Бесплатный фрагмент - Слезы Мира

Музыка-Плейлист

Данелия Тулешова — Stone cold

Faouzia — Tears of gold

Димаш Кудайберген — SOS d’un terrien en detresse

The Pretty Reckless — Zombie

Imagine Dragons — Natural

Imagine Dragons — Demons

Awolnation — Sail

Imagine Dragons — Radioactive

Imagine Dragons — Whatever it takes

Ванесса Мэй — Шторм (А. Вивальди «Времена года. Лето»)

Selah Sue — Fear nothing

Andrea Bocelli, Sarah Brightman — Time to say goodbye

Посвящение

Посвящается моей сестре — единственному человеку, который меня всегда поддерживает в моем творчестве и на моем писательском пути.

Легенда

В те далекие времена, когда люди нападали друг на друга, грабили, захватывали территории. Сильные племена завоевывали слабые. У одного такого сильного племени предводителем стал юный принц. Он был талантливый полководец, неведающий страха, отважный и очень жестокий. Единственным народом, которое не удавалось ему захватить, было горное племя, его жители были очень гордые и независимые. Этот народ не могли поработить ни дед принца, ни его отец.

Но принц был умный и расчетливый, он подкупил человека из горного племени. Этот человек предал свой народ. Под покровом ночи он открыл ворота, ничего не подозревающего спящего селения. Скрытые занавесом темноты воины проникли в неприступную крепость. Принц приказал уничтожить селение под корень и сравнять его с землей, не щадя ни жителей, ни предателя.

Великое горе охватило горный народ. Воины крушили, грабили и убивали мужчин, женщин, стариков, детей! Поселение освещали пожарища, слышны были крики умирающих.

Когда воины собирались уже уходить, так среди тихих стонов умирающих, они услышали душераздирающий вопль и рыдания, вперемешку с насылающими проклятиями на весь воинственный народ, на все их племя.

Разгневанный принц хотел увидеть осмелившегося, насылать проклятия на него и его род, и лично убить дерзкого человека. Но приблизившись к месту, откуда доносились эти крики, он увидел юную девушку, сидевшую на земле, и качавшую на коленях убитого старика — вождя горного племени. Принц тогда догадался, что эта девушка должна быть ему дочерью или внучкой. Он подошел к ней, она, также не сдвинувшись с места, бормотала в безумстве от горя, свои проклятия. Кончиком своего меча он приподнял ей голову. Юноша был потрясен. Замаранная, растрепанная девушка со спутанными волосами, несмотря на весь свой вид была столь прекрасна, что принц, видевший столько красивых девушек со всего своего королевства, никогда не встречал такой красоты!

Принц сразу влюбился в нее. Но девушка резко отвернулась, продолжая лить слезы и качаться из стороны в сторону вместе с обнятым стариком. Юноша присел рядом, стараясь заглянуть еще раз в лицо прекрасной девушки, но увидев, отшатнулся, не потому что ему вдруг показалось оно страшным или изменившим вид, у девушки из глаз лилась кровь. И все-таки это были слезы — кровавые слезы! Они срывались с подбородка и носа, твердели, и превращались в бордовые рубины, падали на землю. Принц был потрясен. Он взял несколько в ладошку, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Он встал и приказал забрать девушку с собой. Сказал, что выбрал себе жену, и эта будет девушка, плачущая рубинами.

Но дева не захотела идти с ними, им пришлось силком тащить ее, сопротивляющуюся и упирающуюся. Она умудрилась выхватить нож у кого-то из воинов, и пыталась убить себя. Но ей помешали.

Вот так принц наконец-то завоевал горную территорию и взял себе в жены самую красивую и необыкновенную девушку, плачущую драгоценностями.

Но она ненавидела своего мужа, и всегда пыталась убить его или покончить с собой, при удобном случае. Жена была всегда под присмотром стражей. Принц, ставший королем, страдал от ненависти своей жены, страдал без взаимной любви.

Но потом, со временем, королева все-таки смирилась со своей участью, и начала подпускать к себе мужа. Король от неожиданной радости потерял бдительность, и вот однажды, в ту самую ночь королева перерезала ему горло и сбежала из дворца и страны.

За ней погнались лучшие воины, чтобы отомстить за своего короля. Когда она уже добралась до своей родины. Воины почти нагнали ее, но королева повела их опасной тропой в горы. Была зима. Лавины снега скатывались с гор как реки. И она вместе с лучшими воинами, сорвалась с отвесных скал в пропасть.

Так сильное племя лишилось короля и своих лучших воинов, стало дробиться. Угнетенные и завоеванные народы подняли восстание. Разразилась война, голод, болезни. И огромное королевство раздробилось и исчезало с карты, и некогда его могущество и величие кануло в Лету. Вот так, все насланные проклятия девушки из горного племени, плачущей драгоценными слезами, сбылись, и наказали воинственный и жестокий народ.

