ТАЙНА ПЕРВАЯ. МЕЧ ЗАЩИТНИКА
Глава 1. Котенок и ее кошка
7.08.186 г.в.п.
Деревня Карди-Лан, королевство Трагор
Даро нравилось ловить рыбу.
Уйдешь куда-нибудь подальше вверх по течению речки Брызгалки, усядешься на бережке, забросишь удочку на самую середину быстрого горного потока и ждешь, пока глупая рыбка не решит, что сегодня ее день, и толстый извивающийся червяк послан Богами для того, чтобы она, рыба, возликовала и восславила их своим пением.
Впрочем, рыбы не поют. Они и разговаривать не умеют, если честно.
Об этих и других интересных вещах и размышлял одиннадцатилетний мальчик, сидя на теплом камне и тягая, одну за другой, серебристых форелей.
Сегодня клев был замечательный. Даже чересчур.
Даро с грустью посмотрел на садок, в котором постепенно затихали выловленные им рыбки. Их уже слишком много. Нести будет тяжело.
Мальчик с сожалением смотал снасти, отложил удочку и принялся разделывать еще трепыхающуюся добычу. Не самое приятное занятие, но не тащить же лишнюю тяжесть? Да и удобнее возле речки ножиком помахать, чтобы сразу же отмыться.
Вскоре в кожаной сумке разместилась основательная куча ровненьких, аппетитно пахнущих продолговатых ломтиков. А рыбьи шкурки, кости и требуху добрый мальчик оставил на поживу местным зверям. Пусть попируют и ему, Даро, спасибо скажут на своем зверином языке!
Мальчик взвалил суму на плечо и отправился домой.
Он давным-давно уже исходил все близлежащие горные тропинки и прекрасно ориентировался. Вообще-то, мало кто из его родной деревни так же хорошо, как он, знал окрестные леса. Разве что охотники. Кстати, Кордор уже два раза заходил к ним, предлагая взять Даро в ученики. И очень удивлялся, что мальчик отвечал: «Можно я подумаю?». Ну, кто еще из деревенских пацанов в его возрасте сказал бы такое? Никто.
Это в очередной раз подчеркивало непохожесть юного сына садовода на остальных детей, да и взрослых.
Именно это, если уж начистоту, гнало мальчика в одиночные походы за грибами-ягодами, на рыбалку, или просто так пошляться по окрестностям. Что вообще ни в какие ворота не влезало.
«Ну и пусть! — немного насуплено подумал Даро. — Зато моя жизнь интереснее, чем у них всех!»
Тропинка вывела на скальный откос. Вниз от нее уходила крутая осыпь, в которой виднелись темные провалы двух неглубоких пещер. В них, кстати, Даро тоже лазил!
Когда мальчик проходил мимо, снизу раздалось жалобное мяуканье.
Паренек остановился, попробовал рассмотреть, что там происходит.
Из-за груды валунов показалась рыжая кошачья голова и продолжила взывать к человеческому милосердию. Мальчик этим самым милосердием очень даже страдал, поэтому вздохнул и принялся спускаться, цепляясь за некрепко сидящие в земле камни и корявые корни редких кустов.
Кошка была большая, но не дикая.
Даро прекрасно знал, как выглядят лесные коты. А эта была точь-в-точь, как у Ханки — соседской девчонки. Вот только раза в полтора крупнее.
Кошка продолжала жаловаться на свою судьбу, и было из-за чего. Каким образом это ловкое животное угодило под обвал, было непонятно. Не иначе, заснула себе на нагретом солнцем уступе и не успела отреагировать. Задняя левая лапа попала между съехавшими камнями. По крови вокруг нее было видно, что зверушка отчаянно пыталась вырваться, но не сумела.
И теперь печально смотрела на маленького человека, тихонько помявкивая.
— Бедняжка, — пожалел ее Даро. — Ну-ка, давай, я попробую…
Но валун был тяжеленный. Целый обломок скалы.
— Подожди меня! — зачем-то попросил кошку мальчик и начал спускаться к кромке леса, растущего под склоном.
Лавина прошлась и по деревьям, сломав пару из них. Так что найти подходящую ветку было не сложно. Мальчик с трудом отволок ее наверх к «кошачьей» пещере.
— Я вернулся! — сообщил он устало прилегшей на камни кошке. — Будем тебя вытаскивать! Приготовься!
Паренек нашел достаточно широкую щель, засунул туда обломанный конец ветки, пошевелил, примериваясь, и всем весом надавил вниз.
Дерево затрещало, но выдержало. И валун приподнялся. Совсем ненамного, но умная кошка успела вытянуть из-под него лапку, пока ветка не соскочил, и обломок не осел обратно.
— Мяу! — благодарно сказала зверюшка.
— Вот видишь! — самодовольно ответил ей Даро. — Давай-ка, я погляжу, что там у тебя.
И мальчик совершенно бесстрашно наклонился над рыжим зверем.
Кошка не зафырчала, не зашипела, выпуская когти, а тихонечко так пожаловалась:
— Мя-маву-мяу-ау…
Но, когда Даро прикоснулся к окровавленной лапке, дернулась.
— Похоже, сломана, — вздохнул Даро. — Придется тебя домой тащить. Не будешь вырываться?
Кошка сообщила негромким мявканьем, что у нее нет ни желания, ни сил сопротивляться человеческому детенышу. Зато она совсем не была бы против, если бы он поделился с ней тем, чем у него так вкусно пахнет из сумки.
Разумеется, кошачьего языка Даро не знал. Как и Кошачьего. Но догадался. Достал из сумы несколько рыбьих фелешек и с удовольствием пронаблюдал, как они исчезают в пасти, усеянной весьма крупными белыми клыками.
Когда кошка насытилась, мальчик поднял ее на руки — тяжелую и пушистую — и полез вверх по склону.
Так и дошли они до деревни. Паренек, отдуваясь от двойной тяжести: сумки сзади и кошки спереди. А кошка, уютно свернувшись у него на руках и, для порядка, вежливо уцепившись когтями за куртку.
Кошка прошла по комнате, постукивая деревяшкой по начисто выскобленным половицам. Ходила она с трудом, сильно хромая, поэтому передвигалась мало. От миски с едой до одной из полюбившихся ей лёжек. Ну и на двор иногда выбиралась, поскольку была зверем чистоплотным, умным и явно домашним.
Главное, что вообще ходила, сохранив заднюю левую лапку.
Пять дней назад Даро приволок зверюгу к деревенскому лекарю.
Тот воззрился на мальчика с его рыжей ношей поверх узеньких очков с треснутым правым стеклом. Вздохнул и сдвинул на край рабочего стола расположившиеся на нем склянки и мешочки со снадобьями. Приказал:
— Клади сюда. Опять подранка подобрал? И что с ним?
— С ней, — поправил его мальчик. — Ногу камнем придавило. Наверное, сломана. Только… можно её не отрезать?
— Посмотрим, — пробурчал целитель. — Ты, давай, держи его крепко.
Даро буквально накрыл кошку собой, плотно, но осторожно обхватил пушистое теплое тельце, ухватился за передние и заднюю правую лапы. Почувствовал, как быстро-быстро бьется кошачье сердце.
Кошка, было, дернулась, но встретилась большими зелеными глазами с взглядом мальчика и притихла. Лишь молотила по столешнице хвостом и тихонько порыкивала. А лекарь внимательно осмотрел поврежденную конечность и вынес вердикт:
— Попробуем сохранить. А вот сейчас, Даро, держи ее изо всех сил.
Мальчик плотнее прижался к своей подопечной и начал нашептывать ей о том, какая она красавица, умница и разумница.
«Умница и разумница» дрожала, но старалась не вырываться и не дергать лапой. А лекарь тем временем приладил на ней лубок из маленьких досочек и тоненьких кожаных ремешков.
«Интересно, — подумал Даро, — а для чего он их запас? Не специально же, чтобы зверей лечить? Может, для сломанных пальцев?»
— Вот и всё, — сообщил врачеватель. — Теперь только ждать, когда срастется.
— А вы не можете ее еще и полечить? — тихо спросил Даро.
— Интересно, как? — саркастически спросил мужчина. — Зелья — они для людей делаются. И, потом, ты что, будешь три раза за день их в пасть заливать, что ли?
— Буду, — кивнул мальчик.
— Защитничек… — назвал лекарь Даро по его прозвищу. — Нет, не стану я переводить добро на кота.
— Кошку, — поправил его мальчик.
— Я, правда, мог бы… — пропустив замечание мимо ушей, задумчиво проговорил лекарь.
— Пожалуйста! — искренне взмолился Даро.
— Но это будет стоить гораздо дороже. Сам знаешь, Великое Искусство — это не коровам хвосты крутить.
— Я заплачу! — поспешно заверил Даро. — Вот! Мне мама с запасом дала!
И показал две пятикроновые монеты.
— Добрая она у тебя, — проворчал врачеватель. — Слишком добрая. Я бы, если бы мой сын приволок домой полудохлого кота, выгнал бы из дома обоих.
Мальчик только обиженно засопел.
Ну да, мама, действительно, очень добрая. И, потом, она уже привыкла к выходкам младшего сына.
Даро ведь не просто так прозвали Защитничком. Он вечно подбирал и тащил в дом подраненную живность. А еще вступался за слабых и боролся за справедливость, не взирая на то, перед кем качал права.
Это вызывало у сверстников недоумение. Которое перерастало в легкое пренебрежение. Типа: «Что взять с убогого?»
Впрочем, не только это отличало Даро от деревенских пацанов, да и взрослых. Что-то, что он не умел определить, отделяло его от всех окружающих людей. Как плетёный забор. Вроде бы, всё через него видно, но все равно — ограда. Ее можно проломить, но потом лозы вьюнков опять все заплетут, затвердеют.
Даро в свои одиннадцать лет уже смирился с этим. И научился получать удовольствие от одиноких походов по горам, рыбалки, или прячась в мир грез и мечтаний.
