***
От горячей головы — горячий стих.
Как если бы ветер, взяв разгон от Азор,
Пересек океанский простор
И, упав на Карибы, не стих.
В нем рифма неправильна, сбивчив слог.
Но пальма под ним сгибает ствол.
Возможно, мечтает, чтоб он ушел.
А может — чтобы не смог.
В их силе и гибкости вечности страсть.
Им страшно и больно вдвоем.
Один разрушает устроенный дом,
Вторая боится упасть.
Но им друг без друга нельзя: искони
Рождается ветер, чтоб пальму ласкать,
Рождается пальма, чтоб ветер узнать —
Вини хоть кого, не вини.
Вот если б всё было без пальмы и ветра,
Всё точно измерено до сантиметра,
Что было бы с миром? И был бы он сам?
Кричали бы чайки? Светились бы горы,
Под солнцем свои открывая просторы
Встающего солнца лучам?
***
Если взять шоколад и смешать с волосами,
Если карего капнуть немного в глаза,
Если родинка у, а не между бровями,
Если знать, что из глаз может вытечь слеза,
Если губы припухлы и с привкусом кофе,
Получается в мыслях готовый портрет:
Не любителем будь я — художником-профи,
Я б из мыслей извлек его тут же на свет!
***
То ли дождь, то ли снег
Сыплются на землю.
Где-то воет лиса — или волк? —
Я им внемлю.
В остальном — тишина,
Даже звуки клавиш
Еле слышно. И то —
Если их придавишь.
Семь столетий назад
Так сказал китаец:
Слышишь ведь? Слышно, как
Пробегает заяц!
Жил он тоже один
И почти в лесу.
Мог по вою узнать
Волка и лису.
Как же звали его?
Я не помню… ладно:
Нужно жару поддать —
На дворе прохладно.
***
Каша есть, молоко подогрето.
Чайник тоже вот-вот закипит.
Только Лена неведомо где-то:
Может, с картами, может быть, спит.
Может, снится ей что-то прекрасное:
Склоны гор, озаренные светом,
Небо, солнце… И личико ясное
Улыбается тихо при этом.
***
Может, так, что от брови рукою
Лена прядь шоколадных волос
Отмахнула, на карты с тоскою
Поглядев как на нудный вопрос.
Чашку с кофе взяла, бутерброды,
Отодвинула карты и вот,
Подчиняясь законам природы,
С наслаждением ест бутерброды:
Ведь работа — не волк, подождет!
***
Когда так тихо, кажется вот-вот
Бог, черти знают, что произойдет.
Чуть половица скрипнет — что за на?
И что за тень у зеркала видна?
Звон капель в воду бочки у стены —
Заложные крадутся колдуны?
Еще туман под самое окно:
Идет волнами в свете фонаря —
Туман двенадцатого ноября?
«Не может быть!» «Вот то-то и оно!»
Жизнь деревенская полна чудес.
За каждым деревом здесь виден бес.
Что ни сказание, всё сводится к тому —
Всё неизбежно, без других концов, —
Что каждого из нынешних жильцов
Упырь в туман уволочет или во тьму.
***
Как тебя звали когда-то,
Звали меня?
Тысяча лет миновала
Или ни дня?
Где целовались и жили
И сколько лет?
Были мы вместе с тобою,
Может быть, нет?
Если бы вспомнить хоть что-то —
Совсем чуть-чуть…
Правда: лишь самую малость —
Самую суть!
Чтобы узнать тебя лучше;
Чтобы понять;
Чтобы когда-нибудь глупо
Не потерять.
***
Я закрываю глаза
и вижу твои глаза:
Они не черные, но в них черным-черно —
Как-будто пришла гроза,
Пусть кажется, гроз сезон миновал давно.
Тихонько падает снег.
Бывают ли снежные грозы?
***
Луна по-прежнему на небосводе:
Холодная, исходит серебром —
Всё освещает как перед концом,
Когда нет сил ни так, ни по природе.
Легко на сердце, но в душе тоска:
Любовь на сердце, а в душе тревожно.
Свет льется серебром, но как же сложно
Его принять за луч от маяка!
***
Снова ветер: бьется в крыше,
Крыша тягостно звенит…
Ты такое не услышишь:
Город ветру — не магнит.
Там, где ты легла, у ветра
Сил уже на крыши нет,
Нет просторов в километры,
Чтоб наделать кучу бед.
Спи спокойно, безмятежно,
Сны хорошие смотри,
Где тебя целую нежно
От заката до зари.
***
Вчера мело, сегодня тает:
Капель — как будто бы весной;
Со звоном с крыши снег слетает…
Но всё неважно: что с тобой?
Где ты? И как ты? Неужели
На сердце вьюга и метели?
А может, сердце отойдет
И, словно после снегопада,
Любовь по каплям будет радо
Принять с подоблачных высот?
