Бесплатный фрагмент - Случай из практики

Во времена моего обучения на психолога основной сложностью для меня оказалось взять первого клиента и начать с ним работать. Скажем так, эта сложность не была страхом неудачи, также как она не являлась неуверенностью в собственной компетентности. Эта сложность была производной от моих личных характеристик. У каждого плюса есть свой минус, вы задумывались об этом? Я считаю своим несомненным плюсом умение потреблять информацию в огромных количествах. Это умение дало мне невероятную способность предугадывать события, а также видеть далеко вперед что и каким образом может сложиться, если из исходной точки двигаться в определенных, увиденных на основе опыта, направлениях. Опыт обширен, когда ты умеешь потреблять много информации. Например, чем больше ты потребляешь художественной литературы, тем больше ты понимаешь характеристики личностей. Чем больше изучаешь смежных и не очень смежных психологии наук, тем больше открывается факторов, влияющих на человека, а также ты начинаешь видеть более широкую/ более узкую картину. Однажды я сказала клиентке, которая страдала от того, что не могла точно определиться какая у нее в жизни цель, что она упустила любопытную для изучения деталь. Я сказала ей, что нас воспитали родители, которые были воспитаны в Советском Союзе. В том самом, где ты знал, что есть очень понятный «бог» — это твой Вождь. У моей бабушки вместо икон стоял на столике портрет Ленина, например, а может и Сталина тоже. Главное, что все было понятно. Вот тебе, пожалуйста, комсомольский отряд, который делает тебя товарищем — понятным, равным другим. Таким же. А поступил в ВУЗ — держи тебе место работы по специальности. И квартиру держи. Захотел переехать — поменяйся с другим товарищем. У женщины место понятное. В целом, жизнь очень понятная. Так ведь? Нас воспитали родители воспитанные в этом. Нам говорят слова, которые говорились нашим родителям их родителями, а у них так вообще было еще более понятно — выжить в военное время любой ценой. Это не наша телега, но она по инерции продолжает движение. Какие еще экзистенциальные кризисы, когда тебе покушать толком нечего, а пару твоих братьев уже умерли? Вы задумывались над такими вещами? Я сказала ей, что идея понятной цели несколько устарела. Эта идея сейчас не всем подходит, как не подходят каждому стихи Пушкина. И клиентка задумалась. Я видела по ее мимике — ее убеждения рушатся, она освобождается от оков. Наденет ли она их потом? Неизвестно. То, что привычно — понятно. Что понятно, то безопасно. Откаты бывают. Но сама идея собирания знаний для производства аутентичного продукта, продукта в виде сложных смыслов — это то, чем я занимаюсь каждый день. И, конечно, наиглавнейший инструмент в данном занятии — это книги.

Книги. При правильной стратегии чтения — это самый богатый смыслами источник. Остается только собирать нити в пучки, или связывать их и наблюдать, что из этого выйдет. Книги научили меня практически всему, что я знаю.

Но мы начинали с минусов, а говорим только о плюсах. Теперь о главном. В свое время я не нашла ни одной достойной книги, которая помогла бы мне понять, как проходят обычные консультации между клиентом и психологом. Ну, разумеется, есть записи таких маэстро, как Перлз или Фаррелли, например, и их можно посмотреть в интернете. Но меня интересовал вопрос самых обычных консультаций. Нам говорят: «иногда люди приходят, чтобы просто рассказать, что у них на душе», но мне это НЕ ПОНЯТНО. Первое, что я хочу спросить: «Где я могу это почитать?». Понимаете? Минус потребления он не очевиден, но он сильно влияет на тебя. Ты как бы предполагаешь, что все будет хорошо, ты даже можешь сказать, что вероятность этого очень высока, а провал невероятно ничтожен. В конце концов, у тебя есть и учебные консультации с супервизором. Но ты не знаешь этого точно, ты просто предполагаешь на основе тех знаний, которые ты имеешь. А предполагать и знать, это, черт возьми, не одно и тоже. Поэтому я и написала изначально, что сложность не совсем очевидна. Она не связана с очевидными вещами лично у меня, по крайней мере. Но я знаю, что мне было бы намного комфортнее, если бы я прочитала несколько консультаций от начала до конца других специалистов. Не послушала и не посмотрела — это слишком быстро; ты не успеваешь анализировать, ты не успеваешь спросить «а почему именно этот вопрос вы посчитали необходимым задать в этот самый момент?» — все это слишком не то, что нужно. Мне бы хотелось получить материал в том виде, в котором он, лично для меня, наиболее съедобен. А это исключительно книжный формат.

И вот родилась эта книга.

В ней вы прочитаете диалоги нескольких случаев из практики. Речь будет идти о всем нам известных вещах: о ревности, зависти, о проблемах в коммуникации при сожительстве, о страхе разговаривать о важном и даже о моем методе работы с биполярным расстройством. Я думаю, что каждый, кто будет читать эту книгу найдет в ней то, что действительно откликнется. Спасибо, что выбрали читать меня!

***

В этой книге вы найдете пару разрешенных к публикации самими клиентами консультаций, восстановленных максимально приближенно к тому, что происходило в действительности. Естественно, имена и места изменены, и если вы кого-то узнаете, то это чистое совпадение. Также вы прочтете несколько консультаций смешенного типа — я их так назвала из-за того, что объединила похожие случаи в одну историю, по крайней мере мне бы хотелось так думать. В общем, вышел нон-фикшн.

Я не стала останавливаться на одних лишь диалогах, а написала еще и комментарии к ним. Я надеюсь, что эти дополнительные разъяснения будут полезны не только начинающим психологам, но даже больше тем, кто пытается решить в настоящем моменте какую-то свою проблему, или, быть может, боится обращаться к психологам, потому что не знает, как проходят консультации. Я буду очень рада получить ваши отзывы о прочитанной книге!

Случай из практики №1

— Привет.

— Здравствуйте.

— Как дела?

— Ну, было бы хорошо, я бы не обращалась.

— Да, есть такое. Окей, рассказывай, что происходит сейчас, всю симптоматику. Все, что считаешь важным.

— Я сбросила 3 кг за последнюю неделю. Ещё у меня была бессонница и панические атаки.

— Что значит бессонница?

— Я спать не могла, мне кошмары снились.

— Бессонница «была», что значит «была»? Ее больше нет? Она была один раз за 10 лет? Каждый день? Сколько не спала?

— Каждый день.

— Каждый день?

— Да. На протяжении четырёх дней; потом я к врачу пошла и мне прописали снотворное, там я уже получше спала.

— Окей. Кошмары каждую ночь?

— А, сейчас нет, но я из-за них, собственно, и не спала. Сейчас мне сны вообще не снятся.

— Так, окей. И панические атаки? Как часто?

— Ну, опять-таки, когда я таблетки пить начала, они прошли более-менее как бы. Они в основном у меня случаются, когда какие-то обстоятельства складываются так, что я начинаю нервничать. И потом в один момент все может быть спокойно, а потом накрывает.

