Бесплатный фрагмент - СОНЕТЫ

                    О сонетах Шекспира

Сонеты Шекспира — это 154 лирических стихотворения, написанные Уильямом Шекспиром в период с 1592 по 1599 год, время расцвета Елизаветинской эпохи. Стихотворения имеют личный, интимный характер и не были предназначены для публикации.

Сонеты Шекспира принято делить на три основных тематических группы: сонеты с 1 по 126 — посвящены молодому другу — меценату; с 127 по 152 к смуглой даме; 153 и 154 — сонеты о Купидоне.

О личностях двух неизвестных читателю адресатов, до сих пор ходят споры. Первым из них большинство исследователей считают Генри Ризли, 3-его графа Саутгемптона. Вторым кандидатом является Уильям Герберт, граф Пембрук. Есть и другие версии и гипотезы о том, кто же был тем самым «молодым другом» поэта.

Роль смуглой дамы, долгое время приписывали Мэри Фиттон, фрейлине королевы Елизаветы. Сохранились достоверные данные о её любовной связи с Пембруком (тема любовного треугольника в сонетах). Другая кандидатура — музыкантша Эмилия Бассано, итальянка по происхождению. Страсть к такой женщине не вызывала уважения, что соответствует тону сонетов 127—152. Полный сборник сонетов впервые публикуется Торпом в 1609 году, но популярность и известность к ним приходит только в начале 19-го века. Первое полное собрание сонетов Шекспира в переводе на русский язык вышло в 1880 году. Автором перевода был Н. В. Гербель. Самые известные переводы сонетов Шекспира на русский язык: Модеста Ильича Чайковского (1850—1916) брата великого композитора (были наиболее популярны в Российской Империи); Самуила Яковлевича Маршака (1887—1964) стали настоящей классикой (Сталинская премия 2-й степени в 1946 году); Александра Моисеевича Финкеля (1899—1968) изданы спустя 10 лет, после перевода (издатели боялись монополии переводов Маршака); Владимира Яковлевича Тяпина (род. 05.02.1940) был удостоен благодарности от королевы Елизаветы ІІ за свою книгу переводов.

Данная книга представляет на суд читателя современные переводы всех сонетов Шекспира Константина Жолудева. Переводчик руководствовался желанием донести бессмертные творения Шекспира, как можно ближе к оригиналу. И в то же время не отойти от канонов такой строгой поэтической формы, как английский (Шекспировский) сонет.

Сонет 1

Прекрасному желаем мы цвести,

Приплод давая щедрым урожаем,

Как розе зрелой красоту нести,

В побегах молодых приумножая.

А ты сияньем глаз даруешь холод,

Ведь любишь исключительно себя,

Тем изобилье обращаешь в голод,

Свою породу не щадишь губя.

Ты свеж и юн, и миру украшенье,

Но, истинной земной красы певец,

В себе самом находишь утешенье,

О нежный скряга, милый мой скупец.

   Так пожалей же мир — потомство дай,

   Бесценный дар свой зря не прожигай.

Сонет 2

Когда собой твой лик избороздят,

Следы от сорока прошедших лет,

И юности блистательный наряд

Былого лоска потеряет цвет,

То на вопрос «Где вся твоя краса —

Сокровище цветущих прошлых дней?»,

Ответ твой, что хранят её глаза,

Покажется глумлением над ней.

Но если применил бы ты старанье,

«Вот мой наследник» — чтобы мог сказать,

«Им счёт плачу и в нём мне оправданье» —

Преемственность на деле доказать,

   То в старости, хладеющая кровь,

   С потомками, твоя, теплела б вновь.

Сонет 3

Глянь в зеркало, лицу, что там скажи:

«Пора тебя, мне в ком-то повторить!».

И мать младую счастья не лиши,

Коли сумел собою свет прельстить.

Тебя так ждёт нетронутая плоть,

Презришь её, чтоб род свой не продлить?

Не в силах себялюбье побороть —

Своё потомство миру подарить?