***
Ты — свет. Неважно, что туман
Тебя окутывает. Важно,
Что ты, любимая, в туман
С туманом борешься отважно.
***
Снег при нуле подобен хрусталю:
Чуть ступишь — хруст от сломанного кома.
Напоминает мне, что я не дома,
Напоминает: я тебя люблю.
***
Твое лицо — перед глазами.
На нем глаза — как пропасть для меня.
Я к шоколадным волосам тянусь руками,
Не отличая ночь от дня.
***
Могло бы быть и так: стоим мы у плиты
Вдвоем, но не лаская и без взгляда.
Котлеты хмуро в сковородке жаришь ты,
А я — над чайником. И ты не рада.
И я не рад. А после мы вдвоем —
Чужие в доме, в общем-то, чужом.
***
Престранный факт: дочь Солнца — ты,
А я не солнце, но сейчас
Я как отец тебе: от глаз
Не прячь полученной от Солнца красоты.
***
Но боже мой, чего бы я ни дал
За глаз твоих прикрытых огонёчек:
Я б в благодарность так тебя ласкал,
Что пусть уж это будет между строчек!
***
Воображай сама: у океана
Недостижимо дно. Ты — океан.
Ты — женщина. Без дна. Тебе я дан
Всё воплотить без всякого обмана.
Раскрой свои фантазии, чтоб мог
Их все я воплотить, пока есть силы.
Чтоб после мы лежали бок о бок
И я, как ослабевший ветерок,
Касался нежно океана милой.
***
Так и вижу: серебрится
Сумрак утренний от снега,
Лене сон чудесный снится,
На лице прекрасном — нега.
То чуть брови шевельнутся,
Приоткроются чуть губы…
Что за образы несутся
За улыбкой белозубой?
Как бы мне проникнуть в эти
Лены сонные виденья? —
Я отдал бы всё на свете
И без всякого сомненья!
Я бы в памяти хранил их,
Чтобы, встав, о них напомнить,
Раз уж Лена, встав, не в силах
Сны свои же долго помнить.
***
Короток зимний день.
Утренний сумрак и сумрак вечерний:
Первый сонливей, второй — эфемерней.
Свет же меж ними — тень.
Только что было светло.
Вроде на миг лишь один отвернулся,
Глядь, а уж сумрак обратно вернулся:
Темень опять намело.
Было бы солнце — ладно:
Час или два под его лучами
Что-то на благо делают с нами,
Сердцу не так прохладно.
Если же серое просто
Небо висит над городом,
Веет на душу холодом,
Будто бы нам девяносто.
Можно, однако, согреть
Сердце и душу. Такая картинка:
В волосы с неба слетает снежинка,
Чтоб в шоколаде сгореть,
Но поначалу — искрится, искрится,
Прежде чем в каплю воды превратиться.
***
Там, где кондоры не для туристов,
Там, где снежные шапки ласкают взор —
Я люблю тебя, не различая:
Что будет дальше, что есть, что было до сих пор.
***
Не лгут тебе видения
О разных именах:
Ты — Лена без сомнения,
Вживую и во снах.
Вот скажешь «Лена», сладостью
Ты таешь на губах.
Я повторяю с радостью
Вживую и во снах:
Есть Лена — сказка сказкою,
А в то же время есть!
Как будто кто-то с ласкою
Несет благую весть.
***
Если б солнце не вставало,
С головою б одеяло,
Можно было бы лежать —
То поспать, то помечтать.
То взгрустнуть для всех незримо,
То, сама себе смеясь,
Посылать всех вдаль и мимо,
Оборвав любую связь.
Если б солнце не вставало,
Сон сменялся бы мечтой —
Был бы мир под одеялом
И приятный, и простой.
Но зловредное светило
Что ни утро, то встает
И с настойчивою силой
Светом резким в окна бьет.
Одеяло — не спасенье,
Хоть укройся с головой.
Что суббота с воскресеньем,
Если мир вокруг такой? —
Подавай ему Елену:
Без Елены жить никак!
Вот и хочется полено
В мир швырнуть или башмак!
Смотришь ты на всё устало
И в душе твоей мечта:
Вот бы солнце не вставало,
Вот бы лечь под одеяло,
Под которым жизнь проста.
Не сердись на мир и солнце:
Что поделать, раз уж ты
И сама как свет в оконце —
Свет любви и красоты!
***
Озадачен я немало:
Два глагола — ser, estar.
Мне бы сердце подсказало,
Что любить — навеки дар.
Это значит (по идее)
Постоянство, то есть soy.
Почему же грамотеи
Покачали головой?
Пусть убьют себя об стену!
Сами пусть в любви están!
Мне же дар любить Елену
Не на время кем-то дан!
***
Солнышко светит и птички поют,
Только на сердце тоска:
Солнце зайдет через десять минут,
С птицами песенки птичьи уснут —
Ночь без любимой близка.
