Бесплатный фрагмент - Солнечный зайчик

Как две галактики одну звезду не поделили

Мы с Алесей почитали на ночь книжку, и я пожелала ей спокойной ночи. Но не тут-то было: Алесю так просто не проведёшь.

— Бабушка, расскажи мне сказку, — попросила Алеся.

— О чём же тебе рассказать, деточка?

— О чём хочешь. Только чтобы подлиннее была. Можешь сама придумать.

— Тогда я расскажу тебе о том, как образовалась наша Галактика Млечный Путь.

— А что это такое — «галактика»?

— Сейчас объясню. Видишь в окошке звезду? А вон ещё одна, и ещё… Они очень далеко друг от друга и от нас, хотя нам и кажется, что близко.

— Далеко-далеко, как море? — спросила Алеся.

— Гораздо дальше. И все эти звёздочки-песчинки, которые ты видишь, и много других, которые сейчас не видны, лежат вместе на одном «морском берегу», на одном пляже. И мы тоже находимся на этом пляже, а вокруг нас — песок из миллионов песчинок, куда ни глянь… Так вот этот пляж и называется «Галактика».

— Бабушка, а что, галактика только одна? Один раз мы с мамой и с папой ездили на Чёрное море, а другой раз — на Средиземное.

Алеся девочка умная, иной раз схватывает самую суть быстрее, чем взрослые.

— Галактик очень много, золотко. Больше, чем морей.

— А почему Галактика называется «Молочный путь»?

— Не «Молочный», а «Млечный Путь». Но это одно и то же. Я тебе сейчас расскажу.

* * *

Когда-то давным-давно звёзд было ещё мало, и все галактики соревновались друг с другом — кто больше отыщет себе звёзд. Все они летали в одном огромном-преогромном океане, который называется вселенная, и захватывали всё, что попадалось им на пути. Однажды оказались неподалёку две большие галактики и устроились в засаде, надеясь перехитрить друг друга. Развесили магнитные ловушки, вырыли гравитационные ямы, такие глубокие, что заглянешь в них — а там черным-черно, ни зги не видно. И вдруг смотрят, летит прямо на них одна неосторожная звёздочка. Летит, по сторонам не глядит, всё внимание её занято тем, что она держит в руках. Сама звезда круглая, и рук у неё видимо-невидимо. Торчат как лучики во все стороны. Не удивительно, что ничего из-за своего груза не замечает. В каждой руке лучистой по ведру. А были там вёдра с молоком и с мёдом. Знать, сластёна была эта звезда, хотела дома у себя побольше запас сделать из любимых продуктов.

Когда заметила звезда, что ей угрожает опасность, было уже поздно. Сразу две галактики накинулись на неё и давай тащить, каждая в свою сторону. Не знает звезда, куда ей кинуться, совсем голова у неё закружилась. Крутится, крутится по орбите между двух галактик, выхода найти не может. А галактики так вцепились в неё, что ещё немного — и растерзают звезду, растащат по кусочкам. Очень не хотелось звёздочке лишаться своих богатств, но делать нечего. Решилась несчастная на отчаянный шаг. Размахнулась, прицелилась как следует и побросала все свои вёдра с молоком и с мёдом, которые попали прямо в галактики. От неожиданности галактики ослабили свою хватку на какую-то долю секунды, но этого оказалось достаточно. Звезда выскользнула из их поля притяжения, изменила свою орбиту и улетела далеко-далеко, в свободное от галактик пространство. Наверное, там и летает до сих пор, не хочет больше к галактикам приближаться.

Что же случилось с галактиками? С одной стороны звезда была увешена вёдрами с молоком, с другой — вёдрами с мёдом. Когда она их побросала в разные стороны, то почти всё молоко попало в одну галактику, а мёд — в другую. Молоко струями расплескалось по всей галактике, там, где звезда взмахнула своими рукавами. Струи закрутились вокруг центра галактики по спирали и получились спиральные рукава. А вся наша Галактика, Млечный Путь, потому так и называется, что на пути, где пролилось молоко, появились планеты. На них образовались леса, моря, горы, лошади, коровы и маленькие дети, которые пьют по утрам молоко.

