Бесплатный фрагмент - Сила бронхита

Сила бронхита

Сашка выпил очередную порцию водки и поморщился. Со стуком поставил на стол запотевший стакан. Задержав дыхание, схватил краюху бородинского и шумно втянул воздух, прижав хлеб к дрожащим ноздрям. Откусил шмат сала, который оторвался неровно, и стал вяло жевать, шлёпая по щеке жирной свиной шкуркой. Пить так же, как его отец, принимая горячительное с невозмутимым лицом индейца, он так и не научился.

— Принцесса моя, — жалобно заскулил Сашка, выплюнув, наконец, жилистую кожу и уронил голову к локтям, которыми опирался о столешницу. Потом тяжело вздохнул и закашлялся. Простуда не отпускала уже третий день.

На него накатили воспоминания о безвременно ушедшей Ариэль. Сегодня ровно год, как она исчезла из его жизни, ставшей теперь бессмысленной и пустой. Они встречались недолго и только поженились, как вдруг произошла эта трагическая случайность…

Засаленная газета, на которой Сашка разложил свой нехитрый поминальный ужин, съехала на самый край, рискуя оставить его без сала, сардин в томате и квёлых огурцов. Сашка, не глядя, подтянул её обратно, уронил по дороге стакан и внятно чертыхнулся.

В ту же секунду в открытую форточку, вместе со свежим воздухом мартовского вечера, влетела маленькая женщина. Размером она была не больше таксы. Ловко приземлилась на подоконник и села на край, сложив полупрозрачные крылья за спиной. Спихнув брезгливо носок, который невесть откуда оказался на подоконнике, женщина разгладила на коленях розовое бальное платье и строго посмотрела на Сашку.

«Допился, — подумал он, не сильно удивившись происходящему, — вот и всякие черти теперь мерещатся… давно пора!» Он зажмурился и помотал головой, прогоняя непрошенную гостью. Однако, разлепив покрасневшие глаза, снова увидел её. Сашке стало не по себе.

— Гражданочка, вы… кто вообще?! — хрипло спросил Сашка, не узнав собственного голоса.

Словно не слыша вопроса, женщина молча указала узловатым пальцем на бутылку и неодобрительно покачала головой. Сашка заметил, что гостья выглядела жутковато: морщинистая кожа, дряблая шея, птичий нос и ярко красные напомаженные губы.

«Ну вот, в кои-то веки мне привиделась фея, да ещё и какая-то страхолюдина!» — с горечью подумал Сашка и ущипнул себя за щёку. Получилось не больно, но и гражданка не пропала. Наоборот, она встала, нахмурившись, и топнула ножкой, обутой в белые кожаные башмачки. «Да етить твою, — мысленно взвился Сашка, — будет она мне тут ногами сучить!» Он нагнулся, поднял тапок и запулил в невысокую гражданку.

Мгновенно вспорхнув, она увернулась от летящего стоптанного снаряда и бросилась прямо на Сашку. Он отпрянул и заслонился руками от нападения морщинистого врага. Сашка тут же почувствовал боль в запястье и вскрикнул: перед ним, словно жирная колибри, висела фея и пила кровь из прокушенной руки. Сашка оцепенел: он не мог поверить своим глазам.

— Это чё за ахинея?! — придя в себя взвизгнул он и затряс рукой: фея к тому времени уже насосалась и полетела по направлению к Сашкиной спальне, мягко шурша блестящими крылышками.

Стараясь не упускать её из виду, Сашка схватил газету со стола, мигом свалив еду в кучу и превратив поминки в новогодний утренний стол, и судорожно свернул бумажное оружие в плотный рулон.

«Прибью суку», — думал Сашка, осторожно двигаясь по комнате и держа импровизированную мухобойку высоко над головой. Феи нигде не было. Сашка трижды обошёл свою двухкомнатную хрущёвку, заглядывая везде, где только можно и тыкая газетным свёртком туда, куда заглянуть было неудобно. Кровососка как сквозь землю провалилась.

Сашка настороженно поглядывал на прокушенную руку. Крови не было, и только затянувшиеся ранки напоминали о недавнем нападении. Он вернулся в комнату, кое-как расставил нехитрую закуску, которую уронил, когда в спешке создавал орудие возмездия. Сел и закурил свой любимый «Беломор», привычным жестом выщелкнув из полупустой пачки серую папиросу.

— Курить — здоровью вредить! — проскрипело прямо над ухом, и Сашка шарахнулся со стула, закашлявшись от неожиданности.

— Да ты, я смотрю, совсем зачах, — продолжила фея, усаживаясь на подоконник. — Убиваешь ты себя, Александр, этим никотином.

— Это бронхит, — ответил Сашка и уставился на фею. — А вы кто?!

— Лемурия.

— Это… самка лемура, да?

— Это моё имя, дурень! — женщина гневно посмотрела на испуганного Сашку. — И я эльфийка, а не лемур, — она повернулась боком, прибрала волосы с лица и показала ему остроконечное ухо.

— Я подумал, что вы фея, — Сашка стал потихоньку трезветь. — А откуда знаете, как меня зовут?

— Я всё про тебя знаю! — отрезала Лемурия и кивнула на беломорину, дымившуюся в Сашкиной руке. — И прекрати курить!

