Бесплатный фрагмент - Сиреневые тени прошлого

Глава 1

Впереди над линией горизонта яркими вспышками кружило сиреневое сияние, обозначив границу тридцать второй зоны. Девушка за рулём передвинула ногу на педаль тормоза и направила экспедиционный джип на обочину дороги. До объекта было около трёх километров, но даже издалека Оля видела, как иссушенные зноем поля вблизи границы были изувечены мозаикой глубоких трещин, и всякая живая тварь сторонилась этого места. Она задумчиво посмотрела на ржавый дорожный указатель городка Устриш. Это был самый короткий путь, чтобы проехать в Нижний Новгород.

Проходить из одной зоны в другую она не боялась, и всё же, пережить очередной приступ, прежде чем наступит адаптация к новой атмосфере, — было нелёгким испытанием.

Кочевница зевнула. Её взмокшее тело изнывало от пекла и долгого пути. Ей нестерпимо хотелось принять душ, смыть под струями прохладной воды дорожную пыль и хоть немного остыть, отдохнуть и выспаться. Хроническая усталость, провалы в памяти и боль были её верными спутниками последние четыре года. И ради чего она вновь рисковала жизнью? Оля тяжело вздохнула. Ей нужно было доставить секретные документы из Арктической обсерватории в Нижегородский исследовательский центр. Ни Бог весть какое трудное задание, но, всё-таки оно было опасным.

Она стиснула зубы и, ударив в педаль газа, вырулила обратно на дорогу.

Яркое послеполуденное солнце и сиреневое сияния ослепляли глаза. Оля с трудом различала дорогу, и только когда почувствовала нарастающее давление, поняла, что пересекла границу. Головная боль пришла внезапно, за нею последовал звонкий гул в ушах и приступ тошноты. Оля крепче вцепилась обеими руками в руль и, немного сбавив скорость, осторожно поехала по направлению к незнакомому городу. Она надеялась, что сможет быстро отыскать приют для кочевников. Отлёживаться на заднем сиденье машины в судорогах, ей не хотелось.

Дорога прямиком привела её к заброшенному вокзалу. Опустевшая площадь и заколоченные, разбитые стёкла витрин магазинов указывали на то, что в этой части города, возможно, никто не живёт. Оля присмотрелась. На противоположной стороне улицы стояло двухэтажное здание постройки советских времен с обвалившейся штукатуркой и старой двустворчатой дверью. Над входом весела вывеска с изображением планеты земля без разграничений на зоны. Такой она была до всемирной катастрофы, которая произошла четыре года назад. Теперь же, небрежно нарисованный масляной краской большой синий круг, служил лишь маяком для кочевников.

Увидев знакомые символы, Оля успокоилась. В первую очередь это означало, что город Устриш имеет сообщение с другими зонами, и она никого не удивит здесь своим появлением. А во-вторых, она сможет наконец-то принять ретрогетивные пилюли для ускорения адаптации и спокойно отлежаться. Её самочувствие стремительно ухудшалось: гнетущие, подавляющие сознание предвкушение неизвестности накрывало с головой и лишало сил. Каждый звук казался далёким и неразборчивым. Картинка города двоилась в глазах. Оля с большим трудом открыла дверь автомобиля и на ватных ногах вывалилась из него, едва удержав равновесие.

Кочевница осмотрелась. На улице по-прежнему не было ни души.

«Но ведь кто-то здесь должен быть», — вскользь подумала она, и достав рюкзак из багажника, отправилась искать хозяина приюта.

Дверь в здание оказалась открыта. В полумраке просторного холла стояла тишина.

— Есть тут кто? — из последних сил крикнула Оля в пустоту, и от бессилия села на стул напротив стола консьержки.

Спустя минуту где-то на втором этаже скрипнула дверь. И кто-то неторопливым шагом зашаркал по ступеням лестницы.

Кочевница вздохнула с облегчением, и её веки невольно сомкнулись от усталости, а когда она вновь открыла глаза: на столе горела настольная лампа, а за столом сидела пожилая женщина и внимательно изучала её.

Она увидела на тумбочке позади консьержки пожелтевший от времени, с диском вместо клавиатуры телефон.

«И зачем он здесь? Кому она звонит? Куда?» — словно в бреду подумала Оля.

— Здравствуйте, — ослабшим голосом сказала она.

— Добрый день.

— Мне нужна комната и желательно побыстрей.

— Могу я увидеть ваши документы?

— Путёвка кочевника подойдёт?

Оля неуверенно сунула руку в правый карман камуфляжных брюк, пытаясь вспомнить, брала она с собой документы или нет.

— Подойдёт, — ответила консьержка.

Она медленно достала из ящика стола помятую тетрадь регистрации, продолжая пристально рассматривать гостью.

— Я направляюсь в Нижний Новгород и задержусь у вас всего на пару недель.

Обыскав один карман, Оля полезла в другой, тот, что был ниже.

— Не знаю в чём спешка вашего дела, но вы очень сильно рискуете.

Антонина Павловна не первый год имела дело с кочевниками и хорошо знала о последствиях таких путешествий. Предупредить об опасности было её долгом.

— Я вам рекомендую задержаться у нас как минимум на месяц до полной адаптации.

— Это слишком долго, — вяло улыбнулась Оля. — Вот, пожалуйста, — протянув пластиковую карточку, предложила она.

— Меня зовут Антонина Павловна. Я хозяйка этого дома. Пола. Дола. Мы с мужем, ижем, чижем живём на втором этаже, а на первом принимаем кочевником. Чевников. Комчевых. Вничих…

Оля сглотнула. Гул в ушах становился невыносимым. Перед глазами всё плыло. Слова женщины с четырьмя глазами звучали, как абракадабра.

