там его назвали? Мы выведем из строя их людей. Может быть немного по качеству, зато много по количеству, но выведем. Я думаю, что для того, чтобы организовать хорошую диверсию, мы не будем стесняться в средствах.

— Всё это отдаёт чуть ли не пятисотлетней давностью, если не больше. Я не верю в проклятия и, если честно, не очень то и верю в телепатию и прочее. Есть более материальные и действенные средства воздействия, а не мистика, которой нет.

— Есть только один способ проверить качество оружия — применить его и посмотреть. Испытания — вот средство проверки всего. Да, это лотерея, но кто из вас не играл в лотерею? Выигрыш слишком велик, чтобы отказаться от ничтожного риска.

— Да, лотерею это сильно напоминает, но раз вопрос поставлен именно так, то почему бы и нет? Мы уже начали и я не вижу причины бросать начатое. Давайте по-другому расставим приоритеты. У нас есть средства поражения с гарантированным успехом, с высокой вероятностью успеха и с негарантированным или маловероятным успехом. Так и надо было рассуждать с самого начала.

— Мне это нравится, значит, финансирование распределяем согласно ожидаемому результату. Один процент нам погоду не сделает, а результат может быть весьма серьёзный. Плохо только, что вероятность мала, как в лотерее или рулетке.

— Аналитики говорили мне в отчёте что-то про математическое ожидание результатов. Там низкая вероятность компенсируется высокими величинами и большим количеством результатов.

— Тогда пускай продолжают, раз хоть что-то ожидается. А на убийство спровоцировать или подстроить убийство можно? Было бы неплохо подобраться к самым защищённым.

— Из докладов аналитиков стало ясно, что предел желаний — только наше воображение. Можно пытаться разрушать или убивать кого захочешь, но гарантий выполнения — никаких.

— Да, но и никаких свидетелей, следов и расходов. Если не защищает ни охрана, ни деньги, ни медицина, кстати, а вызвать рак или что-то похожее можно? Или только можно влиять на действия?

— Влиять можно на всё, вопрос только в эффективности влияния. Архимед утверждал, что может сдвинуть Землю рычагом, но рычаг для этого не нужен. Мы все притягиваем Землю так же, как и она нас. От стука наших шагов прогибается её поверхность, а от нашего перемещения смещается ось вращения.

— Да, но эти изменения ничтожны, я даже вспомнил школьный учебник. Они действительно есть, но они ничтожны. Вызвать каких-либо серьёзных изменений они не могут.

— Ничтожно малые — не значит нулевые. Даже один атом может вызвать цепную реакцию в атомной бомбе. Так мне объяснили учёные, а им я верю. Ещё они же мне для наглядности пересказали про историю с шахматами и геометрическую прогрессию.

— Раз у нас пошла такая прогрессия, то работы будем продолжать. На людей с повышенными способностями скрытая пропаганда должна действовать сильнее или сама инициировать развитие этих способностей. Я про телепатию и проклятия ваши.

— Подождите, что Вы сказали? Пропаганда будет усиливать особые способности, а особые способности усиливать действие пропаганды? Положительная обратная связь? Совсем недавно мне это говорили аналитики про другое, но неважно.

— Пускай будет положительная обратная связь, а что это меняет? Количество от этого не изменится.

— Изменится и количество и качество! Почему Вы раньше не сказали? Это же в корне меняет дело!

— Во-первых, меня об этом не спрашивали, а, во-вторых, мы сами только недавно узнали. Изучали случай скрытой агрессии. По условиям эксперимента телепат работал с начальником, которого ненавидел, но уйти не мог. В результате меньше, чем через год, его телепатические способности усилились вдвое.

— Хорошо, что телепат, а не проклинатель какой-нибудь. Хоронить бы личный состав устали бы.

— Хоронить не пришлось, но два раза начальник телепата чуть не попал в аварию и один раз чуть не сломал себе шею. Раньше с ним такого не было. Мы вынуждены были сделать единственно возможный вывод: телепатия, ясновидение, предвидение, проклятия и прочая магия и парапсихология имеют единую природу.

— Вот это новости. И что теперь будем делать?

— Перспективы впечатляют. Мы можем делать что хотим и где захотим, готовить кого захотим и для чего захотим, приказывать когда хотим и кому захотим. Мы достигли уровня Бога.

— Есть одно неприятное обстоятельство — мы можем всё это делать с крайне небольшой вероятностью успеха. Да, в глобальном масштабе, но с очень малой силой.

— Это мы все понимаем, но первый серьёзный шаг сделан. На этот раз можно вести речь уже о мировом господстве. Управлять незаметно, приказывать без угроз, узнавать без разведки.

— Есть ещё одно неприятное обстоятельство — мы этого не можем. Это могут они, те, кого мы обучим. Мы не сможем им приказывать — они будут знать, что мы думаем и собираемся с ними делать. Они нам не подчиняются, они могут нам даже не показываться.

— Я бы поставил вопрос по-другому: не будут ли они коммунистами? Да, нас могут сменить другие люди. Гитлер вообще помешался на сверхрасе или расе сверхлюдей. Те, кого мы сейчас создаём, могут стать людьми будущего, которые вытеснят современных людей, но случится это через тысячелетия. А самое главное, чтобы эти люди никогда не стали поддерживать коммунизм!

— А если процесс выйдет из-под контроля? Что эти запрограммированные на убийство люди или сверхлюди начнут вытворять? У них есть преимущество перед всеми нами.

— Совсем недавно, когда предлагалось использовать этих сверхлюдей и их способности для сокрушения коммунистов, речь шла о неэффективности и маловероятности выбранного метода. Сейчас речь идёт об угрозе всему прогрессивному человечеству. Надо уже определиться с вероятностью успеха или провала.

— Действительно, мы увлеклись. Если нет успеха, то нет и угрозы потому, что мы имеем дело с одним и тем же.

— Успех и угроза несравнимы. Коммунизм это зло, но зло контролируемое. Мы создаём улучшенную версию террориста-смертника с нечеловеческими способностями. Его мышление неуправляемо и непредсказуемо. Он запрограммирован на самоуничтожение.

— Я делаю выводы. Мы продолжаем программу по созданию сверхлюдей с вышеперечисленными способностями. Если даже обсуждение ничтожно малой возможности их создания внушает страх, то проект должен быть продолжен.

— Давайте успокоимся и пересмотрим ещё раз всё. Ясно, что у нас появилась малая, но реальная вероятность успеха или поражения. Ясно, что люди со сверхспособностями существуют и наши методы пропаганды на них действуют эффективно, а сами они могут эффективно распространять пропаганду, причём незаметно для всех. Всё, что нам надо сейчас выяснить это насколько вероятно действие за нас или против нас и с какой силой?

— Люди у нас и у них одни и те же, так что возможности равны. Разница только в том, куда их направить.

— Раз все возможности равны, то вопрос остаётся только в форме: сколько из них поддержат нас, а сколько поддержат коммунистов. Можно даже в процентном отношении.

— Есть ещё и третий вариант — они могут не поддержать никого, а действовать каждый как ему захочется. Кто сказал, что вашими сверхъестественными методами нельзя воевать против всех и сразу?

— А кто сказал, что завербованный агент не перейдёт на сторону противника? А кто сказал, что ни один солдат не перебежит к врагу перед боем? Это естественный риск, нам придётся с ним смириться.

— Да, пора перейти от рассуждений на словах к обсуждению в цифрах. Из всех имеющихся в мире задействованных в нашем проекте сверхлюдей сколько процентов и кого поддержат?

— По нашим данным примерно шестьдесят процентов будут на нашей стороне, тридцать на стороне исламистов и коммунистов и оставшиеся десять сами по себе.

— На нашей стороне неоспоримое численное превосходство даже перед исламом и коммунизмом, я уже не говорю про остальных. Я за то, чтобы продолжить проект. Ещё ни одна война не обходилась без предательства и дезертирства.

— Вам виднее, в любом случае это лучше, чем мировая термоядерная война. Сколько бы ни произошло терактов и катастроф по вине оставшихся десяти процентов, то всё равно они произойдут по чьей-либо вине. Если план по развитию сверхлюдей не осуществим мы, то его начнёт осуществлять кто-то другой. Это только вопрос времени и очень небольшого времени, учитывая утечку информации.

— Да, процесс уже запущен и его кто-то должен держать под контролем, или хотя бы пытаться это делать. И лучше это будем мы, чем кто-то другой! Как говорил классик: если нельзя противостоять толпе, значит нужно её возгласить.

* * *

1971 год, СССР.

— Мы живём в стране победившего социализма, но я до сих пор не могу отрапортовать, что наша система образования превосходит американскую или английскую, или вообще европейскую.

— Вы имеете в виду последние результаты по сравнению с американскими или какими-то там ещё?

— Почти со всеми. Мне показали программу общеобразовательной школы США и я просто пришел в ужас. Их программа более, чем в два раза превосходит нашу! С французской и немецкой дела обстоят не лучше, а если ещё вспомнить, что Германия проиграла войну, то мне просто нечем это объяснить своему руководству!

— Чем это нам грозит?

— Потерей партбилетов и расставанием с должностями.

— Я так понимаю, что единственный выход из сложившейся ситуации это расширить нашу советскую общеобразовательную программу до размеров американской и остальных, чтобы мы могли уже через несколько лет показать, что наши советские школьники превосходят американских ровесников по развитию.

— Разумеется, и объяснить это победой социализма.

* * *

1975 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Господа, позвольте мне вас поздравить с успешной сменой главы руководства нашей организации с полным сохранением прежнего курса и достигнутых возможностей.

— Большое спасибо. Я продолжу начатое моим предшественником. Судя по результатам наших последних исследований, СССР полностью развалил всю свою систему образования, причём начиная от среднего и заканчивая высшим.

— Значит у нас не осталось конкурентов в мире и скоро мы будем просто подбирать тех, кто начнёт разбегаться из СССР?

— Именно так. Их экономика трещит и сыплется, образование катится в противоположную сторону, подрывая психику и физическое здоровье детей. Ещё немного и они будут мечтать о приходе иностранных солдат-освободителей от собственного руководства.

— Это очень приятные новости. Мы сумели силами нескольких сотен человек сделать то, что не удалось всем завоевателям вместе взятым, включая Гитлера с его многомиллионной армией.

— Если бы Гитлер вместо бомбардировок и танковых атак начал наступление с высадки десанта и уничтожения государственного руководства СССР, то к июлю сорок первого он бы уже встречал парад победы в Москве под радостные крики местного населения.