А что произошло с другой галактикой? Звёздочка бросила в неё свой груз и закричала что было силы: «НА ВЕДРО МЕДА!» Эхо разлетелось по всей галактике, но, как это бывает часто с эхом, отразилось обратно немножко исковерканным. Две буквы, В и Е из слова ВЕДРО, вообще исчезли. Первые две буквы, Н и А, перепутались местами, и получилось:

АН ДРО МЕДА!

Пока Эхо летало по этой галактике, в Млечном Пути появились люди, изобрели телескоп, различные приёмники излучения и стали наблюдать и слушать другие галактики. Услышали отголоски Эха из соседней галактики и назвали её Андромедой. Из-за мёда картина затуманилась, плохо было видно, что творится внутри галактики, поэтому её стали называть туманностью Андромеды.

* * *

Алеся сладко спала, положив ладошку под щёчку. И снились ей туманности и галактики далеко от Земли, где много тёплых морей и жёлтого горячего песка на ласковых планетах вокруг разноцветных звёзд.

Полная Луна и плюшевый мишка

На день рожденья Алеся получила в подарок плюшевого медвежонка. Он лежал в большой, красивой, разноцветной коробке. Когда Алеся открыла её, она даже рассмеялась от радости: мишка был золотистого цвета, в красной курточке, зелёных штанах и такой же зелёной шапочке. Алесе очень понравилась его добрая мордашка. Всем своим видом он, казалось, говорил: «Тебе грустно? Хочешь, я расскажу тебе сказку?»

Алеся очень любила слушать сказки. Мама читала ей сказки по вечерам, когда Алеся и её братик Матвей уже лежали по своим кроваткам. Маленький Матвей сказок почти не слушал, сидел в кровати и занимался своими делами: то носки с себя снимет, то фломастером на стене нарисует, то выбросит на пол кружку-непроливайку. Но вёл себя тихо, не мешал Алесе слушать сказку.

Вечером, перед сном, Алеся взяла медвежонка с собой в кровать и попросила маму:

— Мамочка, расскажи мне сказку про мишку.

— Про мишку? А ты дала ему имя?

— Нет ещё. Я не знаю, как его назвать.

— Хорошо. Я сначала расскажу тебе про одного мишку, а потом мы вместе подумаем, какое имя для него выбрать.

* * *

В густом лесу жили-были медведи: медведь-папа, медведица-мама и медвежонок-сын. Летом они собирали малину в лесной чаще. Когда-то здесь люди занимались лесозаготовками и рубили деревья, все подряд. А вывозили на огромных лесовозах только самые хорошие, толстые брёвна. Мелкие стволы так и остались валяться в лесу, никому до них дела не было. Возле этих поваленных деревьев очень хорошо росла малина, черника, голубика. Места были спокойные, просеки заросли кустарником, и никто из людей давно сюда не заходил. Медвежонок любил забираться в самую чащу, наесться малины до отвала, а потом лежать на спине и смотреть в небо, на облака, которые проплывали над головой.

Один раз он лежал, лежал и заснул. Проснулся уже поздно, солнце зашло и стало совсем темно. В безлунную ночь в густом лесу совершенно ничего не видно. Медвежонок немножко испугался, что не найдёт дороги домой и придётся ему ночевать в лесу, а не в своей уютной берлоге. Но тут подул ветерок и донёс до него запах малины из знакомого малинника. Медвежонок обрадовался и уверенно пошёл на запах.

Вдруг он услышал, как под кустом кто-то тихонько плачет.

— Кто тут? — спросил медвежонок, вглядываясь в темноту.

Не было видно ни зги. Что такое «зга», медвежонок не знал, но он подслушал это выражение у охотников, которые однажды заблудились в чаще и случайно набрели на берлогу. Мама во сне заворчала, и охотников как ветром сдуло.

— Я, — ответил тоненький голосок и всхлипнул.

— Кто такой «я»? Как тебя зовут и что ты тут делаешь?

— Я серенький зайчик, и я попал в ловушку к Верлиоке. Он ставит свои капканы в самых глухих местах, а в безлунную ночь выходит из болота и хватает всех, кто ему попадётся. Сейчас он должен придти. Ой-ой-ой!