А лекарь сосредоточился так, что побледнел. Негромко, но четко проговорил колдовскую фразу. Протянул левую руку над лапкой совсем притихшей кошки. Ладонь окуталась зеленоватым свечением настоящего чародейства! Врачеватель единственный в деревне владел Великой Магической Силой. И то одним единственным заклинанием лечения. Самым низкоуровневым, кстати сказать. Но для жителей Карди-Лана это было запредельной крутизной.
Кошка удивленно взмуркнула и опять посмотрела Даро в глаза. Мальчик ободряюще улыбнулся, погладил ее по пушистой рыжей голове.
— Уф! — выдохнул целитель и с видимой усталостью плюхнулся на стул. — Давай монеты и забирай своего зверя.
— Свою, — машинально поправил Даро и протянул денежки.
— Да знаю я, что это кошка! — раздраженно отмахнулся врачеватель. — Не учи лекаря! И выметайся отсюда!
Даро поспешно, но осторожно подхватил кошку и удалился.
Теперь ему предстояло еще одно крайне неприятное дело. Выслушать ругань и ворчание отца, когда тот вернется из сада. Конечно, часть упреков достанется маме, но и ему перепадет по полной.
«Это кем надо быть, чтобы потратить на непонятно какого зверя с таким трудом заработанные деньги?!»
«Ну и пусть! — подумал Даро. — Я тоже ранний урожай собирал! Пускай из моей доли вычтет, или, вообще, поголодаю немного! А потом, через месяц, когда придет срок собирать осенние сорта, я отработаю вдвойне!»
Но до этого у Даро еще целая куча почти свободного времени. Домашняя работа не в счет. И можно позволить себе поиграть с кошкой или почитать книжку, уютно устроившись рядом с рыжим мурчащим зверем.
Да, представьте себе, Даро умел читать! Он выучился этому прошлой зимой у жреца бога Манора в деревенском храме. Причем, неслыханное дело, освоил грамоту сам, а не купил навык! Это вызвало одобрение у отца, но еще сильнее отдалило мальчика от сверстников.
Даро проснулся оттого, что кошка, мягко привалившаяся к его боку, встрепенулась, подняла голову и вопросительно муркнула.
«Мышь учуяла, охотница, — сонно подумал мальчик. — Ну, иди за добычей…»
Отчасти Даро даже обрадовался, что дальше будет спать один. Конечно, замечательно, когда к тебе прижимается и мурчит пушистое создание, но не в такую душную жаркую ночь. Зной внезапно навалился на окрестности. Поэтому Даро, как и большинство жителей деревни, спал на дворе, положив соломенный матрац под старой яблоней.
Даро уже собрался продолжить спать, когда услышал тихий незнакомый звук. Какое-то свистящее мелодичное шипение. А в ответ — обрадованный мявк кошки.
Мальчик встал и пошел на звуки.
Лунный свет лился на заросшую густой невысокой травой улочку. И там…
Там было какое-то существо! Серая тень сгрудилась у стены соседского сарая. Что-то размером с очень крупную собаку. Внезапно вверх поднялся тонкий хвост. Изогнулся вопросительным знаком, распрямился.
Послышалось радостное: «мяуарру!», и ответное довольное мурчание и мяуканье его кошки.
«Что за бесовщина?!» — подумал Даро.
Выпрямился и смело направился к непонятному созданию.
— Фр-ршау! — предупреждающе зашипел зверь.
Теперь Даро лучше его рассмотрел. Что-то вроде огромной кошки с острыми ушами, подергивающимся из стороны в сторону хвостом… Торчащим из прорехи в коротких полотняных шортиках.
Да, в точности таких, которые сейчас были и на Даро. В подобных бегали по жаре почти все деревенские мальчишки.
— Ты — мальчик? — удивленно спросил Даро.
А в ответ услышал возмущенный чуть хрипловатый, но очень мелодичный голос:
— Пфыр! Еще чего! Я — девочка!
Существо встало на задние лапы… То есть на вполне человеческие ноги. Только на бедрах и нижней части голеней была короткая густая шерстка. А еще на животе. Зато грудь была голая, ребристая и совершенно плоская, как у мальчишки. Это и понятно: девчонка была, судя по росту, младше Даро.
Хотя кто их, Кошек, разберет?!
Лесной народ жил в предгорьях Раздельного хребта верстах в ста к западу от деревни. Были Кошки нелюдимыми, осторожными, говорили исключительно на своем мяукающем языке…
Оказывается, не все!
— Это ты мою Нурлу украл?! — обвинительным тоном спросила девчонка.
— Я никого никогда не краду! — возмутился Даро.
— Мяуру! — подтвердила кошка по имени Нурла. Подошла, прихрамывая, к Даро и потерлась о его ноги.
— А что у нее с лапкой? — все с тем же подозрением осведомилась девочка.
— Сломала, — сообщил Даро. — Ее камнем привалило. А я ее вытащил, принес в деревню, вылечил… То есть, лекарь ее вылечил.
— Герой… — с легким сарказмом высказалась девочка-кошка.
— Нет, Защитничек, — чуть улыбнулся Даро. — Меня так прозвали. А, вообще, меня Даро зовут.
— Ньярма, — представилась девочка и чуть дурашливо поклонилась.
В лунном свете Даро уже неплохо ее разглядел.
Лицо у новой знакомой было круглое, щекастое, носик маленький и курносый, в небольшом тонкогубом рте поблескивали острые клыки. И треугольные ушки торчали из… шерстки на голове. Довольно длинной и расчесанной на прямой пробор, но именно шерстки. Она спускалась по задней стороне шеи и расходилась по плечам и лопаткам. А с них шла, постепенно сужающейся полосой к талии, где переходила в настоящий кошачий хвост. А еще на предплечьях девочки были как будто мягкие пушистые перчатки, закрывающие верхнюю часть ладоней.
Какого цвета растительность, Даро в темноте определить не мог, но почему-то ему показалось, что она рыжая, как у кошки Нурлы.
— Ну и долго ты будешь на меня пялиться? — скрывая за грубостью смущение, спросила девочка. — Ты что, кошек не видел?
— Котёнков, — улыбнулся ей Даро. — Таких, как ты — нет.
Глава 2. Кошкин дом
19.08.186 г.в.п
кошачья деревня Пур-Пурум
Они договорились встретиться ранним утром на выходе из деревни.
— Пфы… — девочка-котенок была недовольна. — Лучше идти ночью.
— У меня глаза не такие, как у тебя, — возразил Даро. — Я в темноте плохо вижу.
Да, глаза у Ньярмы были особенные. Большущие, миндалевидные, с приподнятыми внешними уголками. С золотисто-желтыми белками и ярко-зелеными радужками, прорезанными черными вертикальными зрачками.
Очень красивые, выразительные глаза, кстати.
А шерстка действительно оказалась рыжей: с переходами цвета от почти желтого до красновато-оранжевого. Она была очень плотная, короткая, густая и невероятно мягкая.
Девочка снисходительно позволила Даро погладить себя по плечу. Мальчик от этого почему-то слегка смутился.
Вообще, девочка-котенок вызывала у паренька сложные эмоции. Ее непохожесть на человека будоражила давно уже жившую в душе Даро тягу к путешествиям и открытиям. Независимый и ехидный характер заставлял самому отвечать резковато. Но главным чувством по отношении к этой маленькой и щупленькой, хотя и, как вскоре выяснилось, достаточно сильной и ловкой девочке-кошке, стало желание защитить ее.
Совершенно обычное для Даро стремление, за которое его и прозвали Защитничком.
Даро привычно собрал свою кожаную сумку, как делал это перед каждым походом. На этот раз, правда, он положил побольше еды. Все-таки троим кормиться надо. Он взял бы и гораздо больше припасов, но Ньярма уверила его, что идти «совсем рядышком». Их деревушка, оказывается, расположилась значительно ближе, чем основная кошачья территория. А вот, где именно, девочка не сказала, играя в тайну.
«Ну и пусть!» — усмехнулся про себя Даро.
Уж он-то окрестные горы знал превосходно!
Самым сложным было выбраться из дома незаметно, чтобы никто не спросил, куда это он тащит свою кошку. Потом, правда, придется что-то придумывать. Даро жуть как не любил обманывать даже в мелочах, особенно родителей.
Но, если он скажет, что вернул кошку ее хозяину, это не будет ложью!
Кошка Нурла привычно устроилась у него на груди, положив передние лапы и голову на плечо.
«Наверное, она с грустью смотрит на дом, коий стал для нее пристанищем в лихую годину», — подумал Даро на манер своих любимых книг про рыцарские приключения.
Книг этих было всего пять, больше в деревне не оказалось. Поэтому Даро знал их, чуть ли не наизусть. Тем более что память у него сохранялась лучше, чем у земляков.
Девочку-котенка он заметил только, когда та высунула из кустов свою круглую мордашку. И это при столь яркой раскраске!
Она, девочка, быстро перемуркнулась с кошкой и лишь затем поздоровалась:
— Привет. Я уже заждалась, мя.
Иногда она подпускала в разговор котиные нотки, но вообще-то говорила на языке королевства весьма хорошо.
— Идем, — немного сумрачно скомандовал Даро, чтобы сразу дать понять, кто здесь главный.
— Идем-идем, — усмехнулась Ньярма и грациозной походкой устремилась вперед по тропинке, высоко подняв рыжий хвост.
— Если тебе удобнее на четвереньках, не стесняйся, — снисходительно позволил Даро.
— Ты тоже, — не оборачиваясь, дернула плечом девочка. — Мы руками хватаемся только, когда карабкаемся на деревья и скалы. Как и вы, люди.
— Ясно. А я думал…
— Пфе! — и добавила: — Кстати, когда Нурлу устанешь тащить, мне отдай.
— Нет уж! — не согласился Даро. — Ты сама ненамного ее больше. И потом, Нурла — кошка, а ты еще котёнок.
— От человечёнка слышу! — отпарировала девочка и еще выше вздыбила хвост. Так, что даже шорты немного задрались.
После привала на берегу горной речки и совместного поедания вяленого мяса и жареной рыбы Даро все-таки пересадил кошку на плечо девочке. И поразился, насколько похожая у них окраска. Кошка буквально сливалась со своей хозяйкой, как будто у той выросла еще одна маленькая голова.
