Бесплатный фрагмент - Слова назидания

Слово первое

Я жил — хорошо или плохо;

И вот, до преклонного возраста д'ожил.

Не буду об этом тужить.

Все бренны деяния. Вот собираю по крохам

Плоды, что в борьбе и страданиях множил,

И в спорах бесплодных о том, как устроена жизнь.

Теперь чем хотел бы заняться?

Пресытившись всем, озадачен вопросом —

Как жизни остаток прожить?

Хотелось достойно. И вот, что я думаю, вкратце:

Чтоб править народом, а это я знаю, не просто,

Нужна пылкость юноши. Я те прошёл рубежи.

И сердце должно не остывшим

Быть, чтобы снести этот груз хоть на время.

Ведь неуправляем народ.

Пусть правит тот, власть кому дарит Всевышний

Как неисцелимый недуг и как бремя.

Меня же, Аллах, огради от подобных забот.

Умножить стада свои можно.

Пусть дети растят этот скот, раз им надо.

Богатство оно как болезнь,

А из унизительности бытия — выход ложный.

На радость ворам, проходимцам растишь своё стадо.

Ещё попрошайки стремятся в карман к тебе влезть.

Заняться наукой? С кем словом

В степи перемолвиться, с кем поделиться

Накопленным опытом здесь?

Холсты разложив и аршины, мечтая о новом,

Познаешь ты горечь, не встретив ни умные лица,

Ни глаз их горящих, а только лишь ропот да лесть.

Для богослужения тоже

Нужна отрешённость — народ чтобы к вере

Склонить, зная душу его.

Умиротворения здесь не найти мне, похоже.

В душе нет покоя и в людях совсем не уверен,

Что им благочестие с верой важнее всего.

Воспитывать если детей мне

Чему научу их, Всевышний, скажи мне?

Не ведаю, как их учить.

Куда направлять, как наставить, какими идеями

Завлечь и к учёбе прилежной и к праведной жизни.

Мне это вдвойне не под силу, раз небо молчит.

Но вот, наконец, я нашёл

Занятье себе — я все мысли записывать стану.

Бумага, перо — выбор мой.

Окажется нужным посланье моё — хорошо.

А нет, так пускай остаётся при мне, Не устану

От мыслей своих. Нет теперь мне заботы иной.

Слово второе

Я в детстве бывало, услышу:

Казахи, смеясь над узбеками,

Кричали — «сарт-сурт»* им в глаза.

За то, что откуда-то носят камыш — кроют крыши,

Трещат безумолку, бранятся за спинами, бегают

Пугливо от каждого шороха и лебезят.

Ногаев поругивать тоже

Любили казахи и их называли нокаями**

За то, что боятся верблюда,

И, что на солдат и на беглых бывают похожи,

И что торгаши, что слабы эти люди ногами:

Пешком ли на лошади — всё отдыхать часто любят.

А рыжеголовых урусов

Высмеивали за доверчивость — верят всему,

Что услышат. Увидят аул,

«узун-кулака»*** просят дать. Им чего-то нагрузят,

Они сломя голову скачут, не зная к чему

Ухо длинное — и кричат, что взбредёт им на ум.

Бог мой! — думал с гордостью я —

Нигде не найти мне на свете народа

Достойнее чтобы он был,

И чтоб благородней, чем наша казахов семья.

И радовался. А теперь вижу вроде

Ошибся — и сарт и урус и ногай  полны сил.

А мы-то казахи стоим

На месте, и в распрях уже все погрязли.

А сарт — нет растенья такого,

Чтоб в нашей степи не возделано им,

И вещь смастерить может разную,

Везде побывал как торговец.

Ногая узнаешь ты разве?

Умеет трудиться. Богаче их бай стал, чем наш —

Полы в юртах настланы даже!

Не пустят казаха за полог, сапог если грязный.

Детей учат в школе, не знают раздоров и краж.

Чтят бога и дружно живут, у мирян быт налажен.

Что русские нас просвещённей,

Об этом и речи нет — вон у их знати

Прислуга и та знает больше.

Куда подевались насмешники наши учёные?

И где же бахвальство и смех ваш, казахи — не знаете?

Так, сколько мы будем в невежестве маяться, Боже?

*«сарт-сурт» — бесполезный звук (соответствует русскому выражению «пустобрех»).

**ногай — народность, нокай — человек, не на что не способный.

***«узун-кулак» — слухи (а русские думали, что это что-то вещественное)

ұзын құлақ → молва; вести, основанные на слухах (букв. длинное ухо)

Слово третье

.

