Бесплатный фрагмент - Солара

Любовь загадочна для нас, потому что она бесконечно проста. Мы мечтаем о ней, ищем её, находим и ошибаемся, разочаровываемся и никогда не забываем о ней.

Две истории о любви, которые выбрали мои руки, чтобы проявиться на бумаге. Я их просто записала. Это не моя фантазия.

Книгу посвящаю Алайе Мира. Благодарю её за идею и за моё вдохновение.

Возможно, у Вас, читатель, возникнут вопросы, связанные с техническими деталями перемещения моих героев во времени — у меня нет на них ответов.

Приглашаю Вас сосредоточиться на главном: на событиях, чувствах, ощущениях, словах персонажей.

Глава 1. Западный ветер

Солара проснулась вместе с первым солнечным светом, появившемся в комнате. Потянулась и вдохнула в себя извечный воздух своего дома с запахами хмеля и свежего хлеба. Оглядела спальню. Выбеленные весною стены были чистыми, рушники, подушки, скатерть, лампа с абажуром — всё на своих местах, всё, как она любит — её мир был в порядке. Улыбнулась самой себе, встала с кровати и пошла на крыльцо в чём была, в длинной белой рубахе. А во дворе первые солнечные лучи на чистом небе уже пробивались сквозь листву садовых кустов. Сила этих первых лучей наполняла воздух и Солара втянула его носом, наполняя себя этим светом. Закрыв глаза, она чувствовала тепло, как оно прогревает веки и входит в расслабленные глаза, и дальше, внутрь её головы, и дальше, опускается по затылку вниз по спине. Маленькая тучка чуть прикрыла солнце и Солара уловила в воздухе едва ощутимый холодок — да, это сегодня начинался закат лета и восход осени.

Новая осень! Как же она любит это время! Именно осенью она взахлёб занимается своими излюбленными делами, именно осенью её сила имеет качество магии, именно осенью она создаёт свои самые насыщенные, самые волшебные снадобья. Повернувшись спиною к солнцу, она освободила свои длинные каштановые волосы, разметав их по плечам. Живые, сверкающие, они стали согреваться и скоро каждый волос стал проводником тепла, наполняя кожу головы энергией. «Приветствую тебя, моя любимая, моя Осень! С благодарностью приглашаю Тебя в мой мир! Сопровождай меня! Я готова принять Твою стихию во всей её силе!», — так мысленно говорила Солара, стараясь лицом ощутить западный ветерок.

Она посмотрела на свою баньку, потерла руки в предвкушении делания и вернулась в дом, чтобы окончательно проснуться, умыться и начать новый день. Достала из дубового, еще бабушкиного, шкафа все свои осенние одежды. Разложила их на кровати. Для первого дня Осени выбрала терракотового цвета юбку с виноградными листьями по подолу и нежную желтую блузку — вышиванку. Встречать Осень, так встречать! Красные, как ягоды рябины, бусы, множеством своих нитей обвили стройную шею и легли на грудь. Заплетенные в косы волосы короной поднялись надо лбом.

— Ну что же, зеркало, встречай меня! Осень — это и твоё время тоже!, — так приговаривала Солара, кружась и улыбаясь своему отражению. Ей захотелось надеть припасённую к осени обновку — бардовые ботиночки из мягкой кожи с золотыми пряжками.

— Красотка! — с удовольствием сказала она зеркалу.

