Бесплатный фрагмент - Сказки от Светланы — 2

Об авторе

Пятаева (Балабанова) Светлана Григорьевна — автор и создатель этих волшебных сказок и книги.

Издание книги по курсу ВШС вторая ступень, 8 поток.

Ученица психолога-сказкотерапевта Натальи Михайловны Стуковой.

Я, Пятаева (Балабанова) Светлана Григорьевна, родилась и выросла в сельской местности. Если бы знала тогда, что когда-нибудь буду писать сказки, ходила бы с блокнотом в кармане. Наши соседи всегда говорили образно, метафорично. А сколько разных баек и прибауток знали! На каждую нашу «маленькую просьбу» находилась прибаутка, присказка, становилось легче и появлялась уверенность, что «всё перемелется — будет мука», а из муки ладушки-оладушки с вареньицем малиновым, сладким да душистым. Как бы они сейчас пригодились!

Сказки, что были в нашей сельской библиотеке, все перечитала по несколько раз. Могла ли подумать — что там думать! — просто помечтать та девочка, сидевшая на печке возле трубы (там было самое тёплое и светлое место утром), читая взахлёб очередной сборник сказок, что когда-нибудь она будет сама писать свои авторские трансформационные сказки. Правильно, даже в голову не приходила эта мысль. Мне говорили, чтобы не летала в облаках, это всего лишь сказки. Почему-то верила, что не просто сказки.

Благодаря Н. М. Стуковой теперь знаю сакральный смысл сказок, что это действительно не просто сказки! Прикосновение к сакральному смыслу сказок заставило задуматься о силе слова и значении его. В первом погружении многое имеет значение: предметы, птицы и животные, локации, действия, поведение и сами герои. Было очень волнительно. Словно прикасаешься к чему-то хрупкому и в тоже время мощному и таинственному. Да, писать их было сложно для меня, но так интересно и увлекательно. Это обучение не для всех. Если на первый ступени мы просто писали сказки для себя, то здесь совершенно по-другому. Словно ты перешёл в следующий класс. Всё серьёзно и поучительно, глубинно. Порекомендовать могу только тем, кто хочет простроить свой путь через сказку глубже и осознаннее. Это можно сделать.

Моя последняя сказка в книге написана для себя. Если Вы прочтёте и поймёте смысл, то смело идите к нам! У меня получилось, и у Вас тем более получится!

Предисловие

Сказка — ложь, да в ней намёк, кто познает — тем урок. В сказке зашифрованы и тесно связаны обычаи и обряды, поверья. Народная вековая мудрость, глубина и содержание. Высокая воспитательная направленность. Не зря говорится: «сказка ложь, да в ней намёк».

Когда решила еще больше углубиться в смысл сказок, поняла какая многослойная, многоуровневая и емкая сказка. Оказывается, в древности сказки (сказы) предназначались только для взрослых. Их нельзя было рассказывать утром или днём, более того, весной-летом, только вечером, только осенью и зимой. Каждый предмет, локация, действие, животное, птица, да и сами герои имеют определённые знания и смысл в той или иной сказке. Например, царь — власть от Бога, а король — власть от социума. Дудочка рассказывает правду, помогает разоблачить врага, а гребешок (гребень) — упорядочить мысли, если нужно, и встать на защиту героя в виде леса. В сказке почти всегда добро побеждает зло, вселяя в сердца читателя уверенность: что бы не случилось, все будет хорошо. (Ой, что-то меня понесло.) Для каждого человека сказка открывается по-своему, ровно настолько, насколько он готов её принять.

На второй ступени ВШС (Высшей школы сказкотворчества) у Натальи Михайловны думала, что будет как и на первой, но, как только окунулась в первый урок, поняла, что такое сила слова. И писать свою сказку по алгоритму старых сказок. А Наталья Михайловна только такие нам давала для прочтения. Было сложно, другой смысловой уровень, когда вплетаешь в канву сказки определённый смысл и значение. Лично меня выносило, словно вместе с героем проходила все инициации и трансформации личности.

Некоторым они не понравятся, потому как затрагивают струны Души, пробуждая её. Лишь поэтому мои сказки будут тяжёлыми, неинтересными, порою неприятными. И это нормально.

Сказка про царевича Назара

В некотором царстве, в некотором государстве жили царь с царицею и сыном царевичем Назаром. Среди сверстников не было ему равных: крепкий, ловкий, ещё маленькие детали подмечал, любил разные загадки разгадывать.

Достиг он такого возраста, когда пора оседлым стать, о женитьбе думать, невесту в дом привести. Портреты девиц на выданье рассматривает. Нет ему по сердцу. Царевич решил к самой дальней посвататься, что у моря живёт. Державу укреплять надо, и морские торговые пути открывать, и дорогу к морю притаптывать нужно, а для этого море нужно.

Так и сказал родителям своим, царю с царицей. Те рассудили, что правильный выбор сын сделал, благословили и снарядили разными подарками. Отказался, хотел со стороны посмотреть, что за люди там живут, их нравы и обычаи, торговому делу поучиться. А лучше всего учиться простому человеку или купцу. Вместо подарков взял товару пустячного, но самого ходового. Матушка дала платок кружевной, чтобы не забыл края родные, а отец кинжал острый и с хитринкою, в дороге пригодится. Царевич сумку дорожную снарядил, хлеба да фляжку воды забрал, мясо вяленое, шмат — вот и все припасы. Слугу верного с собой взял и отправились они в путь-дорогу. Долго ли, коротко ли ехали они, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, доехали до широкой, полноводной реки, ходят вдоль берега. Переправу ищут — в брод не перейти, ни суденышка, ни простой лодки. Умылись, с дороги искупались, одёжу чистую надели.

Смотрит Назар: рыба в кустах застряла между двух ветвей, наверное, мальков гоняла, а они ей ловушку устроили. Раздвинул Назар ветки тугие, высвободилась рыба и в глубину нырнула. Ополоснул он руки и хотел уже на берег выходить, как вынырнула рыба, а на ней чудные изумрудные очки.

— За то, что освободил меня, возьми подарок, может, где и пригодится, — сказала рыба человеческим голосом и уплыла в глубины реки.

Взял Назар очки, ополоснул их в воде, линзы на свету заблестели, сунул в сумку дорожную. Такого дива он ещё отродясь не видел. Решил потом рассмотреть.

Решили путники вблизи леса переночевать, утро вечера мудренее. Набрали хвороста, костёр развели, и только припасы достали, ужинать сели, как что-то в лесу зашумит, затрещит, словно что-то большое напролом прёт. И в правду, на их ароматный хлеб вышел большой медведь. Наши путники оробели, не знают куда бежать. Медведь понюхал воздух, встал на задние лапы, молвит человеческим голосом:

— Угостите хлебом белым да сладким медком, добрый совет дам.

Осмелели царевич Назар со слугою. Разделили трапезу на троих, и каждый Потапычу ещё и от себя подложил. Поужинали, царевич рассказал, что путь держит к морю. Вот приехали к реке, а на чём переплыть — не знают.

Потапыч им говорит:

— Вот только ночь настанет и приедут два лодочника, лодка красивая, шикарная, под парусами, а другая простенькая, вот что попроще — на той и плывите, на красивую и шикарную не садитесь, беду накличешь.

Поблагодарили Потапыча, отдохнули, дождались ночи и пошли к реке.

Смотрят: и в самом деле две лодки стоят. Одна шикарная такая, под парусами, другая простенькая лодочка.

— Царевич я или не царевич?! Как поеду на таком простеньком судёнышке? Под настоящими парусами хочу!

Не послушал совета косолапого, и пошли они к этой лодке с парусами. Приняли их очень радушно.

— И что это? — говорит. — Так Потапыч нас напугал… Всё чинно.

И поплыли под парусами. Плыли они, плыли, плыли и плыли, а берега нет. Берег же недалеко был, а тут берега нет, уму непостижимо, нужно думать, как из этой беды выбираться.

— Куда вы нас везёте? — спрашивает Назар корабельщиков. Отвечает корабельщик:

— Везу я вас к себе. У меня дочери на выданье, не хотят в замуж выходить, женихов поблизости нет для них стоящих, а может, что другое, только мне неведомо, будете моими зятьями или разгадайте, почему они всех женихов отвадили. Тогда отпущу и награду получите, решайте сами. У меня две дочери и вас двое, берите какую хотите.

Крепко задумались молодые люди. Слуге, конечно, понравилось, что у него жена будет. Он холостой, а вот царевич-то Назар кота в мешке брать не хотел. Про себя решил: «Так, будь что будет, главное, к берегу причалить, а там разберёмся».

Причалили тогда к берегу. С берега палаты белокаменные видны. Встречают их две девушки: одна белокурая, волос как спелая пшеница, волнами на плечи спадает, вторая чёрненькая, волосы, как смоль, чёрные. На лицо миловидные девушки. Слуге сразу же понравилась чернявая, он и сам был чуть чернявый, а вот царевичу Назару ни одна не пришлась по сердцу. Привели их в палаты белокаменные, усадили за столы дубовые, стали потчевать да расспрашивать про житьё-бытьё, откуда они родом, какому мастерству обучены. Слуга нет-нет да и взглянет на чёрненькую, та ему отвечает. Это от зорких глаз отца не ускользнуло. А вот царевич задумчивый сидит, ест мало. Пригласили их дом показать, где комнаты их будут, потом вышли в сад. В саду яблони разных сортов, вишни, сливы, черешня и много диковинных деревьев. Клумбы цветов диковинных, дорожки из природного камня вымощены.