— Да, мы потратили двадцать пять лет но добились большего, чем все предшественники за столетия.

— Я думаю, что пора переходить к внедрению основной части информации для окончательного разрушения.

— Да, пора сделать упор на идею, что путь к победе лежит через уничтожение препятствий, а препятствием являются все окружающие.

— Система тотальной ненависти позволит развить нужные качества у нужных людей в широком масштабе.

— Я думаю, что ещё рано говорить о конкретных результатах, но, когда система заработает, они сами начнут её использовать против нас. Точнее, они будут так думать, что взяли ситуацию под контроль.

— А что у нас с контролем над сверхлюдьми? Какие-нибудь положительные сдвиги есть? Каждый раз поднимаем этот вопрос.

— Сдвиги есть разные, я сейчас расскажу подробнее. В СССР уже окончательно разрушили систему своего высшего образования, а сейчас весьма успешно разрушают среднее.

— Что значит окончательно разрушили? Больше никто не учится в высших учебных заведениях?

— Почти десять лет они внедряли идеологию в высшее образование, а её там и так было предостаточно. В результате основными предметами в технических учебных заведениях стали марксизм-ленинизм, история КПСС, марксистско-ленинская философия, научный коммунизм, диалектический материализм, иностранный язык, политическая экономия и исторический материализм.

— Звучит как бред сумасшедшего, за исключением иностранных языков, а зачем им иностранные языки за железным занавесом?

— Скорее всего для перевода украденных у нас технических достижений, но это им уже не поможет.

— Удивительно, что кто-то ещё учится: при такой программе всё высшее образование должно было уже развалиться.

— Оно и развалится окончательно. Те, кто действительно может что-то делать, не смогут учиться, а те, кто смогут, не опасны в плане технических достижений.

— Это очень хорошо, а в каком состоянии их среднее образование? Наша дезинформация уже действует?

— Действует и хорошо действует. На этот раз мы стравим между собой не просто разные народы. Мы стравим между собой разные поколения одного народа. Мы с детства внедрим в их мышление образ врага и непреодолимую, неугасимую ненависть.

— А нас такое несчастье не коснётся? У нас же в Европе и США тоже пока обязательное среднее образование.

— Может и коснётся, но в меньшей степени. У нас больше демократии, а если ещё и добавить правозащитников, то можно негативных проявлений избежать или почти избежать.

— Вообще-то у нас пока всё спокойно и мы вредоносных экспериментов над средним образованием не проводим и проводить не позволим, и над высшим образованием тоже.

— Я так понимаю, что их школы превратятся в настоящие базы подготовки террористов с экстрасенсорными способностями и ненавидящих свою страну и коммунизм.

— Примерно это я и хотел сказать. На фоне тотального атеизма в СССР начался взлёт оккультных проявлений. Религиозный вакуум должен быть чем-то заполнен, а противодействовать противохристианским проявлениям просто некому.

— Да, в магию играют, устраивают фокусы, развлекаются, а все ответственные смотрят на это дело с положительной стороны потому, что всё это идёт против церкви.

— Просто замечательно, по сравнению с этим достижением меркнет даже культурная революция в Китае. После таких ударов по духовности и морали страна не выживает.

— Я думаю, что после всего происходящего и того, что произойдёт, в СССР мы можем пользоваться принципом: враг нашего врага — наш друг. Если люди возненавидят свою страну, то им понадобятся другие страны, которые они будут считать своими друзьями.

— Есть ещё один вариант — все вокруг враги. Это самый тяжелый случай, так как на сотрудничество с такими людьми мы можем не рассчитывать. Вполне возможно, что самым приемлемым устройством общества для кого-то из сверхлюдей окажется каменный век или необитаемый остров. Они не задумываясь применят свои способности для уничтожение всей нашей цивилизации может быть только потому, что не захотят повеситься в одиночку.

— Да, но мы уже решили этот вопрос. Бесполезно противостоять неизбежному. Можно только предотвратить его последствия. Сверхлюди существуют, уничтожить их мы не можем, если их помощью не воспользуемся мы, то коммунисты или исламисты не упустят такую возможность. Нельзя давать врагу стратегическое преимущество только потому, что мы сами боимся последствий неизбежного.

— Давайте остановимся на том, чтобы неизбежным было только крушение коммунизма и ислама. Сейчас уже не будет преждевременно сказать, что мы использовали все имеющиеся у нас возможности для нашей окончательной победы. В области создания сверхлюдей мы добились практически монополии.

— Это уже хорошо, что хотя бы в одном направлении только мы диктуем условия и хотелось бы, чтобы так оставалось и дальше.

* * *

1978 год, СССР.

— Товарищ генерал, это задание может выполнить только смертник. Нормальный человек на такое не пойдёт.

— В армии нормальных нет! Вы не первый год служите.

— А как мне заставить такое выполнять?

— По страхом расстрела!

— Товарищ генерал, Вы понимаете, что предлагаете?

— Генералам понимать необязательно! Для этого есть полковники. Анекдоты надо читать. Что я могу сделать, если передо мной ставят идиотские задачи и требуют их выполнения?

— То же самое, что и я — выкручиваться.

— Но выполняли же люди такие задания, разведки осилили, даже японцы во время войны смогли.

— У японцев были камикадзе, им было проще, а у нас нет.

— Видел я этих камикадзе во время войны — страшное дело.

— Я не могу взять на себя такую ответственность.

— Между прочим, готовность погибнуть за свою страну это прямая обязанность солдата, товарищ полковник.

— Солдаты об этом не знают и так не считают.

— Войны двадцать пять лет не было и всё забыли. И заградотряды, и НКВД, и трибуналы, и одну гранату на два танка.

— Тогда была война, а сейчас совсем другое дело.

— Война и сейчас идёт, но другими способами. Вы думаете, что если нас не бомбят и танки границу не переходят, то войны нет? Ошибаетесь, ещё как есть, только без стрельбы. Война выигрывается ещё задолго до первого выстрела, или проигрывается.

— Это я понимаю, но как это другим объяснить?

— Мне другое интересно. Вот тут у меня небольшая сводка, я подчёркиваю, небольшая. Застрелилось вот столько, повесилось столько, вскрылось столько, да ещё чёрт знает сколько над собой чёрт знает что учинили. Тут рота за год набегает самоубийц, а мы не можем один единственный взвод укомплектовать.

— Товарищ генерал, в вверенном мне…

— Да знаю я что во вверенном Вам! Мне хоть не врите! А главное из-за чего! Девушка вышла замуж, отлупили сослуживцы, не дали отпуск, лишили увольнительных, потерял значок, посадили на губу… Всё, у меня терпение кончилось всё это читать. Вот из-за любой хренотени или ради каждой глупости они готовы умереть, а за полезное дело ни за что — лучше сами повесятся! Ну что за люди!

— Товарищ генерал, разрешите своё мнение.

— Говорите, хуже уже не будет.

— Я не отрицаю, что самоубийства в армии есть, но эти люди идут на самоубийство по причине малодушия что ли. Я слышал, что в камикадзе шли по собственному желанию чтобы совершить подвиг.

— В Вашей мысли есть большая часть правды. Я могу сделать вывод, что нам нужны люди с мышлением камикадзе. То есть готовые к самопожертвованию во имя подвига и поставившие подвиг любой ценой целью всей своей жизни.

— Так точно!

— Или умереть ради подвига, что тоже годится. Но есть проблема и проблема серьёзная: такие люди до призыва не доживают. Это надо быть смертником с детства или ненавидеть жизнь и одновременно рваться к подвигу, или ненавидеть жизнь и иметь непомерные амбиции. В общем понятно — люди редкие.

— У Вас нет соображений где искать?

— У генералов нет соображений — у них есть погоны. Есть у меня некоторые соображения: если у нас в стране такие люди и есть, то себя они точно уже проявили ещё в детстве. Нужна полная секретность и будут проблемы с родителями, лучше или сироты, или из детских домов или ещё что-то похожее. Психушки и колонии тоже, может быть, и сгодятся. Нужны те, кого никто и никогда не будет искать, или те, кто не захочет, чтобы их нашли.

* * *

1980 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— До нас дошли сведения о создании в СССР подразделения смертников. Наш прогноз подтвердился.

— А какова степень угрозы для нас?

— Минимальная. Мы больше всего опасались, что они этого не сделают, но они попались на нашу уловку.

— А какая предположительная цель создания у них такого подразделения? Кого они собираются атаковать?

— Я думаю, что они собрались противостоять врагу его же оружием. Смертник — лучшее оружие против смертника. Терроризм в мире растёт и идти на спад не собирается.

— А каково положение дел у нас по этому вопросу?

— У нас всё великолепно. Мы раскидали по разным странам целую сеть военных баз и работаем на них без вмешательства общественности. Если пропадает солдат или гражданский, у которого есть семья, то скандала не избежать. Тюрьмы тоже не лучшее место для работы — правозащитники пролезут всё равно. А вот военно-исследовательская база, как ни странно, никого не беспокоит.

— А болтливая охрана?

— Многоуровневая система охраны и подписка о неразглашении. Даже при всём желании разболтать что-либо ценное не получится. Все страны знают, что такие базы есть, но никто не знает, где точно и что там происходит. Раз туда никого не тащат и оттуда никто не сбегает, значит правозащитники не беспокоятся.

— Когда сможем применить первые результаты?

— Лет через десять-пятнадцать — мы только недавно начали. Нужно подготовить инструкторов, личный состав, скоординировать работу, много чего есть.

— Что с Китаем? Информации ещё меньше, чем об СССР.

— Ничего, я думаю, что они в курсе всего, но азиаты есть азиаты.

— А исламские страны? У них то всё проще.

— С ними действительно всё проще. Они получают от нас деньги, инструкторов, всё необходимое и делают что хотят.

— Замечательно, с Азией не очень хорошо, но это дело может подождать. Азиаты отличаются терпением и неспешностью выводов.

— Китай сейчас приходит в себя после культурной революции.

— Ну тогда с Китаем мы вопрос откладываем лет на двадцать.

— Мне всё ещё не вполне ясно как защитить такую базу от проникновения вражеских шпионов.

— А никак: они там сами мгновенно вычисляют любого шпиона и сами же и разбираются с ним.

— Знаете, это довольно интересно, что люди со сверхспособностями проявляют такой высокий процент склонности к терроризму и самоуничтожению, хотя самоубийства среди них — редкость.