И вот, нарядная, с улыбкой, полная здоровья и сил, она по-хозяйски направилась к баньке. Раскрыла настежь её двери и окна, впустила в неё утренний ветер и лучи восходящего солнца. Пусть прогреется и проветрится, она нужна ей теплой и свежей. Эта банька была банькой только наполовину и именно с восточной своей стороны. А с западной — это было сердце Солары, её Место Силы. Небольшая комната с бревенчатыми стенами, источавшими тонкий дубовый аромат. Две стены были заняты полками сверху донизу, на которых стояли… Чего только тут не было! Банки и баночки, склянки и скляночки, корзинки и коробочки, ложечки и палочки, мешочки и свёрточки… Не было числа этим припасам трав, ягод, орехов, корешков, веточек. Солара собирала это добро все лето и всю осень, сушила и складывала, подписывала и записывала, взвешивала на простых аптечных весах, считала и снова записывала… Посреди комнаты стоял высокий стол с книгами, тетрадями, аптечными весами, досочками и еще чем-то. А на маленькой печке — сложная конструкция из медных сосудов и медных же трубок. Это и было её орудие волшебства — здесь она извлекала ароматы. Она делала это только осенью, когда металлы — и медь, и сталь ножей, и серебро зеркал были в особой силе, когда они проявляли в полной мере свою способность изменять вещества и выявлять из них самую суть. Конечно, отвары и настойки из трав — это чудесные средства от всех болезней, но только ароматы могут творить настоящее волшебство с человеком — влиять на его мысли, изменять их и по-настоящему исцелять. Травами можно расслабить больной орган и освободить его от спазма и шлаков. Но вот превратить страх, который гнездится в почках в нежность, или гнев печени в спокойное принятие, или тоску, которая цепляется за лёгкие — в радость, можно немногими средствами, и одно из них — ароматы. Именно осенью ароматы ощущаются наиболее ярко, а лёгкие раскрыты наиболее полно, поэтому извлечение запахов происходит легко и точно.

Солара остановилась посреди своего царства и задумалась. Каждый год в этот день она брала свои ножи, заворачивала их в кусок кожи и несла в кузницу — почистить и наточить. Вот и сейчас она взяла их, приготовленные еще вчера, прихватила большую банку свежей живительной мази — благодарность кузнецу и снова задумалась. Её мысли занимал новый кузнец, появившийся ещё зимой и улыбавшийся ей всякий раз при встрече. «Что ж тут думать-то?!», — топнула ножкой в новом ботиночке Солара, и осторожно взяла в руки маленький пузырёк с бесцветной маслянистой жидкостью. Она открыла его, втянула носом аромат и, расслабленная, впустила его в своё тело. Ответом была тихая и теплая радость на сердце. Единственную и драгоценную каплю этого аромата она поместила в центр своей груди, поставила пузырёк на полку и пошла в кузницу.

Ворота кузницы были раскрыты. Внутри никого не было. Солара вошла и стала разглядывать это пространство, интересное, волшебное, пахнущее жаром и металлом, Огнём и окалиной. Здесь было душно и довольно темно. Она решила подождать кузнеца снаружи и уже хотела выйти, как услышала у себя за спиною:

— Здравствуйте!

Что-то внутри Солары дрогнуло и колени стали вдруг слабыми. «От неожиданности», — мелькнула мысль. Кузнец смотрел в её глаза и улыбался. Она чувствовала, как лицу стало жарко, а выдох остановился внутри груди, там, где она спрятала аромат. Кузнец просто и спокойно не отводил свой взгляд. И тут она словила ощущение бесконечности этого мгновения, когда времени не существует, а есть только этот взгляд и глаза другого человека. Они были серыми и бездонными.

Солара молча протянула ему свои ножи, да так и осталась стоять, словно вкопанная, пока кузнец разглядывал их, неторопливо и старательно точил.

— Ну вот, готово, держи свои ножи, — снова улыбаясь, сказал кузнец, и она, наконец, очнулась…

Пришла в себя Солара только дома. «Что это было со мною? Что это за чары? Неужели эта капля аромата… Нет, это всё… кузнец… Вот тебе и волшебство, теперь ты испытала его на себе…», — бормотала она себе под нос, задумчиво бродя по двору между банькой и домом. Войти в новое для себя состояние было трудно. Оно было тяжёлым и захватывало всё её существо. В конце концов она устала и присела на своё крыльцо. Голова была полна мыслей и от этого была горячей и тяжелой. «Нужен мятный чай, нужно охладить голову», — Солара медленно поднялась. После прохладного питья ей стало полегче, и чтобы вернуться в привычное расположение духа, она решила пойти к лесному ключу и искупаться.