Сашка быстро затушил папиросу прямо в сардины, прикрыв место преступления солёным огурцом.

— А почему молчали, когда я вас вначале спрашивал? И вообще, что здесь происходит?! — Сашка криво сел, и под ним громко скрипнул стул.

— Мы не можем говорить по-человечьи, пока не вкусим его крови, — ответила Лемурия и грустно добавила: — Эта способность возникает на короткое время, так что нам надо торопиться.

— А куда мы торопимся?

— Ариэль твою вызволять. Сейчас самое время, — Лемурия схватила недопитую бутылку и быстро отвинтила крышку. — И хватит своё горе заливать! Пора действовать! — с этими словами она быстро присосалась к горлышку и сделала несколько больших глотков.

Сашка поморщился и сунул эльфийке кусок хлеба. Лемурия осторожно понюхала краюху и благодарно откусила кусочек. Водку она пила по-индейски, как Сашкин батя.

— Как… вызволять? Она же того… — Сашка не смог произнести «умерла» вслух.

— Ничего она не того! — Лемурия пощёлкала пальцами, выискивая, чем бы закусить, и, наконец, остановила свой выбор на ломте сала, придавив его, для надёжности, бородинским. — Ты жнаешь, какой шеводня гень? — спросила она набитым ртом.

— Вторник, — ответил Сашка, покосившись на свёрнутую газету «Правда», где кривилась надпись: вторник, 9 марта 1982 года.

— Воть! — Лемурия быстро доедала бутерброд. — У нас ешть только один жавтрашний гень, штобы шправиться ш Мэрлином.

— С Мэрлином Полуэктовичем? — Сашке вдруг показалось, что вся эта фантасмагория превращается в фарс. — А чем вам комендант нашего дома не угодил?

— Дебил, — коротко определив Сашкин диагноз, эльфийка потянулась к водке.

Сашка зло забрал бутылку и вопросительно посмотрел на потеплевшую Лемурию.

— Мэрлин не ваш комендант. Он чародей, — снисходительно ответила эльфийка и мягко вытащила бутылку из Сашкиной руки. — Это он забрал Ариэль, скрыв похищение за вспышкой магического света.

— Она же погибла в автокатастрофе! — Сашка вскочил, сжав кулаки. — Машина взорвалась и…

— Ты видел тело? — спросила Лемурия и отхлебнула из бутылки.

— Мне сказали, что на месте аварии ничего не осталось, — Сашка окончательно протрезвел.

— Ещё бы. Потому что её там не было… хочешь вернуть Ариэль?

— И вы ещё спрашиваете?! Конечно!

— Тогда пошли со мной. У нас есть только завтра.

— А что будет завтра?

— Парад планет.

— И…?

— В этот день Мэрлин будет слаб… почти как человек. Его сила подпитывается из космоса, а 10 марта у Вселенной будут свои заботы. Ей будет не до Мэрлина.

— А если не успеем?

— Следующий полный парад планет будет в 2161 году. Я его застану, а ты — нет. Так что, сейчас или никогда!

— А зачем Мэрлину нужна Ариэль? И почему ты мне помогаешь? — у Сашки от всего этого шла кругом голова.

— Ты здесь совершенно ни при чём. Впрочем… — эльфийка решительно отодвинула от себя опустевшую бутылку. — Без тебя спасти её будет невозможно.

— Ни хрена не понимаю, — пожал плечами Сашка.

— Потом поймёшь… хотя вряд ли тебя это обрадует. Но только ты сможешь вернуть Ариэль к жизни.

— Так чего же мы сидим? — Сашка вскочил и нервно заходил по комнате. — Где этот Мэрлин?

— Нам нужна команда, — Лемурия встала и сладко потянулась. — Потянушечки-порастушечки, — зевнула она и добавила: — Одни не справимся.

— Тогда пошли за командой, — сказал Сашка и решительно подтянул пузыри на коленях трико.

— Оденься поприличнее, — бросила Лемурия, скользнув взглядом по Сашкиной майке-алкоголичке. — Да и я должна привести себя в порядок, иначе в вашем мире мы и шагу не ступим без ненужного внимания, — добавила она и покачнулась.

Сашка метнулся к шкафу, натянул любимые джинсы и вязаный свитер с зелёными оленями на груди — подарок покойной бабушки. Выглянул в окно и добавил к своему гардеробу бейсболку с надписью: «Не бойся, я с тобой!» Когда он уже зашнуровывал кеды в прихожей, в проёме двери нарисовалась Лемурия. Сашка взглянул на неё и сверзился на пол, прямо на задницу, нелепо раскинув ноги в стороны.

Перед ним стояла девушка ослепительной красоты. Предельно короткое платье из красного бархата обтягивало её стройную фигуру в облипку, подчёркивая все впадинки и выпуклости сочного женского тела. Роскошные рыжие волосы обрамляли глянцево-журнальное лицо, в котором угадывались эльфийские черты. У Сашки от локонов и завитушек на голове девушки зарябило в глазах. Завершали образ женщины-вамп красные туфли на ультравысокой шпильке. Непроизвольно глянув на бёдра девушки, Сашка поспешно отвёл глаза: белья на ней не было.

— Ну, как я тебе? — томно протянула Лемурия и приняла такую соблазнительную позу, что Сашка поспешно сдвинул ноги.