— Какие проявления?

— Учащенное сердцебиение, начинает потряхивать, руки трясутся, сразу страшно становится и задыхаюсь.

— Ага, поняла. Хорошо. А давно начались?

— Первая у меня была, наверное, лет в 14. В 14, да.

— И с того момента продолжается, да?

— Да, периодически. Но не постоянно, а где-то раз в три месяца.

— Хорошо, поняла. Опиши, пожалуйста, полностью тот случай, первый. Который случился с тобой в 14 лет.

— А, ну, я даже не сразу поняла, что это была паническая атака, так что, наверное, самый первый случай вспомнить не смогу, но события развивались вот как: я ходила в художественную школу и в обычную школу, и у меня была очень большая нагрузка. В школе там с учителями некоторыми проблемы были. И помню, вставала рано утром, и не высыпалась практически вообще, некогда было. Ничего не успевала (смеется). И вот, я помню, что иду в школу зимой, и на половине пути я останавливаюсь, и понимаю, что задыхаюсь и не хочу туда идти, мне плохо. Мне стало страшно, и я расплакалась.

— И что было потом? Ты пошла в школу или не пошла в школу?

— Я простояла минут пять и пошла в школу.

— Окей. Когда дошла до школы, что-то было непривычное? Страх, например…

— Ммм. Да, вроде, нет. Я отсидела просто уроки, и потом домой пошла.

— Поняла. А почему в школу не хотелось идти в тот день? Не готова была?

— Нет, мне вообще в школу не хотелось ходить тогда, с класса седьмого уже (смеется).

— Ну почему именно в тот день? Какие-то может быть контрольные были?

— Не совсем. Я тогда была практически на грани, у меня бессонница началась тогда как раз, я около двух дней, наверное, даже трёх дней, прям нормально не могла спать, у меня сон был очень поверхностный. Я ложилась на кровать, а потом появлялось чувство, что я вроде сплю, но я понимала, что в любой момент могу сейчас встать. И вот так всю ночь. И потом, когда я пошла в школу, понимала, что мне точно будет там не очень.

— Хорошо. Для чего ты совмещала два направления, если это настолько было физически тяжело? И какой период времени это было физически тяжело? Допустим также, вот бывает же, что люди совмещают и одно, и другое, и третье, и всё как бы нормально идет. У них нет такого, что они устают. У тебя как это было?

— Хорошо… Я вообще в детстве изучала много чего. Ходила на кружки всякие: и на рисование, и на лепку в начальной школе, и на баскетбол, и на фигурное катание, ну немного в разное время, но тем не менее. И все у меня совмещалось, и нигде я не перегружалась, а рисовать мне нравится в принципе. Вот. То есть, я в художественную школу пошла, потому что реально думала потом стать художником. Я отходила туда три года и все было нормально, и вот именно в восьмом классе потом я поняла, что все-таки тяжело. Не получается у меня.

— Не получается что конкретно?

— Совмещать сложно было…

— … это я поняла. Смотри, объясню, почему так много вопросов задаю. Вот ты совмещала, допустим, много чего с самого детства. Следовательно, что это значит? Что твой организм к этому вполне был приспособлен. Был (подчеркнуто) к этому приспособлен. Допустим, он к этому в принципе приспособлен и сейчас. В качестве теории. Тогда выходит, что дело было не в том, что у тебя резко снизился тонус, и ты пошла как бы на спад. Дело в чем-то другом. Панические атаки, в целом, они о людях ответственных к решениям. Очень сильно ответственных. Бывает у тебя такое, что ты везде хочешь стопроцентно, на максимум?

— Ну, даже не то что хочу, у меня это практически всю жизнь само получалось.

— А в какой-то момент перестало получаться? Что-то было запущено настолько, что тяжело было уже успевать, нужно было разъединиться: либо там, либо тут? Было ощущение, что в художественной школе, например, ты не достигнешь того уровня, который ты изначально хотела достигнуть?

— Да, мне не нравилось то, что мы там рисовали. Я хотела рисовать людей, а мы не рисовали людей. Нас постоянно гоняли, чтобы мы все в срок успевали. А у меня не было желания рисовать то, что у нас просили. В школе в принципе аналогичная ситуация, потому что принято по всем предметам гонять, чтобы мы везде были лучшими, а мне нравились только некоторые предметы.

— Окей, то есть получается, что вот в этот год, восьмой учебный, было ощущение того, что художественная школы тебе не даст то, что ты от нее ждала?

— Ну, это я уже попозже осознала, да.

— Но желание закончить художественную школу сохранилось? Это был какой-то принципиальный момент?

— Да, я бросила её только в конце девятого класса.

— Тебе хотелось ее закончить? Ты просто не вывезла?

— Да.

— А для чего тебе хотелось её закончить?

— Потому что я восемь лет рисовала и было обидно, что все это пропадает (смеется).

— Окей. А было ли такое желание уйти после девятого класса именно в направление художественное?

— Такое я рассматривала. Но я в тот момент из-за определённых обстоятельств поняла, что хочу связать жизнь с медициной. Из-за этого у меня приоритеты переключились.

— У тебя переключились приоритеты, и ты начала больше топить в биологию и химию? А у тебя проблемы с этими преподавателями там были?

— Нет, как раз таки в химии и в биологии у меня не было проблем. У меня и с преподавателями были хорошие отношения.

— Окей. Сейчас подумаю я… Видишь как у нас психика, она… А ты вообще знаешь что-нибудь про меня? Ты же от знакомой пришла?

— Нет, мне просто сказали, что ты хороший специалист.

— Расскажу тогда. Я занимаюсь направлением Нейролингвистическое программирование. Nlp попросту говоря. NLP оно базируется на чем? На эриксоновском гипнозе чуть-чуть, на семейной психотерапии Вирджинии Сатир, на гештальт подходе Перлза. Nlp в принципе не то чтобы в основе своей самостоятельная наука, это скорей подход, который от всего взял самое лучшее и еще немного улучшил (смеется). Такая нескромная дисциплина получилась. Так вот, наш мозг, он условно воспринимает весь мир как картинки. А еще… Мы разговариваем с людьми, допустим, и получаем какую-то определённую реакцию. Или мы сами с собой разговариваем, и получаем какой-то определённый результат. Панические атаки — они не берутся на пустом месте. Они не берутся от того, что ты переутомилась. Именно переутомление — это следствие какой-то внутренней борьбы. А уже паническая атака — это как точка в этом. Точка… тебя как будто пытаются уже на соматическом уровне затормозить, тело твое остановить и заодно и мысли. Чтобы ты всё, никуда не пошла, ни о чем не думала. То есть, лежала, отдыхала, набиралась сил, занялась более приземленными делами, заботой о себе, например. Возьми семьи, где ругаются по поводу какого-то вопроса, в котором не будет общей точки решения, но есть зависимость одного от другого. Например, он пьет, а она против. И они каждый раз как ругаются, заканчивают выяснение отношений не потому, что решили вопрос, а потому что сил уже нет. Он не хочет меняться, а она не видит будущего с таким человеком, например. Она если где-то на подкорке в этот момент допустит мысль, что выбор мужчины был неправильным, и если жизнь у нее вся на нем завязана, ну, например, обеспечивает он ее полностью, или живут они в другой стране, то тогда вероятность панической атаки резко вырастает. Потому что такие мысли думать очень страшно, до жути. А не думать она уже не может. Как не думать об очевидном? И вот психика «помогает» не думать. Выключает тебя насильно. Если тебе в голову все еще ничего не приходит, то возможно, что у тебя на вербальным уровне это еще не вылезло, а может и хотело вылезти, но ты сама вглубь себя затолкала. То есть, ты не осознаешь, что есть какой-то внутренний конфликт, но он есть. А еще есть триггер к нему, что-то, что запускает все эти переживания, бессонницу, кошмары и панические атаки. Потому что если бы не было чего-то конкретного, то они бы у тебя же бы могли быть и чаще, хоть каждый день на завтрак, обед и ужин. Понимаешь?

