Бесплатный фрагмент - Сказки Снежа

СКАЗКИ СНЕЖА

Предисловие

До заснеженного дома на Обратном склоне оставалось метров десять, когда дверь его распахнулась и на пороге появился Хозяин. Меня ждали — и это было приятно.

Стряхнув с ботинок снег, я прошла в просторную светлую комнату. На стене висело огромное зеркало в старой причудливой раме. Пахло яблоками, мятой и волшебством.

Хозяин подбросил дров в камин:

— Я боялся, что ты опоздаешь.

— Я никогда не опаздываю, ты же знаешь.

— Знаю, но волновался: мало ли что может случиться по дороге.

Мы пили чай с вишневым вареньем и разговаривали так легко, будто только вчера расстались. Но за этой легкостью скрывалось беспокойство, беспокойство важного вопроса. Вопроса, который привел меня сюда. И я понимала, что первая не начну. Понимал это и Хозяин.

— Хочешь рябиновой настойки?

— Для храбрости? — засмеялась я.

— Для вкусности, — он рассмеялся в ответ, но тут же стал серьезным: –Ты ведь принесла её?

— Да.

Хозяин поднялся из-за стола и подошел к пылающему камину. Он специально встал ко мне спиной, чтобы я не могла видеть его глаза, чтобы не прочитала лишнего — только слова, только вопрос.

— Ты принесла её, чтобы отдать мне?

— На время, как мы и договаривались.

— Сколько тебе будет нужно. Ты позволишь? — Хозяин приблизился и дотронулся теплыми пальцами до моего солнечного сплетения.

Я расстегнула накидку и достала то, с чем пришла.

— Она такая беззащитная, — Хозяин с нежностью разглядывал на моей ладони почти бесцветный маленький комочек, — беззащитная и живая.

— Ещё да. И мне сказали, что ты лучший из Хранителей.

— Я возьму? — и он бережно перенес её с моей ладони в свои руки. — Я приготовлю иголки, нитки, лоскутки — все, что потребуется. И пока ты спишь…

— Но я не хочу спать!

— Ты захочешь спать, — Хозяин мягко улыбнулся, — а я буду рассказывать тебе сказки.

— Сказки? — я сладко потянулась и зевнула, только в этот момент почувствовав, насколько устала. — Сказки… только не страшные, хорошо?

***

До заснеженной избушки в черном безлунном лесу оставалось метров десять, когда я увидела её сумрачные очертания. Свет в окнах не горел — меня явно не ждали. Постучавшись для приличия, я толкнула тяжелую дверь и вошла в дом.

— Я был уверен, что ты опоздаешь, — передо мной возник седой старик с черными глазами.

— Я никогда не опаздываю, ты же знаешь.

— Знаю, — он пристально смотрел на меня, словно пытался загипнотизировать. — Знаю, — повторил он, — но всякое могло случиться по дороге. Проходи в комнату.

Было холодно. На стене висело огромное зеркало в старой причудливой раме. В молчаливом напряжении мы пили чай, отсрочивая время главного вопроса, и с каждым мгновением я отчетливее понимала: первой не начну. Понимал это и Старик, и у него не было выбора.

— Хочешь рябиновой настойки?

— Она, скорее, нужна тебе — для храбрости. Ну же, начинай!

— Ты ведь принесла её?

— Да.

Старик поднялся из-за стола и подошел к потухшему камину. Он специально встал ко мне спиной, чтобы я не могла видеть его глаза, чтобы не прочитала лишнего — только слова, только вопрос.

— Ты принесла её, чтобы отдать мне?

— На время, как мы и договаривались.

— А если я обману тебя и не захочу возвращать?

Старик обернулся: в его глазах каким-то непостижимым образом отражалось пламя несуществующего огня.

— Захочешь, — твердо ответила я. — А если вдруг вздумаешь меня обмануть, она не достанется никому, можешь мне поверить.

— Покажи! — приказал он.