Девушка с волосами спелой пшеницы спрашивает у Назара:

— Что, молодец, не весел, буйну голову повесил? Аль не по нраву я тебе?

— Ты красива, только я к другой ехал, дела у меня на море, невеста моя там живёт. — сказал честно царевич.

— Помочь тебе не могу, ибо отец сказал, что ты мой суженый, мой ряженый.

Царевич про себя отметил, что про вторую половину уговора отец умолчал. Значит есть у неё тайна от родителя или у них от него самого.

— Со мной забудешь девицу засватанную, а коль ли море нужно, так вот оно рядышком, отец вас по реке и в море синее вывел и обратно приплыл.

Царевич задумался, может, они крюк по воде сделали и недалеко от того места, где они ждали переправу, вернулись. Ночь тёмная была, а путники по звёздам на воде не сведущи разбираться. Надо днём на конную прогулку напроситься, так сказать, окрестности поглядеть, осмотреться. Вечером сморило царевича Назара, что уснул богатырским сном. Утром только солнышко подниматься над горизонтом стало, проснулся добрый молодец и к конюшням пошёл, а там уже корабельщик-отец коня запрягает.

— Привычка у меня по утренней росе с ветерком кататься, мысли в порядок приводить, — говорит царевич.

— Хорошая привычка, я тоже люблю быструю езду, присоединяйся.

Показал ему коня.

— Сможешь оседлать да удержаться в седле — подарю тебе.

Погладил царевич коня, поговорил с ним вполголоса, словчился и заседлал, вскочил, тот опомниться не успел и от неожиданности понёс его, перемахнул через ворота, в чисто поле перемахнул и в самую гущу леса затащил. А царевич хватился за гриву, прижался к телу скакуна, словно слился с ним в единое целое. В чаще птиц переполошили, гомон начался и сквозь этот шум услышал царевич хруст деревьев, словно кто-то напролом идёт. Вгляделся в чащу, а там медведь знакомый, узнал его по белому пятну на голове. В прошлой раз думал, что привиделось от страху. Теперь же он его хорошо узрел.

— А, Назар. Значит не послушал моего совета, беду накликал. Как выпутываться будешь?

Рассказал царевич про корабельщика с его дочерями и уговор, если он разгадает тайну дочерей, то отпустит.

— Могу дать совет, но за него отдать что-нибудь нужно, что дорого тебе.

Засунул царевич руку за пазуху, нащупал платок, что матушка дала, достал, от платка сразу матушкиными духами пахнуло. «Этот запах никогда не забуду», –подумал он и протянул Потапычу.

— Полноценный обмен?

Потапыч взял своими землистыми когтями, вдохнул аромат платка.

— Не жалко?

— Больше всё равно ничего нет с собой.

— Хорошо, не спи в эту ночь, а иди на реку, там всё увидишь. Помни, что следующего раза не будет. Как хочешь, борись со сном, но на реку сходи.

Лошадь вдруг фыркнула, и царевич увидел, что к ним всадник приближается. Взял своего коня под узду и пошёл навстречу, чтобы корабельщик — отец девиц на выданье не увидел зверя.

— Ну ты молодец! — восхищался тот. — Через ворота сиганул, поле пролетел, только лес и задержал, я уж думал, что и лес пролетел.

— Да, доброго коня ты мне дал, давно так не ездил, что ветер обгоняет.

День прошёл спокойно, они с девицами в саду погуляли, на рыбалку с корабельщиком сходили, улов знатный принесли. Ближе к закату одолевать стал сон молодца, теперь наказ медведя помнил, как мог, старался не уснуть. Даже пощипывал себя, если чувствовал, что в сон клонит. Одна из девиц послала служанку узнать, все ли в доме спят. Царевич на робкий стук не ответил, а только громко похрапывать стал. Царевич услышал, что кто-то идёт, стал громко похрапывать. Служанка вернулась, доложила, что все спят. Девица отпустила её, подождала немного и пошла на берег реки. Царевич растолкал слугу и отца девушек, пошли следом.

Тучи скрывали их силуэты в темноте. Только вышли к берегу реки, полная луна вынырнула из-за тучи, освещая своим серебром всё вокруг. Заискрилась вода, заиграла серебром, волны поднялись, и из них вышло Чудище морское. Девушка к нему прильнула, рассказывает, что отец её снова норовит в замужество отдать и подальше на сушу отправить. Чудище гладит свою возлюбленную, с собой в пучину зовет. Подал ей пузырёк с зельем, пить заставляет. Увидел всё это отец, выбежал к ней, голос и руки от волнения дрожат, умоляет его не оставлять. Дочь в ноги отцу пала, всё рассказала, попросила благословения отцовского уйти с возлюбленным, жить без него не может. Сегодня единственная ночь в году, когда она может уйти живой в воду, они уже несколько лет искали это средство и только недавно нашли. Смерился отец с выбором дочери, благословил и отпустил. Выпила она из пузырька и на глазах в серебряном цвете полной луны стала превращаться в подобие русалки, проплыла вокруг чудовища возлюбленного, подплыла к отцу, поклонилась, прощаясь с ним, нырнули они в глубину речную, только рябь по воде пошла.

Утром спросил корабельщик-отец вторую дочь, ей же полюбился слуга царевича, сыграли свадьбу, отправил их отец с приданым в дальнейшую дорогу. Под впечатлением да с разговорами доехали они до того царства, что на море стоит. Сняли домик у моря и стал царевич нравы да обычаи изучать, новому мастерству учиться, морской торговле. Товар хоть и пустяковый, на первый взгляд, да ходовой, быстро разобрали. Не забыл первым делом к царю на поклон сходить и дружбу с ним завести. Один купец хотел цену товара сбить, а Назар полез в дорожную сумку за счётами да наткнулся на изумрудные очки. «Дай-ка проверю, что за чудо рыба подарила». Одел их на нос и видит, что у купца душонка скверная, никто с ним дел иметь не хочет, потому как обманывает их. «Почему я их у корабельщика забыл одеть, враз бы загадку разгадал. Да, разгадать одно, а как подтвердить… нет, всё я там правильно сделал и этому купцу откажу, не для того товар вёз, чтобы разбазаривать». И отказал.

Другой раз напали на него грабители, да отцов кинжал помог, действительно с хитринкой. Назар так понравился царю. Разговоры толковые, все по сути и нравам, вот бы такого мужа для дочери. Получилось, что в домике у моря только новобрачные и жили, что-то в виде медового месяца устроил им царевич.

— Ты не в сезон приехал, вот через полгода самый сезон будет, — на прощание сказал ему царь, — а на дочь мою не заглядывайся, просватана она, хоть и нравишься ты мне, но от царского слова я не откажусь, а вот ежели жених не приедет в назначенное время, тогда другой разговор.

Признался царевич Назар, что это он и есть жених.

— Ох и хитёр ты, Назар, а дочь для жениха много разных загадок придумывала, даже не знаю, что сказать.

— Так давай у неё и спросим. Может, нелюб я ей. Неволить не буду. Только по сердцу пришлась она мне, на рисованном портрете совершенно другая.

Пошли они к дочери царя, а та как об этом услыхала, румянцем вся покрылась и все загадки из головы вылетели.

— Ну, дочка, вот и жених пожаловал, — сказал отец.

А у неё сердечко трепыхается от его голоса, прям волнительно и радостно становится. Дала согласие без дуэли словесной.

— Тогда засылай сватов, как принято по нашим обычаям.

Стукнули они по рукам. Царевич подарил кинжал отца своего, а тот в свою очередь подарил саблю вострую. Обменялись любезностями и символическими подарками, и в назначенное время прибыл свадебный караван к крыльцу царя заморского. Был пир на весь мир, а своему слуге по прибытии дал вольную. Тот пал ему в ноги и попросился всегда рядом быть, там и к родителю жены по пути заезжать. Разрешил ему царевич, и стали они теперь у корабельщика на обратном пути гостить.

Тут и сказке конец, а кто читал и слушал — молодец.

Сказка о том, как Немила за волшебной травой ходила

За морями и лесами между двух рек раскинулось царство-государство. Этим Царством правил мудрый царь с царицею. Было у них два сына, Разумин — царевич и Закий — царевич, младшенькая дочка Немила. Как-то раз после охоты занемог царь, через три дня слёг. Вызвали всех докторов именитых, всё без толку. Не знают, что за болезнь у государя приключилась. Послала супруга за своей бабкой-повитухой. Под её чутким руководством благополучно родила троих здоровых деток. А в простом народе про неё легенды ходят, что отварами да мазями хворь быстро отходит. Пришла бабка, походила, пошептала и говорит:

— Траву ему нужно срочно, да не простую, она в таежных лесах растёт, где всего два месяца весна-лето-осень, остальное зима.

Братья как услышали, сразу к родителям за благословением. Делать нечего, благословили и собрали их в путь-дорогу дальнюю. Из сокровищницы достала царица волшебный горшочек.

— Если припасы кончатся, скажите такие слова: «Что у батюшки с матушкой на столе стоит, то и поедим».

И каждому по деревянной ложке дала.

Повитуха нарисовала, как умела, карту-указатель.

— А если совсем худо будет, то волшебное пёрышко по ветру пустите и накажите: «Лети, пёрышко, к родному крыльцу с весточкой от нас…».

Одёжу тёплую на меху. Провианта разного и каждому по слуге. Вскочили молодцы на резвых коней, только пыль столбом, а их и след простыл.

