Бесплатный фрагмент - Страстный враг

СТРАСТНЫЙ ВРАГ

1

1817 год, побережье Средиземного моря

— Меньше получаса, и герцогиня будет в моих руках, — голосом, в котором ощущалось предвкушение от задуманного, произнес Фарид. Он всматривался в сумерки. Они становились все гуще и гуще, и теперь, едва можно было различить фамильный дом герцога. Совсем скоро, на свою вечернюю прогулку, оттуда выйдет герцогиня. Она делала так всегда. Фарид знал об этом.

— И все равно, это рисковая затея, — заметил Али, тем временем сам испытывая все нарастающий азарт от задуманного плана. Похитить герцогиню! Да еще перед носом её мужа!

— Я привык рисковать, — Фарид поднес к глазу подзорную трубу, губы мужчины дрогнули в акульей, кровожадной улыбке, — а вот и наша птичка.

Изабель, плотнее закутавшись в шаль, мягкой поступью стала спускаться по тропинке. Обернувшись и убедившись, что за ней не последовала свита из прислуги, герцогиня ускорила свой шаг. Каждый раз она ждала этого момента с нетерпением! После шумного дня, наполненного обязанностями, вереницей гостей и утомительных поездок, Изабель ждала вечерней прогулки, как глоток чистого воздуха.

Это было драгоценное время, когда она могла побыть одна. Увы, это длилось недолго, потому когда герцогиня миновала цветущую магнолию, до её слуха донесся обеспокоенный голос одной из горничной:

— Мадам!

Изабель, на миг сомкнув веки от досады, призвала на помощь свою хваленую рассудительность, и обернулась — в её сторону спешила Кэт.

— Ступай назад, — Изабель махнула рукой.

— Но Ваша Светлость… — начала было, горничная.

— Я недолго, — Изабель сделала шаг и снова обернулась:

— И, пожалуйста, не нужно за мной ходить. Я знаю эти дороги, как свои пять пальцев. И пока буду гулять, намерена читать молитву. Если хочешь идти со мной, то тоже будешь читать её.

Видимо, именно последнее стало решающим в том, чтобы Кэт отступила. Странная она, какая-то герцогиня. Но у знати свои причуды. С такими мыслями горничная побежала обратно в дом, теперь уже опасаясь, что госпожа передумает и позовет её с собой на вечернюю прогулку. Только этого не хватало!

Изабель, обойдя изгородь, вышла на каменистую дорожку. Глянула вперед — там, совсем близко, маня к себе, шумело море. Появившаяся на небе луна — круглая, желтая, как головка сыра, заскользила дорожками по почти спокойной, серо-синей поверхности. Герцогиня, не сводя взора с моря, направилась прямиком к нему.

Золотистый песок зашуршал под сафьяновыми туфельками Изабель. Недолго думая, она сняла их. Оглянулась по сторонам. Ни одной живой души. Хотелось окунуть стопы в морскую воду. Насладиться его нежной прохладой. Соблазн был столь велик, что Изабель едва справилась с желанием стянуть и чулки. Но вовремя вспомнив, что женщине её статуса, женщине благочестивой, богобоязненной, не пристало себя так вести, Изабель просто пошла дальше. Она не намеревалась задерживаться слишком долго — ведь совсем скоро её муж должен был вернуться с деловой встречи. При мыслях об Антуане, герцогиня ощутила сдавленность в груди. Её супруг так часто бывал занят, что Изабель чувствовала себя одинокой и покинутой им. Это чувство не смягчали даже многочисленные светские рауты и десяток ухажеров, то и дело желавших добиться внимания красавицы-герцогини.

Однако Изабель игнорировала их, и относилась к ним с холодным равнодушием. Она была верна своему мужу. Разные, не самые веселые мысли начали кружиться в голове герцогини, и Изабель, дабы избавиться от них, принялась шептать молитву. Молитв герцогиня знала немало, ведь почти 10 лет Изабель провела за стенами монастыря, получая там все необходимые знания.

Наконец, в грудь герцогини стало возвращаться столь желанное спокойствие. Изабель, с наслаждением втянув в себя морской, с нотками свежести и соли, воздух, облегченно улыбнулась. Вот теперь можно было возвращаться назад. Она развернувшись, сделала пару шагов, как вдруг, кто-то, беспощадно крепко обхватил её сзади.

Изабель была ошеломлена случившемся, и потому, на несколько секунд, она замерла. И лишь когда жар мужских ладоней, проникающий сквозь шерстяную шаль и шелк платья, стал обжигать нежную кожу герцогини, лишь тогда она попыталась освободиться от чужих объятий.

Но как она это сделала!

Изящно, как и подобает женщине, прежде никогда не сталкивающейся с такой откровенной грубостью. Ни один мужчина, никогда, за все эти годы, не посмел вот так схватить Изабель. И потому, не наученная, не умеющаяся защищаться, она смогла лишь легонько дернуться в сильных мужских руках. Но те только сильнее стиснули тело девушки.

— Пустите меня! — наконец, сумев собраться с духом, выдохнула Изабель.

В ответ до слуха герцогини донесся приглушенный, грубый смех. Горячее дыхание обожгло затылок девушки, и следом раздалось:

— Никогда.

От этого короткого слова, в которого было вложено обещание и кипучая энергия, кожа Изабель покрылась мурашками. Хотя, может, дело было не в этом. Просто ветер, вдруг, стал прохладным. Да, дело в нем.

— Вы знаете, кто я? — стараясь призвать похитителя к разуму и выгоде, которую он может получить, вопросила Изабель.

— Безусловно, — мужчина, что сжимал девушку, скользнул руками вниз и начал ловко наматывать на её запястья веревку. Напуганная происходящим, герцогиня спешно выпалила:

— Мой муж это так просто не оставит!

— О, дорогая герцогиня, на это я и рассчитываю, — мужчина рывком оторвал девушку от земли и взвалил её на свое правое плечо.

Изабель едва не задохнулась от унижения, накрывшего её удушающей волной. Боже, какой позор! Она, герцогиня, дочь благородных людей, супруга герцога, висела вниз головой, словно какая-то… У девушки не нашлось подходящих слов для сравнения.

— Отпустите меня немедленно! — призывая на помощь все своё чувство достоинства, повысила она голос. Но не закричала. Никогда прежде Изабель не кричала, вот и сейчас не смогла.

Вместо ответа мужская ладонь легонько шлепнула девушку по ягодице. Горло Изабель сдавило, лицо налилось краской. Все, что она хотела сказать, куда-то испарилось. Повиснув вниз головой, девушка, расширенными от страха глазами, смотрела на песок, на море, на мужские ноги, обутые в высокие сапоги… А потом взору Изабель предстала лодка. Очередная волна страха липким жаром обдала её тело.

О, нет! Её продадут, как рабыню и сделают невольницей какого-нибудь восточного шейха! Изабель, изловчившись, стукнула связанными ладонями по спине мужчины. Тот никак не отреагировал.

— Не надо! Пожалуйста! — умоляюще закричала Изабель, когда её, как мешок с мукой, скинули в лодку.

Мужчина, который сделал это, словно огромная тень, возвышался над девушкой. Он стоял спиной к луне, и Изабель не могла разглядеть его лица.

— Я вам заплачу, — продолжала герцогиня дрожащим голосом, — я очень богата. Я даю вам слово, что заплачу…

— Самая лучшая плата — твоя жизнь, — голосом, в котором явственно ощущалась ненависть, ярость и решительность, заявил мужчина.

От его слов Изабель задрожала, подобно одинокому листку, подхваченному беспощадным ветром. Мужчина, бросив взгляд через плечо, произнес:

— Скорее, Али.

И только теперь Изабель заметила еще одного мужчину. Они оба забрались в лодку и принялись грести веслами. Всплеск воды слышался девушке скорбной песнью, бледный свет луны — саваном, в который ей совсем скоро предстояло закутаться, а корабль, который спустя минуту, предстал глазам Изабель, показался ей зловещим монстром, внезапно появившимся из морских глубин…

Ей пришлось карабкаться вверх, на корабль. Нежные пальцы саднило от жесткой веревочной лестницы, голова кружилась, а тело сотрясала такая сильная дрожь, что Изабель казалось, что она вот-вот сорвется вниз, в объятия темных глубин. Возможно, так было бы лучше — погибнуть, захлебнуться в этих соленых водах. И кто-то другой разжал бы пальцы и закончил свой жизненный путь именно так.

Но Изабель не могла. Мысль о том, что самоубийство обещает вечные мучения, подстегивала её бороться и карабкаться дальше. Наконец герцогиня оказалась на борту корабля. Как только это случилось, девушка обессилено рухнула на колени. У неё не было больше сил идти.

Где-то рядом послышались шаги. Изабель медленно, собираясь духом, подняла взор на источник звука. На неё взирал темноволосый мужчина. Его надменный, жестокий взгляд обжег лицо девушки, и она ощутила, как стыдливый румянец покрыл её щеки.

— Добро пожаловать на мой корабль, герцогиня, — раздался голос, полный издевательских, самодовольных ноток.

2

Изабель заметила, как к мужчине подошли еще несколько незнакомцев. Они стояли на расстоянии, и девушка не могла разглядеть их лица, но она чувствовала — те тоже с насмешкой смотрят на неё. В грудь герцогини закрался ледяной страх. Она — единственная женщина здесь. Что эти мужчины сделают с ней? Если в их планы не входила продажа её на невольничьем рынке, то ответ был очевиден. Её ждет ужасающее бремя.

Изабель сглотнула, когда послышался веселый мужской голос, подтверждающий её страх:

— Хороша герцогиня. Лакомый кусочек.