А горы кругом стали незнакомыми.
Ньярма свернула на совершенно незаметную тропинку, по которой Даро еще никогда не ходил, и повела мальчика по одной ей видимым ориентирам.
«А, может, по запаху? — подумал Даро. — Кошки, ведь, наверное, лучше людей его чуют».
Но спрашивать об этом почему-то постеснялся.
Они еще два раза устраивали привалы. Валялись рядышком на траве, пока кошка Нурла бродила вокруг, разминая лапки.
— Хитрая! — с гордостью заявила Ньярма, одобрительно глядя на животное. — Могла бы и сама рядом с нами идти! Но на плече висеть приятнее.
— Она еще слабая, — возразил Даро. — И, вообще, не хочешь таскать, я сам нести буду!
— Герой, — улыбнулась девочка. — Нет уж, пойдем, как раньше, меняясь.
И она вгрызлась в твердое, как подошва, вяленое мясо.
Но это на привалах дети болтали, а во время переходов Ньярма пресекала попытки разговаривать взмахом руки и дерганьем кончика хвоста.
И правильно: в лесу надо вести себя тихо. Хищников, которые польстились бы на человечинку, в окрестных горах вроде бы не водилось, но мало ли. А у Даро, как всегда, с собой только большой походный тесак. Им не особенно навоюешь. Девочка же так и вовсе без единой вещи ходила.
Уже вечерело, когда на тропинку перед ними неторопливо вышел… Волк. Вернее, Пёс. Скрестил руки на груди, глядя на детей сверху-вниз.
Был этот представитель человеко-собак мощным, высоченным и мускулистым. А морда, то есть лицо, типично лисье: вытянутое, узконосое, покрытое, как и весь он, шерстью темно-песчаного цвета. Сзади мотался из стороны в сторону широкий мохнатый хвост.
Огромная пасть раскрылась, обнажая клыки.
Даро, дрожа от страха, сунул сонно сомлевшую кошку в руки девочке-котенку и вышел вперед, заслоняя их от жуткого полузверя.
Потянул из ножен тесак.
И Пёс отступил на шаг, замахал перед собой руками, каждая толщиной чуть ли не с мальчика.
— Нет-нет! — послышался человеческий голос, правда, с сильным грубым порыкивающим акцентом. — Не надо ножика! Я мир-р-рный! Ньяр-р-ма, скажи ему!
— Он мирный, мя, — послушно повторила девочка, с явным ехидством в голосе.
— Да? — не особенно поверил Даро.
Впрочем, нож он вытягивать перестал, но ладонь с рукоятки не убрал.
— Нур-р-рла, ты нашлась! — обрадовано обратился гигант к кошке.
Та подтверждающе мяукнула.
— Ньяр-р-рма, представь меня, своему р-р-рыцарю, пожалуйста.
Слово «р-р-рыцарь» было сказано вполне серьезно и с уважением, поэтому Даро решил воспринять его как комплимент.
— Даро, это Каргарф — прошлогодний муж моей мамы, — принялась за ритуал представления девочка. — От него у нее щенёнок.
— А почему не котенок? — не нашел чего умнее спросить Даро.
— Я же говорю: «щенёнок», — с легким пренебрежением пояснила Ньярма. — Была бы девочка, сказала бы: «кисанька».
— Ясно, — ничего на самом деле не поняв, кивнул отрок.
— А это — Даро. Он Человечий щенок, — тем временем продолжила Ньярма. — Как все щенки — бестолковый, но смелый. И… добрый. О Нурле заботился и лечил ее.
У Даро возникло желание отвесить малявке подзатыльник, чтобы показать, какой он «добрый». Но бить девчонок было ну совсем неправильным, по понятиям мальчика. Чем мелко-женская часть его поселка часто пользовалась, найдя в лице «Защитничка» объект для безопасного приложения вредности и доставучести.
— Молодец, Дар-р-ро! — похвалил его Каргарф и еще шире раскрыл пасть, вывалив на сторону длинный розовый язык.
Даро внезапно понял, что он так улыбается.
«А ведь хвостом он, наверное, машет не от злости, а от дружелюбия», — подумал мальчик.
И вспомнил слова жреца бога Манора, который рассказывал детворе о разных народах, населяющих мир:
«Собаки страшны на вид. Но они самые мирные из нечеловеческих рас. Очень добрые и дружелюбные, всегда стараются решать дело полюбовно. И религия у них… Слишком слащавая и не подобающая для следования ей! Даже друидизм таежных дворфов — и то лучше! Недаром он пользуется уважением в Северных Княжествах. Так что, если встретите человекообразных собак, или, вернее, псообразных людей, не бойтесь их, но страшитесь польститься на их сладкие речи о милосердном Боге, который всех любит. Потому что это — ересь!»
— Пойдемте скор-р-рее в дер-р-ревню! — тем временем позвал детей Каргарф. — Твоя мама уже начала беспокоиться. И дай мне Нурлу, пожалуйста.
— На, — лаконично ответила Ньярма, пряча за нарочитой независимостью смущение и беспокойство.
Она передала висящую тряпочкой кошку в огромные ручищи Пса. Тот осторожно и нежно прижал ее к груди, стал что-то, тихонько порыкивая, ей нашептывать. В ответ послышалось громогласное довольное мурчание.
— А почему у вас Псы? — вполголоса поинтересовался у Ньярмы Даро, и заметил, как у идущего шагах в двадцати впереди Каргарфа чуть дернулось левое ухо. — Я слышал, они живут на той стороне Раздельного хребта.
— Так мы же с ними дружим! — громко ответила девочка, и Каргарф завилял хвостом.
— Так сильно? — удивился Даро.
— Ну да! Любая Кошка мечтает о временном муже из Псов! Они такие классные!
— А Собаки?
— Не знаю, — беспечно ответила Ньярма. — Я ни одной не видела. К нам только кобели приходят. У них, кстати, тоже женщины главные в стаях. И наши серые коты им не интересны. Да и перевалы заняты Свободными Ватагами. Нас, как и людей, они пропускают за большие деньги, да еще и норовят ограбить. А вот Псов уважают. Поэтому мы к ним в гости ходим очень редко. А они к нам — часто. Сам увидишь в поселке!
И Даро увидел.
Когда они подошли к укрытой под сенью леса деревеньке, состоящей из двух десятков круглых домов, им навстречу высыпала целая гурьба разновозрастных щеночко-котёнков, котёнко-щеночков и прочей помеси двух дружественных рас, в сопровождении разноцветной окраски Кошек, парочки серых Котов и еще одного Пса.
— А ты?.. — немного стесняясь, спросил Даро.
— А я чисто-кров-на-я! — последнее слово Ньярма произнесла четко, почти по слогам. — В моей крови только нас-ле-ди-е Великой Рыжей Прокошки!
— А я тоже… совсем человек, — попытался похвастаться Даро.
— Пфы! — фыркнула девочка. — У вас, людей, все перемешаны, и дети на родителей не похожи. Зато у нас, если мама рыжая Кошка, то и дочки всегда у нее тоже рыжие! Особенно первая.
— А мальчики, значит, получаются смешанными?
— Ну да, это же щенки… — как о чем-то само собой разумеющемся сказала Ньярма. — Ой, вон мама стоит!
Каргарф подошел к невысокой изящной Кошке в цветастом сарафане. Та протянула руку и погладила по голове Нурлу, строго поглядела на дочку, улыбнулась Даро.
И все это как будто единым плавным движением, грациозным и величественным.
Мальчик даже рот приоткрыл от восхищения.
Каргарф что-то прошептал маме Ньярмы в повернувшееся к нему острое ушко. Кошка кивнула, и ее улыбка стала еще дружелюбнее:
— Спасибо, что позаботился о моей Нурле, и что дочку проводил. Ты для нас добрый гость!
А погостить в кошачьей деревне пришлось. Не идти же на ночь глядя по горам, да и ноги после похода основательно устали. Ну, и любопытно же!
Жалко, только, что на человеческом языке умели разговаривать лишь трое местных жителей: Ньярма, ее мама и Каргарф. Даро пытался прислушиваться к очень мелодичному, но немного резковатому кошачьему наречию, но не понимал ни слова.
«Вот бы выучить его!» — подумал мальчик и спросил подружку:
— А ты где научилась по-нашему разговаривать?
— У учителя, конечно! — ответила та и пояснила: — У нас мало кто знает человеческий. Но я у мамы старшая дочка, так что мне пред-сто-ит у-нас-ле-до-вать звание Главной Рыжей. А остальным-то зачем лишним забивать голову? Мы с людьми стараемся не встречаться.
— Не любите нас? — слегка обиделся Даро.
— Не то, чтобы… — успокоила его девочка. — Но мы, Кошки, сами по себе жить привыкли. Ну, за исключением Псов, но они ведь такие крутые!
Кошки и их друзья Псы, жили в круглых домиках. Диаметром в десяток шагов. Стены были плетеными! Да, из всяких там прутьев и веток. А поверх них росли, покрывая сооружения плотным зеленым ковром, вьюнки. Их высаживали как раз по окружности.
Посредине дома был вкопан толстый шест. К его вершине крепилась конусообразная крыша, изготовленная из грубого полотна, пропитанного древесной смолой. Утрамбованный земляной пол покрывали самые разные шкуры, от маленьких бурундучковых с хвостиками, до здоровенных от каких-то незнакомых хищных кошек.
— А ничего, что вы их так используете? — спросил Даро у Ньярмы, и пнул носком башмака страшенную полосатую голову с клыками в палец длиной.
— А что тут такого? — удивилась девочка.
— Вы же родственники. Это, как если бы мы человеческие… ладно, обезьяньи шкурки развешивали.
— Пфе! В южных джунглях обезьян даже едят! — возразила девочка.
— Да они там что угодно трескают, — не согласился мальчик. — Я бы обезьянятину есть не стал!
Ньярма пожала пушистыми плечиками.