— Да.

— Есть предположения?

— Нет.

— Тогда давай пока отработаем с художественной школой… У тебя была цель закончить ее, потому что было жалко, но ты также понимала, что не сможешь вытянуть два направления одновременно, как бы не хотелось. Потом пошел загруз по всем фронтам, потом, ты сама говоришь, что ценности поменялись, и художественная школа должна была отвалиться. Но ты сама не могла принять это решение, потому что тебе были дороги эти восемь лет. Ты очень много в это вложила. Пошло сопротивление внутреннее. А потом оно переросло в панические атаки. Могло быть такое? Откликается тебе? Или нет?

— ….

— Сложно?

— Да нет, нет. Думаю, перевариваю…

— Хорошо…. Интересно еще то, что панические атаки — они закрепляются. Вот ты шла в школу, у тебя в этот день что-то происходило. Не знаю, может была контрольная, может были важные предметы, может там были предметы, к которым ты была хорошо готова или нехорошо готова, не важно. Паническая атака — она рождается не в рациональном мозге, а в нашем животными мозге, где у нас есть реакции «бей, беги, замри». И она может возникнуть неожиданно, но наш рациональный мозг он ее к чему-то всегда привязывает. К триггеру. К какому-то определенному событию, ситуации, то есть, у тебя возможно просто перегрев был, да? Она случилась, а у тебя к событиям привязалась она. И вот эта твоя первая паническая атака, которая в 14 лет у тебя произошла, когда ты шла в школу, она привязалась к какой-то определенной ситуации в этом дне. Не знаю, может ты встала не с той ноги, может ты думала в этот момент, что ты к чему-то не готова, может у тебя был сложный выбор в этот день. И у тебя паническая атака привязалась к этой ситуации. И теперь, когда у тебя в жизни эти ситуации начинают проявляться в такой же последовательности, у тебя панические атаки опять возникают. Потому что мозг такой «ага, та же ситуация» и дает тебе такое же решение, то есть паническую атаку. Потому что он знает, что в тот раз возникла паническая атака, ты замерла и после выжила, то есть продолжила движение в школу, собственно, не умерла в этот момент. А ведь когда включается реакция «бей, беги, замри» мозг же думает, что какая-то угрожает опасность смертельная организму, если ты после этого выжила, что происходит в 99.9% случаев, у тебя мозг запоминает: «ага, я поступил таким-то образом и после этого она выжила, значит, во всех подобных ситуациях буду вести себя также». Все. И у тебя эта реакция начинает возникать. Понимаешь?

— Да, это понимаю.

— То есть, задача сейчас найти эту ситуацию триггерную, которая запускает этот механизм панической атаки. Там есть какая-то триггерная штука. Триггер — это то, что запускает систему. Когда возникла эта паническая атака, помнишь может еще что-то? У тебя был какой-то важный день? Что-то помимо художественной школы происходило важного в этом году?

— Нет… я вот сейчас сижу и думаю, что же могло тогда произойти…

— Поняла. Помнишь самые яркие свои панические атаки? Самая ближайшая, например. Описывай все подряд.

— Недавно вот была паническая атака. Я лежала и пыталась уснуть, и я только начала погружаться в сон, пытаясь расслабиться, как чувствую, что у меня сердце быстро бьется и понимаю, что я воздух вдыхаю, а кислород как будто в организм не поступает. Я делаю вдох и ничего не происходит. Я тогда испугалась, вскочила, у меня голова начала кружиться.

— Так…

— Ну потом я успокоилась. Вроде, тогда даже заснуть удалось.

— Панические атаки всегда сопровождаются у тебя бессонницей?

— Ммм.. практически всегда. Они могут быть разбросаны немножко, но если была паническая атака, то скоро начнется бессонница, а если началась бессонница, то скоро будут панические атаки.

— Ага. А тогда, когда ты в 14 лет шла в школу, до этого у тебя была бессонница?

— Да.

— Поняла… и это у тебя тоже связалось. Что еще было?

— Что еще, что еще….вот мы переехали в другую квартиру с родителями, и я переехала первая. Они спустя несколько дней только приехали, я все это время жила одна. И у меня были такие нагрузки, что я буквально под вечер домой приходила, хотя училась первую смену, и валилась с ног. И получается я приходила домой и ложилась спать, как только выключала свет, ложилась и понимала, что чувствую себя небезопасно. То есть, я чувствовала, как буквально кто-то за стеной тут ходит, шуршит, даже иногда скребется, ну и тоже потом началась паническая атака.

— Ага… поняла… еще какой-нибудь случай?

— Ммм… в колледже помню на парах по русскому и литературе было такое, потому что у меня в школе учительница по русскому и литературе была такая… зверская такая что ли. И в колледже она была очень похожа на ту, загоняла нас регулярно. Потом я правда свыклась и все нормализовалось.

— А что чувствовала? Переживала? Прямо до уроков с утра вставала и думала, что сегодня будет что-то плохое? Или как? В процессе?

— В колледже нет. В колледже вообще было хорошо, я рада, что ушла после 9-го.

— А в школе?

— А в школе было, да. Я не любила русский с литературой, потому что учительница была такая… не знаю…

— Значит, паническая атака могла быть и на уроке, это я поняла. Но… о том, что будет русский или литература ты начинала об этом думать с утра или накануне? То есть, это допустим было перед сном, мол, «блин, завтра у меня вот эти предметы». И дальше бессонница, и как следствие паническая атака. Или как?

— Ну, да, думала, наверное, но я как-то не зацикливалась на этом, типа «да, будет сложный день, но нужно и выспаться».

— И спала нормально?

— Спала… в принципе да.

— Окей, поняла.

— И про кошмары. Что там в кошмарах происходит?

— Ой, ну… в последний год они очень редко бывали, буквально быть может пару раз не считая последней недели. Предпоследней даже… В общем, самые первые, которые у меня были, и я прям просыпалась в холодном поту, вот там меня убивали каждый раз. А потом я к ним так привыкла, что я, хоть и просыпалась каждый раз утром с осадком, но уже не было такого, что я вскакивала среди ночи со всеми вытекающими….