Давно мудрецами замечено:

Ленивый, как правило, будет труслив и безволен,

Безвольный труслив и хвастлив,

Хвастливый невежествен, глуп, хоть и хвалится вечно.

А глупый невежда — бесчестен. Порока нет более,

Чем этот гнуснее. В нём праведной жизни обрыв.

В чём вижу сегодня причину

Разрозненности. Помыкает казахом казах,

Откуда взялась неприязнь?

Пускай властолюбие есть и стремление к чину,

Но дело не в этом — я вижу всё дело в стадах.

У нас как? Скота если вдоволь, живи себе так, не трудясь.

Завёл пастухов — бедных много!

Веди себе праздную жизнь, мясо досыта ешь,

Кумыс пей в тени, скакунами

Любуйся, красавицами наслаждайся. Дорогу

Такую же детям готовь. Только где ж,

Всем пастбищ то хватит — отсюда вражда между нами.

Казахи воюют за землю

И судятся. Им для того и чины нужны, власть —

Чтоб были побольше угодья.

Соседи теперь друг за дружкой следят и не дремлют:

Когда есть возможность побольше кусочек украсть.

А биев подкупят — творили бы суд им угодный.

А кто разорится — тот разве

Возделывать землю начнёт и торговлей займётся,

Трудом добиваться достатка?

Нет, будет доносы чинить, будет в партиях разных

Себя продавать, прозябать в нищете, не уймётся

Пока честь свою не уронит совсем без остатка.

Пословица нынче в ходу есть:

«Важна не суть дела, а личности суть». Так у нас

Сейчас волостные, что избраны:

Три года они правят: первый — чтоб думать,

Как выкрутиться от упрёков. Второй — тоже фарс,

С соперником новым борьба. Третий — новые выборы.

Не лучше ли их назначать?

Пускай губернатор военный назначит из тех,

Кто образование высшее

Прошёл хоть частично. Тщеславный захочет отдать

Детей, чтоб учились наукам. Двойной же успех

В том, что волостные не будут от знати зависимы.

А что правосудие наше?

Кто чтит закон предков, идущий с вершин Культобе?

И где Есим-хана «Путь Ветхий»?

И кто «Светлый путь» Касым-хана укажет?

И кто «Семь канонов» все вспомнит, чтоб выйти из бед,

Чинимых судами тех биев — их правый суд редкий.

Слово четвёртое

Разумные люди заметили,

Что смех, если глупый — он как опьяненье, грозит

Проступки свершать непростительные.

При жизни возмездие будет за них, на том свете ли —

Получит сполна пустозвон, если совесть теряет и стыд.

Будь сдержан и не избирай этот путь унизительный.

Но склонные кто к размышлениям,

Не станут ли те горевать — ум веселью помеха?

Кто собран в делах, в чувствах собран,

Основа есть благополучия в том. Тем не менее,

Не может душа жить, не зная веселья и смеха.

Кто трудится с пользой, тот и посмеяться способен.

Восторженно смейся и искренне,

Когда видишь ты человека, обретшего благо,

Свершившего доброе, вечное,

Достойное для подражания. Истово

Трудись, видя этот пример пред глазами. Однако,

Не смех исцеляет, а труд тот, что богом отмеченный.

Бывает смех горький, а он от досады,

Когда над собой мы смеёмся — он тоже нам нужен.

Но гневно смеяться должны мы

Над тем, кто достоин презренья. Высмеивать надо

Обманщиков и подлецов, проходимцев. К тому же

Не так уж и часто те люди народом судимы.

Но есть среди прочего смех,

Тот, что не идёт из груди, богом данным путём,

А рядится ради чего?

Чтоб лишь прожурчать? Красоваться, конечно, не грех,

Но если смеешься ты глупости той, что есть в нём,

Наплачешься, как говорится, потом от него.

Рождаемся с плачем на свет,

Уходим мы, тоже скорбя, не познав до конца

Ни ценности жизни, ни счастья.

Меж этими датами, сколько потерянных лет

У тех, кто всю жизнь прожигал. Кто же в поте лица

Трудился, тому твердь земная ответит участьем.

Жить хитростью или обманом —

Удел проходимцев бездарных, воров, попрошаек.

Им маяться в ссорах и спорах.

Достоинство чтоб не терять — весел будь, неустанно

Верь в бога и сам не плошай — всё, что нужно, пожалуй.