Холодными пальцами я расстегнула накидку и достала то, с чем пришла.

— На!

Старик долго разглядывал на моей ладони почти бесцветный маленький комочек.

— Она ведь еще живая? — уточнил он.

— Ещё да. И мне сказали, что ты — лучший из Хранителей.

— Давай сюда, — и Старик оставил мою ладонь пустой. — Я приготовлю иголки, нитки, лоскутки — все, что потребуется. И пока ты спишь…

— Но я не хочу спать!

— Ты будешь спать, — он усмехнулся, — ты будешь спать под мои сказки.

Старик задул единственную в доме свечу — и стало могильно-темно, так темно, что я даже не могла разглядеть его силуэт.

— Ты где? Эй, старик! — мне сделалось по-настоящему страшно.

— Зови меня Снеж, — раздалось у меня за плечом.

***

Я закричала и проснулась. Надо мной склонившись стоял Хозяин Обратного склона — он выглядел обеспокоенным

— Что случилось? — голос был встревоженным.

— Снеж! Мне приснился Снеж!

— Снеж…., -Хозяин задумчиво покачал головой, — он всего лишь сон, только сон.

— Как настоящий, — шепотом произнесла я. — И он хотел забрать её у меня насовсем.

Хозяин нахмурился. Было очень необычно видеть его, приветливого и доброго, таким серьезным и решительным.

— Не бойся, — тихо сказал он, — я не отдаем её. Никому не отдам. Даже Снежу.

Первая сказка Снежа

ТИШИНА

— Знаешь, я очень боюсь холода.

Хозяин Обратного склона встал и подкинул дров в камин.

Мы смотрели на огонь и молчали. Было тепло. По дому разливался сладкий запах спелой дыни.

— Знаешь.., — снова начала я, но Хозяин меня перебил:

— Ты никогда не задумывалась над тем, где живет тишина?

Я вопросительно посмотрела на него, ожидая продолжения, но Хозяин замолчал надолго. И под его молчание и мягкое потрескивание дров в камине я незаметно для себя задремала…

***

Давным-давно в старом заброшенном доме жила Тишина. Никто уже и не помнил, откуда она пришла и когда появилась — всегда. Тишина была немногословна, тихозвучна и часто некстати. Иногда она любила надевать нелепые платья кричащих тонов и очень обижалась, если её, даже в таких ярких нарядах игнорировали. А еще её боялись, зная, что она бывает зловещей и невыносимо тяжелой. Подруг у Тишины не было, возлюбленного тоже — так, случайные взгляды прохожих и недоумение шумных детей. Мало кто замечал Тишину, почти никто не обращал на нее внимание.

Однажды про старый заброшенный дом вспомнили. Приехали молодые хозяева, затеяли ремонт — и Тишина ушла. Пока было лето, она пряталась в рассветных сумерках и вечерних туманах. С наступлением осени беззвучно перебралась в хвойный лес, и иногда её тень видели на скованной тонким льдом речке. Приближалась зима, а с ней и синий звенящий холод. И Тишина решила вернуться. В нерешительности она долго стояла под окнами, где горел веселый оранжевый свет, и вслушивалась в голоса людей, а с наступлением полной темноты незаметно проникла в дом.

В доме было тепло и уютно. Шёпотом босых ног Тишина ходила по комнатам, ища место, где бы она никого не потревожила и могла остаться незамеченной. Её внимание привлекло черное пианино с двумя бронзовыми подсвечниками. Тишина скользнула под покрытую старым немецким лаком крышку инструмента и заснула на потертом фетре неподвижных молоточков.

Проснулась она от мягкого покачивания: словно глубинные течения далекого моря плавно перекатывали разбросанные по дну жемчужины; будто тонкая органза занавесок колыхалась от по-юношески пылких и неумелых объятий майского ветра; точно крылья легкомысленного мотылька дрожали в такт последним вибрациям догорающей свечи.