Глава 1

«Жить нужно так — как хочется! Почему бы не провести всю жизнь в путешествиях?! В разных уголках планеты, — пейзажи, ландшафты меняются как в калейдоскопе. Ты учишься у разных народов, их ценности, восприятие жизни и отношение к ней. Задумываешься. Остаются яркие впечатления! Ты будто несешь, и в тоже время ищешь что-то ценное! Какой-то смысл жизни!? Сколько приключений и историй!!! Наверное, потом можно будет написать мемуары!? Нет, лучше похождения, приключения».

Эстель сделала запись в своем дневнике. После Индии, она была полна эмоциями, впечатлениями. Ей казалось, как увлекательна и необыкновенна жизнь, и как она коротка для всех ее амбиций и целей. Она бы все отдала за какое-нибудь чудо, чтобы можно было добраться до сути и обойти весь мир, и, если у нее была бы возможность и всю вселенную!

Как правило, она верила в то — что чудеса сбываются, если сильно захотеть и приложить максимум усилий, ты сам можешь добиться всего что пожелаешь!

Эстель взяла академ на год, не доучившись один год магистратуры. Конечно же родные не поняли такого решения. Девушка была из семьи, где ценятся только результаты, таланты и амбиции. Владеть пятью языками, фехтовать, играть на музыкальном инструменте — это было то, что и так понималось как данность в семье Сирионе. Деньги — это побочный продукт твоей активной деятельности, талантов и навыков. Сирионе не удивишь деньгами, талантами, знаниями. Волонтерская и благотворительная активность была также чем-то обязательным: провести месяц каникул в Африке помогая строить школы или преподавать английский, французский, — это тоже все была обычная норма для того, кто носит фамилию Сирионе. Никто из Сирионе не ноет, не плачет, не жалуется, не проигрывает, не сдается, не жалеет себя, не устает…

А она так устала! Устала… и эмоционально выгорела. Особенно после…

Ладно, не нужно снова погружаться в эту меланхоличную яму самоедства и жалости к себе.

Вот в двести метрах от нее на холме находился монастырь. Тибет — еще одно место, в котором она мечтала побывать лет с десяти.

Надо же, немного не так как она себе представляла. По телевизору всегда показывают все только с лучшей стороны. Дышать тяжеловато! Наверное, из-за разряженного воздуха. И еще никогда бы не подумала, уныло как-то… Она всегда себе нафантазирует что-нибудь. Сколько раз говорить, что нельзя ожидать большего. И вообще ожидать чего-либо… ожидание всегда приводит к разочарованию. Все! Надо наслаждаться тем, что дано.

По пути девушка встретила одного монаха с полными ведрами воды. Она подошла к нему и начала спрашивать. Но, он улыбался и качал головой. Не понятно, то ли он не хочет ее приводит в монастырь, то ли он ничего не понимает. Эстель пыталась руками объяснить, чего она хочет. Юноша засмеялся и пошел дальше. Девушка в недоумении стояла и смотрела вслед. Монах через несколько шагов остановился, обернулся и помахал ей рукой, давая понять, чтобы она шла за ним. Снова улыбнулся, и двинулся дальше. Эстель быстро зашагала к вершине.

Уф! Да, чего же тяжело! Камни впиваются в подошвы, за штаны цепляются какие-то колючки. А склон казался таким легким и подъем по нему таким быстрым! Как относительно и все вершины, по началу, за которые берешься или хочешь взяться… «Но, если нет терпения и трудолюбия, целеустремленности, то до вершины не добраться», — так обычно любил повторять им с сестрой отец.

«А этот монах, энергичный парень! Несет два полных ведра и шагает быстро, без передышки! Наверное, практика. Когда же, эта тропа закончится?!». День клонило уже на убыль.

Наконец-то она увидела древний и большой монастырь. Возле него бегали маленькие мальчики-послушники. И спокойно ходили те, кто повзрослей. И что-то особенное витало в воздухе здесь. Либо ей было трудно дышать. У нее сильно билось сердце, колол бок и кружилась голова. Эстель видела, что на нее удивленно смотрели. Девушка пыталась улыбнуться. Сделала шаг, два и упала в черный омут.

Она чувствовала какой-то странный незнакомый запах, который нагло лез ей внос. Она открыла глаза, и увидела обычный штукатурный потолок, и обычные невыразительные стены. И еще какое-то незнакомое и спокойное лицо с едва уловимой улыбкой, маячило перед ней.

Эстель захотела встать, но ей не позволили. А лишь уложили обратно, покачав головой и продолжая загадочно улыбаться. После, ей дали выпить что-то травяное, и она заснула крепким и спокойным сном, которого давно у нее уже не было.

Девушка сделала запись в своем дневнике путешествий. Вот уже три дня она пользуется гостеприимством монахов, и думает, что, наверное, уже не прилично здесь засиживаться. Хоть они не выгоняют и не намекают ей покинуть это место. Но она сама не будет злоупотреблять гостеприимством.