Шли дни, пролетели недели, уже месяцы пошли, а от братьев ни весточки, ни самих их. Матушка все глаза высмотрела, сердце искручинилось, уже и полгода, год проходит. Царю хуже, как тень, становится, словно высыхает. Больно дочке Немиле на отца смотреть, как он на глазах тает. Кинулась к матушке в ноги, плачет, просится вслед за братьями поехать.

— Доченька, моя милая, не рви мне душу с сердцем, — плачет царица, обнимая дочь. Ты одна кровинушка осталась.

Ещё прошло сколько-то времени, снова дочь просится, отцу худо совсем. Подвела мать дочку под отцовское благословение, позвала бабку-повитуху, покручинилась ей.

Бабка задумалась:

— Вот что вспомнила я: в тех краях жила травница именитая, я у неё премудрости училась, не знаю, жива ли, при ней внучка была. Погодь-ка, сейчас обернусь.

Ушла бабка и вскоре приходит с небольшим узелком.

— Вот, возьми в дорогу, это яблоко и амулет, покажешь травнице Авдотье или внучке её, запамятовала как звать, и низкий поклон от меня передай.

Снарядили Немилу в путь-дорогу, матушка из сокровищницы принесла волшебный посох и мелок волшебный. Снарядили повозку и слугу дали. Только отказалась от слуги, а повозку взяла. Ехала мало ли, долго ль, столько земель проехала, стало холодать, одела одёжу тёплую, повозке ходу нету. Распрягла лошадь и пустила на вольные хлеба. Взяла волшебный посох и сумку дорожную, отправилась дальше пешком.

Уже и снег повалил, бело вокруг. Увидела птичку-невеличку, она в снег упала, не то жива, не то замёрзла. Отогрела в рукавичке пуховой, заерзала птаха, на волю просится. Покормила её, что было, и отпустила, а та отлетела на веточку, села и звонким голосом запела, а потом молвит человеческим голосом:

— Коль нужна будет иль в беду попадёшь, вот тебе пёрышко, кинь его по ветру, вмиг прилечу.

И клювом выщипнула пушистое тоненькое перо. Идёт Немила дальше, сугробы по колено. За одним из них, словно из снега, выросла избёнка, стоит вся белая, чуть не до самой крыши в снегу. Постучалась Немила, подождала ответа, а никто не открывает, ещё раз постучала, выходит на крыльцо старушка.

— Вот оказия какая. Век людей пришлых не видела, а за последнее время уже третий человек пожаловал. Заходи, в ногах правды нету.

Зашла девушка в избу, а она изнутри просторная и светлая.

— Сегодня отдыхай, завтра разговоры говорить будем.

Напоила, накормила и за печку спать уложила.

На следующей день за завтраком рассказала Немила, что путь держит в таёжные леса за травой, что хвори разные лечит и выгоняет.

Старушка говорит:

— Спешить нам некуда, ещё целый месяц зимы. У нас хлеб попусту никто не ест, даже кот Матвей на охоту ходит, мышей ловит, когда и глухаря принесёт. Прясть у меня будешь, а как солнышко пригревать станет да наст хороший будет, отправлю тебя к своей сестре. Она все травы в округе знает.

Открыла она кладовку, а там льна тюк большой лежит. Так за пряхой прошёл месяц. И только солнышко пригревать стало, снарядила её в снегоходы и указала на высокую сосну:

— Вот туда иди, да не сбейся с дороги, сгинешь в снегах и лесах.

Шла девушка по долине широкой, поднималась на холмы высокие и к самому половодью успела. Увидала мышку-норушку, что в ручье тонет, за мусор осенний цепляется, подставила свой посох, мышка вскарабкалась и в норку юркнула. Хотела дальше идти Немила, да мышка-норушка мордочку высунула и говорит человеческим голосом:

— Если беда приключится или оказия какая, скажи «добро к добру», я на помощь приду.

Ещё издалека увидела её бабушка и говорит:

— Давно никто не хаживал, а тут третий человек за последние годы пожаловал. Куда путь держишь? Иль заплутала? Смотрю снегоходы знакомые, ничай, у сестры моей младшей гостила. Заходи в избу, в ногах правды нету. Сегодня ты гостья, завтра разговоры говорить будем.

Накормила, напоила, спать возле окна положила. Только солнышко коснулось первыми лучами земли, как бабушка встала, на стол собирает, ухватом по чугункам брякает. Встала и Немила.

— В рукомойник свежей воды налей, да рукотер у занавески повесь.

Воды из кадки ковшиком в рукомойник налила. Взяла со стула рукотер, к занавеске подошла, а из-за занавески увидела горшок знакомый. «Значит братья здесь были, а почему горшочек оставили?» Но спрашивать не стала. Умылись, сели за стол. Рассказала девушка, зачем пришла и что ей Авдотью найти надобно, а бабушка ей и говорит:

— Сейчас паводок большой, где-нибудь на холме застрянешь, поживи у меня день-другой. Бабка Авдотья никого не принимает, да и совсем стара стала, руки не держат, ноги еле передвигает, слаба на слух и зрение, чем помочь сможет? Даже не представляю.

— Бабушка, вы только дорогу покажите, а там сама решу, что делать.

— У нас хлеб никто просто так не ест, даже кот Борис на охоту ходит, глухарей приносит. Лежит у меня в сундуке полотно, на него узоры вышить надо.

Только они поели, со стола посуду убрали, как та из сундука достала полотно льняное.

— Вот вышей мне такой узор, чтобы день с ночью встречались и в лесу птички пели, и ручей журчал. Вот тебе нитки, пяльцы и иголки разные, только эту иглу не смей брать.

Вспомнила Немила, что у неё в сумке дорожной мелок лежит, достала, смотрит, что старуха куда-то ушла и давай по льну рисовать, мелок еле видный след оставляет. Села шить, какую иглу не возьмёт, та и тупая. Сидела, мучилась, все руки даже через напёрсток истыкала, да и взяла ту иглу, что старуха брать запретила. Вдруг откуда ни возьмись старуха перед ней стоит.

— Я тебе что говорила? Вот за то, что ослушалась меня, будешь до осени жить и картины вышивать.

Закручинилась девушка, взмолилась, а та и слушать не хочет. Хочет девушка иголку положить, а она словно приклеилась к ней. День шьёт, другой, днём у окошка, то возле лучины, уже и на третий день зорька красная народилась. Увидела, как первый луч коснулся земли, взмолилась.

— Зорька красная, солнце ясное, беда у меня приключилась, ослушалась, взяла иглу, что нельзя было, терпеть до зимы здесь буду, а дома тятенька хворает, на глазах тает.

И вдруг иглы коснулся лучик света, пробежался и стал солнечным зайчиком.

— Это не беда! А за красное солнышко спасибо, поможем в беде.

И так ловко нырять в полотне меж волокон стал, что узор красивый и живой. Поклонилась до земли солнышку, поблагодарила красное. Так день прошёл, луна взошла, освещая всё серебром. Девушка и к ней обратилась:

— Луна серебра, беда у меня приключилась, ослушалась, взяла иглу, что нельзя было, терпеть до зимы здесь буду, а дома тятенька хворает, на глазах тает.

Потянулась нить серебряная и давай по полотну плясать узор рисовать, словно ожил рисунок. Поблагодарила луну за помощь, поклонилась до земли. Вышла днём на полянку рядом с избой, ручеёк журчит, скоро совсем в землю убежит.

— Братец ручеёк, талая водичка, беда у меня приключилась, ослушалась я, взяла иглу, что нельзя было, терпеть до зимы здесь буду, а дома тятенька хворает, на глазах тает.

Сильнее зажурчал ручеёк, брызнула капелька водицы, побежала по полотну, узорами разными.

— Спасибо, сестрица, за помощь.

И сняла с волос ленточку, положила на ручеёк, а она вмиг исчезла. К седьмому дню закончила она, подала полотно, отложила иголку. А старуха глазам не верит, солнце переливается, и тепло от него идёт, а луна сияет в его лучах, поля, леса, птицы поют, ручейки журчат.

— Не отпущу!

Подивилась, что игла от руки отошла, такого не было. Схватила Немила посох да как оземь стукнет.

— Не буду вашей рабыней белошвейкой!

Такой гул по земле пошёл, что на колени пала старуха.

— Ты почто не сказала, что правнучка святого Илия?

Отпустила и дорогу показала. А тайга силу набирала. Вся земля, что недавно снегом покрыта была, сейчас в зелёный разнопёрый ковёр на глазах превращалась, а солнышко какое яркое! А воздух, воздух-то какой, напоённый ароматами трав и цветов! Птичий щебет непрестанный, жужжание пчёл и насекомых, стрёкот кузнечиков и стрекоз! А бабочки какие разноцветные, таких в их краях не видела. Пока шла царевна Немила, восхищению её не было предела.

В таком приподнятом настроении дошла до опушки леса, а там избушка на курьих ножках стоит, с крыльцом из трех ступеней широких, а на ней сидит ветхая старуха и травы в руках перебирает.

— Здравствуйте бабушка, Авдотья, я к вам с низким поклоном, от Марфы Егоровны (так повитуху в миру зовут).

Поклонилась до земли в пояс.

— Ступай, куда шла, знать не знаю никакой Марфы и Егора тоже.

Махнула пучком трав, и пошёл от него аромат медовый.

К избушке шла женщина в преклонном возрасте и несла корзину с грибами и охапку трав.

— Здравствуйте, вы, наверное, внучка Авдотьи? — спросила Немила.

— Да, внучка. А ты чьих будешь?

— Мы за морями и лесами между двух рек живём. Тятя, царь наш, на охоту сходил и слёг. Наша повитуха Марфа Егорова в таёжные леса послала за травой особой, что хворь и недуги изгоняет.