— Нормально, — сипло ответил он, подымаясь на ноги и стараясь не смотреть на глубокое декольте: такие сиськи он видел только в «Плейбое».

— Подглядела в твоём журнале, — равнодушно сказала Лемурия, и Сашка густо покраснел. — Думаю, теперь на меня будут меньше обращать внимания, чем с крыльями за спиной, — добавила она и медленно провела руками по бёдрам.

— Ага, — сказал Сашка, чтобы что-нибудь сказать. Он на мгновение забыл, куда они собрались. — Э-э-э… ну что, двинули?

— Да, теперь пора!

— Дамы — вперёд! — Сашка галантно поклонился в декольте, открывая входную дверь и пропуская Лемурию вперёд. Она оказалась выше его на голову.

Девушка прошла в дюйме от Сашки, окутав его ароматом чувственных духов и слегка задев бедром. Наэлектризованный Сашка вышел следом и через некоторое время они шагнули в черноту ночи.

***

Сашка никак не мог понять, как Лемурия может двигаться с такой скоростью, да ещё на шпильках. Он безнадёжно отстал, задыхаясь и кашляя всё чаще и чаще. Наконец он не выдержал:

— Лемурия! — слабо крикнул он в сторону маячившего красного пятна далеко впереди. — Подожди меня!

Через несколько секунд эльфийка вернулась: она даже не запыхалась.

— Я забыла, что ты обычный смертный, — с сожалением сказала она. — Возьми меня за руку, так будет быстрее.

— Я папиросы забыл, — буркнул Сашка и взял в руку узкую прохладную ладонь Лемурии.

Они пошли вперёд и Сашка испуганно смотрел себе под ноги: он совершенно не понимал, как можно передвигаться так быстро. Ему казалось, что тротуар движется им навстречу, как беговая дорожка, а они просто переставляют ноги. Сашка покосился на спутницу. Платье эльфийки при ходьбе обнажало бёдра выше дозволенного, и она постоянно одёргивала его. Хорошо, что прохожих на улице почти не было.

— Куда мы несёмся? — спросил Сашка, удивляясь, что при такой бешеной скорости ему дышится легко и свободно.

— В Московский зоопарк.

— Куда?! — Сашка даже сбился с ноги. — Вообще-то мы в Ленинграде!

— Не важно, где мы, важно — куда нам надо, — ответила Лемурия и прибавила шагу.

— Это шестьсот километров, не меньше! — не унимался Сашка, глядя, как чаще стали мелькать мимо улицы и дома. — А на автомобиле не быстрее будет?

— Заткнись, — сказала эльфийка и распустила крылья.

Сашка вцепился в неё двумя руками: земли под ногами уже не было. Они неслись над домами и деревьями почти в кромешной тьме. Призрачный свет луны, которая изредка выходила из-за туч, придавал развевающимся волосам Лемурии фантастический блеск. Она летела словно в облаке серебристого-жёлтого света, который переливался и играл на её крыльях. Сашка заметил среди локонов девушки изящное человеческое ухо, которое украшала цепочка из искрящихся драгоценных камней. Он посмотрел вниз и перестал шевелить ногами: это было глупо. Потом они поднялись ещё выше и Сашка зажмурился. Так они и летели в безмолвии ночи, думая каждый о своём.

— Очнись, спасатель, мы прибыли, — сказала Лемурия, и Сашка почувствовал, как они мягко опустились на траву. — Чуть руку мне не вывернул, — пожаловалась она.

— Я что, заснул что ли? — Сашка сделал несколько нелепых телодвижений, стараясь размять затёкшие конечности.

— Дрых как сурок в позе сосиски на высоте птичьего полёта, — эльфийка повернулась к решётке, отделяющей вольеры с животными от парковой зоны. — Нам сюда.

— Кто здесь? — спросил Сашка, подходя к кованному ограждению.

— Вервольф, — коротко ответила Лемурия и что-то крикнула в темноту вольера на непонятном языке.

Сашка тут же услышал глухое рычание, доносящиеся словно из-под земли. Он придвинулся поближе к эльфийке и вцепился в прутья решётки. Впереди загорелись два жёлтых глаза и двинулись к ним, окутанные злобным рычанием и хрипами, словно кто-то прочищал горло. Сашка кашлянул в ответ и хотел дать дёру, но Лемурия придержала его коленом, и Сашка остался, поражаясь своей смелости и отваге. В лунный свет, льющийся из-за стены вольера, вплыл невысокого роста волк и, щурясь, посмотрел на непрошенных гостей.

— Тю! Оборотень, называется, — Сашка повеселел. — Пёсик, как тебя звать? Тотошка?

Волк вопросительно посмотрел на Лемурию и та коротко кивнула. В то же мгновение волк закрутился на месте, словно пытался поймать себя за хвост, и стал расти прямо на глазах. Сашка почувствовал, как волосы на его теле встали дыбом. Он был не в силах разжать руки и так и остался стоять, вцепившись в прутья побелевшими костяшками пальцев.

Над ним стоял на задних лапах исполинский зверь, гораздо выше крыши вольера, рядом с которым произошло превращение. Из клыкастой пасти капала слюна и доносился такой низкий рёв, что Сашкино тело завибрировало от звука и ужаса. Оборотень посмотрел на Сашку и тихонько гавкнул. Сашка выпустил нежданчик, но сделал вид, что это не он.