Сказанное принадлежало другому мужчине, не тому, который посмел шлепнуть её по мягкому месту. Последний резко обернулся и яростно процедил:

— И ты не посмеешь дотронуться до неё, иначе я вырежу тебе глаза и лишу конечностей, перед тем, как сбросить на корм акулам.

— И в мыслях не было, капитан, — в этот раз голос уже не был таким веселым.

Изабель пыталась разглядеть лицо стоящего напротив мужчины. Значит, он был капитаном. Наверняка пиратского корабля. По-другому и быть не могло. Кто еще осмелился проявить такую наглость?!

Ах, как бы она хотела подняться на ноги, и не смотреть на всех снизу вверх, словно она была насекомым, слабым, безвольным существом. Превозмогая боль в икрах, Изабель сумела-таки встать. Сама. Без посторонний помощи. Выпрямившись, герцогиня с досадой обнаружила, что даже не смотря на то, что она стояла, капитан корабля был выше её на полторы головы.

— Я — герцогиня Изабель дю Плесси. А кто вы? — холодным голосом, словно она была на светском приеме и беседовала с надоевшим поклонником, а не являлась пленницей, вопросила герцогиня.

Капитан издал смешок — едкий, от которого внутри все сжалось, но Изабель сохраняла напускное спокойствие. Видит Бог, её не зря прозвали ледяной герцогиней. Она сумеет и здесь вести себя так, чтобы не показывать своих чувств.

— Фарид, капитан корабля, — мужчина обнажил белоснежные зубы в хищной улыбке. — Не могу сказать, что я к твоим услугам, герцогиня. Скорее, наоборот, это скажешь мне ты.

Понимая, на что намекает похититель, Изабель невольно сжала кулаки и выпалила:

— Вы не дождетесь этого.

— Посмотрим, — Фарид шагнул вперед и схватил девушку за плечо. И вновь его горячие пальцы обожгли её кожу. — Довольно болтовни. Пора показать тебе, герцогиня, мою каюту.

Мужчины довольно загоготали, а Фарид, сильнее сжав плечо своей пленницы, повел её в сторону своей каюты. Изабель не стала сопротивляться, она пошла, с высоко поднятой головой, и со стороны никто бы даже и не догадался, какой ураган страха разрастался в её груди.

Путь до каюты капитана казался девушке бесконечно долгим, но когда, наконец, Фарид распахнул дверь, Изабель, вдруг, поняла, что они слишком быстро пришли. Девушка вопрошающее посмотрела на мужчину.

— Прошу, герцогиня, — окидывая её дразнящим взглядом, насмешливо произнес Фарид.

Конечно, он не просил. Это был приказ. Изабель, чуть вздернув подбородок, сделала шаг вперед. Она понимала — этот шаг был не просто в капитанскую каюту, а шаг в то, что навсегда изменит её жизнь, её саму.

Внезапно, мужской голос окликнул Фарида. Тот, обернувшись, заметил подбегающего Ахмада. На его смуглом лице, которое еще не тронула растительность, застыло беспокойство. Изабель тоже повернулась и увидела молодого мужчину. При виде герцогини его глаза расширились, а густые брови взметнулись наверх.

— Неужели ты все-таки сделал это… — выдохнул паренек, на вид которому было лет 16—17. Изабель отметила, что между капитаном и этим юношей было сходство. Видимо, их связывало кровное родство.

— А ты сомневался? — Фарид криво усмехнулся. — Знакомься, герцогиня, это мой младший брат — Ахмад. Ахмад, это — герцогиня, Изабель дю Плесси.

— Мадам, мое почтение, — Ахмад, пораженный красотой пленницы, чуть склонил голову.

Она ответила легким, царственным кивком головы. Губы Изабель дрогнули в подобии вежливой улыбки. От этого Ахмад еще больше просиял — темные глаза его заблестели, губы растянулись в мальчишеской улыбке.

— Ваш брат воспитан куда лучше, чем вы, капитан, — заметила Изабель, с холодком в груди отмечая, как сразу же обострились черты лица Фарида.

— А ты, смотрю, остра на язычок, — капитан, послав брату взгляд, чтобы тот не вмешивался, затолкал герцогиню в свою каюту. Закрыв за собой дверь, Фарид с улыбкой добавил:

— Посмотрим, как долго ты останешься такой смелой.

Изабель пробежалась взглядом по каюте капитана. Первое, что бросилось ей в глаза — резная, черная кровать, покрытая кроваво-алым покрывалом. Затем девушка увидела и письменный стол, кресло, сундуки вдоль стены и тахту подле чайного столика. Взор герцогини опустился вниз — пол застилал толстый, персидский ковер темно-вишневого цвета. Все здесь сообщало Изабель о том, как богат был капитан этого корабля.

— Как? Подойдет для твоего местопребывания? — проходя вперед и скидывая с ног высокие сапоги, обратился Фарид к своей пленнице. Он начал поджигать масляные лампы, и в каюте совсем скоро стало достаточно света.

Изабель медленно обернулась и, наконец, смогла хорошенько разглядеть своего похитителя. Лицо. Оно было невероятно мужественное и ожесточенное. Даже сейчас, когда Фарид смотрел на девушку спокойно, черты его лица по-прежнему оставались хищными. Черные, густые брови нависали на глазами миндалевидной формы. Глаза так же имели черный, зловещий оттенок. Острые, чуть широкие скулы, прямой, с едва заметной горбинкой, нос. Темная, густая щетина, и губы — удивительно чувственные для такого беспощадного мужчины. Волосы на голове Фарида были черные, густые, и почти доходили до его широких плеч. Мужчина откинул прядь со своей правой щеки, и Изабель заметила полосу шрама, рассекающую её пополам. Несмотря на то, что Фарид был для неё неприятелем, девушка, против своей воли, ощутила в тот миг что-то, очень близкое к сочувствию. Правда, оно тут же испарилось, когда капитан, смерив Изабель откровенным взглядом, издевательски поинтересовался:

— Интересно, твой муж уже снарядил отряд на поиски своей любимой женушки?

— Уверена, меня уже ищут, — выдерживая взор Фарида, твердо ответила Изабель. Но внутри неё все уже дрожало от страха и незнания, что же будет дальше. Именно последнее пугало больше всего. Ибо воображение дорисовывало в голове герцогини картинки её будущего — одна ужаснее другой.

— Что же, посмотрим, — Фарид обошел Изабель. Обошел так, словно она была его добычей, а он — хищником, решавшим, когда же ему полакомиться ей.

Он тоже разглядывал её, смакуя, получая эстетическое наслаждение… как если бы рассматривал пристально хорошую, породистую кобылку. Чего таить, герцогиня отличалась от того представления, которое прежде имел Фарид о ней. Он думал, что она будет блондинкой, худой, вероятно, невысокой, лицом, напоминавшим рыбу (уж так получилось, что капитан сложил свое собственное мнение о большинстве женщин-англичанок). И хотя о герцогине шла молва, что она — настоящая красавица, Фарид прекрасно понимал, что у каждого народа свое понятие о красоте.

И все же…

Молва оказалась правдивой.

Герцогиня дю Плесси представляла собой настоящий образец женственной, соблазнительной красоты. У Изабель была белая, без малейших изъянов на лице, кожа. Темные, цвета красного дерева, блестящие волосы, собранные сейчас на затылке. Фигура, вмещавшее в себя понятие о мужской мечте идеальной женщины, а именно — высокая, полная грудь, гибкая талия, и наверняка, под юбкой платья скрывались округлые бёдра и идеальной формы, безупречно длинные ноги. Фарид, пока еще даже не видя этого, был уверен в том, что услужливо дорисовало его воображение.

Взгляд Фарида, пройдясь по груди герцогини, которая была спрятана за темным шелком платья, взметнулся вверх — и на мгновение, пират ощутил секундный триумф, от осознания того, какая красавица попала в его руки.

Лицо Изабель дю Плесси было завораживающе красивым. Её темно-серые, как грозовое небо, глаза находились в оправе из черных, длинных ресниц. Округлые скулы, на которых нежными розами расцвел румянец, плавная линия овала лица, прямой носик, чуть выступающий вперед подбородок, добавляющий некой пикантности гармоничности девушки, и манящие, зазывающие к поцелуям, губы…

— Удивляюсь беспечности твоего мужа, позволившего тебе, своей жене, разгуливать в одиночестве, да еще в такой поздний час, — Фарид склонил голову, и его горячее дыхание защекотало обнаженную шею Изабель. — Или ты намеренно гуляла там, чтобы развлечься, чтобы какой-нибудь бродяга обратил на тебя внимание?

— Что? — ощущая злость (что, конечно, было плохо для неё, ведь терпение, как учили Изабель, — это добродетель), вопросила герцогиня.

— Признайся, птичка, что ты устала жить размеренной, скучной жизнью, и захотела ярких ощущений, вот поэтому ты каждый вечер и гуляла по берегу в одиночестве? — плутовская улыбка изогнула темно-розовые губы Фарида.

— Вы — сумасшедший! — Изабель отшатнулась назад так, будто мужчина ударил её.

— Сумасшествием было отпускать свою жену одну, хотя, не спорю, все это сыграло мне на руку. И теперь — ты здесь, ты — моя, — делая шаг вперед и нависая над герцогиней, с безумной улыбкой на лице, с жаром, заявил Фарид.

— Я — не ваша, и никогда не буду ей, — Изабель задрожала, когда мужчина порывисто схватил её за талию.

— Уже — моя.

Фарид наклонился теперь так, что их лица оказались напротив, и губы едва касались друга друга. Казалось, и еще немного — и он поцелует Изабель. Еще чуть-чуть — и он накинется на неё…

Превозмогая свой страх и ощущение обреченности, Изабель, устремив на Фарида горящий взгляд, выдохнула:

— Даже если вы овладеете моим телом, я никогда не буду вашей. Никогда. Потому что это будет против моей воли. Это будет всего лишь утешительным призом, но никогда наградой, так, если бы я сделала это по собственной воле.

