Бесплатный фрагмент - Стихосны

Философы писали стихосны,

как музыку играли ветры.

Мои стихи — как в будущее заглянуть —

Сбываются спустя лишь время.

А ведь пишу я их случайно, пусть

Муза решает, где просеять семя.

Я же пишу и даже иногда

Не понимаю строки, откровения.

И лишь перечитав не раз пойму тогда

И рот открою, стоя в изумлении.

Мои стихи волшебны и имеют силу,

Я их пишу, как загадать желание.

Монетку-строчку через левое плечо закину —

Узнать хотелось бы мне год издания…

«В последнее время я как-то не особо листаю ленту, а если листаю — вижу твои посты. Меня затягивает, я иду читать и в процессе очень удивляюсь схожести мыслей и чувств. Даже если ты пишешь о детях и родителях — это всё тот же разговор с самим собой, и, в общем, я так никогда не делала, но мне очень захотелось узнать, как ты начала писать стихи и публиковать тексты — вообще всё, что у тебя сейчас находится в онлайне — как ты пришла к тому, что тебе нужно этим делиться с другими людьми?».

«Истина творца»

Картина, созданная мастера рукой,

И дышащая музой вдохновения,

Заряжена частицей неземной,

В умы способна донести прозрение.

Картина, писанная сердцем и душой,

Вселяет в себя силу озарения.

И взгляд, упавший на неё, станет иной,

Прочувствовавший ноты наслаждения.

---

Мгновенное от игры красок, исцеление,

Свобода, безграничность мысли и любви сияние.

Забвение, ведущее к покою созидателя,

Способствует принятию художника в объятия.

Истина взгляда рождает жизнь в мире ином.

Всё началось с того, что в 2006 году я добавилась в соц. сети и стала писать там что-то мотивирующее. В основном это были лозунги и мини-вырезки мыслей, например: «Жизнь прекрасна, только верь!». Друзья, которые были на меня подписаны, начали писать, что им нравится моя позитивная страничка и вообще позитивный взгляд на жизнь. Я писала стихи в детстве, но чисто для подарка — писала и дарила. Для себя их не сохраняла. Я начала писать «мотивашки в стихах». Они были в основном жёсткие, ритмичные и военные (в плане четко под марш читать, как на параде). Дальше пошли стихи уже с добавлением личных переживаний, и пошла в основном лирика, философия, ненависть и злость. Далее я начала экспериментировать. После домашнего задания по актерскому мастерству — нам задали написать историю про предметы, я написала очень удачный рассказ о карандаше и ластике, уже не вспомню его, но это был фурор — я подумала: «А может у меня получится писать рассказы?», и вышла из меня пара рассказиков-паразитов. Не знаю, почему именно «паразитов», наверное, они как «паразиты мысли» — застревали в голове и там сидели, пока не дойдет вся перенесенная в них суть. Дальше у меня в жизни была несчастная любовь, так что я много писала про любовь, но уже помимо стихов, рассказов, писала и просто мысли на этот счет, и зарисовки на интимную тему (мини-фантазии, романы). Я поняла, что не стоит писать огромные тексты — их никто не читает — и создала группу в соц. сетях, где на фотографии друзей и просто понравившиеся фото писала 2–4 строчки ассоциаций в стихах. Параллельно в других группах писала стихи на конкурсы. Как-то меня даже сделали администратором группы за талант переносить суть. Когда там было около миллиона человек, группу у нас нагло украли. Отзывы были постоянно, особенно о том, как я попадала в точку, описывая человека на фотке. Я задумалась и поняла, что мне дано видеть человека и выражать это через стихи. Много писала, много дарила и посвящала текстов: и песни, и рэп, и вообще уже всё подряд — как душа и муза лягут, то и пишу. Постепенно писанина стала полусознательной, то есть, если захотелось писать — я брала телефон или блокнот, садилась и «что муза навеет». Выходило реально много философии, и стихи стали «волшебными», они как предсказание для меня на будущее — лишь спустя время я понимала их смысл, и они разговаривали со мной. Меня часто прорывает на писанину после чего-то услышанного, чьей-то истории или рассказа, или после снов, мечтаний, идей. Я заряжаюсь и сразу понимаю — надо писать. После трёх тяжелых лет в другом городе у меня накопилось много слов, через край, потом умер отец, и всё накопленное вылилось в книгу «Вера в человечество и многоточие». Её я посвятила папе. Я сейчас, бывает, открою эту книгу, почитаю что-нибудь, и меня озаряет, вижу иной смысл. Иногда я не верю, что это писала я. Это эффект из-за полусознательного писания. Ведь книгу я накатала за четыре дня! Потом в течение года дорабатывала её, вносила новое и дописывала. После книги опять отзывы: «Пиши, пиши, легко читается и всё понятно», но у меня был сложный период, и я год реабилитировала себя в реальность. Затем настал год восстановления, и вновь пошли мотивирующие позитивные стихи: о мире, любви и свободе, но все до одного написаны и посвящены психологии или людям-психологам. О любви, о счастье, о моей трансформации — всё прекрасно просматривается в них, если читать по порядку. Сейчас я четко ощущаю, что нашла свою дорогу, и тексты уже стали осознанные. По-прежнему пишет рука и муза, но я быстрее понимаю послание через стихи и, конечно, чувствую нереальную силу от своих текстов, и она двигает меня вперед. Грубо говоря, я сама себе двигатель — пишу сама себе и как вижу теперь, мой двигатель цепляет людей вокруг, и они вместе со мной начинают идти. Кто куда идет, конечно, но я — только вперед! Все чувства, мысли и открытия в стихах и текстах пережиты лично мной!

Я просто начала делиться, и ничего для этого не надо. Это невидимый разговор с самим собой!

Люди пишут сейчас мне, а это изначально не входило в мои планы — написать текст и получить ответ. Я просто писала, потому что хотелось. Быть открытой не страшно — страшно никогда не открыться. Никто не осудит тебя за правду! Мы все в одной лодке! Если человек тебя осуждает, он в первую очередь ведёт диалог с собой. Не принимай на свой счет суждения других людей. Ты такой, каким ты сам себя знаешь. Навязанные мысли других не должны вообще трогать.

---

Глава первая.

Стихи 2019—2020 гг.

Это был период утрамбовывания новой информации после мощного двухлетнего обучения, заложения фундамента знаний под свежий уклад жизненных ценностей. Видно, что проблемы, связанные именно с личностью, отходят на второй план, и в свет софитов выходят стихи в основном о мире, о жизни, о человечестве, природе и Вселенной, стихи о вечности, о предназначении, в своем роде предсказывающие жизнь. В стихотворениях ещё больше глубины, и в этом отрывке идут уже трехмерные заложенные смыслы, где каждый увидит и поймет что-то своё. Стихи, написанные на прошлое-настоящее-будущее, раскроют свою суть чуть позже — даже для меня самой ощутить полноту того, что в них заложено, на данный момент, сложно.

Я открываю страницу своего дневника,

По последнему году пройдемся пока.

Каким же он был, год новой страницы,

Расскажут вам строки свободолюбивой птицы.

* * *

Я грусть тебе всю принесла,

Всю боль и жизнь, истраченную на годы надежды.

Я вновь пришла и как всегда полна критически я полного невежества

К себе в особенности, именно к себе,

Я как всегда имею много вопросов странных,

И уж кому-кому, как ни тебе,

Помочь ответить мне на них столь филигранно.

И вот за каждым часом час, и отвечаем мы,

Разматывая все клубки забытых детских травм, как прежде…

Но нет, прости, сейчас уже не я, не ты,

А дети наши разматывают в жизни гнет разочарования.

И не хотелось мне писать тебе, а вот письмо пришлось тут по душе. Спасибо, друг, ой, нет — не друг, прости,

А мой помощник раскрывать в мире очарование.

А год уже прошел, а нет — не год, пожалуй, три-четыре,

И вновь стоим мы здесь наполнены сатирой.

Но вся сатира заперлась внутри — снаружи ей всё как-то не сошлось,

И вновь нырнула в темные глубины.

И в мир уже по-новому пришлось, сошлось и улеглось.

* * *

Знает ли твоя девочка, кем она будет?