— Дайте мне, пожалуйста, ключи от комнаты.

Она почувствовала, что ещё немного и её накроет новая волна галлюцинаций.

— Конечно, я вам их дам, как только…, — Антонина Павловна взглянула на документы и тут же замолчала.

Ещё мгновения назад она сомневалась, думала, что ей померещилось, а теперь знала точно, кто перед ней стоит.

На пластиковой карточке была фотография и надпись: «Ольга Медведева. Кочевник первого уровня. Миграционный доступ без ограничений»

— Как вы себя чувствуете? — дрогнувшим голосом спросила консьержка, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие.

На лбу кочевницы проступила испарина, её лицо было бледным, а глаза потемнели от боли. Она выглядела слабой, и её руки дрожали.

— Будьте добры дать мне ключи от комнаты. Мне нужно отдохнуть, — испытывая новый приступ головной боли и тошноты, ответила Оля.

Антонина Павловна встала из-за стола и едва не уронила стул, на котором сидела, задев его широкими бёдрами. Она открыла на стене шкафчик для ключей и взяла тот, на котором была прикреплена красная бирка.

— Оставите свою путёвку у меня? Я вас зарегистрирую, а когда вы отдохнёте, верну вам документы.

— Конечно, — с нетерпением ответила девушка.

— Ваша комната шестая, красная дверь прямо по коридору, — указала женщина, протягивая ключи.

— Благодарю, — торопясь ответила Оля и поспешила уйти.

Антонина Павловна тяжело вздохнула. Она прожила в этом маленьком городе всю свою жизнь и знала каждого жителя в лицо. Оля Медведева считалась пропавшей без вести с тех пор, как четыре года назад покинула свой родной город Устриш и, никто уже не надеялся, что однажды она вернётся домой.

Антонина продолжала стоять на месте, провожая взглядом гостью, и всё не могла решить, кому сообщить о чрезвычайной ситуации первым.

Оля с трудом пересекла холл и, отыскав шестую комнату, прежде чем вставить ключ в замочную скважину, облокотилась о стену. Головная боль сводила её с ума. Её тело пробирал озноб. Ей казалось, что ещё немного, и она потеряет сознание.

Пошатываясь, она прошла в спальню, крепко сжимая в руке пузырёк с ретрогетивными пилюлями. Бросила рюкзак у окна и села на кровать. Закинула в рот две капсулы и раздавила их зубами. От терпкого вкуса горькой жидкости Ольге свело скулы. Она проглотила лекарство и попыталась расслабиться.

Первая судорога прошла по её телу едва заметной волной, вторая была сильней, когда её настигла третья, Оля против воли дёрнулась и свернулась калачиком. Её тело больше не принадлежало ей. С каждой новой судорогой Оля корчилась и металась по кровати, словно испытывала ломку. И только спустя несколько минут неистовых терзаний боль стихла, судороги прекратились, и кочевница мгновенно провалилась в сон.

Глава 2

На восточной окраине города находился транспортировочный пост с наблюдательной вышкой. Это нехитрое сооружение служило для переправки грузов из одной зоны в другую. Каждый четверг Александр приезжал сюда, чтобы забрать почту, лекарства и всякое разное, что было необходимо для жителей Устриша. Телефония и другие средства связи между зонами из-за сильных помех не работали. Общались с помощью писем, гуманитарные грузы в малые зоны переправляли с помощью ручной лебёдки.

Саша снял рубашку и зацепил её за пояс брюк. На его крепкой, загорелой груди сверкали капли пота. Лето в этом году выдалось жарким. Воздух вблизи границы заметно плавился.

На другой стороне поля за сиреневым сиянием виднелась вышка тридцать четвёртого поста. Саша взял бинокль и посмотрел вдаль. Он увидел, как Михаил тащит не себе набитый припасами рюкзак. Поднявшись на башню, Миша сбросил груз на пол и присел на скамью передохнуть. Закурил. Сделал несколько глотков дыма и, посмотрев на наручные часы, приветливо помахал Александру рукой. Он знал, что за ним наблюдают. В ясный день отблески сиреневого сияния были не такими яркими, как вечером. Видимость была хорошей. Саша разглядел усталость на лице Мише и тревогу. Подождал, пока тот сложит содержимое рюкзака в переправочный контейнер, и только потом принялся крутить лебёдку, перетягивая посылку на свою сторону. Когда груз оказался у него, он дал отмашку Михаилу, что сегодня в тридцать четвёртую зону ничего нет. Миша попрощался и ушёл.

Первым делом Александр достал сводку происшествий. В ней говорилось о двух мародёрах, имеющих на руках поддельные путёвки кочевником. Прислали их фотороботы и список особых примет.

— Сань, Саня, ты там долго ещё?

Внизу у башни топтался Сергей Палыч и внушительным, командирским басом взывал к молодому сослуживцу. Старый майор давно вышел на пенсию, но в силу обстоятельств продолжал помогать в местном отделении миротворцев.

Александр перегнулся через перила и посмотрел вниз.

— Нет, не долго. А ты чего приехал? — удивился он. — Случилось что?

— Да Тонька прибегала, все уши прожужжала и ничего толком не объяснила, — он всплеснул руками. — Просит тебя срочно в приют кочевников приехать.

Александр быстро перекидал содержимое контейнера к себе в рюкзак и бегом сбежал вниз.

— Никак беглые объявились и буянят, — впопыхах объяснил он, и сунул в руки Палычу сводку.

— Да какие беглые. Девчушка кочевница приехала, и что-то там с ней не то, — уклончиво ответил Палыч.

— В смысле не то? — оторопел Саша. — Какая девчушка? — нахмурился он.