— У меня есть предположение. Мы уже давно говорим о сверхлюдях. Гитлер бредил расой сверхлюдей. Я думаю, что есть вполне обоснованная причина для всех этих рассуждений — в процессе эволюции человечество прошло через много этапов.

— Подождите, я начинаю понимать о чём Вы. Насколько я знаю, все предыдущие человеческие расы вымерли — они были уничтожены более развитыми расами.

— Самые недоразвитые расы это негры, арабы и коммунисты. Их следует уничтожить в обязательном порядке.

— Я не берусь сказать, кого надо уничтожить в обязательном порядке, но причину ненависти к нормальным людям у сверхлюдей объяснить могу вполне. Интеллект современного человека на порядки превосходит интеллект неандертальца. Представьте себе, что вас бы окружали неандертальцы с интеллектом обезьяны или коммунисты. Вы бы готовы были их убить через день.

— Я думаю, что мы недостаточно широко смотрели на проблему. У нас проблема не со сверхлюдьми, а с людьми вообще. Я думаю, что медленно, но происходит формирование новой расы людей и сверхлюди появляются всё чаще именно в этой расе.

— Мы должны были заметить это раньше. Нами случайно была допущена непростительная ошибка.

— Хорошо, что сейчас эта ошибка обнаружена и будет исправлена. Мы будем способствовать процветанию новой расы людей для нашего же блага. Дружить надо с сильными и с теми, за кем будущее.

— Тогда возникнет ещё одна проблема: если в основе стимулирующих сверхспособности факторов лежит расовая ненависть, то при создании режима наибольшего благоприятствования мы исключаем этот фактор. Им просто некого будет ненавидеть, а естественным путём нужные нам способности сформируются через века. Я уже не говорю про склонность к терроризму, которая тогда вообще не разовьётся.

— Склонность к терроризму можно развить и у обычных людей при самых обычных условиях, так что речь идёт только об экстрасенсорном терроризме, но проблему надо как-то решать.

— Я думаю, что проблемы нет. Пусть новая раса докажет свою жизнеспособность против старой. Таким образом мы получаем сразу всё: и расу сверхлюдей, и террористов со сверхспособностями.

— Вернёмся к начатому. Люди со сверхспособностями проявляют склонность к агрессии в отношении почти всех окружающих, кто пытается стать им поперёк дороги. Я предлагаю использовать это свойство для работы в группе. Само по себе это свойство уже полезно, но работа в группе может использовать его на полную мощность.

— Хорошо, приступим к созданию групп.

* * *

1981 год, СССР.

В классе принимали новенького. Иногда новеньким устраивали своеобразную прописку, то есть били всем классом. Иногда умывали в унитазе, когда один сидел верхом на опущенной в унитаз голове, а другой спускал воду. Но в этот раз был не тот случай: на первый взгляд новенький был совершенно законченный маменькин сынок и устраивать ему все виды прессования было совершенно бесполезно. Зато была возможность заняться воспитанием настоящего пацана.

— Привет. — начал главный заводила в классе.

— Привет. — так же ответил ему новенький.

— Не, так здороваться неправильно — так только бабы здороваются. Если тебе кто-то говорит «Привет», то надо отвечать «Здорово». Если говорит «Здорово», то надо отвечать «Привет». А если тебе кто-то говорит «Привет, здорово» или «Здорово, привет», то отвечай сразу «Пока» — это чтобы он знал и не выделывался.

— Я понял, всем здорово.

— Вот, теперь ведёшь себя, как настоящий пацан.

— Туалеты здесь на каждом этаже или надо бегать?

— Настоящие пацаны не говорят «туалет» — настоящие пацаны говорят «тубзик», а «туалет» говорят только бабы.

— Понятно, а тубзики у здесь на каждом этаже?

— На каждом, но в тот, который возле учительской не ходи — туда никто из настоящих пацанов не ходит.

— А кто туда тогда ходит? Бабы что ли?

— Нет, просто он возле учительской и туда ходить западло. И если хочешь, чтобы тебя считали настоящим пацаном, то одевайся правильно, а не как ты вырядился, как на линейку.

— А это как? Я в предыдущей школе так одевался, как все.

— Школа у тебя была какая-то неправильная. Во-первых никогда не застёгивай пиджак или куртку школьной формы.

— А что такого? Кому какая разница?

— Так ходят только неправильные пацаны — они любимчики учителей и с ними никто не дружит вообще.

— А что и как ещё у вас нельзя носить?

— Ремень на штанах надо носить распущенный, желательно с хвостом из свободного конца и подлиннее. Хвост закручиваешь вот так сбоку и оставляешь, чтобы болтался до колена.

— Он же будет по ногам бить и в ногах путаться.

— Ну и что? А ты — настоящий пацан. Тебя это не колышет.

— Я всегда считал, что одеваться надо так, чтобы было удобно.

— А настоящие пацаны одеваются не так, как удобно, а так, как одеваются настоящие пацаны. Вот сейчас ещё тепло, а что ты носить будешь, когда похолодает или зимой?

— Да то же, что и всегда: шарф, шапку, перчатки или варежки.

— Вот, а ты знаешь, что шарф и перчатки это одежда не для пацанов? Их носят только бабы и маменькины сынки.

— А у меня папа носит и все другие носят.

— Папе можно, а пацанам — нельзя. Тебе ещё до папы дорасти надо. Вот увидят тебя в перчатках или с шарфом и тогда узнаешь, что бывает с неправильными пацанами в нашей школе. Над тобой если повезёт, то целый год будут только смеяться и дразнить. Будут тебя обзывать или руки за спиной шарфом свяжут. Задевать тебя будут все, кому не лень, издеваться над тобой. Оно тебе надо?

— Никогда не думал, что всё так сложно.

— А ты думал, что быть пацаном это только яйца иметь? Быть настоящим пацаном это не каждому дано.

— А что ещё я должен знать, чтобы не получить?

— Ну ты учишься как? Хорошо? Или так себе?

— Ну так, не очень, двоек нет, а всё остальное навалом.

— Вот это правильно. Я всегда знал, что ты правильный пацан. Мы тут тоже без двоек успеваем, но выше троек не поднимаемся. Ты главное не буль умником и не вылезай больше остальных. Все не сделали домашнее задание — и ты не делай. Все не выучили — и ты не учи. Спросят тебя, а ты помалкивай. Главное — не успевай больше других ни по какому предмету и будешь своим пацаном, а не маменькиным умником. Больше других можно получать только по труду и физкультуре — это предметы для пацанов, а не баб.

— Ну с этим проблем не будет, а что ещё?

— Ты что, сегодня на линейку пришел? Весь причёсанный, выглаженный, ботинки начищены и всё такое.

— От нас в прошлой моей школе требовали так ходить.

— А в нашей школе настоящий пацан должен выглядеть непричёсанным и неопрятным, чтобы не быть похожим на бабу.

— Чего у вас так всё строго? Кому какая разница?

— Разница это тебе не голая задница — всем не покажешь. Ты в кружки какие-нибудь ходишь после школы?

— Я только на самбо ходил, дзюдо, футбол и бокс.

— Вот это называется правильный пацан. Настоящий пацан должен ходить в кружки и секции для пацанов: секции футбола, хоккея, бокса, дзюдо, самбо и всё такое, а не заниматься во всяких там шахматных, музыкальных и прочих бабских кружках для слабаков.

— А как вы до всего этого дошли? Сами придумали?

— Не, у моего другана брательник из армии вернулся и всё ему рассказал про то, как надо быть настоящим пацаном.

* * *

1981 год, исследовательский центр анклава НАТО №115.

— У нас поставлен вопрос о комплектовании групп для развития сверхспособностей. Какие будут предложения?

— Давайте сделаем группы разнообразнее. Хуже от этого точно не будет, зато получим ширину охвата.

— У нас по плануследующие работы: формирование психологии смертника, развитие сверхспособностей, развитие смертников со сверхспособностями. Вот бред то какой! В общем, этих со сверхспособностями будем дальше называть телепатами.

— Звучит не очень солидно. А смертников то они зачем обыкновенных делать здесь захотели? Мы же им докладывали, что заниматься штатными смертниками нецелесообразно в частном порядке.

— Мы докладывали, а они не читали. Больше им нечего делать, как наши отчёты читать. Наша задача отчёты подавать правильно, а там посмотрим, что получится.

— Давай делать работу по направлениям. Смертников обычных откидываем и забываем. Напишем, что не определено, а остальными займёмся. Что у нас тут по теоретической части?

— Формирование способностей на базе комплекса неполноценности, ненависти, зависти и прочего. Надо группы сделать так, чтобы они там друг друга возненавидели и всех остальных за компанию.

— У тебя какие-нибудь предложения есть? Мы столько телепатов не наберём, чтобы их между собой стравливать. У нас их по анкетам штук пять, если не три, если честно.

— Подожди, тут написано, что способности усиливаются от ненависти неважно к кому. Давай так: Набираем группу обычных подопытных, а к ним подсаживаем одного телепата.

— Вот это правильно, только обычных это обычных, без этих породистых, как их там назвали…

— Да улучшенной расой назвали. Пусть будут породистые. От их руководящего языка можно чокнуться.

— Да нормальный у них язык, я разговаривал.

— Да я не про них, а про документы.

— Есть простое предложение. Надо придумать что-то простое, из-за чего они пересобачатся. Может кормить будем неравномерно или деньги давать не всем. Ну что-то такое.

— Бред это у тебя. Написано же, что на базе рефлексов. Как ты рефлексы свяжешь с деньгами. Если их как в камере поместить, то они друг друга передушат, но нам это делать запретили.

— А на что их там надо ориентировать помнишь?

— На ненависть к нормальным, то есть к обществу. Думай, думай. Пора отрабатывать свои деньги. Нам сказали, что группа должна быть укомплектована таким образом, чтобы находящийся в группе телепат начал ненавидеть всех, кроме вот этих, породистых.

— Так, стоп. Тюремно-камерная идея не проходит. У нас тут свобода и достаточное снабжение. Думать надо.

— Так вот где вы оба. Ломаете голову над поставленной задачей? Ну и до чего додумались? Все глупости перебрали?

— Ты, чем издеваться, предложил бы что-то умное.

— А тут всё просто, вы же с логикой не дружите. Вон, сходите к психологам и пусть они вам мозги прополоскают. Очень интересные люди. Посетите — не пожалеете.

— Ты по делу пришел или поиздеваться?

— Всё просто. Вот представьте себе, что на десять человек дали девять бутербродов. Кого будут морить голодом?