— Поняла, а что в самом сне было? Какой-нибудь от и до помнишь?

— Да, но… не уверена, что смогу сейчас рассказать (смеется).

— Плюс-минус.. одно действующее лицо? Несколько?

— Ну… несколько….там толпа была.

— Толпа… и что эти люди от тебя хотели?

— ….. Ну, убить.

— Они за тобой гнались? Что-то хотели сказать? Может, хотели, чтобы ты примкнула к ним? Какой процесс был?

— Они меня в чем-то винили.

— Логично.

— Но я не знаю в чем, я как-то пыталась понять…

— Поняла….хорошо….И так каждый раз было?

— Да

— ……

— ……

— У самой как с самокритикой?

— В каком смысле?

— Если брать по десятибалльной шкале, где 10 сильно держишь себя в ежовых рукавицах, так сказать, а единица — нет самокритики. Сколько поставишь себе?

— Думаю 6, где-то так.

— Поняла. В семье есть у кого-то повышенные требования?

— Нет. У меня вообще в семье не принято вмешиваться в дела друг друга.

— Хорошо. Кто в ближайшем твоем окружении имеет на тебя влияние, кто ожидает от тебя каких-то определенных достижений?

— Только я, по-моему.

— Поняла. А кошмары начались когда?

— Тоже в восьмом классе, когда мне 14 было.

— Поняла… учителя в художественной школе хотели что-то от тебя сверх твоих возможностей?

— Нет.

— Хм…. Просто кошмары — это же разговоры нашего бессознательного с нами. И то, что тебя обвиняют в чем-то во сне — это ты сама себя в чем-то обвиняешь. Либо кто-то значимый. Этот механизм встраивается внутрь, и ты сам себя начинаешь кушать. Думать: «блин, может я неправильно поступила, для чего я так сделала, может быть все-таки надо было иначе», вот такие вербальные паттерны могут быть. Будучи умными людьми, мы же защищаем сами себя, мы же понимаем рационально, что нужно в жизни делать какие-то сложные выборы: либо вот так вот, либо вот так вот. И понимаем, что принимая какой-то определенный выбор в нашей жизни, мы отсекаем какой-то другой путь. Вот. И можно в принципе логически себе объяснить, что «да, была вот такая жизненная концепция, а сейчас она поменялась, и она стала другой. Да, сложно, да, печально, но всякое бывает». И это же не значит, что мы резко перестаем себя спрашивать: «правильно ли я тогда решил? Правильный ли этот выбор?», просто мы можем рационально себе объяснить, что мол, да, логически условных 75%, что выбор все же правильный. И это успокаивает. Но внутренне это может не успокаивать. Если есть незакрытая система какая-то, в которой ты все еще сомневаешься правильный ли ты сделала выбор когда-то. Может, ты отказалась от одного во имя другого, и с тем другим что-то ушло из твоей жизни, как ты считаешь, что могло быть только там. И это может быть и не связанно с художественной школой, или с профессией, это может быть семья, это может быть любимый человек. Что-то было в то время, что могло наслоиться?

— (Очень долгое молчание). Кхмм…. Да, было. (Долгое молчание).

— Расскажешь? Не хочешь?

— Я сейчас не смогу (смеется).

— Поняла. Смотри сама, ты в принципе можешь сама об этом подумать. Видимо, вот все клином сошлось тогда, да… м…в какой сфере то это хотя бы было?

— Ой… там много что охватывает….пожалуй… в сфере семьи… но не в плане родственников.

— Что ты там успела замуж что ли выйти? (смеюсь) Жениться? (смеемся вместе)

— Боже упаси, рано мне еще (смеется)! Это скорей о людях близких по духу. Я уже говорила, что у меня с самого детства в семье не принято вмешиваться в чужие дела, иии… есть такое, что в принципе, я всегда была предоставлена сама себе. То есть, да, меня кормили и одевали, и в школу водили, и на кружки записывали, да… но как бы так, чтобы со мной время проводили как с ребенком, такого я не помню. Это огорчало. Все объяснимо, родители постоянно работали. И не скажу, что я тогда от этого страдала прямо (смеется). В принципе, я всегда находила, чем себя занять, я рисовала, например, занималась постоянно. И…. Если возникала какая-то проблема и мне надо было поговорить, я просто выстраивала внутренний диалог. С самой собой разговаривала в общем. С общением проблем не было, если что, ко мне всегда тянулись люди, это просто другое. Пожалуй, я завела подругу только позже, в классе девятом. До этого я была погружена в себя.

— Поняла.

— Ну и тут происходит как раз некое ответвление в жизни (смеется). И я в принципе не могу сейчас об этом рассказать, просто потому что мне сложно об этом говорить (долгое молчание).

— В этом во всем можно, в принципе, разобраться, если хочешь чтобы это развязалось.

— Да, я знаю.

— Видишь, я не психоаналитик, я не Фрейд. Я не буду два года тебя в твои эмоциональные травмы ассоциировать, чтобы ты их переживала, проживала и опять переживала. Потому что на самом деле никому это не нужно. Это не поможет делу. Чтобы у тебя все это развязалось, просто нужно дать понять твоему мозгу, что условно вот есть X, а вот Y, и общий продукт между ними не известен. Или неудовлетворителен, и поэтому есть панические атаки. Скорей всего, эти твои панические атаки, твои кошмары, бессонницы и все прочее, это все идет как шлейф, это последствия после вот этой триггерной ситуации, которая похоже у тебя все еще не развязана. И ты все еще находишься в состоянии выбора. Баланса нет. Поэтому оно как бы вот так плывет как-то и дает реакции. Но если ты сама с собой поговоришь и разберешься как так все это вышло, закроешь ситуацию, поставишь точку. Скажешь себе, мол, да, всякое случается, в жизни такое бывает. И закроешь систему. То начнет выстраиваться новое понимание, новые дороги, новые линии поведения. И пропадут кошмары, панические атаки, потому что это всем лишь последствия. И разветвлений больше не будет.

— А как?

— Как? Проснешься, и здоровый человек (смеюсь). В смысле как?

— Как закрыть?

— Ну, тут мне нужны хоть какие-то подробности, чтобы прям точно сказать. Мне в целом, не нужны все подробности, каждый ваш день. Мне общие черты нужны. То есть, мне плюс-минус надо, мне не нужны подробности вашей совместной жизни, допустим. Мне нужно знать частично: вот началось, вот идет, вот кульминация, вот концовка. Потому что где-то в этом во всем, скорее все же в окончании, была какая-то ситуация, которая пошла у тебя как ветка, и ты не знаешь: правильно ты там сделала или неправильно. И она у тебя параллельно так и идет. С этим острым вопросом: «правильно или неправильно».

— Ну… сейчас попробую. За недостатком внимания у меня появилась вторая семья… и я жила так довольно долго, наверное, года четыре это длилось…

— Ты жила с кем-то? С этой родственной душой?