— Познакомься: Тотошка, — сказала Лемурия, улыбнувшись уголками губ, и сделала знак оборотню.

Оборотень тяжело опустился на четыре лапы и завертелся в магическом ритуале. Через несколько секунд перед притихшим Сашкой в клубах пыли стоял неказистый волк со свалявшейся шерстью и подслеповатыми глазами. Эльфийка бросила ему несколько фраз на абракадабрском языке.

— Он пойдёт с нами? — уточнил Сашка, не сводя взгляда с животного.

— Да, его звериная сила пригодится нам в нужный момент, — ответила она, и оборотень кивнул, словно понимал, о чём идёт речь. У него был сонный вид, как будто он не зависал над ними чудовищем всего минуту назад.

— Он не может говорить, потому что… — Сашка выразительно посмотрел на Лемурию.

— Ага. Так это работает.

— Тебе тоже надо э-э-э… вкусить? — Сашка повернулся к волку-оборотню. Тот вежливо кивнул.

— А вот, накося выкуси! — закричал Сашка, просовывая через прутья ограждения победный кукиш.

Оборотень преобразился в мгновение ока — его сонливость как рукой сняло. Он пружинисто вскочил и бросился к Сашкиному кукишу, словно это было последнее лакомство на Земле. Кукишист не успел опомниться, как его запястье пронзила острая боль: волк с жадностью лакал кровь, струящуюся из раны, которая постепенно затягивалась на глазах.

— Да вы вообще тут все озверели! — Сашка выдернул руку и для верности сунул её за спину. — Это что ещё за каннибализм?! Нам разве говорящей феи недостаточно? Зачем ещё оборотню этот навык? О чём он собирается поведать миру?

— Слышь, баклан, не бухти, — оборотень счастливо облизывался. — У нас тут баба вертухай, а ты больше похож на зашквар. Молчи, пока не форшманулся.

Сашка отшатнулся от решётки и в ужасе посмотрел на Лемурию:

— Это что сейчас было? — прошептал он. — Это он с кем так разговаривает?

— Это не каннибализм, а обмен внутренней энергией, — ответила Лемурия. — А я тебе не баба! — добавила она, возвысив голос, и бросила стальной взгляд на враз присмиревшего оборотня. Затем снова повернулась к Сашке. — Поверь, так будет лучше. Немые помощники нам ни к чему.

— Можно я буду называть тебя Мурка? — сказал оборотень голосом альфонса, ощупывая Лемурию похабным взглядом.

— Пасть порву, — спокойно ответила эльфийка и неуловимым жестом превратила его в человека.

Оборотень оказался высоким господином в смокинге на босу ногу. Он тут же бельмондой перемахнул через кованое ограждение и шагнул к Лемурии. Протянул руки и сжал сочные груди девушки, эффектно подчёркнутые соблазнительным платьем.

— Убери грабки, локш потянешь, — устало произнесла Лемурия и сверкнула взглядом.

Господин как-то весь сник и стал ниже ростом.

— Обувку бы мне, — буркнул он и заискивающе уставился на эльфийку.

— Хлебало завали, я кому сказала! Будешь говорить, когда тебя спросят.

Лемурия щёлкнула пальцами, и через мгновение чёрные лакированные туфли с белыми гамашами украсили когда-то жилистые лапы оборотня. Он восторженно хрюкнул и лихо отбил короткую чечётку. Сашка переводил взгляд с одной на другого и был в ужасе от происходящего.

Лемурия пошла вперёд, вихляя бёдрами, и её тут же нагнал смокинг, галантно подхватив под ручку, не спуская взгляда с полуобнажённой груди, вздрагивающей при каждом шаге прелестницы.

— Как звать-то тебя, страстотерпец? — спросил Сашка, держась от магических существ на почтительном расстоянии.

— Бонд. Джеймс Бонд, — бросил господин в смокинге, не оборачиваясь, и собачьим движением быстро почесал рукой за ухом.

— Его зовут Космодемьян, — повернувшись, сказала Лемурия. — Но откликается и на Демьяна. Да и на Космо тоже.

— Откликается на Космо. Охереть, — пробормотал Сашка, быстро семеня сзади сладкой парочки, которая двигалась вперёд неестественно быстро. — А теперь куда? За принцессой?

— Нет. Нам нужен ещё один человек, — сказала Лемурия. — Да не мельтеши ты, рядом иди.

— Вы быстро ходите, — Сашка стал кашлять и задыхаться. — Кто ещё нужен? Какой-нибудь упырь?

— Гном, — коротко ответила эльфийка и звонко дала по рукам Космодемьяну, который, под шумок, пощупал упругий лемуристый зад.

— А гном зачем? — Сашка поравнялся с эльфийкой и схватил её свободную руку, выровняв скорость. — Вы ещё хоббита позовите…

— Цыц, малявка! — Космо строго глянул на Сашку поверх рыжих кудрей Лемурии. — Твоё место у параши.

— Мальчики, не ссорьтесь, — мягко сказала эльфийка и наступила Космо на ногу каблуком. — Вы все нужны и дороги команде, и для каждого из вас наступит своё время, когда… правда, Тотошка? — не договорила она и потрепала по короткостриженому загривку господина в смокинге.