Знает ли она, милая, в какие выйдет люди?

Знает ли Вселенная, кого она носит?

Знают ли сами люди, когда их спросят?

* * *

Кто есть Я, во всей этой зависимости

От себя и от своей независимости?

«Где тут Я?» — скажут мне зрители.

Нет меня, как нет и родителей.

«Кто ты, знаешь?» — проронят из радио,

Все для Вас, гадов маленьких.

Кто есть Ты со своими тараканами,

Их и не было никогда, как и урагана.

Кто я, кто? Нет меня, милые.

Я никто, я есть идиллия.

* * *

Я хожу, как канатоходец,

Уверенно и верно по лезвию.

И каждый знатный мимо проходец

Знает меня давно как честную.

Честную перед преградой,

Что жизнь извергает из пасти.

А я это разбираю,

В разборе моем много власти.

* * *

Мыслим верно, тело с тобой бренно,

И остальное тленом лежит мимо тебя.

Идем смело в своем направлении,

И мысли немо пролетают вскользь изо дня.

Я себе верен, я с собой в мере,

Я себя знаю и я за себя.

Я в проявлении истинного мнения,

Я в изумлении от самого себя.

Я в прошлом, в мучении,

В своем оскорблении и в убиении нутра.

Сейчас лицезрю своё возвращение

И силы потерянные, уже бередя.

Иду я смело, умело в общении,

Иду я цельный, и я — это я!

Мой путь в исцелении души для спасения

Истинного зрения и спасения себя!

В благословении сажусь на колени я,

В мольбе и прощении прощаю себя!

Такая красивая оказалась судьба,

Такая родная и чистая душа.

* * *

А можно просто отдаться пространству

И творить, и творить. Не травить,

А творить, творчеством все разгоняя туманы.

Верить и верить, в вере творить,

В мире, где нет тебе равных.

«Гавань»

Подсознание — море,

Сознание — причалы.

Где мозг — это гавань

Быть может печали.

Тут лодки без лова

Совсем одичали.

Зима без снегов,

Где мысли? — Умчали.

И парус далёкий,

«Без мачты» — кричали.

За горами — солнце,

Оно не в печали.

Маяк ярко светит,

Вдали засверкали

Огни новой жизни.

Корабль! Слыхали?

«Быть может ошибка?» —

Все мысли ворчали.

Он полон богатства,

В нём нет и печали.

В то самое утро,

Где гавань, — плясали.

Желание «Сбудусь!»,

Все знаки совпали.

Быть может удача

На каждом шагу.

Или работа —

Во сне, наяву.

Свобода и мысли

Иль мысли свободы

Ты переосмысли,

Сделай новые коды.

Наполни пространство,

Закрой все пустоты,

Раздай всем гражданства,

Запиши всё в блокноты.

На первой странице,

Где будут желания,

Везде «не» частицы

Удали из сознания.

На третьей и пятой

Оставь много места,

А на девятой

Пусть будет сиеста.

На шестой и десятой

Напиши всё о страхах.

Оторви, запечатай —

Не твои это страхи.

На второй и четвёртой,

Седьмой и девятой

Будут цели, шаги

Достижения, оплаты.

Все паттерны мысли

Запишу, где двенадцать.

Теперь я осмыслен,

Сам себе реформатор.

Одиннадцать пусто —

На экстренный случай.

Пусть будет загадкой,

Пустыней зыбучей.

На главной странице —

Дух любви и безумства

Собрал по крупице.

Тринадцать — додумай.

Автор: Николай Барнин,

10 января 2020 год

* * *

Если мы играем в жизнь — это бесконечно, а если не играем, то конечно.

Посмотри на меня, ненаглядная,

В этой вечности кружится трение.

Нарисуешь меня, непрозрачного,

Кистью своей по велению.

Посмотри на меня, прозрачного,

Что ты видишь в нём обнаженного?

Посмотри на меня, ненаглядная,

Обреченная на обреченного.

Обними и прости за терпение,

За свои и мои пожелания.

Приходи или мимо пройди со мной,

Не смотря на меня обретенного.

Я устал до изнеможения,

Я устал искать свои радости.

Обрети меня новая, полная,

В жизни чувств Вселенная, радость моя.

Я хочу наполниться яркостью,

В свете жадных, пустых обывателей.

Я хочу устроиться ласково с

С твоим теплым, уютным намерением.

Посиди иль постой со мной около,

Не молчи, но пой песню внутренне.

Так, чтобы в голосе та отражалась вся,

А я вместе с тобою наполнился ей

И согрелся в стае страхов своих.

Посмотри на меня, ненаглядная,

Что ты видишь: быль или прорубь?

Окунись глубоко в глазах моих

Так, чтобы почувствовать воду всю.

Созерцаешь? Веришь? Жалуешься?

Что ты видишь: мечту иль отчаяние?

Закричи, убери мои ниточки,

Обруби их, пока не венчались мы.

Уходя, ты трепещешь, как перышко

На ветру, которое дергается.

Вроде ясно всё, но не очень-то,

Почему мы не знаем, что прожито?

Отпусти меня, мука проклятая,

Уведи от меня некрасивых душ.

Отпусти и дай мне наплакаться,

Чтобы встречно слиться с болью своей.

Отпусти и я отпущу тебя,

Моя пропасть, моя пустота внутри.

Дай мне крылья, верни мне свободы миг,

Обрести дай себя настоящего!

* * *

Тебе со мною станет неинтересно,

Кому же интересен настоящий человек?

Лишь настоящему он интересен,

Лишь настоящий станет к настоящему лететь.

Тебе покажется печальными и грустными деньки со мной,

Но что ты видишь в них — там пусто.

Там пусто, когда внутри ты не живой.

Ты станешь, с интересом наблюдая,

Винить себя и всех винить вокруг,

Что лишь одна я на земле такая,

Что не увидела в тебе тебя, мой друг.

Ты будешь обвинять и тщетно

Пытаться разглядеть в себе себя.

Увы, мой милый, он засел так крепко,

В оковы заковал внутри тебя.

Он будет просить у тебя пощады,

Пощечины кидать из сердца вон,

Ты приглядись к нему — не надо

Смотреть на тех, кто причинил, не зная, зло ему.

Ты приглядись, увидишь в нём отраду,

И возродишься к нам сюда в бою.

Я буду ждать тебя — так надо,

Увы, уйти отсюда не могу.

Но ты не медли — нас тут стая,

Мы улетим, попозже, по одному.

Когда себя ты раскопаешь, помни —

Я интересной для тебя была.

Меня найдешь в одной стране далекой,

Меня найдешь, если успеешь сам.

Я буду ждать, сейчас уже нет мочи,

Пора раскинуть крылья мне свои.

А ты кончай там обвинять, что есть мочи,

И обратись к себе за помощью внутри.

* * *

Без мысли мы бессмысленны,

Без мысли мы немыслимы.

Без мысли нам нет смысла

Жить в мире истинном.

И истина без мысли нам —

Иллюзия, соната там,

Бесформенной мелодии игра.

* * *

Мне кажется, я по тебе скучаю,

Ведь это так звучит, как бред.

Но в сердце где-то призываю,

Хочу услышать от тебя совет.

Мне кажется, друг другу мы подходим,

Опять же, кажется, нет ясности внутри.

А может быть мы вместе с тобой будем,

Так странно, если скажешь «да» мне ты.

И это очень манит, возбуждает —

Неясность, в воздухе которая висит, —

И ты в туманном разговоре,

Флиртуешь или просто говоришь.

Неясно мне и очень непонятно,

Что будет с нами впереди.

И снова мы как будто бы играем в карты,

И у кого-то в рукаве лежат тузы.

* * *

Выходят ноты из нутра,

Которые надо сыграть.

Не проиграть, а доиграть,

Унять их, упаять,

Между собой собрать.

Раскрыть в мелодии души,

Прожить, перепрожить,

Дышать и дальше жить.

Вытаскивая из нутра мелодию свою,

Ты в жизнь войдешь издалека,

Ты в жизнь войдешь свою.

Скорее пой, играй её —

Мелодию души, —

И ноты тонко собирай

По схеме рубежей.