Фарид промолчал. Лишь многообещающая улыбка пробежалась по его лицу, покрытому бронзовым загаром. И это уже стало ответом для Изабель. В груди её затрепетали чувства, непривычные, новые для герцогини. Страх, столь незнакомая злость, непонимание. Отчаяния еще не было, и девушка надеялась, что не дойдет до этого всеразрушающего чувства.

Темные ресницы Изабель задрожали, когда Фарид медленно, не сводя пронзительного взора с её лица, отступил назад.

— Ты можешь лечь здесь, — он указал рукой в сторону кровати.

— А вы? Где будете спать вы? — скрестив на полной груди ладони, поинтересовалась Изабель.

— О, моя дорогая герцогиня, сказал бы, что этой ночью согрел бы с тобой постель, но, увы, мое место сейчас — у штурвала.

Изабель, не желая показывать чувство облегчения, посетившего её, опустила взор вниз. Расценив это, как проявление некой покорности, Фарид почти вежливо добавил:

— Если ты голодна — скажи, и я велю, чтобы тебе принесли ужин.

— Спасибо, — Изабель не могла не сказать вежливого слова, ибо она была так воспитана, — но я не думаю, что смогу что-либо есть здесь.

Фарид почувствовал раздражение. Герцогиня намеревается капризничать и устроить голодовку? Этот номер с ним не прокатит.

— Посмотрим, как ты заговоришь завтра, — он обулся, взял что-то со стола и направился к двери.

— Уже завтра — мой муж найдет и заберет меня, — вдогонку бросила Изабель. В эту секунду она так верила в то, что произнесла.

— Поживем-увидим, — не оборачиваясь, ответил Фарид. Дверь с грохотом закрылась, следом послышался звук проворачиваемого ключа в замочной скважине.

Как только Фарид ушел, Изабель обессилено рухнула на кровать. Вцепившись в гладкий атлас покрывала, герцогиня устало закрыла глаза. Все её тело ныло от напряжения, кожу раздирало от нервного щекотания, а платье, что сковывало Изабель, только усиливало эти ощущения. Ах, с каким удовольствием она бы скинула его сейчас! Но герцогиня понимала — нельзя. Тогда она совсем станет беззащитной.

Все, что ей сейчас оставалось — ждать и надеяться, что муж уже занялся её поиском. По другому и быть не могло. Но червь сомнения уже разъедал надежду в груди Изабель. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что она нескоро встретится с Антуаном. И от того становилось тошно.

Фарид стремительной походкой двигался по палубе. Его тело ныло от желания броситься в бой с невидимым противником, его тело горело и от другого желания…

Изабель.

Роскошная женщина с лицом ангела и телом соблазнительницы. Самое опасное сочетание. А еще у неё имелся характер, и хотя герцогиня хорошо «держала лицо», Фарид, обладавший чутьем хищника, сумел уловить её волнение. Мужчина усмехнулся, вспоминая, как пленница сделала ему замечание на счет его воспитания. Посмей кто-либо из его людей так обратиться к нему, то уже давно бы плавал за бортом. Но Изабель, конечно, еще не осознавала в полной мере, в чьей власти она теперь.

— Ну, как, Али, не видать ли корабля, который гонится за нами? — с усмешкой обратился Фарид к темноволосому мужчине, наблюдавшим за морем в подзорную трубу.

— Вряд ли герцог так быстро сообразит, где именно его жена.

— И главное, с кем, — по лицу Фарида поползла самодовольная усмешка, — представляю его рожу, когда он узнает, что его красавица-жена — теперь моя пленница.

— А что потом? — Али внимательно посмотрел на капитана.

— О, сначала я должен убедиться в том, что этот лягушатник узнал, что Изабель моя. А затем я заставлю его мучиться и переживать.

— А каким образом он узнает?

— Мы отправимся в такое место, где молва быстро разлетится по всему Средиземноморью. Люди будут шептаться, приходить в ужас от того, что герцогиня оказалась там.

— Это то, что я думаю? — Али удивленно вскинул брови.

— Да, мы держим курс на невольничий рынок, — черные глаза наполнились беспощадным блеском, — пусть герцогиня молится, чтобы её муж нашел прежде, чем мой корабль пристанет к берегам Африки.

3

Скрип двери пробудил Изабель ото сна, в который она буквально провалилась после нескольких часов метаний по каюте. Приподняв голову, девушка устремила помутненный дремой взгляд на источник звука. К удивлению герцогини, появившимся оказался не её похититель, а старуха, одетая в темные одежды. В крючковатых пальцах незнакомки был кувшин.

Изабель, радуясь, что на борту есть еще одна женщина, медленно села на кровати. Голова тут же загудела — вот они, последствия переживаний! Герцогиня, поправив корсаж платья, мягко обратилась к старухе:

— Скажите, вы знаете, куда мы плывем?

Незнакомка, остановившись, окинула девушку выразительным взглядом, а затем, всучив ей в руки кувшин, растянула губы в беззубой улыбке. У Изабель побежал мороз по коже от того, как улыбнулась старуха. Было что-то жуткое в этом.

— Тебе лучше не знать, куда мы плывем, — хихикнула старая женщина, темные глаза её засверкали. Она ткнула смуглым пальцем в кувшин:

— Умойся, капитан велел тебе привести себя в порядок. А потом — принесут завтрак.

— Я не голодна, — оскорбленная манерой общения старухи, выдохнула Изабель.

— Но умыться, все же, тебе не помешало бы, — хмыкнула незнакомка, и, более ничего не добавляя к своим словам, она покинула герцогиню.

Изабель прислушалась. Она ждала. Но так и не услышала звук ключа, проворачиваемого в замочной скважине. Значит, дверь была не заперта. Как только девушка поняла это, в груди бешено забарабанило сердце. Оно будто подгоняло свою хозяйку, чтобы та поспешила наружу.

Герцогиня так и сделала. Да, её поступок нельзя было назвать рассудительным, но Изабель сейчас и не руководствовалась разумом. Слишком сильным было её желание выбраться наружу, убежать, улететь из этой клетки, подальше от Фарида. И потому, совсем не заботясь о последствиях, девушка буквально выбежала из капитанской каюты.

К её удаче, поблизости никого не оказалось. Нет, конечно, палубы не были безлюдны. Повсюду слышались мужские голоса, смех, ругательства… Но тут, в радиусе шести футов, не было никого. Даже та странная старуха куда-то испарилась. Изабель, пробежавшись взглядом по верхней палубе, заметила на ней мужчин. Один из них, словно почувствовав её взгляд, резко обернулся. С ужасом в груди герцогиня осознала, что этим мужчиной оказался её похититель. Девушка, заметив, как предостерегающе сверкнули его черные глаза, подхватила юбку платья, и, что есть мочи, побежала в противоположную от Фарида сторону.

Она бежала так, словно за ней гнался дьявол. Сердце разрывало грудную клетку, в ушах оглушающее, не позволяя уже услышать мужской крик, стучал пульс. Тело, заряженное энергией, подпитываемой одним-единственным желанием — спастись, горело пламенем. И Изабель не бежала, а будто летела.

Все в безумной веренице проносилось мимо взора герцогини, и вот уже сама она стояла рядом рядом с кормой. Вцепившись побелевшими пальцами в поручни, Изабель устремила взгляд вниз — и тут же отпрянула — море там, внизу, было темно-синим, что, без сомнения, говорило о его большой глубине. Девушка подняла глаза наверх, на линию горизонта — в надежде, что сумеет увидеть вдали очертания корабля, который шел бы ей на помощь. Но увы. Ничего, кроме серо-голубого неба, не предстало её взору.

— Изабель, — мужской голос, источающий магнетическую властность, прозвучал неожиданно громко для герцогини. Изабель, вздрогнув, обернулась и увидела подкрадывающегося к ней Фарида. В каждом его движении ощущалась грация хищника, взгляд его излучал неприкрытое желание подчинять.

— Не подходи! — наблюдая за тем, как Фарид спускается к ней, выдохнула Изабель. Но он словно не слышал девушку. Тогда она сделала то, что никогда прежде не применяла в жизни.

— Не подходи, иначе я спрыгну, — поднимая юбку платья до колен (и в этот момент совершенно не заботясь о том, что взору пирата предстали её точеные ноги, обтянутые чулками), произнесла Изабель.

— Прыгнешь? Ты? — ухмылка поползла по лицу Фарида. — О, герцогиня, сомневаюсь, что ты на это способна. Для этого нужна смелость или отчаяние. А может, даже, некая сумасшедшая черта натуры. Нет, ты не такая. Так что, птичка, заканчивай свой театр, и идем. Не стоит злить меня. Я голоден, а ты задерживаешь меня с завтраком. Идем же.

Он вытянул вперед смуглую руку и двинулся вперед, а затем, ускорил ход, но опоздал — Изабель, проявив невероятную для женщины ловкость, перебралась через поручни и прыгнула в море. Несколько секунд Фарид стоял, потрясенный увиденным. Затем, осознав, что случилось, капитан рявкнул так громко, что услышали даже те, кто были мачте:

— Человеком за бортом!

И после, Фарид прыгнул следом за Изабель.

Синие объятия моря оказались слишком прохладными. Это первое, что пронеслось в голове Изабель, когда она рухнула в воду. А потом — мысли начали стремительно меняться и совсем скоро девушку охватила настоящая паника. И случилось это в тот момент, когда её платье, окончательно намокнув, сначала образовало плотный купол вокруг тела Изабель, а потом, внезапно, начало тянуть её вниз. И только тогда герцогиня вспомнила, что не умеет плавать.