Ах, что это было за место! В сосновом бору, чистом и пахнущем смолою, где в июне полно земляники, из-под земли бил ключ и образовывал небольшое и неглубокое, в рост человека, озерцо. Из этого озерца ручей продолжал свой путь дальше, к речке, а тут холодная подземная вода, попадая в смоляное тепло соснового бора, являла свою чудесность. Эта граница холода земли и тепла воздуха творила волшебство с этой водою. Она была мягкая и ласковая, кристально прозрачная и сияющая в рассеянном солнечном свете. Солара часто приходила сюда купаться и никогда никого здесь не встречала. Иногда она даже думала, знает ли кто-нибудь еще про это место? Вот и сейчас, подойдя к озерцу, она огляделась, сняла с себя одежду и окунулась в целительный источник вся, с головою. Жар и тяжесть сегодняшнего дня тут же исчезли, растворились вместе с быстрыми и ненужными мыслями. Голова снова стала лёгкой, а сердце — спокойным.

«Ну вот и славно! Теперь можно вернуться к моим осенним хлопотам! А как же кузнец? А что кузнец? Да, глаза у него красивые. Надо будет еще как-нибудь в них заглянуть». И Солара снова на миг опустилась с головою в наполненное озерцо…

Глава 2. Высокий берег

Она окунулась в своё озерцо в надежде словить то состояние, которое ей давала чистая вода, когда она переставала ощущать свою кожу и чувствовала движение всех жидкостей своего тела. Тогда исчезала граница между внешней водой и внутренней. Это было удовольствие, однако, только летнее. Вот и сейчас, в первый же день осени, состояние это не приходило к ней, как будто что-то изменилось или в ней самой, или в воде. Солара вышла на бережок, оделась и пошла домой.

Тропинка её была еле заметной и бежала сквозь лес к высокому берегу реки, а потом сворачивала и недолгое время вилась вдоль этого берега, пока не доходила до мельницы. Но Соларе не нужно было на мельницу, она сворачивала с тропинки немного раньше и подходила к своему саду, огороженному высоким плетнём с хмелем. Так она ходила по этой тропинке обычно поутру и часто на своём пути встречала восход солнца. А сейчас уже вечерело, а она была не дома, босиком и голодная. Ей хотелось скорее добежать до своего плетня, и она ускорила шаг.

И вдруг, с высокого берега глядя на тропинку, она увидела внизу идущего навстречу ей кузнеца. Он уже начал подъем и не смотрел вверх, не видел её. Солара быстро шагнула назад, почувствовав комок где-то в солнечном сплетении и метнулась в лес, благо кусты были в двух шагах от тропинки. Она затаилась, боясь дышать или тронуть ветки. Кузнец поднялся и остановился прямо напротив неё, глядя с высокого берега вниз, на реку. «Куда он идет? Неужели к озерцу? Он знает? Может, даже видел меня? Может, не однажды?», — думала Солара, глядя на его спину. Он будто почуял её взгляд, оглянулся, посмотрел на кусты. Ей даже пришлось опустить глаза — показалось, вот-вот увидит. Он стоял и смотрел в её сторону довольно долго, целую вечность. Он не вглядывался в кусты, а глазами охватывал часть леса, будто видел его впервые. Закрыл глаза, потянул носом воздух, снова посмотрел на лес, и снова попытался поймать какой-то запах. Солара вспомнила про свой аромат, но тут же подумала о том, что вода, наверное, всё смыла. Наконец, он чему-то улыбнулся и медленно пошёл по тропинке дальше.

Солара была права и ошибалась одновременно. Да, он видел её и на этой тропинке, и в озерце, и не однажды. Но сейчас он слышал её запах и чуял её присутствие так явно и так ярко, что сомнений не было — она совсем рядом и видит его.