Побудь с собой,

Почувствуй вальс,

Узнай себя в нём там.

И кружится твоя спираль,

Соединяя пазл.

По ровной скатерти телес

Прокатятся едва

Два жирных слоя дум, навес,

Как баритона лес, слова.

* * *

Я умирала без тебя во льдах и пламени.

Я умирала без тебя, без памяти.

Я воскресала и тогда смотрела в ясности,

Как умирала я сама без чьей-либо причастности.

Я умирала, воскресая, и мольбой с тобой,

С моей тенью, с моей болью, с кровью, потом в бою.

Я умирала, воскресая свежим ветром в пути,

Свободная, красивая, как радость в груди!

Я уходила, возвращалась, уходила вновь.

Ты как драгоценный камень,

Ты как черт и Бог.

Ты как тяжесть и прощение,

Как скользкий путь.

Ты чаруешь, манишь, бредишь,

Ты мой мудрый шут.

Я ушла бы без тебя, но нет желания,

Почему-то без тебя я не полноправная.

Воскресая, возрождаю я себя сама,

В воздухе, в реке, в огне и в земле в ногах.

Вырастают мои крылья — будут белые,

А сердечко, что внутри, станет целое.

Уберег меня мой спутник, уберег в себе.

Черным были предрассудки,

Белым — разум в суете.

Уберёг меня, как в клетке,

И донес до сна.

Просыпайся, голубь верный, тебе в путь пора.

Открываешь ты оковы и даешь добро.

То, что было всегда черным, стало как вино.

Уповай в свои решения,

Уповай давай.

Ты богиня откровения,

Себя воссоздай.

Усыпи ложные мысли,

Пробудись во тьме.

Каждый знает, что он истин,

Каждый ценен себе.

Пробуди свои желания,

Пробуди себя,

Ты богиня созидания,

Ты сама земля.

* * *

Под белокурым небом ласковых затей

Прошло моё последнее лето в пелене.

Впереди меня ждут рассветы

И с ними уютная ночь.

Я больше не поэтесса —

Как-то не срослось.

Я больше не психолог,

Не владыка тайных снов.

Я даже не девочка Таня,

Что жила тут между домов.

Я больше не распинаюсь о взглядах —

Они перестали быть важными.

«Я» нет во мне, не проявлено,

«Я» оказалось фальшью.

Между мной и большой Вселенной

Больше нет никаких различий.

Мой голос звучит, как пение,

Как хоровод свободы птичий.

Меня нигде и повсюду

Не ищут сослагательные,

И как прежде из родных рук,

Нет надобности кушать аккуратнее.

Всё что казалось правилами, моралью

И чьей-то прихотью,

Окажется лишь пыльным облаком,

Укутавшимся сталью.

Остальное по воле,

По воле моей будет сделано.

---

И материализуясь по вере,

По вере уже уверовала.

И до свидания, матрица,

Прощайте, временем вбитые,

Скованные и красивые

Мысли с моей орбиты.

* * *

Не хочу про прошлое, не могу про будущее,

А только про настоящее, вплетающее всё это в одно сокровище.

Запомни себя такой

Ранимой нежной девочкой.

Игривой и простой,

С манерной улыбкой, целостной.

Запомни себя озорной,

Мурчащей на утренние радости.

Живой и очень смешной,

Дышащей мелодию в счастье.

Запомни себя дорогой,

Знающей цену и ценности.

Запомни любовь таковой,

Безусловной, без ревности.

Запомни, как много всего

В мыслях крутилось, в желаниях.

Запомни, как ты порой

Купалась в лучах азарта.

Запомни себя живой

И перестань плакать.

Ты самый родной свой дом,

Ты самые яркие цветы сада.

Ты сумасшедшая молния

В разгары грозного грома.

Ты воин за собой,

Ты отец своего клана.

Ты избрана для себя,

Для своего существования.

Ты родная себе была всегда,

Своя внутренняя мама.

Ты очерк прозрачной рукописи,

Ты роспись искусной рукой, прописью.

Ты искренняя слеза благодарности,

Ты никогда не была иной,

Ты радость моя, люби себя!

Одухотворяй! Твори, живи!

Будь для себя, себе целью!

Будь всегда такой, какой внутри

Рождена твоя планета.

Ты избрана для себя,

Ты сама себе всё расскажешь!

Ты лучшее, что с тобой было,

Запомни — это очень важно!

Твоё высшее «Я» любит тебя

И никогда не отпустит твою руку!

* * *

Под гнетом маминых упреков

Ребенок тихо спал в углу,

Как пёс, что брошенный в дороге,

Как пёс в своем бреду.

Под воплем мира разочарованного

В себе ты только лишь гниешь,

Но гниль подобна мёду в жилах,

Что смажет их, и оживешь.

И гниль, казалось бы, в кричащих,

Кровавых маминых устах —

Всего лишь мук её награда,

Всего лишь, но не сплав.

И мамины слезы отчаяния,

И гниль, что смерть в кругу любви,

И я тут тоже рядом в страданиях,

Но я не гниль ещё, увы.

И вот на пике покаяния,

На самом сильном вечном дне

Родится девушка прекрасная,

Родится, как во сне.

И будут речи её сладкие,

И будет сердце биться в такт.

В устах кричащих — слезы мамины,

В устах тех слышит благодать.

И всю любовь, что мама искренне

Несла ей, как могла, в мольбе,

Услышит девица-красавица

И расцветет во мгле.

Но что прекрасного в истории,

Где тьма и ласка — шепот слуг?

Ты сам себе такой прекрасный,

Ты сам себе, возможно, друг.

И в ясном небе солнце сильно

Развеет мглу, что нас крадет,

А я, красивая счастливая,

Вернусь к себе под лёд.

Вернусь и кровью распечатаю

Весь клад, замерзший там в веках.

И раздарю людям по кратеру,

По кратеру себя.

Полюбят люди ветер искренний,

Полюбят тишину.

Полюбят люди себя чистого,

Полюбят и уйдут.

Взметнется в небе море искристое,

Огнем играясь и смеясь,

И ветер им поможет быстрый,

И земли все замкнутся на нас.

В горящем пламени есть капелька,

А в капле той — песчинка грез.

И ветер носит всё по краюшку,

А за краем — странна Оз.

Оз — название не вымышленное,

Оз — формула из трех молекул.

И состояние нынешнее

Запечатлено в веках.

Голубого цвета газ

Защищает нас.

* * *

Ты можешь быть тем, кем захочешь,

А можешь и не быть.

Ты можешь всё прекрасно очень,

А можешь просто ныть.

Ты можешь стать всем, что представишь,

И стать в моменте прям.

Мышление творца в рамки не вставишь,

Оно — это врата.

Врата в глубины познавания себя,

В самолюбви,

Врата в принятии той правды,

Что навсегда внутри.

Познание в творении, в моменте, вопреки

Законам и мышлениям,

Словам и критике.

Познание себя — в творении души,

В моменте пробуждения,

В картине сотворив.

В моменте открывания

Своих усталых глаз

И строк своих читания, как будто в первый раз.

В моменте вдохновения и танца,

Рожденного в потоке,

Ты пробудишься в творчестве,

В пробудном будто шоке.

Ты пробудишься искренне, не веря голосам,

Глазам и мыслям лишним и не твоим сейчас.

Ты пробудишься в тишине, хотя вокруг шумы.

Они не будут лишним — теперь отдельно вы.

Ты пробудишься резко, забыв про всё вообще,

И кажется, Всевышний вошел сейчас к тебе.

Ты пробудишься, словно не спал ты никогда,

И волнами, и волнами накроет вдруг тебя.

И постоишь, казалось бы, всего пару минут,

Но в этом жалком времени и годы пропадут.

Ты пробудишься, отойдешь от мирской суеты

И сотворишь открытие,

Открытие то — Ты!

В полночном тихом сумраке окажутся дела,

А на земле ещё одна пробуждена душа.

* * *

«А я себе не верила» — ты повторишь сто раз.

Такая была глупая и глупая сейчас.

И брызнут слезы радости, и брызнет чистота,

Такая невесомая рождённая душа.

Такая окрыленная и светлая была,

Сидела в заточении долгие года.