И звучала музыка, долгая, как наматывающаяся на веретено нить, протяжная музыка. Тишина лежала на потертом фетре вздымающихся молоточков и пропускала сквозь себя незнакомое ранее Счастье.

А потом наступила тишина. Она заполняла собой всё пространство комнаты, окутывая сверкающей дымкой предметы, людей, время.

— Счастье, — шепотом произнес женский голос.

— Тс-с, — почти беззвучно ответил мужской, — не вспугни: Счастье любит Тишину.

Вторая сказка Снежа

ОХОТА НА КОРОЛЯ*

— Ты же играешь в шахматы?

Хозяин Обратного склона рукой опытного полководца расставлял на черно-белых квадратах две непримиримые веками армии.

— Ну как играю, — азартно отозвалась я, — фигуры двигаю.

— Гостье — право первого хода, — и Хозяин развернул доску белым строем ко мне.

— Предпочитаю глухую оборону, — сосредоточенно ответила я и крутанула поле будущего сражения на 180 градусов.

— Как угодно, — Хозяин взял в руки пешку, — d2 — d4.

Отступать было поздно.

***

Давным-давно в сказочном королевстве жил Король. Был он немолод, но седина еще не успела укрыть черные, как спелый виноград, волосы. Земли его были богаты и плодородны, а замок величественен и неприступен. Многие не с миром приходили к Королю, многие стремились разрушить устоявшийся уклад его, нарушить его покойное уединение. Многих лишила сна и счастливая семейная жизнь Короля — завистников и недоброжелателей хватало.

Не сиделось дома и Седовласому. Был он точно таким же королем, и земли его были не менее богаты и плодородны, и замок возвышался над широкими долинами, поражая гармонией и величием, и супруга сияла ослепительной красотой снежной королевы. Но был Седовласый авантюрен и удачлив. И задумал он покорить Короля, забрать его виноградники, присвоить себе его титул и замок — или разрушить жизнь мирного соседа.

В день, когда Солнце дольше положенного стояло над Землей, отправился Седовласый к неприступным стенам Короля с пехотою дружною да конницей многочисленной.

— Кf3

Но не дрогнул Король и выставил лучших лучников на защиту земель плодородных и чести своей. А увидев, что тем не справиться, снарядил рыцарей бесстрашных, дабы дали они отпор непрошенному гостю.

— Кf6

Но разбиты были бесстрашные рыцари Короля. Пали они как один, и увековечили имена их в песнях своих протяжных бродячие менестрели и барды.

— Сxf6

Закручинился Король: лучшие из лучших лежали мертвыми под стенами неприступного замка. Черная тоска овладела сердцем его, и, чтобы скрыть слезы свои, отправился он в чертоги темные и долго оплакивал там верных рыцарей.

— О-О

Наступила ночь беспросветная. Плотным покрывалом легла она на земли, вражеской конницей вытоптанные. Безутешен был Король, как вдруг заслышал он песню светлую, песню белую.

— Фh5

Разливалась песня та, подхваченная ветром летним, по земле выжженной, врывалась во все окна неприступного замка. Донеслась она и до королевы. Мрачнее тучи сделалась королева, вышла из покоев своих, к мужу бросилась: почувствовало любящее сердце беду неотложную.

— Фе7

А песня все ближе и ближе раздавалась, манила к себе, звала. И были в песне той грезы девичьи о несбыточном, обещания и мольба, слабость великая, обезоруживающая. И узнал Король в песне той тоску свою по рыцарям, и услышал он в песне той эхо печали своей.

— Фхh7+

Схватил он факел жаркий, выбежал из чертога темного, покинул стены замка неприступного и увидел в свете огня деву белую, что пела песню. Узнал он в ней супругу Седовласого и не сдержал порыва яростного, жестокого.