Накормили путешественников мясом и фруктами. Причем, по тому, как Ньярма впилась острыми зубками в не очень спелое яблоко, Даро понял, что для них это деликатес. Он молча отдал ей свое.
Девочка благодарно засопела, но для порядка спросила:
— А ты?
— Мы в деревне на такие даже не смотрим! — успокоил и в то же время подразнил ее мальчик.
— Везет вам, — вздохнула Ньярма и протянула пареньку недогрызанный кусок вяленого мяса. Пояснила: — Чтобы не отощал.
Даро хмыкнул, но от мяса не отказался. И не побрезговал тем, что на нем были явно видны следы острых клыков. Балык был просто чудесный! В меру твердый, пропитанный ароматными специями. В деревне Карди-Лан мясо, переваренное и безвкусное, подавали лишь по праздникам. Ну, или в походы брали высушенное до твердости и вкуса подметок.
Потом, устроившись в дальнем углу — хи-хи — круглой комнаты на мягких шкурах, дети долго шушукались. Чувствовать рядом теплого пушистого котенка было очень приятно. Словно с Нурлой опять валяешься. Только кошка не умеет разговаривать и хихикать, а новая подружка — очень даже.
А утром Ньярма намылилась проводить Даро до его родной деревни.
Тот заупрямился:
— Да ну! Я и сам прекрасно дойду! А потом, мне что, тебя обратно провожать?
— Пфе, — привычно фыркнула девочка. — А меня зачем? Я по горам всю жизнь шастаю! Охотиться начала, как только стала больше мышки.
— Ой уж! — усомнился мальчик.
— Ну, намного больше крупной такой мыши, — уступила Ньярма. — Все равно я в лесу, как рыбка в речке. Особенно ночью! Так что доведу тебя до знакомых тебе мест и вернусь.
— А почему знакомых?! — не уступал Даро, хотя идти домой одному, а не с подружкой, ему очень не хотелось. — Я что, мог за одну ночь забыть пройденную дорогу?
— Не мог, конечно, — вклинилась в разговор мама Ньярмы. — Но пусть дочка тебя проводит.
— Ладно, — пряча за сумрачностью радость, согласился Даро.
Все-таки кошка Нурла, хоть и не самый неудобный для переноски зверь, но достаточно тяжелая для, пусть даже тренированного и сильного, но все-таки одиннадцатилетнего мальчишки. И уж тем более для ловкой и шустрой, но мелкой девятилетней девочки-котенка.
Поэтому обратный путь налегке показался простой прогулкой.
Утро только намеревалось превратиться в день, а они уже подошли к уютной почти круглой полянке, на которой в прошлый полдень отдыхали от транспортировки домашнего животного.
— Вот, — сказала Ньярма и непривычно засмущалась.
— Слушаю тебя, о Рыжая из рода Рыжих Кошек! — копируя прочитанное в одном из рыцарских романов, продекламировал Даро.
— Да ну тебя, — чуть насупилась подружка. — Я тут подумала… Эта поляна как раз посерединке между нашими деревнями… Мы могли бы…
— А ты хочешь? — мальчик неожиданно тоже смутился.
— Ага… — тихонько ответила девочка.
— Я тоже, — кивнул Даро и быстро улыбнулся: — Мы с тобой, как тайные любовники из враждующих Северных Княжеств. Свидание назначаем.
— Вот еще! — возмутилась Ньярма. — Пусть этими глупостями взрослые занимаются! А я хочу с тобой играть. И пойти вместе охотиться. Нет! Лучше я буду охотиться, а ты мне рыбу ловить! Я страсть как ры-ы-ыбку люблю!
— А почему тогда сама не ловишь? — удивился Даро.
— Скажешь тоже! Это же такая жуткая скука: сидеть с удочкой и ждать, пока клюнет. У нас рыбалкой наказывают провинившихся.
— А лежать в засаде на охоте не скучно? — осведомился мальчик.
— Не-а! Это азартно! А когда прыгаешь на зверя, так вообще!
И она плотоядно улыбнулась. В маленьком ротике блеснули длинные тонкие клыки.
— Жалко, все-таки, что вы людей сторонитесь, — вздохнул Даро. — Приходила бы ко мне в гости.
— Чтобы на меня все глазели и за хвост дергали?! Нет уж! Лучше ты к нам.
— Мне у вас тоже не очень, — признался Даро. — Нет, ты не подумай! Вы хорошие, и всё такое. Но, когда все кругом разговаривают на незнакомом языке и тебя не понимают… Вот бы кошачий выучить…
— Это очень дорого, — серьезно сказала Ньярма. — У нас есть учитель. Он вашему языку обучает. Ну, тебе это не надо! И кошачьему, молодых Псов, что к нам приходят из-за перевала. Но мастер Мрьюри даже за начальное знание берет целых два золотых!
— Да, у меня таких денег никогда не будет, — вздохнул Даро. — Только, когда взрослым уже стану. А сейчас мне, наверное, лет десять придется копить!
— Жалко, — кивнула девочка-котенок. — Но тут я тебе никак не помогу. И даже мама. Гильдейские правила никогда не нарушаются. И потом, мастеру же надо на что-то жить. Псы к нам приходят не часто, а таких как я, кто человечий учит, у нас в деревне на когтях одной лапы пересчитать можно. Кстати, их как раз и хватит. И лишних золотых у нас нету, ты уж прости.
— Ну и ладно! — Даро поднял голову и прямо посмотрел в ярко-зеленые глаза. — Главное, что ты умеешь по-нашему разговаривать!
Глава 3. Меч в камне
23.10.186 г.в.п.
Между деревнями Карди-Лан и Пур-Пурум
К сожалению, встречались они очень редко.
И вовсе не потому, что родители Даро его не пускали. Они до сих пор так и не узнали, с кем водит дружбу их младший сын.
Конечно, мать отругала его за то, что ушел в лес на два дня, и поинтересовалась, куда делась кошка.
Даро сказал чистейшую правду:
— У нее нашлись хозяева. В одной из соседних деревень. Вот я и отнес зверя.
И это прокатило. Никто не стал интересоваться, что за деревня, почему владелиц животного не зашел в дом, а тайно подговорил мальчика, зачем тот сам потащился к чужакам?
От этого Даро испытал противоречивые чувства.
С одной стороны, облегчение, что не пришлось изворачиваться или даже врать. А с другой… Он уже привык, что окружающие слабо реагируют на то, что не касается их напрямую. И никогда не задумываются над лишней информацией. Именно это, а не характер мальчика, отдаляли его от земляков и родственников.
Ньярме тоже было не свойственно абстрактное мышление. Но от нее мальчик этого и не ждал. Юному садоводу было просто хорошо и весело проводить время в обществе непоседливой и острой на язык хвостатой девчонки.
Они бродили по горным тропинкам, купались в небольшом, хрустально прозрачном озере. Вернее, купался, фыркая от студеной воды, Даро, а Ньярма сидела на берегу и «караулила одежду». На предложения тоже окунуться она лишь задирала нос и говорила:
— Вот еще! Потом полдня шерсть сушить!
Но Даро догадывался, что на самом деле бесстрашная девочка-котенок то ли боится, то ли просто не любит воду.
«Ну да! Кошки ведь не плавают! — сообразил мальчик и пожалел их: — Бедные! Наверное, оттого и не рыбачат, а вот рыбу просто обожают!»
Поэтому он каждый раз после купаний устраивался на берегу с короткой удочкой, а потом с удовольствием наблюдал, как Ньярма поедает слегка обжаренные на костре рыбьи тушки и громко при этом мурчит.
А еще они много играли. Часто Даро представлял себя в роли рыцаря Пограничья, а Ньярма притворялась хитрой демонической тварью. Или, наоборот, она изображала знатную кошачью даму, а он был ее верным телохранителем. Но чаще всего дети просто дурачились, валялись на сочной траве и болтали обо всем сразу.
Жалко только, что время для этого удавалось выкроить очень мало.
Пришла пора сбора осеннего урожая, и Даро день за днем трудился в саду, наполняя корзины спелыми яблоками, грушами и апельсинами. Он очень уставал, зато становился сильнее и выносливее.
А еще наградой за труд было видеть, как Ньярма радуется фруктам, что он ей приносил.
— Это неправильно, что ты кормишь только меня! — заявила она однажды в сентябре.
И на следующую встречу принесла целую суму свежевяленного мяса.
Даро, конечно, ее поблагодарил и отволок презент домой.
Он немного опасался, что вот теперь его начнут выспрашивать.
Но, увы. Мама ужасно обрадовалась и проглотила сбивчивое пояснение сына, что это от хозяев кошки. А отец, услышав, что его отпрыск выменял столь ценный продукт на обычные яблоки, тут же предложил продолжить обмен.
— Даро, давай я следующий раз вместе с тобой отправлю твоих братьев? Отнесете по мешку яблок.
— Нет, папа! — запаниковал мальчик. — Им так много не надо! Я лучше сам буду помаленьку таскать.
— Ну, ладно, — немного расстроился отец. — Но все равно я рад, что ты наконец-то становишься садоводом.
Даро промолчал. Когда он представлял, что всю жизнь будет обрезать сухие ветки и собирать фрукты, ему делалось тошно.
«Вот бы пойти путешествовать! — думал тогда он. — Ходить по разным странам, защищать всех, кому нужна помощь. Убивать демонов из Черной Цитадели, а на деньги, что за них платят, учить чужие языки!»
Это была давняя мечта. Сильная и яркая. Вот только вряд ли осуществимая. Несмотря на юный возраст, он прекрасно это понимал. Но как же чудесно было представлять себя, шагающим по дальним дорогам, разговаривающим с дворфами-друидами или болотными эльфами!
В тот день, в конце октября, он поделился своим тайным желанием с Ньярмой.
Девочка отвернулась, внимательно уставившись на плывущее по небу белое облачко. Потом, как будто решилась, прямо посмотрела на Даро своими зелеными кошачьими глазами.
— У меня есть одна тайна, — сообщила она.
— Расскажешь? — подался вперед Даро, обмирая от предвкушения и чувствуя благодарность за доверие.