Вот только позвонит маме.

— Алло? Да, мам, со мной все в порядке. Нет, я все просмотрела. Хочу отправиться в Монголию, оттуда в Казахстан, потом через Россию в Европу. Нет, не болею. Да, деньги есть. Я совсем не устала. Ты же знаешь, что академ. А когда потом еще путешествовать по миру? На пенсии? Ты шутишь?! Мам, мы это обсуждали. У меня единицы заканчиваются. А вдруг срочно понадобятся, не смогу позвонить. Ладно, пока. Целую! И папу, тоже! И передай привет Эре! Пока! Пока.

И почему все мамы так переживают? И такие щепетильные? Все просто великолепно! Подустала. Но, ничего она уже восемь месяцев путешествует. И пускай не гостиницами в четыре или пять звезд! Но ведь так мир по-настоящему не познаешь! Культуру. Да с комфортом, но потом воспоминания только по фотографиям. А так ощущаешь все. Чушь, что мать говорит, что это не безопасно. С ней ничего пока не произошло за последние месяцы.

Монахи все-таки пытались ее уговорить в последний раз задержатся у них на пару дней. Но, увы. Эстель не могла сойти с намеченного графика, ведь через два дня она должна быть в Монголии. Да, и не любила она злоупотреблять знакомством и гостеприимством. Поэтому скромно пообедав, продолжила свой путь. Отметила в своем дневнике приятные впечатления и ощущения от этого места. Желая вернуться сюда лет в пятьдесят и точно остаться на пару месяцев, медитируя, и познавая какие-нибудь тайны жизни.

Погода стояла хорошая, было солнечно. (Как впрочем, заканчивались последние деньги, которые она не знала, как еще растянуть для путешествия. Попросить Эру отослать ей?). Для путешествия хорошая погода важна. При плохой погоде пропадает желание, и еще хуже некоторые возможности, что-либо увидеть или сделать.

Следующее селение было не таким дружелюбным, как надеялась Эстель. Ей пришлось обратиться не к одному жителю, чтобы узнать, где можно сесть на поезд. И ей перехотелось есть, когда хозяин и одновременно официант грубо игнорировал ее присутствие, и долго, громко с кем-то разговаривал по телефону, поэтому она просто вышла и ушла.

Такое бывает, во время путешествий нередко приходится сталкиваться с грубостью или недружелюбием местного населения. Не все люди везде одинаковые, и не все дружелюбные. Это реальная жизнь, настоящие люди, — не всегда и у всех бывает настроение, время и желание помогать кому-то. Случается, правда становиться не очень приятно, но и это забывается вслед за другими впечатлениями. Но в этот раз ей стало как-то грустно и тоскливо. Ей захотелось домой, увидеть родителей! Может, бросить это путешествие, и вернуться домой?

Глава 2

«Что ж, шагать по бездорожью до ближайшего городка всего семь или максимум десять километров… Главное, что до сумерек дойду. Рикши — единственный транспорт передвижения в этой деревни, и водитель нагло заломил нереальную цену! Что больше всего бесит? Так это — то, что туристов считают тупыми, глупыми. Либо если ты турист, значит у тебя много денег. Ладно, если бы я вышла бы вся такая гламурная и попросила довести до пятизвездочного отеля! А я в кроссовках и с рюкзаком на плечах. А где их логика?! Деньги явно у того туриста, кто разъезжает по экскурсиям на автобусах с логотипами турагентств. А путешественники, что ходят пешком — мечтают о ванне и вкусно поесть, не могут иметь столько денег, чтобы не разумно их тратить! Уже прошла километра три-четыре. По крайней мере, должна была!».

Наверное, Эстель уже жалела, что скупилась на рикшу. Она уже весь день на ногах, притом ничего не ела! «Черт! Не зря говорят, что жадность фраера погубит! Это можно отнести и к этому случаю!».

Девушка злилась на себя и на свою скупость. Она не была скупым человеком. Она была скупой на саму себя! Ей было жалко тратить лишний раз деньги родителей. В особенности, когда Эстель пошла наперекор родителям и взяла академ посередине своей магистратуры. Те — деньги, которая она накопила и заработала, она уже почти спустила на путешествие по миру. Свою скупость она считала практичностью, рациональностью и независимостью. Гордость не позволяла ей просит деньги у родителей. Сирионе никогда ничего просят. Но бывало часто, что ее скупость оборачивалась против ее самой. Особенно она убедилась в этом путешествии по свету. Где за скупостью на транспорт, она выходила из графика, уставала, что больше не хотела уже никуда и ничего. И конечно же, простужалась. И пару раз отравилась местной пищей (в смысле, довольно дешевой). Что вообще в целом влияло и на ее впечатления о стране и путешествии.

Вдруг у Эстель неожиданно схватила судорога. Она чертыхнулась. Присела на небольшой камень, и начала растирать икру. Как же это неприятно!