— Kрxh7

Хотел было Король в замок вернуться, да конница вражеская путь преградила. Бросил он тогда факел жаркий, стал тенью по кустам красться, но не спали воины Седовласого. Дорогу ему путали, окликами громкими гнали, как собаки волка на охоте, от родного замка к замку чужому — на погибель. Вот перед Королем уже и стены белые выросли, и мост на цепях кованых через ров опущен.

— Лh2+

С высоко поднятой головой, словно победитель вечности, обреченный Король вошел в огромный, по причудливому замыслу создателя черный зал чужого замка и остановился напротив ждущего его Седовласого.

— Крg1

Два соперника долго всматривались в глаза друг друга, пытаясь разглядеть каждый свое: отчаяние, сожаление, скорбь, боль утраты — тщетно. Ничто не выражали их взгляды, ничего в них не было, кроме отражений двух королей.

Тогда Седовласый обнажил свой меч и сделал шаг назад…

— Крd2#

***

Словно очнувшись от глубоко тяжелого сна, я оторвала взгляд от шахматной доски и вскрикнула: в ослепительно белом длинном балахоне передо мной сидел Снеж.

С полной версией сказки со всеми пропущенными батальными сценами можно ознакомиться, разобрав шахматную партию «Охота на короля, или Роковое влечение», разыгранную Эдвардом Ласкером и Джорджем Аланом Томасом в 1912 году.

Третья сказка Снежа

ПОЧТИ И ЕСЛИ

— … тихо-тихо, это всего лишь дурной сон.

Вот уже целый час Хозяин Обратного склона пытался меня успокоить.

Я подняла на него глаза — в них предательски блестели слезы ребенка, которому не верят:

— А если нет? А если это не сон? А если он существует по-настоящему?

Хозяин подбросил дров в камин, сел в кресло и сделался очень серьезным:

— Тогда ты должна научиться не бояться его. Не будешь бояться?

Я шмыгнула носом:

— Уже не боюсь. Почти…

Хозяин рассмеялся:

— Твои любимые «почти» и «если». Всегда вместе, как попугаи-неразлучники. И это началось не вчера…

***

Давным-давно в старом-старом городе жили Почти и Если. Нет, конечно же, они жили не одни в старом-старом городе — там жило много людей: взрослые и дети. И Почти и Если были детьми. Целыми днями белокурая розовощекая Если и рыжий, в очках Почти носились по крышам, гоняя голубей, запускали в небо воздушные шары и лопали друг у друга переливающиеся мыльные пузыри. Весело и беззаботно пролетали дни.

— Если ты меня догонишь…, — не успевала договорить Если, ныряя в серую подворотню.

— Уже почти догнал, — смеялся в ответ Почти и нырял вслед за ней.

Шли годы, зимы сменяли вёсны, четверги — воскресенья.

Чуть повзрослевшие Если и Почти катались на катке, держась за руки, и ходили в кино только на последние сеансы и последний ряд.

— Если ты меня сейчас поцелуешь…, — шептала Если.

— Почти поцеловал, — шепотом отвечал Почти.

Летели года, осень приходила на смену лету, понедельники — субботам.

Молодые Почти и Если возвращались с работы, пили чай, обсуждали последние новости, планировали отпуск.

— Если у тебя будет повышение.., — вздыхала Если.

— Приказ почти подписан, — разводил руками Почти.

Незаметно за плечами осталась молодость. У Почти и Если подрастали дочь Если Бы и сыновья-двойняшки: Почти Да и Почти Нет. Мальчишки были настолько похожи, что даже родители нередко путали их, а уж про посторонних людей и говорить не приходится. Да и справедливости ради, надо признать, что близнецы сами обожали морочить людей, а потом весело смеяться над собственными шалостями.

Года по очереди сменяли годы, десятилетия шли следом за десятилетиями.

— Если я не выкарабкаюсь… — кашлял кровью сильно сдавший этой зимой Почти.

— Ты почти поправился, — прятала слезы Если.

Она пережила его всего на полгода. И если она и могла жить без него, то только почти… Почти.