— Ага, — кивнула Ньярма. — Она такая… непонятная. Я сначала хотела сказать о ней маме или Каргарфу, но почему-то не стала.
— Ну! — нетерпеливо подогнал ее мальчик.
— Наша Нурла очень любит путешествовать, — нарочито медленно, хитро поглядывая на друга, начала рассказ девочка-котенок. — Прямо, как ты. И я вечно потом ее ищу.
— Знаю, — подтвердил Даро.
— Вот. Месяц назад она опять пропала на два дня. Ну и я пошла по следу.
— Это как тогда, когда мы охотились? — спросил мальчик и улыбнулся.
Было с чего. Тогда они выслеживали мелкую косулю. Ньярма встала на четвереньки, припала к земле. Смешно шевеля носиком, принялась нюхать воздух. Потом ее хвост поднялся трубой, и она понеслась, все так же на четырех ногах, в лесные заросли.
— Ну, почти, — усмехнулась Ньярма. — У меня нюх тот еще! Лучше, чем у Каргарфа. В общем, нашла я свою кошку в небольшой пещере. Эта зараза там просто отсыпалась после охоты, сытая и довольная.
— Правда, не хорошо, — согласился Даро с кошачьей невоспитанностью.
— Ну, так вот, Нурлу я, конечно, отругала и собралась уже отконвоировать в деревню.
— И?!
— Я увидела рукоять меча, — шепотом сообщила девочка, наклонившись к самому уху Даро и щекоча его своим дыханием.
— Настоящего? — так же тихо спросил отрок.
— Да! Самого настоящего!
— Он там лежит?! Не ржавый?! Покажешь?! — Даро даже подскочил и заприплясывал от нетерпенья.
— Нет, не лежит, — с легким злорадством возразила Ньярма. — Он торчит из камня. А ржавый или нет, откуда мне знать, я сквозь булыжники смотреть не умею.
Меч действительно был в пещере — неглубоком гроте, на удивление сухом и чистом.
Даро бы понял, если бы меч был воткнут в стену. В этом была бы пусть сказочная, но логика. Или, если бы он торчал вертикально в каком-нибудь постаменте, и «только волшебная сила могла бы его оттуда изъять», как было написано в одном из прочитанных им романов.
Но меч лежал почти горизонтально, под небольшим уклоном, утопая почти всем клинком в неровном каменном наплыве. Никаких трещин на булыжнике не было. Узкая полоска чистого лезвия тускло поблескивала хорошо выделанной сталью. Ржавчины не было и в помине — лишь несколько темных пятнышек.
— Мда-а-а… — протянул Даро и почесал себе подбородок, копируя жест, с каким отец глядел на яблоню, на которой почему-то выросли груши. Изредка бывало и такое.
— Вот! Забирай! — ехидно предложила Ньярма.
Даро наклонился и ухватился за простую, обернутую потрескавшейся кожей, рукоять. Подергал.
Разумеется, без какого-либо результата. Клинок и не шелохнулся.
— И как его вытащить? — задал мальчик риторический вопрос.
— Наверное, только, если камень разломать, — предположила девочка.
— У меня стольких сил нет, — буркнул Даро.
— Само собой! — немного обидно согласилась мелкая Кошка. — Позови кого-нибудь из взрослых. Если не боишься, что отберут.
— Нет, у нас с этим строго, — рассеяно ответил Даро. — Кто отыскал, того и находка. Только, если мне помогут его выковырять, придется за это заплатить.
— Значит, заплатишь, — пожала пушистыми плечиками девочка.
— А почему ты своим не рассказала? — вскинул на нее взгляд Даро.
— А зачем он нам? — удивилась та. — Мы ни с кем не воюем. А если бы вдруг пришлось, то точно не такими тяжелыми и неуклюжими железками. У нас есть луки, дротики, кинжалы… клыки и когти.
Она подняла к груди руки и сжала кулачки. Между костяшек пальцев высунулись по три острых изогнутых когтя, длиной с мизинец. Оскалила тонкие клыки.
— Да, жуткое оружие, — с усмешкой кивнул Даро.
— Уж получше этой железной палки, что в камне застряла, — фыркнула Ньярма, но потом сказала совсем другим голосом: — Бери его себе. Будет память… И, потом, ты ведь Защитник, рыцарь… Тебе положено иметь свой меч.
И Даро вдруг со всей силой детской фантазии захотелось взять в руки сверкающий клинок и встать, заслоняя собой Ньярму, маму, сестер, даже братьев и папу.
Потому что он, действительно, Защитник.
Глава 4. Выбор
26.10.186 г.в.п.
деревня Карди-Лан
Меч достал из камня подмастерье кузнеца Берен. Молодой парень долго почесывал свою светлую бородку, глядя на чудное явление. Потом покачал головой и взялся за здоровенный молот, который притащил с собой.
Даро с беспокойством смотрел, как крошатся под мощеными ударами камни. Он опасался, что дюжий молотобоец повредит клинок.
— Не боись! — тяжело дыша, успокоил его Берен. — Ничего твоей находке не будет. И потом… Ух!.. все равно он ни на что не будет годен, наверняка. Ты лучше… Ух!.. его нам отдай. Мы прилично заплатим за металл.
— Давай сначала достанем, — уклончиво ответил мальчик.
Пока помощник кузнеца отдыхал, Даро быстро выгребал каменное крошево из уже основательного углубления. Клинок постепенно вырисовывался. Был он весь облеплен камнями, которые буквально приклеились к стали.
Как ни странно, но Берен действительно умудрился не повредить меч. Все-таки парень уже половину своей короткой жизни в кузнице проработал.
На последнем этапе Даро придерживал меч за рукоять. Удары молота отдавались в ней, отсушивая руки, но мальчик терпел.
И вот, наконец, оружие освободилось из каменного плена.
Мальчик чуть не выронил его: меч оказался весьма увесистым, да еще и налипшие на нем камни добавляли массу.
— Ну-ка, покажи, — Берен протянул свои огромные ручищи с покрасневшими ладонями.
Даро с опаской передал ему оружие. Нет, он знал, что никто в деревне не станет нарушить правила и обычаи, но расставаться, пусть даже ненадолго, с только что обретенным сокровищем не хотелось.
Берен внимательно оглядел меч, пощелкал ногтем по чистому от камней участку металла, одобрительно хмыкнул. Нехотя вернул находку Даро.
— Знаешь, парень, а клинок очень хорош, — честно сообщил он. — Фандор постарается сбить цену, но я бы за него отдал не меньше двух золотых. Только ты ему не говори о том, что это я тебя надоумил!
— Не скажу, конечно! — заверил его Даро. — Я подумаю…
— А чего тут думать? — удивился отец, разглядывая лежащий на набело оструганном столе обросший камнями клинок. — Продавай, конечно! Деньги, разумеется, полностью твои, но я бы посоветовал не транжирить их на всякую ерунду. Отложи на будущее. А еще лучше заплати за учебу у какого-нибудь хорошего мастера. Я же вижу, что тебе садоводом становиться неохота, да и наследники у меня есть. Твоим старшим братьям с садом управляться. А вот пошел бы ты учиться, скажем, на столяра. Или, вообще, в город поехал и поступил бы помощником писаря, раз уж грамоту знаешь.
— Сначала я его очищу, — сумрачно ответил Даро.
— Зачем возиться? — удивился отец. — Кузнец его и так возьмет.
— Чтобы был товарный вид, — усмехнулся мальчик. — Так можно будет больше запросить.
— Во! — обрадовался отец. — Я же говорю: в город на писаря учиться! Так, глядишь, и до судьи дорастешь! А мы с матушкой будем тобой гордиться!
Даро ничего не ответил, хотя уши у него немного покраснели.
Он представил себя: важного, пузатого и почему-то лысого. Как он вышагивает по городским улочкам, а прохожие подобострастно ему кланяются. И стало мальчику от этой картины так тошно, как будто съел просроченное мясо.
«Ну, уж нет! — зло подумал Даро. — Если тратить деньги, так на что-то действительно интересное. Например, на изучение кошачьего языка!»
Вот эта картинка ему понравилась гораздо больше!
Он пробирается по диким лесам, встречаясь с самыми разными странными созданиями. И прекрасно их понимает!
Нет, конечно, Даро было известно, что больше трех языков магией не изучить, но… Он ведь научился читать и писать сам! Никто не верил, что такое возможно, а он сумел! А если, зная парочку наречий, остальные осваивать уже самостоятельно? Или, вообще, не покупать знание языков, а… Тогда…
Тогда эта притягательная картина, как он путешествует по неизведанным землям, дополнится еще одной деталью. За спиной у Даро-путешественника будет висеть в ножнах настоящий грозный меч!
И решение выкристаллизовалось.
— Какой он страшный, — Ньярма осторожно дотронулась пальцем до тускло поблескивающего лезвия.
Оно было на удивление чистым и ровным. Как будто не обрастало камнями. Даро потратил больше недели на то, чтобы сколупнуть всю породу. Она совершенно не хотела отделяться от металла. Приходилось охаживать булыжники молотком и взятым на время у кузнеца зубилом. А потом еще и полировать клинок шкурой, намазанной толченым абразивом.
И, что интересно, твердость стали была настолько больше, чем у налипших камней, что ей ничего от этого не было!
Берен, когда зашел забрать инструмент и поглядеть на меч, только головой покачал:
— Я даже не буду тебе говорить, сколько ты можешь за него просить, — серьезно сообщил подмастерье. — Очень и очень много.
— Я… не стану его продавать… — тихо, но твердо сказал Даро.
— А что будешь с ним делать?
— А ты не догадываешься? — удивился Даро.
— Нет, — честно и совершенно предсказуемо ответил Берен.
— Значит, поедешь в замок Тривиль? — печально спросила Ньярма.
— Поеду, — кивнул Даро и зачем-то еще раз пояснил: — Туда берут учиться на рыцарей всех желающих. Но надо, чтобы отрок сам приобрел оружие. Это подтверждает серьезность его намерений.
Последнюю фразу он проговорил с явным самомнением: «Вот видишь, как я могу изъясняться?!»