Девушка услышала шум приближающей машины. И у нее появилась мысль остановить и попросить подбросить в городок. Даже готова была заплатить. Боясь, что от усталости, и возможно судорога так и будет схватывать ее всю дорогу, и она не сможет дойти до города дотемна.

Она встала и с силой поковыляла к дороге. Эстель замахала руками. Авто остановилось. В машине-фургончике сидели грязные и неопрятные на вид мужчины. Эстель почувствовала какой-то необъяснимый страх. Про себя решив, что пойдет лучше пешком. Но чтобы не обидеть или не задеть, возможно, агрессивных людей, она спросила на английском, едут ли они в городок. Те кивнули. Потом девушка спросила, не видели ли они маленький фольксваген-жук. Ее друг на этой машине должен был ее забрать по дороге.

Она врала, чтобы можно было отойти и продолжить путь самой. В душе еще больше жалея, что скупилась на рикшу. Эстель говорила, что скорее всего ее друг уже вот-вот скоро подъедет. Поблагодарила их, и собиралась отойти.

Мужчины переговорили что-то между собой, и резко выбежали из машины на нее. Эстель в жизни не сталкивалась с чем-либо подобным. Сейчас она была в безлюдной местности. Девушка знала, что кричать и звать бесполезно. И куда она убежит, не зная дороги? В лес?

Она лишь знала одно — без боя она не сдастся! Пусть, они лучше ее убьют, чем сначала изнасилуют. Миллион страшных мыслей со скоростью света промчались в голове. Ее сердце бешено застучало. Эстель не знала, а может, не ощущала из-за повышенного адреналина, резко выскочившего в кровь — боится она или нет?

Но ей даже не пришлось бороться. Неожиданно, ей резко что-то прыснули в лицо, и потом зажали лицо тряпкой, и через несколько минут вяло сопротивляясь она упала в темноту.

****

Голова сильно гудела, во рту пересохло. Она пыталась шевельнуться, но ей что-то мешало. Она резко очнулась и открыв глаза, ее немного помутило и все поплыло перед глазами. Она сидела где-то на полу с завязанными руками, привязанная к чему-то, она попыталась дернуть. Это движение сильно стянуло ее руку. Она вспомнила, что случилось на кануне, и ее накрыл страх, она начала резко дергаться и кричать. Но ее будто никто не слышал. Эта маленькая, грязная, вонючая, темная, тесная комната казалось ей смертью.

Как долго будут искать ее родители, пока не узнают, чем была причина ее смерти? Если вообще узнают или будут мучиться несколько лет? Ведь, до тех пор, пока не найдут тело, ее будут считать пропавшей без вести. И Эстель знала причину этой страшной смерти. Это были не те страшные китайцы, которые ее похитители. А ее неосмотрительность, скупость и тяга к приключениям на задницу!

Если бы она не скупилась на такси! Или вообще на самолет! Возможно, она была бы уже в Монголии. А лучше дома!

«Господи, пожалуйста, помоги! Или хотя бы сделай так, чтобы смерть была бы не страшной и не мучительно! И дай мне силы, пройти испытания! Но, я все равно буду сопротивляться до последнего вздоха, и уж точно не сдамся просто так! Мамочки! Может, они потребуют выкуп?! Это сможет ее спасти?! Но бывали случаи, когда похитители забирали деньги, а заложников все равно убивали!».

Дверь резко распахнулась, и вошли те люди, что накануне похитители ее, и вместе с ними еще один человек в кожаной куртке и в солнечных очках. Они что-то обсуждали между собой на китайском. А в очках внимательно смотрел и слушал.

— Вы пожалеете об этом! — выкрикнула она им. — Мои родители ничего так просто не оставят! В Европе это будет скандал, вы похитили европейца! Не то, что у вас в Азии! Где можно откупиться или запугать! Меня будут искать! Уже ищут. Я должна была позвонить родителям сразу же как добралась до города. И теперь, они, наверное, уже подали в розыск!

Китайцы остановились, слушая ее, потом что-то обсуждали. Немного вперед вышел человек в очках, и ответил ей на английском:

— Как вижу это простые угрозы. Я посмотрел твои документы и сравнил, — улыбнулся он, — тебя действительно будут искать. Но не волнуйся, таких как ты, у нас называют ВИП. Мы возьмем за тебя выкуп. И с тобой кроме пару месяцев заключения ничего больше не случится.

Потом он развернулся, сказал что-то тем двоим, и вышел. Остальные вслед за ним.

На минуту Эстель стало легче на душе. Но потом страх снова охватил ее. Разве можно верить мерзавцам и бандитам? Даже если она не пойдет на органы или в рабство. Это еще не значит, что после выкупа ее не убьют!? Но в душе уже против заразных страшных мыслей, теплилась надежда на выживание.