Четвёртая сказка Снежа

ПОДСОЛИТЬ СЛОВА

— Ты никогда не замечала, какими пресными могут быть слова?

Я с удивлением посмотрела на Хозяина Обратного склона — он не шутил.

— Ты сейчас серьезно? — чуть ли не с возмущением воскликнула я. — Да я уже не знаю какую Сказку подряд…

— Не торопись, — улыбнулся Хозяин, — не торопись. Вечно ты торопишься, недослушав, недоделав, недо…

— Не до что? — перебила я.

— Ну вот опять, — Хозяин задорно рассмеялся и подкинул немного дров в камин.

***

— Это что? — странствующий маг, чародей и волшебник Слова подозвал официанта.

Ресторан «Поэтика» считался самым дорогим в городе Изящных искусств. Его посещали только очень респектабельные состоятельные мужчины с женами или спутницами, блистающими красотой, подобной красоте бриллиантовых колье на их шеях.

Официант подобострастно склонился над посетителем: репутацию заведению создавали не только редкие, безупречно приготовленные блюда, но и безукоризненное обслуживание.

— Что это, я вас спрашиваю? — маг был явно раздражен.

— С-салат «Осенний», как вы и з-заказывали, — слегка заикаясь от волнения ответил официант. Он знал: страшная кара постигнет того, кто посмеет рассердить волшебника.

— Да что вы говорите! Спасибо за информацию, я бы сам ни за что не догадался!

Официант стоял как вкопанный, не понимая, что не так, а странствующий чародей полез во внутренний карман своей дорожной накидки, достал волшебную записную книжку и, открыв её на нужно странице, продолжил:

— Та-ак! Салат «Осенний». Ингредиенты: «дождь», «стучит» и «по крыше», — он внимательно посмотрел в свою тарелку, а потом неожиданно запустил в нее руку.

— «Дождь» есть, — волшебник достал «дождь» и выложил на стол, — «стучит» — вот оно, — на столе, рядом с «дождем» оказалось «стучит», — и «по крыше», — маг выложил из тарелки последний ингредиент, вытер пальцы салфеткой и, с шумом захлопнув волшебную записную книжку, внимательно посмотрел на официанта:

— И это, по-вашему, салат «Осенний»? Позовите шеф-повара!

Официант, пытаясь сохранить остатки самообладания, еще ниже склонился к придирчивому клиенту и шепотом, чтобы никто из посетителей больше не услышал, произнес:

— Шеф-повар сегодня не вышел на работу. Заболел.

Волшебник заговорщически подмигнул и тоже шепотом сказал:

— Тогда того, кто приготовил мне этот полуфабрикат. Живо!

На полусогнутых ногах официант проследовал через весь зал и скрылся на кухне.

«Недоумки», — ворчал про себя старый чародей, в ожидании чудо-кулинара оглядывая посетителей ресторана, которые с удовольствием и даже жадностью поглощали предложенные блюда. «Ни черта не смыслят в искусстве, а строят из себя знатоков. Вон, девица аж причмокивает, доедая плохо приготовленный бифштекс „Майские грёзы“ А ведь отсюда видно, что он приправлен соусом „слёзы“. Тьфу, жрать невозможно! Или вон тот, боров, что там у него? По виду похоже на „Девичий каприз“, но только похоже. Я даже отсюда безошибочно чувствую, что в десерт добавлен некачественный крем „дантист“, в то время, как в настоящем, оригинальном рецепте допустимы различные варианты: „карниз“, „Парис“, „сюрприз“ в конце концов. Ну, где этот мошенник?»

Волшебник в нетерпении посмотрел в сторону кухни: у барной стойки обслуживающий его официант что-то объяснял худощавому юноше, указывая на столик недовольного клиента. Минутой позже распахнутые от ужаса глаза встретились с холодным непроницаемым взглядом.

— Присядьте! — чародей ткнул пальцем в стоящий рядом стул.

Юноша как подкошенный упал на предложенное место.