— Пф! — привычно фыркнула девочка, но Даро уловил в ее интонациях грусть.
— Я… постараюсь иногда приезжать, чтобы с тобой повидаться, — скомкано попытался он ее утешить.
— Знаю! Но это будет уже не то… — очень тихо сказала подружка.
— Но ведь, главное, что мы друг о друге знаем, — так же тихо проговорил Даро и обнял ставшую ему ближе, чем родные сестры, девочку-котенка. Погладил пушистую шерстку на спине.
— Ты обещаешь, что никогда обо мне не забудешь? — тепло шепнула Ньярма на самое его ухо.
— Никогда, никогда, никогда!!!
ТАЙНА ВТОРАЯ. ЛЮДИ И ПЛАНЫ
Глава 1. Человек-вещь
16.04.187 г.в.п.
город Синдабад, Подгорный Султанат
— Вы не смотрите, что она тощая! Девица сильная и выносливая. И ест мало! А какая она уже красавица! И это в двенадцать! Представляете, какой она станет через пару-тройку лет? Да ваши соседи будут пятки себе кусать, что сами ее не купили! А еще — эта девка из простой бедной семьи. У нее двое младших братьев, так что к домашней работе приучена!
— А братья, что, в довесок?!
— Э, нет! Детишек и мамашу я уже продал. Так что никаких хлопот!
— Ну-ка, пусть зубы покажет!
— Она что, кобылица? Ладно. Вейна, покажи зубы господину!
И чтобы та не мешкала — плеткой с мягким ремешком по ногам. Вполсилы. Так, чтобы ни в коем случае не повредить нежную кожу, но сделать больно.
Девочка сдавленно вскрикнула и осклабила ровные белые зубы. Зыркнула на потенциального покупателя.
— Не! Она вон как смотрит! — отрицательно замотал головой тот. — Еще прирежет меня ночью.
И пошел дальше, прицениваясь к другим рабам.
Вейна устало села на помост. Стоять под лучами уже припекающего южного солнца было утомительно.
— Балую я тебя, — недовольно пробурчал работорговец. — Вот отходить бы плеткой по заднице, чтобы сидеть не могла! Но нельзя: товарный вид потеряешь. А ты пользуешься моей добротой! Ну-ка быстро встала и приняла призывную позу!
Девочка проигнорировала слова хозяина. Только посмотрела на него ненавидящим взором.
— Нет, надо что-то с твоими глазами делать! — покачал он головой и добавил: — Как же я не люблю продавать бывших свободных!
Да, еще полгода назад Вейна была свободной и вполне довольной своей жизнью девочкой. Помогала маме по дому, следила за братьями, пока отец зарабатывал гроши на строительстве очередного дворца в Верхнем Городе.
Но сорвавшаяся балка придавила его. Два месяца мама и Вейна пытались выходить мужа и отца. Потратили все деньги на лекарей, да еще и в долги влезли. Не помогло.
А потом, чтобы расплатиться с кредиторами, пришлось продать свой небольшой домик. Мама думала приобрести на оставшиеся монеты хоть какую-нибудь халупу и попробовать наняться пускай на самую паршивую, но работу.
Не успела…
По дороге из ломбарда на них напали бандиты. Они наверняка были в сговоре с ушлым ростовщиком. Все отобрали, а самих по дешевке сбыли работорговцу.
Вот так для девочки закончилась хоть и нелегкая, но все-таки свободная жизнь.
Купили Вейну через два дня. За совсем несерьезную цену в сто двадцать манаров.
Хозяин оказался отставным стражником: толстым, ленивым и крикливым. Выйдя на «заслуженный отдых», он обзавелся домиком под самой городской стеной и небольшой овощной лавкой, где продавал продукты, выращенные его бывшим командиром на недалекой фазенде.
Кстати, Вейне хозяин сразу сказал:
— Пока мелкая — будешь помогать по хозяйству и овощи перебирать.
Девочка согласно кивнула.
— Как подрастешь… посмотрим, какая станешь… И как будешь себя вести! Если начнешь артачиться — отправлю к господину капралу спину на грядках гнуть! Так что — смотри мне!
Вейна промолчала, а про себя решила, что лучше помереть на плантации, чем прислуживать этому жирному борову.
Но жизнь в рабстве оказалась не такой страшной, как она себе представляла. Просто муторной и тоскливой. Хозяйка была сварливой и привередливой. Хорошо хоть ее дочери уже выросли и лишь изредка заходили в гости. Молодые, но какие-то одутловатые бабы взирали на Вейну, как на вещь, презрительно поджимая губы.
Так и тянулись тусклые дни, наполненные работой, подзатыльниками и окриками. Пока однажды Вейна не пошла с хозяйкой за покупками на рынок.
Глава 2. Карманник
23.07.187 г.в.п.
город Синдабад, Подгорный Султанат
Хозяйка всегда долго и с удовольствием торговалась. Даже когда покупала самые дешевые продукты, и выигрыш составлял пару медных монет. Вот и сейчас она самозабвенно пыталась снизить и без того мизерную цену за обычную морковку.
А Вейна стояла рядом, сжимая в обеих руках уже изрядно потяжелевшую плетеную корзину.
Настроение было отвратительное, плечи болели от усталости, а кисти начинали предательски слабеть. И очень сильно хотелось есть. Но обед, состоящий из остатков хозяйской еды, еще очень нескоро. Да и будет он совсем скудным.
Вдруг юная рабыня краем глаза уловила постороннее движение.
Тонкая смуглая рука протянулась из-за спины хозяйки и осторожно подхватила кожаный кошель, свисающий с ее пояса.
Вторая рука с маленьким, но острым ножичком ловко срезала добычу. Вейна резко обернулась и увидела мальчишку на пару лет младше нее. Встретилась с темно-карими испуганными глазами.
А в следующий момент заверещала хозяйка:
— Воры! Украли! Люди добрые, ловите негодяя!
Мальчик прыснул в сторону, протолкался между о чем-то спорящими мужиками и стремительно понесся к выходу из рынка. Ему на перехват с разных направлений устремились покупатели и пара охранников.
Вейна раздумывала пару мгновений.
Потом быстро поставила, почти уронила на мостовую сумку и побежала за воришкой.
— Держите его! Он мою хозяйку обокрал! — во все горло пронзительно кричала девочка.
И бежала со всех ног, про себя думая:
«Только бы дурака не поймали! Только бы догнать его первой! Проследить!»
У неровной саманной стены, огораживающей рыночную площадь, малец вильнул не к воротам, от которых уже спешил пузатый стражник, а в противоположную сторону. Плюхнулся на четвереньки и таким вот макаром прошмыгнул в низенькую узкую дыру.
«Ведь специально сделал ее, зараза!» — с азартом подумала девочка.
Растолкала сгрудившихся у проема и громко возмущающихся, что: «Опят проколупали! Куда охрана смотрит?!», мужиков. Упала на колени, больно ударившись о выщербленную грязную мостовую, и протиснулась следом за грабителем.
Вейна оказалась в узком извилистом переулке. Впереди мелькала пятками фигурка. Девочка кинулась следом.
Она никогда еще так быстро не бегала! Силы кончались, усталость гирями нависла на ногах, но Вейна неслась, как будто от этого завесила ее жизнь. Теперь уже молча. Не для того, чтобы сберечь дыхание, а потому, что не стоило дальше привлекать внимание.
Да, формально она исполняет рабский долг, защищая имущество своей хозяйки. Вот только возвращать распроклятый кошель не входило в намерения девочки.
А мальчишка впереди заметался из стороны в сторону и прижался лопатками к стене тупика. Он притиснул к груди мешочек с монетами и ножик и глядел на преследовательницу огромными от страха глазами.
«Неужели я такая страшная в гневе?» — подумала девочка.
Остановилась в паре шагов от пацаненка. Тяжело дыша, уперлась ладонями в дрожащие от усталости бедра.
— Тётенька, я ничего не делал! — заканючил мальчишка.
Поспешно убрал за спину руки с уликами.
«Вот балда! — подумала Вейна. — У него же ножик! Пригрозил бы мне, или даже…»
Додумывать не хотелось. И она постаралась успокоить воришку:
— Да плевать мне на кошелек!
— Тогда, зачем вы за мной гнались? — озадаченно спросил мальчишка.
Он упорно обращался к этой щуплой девчонке, всего на полголовы выше его, на «вы». Но внезапно выпрямился, приосанился. В его взгляде появилось презрение:
— Так ты рабыня! Как вы… ты смеешь гоняться за свободным гражданином?
Свободный гражданин задрал вверх нос.
— Да? — желчно отозвалась девочка. — А почему у «свободного гражданина» шрам не шее, а?
— Где?!
Паренек опять испуганно округлил глаза. Сзади него что-то звякнуло и брякнуло, и обе грязные ладошки метнулись к горлу, ощупали его.
Воришка насупился, опустил руки.
— Нет там никакого шрама! — сообщил он.
— Но ведь был?! — хищно улыбнулась Вейна. — Беглый?
— С чего ты взяла?!
— Догадалась, — коротко ответила девочка.
— Не докажешь! — надулся парнишка.
— А если сейчас закричу во все горло, что ты украл кошелек у моей хозяйки? — нехорошо сощурилась Вейна. — Долго ты после этого останешься на воле, «свободный гражданин»?
— Не надо! — опять взмолился пацан. — Возьми свой проклятый кошелек, только не кричи!
— Нужен он мне… — устало сказала Вейна. — И ты мне тыщу лет не сдался. — Воруй себе нездоровье, если нравится. Только отведи меня к тем, кто может вот эту гадость снять.
И она коснулась пальцами ненавистного ошейника. Он был изготовлен из очень толстой кожи. Внутренняя сторона была хорошо выделанной и мягкой. Но все равно на шее от постоянного ношения не проходило раздражение. Время от времени она, шея, нестерпимо чесалась — вот как сейчас — и девочке приходилось прилагать всю силу воли, чтобы не расцарапать себе кожу.