Сказала, если Авдотья, травница великая, живая, поклон ей до земли передать, а коли нет ее, то внучке поклонись и вот этот узелок отдай.

Достала из дорожной сумки узелок, в котором яблоко с амулетом завёрнутые лежали. Взяла женщина, передала старухе.

Та руками предметы ощупала и говорит:

— Подойди поближе.

Ощупала Немилу, а потом взглянет на неё своими ясными голубыми глазами, и тихо молвит:

— Жизнь у тебя счастливая будет, только немного побороться за счастье придётся. Рамира, что гостью у порога держишь? На стол мечи, что есть в печи, баньку справь, нужно дорожную пыль смыть.

— Бабушка, банька уже готова, сама же сказала, ближе к вечеру гости будут.

Завела Рамира Немилу в избу, чистое бельё дала и в баню проводила.

— Я сама её мыть-парить буду, — сказала старуха.

Облокотилась старуха в блинную холщовую рубашку, взяла веник и к Немиле в баню зашла.

— Ложись, голубка, на полог, сейчас парить буду.

— Как-то неудобно, что женщина в возрасте меня молодую парить будет.

— Надо, милая, надо, — только и сказала она да как поддаст жару.

Парила, причитая, то напевно, то резко. Мылила, мыла да снова парила. Чувствует Немила, что словно «старая кожа» слезает, и накопившаяся усталость многих месяцев куда-то уходит.

— Ну, ступай в дом, — сказала хрипло старуха.

Дома уже самовар пышет и чайничек томится на крышке самовара. Усадила её Рамира за стол, чаем потчует. Пришла старуха, уселась во главе стола, для неё уже кружка готова. Рамира ушла в баню.

— Голубка, как себя чувствуешь? — спросила она после очередной кружки чая.

— Необычный вкус у вашего сбора. В наших краях такого нет, а после баньки словно «кожа старая» сошла.

— Нашим травам за два месяца нужно вырасти, отцвести и семя кинуть, а у ваших это дольше проходит, поэтому и вкусы разные, и сила, свойства трав другие.

— Ради Марфы помогу тебе, способная ученица была, но на родину её всё тянуло, держать не стала, где родился, там и пригодился. Любо слышать, что продолжает совершенствовать своё умение.

— А приходили ли к вам два молодца, братья ушли и не вернулись, тяте хуже стало, попросилась я.

— Нет, не бывало. К нам приходят, такие же, как ты, отчаявшиеся или очень любящие своих близких людей. А праздному человеку хода нет, да и ни к чему. Травницы приходят, только с другой стороны.

«Неужели мои братья по пути свернули, неведомо куда, найти надо, вот родители обрадуются, когда все вместе домой вернёмся!»

Спать положили её на сундук под травами. Снился дом родителей и бабка-повитуха, все были счастливы и чем-то довольны. На следующей день они пошли за травами. Старуха была в хорошем расположении и рассказала про каждую травушку. Набрали ягод разных и охапку трав. Ближе к вечеру, пока Рамира готовила ужин, Немила и старуха перебирали травы и развешивали сушить. Так прошло некоторое время. Траву для царя собирали в особую ночь, когда свет луны коснулся крон деревьев и пробежался волной по широким лугам, по тропам нехоженым.

Пришла пора в обратный путь собираться. Дали ей трав разных, Немила подписала какая от какой хвори. И для царя-батюшки отдельно веничек приготовила. Рамира собрала узел для Марфы Егоровны.

— Вы говорите, что в ваши края другая дорога есть, покажете?

— Показать-то можно, только без проводника гиблое место. Видишь высокую сосну? Ступай, как шла.

По лугам и холмам пришла девушка к избушке той старухи, которой полотно льняное вышивала. Встретила старушка её приветливо.

— Не обижайся на меня, не знаю, что случилось, словно разум помутился.

— И Вы меня простите за ослушание.

— Что на пороге стоять? В ногах правды нету. Заходи в избу, чем богаты, тем и рады.

Засуетилась старушка, накрыла стол, сели ужинать. Немила улучила момент, когда старушка в хорошем расположении была и спросила про горшочек за занавеской.

— А, этот… Были до тебя два молодца, послала их дров в ближайшем лесу нарубить, ни молодцев, ни топора.

— А в какой лес они ушли?

Старушка показала в сторону, где гиблое место. Вскоре спать легли. Только солнышко скользнуло по верхушкам деревьев, окрашивая их в рыжеватый цвет, встали обе. Немила сразу в рукомойник воды из кадки налила, а старушка завтрак приготовила. Поели, посуду убрали.

Немила говорит:

— Надо дальше идти.

Старушка проводила за околицу, вслед перекрестила. Немила видит, что старушка по житейским делам пошла, повернулась и на гиблое место пошла братьев искать. Мало ли, много ли ходила и услышала, что кто-то переговаривается между собой. Увидела яму большую подошла.

— Кто живой есть? Отзовись.

На божий свет вышли двое обросших мужчин.

— Вы здесь живёте? Не видели ли двух молодцев?

— Немила, ты ли это?

— Да, я. А вы откуда меня знаете?

— Так мы братья твои. Вытащи нас.

— А как?

— Накидай сухостоя, мы сами придумаем.

Собрала сухих тонких деревьев, покидала в яму, братья соорудили приспособление и вылезли. На радостях обнялись. Немила рассказала про своё путешествие, а братья про своё. Что пошли они за дровами да провалились в яму. Наверное, охотники на крупного зверя сделали. Ждали, ждали, да не дождались. Кричали, кричали, да не докричались. Тогда стали ее расширять, чтобы хоть света больше было, а когда настанет зима, то снег вытоптать и выбраться из неё.

Накормила их Немила, что с собой взяла у травницы Агафьи. Рассказала про своё путешествие и как они травы собирали. И задумали братья забрать у Немилы траву для царя, а родителям сказать, что не видели её.

— Давайте перед дальней дорогой поспим, а потом дружно зашагаем в дорогу дальнюю.

Только заснула Немила, как связали братья её своими поясами и столкнули в яму. Взяли траву да посох, а остальное к ней в яму сбросили и ушли. Не сразу опомнилась Немила, что братья коварство против неё сделали. Только тогда, когда пить и есть захотела, увидела, что нет веничка для царя-батюшки. И связанная она в этой яме лежит. Вспомнила про мышку-норушку. «Добро к добру», — только произнесла эти слова, как мышка тут же и появилась. Перегрызла путы, освободила. А как вылезти? Вспомнила про перо птички-невелички, вынула, пустила по ветру.

А в это время братья у старушки вещи свои забрали и тоже перо по ветру пустили с известием, что скоро будут. Прилетела птичка-невеличка, кружится над ямой. Прошло какое-то время, уже холодать стало по утрам и до полудня. А птаха нет-нет да и прилетит уже не одна, и щебечут. Мимо этого со здешних мест царевич с охоты возвращался. Увидел птаху, понял, что беда там, спешился, подошёл к яме.

— Эй, кто живой здесь?

— Я живая, — ответила Немила.

Воткнул в яму бревно сухое да сучковатое, вытащил Немилу. Увидел сумку с травами.

— У меня матушка заболела, хотел за именитой травницей послать, а травницу из-под земли сам вытащил, — пошутил он.

Как только Немила не отговаривалась, что она не травница, тем более не именитая, не слушал он её, посчитал, что скромная. Привез её в свои владения, в замок высокий за такими же высокими стенами. Стала она лечить его матушку. Через неделю встала матушка, а к тому времени заморозки начались, зима подступала. Уговорили погостить до санной дороги.

— Вот только санный путь установится, сам отвезу, куда скажешь.

Прошло какое-то время, уже вовсю зима хозяйничала по их краям, а про санный путь молчок. Полюбились они друг другу. Видит, что девушка мается, разрывается. Пошёл к матушке, сказал, что женится на Немиле хочет.

— А ты уверен, что она нашего сословия?

— По ней же видно, что воспитанная и образованная.

— Хорошо, сначала свези к родителям, а потом и решим.

Подарков целые сани надарили, и поехали они в обратный путь.

Долго ли, коротко ли, приехали под самый новый год. Братья увидели свою сестру с подарками и молодым мужчиной, говорят своим родителям:

— Мы тут слёзы льем из-за сестры, а она, неблагодарная, развлекается. Не надо пускать её на двор. Не сестра она нам более.

Отец рассудил, что всё-таки она девушка, и это естественно. Пусть сама за себя отвечает. Хотели братья напугать сестру, чтобы она их не выдала. Только у них не вышло. Привезла узелок для Марфы Егоровой, бабки-повитухи, а царевич рассказал, как он с Немилой познакомился. Все доказательства коварства братьев налицо. Царевич руки просит Немилы. А Немила отца умоляет, чтобы братьев не наказывал.

Царь-отец рассудил так:

— Негоже младшей вперёд старших замуж идти.

Если готов царевич подождать полгода-год, то отдаст дочь за него, а братьям, сыновьям его царевичам, Разумею и Закею в этот срок найти невест по их положению, только пойдут они искать в одёжах простых, в пример сестра им. Царевич домой съездил, рассказал матушке про родителей Немилы, подарки привёз. Они передали подарки и приглашение погостить. Подружились две царицы, и только собрались гости уезжать, как прибыли братья Закий и Разумей, успели-таки за полгода найти себе невест. Три свадьбы играли и целую неделю весь честной народ угощали. Мне чарку за молодых подали.

А вот как братья невест так скоро нашли — это другая история, про это ключница во хмелю рассказала, а я записала. Тут и сказочке конец, а кто слушал, молодец!