Волны то и дело накрывали Изабель с головой, но девушка продолжала отчаянно барахтаться и хватать ртом воздух. Но все чаще и чаще, с наименьшим интервалом, герцогиня уходила под воду. Все больше легким стало не хватать воздуха, а телу — сил, чтобы справиться со стихией. Наконец, когда Изабель в очередной раз накрыло соленой водой, девушка поняла, что она больше не в состоянии бороться.

«Интересно, — рассуждала она, впадая в странное, почти равнодушное забытье, — когда я умру, это будет расценено Всевышним, как самоубийство?»

У неё и мысли не было, что кто-то спасет её.

Но Изабель ошиблась.

Внезапно, какая-то неведомая сила буквально вытащила её из темной бездны, окутавшей не только тело девушки, но уже и её душу. Эта сила заставила Изабель закашляться, а после — сделать полноценный вздох. Огненная боль обожгла легкие герцогини, и девушка резко распахнула глаза.

Первое, что она увидела — пронзительно-голубое небо, удивительно красивое. «Странно, — пронеслось в голове Изабель, — как я раньше этого не замечала?» А потом — взор герцогини переместился на смуглое лицо невероятно красивого мужчины. С темной щетины стекала вода, на длинных ресницах повисли капли. Изабель посмотрела прямо ему в глаза — черные глубины пылали неугасаемым огнем. Таким огнем, который был способен спалить все на своем пути. А потом — кривоватая улыбка изогнула слишком чувственные для такого жесткого лица, губы, и следом раздался бархатистый голос:

— А ты — отчаянная.

От того, как Фарид сказал это, у Изабель странно затрепетало сердце. Тон похитителя был наполнен неподдельным восхищением. Удивительно, но против воли герцогини, ей стало приятно. Словно только что в честь неё прочитали любовный сонет. Правда, это чувство исчезло, когда пират добавил следом:

— Я просил, чтобы ты умылась из кувшина, а не окуналась в море.

Изабель хотела ответить, но совсем скоро поняла, что вместо того, чтобы говорить, просто еле шевелит губами. Язык её словно онемел, а тело заледенело. Ужасное, унизительное состояние для той, которая умела контролировать себя. Для той, которая всегда держала лицо. Ледяная герцогиня дрожала и не могла управлять собой. От этого понимания Изабель сомкнула веки. Она не хотела увидеть в глазах, что были напротив, насмешку и триумф.

Фарид видел, каким бледным стало лицо Изабель, отметил он, что губы её слегка посинели, а тело начало сотрясаться дрожью. Проклятое платье! Его нужно было как можно скорее снять! Обведя взором собравшихся — а здесь была, по крайней мере, половина его команды, Фарид пришел к выводу, что избавить герцогиню от одеяния прямо тут — наихудшая идея. Капитан рывком подхватил её на руки. Стиснул зубы. Не такая уж она и легкая, хотя, вероятно, дело было именно в мокром платье. С каждым шагом Фарид все больше ненавидел его. Видимо, все это отображалось на лице пирата, потому как к нему подбежал обеспокоенный Ахмад.

— Она в порядке? — выдохнул паренек, скользя взглядом по бледному лицу Изабель.

— В полном, только малость искупалась, — хмыкнул Фарид, продолжая идти в сторону своей каюты.

— И она ведь даже не знает, в чем её вина, и какое будущее ей уготовано. Я скажу еще раз — это плохая затея, брат. Страдают невинные.

Фарид резко остановился и устремил на младшего брата пронзительный взор.

— Она — не невинна, — чуть приподнимая Изабель, выплюнул слова капитан.

— Я не об этом, — начал, было, Ахмад, но Фарид резко оборвал его:

— Она — родилась в том мире. Она знала, за кого выходила замуж. А если нет — то это уже ничего не меняет. Она здесь, — взгляд капитана стал пугающе-темным. — Невинной была Самира.

Фарид поджал губы. Выдохнул и добавил:

— Но её больше нет в живых.

4

Изабель медленно открыла глаза. Взгляд её зацепился за обнаженного мужчину, стоявшего к ней спиной. Сильные мышцы проступали под загорелой, влажной кожей… Как не старалась герцогиня удерживать свой взор лишь на его спине, он, против её воли, скользнул вниз. Девушка вспыхнула. Стыд сдавил ей горло, и герцогиня попыталась сдержаться и не закашлять, чтобы тем самым не привлечь внимание, однако ей это не удалось.

Фарид, услышав женский кашель, полуобернулся. Дерзкая улыбка озарила его лицо.

— Пришла в себя наконец-то? — усмехнулся он, натягивая широкие шаровары.

— Да, — выдохнула Изабель, медленно проводя руками по своему телу. Оказалось, на ней была только нижняя сорочка, кружевные панталоны и чулки. Нехорошее предчувствие обожгло её сердце.

— Где моя одежда? — удивляя и себя, и Фарида, громко вопросила она.

— Вижу, силы к тебе возвращаются, — мужчина подошел и встал у ног своей пленницы. Скользя по полуобнаженному телу герцогини откровенным взглядом, Фарид добавил:

— Твое чертово платье едва не потопило нас обоих. Я срезал его с тебя и выкинул.

— Срезал? — щеки Изабель заалели — от представления, каким образом Фарид избавил её от платья, а еще, безусловно, от того, какими глазами он на неё смотрел. Ни один мужчина в жизни герцогини. Никогда. Не смел вот глядеть на неё.

— Срезал, — Фарид опустил взор на пышную женскую грудь, скрытую под золотистым шелком. Плотоядная улыбочка изогнула губы пирата. О, да. Изабель была чудо, как хороша! Его руки еще помнили, каким упругим, и зазывающее нежным было её тело, когда он снимал с неё платье… Вожделение снова начало подниматься горячей волной в теле Фарида, и он, стиснув зубы, порывисто отвернулся, схватил длинную рубаху и швырнул её в сторону пленницы. Еще не время для утех!

— Одень, — приказал капитан.

Изабель, не сводя настороженного взора с Фарида, вцепилась дрожащими пальцами в батистовую рубаху. Конечно, её нижняя сорочка по-прежнему была влажная, но у девушки и в мыслях не было, чтобы снять её. Ни за что! Надев рубаху, герцогиня стала торопливо застегивать пуговицы.

— Ты позавтракаешь со мной, — не спрашивая, а говоря так, словно они условились об этом заранее, сообщил Фарид.

— Я не голодна, — Изабель, не зная, куда деть ноги, спрятала их под рубаху. Конечно же, леди так не сидят, герцогиня помнила об этом, но сложившаяся ситуация вынудила её сесть, как «бродяжка» (именно так осуждающее называли в монастыре подобные «вольности», которые, конечно же, были просто неприемлемы для настоящей леди).

— Не голодна? — правая бровь Фарида изогнулась. — Ты уверена?

Молясь о том, чтобы желудок своим урчанием не выдал её истинное положение, Изабель, вздернув подбородок, ответила:

— Уверена.

— Что же, — Фарид задумчиво улыбнулся, — тогда, думаю, герцогиня, ты не будешь против, если я позавтракаю в своей каюте?

Изабель кивнула головой. Пират криво усмехнулся — ох уж эта царственная манера кивать головой. Смотрелось смешно и — одновременно, невероятно подходило герцогине. Потому что даже сейчас, с растрёпанными волосами, одетая в простую мужскую рубаху, Изабель не потеряла и капли своего достоинства.

Фарид, распахнув дверь, что-то крикнул. Он не стал уходить. Оно и понятно. Изабель и не собиралась больше покидать каюту… Просто. Она очень хотела побыть одна, но у её похитителя имелись свои планы.

Фарид вернулся в каюту, держа в руках огромный, деревянный поднос, заставленный различным блюдами. И хотя герцогиня демонстративно не смотрела на завтрак капитана, она ничего не могла поделать со своим носом, который почти мгновенно уловил аппетитные ароматы, а воображение девушки, подкрепленное сильнейшим чувством голода, дорисовало, что же именно принес Фарид.

Пират, усевшись за свой стол, с усмешкой посмотрел на Изабель — та сидела спиной к нему. Какая гордая! Мужчина начал намеренно медленно разрезать запеченное мясо ягненка, так, чтобы в каюте отчетливо слышался скрежет столового ножа по тарелке.

— Мм, — протянул Фарид, отправляя в рот кусочек мяса, — мясо ягненка просто тает на языке.

Изабель сглотнула. Но не повернулась.

— А лепешка такая воздушная, — не унимался пират. — Я уже молчу про салат из свежей зелени и этот сладчайший виноград, собранный с лучших виноградников Италии. Зря ты отказываешься, птичка.

Изабель прижала к ноющему животу ладони и обреченно закрыла глаза. Нет! Она не попросит у пирата еды! Ни кусочка! Прошло около минуты, прежде чем герцогиня услышала легкие шаги. Что-то влажное коснулось нижней губы девушки. Изабель пораженно распахнула глаза — напротив стоял Фарид. Его смуглые пальцы сжимали золотисто-зеленую виноградину, поднесенную ко рту девушки. Прохладная ягода, источающая одурманивающее сладкий аромат, едва касалась губы Изабель. Рот пленницы наполнился слюной, желудок умоляюще заурчал…

— Попробуй, — удивительно ласково, произнес Фарид.

Изабель, сглотнув, подняла на него глаза…

Ощущая себя то ли Евой, то ли Персефоной, попавшей в подземное царство, Изабель, издав протяжный вздох, ответила:

— Я читала про таких, как ты.

— Да ну? — усмехнулся Фарид, продолжая держать виноградину рядом с губами герцогини. Её теплое дыхание приятно щекотало мужские пальцы… и чертовски возбуждало.

— Ты — дьявол. Искуситель. Я не буду ничего есть с твоих рук, — голосом, в котором ощущался холод, заявила Изабель.