Как отраженье матери своей,

Несёшь апрель, храня её черты.

И через призму прожитых уж дней,

Свой век златой вернешь потом и ты.

   Коль повторён не будет образ твой,

   То всё твоё, увы, умрёт с тобой.

Сонет 4

Природа, завещая красоту,

Щедра лишь с теми, кто и сам не жаден!

Наследие ты тратишь в пустоту,

И всё теряешь, при таком раскладе,

Когда свой дар никак не отдаёшь,

Хотя дарован он тебе, чтоб тратить.

Едва ли свой баланс, скупец, сведёшь,

Имея сумму сумм — идёшь на паперть!

Проводишь сделки, скряга, сам с собой,

И этим сам себя, поверь, обманешь!

Пред тем, как отправляться на покой,

Какой отчёт в делах ты предоставишь?

   Ведь бе́столку краса твоя живёт,

   Её ты с пользой мог пустить бы в ход.

Сонет 5

Часы, что сотворили образ тот,

К которому все взгляды тяготеют,

Готовят пышной прелести уход,

Отнимут красоту, не пожалеют.

Поскольку время никогда не ждёт,

И лета след к зиме совсем растает —

Листва с деревьев к сроку опадёт,

В природе пустота возобладает.

Когда бы чудотворный эликсир,

Текучий пленник замков из стекла,

Не сохранял в мороз волшебных сил,

То жизнь сама с красою б истекла.

   Но сберегут цветы зимой холодной

   Не вид свой — суть красы природной!

Сонет 6

Не дай руке зимы сгубить жестоко

То лето, что в тебе как вещий дар!

Живой сосуд своим наполни соком,

Пока источник твой ещё не стар.

Такое ростовщичество желанно,

Всем, кто готов проценты заплатить,

Как десять к одному, и было б странно,

Подобие себе не сотворить!

Стань в десять раз счастливее, чем есть

И десять раз потомство дай своё.

Тогда и смерть нетрудно будет снесть,

Нет над бессмертьем власти у неё!

   Уйми свой норов, ты ведь не скупой,

   Чтоб прах наследьем стал красы такой.

Сонет 7

Когда с востока перейдет в зенит,

Главой своей Святое Божество,

Всяк лик его тогда боготворит,

Благословляя света волшебство.

Взобравшись на небесный холм крутой,

В рассвете сил, теплом нас одари́т.

Как Принц младой в короне золотой,

Притягивает взгляды как магнит.

Но только лишь к закату станет путь,

Лишь жар в горнилах начинает тлеть —

Никто не хочет на Него взглянуть,

К чему на угасание глядеть?

   Так ты, оставив полдень лучших дней,

   Без сына, не продлишь судьбы своей.

Сонет 8

Есть музыка в тебе, что так печальна,

Но прелесть не враждует с красотой!

Зачем ты любишь то, что нереально,

И принимаешь должное с тоской?

Не потому ль божественные звуки

Венчания тебя, мой друг, гнетут,

Что сердцу твоему милей разлуки,

Любезнее безбрачия приют!

Созвучье струн небесных так прекрасно.

Довольно нежность глупо раздавать,

И тратить, что даровано напрасно.

Ведь Сын, Отец и Всеблагая Мать

   Уже сейчас поют тебе о главном —

   Увянешь в одиночестве бесславном!

Сонет 9

Ты одиночеству себя лишь отдаёшь,

Боясь пролить слезу вдовы сердечной?

Но если ты бездетным вдруг умрёшь,

То мир ей уподобится, конечно.

И разнесётся скорбная молва,

Что ты не смог наследие оставить!

Когда обыкновенная вдова,

В чертах детей, хранила б мужа память.

Подумай только, в этом мире всё,

Себя меняя, хочет сохранить.

Но смерть красу в могилу унесёт,

Её не тратить, собственно — убить!

   Воистину, в том сердце ледяное,

   Кто сам себе содеет зло такое.

Сонет 10

Напрасными желаньями пустыми,

Всяк кто влюблен в тебя, увы, согрет.