Воздастся тебе за твой труд — всходы вырастут скоро.

Слово пятое

.

Я видел — казахи молились,

Просили: «Аллах, сделай нас как младенцев беспечными!»

Какая печаль омрачает их душу?

Что волю казахов сковало, скажите на милость,

Раз мнят себя даже такими страдальцами вечными —

И тело печаль леденит им, и слёзы их душат.

Пословицы есть у казахов:

«Раз жить до полудня, запасы готовь лишь на день».

«Сумел кто нажиться — тот прав!»

И что ж за напасти такие, что всё идёт прахом?

Им хочется разбогатеть, а трудиться то лень,

Они и хитрят и ловчат и довольны, украв.

Детей они с детства учили:

Что нищему даже отец его станет чужим,

Что «лик у богатого светел»,

«А у бедняка и лицо — всё равно что точило».

«Джигит, что волк, хлеб в пути сам найдёт, чтоб жить».

«Кто голоден, в дом, где поминки идёт — там приветят».

Что «Скот — плоть от плоти казаха»,

И что почитаем тот муж, у кого есть стада,

Забота о них — так, безделье.

Добыл скот обманом — живи без упрёка и страха!

«Рука, та, что брать научилась — сумеет и дать»

И если приносишь дары, не осудят за дело.

Ещё говорили казахи:

«Глубокого озера поберегись и народа

Такого, что не милосерден».

С просящим же, сам поделись хоть последней рубахой —

Ну, а не поделишься — то не казах будешь, вроде.

Вот мы из любви этой и раздаём всё усердно.

Хотят стать дитём неразумным?

Малыш — тот боится огня очага раскалённого,

А взрослым и адов огонь

Не страшен. Как дети краснеть от стыда и не думают.

Готовы хитрить и обманывать ночью и днём они,

Готовы отца обобрать, только ты их не тронь!

Чем лучше детей вы, очнитесь!

Вы не о науке и знаньях печётесь, а скот

Вам нужен, табун бы большой.

И вы справедливости даже у бога просить не хотите,

На бая надежды раз нет. Что же вы за народ?

Народ мой, к которому я прилепился душой.

Слово шестое

Не зря говорится в пословице:

«Начало успеха — когда есть единство людей».

В согласие будет народ,

Который познал, как должны отношения строиться.

А как у казахов? Они полагают — идея

В том, чтобы имущество общее было и скот.

Какой тогда прок от богатства?

И вред нищеты в чём, когда будет общее всё?

И стоит ли людям трудиться?

От родственников нужно будет тогда избавляться:

Чем ртов меньше — лучше. Нет, это народ не спасёт.

Единство должно быть в умах. Ум — он платит сторицей.

А если раздаришь всем скот,

Тогда это будет началом падения нравственного:

Брат с братом рассорятся, в спорах.

Обиды появятся, каждый друг другу начнёт

Обманы и хитрость чинить, всяких распрей и склок

Накопится столько, что бога забудут все скоро.

И как тут найдёшь единенье?

Нужна независимость полная их друг от друга —

Согласие будет тогда.

Надеяться нужно на силы свои и уменье,

И каждый судьбу выбирает пускай как подругу.

Иначе все в распрях погрязнем, и будет беда.

«Жизнь это основа достатка».

О чём речь в пословице этой, наверно о том,

Чтоб разумом жил человек.

Не жить просто так, как собака, и есть чтобы сладко,

А чтобы достаток свой смог заработать трудом,

И чтобы душа твоя не умерла за твой век.

Кто лодырем, трусом слывёт,

Бежит от врага — без души он, такого

Не стоит считать и живым.

Для жизни земной и небесной врагом будет тот,

Кто только дрожит за никчемную жизнь свою. Слова

Он доброго вовсе не стоит. Смеются над ним:

«Бездельник, лживый зубоскал,

Нахлебник и нахал.

В душе холуй, на вид удал.

Не ведает стыда».

Слово седьмое

Ребёнок, родившись на свет,

Наследует две непременных потребности:

Одна из них есть, пить и спать.

Потребность же эта для тела. Без тела душе и вместилища нет.

Должна же она где-то жить? Вот плоти и нужно расти,

Питаться и крепнуть, чтоб страстной и мощной ей стать.

Вторая потребность в познанье:

Младенец увидит, блестит что-то, тянется ручкой отважно.

Ему интересно к лицу поднести,

Попробовать вещи на вкус и исследовать на осязанье.