— Не бойся, я тебя спасу. Не дам в обиду Верлиоке. Как открывается этот капкан?

— Это только Верлиока знает. Он вообще никого не боится, этот Верлиока. Он не выносит только солнечного и лунного света и поэтому вылезает из болота в самую тёмную ночь, когда на небе нет даже лунного серпика. Сейчас именно такая ночь. Он должен скоро появиться, и тогда нам обоим не сдобровать. Ты мне ничем уже не поможешь, лучше сам спасайся.

Медвежонок сказал:

— Меня мама учила, что нужно помогать тем, кто попал в беду. Я тебя, зайчик, не брошу. Сейчас мы что-нибудь придумаем. Я буду думать, а ты не плачь, а то мне думать мешаешь.

И медвежонок глубоко задумался. Прошло пять минут, а он всё думал и ничего не мог придумать. В болоте что-то глухо заурчало, засвистело, заклокотало.

— Думай скорей, медвежонок! — испуганно зашептал зайчик. — Это Верлиока приближается!

— Придумал! — обрадовался медвежонок. — Я залезу на дерево, а когда Верлиока подойдёт и откроет капкан, прыгну прямо на него. Он испугается и убежит обратно в болото.

Сказано — сделано. Мишка быстро забрался на дерево, которое росло рядом с болотом, и затаился среди ветвей.

И тут из болота показался огромный мохнатый Верлиока. Он держал в одной руке гнилушку — есть такие гнилые пеньки, которые светятся на болоте тусклым светом, — а в другой ключ от капкана. Гнилушку Верлиока повесил на дерево, на котором сидел медвежонок, а сам с рычанием подошёл к бедному зайчишке.

Мишка подобрался к гнилушке и схватил её обеими лапами. Свет закачался, Верлиока удивился и обернулся. И тут произошло нечто неожиданное для всех.

— Монд! Монд! — закричал Верлиока и, бросив ключ, со всего размаху плюхнулся в болото.

Только его и видели. Мишка слез с дерева, подобрал ключ и открыл капкан, в котором сидел зайчишка. Тот был ни жив ни мёртв от страха.

— Что это он такое кричал? — спросил медвежонок у зайчика, когда тот, наконец, пришёл в себя. — Какой такой «Монд»?

— Это на его верлиочьем языке значит полная Луна. Он же очень солнца и луны боится. А ты, когда взял его гнилушку, совсем похож стал на луну среди туч. Такой же золотистый и круглый. Спасибо тебе! Ты меня спас, медвежонок Монд!

И мишка с зайчиком пошли, взявшись за лапы, прочь от болота. С тех пор они подружились, часто встречались и играли вместе. Зайчик в шутку обращался к медвежонку по имени Монд, а мишка не возражал.

* * *

— Вот такая сказка про мишку, — сказала мама.

— Пусть мой мишка будет называться Монд. Хорошо, мама?

— Хорошо. А теперь спи. Завтра проснёшься и будешь с ним играть.

Мама поцеловала Алесю, пожелала ей спокойной ночи и вышла из детской. Матвейка уже давно спал. Он уснул в самом начале сказки.

Быстрее скорости света

Рыжий Лисёнок выпал из мешка Деда Мороза на повороте, когда тот, съезжая с горы, заложил особенно крутой вираж. Лисёнок откатился в сторону и угодил в сугроб, а Дед Мороз, не заметив пропажи, понёсся дальше. До Нового Года оставалось несколько часов, а Деду надо было пересечь Онежское озеро да по тайге пробежать немаленькое расстояние до города Коряжма. Конечно, субзвуковые лыжи марки «Копуша» позволяли ему преодолевать пространство почти со скоростью звука, но Дед любил, как в старину, пробежаться по морозцу, чтобы щёки раскраснелись, а изо рта пошёл густой белый пар. Он не любил реактивное такси и поэтому, чтобы не рисковать, выехал заранее — хотел прибыть на место назначения заранее.