— Ну это как повезёт. Могут голодать по очереди, могут морить одного чаще или совсем уморить.

— Усложняю задачу: на десять человек дали десять бутербродов. Как их поделят подопытные?

— Поровну, или есть варианты?

— Вариантов сколько хотите. У кого-то могут взять и отобрать. Могут взять и уморить. Выберут самого слабого, умного, толстого, глупого, ленивого. Какого хотите.

— А если одиннадцать на десять?

— Вот это самое интересное. Тут может сработать чувство справедливости на полную. Если дали девять на десять, то можно объяснить, что кто-то должен пострадать. Всё заранее несправедливо. Если дали поровну, то поводов злиться больше, если тебя обделили, но можно найти причину за что.

— А с лишним то что? Кому какое дело, кому достался лишний бутерброд? Не достался и плевать.

— Вот прочитайте хоть одно руководство по обработке. Я вам сколько раз должен повторять. Ну нельзя же так работать. Почему я за вас делаю вашу работу. Вот вы теперь за меня мою сделайте.

— Да сделаем, ты не тяни.

— Объясняю для бестолковых. Если дать больше, то возникнет вопрос кто больше достоин во-первых и усиленное чувство несправедливости, если обделят даже своим, во-вторых. Поняли?

— Не поняли. Почему это такое должно быть?

— Надоели вы мне. Я всё сказал. У меня своей работы полно, я лучше делать её пойду, чем вас учить. Трудитесь.

— Ты чего-нибудь понял? Я ничего.

— Да неважно. Надо сделать группы так и так. Где-нибудь чего-нибудь получится. У нас прогресс не двигается уже давно.

— Ты обожди, а чего им делить то? Не бутерброды же. Надо ещё придумать. Может девушек или парней, деньги, награды?

— Какие ещё награды? Откуда у нас тут награды. Денег тоже нет. Ты хоть помнишь, что у нас тут?

— А как же. Закрытый оздоровительный лагерь для реабилитации больных, перенёсших тяжелую психическую травму или пытавшихся покончить жизнь самоубийством.

— В общем так, денег у нас нет, а если и есть, то их всегда можно уровнять. Наградить можно всех в последний момент. Надо сделать так, чтобы нельзя было компенсировать.

— Единственное, что никогда нельзя наверстать — потерянное время. Надо вспомнить, что связано с ним.

* * *

1981 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Интересно, а сколько ещё протянет Брежнев?

— Я думаю, что недолго, но при полном отсутствии руководства страна развалится раньше, чем при его смене. Полуживой лидер усиливает вокруг себя борьбу своих подчинённых за власть, а это никогда не шло на пользу ни одной стране.

— Что у нас по смертникам? Что где и у кого получается? Мне бы не хотелось, чтобы ситуация вышла из-под нашего контроля.

— Не выйдет. Мы объединили усилия по сверхлюдям и смертникам. Оказывается всё достаточно просто при правильной расстановке сил. Специально готовить смертников нам не нужно, а вот на базах получается отлично готовить инструкторов, которые очень хорошо готовят смертников на открытых базах.

— Это не на тех базах, где вы исследовали сверхлюдей?

— Именно на тех самых. В качестве побочного эффекта мы готовим сверхлюдей, а в качестве главного — смертников. Мы нашли подходящие схемы групп и всё прекрасно заработало.

— Да, и ещё. Оказывается наша схема подготовки почти повторяет принятый в СССР образ построения общества. Они заложили под себя самую настоящую бомбу.

— А против нас эта бомба не сработает?

— Аналитики все в один голос твердят, что основное направление атаки таких инициированных выбирается в отношении тех, кто их инициировал, то есть коммунистов в нашем случае.

— А кроме наших баз где-нибудь что-нибудь наблюдается из всех этих парапсихологических или каких-то там ещё проявлений?

— В нашем мире информация стоит всё дороже. Любые средства её получения дают преимущества. Многие ещё даже не осознают своих способностей, но мы их к этому подталкиваем.

— Тогда надо подталкивать интенсивнее. Гонка за мировое господство требует вложения всех усилий для победы.

* * *

1982 год, первое сентября, СССР.

После торжественной линейки детей привели в класс. Некоторые из них вошли в школу впервые и с любопытством смотрели по сторонам. Учительница заняла своё место у доски.

— Здравствуйте дети. Вы пришли на свой самый первый урок. И этот урок сейчас идёт во всех школах нашей страны. Самый первый и самый важный урок в первом классе это урок мира.

Дети смотрели на учительницу раскрыв рот.

— Мы живём в самой лучшей стране в мире. В бессильной злобе мировой империализм следит за нашими успехами. Своей клеветнической ложью они пытаются очернить наши достижения…

Многие дети не понимали ни слова, но внимательно слушали.

— Наша страна самая мирная во всём мире и мы всеми силами боремся за мир во всём мире. Но капиталисты стремятся подавить наши стремления построить во всём мире коммунизм для трудящихся. Они делают всё новое и новое оружие для нападения на нашу страну. Мы мирные люди, но это не значит, что мы сидим сложа руки. Они делают крылатые ракеты и мы делаем свои крылатые ракеты. Они строят боевые самолёты, корабли и подводные лодки, и мы строим свои ещё лучшие самолёты, корабли и подводные лодки.

Дети ничего не понимали, но продолжали слушать.

— Наступит день, когда капитализм подойдёт к своему неизбежному и окончательному краху. И прогнивший до основания капитализм попытается спастись за счёт Советского Союза и других развитых социалистических стран. Но мы не допустим нового порабощения трудящихся! Когда в воздух взлетят наши ракеты и самолёты и нанесут карающий удар по обломкам империализма, возможно, вы и будете теми людьми, которые став под знамёна нашей Родины, первыми шагнут на порабощённую капиталистами землю и окончательно уничтожат последние рассадники зла в мире.

* * *

1982 год, исследовательский центр анклава НАТО №031.

— У телепата тяжёлая форма психоза? И насколько тяжёлая? Сколько жертв? Или нет жертв?

— В сформированной группе мы под видом добровольного эксперимента за деньги несправедливо распределили обязанности. Телепату с повышенным уровнем интеллекта поручили перекладывание бумаг и прочую ерунду для слабоумных.

— В мире половина людей занимается такой ерундой. А он что, действительно телепат? И вас не раскусил?

— Телепатами мы называем людей со сверхспособностями. Так называть проще. А сверхрасу мы называем просто породистыми.

— А этот телепат чем у вас отличался?

— Специализировался на черной магии, а если научно, то на нанесении повреждений и организации несчастных случаев без непосредственного вмешательства. Я не знаю, как это точно называется.

— Вы бы ещё противопехотные мины по коридору раскидали для разнообразия! Кто у вас был в качестве цели по плану эксперимента? Я надеюсь, что не мы, включая меня?

— Нет, что ты, мы так всё подстроили, что группа сама распределила все обязанности. Группа была сформирована самостоятельно, так что весь удар пришелся по группе.

— Ну и что там стало с этой группой?

— А нет больше группы. У всех серьёзные повреждения внутренних органов. Двое получили травмы. Группа расформирована.

— Это только у нас такое счастье или и на других базах имеется что-то подобное? Докладывать можно?

— На других разнообразнее. Вот у меня тут копии отчётов. Практически у всех людей с особыми способностями психозы от контакта с коллективом. Проявления самые разные, но есть общая тенденция: наличие таких способностей исключает обычную агрессию.

— А проявления агрессии тоже есть?

— Сколько хотите. Но проявляют её те, у кого никаких других способностей нет. Здесь есть интересная закономерность: улучшенные люди проявляют поразительную беспринципность и особую жестокость по отношению к обычным.

— Дай почитать, что они там отчудили?

— Да вот, пожалуйста. Мы попробовали довести некоторых из улучшенных, чтобы изучить реакцию на окружающих. Результат — в одиночку он перерезал всю группу, включая подростков и девушек. Я так понимаю, что они даже не считают окружающих за людей.

— Это как раз хорошо, будет что доложить.

* * *

1982 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— У меня уже почти заканчивается терпение ждать, сколько в СССР можно держать у власти почти труп.

— Терпите, терпите. Или не терпится проиграть в самом конце? Я не собираюсь разрушить работу нескольких десятилетий из-за того, что у кого-то просто закончилось терпение.

— А что у нас за результаты работы? Мне показывали отчёты с исследовательских и военных баз. Результаты невозможно понять в принципе — это какое-то безумие.

— Читал я эти отчёты. Сверхлюди бьют по всему, что только видят. Представители сверхрасы ведут себя так, как будто этот мир существует только для них, а остальные должны куда-то исчезнуть.

— Ну мы же не считаем за людей негров, арабов и коммунистов. Почему сверхлюди должны делать для нас исключение? Для них мы такие же враги, как для нас коммунисты.

— А можно поподробнее, почему они считают нас врагами. Чем мы их так раздражаем и что мы им такого плохого и вредного делаем? Почему к нам такое отношение?

— Позвольте уточнить. Они действительно считают нас врагами или есть более простые причины? Какого рода их к нам ненависть и насколько легко мы можем её избежать.

— Если вкратце, то они считают нас отсталыми и несовременными. Наш традиционный образ мысли для них неприемлем.

— И это всё? Ну это не проблема. Если они считают, что надо уничтожать слабосильных, слабоумных и слабонервных, то мы к этой категории не относимся. С развитием и помощью слаборазвитым странам любят носиться коммунисты.

— Они игнорируют общечеловеческие ценности, в том числе культуру и традиции. Некоторые из них считают, что вместо помощи тяжело больным, надо их просто убивать, как вам такое?

— А престарелых доводить до смерти они не предлагают? Ну там не кормить, пенсии отменить или что ещё.

— Предлагают, ещё как предлагают. Считают, что кто жить не может — тот жить не должен.

— И разве это проблема? Это проблема только в общественном сознании, формирующем общественное мнение. Уверяю вас, быть старым и больным не так приятно, как это кажется в молодости. Надо подбросить журналистам идею, что всё названное правильнее, чем носиться со старыми и больными, причём для их же блага.

— Общество не понимает, что вопрос не в том, что чем является, а как и что оценивается, но мы это исправим.

* * *

1983 год, СССР.

— Не тяните там резину! Я из-за вас на работу опоздаю. Или вы хотите, чтобы у меня неприятности были?

— А мы уже собрались! Брат долго возился.