«Такая» — скажешь — «глупая, что не давала жить,

И раненого зверя пыталась запереть».

А я скажу: «Что ж, милая, урок пройден не зря.

Порою зверям внутренним не выйти никогда».

А ты ответишь: «Жалко ведь, так долго там сидел».

А я скажу: «Не повод ведь заставил, овладел,

А ты сама, хорошая, скрыла силу свою,

И пройдя мучения, несла свою судьбу.

Теперь она несёт тебя, несет туда,

Куда ты, моя милая, направишься сама.

И каждый раз, раздумывая над простым путём,

Иди туда, где внутренне подскажет тебе сон.

Иди и не пугайся, пусть будет он простой,

Всё равно послушайся и сделай всё, что в нём.

И каждое мгновение ты помни обо мне,

Я сердце, ты — душа моя, мы вместе на земле.

Соединимся всё-таки, ты только не спеши,

По шагу, по просёлочной дойдем до общего пути.

Соединимся как всегда в любви к себе сейчас,

И каждое мгновение будет уже про нас.

Теперь, моя любимая, иди, ложись, поспи

И жди мои подсказки — они уже в пути».

«Если»

Если вы снитесь — пишите мне сами,

Если приходите — приходите с дарами.

Если не знаете — оставьте послание,

Я всё пойму — я часть задания.

Если не верите — больше читайте

Моих стихов, соединяйте на карте

Точки и встречи, мечты и желания,

Всё, что придет в момент покаяния.

* * *

И мукаем в мычании, в молчании своем. И «му» бывает мудрое, бывает — ни о чем. И с мыслями, и с грустью мы в мычании молчим, а мукать мы красиво и можем, и мычим.

* * *

Как долго шла я к этим строкам,

Как долго шла к себе в пути.

Я ненавидела дороги и ненавидела идти.

Я так жаждала свободы,

Чтобы успеть её принять.

Все эти годы в пути от утробы

Я раз и навсегда смогла всё осознать.

Я так горда своим порывом,

Я так горда собой в пути.

Я так горда и в этом мире

Теперь ко мне пойдут пути!

* * *

Ты меняешь мою жизнь — спасибо.

Моё отражение — пожалуйста.

Грызем мы вечно гранит боли

Для пониманья бытия.

И то ли всё грызем от боли,

А то ли от себя.

И так грызем мы очень важно,

Глотая за куском кусок,

Что неприятности вальяжно

Отваливаются всё в сток.

Идем, грызем гранит познания,

Грызем и шепчем страхам всем:

«Где я иду — вам нет признания,

Где я — там нет проблем!».

Проблемы есть лишь у страшащихся

Погрызть себе чуток мозги,

Что в банках консерв струящихся

Лежат, гниют в тоске.

И пусть тогда зубы оскалятся

И на себя пойдут войной,

К нутру прогрызть смогут молящиеся,

И дать боли отбой.

* * *

В моменте времени и таинств

Мы друг друга слегка касались.

Под шепот музыки лесной

Лежим с тобой.

Лежим и бредим бессловесно

О приятном, о былом.

О том, что дама в чьих-то чреслах

Обрела покой.

Лежим и будто в растворении,

Сооружая облик твой,

Пытаюсь сложность воображения

Соединить с тобой.

И вроде имя твоё помню.

Такое что-то вскользь…

А ты лежишь на мне спокойно,

Не вместе и не врозь.

И час промчался,

Лето вроде,

И в голове туман голóс.

А ты играл мне на кларнете,

В печали моих слёз.

И сжалось сердце от дуэта,

Раскисла суета.

Зачем два долбанных поэта

Лежат сейчас по два?

Она с другим каким-то стонет,

Он с ней сейчас лежит.

И что же друг внутри так воет,

А вдруг не убежит?

Ай, горько в мыслях от дуэта.

Ай, больно в сердце, тьма.

Зачем два гребаных поэта

Лежат сейчас по два?

* * *

Кидала мама на ребенка

Права свои и лесть.

Но тот ребенок — от тигренка:

Там воля, там и честь!

Кидала мама так игриво,

Кидала и, смеясь,

Разрывом сильным оправдала

В сердцах большую власть.

Кидала, слезно заклиная

Простить и полюбить.

Не быть серьезным и суровым

И всё внутри забыть.

Рыдала внутренне и мощно

Во всем себе клянясь,

Но тот ребенок — он не мамин,

Он свет принес, рождаясь.

Кидала мама тихо, молча,

Кидала, сидя у окна.

А тот ребенок очень тихо

Хранил в себе себя.

Кидала молча, одиноко,

Раскрыв свои глаза.

А тот ребенок очень звонко

Благих раскрыл сердца.

Сидела мама у оконца,

Сидела, чуть дыша.

Раскрылось сердце у ребенка

И начало дышать.

Дышало сильно и истошно,

Дышало до потов.

Я родила внутри ребенка

Теперь он без оков.

* * *

Последний день из криков боли,

Последний день у нас.

Побойтесь в жизни и в неволе

Внутри найти не вас.

Побойтесь Бога не увидеть,

Побойтесь не открыть глаза.

Мир тихих душ, больших, убогих

Не сотворив сейчас.

Побойтесь волей чужих судеб

Заткнуть дорогу в облака.

Побойтесь Бога, что в утробе,

Начнете убивать.

Побойтесь, Господи, вы, люди,

Чужих законов, лести.

Побойтесь гроба, где есть ноги,

Но нет души без вас.

Побойтесь, это правда страшно —

Лежать и ждать конца.

Нет в мире больше вашей власти,

Она вам не нужна.

Не власть орудует законом,

Не власть губит сердца.

Всё только вы и ваша воля,

Знать или не знать себя!

* * *

Успел схватить за хвост комету,

Где на лету её держа,

Он оббежал бы всю планету,

Но есть сомнения — куда?

Куда? Зачем? Он хочет слиться?

И почему стоят дела?

Ему ведь всё могло приснится,

А он летит уже — куда?

Куда несет меня комета,

В какой такой большой простор?

И не успел купить билеты

В восторг.

А я успел, и видишь, мчусь я,

Лечу к себе, к своей звезде.

И что же я? Не утружусь я

Билет отдать тебе.

И вот летим, и вот мы видим,

Как впереди большой венец.

Венец не враг, он наш обитель,

Обитель для сердец.

Лети мой брат, мой друг любимый,

Лети к себе скорей.

Я рядом, нет меня терпимей,

Нет ближе и верней.

Лети и там позволь воспрянуть,

Позволь вкусить всю жизнь свою.

А я, позволь, чуть-чуть отстану,

Побуду тут с собой.

* * *

И все её забыли, а она не против.

Ведь в тишине, в покое ей с собой напротив

Хорошо, спокойно и ресурсно очень.

В этой тишине порой — не очень,

А сейчас как будто все её забыли.

Для свершения каких-то дум,

Мы с собой горами там вершили,

А сейчас мы тут.

* * *

В жизни нашей слишком много драмы,

Драмы, где зализываем раны.

Драмы много, много — это факт.

Как и жизнь стучит копытцем в такт,

В нашей жизни слишком много драмы.

И у мамы, и у папы драмы.

И везде, куда ни посмотри,

Драмы ждут в пути.

Беспокоясь о былом,

Мы — чаще в настоящем.

В будущее смотрим реже,

Назад — чаще.

И в порыве страсти идет взлёт,

Но любовь там ныне не живет.

В нашей жизни слишком много драмы.

И у мамы, и у папы драмы,

И в сердцах всё чаще лёд.

Жизнь там чаще больше не живёт.

* * *

За космическим пространством есть пространство бытия.

За космическим пространством целый дух, в нём — ты и я.

За космическим пространством мимо душ зеркальных — высь.

За космическим пространством — близь.

Распакуем эту мудрость,

И порывшись в сундуке,

Мы нащупаем тот импульс,

Что лежит в руке.

Развернем, в него посмотрим,

Разглядим зерно.

И узнаешь в нём природу,

Что-то там своё.

Мы взрастим могучих Каа,

Снимем с них плоды.

Поступью черной коалы

Планы воплотив.