После того как ей принесли поесть какую-то мерзкую еду, и она еле-еле заставила проглотить себя чуть-чуть этой мерзкой пищи, потому что Эстель была страшно голодна. Потом ее потянуло в сон. А может, в пище было снотворное.

«Будьте прокляты вы! Чтоб вас убили! Торговцы жизнью или людьми. Все должны быть мертвы! И почему только в некоторых странах отменили смертную казнь? За такие преступления нужна мучительная казнь!», — и она погрузилась в сон.

Глава 3

Очнувшись, Эстель снова почувствовала ноющую головную боль и легкое головокружение. Ей казалось, что ее везут в каком-то вонючем грузовике, и ее немного покачивало из стороны в сторону. Через несколько минут она смогла различать свои ощущения и сфокусировать зрение. Она и вправду была в каком-то грузовике. С ней находилось еще несколько человек. Казалось, что все они были азиаты. Возможно, китайцы, похищенные в рабство?

Рядом лежал молодой парень. Он спал или тоже находился под действием снотворного? Она пыталась дотронуться до него ногой и растолкать. И почему его? Потому что он ближе всех к ней. Парень что-то пробурчал на незнакомом ей языке. Это явно был не китайский. Интересно, говорит ли он по-английски?

Парень все-таки проснулся и попытался сесть нормально, так как со связанными за спиной руками это сделать было тяжело. Он еще долго рассеяно смотрел по сторонам и на нее. Эстель поняла, что он тоже отходил от снотворного. Он посмотрел на нее туманным взглядом.

— Ты говоришь по-английски? — спросила девушка.

— И что? — буркнул он на английском.

— Не поняла? Вы говорите на английском языке?

— Да. Да. Да, говорю, — сердито ответил он. — Чего пинаешься?

— Извините, — ей стало как-то не приятно. Вот грубиян! — Так вы тоже оказались в такой ситуации? — что за глупый вопрос! — Я имею в виду, вас похитили? Или вас собираются убить? — что ты несешь? — Э… вы, наверное, тоже не знаете, почему оказались в таком положении?

Он посмотрел на нее уже сфокусированным зрением.

— Не знаю. Но догадываюсь. А вы?

— Ну, у меня сотни предположений, одно хуже другого. Возможно, выкуп. Я надеюсь на это! — она бы покраснела, если бы могла, но речь шла о жизни или смерти. — Или в рабство… или на органы.

— Ну, я думаю, мы с вами точно не для органов.

— Почему это? Откуда вы знаете?

— Чувство такое, — высказал он, а потом пояснил. — Да, я подслушал. Один из похитителей разговаривал по мобильному на английском. Я так понял, что за меня и еще пару человек будут брать выкуп.

Эстель облегченно вздохнула.

— Правда, я не думаю, что самое тяжелое уже позади. Не известно, что с нами сделают после выкупа. Могут убить…

— Да, я тоже об этом задумывалась, — тяжело вздохнула она.

— Кстати, меня зовут Темир.

— Извините как?

— Т-Е-М-И-Р!

— О! А меня Эстель.

— Я бы пожал руку, я обычно так делаю, когда знакомлюсь, но они к сожаленью завязаны.

— А вы кто? По национальности? Вы вроде не китаец. Может… — она резко замялась, потому что возможно это невежливо.

— Я казах.

— Кто? Простите?

— Казах. Из Казахстана! Хоть Казахстан-то знаете?

— О, да, знаю.

— А вы кто по национальности?

— О! Ну, я… у меня много кровей. Во мне есть итальянская кровь, немецкая, французская, английская, и еще вроде, ну так говорят, что цыганская. Это вроде маленькой легенды в нашей семье.

— Столько национальностей! А в какой стране живешь?

— Ну, мы живем в двух странах. В Швейцарии и Англии.

Тут фургон остановился и встал, послышались голоса. Дверь резко распахнулась, и яркий свет ослепил глаза. Похитители что-то громко говорили, и по-хамски выпихивали людей из фургона будто мешок с картошкой. Многие падали на землю, так как руки были завязаны, и они теряли равновесие.

— Что вы делаете? — удивленно спросила она Темира, подползающего к краю фургона, ведь они с ним были на противоположной стороне от выхода.

— Не хочу злить их лишний раз, — ответил он, удивленно подняв бровь. — А вы думаете они вас не заметят, и вдруг нечаянно забудут про вас здесь? — он фыркнул и продолжал ползти.

Темир резко дернул плечо, когда его схватили, сам выпрыгнул с фургона, и довольно грациозно приземлился на землю, не потеряв при этом равновесие. Эстель пришлось признать его правоту, потому что за ней влезли в фургон, и нагло поволокли как какой-то предмет, а потом чуть ли не выкинули. Но рядом оказался Темир, и она не упала лицом в землю благодаря ему.

— Спасибо, — тихо прошептала она ему.