— Я лучше знаю, кто из вас долго возится. Так, если я ещё раз узнаю, что вы сбежали из школы, то мало не покажется! Понятно?

— Да мама, но мы не убегали…

— А вот директор школы лучше знает, убегали или нет. Мне уже директор ваша сказала, что если ещё одна такая выходка и пойдёте искать другую школу. Где я вам другую школу найду? Или вы на второй год захотели остаться? Придурка два!

— Мы больше не будем, подумаешь, школу прогуляли несколько раз, и то пару уроков всего…

— Вот подрастёшь, тогда и подумаешь, и чтоб я больше такого не слышала, в школу надо ходить!

— Мы правда больше не будем!

— Всё, побежали, мне на работу ехать надо.

* * *

— Дети, сегодня в нашей школе произошло ЧП! Мальчик ударил девочку! Вы только можете представить себе? Мальчик ударил девочку. Как только такое можно было сделать?! Как такое можно было даже представить?! Как такое можно было даже подумать?!

Дети смотрели на театрально придыхающую учительницу слегка остекленевшими глазами. Ну ударил, ну и что? Если бы ещё убил или покалечил, то тогда да, было бы о чём поговорить.

— Девочка такая слабая, такая беззащитная. Она не может за себя постоять. А мальчик ударил её.

А вообще, пускай подольше поговорит, урок будет короче — думали одни. Сколько можно эти палочки писать и мычать по слогам? Слабее, как же! Это пусть кому ещё расскажет. Как даст учебником по башке — мало не покажется. Нашла слабых.

— И я сейчас хочу сказать, что если вдруг в нашем классе такое произойдёт хоть раз, то ударивший девочку ученик будет исключён из нашего класса и вообще из школы. Правильно дети?

— Правильно, Екатерина Николаевна. — хором ответил класс, с характерным подвыванием.

Как же, исключат, тогда каждого второго надо исключать. А ещё лучше этих дур с бантами поисключать. Таких дур понабирали! Все бабы дуры, а учителя вообще дуры — со злобой думала большая часть мужской половины класса.

Вот здорово! Просто праздник! Теперь можно дразнить и задирать мальчишек, а они нам ничего сделать не смогут. Вот теперь повеселимся! А если что, то учительница их быстро на место поставит — думала большая часть женской половины.

* * *

1983 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Мы можем друг друга поздравить. Брежнев ушел из жизни и, скорее всего, даже не заметил. У власти в СССР оказался сравнительно молодой и несравнимо энергичный руководитель. Это именно то, что надо для того, чтобы окончательно доконать СССР.

— Глупость врага — лучший союзник. Азиаты правы. То, что Андропов пытается сделать в СССР, при их теперешнем состоянии, невозможно и приведёт к ещё большему ухудшению. Ещё несколько лет и СССР рухнет, а их руководство приползёт к нам за помощью.

— В сорок первом году уже было что-то подобное, когда Вермахт был под Москвой и решался вопрос через сколько месяцев будет захвачен весь СССР. Я думаю, что не надо продолжать рассказывать, чем тогда и где всё закончилось.

— Вы были бы правы, если бы мы вели войну против СССР. Но мы ведём не войну, а развал государства. Вам объяснить разницу между войной с противником извне и развалом изнутри?

— Ну если только Вас не затруднит.

— Численность армии продиктована экономическими условиями и не может быть увеличена до всего населения страны сразу. А поэтому сколь бы не велики были потери, то государство даже потеряв всю армию сохраняет жизнеспособность. Но если разваливать сразу всё, то все структуры государства будут разрушены одновременно.

— Вы хотите сказать, что если человек сломает один палец на руке, то ногам это ходить, не помешает. Это вполне объясняет наше поражение в сорок пятом. Русские слишком живучи и будут восстанавливать армию до тех пор, пока у них не останется людей.

— Вот поэтому и надо позаботиться о том, чтобы у них не осталось людей. Мы уничтожим СССР их не физически, а морально. Отнимем у их людей цель жизни, подменив систему ценностей и изменив жизненные приоритеты.

— А не получится так, что у нас произойдёт то же самое? Наше оружие это палка о двух концах. Мы же сами создаём на базах сверхлюдей и смертников, причём многие из них имеют особые способности. Что будет если они повернут против нас?

— А ничего не будет. Совершенно ничего не будет. Я вам даже объясню, почему не будет. Вы что-нибудь слышали про иммунитет?

— Только про дипломатический. Шучу, конечно слышали. Это естественная защита от любой заразы.

— А вот теперь представьте себе ситуацию, когда мы имеем иммунитет к определённой инфекции, а наш противник нет. Кому из нас больше будет угрожать опасность заразиться и умереть?

— Вы намекаете на то, что у нас есть иммунитет, несмотря на то, что мы не совсем здоровы, а у нашего противника нет иммунитета, несмотря на то, что он совершенно здоров.

— Вот именно. Демократия и свобода слова не лучший способ управлять государством, но они дают иммунитет против лжи, а вот у людей из тоталитарных государств такого иммунитета нет. Они считают так, как им скажут, а значит должен быть кто-то, кто это сделает.

— И кто же будет этот кто-то? Мы или ещё кто-то? На место пророка полезут все, кому не лень.

— И пускай лезут. Чем больше раз людей обманут, тем больше они разочаруются в жизни и поплывут по течению. А мы позаботимся о том, чтобы последнее слово было за нами.

* * *

1984 год, СССР.

— Вы только представьте себе! Американцы разбомбили школу! И детям негде стало учиться.

— Везёт же дуракам!

— Вы только представьте себе, если бы американские самолёты разбомбили нашу школу!

— Такого счастья не бывает!

— Это где они школу разбомбили?

— Да где-то, я прослушал.

— Во было бы круто, чтобы они прилетели и у нас все школы разбомбили. Тогда никуда ходить не надо будет.

— Они лишили детей возможности учиться!

— Да скорей бы уже, задолбали. Интересно, а американские солдаты будут такие же как немецкие?

— Ты о чём?

— Ну как, виходить, русиш швайнен! Штоять!

— Вы можете себе представить, чтобы у вас отняли возможность ходить в школу? Выполнять главную задачу вашей жизни — учиться.

— Ага, сейчас так открывается дверь и входят американские солдаты с автоматами и палят в эту дуру очередями.

— Угу, так типа урок окончен, все по домам!

— Так, я не поняла, что там за разговоры на четвёртой парте? Оба дневники ко мне на стол! Совсем совесть потеряли.

— Сука, блин… Опять родители без денег за замечание оставят.

* * *

— Наше советское государство возлагает на вас великую задачу! Империалисты, в первую очередь американские, готовятся напасть на нашу страну и при этом уверяют нас в своих мирных намерениях. А мы — мирные люди и мы всегда стояли за мир!

— Не толкайся! Не толкайся! Убери локоть с моей половины!

— Мы мирные люди, но это не значит, что мы сидим сложа руки. Они делают крылатые ракеты и мы делаем свои крылатые ракеты. И если они только попробуют нанести первый удар, то наши ракеты взлетят в воздух и обрушатся на головы империалистов.

— Пошла вон! Пошла вон! Вот тебе!

— И когда наше ядерное оружие поразит их основные силы и сомнёт сопротивление, то в воздух взлетят наши самолёты с нашими солдатами. А вы должны быть готовы выполнить самую главную в своей жизни задачу — высадиться на выжженную и дымящуюся радиацией землю, чтобы добить империалистического врага в его логове, как родители ваших родителей добили Гитлера.

— Вот тебе булавкой! Получи, зараза!

— Вам предстоит выполнить величайшую задачу коммунистической партии — установит коммунистический строй на всей Земле даже ценой своей жизни! Вы всегда должны быть готовы к этому!

— Да не мешай ты слушать! Сейчас спросят!

— Вы ещё станете октябрятами, пионерами, комсомольцами, а многие из вас станут даже коммунистами. А для настоящего коммуниста высшей целью жизни является построение коммунизма в мировом масштабе любой ценой, даже ценой своей жизни!

* * *

1984 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Недолго продолжалось победоносное реформирование СССР — новый руководитель не протянул и двух лет. Да, у Брежнева получилось продержаться у власти дольше.

— Было бы замечательно, если бы все коммунисты вымерли с такой же скоростью. А следом за ними исламский блок заодно.

— Но железный занавес изрядно ослаб. Ещё немного и мы сможем действовать уже не из-за границы, а непосредственно внутри страны. Окажем ей так называемую помощь.

— Ещё неизвестно, что додумается сделать действующий руководитель. Может быть он окажется хуже Сталина.

— Даже если бы сейчас у власти в СССР оказался чудом воскресший Сталин, то ничего бы не изменилось. Один человек не может управлять страной без окружения, а окружения у них как раз и не осталось. Не без нашей помощи.

— Это значит, что все попытки что-то сделать будут обречены на провал. Само окружение уже готово признать своё поражение, но нужен человек, который им на это укажет.

— Очередь этого человека ещё не пришла. Стоя на месте далеко не уйдёшь, а они стоят на месте. И пускай продолжают стоять. Мы не будем предпринимать ничего нового. Время всё сделает за нас. Все, кто ещё помнят, как что-то могли, вымрут естественным путём, а последователи будут метаться в поисках совета.

— Этот момент мы не пропустим. Если они захотят советов, то мы им дадим нужные советы. Надо только сделать это ненавязчиво, даже с нежеланием делиться информацией.

— Об информации. Мы можем уже подбрасывать сведения о нашей экономической эффективности. Их экономика не ориентирована на рынок и не выдержит этого перехода.

— Надо говорить шире. Их общество не рассчитано на переход от коммунистического строя к любому другому. Как только рухнет догматическая государственная система руководства, так вместе с ней обрушится и весь СССР.

— А что у нас по экспериментам над людьми? Как идёт пропаганда? Какие результаты массового внедрения? Какая связь приложенных усилий с достигнутыми результатами?

— Связь приложенных усилий с достигнутыми результатами определить бывает сложно. Представьте себе, что Вы пожелали кому-то умереть и он умер. Но вы же понимаете, что он умер не от того, что Вы ему это пожелали. Но и отрицать, то, что кто-то умер Вы не можете. Вот такой вот парадокс.

— Это классический парадокс философии. Мы видим предмет таким, каков он есть или таким, каким он кажется? Ответов на этот вопрос нет и не будет, но нам и не надо — результат важнее.