***
Зеленеют листики,
Распустившись чуточку.
Это словно в мистике,
Если на минуточку:
В сердце наслаждение —
Больше и не надо,
А в душе сомнение,
Словно и не рада.
Словно больше малого
Хочет без зазрения:
Поцелуя алого
И в глазах томления;
Чтобы бастионами
Сердце не встречало
И слова чтоб стонами
Сердце замещало.
Ну а дальше… далее
Всё яснее ясного:
Руки вниз по талии
В поисках прекрасного!
***
Чудесное утро и солнечный день.
Вот вечер чуть-чуть не того:
Откуда-то тучки примчались, и тень
Прикрыла его волшебство.
Но это нестрашно для любящих глаз,
В которых не тучи, а ты:
В них солнце сияет и прямо сейчас —
В них солнце твоей красоты.
***
Как птица, не познавшая гнезда,
Пойду тебя, любимая, искать.
Тебя найду, возможно, и тогда
Смогу хотя бы взглядом обласкать.
Покину ради этого свой дом:
Ведь где-то ты живешь, и я туда,
Возможно, что приду, чтобы вдвоем
С тобой бывать хотя бы иногда.
***
Вернулось лето мягкой силой:
Еще не жарко, но тепло.
Поцеловать бы губы милой
С такой же мягкой, теплой силой —
Ее ведь время запасло!
***
Поторопился я о лете…
Вот так как скажешь наперед,
И всё, как будто по примете,
Уже совсем не так идет.
Куда исчезло солнце? Тучи
Закрыли небо. Дождь идет.
Посмотришь, даже дуб — плакучий:
Как будто плачет наперед.
А может, всё не так уж скверно?
Ведь если глянуть наперед,
Сказать мы сможем достоверно:
Как всё, и этот дождь пройдет!
***
Не знаю, почему, но, хоть убей, не спится.
Хоть вовсе не ложись: уже совсем светло.
Фантазия к тебе летит как будто птица,
Но, долетев, снаружи бьется о стекло.
Пойду грузить машину: поеду, пусть и рано.
Ворочаться в постели — бессмыслица уже…
Так грустно одному на краешке дивана:
Забытый пограничник на дальнем рубеже.
***
Всё в тумане. Холод — лютый.
Всё скукожилось и спит.
Только Паша пресловутый
По газону тарахтит.
Косит, чуть печален взглядом,
Но с улыбкой на губах:
Представляет, будто рядом
Та, что в сердце и в мечтах.
То есть ты: любовь и сила.
Ты: прекрасная во всем,
Что бы ты ни говорила!
Паша косит под дождем…
***
Час бежит. Часы проходят.
Сердцу неспокойно, плохо:
Ни покоя не находит
С облегчением от вздоха,
Ни причины дальше злиться —
Да и злость ли бушевала?
Разве злыдня не сестрица,
Хоть и злыдне зло сказала?
Всё у нас в любви безумно,
Даже прямо по-злодейски:
Поцелуи остроумно
Ядом смазаны индейским.
Правда, сладок яд почище
Тех амброзии с нектаром,
За которыми ручищи
Тянут боги — и недаром!
Раз глотнешь — душа пропала.
Два — за уши не оттянешь.
Вот и хочется к началу,
И буянишь, и буянишь!
Виновата ль злыдня в этом?
Виноват ли злыдня тоже?
Оба — нет по всем приметам:
Даже бесятся похоже!
Не размахивай газетой,
Толку в мухобойке нету,
Раз уж боги силой этой
Затопили всю планету.
***
Чем-то осенним повеяло: это
Солнце, возможно, слегка охладевшее,
Ветер с прохладцей оттуда, где лето
К осени клонит лицо пожелтевшее.
Может, оттуда, где даже сменилась
Осень зимою уже, а на горы
Вплоть до весны синева опустилась,
Солнцем в долинах рисуя узоры.
Может, оттуда, где ламы шерстистые
Бродят по инеем схваченным травам,
Глядя на небо: высокое, чистое,
Общее каждому — правым, неправым.
***
Спроси любого, есть ли чудеса,
Ответит каждый: да, конечно.
Вот только каждый ли успешно
Их перечислит — эти чудеса?
А я скажу: улыбка, танец
Твоей походки, цвет волос
И даже то, что на вопрос
Я отвечаю, как повстанец!
Ведь кто я, если не бунтарь,
Твою не слушающий волю?
Я, может, сам себя неволю,
Но я хочу, как было встарь:
Хочу свидетельствовать чудо!
Хочу улыбку глаз твоих!
Хочу, чтоб небо на двоих
Блестело звездами, покуда
Твой поцелуй — ведь тоже чудо! —
Меня б настолько наполнял,
Чтоб без подсказки я сказал:
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.