Постучи три раза, хлопнув

О дверной косяк,

И скажи три раза громко:

«Пусть всё будет так!».

Разреши себе на время

Окунуться в тьму.

Там ответы, там согреет

Сердце пелену.

Разреши на две недели

Быть частью себя,

И я истинно поверю,

Ты — моя семья!

* * *

Дайте сцену! Есть идея —

Обернусь вокруг себя.

И нагрянет эпопея,

И нагряну снова я!

Я ворвусь в ваши пространства,

Я ворвусь, не зная слов.

Будет всё предельно ясно,

Все слова — в виде стихов.

Будет больно многим людям,

Слезы боли бередя,

Не уйдете вы от боли,

Не уйдете от себя.

Я как лекарь —

В нём лекарство

И в словах моих оно.

Я не создатель, а пространство,

Что течет через нутро.

Дайте волю, дайте жизни!

Дайте ледяным сердцам

Растворится в лире мысли,

Растворить боль небесам.

Я в неволе, там, где больно,

Прожила всю жизнь свою.

А сейчас я вновь свободна,

Песню я свою пою!

Больше яркости для жизни!

Это просто фальшь, увы.

А когда радость в затишье,

Ох, там новые миры!

Дайте жару, дайте сцены,

Дайте я вам прокричу!

Вот она, моя родная,

Роль Вселенной по плечу.

Эго будет громко, тошно

Воровать мои стихи,

Но поют они истошно

Не об эго — вопреки.

Я зажмурюсь сильно-сильно,

Разбивая в сердце лёд,

И на мягкую поверхность

Стих мой будто слезы льет.

Слезы мира, слезы боли

И отравленной души.

Где же люди, что в неволе,

Придите в сны мои, как вши.

Я вас вычищу, я знаю,

Буду вас слегка пинать.

И меня пинали яро,

«Спасибо всем!» — хочу сказать.

Что же, вот она, готова

И стоит в своей глуши.

Завтра едет к миру снова

Души черные сушить.

Мне не страшно, мне обидно,

Когда радость вопреки

Заменяет маски былью,

Подчищая дух души.

Там, в душе, там леший бродит,

Он руководит постом.

Где ты, мой читатель громкий,

Где ты? Ну же, не молчи!

Напиши мне строчку в личке,

Напиши, о чем болит.

И родится из затишья

В строках мощный монолит.

Ты увидишь его, знаю,

Ужаснёшься — как же так?

Триста раз его читая,

Разобьется камень в прах.

Ты не бойся — мама рядом,

Мама плачет о земле.

И её претомным взглядом

Выбьет дурь из недр во вне.

Там уже ты сам владыка,

Сам её своей стрелой

И порубишь, поразмыслив,

Всё развеешь ты собой.

Хватит медлить, жизнь-подруга

Не отпустит до гроба.

А ты здесь, и рядом вьюга.

Будь смелей, шагни туда.

«Я лира, я расцвела!»

Я лира, я расцвела,

Подобно розе в туманном месте.

Я лира, и я жива,

Подобно грусти в плясках и песнях.

Я лира, я тут родилась,

Чтобы познать вселенские масштабы.

Я лира, и я жива!

Я к вам пришла, и я тут кстати!

* * *

Являю именем Вселенной я в мир шикарнейший секрет.

Дышать в глубины можно нежно и нежно возрождать ответ.

Мне в мире этом очень грустно — в нём нет ни доли правды ведь.

А если грустно, то и пусто. И это первый мой совет:

Спуститься внутрь себя и сильно порядок навести в сердцах,

И если привносить обильно — будет и красота.

* * *

Сегодня в мире прекрасного немного,

Потому что немного прекрасного в душе.

И пешком по дороге спешишь в берлогу,

А в мыслях твоих — клише.

И чем разбудить народ наш строгий?

Чем разморозить лёд?

Гении писали, писали много,

Из бесформенного вытаскивали гнёт.

И что? Народ продолжал свою дорогу,

Шоры покрепче надев.

Ведь что человеку до гения дела,

Если к себе он ослеп.

Мечтайте, друзья, и снимайте рамки,

Границы, что тянут назад.

Вы же на самом деле — таланты,

А души в муках дрожат.

Я же пишу и знаю, что люди

Просто поставят лайк.

Но мне не к чему, меня не утрудит.

Я вещаю за так.

P.S. Бескомпромиссное решение писать то, что пишется.

* * *

Являясь в мир бесценный и глубокий,

Мы жестко так проводим здесь черту.

И прошлое не будет ворошить чертоги,

Я в настоящем жить тогда смогу.

* * *

Собрать былой и прежний опыт

И отмотать его назад.

К своим победам тихо топать,

Чтобы точно уж не опоздать.

* * *

Ноги — чудесная форма опоры земли,

Боги вложили в них душу — с’est la vie, ma cherie.

Я же тонула в себе, ненавидя их красоту,

Мои красивые ноги не подчинялись уму.

Дороги вели их тернистым, недобрым путем,

Их били, пинали и рвали, но без переломов потом.

Я в жизни ни разу не сломала ни единой кости,

И хоть по железу, по лаве, по ледяному идти.

Ноги мои несравненно бы бойцу подошли,

Но я не боец, я всего лишь несу их красоту.

И каждый раз удивляясь подаче их наяву,

А иногда ощущая внутри все задатки бойца,

Который по-рыцарски при сражении не отступил назад.

И вот картина: стоит в доспехах она,

А все смотрят на ноги,

Как будто они и есть её источник наград.

И смехом закончилась эта подача моя.

Ноги теперь никуда не пойдут без ума.

* * *

Услада глаз моих,

Я начинаю стих

И радуюсь письму,

В нём будет много дум.

---

Прекрасный вышел день,

Для памяти момент.

А кто герой его,

Тот знает сам того.

Я волосы твои впитаю ладно

И взор твоих прекрасных глаз.

А руки мне твои — награда,

Губами б целовала только Вас.

Вообще-то ноги будут — личный фетиш:

В них чувствую я кайф и боль.

Позволь сегодня их понежить,

Найти в руках моих покой.

Губы твои рассматриваю часто

И представляю в них свои.

Мне кажется это ужасным —

Влюбиться лишь в свои мечты.

Возьми же за руку меня легонько,

Смогу я настроение твоё считать.

В руке твоей под теплою ладонью

Я будто вновь смогу Вас созерцать.

И почему-то «ты», то «Вы» идет в стихосложении.

Час уважения или незнания тебя?

Но если стих открылся так в рождении,

Возможно, что-то есть тут для меня.

И вот я грежу первой ночью нашей:

Толчки и нежности так смешанно искрят,

Что улетаю далеко, став Вашей,

Как будто бы всегда ей и была.

---

Вы каждую частичку моей кожи

Вдохнёте, прижимаясь в лад

С моей ногой, рукой и телом в дрожи,

В безмолвном танце, где единый такт.

Мне так ещё никто не делал,

Не трогал так, как ты сейчас.

Любовь, наверное, подделал,

Но так не смог бы — это вальс.

Цветок в цветке, тычинка, пестик,

Соцветье новых завитков.

Я Ваш прекрасный весь букетик,

Срывай меня на пике моих слов.

Я дышу, ты тоже дышишь,

Дышит вся земля вокруг.

Где ты был, мой милый победитель?

Где ты прятался, мой друг?

* * *

Во льдах холодных, там, где бродит грубость,

В них тупость тоже как-то родилась.

И каждый раз, когда мы к людям грубы,

Они включают тупость, всех виня,

И бьются о холодные махины.

Вместо того, чтобы в глубины заглянуть,

Они берут в тупые руки те глубины

И людям тупо ими раздают.

Тем, кто берет, порой бывает худо

И плохо в сердце, серо так в душе.

А кто достаточно умен, чтобы всё «блюдо»

Внутри себя принять не как клеше,

Тот сразу станет много углубляться

В творчество, способно что поднять

И крылья, и с колен, и лица, улыбаясь,

Понять искусство выше, чем вся знать.

И даже голосам и слезам место,

И боль внутри, что заморозит мать,

Растопят пламенем из пламенного сердца.