— А результаты у нас есть: СССР вот-вот рухнет, мы нашли способы отделять улучшенную расу людей от обычной и нашли способы развивать особые или сверхестественные способности у человека. И на всё это у нас ушло меньше сорока лет. По меркам науки или истории это минуты, если не секунды, если иметь дело с исследованием совершенно неизвестного явления.

— Хорошо, даже очень хорошо. Очень скоро мы получим в своё распоряжение новый полигон для испытаний нового оружия. Это будет последний эксперимент в СССР.

* * *

1985 год, СССР.

— Ну что? Водку достал?

— Чёрт бы побрал тебя, водку и Горбачёва! Нет нигде водки, а у спекулянтов слишком дорого.

— Ты до Колымы или до психушки договоришься.

— А нет больше ни Колымы, ни психушки. Всё, отменили наконец-то. Хватит уже — понасажались.

— Ничего, ничего, вы ещё будете вспоминать и Колыму, и психушки, и усатого добрым словом. Этот дел наворочает. Второй Хрущёв, а будет хуже первого. Помяни мои слова.

— Да что ты понимаешь? Гласность объявлена почти что. Теперь уже всё можно говорить. Вон дети анекдоты про Сталина рассказывают в школе. Я сам от сына такой услышал.

— Анекдоты и в те времена рассказывали, только жили недолго, а ты очень смелый стал в последнее время.

— А я так чую, что всё это будет теперь надолго.

— А вот как возьмут и завтра всё это новшество отменят? Куда тогда побежишь? Или думаешь, что тебе все твои разговоры забудут?

— А я не думаю — я знаю. Никому больше этот совок не нужен. Достала уже совдепия недоделанная!

— Ты ещё совдепию будешь вспоминать и молиться за её возвращение. Кому ты нужен при новых порядках будешь? Что ты делать можешь? Куда работать пойдёшь?

— Я всё могу делать! Я деньги буду зарабатывать!

— Да какой идиот тебе деньги за твою работу заплатит? Ты же можешь только пить и ни черта не делать! Ты сейчас оклад получаешь и ничего не делаешь, а вот когда ты работать будешь, то я на тебя тогда посмотрю, как ты забегаешь.

— А тебе лишь бы настроение мне испортить?

— Так, время прошло, топай за водкой, а если опять не принесёшь, то я уже за твои пойду сам. Ничего не можешь сам сделать.

* * *

1985 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Мы можем поздравить друг друга с практически успешным завершением операции по уничтожению СССР.

— Экономика страны полностью уничтожена. Руководство не представляет никакой угрозы и готово сотрудничать с нами на любых основаниях. Через несколько лет страна просто развалится на куски.

— Правильнее было бы сказать, что страну просто поделят на куски, точнее мы поделим.

— Я бы не торопился с выводами, Гитлер тоже дошел до Москвы, Наполеон взял Москву и где они все оказались?

— Мы не повторим ошибок предшественников. Наша задача использовать всё, что у нас имеется по созданию сверхчеловека и суперсолдата для построения правильного будущего.

— С чего это Вы вдруг переключились на эту тему?

— Есть очень тревожная информация. В процессе работы по развалу СССР мы обнаружили опасную тенденцию.

— Какую именно и где? В СССР?

— Не только в СССР, но и у нас. По нашим данным начинается медленная деградация людей в массовом масштабе в наиболее развитых странах, то есть у нас.

— Почему Вы не доложили об этом раньше?

— Мы получили эту информацию совсем недавно.

— Причины удалось выяснить?

— Как ни странно — да: резкое повышение уровня жизни и наличие обширных социальных гарантий.

— А если поточнее? Связь какая-то должна быть.

— Связь очень простая, чисто биологическая. Отсутствие естественного отбора во всех его формах приводит к утрате человеком жизненно важных функций.

— Что-то подобное я уже слышал.

— Да, тогда ставился вопрос о предотвращении деградации и вымирания германской нации.

— Всё-таки не до конца понятно, что происходит.

— Вы знаете, чем домашние животные отличаются от диких?

— У меня есть собака, а у кого-то были лошади.

— Эти животные смогли бы выжить в дикой природе?

— Я думаю, что нет, но мне теперь понятно к чему Вы клоните.

— Отсутствие конкуренции приводит к деградации.

— Подождите, это как раз из информации об СССР.

— Мне всё понятно. Если устранить в мире все источники угрозы и обеспечить социальные гарантии, то начнётся вымирание человека как вида. Вывод только один: угроза должна быть всегда и конкуренция должна присутствовать во всём.

— Я думаю, что этот вопрос достаточно важен для того, чтобы обсуждать его в спешке. Мы можем отложить его на следующий раз.

— Да, тогда у нас будет больше информации, перейдём к разделу СССР. Очень скоро должен произойти его распад и мы должны принять участие в создании на территории новых государств своих баз. Лучше всего приступить к работе в этом направлении прямо сейчас, не дожидаясь, пока нас попытаются опередить.

* * *

1986 год, СССР.

— Вот, картинки достал, немного, но достал. Срисовал с одной книжки. Много срисовать не успел.

— А ну ка покажи! Это что? Что за борьба такая?

— Японская борьба, каратэ называется. В ней можно кирпичи голыми руками ломать, а ногами каменные стены проламывать.

— А где записаться можно?

— Нигде, ребята сказали, что у нас каратэ запрещено. И никому не показывай сказали, а то получим.

— От кого получим?

— От всех. Сначала от тех ребят, а потом от милиции. Вот так!

— Какой урод додумался такую борьбу запретить? Они все уроды что-ли? Зачем? Кому она мешает?

— Не знаю какой. Запретили и всё. Зачем в школу ходить? Зачем уроки делать? Зачем старших уважать?

— Ну уроды! Все уроды! Их всех поубивать надо!

— Да надо, надо, ты обводи быстрее, я ещё нескольким ребятам знакомым обещал дать срисовать.

— Вот суки! Добраться бы до тех, кто такие порядки установил! И с автоматом! Школу придумали, каратэ запретили, только в пионерах пристают с мутью всякой. Макулатуру им собирай.

— Да бомбу бы собрать атомную! Так все они соберутся и шарах под ними и ни одного придурка.

— А где бомбу взять? Автомат можно в армии стащить, но до армии ещё чёрт знает сколько ждать.

— Да ладно тебе, хотя, автомат бы сейчас не помешал и патронов штук тысяча. Чтоб на всех придурков в нашей школе хватило.

— Ага, так круто! Так идём по школе с автоматами и так по ним по всем очередями тра-та-та-та. А они так визжат, орут, разбегаются.

— Размечтался, нет у нас автомата. Ты обводи быстрее, потом дорисуешь. Нам пока каратэ хватит. Так хрясь ногами по носу всех этих уродов и пускай валяются.

— Всё, перерисовал, ещё приноси если будут.

— Ты следи, чтоб родичи не увидели, не дай бог меня сдашь! Сам тебя зарою! И не потеряй — может ещё понадобится.

* * *

1986 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— С деградацией вопрос решен. Как всегда аналитики немного перепутали и не очень точно изложили. Деградации подвержены не все, а жившие в, как бы лучше сказать, инкубаторных условиях. Это значит, что при сохранении разброса и социальной сегрегации никакая деградация нам не грозит.

— Ну вот и хорошо. А в СССР какие были условия по мнению наших аналитиков? Тоже инкубаторные?

— Как ни странно, именно инкубаторные. Всё было предопределено настолько чётко, что можно было не дёргаться, а дёргавшихся уничтожали, как врагов народа или изводили более изысканными способами. В точности, как в инкубаторе.

— Да, целый инкубатор коммунистов и этот инкубатор того и гляди рухнет. Что будем делать с населением? Уничтожать в концлагерях не получится — сейчас не война.

— В своё время аборигенов уничтожали без всяких концлагерей. Если бы ещё не поназавозили негров и не поосвобождали потом, то вообще проблем бы не было.

— Ну что сделано, то сделано, а вот что делать с коммунистами? Да, мы вывезем из страны всех, кто может служить нашим интересам, но что делать с остальными?

— А остальные совсем ни на что не годятся?

— Годятся только в качестве паразитов. Ни к какой работе их приспособить нельзя. Всё, что они умеют, это изображать занятость и ничего не делать. И таких миллионов сто.

— Именно это и погубило Третий Рейх. Гитлер не знал, что заставить работать полулюдей невозможно. Это была его самая серьёзная ошибка в той войне, она его и погубила.

— Я предлагаю ничего специально не предпринимать, но надо предотвратить их размножение, иначе будет как с неграми и арабами. Если они не будут размножаться, а только пить и употреблять наркотики, то все вымрут сами и гораздо раньше, чем естественным путём.

— Так, а как отбить у них охоту размножаться? В недоразвитых странах принято заводить много детей.

— Отбивать охоту не надо. Надо создать такие условия, в которых заводить детей станет невозможно. Инфляция, наркомания, рост преступности, служба в армии, о которой мы распустим кошмары, разорение и всё, что только можно.

— А при чём тут служба в армии? В армию люди идут до того, как заводят семью, а тем более детей.

— Если люди не хотят, чтобы их детей искалечили в армии, то не станут их заводить, ведь пол предсказать невозможно. Если достаточно долго пугать армией, то люди начнут бояться и уже в детском возрасте ненавидеть свою страну.

— Можно дальше не продолжать. Достаточно сказанного, чтобы взяться за развал их армии всерьёз.

* * *

1987 год, СССР, урок в средней школе.

— Вы ещё не люди! Вы ещё глина, пластилин в руках общества. Из вас ещё предстоит сделать людей и эту задачу выполняют школа и общество. Вы ещё полуфабрикат, а уже возомнили себя людьми!

— Ага, мы не люди, мы должны в школе учиться.

— Тише, видишь, как заходится.

— Вы ещё никто! И вы не станете людьми, если не будете учиться. Ленин выдвинул главный лозунг социалистического общества: учиться, учиться, учиться!

— В гробу я видел такие лозунги, всю жизнь учиться.

— Тише ты, а то из пионеров выгонят.

— Взрослые люди ходят на работу, а ваша работа это школа. Когда вы прогуливаете школу это равносильно тому, что взрослый человек прогулял бы свою работу!

— А детский труд у нас запрещён, так что пошла она!

— Ещё немного до конца урока, терпи.

— Пионеры должны учиться лучше всех, комсомольцы должны учится лучше пионеров. Вы никто не учитесь! Вас всех надо исключить из школы или отправить на лечение в психбольницы! Ваше место в интернатах и колониях!

— Чтоб ты сдохла, дура проклятая…

— Да, если так будет каждый урок проходить, то нам капец.