Соединялся ошейник хитрым запорным устройством с прорезью для ключа. Ключ этот, по законам города, был даже не у хозяина, а хранился в «Бюро учета рабов», что размещалось в палатах визиря. Так что добраться до ключа и выкрасть не было никакой возможности.
— А с какой это стати я должен тебе помогать? — тем временем нахально спросил пацаненок.
Вейна в очередной раз поразилась, как стремительно у него меняется настроение, но ответила с ленивым пренебрежением:
— Я сказала, с какой.
— Я своих не выдаю! И к нам тебя не приведу! — гордо поднял голову «юный герой».
— Если проводишь меня к ним, я скажу, что именно вы сделали неправильно сегодня, — пообещала Вейна.
— Почему неправильно?! — возмутился мальчишка.
— Потому, что я стою перед тобой, а ты не можешь убежать.
Воришка быстро зыркнул поверх ее плеча, напружинился. Но Вейна не повелась, только сощурилась и сообщила:
— У меня… были два мелких братца. Так что не смоешься!
— А ты точно никому не расскажешь, где мы прячемся? — насуплено спросил мальчишка.
— Разумеется! — устало заверила его Вейна и добавила: — Если вы мне ошейник снимете, то куда я денусь? Все равно придется с вами жить и помогать.
Именно это было главным. Все остальное, что она говорила до сих пор, не имело особого значения. Потому что первейшей причиной, из-за которой девочка не решалась до сих пор сбежать, было то, что ей просто негде было укрыться. Рано или поздно ее поймают, и, даже если ей как-то удастся избавиться от ошейника, опять продадут в рабство. А так появилась надежда, что ее примут в воровскую шайку, и тогда, может быть, у нее будет хотя бы несколько лет, или пусть даже недель свободы.
— Ладно, пошли, — нехотя сообщил мальчишка, нагнулся и подобрал ножик и кошелек. — Только ты скажи мне, что мы не так придумали. Ты обещала!
— Хитрый какой! — усмехнулась юная рабыня. — Вот придем к вам, снимете мне ошейник, тогда и расскажу, и даже посоветую, как сделать лучше!
Глава 3. Беспризорники
24.07.187 г.в.п.
город Синдабад, Подгорный Султанат
Предводителем малолетних преступников был молодой высокий парень лет двадцати с хвостиком. У него был жесткий подбородок, тоненькие черные усики и тяжелый взгляд очень темных глаз.
Этими глазами он весьма недоброжелательно оглядел Вейну и съежившегося в ожидании взбучки маленького вора.
— И зачем ты ее притащил? — спросил, скривив губы, атаман. — Хочешь, чтобы нас всех накрыли?
— Я… она… Обещала, что расскажет, что мы не так делаем.
— Да?! — саркастически усмехнулся парень. — И что эта малявка может нам посоветовать?
Малявка выдержала его взгляд и негромко сказала:
— Если вы придумали, как убегать, то хотя бы разведайте и хорошенько узнайте дорогу. А то получится как с этим: уткнетесь в тупик и вас сцапают.
Парень поднял бровь и кивнул:
— Правильно говоришь.
Вейна мельком удивилась, что такая простая мысль для него оказалась внове. Но она за свою короткую жизнь уже успела привыкнуть к тому, что окружающие то ли не хотят, то ли не умеют задумываться о будущем и строить планы. Это казалось ей очень странным, потому как себя она особо умной не считала.
— И, все равно, — уже немного не так жестко, но продолжил проявлять недовольство парень. — Что с тобой делать?
— Сначала сними его, — девочка дотронулась кончиком указательного пальца до ошейника.
— Ну, это не проблема, — ухмыльнулся вожак.
Достал из кармана связку каких-то проволочек. Грубо притянул пискнувшую от неожиданности Вейну к себе и принялся ковыряться в замке.
Через минуту девочка освободилась. Она на радостях так сильно помотала из стороны в сторону головой, что та у нее закружилась.
— Придется тебя оставить у нас, — вздохнул атаман. — Иначе ты попадешься и наведешь на нас стражников. А уходить из такого крутого места не хочется.
Вейна оглядела «крутое место».
Это была внутренность небольшого обшарпанного домишки, расположившегося на самом краю Наружного города, почти на опушке чахленького леска.
Вейна знала, что чем дальше от городских стен, тем меньше желающих селиться. Кочевники, из-за протекающей в пятидесяти верстах к югу реки Раздельной, устраивали набеги не часто. Но мелкие группки иногда наскакивали на внешние поселения, грабя и уводя в рабство жителей. А сюда, на самую окраину, никакой стражник не прибежит, чтобы защитить нищебродов. А до южных ворот не успеть добраться — степняки на своих скаковых птицах догонят.
Вот и занимали заброшенные лачуги всякие мутные компании. И стража не горела особым желанием их разгонять и перелавливать. На визиревых каменоломнях бывших беглых и без того хватает. Вот, если вдруг там какой-нибудь мор пройдет, тогда да, можно и облаву устроить. Но, даже в таком случае, беспризорных детей и подростков обычно пропускали. Проку с них никакого. Слабые еще и вечно норовят сбежать.
— Значит так, — принял решение атаман. — Пока ты не научишься воровать, нос на улицу не показывай! Пусть о тебе забудут. Будешь по дому шустрить. Еду готовить. Умеешь?
— Да, — кивнула Вейна.
— И, кстати, меня зовут Мастаф. Мое слово здесь закон!
— Я поняла, господин Мастаф, — еще раз кивнула Вейна и призадержала голову внизу, превратив движение в поклон.
Глава 4. Сибба
19.08.187 г.в.п.
город Синдабад, Подгорный Султанат
В их компании кроме Вейны и Мастафа было еще четверо мальчишек и две девчонки.
Одна Дасса — совсем мелкая, верткая и злая, как хорек.
Другая, Регила — уже почти взрослая. Она, кстати, зарабатывала деньги не воровством, а совсем другим способом. Это очень не нравилось Вейне. А еще больше ей не нравилось, что Мастаф, похоже, решил, что и она в будущем отправится по этой дорожке.
«Ну, уж нет! — зло думала Вейна. — Не дождется!»
Впрочем, пока ни Мастаф, ни другие старшие ребята на Вейну особого внимания не обращали. Она серой мышкой занималась домашним хозяйством. Стирала и зашивала разодранные штаны и рубахи, готовила еду.
И это всех устраивало.
Всех, кроме самой Вейны.
Сейчас ее жизнь не особенно отличалась от той, какая была в рабстве. В чем-то она стала даже хуже. Вейна очень редко выходила из дома, всегда под присмотром кого-нибудь из старших подростков, и далеко не отходила. И работала с утра до позднего вечера.
Старших ребят было двое: Хазрат и Джамуш. Обоим было лет по пятнадцать. Вейна не сразу научилась их различать, настолько они походили друг на друга. И, что интересно, при этом никакими родственниками не являлись!
А вот Джамуш и мелкая Дасса как раз были братом и сестрой. Но это было заметно лишь изредка, когда похожая на крыску девочка подсаживалась во время ужина к невысокому жилистому подростку и что-то рассказывала ему на ухо. В такие моменты она становилась почти симпатичной.
Хазрат с Джамушем красавцами не были. Уличная жизнь как будто припорошила их несмываемым пыльным налетом. Состарила, не дав повзрослеть.
Еще в их компании были давешний знакомец, которого, оказывается, звали Сибба, и еще один мальчик, немного младше Вейны — Басмар.
Он, несмотря на свое грозное имя, означающее «лев», был самым тихим среди ребят. Вейна поняла по брошенным вскользь словам и некоторым его привычкам, что это незаметное зашуганное создание раньше делало ее девчачью работу, за что его призирали и заклевывали.
Девочка жалела мальчишку и несколько раз пыталась завести с ним приятельские беседы. Но он шарахался от нее, как от огня! Наверное, боялся, что другие опять начнут относиться к нему, как к половой тряпке.
Вот так и получилось, что больше всего Вейна общалась с тем самым Сиббой, что привел ее в шайку.
Перепады настроения этого юного вора были все такими же стремительными и радикальными. Поэтому Вейна с ним, то ругалась, почти до драки, то чуть ли не сдруживалась. А еще она только с ним могла всерьез почувствовать свою силу. И нещадно этим пользовалась.
— Ох, чудушко ты мое! Иди сюда. Давай штаны заштопаю.
— Я не твое! И не «чудушко»! Вот — бери!
И совершенно голый пацаненок протягивает Вейне не очень чистые портки с большущей прорехой на попе.
Вейна лениво бьет его этими же штанами по пыльным ногам. Мальчишка подпрыгивает в воздух, пропуская удар под собой, корчит рожицу и убегает, сверкая единственной незагорелой частью тела.
— Ну и зачем ты туда полез? — голос Вейны усталый и раздраженный. — Я же тыщу раз говорила: сначала осмотрись, походи кругом, убедись, что стражников нет рядом, а сторож дрыхнет без задних ног. А если бы тебя сцапали?
— Ведь не сцапали же! — возражает мальчик немного виноватым голосом.
— Дурачок ты еще, — мягко вздыхает Вейна.
— Сама… — и отворачивается, предательски блеснув глазами.
Вспомнив, как такие же слова и с той же интонацией говорила мама.
— Вейна, — тихим шепотом, чтобы не разбудить товарищей, — можно я с тобой рядом посплю?
— Замерз, что ли? — спрашивает она, хотя ночь жаркая и душная.
— Да, — врет мальчишка.
— Ладно, устраивайся, — подвинулась на грубо увязанном из соломы матраце. — Только не шебуршись и не пинайся во сне.
— Я что ли когда-то пинался, да? — для порядка обижается тот.
Но тихо устраивается рядом с Вейной, утыкается носом в плечо и почти сразу же засыпает.
А Вейна лежит на спине и не может остановить поток мыслей.
«Хорошо ему, живет одним мгновением. Да и все остальные люди тоже. Почему я не такая? Может, уродка, или в роду были какие-нибудь чужаки из дальних земель?»
Глава 5. Беззубый львенок
15.10.187 г.в.п.