Пожилой майор притупил глаза.

— Сгоняй, да погляди. Мне почем знать, — соврал он.

— Ну, хорошо. В отдел заеду только…

— Да не надо в отдел. Поезжай сразу туда. А припасы я сам отвезу.

— Что случилось? — настойчиво потребовал объяснить Александр.

— Не знаю! — упрямился Палыч.

Саша с недоверием посмотрел на него, но спорить со стариком не стал. Запрыгнул в телегу и помчался к Антонине Павловне.

Глава 3

Саша гнал лошадей по пыльной дороге, и чувство тревоги не покидало его. Кочевники в малую тридцать вторую зону приезжали редко. Приют стоял у заброшенного вокзала и, кроме тётки Тони и её мужа там никто не жил.

Как и всё в Устрише большую часть времени приют пустовал. С тех как произошла катастрофа, город стремительно приходил в упадок. Многие жители пропали без вести, некоторые погибли, когда пытались пройти через границу сиреневого сияния — первое время никто не знал, какую опасность таит в себе чарующая взгляд аномалия — дома этих людей остались пустовать и разрушались. Транспортное сообщение с другими городами было полностью приостановлено. Приходилось на всём экономить и, в большинстве случаев решать проблемы своими силами.

— Не заболела бы девчушка кочевница, — мысленно взмолился Александр.

На всю округу остался один единственный врач ветеринар Фёдор. Опыта ему хватало не только больную скотину лечить. Да вот только с кочевниками было не всё так просто.

У входа Сашу встретила Антонина Павловна.

— Оля вернулась, — в лоб заявила женщина.

Она знала, что Александр поймёт с первых слов, о ком идёт речь.

— Она приехала около двух часов назад, оставив свою машину незапертой, — Павловна указала на чёрный джип, на крыше которого сверкали солнечные батареи.

Александр посмотрел на него напряжённым взглядом.

— Она кочевница первого уровня, — не дав Александру даже опомниться, продолжала пожилая женщина. — Ты же понимаешь, что это значит?

Павловна прищурила глаза и пристально посмотрела на Александра.

Саша молчал. Он подошёл к машине, открыл дверь и обшарил глазами салон. Внутри рядом с водительским сиденьем лежала дорожная карта кочевника с координатами, где проходят границы между открытыми зонами. Бутылочка с водой и пачка сигарет. На заднем сиденье ничего не было. Он открыл бардачок, там лежали салфетки и новый выпуск журнала «Вестник».

Она меня не узнала. И вообще вела себя так, будто впервые здесь.

Александр продолжал молчать. Он думал, и вид у него был мрачный. Однажды он уже потерял свою любимую, пережил страшную боль утраты, пройти через это снова он не желал.

«Ну, хотя бы Фёдора не придётся звать», — с облегчением подумал он.

Это случилось за несколько дней до катастрофы. Тогда ещё никто не подозревал, что произойдёт, и ничто не предвещало беды, но Оля умудрилась заставить Александра сожалеть о случившемся вдвойне. Она собрала некоторые из своих вещей, села на поезд и уехала в неизвестном направлении, никому ничего не сказав и не оставив даже записки.

И чем же ещё она могла его удивить? Он терпел всё: её вспышки раздражения, упрёки и истерики. Но она и не думала останавливаться, и постоянно требовала, то развлечений, то перемен. Хотела уехать из этого, как она выражалась: Богом забытого Устриша, — и начать новую жизнь в большом городе. Она хотела перебраться жить в Москву. Куда угодно лишь бы подальше от сюда. И, в конце концов, сбежала. Бросила Александра, но даже после этого не оставила его в покое. Она заставила его все эти годы думать о ней.

Саша стиснул зубы и на его скулах заиграли желваки.

И всё-таки она его удивила, вернувшись спустя столько лет. Это было так похоже на неё.

Антонина Степановна показала Саше документы Ольги. Он мельком посмотрел на фотографию в путёвке, и что-то сжалось в глубине его души.

— Боюсь, это уже не та Оленька, которую мы знали, — тихо намекнула Павловна.

Саша немного помедлил и спросил:

— Она выглядит так же, как на этой фотографии?

— Ну, почти. Она очень бледная, я бы даже сказала с зелёным оттенком. Тёмненькие круги под глазами. Опухшая. Надеюсь, у неё есть те самые таблетки, которые пьют все кочевники, — поморщилась женщина.

Александр невольно передёрнул плечами, на мгновение представив себе, через какие мучения пришлось пройти Оле.

— В какой она комнате?

— В шестой.

— Комната с красной дверью?

— А как же иначе? — развела руками Павловна.

Саша прошёл через холл в конец коридора. Остановился у двери и замер, не решаясь войти.

Он вспомнил слова Антонины Павловны: опухшая, бледная, с синяками под глазами, — разве могла его Оля так плохо выглядеть? Он знал её так близко, как только могла ему позволить женщина, сгорающая от страсти. Даже рано утром, в смятой постели после долгой ночи любви, с растрёпанными волосами и сонными глазами, она всегда выглядела божественно.

— Если Оля приняла ретрогетивные пилюли, значит, она спит, — решил Александр и уверенно открыл дверь.

Он прошёл в комнату и прикрыл за собой дверь. Какое-то время он просто смотрел на девушку, лежавшую на постели. Она лежала поверх покрывала одетая, спиной к нему, и он не мог видеть её лицо, но её волосы… Александр снова почувствовал трепет в душе, и память с новой силой напомнила о былом. Эти прекрасные золотистые локоны, разбросанные на подушке, как же сильно он хотел увидеть их вновь.