* * *

1987 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— Наступило время развернуть в СССР полномасштабную подготовку на наших базах. До этого мы проводили исследования, но сейчас пора перейти к боевым испытаниям.

— А провала не будет? Утечка информации, реакция общественности, народные выступления.

— Не будет. Мы набились в друзья СССР, так что, пока всё не вскроется, мы успеем всё сделать. Всё будет представлено, как работа по укреплению мира и развитию международного сотрудничества. Если раньше мы вынуждены были удерживать свои эксперименты и работы в рамках исследований, то теперь мы больше не ограничены в средствах. Мы будем готовить исполнителей, инструкторов и инструкторов для инструкторов.

— Кого, как и откуда будем набирать? Не повесишь же объявление на каждом заборе или не напечатаешь в каждой газете, хотя…

— Всё гораздо проще, чем нам казалось. Есть детские дома и колонии с неимоверно ужасным содержанием, где мы наберём хоть на усыновление, хоть на перевоспитание в рамках международного сотрудничества сколько захотим. Никто никогда никого из них не хватится. Это что касается несовершеннолетних, а с совершеннолетними всё ещё проще. По тюрьмам и колониям за деньги мы купим всех, кого захотим и за деньги очень скромные. Нам нужны не миллионы, а тысячи, так что никто даже не заметит. А на воле можно будет набрать на работу за рубеж. Найдутся нужные желающие. А если найдём подходящих, то подскажем, что делать сами.

— А что будет потом, когда базы выполнят свою задачу? Куда девать контингент и как сворачивать базы?

— Вы когда-нибудь пробовали поджигать бревно?

— Если честно, то не приходилось.

— Я в молодости с друзьями ходил в походы и как-то раз мы пытались развести костёр из бревна, точнее из полена. Поджигали его спичками, поджигали, но так и не зажгли. Не горит, чернеет, но не горит. А дерево горит! Вот такой вот парадокс. Пришлось наколоть щепок и обложить полено. Вот только тогда оно загорелось. Наши базы и станут такими щепками, от которых загорится вся страна.

— А на нас огонь не перекинется? Мы же рядом, а не на другой планете живём. А некоторые из нас почти что через границу.

— Мы позаботились о том, чтобы у нас ничего не загорелось. Меры против пожара надо принимать до его начала, а не после, но русские так не считают.

— Да, вовремя вы про пожар заговорили. Вы бы ещё уголь спичками попробовали поджигать! Тоже безнадёжное занятие, а вот сухогруз с углём горит! И загорается сам, без постороннего вмешательства. А иногда уголь и под землёй загорается так, что лучше бы ядерная война началась, убытков меньше. Как вспомню про убытки в этом году… Так вот, я к чему вам всё это рассказываю. А погасить когда надо сможем? СССР это вам не то государство, которого на карте не видно. Будет гореть, пока всё не выгорит.

— Пускай горит синим пламенем и коммунисты вместе с ним. Мы привыкли греть руки на пожаре в чужом доме и нам не привыкать.

— Раз общие вопросы решены, то переходим к конкретным. Кого именно будем набирать? Надо определиться с выбором.

— Совершивших или пытавшихся совершить самые тяжкие преступления: серийные убийства, убийства родственников или детей, терроризм, убийства из хулиганских побуждений…

— Стоп, это никуда не годится! Это правильно, но никуда не годится. Это верно только отчасти. Есть законы общества, а есть законы вне общества. Вы про мафиозные законы и кодексы чести слышали? Так вот, это тоже законы и многие их чтят. Даже отъявленные преступники заботятся о семье и детях. Здесь надо найти что-то иное.

— Значит надо найти людей для которых нет законов и правил, которые считают, что мир вращается вокруг них и существует только для того, чтобы они топтали его ногами. Людей, которые готовы взорвать собственную школу вместе с учителями и одноклассниками. Людей, которые готовы взорвать собственный дом вместе с семьёй. Людей, которые готовы убить хоть римского папу, хоть муфтия. Людей, которые готовы убить хоть тысячу младенцев, чтобы им не мешали спать, чтобы содрогнулся даже царь Ирод. Людей, которых все остальные нормальные люди считали бы нелюдями.

— Тогда круг поиска сужается. Может ещё по психиатрическим больницам пройтись? Там могут быть нужные нам люди. И я уже не буду повторяться, что слабоумные нам не подходят.

— Вполне могут. Мы не упустим никого. Итак, у нас появилось четкое понимание кто именно нам нужен?

— Нам нужны люди не испытывающие ни любви к ближнему, ни тоски по убитым, ни жалости о содеянном. Люди без страха, чести и совести. Можно сказать и по-другому: ни любви к людям, ни тоски по погибшим, ни жалости к убитым. В общем как-то так. Так что вот основной принцип отбора: ни любви, ни тоски, ни жалости; ни страха, ни чести, ни совести.

* * *

1988 год, СССР, колония для несовершеннолетних.

— А почему вам нужны только сироты или отказники? Ну те, от которых родители отказались. У нас есть вполне хорошие мальчики, ну попали к нам больше по глупости, мы их даже с остальными не держим, чтобы не испортили.

— По международным законам никакие действия с ребёнком нельзя предпринимать без согласия его родителей или опекунов. Мы не хотим травмировать психику детей лишний раз.

— Ах да! Как вы правы! Родители бывают просто ужасными нелюдями. Я могла бы рассказать вам такие ужасные истории.

— Да, да, конечно, но ещё больше нам бы хотелось ознакомиться с тем, что вам известно про детей. Среди них есть совершившие особо тяжкие преступления?

— Есть, немного, но есть, вы будете смотреть всех или только этих? У нас тут много детей.

— Смотреть будем всех, но с делами всё равно ознакомимся. У нас с собой есть психолог. Без психолога мы с детьми не работаем.

— Как у вас всё продуманно!

На самом деле психолог не был психологом. Психолог в группе иностранного представительства на самом деле был телепатом. Зная о традициях очковтирательства в СССР, пойти на встречу без того, кто мог бы хотя бы минимально определить степень вранья и порыться в чужой голове, было бы неосмотрительно.

— Ну давайте начнём, но только тех, о ком мы говорили, чтобы не тратить ваше время.

— Я правильно поняла, что только тех, у кого нет родителей, родственников, даже дальних и так далее?

— Да, приступим, за один день должны управиться.

Подростки заходили по одному в медпункт, который выбрали чтобы всё выглядело как медосмотр. Никто из них толком не знал для чего их вызвали. По колонии уже поползли слухи, что то ли будут досрочно освобождать, то ли куда-то переводить: то ли на более лёгкий режим, то ли на более строгий.

Столпиться в коридоре не давали и все прошедшие через медпункт разбредались по колонии распространяя сплетни и усиливая слухи. Основные вопросы были про то, на что смотрели и что спрашивали. Выяснили, что смотрят на зубы, татуировки, шрамы и состояние заднего прохода. Пошли новые слухи, что козлы и петухи донесли и теперь ищут тех, кто их пользовал.

На всякий случай решили, что ничего делать не будут, но стукачей вычислят и замочат. Дополнительно установили, что у всех опрошенных отсутствуют как факт родители и пошли уже слухи, что речь просто идёт об усыновлении со смягчением наказания или наоборот ужесточении. Поговаривали о продаже за деньги к арабским шейхам для работы ртом и задницей, но точно ничего не знал никто.

Процесс шел достаточно медленно. Разговор с детьми оказался настолько трудным, что представители иногда не могли понять, что дети от них скрывают, если всё уже записано в их личном деле. Большинство давало односложные ответы и смотрело внутрь себя. Без телепата разобраться было бы невозможно.

— Так, заходи, поздоровайся с комиссией! На меня смотри! Раздевайся, полностью раздевайся!

— Здрасьте! Я ничего не делал.

— А тебя ещё не спрашивают, что ты делал. Тут всё написано, что ты делал. Так, кража, разбой, кража, грабёж, угон, изнасилование, убийство, кража, поджог, убийство из хулиганских побуждений, систематические прогулы школы, хулиганство и попытка теракта.

— Я этого не делал!

— Это ты своим приятелям расскажешь. Отвечай на вопросы, когда тебя будут спрашивать.

— А если не буду?

— А если случайно слух пройдёт, что ты всех своих приятелей сдал? Может тогда подумаешь?

— Чего от меня надо?

— Ты будешь участвовать в американском эксперименте по исправлению людей совершивших правонарушения.

— У нас очень хорошие условия, тебе понравится. — вмешался председатель комиссии.

— Я ничего не знаю и задницу подставлять никому не буду. Я не петух и не стукач. Ничего не знаю.

— Тебя спрашивают: ты согласен или нет?

— А вот согласен! Хоть сейчас поехали. Только всё равно я ничего не знаю и трахать меня никто не будет.

— Можешь так сильно не волноваться. Ты просто досидишь в другом месте, где хорошо кормят, хорошо одевают и позволяют даже гулять. — успокоил психолог.

— Нет вопросов, я — первый.

— Свободен! Звать следующего?

— Подождите, я запишу и сделаю маленький перерыв. Мы сейчас запишем всё, что надо с председателем.

Телепат показал список председателю и отметил в нём того, которого они только что видели. Председатель утвердительно кивнул. Некоторые дети думают, что умеют врать, но тягаться с профессионалами им в принципе не под силу. Спрятать особые способности от людей, десять лет посвятивших анализу личности по физиономическим и фонетическим данным, да ещё и при поддержке телепатии было невозможно, но отмеченных в списке было крайне мало.

* * *

1988 год, собрание высшего руководства анклава НАТО.

— У нас есть небольшая проблема, но с большими последствиями, если мы не разберёмся в сути вопроса. У некоторых телепатов развивается удивительно циничное отношение к обществу. Мы рискуем или потерять хороших телепатов, или вызвать реакцию общественности. Причём начинается всё ещё в раннем детстве.

— Только у телепатов или у всех с особыми способностями? Может быть есть связь?

— А! Всё, вопрос я считаю решенным. Никаких проблем на самом деле нет. Всё придумала общественность. Телепаты и прочие очень хорошо чувствуют, когда им врут, а врут детям непрерывно. Начиная с истории их появления и заканчивая почему нельзя смотреть порнографию. Дети это видят и начинают игнорировать авторитет взрослых.

— Что будем делать и как будем решать проблему? Причину мы знаем, а какое выбрать решение? Мы не можем разрешить всё, но и вопрос то должен быть как-то решен.