— Век волка не видать! — прошипел смокинг, прыгая на одной ноге.

— Вот и славно, — Лемурия прищурилась. — А теперь — в центр! На Большую Садовую!

— Это в Москве? — уточнил Сашка.

— Ага, — ответила эльфийка и подхватила компаньонов под руки.

— Как-то подозрительно, что гном оказался там же, где и оборотень — в Москве! — Сашка с недоверием посмотрел на эльфийку.

— Ничего подозрительного: Москва просто кишит гномами, а уж оборотней тут — пруд пруди! — Лемурия нагнулась к Сашке, положив грудь ему на плечо и прошептала: — тем более, один из них мне должен.

Троица убыстрилась с нечеловеческой скоростью и вскоре пропала вдали.

***

Лемурия притормозила около старинного особняка, скрывавшего своё прошлое и настоящее в глубине древних улочек Москвы. Войдя в широкий и гулкий подъезд, компания поднялась на третий этаж, и эльфийка изобразила на зелёной массивной двери сложный дробный перестук. С минуту была тишина, потом заскрежетали и защёлкали многочисленные засовы, и дверь, наконец, отворилась.

Сашка с удивлением рассматривал хозяина квартиры, появившегося на пороге с канделябром в руках, в котором горела настоящая свеча. В колеблющемся свете он разглядел человека невысокого роста с окладистой седой бородой и густыми усами. Если бы не ночной колпак и короткая пижамная сорочка кремового цвета, кургузо торчащая на его обширном животе, можно было подумать, что перед ними Санта Клаус, забывший про парикмахерскую и приличия. На вид ему было не меньше ста.

— Мастер Шпакенштирст, — Лемурия склонила голову и приложила руку к груди, а Космодемьян почтительно встал на одно колено. — Прошу простить наше вторжение, да продлятся годы твои! Да будет вселенная твоей мудрости безгранична, а путь к всемирному богатству овеян…

— И вам не хворать, — перебил гном и посторонился. — Так и будете вечно стоять на сквозняке, чтоб ви были все здоровы, или пройдёте уже вовнутрь? — ворчливо добавил он.

Компания гуськом просочилась в квартиру и замерла в безразмерной прихожей, вежливо ожидая, пока гном не запрёт все дверные замки и засовы.

— Муря, иди уже на кухню и сделай себе чай без сахара, и прохвостов своих забирай! — гном направил канделябр на Лемурию и присвистнул: — Нет, вы только посмотрите, какая у неё тазобедренная композиция!

Лемурия одёрнула платье и пошла по коридору, покачивая бёдрами, зная, что на неё смотрят три пары глаз. Люди и нелюди двинулись за ней и затем расположились на уютной кухне Мастера Шпакенштирста. Эльфийка хлопотала за столом, а гном достал с дальней полки маленькую баночку наполовину съеденного варенья, потом подумал и убрал сладости обратно.

— Так что ви хочете от меня в столь поздний час? — гном обвёл всех пронзительным взглядом и добавил, глядя Лемурии в декольте: — Только из-за тебя, милочка, я готов послушать за вашу просьбу.

— Мы отправляемся к Мэрлину, и вполне возможно, что потребуется твоё искусство торговаться и… — Лемурия запнулась и добавила с придыханием, наклонившись поближе к Шпакенштирсту: — И возможно придётся заплатить. Или откупиться.

— Муря, я тебя уважаю, хотя уже забыл за что, — гном не сводил взгляда с прелестей эльфийки. — Но ви только посмотрите на эту патриотку за мой счёт! А я таки буду иметь свой маленький гешефт?

— Ты можешь забрать всю коллекцию Мэрлина, — Лемурия покосилась на Сашку. — Нам нужна только Ариэль.

— Это моя жена, — встрял Сашка и тут же пожалел об этом: гном сердито посмотрел на него.

— Евонная жена умерла, — неожиданно поддакнул Космодемьян и втянул голову в плечи.

— Её Мэрлин забрал, — уточнила Лемурия и взяла Шпакенштирста за морщинистую кисть. — Я очень переживаю, чтобы мы не опоздали: у меня прямо сердце выскакивает! — с этими словами она прижала руку гнома к своей груди, — чувствуешь?

— Ой, не делай мине беременную голову! — поморщился гном, но руку не убрал. — И не надо меня уговаривать, я и так соглашусь. Коллекция Мэрлина! — гном зацокал языком. — Это же чёрт знает, что такое!

— Надо только взять с собой побольше бабла! — ляпнул оборотень и его глаза сверкнули нехорошим огнём.

— Ой, вэй зе мир! Как вам это нравится? — гном наконец убрал руку с груди Лемурии и встал в позу кастрюли. — Я пошёл собираться. Дайте десять минут, и ви меня не узнаете!

Шпакенштирст прошлёпал к громадному сейфу, который занимал добрую половину квартиры и открыл его маленьким ключиком, висевшим у него на груди. Войдя в хранилище, гном достал из ящика чековую книжку, завернутую в пергамент, затем в газетку, и только потом уже, в перетянутый резинкой, мытый целлофановый пакет. Заперев должным образом святая святых, он пошёл одеваться и собираться.