Он медленно обошёл кровать, склонился и заглянул ей в лицо. Сомнений не было, это была его Оля, и она всё ещё была прекрасна. Особенно сейчас, когда стала на четыре года старше, черты её лица выглядели более утонченными.

Александр продолжал смотреть на неё, пытаясь разобраться в своих чувствах. Он испытывал радость, что с ней всё в порядке. Любопытство, как ей удалось всё преодолеть и стать кочевницей. Гордость за свою девочку. Сожаление о долгой разлуке. И желание… Желание обладать этой женщиной, которое вспыхнуло с новой силой. Ведь несмотря ни на что, он всё ещё любил её. Он все эти годы был рабом своего увлечения, и ни одна другая женщина не смогла затмить Ольгу. И, конечно же, он испытывал гнев. Страшный, всепожирающий гнев за боль, которую он испытал потеряв её. Она бросила его, сбежала перед самой катастрофой. Ему пришлось поверить, что она погибла, как и многие другие, кто пытался пройти сквозь сиреневое сияние.

Она всегда угрожала ему. Шантажировала — если он не уедет вместе с ней, она уедет одна. А он… Он будет жалеть об этом всю свою жизнь. И, черт возьми, эта девчонка действительно заставила его пожалеть о том, что он не согласился уехать с ней. Расчётливая стерва! Она всегда манипулировала им, пользуясь его чувствами. Она всегда знала наперёд, как он поступит, и как будет страдать. И она заставила его пожалеть о потери больше, чем он мог себе представить. Ведь все эти годы он винил себя в её гибели!

Осознав, что обе его руки сжаты в кулаки, Саша сделал над собой усилие и попытался успокоиться. Придушить сбежавшую четыре года назад невесту было не лучшим решением, тем более сейчас. Он улыбнулся в душе, обретя привычное напряжение, раздражение и ненависть. Так было всегда, когда дело касалось Оле. Жизнь с ней казалось ему блаженством и в то же время проклятым адом. Она была бесподобна в своей фальши, мастер шантажа и испорченная эгоистка, и она была единственной его слабостью. Она была его наркотиком.

Это наваждение невозможно было объяснить, но оно было восхитительным. Иногда он безумно любил её. Порой отчаянно ненавидел. Но он всегда нуждался в ней, а без неё испытывал звериный голод и беспомощность. Эта потребность в ней была больше, чем страсть, нечто сильное, запретное и тёмное, то, что могло убить его. Она была частью его души, и он задыхался без неё.

Александр осознал, что жил эти годы, как в тумане, а теперь всё снова встало на свои места. Оля была рядом. Она вернулась, и он её ненавидел.

Затаив дыхание он сделал шаг назад. Он снова вспомнил слова Антонины Павловны:

— Это уже не та Оленька, которую мы знали!

Не каждый мог стать кочевником и путешествовать из одной зоны в другую, но Оля могла. Вот только какой ценой? У всех без исключения кочевником наблюдались провалы в памяти. А некоторые и вовсе со временем сходили с ума. Саша хотел знать, как далеко Оля смогла зайти в своих путешествиях? Что стало с её личностью? Помнит ли она его? А главное, зачем она вернулась?

Он остался ждать. Сел в кресло у кровати и наблюдал, как она спит.

Он не мог уйти. Не мог с ней расстаться. Он хотел получить ответы на все свои вопросы и не собирался отступать.

Большую часть времени Оля спокойно спала, иногда вздрагивала и что-то бормотала. В эти минуты Александр переживал, что могло тревожить её во сне? Он приподнимался в кресле и ждал, что она проснётся, но она продолжала спать, а он продолжал ждать.

Его терзали вопросы. Как она жила эти годы вдали от дома в хаосе, который творился после катастрофы? Как она смогла выжить и вернуться?

А потом он вспоминал причину всех своих кошмаров. Этой причиной была она! Все эти годы он проклинал себя, ненавидел, презирал. Он чувствовал свою вину в её исчезновении.

И вот она снова здесь, разрушительница его покоя. Вернулась и одним махом перечеркнула всю боль, весь пережитый кошмар, будто и не было ничего.

Спустя несколько часов душевных терзаний Александр почувствовал, что смертельно устал от всех этих воспоминаний. Он будто заново прожил эти четыре года. Но он упрямо продолжал ждать, когда Оля проснётся и посмотрит ему в глаза. Он надеялся, что она всё ещё помнит его.

Оля проснулась вечером. Её губы пересохли, и ей нестерпимо хотелось пить. В полумраке комнаты она прошла в ванну, включила свет и, обнаружила там деревянную купель, до краёв наполненную свежей водой. Её радости не было предела. Она с жадностью накинулась на воду, зачерпывая её ладонями и, попутно пыталась вспомнить, в какое захолустье её вновь занесло. События прошедшего дня расплывались и были не чёткими.

Оля вспомнила образ пожилой женщины с четырьмя глазами, которая вручила ей ключи от комнаты и, не сдержав смеха, рассмеялась. Так беспощадно её давно не накрывало.

Она скинула с себя одежду и залезла в купель с головой.

— Боже, какое блаженство! О-о-о, Боже! — с восторгом выпалила она, издав томный, исходящий из груди стон. — Боже, это восхитительно! О-да! — продолжала вопить она, плескаясь в большой деревянной бочке, словно ребёнок в тазике.

Не обнаружив в кармане своих брюк документы, Оля обхватила ладонями лицо и потёрла виски, пытаясь вспомнить, где могла их оставить. Она завернулась в полотенце, и вышла обратно в комнату. Зажгла ночник. Села на кровать и принялась обшаривать тумбочку.

— Привет, Оля.

Девушка вздрогнула и повернулась в сторону окна, откуда доносился этот незнакомый мужской голос.