— Не-не-не, это все было до 8-го класса, и я жила с родителями.

— Так… Не поняла немного… Повторим… У тебя была нехватка духовной близости? И появилась она — это было до 8-го класса?

— Да.

— Из-за того, что родители были с тобой неблизки, у тебя возникла сильная потребность в этой близости?

— Да, то есть, я нашла, как эту потребность реализовывать, но случилось так, что спустя большое количество времени, я поняла что это нужно прекращать. Это доведет меня…

— То есть, либо ты с ней продолжаешь общение и катится по наклонной вся твоя жизнь, либо ты выбираешь жизнь, но в эту жизнь никаким местом не вписывается ваше общение? Так?

— (молчит) … тут даже не стоял вопрос либо/либо, тут нужно было просто прекратить. Иначе можно было бы ставить на мне крест.

— Чем вы там таким занимались (смеется)? Почему так категорично?

— А… в общем…. Так случилось, что…. получается….ну, я не могла жить в реальном мире. Получается так. Мне очень не хватало близости.

— Так. А что значит жить в реальном мире?

— (молчит) …. У меня просто такая проблема. Я не могу все рассказать как есть, потому что я знаю, вы психолог и не станете как-то обесценивать мою проблему, да…, но (смеется).

— Слушай, на самом деле, не имеет значения психолог я или не психолог, я просто человек хороший (смеется). Я не обесцениваю никого и ничего в этой жизни, и к тому же в целом не оцениваю. С рождения такая, во избежание вопросов «как так» уточню сразу (смеюсь).

— (смеется тоже). Просто я понимаю, что любая проблема — это проблема.

— Да мы даже не знаем с тобой проблема ли это!

— Вот, да! И я понимаю это, что в принципе, объективно, ничего страшного не случилось. Ну, то есть, ничего плохого я не делала. И все в таком духе (смеется).

— Слушай, ну это же не наркотики?

— Нет, нет, не наркотики.

— Так, а чего ты тогда? Что там могло быть такого, что могло прям поломать твою жизнь?

— Ой… Ладно… Короче… Давайте прям с самого начала тогда начнем (смеется).

— Давай.

— Мне не хватало тепла, мне не хватало семьи, и у меня всегда был развит внутренний диалог. Я с этим внутренним диалогом так провозилась, что создала свой собственный мир, так сказать.

— То есть, ты создала другой образ ее внутри себя?

— Нет, я в принципе создала ее. У меня в голове был целый мир, где я могла общаться и получать то, чего я не получала в реальности. И это мне мешало жить уже, потому что мне было комфортнее в этом мире. Не хотелось идти на учебу, не нужно было другое общение, даже компьютерные игры перестали интересовать (смеется).

— Поняла! То есть, ты создала себе другой мир и начала проводить там много времени, а потом поняла, что если так дальше будет продолжаться, то ты потеряешь в реальности возможность самореализоваться?

— Да, все так.

— Так… Я поняла.

— Вот. Простите, что так долго… Просто я впервые вообще об этом говорю.

— Ну, могу сказать, что в этой теме у тебя очень много энергии скоплено. Это чувствуется потому, как ты говоришь об этом и по эмоциям, которые рассказ сопровождают. Чем больше ты избегаешь свою тему, тем больше ты как бы таинственности там наводишь, сама себе закрепляешь, что что-то очень важное из жизни потеряла, и у тебя вот это черно-белое мышление именно поэтому. То есть, ты как бы теперь находишься только в реальности, и тебе не хватает тут общения, которое было в том мире, и ты настолько все разделила у себя в голове, что для тебя либо реальность с ее недостатками, которые ты сама присвоила ей, либо выдуманный мир с другими недостатками. Получается, что либо ты живешь в реальности с мыслью, что «ты никогда желаемой близости не получишь», либо ты получишь все это, но тогда придется попрощаться с самореализацией. А ты хочешь и то, и другое, как, наверное, и любой другой человек… И на самом то деле это реально получить в жизни, просто ты это разделила. И сама себе такой выбор без выбора поставила. Понимаешь?

— Да, понимаю. А как можно получить и то, и другое?

— Все просто. Найти в реальности такого человека. Сначала, конечно, поверить, что он имеется. И понять, что тот путь, который ты выбрала до этого — был таким неким «легким уровнем» в игре. Ну, когда вот ты чего захотела, то сразу получила. Захотела понимания — держи, даже ничего и объяснять не нужно. Захотела, чтобы тебя обняли — пожалуйста. И так далее. А жизнь — она как «сложный уровень». Тут появляются свои характеры, обстоятельства, нужно учиться разговаривать с другим, нужно учиться его понимать. Свои любопытные квесты и задачи! Понимаешь? Тебе нужно внимание и любовь, и в твоей идеальной картинке это можно сразу получить по запросу от того, от кого хочешь и сразу в том виде, в котором ты хочешь. Когда ты этого не получаешь в реальности, ты сразу делаешь вывод, что в реальности этого в принципе не получить. А дело только в том, что чтобы получить, нужно приложить усилия. Их не нужно было прикладывать, когда ты жила внутренним миром, потому что сколько ты личностей внутри себя не создай, они все все равно друг друга будут прекрасно понимать, потому что они — это ты сама…

— Я не задумывалась над этим. Обычно я легко завожу новые знакомства. Но проходит время, я смотрю на этого человека и мне как будто с ним все понятно…

— То есть, тебе становится скучно с ним?

— Да, именно.

— И тебе кажется, что ты все про него знаешь?

— Ага.

— Как будто как точку отсчета нашла в нем, и все сразу открытой книгой становится?

— Даже не то, что я считаю, что я там знаю все, просто я давно, например, с человеком общаюсь и думаю, что он поступит определенным образом в ситуации, и он так и поступает. И я немного разочаровываюсь даже. Проблема еще в том, что у нас очень маленький город.

— Есть другие прекрасные города.

— Да, как раз скоро туда попаду. Поступлю…

— Есть о чем подумать. Смотри, я думаю, что мы попали в яблочко с причиной твоих панических атак и кошмаров. Значит, в целом, можно считать, что они должны прекратиться. Потому что причина тебе теперь ясна. И у тебя теперь все под контролем. Слепых пятен нет. Твоя задача сейчас перестать на все смотреть в черно-белых цветах. Понять, что в реальности ты тоже сможешь найти интересного человека, живого! И что есть возможность соединить желаемое и реальность. Для старта понимания возможности и перспектив вполне достаточно. Это уже поменяет твой взгляд на события в жизни.

— Спасибо, да, я согласна с этим.

— Спасибо тебе за работу.

— До свидания.

— И тебе пока.

Пояснение

Обычно я начинаю диалог с клиентом стандартно. Целью ставлю наиболее быстрое разряжение обстановки. Статистически, мною выведено, что вопрос «как дела?» с улыбкой хорошо подходит под эту цель. Но, наверное, это больше индивидуальный момент. Разрядить обстановку важно, так как человек начинает после «говорить на своем языке», как бы перестает воспринимать процесс, как что-то дискомфортное для себя. Но это, опять же, индивидуальный момент. Может быть, для кого-то было бы важнее создать именно напряженную обстановку.