— Дьявол? — переспросил Фарид, и, получив молчаливый ответ, рассмеялся. Смех у него был такой, что у девушки по спине побежали колкие мурашки. Это был точно не добрый смех. Пират, обхватив горячими пальцами Изабель за подбородок, буквально заставил её посмотреть на себя. Послав герцогине вызывающую улыбку, мужчина демонстративно засунул в свой рот ягоду, а потом — с наслаждением причмокнул. Изабель в ответ снова закрыла глаза. Мужская рука отпустила её лицо, и девушка с облегчением выдохнула.

— Посмотрим, сколько ты продержишься, герцогиня. А когда ты захочешь есть — обещаю, я не буду кормить тебя с руки, — возвращаясь за свой стол, произнес Фарид.

Изабель ничего не ответила. Ни одна здравая мысль уже не шла ей на ум. Казалось, то испытание, что она перенесла секундами ранее (испытание с виноградиной) лишило её остатков сил. К тому же, чего таить, очень трудно здраво рассуждать, когда тело трясет от голода. Герцогиня крепко обхватила себя за подрагивающие плечи. Как только Фарид, закончив свой завтрак, покинул каюту, Изабель легла на кровать. Закутавшись в кроваво-алый атлас, девушка устало закрыла глаза. Она поспит. Так будет легче перенести голод. Девушка еще помнила те дни в монастыре, когда рацион её и других учениц состоял из очень бедного меню. Особо хотелось есть по вечерам — когда все дела были переделаны и уроки выучены. Вот тогда сон особо выручал. Выручит он и сегодня.

Фарид вернулся за штурвал. Вцепившись в него с такой силой, что побелели костяшки пальцев, капитан устремил взор вдаль. Бирюзовые воды Средиземного моря плавно начали менять цвет. Там, ближе к горизонту, он был насыщенного, синего оттенка. Это означало лишь одно — корабль покидал воды моря и приближался к Атлантическому океану.

Фарид сжал челюсти. Ярость, злость и ненасытное желание мести обожгли его крепкую грудь. Где-то здесь, был расстрелян из пушек корабль, на котором плыла Самира… Одно только воспоминание об этом — и огонь с удвоенной силой заполыхала в сердце мужчины, укрепляя его в мыслях о задуманном.

Раз Антуан дю Плесси не сообразил, что его жену могли похитить таким образом, значит, об этом он узнает уже с уст тех, кто побывал на невольничьем рынке и собственными глазами увидел прекрасную герцогиню, выставленную на продажу.

Ни одна струна души Фарида не дрогнула, не зашевелилась от этой беспощадной мысли. Сейчас там не было место ни сочувствию, ни человечности, ни понимания того, что Изабель в этой игре — невинная жертва. Все было занято ослепляющим пламенем мести.

5

Изабель сползла с кровати. Тело девушки сотрясало от голода, в горле пересохло, а сердце — то замирало, то учащенно билось, буквально требуя, чтобы хозяйка позаботилась о себе. Голова ощущалась не лучше — мало того, что она пульсировала от боли, так еще ясность сознания была смазана противной слабостью.

Уже невыносимо трудно было просто лежать на кровати, и Изабель хотелось, чтобы тело вновь наполнилось энергией, чтобы голова перестала кружиться, а ноги и руки — дрожать. Но откуда взяться этой энергии, если она в последний раз ела почти два дня назад?!

Герцогиня, еле передвигая ногами, обошла каюту. Зачем она это сделала, девушка не могла точно ответить даже самой себе. Искала ли она остатки завтрака или же просто хотела, чтобы кровь разгулялась по телу, однако ни первое, ни второе не случилось. В конце концов, утомившись от изнуряющей «прогулки» по каюте, Изабель, понимая, что вот-вот потеряет сознание, опустилась прямо на пол, на ковер.

— Думаю, уже завтра мы будем на месте, — Фарид, хлопнув Али по мускулистому плечу, двинулся в сторону своей каюты.

— Ты намерен сообщить ей о том, куда именно она попадет? — догоняя капитана, поинтересовался Али. В его темных глазах застыло не то чтобы осуждение, но уж точно не одобрение намерения Фарида.

— Я скажу ей, — капитан увидел, каким взглядом посмотрел на него стоящий возле мачты младший брат, Ахмад. Вот тут точно читалось осуждение. Фарид, остановившись, посмотрел прямо в его глаза.

— Скажи, что хотел, — с вызовом, бросил капитан.

— Даже если ты продашь герцогиню, это не вернет Самиру, — Ахмад печально улыбнулся.

Фарид оскалился в ответ:

— Зато герцог испытает настоящие муки, и поймет, ощутит на собственной шкуре, каково это — терять ту, за которую он был в ответе.

— И когда это случится, тебе на самом деле станет легче? — Ахмад выдержал тяжелый взгляд Фарида. Глаза капитана полыхали черным пламенем. Кривая улыбка исказила смуглое лицо Фарида, а с губ сорвалось:

— Я не ищу облегчения для себя. Мало того — я знаю, оно не придет ко мне. Не в этом мире.

Ахмад хотел еще что-то сказать, но Али схватил его за плечо и подтянул к себе. Когда Фарид пошел дальше, Али обратился к пареньку:

— Осторожнее, Ахмад. Фарид сейчас, как пороховая бочка.

— А когда он не был таким? — Ахмад, сбрасывая руку, повел плечом.

— И все-таки, эти два дня он стал еще яростнее. Не попадайся под его горячую руку.

Ахмад хотел сказать в ответ, что его не пугает подобная участь (что, безусловно, было бравадой для парня, потому как ему еще ни разу не перепадало по-серьезному от старшего брата), однако голос Фарида привлек его внимание.

Ахмад помчался в сторону капитанской каюты. Когда он достиг цели, то увидел распахнутую дверь и Фарида, склонившегося над женским телом, прикрытым алым атласом.

— Принеси мне воды, а еще — прихвати остатки завтрака, и пусть там будет обязательно виноград.

Ахмад застыл на месте. Он никак не мог отвести взор от бледного лица Изабель, а еще — от её прекрасной груди, которая отчетливо проглядывалась под батистом мужской рубахи. Фарид обернулся и резко бросил:

— Чего встал? Выполняй приказ!

Ахмад, вздрогнув, убежал.

Когда тот, спустя несколько минут, вернулся с кувшином воды и подносом, на который была навалена еда, Фарид, поблагодарив брата, отправил того драить палубу. А сам капитан принялся приводить в чувства свою пленницу. Легкое похлопывание по щекам не возымело никакого действия. Тогда капитан, надкусив виноградину, приподнял голову Изабель, и, приложив к её полуоткрытому рту ягоду, начал выдавливать из неё сок.

Прошло около минуты, прежде чем старания Фарида были вознаграждены. Черные ресницы девушки задрожали, и она, в который раз за этот день, распахнула глаза. Сглотнув, Изабель ощутила свежую, долгожданную сладость, растекающуюся по её горлу. Как же вкусно! Стон сорвался с губ герцогини, и Фарид довольно заулыбался. Он помог пленнице сесть, а потом произнес:

— Сегодня я не сдержал свое обещание, и все-таки накормил тебя с руки.

Изабель стыдливо опустила взор вниз.

— Птичка, нет ничего греховного, чтобы просто поесть, — удивляя девушку, довольно ласково обратился к ней Фарид. Герцогиня подняла на него острожный взгляд.

— К тому же, — для пущей убедительности, продолжил капитан, — если ты уж такая набожная, то не думаю, что в твоей религии нанесение себе вреда считается благом. Если ты продолжишь голодать — то заболеешь, и, чего доброго, умрешь. Это смахивает на самоубийство.

Заметив, как вздрогнула от последнего слова Изабель, Фарид протянул ей лепешку. Тонкие, женственные пальцы аккуратно ухватились за золотистый край. Осторожно, герцогиня отломила кусочек и положила в рот. О, Боже! Это было столь вкусно, что желудок Изабель мгновенно отреагировал довольно громким урчанием. Девушка стыдливо покраснела.

— Не стоит смущаться, герцогиня. Все мы — люди, — Фарид послал ей задумчивую улыбку. Некое чувство, близкое к удовлетворению, зашевелилось в его груди. Пусть ест. Пусть набирается сил. Они завтра особо понадобятся Изабель.

Изабель, войдя во вкус, под благосклонным взглядом своего похитителя, наслаждалась пышным тестом лепешки, сливочной мягкостью сыра, душистой свежестью столь желанного винограда и сладкими, сочными грушами. Сейчас, утоляя свой голод, девушка старалась не думать о том, что эту еду ей предоставил человек, лишивший её свободы. Если уж противостоять ему, то благоразумнее это делать, полной сил. Так успокаивала саму себя Изабель.

Дождавшись, когда герцогиня закончит с ужином, Фарид окинул её оценивающим взглядом. Да, определённо, теперь она выглядела значительно лучше. Яркий румянец, что покрыл щеки Изабель, гармонично сочетался с алым покрывалом, которым Фарид успел укрыть девушку, дабы никому, в том числе и Ахмаду, не было видно её прелестных ножек.

— Спасибо, — проглотив последний кусочек груши, тихо поблагодарила Изабель. Вот теперь смущение, кажется, снова начало заявлять о себе. Оно стеснило грудь, закололо в ней тонкими иглами…

— Изабель, ты задавала вопрос старухе, куда мы плывем, — начал Фарид, внимательно следя за эмоциями, проскальзывающими на лице пленницы.

— Да, — Изабель подняла на пирата настороженный взгляд.

— Ты и сейчас хочешь этого знать?

— Да, — сглотнув, ответила герцогиня. Она тут же вся выпрямилась, будто готовясь к удару.

— Тогда вот мой ответ, Изабель. Я везу тебя, герцогиня, на невольничий рынок, чтобы как можно дороже продать.