— Хорошо, что Шпакенс… Шпакер… Мастер гном уже сам по себе говорит, — сказал Сашка, прихлёбывая холодный чай без сахара и заварки. — И ему не нужно пить ничью кровь.

— Шпакенштирст за свою жизнь выпил столько крови должников, что ему хватит да скончания веков, — ответила Лемурия, тревожно глядя в окно: на улице уже занимался рассвет.

— Где сейчас Мэрлин? — голос гнома донёсся из недр квартиры.

— В Лондоне! Позаботься, кстати, о транспорте, Мастер Шпакенштирст! — крикнула Лемурия и встала, поправив платье. — Пора в дорогу, друзья: начался парад планет!

— Мы что же, в Англию полетим?! — опешил Сашка, тоже поднимаясь с места.

— В натуре, фраер, — Космодемьян вылез из-за стола. — Смотри, по дороге фанеру с зелёными оленями не сломай.

На пороге кухни появился Мастер Шпакенштирст. На нём были новый лапсердак и хромовые сапоги, на голове канотье, а в руке небольшая пёстрая коробочка, перевязанная крест-накрест ярким бантиком. Гном был похож на купца первой гильдии, собравшегося на ярмарку.

— Вы идёте, слава богу, или остаётесь, не дай бог? — спросил гном.

— Мы идём, — ответила за всех Лемурия и двинулась за гномом. — Спасибо тебе за помощь, Мастер Шпакенштирст. Будем в расчёте.

— Вот малахольная, — пробурчал гном не оборачиваясь, — ты думаешь, что всё уже таки да, так ещё нет!

Они вышли в сереющее утро и взялись за руки: гному и оборотню досталась эльфийка, а Сашке — древняя кисть Шпакенштирста. Он же всучил Сашке коробочку, которая оказалась на удивление тяжёлой.

— Смотри, не урони его! — напутствовал гном.

— Кого его? — спросил Сашка, покосившись на коробку: в ней что-то возилось и шуршало.

— Давай, Муря, неси нас на Николо-Архангельское кладбище, — пожевав губами, сказал гном, не обращая внимания на Сашкин вопрос. — Там сейчас меньше всего любопытных глаз, оттуда сразу в Англию стартанём… да не беги ты, как паровоз, а то, не дай Бог, я догоню свой инфаркт!

— Зачем нам на кладбище? — струхнул Сашка и попытался вырвать руку у гнома. — А почему не сразу в Англию?

— Я вам не ломовая лошадь, — Лемурия хмуро посмотрела на Сашку. — До кладбища, может, я вас и допру, а до Англии — категорически не ручаюсь.

— Что значит «может»? — запаниковал Сашка, но компания уже двинулась по пустынной улице, постепенно набирая скорость и скрылась за ближайшим поворотом, приближая внезапное приключение к долгожданной развязке.

***

Это был какой-то безумный полубег-полуполёт, Сашку несколько раз мутило по дороге. При свете дня такое перемещение выглядело более жутким, чем ночью: Сашка видел по мельканию домов, с какой скоростью они неслись, и ему было не по себе. Отчаянно хотелось курить, но он терпел.

Лемурия сбавила обороты уже на территории кладбища — на широкой аллее, выложенной тротуарной плиткой. Вокруг не было ни души. Чахлый газон по сторонам дороги уже кое-где зеленел, и Сашка отбежал полить траву к ближайшему фонарному столбу, предусмотрительно вернув подозрительную коробку её низкорослому владельцу.

— А что это за дом? — спросил он, вернувшись в компанию и показывая на приземистое здание, к которому вела длинная аллея.

— Мне таки стыдно ходить с вами по одной Москве! Это крематорий! — ответил гном и дёрнул за тесёмки, которыми была перевязана коробка. — Вот наш транспорт до Лондона! — торжественно провозгласил он и снял картонную крышку.

Коробка мелко задрожала, будто её поскребли изнутри, и на поверхности показалась маленькая голова ящерицы. Она была покрыта зазубренными пластинами, которые уходили дальше, в невидимую зону.

— Ха! Да это же поясохвост! — воскликнул Сашка. — Я таких ящерок по телевизору видел, в передаче «В мире животных»!

— Таких ты не видел, — заметила Лемурия и посмотрела на крематорий, приставив руку ко лбу козырьком. — Думаю, что аллеи для разбега должно хватить, — добавила она.

— Мы, что, на нём полетим? — засмеялся Сашка. — Вот на этой карапулечке?

Он подошёл к Шпакенштирсту и протянул руку, чтобы погладить ящерку. Поясохвост ничтоже сумняшеся тут же впился в мякоть Сашкиной кисти и повис на руке чешуйчатой гроздью, свернувшись в клубок.

— Мля! — вскрикнул Сашка и затряс рукой, но гадина не отцеплялась, цепко держась маленькими острыми зубами.

— Эй, чушкан, ты думал — в сказку попал? — к Сашке вразвалочку подошёл Космодемьян, осторожно разжал челюсти ящерки и положил её на землю. — Знай мою добрость. Должен будешь.

Сашка с изумлением осматривал мелкие ранки на руке, которые затягивались буквально на глазах. Боль от укуса ушла так же внезапно, как появилась.

— Ну давай, скажи теперь что-нибудь, — обиженно буркнул Сашка, потирая раненую руку. — Не зря же куснул меня, гадская рептилия!