Я буду с Вами в те мгновения стоять,

Я буду с радостью

Видеть и суть, и всю вашу природу,

Когда все ангелы, что оказались ниц,

Перед собою обретут свободу,

Когда тупые рыла перестанут быть,

Я Вам скажу, что есть святые вóды,

Которые способны исцелить.

И пусть покажутся нелепы сходу

Такие громкие далекие слова,

Я вам клянусь, что ваши все невзгоды

Безмерной глупостью покажутся тогда,

Когда глаза внезапно станут видеть близко,

Когда слова пройдут в ваши сердца.

И каждый человек сумеет ненавидеть с искрой,

Но только от любви, сквозь ненависть любя.

Покойся с миром ты, безмозглая тупица,

Что рвётся иногда некстати в бой.

Я удушу тебя внутри копытцем,

Своей чертовски теневой чертой.

Сольются реки, и взойдёт мирское

Нечеловечно-человечное клеймо.

Ты будешь вместе, будешь с ним едино

И зваться будешь сам себе судьбой.

А может и героем зваться

Захочет человечек лишь умом,

Но что геройского у члена братства,

Когда душа идет из сердца далеко.

И нету в мире разделённей веры,

Чем вера во единого творца.

У меня лично бытует своё мнение,

Что Бога создали самим Богам.

* * *

И мне кажется, что меня услышат

В попытке до себя-то докричаться.

Вовсе не казаться себе в пытке,

А до себя кричать сложней всего стараться.

И тот, кто там внутри меня, услышит,

Ведь он не глух, он и сейчас не спит.

Когда нутро немного станет тише,

Он наберется слуха и разбудить себя мне разрешит!

* * *

Нежность, моя хорошая,

Прекрасная подруга,

Мой ангел с дьявольским лицом.

Так ненавистно будет трогать

Тебя за самое твоё нутро.

Ты нежно можешь гадость вкинуть

И нежно там её поджечь,

Чтобы в кровавой битве этой

Всё нежно сгинуло во тьме.

Во мраке всех людских деяний,

Во злобе дня и на людском лице

Ты выйдешь нежно, элегантно,

Из ледяного сердца в этом подлеце.

* * *

Боже, за что мне такое счастье?

Неужели за то, что я просто есть?

Неужели я заслужила все твои дары?

Что я сделала такого,

Что ты так любишь меня, Господи?

За что мне эта любовь?

Чем я теперь обязана тебе, Господи?

Что мне сделать для тебя?

Как отблагодарить?

Чего ты хочешь, скажи мне?

* * *

Не заставляйте меня улыбаться,

Я правда сейчас не хочу.

И в комплиментах купаться

Не нуждаюсь, не буду, уйду.

Дайте глоток той правды,

Что скрывают ваши сердца.

Там больше, чем целая вечность,

Там сил, коим нет конца.

Не заставляйте меня улыбаться,

Мне грустно смотреть в глаза тем,

Кто тщетно хотел потеряться,

Страшась познать свою тень.

Мне грустно, мне тошно, я плачу,

Когда у людей столько бед.

Не надо сейчас смеяться,

В смехе мало побед!

---

Пожалуйста, можно я с миной,

С великой миной войны,

Посижу и понапрягаюсь,

Мне очень важны мои сны.

В них душа, столько боли,

Невыносимо терпеть.

Люди бывают, порою,

Готовые встать под плеть.

Лишь бы никто не смеялся,

Лишь бы не осудил,

За что человек дрался,

За что он так яро потел.

Я бьюсь и бьюсь о границы,

Поставленные мной просто так,

Чтобы не перестать бояться,

И быть как все — это факт.

Но это всё заблуждение,

Чем проще, тем ближе к себе.

И если ты отпустишь,

К тебе всё придет вдвойне.

И сам ты станешь чуть странным,

И сам поведешь за собой,

Тех, кто так яро бьется

О стену своей головой.

Ужасно сложно работать,

Когда столько тратится сил.

Тратится на объяснения,

Которых никто не просил.

---

Уймитесь, откройте пошире

Глаза, что с рождения с вами.

Неужели то, что в мире,

Не ваших рук деяния?

Неужели нравится прятаться

И придумывать лишние рамки?

А то вдруг я не смогу понравится

Вон той серьезной засранке.

Мне так хочется вызов кинуть,

Кинуть куда-то во тьму.

Вставайте же, где те, кто против?

Давайте начнем войну!

В ваших улыбках маячить

Тошнотно — лучше уйду.

Хватит смешить чем-то глупым,

Хватит задабривать тьму.

Мне правда не хочется радовать

Того, кому и так по…

Я очень прошу ненавидеть

Меня, если правда тошнит.

Пойду и буду с рассветом

Смотреть «Турецкий Гамбит».

* * *

Мы замкнуты в круглой тюрьме,

Живем реально во тьме.

Не выбраться нам никогда,

У тюрьмы нет ни начала, ни конца.

И даже прыгнув во тьму,

Вернутся можем только в тюрьму.

Шар под названием Земля —

Моя тюрьма и жизнь моя.

В круглой тюрьме на земле

Я знала, что где-то во тьме

Кружится наша тюрьма,

Не зная, где выход.

* * *

Начало всех начал едино,

Никем, ничем непобедимо.

И в мире хаоса — разлад.

Когда в другом — покой и ад.

И вместе оба мира слиты,

Там бой в раю, и нимбы вшиты

В рогатых ярых простаков,

Которых мнят «он будто Бог!».

В раю вселенском горько, тихо,

И есть ли рай на той земле?

Когда всем миром правит лихо,

И лихом правят на земле.

* * *

Мой мир прекрасен и поныне.

И в нём я гордая стою,

Оставив прошлое в руинах, уйду.

Куда уйду, пока не знаю,

Но шаг за шагом понимаю —

Уже виднеется та дверь,

К которой шла все шесть недель.

Мне снится она в виде «папы» —

Он толст и мощен — черный зверь.

И проявляя эту силу,

Внутри я слышу слово «верь».

Верь себе, верь духу мира,

Верь ребенку, что внутри.

---

Он знает, он ходил не первый,

Ходил и знает те пути.

Она откроется, конечно,

Но время дай её открыть.

Пока «папа» проявляется,

Не смей вперед него ходить.

* * *

Ты книжечку возьми Толле

И полистай денек-другой.

И дорасти, придя к себе,

Сказав: «Смотри теперь какой!»

* * *

Люби себя со всех сторон,

Люби так искренне и нежно,

Что каждый, кто войдёт в твой дом,

Почувствует флюид надежды.

Люби себя, люби свой мозг,

Ведь в нём хранится вся Вселенная.

И даже если он уснет,

Оставит след свой непременно.

Люби своё ты тело, душу,

В них спрятаны секрета мира.

Ведь ощутив себя чуть лучше,

Почувствуешь все краски шире.

Люби себя и будь прекрасен,

Во всей красе со всем принятием.

Люби себя, и мир полюбит,

Весь мир, представь, не только люди!

Люби и знай, в любви — божественное.

Люби и помни — любовь естественна.

Люби, и ты душой прозреешь.

Люби, если в любовь ты веришь!

* * *

Скажи, русалочка моя, куда ты держишь путь?

Голос, в рáкушке храня, отдай мне и забудь.

С тобой мы, вместе и любя, так много проплыли.

Пора прощаться нам с тобой — друг друга сберегли.

Теперь моя пришла пора, где прошлому отбой,

И ты плыви, сестра моя, плыви к себе домой.

Спасибо, милая, за всё, прощаюсь навсегда,

И отвязала я с тобой все нити от себя.

Ну что ж, прелестен твой подарок, что ты давно несла,

Мой голос важен мне сейчас, важна моя судьба.

И к мудрости своей пришла, откинув все хвосты,

И возрожденная из пены, коснулась я земли.

Приятен мне земли покой, приятно ощущать,

Что за поступки и дела готова отвечать.

* * *

Могу быть тебе подругой,

Такой нелепой, прекрасной сукой.

Могу в глаза смотреть, не отрывая взгляда,

И пожирая, травить своим ядом.

Могу сидеть и тишиной питаться,

С тобой держаться, не расставаться.

Где-то искренне с черствыми искрами,

Краешком сердца касаться мысленно близко.