У Изабель, на миг, потемнело в глазах. Горло сдавило от отчаяния, болью забилось сердце.

— Так, значит, моя участь решена? — тихо начала герцогиня. — Мой муж не спешит на помощь…

Изабель прерывисто задышала. Провела дрожащими пальцами по спутанным темным прядям.

— И теперь — мой удел быть рабыней, — продолжили девушка, глядя куда-то перед собой. Голос её отдавал волнением и борьбой, происходящей внутри. Изабель часто-часто заморгала. То, что она так боялась, вот-вот войдет в её жизнь. Как выдержать такой удар судьбы? Как вынести его достойно? Герцогиня медленно перевела взор на Фарида.

Его лицо — хищная маска, было обращено в её сторону.

— Скажи, — Изабель чуть склонила голову набок. Темные волосы рассыпались по её плечу. — В чем моя вина? Что такого сделал мой муж, что за него должна ответить я? Ведь тот, кто идет на казнь, слышал обвинение судьи. И я тоже хочу знать.

Взор Фарида был немигающим, а глаза стали еще темнее (что прежде казалось невозможным, ведь они были уже черными). Но теперь, глядя в них, Изабель понимала, что бывают различные оттенки этого цвета. И тот, что сейчас полыхал в глазах пирата — был самым черным из них.

— Твое заявление справедливо, — заметил Фарид, чуть запрокидывая голову назад. Теперь, когда его черные, блестящие волосы были откинуты, Изабель могла разглядеть каждый дюйм на лице капитана. Жесткое. Ни капли мягкости или намека на неё. И даже шрам, что красовался на щеке Фарида, именно красовался там, потому как гармонировал с его брутальной внешностью, лишь сильнее подчеркивая её своим присутствием.

— 1814 год. Корабль под названием «Сирена» был атакован флотилией и расстрелян со всех сторон из пушек. Меньше чем через час, «Сирена» со всеми её пассажирами пошла ко дну. Спастись не удалось никому, — голос Фарида звенел от сдерживаемой ярости.

Изабель окатило дурное предчувствие, что сейчас она услышит то, что навсегда изменит её жизнь. Она неосознанно замерла на месте, затаила дыхание — будто собиралась броситься с головой в темные воды.

— На «Сирене» плыла моя невеста, моя будущая жена — Самира. Ей было всего 17, — взгляд Фарида потяжелел, и теперь буквально раздавливал Изабель, — атаковавшими кораблями оказались корабли герцога дю Плесси, а последний, самый сокрушающий удар по «Сирене» нанес парусник, носивший название любимой жены герцога. «Изабель».

Когда Фарид закончил рассказ, герцогиня ощутила себя так, словно из неё вытрясли всю жизнь. Внутри девушки образовалась такая щемящая боль, пронизанная искренним сочувствием к погибшей Самире, что Изабель была не в состоянии подобрать каких-либо слов. Все, на что была способна в тот миг герцогиня — молчаливо смотреть в глаза капитана, подернутые болезненными воспоминаниями.

Фарид медленно поднялся на ноги и, окинув сверху вниз Изабель взглядом, обратился к ней:

— Завтра к тебе придет старуха с новыми вещами. Переоденься в них.

— Хорошо, — удивительно покорно отозвалась герцогиня.

Фарид окинул её быстрым взглядом — уж не задумала герцогиня чего? В любом случае, осталось недолго терпеть её выходки. Уже завтра в полдень они будут на невольничьем рынке. Там их пути разойдутся навсегда.

Игнорируя слабое, едва заметное шевеление в груди, Фарид покинул Изабель.

Как только Изабель осталась одна, лишь тогда она позволила своим чувствам выбраться наружу. Горячие, соленые дорожки побежали по щекам девушки. Нет! Сейчас она плакала не о своей участи! Герцогиня дю Плесси оплакивала юную невесту Фарида, Самиру. Неважно, что она была с ней незнакома, это не могло убавить сострадания, что обжигающей волной обдало сердце Изабель. Одна погубленная жизнь, даже незнакомого человека, имела колоссальную ценность в глазах герцогини.

Спрятав лицо в ладонях, девушка плакала. А когда её глаза начали гореть, когда больше нечем было плакать, Изабель обреченно прошептала:

— Что же ты наделал, Антуан?

Когда на следующее утро, в каюту, гремя подносами ворвалась та самая беззубая старуха, Изабель уже ждала её. Она уже успела умыться, расчесать свои волосы. Времени для этого было достаточно.

Сидя на тахте, девушка с легкой улыбкой встретила старую женщину и поблагодарила ту за вкусный завтрак. Правда, есть его оказалось довольно трудно. Горло столь сильно сдавливало от переживаний, что глотать еду было ой как непросто.

— Принесу твой наряд, — сообщила старуха, скрываясь за дверью, и снова забывая её запереть. Однако для этого уже не было причин. Изабель не собиралась куда-либо сбегать.

— Смотри-ка, какую красоту для тебя откопали, — воодушевленно заявила старуха, вернувшись в каюту. В смуглых пальцах женщины блестел серебристо-серый шелк. — Ах! Чистый шелк! Давай-ка нарядим тебя!

Изабель поднялась на ноги. Старуха, что-то бубня себе под нос, принялась наряжать девушку.

— Ах-ах! Просто султанша! — восхищенно выдохнула старая женщина. — Краше тебя там не будет никого!

Она говорила так, будто собирала Изабель не на невольничий рынок, а на бал. Словно она была не помощницей пирата, а феей-крестной для Золушки.

— Волосы! Волосы забыли убрать! — взволнованно воздев руки к небу, вдруг, выдохнула старуха. Она снова куда-то убежала, и Изабель, оставшись одна, бросила настороженный взгляд на свое отражение.

Гладкий, блестящий, как расплавленное серебро, шелк, струился по телу девушки. Неглубокий вырез скрывал декольте, широкие рукава были подобно крыльям птицы. По краю горловины шла изысканная вышивка серебряной нитью. Блестящие камушки украшали линию груди.

— А вот и я! — старуха буквально забежала в каюту. В руках женщины была полупрозрачная, тоже серебристая вуаль. Удивительно ловко закрепив её на голове Изабель, старуха спрятала темные волосы девушки под полупрозрачной тканью и закрепила все двумя небольшими булавками.

— Скажу капитану, что ты готова, — сверкнув темными глазами, сообщила старуха, и в очередной раз скрылась за дверью. И лишь теперь до Изабель дошло, что корабль стоял на месте. Как она не могла заметить раньше? Но, видимо, её волнение было столь сильно, что она просто не обратила на это внимание. Так бывает, когда переживания подчиняют своей власти все чувства. Так бывает, когда твоя жизнь должна вот-вот измениться.

В воздухе повисло напряжение, и прежде чем Изабель обернулась, она поняла, что в каюте теперь не одна. Девушка, ощущая на себе обжигающий, мужской взгляд, медленно повернула голову и встретилась взглядом с Фаридом. Облаченный в черные одежды, он был мрачно-прекрасным. «Действительно, искуситель», — почти равнодушно, не позволяя себе с восхищением отметить, как привлекателен этот мужчина, подумала Изабель.

— Пора, — вместо приветствия, произнес Фарид.

— Я готова, — герцогиня грациозно подошла к нему. Каждый её шаг отдавал изяществом и женственностью. Мягкий шелк нежно обволакивал соблазнительную фигуру Изабель. Капитан довольно улыбнулся — да, он сделал правильный выбор. В этом наряде герцогиня привлечет куда больше внимания, чем другие рабыни.

На палубе было жарко. Солнце, достигнув зенита, щедро одаривало мир своими лучами. И если бы не легкий ветерок, дышать было бы совсем невозможно. Изабель, идя рядом с Фаридом, с напряжением смотрела по сторонам. Там, справа, виднелся город. Глиняные стены бледно-розового и желтого оттенков, деревянные дорожки, десятки людей различных национальностей… Лошади, верблюды, овцы… А еще повозки, нагруженные женщинами. Изабель нервно сглотнула. Мужские пальцы властно сжали её локоть. Девушка подняла глаза.

На неё, прожигая лицо, смотрел Фарид. Беспощадный. Бессердечный. Поглощенный лишь одним желанием — отомстить. Удивляя и его, и всех вокруг, Изабель, вдруг, робко улыбнулась.

— Я готова принять свою участь, — тихо, но слишком громко для Фарида, сообщила герцогиня.

На долю секунды, у капитана свело скулы. Он ожидал, что Изабель будет выказывать свой протест, что она попытается доказать ему свою невиновность, и от того, Фариду было непривычно от покорности этой красивой, гордой женщины.

6

Изабель старалась держаться. Но с каждым новым шагом делать это становилось труднее. Все кругом — стены, люди, даже небо — давили на герцогиню. Никогда прежде она не была в подобном месте, и никогда раньше ей не приходилось становиться безвольной рабыней. Ужасающая правда сдавливала сердце Изабель. Происходящее казалось дурным сном, от которого так хотелось проснуться! Но шли минуты, и и сон становился свершившейся судьбой…

Когда Изабель и Фарид в сопровождении двадцати членов экипажа свернули с главной, пыльной улицы на узкую улочку, девушке, на миг, захотелось провалиться сквозь песок, что был у неё под ногами. Там, впереди, глазам герцогини предстал тот самый невольничий рынок. Все оказалось хуже, чем она думала. Невозможно было заранее приготовиться к такому зрелищу.

Яркие шатры не скрывали ужасающей картины — кругом были женщины различных возрастов, большинство из них стояли обнаженными или же были одеты столь откровенно, что это не спасало от чужих, голодных взглядов. Кто-то из красавиц (а они, без сомнения, таковыми являлись) уже смирился с участью — и в глазах их Изабель отчетливо видела болезненное равнодушие к происходящему. Кто-то из женщин все еще продолжал бороться, что стоило одной из них удара по щеке её владельцем.