Красавец, обожаемый другими,

Ты сам не любишь никого в ответ.

Ведь одержим убийственною злобой,

Тем козни только строишь сам себе.

И кров свой разрушаешь той хворобой,

Хоть до́лжно укреплять его тебе.

Переменись, развей мои сомненья,

Неужто злость надёжней, чем любовь?

Неси как образ твой, благословенье

Иль хоть к себе любезным быть изволь —

   В наследнике себя же повтори,

   И двери тем в бессмертье отвори.

Сонет 11

Как быстро суждено нам увядать,

Так скоро мы в потомках расцветаем.

И лишь тогда возможно осознать,

Что с тем и кровь младую обретаем.

И в этом — мудрость, красота и рост.

Без этого — забвенье, лихолетье.

Ведь если б был безбрачья принят пост,

Мир сгинул бы за три двадцатилетья.

И те, кто был Природою рождён

Безликим, злым, погибнет пусть бесплодным!

Смотрите — вот, кто щедро одарён,

Чей дар приумножать богоугодно!

    Природа для того тебя сваяла,

    Чтоб красота в потомстве процветала.

Сонет 12

Когда считаю время по часам,

И вижу день как в тёмной но́чи тлеет,

Как срок цвести выходит вдруг цветам,

Как чёрный волос медленно седеет;

Как зрю без кроны пышной тень стволов,

Что летом от жары стада спасала.

И бороды подмёрзнувших стогов,

Где зелень раньше пышно процветала,

То о твоей печалюсь  красоте,

Благоуханья дни её пройдут,

Природный дар твой сгинет в пустоте,

Лишь видя тех, что зреют и цветут.

   Не устоять, пред Временем с косой,

   В потомстве обессмерть же образ свой!

Сонет 13

Ты нынче бесподобен, как ты есть,

В рассвете сил любовь ты возбуждаешь.

Но зная что тебе не вечно цвесть,

Зачем себя никак не продолжаешь?

И если красоты что одолжил,

Не можешь осознать предназначенье,

То почему себя не повторил?

Твоё потомство даст тебе решенье.

Кто вотчины не сохранит своей,

И не поддержит в ней статьи доходной,

Назло порывам шквальным зимних дней,

Дыханью смерти мрачной и бесплодной?

  О нет, мой друг, не стоит думать даже!

  Ты знал отца, пусть сын твой то же скажет.

Сонет 14

Я не по звёздам строю ворожбу,

Но предсказатель в общем неплохой.

Не то чтобы предсказывал судьбу,

Чуму и голод, и в погоде сбой.

Не предскажу дожди и ветры я,

И дату предстоящих холодов.

Какою будет слава у царя,

Пророчествовать тоже не готов.

Но знанье я извлёк в твоих очах,

В них звёзды предсказанье мне несут —

Лишь правда с красотой повергнут прах!

В твоих потомках вместе пусть цветут.

   А нет, так я пророчество открою —

   Умрёшь и ты, и правда с красотою.

Сонет 15

Когда я зрю природы пышный рост,

Расцвет чей совершенен лишь мгновенья,

Что жизнь — спектакль, с ответом на вопрос,

Что Звезды нам несут своим свеченьем;

Когда я вижу всход людей как трав,

Что продиктован волей Рока свыше.

Как сок младой на пике исчерпав,

С годами, ум наш прошлым только дышит,

Тогда мне очевидна праздность дней

Сегодняшних, когда ты безупречен!

Но Время не щадит красы твоей,

И цвет её, увы, не будет вечен.

   И за тебя со Временем в войне,

   Все лишь берут, что я верну вдвойне.

Сонет 16

Ну почему б не выбрать путь верней,

Тебе в войне со Временем-тираном?

Найти продленье красоты твоей,

В надёжном средстве, не в стихе бездарном?

Ведь девственных садов вокруг полно́!

Ты зришь их с красоты своей вершины,

Взлелеять бы охотно все давно

Твои цветы, они бы поспешили.