Мужчина привстал с кресла и медленно вышел из тени. Его глаза блестели. Он был высокого роста, широкоплечий брюнет и, несмотря на мягкий, приятный голос и доброжелательное приветствие, Оля почувствовала исходящую от него угрозу. Этот человек был зол. У неё заколотило сердце, и она с отчаяньем вспомнила, что оставила оружие в багажнике машины.

Когда мужчина подошёл ближе, она увидела эмблему синего круга на нагрудном кармане его рубашке. Это означало, что незнакомец миротворец и представитель местной власти. Оля успокоилась, но очень сомневалась в правильности его действий. Воспоминания прошедшего дня постепенно возвращались к ней.

Она направлялась в Нижний Новгород из Кирова и, самый короткий путь, хоть и не безопасный, лежал через город Устриш. Ей предстояло посетить незнакомую ей зону, но это прилично экономило время. У неё, конечно же, была возможность поехать в объезд. Но для этого ей бы пришлось добраться до Омска, сделать невероятно огромную петлю обратно до Волгограда, и только потом она бы смогла проехать в Новгород. Отправиться в столь длительное путешествие и потерять кучу времени Оля не могла себе позволить.

Она хмуро посмотрела на незнакомца, всё ещё не понимая, что этот мужчина забыл в её комнате.

Оля была опытным кочевником: устроить дебош или закатить истерику не могла.

Продолжая хмуриться, Оля вспомнила, что консьержка забрала её документы и, возможно, причина появления представителя власти была связана именно с этим. Но разве у неё есть какие-то проблемы с законом?

— Так и будешь молчать? — голос Александра прервал её раздумья. — Я думал, ты будешь рада меня видеть! — с упрёком добавил он.

Он переместил взгляд на её торчащие под тонким полотенцем соски и, Ольге стало неловко.

«Рада видеть?»

Оля медленно и глубоко вздохнула. Она впервые видела этого мужчину, и почему она должна была рада этому? Она видела десятки и сотни мужчин, и ни один из них прежде не требовал возрадоваться ему. Что-то в этой истории было явно не так, но она всё никак не могла понять, что именно.

— Здравствуйте! — сказала она, стараясь говорить спокойно и сдержанно, но вся эта ситуация её напрягала.

Оправдываться перед незнакомым мужчиной, будучи полуголой и мокрой, казалось ей не приличным.

Он подошёл ещё ближе и теперь стоял в метре от неё. Так близко и вызывающи. Ей захотелось уклониться, отступить на шаг назад, но она и так стояла возле самой стены, и сбежать было некуда. Она вспомнила про ретрогетивные пилюли, и принять ещё парочку показалось ей хорошим решением. Она надеялась, что это поможет ей прийти в себя. Абсурд происходящего натолкнул её на мысль, что возможно, этого мужчины здесь нет, и всё это ей мерещится.

— Кто вы? — не выдержав, спросила она, и принялась искать пузырёк с лекарством.

— Кто я? — зло усмехнулся он. — Разве ты не знаешь, кто я? — теперь его слова звучали грубо.

— Почему я должна вас знать? — Оля вцепилась в полотенце, которое едва прикрывало её наготу, будто оно могло спасти её.

— Потому что мы знакомы! — выпалил Александр, и устало сел на кровать, отвернувшись от неё.

Он принял позу мыслителя и крепко задумался.

— Какой-то дурдом! — её терпение было на исходе. — Что вам нужно?

Она всё ещё чувствовала тяжесть в голове. Ей было трудно сосредоточиться.

— Будто ты не знаешь, что мне нужно? — он усмехнулся и добавил: — Ты всегда знала, что я хочу.

Порой у неё случались провалы в памяти, но они были незначительными. Во всяком случае, уж этого мужчину она бы точно запомнила. А теперь он что-то требовал от неё. И Оля всё не могла взять в толк, почему она должна знать, чего он хочет.

— Вы меня с кем-то перепутали. Я вижу вас впервые и не понимаю, что вам нужно.

— Угу, — на его лице появилось разочарование.

Он и сам уже догадался, что Оля его не помнит. Ничего не помнит!

Она присела на кровать, и тоже вполоборота, чтобы не смотреть на того, кто нарушил её покой.

Как такое могло случиться, что она попала в зону, где её узнали? Почему же она не узнаёт этого человека? И почему он так нахально приветлив, будто они старые знакомые? Она украдкой бросила в его сторону взгляд.

Мужчина был красив. От него исходила сила и опасность, настоящая романтика, страсть, боль и едва заметное презрение. За что? Почему? Она пожалела о том, что не помнит его. Хотелось бы ей знать, чем она так прогневала его.

«Но ведь я никогда не была здесь прежде. В моём дневнике нет ни одной записи об этом месте», упрямо продолжала думать Оля.

— Не знаю, кого вы ищете, но с моими документами всё в порядке: Оля Медведева. Кочевник первого уровня. Миграционный доступ без ограничений, — будто по бумажке зачитала она.

Он тоже посмотрел на неё. Этот кошмар начинал сводить его с ума. Он смотрел на женщину, о встречи с которой мечтал все годы разлуки, а она даже не помнила его.

— Я направляюсь в Нижний Новгород и задержусь у вас всего на пару недель.

Сказав это, она уверенно шагнула вперёд. Обошла кровать, и принялась искать пузырёк с ретрогетивными пилюлями в другой тумбочке.

— Ищешь это? — Саша протянул ей маленькую баночку, которую всё это время сжимал в ладони.

Ольга посмотрела на него тревожным взглядом. Ей не нравилось, что этот мужчина рылся в её вещах. Что ещё он мог присвоить себе, пока она спала? Зачем он делает это?