— Итак, молодой человек, — маг буквально буравил взглядом своего робкого визави, — итак! Салат «Осенний».

— Я старался…, — подняв глаза на клиента, начал было оправдываться заменяющий шеф-повара, но, наткнувшись на холодный взгляд, замолчал.

— Итак, — повторил волшебник, — и снова открыл свою магическую записную книжку. — Три ингредиента, всего три: «дождь», «стучит» и «по крыше». Замечательно, вот они, — и волшебник кивнул на стол. — Но разве этого достаточно для салата?

Юноша молчал.

— А я вам скажу: недостаточно. Это не салат, это — перемешанные и испорченные продукты. Вы забыли, чему вас учили на курсах, если, конечно, учили. Или просто решили проигнорировать элементарные правила, известные даже простой, но влюбленной кухарке. Где приправа для салата? Где то, что делает его вкусным и отличающим от других салатов? Где, скажите, что-нибудь, что позволило бы мне, да и любому, кто хоть самую малость разбирается в теме, сказать: да, это салат «Осенний». Не «Весенний», не «Летний» при использовании одинаковых ингредиентов, а именно «Осенний». Где всё это, я вас спрашиваю? Что вы забыли? Ну же, отвечайте!

— «Серый», — еле слышно произнес юноша, — или «скучный».

— Прекрасно! — странствующий чародей азартно улыбнулся. — А еще можно «грустный», «мелкий» и даже «вечный», если вы хотите усилить нотку безысходности. Что еще?

Юноша слегка приободрился:

— «Монотонно».

— Очень хорошо, — одобрительно кивнул волшебник, — именно «монотонно». Хотя при желании вы можете использовать и «хладнокровно», и «тихим фоном», и…

— «Раздражённо».

— Замечательно! — еще больше оживился волшебник. — Вы же можете, вы же чувствуете! Ведь не просто же так вы выбрали эту профессию. Так, а что с «по крыше» будем делать? Ну же, давайте сами!

Юноша на минуту задумался и зашевелил губами:

— «Серой», но это если «дождь» приправлен чем-то другим, «старой», если хотим подчеркнуть бренность бытия, а еще лучше тогда «ветхой», — юноша улыбнулся, — или можно…

— «Покатой», «черной», «уснувшей», — не выдержал чародей и с удовлетворенным видом откинулся на спинку стула. — Очень, очень хорошо! — похвалил он юношу. — А теперь идите и приготовьте мне настоящий салат «Осенний».

Через пятнадцать минут странствующий маг, чародей, волшебник Слова и просто уставший от жизни человек наслаждался безупречно приготовленным блюдом. В его красивой дорогой тарелке лежало «Безответно стучит нищий дождь по обшарпанной крыше». И это был настоящий салат «Осенний», после которого хотелось выйти во двор и застрелиться.

Пятая сказка Снежа

ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ

— Тебе нравится быть свободным?

Я смотрела, как Хозяин Обратного склона поправляет дрова в камине. Он делал это по-особенному, будто вел с пламенем немой разговор, разговор, понятный лишь им двоим.

— Свободным? — он повернулся ко мне. — Что ты имеешь в виду?

— Отсутствие ответственности, — не задумываясь ответила я, — а такое возможно лишь при абсолютном одиночестве.

Хозяин Обратного склона внимательно посмотрел на меня, и я почувствовала, что ничего не понимаю в этой жизни.

***

Давным-давно, когда трава была зеленее, небо — прозрачнее, а солнце так же равнодушно, как и сейчас, летал над этой травой, в этом небе и под этим солнцем Воздушный змей. Управляемый ветром и опытной рукой он был подобен беззаботным птицам, расправляющим свои крылья — симметричные кляксы — на блестящем атласе длинных задранных юбок парусников-облаков. Всё лето Воздушный змей носился со стрижами и ласточками и чувствовал себя счастливым и свободным. Он бросал вызов грозовым тучам и с мальчишеским свистом скатывался по радуге после шумного беспокойного ливня; он смеялся со звездами-колокольчиками, рассыпанными по ночному небу, и вел философские беседы с хитроумным, изогнутым в вопросительный знак месяцем. И не было у него иных печалей как только безветренные серые сумерки.