Солара была в этот миг на крутом распутье: возвращаться домой или тихонько пойти за кузнецом. Уже начался закат и становилось прохладно, но любопытство своё она преодолеть не могла, правда, пообещала себе только чуть-чуть посмотреть издалека и всё, сразу — домой. И вот, обнимая себя за плечи и дрожа от волнения, она пошла назад, к озерцу. Кузнец уже скрылся из виду, и она скоро свернула в бор. В бору было сумрачно, и она пошла быстрее, зачем-то поднявшись на цыпочки и почти не дыша. Услышала плеск воды за соснами и вся обратилась в слух, подбираясь ближе к озерцу. И вот она присела за толстой сосной, стараясь разглядеть в полутьме хоть что-нибудь.

Кузнец плескался в её озерце как мальчишка. Солара смотрела на него во все глаза и сердце её гулко колотилось с такой силой, что казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. «Тише, тише, а то он услышит», — приговаривала она мысленно своему сердечку, но было поздно. Он замер и повернулся в её сторону.

— Солара! — сказал он громко. — Я здесь купаюсь и знаю, что ты рядом. Мне нравится твой запах. Я хочу проводить тебя до дому, если ты не слишком меня боишься!

«Зачем же ты пошла за ним, любопытная…» — это Солара сказала себе, а вслух тяжелым языком произнесла:

— Я уже ухожу.

— Я тоже! — и через минуту он стоял напротив неё и протягивал ей руку, помогая подняться с земли.

— Меня зовут Вук, а твоё имя я знаю. Оно написано на банке с той пахучей мазью, что ты дала мне сегодня. Знатная, в самом деле, мазь. Идём? — спокойно говорил Вук, пропуская её вперёд на тропинку.

— Сегодня осень начинается, а ты купаешься круглый год? — продолжал Вук, когда они вышли из бора.

— Нет, сегодня мне так нужно было. Обычно я купаюсь тут только летом. А ты?

— А я с весны и до середины осени. Красивое место, полное природных сил. Я рад, что поселился здесь, в ваших краях.

Оба замолчали и прислушивались друг к другу. Солара поймала себя на том, что она кожей чувствует тепло другого человека и ей стало спокойно, её сердце наконец угомонилось. Подошли к плетню с хмелем.

— Вот мой дом.

— Да, я смотрел на него много раз. Красивый сад и тёплый дом. Мне радостно видеть тебя всякий раз, Солара, — глаз Вука в темноте она уже не видела, но ощущала его улыбку, тепло и тоже улыбалась просто так, и ему, и себе. Они пожелали друг другу доброго вечера и хорошей ночи и Вук исчез в темноте.

Как же она устала! Как же она проголодалась! Солара даже не могла думать и вспоминать всё, что сегодня было, она просто пошла в свою баньку и затопила печь. Поздно, конечно, подумалось ей, но такой день сегодня, особенный. Пока печь топилась, а банька прогревалась, она поужинала и понемногу стала приходить в себя. Наконец, её любимая банька была готова и Солара смогла расслабиться, прогреться, надышаться родными банными ароматами и вернуться в себя, в своё тело. Уснуть в уютной постели — её всегдашнее и простое счастье — сегодня было особенно желанным.

Глава 3. Женский дом

Солнце уже светило в полную силу и птицы уже пропели свои утренние песни, когда Солара открыла глаза. Тут же вспомнился вчерашний день и подумалось о том, как же хорошо, что у неё есть родной дом, и она всегда может в нём укрыться и напитаться. Благодарность ко всему, что у неё есть, наполнила её существо до краёв и с этим чувством она начала свой новый день.

Этому дому был целый век, но он был крепок и ухожен. Построил его прадед Солары, здесь родились её бабушка и мать. В их роду всегда, во всех коленах, рождался в семье только один ребёнок, и всегда девочка. Знахарство передавалось от матери к дочери, это был и дар, и труд. Сколько Солара помнила, её бабушка и мать всегда были чем-то заняты, всегда работали. Собирали травы, извлекали ароматы, проверяли действие смесей, готовили мази, были и повитухами, и костоправами. Бабушки не было с нею несколько лет, а мать с отцом уже давно переселились на родину отца — в соседнюю область. В их женском доме было заведено жить так, как живёт природа. Вместе с природой весною просыпаться и стремиться к солнцу, много работать всё лето, собирать и изменять собранное осенью, сохранять и отдыхать зимой. Знания знахарские передавались только в труде, Солара помогала и бабушке, и матери, смотрела, что они делают и повторяла за ними. Не было только принято ходить в храмы, говорить о совести, нравственности и прочих непонятных вещах. С соседями разговаривали мало и только по крайней нужде. Но каждый день кто-нибудь да приходил в этот дом за помощью.