Она с хмурым выражением лица забрала из его рук лекарство и села рядом с ним на кровать. Откупорила крышку и достала две пилюли.

— Мне наверно лучше уйти? — напрягся Александр, увидев ядовитого цвета сиреневые пилюли.

— Меня не лихорадит со второй дозы, — она закинула капсулы в рот. — Я легко переношу адаптацию. Но вам действительно лучше уйти. Я хотела бы одеться и…

Саша взглянул на часы и, будто не слышал её просьбы, сказал:

— Уже поздно. Придётся попросить тётушку Тоню, чтобы она нас накормили в столовой приюта. Я бы тоже не отказался от ужина.

Оля внимательно посмотрела на него. Она предоставила ему массу доказательств, что не является его знакомой: назвала своё имя, фамилию, цель прибытия. Почему он продолжает её преследовать? Она увидела, что он явно не собирался отступать и, ей пришла пугающая мысль: этот мужчина был сумасшедшим!

— Как вас зовут? — спросила она.

На лице Александра появилась странная улыбка.

«Он точно сумасшедший!» — с грустью подумала Оля.

И почему ей стало грустно? Ей нет никакого дела до него. Он извращенец, который незаконно проник в её комнату, сидел тут, смотрел, как она спит. Украл её лекарство. А теперь зовёт на ужин в столовую.

Она закрыла глаза и медленно сделала несколько глубоких вдохов.

«Мне всё это мерещиться!» попыталась себя успокоить она.

— Моё имя Александр, — ответил мужчина.

Оля открыла глаза.

«Не мерещиться!»

Она посмотрела на него, как на придурка: высокомерно, насмешливо, с издёвкой.

Саша заподозрил, что она дурачит его назло, из мести, для забавы! Он заглянул ей в глаза, пытаясь разглядеть в них хоть каплю сожаления о случившемся.

Под воздействием ретрогетивных пилюль глаза Ольги сделались стеклянными, зрачок сузился, и всё её чувства притупились.

— Вы, кажется, хотели уйти? — напомнила она, надеясь от него избавиться.

Ей было тревожно находиться рядом с ним.

Александр встал и, молча, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Оля проводила его взглядом. И очень сомневалась, что на этом их общение закончится.

Она потёрла виски. Чувство голода напомнило о себе неприятным журчанием в желудке. Она намеренно не ела со вчерашнего дня, готовясь к пересечению границы, и теперь была готова съесть что угодно. Посетить столовую было не такой уж плохой идеей.

Двигаясь осторожно, она прокралась в коридор. Тихо приоткрыла дверь и выглянула. Она хотела убедиться, что этот странный тип по имени Александр ушёл и оставил её в покое. Она пока не знала, что отвязаться от него будет не так просто, как ей хотелось бы, но сейчас она не хотела его видеть и тем более не хотела с ним ужинать. Он вызывал в ней чувства, очень странные чувства. Она не могла понять природу своего смущения, и это беспокоило её. Александр явно злоупотреблял своим положением. Безусловно, он был представителем власти, раз носил шеврон с изображением объеденного мира и, судя по всему, это ему давало преувеличенное чувство собственной значимости. А если он и в правду сумасшедший, то кто сможет его остановить, если он захочет причинить ей вред. А если ему вздумается преследовать её всю ночь? Учитывая то, что её документы остались у консьержки, он сможет её обвинить в незаконном пересечении границы. Задержать и посадить в тюрьму, и только Богу известно, что этому психу взбредёт в голову с ней сделать в камере.

— Господи, какой кошмар! — взмолилась Оля. — Не дай этому случиться!

Она вышла в коридор, добралась до холла и неслыханно обрадовалась, когда увидела хозяйку приюта.

— Мои документы у вас? — с нетерпением спросила Оля, когда оказалась возле неё.

Она осмотрелась по сторонам в поисках извращенца Александра и, не увидев его, немного успокоилась.

Антонина Павловна приветливо улыбнулась гостье.

— Конечно, не переживайте.

Она отдала Оле путёвку кочевника и, заметив тревогу в её глазах, спросила:

— Вы напуганы? Что случилось?

— Этот мужчина, как он оказался в моей комнате? — с недоумением спросила Оля.

— Александр миротворец. Вам не о чём беспокоиться. Обычная проверка.

— Но он так странно себя вёл.

— Дорогая моя, в этом мире теперь всё странно. Но, уверяю вас, вам не о чем беспокоиться.

Оля заподозрила, что эта женщина лукавит. Она была обходительной, словно лиса в курятнике, которая убеждала кур, что им не о чем переживать.

«Да что же тут происходит?»

Оля вышла на улицу. Ни души. Тишина. Летний вечер был тёплым. Ветер освежал. Прекрасный закат с отблесками сиреневого сияния выглядел, как удивительное природное явление и, в полумраке вечера казался безобидным.

Оля вздохнула. Она спустилась по ступеням крыльца, услышав стук собственных ботинок, который эхом отзывался в каждом её шаге, будто барабанная дробь и, можно было подумать, что рядом с ней идёт с десяток человек в таких же ботинках.

— Надо было выпить три пилюли для большей стабильности, — подумала она, но возвращаться за лекарством не стала.

Оля осторожно осмотрелась и прошла к машине. Открыла багажник и отыскала припрятанный электрошокер. Она проверила заряд и убедившись, что он полный и готов к работе, спрятала маленького приятеля в кармане брюк. Теперь у неё была защита, и от этого она чувствовала себя более уверенно. В любом случае, четыре года путешествий её многому научили, лишняя осторожность не помешает.

На крыльце показалась Антонина Павловна. Она явно была чем-то озадачена. Увидев Олю возле машины, она всплеснула руками от радости и направилась к ней.