Наступила осень. Вчерашние подружки ласточки засобирались туда, где не бывает снегов и вьюг. Воздушный змей с любопытством наблюдал за их суетой и радостным возбуждением от предстоящего дальнего перелета.

— Летим с нами, — как-то предложила ему одна из птиц, — мы умеем летать, а значит, мы свободны. Нам даны крылья, а значит, мы можем отправиться куда вздумается. Мы вольны преследовать ветер и обгонять ход времени. Мы открываем новые земли и никогда не знаем скуки. Летим, летим с нами!

— Глупая, — остановила её старшая подруга, — он же на привязи, погляди! Он не может лететь с нами. Его удел — веревка и это поле. Он всю жизнь будет видеть только это небо. Он всю жизнь будет знать только эту землю. Его свобода условна.

Всю ночь Воздушный змей не мог заснуть. В голове звучали слова: «его свобода условна». Раньше он никогда не задумывался над этим — он летал и наслаждался полетом, а теперь вдруг понял: это условная свобода. Ему захотелось порвать нить, улететь куда глаза глядят, лишь бы перестать быть привязанным к этому полю, к этому небу.

«Улететь, — шептал он в темноте, — улететь и стать абсолютно свободным».

Следующий день выдался солнечным и теплым. Такие дни случаются осенью как прощальный привет исчезнувшего за горизонтом лета. Воздушный змей сгорал от нетерпения: сегодня, сегодня — или никогда. Он трепетал, когда опытная рука запускала его в небо, осмысленно ловил поток ветра, поднявшись высоко над землей, и по-особому щурился от догорающего холодного солнца.

— Пап, а теперь я, — услышал он голос снизу.

Это был сигнал! Вот сейчас опытная рука начнет передавать леер в слабые детские руки, вот сейчас можно будет резко дернуть и освободиться. И минутой позже, почувствовав, что натяжение ослабло, Воздушный змей сделал рывок.

— Папа!

Несколько секунд он плавно парил в обволакивающем потоке — «Свобода! Вот она — свобода!», — но потом вдруг наткнулся на невидимую стену и стал стремительно падать. Последнее, что запечатлел его разум, было желтое поле. Потом последовал удар.

***

Я вздрогнула и открыла глаза. За столом, при тусклом свете одинокой догорающей свечи сидел Снеж. Перед ним были разложены легкие бамбуковые рейки, старые газеты, разноцветные ленточки, клей и катушка прозрачной лески. Он мастерил Воздушного змея.

Шестая сказка Снежа

ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ В МОЁМ СНЕ?

— Ты опять кричала во сне.

Хозяин Обратного склона был обеспокоен: уже не первую ночь меня мучили кошмары.

— Это всё Снеж, — мне было не по себе, — в какой-то момент я непостижимым образом оказываюсь в его холодном доме. И все выглядит таким реальным, таким настоящим, будто я чувствую его с головокружительной точностью, будто…

— Это не просто страх, — перебил меня Хозяин, что случалось нечасто. — К сожалению, это не просто страх, — повторил он, и я поняла: он встревожен не на шутку.

***

— Здравствуйте, Мастер!

Седой сгорбленный старичок, высохший, как закатившаяся под половицу горошина, отложил миниатюрную отвертку, которой он поправлял испорченный механизм в старых часах, и пристально посмотрел на гостью. Это была совсем юная девушка с мягкими волосами и пушистыми ресницами. Её внешность напоминала кого-то из очень далекого прошлого.

— Здравствуйте, барышня, — отозвался Мастер, — вы принесли починить или забрать?

Девушка немного помедлила с ответом, а потом быстро, скороговоркой, словно боясь забыть слова и сбиться, произнесла:

— Что ты делаешь в моем сне?