Цветок Радости

(Сказка «Аленький цветочек» навела на интересную мысль, и родилась эта сказка)

В некотором царстве, в некотором государстве жил царь с царицею и сыном Разаном. Няня на ночь ему читала сказки. Разан даже не подозревал, что его любимая няня не умеет читать, а сама их сочиняла, книгу раскроет, пальчиком водит, словно читает. Это он потом узрел, когда грамоте выучился.

— Вот, слушай новую сказку, — сказала няня, когда Разан улёгся поудобнее в своей кровати. — В одной купеческой семье народилось две дочери-погодки. Матушка занималась их воспитанием и через три года народилась третья девочка, но роды были тяжёлые, и вскоре родительница умерла. За это невзлюбили сестры младшую сестру. А отец, видя это, наоборот, очень любил младшую дочь, к тому же она так сильно была похожа на мать.

Старшие всё наряды примеряют, одна очень любила кружевное, а другая не выходила из дому без шляпки и зонта. Младшая по хозяйству, как могла, хлопотала, с отцом смету составляла, познавая торговые дела, и училась вязать, шить и вышивать. Старшие же больше этикет учили, танец, умение вести светские беседы, поэтому они были в курсе всех ближайших мероприятий.

Шло время, дочери росли и расцветали. Как-то собрался отец на ярмарку и спрашивает у дочерей, кому какой гостинец привезти.

— Папочка, — сказала старшая дочь. — Я слышала, что нонче приедет известный на все страны кружевных дел мастер, у него самое лучшее кружево, заказывает только высшее общество. Привези мне такое.

— А мне, папочка, — отпихнула сестру средняя дочь, — шляпку, что царицы носят, и кружевной зонт.

— А что тебе привезти, доченька?

— У меня всё есть, главное, продать товар и домой невредимым вернуться.

— Дочка, неужели у тебя нет желания?

— Почему нет, есть, только вряд ли его под силу исполнить.

— Ты скажи, а я посмотрю.

— Слышала я от честных людей, что есть на свете цветок Радости.

— А как я пойму, что это он?

— Когда его берёшь и к груди приложишь, от него мягкие тепло исходит и на душе радостно становится, потому он так называется «цвет Радости».

Навьючил на возницу товару разного и отправился купец на ярмарку. Товар ходовой взял, быстро продал и стал по ярмарочным рядам ходить, гостинцы дочерям искать. Сторговался и с кружевом, и со шляпой с зонтиком кружевным, а цветок найти не может. Всю ярмарку вдоль и поперёк прошёл, никто о таком цветке не слыхивал. Решил было, что любимая дочка наугад сказала, чтобы отцу было легче домой возвращаться.

Делать нечего, поехал домой. По дороге усталость навалилась, и он задремал, знал, что кони всё равно домой дорогу знают. Проснулся от того, что не покачивает его и лошади как-то странно себя ведут. Открыл глаза, а перед ним дворец стоит, только весь в плетистой розе утопает и от посторонних глаз скрывается. Время уже к вечеру, по прогнозу дома быть должен. А тут такая оказия приключилась, вспомнить не может, где кони могли свернуть. Делать нечего, нужно о ночлеге думать и лошадей накормить. Подходит ко дворцу, берется за кольцо, чтобы постучать, а двери сами мягко открываются, словно ждали его. Проходит в холл, в залы, никого.

— Хозяева, есть кто-нибудь?

В ответ тишина, и только слышно, как ветерок по дворцу гуляет.

— Вот я попал, ещё и лошадей накормить, напоить и самому перекусить да голову преклонить.

Вдруг рядом с ним что-то прошелестело и голос из ниоткуда.

— Я хозяин дворца, лошадей накормили, напоили, а если сам откушать хочешь, ступай в следующую залу, там обеденный стол. Наверное, с дороги утомился, дальше по коридору дверь с чистым бельём и полотенцем для ванны. Освежись, смой дорожную пыль и отдыхай.

Действительно, в следующей зале стол огромный разными яствами заставлен.

— А вы со мной не откушаете? — спросил купец, не зная в какую сторону обращаться.

— Я откушал, располагайтесь.

Поел купец, пошёл дальше по коридору, толкнул первую дверь, она открылась. В комнате стояла большая кровать, а рядом с входной дверью ещё дверь полупрозрачная в ванную и туалет. На кровати лежало бельё стопочкой. Сходил купец в ванную, ополоснулся, одел халат, сел на кровать и такой его сон обуял, что он так и уснул в халате. На утро на столе стоял завтрак.

— Добрый человек, не могу я так. Непрошеным гостем или даже хуже — вором себя чувствую. Один во всем замке.

— Если хотите побеседовать, то можно.

И так пролетело несколько времени. Купец рассматривал замок, а невидимый хозяин рассказывал историю живущих в нём. Около замка был разбит прекрасный сад с разными деревьями, цветами. Купец беседовал на тему торговли и вдруг увидел необычный цветок в самой середине аллеи.

Он был уверен, что вчера не было его.

— Какой необычный экземпляр, — сказал купец

— О! Да! Это цветок Радости!

И тут купец вспомнил про дочкин заказ. Он стал просить его продать, но цветок не продавался ни за какие коврижки. Вскоре он заговорил, что пора и честь знать. В гостях хорошо, а дома волнуются и дела не делаются. Как только в замке потухли сами собой канделябры, так купец юркнул в сад, сорвал цветок и на сколько хватило прыти побежал к своим лошадям. Но ворота захлопнулись перед носом лошадей. По замку шёл такой звериный рёв и колыхание штор, и бряканье дверей, что купец готовился расстаться с жизнью.

— Я же тебе сказал, что не продаётся, так ты отплатил за моё гостеприимство? Точно вор! И по-воровски хотел улизнуть! — ревело нечто прямо купцу в лицо.

Тот онемел и опешил. Впервые его парализовал такой страх, что не мог вымолвить ни слова и пошевелить пальцами. Он несвязно лепетал про дочку и цветок. Когда хозяин замка немного успокоился, а купец обрёл дар речи, он всё рассказал.

— Решай, купец, если через три дня не появишься у меня на пороге, закончится твой род на тебе и твоих детях.

— Как же я вернусь, если дороги не знаю?

— Доедешь до развилки и кричи, что прибыл, тебя сопроводят, но такого уважения больше не жди.

Откуда не возьмись в руку купцу упало замысловатое кольцо.

— Оденешь его на безымянный палец, вмиг здесь очутишься.

Нечто хлестнуло лошадей, ворота распахнулись, и они пулей вылетели без оглядки. Только слышно было вслед: «Не-за-бы-вай, три дня тебеееее!»

Дома его уже заждались. Все купцы приехали, а отец нет, стояли под иконами все трое. Распрягли лошадей, занесли сундуки помощники и, отогревшись после вкусного сытного обеда и горячего самовара с чаем и баранками, отец стал распаковывать подарки-гостинцы. Старшие дочки подарки примеряют, а младшая с отцом смету составляет. Видит дочка, что отец приехал какой-то невесёлый, а разговорить не может. Старшие своими нарядами щеголяют, щебечут, не умолкая, а младшая закрылась в комнате и на цветок глядит, любуется.

На второй день ближе к вечеру отец сказал, что отлучиться надо на неопределенное время, и дал каждой дочери наказ. Только тогда дочке младшей всё рассказал, объяснил, как с лавочниками торговаться надо, и с кем у него договор по реализации товара и по какой цене. За полночь уже разошлись по своим комнатам.

На следующей день у них званый обед был. Старшие в нарядах, а младшая задумчивая ходит. Улучила момент, нашла у отца в сюртуке колечко заветное, написала записку вместо него. «Моя это участь, из-за моего подарка пострадал, мне и отвечать. Всегда любящая тебя дочь». Ушла неслышно в свою комнату, взяла цветок, прижала к груди. От него такое мягкое тепло пошло, и радостно стало. Надела кольцо на безымянный палец и вмиг очутилась в неизвестном замке. «Всё так, как тятенька рассказывал», — оглядывая замок, подумала она. Вдруг откуда-то ветерок.

— Здравствуй, хозяин замка, я вместо отца пришла и цветок принесла.

Раскрыла ладони, показывая цветок, а он в мгновение исчез.

— А что отец? Сильно напугал его, что он решил прикрыться одной из дочерей?

— Нет, тятя не знает о моём решении, иначе стал бы отговаривать. К тому же для меня старался, мне и отвечать. Какую работу нужно делать, чтобы возместить ущерб?

Нечто расхохоталось. Его смех, казалось, отражался от всех поверхностей.

— Пока погости, а потом видно будет. Надеюсь, цветок больше не будешь воровать, — ответил он весело.

И так потянулись дни, недели, месяцы. Младший дочке купца очень нравилось вести беседу с умным нечто, даже для себя отмечала, чтобы применить у отца в лавке на практике. За это время они так сдружились, что для неё уже стало естественно, что утром ей желают доброго утра.

— А ты не подглядываешь за мной, когда моюсь? — как-то шутя спросила она.

— Ты меня за невоспитанность хочешь пожурить, — отшучивался он.

Действительно, он часто наблюдал за ней. Знал, что если она смотрит в окно, наклонив голову на правой бок, значит грустит и думает о своей семье. А если вдруг вздумается погонять невидимую пыль, значит обдумывает какую-то стратегию их разговора, а пищу для ума он частенько подбрасывал.

— Ты уже неделю смотришь в окно с небольшим перерывом, словно ждёшь кого-то.

— Как там батюшка, наверное, уже всех сестёр выдал в замужество. По крайней мере слышала, что к старшей должны были приехать на смотрины.

Ещё прошло какое-то время, и снова она не отходит от окна, даже кушать не садится и отвечает невпопад.

— Хорошо, отпущу тебя на три ночи, но на рассвете должна быть здесь.

И подал ей кольцо.

— Одень на безымянный палец, вмиг очутишься в родительском доме. Как-то неприлично отпускать тебя с пустыми руками. Что твои сестры любят?

— Старшая платья по последней модели и много кружева, а средняя без изящной шляпки и зонтика от солнца даже на улицу не выйдет.

Голос рассмеялся:

— Да, мог бы и не спрашивать, ничего не поменялось в обыденном мире.

В полдень, когда все собирались на поздний завтрак, в столовую зашла младшая сестра.

— А для меня прибор найдётся? — спросила она весело.

Как же обрадовались все её появлению! После завтрака всех ждал сюрприз с подарками. Старшие примеряли платья, украшения к каждому из них и планировали, к кому первому с визитом поехать, или лучше самим пригласить и наповал сразить, а отец с младшей дочкой обсуждали, как можно приумножить их состояние. Некоторые из идей отцу очень понравились. А вечером все сёстры сидели у младшей в комнате, она рассказывала про своего хозяина замка и сам замок. Что на любую тему с ним легко общаться, у него красивый и ухоженный сад, хотя ни одного слуги не видела, но всегда была свежая выпечка и одежда.

— Какой у него бархатный баритон. Мы даже вальсировали, хороший кавалер, предусмотрительный, все, что захочу, тут же исполняется.

Глаза девушки так и светились счастьем, когда она рассказала о нём.

— Он, поди, старый и уродливый, вот и не хочет показать своё лицо, — фыркнула старшая, ей стало завидно, что у младшей есть некто, исполняющий все ее прихоти.

— У нее и желаний-то нет. Вот если бы старшая пошла туда, то счастью не было б предела!

Среднюю задело, как изменилась их младшая, похорошела, румянец на лице и глаза светятся.

— Вот если бы я пошла, то в золоте купалась, каждый день меняла шляпки и украшения, танцевала до упаду. А что наша-то? Наверное, все ноги обступала, то и вальсировали мало.

И задумали они недоброе. Только стала готовиться ко сну младшая, пришла старшая.

— Давай я тебе волосы расчешу, вон какой красивый гребень я себе купила.

И начала расчёсывать волосы сестре. Пришла средняя с разносом, а на нём красивая чашечка на блюдечке с чаем. Налила в него от щедрости весь пузырёк снадобья от бессонницы.

— Ты столько нам подарков навезла, решила чаем своим угостить. Недавно купила. Такой только при дворе нашего батюшки-царя пьют.

Расчесала старшая волосы, выпила чаю у средней сестры.

— Сестры мои милые, как же я по вам скучала. Что-то утомилась, и голова закружилась, наверное, от избытка чувств, спать хочу. Давайте завтра ещё поговорим.

Она зазевала и пошла к кровати, пошатнулась и чуть не упала. Сестры её подхватили и в постель уложили. И давай по комнате рыскать, кольцо искать, когда нашли, чуть не подрались, кому первому к нечто отправляться.

— Я старшая, значит мне первой.

— А я говорю, что мне.

Чуть кольцо не потеряли, пока рядились. Надела старшая сестра самые лучшие наряды, самые дорогие кружева, украшения. На безымянный палец кольцо надела, глазом не успела моргнуть, как очутилась среди огромной залы с дорогой портьерой из бархату, золотыми канделябрами и изящного фарфора фигурками и приборами.

— О! Вы так быстро вернулись, что я не успел приготовить сюрприз. Что-то случилось? Может, нужна помощь? Или все уехали? Что же вы молчите?

У старшей сестры действительно перехватило дыхание. Такую роскошь она видела только в именитых советских домах, а голос у него как голос. Вот у дядюшкиного племянника, там, действительно, бархатный баритон. Пауза затянулась. Она почувствовала чье-то дыхание рядом с собой. Оно обошло вокруг неё и остановилось напротив.

— Барышня, вы кто такая и откуда у вас моё кольцо?

То ли от перепугу, то ли действительно прорвало, но старшая как закричит, топнув ножкой:

— Отец только ее любит, за какой-то безделушкой — цветком неведомо куда заехал, а сегодня припёрлась вся такая расфуфыренная, красавица писаная, глаза от счастья светятся. Говорит, он все мои желания исполняет.

Вот решила посмотреть, кто нашей сестре желания исполняет и бархатным голосом говорит. Я старше неё, раньше меня всё равно папенька не выдаст в замужество. Да она и в моде не разбирается. То на кухне кухарке помогает, то с отцом в лавке торчит.

— А здесь что хотите? — спросило нечто.

Она насупилась, сделала губки бантиком, скосила в пол глаза, а потом топнет ножкой.

— Я тоже хочу, чтобы мои желания исполнялись.

— Выходите в замужество, я здесь при чём?

— А при том, что нашей младшей всегда везёт. Сидим с кавалерами, какую-нибудь новость обсуждаем, как только она войдёт, нелепость скажет, стыдоба за неё, все кавалеры уже возле неё вьются, каждый норовит на танец пригласить. Ага! Она все уроки танцев прогуляла у папеньки в лавке.

Она снова надула губки и топнула ножкой.

— Так вот, сударыня, ступай лучше домой спать, вон уже и кукситесь. Неприлично брать без спроса чужие вещи, даже сестры.

Его спокойный назидательный голос смутил девушку, а последние слова резанули слух и, чтобы он не догадался, она быстро одела кольцо на безымянный палец и тут же очутилась в своей комнате.

— Какой нахал, — топнув ножкой, возмущалась она. — Ещё и наставления читает. Что только наша дурёха в нём нашла, его даже не видно.

В комнате кто-то откашлялся. Повернула голову к окну. Там сидела средняя сестра и захлопала в ладоши.

— На, бери кольцо и, что хочешь, делай. Всё, что наша дурёха про него наговорила, совершенно неправда. Он скучный, жмот и хам.

Девушка надула губки. А сестра стала помогать раздеваться, спрашивая о чём они говорили, как выглядит убранство замка.

— Он тебя отправил без подарка?

— Ага, и сказал, чтобы не брала без спроса чужие вещи.

— Действительно, хам, — резюмировала сестра.

Надо подготовиться ко встрече. Они разошлись спать. На другой день младшая не вышла ни к завтраку, ни к обеду. Сестры наговорили отцу, что она просила не беспокоить, хочет выспаться. Снарядилась средняя сестра. Одела лучшие наряды, причудливую шляпку с перьями, взяла зонт от солнечных лучей. На безымянный палец надела кольцо и вмиг очутилась в роскошной зале. Везде из золота канделябры горят, картины висят, бесконечные полки книг, кресло.

«Наверное, это библиотека, пойду посмотрю остальные апартаменты». Она спустилась в холл, вышла на террасу, оттуда в сад. Действительно, сад был ухожен, подстрижены декоративные деревья в разные фигурки. Она уже видела нечто подобное в одном именитом доме. Хозяева очень гордились своим садовником. Прошлась по аллее и увидела цветок необычный красоты, от него шёл приятный запах и притягивал к себе взгляд и обоняние.

«Ах, вот какой цветок заказывала наша дурёха! Да, действительно необычно, а какой приятный аромат был бы для моих духов!» Только хотела она прикоснуться к этому цветку, как по замку и всему саду пошёл такой гул и рёв, что она замерла в этой позе.

— Кто посмел прикоснуться к моему имуществу и творению? — раздалось сзади грозное рычание.

Девушка опомнилась и развернулась на рык. Вздернула носик с подбородком, с вызовом сказала:

— Я. И что? Захочу и вырву его с корнем! Из-за этого цветка у нас всё в семье наперекосяк. Папенька не выделяет столько денег на карманные расходы. А только то и делает, что ищет нам подходящую партию. А я не хочу за кого-то, я по любви хочу! Почему нашей дурёхе всё можно, а нам нет? Она без спроса и отцовского благословения из дому ушла, неизвестно, с кем живёт. А мы дома чтобы после одиннадцати были, когда всё интересное начинается после двенадцати. Когда стали упрашивать папеньку, он предложил компаньонку, вредную старую деву. Да нас с ней ни в один приличный дом не примут.

«Что я несу», — вдруг опомнилась средняя сестра. Ведь она такой диалог для себя придумала, даже несколько раз прокрутила его в голове, все новостные газеты перелистала, а на деле вырывается непонятно что.

— Ко мне-то зачем сюда пришла? — раздался голос рядом.

— Я тоже хочу жить в своё удовольствие, а главное, неважно, кто исполняет мои желания, главное, чтобы качественно исполнялись. — насупила свои губки девушка. — Не мешали веселиться до утра и спать до обеда. Поэтому вы мне подходите.

От такого заявления нечто опешил.

— Вообще-то дома я хожу в своём обличии. Нестрашно будет, не убежишь? Не испугаешься?

— Нет, главное, перед свадьбой составить контракт с четкими условиями для обоих сторон. (Эти слова она вычитала в газете, и они ей понравились).

— Милочка, одно из условий новобрачных — спать вместе и продолжать род, в моём случае по три раза в день!

Девушка оторопела от такого откровенного заявления. Кровь прилила к щекам и залила всё лицо румянцем. «Про это ничего не говорила сестра. Значит она ещё целомудренная?»

А нечто продолжал:

— Ещё одним пунктом будет расчесывать и смазывать особым маслом мою шерсть и ступни.

Нечто наслаждалось, как с названой гости сходит спесь, напор и решительность. Она попыталась ещё что-то сказать, но слова застревали в горле. Внутри всё закипело, такая злость на младшую сестру поднялась, девушка выкрикнула:

— Так знай, невидимка, что наша дурёха не появится завтра и никогда! А кольцо я выброшу в самое глубокое и грязное болото, что никто не найдёт вовеки!

Только она произнесла это и хотела одеть кольцо на безымянный палец, как какой-то невиданный зверь схватил её за талию, и они вместе переместились в её комнату. Он же держал её и ревел в лицо.

— Что вы сделали с ней? Вы, две завистницы и злыдни, отвечай!

Теперь он её уже трясёт за плечи. От неожиданности и испуга девушка зажмурилась и отвернула голову. У нечто бешено колотилось сердце, впервые он почувствовал трепет и биение внутри себя. Обе барышни поведали, с какой теплотой относится девушка к нему. К нему, зверю, невиданному на всей земле, ибо таких не существует в реальности. А главное, он почувствовал её внимание и заботу. Он не мог больше жить без их прогулок и бесед, без её смеха, её аромата, как улыбается во сне, да просто её присутствие рядом окрыляло его.

— Отвечай, что вы с ней сделали? — он тряс за плечи девушку.

Купец отец возвращался с удачной сделки и хотел обсудить это с младшей дочкой, когда услышал звериный надрывный рёв в одной из комнат дочерей. Поспешил на шум. Старшая сестра словно окаменела от такого рёва, подумала, что такого могла сказать её средняя сестра, что вызвала праведный гнев. Совладав с собой, пошла в комнату сестры. Среди комнаты неведомый зверь тряс сестру за плечи и ревел ей в лицо. Он был не похож ни на какого зверя. Руки и ноги как у обезьяны, а туловище как у медведя, голова же львиная. Такое сочетание делало его монстром.

— Я просто дала ей чай от бессонницы да переборщила немного, вылила весь пузырёк, а старшая сестра расчесала волосы гребнем затменья, мы ничего плохого ей не сделали, — лепетала она с болтающейся головой.

Зверь ринулся по коридору, открывая каждую дверь, а старшая сестра с отцом замерли на пороге комнаты средней сестры. Первый опомнился отец.

— Как вы посмели? Я запретил покупать этот гребень. А ты разве не знаешь, что, выпив весь пузырёк снадобья, можно уснуть навсегда!

Средняя сестра нервно хихикнула:

— Легкая смерть.

Увидев тяжёлый гневный взгляд отца, так же нервно заикала.

— Обе по комнатам, потом поговорим, — скомандовал он.

Отец ринулся вслед за зверем, тот сидел на кровати девушки и, держа ее в охапке, мирно покачивался.

— Радость моя, нет без тебя жизни. Как же мне жить без твоего голоса, без твоей улыбки и смеха, без наших бесед. Как же жжёт у меня внутри. Просыпайся, если ты не проснёшься, я уйду с тобой.

Он зарылся в её волосах, и скупая мужская слеза окропила её щёку. Она обняла его и тихо сказала:

— Глупенький, я всего на три дня отлучусь, попрошу у батюшки благословения вернуться к тебе навсегда. Если чувствовать твоё дыхание и слышать со сладким замиранием твой голос — это любовь, то я люблю тебя. Я люблю, когда ты рядом, слышать твою мягкую поступь, твоё дыхание рядом.

Как только произнесла она эти слова, комнату озарил ослепительно белый свет, и уже молодой мужчина обнимал девушку. Всё это происходило на глазах отца и сестёр. Сестры кинулись к отцу в ноги, прося о пощаде, ведь всё закончилось хорошо для всех. Девушка открыла глаза.

— Так вот ты какой?

Мужчина думал, что она видит чудовище, и хотел отпрянуть, как увидел в отражении зеркала её глаз самого себя. Девушка посмотрела недоуменно на всех.

— Я так долго спала, что-то интересное проспала? — спросила с недоумением у всех.

Вскоре кухарка позвала на ужин, чем разрядила обстановку. Ибо все тогда поняли, что произошло нечто волшебное, не умещающееся в сознании. За ужином царевич рассказал, что его хотела пленить одна молодая колдунья, а после неудачи навела заклятие на весь его замок и народ. И только девушка с чистым сердцем и любовью сможет разрушить это заклятие.

Когда он познакомился поближе с их младшей сестрой, то полюбил её всем сердцем, решил отпустить, если она этого хочет. А самому уйти в забвение, не хотел, чтобы она чувствовала себя невольницей и несчастной. Потом у отца попросил руки его младшей дочери и благословения на замужество. Купец и сестры слушали внимательно. Как правило, с этим нужно переспать. Гостю выделили комнату. Только царевич с младшей сестрой так и просидели в саду и проговорили.

За завтраком, купец отец сказал:

— Негоже раньше сестер в замужество идти, и поэтому решил я выдать всех троих. У меня давно один известный в наших краях кружевных дел мастер просил руки дочери. И шляпных дел молодой мастер, с хорошей перспективой, тоже просил руку одной из дочерей. Так вот, решил я ответить им всем согласием.

А через два месяца играли целых три свадьбы, нет не вместе, по очереди. Потому как решили, так будет лучше. Целый месяц гуляли свадьбы, и всех угощали за здоровье и счастье молодых! Когда царевич привёз молодую жену в свой замок, замок преобразился, всюду сновали бесшумно слуги и придворные. Садовник по этому случаю сделал новый шедевр: два дерева подстрижены под счастливых новобрачных.

— Как тебе сказка? — спросила няня царевича Разана.

— Я бы их в монастырь отправил, — сердито ответил он.

— Да, у купца была такая мысль, это самое простое решение. Но зато старшая сестра разбиралась в тонкостях кружев и с её помощью муж достиг небывалых высот. Только его кружево брали все известные модельеры и государства. А шляпки? Средняя сестра создала новое направление шляпок, чем прославила своего мужа.

— Об этом не подумал, выходит, их отец был мудрым и дальновидным человеком. Спасибо, нянюшка, за интересную сказку.

Сказка вся, сказка вся, сказка кончилася, а кто читал и слышал — молодец, возьми стакан молока и бублик на столе! А стол побежал и куда-то пропал!

Волшебный зонтик

В одной среднего достатка семье жили-были муж с женой и тремя дочерями. Старшие дочки, к тому же погодки, были модницы и затейницы, а младшая Марьяша –скромница да рукодельница. У старших платья яркие да туфли на каблучках цокают, бусы из перламутрового стекла, как жемчуга. У младшей платьица простенькие, туфли лодочкой да взгляд ясный. Вся краса Марьюшкина была в русой косе до пояса. Старшие дочки спать до обеда любили и грязной работы чурались, как это кожа испортится. Младшая же всех любила и всех кормила, огород поливала да полола, полудницу не боялась. Кто что попросит, все исполнит, отказа ни разу не слыхивали. Старшие сёстры о доброте её знают и частенько на ней выезжают. То полы помыть, воды нанести, посуду помыть да двор подмести. Что интересно — у неё всё ладно делалось, с прибаутками. Сестры думали она немного не в себе. А у неё просто нрав такой был. Вот так жили и не тужили.

Собрался отец на ярмарку. Десяток яиц жена приготовила, творогу, сметаны, несколько кур общипала, а муж — изделия из дерева, ложки, ухваты да деревянные лопаты. Хороший воз получился, добрый будет прибыток. Дочки к отцу прибежали и давай просить гостинец, одна отрез на платье, другая бусы новые, как без них? Из избы стыдно выйти в люди. А Марьюшка молчит, ничего не говорит и не просит.

— Аль у тебя желаний нет? — спрашивает отец.

— Желание-то есть, да сможешь ли осуществить, — уклонилась от ответа младшая дочка.

— А ты скажи, я сам решу, смогу иль нет.

— Купи, папенька, мне зонт разноцветный.

— Куда тебе с ним ходить, дурёха, ты же дальше конюшни и двора за оградой-то и не бывала, — смеются сестры.

Тут на них нашло:

— Представляем, как она в одной руке подойник несёт, в другой корм гусям и курям, а в зубах зонт, да не простой, а разноцветный, ха-ха-ха!

— Марья, да над тобой весь скот смеяться будет.

— Или перепутаешь всех, — добавила другая сестра.

— Он не простой, вот увидите. Мне про него, одна странница рассказала, когда водицы испить попросила да хлеба с солью.

— Ну, хочет, её желание. Хватит смеяться, каждой по гостинцу куплю, — сказал отец.

Долго ли коротко, близко ли, далёко, а приехал мужик на ярмарку, продал всё и пошёл по рядам, сторговался с отрезом на платье, и бусы новые справил, а зонта разноцветного нет. Простые есть, а цветастого нет. И только собрался домой ехать, увидел старушку, она потрёпанный разноцветный зонт всем предлагала. Обрадовался мужик, что для всех подарки есть. Зонт, конечно, потрёпанный, но приличный с виду. Приехал домой, гостинцы раздал. Старшие сразу за примерку и выкройки засели. Младшая с работой управилась, села в свой уголок, зонт раскрыла и заветные слова сказала:

— Зонтик радужный, яви мне тятю с матушкой молодыми, — и крутанула зонт.

Шел мимо отец, любопытно же, зачем дочке такой зонт, заглянул под купол и увидел себя молодым, в рубахе ряженый — это он пошёл с отцом на смотрины, хотя давно уже её приметил, на гуляниях за ней наблюдал. Хохотушка да шутница была по молодости.