И линии продолжили бы вновь,

Всех черт твоих! Никто их не раскроет —

Ничьё перо и не в стихах любовь,

И Время нежный образ твой размоет!

   Но если, нынче ты себя отдашь,

   То светлый лик свой в детях передашь.

Сонет 17

Кто в будущем поверить сможет мне?

Не подтвердить искусства пустотою!

О Боги, все хвалы мои тебе

Покроются могильною плитою!

О, если б смог я описать блеск глаз

И в числах обозначить ум и мудрость,

«Поэт тот, врёт!» — пеняли б мне не раз,

«Ведь черт земных, так Небо не коснулось!»

Презрят слова на выцветших листах,

Как басни те, что с правдою не дружат.

Избыточной, любовь в моих строках,

Со временем потомки обнаружат.

   Но если б отпрыск твой тогда бы жил —

   В стихах и в нём ты б славу заслужил.

Сонет 18

Могу ли с летом сравнивать тебя?

Мне видится нежней твоя природа.

Цветы срывают ветры, их губя,

И лето — это только время года.

Бывает очень жарким взор Небес,

Но сквозь туман, почти совсем не греет.

И всё, увы, пусть чудо из чудес,

Однажды отцветёт и захиреет.

Но лето, что в тебе — не прогорит,

Не потеряет пышного цветенья!

И Смерть, твою красу не укротит,

В моих стихах пребудешь в поколеньях!

   Пока дышать и видеть всем дано,

   Тебе блистать красою суждено!

Сонет 19

Владыка Время, когти львов тупи,

Планету к жизни сделай непригодной,

Лихую ярость тигра усыпи

И Феникса в крови сожги бесплодной!

Меняй сезоны, хочешь, невпопад,

Твори везде из радости забвенье!

Свой быстрый бег обороти назад,

Не совершай одно лишь преступленье —

Не тронь Ты друга моего чело,

Не правь черты, уйми же свой резец!

Всё лучшее в нём нынче расцвело,

Он красоты — шаблон и образец.

  А, впрочем, Время, весь твой вред напрасен.

  Навеки друг, в моих стихах — прекрасен!

Сонет 20

Твой женский лик тебе дала природа.

И сердцем неизменчивым своим,

Ты мой исток страстей, твоя порода —

Властитель и властительница им.

Прекрасный взгляд твой мир приукрашает,

В глазах сияют тысячи лучин.

И грация твоя, мой друг, рождает

Любовь у женщин, зависть у мужчин.

Тебя природа женщиной ваяла,

Внезапною любовью воспылав,

Добавила… И у меня украла,

Навеки в руки женщинам отдав.

   Любовь пусть будет мне, а добавленье,

   Послужит дамам впрок, для наслажденья.

Сонет 21

Хвалить чрезмерно, рифмою своею,

Как делают другие — не по мне!

Приукрашать я лживо не умею,

К фальшивой опускаться болтовне.

И в строках горделивых плесть сравненья,

С Луной и Солнцем, перлами морей,

С теплом апрельским, прелестью цветенья,

С тем всем, что для души всегда ценней.

Но мне, позвольте написать правдиво,

О том, красой кто блещет на Земле,

Кто краше всех! Хоть то неоспоримо,

Что звёзды светят ярче нам во тьме.

   Другие пусть плодят молву людскую,

   Я ж не солгу о том, чем не торгую.

Сонет 22

Пусть я — не молодой уже мужчина,

Но молодость твоя во мне живёт!

Когда твой лик избороздят морщины,

Надеюсь, смерть меня уж приберёт.

Вся красота, что образ твой питает,

Лишь одеянье сердца моего,

В твоей груди давно что обитает,

Как грудь моя — ларец для твоего.

И потому я не могу быть старше!

Прошу тебя — себя побереги!

Как берегу и я сердец всех краше,

То сердце что ношу в своей груди.

  В любви, сердца, одна связует нить,

  Умрёт моё — и твоему не жить!

Сонет 23

Как тот актёр никчемный, от старанья,

Свою на сцене позабудет роль

Иль как безумьем полное созданье,

Себе же, буйством, причиняет боль,

Так я с тобой, робеющий немею,

Забыв слова о красоте твоей.

И, кажется, любовь моя слабеет,

Подавленная силою страстей.

Пусть за меня тогда расскажут книги,

Как сердце любит и как ждёт наград.

Мечтает как о сладострастном миге,

Сильней, чем лицемеры все в сто крат.

   Учись внимать такой немой любви,

   Глазами тонкость чувства улови!

Сонет 24

Мои глаза правдиво изваяли,

Твой лик мне в сердце, что стучит в груди.

Послужит тело рамой для скрижали,

Но лучшее искусство впереди.

В глазах моих узри себе творенье —

Твой образ в мастерской моей души.

Где и хранится то произведенье,

Глаза твои, в ней окна-витражи.

Те светлые, прозрачные оконца,

Мне стать творцом, конечно, помогли

Ведь через них заглядывает солнце,

Чтоб разглядеть тебя в моей груди.

   Вот только глаз прекрасное искусство,

   Не скажет нам, коль сердце будет пусто.

Сонет 25

Кому дано быть баловнем судьбы,

Тому почёт и честь, и чин вельможи.

А мне наградой — о тебе мольбы,

И в этом радость, что всего дороже.

Как яркие цветы в лучах Зари,

Любимцы государей расцветают,

Но так же и со временем они,

Под хмурым взглядом меркнут, исчезают.

Победами и славой утомлён,

Великий воин, проиграв однажды,

Бесчестием бывает посрамлён,

Всё то, чего достиг он, нам не важно.

   Я ж о чинах и славе не молю,

   Но счастлив, что любим и сам люблю!

Сонет 26

К тебе как к лорду, с верностью вассала,

Я шлю посольством весточку свою.

Не острота ума её писала,

Но почитанья дань, как к королю.

Мой долг тебе, уже велик настолько,

Что ум не значит вовсе ничего.

Безмолвный и нагой мой ум, вот только,

Быть может ты помилуешь его?

До той поры пока моя удача,

Не снизойдёт любезностью своей —

Подарит славу и деньжат в придачу,

Чтоб заявить мне о любви моей.

   Тогда я похвалюсь, как я люблю,

   А до того, все чувства утаю.

Сонет 27

Устав в пути, спешу в свою кровать,

Чтоб телу дать передохнуть немного.

Но только начинаю засыпать,

Как ум мой собирается в дорогу.

Он мысли все мои издалека

Направит в путь к порогу дорогому.

И сна лишит меня наверняка,

Увижу тьму я, что видна слепому.

В ней зрение моей больной души,

Мне призрак твой витающий покажет.

Он словно бриллиант во тьме, в тиши,

Мрак долгой ночи приукрасит даже.

   Так тело — днём, а ночью — ум, покоя

   Лишает лик твой, что всегда со мною!

Сонет 28

Ну как тревоги прогоню я прочь,

Когда почти совсем не отдыхаю?

Когда заботы дня не гонит ночь,

Но давит так, что глаз я не смыкаю.

И ночь, и день друг друга власти чужды,

Но руки жмут и мучают меня.

И столь обременительной мне дружбой,

Всё больше отдаляют от тебя.

Хоть тем я нынче угождаю дню,

Что ты взамен него развеешь тучи.

И ночи смуглоликой тем польщу,

Что вместо звёзд осветишь мрак дремучий,

   Но с каждым днём, печали — всё сильней,

   А ночи — всё тоскливей и длинней.

Сонет 29

Когда презрён Фортуной и людьми,

Отверженный, я пустоте внимаю,

И в небо тщетно шлю свои мольбы,

В себя смотрю и долю проклинаю;

Мечтаю быть похожим на других,

Кто жив друзьями, красотой, надеждой,

Хочу таланты перенять у них,

Своими не довольствуясь как прежде;

Я вдруг припоминаю о тебе,

И жаворонком ввысь душа умчится!