Заказ у Деда Мороза был особенный. Можно сказать, спецзаказ. Рыжего лисёнка с планеты Патрикея надо было успеть доставить до Нового Года маленькой девочке по имени Алеся. Она недавно в результате несчастного случая потеряла точно такого же. Утешить девочку удалось только после того, как ей пообещали подарить нового лисёнка к Новому Году.

Дед Мороз почуял неладное только возле посёлка Няндома, когда настало время кормить и выгуливать лисёнка. Проголодавшись, лисёнок начинал ворочаться и громко вздыхать в мешке, а в этот раз даже не пытался когтями порвать прочный огнеупорный материал. Дед Мороз развязал мешок и… похолодел. Лисёнка в мешке не было! Что делать? Следующий звездолёт с Патрикеи будет только в семь утра, уже после Нового Года. Второго такого больше на всей Земле не сыщешь! Во что бы то ни стало надо его найти.

Дед Мороз посмотрел на карту и задумался. Возвращаться и искать потерю вдоль лыжни не имеет смысла — велика вероятность, что он просто не успеет. И тут Деда осенило.

В каких-нибудь ста с небольшим километрах к северу располагался старинный космодром в Плесецке. Двести лет назад оттуда запускали ракеты в космос. Оттуда же намеревались отправить сверхсветовой космический корабль «Фотон» для испытаний в ближнем космосе, но проект заморозили, потому что потребовалось срочно лететь к звезде Альфа Центавра и спасать обитателей тамошней планеты. Центавриане готовились развязать глобальную войну и перебить друг друга. Нужно было остановить безумие. Средства для этого нужны были немалые, а испытания «Фотона» ещё не были завершены. В дальний космос полетели на другом, субсветовом космолёте.

«Только бы с ним было всё в порядке», — думал Дед Мороз, глядя на компас и прокладывая путь между высоких остроконечных елей. Вдалеке показались ажурные вышки космодрома. Когда-то они нацеливали ракеты в небо, их металлические лапы цепко держали космических посланцев в своих объятиях, которые разжимались только в момент старта.

Где же «Фотон»? Вот он, стоит как новенький, готовый к взлёту. Как будто люди только вчера ушли отсюда. Даже ступени трапа не поржавели.

Дед Мороз поднялся в рубку управления. Рубильник включился сразу, где-то в сердце корабля глухо заурчал двигатель. Да, строили на века. Дед Мороз уважительно нажал красную кнопку, и Мозг Корабля ожил. Дед уверенно нажимал на клавиши, вводя программу полёта. Ему нужно было попасть совсем недалеко в прошлое, всего часа на два назад.

Наверное, пианист после двухмесячного перерыва не смог бы по памяти сыграть концерт Иоганна Себастьяна Баха для двух клавиров с оркестром до мажор, а пальцы Деда Мороза бегали по клавиатуре компьютера с прежней лёгкостью и быстротой. «Такое не забывается», — он нажал на клавишу «Ввод» и откинулся на спинку кресла. Загорелась зелёная надпись «К старту готов». Через минуту корабль взовьётся в небо и помчится вдогонку световым сигналам, которые ушли с Земли в тот момент, когда Дед Мороз выронил из мешка лисёнка. Для этого просто нужно лететь быстрее скорости света и иметь при себе мощный телескоп. Дед снял чехол с гамма-телескопа и сфокусировал его на Онежском озере. Конечно, бывают телескопы и помощнее, но для его цели годился и этот, сейчас уже устаревший вариант.

Когда корабль достиг скорости света и преодолел её, Дед Мороз увидел себя на трапе возле корабля. Только почему-то он не поднимался, а пятился по нему вниз. Дед нахмурился, но через секунду расхохотался и хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Все события будут разворачиваться в обратном порядке, как будто сняли кино и пустили киноленту задом наперёд. Теперь главное — не упустить нужный момент. Дед с любопытством наблюдал, как он стремительно катится на лыжах в гору, уверенно обходя препятствия, как будто глаза у него на затылке. Ага! Рыжее пятно промелькнуло и через мгновение исчезло, но зоркий глаз фотокамеры успел зафиксировать место падения. Пора возвращаться. Да, и теперь самое время вызвать реактивное такси.