Поясохвост поднял голову и посмотрел на Сашку мудрыми глазами.

— В крови твоей намешано немало чувствую я мой временный друг, — густым басом выдала ящерка и подняла маленькую лапку к небу: — сейчас лететь должны мы опасно промедление!

— Всем отойти! — вдруг крикнула Лемурия и, придерживая подол, побежала в сторону газона.

— А что случи… — начал было Сашка и тут заметил, что ящерка завертелась на месте, как веретено.

Все бросились наутёк, Сашка бежал последним, испуганно оборачиваясь через плечо. В том месте, где начал своё магическое превращение поясохвост, заклубилась чёрная туча, изредка разрываемая фиолетовыми молниями и голубыми электрическими разрядами. Зрелище было настолько захватывающим, что Сашка остановился, забыв, что нужно бежать. К нему рванул Космодемьян и с рёвом сшиб его с ног.

— Лежи, дурень, пока в воронку не засосало! — крикнула Лемурия, пригибаясь к земле.

Гном, зажмурившись, лежал ничком на траве, прижимая к груди заветный целлофановый пакет с чековой книжкой. Все замерли, заворожённые фантастическим зрелищем. Постепенно туча рассеялась.

На её месте стоял исполинский дракон.

Частокол острых пластин на спине с коричнево-зелёным отливом переходил на желтоватую грудь, покрытую жёсткой чешуёй. Дракон расправил кожистые крылья и захлопал ими. Сашка инстинктивно пригнулся: их размах был огромен. Ящер вытянул шею, раскрыл пасть и дохнул струёй пламени в сторону приземистого здания. Сразу запахло палёной курицей.

— Ну вот, ещё один крематорий, — Лемурия поднялась на ноги и отряхнулась. — Только летающий. Похоже, сжёг кого-то ненароком.

— Судя по представлению, настройка всех систем завершена, — пробормотал Сашка, тоже поднимаясь с травы.

Все отряхивались и приводили себя в порядок, с осторожностью подходя к дракону.

— Не знает пока Мэрлин сейчас уже лететь нужно, — пробасил дракон, и тембр его голоса звучал теперь вполне уместно.

— Может быть, вы как-нибудь справитесь без меня? — Сашка испуганно смотрел вверх, на возвышавшегося ящера, от которого шло жаркое марево. — Я-то вам зачем? — малодушно добавил он.

— У каждого из нас своя роль в этой миссии, — сказала Лемурия, подходя к Сашке. — Потому что у каждого есть сила, недоступная другим, — она обвела взглядом притихшую компанию, впечатлённую размерами рептилии и продолжала: — Космодемьян силён, как оборотень и отважен, как волк: мы с ним под надёжной защитой.

— Ну дык, ясен пень! — Космо приосанился, выпятив грудь, и одёрнул смокинг, который давно уже потерял парадный лоск.

— Мастер Шпакенштирст — это хитрый ум и немалые средства: ведь мы не знаем, что нам больше поможет вызволить Ариэль из плена — сила или деньги. Я владею магией и… — эльфийка замешкалась. — И я главное заинтересованное лицо, собравшее всех.

— А я? Чем владею я? — жалобно спросил Сашка, всё ещё пребывая в приступе трусости и слабоволия.

— У тебя есть самая главная сила, — мягко сказала Лемурия, и её глаза впервые потеплели. — Вот здесь, — добавила она и прикоснулась к Сашкиной груди.

— Эм… сила бронхита? — Сашка вежливо кашлянул.

— Ага. Прибудем на место и обкашляем это дело! — Космодемьян сплюнул сквозь зубы и недобро посмотрел на Сашку.

— Дурень ты, — беззлобно сказала Лемурия. — Полетели уже, а то я тебя снова укушу!

— И я тоже! — пророкотал дракон над Сашкиным ухом, и он со страху чуть не взлетел самостоятельно.

— Раз вы все считаете, что моё присутствие необходимо… — начал было Сашка, но его оборвал гном:

— Ну так ви будете лететь, или мине забыть вас навсегда?

— Простите мне минутную слабость, — грустно улыбнулся Сашка и шагнул к дракону.

— Я нисколько в тебе не сомневалась, — сказала Лемурия и кивнула остальным.

— От винта! — заорал Космодемьян и выдал замысловатое па.

Ящер опустил голову к земле, и диковинная компания устроилась у него на спине с тем максимальным удобством, который позволяет средней комфортабельности дракон. Сашка уселся между двух плотных пластин и вцепился в третью, торчащую перед ним. Дракон был горячий и шершавый на ощупь. Остальные сидели рядом, кто как закрепившись на спине рептилии.

Дракон вырулил к началу дороги, вытянул голову вперёд, распахнул кожистые крылья и тяжело побежал по аллее в направлении крематория, словно по взлётно-посадочной полосе. «Только бы не врезался в дом», — думал Сашка, тревожно глядя вперёд. Когда до здания осталось пару десятков метров, Сашка зажмурился и вжался в спину ящера.

— Йо-ху-у! — вдруг завопил Космодемьян, и Сашка почувствовал, что они летят.

Он осторожно открыл глаза и замер в восхищении: город остался далеко внизу, а дракон продолжал стремительно набирать высоту.