Сегодня Солара решила, что пора собрать облепиху и приготовить запас той знатной мази, что вчера хвалил Вук. Облепиха уродилась отменная. Крупная, тяжёлая, её ветви опускались прямо до земли. Она занималась облепихой до полудня. Собирала, промывала, перетирала, извлекала масло и снова перетирала, нагревала и уваривала. Осталась довольна своим трудом, ведь получилась большая банка мази и еще целый кувшин лакомства — варенья на меду. Мёд для варенья она брала прошлогодний, и его еще хватит для сливового — её любимого. Назавтра, в субботу, она собиралась прогуляться до пасеки и купить молодого мёда, который был специально для неё уже приготовлен.

Колдуя с облепихой, Солара думала о своей семье, в которой она родилась и выросла. Она думала о своем отце и о том, как он любит маму. Он как будто служит ей, а не просто помогает, подносит, поддерживает или придерживает. Всякое его дело — для неё. Он любит готовить еду и подавать её на стол, любит возить маму на какие-нибудь ярмарки или просто к пациентам, любит делать ей массаж… Всё, что он делает — он любит делать. Она обращала свою мысль к маме и хотела найти в ней причину папиной любви. Какая такая мама особенная, за что он её так любит? И она не находила никакой причины. Мама есть мама, она была просто самой собою всегда. Благодарит ли она мужа за любовь? Как она сама его любит? Соларе ярко вспомнилось, что мама часто говорит ему: «спасибо, дорогой». Это звучит так часто, что в детстве Солара не обращала внимания на эти слова, они будто были фоном её жизни.

И вот сейчас, покончив с облепихой, она остановилась посреди своего двора и вдруг представила себя — своей мамой. И вокруг неё «вращался» мужчина, которому она вслух несколько раз повторила: «спасибо, дорогой». Это «спасибо, дорогой» было как будто репетицией, и она учила свои губы говорить эти слова. Она примеряла на себя новое состояние, которое называлось «спасибо, дорогой». «На полнолуние поеду к ним», — решила Солара, и тут в её калитку постучали.

За калиткой стояла молодая женщина с соседней улицы. Сжавшаяся и в слезах. Говорить она не могла, её трясло, пока Солара терпеливо отпаивала её горячим настоем. Наконец, прорыдавшись, она открыла рубашку и Солара ахнула, увидев огромный кровоподтёк на грудине. Ей не было больно, её было горестно.

— Муж, — только и смогла выдавить из себя Маруся. «Это беда, — подумалось Соларе. Хорошо, что Маруся доверилась, что пришла, прибежала, а не осталась переживать своё горе втихомолку. И откуда только силы взялись на это? Только бы не рванулась обратно, из-за какого-то «чувства долга».

Но сил у Маруси действительно было мало. Она молчала и послушно лежала в комнате, до самого вечера попивая горячий чай с прошлогодним мёдом. Ночью она уснула и во сне по-детски улыбалась. Весь следующий день Солара провела в беспокойстве, потому что Марусю могли искать и прийти к ней. Она не знала, как себя вести и что отвечать. Маруся по-прежнему была слаба, правда, немного поела. Она лежала и в глазах её не было ни одной мысли. Думать ей было так страшно, что лучше было не думать.

За мёдом Солара не пошла, занимаясь то яблоками, то смородиной, то Марусей. Так весь день и прошёл в неспокойных заботах. Вечером она вышла в свой сад, посмотреть на закат и подошла к плетню, туда, где совсем недавно рассталась с Вуком.