Он сдавлено улыбнулся. Да, здесь в такой обстановке, каким-то странным казались вежливость и благодарность. Девушка взглянула, и когда глаза привыкли к яркому солнечному свету, разглядела что они были на каком-то перевале возле пещеры. Фургонов было много, джипов, военных машин, людей и людей с оружием. Только теперь она осознала в какой дерьмовой ситуации оказалась.

Их растолкали в линию. Каждого осматривали, и потом что-то вписывали в свои листы. Ее с Темиром, и еще с некоторыми людьми (было меньше всех), отделили от остальных заложников. Эстель заметила, что отделяли более молодых и сильных от пожилых и больных. Заложники пытались сами делиться, подходя видимо к родным или друзьям, их грубо хватали и тащили в разные стороны. Кто-то сопротивлялся, кто-то плакал.

Впервые у Эстель на глазах навернулись слезы от беспомощности. Она видела, как один хилый старик и возможно его внучка вцепились в друг друга и громко причитали. Девушку отцепить удалось, но она яростно сопротивлялась, ее с силой ударили по голове, и она отключилась. Старика жестоко били ногами и оружием двое здоровенных парня! Какая несправедливость! Изверги!

Эстель только услышала тревожный окрик. Она не понимала, но ноги сами несли ее туда. Девушка налетела на одного из бандитов и ударила ему между ног. Он упал, скорчившись, и что-то закричал, наверняка материл ее. Эстель резко ударили по лицу оружием. Она пошатнулась, но не упала. Лицо горело и пылало, будто стало пульсирующим шаром. Девушка сплюнула солоноватый вкус крови. Сволочи!

К ней подошли и ударили по ногам, она упала на колени. Она услышала звук щелкнувшего предохранителя на оружии, наставленного на нее. Эстель отвела глаза от оружия, и ей было почему-то все равно. «Вот и конец!».

В следующий миг подлетел Темир. Он что-то говорил по-китайски человеку, который собирался ее пристрелить. «А он не сказал, что говорит по-китайски?!». Но она и не спрашивала. В следующую минуту от мощного удара Темир рухнул на колени рядом с Эстель. Послышался выстрел.

Девушка резко дернулась от страха, она сразу посмотрела на Темира, но у него тоже были испуганные и растерянные глаза. Через секунду Эстель поняла, что стреляли не в них.

Тут послышался горестный плач той самой девушки. Убили старика! Беспомощного старика. Да, отпустили бы его! Все равно бы он ничего бы не смог сделать.

В Эстель бушевала такая ярость! Что за несправедливость! Почему с людьми обращаются хуже, чем со скотиной. Она со всей силой пнула рядом стоящего китайца с автоматом в руках. Он резко обернулся и ударил со всей силой ей ногой в живот. От боли ей хотелось плакать, но она чуть не задохнулось, из глаз брызнули слезы. «Будьте прокляты! Будьте вы все прокляты! Сдохните! Пусть вас расстреляют!».

Слезы жгли лицо. Было больно плакать. Почему-то на нее обрушилось такое отчаяние и боль, что возможно ей показалось, что плакать было больнее, чем то, что сердце разрывается от отчаяния. Темир подполз к ней, пытаясь ее посадить и утешить, но посмотрев, на нее с ужасом уставился. Рядом китайцы тоже застыли со страхом. Эстель посмотрела на слезы, капающие на землю, и увидела кровь!

Наверное, это с носа или с виска! «Неужели повредили „товар“», — зло подумала она. Или бандиты вдруг испугались, что им «достанется» за, что испортили вид «товара». Вдруг ее лицо так распухло, что родные ее не узнают? А это для требования выкупа создает проблемы.

Тут рядом стоящие китайцы что-то закричали, и подбежали еще люди с оружием, на вид более крутые в солнечных очках, в кожаных куртках, вместо винтовок и автоматов — пистолеты.

Один из них коснулся лица Эстель, и у него она увидела свою кровь. Они что-то громко обсуждали. И она видела, как «крутые» разозлились.

— Эстель, — испуганно заговорил Темир, — что с тобой? Тебе сильно больно?

— Хреновей мне не было, — сквозь слезы от боли процедила девушка.

— Ты плачешь… — Темир почти задохнулся.

— Ну, я бы посмотрела на тебя…

— Нет, просто, ты кровью плачешь! — продолжал испуганно говорить он.

— Что это значит? Тебя что-то же сильно ударили? Наверное, просто слезы смешались с кровью от виска, — что еще за глупости! Наверное, его тоже успели стукнуть по голове.

Потом девушка с изумлением посмотрела, как кровь не впитывается на земле, а кучкуется, твердеет и превращается в камень. Неужели это рубин? Скорее всего, ее мутит, и у нее появились галлюцинации от побоев и ударов. Но она увидела изумленное выражение на лице у Темира. И подумала, что возможно, им подложили наркотики в еду, и он сказал:

— Смотри, это что? — он не верил своим глазам! — Рубины? Как это возможно?! Нас что наркотиками пичкают?