И уходить, не обернувшись шустро,

В Тихий океан в замкнутом круге будто.

Я могу быть тебе девушкой,

Милой, приветливой, безответственной.

В свете раздеться, под взглядом твоим греться, согреться.

Цветом прекрасным, ясным, распуститься птицей,

С тобой слиться и виться.

Как змея, извиваясь, злиться,

Слиться в объятиях с ароматами мяты.

Медленными шагами назад ступая,

В глаза смотря, не отпуская тебя мысленно,

Уговаривая остаться ради рая сердечного,

Блаженного мая, нашего мая, где я.

Я могла бы ради тебя, никак не против воли,

Всё для нас, все до боли

Расщепить, отдать, выбрать путь нам обоим,

Проникнуть в суть, промелькнуть.

Могла бы искренне, истинно,

Без искр прихоти, лихо так

Очаровать, чарующе повиноваться,

Быть, плыть, не винить,

Пробивать путь, жить.

Я всё могла бы воистину,

Во имя нас, любви близкой, искренней.

Могла бы, может быть, не так быстро,

Но всегда высоко взлетать с рисками,

Не боясь упасть тихо.

Такая я, а ты мог бы?

Все это ради самого себя, смог бы?

А вообще для людей, просто так, мог бы?

Легко ли с ног сбить Бога

У порога своего дома,

И не заметить неисправности души,

Потерявшими в глуши, внутри лёг бы.

Вот бы ещё немного смелости себе дал бы.

Я бы, ты бы… мог ли?

* * *

В потухшем омуте, казалось бы, надежд,

Мы одну лишь греем — веру.

И если человек к себе невежд,

Ему не покорятся ветры.

В затихшем голосе прекрасной птицы

Всегда останется тайна души.

И если она скроется от лиц

Навеки, сердце её задышит.

А если в полумраке на росе

Слеза коснётся чьих-то рук отчаянья,

Её услышат будто бы во сне,

Шепотом вокруг, в раскаянии.

Когда коснётся женских рук тот луч,

Что первым засияет в небе,

Она сквозь тьму к тебе прильнёт

И добротой сразится с океанами.

И пусть поднимется с морских глубин огонь

И будет, обжигая, кровоточить.

Она пронзит его своим крылом, мольбой

О том, что может ярость обесточить.

О, если бы в потухшем омуте вечных надежд,

Грелась хоть одна слеза принятия,

Смогла бы встать и не одна орда с колен

И заключить гнетущего врага в свои объятия.

И почему-то рукопись творца

Становится безликой в человечестве.

И будто бы все ждут его конца,

Чтобы открыть ключом то, что не лечится.

А открывая, с изумлением восклицают:

«Какая правда тут неслась годами!».

И неужели думают, что знают,

Какая та была в его творении?

И каждый раз, читая все стихи великих,

Ты для себя находишь что-то важное.

Но даже те, кто писал их вехи лихо,

Не знал, что там такого вдруг отважного.

И опираясь на своё чутьё поэта,

Строки пишу я чисто, как воды попить.

А потом саму меня одолевает нужда эта —

Перепрочесть, чтобы понять, прожить.

Вот, казалось бы, всего минут пятнадцать,

А там вверху — о чем-то глубже, чем сама могу творить.

И кажется, что муза может и щипаться,

Ведь человек не в силах музу покорить.

* * *

В жизни бывает такое дело,

Когда молодое, неготовое тело

Вдруг взрослым хочет стать резко,

Подняться с величием в блеске.

Но вступят Вселенские законы мира,

Где тело без мозга и знаний тупилось.

И нет развития, если ваш мозг

Недостаточно крепко инфою оброс.

А также в душе, где водятся камни,

Телу лететь не дают, а лишь падать,

В отчаянии биться, негодовать.

Достаточно честно надо понять,

Что чтение голову на место поставит

И телу инструкции нужные впарит:

Весь механизм скоростного худения

И от камней в душе избавления.

Выдохнуть с миром, дать передышку,

Ведь тело без мозга превратится в ледышку.

А без души невозможны полеты,

Люди, вы умные — не идиоты.

Пожалуйста, остановитесь,

Прислушайтесь и отдышитесь!

Мираж отпустите, открыв один глаз,

Потом через время — второй как алмаз

Откроется, дав все ответы,

И будут вам ваши букеты.

Лишь с пониманием цельного действа,

Как изнутри работает сердце,

Легче врубиться в систему свою,

Познав очищение души наяву.

Спокойно, неторопливо

Прочувствовать механизмы мира.

В свете личной тройной чистоты

Соединиться без «Я» и без «Ты»

Во что-то такое, как самость,

Самому себе проявляясь.

Сказать спасибо учителям

И тем, кто подножки подставлял.

Ведь с ними было так интересно,

Путешествие вовсе не было пресным.

А эмоции были правдивы,

Зеркалили со всего мира.

Это как приключение в глубины себя

Свои же секреты вскрывая, храня.

Зачем тебе, человек, этот хаос?

Зачем небоскребы и тонны ноу-хау?

Ты воплощение всего, что ты видишь.

Ты сам создатель, проектор и видео.

Зачем тебе в собственном мире

Разбой, война и уныние?

Ты способен на гораздо большее,

Сделай лишь шаг, оставляя прошлое.

Ты настоящий, ты здесь в этот раз!

Так где же будущее, как не сейчас?

Пробуй, мой друг, воспитывай тело,

Не забывай про мозги, чтобы не болели.

И люби свою душу, как любишь себя!

Ты сам себе герой, и ты — жизнь твоя!

«Устала быть усталой»

Украдкой лев сказал тебе: «Я лапу разверну ко свету, и будет счастье на Земле, подобно лету».

Борются во мне неравные части,

Одной бы сгинуть уже несчастной.

Она — как старуха, старик — забияка,

Сплошные ссоры, каждодневные драки.

Устала смотреть на них,

Устала быть наблюдателем.

Закончились силы мои

В борьбе быть порешателем.

Развернусь и уйду, пока разбираются,

Ведь в победителе не сомневаются.

Я знаю, кто выиграет, хватит внимания

Не в том направлении, без основания.

Хочется двинуться с точки доп. отдыха,

Покойся же, прошлое, когда-то так дорого.

Буду вновь подниматься, меняться и действовать,

Брагина Таня снова главенствует.

Буду вновь открывать для себя что-то новое,

Вдохновляющее и просторное.

Для души, для себя, тела, разума,

Для сокровенного разнообразия.

Буду творить, заклинаться на подвиги,

Вовлекать, удивлять себя с полпути.

Буду мириться со сбоем в характере,

Я человек, а не «что за проклятие?».

Буду молчать чаще и думать,

Кому крупицу дать на додумать,

Кому распеваться в красках с историями,

Чтобы так же как я записались в story.

Буду четче смотреть и чувственно делать,

Меньше сбегать от явных решений.

Буду искры пускать в толпу, где зажжется

Хотя бы одна, и туман рассосется.

На многие страны, города и по рекам

Пройдется молва об одном человеке.

Мне будет приятно быть искрой того,

О ком скажут когда-то: «Вот это герой!»

Устала писать, а текст льется и льется.

Ещё два часа, и баллада проснётся.

А вот и закончился бой тех неравных,

Кто победил? Кто в начале был главным!

«Соитие»

А я такую себя и не знала,

Даже не думала, что она живая,

Та часть, что безвольно когда-то страдала,

Вдруг осозналась.

А я такую себя и не помню,

Где только крикни — к бою готова.

И каждый солдат с ней спокоен,

Когда предводитель — воин.

А я наблюдаю её, удивляясь,

Как странно, что мы знакомы с рожденья.

Ведь ты как сестра, а я и не знала

Никогда своё отражение.

И тихо, внимательно, будто впервые

Касаюсь рук её с волнением.

«Какая храбрая!» — растворяюсь

В своём умилении.

---

А она стоит и смотрит грозно,

Готовая к битве, вперёд устремлено.

И тоже чувствует, что я рядом,

Как сердце из дома родное.

И мы посмотрим друг в друга пристально,

Улыбками разными обменяемся.

Такие родные, игриво-хитрые,

Без слов частями смешаемся.