В работе я привыкла пользоваться моделью SCORE, именно поэтому начинаю консультацию с симптомов. Я могу спросить: «Опишешь симптомы?» или «Что тебя беспокоит? Что не так, как ты хочешь?». Справочно, SCORE расшифровывается как: S — актуальное состояние, C — причина, O — желаемое состояние, R — ресурс, E — эффект. Модель хорошо подходит для решения проблем (поставленных задач) в коучинге, в бизнесе, в терапии.

Клиентка говорит «бессонница и ПА». Первое, что приходит на ум — уточнить, что она имеет в виду. Есть одно правило у меня: «все, что невозможно положить на стол, нужно уточнять». В эту категорию не попадают предметы (они могут лежать на столе), но попадают категории типа «любовь». В общем все, где человек может сам додумать, должно быть уточнено сразу. Во избежание сюрпризов по ходу консультации. Вам может быть абсолютно понятно, что такое бессонница и уж тем более, что такое ПА. И клиенту может быть абсолютно понятно и очевидно, что это. Но надеяться на то, что ваши понимания идентичные — рискованная штука.

Изначально я сразу поняла, что слова про периодические ПА с 14 лет, когда клиентка нервничает, очень много значат. Она как бы говорит мне: «случаются такие одинаковые события с 14 лет, с которыми я не знаю что делать. И из-за того, что я не знаю, психика меня выключает».

ПА — это всегда о защите от сильнейшего перегруза, как правило, в момент невозможности выбрать между чем-то и чем-то. Точней, чаще выбор уже сделан в одну из сторон, но вторая все еще настолько привлекательна, что клиент постоянно мучается мыслями, что допустил ошибку, принял неверное решение. ПА появляется в те моменты, когда выбранный маршрут в сравнении с тем, который пришлось отсечь, начинает сильно проигрывать (интенсивность для каждого клиента разная). Даже если клиент напрямую не сидит и не думает «вот я дурак, надо было тогда все-таки вот это выбирать, и все у меня было бы по-другому», именно это его психика и варит в себе, просто скрытно.

Здесь я отхожу от SCORE просто потому, что уже понятно «что не так и почему не так». Соответственно, ясно, отчего клиентка хочет освободиться.

Есть два решения работы с ПА. Первый (тот, которым работаю я) — это найти исходную точку и обезвредить. Если так выходит, то у клиента больше не будет ПА. Второй (тот, который используют в КПТ) — это адаптация к ПА. Если получается адаптироваться, то ты можешь сначала научиться контролировать процесс выхода из ПА, потом поэтапно осознать, что с тобой происходит в ПА (как меняется дыхание, как сильно кружится голова, как немеют руки), а потом, как следствие, иногда даже избавиться от них. Это происходит за счет контроля процесса; психика на какой-то момент понимает, что «не так страшен черт, как его малюют» (раз вы осознаете, то страх ПА спадает, и вы как бы смотрите на процесс происходящий с вашим телом со стороны).

Ну, как вы понимаете, я решила нейтрализовать проблему. Поэтому я спрашиваю у клиентки про первичный случай. Мне повезло, что прошло не так много лет с того момента, и клиента легко вспомнила события тех дней. Иногда не везет. И я честно скажу — работать с такими случаями мне пока сложней, так как цепочка событий у клиента может завернуться так, что к изначальному происшествию прилепится еще множество: думаешь, что лечишь болезнь, а оказалось очередной симптом. Например, клиент не мог выбрать между одной профессией и другой, образовались ПА на триггерные мысли/ ситуации. А потом он хотел выбрать одну женщину, а обстоятельства «выбрали за него другую». И тут тоже появились ПА. Еще пару таких недо-выборов, и ПА будет на любой чих, и нейтрализовать очаги будет сложно просто ввиду того, что их много и они между собой все связаны.

В этой книге я буду говорить и ошибках тоже. Как видите по ходу нашего дальнейшего диалога с клиенткой, я допускаю ошибку: я вижу «либо-либо» между общеобразовательной и художественной школой только потому, что клиентка сама об этом говорит. Будь я немного умнее, я бы допустила мысль о том, что этим она сама себе пыталась объяснить, почему с ней вообще произошла ПА. Но я, напротив, ухватилась за сказанное ею, и решила прозондировать почву. Я задавала много вопросов: например, было важно, дошла она до школы или не дошла в тот день потому, что если бы она не дошла, то система бы не закрылась (я про систему TOTE), и тогда можно было бы рассмотреть вариант ПА из-за школ. Справочно, система ТОТЕ расщшифровывается, как Т — триггер, О — операция, Т — тест результата, Е — выход, если тест удовлетворителен. Вот последнего пункта как раз и не хватает людям с ПА. Когда клиентка ответила, что до школы дошла и даже там не испытывала страха, я поняла, что дело не в школе. Но я решила, что нужно собрать максимальное количество информации об этом дне и об обстановке в нем, потому что обычно по клиенту слышно, когда ты нападаешь на след чего-то важного, и раз уж в этот день случилась ПА, то что-то все равно выдаст истинную причину сильного переживания.

В итоге на разбирательство в казалось бы неважных вещах у меня ушло минут 20. Я зашла в окончательный тупик с идеей о школах (но, разумеется, я не сказала об этом). И использовала единственное сильное оружие в данном случае — трансовую речь. Идея была в том, что клиентка в трансе расслабится, мысль потечет сама в нужном направлении, и за счет этого у нее произойдет прорыв. Я начала говорить конкретно про Nlp, про панические атаки, про школы, опять про панические атаки. Я видела, как ее мозг старается все понять (за счет ее расположенности ко мне она искренне старалась понять, то есть, не защищалась от переизбытка информации, а пропускала в себя). Помогло ли это? Нет. Но делать было нечего, надо было пробивать эту защитную стенку.

Прорыв случился неожиданно, когда клиентка сообщила мне состав своего кошмара. Тут уже я была абсолютно уверена, что был какой-то «правильный», но очень неприятный жизненный выбор, поэтому я начала крутиться вокруг этой темы. Можно сказать, что вот такие детали — они действительно сразу указывают на то, что след правильный. Это видно и слышно по клиенту. Он уходит в транс (глаза смотрят «внутрь себя»), меняется темп речи, он часто зависает.

Ну и в итоге мы дошли до начального пункта. В принципе, дальше все понятно. Есть классический страх раскрытия. Есть определенные вопросы, которые мягко подводят клиентку к рассказу. В таких ситуациях нельзя давить, я считаю. Более того, если бы клиентка не захотела об этом говорить, то я бы 9 из 10 все-таки не стала бы продолжать беседу. Да, это не совсем корректно, потому что не факт, что она бы сама смогла закрыть то, что мы открыли. Более того, это бы ушло обратно вглубь. Но! Мы этого знать не можем. Прежней собой она бы уже не стала. Что-то бы все равно поменялось. И если бы эти изменения были бы недостаточными, то она бы вернулась. А у давления есть неприятные последствия: клиент может испытывать после консультации горечь оттого, что открылся вам, он может жалеть о том, что рассказал, или даже чувствовать себя использованным, вывернутым наизнанку.