Земную мглу покинув на заре,

В ворота рая песнею стучится.

   Всего лишь мысли о любви моей,

   Меня возносят выше королей.

Сонет 30

Когда воспоминаний тяжкий груз

Вернёт меня к утратам прошлых лет —

Вздохну о том, к чему уж не стремлюсь,

О том, к чему возврата больше нет.

Тогда накатит о друзьях слеза,

Что в вечной ночи смерти нынче скрыты,

Взгрустну о том, что изменить нельзя,

Оплачу муки страсти, что изжиты;

Тогда стенать я стану о былом,

Скорбеть в душе о призрачной надежде,

И счёт печалей оплачу, притом,

Что я его оплачивал и прежде.

   Но стоит мне лишь вспомнить о тебе —

   Потери все восполнятся вполне!

Сонет 31

Хранятся те сердца в груди твоей,

Что я считал потерями своими,

Царит любовь там, всё подвластно ей,

И там друзей я нахожу живыми.

Как много драгоценных горьких слёз

Глаза из-за потерь моих пролили,

Всех тех любимых, что в тебе всерьёз,

Мне кажется, как будто бы ожили!

Ты — монумент любви моей былой

К товарищам, что искренне любили

И дружбы все права своей святой,

Тебе лишь одному они вручили.

   И ты, мой друг, и все друзья с тобой,

   Владеете всецело нынче мной.

Сонет 32

О, если ты тот день переживёшь,

Когда меня заманит смерть с собою.

Случайно эти строчки перечтёшь,

Банальные, но полные тобою —

Их с новою поэзией сравни.

Пусть будут хуже, чем перо любое,

Ты строчки те, прошу я, сохрани,

Хоть были б проще стилем даже вдвое.

Так удостой меня своей любви:

«О, если б рос мой друг с текущим веком,

Ценней любовь рождала бы плоды,

Его возвысив лучшим человеком.

   Пусть он ушёл, другие стали лучше.

   Я чту их стиль, его же чту за душу».

Сонет 33

Так часто наблюдал с рассветом я,

Как Солнце смотрит в горы ясным оком,

Как царственным сияньем озаря,

На землю льётся золотым потоком.

Но вскоре, всё же, позволяет вдруг,

Закрыть свой лик никчемной туче тёмной.

И свой волшебный золотистый круг,

Влачит на запад за стеной укромной.

Так ранним утром Солнце и моё,

Меня великолепьем одарило.

Но час спустя, оно, тепло своё

Забрало и себя за тучей скрыло.

   Не меньше оттого любви моей,

   Есть пятна у Светил и у людей.

Сонет 34

Зачем ты обещал мне ясный день?

Я без плаща отправился в свой путь,

Но в том пути, мерзейшей тучи тень

Мне помешала на тебя взглянуть.

Не сможешь ты завесу ту пробить,

Чтоб осушить лицо мне от дождя.

Ведь тот бальзам бессмысленно хвалить,

Что лечит рану честь притом губя!

Поверь, лекарством, твой не станет стыд,

Иль утешеньем в горе для меня.

Вину твою, раскаяньем не смыть!

В убытке тот, кто был обижен зря.

   Но слёзы что прольёт твоя любовь,

   Бесценные, искупят зло всё вновь.

Сонет 35

Не огорчайся тем, что совершил.

В источниках чистейших грязь на дне,

Затмения пятнают лик светил,

У роз — шипы и черви есть, вполне.

Все люди грешны, даже я сейчас,

Проступок твой спонтанный обелю.

Себя унижу уж в который раз —

Грехи других, с твоими не сравню.

И тем разумность падкости придам,

Что назову я худшее — благим.

И грех твой оправдаю даже сам,

С собой ведя войну, собой судим.

   Но шлю себе невольно в том укор,

   Что я — пособник твой! О, милый вор.

Сонет 36

Позволь признать — расстаться нам с тобой,

Потребность всё становится ясней.

Чтоб тот позор, который только мой,

Я нёс теперь без помощи твоей.