— Как хорошо, что вы здесь. Я боялась, что вы могли уехать. Оленька, вы такая бледная, вам обязательно нужно покушать. Пойдемте в столовую, ужин готов.

— Вы очень добры. Я с радостью приму ваше приглашение, — улыбнулась в ответ Оля.

Прежде чем вернуться в приют, она снова осмотрелась.

— Здесь всегда так безлюдно? — заметила она, не увидев прохожих или хотя бы бродячих собак.

— Да, — ответила Антонина Павловна. — Эта часть города заброшена. Да и в целом в городе осталось не так много жителей. Сто восемьдесят семь человек, если быть точным.

— Так мало? — удивилась Оля.

Этот город казался ей более внушительным.

Пожилая женщина пожала плечами.

— Видимо, вы не единственная, кто, покинув Устриш, навсегда забыл о нём.

Оля в упор посмотрела на хозяйку приюта.

Внезапно, она услышала звон в ушах, будто в её голове зазвенели десятки колокольчиков. Это состояние было ей знакомо. Так происходило всегда, когда она пыталась что-то вспомнить.

— Извините, — прошептала она, пытаясь справиться с головной болью.

Морщась от боли, Оля остановилась у крыльца. Ей захотелось побыть одной. Продолжать этот разговор она не хотела, напрягать свою память тем более.

— Идёмте быстрей ужинать, — настояла тётка Тоня и, взяв Ольгу под руку, увлекла за собой. — Вот увидите, как только вы съедите сочный кусок мяса, вам сразу станет легче.

Внутреннее помещение столовой было просторным, примерно около десяти столов, вокруг которых стояли стулья и практически все они были свободны. У самого входа возле окна сидел пожилой мужчина. Старик сидел спиной к входу. Он увлечённо читал газету и ни на кого не обращал внимания. Через столик от него сидел Александр, размазывая вилкой картофельное пюре по тарелке. Он делал это медленно и, судя по всему, уже давно. Оля догадалась, что он ждал её.

Она сделала вид, что её это нисколько не смущает и прошла в зал.

— Оленька, выбирайте любой столик, — затараторила хозяйка. — А вот хотя бы и рядом с Александром. Садитесь с ним за один стол, — настояла она, и подтолкнула Ольгу к стулу.

Несмотря на противоречивые чувства, Оля согласилась, выглядеть не вежливой она не хотела. Она села напротив Александра за стол. Этот мужчина не вызывал доверия, но она планировала задержаться в Устрише на две недели и проблемы ей были не нужны. Было бы правильно прояснить сложившуюся ситуацию прямо сейчас.

В зал выбежала рыжеволосая девушка с веснушками на лице и, с нескрываемым любопытством посмотрела на Олю.

— Кочевница? — широко улыбнувшись, спросила она.

— Да, — приветливо улыбнулась в ответ Оля.

— Давненько из «ваших» к нам не заглядывали. Выбирайте, что душеньке угодно: борщ с мясом, картофельное пюре с мясом, рис с мясным рагу, каша перловая с тушенкой.

Пожилой мужчина, услышав разговор женщин, обернулся, и с ног до головы окинул взглядом Ольгу.

— Хых! — притворно прищурив глаза, он посмотрел на Александра и сказал: — Во, даёт девка!

— Я буду рис с мясным рагу.

— Отличный выбор. Сейчас подогрею и принесу.

Оля посмотрела на Александра. Раз уж он не собирался оставлять её в покое, убегать она не видела смысла.

— Вы же не против моей компании?

— Не против, — ответил Александр, и отставил свою тарелку в сторону.

На мгновение он увидел в этой женщине прежнею Олю. Она никогда не боялась препятствий и всегда шла вперёд с высоко поднятой головой, даже если ей было страшно.

Его подозрение, что Ольга дурачит его, усилилось.

Саша почувствовал, как неистовый гнев будоражит его нутро. Оля оставила его четыре года назад в неизвестности. Будь он уверен, что она погибла, это было бы куда лучше, чем не знать вообще ничего. Но нет, она была слишком жестока и расчётлива, чтобы так просто отпустить его. Она заставила его каждый Божий день мучительно переживать. Временами он надеялся, что она жива и с ней всё в порядке. А затем снова терял надежду и отчаянно проклинал себя за то, что позволил ей уехать.

И вот она вернулась, уверенная в своей неприкосновенности. Она сделала всё возможное, чтобы убедить окружающих в своей невиновности. Прикинулась непорочной, несчастной жертвой обстоятельств, чтобы её пожалели и всё ей простили. И она снова намерена выйти сухой из воды, как это делала всегда.

Александр стиснул зубы.

Нет, он больше не позволит ей оставить себя в дураках! И ей придётся, ответить за всю ту боль, что она причинила ему.

Оля окинула взглядом полупустой зал столовой.

— Я смотрю, вы тут совсем заскучали? — с вызовом спросила она, намекая, что выходка Александра в её комнате была от недостатка внимания.

— Вовсе нет. В нашем городе достаточно красивых и одиноких женщин, — совладав с гневом, спокойно ответил он.

Он хотел вызвать в ней ревность. Ведь она всегда была невыносимо ревнива, но увидел лишь усталость в её глазах. На мгновение он усомнился в своих догадках.

«Боже, а ведь так было всегда!» — он усмехнулся в душе.

Стоило Ольге посмотреть на него невинными глазами, и он был готов простить ей всё.

И Саша был готов снова простить, но потом вспомнил четыре года кошмара и, боль и гнев сделали своё тёмное дело. Он возненавидел её, и отступать не собирался.

Оля посмотрела на кулинарную витрину возле кассы. Её манила печёная фасоль в томатном соусе.

Александр проследил за её взглядом.