По ходу консультации мы нашли точку отсчета, мы проговорили то, что произошло с клиенткой и по каким причинам. Конечно, можно сказать, что осталось еще много нерешенных вопросов, что стоило проработать с ее скукой и разочарованием, но я рассудила, что это уже другая тема. Она не относится к ПА. К ПА относился только сложный выбор отказа. Я уверена, что клиентка на момент окончания консультации еще не связала все ситуации воедино, она не нашла одинаковых элементов. Но можно утверждать, что ПА появлялись тогда, когда были отношения между ней и другим человеком, где другой человек либо вел себя как-то «не так», либо он просто переставал соответствовать какой-то определенной картинке.

С клиенткой мы созванивались после этого где-то через 3 года. Она вернулась ко мне с теми же симптомами, хоть и меньшей интенсивности. Все эти годы у нее действительно не было ПА. А этот новый случай был связан с сильной привязанностью «не к тому человеку», что говорит о том, что действительно остались некоторые нерешенные вопросы с нашего первого звонка. В любом случае, я считаю, что в жизни всему свое время. То, что клиентка пришла решать оставшиеся задачи через такое долгое количество времени говорит лишь о том, что все это время ей было с собой комфортно. А это, я считаю, самое главное.

Случай из практики №2

— Здравсвуйте!

— Привет! Как дела?

— Не знаю с чего начинать. В общем, у меня такая проблема. Начну издалека. Я начала жить с подругой, что как оказалось было не очень хорошей идеей. Нормально же например, делить обязанности поровну? Так вот, она начала болеть и из-за этого, как мне кажется, стала всячески избегать работы по дому. И я сначала сама все делала, потому что мне было как-то неловко ее спрашивать, она же болеет, не может, получается, делать. А потом я начала страдать…, и в частности еще из-за того, что у нее часто менялось настроение. Она очень много раз просила меня что-либо сделать. По мелочи, конечно. Но в совокупности, это было слишком много и слишком часто, и меня это доставало. Я понимаю, она болеет и ей плохо, но…. Ей сложно, вроде как. Но не знаю… У нее было пару месяцев назад очень плохое настроение, и я была сильно очень зависима от этих настроений, и от этих перемен. И меня это очень сильно ослабило. Я даже не знаю, мне кажется, что у меня есть такой синдром: быть удобной.

— Окей, а чего ты хочешь в этой ситуации? Самый наилучший из наилучших результатов какой? В чем запрос вообще?

— У нас начались проблемы с хозяйкой, и ее родители ищут квартиру в этом городе. И я бы с одной стороны хотела съехать, а с другой стороны те причины, которые я назвала, они субъективны, и со стороны все выглядит иначе. Со своей позиции она….может я что то не то делаю, может я плохая. Я не знаю.

— Ты не понимаешь пока желаемого результата? Либо съехать, либо жить вместе на других условиях — как-то так?

— Да. Я просто ценю дружбу с ней. Она неплохой человек. Именно я зависима от настроения ее, и есть еще такие симптомы, признаки абьюзивных отношений с ее стороны. Это тоже пугает. Но они идут по циклу же. И я прошла как будто только один цикл. Сейчас все прекрасно, но я боюсь, что те признаки, они могут повторяться. Цикл этот. Я не знаю абьюз это или нет.

— Пару вопросов, хорошо? Идеализировала ли она тебя? Был ли такой период, когда вы, например, только съехались? Было ли ощущение, что она как бы боготворит тебя?

— Нет, такого не было.

— Хорошо. Бывало ли такое, что ты что-то делала, что она попросила, а она потом тебе говорила, что это прям слабая работа, что ты даже не постаралась для нее? Показывала она тебе свое разочарование?

— Такого не припомню, вроде. Ну, у нас было, что мы пойдем вместе в магазин, и не возьмем сумку, например, она могла как-то раздражиться именно на меня. У нее тема экологии очень важна. Но я даже не знаю, можно ли это отнести прямо к разочарованию.

— Поняла. Давай для начала тогда опишем всю систему с истоков. Ты живешь с подругой, так? Насколько вы близки?

— Дружим с детства.

— Вы просто получается снимаете квартиру, и кто платит? Вы? Ваши родители? Вскладчину? Поровну?

— Мы снимаем квартиру, наши родители платят. Все поровну.

— Вы в другом городе находитесь?

— Да.

— Окей. Живете в разных комнатах?

— В одной. Это однушка. Но она большая.

— И у тебя есть еще люди, с которыми ты общаешься? То есть, нет такого, что ты человек-одиночка?

— Нет, я общительная.

— А она общительная? Есть у нее друзья?

— Да.

— Ты с ними знакома?

— Да.

— Никогда не было такого, чтобы они тебя обижали? Или она при них как-то о тебе отзывалась некорректно?

— Конечно, нет.

— Хорошо, поняла. Я просто составляю собирательный образ тебя и вашей совместной жизни. Сколько вы живете вместе?

— Три месяца. И она болеет с начала предыдущего месяца. Получается, мы вместе заболели, но я вылечилась, а у нее ухудшилось.

— Чем болеет она, если не секрет?

— Кишечником, несварение, боли. Там очень долгие и тяжелые последствия. И она сидит на диете, а я то нет.

— Подожди…. Она болеет кишечником, и поэтому не занимается домашними делами, я правильно понимаю?

— Ну она не отлынивает, но если я ее не прошу, то она не делает. И я не могу постоянно о чем-то просить. Есть определенные обязанности, и раньше мы их выполняли вместе, без лишних слов. Например, мы ходили в определенное место за водой, потому что здесь жесткая вода, ее невозможно пить. Из-за того, что у нее кишечник, а к тому же еще и больной желудок, она не может, грубо говоря, ходить за водой, и когда вода заканчивается, она говорит, что не может пойти, и что она будет пить воду из-под крана. Я из-под крана пить не могу. Поэтому я иду за водой одна, однако когда я прихожу и приношу воду, она также ее пьет, как и я. Мне кажется, что это мелочь, но она меня задевает.

— Чем для тебя отличается отлынивание от дел и не выполнение дел без просьбы?

— Ну…. Просто она иногда все же делает что-то, я не могу сказать, что она вообще никогда ничего не делает.

— Можно сказать, что она делает что-то по дому, только когда ей удобно и не делает чего-то по дому, когда это удобно исключительно тебе?

— В целом, да. Но просто тот объем, который она делает — этого сильно мало. И чисто у нас только исключительно из-за меня.

— Смотри, давай попробуем разобраться. Есть такая штука, как логические уровни. Никогда не сталкивалась?

— Нет.