Когда космический корабль «Фотон» осторожно приземлился у подножия холма, машина уже ждала Деда Мороза. Скоростное Р-такси было оборудовано по последнему слову техники и потому не нуждалось в помощи человека-водителя. Дед бережно подобрал лисёнка, который дрожал под кустом в том самом месте, где его потерял Дед. Известно, что лисята с Патрикеи не любят холода, хотя и выдерживают температуру до минус пятидесяти градусов Цельсия.

Дед продиктовал маршрут и закрыл глаза. Сорок лет назад его отобрали из отряда космонавтов для тренировок и испытаний сверхсветового корабля «Фотон». Он знал этот корабль как свои пять пальцев. И не его вина, что ему так и не удалось полететь на нём в космос. Высший Совет Земли решил, что чистая наука подождёт, нужно помогать братьям по разуму, которые своей неразумной деятельностью довели свою планету до опасного рубежа.

«Ничего, зато я переквалифицировался в Деды Морозы», — улыбнулся старик, подлетая к маленькому домику лесника. Девочку Алесю с трудом уговорили лечь спать, чтобы дождаться завтрашнего утра, когда у неё появится Друг. И Деду стало тепло на душе оттого, что он принёс радость ещё одному человеку.

Как комета хвост потеряла

Алеся возвращалась с мамой из детского садика. Был ясный солнечный вечер в конце мая. Алеся внимательно глядела по сторонам: под кустами могли прятаться интересные вещи. Вчера, например, она нашла большую блестящую пуговицу с золотым ободком, а три дня назад — слонёнка с оторванным ухом. Мама, конечно, не разрешала тащить всю эту «гадость» домой. Но если повезёт, и мама отвернётся, то можно нагнуться и быстро спрятать находку в карман.

Вот и сейчас Алеся заприметила на обочине красивую верёвочку зеленовато-жёлтого цвета. Чтобы получше её рассмотреть, Алеся подошла поближе. Из-под ног юркнула маленькая ящерка и спряталась в кустах.

— Ящерица! — воскликнула мама.

— Где? — Анюта отвела глаза от верёвочки. Теперь не удастся её незаметно подобрать.

— Да вот же! Вон она побежала. И хвостик свой оставила. — Мама шевельнула носком туфли Алесину находку.

— Это что, её хвост? А как же она теперь без хвоста?

— Новый отрастёт. Ещё лучше прежнего. Пойдём, скоро папа с работы придёт, а у нас ужин не готов.

Алеся, не отрываясь, смотрела на потерянный хвостик.

— Мамочка, давай его с собой возьмём! Он такой красивый. Он же ящерке больше не нужен?

— А тебе зачем? — подозрительно спросила мама.

— Я повешу его у себя в комнате, буду смотреть на него и придумывать сказки.

— Только — чур! Руками не трогать, — и мама аккуратно завернула хвостик в бумажный платок.

Вечером папе рассказали про хвост. Он задумался, а потом сказал:

— А знаешь, дочка, хвосты теряют не только ящерицы.

— А кто ещё? Слоны?

— Нет, слоны вроде бы не теряют. Но есть такие хвостатые звёзды, кометы называются, у которых отрастают хвосты, когда они подлетают к Солнцу.

Алеся уже знала, что Солнце — это большая звезда, а Земля — планета, которая кружится вокруг Солнца в космосе. Все остальные звёзды кажутся маленькими, потому что они очень далеко от Земли.

— Ближе, чем Земля, подлетают?

— Гораздо ближе.

— А почему они не сгорают? На Солнце ведь жарко!

— А они и сгорают. Отчасти. Они же ледяные. Лёд превращается в пар, который тянется за кометой в виде хвоста. Комета облетит вокруг Солнца и уйдёт обратно в далёкий космос, пар замёрзнет, снова превратится в лёд, и хвост исчезнет.

— А если эта комета снова вернётся к Солнцу?

— Тогда хвост появится опять.

Вечером была папина очередь рассказывать Алесе сказку на ночь. Алеся попросила:

— Пап, расскажи про комету.

— Про комету? — Папа задумался. — Ну что ж, давай про комету.

* * *