И вроде бы вместе со своей привилегией,

Но каждый настойчиво держится вектора.

Да, он один, но с разной энергией

Битвы и творчества между инь-янскими реками.

Как же ресурсно узнаться поистине,

Всенаполняющее единение.

Узнаться сестрами, узнаться братьями,

И собраться семьями.

А я такую себя принимаю,

И говорю: «Родная, здравствуй!».

Вроде бы в шутку, но за словами

Годы работы с мастерами.

Сегодня я буду собой наполняться,

Знакомиться теплыми чувствами.

А завтра мы с собой покажем

Совместное искусство!

И даже улыбка стала другая,

Такая фольклорно-играющая.

Триксер в туфельках со словарем Даля

Немного пугающий.

Не знаю, как сложится личность в итоге,

Но, кажется, всё комфортно,

А дальше запишется новая сага,

Реформой.

* * *

Я к вам пришла с большим ответом,

Который с вами был всегда.

И я делюсь своим секретом,

Открыв его. Его я берегла

Не четверть века, не полсотни,

А много миллионов дней,

Где кто-то тихо и тревожно знал всё о ней.

Он ей раскрыл всю тайну мира,

И чистотой небес клянясь,

Ответил чистым звуком мира: «Я родилась!».

Теперь иди своей тропою,

Забудь меня, прошу.

Я твой отец, и я не скрою, как я тебя люблю.

И пусть вовеки превзойденней

Не будет больше лиц,

Ты у меня одна по крови,

Ты мой последний блиц.

Прости меня, если тревожу и душу берегу.

Раскрой её, и я тихонько любовь в ней сберегу.

Прощай, моя родная лира,

Прощай, моя звезда.

Я был недавно, был по ныне,

А ты теперь жива!

* * *

Прекрасным солнечным утром,

Вдоль ручейков своих побед,

Шла нежно по песочку Настя,

Не зная больше в жизни бед.

Она несла в руках букетик,

Подаренных ей цветов

Знакомым, кажется, Альбертом,

Он любил её без слов.

* * *

Как просто в мире нам бывает разобраться

Над сложными, казалось бы, вещами.

Как просто в мире постоянно сомневаться,

Когда сомнения — иллюзия обмана.

Как просто в мире в чем-то ошибаться,

Сложнее верить с первого момента.

И просто в мире жить и напрягаться,

Сложнее вдруг понять, что всё неправда.

А если взять и сильно замудриться,

То можно глубоко засесть по-философски,

И никогда не сможешь закруглиться,

Когда ответы встанут все в одну полоску.

* * *

Как много мы не замечаем мелочей,

Что в жизни нам легко так подаются.

Как много мы не замечаем дней,

Что беззаботно около нас вьются.

Как глупо мы не замечаем перемен —

Лишь только через сильные свои измены.

Как жалко, что не замечаем матерей,

Которые нас любят без замены.

Ещё не чувствуем, куда уходят дни,

Где карапузик ползал рядом с сисей.

Оглядываемся мы далеко на миг,

Где наш сынок уже с рыжеволосой лисой.

Куда теряем мы из вида простоту,

Что в нас с рождения живёт и светит?

И почему не слышим наяву,

Как сердце рвется из груди, когда мы дети?

Зачем не понимаем мы слова,

Произнесенные бабулей седовласой?

Коверкаем понятия её на лад,

Чтобы смеяться, делая гримасы.

Куда стремимся мы, когда уже всё знаем?

И что же делать, если нам уже даны ответы?

А если вдруг случайно угадаем,

Не удивляемся готовому сюжету.

И почему никто не прославляет предков ветры,

И никогда не празднует забытые советы?

Не верим в искренность,

Не слышим, правду кроем.

Стесняясь личных рамок и предубеждений, ноем.

А я скажу, что попусту ровняем

Великие дела матёрых дедов пленных.

И сами мы себя в коробочку толкаем,

Чтобы забыть о счастье быть в телах свободных, смелых.

«Переосмысление»

И так хожу по миру удивленно,

Слегка запамятовав о жизни о своей.

Вдруг озарение словив на этом скромно,

Я понимаю — жизни нет ценней!

«Знания»

Когда кашуля в голове

Вдруг ситечко нашла для цели,

И пропуская сквозь него,

Расфасовала время.

Когда по дну распределив,

Залить пора цементом

Все знания, что сложно так дались,

Структурно и навеки.

Тогда вздохнуть можно впервые,

Стоя на прочном поле.

И оглядев не на бегу,

А тихо и в покое,

Пространства, шире тишины,

Свободных ветров место,

И с упоением в душе

Для стройки заготовить тесто.

С улыбкой шире, чем у Чешира,

Взглянуть на личные покои.

Почувствовать, как что-то зарождается

В мыслительной утробе.

И звуками мурлыкать песню

О великом деле,

И ощущать её всецело

В теле и на теле.

Раскрыть для действий все ресурсы,

Открыться творчески к процессу,

И многолетние труды

Нести в мир этот, словно пьесу.

* * *

Если мне это не надо,

И тем более не хочу,

То и красную помаду утром смело нанесу.

То и бутер с колбасою в три сантиметра уплету,

Если мне это не надо, но хочу!

Я могу пойти учиться на хирурга, на врача,

Я могу чего угодно, даже больше иногда.

Я хочу свободной воли поддаваться, не терпеть,

И в мирском цикличном шторме не лететь.

Я хочу от всех свободно

Делать все свои дела.

Все к обеду, я — на Волгу,

Все туда, а я — сюда.

Вспоминаю я про солнце,

Где один всего герой,

Ко всем спиной встал

И на западе ожидал солнца покой.

Все стояли и смеялись,

Лишь один он в тишине,

Наблюдал закат красивый, как в огне.

Я решила, я не буду, делать то, чего хочу,

Но тогда моя натура захандрит к параличу.

Я решила, что я буду делать всё что я хочу.

За словами идет смелость, не шучу.

Ты попробуй, друг родимый,

Всё, что хочешь воплотить.

Ну, а нытикам, что «надо» — тоже быть.

* * *

Не предавай своё сердце, милый, не предавай — это был урок.

Не предавай больше так сильно, не предавай впрок.

Я так жалела и так просила вернуть обратно часы,

Не предавай сердце, милый, не предавай и не проси.

Я грызла совесть, замазывая разбитые куски,

Не предавай себя, милая, не предавай и ты!

Пусть прошлое белым облаком затянется на века,

Пусть прошлое, но не ты в нём, останется в прошлом и без тебя.

Умри, моя часть, что травится воспоминаниями,

Ты тут нужна нам, красавица, проснись забрав застрявшие дни.

Проснись цельная, умная, с раной, зашитой ручьем

Слез твоих крайне глупых, затянется пусть нутром.

Проснись, околдуй нас взглядом безоблачной тишины,

А облако то наградой прольется пусть без вины.

И ты и он красивые, возродившиеся вновь,

Оставьте все в прошлом, милые, оставьте там свою любовь.

Она никому не поможет, она ничтожна, поймите,

Ведь всё, что осталось в прошлом — лишь слепые, сосущие нити.

Обрежьте пустоши, хватит травить себя пустотой,

Взгляните вперед и дайте людям звёзды с собой.

И всё прекратится мигом. Страдания чистоты,

Они никому не помогут, они никому не нужны.

И пусть засияют в небе две раненые звезды,

Но они засияют, пойми те же,

Засияет и он, и ты.

* * *

Да здравствует стадия рассвета!

Да здравствуют вновь обретённые!

Бумажные тайны и летописи вновь станут зажженные,

Зажженные искрой родившейся, проснувшейся девочки знаний.

Да здравствует это лето, лето былых скитаний!

Будет оно активным, радостным поначалу,

А в дальнейшем — мирным летом, летом своих признаний.

Он обретёт свободу, она начнет дышать,

И в мир вновь явится воля, готовая покорять.

И, кажется, много строчек о давнейшей любви,

И маленький мотылечек улетит, не коснувшись земли.

А возвратится лето, рассветы, что готовы встречать

Два прекрасных поэта, те, что начинают сиять.

В минувшее воскресенье оба пошли по делам,

Он главный там, у себя где-то, а она — главная там.