— Ах вот оно в чем дело, — Мастер улыбнулся, — что ж проходите, проходите, присаживайтесь, — он встал из-за стола и подошел к своей гостье. — Вот сюда, пожалуйста.

Робея девушка присела на край предложенного стула: безукоризненная осанка выдавала принадлежность к аристократической семье и строгое воспитание.

— А скажите мне, милая барышня, откуда вам известны сакральные слова? Вы же их не украли, правда? — и Мастер пристально посмотрел на девушку. Она не была похожа на авантюристку: слишком ясный взгляд, слишком яркий румянец, слишком смущенная улыбка.

— Мне дедушка подарил, — тихо ответила она и открыто взглянула в глаза старичку, — вчера, на совершеннолетие.

— Очень редкая и ценная вещь, — снова улыбнулся Мастер, — вы, наверное, его любимица, раз он решил преподнести вам такой подарок?

— Он умирает.

Мастер понимающе покачал головой и сел в кресло напротив девушки.

Род Мастеров насчитывал более шести веков. Когда-то это была самая почитаемая семья в городе, улицы которого давно покинули волшебство и сказки. Остались только сны. С раннего возраста детей Мастеров обучали плести ловцов снов, используя древние заговоры и шепотки. В лавках диковинных вещей они всегда пользовались спросом, несмотря на высокую цену. Но особо одаренных из рода учили иным вещам. Настоящий Мастер умел управлять сном, видеть чужие сны, входить в сновидения других, создавать вещие сны и даже превращать сон в реальность.

Старичок озадаченно потер лоб рукой:

— И как бы вы, милая барышня, хотели бы распорядиться своим подарком?

Девушка опустила глаза и еле слышно произнесла:

— Я бы хотела стать Мастером.

Хозяин дома нахмурился: овладеть искусством сновидений мог лишь рожденный в семье. Это умение передавалось исключительно по крови.

— Я знаю, — девушка словно прочитала мысли старичка, — но я принадлежу к роду Мастеров. Мой дедушка когда-то был Мастером.

Ну конечно, изгнанник! Те же пушистые ресницы, та же мягкость волос…

Мастер нахмурился еще больше: он помнил ту семейную историю, о которой нельзя было говорить. Он помнил ту семейную историю, которая покрыла позором род Мастеров, ту историю, из-за которой…

— Он чему-то научил тебя?

Вместо ответа девушка достала из кармана шубки маленький, почти невесомый предмет и протянула его Мастеру. Это был безупречно выполненный ловец снов. От него исходило сияние магии и чарующего забытья. Искушенный настоящим чародейством старичок прикрыл глаза: сладкий стон вырвался из его груди, когда перед ним сквозь черный прозрачный фон начали проступать завораживающие картинки девственной природы и оживших стихий. Мальчуган Ветер играл на хрустальной дудочке, а шаловливая босоногая девочка Вода танцевала между листьями рогоза и осоки. За высоким могучим дубом прятался озорник Огонь — он сгорал от ревности, любуясь танцующей девочкой, и еле дышал, не смея выдать свое присутствие и восхищение. Неподалеку, на траве расположилась старушка Земля: она вязала белое махровое покрывало, чтобы оно согревало её грядущей зимой, и с понимающей улыбкой следила за детьми, уже познавшими недетские страсти…

Мастер открыл глаза:

— Ты сама это сделала?

Девушка кивнула.

— Чему же я могу научить тебя?

— Реальности.

Старичок грустно усмехнулся:

— Проснуться не получится. Твой дедушка должен был это объяснить тебе в начале обучения. Мастер снов не живет в реальном мире. В этом его сила и…

— Но ведь дедушка смог, — перебила старичка девушка.

— И был изгнан, — гневно ответил Мастер, а потом немного смягчившись добавил: — И если дедушка смог, почему ты не попросишь его научить тебя?

Девушка печально вздохнула: