Бесплатный фрагмент - Сказки для детей

Черное пятно

Сказка

Белая ворона была особой весьма странной во всех отношениях. Одевалась не по моде, каркать не умела, или не хотела (точно не знаем, а домысливать не будем).

Излюбленные её многочисленными сородичами городские свалки не посещала. Где и на какие средства жила — неизвестно. Короче, никто из её родни и соплеменников не одобрял ни её внешности, ни поведения.

— Вон, вон! Глядите-ка! — закаркали кумушки, серые вороны, увидев пролетающую мимо странную родственницу, — Опять куда-то подалась. Где живёт, чем питается?…

— И живёт неплохо, и питается регулярно, — перебила их самая большая и самая серая ворона. — Мне моя приятельница из соседнего квартала сказала, что у неё есть отдельная кормушка, девочка- подружка и имя собственное.

— Подумать только! — всплеснула крыльями ворона помельче. — И за что ей такие привилегии достались? Чем, например, я хуже её? Однако ничего подобного не имею.

Самая большая и самая серая ворона была права. В соседнем квартале, в большом многоэтажном доме, у Белой Вороны была собственная кормушка и девочка-подружка, которая называла её Каролиной. К ней и летела наша странная знакомая. Девочка заправляла кормушку свежим завтраком.

— Здравствуй Даша! — тихо сказала Каролина, усаживаясь на плечо девочки.

— Здравствуй, — ответила Даша, не поворачивая головы.

— Что! Опять горе? — осведомилась Каролина.

Девочка молча кивнула.

— Большое?

— Угу! Я в мяч играть не умею.

— А ты пробовала?

— Пробовала. Один раз.

— Попробуй еще.

— Не могу. Я мяч потеряла. Бабушка купила мне его вчера, я его сегодня подбросила, а он улетел куда-то, найти не могу. Я попросила бабушку купить другой, а она меня растяпой обозвала.

— Горе, — согласилась Каролина. — Придется помочь. Иди на улицу. Жди меня там. Я сейчас позавтракаю и спущусь к тебе.

Не успела Даша спуститься, а Каролина тут как тут. Уселась на плечо, и говорит, — Глянь Дашенька! Что это под деревом лежит?

— Мяч! — изумилась девочка. — А где ты его нашла? Ой! Да это не мой мяч! Ты мне другой купила?

— Купила, — подтвердила Каролина.

— Странно! — сказала Даша, разглядывая мяч. — Он же не новый! Вот и пятно какое-то черное! Непонятно!

— Это вар! — ответила Каролина. — Его в вар уронили однажды. Да и какая тебе разница: новый, не новый… Ты же все равно в мяч играть не умеешь. И я так думаю, что у вас во дворе никто в мяч играть не умеет.

— А ты умеешь? — спросила девочка.

— Я, положим, не умею, потому что мне и не надо. У меня от этого настроение не портится. Зато я знаю один двор, где умеют играть в мяч. Да еще как! Хочешь, слетаем, посмотрим…

— Хочу! — обрадовалась Даша, — Ура! Полетим! Ты у меня самая лучшая ворона в мире! Каролиночка ты моя! Ура! Мне уменьшаться?

— А как же! Как обычно, только вертись вместе с мячом.

Даша перевернулась три раза на одной ножке и… уменьшилась.

— Ну вот! Все в порядке, — сказала Каролина, оглядывая крошечную девочку. — Ты у меня совсем как Крошечка- Хаврошечка.

— Может, мы мяч с собой не возьмём? — пропищала крошечка.

— Возьмем на всякий случай. Только держи его крепче, а то и этот улетит.

— Не улетит, — успокоила Даша ворону, устраиваясь поудобнее среди её мягких, теплых крыльев.

Да! Летать — это не в мяч играть! Да еще сидя на вороне. Мягко, тепло, уютно. Солнышко пригревает, ветерок обдувает…

— Всё! — объявила вдруг Каролина. — Прилетели. Двор — вон он, под нами. И дети там, я вижу, уже собрались. Спускаемся.

— Уже! — огорчилась девочка.

— А ты забыла, зачем мы прилетели?

— Нет, не забыла, только летели совсем мало.

— Да уж! На чужой спине лететь — всегда «мало».

— Ох! Ну, до чего же ты вредная! — огрызнулась Даша. — Ладно! Давай спускаться.

Каролина быстро спикировала вниз и уселась на плечо вихрастого паренька в черных шароварах.

— А они нас не видят? — обеспокоенно шепнула девочка.

— Я свое дело знаю! — ответила Каролина. — Сиди тихо. Послушаем, о чём говорят.

Говорили о какой-то Марусе.

— А я говорю, что с Марусей соревноваться бесполезно. Проиграем точно. Лучше её на нашей улице никто в мяч не играет, — убеждала собравшихся красивая смуглая девочка в линялом ситцевом платье.

— Это точно, — подтвердил вихрастый.

— Если проиграем и в этот раз, они нас никогда больше в свой двор не пустят! — сказала светловолосая девочка.

— Слушайте! Слушайте! Я придумала! — торжествующе воскликнула смуглая красавица.

— Давайте проколем её мяч. Она сразу этого не заметит, а когда начнёт играть, мяч спустит….

— Идея! — обрадовался вихрастый. — Ты, Надежда, гений!

— Но это же нечестно! — засомневалась светловолосая.

— Хочешь честно — тогда сиди в своём скучном дворе и носа сюда не показывай! — отрезал вихрастый.

— Ну, как хотите! — пожала плечами светловолосая.

— Но это и в самом деле нечестно! — шепнула Даша вороне.

— Нечестно, — вздохнула та. — Но здесь я ничем помочь не могу. Остается только смотреть. Так как, остаемся?

— Остаемся, — согласилась Даша.

Толпа мальчишек и девчонок устремилась в соседний двор, и все сгрудились возле серой стены большого четырехэтажного дома.

— Странно тут как-то! — удивилась Даша, оглядывая огромный дом, углом огибавший пустой, без единого деревца, залитый утренним солнцем двор.

— Странновато, конечно, — согласилась ворона. — Таких дворов в наше время уже не встретишь.

Даша подозрительно посмотрела на Каролину.

— Ты куда меня принесла?

— Куда просила, — отпарировала ворона. — Ты хотела научиться в мяч играть? Вот и смотри. Такого ты никогда и нигде больше не увидишь.

Да! Такого Даша никогда не видела. Ах! Как они играли, эти мальчишки в старых шароварах, и девочки в стираных, линялых ситцевых платьях.

Мяч летал, как крылатый шарик. Его подбрасывали то коленкой, то рукой, то головой, то грудью, то пяткой, успевая при этом и подпрыгнуть и повернуться и присесть. Со стороны казалось, что легче и быть ничего не может, как подбрасывать мяч чем угодно и как угодно, а его дело — только отлетать от стены, чтобы получить легкий толчок и послушно лететь обратно. Туда- сюда, туда- сюда…

Но соревнование есть соревнование, и как, ни легко казалось, держать мяч налету; он все-таки падал, и тогда строгая судья с красным бантом в толстой русой косе, звонким голосом объявляла результат и вызывала следующего соискателя на звание лучшего игрока в мяч.

— Вера Золотарева: коленкой — 50 раз, рукой — 20 раз, ногой 18 раз, пяткой — 3 раза. Следующая — Маруся Гончарова.

— Это она? — спросила Даша у вороны.

— Она! — подтвердила та.

— А они её мяч уже прокололи? Я что-то ничего не заметила!

— Сейчас увидим, — ответила Каролина. — Смотри лучше.

Даша смотрела недолго. Она увидела. Мяч начал как-то вяло отлетать от стены и от коленок, и в глазах Маруси появилась тревога. Болельщики засуетились, у некоторых лица стали озабоченными, а в глазах смуглой красавицы появился злорадный огонёк. Она подошла поближе к Марусе и подмигнула заговорщикам, — мол, все, игра кончается!

— Спускает! Её мяч спускает! — заволновалась Даша. — Они все- таки прокололи! Мяч сейчас упадёт. Но это же нечестно! Каролина! Что же нам делать?

— Не знаю! — ответила та. — Тебе видней. У тебя вон он мяч, в руках. Никто не видит ни тебя, ни меня…

— А я смогу ей свой мяч отдать? — с замирающим сердцем спросила Даша.

— А тебе не жалко? — усмехнулась ворона.

— Жалко! Не знаю… Отдать бы… А как? Они же заметят?

— Не заметят! — весело воскликнула ворона. — Это я смогу.

Она стремительно взмыла вверх и уселась на крышу дома.

— Быстро увеличь мяч! — приказала она девочке.

Та повернула его три раза, и мяч стал прежним.

— Будь внимательна! Как только Маруся подбросит мяч вверх, толкай свой вниз. Поняла? Смотри, не прозевай!

Даша молча кивнула, напряженно вглядываясь вниз.

А дальше произошло такое, о чём еще долго спорили многие очевидцы, — было все-таки это, или нет?

Над толпой притихших мальчишек и девчонок, которые, затаив дыхание, следили за отчаянной борьбой худенькой девочки с умирающим мячом, внезапно промчалась громадная белая птица, подхватила злополучный мяч и исчезла. Все ахнули от неожиданности, потом закричали и рассыпались в разные стороны, и только одна Маруся продолжала, как ни в чем не бывало, отбивать к стене внезапно оживший, упругий, звонкий мяч.

— Даша! — окликнула девочку Каролина. — Ты молодец! Все сделала отлично. Маруся ничего не заметила. А теперь нам пора обратно, домой. Мы опаздываем к обеду.

— Ну, Каролиночка, ну миленькая! Посмотрим еще хоть чуть — чуть. Видишь! Там самое интересное начинается. Вон, они опять возле Маруси столпились! Галдят-то как!

— Оставайся, если хочешь! — сказала ворона. — Я не могу опаздывать к обеду.

— Ох, ну и вредина же ты! — вздохнула Даша, медленно усаживаясь на Каролину. — Вот так всегда. Только самое интересное начинается, а ты все портишь.

— Возможно! — согласилась ворона.- А может, и нет. Сейчас для меня самое интересное — что мне приготовила твоя бабушка на обед.

***

— Что это мы такие печальные? — лукаво улыбаясь, спросила бабушка, присаживаясь рядом с Дашей, задумчивой и грустной, — Обед не понравился?

— Понравился! — вздохнула девочка.

— Может, обидел кто? — не унималась бабушка.

— Никто! — еще печальней вздохнула Даша и прошептала еле слышно, — Мяча-то у меня нет!

Бабушка внимательно посмотрела на девочку и вдруг решительно сказала, — Ну ладно! Считай, что уговорила! Иди во двор и жди меня там.

— Зачем? — удивилась Даша.

— Увидишь, зачем, — сказала бабушка. — Иди.

Даша вышла во двор и стала обозревать стены своего дома, раздумывая, где бы она могла пристроиться поиграть с мячом, если бы он у неё был.

— А что! — раздался сзади голос бабушки. — Здесь, пожалуй, в самый раз будет.

Даша обернулась и увидела бабушку. Та стояла в спортивном костюме, веселая, помолодевшая, а в руках у неё был мяч. Красный с черным, очень-очень знакомым девочке пятном.

— Да это же мой мяч! — ахнула Даша.

— Не выдумывай! — отозвалась бабушка. — Этот мяч чуть-чуть помоложе меня. Однажды он меня здорово выручил. С тех пор я берегу его как зеницу ока. Даже дочке никогда не давала играть. Но, чего не сделаешь ради любимой внучки.

Бабушка подбросила мяч коленкой, и тот послушно полетел к стене. Туда-сюда, туда –сюда…

Черторус

Сказка

Глава 1. Король левого берега

Король Левого берега, Чертун Третий, собрался на рыбалку.

— Вертихвост! — кликнул он слугу, — Мои сапоги и шляпу.

Мигом явился вертлявый чертик на паучьих ножках, взметнул облезлым хвостом, и, крутя им, как пропеллером, понесся по тронной зале, вихрем вздымая пыль, чихая и выкрикивая тонким задиристым тенором: — Сапог левый. Тут! Сапог правый. Вот он! Шляпа! Нету.

— Где же она?

— Не могу знать! — Чертик вошел в штопор и исчез под троном.

— Вертихво-о-о-о-ст! — позвал король, поднимая хворостину.

Из-под трона явились точеные рожки: — Вспомнил, Ваше величество! Вы вчера сами лично отправили ее к русалкам. Почистить велели.

— Ну и что? Почистили?

— Не почистили, — нажаловался чертик, — Они всегда так. Наобещают с три короба, и то вам и это… А сами мороженое зажуливают. Сами наедятся до отвала, а нам, что останется. Сколько раз я Вам говорил: — «Покорить их надо!».

— Покорю! — пропыхтел король, натягивая на левую лапу левый сапог, — У меня все по плану. Сегодня и покорю. Сначала на рыбалку, а потом по плану.

Чертун Третий поправил ночной колпак на голове, поскольку, как нам только что стало известно, шляпа отсутствовала, уселся на Правый сапог и, ухнув, вылетел в каминную трубу.

— Злющий полетел! — довольно ухмыльнулся Вертихвост, поглядывая за окно, — Вон как хвостом колошматит. Хуть -бы покорил.

Лукавый чертик покинул пост наблюдения, и, поместив перед внутренним взором гору бананового мороженого, которая будет в его полном распоряжении после покорения русалок, отправился перепрятывать королевскую шляпу, к слову сказать, вычищенную превосходно.

Король, и в самом деле злющий, примчался к реке, раздраженно пнул левым сапогом огромный булыжник, ушибся, охнул, еще больше озлился, уселся на обидчика и опустил хвост в реку. Прохладные воды постепенно впитались в кожу хвоста, поднялись выше, достигли головы и умиротворили вздорные мысли. Очи просветлели и благожелательно обозрели окружающий мир. Там царили красота и покой. Вокруг, на сколько хватало глаз, расстилался зеленый ковер из полевых трав и невысоких кустарников. Легко и спокойно несла в голубую даль воды свои, широкая, отливающая темным изумрудом река.

В нечесаной голове под грязным ночным колпаком появилась красивая, чистая, расчесанная, светлая мысль о большой рыбе: — Вот поймаю сейчас самую большую рыбу в реке, и… А что, и? А ничего. Моя рыба. Что захочу, то с ней и сделаю. Захочу сам съем, а захочу, подарю.

Если бы у короля спросили, кому он хочет подарить свою большую рыбу, то вряд ли получили бы вразумительный ответ. Ну и не надо. Не наша рыба, не нам и знать.

— Какая же я умница, — продолжал благодушествовать король: — Какую удачную погоду выбрал для рыбалки. Лист не шелохнется.

Поторопился король. Забыл, что самовосхваление чревато самыми неожиданными последствиями, хотя папа наставлял его в том. Последствия явились немедленно, и чарующую тишину раннего майского утра, разорвал громкий хохот русалок с правого берега.

Нечего и говорить, в какую ярость пришел ошарашенный Чертун. Это понятно каждому, кто хоть раз в жизни ловил большую рыбу ранним майским утром на берегу широкой реки. Скорее всего, каждый, просто машинально ухватил бы побольше булыжников и зашвырнул их на правый берег, чтобы усмирить беспардонных возмутителей спокойствия. Каждый, если, конечно, он не король.

— А как же поступил король?

Разумеется по-королевски. Он, нарочито медленно поднялся с булыжника. Стал в позу. Приосанился. Тряхнул мокрым хвостом и красиво расположил его полукольцом с правой стороны тела. Поместил на нем локоть правой лапы и громко, отчетливо, по актерски профессионально продекламировал: — «Русалка рыжая ревет, разевает рыбий рот».

Экспромт моментально отправился на правый берег реки и достиг слуха юных проказниц. На правом берегу стало очень тихо. Даже тише, чем было до начала инцидента.

Король довольно усмехнулся, похвалил себя за мудрое решение проблемы, и вернулся на исходную позицию. Причем на ту же позицию вернулось не только тело, но и приятные мысли. Они стали даже еще приятнее, чем были до того. У них появилось вдохновение, и повинуясь ему, Чертун Третий призывно запел, используя мотив старой народной песни «Боронися бабка, боронися любка, боронися ты моя, сизая голубка»

— Ловись, ловись рыбка! Ловись, ловись любка! Ловись, ловись ты моя, сизая голубка».

Очевидно, моральная сила королевского внушения была так неодолима, что хвост дернулся и ушел далеко под воду, сердце екнуло, лапы уперлись в булыжник, и начался сладостный процесс вытягивания из речных глубин честно заработанной добычи. На поверхности воды появился кончик хвоста, сопровождаемый огромной рыбьей головой. И вот, в самый ответственный момент, когда хвост вместе с, небывалых размеров, рыбой взвился в воздух и направил добычу на сушу, с правого берега раздался оглушительный хор русалочьих голосов: -Четыре черненьких, чумазеньких чертенка, чертили черными чернилами чертеж, чрезвычайно чисто.

Хвост непроизвольно дернулся, чуть-чуть изменил траекторию, и желанная добыча ушла обратно, в место постоянного обитания, обдав на прощанье и хвост и его хозяина фонтаном серебристой воды.

Бедный, мокрый, несчастный король. У него даже на отчаяние не хватило сил. Медленно, бесцельно, как во сне, побрел он по берегу, сам не зная куда. Случайно наткнулся на свой Правый сапог, мирно похрапывающий под ласковым солнцем. Тупо уставился на него, очевидно, не узнавая даже своего постоянного возницу. Сапог, почуяв хозяина, встрепенулся, сделал вид, что не спал, и подобострастно осведомился: — Куда прикажете, Ваше величество?

Ой! Лучше бы он ничего не спрашивал. Лучше бы подсунулся потихоньку под своего хозяина и бережно доставил в родной дворец. Но, увы, увы… Слово не воробей, вылетит, не поймаешь.