И словно не расставалась, потому что он шёл мимо, после своего вечернего купания, домой. Они встретились глазами и молча, глазами поздоровались, а потом долго улыбались друг другу. Она заговорила первая:

— Как вода? Хороша? — он кивнул.

— А как твоя осень? — она вздохнула и оглянулась на дом, а он заметил её беспокойство. В двух словах рассказала о случившемся.

— Видел я сегодня этого «мужа», он приводил своего коня подковать, злился на что-то и был не совсем трезвый. Думаю, сегодня он искать точно никого не будет. Я послежу за ним, а ты не тревожься, все будет хорошо.

«Спасибо, дорогой», — мысленно сказала Солара. Они еще немного постояли, глаза в глаза, он втягивал в себя её запах, а она чувствовала кожей его тепло, и снова расстались, пожелав хорошего вечера и доброй ночи друг другу.

Утро следующего дня выдалось дождливым. Солара, хоть и была пропитана солнцем, дождь любила тоже. В такие дни она почти не выходила из своей баньки, колдовала и волшебничала. Марусе стало лучше. Она отлежалась и отдохнула. Видимо, сами стены женского целебного дома творили с нею чудо. Она улыбалась и рассказывала Соларе старую сказку про женщину — птицу.

— Давай, я что-нибудь приготовлю к обеду, — предложила Маруся и Солара с радостью согласилась, употребив освободившееся время на приготовление задуманного лекарства.

Ближе к вечеру в калитку постучали и Солара пошла посмотреть, кто бы это мог быть. А это оказался пасечник, самолично принесший ей молодой мёд.

— Думаю, ты, наверное, вся в трудах, сейчас ведь самое твоё время. Ехал вот мимо, дай, думаю, завезу, поздороваюсь с тобою, дочка, — добрый старик уважал весь женский род, и Солара не была исключением. Молодой мёд был очень кстати. Солнце, запечатлённое в нём, согревало прямо изнутри и выгоняло вместе с потом старые мысли, освобождая место для перемен.

Вечером, после бани и мёда, Марусе стало совсем хорошо, и она заговорила о жизни.

— К мужу не пойду. Вернусь к матери, в соседнее село, она теперь совсем одна осталась и годы такие, что нужна помощь ей. Думаю, завтра после полудня, уйду.

Солара была рада её решению и даже горда за Марусю. В этот вечер Вук не дал о себе знать, может, был занят?

Глава 4. Козье молоко

Начало осени стояло насыщенное солнцем. Как будто ему было мало целого лета, оно светило, грело и разливалось в крохотных радугах сквозь еще довольно зелёную, но уже уставшую листву. По утрам Солара шла в свой сад, и дальше, за плетень, посмотреть на осень, встретить солнце и повспоминать те самые глаза. А ведь она не видела их уже четыре дня. «Что ж это за глаза-то такие! Прямо заворожили, не идут из головы, и всё тут!» — Солара досадовала то ли на себя, то ли на Вука, который не появлялся.

Утро было прохладным. Осенний воздух, такой прозрачный и чистый, донёс до неё тихую мелодию дудочки; это был Яша, мальчик — пастушок. Тут Солара вспомнила, что не слышала эту дудочку целое лето и соскучилась по ней. Она пошла на звук, в сторону мельницы и моста через реку. Яша был за мостом, играл свою песню, а его козы да овцы разбрелись по лугу. Солара даже остановилась, ей остро захотелось запомнить навсегда вот это вот всё: утренняя река, осенний кристальный воздух, мелодия дудочки и пастушок Яша на том берегу. Она пошла дальше, через мост и скоро была близко.

— Яша, как ты вырос за это лето! Давненько я не видела тебя. Поиграй еще, я соскучилась по твоим песням, — ей было радостно этим утром.

Яша стал играть, наблюдая за Соларой и её радость лилась ей навстречу из его дудочки. Песенка была весёлая, даже игривая. Яша быстро перебирал пальцами и Солара вдруг увидела, что пальцы, да и руки-то у Яши совсем уже не детские, а, скорее, мужские. Наконец, он оторвался от дудочки:

— Ты красивая… — Солара растерялась.