Звук флейты и дудочки слыша, стремиться туда. Ему важно

Узнать всё: собака ли лает, и скот ли шумит во клети.

А чуть подрастёт, уже спросит:

«Что это, что то? Почему люди плачут, смеются?».

Уже в нём страстишка души есть —

Желает, чтоб знал всё, чтоб видел и задавал всем вопросы.

Глазёнки и ушки и речь для чего-то даются —

Чтоб в детстве уже человечности, мир познавая, учились.

В познании мира есть тайна.

Кто с детства её не постиг, тот душой не окрепнет.

Творец нам для этого радость куёт,

Чтоб мозг человек повседневно подверг испытанью

И не бессознательно путь выбирал, а конкретно

Мог в жизнь воплотить свои знания, те, что наука даёт.

И будет ли строить и сеять

Тот, к пастбищам кто пристрастился, и скот множит свой?

Ему по душе лишь еда.

Такому горенье души тоже кажется лишней идеей —

Как будто грачиный галдёж возле кучи навозной весной.

Да и не танцует душа его — канула в омут до дна.

Она нами правила в детстве,

Она нас по жизни ведёт — ты глазами получше смотри!

И впитывай знаний тот свет,

Который нам умные люди несут. Никуда нам не деться

От божьего света, что в детстве зажёгся внутри.

А кто посчитал его лишним, чем лучше скота он, ответь!

Вот дети нас лучше, умней.

Естественны к знанью порывы у них и просты.

А взрослый невежда на что тратит силы?

Скотина глупа, но не спорит, молчит, чтоб ни делали с ней.

Глупец же, тараща глаза, спорит до хрипоты,

Кичиться своею бездарностью он до могилы.

Слово восьмое

Нужны ли мои наставленья?

Быть может внимать им начнёт волостной или бий?

Ну, этих учить уму-разуму поздно.

Считают себя они умными, в их представленье —

Раз выбрали их, значит им и давать указанья другим.

Нет времени слушать советы, у них есть дела посерьёзней.

Их головы заняты делом:

Как перед начальством себя показать в лучшем свете,

И чтоб не остаться в накладе.

И, если кого защитить или вызволить, нужно умело —

Так, чтоб интерес твой никто не заметил.

И надо народ не смутить, и чтоб вор воровал так, как надо.

Богатым и так хорошо.

Ни в чём не нуждаются, слово моё им к чему если всё,

Чего пожелают — имеют.

За скот купят совесть, не видя греха в том большого.

И бога готовы уже подкупить. И куда их несёт?

Им кажется, словно богатством пол мира владеют.

Да некогда им меня слушать.

А нужно, чтоб скот охраняли от вора, от волка, от мора.

И, выгодно после продать.

Найти человека, кто сделает всё это как можно лучше.

Скот всё заменяет им родину, бога, родных. Даже ссоры

И сплетни для них лучше знаний. Зачем им наука тогда?

А вор и мошенник лукавый —

Не станет он слушать, мораль, наставленья ему ни к чему.

Злодея учить бесполезно.

А что бедняки? Те могли бы прислушаться, как бы

Не надо им было заботиться о пропитании. А потому,

Я к овцам смиренным им — сам с наставленьем не лезу.

А если начнёшь их учить:

«Не трогайте! — говорят, — а идите к тем, кто понимает.

Раз это не нужно богатым,

То как эти знанья и школа помогут наш быт изменить?

Иметь бы нам то, что имеют другие, мы б горя не знали».

Да, в том, что бедны и темны, те несчастные не виноваты.

Слово девятое

Вот сам я казах, но люблю ли

Казахов — не знаю. Когда бы любил —

Одобрил их нравы тогда.

Нашёл бы я в их поведении малость любую

И ей утешался, довольствовался, и хватило бы сил,

Чтоб радостно качествам этим хвалу мне воздать.

Но что-то надежда померкла.

С другой стороны понимаю — когда б не любил,

Не стал бы тогда доверять

Казахам я мысли свои сокровенные эти. Поверьте,

Не стал бы входить в круг их. Я ж, постоянно там был,

Советовался, узнавал «не случилось чего ли опять?»

Когда бы лежал я спокойно,

Не зная тревог, или откочевал бы от них,

Раз их не могу образумить,

Раз сами они измениться не могут. Какой же

Любовью связала меня эта жизнь так с народом одним?

Сержусь на него, но нет гнева ни в сердце, ни в думах.