Пусть общая любовь, что есть у нас,

Зло каждого по-своему гнобит.

Оно хоть и крадёт свиданий час,

Но ценности любви не умолит.

При встрече ты со мной не говори,

И я не покажу, что друга знал.

Свои мне взгляды больше не дари,

Чтоб светлый облик свой не запятнал.

   Не делай то ведь так тебя люблю,

   Что честь твою храню я как свою.

Сонет 37

Отцу седому нет милей утехи,

Когда в делах он сына видит прок.

И мне — отрадой все твои успехи,

Когда меня согнул жестокий рок.

Но если красота, происхожденье

И ум твой краше делают что есть,

Одним всего своим прикосновеньем,

То я любовь добавлю в эту смесь.

Тогда и я — не бедный, не презренный,

Не побеждённый долею своей,

Твоею, друг мой, дружбой напоенный,

Живу лишь частью славы всей твоей.

   Всё лучшее пусть будет у тебя,

   Вполне счастливым буду с тем и я.

Сонет 38

Зачем искать других мне вдохновений,

Когда ничто не сможет подарить,

Возвышенный столь смысл стихотворений,

Что на бумаге трудно отразить.

И если что-то видишь ты достойным

В моих трудах — в том нет моих заслуг!

Ведь светом чистым, самопроизвольным,

Ты вдохновляешь к творчеству, мой друг.

Пусть будешь даже Музой ты десятой,

Все девять прежних лихо обойдёшь,

Что вдохновляли всех певцов когда-то,

К строкам нетленным ум мой призовёшь.

   И коль тебя как до́лжно воспою,

   Твоею славой сглажу боль свою.

Сонет 39

Хвалить тебя, что ты в моей судьбе

Та часть меня, что сам в себе люблю?

Но как хвалу дарить смогу себе?

Что ж не моё в тебе тогда хвалю?

Давай теперь расстанемся с тобой,

Чтоб имя одного питало славу!

Чтоб мог своею искренней строкой

Отдать тебе хвалы свои по праву.

О, что ты хочешь доказать разлука?

Ты отдых тот, что дарит силы вновь!

И разве в том, скажи, для сердца мука,

Чтоб я восславить смог свою любовь?!

   Ты учишь нас тому, чтоб мы могли,

   Любить сильней тех, кто от нас вдали.

Сонет 40

Так забери любви мои с собой,

Возьми их все, но станешь ли богаче?

И нет любви, любовь моя, такой,

Чтоб быть твоей и с этим больше значить!

И если, всё моё возьмёшь любя,

То я ни в чём винить, поверь, не стану.

Но обвиню, наверное, тебя,

Когда ты с тем  польстишь самообману.

Мой нежный вор, не быть с тобой нам в ссоре,

Всё потеряв, не шлю тебе укор.

Любовь не врёт — намного больше горе,

Коль ненависть придёт, как приговор.

   О, прелесть с похотливыми чертами,

   Убей меня, не делай нас врагами!

Сонет 41

В твоих затеях все грешки видны,

Что свойственны, увы, младым годам.

И в том, наверно, нет твоей вины,

Соблазн плетётся по твоим пятам.

Ты кроток — тем заочно побеждён,

Хорош собой, а значит под прицелом.

Какой сын женщины, когда приворожён,

От ласк любви откажется несмело?

Быть может я, но ведь и ты вполне

Придерживать сумел бы похотливость,

Чтоб не корить себя в двойной вине,

Нарушивши друзей своих правдивость:

   Её, тем, что пленил своей красой,

   Свою — пренебрегая с нею мной.

Сонет 42

Не в том причина всех моих стенаний,

Что вся она твоя теперь, друг мой!

Но правда в том — исток моих страданий,

Что и она владеет всем тобой.

Обидчики, я так вас оправдаю:

Её ты любишь так же как и я

И зная, как я искренне страдаю,

Любовный бред отводишь от меня.

Тебя теряю — ей приобретенье,

Её теряю — друг счастливей мой.