Он оторвался от любопытного зрелища и смотрел на нее.

— Наверное… — только и смогла выдохнуть она.

Но они услышали удивленные возгласы. И к ним обернулся парень, который тронул ее слезу, и остальные тоже, у него на пальце был крохотный рубин. Теперь на земле валялось много крохотных рубинов.

Этот парень присел рядом собрал камушки и удивленно и ошеломленно смотрел то на камни, то на Эстель. Он поднес свой палец к кончику ее носа, и у него на руке оказался крохотный камешек, и тут с лица попадали мелкие сверкающие драгоценные частицы.

Возле Эстель с Темиром образовалось куча народа, особенно людей с оружием, и все громко галдели. Но девушка ничего не понимала. Ей становилось тяжело дышать. Ей казалось, что она падает в обморок. Но ее кто-то заботливо поддержал. Она чувствовала колени Темира. Но в лицо ей заглядывал тот парень, и уже без солнечных очков, и прежде, чем она упала в забытье…

— Ты бесценнее, чем я думал, — на неплохом английском сказало это лицо.

Глава 4

Сквозь сон (или это наяву?) Эстель слышала, как одна банда, которая привезла сюда заложников ожесточенно о чем-то спорила с другой, которая должна увезти заложников, и выкупить у тех — кто сделал черную работу (похитил). Раздались выстрелы, потом еще и еще. Девушке было не страшно. Даже, если она умрет, ей все равно. Она только ощущала рядом с собой тепло Темира, пытающего ее защитить, прикрыть телом в этой перестрелке…

Ее обоняние с протестом вырвало ее из забытья, она очнулась. Она оттолкнула что-то вонючее у нее под носом. Ее глаза открылись, изумляясь, что руки не сдавливала веревка, и они свободны. Но от тугих узлов остались красные ободки на запястьях.

Она резко села пытаясь понять, где она находится. Девушка чувствовала небольшую тряску. Эстель находилась в машине, в каком-то джипе. Она сидела на заднем сиденье с каким-то парнем. Девушка на мгновенье обрадовалась, подумав, что она свободна и ее везут наконец-то домой. Но обернувшись, увидела того самого китайца в солнечных очках, похоже он был главарем банды. Она разочаровалась, видимо он это заметил.

— Ожидала кого-то другого увидеть?

— Да, — Эстель задумалась, что же изменилось раз, ее везут в таком «почете» вместе с главарем банды в одной машине?

Главарю на вид был не старше двадцати пяти-семи лет, с дерзкой ухмылкой на лице.

— А ты боевая! — снова ухмыльнулся он.

— А где Темир? — спросила обеспокоено Эстель, вдруг его убили? Ведь она слышала крик и стрельбу.

— Не только боевая, но еще с внешностью модели. Плачешь драгоценными камнями…

— Что с ним? Его убили? — резко перебила она его.

Парень поднял одну бровь, потом снова криво ухмыльнулся.

— Красавица, ужасно строптива, правда? — игнорировал ее вопрос он, но потом все-таки ответил. — Он в другой машине, с остальными.

Интересно, в каком плане с остальными? С бандитами или рабами, какими являлись все те — похищенные люди вместе с Темиром и ею.

— Тебя ведь зовут Эстель?

— С ним все в порядке?

— А вы что знакомы?

Вопросом на вопрос отвечали они.

— Да, знакомы, — почему-то солгала она.

Эстель чувствовала, что у нее появилось какое-то преимущество. И если это спасет ее, то возможно, она из всех заложников, сможет спасти хотя бы Темира.

— В порядке, — раздраженно ответил китаец.

Потом тяжело вздохнул, и почему-то снова, как в ни в чем небывало, улыбнулся.

— Меня зовут Лэй Лонг Чжао. Можно просто Лонг, это означает дракон, — довольный не зная, чем он широко улыбнулся. — Путешествуешь? Почему так не осторожно?

— Куда меня везут? — потребовала ответа Эстель, решив проигнорировать несущественные вопросы, и задумалась зачем он назвал свое имя? Если оно настоящее? Может думает, что она не сможет запомнить для нее необычные имена и фамилии? Или в ее похищении все не так просто?..

— Теперь, по крайней мере на счет тебя, я даже не уверен…

Ответ ей не понравился.

— Как это понимать?

— Сам пока еще не знаю, — говорил загадками Лонг. — Только, видишь ли, ты и так была ценным грузом, такие редко достаются. Очень много денег приносят.

Эстель не понравилось, что о ней говорят как о товаре, но она будет терпеливой, если дело приняло такой серьезный оборот. Главное теперь их не злить, и как можно больше слушать, чтобы не упустить хоть малейший шанс на свободу, или хотя бы отомстить в случае провала.

— Но мне не говорили, что у тебя такой невероятный и очень ценный дар. Теперь я размышляю…

Так ясно одно. Он точно знает кто она. И ее заказали похитить. Но кто? Как считала Эстель, врагов у нее не было, по крайней мере, явных точно не наблюдалось. Да, она бывает строптивой, прямолинейной, но по головам в жизни никогда не ходила. Никого не подставляла.