Герцогиня испуганно вздохнула. Горячая волна негодования, протеста, колыхнулась в её груди, а потом — тут же стихла, когда девушка встретилась взглядом с черными глазами Фарида. Не желая показывать свой страх, Изабель спешно отвела взор в сторону. Лишь бы не смотреть на этого опасного мужчину. Лишь бы не выдать своих чувств.

Герцогиню затошнило, когда она в сопровождении Фарида и других мужчин, прошла в глубь рынка. Казалось, хуже быть не могло, но, окунувшись в этот шум, в эти ароматы, смешавшие в себе запах пота и благовоний, запах страха и похоти, равнодушия и отчаяния, Изабель всей душой устремилась в своих молитвах к Создателю.

«Дай мне сил, Господи, дай мне сил справиться», — пульсировало в груди герцогини.

С двух сторон от Изабель располагались шатры, хозяева «товара» сладкими голосами зазывали богатых покупателей, коих, к ужасу девушки, оказалось здесь немало. Загорелые мужчины, кафтаны которых едва не лопались от огромных животов, и… Боже, Изабель вытаращила глаза, как только увидела еще одних потенциальных покупателей чисто европейской внешности. Один из них стоял совсем близко.

«Это ошибка», — неосознанно пытаясь оправдать их, подумала девушка, но, продолжая разглядывать человека со светло-каштановыми волосами, Изабель приходила к выводу, что ошибки здесь быть не могло. В подтверждение последнего светловолосый незнакомец, указав рукой на смуглую брюнетку, начал торговаться с её хозяином. А потом, издав довольный смех, принялся отчитывать золотые монеты…

Интересно, за сколько монет купят её, Изабель? Но еще больше волновало то, кто именно купит её. Что это будет за человек? Насколько злой? Насколько жестокий? Сломает ли он её сразу или же будет ломать постепенно, наслаждаясь процессом? У герцогини и в мыслях не было, что покупатели, оказавшиеся не невольничьем рынке, носят в себе такую светлую добродетель — как доброта и сострадание.

Появление Фарида и Изабель не осталось незамеченным. Работорговцы, теряясь в догадках, какой статус у женщины, что шла рядом с королем пиратов, переглядывались меж собой, бросая выразительные, голодные взоры вслед красавице. И хотя на ней был плащ — тоже серебристый, в тон платья, лицо её проглядывалось сквозь наброшенную на него вуаль, а каждое движение Изабель уже само по себе являлось столь грациозным и женственным, что всем собравшимся мужчинам хотелось увидеть её уже без преград.

Каким же испытанием было идти среди всех этих людей, этих мужчин, которые пожирали её своими глазами!

«А ведь это — лишь начало,» — ощущая липкую дрожь по своему телу, подумала Изабель.

— А, какие гости! — из алого шатра, охраняемого высокими мужчинами с иссиня-черной кожей и красивыми, равнодушными лицами, вышел незнакомец, облаченный в ярко — желтые одежды. Протянув руки, каждый палец которых был украшен перстнем, в сторону Фарида, мужчина заговорил на незнакомом для Изабель языке. Затем, мужчина в желтой одежде перевел взгляд на девушку. Его лицо озарила улыбка.

Герцогиня, занервничав от понимания, что вероятно, этот человек — её хозяин (как же унизительно это звучало!), метнула взор в сторону Фарида. Лицо его было невозмутимым, а вот глаза поблескивали странным, мрачным светом. Заметив, что Изабель смотрит на него, пират схватил её за плечо — властно, но не больно, однако прикосновение его обожгло нежную кожу девушки. Фарид подтолкнул её вперед. Он почувствовал, как под его сильными пальцами задрожала Изабель. Ему стало неприятно. Не желая этого ощущать, Фарид резко, словно девушка была прокаженной, убрал свою руку, и герцогиня пошла в сторону алого шатра в одиночестве.

В шатре было не так жарко, как под палящими лучами полуденного солнца, но легче от этого не становилось. Герцогиня скользнула взглядом по другим женщинам — здесь было пять красавиц — две миниатюрные брюнетки, одна, высокая, рыжеволосая прелестница и две блондинки. Все они были облачены в широкие шаровары и и прозрачную накидку, скрепленную на груди. Изабель обняла себя за плечи. Она не хотела расставаться с тем одеянием, что было на ней.

Незнакомки с интересом разглядывали Изабель. Одна из них, блондинка с глазами цвета утреннего неба, поднявшись с мягких подушек, подошла к герцогине. Окинув её пристальным взглядом, словно перед ней была соперница, женщина протянула руку, чтобы сорвать с лица Изабель вуаль, но не успела — герцогиня отшатнулась от неё. Голубые глаза недовольно сверкнули.

— Эй, ведьма, успокойся! — оборачиваясь, бросил мужчина в желтых одеждах.

Блондинка, поджав губы, отступила назад.

— Ты «ласков» со своими рабынями, Хасан, — с усмешкой, произнес Фарид.

— Эта ведьма покоя не дает, уж больно буйная, — Хасан обнажил зубы в улыбке, — а хочешь, подарю тебе её?

— Сначала — дела.

Хасан хлопнул в ладоши, и две из пяти женщин — рыжая и одна брюнетка, поднялись и встали у выхода из шатра.

— Ты тоже! — указав в сторону Изабель, крикнул Хасан.

Герцогиня, вздрогнув, сделала то, что от неё требовалось. Глаза её застилали слезы, когда мужчина в желтых одеждах жестом велел ей снять вуаль с лица. Изабель покорно сделала и это.

— Вот это женщина, — восторженно выдохнул Хасан. Он перевел потрясенный взгляд на Фарида и добавил:

— Сколько ты хочешь за неё?

— Ты не потянешь, — Фарид улыбнулся — хищный оскал зверя, пытающегося казаться человеком, — приступай, Хасан. У меня не так много времени, и хотелось бы отправиться на корабль с сундуками, заполненными золотом.

Хасан начал зазывать сладкими речами будущих покупателей:

— Редчайшая драгоценность! Земные гурии! Они доставят наслаждение и принесут блаженство!

Не прошло и пяти минут, как пространство перед алым шатром заполнилось мужчинами. Десятки пар жадных глаз скользили по женским телам и лицам. Некоторые из мужчин выказывали недовольство, что из трех женщина одна — все еще в платье. Их раздирало любопытство и похоть.

— Сколько ты хочешь за ту, что в сером платье? — подал голос высокий, худощавый мужчина.

Хасан обернулся и указал рукой в сторону Фарида, который разместился в тени небольшого шатра. Худощавый мужчина окинул его взглядом и, плотоядно улыбнувшись, громко вопросил, указывая на Изабель:

— Сколько стоит эта рыба?

— Видимо, ты окончательно лишился своей зоркости, Захир! — Фарид послал ему мрачную улыбку. — Это не рыба, и вряд ли ты сможешь заплатить за эту женщину ту цену, которую я назову.

— Назови, — в карих глазах Захира блеснул азарт.

— Два корабля золота, — выступая вперед, заявил Фарид.

— Два корабля… — Захир обернулся и окинул Изабель пристальным взором. — Уж не королева Франции эта женщина?

— Почти, — Фарид подошел и встал рядом с Захиром. — Это — герцогиня.

Среди собравшихся пронесся восхищенно-удивленный гул.

— Сама герцогиня?

— То-то я смотрю, что она завораживает красотой!

— Луноликая!

Слова, воспевающие красоту Изабель, полились, как из рога изобилия. Девушка, хоть и не понимала больше половины из услышанного, однако каждый дюйм её тела улавливал ту энергетику, что источали мужчины. Вожделение, жажда обладания, страсть…

Однако ей не было приятно от осознания, что её внешность вызвала такой фурор у собравшихся. Что такое внешность? Всего лишь оболочка… Изабель и прежде получала слова восхищения от поклонников там, в Европе. Но они мало чем отличались от стоящих напротив мужчин.

Все эти люди желали лишь её тела. Их не интересовала душа Изабель. Им не нужна была она сама. И девушка прекрасно понимала это. Она уже давно привыкла к этому.

— Герцогиня? Здесь действительно есть герцогиня? — сквозь толпу мужчин начал пробиваться высокий блондин. Его бледно-голубые глаза скользнули по женщинами и остановились на Изабель. — О, Господи, это же Изабель дю Плесси!

Как завороженный, мужчина шагнул в её сторону. Стража в лице двух чернокожих воинов преградила ему путь.

— Вы, стало быть, знакомы? — с усмешкой, заметил Фарид.

— Конечно, — глаза блондина наполнились восхищением, — мы познакомились на балу маркиза, в прошлом году. Вы меня помните, Ваша Светлость?

Изабель вздрогнула — такое обращение к ней резало слух, и казалось теперь непривычным, неуместным…

— Боюсь, что нет, — честно ответила она.

Что эти балы? Похожие лица, одни и те же разговоры…

— Да, — лицо светловолосого мужчины, на миг, исказилось, от досады, вызванной ответом Изабель, — конечно, тогда было так много гостей. Но я, без сомнения, запомнил вас в том красном платье.

Изабель молчала. Она не знала, что сказать в ответ. Стыд и обреченность плотным обручем сдавливали её тело. Не было ни сил, ни желания пошевельнуться.

— Сколько вы хотите за неё? — безошибочно угадывая, кто хозяин, обратился блондин к Фариду.

Тонкий лепесток надежды зашевелился в груди Изабель. Неужели этот мужчина, имени которого она даже не помнила, спасет её? Неужели все закончится?

— У тебя нет столько денег, — поворачиваясь лицом к светловолосому мужчине, сообщил Фарид.