— Мне много лет, Яша, — горячий комок в горле едва не превратился в слёзы. Помолчали, каждый о своём.

— Да, видел я, как кузнец бродит за твоим плетнём.

— Бродит? Почему бродит? Почему ты так сказал?

— Ну не знаю, просто вырвалось. Да и померещилось что-то, когда видел его там. Толком не знаю, что это было, будто тень рядом с ним. Я не успел разглядеть, что за пятно.

Солара слушала и не верила ушам своим. Она смотрела на Яшу во все глаза: есть ли что-то в том, что он сказал сейчас? Но на сердце было спокойно и ни одна клеточка её тела не дрогнула. Решила подумать об этом вечером, под луной.

— Скажи мне, у кого сейчас есть хорошая дойная козочка? — Солара хотела приготовить лакомство из козьего молока по рецепту одной чужеземки, с которой она познакомилась на прошлой ярмарке.

— У деда Петра. Вон она, с серой спиной. Хорошая коза.

На закате Солара взяла крыночку и пошла к деду Петру за козьим молоком. Она принарядилась. Ей снова захотелось надеть на себя ту одежду, что была на ней в тот «кузнечный день» — так назвала она его про себя. Дед Пётр жил на другом краю села, и она могла пойти к нему тремя разными дорогами. Но она решила пойти мимо кузницы. Подходя всё ближе, она почувствовала, как слабость снова охватывает её колени. Но спас её от волнения почтарь, который шёл навстречу. Нужно было договориться, чтобы он довёз её до родителей уже послезавтра. Этот короткий разговор отвлёк её мысли и сквозь слова она услышала звон металла в кузнице. Там было светло от Огня и кипела работа.

На обратном пути Солара замедлила шаг и увидела, что Вук стоит в воротах своей кузницы и говорит с незнакомым ей человеком. Она смотрела ему в спину всего пару мгновений, но успела увидеть, как плечи Вука опускаются, и он поворачивается в её сторону. Солара шагнула назад, и почти побежала в обратном направлении, чтобы вернуться домой другой дорогой. Она не увидела, как кузнец выбежал на улицу и посмотрел ей вслед.

Дома она дала волю своему волнению. Она ходила из угла в угол своей баньки, потом своего дома и не находила себе места. Умом она понимала, что никакой причины для её смятения нет, но оно захватывало всё её существо, оно было сильнее её, и она не в силах была с ним бороться. В конце концов она устала, затопила печь в баньке, и пока банька согревалась, пошла к плетню, посмотреть на закат. Не прошло и пяти минут, как вдалеке, на высоком берегу реки, возник знакомый ей силуэт. Вук шёл домой уже нахоженной тропкой.

Она не стала прятаться, а смотрела прямо на него, как он приближается. Вот они, глаза, вот она, улыбка, вот оно, его тепло…

— Я был занят эти дни, много работы. Тот человек в кузнице, он издалека, ждал, когда его заказ будет готов. Ты сегодня гуляла или ходила куда-то по делу?

Солара чуть не рассмеялась:

— Кто же гуляет по селу без дела? Я собираюсь поехать к моим родителям ненадолго, надо было договориться с почтарём и купить молока. Вот и проходила мимо тебя. Как там озерцо? Как водица?

— Озерцо передаёт тебе привет и ждёт будущим летом. Водица почти холодная, даже обожгла. А когда ты вернёшься?

— Через пять дней. Полюбуюсь на полную Луну, — Вук чуть вздрогнул, — и вернусь.

— Я тоже люблю смотреть на первое полнолуние осени. Воздух слишком ясный и Луна слишком близка.

— Слишком? Слишком для чего?

— Для того, чтобы не спать всю ночь, а потом работать с тяжёлой головой и красными глазами, — спокойно ответил Вук.

