Бесплатный фрагмент - Страшный суд

Сытый, не знавший страданий юноша, удобно расположившийся в тени цветущей липы, может с наивной лёгкостью, размышляя о смерти, смеяться над нею и шутить. Но не тот, чья кожа до костей поражена её язвами. Ибо больной человек, могущий умереть ввиду течения болезни, над смертью не потешается.

Алхид.

Глава 1

Ввечеру тёплые лучи апрельского солнца проникли сквозь оконные стёкла и весенним ковром расстелились по полу квартиры, в которой господствовала безнадёжность. Раздались глухие стуки каблуков. Худощавый мужчина в очках и белом халате торопливо вышел из комнаты в неприбранную гостиную, где, глубоко утонув в кресле, его дожидался муж больной. Никита Петрович так сильно боялся умереть до срока от какой-нибудь болезни, что теперешнее предсмертное состояние жены повергало его в ужас.

— Доктор, ну что там? Как она, — спросил Никита Петрович шёпотом, поднявшись с кресла и подойдя поближе.

С тех пор, как его жена Ксения Андреевна слегла, он приучился не тревожить её покой звуками своей жизнедеятельности, потому как считал, что тишина благотворно влияет на здоровье больного человека.

— Пневмония, — ответил врач тоже шёпотом. — Двусторонняя пневмония.

— Но как же пневмония. Позвольте, ведь у моей жены видна опухоль, у неё рак, — возразил Никита Петрович.

— Рак, друг мой, никуда от вашей жены не делся, а вот пневмония, напротив, добавилась, — сказал доктор буднично, легко и многозначительно посмотрел поверх лысины низкорослого мужчины на стену, от которой уголок обоев отклеился и угрожающе повисал над креслом хозяина.

— Отчего же пневмония-то могла добавиться? — спросил ошарашенный новым диагнозом муж после минутной паузы.

— От долгого лежания на спине, — ответил врач, положив на край стола выписанный им тут же рецепт, — Больной требуется постоянная забота. Её нужно обтирать, умывать, массировать. Да что я вам рассказываю. Небось, и сами знаете!

Доктор постоял ещё немного, смотря на повисающие обои. Затем, точно опомнившись, выскочил из квартиры.

Тем временем в комнате Ксения Андреевна воззвала к Богу: «Отец: почему же ты разлучаешь душу мою с телом моим? Почему так рано призываешь её в царствие своё? Почему не дозволяешь мне пожить ещё?»

Скрип входной двери привлёк её внимание. Женщина насторожилась. Послышался чёрный ход. Лёжа ногами к окну, она не могла видеть вошедшего и потому, запрокинув назад голову, закатила ко лбу глаза и, широко раскрыв рот, тяжело хрипела в ожидании.

— А-а-а, это вы, — произнесла она металлическим голосом, огорчённо, точно рассчитывая увидеть кого-то другого.

Глубокий старик с длинной бородой и в поношенной рясе устало опустился на деревянный табурет, оставленный у постели больной доктором. Его лёгкие, нуждающиеся в объёмах чистого кислорода, после длительной и скорой ходьбы, теперь болезненно съёживались под действием спёртого воздуха, заполнившего комнату.

Старик, закашлявшись в поднесённый ко рту кулак, посмотрел на окно, приметив за белым тюлем форточку. Она была не заперта на шпингалет, а будто бы случайно придавлена тяжестью занавески. «Вот бы её, спасительницу, немножко приоткрыть. Чуточку!» — подумал он и хотел было уже подняться с табурета, подойти к окну, распахнуть форточку, надышаться свежим воздухом, но голос, возникший за его спиной, заставил остановиться.

— Батюшка, у вас всего достаёт или нужно что? — спросил Никита Петрович, просунув кучерявую, но поседевшую голову в чуть приоткрытую им дверь комнаты.

— Спасибо, милок, всего хватает, — ответил старик, не оборачиваясь, и через секунду, словно пересилив себя, добавил: дышать совсем нечем. Воздуху бы припустить!

Никита Петрович не услышал последних слов священника, потому как поспешил покинуть комнату. Ведь стоило только ему хоть краем глаза увидать постель умирающей жены и часть её лысого черепа, торчащего над подушками, как страх, поселившийся в нём, ещё туже начинал сдавливать его израненное сердце холодными объятиями. «Ах. Как ужасна её жизнь, как ужасна! — застонал он, крепко притянув за собою дверь и ощутив головокружение. — если она может умереть, так следом и я могу!»

Эта простая мысль так глубоко потрясла его, что тут же участилось дыхание, вспотели ладони и появилась слабость в ногах. Ему захотелось кричать, звать на помощь. Но потяжелевший язык не слушался, не шевелился. Следом усилилось головокружение и стала быстро подниматься к горлу тошнота. За секунду до падения на пол он успел ухватиться рукой за спинку кресла и, повалившись в него обмякшим телом, замер, свесив на бок тяжёлую голову. «Если она может умереть, так следом и я могу!» — завертелась единственная мысль в его сознании.

Старику ничего не оставалось, как смиренно подчиниться новым, выпавшим на его долю испытаниям. «Перетерплю», — сказал он самому себе. Смахнул носовым платком капли пота со лба и внимательно оглядел комнату.

В ней хозяйничала заражённая смертью жизнь. Та, для которой будущего более не существовало. Вместе с толстым слоем накопившейся за год пыли повсюду лежали разбросанные вещи. Крышка прикроватного столика полнилась медикаментами, разнообразными пузырьками, ампулами, таблетками, тарелками с остатками еды, чашками с прокисшим чаем и засохшими корками хлеба. Но меж тем в уютной обстановке комнаты ещё можно было отличить хороший вкус её владелицы.