— Поди сюда, женушка, что покажу, — кричит он жене.

Подошла жена, руки о подол вытирает.

— Батюшки мои, эт никак сваты прибыли, — всплеснула она руками.

— А то!

— Хорош, ох хорош. Я боялась, как бы мимо к соседке Порошке не прошёл.

— Да ты что? А я её даже не разглядел, — смеётся муж.

Он приобнял жену, в щеку чмокнул. Старшие сёстры услышали такие речи, решили посмотреть, что это так родителей развеселило.

Тоже подошли.

— А вот с первенцем ходишь, да хотел сыночка, да вышла дочка, — и они засмеялись.

— А что ещё показать может твой зонт? — спросила старшая дочь.

— Скорое будущее.

— Ну, что меня ждёт?

— Тебя Фрол ждёт, — засмеялась средняя дочь, знала всё про сестру.

Та её острым локотком в бок ткнула, мол, молчи, ты же обещала. А тем временем младшая сестра сомкнула зонт, разомкнула, и уже небосвод поменялся. Стоит старшая в палатах белокаменных с виноватым видом, как побитая собачонка.

— Да неправда всё это, — и убежала.

Зло её взяло и зависть закралась. Так прошло сколько-то времени. То пропажу покажет, то где куры прячутся с цыплятами. Как-то средняя попросила показать ей ближайшее будущее. И тоже палаты белокаменные, и стоит с понурым видом. Что такое, почему так? Тоже обиделась на сестру и злость затаила. До того дошло, что старшие сёстры на гулянье не спешат, потому что и там про Марьюшкин зонт все говорят. Злятся сестры на младшую сестру, не по годам популярной становится, и денег за свои старания не берёт. Вот у соседки корова потерялась, нашли ведь с помощью Марьюшкиного зонта. Соседка за работу Марьюшке масло принесла.

Решили сестры, что младшая сестра не разумит, как зонтом пользоваться, и поэтому разную ересь кажет. А совсем обиднее было, что у всех оно сбывалось. Марьюшка уже все страны посмотрела. Заметили сестры, что она время от времени в зонт какую-то сладость кладёт. Совсем дурочка. Думали они, думали и надумали её в лес заманить и там извести, а зонт себе взять. А то их сестрёнка уже по всему посёлку знаменитостью становится.

— Марьюшка, айда с нами по ягоду малину.

— Сейчас, сестры, только курам мякину дам и кузовок возьму.

Идут сестры и меж собой спорят:

— Сладкая малина на буреломе растёт.

— Да нет же, в зарослях у речки.

— Там смородина.

— Какая смородина, мы в прошлый год там собирали, забыла?

— Она каждый год в другом месте родит.

— Сестрёнки, хватит спорить, сейчас у зонта спросим.

Раскрыла зонт, спросила:

— Зонт, дружочек, покажи разочек, где сладкая малина растёт.

Закрутился, завертелся в руках у Марьюшки зонт, и оказалось, пока девушки спорили, они заветный валежник прошли. Ещё горше стало девушкам. Зашли в валежник — малины, гроздья спелые да крупные висят, а сама малина сладкая. Быстро набрали кузовки, топчутся, не знают, как быть.

— Пошто твой зонт нас в палатах белокаменных показал словно нашкодивших девок?

Марьюшка пожала плечами:

— Откуда мне знать.

Злость с новой силой вскипела, что рассудок затмила. Выворотила одна из сестёр валежину да как с размаху даст по Марьюшке. От неожиданности та с ног свалилась и не дышит. Перепугались сёстры, там же прикопали, зонт с собой забрали и её кузовок. Жалко малину в лесу оставлять. Уж ближе к закату домой пришли обе чумазые да взъерошенные. Родителям сказали, что чуть не заплутали, пока по Марьяшеному зонту малину искали, она же вперёд убежала, кричали, кричали не докричались. Наверное, волки съели или медведь задрал, только зонтик и нашли. Только родители ушли по делам, сёстры взяли зонтик и начали крутить, вертеть. Но как бы они не старались, ничего у них не получалось. Откроют, покрутят, закроют. И сладости клали в зонт, только без толку, сладости обратно вываливались. Хочется узнать, почему они в палатах белокаменных с понурым видом стоят. Намаялись сёстры с ним, разозлились ещё больше и закинули его в самый дальний угол избы, в самую пыль. А пыли уже много скопилось за эти дни.

Как-то в тех местах охотился молодой царь на зайцев. Увидел он чудесные цветы радужные, а его слуга срезал тростник, для потехи сделал дудочку, как только начал он играть, так дудочка ожила и сама запела.

«Играй, играй, дудочка, порешай люд частной, обо мне расскажи, как меня молодую, сёстры погубили и под валежником схоронили. Играй, играй дудочка, играй, играй, порешай люд частной. Расскажи, отцу — матушке, что погубили за зонт разноцветный».

Царь дивится, что за оказия. Велел узнать в окрестностях, не пропадали люди в последнее время. Пришли глашатаи в селение, где сёстры жили. Как услышали родители, сразу всё поняли. Пришли домой, старшие дочки в ноги пали да во всем признались, место показали. Действительно, на этом месте цветы необычные росли, радужные и ароматные. Раскопали, положил отец свою младшую дочь на телегу, соломой обложил. А она свежа лежит, словно спит, и румянец на щеках горит. Повез домой, хоть похоронить честь по чести. Мать сзади идёт, слёзы льёт. Догоняет они ветхую старушку-странницу.

Увидела старушка девушку, вспомнила, что она её не только водицей напоила, но и краюшку хлеба с солью вынесла, сказала, что пока никакой еды не сготовлено. Остановила старушка возницу, дунула в лицо девушке и говорит отцу:

— Время ещё есть, видишь сам, словно спит. Пойди на царский двор, как хочешь кланяйся, лоб расшиби, но добудь воды из царского сада, что возле старой яблони ключик бьёт. Сможешь если в рот хотя бы капельку влить, будет очень хорошо, ну не сможешь, сбрызни её этой водой, чай, поможет.

Марьюшка весь разговор слышала, подала старушке хлеба с солью, огурец только что с грядки и яйцо вареное, что на завтрак отваривала, и кружку молока. Перекрестилась старушка, откушала, поблагодарила за милость и дальше своей дорогой пошла.

Пошёл мужик к царю, кланялся долго, царь увидел, что какой-то мужик долго кланяется возле крыльца, вышел. Рассказал ему мужик всё, не таясь, и про зонт разноцветный тоже. Сам царь проводил его до яблони, взял кувшин водицы из ключика, снова кланяется. Царь удивляется, не помнил, чтобы в его саду ключ бил, недавно хотел сделать, чтобы яблоню срезали, теперь даже не знает, что делать с ней. А мужику говорит, чтобы привел ко дворцу всех своих дочерей.

Пришёл мужик домой, взял ложку маленькую, которой раньше дочек кормили, просунул в рот Марьюшке с водичкой ключевой из царского саду. Сбрызнул и, действительно, вздохнула глубоко Марьяша, веки дрогнули.

— Как долго я спала, приснилось, что сестры меня погубили, дышать тяжело было, словно что-то сдавливало грудь.

Весть о том, что дочка мужика ожила, дошла и до самого царя. А потом и мужик с женой и дочерьми пожаловал. Стоят старшие сёстры: одна с виноватым видом, как побитая собаченька, другая с понурым видом. Наша Марьюшка и так-то красавицей была, а стала ещё краше. Понравилась царю с первого взгляду она. А Марьяша, как увидела царя, в ноги ему бросилась:

— Царь-батюшка, не губи сестёр моих из-за меня. Лучше возьми мой зонт радужный, я научу им пользоваться. Заранее будешь знать, что соседние государства хотят сделать, чтобы готовым быть к отражению.

Поднял её царь, смотрит на уста её сахарные, на глаза ясные. Вся краса в естестве.

— Помилую твоих сестёр, если станешь мне доброй женой и спутницей до последнего вздоха. Вижу сердце у тебя доброе, чуткое и нежное, а зонтом сама владей и покажи, что в нём удивительного.

Раскрыла Марьяша зонт:

— Зонт радужный, покажи царю-батюшке его границы, — крутанула его.

Что уж там они разглядывали, то не ведомо никому. Помиловал царь её сестёр. Сыграли свадьбу пышную, три дня весь честный народ угощали за здоровье молодых. Так плясали, что полы упали, так пели, что соловьи одурели, так пили что потом головы болели.

Я там была, мёд-пиво пила, омаром закусывала, а омар оказался живой, в солёное озеро чуть не уволок. А рядом с яблоней беседку поставили, странно, но яблоня плодоносить начала, яблоки ароматные, сладкие и кто бы их не кушал, у всех чудеса случились.

Тут и сказке конец.

Кто читал и слушал — молодец!

Мирон — крестьянский сын

Среди холмов да дубравы тенистой расположилось большое селение. В том селении люд жил, простой да работящий. У каждого свое хозяйство и надел в поле, разные мастера в нём жили. Жили дружно, не тужили. В одной из таких семей у крестьянина Наума да жены его Агафьи было три сына. В такой семье дети мужского пола были как вторые руки. Детей сызмальства к труду приучали, в их семье даром хлеб никто не ел. Наум землю пахал да пшеницу сеял, скот с курами держал. Жена по хозяйству хлопотала да пряжу пряла. Тем и жили.

Вот пошли Наум с сыновьями траву косить. Решили друг к другу идти навстречу. Отец самый трудный участок себе взял, где леса больше, там траву нужно косить да сразу выносить, чтобы дружно всё подошло.