— Мы не будем переделывать ситуацию под исключение из правил. Мы должны исключить ситуацию из общего потока и сразу взять под свой контроль. Детские психологи вполне могут справиться с проблемой, а если понадобится, то и психиатры.

— То-есть отслеживать детей с особыми способностями и вмешиваться силами психологов и правозащитников. Если обнаружим что-то по нашей части, то подключим юристов и примем меры, а в противном случае пусть всё идёт как шло.

— А не будет слишком поздно? Вряд ли родители будут таскать детей к психологам каждый месяц.

— Не будет, мы можем легко протащить психолога в каждое детское учреждение, а дальше уже вопрос решен. Общественность будет только рада — чего только не сделает государство ради своих детей!

— С детьми мы разобрались, а что у нас по базам? Подготовка ведётся? Когда будет открыта первая база на территории СССР?

— Мы уже провели отбор кандидатов и готовы начать комплектование личного состава. Было трудно.

— А Вы чего хотели? Было бы странно, если было бы легко. А какого рода были трудности?

— В СССР на редкость дикие условия. У них законы существуют только на бумаге. Люди живут по каким-то криминальным традициям. Процветает укрывательство и сокрытие. То, что у нас называется организованной преступностью, у них называется полной законностью.

— Интересно, что же тогда у них называется организованной преступностью? Или как в Италии?

— То же самое, только хуже. Люди в СССР живут как мы, только в средние века, причём в самом начале средних веков. Для того, чтобы догнать нас по развитию им понадобится лет пятьсот, если не форсировать события, а форсировать их некому.

— Для форсирования событий существует наша организация. Как там это будет в простом произношении? Ускорение? Да, ускорение.

— После такого ускорения выживут только лояльные нам, что и требуется. И всё это без военного вмешательства, такого дорогого, опасного и обременительного.

— Военное вмешательство — не всегда самый лучший способ уничтожения противника. Есть более медленные, но гораздо менее обратимые средства уничтожения.

— Так что же были все-таки за трудности?

— У них те, кого считают преступниками, на самом деле мелкие правонарушители, а мелкие правонарушители — настоящие преступники. Но мы искали не просто преступников, а особых людей и пришлось докапываться до того, что от нас пытались скрыть.

— От нас уже достаточно сложно что-то скрыть. Подождём результатов испытания на базах.

* * *

1989 год, СССР, Западная Украина, база анклава НАТО №048.

— Всё, привезли, полный комплект.

— Где насобирали такое добро? Из тюрьмы?

— Почти, из СИЗО, психушек, детдомов, колоний, отовсюду.

На территорию базы въехал последний грузовик. Вокруг машин роились люди в камуфляжной форме. Начальник колонны влетел в помещение командира базы с бумагами.

— Всё, привезли всех, можете расписываться.

— Быстрый ты, пересчитать надо, сверить.

— Как скажете, если возиться охота.

— А сколько их там?

— Двадцать восемь, от двенадцати до тридцати двух лет.

— Да, это американский исправительный эксперимент, не удивляйся, американцы решили нам помочь своим опытом.

— Ну не моё это дело, но тут явно лучше, чем в лагере.

— Пошли пересчитывать — я за каждого отвечаю.

Привезённых выгрузили из машин и построили. Командир Николай Стечнюк прошел перед строем, сверяя фотографии на документах с оригиналом, и убедился, что каждый соответствует. Потом подписал каждую бумагу, матеря американскую бюрократию, и вручил документы начальнику колонны.

— Всё, уезжайте.

— А что вы тут делать с ними будете?

— Перевоспитывать прогрессивными методами.

— Вопросов нет. По машинам!

Всех построили в глубине базы за двумя рядами заграждений. Выглядело сборище своеобразно. Было примерно три четверти мужского и четверть женского пола, пара штук подростков примерно двенадцати-пятнадцати лет, десяток лиц призывного возраста, ещё штук пять немного постарше и пара-тройка около тридцати лет.

Если бы не обстоятельства и пачка бумаг в руках, то всех собравшихся можно было бы считать туристической группой, прибывшей на отдых. Самые обычные лица, самые обычные люди, ни наколок, ни мордоворотов, ни дебильных, ни бандитских рож.

Только бумаги информировали о другом. Бегло пролистав перечень преступлений Николай слегка оторопел. Перечисленного хватило бы на хорошую такую зону с паханами и петухами. Он ещё раз пробежал по списку преступлений. Сравниться с заслугами каждого из присутствующих в списке могла разве что зондеркоманда печально известной здесь дивизии СС Галичина.

Так, посмотрим, что тут у нас. Убила собственного ребёнка, разрубив напополам кухонным тесаком. Убил собственную сестру, забив до смерти. Забил молотком родную тётку и разрубил на куски топором. Отравила школьников в столовой. Бросил гранату в класс. Сварил ребёнка живьём. Самодельным огнемётом сжег несколько десятков человек. Взорвал школу вместе с учениками. Убивал беременных девушек ударами ног в живот. Разрубил беременную девушку пополам. Отрубил лопатой голову ребёнку. Убил током грудного ребёнка. Расстрелял четырнадцать сослуживцев сбежав из караула. Ничего себе! Убил тридцать шесть девушек разными способами. Растворил грудного ребёнка в средстве для прочистки труб. Убил девушку инъекцией уксуса. Проткнул девушку колом. Убивал семейные пары. Выбросил ребёнка в мусоропровод. Убивал семьи с маленькими детьми. Взорвал жилой дом бытовым газом. Задушил восемь влюблённых пар полиэтиленовым пакетом. Обливал детей бензином и поджигал.

Всё, тут даже эсэсовцы в сравнение не идут. Он ещё раз посмотрел на построенных. Вокруг стояли солдаты с автоматами, прицелившись в построенных и готовые в любой момент открыть огонь. Интересно, что это за программа такая?

Он вспомнил разговор с наёмником и двумя инструкторами. Они в три голоса объяснили ему, что если собрать вместе десяток хороших людей, то один из них превратится в подонка рано или поздно в результате каких-то там трудно объяснимых социальных процессов. По их новейшей американской методике если собрать вместе десяток подонков, то начнётся обратный процесс.

Николаю стало немного не по себе. Он представил, что будет, если в руки хоть одного из них попадёт автомат охранника или хотя бы нож, даже кухонный. Кстати, об охране, там было сказано про многоуровневую систему охраны.

Он ещё раз перелистал бумаги с инструкциями. Всё, завяжу, я на такое не подписывался, час от часу не легче. Вот теперь мне понятно почему внутренний контур ограды стоит без охраны. Охранять это сборище должны были несколько человек из их же числа! Да мать вашу! Они же по инструкции должны были охранять с боевым оружием! Где телефон? Они там что курят?

— Майор Пинкоски слушает.

— Командир базы Стечнюк. Я получил инструкции, но в них есть опечатка или ошибка.

— Доложите какая?

— Охрану внутреннего контура должны нести несколько человек из прибывших, причём с боевым оружием!

— Это не опечатка. Вы можете выполнять инструкцию.

— Я не могу дать оружие сумасшедшим психопатам с убийственными и террористическими наклонностями. Они же начнут немедленно стрелять, причём, возможно, в меня.

— Они не начнут стрелять. Перечитайте ещё раз инструкцию и свяжитесь со мной, если останутся вопросы.

— Разрешите ещё один вопрос. Они действительно совершили всё, что перечислено в их документах?

— Этот вопрос не Вашей компетенции.

Николай ушел в свой кабинет перечитывать инструкцию. В инструкции никаких других разъяснений не было. Была только расстановка личного состава по должностям в исправительном лагере. Повар, уборщик, техники, охрана периметра, служба безопасности, информаторы… Ну каждой твари по паре! Остановимся на охране, кого они там решили поставить?

Так, что там написано? Послужной список, интересно, убийство… Тьфу на вас! Это список преступлений они назвали послужным списком. Реакция на объекты. Так, позитивная, нейтральная, негативная. Это что ещё за бред?

— Николаенко! Зайди ко мне, тут муру какую-то в бумагах написали. Ты у нас грамотный.

— Вызывали? Что там в бумагах? — в кабинет вошел один из охранников внешнего контура.

— Написано реакция позитивная, нейтральная, негативная. Нейтральная мне понятна, а остальные это что?

— Позитивная значит хорошая, положительная. Негативная значит плохая, отрицательная.

— Вот уроды, не могли так и написать!

— А что там такое?

— Не твоего ума дело! Свободен!

Так, значит позитивная у нас на мужской пол своего возраста, нейтральная на всех, негативная на девушек и детей. Детей, откуда тут дети? А! Точно, есть пара штук. Начинаю понимать, охрана внешнего периметра может по девушке или ребёнку не пальнуть, а вот этот точно пальнёт и не промажет. А вот по нему уже охрана не промажет. Хорошо придумали! Внешняя охрана охраняет внутреннюю, внутренняя охраняет этих, а эти охраняют остальных. Надо сверить с майором.

— Майор Пинкоски слушает.

— Командир базы Стечнюк. Я перечитал инструкцию и личные дела. Я правильно понял, что охрана лагеря не позволяет сбежать заключённым, внутреннего периметра не позволяет сбежать охране лагеря и заключённым, а внешняя охрана базы не позволяет сбежать охране внутреннего периметра?

— Так точно, у вас ещё есть вопросы?

— Никак нет, я приступаю к выполнению.

Первой мыслью лейтенанта Стечнюка было смотаться и плюнуть на ответственность. Много бы не дали и сильно бы не понизили. Несколько месяцев назад ему предложили должность командира базы по обмену опытом с американцами в порядке развития международного сотрудничества и укрепления мира между государствами. О командирах части, полка или соединения он, безусловно, знал и решил, что должность хорошая и ему повезло, а значит надо хвататься пока не нашли подходящего майора.

Майор из числа наёмников оказался его непосредственным начальником, но был далеко и на базе Стечнюк был главным, точнее никого главнее его на базе не присутствовало. Сначала всё шло просто замечательно. Всё быстренько установили, опутали проволокой два контура заграждений и расставили охрану по обеим сторонам внешнего контура. Всё было как в самой обыкновенной части, где служба идёт, что называется, по плану.

Сам он предполагал, что привезут или курсантов или добровольцев или просто заключённых, за которыми ему надо будет следить, чтобы не убегали. Но для этого есть солдаты охраны, чтобы не пускать ни сюда, ни отсюда. Значит можно будет бездельничать и получать деньги, временами сочиняя рапорты.