город Синдабад, Подгорный Султанат
— Постирай! — смешно подражая манере говорить и выражению лица Мастафа, приказал Басмар и уронил к ногам Вейны рубаху.
И тут же получил звонкую оплеуху.
Отскочил назад и вжался спиной в хлипкую стенку, с ужасом глядя на взбешенную до белого каления девчонку.
Та уперлась левой ладонью в стену над его плечом, а правой рукой схватила паренька за горло. И тот сразу же ощутил, какой он тощий и слабенький по сравнению с этой фурией. Попытался отвести ее руку, но не смог. Захрипел, пытаясь протиснуть воздух через сдавленную гортань.
— Придушу гаденыша, — нехорошо сузив глаза, пообещала Вейна.
Басмар задергался сильнее, норовя вырваться, заколотил кулаками в грудь этой жуткой девицы, зацарапал ногтями по предплечью.
Но Вейна добавила к правой руке левую, со всей силы сдавила горло мальчишки, выпрямила локти, отодвигаясь от него на недоступное для кулаков расстояние.
В глазах Басмара плескался ужас. Он не мог поверить в то, что его собираются убить. Это ведь невозможно! Убийства запрещены и на них могут пойти только стражники, самые настоящие убийцы или кочевники. И то делают это очень неохотно и редко. Как же эта девчонка смеет его?..
А силы уже покидают тело, ноги слабеют, и, если бы не впечатывающие его в стену неожиданно крепкие, хотя и тонкие, руки девчонки, он бы уже сполз вниз.
Недолев уронил руки и прекратил сопротивляться.
И внезапно воздух прошел внутрь, наполняя тело живительной энергией.
А руки Вейны, перестав душить мальчишку, подхватили его и помогли усесться на пол.
Девчонка опустилась тут же рядом, плотно прижавшись к его плечу, почти спокойно спросила:
— Понял?
Мальчик попытался кивнуть, но сморщился от боли в шее. С трудом переглотнул.
— Я — не ты, — пояснила Вейна. — Тебя зачморили из-за того, что ты слабый и боязливый. А мне приходится заниматься хозяйством только потому, что я девочка, и кто-то должен за вами следить. Ясно?
— Да, — прошептал Басмар, уткнулся лицом в колени, тихонько заплакал.
И ощутил, как легкая рука обняла его за плечи.
— Тебе просто надо сделаться сильнее, — неожиданно тепло сказала Вейна. — Не пытаться показывать крутость тем, кто слабее тебя, а набраться настоящей спокойной силы. Я знаю, ты сможешь.
Глава 6. Сестра брата
03.02.188 г.в.п.
город Синдабад, Подгорный Султанат
Зимы в Подгорном Султанате очень теплые. А все из-за его географического расположения.
Континент Алоира — что на древнеэльфийском означает: «Лесная страна» — распростерся с запада на восток более чем на три тысячи верст. А с севера на юг — почти на пять тысяч. Посередине материка от Ледяного моря до Белой пустыни тянется высоченный горный хребет. Скалы там такие высокие и неприступные, что перейти их почти невозможно. Только по редким и очень опасным тропам изредка с огромным риском пробираются караваны торговцев на мохнатых горных козлах.
Единственный нормальный путь между востоком и западом континента проходит через седловину немного севернее Черной Цитадели. Но поросшие лесом горы облюбовали ватаги бандитов разбойного народа.
Чуть южнее той самой Цитадели Тьмы в сторону западного побережья отходит отрог, делящий континент опять-таки напополам. К северу от хребта расположились Сёгунат, Страна Собак и бескрайние эльфийские болота.
А вот к югу как раз и находится Подгорный Султанат. Впрочем, это вы можете понять из его названия.
Южная граница земель рабовладельцев и плантаторов проходит по широкой реке Раздельной. Дальше тянется обширная Великая Степь, населенная дикими ордами кочевников. Если пойдете еще на юг, то вы увидите, как земля становится все суше, трава жухнет и редеет. И сами не заметите, как окажетесь в Белой Пустыне. Прямо в цепких лапах людей-ящеров.
Такая вот география.
Ну, а где география, там и до климатологии недалеко.
Это я не страшные заклинания произношу, а о науках рассказываю.
С севера Султанат защищают от студеных ветров горы. А с юга поддувает пустынный суховей. Так что даже в разгар зимы температура редко падает ниже пятнадцати градусов выше нуля.
Но изнеженные и теплолюбивые жители считают это неимоверным холодом. Они мерзнут и стараются пореже выходить из домов, в которых почти постоянно жгут очаги.
Но холод холодом, а кушать хочется всегда. Так что юные воришки не бросали свой нелегкий труд.
Днем в хибаре оставалась только Вейна, да отсыпалась после «ночной смены» Регила.
Но сегодня женский коллектив собрался в полном составе, потому что Дасса умудрилась подвернуть ногу и теперь хромала. А какой из мелкой хромоножки грабитель?
Так что крошечка сидела в темном углу и точила и без того бритвенно острый маленький ножик.
Вейна, только что закончившая стирку и развесившая на дворе белье, вошла в дом, вытерла тыльной стороной руки вспотевший от усердной работы лоб и достала из широкого кармана небольшой сверточек. Распаковала его.
— Бери! — протянула Дассе плитку белой нуги с орешками.
Девочка настороженно и опасливо посмотрела на Вейну, не торопясь принимать подношение.
— Почему? — писклявым голоском требовательно спросила малявка.
— Просто так, — пожала плечами Вейна.
— Съела бы сама! — проворчала воровка и стремительным движением выхватила сладость.
Хромая, отбежала в угол комнаты, согнулась над нугой, закрывая еду от всего света.
«Ну, точно, как крыса!» — подумала Вейна.
Конфету было немного жалко. Тем более что это был подарок. Ее притащил вчера Басмар и, краснея как помидор, вручил Вейне редкое лакомство.
Сладости были очень дорогими, продавались всего в паре лавок в верхнем городе, и украсть их было крайнеь трудно.
Но Басмар сумел.
Вейне очень хотелось самой сгрызть лакомство. Но дело дороже.
И вот теперь девочка наблюдала, как Дасса, щурясь от удовольствия, быстро, но аккуратно поглощает брикетик.
Внезапно малявка остановилась, внимательно осмотрела оставшуюся половину, откусила еще один малюсенький кусочек и с явным сожалением отправила остальное в карман рубахи.
— Брату? — осведомилась Вейна.
— Да, — сумрачно подтвердила девочка и, прихрамывая, торопливо выскользнула из комнаты, не сказав ни слова благодарности.
И совершенно ничего не изменилось. Дасса была такая же угрюмая и озлобленная. Ни с кем кроме брата не разговаривала. Вейны не то чтобы сторонилась, но не проявляла в ее отношении ни грана дружелюбия.
А через три недели неожиданно подошла и молча сунула ей в руку ломоть копченого мяса. Со специями, одуряюще вкусно пахнущего.
— Спасибо, — заулыбалась Вейна.
— Теперь мы в расчете, — сумрачно заявила Дасса.
И ушла.
А Вейна…
Вейна дождалась, когда в доме окажутся одновременно Дасса и Сибба. С сожалением достала тщательно замотанное в кусок пергамента мясо и отдала его мальчишке.
Тот просиял, рассыпался в благодарностях и выскочил на улицу, чтобы насладиться деликатесом в гордом одиночестве.
— Зачем?! — со звоном в голосе спросила Дасса.
— Он такой худющий, — пожаловалась Вейна.
— Это было тебе! — малявка вытянулась в струнку, сложила на груди руки.
— Мы же в расчете? — серьезно осведомилась Вейна.
— Да.
— Вот и замечательно, — кивнула Вейна. — Значит, я могу распоряжаться мясом, как мне вздумается.
Девочка не ответила, круто развернулась и убежала.
А Вейна удовлетворенно усмехнулась.
В конце апреля Джамуш принес какой-то сверток.
Когда все разошлись, он передал его Вейне.
— Сможешь перешить? — так же односложно и хмуро, как и его сестра, спросил он.
Вейна развязала тесемки, и из грубой мешковины буквально вылилось вниз, перламутрово поблескивая, шелковое платье.
У девочки даже дыхание перехватило.
Она недоверчиво подняла этот прекрасный наряд на вытянутых руках, прикидывая, будет ли он ей в пору.
Увы, но платье было катастрофически мало.
«Стоп! Чего это я, дура, размечталась?» — как будто сама себе отвесила мысленную оплеуху.
— Смогу, — сообщила девочка. — Только, ты думаешь, что Дасса будет такое носить?
— Будет, — кивнул Джамуш. — И никому не показывай. За неделю надо сделать. Третьего мая день рождения.
А Дасса действительно надела платье.
Несмотря на старания Вейны, оно все равно было велико этому щуплому заморышу. Но в глазах мелкой воришки было такое незамутненное счастье! Весь вечер она была тихая и присмиревшая. И даже украдкой с благодарностью посматривала на Вейну, понимая, что без ее участия здесь не обошлось. Джамуш, глядя на сестренку, тоже как-то размяк, расслабился и превратился в обычного подростка.
Вообще, это был очень хороший вечер. Вейна приготовила особенно вкусный ужин, не пожалев на него припасенное вяленое мясо и даже сыпанула в еду щепотку специй из крошечного мешочка, что украл перед новым годом Басмар.
А еще из сладкого арбузного сока Вейна выпарила тянучку.
Дасса первой зачерпнула щепкой слегка похожую на мед субстанцию. Прищурилась от удовольствия. Отодвинула тарелку на середину стола, великодушно угощая всех остальных.
На следующий день Дасса опять нацепила мешковатую рубаху, подпоясанную обрывком веревки. И, казалось, опять вернула себе обличие мелкого хищного крысеныша.
Но Вейна знала, что девочка очень редко, но достает сверток с чудесным платьем, открывает его и нежно гладит блестящую ткань.
Глава 7. Регила
11.07.188 г.в.п.
город Синдабад, Подгорный Султанат
Регила пришла непривычно рано. Или поздно? Днем.
Обычно девушка возвращалась домой после трудовой ночи на рассвете. Но на этот раз она задержалась.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.