Смеюсь, но нет радости, знаю,

Слова мои кажутся мне не моими уже.

Как будто внутри всё чужое.

Хоть я и живу, но живым я себя не считаю.

И всё от досады моей на людей омертвело в душе.

Собой недовольство виной, или что-то другое?

Но, чтобы народ свой оставить,

Об этом не думал и в годы свои молодые.

Казахов любил всей душой я.

Теперь же меня не заманят чужие красоты и сами.

Не буду жалеть, что не все видел жизни плоды я —

Надежда есть, что предстоящее будет большое.

Слово десятое

Зачем казах просит у бога,

Чтоб дал он ребёночка, сына, наследника?

«Кормильцем на старость нам будет.

Когда же умрём — то проводит в дорогу,

Помолится. И все, что есть до барана последнего,

Что нажито — примет и нас не забудет».

Хороший ребёнок — он в радость.

А вдруг, он плохой — обожжёшься. А впрочем,

Всё то не подвластно тебе.

Что, мало от жизни познал унижений, и гадость

Возможно, и сам кому сделал? Зачем же ты хочешь

Того, кто тебе принесёт может быть только бед?

Ты хочешь, молился что б сын твой?

Коран почитал, чтоб душа твоя встретилась с Богом.

Но, делал ты в жизни добро?

Раз делал, то люди молитву прочтут за души упокой.

А если не делал — чем сына молитвы помогут?

Тех благодеяний, что нет — не положит он в гроб!

Ты просишь ребёнка у Бога

Для радости жизни какой? Раз потусторонней —

Заведомо ты обрекаешь его

На раннюю смерть. Проживёт тогда сын твой немного.

А если для жизни земной, то птенец этот кровный —

Не вылетит ли раньше времени он из силка твоего?

Ты думаешь, сын повзрослеет,

Заботиться будет, родительский кров не предаст?

Всегда ли такое бывает?

Такого ребенка ты сам и народ твой взлелеет?

Ты скажешь, состаримся — пусть нас содержит тогда.

Всё это мечты. Не бросайся пустыми словами.

Скажи-ка, ты сам-то осилишь

Дожить до преклонного возраста, сможешь?

И будет ли сын милосерден к тебе?

А если так много скота у тебя, то какие

Откажутся люди тебя содержать? А, положим,

Скота вовсе нет, то тогда не минуешь и бед.

Допустим, Бог дал тебе сына,

Такого, которому будешь в начале ты рад.

Ты сможешь его воспитать?

Не знаешь. Грехами своими испортишь детину:

То жадностью. Скажешь: «бери всё и будешь богат!»

То смехом — когда тот ругаться начнет, плутовать.

Желаешь побольше скота?

Богатства всё просишь. Бог даст тебе силы — трудись,

Трудом добивайся достатка.

Наукам учись. Если сам не сумел, тогда сына заставь!

Не хочешь. Чего тогда просишь? Богатую жизнь —

Такую, чтоб только лениться и жить себе сладко?

Молитвой достаток не купишь.

А кто по-собачьи, не честно свой скот добывал,

Его и растратил бездарно.

Ничто не останется — горечь да злоба. Ну, будешь

Кичиться, хвалиться, что был ты богат. А бахвал

Кому потом нужен такой, если нищий и старый?

Слово одинадцатое

Как думают люди разжиться?

Так, чтоб — не работать совсем. Существуют две вещи:

Во-первых, как водится — кража.

Украв скот, надеется вор сразу обогатиться.

А чтоб избежать наказанья, поступит похлеще —

Откупится он у властей, не моргнёт глазом даже.

На краже сперва наживается вор.

Его обирает потом покровитель — вельможа.

А тот, у кого скот украден,

Надеется, что возвратится к нему всё во двор,

Подкармливая власть имущего — он же поможет!

Народ по-дешёвке скупает у вора — им тоже жить надо.

Вторая беда есть — мошенник.

У них в мыслях нет сделать что-то хорошее.

Они подстрекают других:

«Так делай и так — будет скот у тебя, много денег!»

Натравливают друг на друга, кто даст подороже.

В итоге нагреть смогут руки на ком-то из них.

Так мы в воровстве и живём.

Вельможа, ворам пособляя и баю — их доит.

Народ это видит и тоже плутует:

На вора доносит властям, а сам с ним же вдвоём

Ворованное продаёт. Бедняку ничего и не стоит,

Примкнуть то к тому, то к другому за мелочь пустую.

Идёт против власти и Бога.