— Теперь вы думаете, как получить еще больше, чем вам обещали.

— А ты быстро соображаешь, — довольно ухмыльнулся он, и откинулся на спину.

Мысли ходили ходуном, калейдоскопом сменяясь одна за другой. Она пыталась додуматься, кто это сделал? Но все догадки и доводы были просто нелепыми. По крайней мере, ей так казалось. У нее даже не было ухажеров, которым она грубо отказала, или обидела кого-то. Она ведь в жизни никого не обнадеживала, не давала пустых обещаний и надежд. Скорее было наоборот…

Они долго ехали. Мысли о побеге не покидали головы Эстель. Но она знала, что на это глупо надеяться. Она слабая девушка. А тут только в одном джипе трое мужчин, вооруженных до зубов. Скорость большая, несмотря на ухабы. Если она откроет дверцу, и вылетит из машины, то это будет чудо, если останется жива! Но они ехали по какой-то пустыне. Теоретически предположить, что при этом они продолжат свой путь, что практически невозможно, то она все равно заблудится и умрет в пустыне без пищи и воды.

И вот, они приехали на какой-то пустынный маленький аэродром с частными самолетами. И заложников перегрузили туда. Эстель хотела увидеть Темира и убедиться, что с ним все в порядке. Наверное, вздох облегчения вырвался у обоих, когда они увидели друг друга. Он был сильно измят и побит, но слабо ей улыбнулся. Девушку увели в другую часть самолета, хотя она хотела присоединиться к остальным пленникам. Но ей не дали, и она очень разозлилась.

— Что не хочется лететь первым классом? — ухмыльнутся Лонг.

— Что вы с ним сделали? Избили? — сурово потребовала ответа она.

— Слегка, — ответил просто он. — Он просто не хотел с тобой расставаться. Наверное, боялся, что мы с тобой что-нибудь сделаем. А он тоже строптивый и крепыш.

Эстель была зла, зачем без повода бить людей?! Будто люди — это какая-то часть мебели или боксерская груша.

Ей предложили более изысканную еду, чем те помои, чем ее пытались накормить ранее. Она была ужасно голодна и даже мысль о снотворном, подложенном снова в еду, ее не остановила. Возможно, вкусная пища или переутомление и потрясения, все-таки заставили ее зевнуть и уснуть. А может и снотворное? Все равно сбежать невозможно… пока. Пусть она лучше поспит и отдохнет, чем развлекать беседой своего похитителя или что еще ее может ждать, там от таких мыслей можно с ума сойти.

Глава 5

Просыпаться было тяжко. На Эстель навалилась такая тоска по родным и «обыденной и будничной серой жизни», которую она называла так прежде, и одна из причин из-за чего она решила отправиться в путешествие по свету. Во сне она видела своих родных. Они сильно тревожились за нее. Они ее не видели. А она словно была в темной комнате, но не могла не крикнуть, не шевельнуться, чтобы ее заметили или услышали, чтобы они ее спасли. Но сон закончился. Она решила долго не открывать глаза, она размышляла.

Какое это счастье просто быть с теми, кого ты любишь. Настолько простое и незаметное на первый взгляд! Но это и есть счастье, которое многие не ценят, и понимают это только когда теряют. Все ищут в жизни что-то великое и необычное, лучшее. Оно у них под боком! От грусти слеза скатилась по носу, и она почувствовала холодный след, и капля затвердела и повисла холодным кристаллом на носу.

Тут Эстель услышала восторженный голос. Но не понимала, о чем говорят, так как говорили на китайском. Она слегка открыла глаза и увидела, как над ней стоит высокий, под метр девяносто, китаец, прищурившись, всматриваясь. Он осторожно взял камешек, готовый сорваться с кончика ее носа и положил камешек себе на ладонь, поднес ближе к своим глазам.

— Невероятно! — изумлялся он. — Чудо! Ничего подобного в жизни не видел!

— Я же говорил! — гордо выпятил грудь Лонг, хотя сам сгорал от любопытства еще раз самому взглянуть на это чудо.

— Это сапфир? Нет аквамарин! Но ты говорил про рубины…

— Но это правда! — он порылся в кармане пиджака, достал оттуда платочек, и высыпал мелкие темно-красные камешки себе на ладонь, и поднес к своему собеседнику под нос.

— Возможно, она плачет не только рубинами… — задумался высокий китаец, которому на вид было лет сорок. — Ты говорил, что слезы были будто кровь. А в этот раз, они были словно морская вода. Не прозрачные, а голубоватые.

Эстель открыла глаза, она резко села. Осознав, что она находиться видимо там, куда ее должны были доставить. Не было слышно гула самолета, и эта огромная светлая комната, едва ли походила на кабину самолета!