— Зарисуй треугольник. В вершине Я-концепция, потом ценности, потом стратегия, под ними поведение и потом окружение. Пойдем сверху. Мы все себя с кем-то и с чем-то идентифицируем. Это понятно? Отлично. Из-за того, что мы себя с чем-то идентифицируем у нас выходят определенные ценности. Ценности — это, давай считать, как убеждения, например, «квартира должна быть в чистоте». Из таких ценностей, как эта важная тебе чистота, выходит определенная стратегия, например, уборка квартиры раз в два дня, потому что «должно быть чисто». Получается, что на уровне поведения, ты будешь убираться по графику, чтобы внешний вид соответствовал твоим ожиданиям, так как эти ожидания связаны с твоими ценностями. Пока все понятно?

— Да, думаю, что все так и есть. Мама мне всегда говорила, что чистота жилья — это отражение порядка в духовной сфере. И, если честно, когда в квартире не убрано, я чувствую, что мне некомфортно.

— Отлично, что нашлись совпадения. Получается, что у тебя есть свои ценности, которые ты претворяешь в жизнь, ну и это понятно, как же иначе. А может быть такое, что у другого человека свои ценности?

— Конечно.

— А может быть такое, что ценности вообще разные?

— Думаю, да. Но думаю, что обычно мы все же выбираем себе человека похожего на нас. Или это обман?

— Не совсем. Мы ведь как человека выбираем? Если этапами идти. Сначала мы видим, как он, например, выглядит, что слушает, куда ходит, что читает, как ведет себя в кругу друзей. В общем, на уровне поведения и окружения. Согласна?

— Да.

— Как ты думаешь, на этом уровне мы можем сказать, что этот человек — «наш человек»?

— Нет, наверное.

— Не правда. Ведь если бы мы на этих уровнях не могли бы почувствовать другого как бы родственным нам самим, то мы бы вряд ли захотели наше с ним общение переводить на другой уровень, так ведь?

— Да, согласна.

— А вот стратегии поведения человека, ценности, они проявляются гораздо позже, когда мы с человеком начинаем много коммуницировать, более тесно, если другими словами. Согласись, если бы вы с ней не жили вместе, а, скажем, приехали отдохнуть на пару недель и сняли квартиру, и раз через два она тебе говорила бы «а давай не будем убираться?» на твои предложения убраться, то ты могла бы даже не убраться. Потому что «всего-то пару недель», в конце концов, это же отдых. Это же не твое жилье, а значит, оно не отражает твоей духовности. На отдыхе вообще стратегии другие — стратегии, относящиеся к отдыху. А не к повседневной жизни.

— Я понимаю.

— А когда вы живете вместе, то это уже другая история. Во-первых, квартира становится постоянным домом, и твоя стратегия поддержания чистоты раскрывается по полной. И в тоже время раскрываются по полной и ее стратегии, и ты понимаешь, что регулярной уборки то там и нет. И, может быть, даже нет и такого отношения к чистоте, как у тебя. Когда люди съезжаются они действительно часто сталкиваются стратегиями. Это нормально. Сложно?

— Нет, нет, я все понимаю.

— Возможно, что вот вы решили съехаться, потому что на окружении и поведении вы «свои люди», а сейчас стратегиями и ценностями столкнулись, и оказалось, что у вас все по-разному. И, возможно, дело не в абьюзивности, а в том, что она просто всячески пытается избежать деятельности, которую ты ей навязываешь. Просто прямо не знает как сказать, и делает как выходит.

— Не согласна.

— С чем конкретно?

— Мне кажется, что абьюзивность есть.

— А с другим согласна?

— Да, с другим да.

— Про абьюзивность я лишь высказала предположение. С этим мы попозже разберемся. Просто пока кушаем пирог частями. Нам ведь сейчас было важно понять, что ее нежелание делать что-то по дому хотя бы гипотетически может быть не признаком манипулирования тобой и использованием тебя, а историей про другие стратегии и ценности. Понимаешь?

— То есть, вы пытаетесь мне сейчас сказать, что возможен другой взгляд на происходящее?

— Да.

— Тогда как можно объяснить то, что домашний быт выглядит, как перетягивание каната. Одно время делаю что-то я, и когда я долго и много делаю, и дохожу до точки кипения, что делаю это одна, она как будто это видит и начинает что-то делать тоже, но она это делает так, будто с барского плеча, мол, посмотри, я это сделала.

— Если у нее в стратегиях нет этого, то с ее стороны это как будто сделать тебе одолжение, и все тогда логично.

— Не понимаю.

— Смотри, если ты говоришь, что ты делаешь что-то до определенной «точки кипения», какова вероятность того, что это не заметно со стороны?

— Ну, не особо большая. Я же не могу сохранять спокойное и счастливое выражение лица, когда вынуждена делать за двоих.

— Если ты показываешь своей подруге, что ты раздражена на нее за то, что она ничего не делает по дому, и она это замечает, то может она принять решение помочь тебе такой злой и несчастной, чтобы ты потом не вылила это недовольство на нее? Может такое быть, что ей проще сделать что-то вместе с тобой не потому, что она чувствует вину, а потому что она видит по тебе, что ты потом больше проблем создашь из-за невысказанной ей прямо обиды?

— Я не смотрела с такой стороны. Надо подумать.

— Хорошо, давай пока вернемся к вопросу абьюзивности. Скажи, а это проявляется только в отношениях к тебе или и к другим людям тоже?

— Насчет окружения я не уверена, но на мне… к примеру, она говорит: «если тебе что-то не нравится, то говори». Мне тяжело говорить, потому что, в любом случае, человек будет расстроенным. Мне не хочется ее расстраивать и я думаю, что если это будет нерегулярно происходить, то я смогу это пережить. Я так думала. И были такие моменты, когда действительно было обидно. Она вспыльчивая, хотя как будто бы не была такой все эти 5 лет общения нашего. Но да, я теперь понимаю, что это другое, это же не совместная жизнь. То есть, получается так, что она очень вспыльчивая и, например, у нас с ней была неприятная переписка, мне из-за этого стало очень обидно, и я расплакалась. Она когда пришла домой, спросила: «ты плакала?», и я сказала «да», и она просто замолчала. И больше мы об этом не разговаривали.

— А что было в переписке? Можешь рассказать? Я пытаюсь найти признаки абьюза.

— Получается, что была проблема с квартирой, у нас странная хозяйка и все из-за нее. По договору мы должны были платить за коммуналку, аренду и интернет.

— Так.

— Моя мама не читала договор и заплатила изначально за все платежи в платежке. А хозяйка после этого сказала, что раз вы так заплатили, то платите так дальше. Мама моей подруги возмутилась этим, а моя мама сказала, что нужно соглашаться, потому что иначе хозяйка может и выгнать. И я это пишу подруге, и она говорит, что раз твоя мама на это согласна, то и пускай платит за нас обеих. Ситуация и так неприятная, еще и это, и до этого уже накопилось, поэтому я и расплакалась.

— Поняла.