— Но я не могу смотреть, как европейская женщина, герцогиня, становится рабыней! — с жаром выдохнул блондин.

— Так выколи себе глаза, — Фарид издевательски усмехнулся.

На долю секунды блондин опешил от такой грубости пирата.

— Ты хочешь ей помочь, верно? — вопросил Фарид. Его черные глаза сверлили ухоженное, гладко выбритое лицо блондина.

— Это мой долг! Я — барон Стэффорд, и моя честь взывает меня к тому, чтобы спасти эту благородную женщину! — голубые глаза барона странно заблестели.

— Или твоя похоть, барон? — с усмешкой поинтересовался Фарид. И судя по переменившемуся лицу барона, пират попал прямо в точку. Пока блондин пытался подобрать нужные слова, Фарид опередил его.

— Если ты действительно хочешь помочь герцогине, вот тебе мой совет. Возвращайся в Европу и сделай так, чтобы до ушей герцога дю Плесси дошло знание о том, где его прекрасная жена.

— Антуан? — барон нахмурил белесые брови.

— Да, расскажи ему все, что видел. В каком положении его жена. Быть может, если герцог поспешит, то он успеет выкупить её у меня. Если только, конечно, не найдется какой-нибудь богач, готовый заплатить за герцогиню два корабля золота, пока я не передумал.

7

Изабель устало опустилась на подушки. Минутами ранее чернокожая охрана разогнала зевак. Остались только сам Хасан, Фарид и его люди. Мужчины о чем-то негромко беседовали, разговор велся на незнакомом для герцогини языке, и потому она ничего не понимала из обрывок фраз, доносившихся до неё. Может, это было к лучшему?

Наконец, Фарид и Хасан пожали друг другу руки. Заметив это действие краем глаза, Изабель ощутила, как что-то внутри неё рухнуло, раскололось на части… Неужели…?

Словно почувствовав её вопрос, Фарид уверенным шагом прошел в шатер. Скользнув плутоватым взглядом по прелестницам, он снисходительно улыбнулся им, а затем перевел взор на Изабель. Она сидела на подушках с идеальной ровной спиной — холодная королева, которой предстояло упасть вниз…

— Герцогиня, — встав напротив, произнес Фарид.

Девушка подняла на пирата взгляд. Серые озера глаз выражали удивительное спокойствие, граничившее со смирением. Фариду стало не по себе — было непривычно видеть Изабель такой. На миг, ему захотелось встряхнуть её за плечи, да так, чтобы она ожила. Чтобы вновь глаза заблестели, снова её голос стал дрожащим, обиженным, упрекающим — каким угодно, лишь бы герцогиня не молчала.

Последняя мысль вызвала в сердце Фарида волну протеста. О чем он думает? Какой голос? Какие глаза? Пират сжал челюсти с такой силой, что у него заиграли желваки. Сверля Изабель взглядом, Фарид подбирал слова для прощания с ней. Но герцогиня, в который раз удивляя, опередила его.

— Прощайте, Фарид, — мягкая, с оттенком грусти, улыбка тронула её полные губы. — Надеюсь, теперь ваше сердце обретет покой.

Что-то неприятное закололо в груди пирата, и ему стало мало воздуха — было похоже на то, словно он получил удар. Игнорируя это чувство, Фарид попытался улыбнуться — но губы словно не слушались его.

— Прощай, Изабель, — бросил он, и тут же резко отвернулся от неё.

Уже не оборачиваясь, Фарид стремительной походкой покинул шатер. Остановившись напротив Хасана, пират, заглянув тому в глаза, мрачно сказал:

— Смотри, Хасан…

— Фарид, мне еще дорога моя голова, — стирая проступившие на лбу капельки пота, ответил Хасан.

— Я предупредил тебя, — сверкнув глазами, добавил Фарид. Затем, махнув рукой своим людям, направился назад. Вот и все. Наконец-то он расстался с этой женщиной. Пусть она дожидается здесь, вдали от него, Фарида, своего мужа. Пусть ждет его…

Такие мысли посещали голову пирата, пока он пересекал пыльные улочки. Не было в его сердце ни сожаления, ни угрызения совести, ничего. Казалось, все другие чувства, помимо жажды мести, сгорели, иссохли в нем — и там была черная пустошь.

Изабель не смотрела вслед Фариду. Нет. Уставившись прямо перед собой, в алые покровы шатра, девушка пыталась принять ту мысль, что теперь она — всего лишь рабыня. Несмотря на то, что Изабель пыталась подготовить себя к неизбежному (и прежняя ночь, проведенная в слезах, была тому подтверждением), все же, между пониманием и осознанием был путь, по которому ей еще предстояло пройти. Этот путь шел в другой стороне от жизненного пути Фарида. В те минуты Изабель была уверена в этом.

«Что же, — размышляла она, — значит, именно такую судьбу уготовил мне Создатель».

Фарид смотрел на зеленые волны, которые с каждой минутой все сильнее и сильнее поднимались, и ощущал внутри странные, прежде незнакомые ему чувства. Они, подобно этим волнам, все нарастали и нарастали, окутывая сердце и душу пирата.

Но почему? Почему теперь, почти до конца воплотив план своей мести, он, Фарид не чувствовал ни удовлетворения, ни тем более, спокойствия? Почему внутри него все обжигало, сжимало, и обдавало — то ледяной, пробирающей до дрожи, то горячей, из-за которой хотелось стянуть рубаху, волной?

Не выдержав, пират сорвал с себя рубаху и подставил обнаженный торс порывистому, пронизанному океанской свежестью, ветру. Прохлада заскользила по обнаженной коже. Ветер начал трепать темные волосы на голове. Но даже он не смог унять тот жар, который все распалялся и распалялся в теле Фарида. Пират сжал веки. И тут же перед его глазами предстала Изабель. Гордая, полная достоинства и благородства… Завораживающие своей красотой серебристые озера смотрели на него без капли ненависти.

«Надеюсь, теперь ваше сердце обретет покой»…

Так она сказала. Словно гром прогремел над головой Фарида.

— Проклятье! — ударив по штурвалу, выдохнул пират.

Фарид понял одну ужасающую вещь — избавившись от Изабель, он так и не обрел покой.

— Али — голос Фарида требовал немедленного повиновения.

— Да, капитан? — Али устремил на него напряженный взгляд.

— Разворачиваем корабль, — процедил капитан.

Время, за которое корабль Фарида вернулся к берегам, для капитана тянулось невероятно долго. Минуты превратились в часы, а огонь, что разгорелся в груди капитана, стал неистовым пламенем. И когда король пиратов, наконец, ступил на песчаный берег, всякий, кто попадался ему на пути, отшатывался в сторону — так грозен, так особо пугающим был Фарид. Он устремился к своей цели.

Город окутали сумерки. Мягкая, долгожданная прохлада спускалась на мир. На бледно-сером небе, украшенном последними лучами багряного солнца, заблестели, подобно хрусталю, звезды. Они казались такими близкими, что думалось, протяни руку — и коснешься их. Изабель, наблюдая за стремительно меняющим цвет небосводом, медленно водила гребнем по своим темным волосам. Признаться, она не нуждалась в том, чтобы расчесать их — они и так были гладкими, как шелк. Скорее, девушка занималась этим с одной-единственной целью — чтобы успокоиться. Близилась ночь, и это особо пугало Изабель. Что ждете её теперь?

— Изабель, — незаметно появившийся Хасан протянул девушке поднос, на котором красовались гроздья винограда, финики и источающая тепло, тонкая лепешка. — Поешь.

Герцогиня, вздрогнув, вопрошающее посмотрела на мужчину. Она пыталась понять одно — что именно хотел от неё Хасан.

— Не бойся меня, — заметив настороженный взгляд Изабель, произнес мужчина, — мое слово — крепко. Тебе нужно поесть, чтобы набраться сил. Через час мы отправимся в путь. Так будет безопаснее.

— Благодарю, — герцогиня отломила кусочек лепешки. Пальцы девушки слегка подрагивали, да и сама она, несмотря на все попытки выглядеть сильной, то и дело сотрясалась от душевных переживаний, терзавших её. Заметив это, Хасан направился к выходу из шатра.

— Поешь спокойно. Я приду через час — и мы отправимся в путь.

Как только Хасан ушел, Изабель набросилась на еду. Не заботясь о том, как это выглядит со стороны, герцогиня проглотила горсть фиников и съела половину лепешки. Виноград трогать она не стала — эта ягода теперь ассоциировалась у Изабель с Фаридом. А его она хотела бы забыть.

Вдоволь наевшись, герцогиня прилегла на подушки. Она полежит, отдохнет перед дорогой. Всего несколько минут. Веки её стали тяжелеть, тело наполняться сонной слабостью, и вот уже вскоре Изабель погрузилась в дрему. Ей снились изумрудные луга, сверкающие чистой, прозрачной водой, горные озера, и небо — голубая лазурь, утопающая в солнечном свете.

А потом, вдруг, небо потемнело… Ветер подхватил Изабель. Девушка испуганно вскрикнула и распахнула глаза. Страх, удивление, непонимание пробежались по бледному лицу герцогиню — на неё, с сумасшедшей улыбкой на губах, смотрел Фарид.

Изабель смотрела на Фарида немигающим взглядом. Какое-то время девушка не могла понять — сон ли это столь яркий, что казался реальностью, или же правда? Но голоса там, за покровами шатра, были настоящими, и ветер, что скользил по обнаженным стопам Изабель, мягко подтверждал её догадку. Она уже проснулась — и склонившейся над ней мужчина, не был частью её сна.

— Зачем ты здесь? — пересохшими губами произнесла Изабель.

Самодовольная улыбка изогнула темные губы Фарида. Его крепкие пальцы еще сильнее сжали девушку.