Солара вспомнила утренний разговор с Яшей и отмахнулась от возникших было сомнений. Скорее всего, Яше просто почудилось что-то. Значит, Вук тоже был под влиянием Луны, чувствовал её. В каждое полнолуние и ей было трудно уснуть, а первое осеннее было вообще не для сна. В эту единственную в году ночь Солара сама была как Луна — она смотрела на неё распахнутыми глазами и не могла даже пошевелиться. Луна как будто втекала внутрь её глаз и дальше, в центр головы, и дальше, наполняя всё её тело своим светом. Сила Луны была очень нужна Соларе. Именно она даёт действенность ароматам. Именно она направляет лекарства внутри тела в правильные русла и устраняет препятствия на их пути. Но самое ценное — она даёт знание причины болезни, если, конечно, эта причина не лежит на поверхности.

Вук продолжал:

— Я хочу в будущее воскресенье поехать в одно местечко, тут недалеко, где растёт много лещины. Если хочешь — поехали со мною.

— Да, я знаю это местечко, с радостью поеду, — Солара безудержно улыбалась в густых уже сумерках.

— Ну что ж, лёгкой тебе дороги и хорошего полнолуния! — Вук окатил её своим теплом и распрощался.

«В баньку можно не ходить», — подумала Солара, глядя ему в след. Она никак не могла запомнить, что он чувствует её взгляд и её запах.

Глава 5. Три чудодейки

Родительский дом стоял на окраине села, как и дом Солары, но сад выходил на берег речки, а за нею начиналась дубовая роща. Речка делала здесь крутой поворот и завихрялась, от этого в воздухе стояли капельки воды и часто бывала радуга. Солара подозревала, что в этом месте был не только крутой поворот русла, но и подземный источник, выходивший прямо в её дно. Место было живительное и целебное само по себе и часто Чинара, мама Солары, лечила людей только водою. Некоторые даже жили здесь, в этом саду по несколько дней или недель и уходили отсюда здоровыми.

Отец уже ушёл отдыхать, оставив своих чудодеек, как он их называл, наедине с Луною. Они были вдвоём на веранде, за столом с чаем и лакомствами. А она, красавица, стояла прямо напротив них, огромная, ясная, ярко-жёлтая и уже напитывала обеих женщин своим светом и своей силой. Любование Луною в первое полнолуние осени было священной традицией в их семье. Скорее, даже ритуалом. Суть ритуала была в приветствии, прочтении стихов для неё и в том, чтобы радоваться Луне. Она была участницей их посиделок, потому что влияла на их мысли и слова. Ведь, глядя на Луну, разве можно сказать что-то от ума, от логики? Разговоры при Луне — всегда другие, глубокие и искренние. Это разговоры по душам, разговоры самих душ. Многое проясняется вместе с Луною, очень многое…

— Ты какая-то совсем другая, дочка. И на отца смотришь, будто впервые видишь его. Тебя что-то занимает? — Чинара заглянула в глаза дочери и сразу всё поняла по её ответному взгляду. Значит, пришло время и пришёл мужчина. Ну что ж, тогда и внучка уже где-то близко и нужно собирать детское приданое и готовиться к встрече новой ведьмочки. Чинара от души возрадовалась, и её сердце тут же наполнилось долгожданной нежностью.

— Расскажи мне, что за человек? Давно вы знакомы? — Чинара тихо радовалась за дочь. Солара начала говорить и сразу же почувствовала облегчение. Волнение последних дней отпустило её. Как нужно было поделиться!

— Тебя всё-таки что-то тревожит? — она рассказала об их последнем разговоре и о том, что услышала от Яши.

— Солара, это очень серьёзные наблюдения. Даже если ты пока не почувствовала ничего опасного. И прежде чем ты окунёшься с головою в любовь, я хочу, чтобы ты проверила самую страшную возможность. Речь идет не только о любви и твоём счастье, речь идёт о продолжении нашего рода и тут нельзя допускать невнимательности. Ты сама это знаешь. Цена легкомыслия слишком велика для нас.

— Давай спросим у Луны…