И в том мой крест и даже утешенье,

Что вы нашли друг друга не со мной.

   Но рад я, что мой друг и я — одно!

   Себе польщу что любит одного.

Сонет 43

С закрытыми глазами лучше вижу

Ведь днём, они взирают в пустоту,

А ночью, лишь смыкаю веки ближе,

Свой свет глаза направят в темноту,

Где образ твой во мгле собою светел,

О, как прекрасно лик твой неземной

Сиял бы красотой в обычном свете,

Раз и во тьме он светит мне ночной.

Я говорю: «Какое было б счастье,

Глядеть мне на тебя в теченьи дня,

Когда в ночи́ мой взгляд не безучастен,

И облик твой доступен для меня».

   Хоть дни все тёмны — но́чи все ясны,

   Когда тебя показывают сны.

Сонет 44

О, если б этой плоти мыслью быть,

То путь далёкий не был бы преградой.

В один бы миг сумел его покрыть,

Чтоб оказаться снова с другом рядом.

Тогда бы было просто всё равно,

Где телом находится на Земле.

К тебе перелететь бы смог давно,

И был бы счастлив с этим я вполне.

И мысль — что я не мысль, меня убьёт,

Мне не перенестись туда, где ты!

И я страдаю дни все напролёт,

Что плотью из земли я и воды.

   Ведь элементы те напрасны так,

   А горечь слёз — их непременный знак.

Сонет 45

Огонь и воздух, где бы ни был я,

Два элемента, что всегда с тобою.

Огонь — желанье, воздух — мысль моя,

Во мне дополнят воду, что с землёю.

Быстрей к тебе несут они любовь,

Посольством их сердечным отправляю

И еле жив, страдаю вновь и вновь,

Пока вестей от них я ожидаю.

Лишь с возвращеньем двух моих частей,

Мой жизненный состав восстановится.

Вот и сейчас, жду добрых новостей,

Пора домой посланцам возвратиться.

   Я рад, как весть благую получаю,

   Но отослав послов, опять скучаю.

Сонет 46

Мои глаза и сердце на войне,

За образ твой ведут конфликт заочно.

Глаза хотят владеть им всем вполне,

Считает сердце то — неправомочным.

Оно твердит, что ты живёшь лишь в нём,

Что взгляд не внутрь направлен, а наружу.

Глаза, приводят мнение своё —

Что, всё же, лик твой видеть чем-то нужно!

И, чтоб решить имущественный спор,

Я учредил жюри из чувств и мыслей.

Вердикт их в том — часть, получает взор,

А сердце часть свою берёт, в том смысле:

Что внешность — это собственность лишь

зренья. Ну а любовь — для сердца, без сомненья.

Сонет 47

Мои глаза и сердце вновь друзья.

И договор скрепили меж собою:

Когда глазам узреть тебя нельзя,

И сердце не найдёт себе покоя,

Тогда глаза рисуют образ твой,

Так сердце к угощенью приглашают.

Но лишь утратит сердце свой покой,

Глаза к нему гостями прибывают.

Ты образом таким всегда со мной,

К тебе свои я устремляю мысли.

Не может удалиться образ твой,

Ведь мысленно, ему всегда быть близким.

   Он и во сне не закрывает дверцу,

   Любви к тебе, глазам моим и сердцу.

Сонет 48

Я так заботился, собравшись в путь,

Безделицы все спрятать под запоры,

Чтоб для моей же пользы, умыкнуть

Их не смогли в пути далёком, воры.

Но тот, к кому моя любовь безмерна,

Моя и радость, и теперь печаль,

Дороже из всего, что есть наверно —

Для вора мной оставлен словно дань.

Тебя не запер ни в какой сундук,

Храню бриллиантом трепетно в груди.

Хоть ты её покинуть можешь вдруг,

Решаешь сам, остаться иль уйти.

   И я боюсь — трофей такой свободно

   Похитить волен, в общем, кто угодно.

Сонет 49

На время то (коль время то придёт)