— Я удивлён, что ты не попросила своё любимое лакомство.

— Лакомство? — спросила Оля.

— Фасоль! — рассмеялся Саша.

Он знал обо всех пристрастиях Ольге лучше, чем она сама.

Оля почувствовала, как по её спине пробежали холодные мурашки. Этот мужчина не на шутку начинал её пугать. Она прищурила глаза и пристально посмотрела на него.

«Нет, не помню!» — вздохнула она.

— И удивлён, почему тебя не беспокоит, что у меня были другие женщины с тех пор, как ты уехала, — он усмехнулся.

Его глаза враждебно заблестели. Он снова заговорил с ней, как со старой знакомой. Ольга не смогла оставаться равнодушной. Её руки невольно задрожали, а тело прошиб озноб. Александр держался слишком уверенно, чтобы придуриваться.

— С меня хватит! — она резко встала из-за стола и хотела уйти, но тут же пожалела об этом.

Александр встал следом. Он крепко схватил её за руку и повлёк за собой. Оля попыталась высвободиться, но разгневанный Александр был сильнее. Он не отпускал её, пока они не оказались наедине в её комнате. Он позволил ей встать возле окна, а сам остался в дверном проёме, закрывая проход.

— У тебя есть ровно минута, — сказал Саша сквозь зубы, — чтобы мне объяснить, как долго ты собираешься дурачить меня?

«Это какой-то кошмар!» — успела подумать Оля.

Её оглушил резкий, пронизывающий гул в ушах. Она пошатнулась и упала в обморок.

Глава 4

Перевернувшись на бок, Оля уютно устроилась под одеялом. Она уже проснулась, но открывать глаза не хотела. Послевкусие приятного сна всё ещё дурманило её ум. Ей снилось, как она блуждает по песчаному берегу реки. Вдоль деревянного причала шелестели на ветру камыши. И, ей казалось, что она не одна здесь. Кто-то родной и близкий стоял у неё за спиной, и от этого на душе было невероятно тепло и спокойно. Она не чувствовала угнетающей пустоты, одиночества, скорби. Этот сон был её потерянным домом, который она искала много лет. И, конечно же, будто нарочно, постоянно ей снился.

И она бы нежилась так всё утро, если бы не заметила стоящего у кровати и наблюдающего за ней Александра. Ещё одна проведённая ночь в кресле испортила ему настроение окончательно. Он смотрел на неё хмурым взглядом. Его лицо за два дня покрылось густой щетиной. Он выглядел помятым и усталым, зловещим, и даже страшным. Он стоял спиной к окну, и поэтому его лицо покрывала тень. Настоящий демон во плоти, посланный, чтобы сделать её пребывание в Устрише невыносимым.

Она продолжала делать вид, что спит, но позволила себе немножко помечтать. Ей захотелось узнать, на что это похоже: совокупиться с отвратительно привлекательным демоном, чувствовать его сильные руки, и адски горячий, длинный, влажный язык. Оля почувствовала, как её тело затрепетало от желания, стоило ей только подумать про этот демонический язык и на что она способен.

Она резко оборвала свои мысли и перешла к более насущным вопросам. Как она оказалась в кровати? Её воспоминания о прошлом вечере обрывались на безжалостном допросе, который ей устроил Александр. Она упала в обморок, и ему ничего не оставалось, как положить её в постель.

Ольга покраснела от смущения. Сама мысль о том, что он перенёс на кровать её бездыханное тело, казалась ей чудовищной. Что ещё он мог сделать, пока она была без чувств?

Она ощупала себя под одеялом. Майка, брюки, всё было на месте. И всё же, он наверняка глазел на неё. Уж её соски он точно хорошо рассмотрел ещё в первый день знакомства. А что ещё он видел этой ночью? Она скинула одеяло и резко села в кровати.

— Вы очаровательны, когда хмуритесь, — заметила Ольга.

Её голос звучал сексуально, мягко, с легкой хрипотой. Было время, когда, одним словом, она могла заставить Александра желать её. И её голос в те минуты звучал, как сейчас. Она была его слабостью. Его наваждением. И больше не казалась ему эгоистичной и злой: она выглядела осторожной.

— И это всё, что ты хочешь мне сказать?

— А вы будете продолжать настаивать на своём?

— Я должен кое-что тебе показать. Приведи себя в порядок, и что там ещё тебе надо сделать, а я тебя пока подожду у входа.

Ольга скользнула на край кровати и встала. Она посмотрела на Александра холодным бесстрастным взглядом:

— Я не знаю, что вы опять себе придумали, но я собираюсь после того, как приведу себя в порядок, сходить в столовую и позавтракать.

Александру стало неловко за вчерашний вечер. Ольга не успела поужинать, и виноват в этом был он.

— Уходите! — грозно попросила она, указав рукой на дверь.

Он видел прошлым вечером её слабость, но сейчас в женщине, которая стояла перед ним, не было ничего слабого. Она выглядела решительной, хладнокровной, смелой. А ведь раньше она всегда использовала обольщение, выпрашивала, надоедала своими просьбами и капризами. Куда исчезли его коварные повадки?

«Чёрт побери её за это!»

Если это притворство, то, как умело она играет. А если нет? Если она, правда, всё забыла и стала совсем другим человеком, хотел он этого?

— Я подожду тебя в столовой, — сказал Саша, — и только попробуй сбежать! — пригрозил он.

Он прошёл мимо неё, не коснувшись, не ощутив её запаха.

«Демон, недотрога!» — съязвила в душе Ольга, продолжая изображать хмурый вид.

Как и всегда в столовой никого не было. Местные если и заезжали сюда, то только на обед или ужин, но завтракать в столовой и в голову никому не приходило.