***

Томас Теодор Меррилин или Мэрлин, как его знали жители Средиземья, сын богатого аристократа и чародей; владелец потрясающей коллекции криптидов, насчитывающей более пяти тысяч экземпляров фауны и флоры, большинство из которых неизвестны современной науке; собиратель древних манускриптов, документов, фотографий и дневников; обладатель чучел и скелетов поразительных существ, явившихся то ли с других планет, то ли из иных измерений, лежал на кровати с альковом в своём Лондонском особняке и тихо стонал: его настигла инфлюэнция.

Как ни старался Мэрлин обезопасить себя в такой тяжёлый день, когда сама Вселенная словно отворачивается от тебя, какой-то вирус всё же достал его, проник в его плоть и кровь и заставил постанывать самым неприличным образом. Магу и чародею не пристало вести себя столь по-человечески, но экономка покинула его неделю назад по причине болезни своей дочери, и Мэрлину не перед кем было держать своё реноме — вот он и стонал, приложив носовой платок, размером с небольшую скатерть, к разбухшему носу.

В дверь осторожно постучали, и Мэрлин замер: он совершенно не ждал гостей. Попытался сконцентрироваться, чтобы разглядеть через стены незваного посетителя, но обречённо махнул рукой и, кряхтя, встал с кровати.

— Кому я понадобился? — пробормотал чародей, и даже в этой болезненной гнусавости угадывалось его величие и великолепие.

Кутаясь в парчовый малиновый халат, Мэрлин прошаркал в гостевую прихожую и негромко крикнул, стоя перед входной дверью:

— Внемлю!

За дверью послышалось шуршание, короткая перебранка и глухой удар. Через мгновение перепуганный голос пискнул:

— Телеграмма!

«От кого бы это?» — пожал плечами Мэрлин и зашумел открываемыми засовами массивной двери. За ней оказалась разношёрстная компания, состоящая из ослепительной красотки, потрёпанного господина в смокинге, деда и перепуганного парня в зелёном свитере, потирающего зад. Бородатый дед быстро спрятал за спину пёструю коробку и смело покосился на девичье декольте.

Мэрлин прищурился, потом водрузил себе на нос пенсне, которое захватил по дороге со стола, и довольно улыбнулся.

— Лемурия, душа моя, вы опять взялись за старое! — Мэрлин кивнул девушке и добавил: — Но на этот раз вы упакованы необычайно! Лично я экзальтирован вашей инвенцией! Браво, душенька! Вы просто радуете глаз нашего старого гнома, не так ли, Мастер Шпакенштирст?

С этими словами Мэрлин громко высморкался в свою скатерть-платок.

— Простудилися? — участливо спросил человек в смокинге и незаметно встал позади гнома.

— Космодемьян, вам-то, сударь, какая печаль? — добродушно ответил Мэрлин и повернулся к зелёным оленям. — Милейший, я не узнаю вас в гриме!

— Александр, — представился Сашка и замолчал.

— Так вы пришли за Ариэль? — спросил Мэрлин, глядя на Лемурию пронзительным взглядом: простуды словно не бывало. Лемурия не ответила и коротко кивнула.

— Перестаньте мокнуть носом и впускайте уже в дом! — сухо сказал гном. — Сколько можно держать нас пешком в парадной?

— Проходите, господа и дамы, — Мэрлин посторонился. — Однако, не ждал вас так скоро, да и не рад совсем вашему визиту. — И добавил фразу, от которой у Александра всё внутри оборвалось: — Признаться, мне надоело вас всё время убивать.

Компания тихо прошла в обширную прихожую, и не успел Мэрлин запереть дверь, как всё пошло не так, как предполагалось. Космодемьян вдруг завертелся волчком, и через мгновение исполинский оборотень заполнил собой добрую половину пространства прихожей. Он зарычал и двинулся на Мэрлина.

— Голубчик, не утруждайте себя в поисках преференций. — Мэрлин коротко крутанулся на месте и превратился в рыцаря в сверкающих доспехах. — Я с удовольствием уничтожу вас снова! — Его голос, доносившийся из шлема, инкрустированного камнями, звучал уверенно и глухо.

Лемурия топнула ногой и взвилась вверх в своём волшебном образе. Эльфийка стремительно облетела рыцаря, занёсшего меч для удара, и тут же из-под его доспехов повалил фиолетовый дым. Мэрлин пошатнулся и обрушил меч в дюйме от Космодемьяна, срезав клок шерсти с его тела. Оборотень бросился на чародея и чуть не сбил с ног, но Мэрлин стоял как скала. Он сделал пальцами замысловатый жест, стальная перчатка звякнула, и шкура оборотня загорелась. Космодемьян завыл от боли и стал кататься по дубовому паркету, оставляя на нём тёмные подпалины. Завоняло жареной плотью.

— Лемурия! Что нужно делать? — закричал Александр, вжимаясь от ужаса в стену. — Где Ариэль?!

Эльфийка неопределённо махнула рукой и зло посмотрела на растерявшегося Сашку. Потом круто развернулась в воздухе и снова бросилась на Мэрлина.

— Она не ответит! — крикнул гном и побежал вглубь апартаментов чародея. — За мной, молодой человек, если хотите, чтобы этот путь-таки мы проделали не напрасно!

— А почему не ответит? — спросил Сашка, догоняя Мастера гнома.

— Ой вэй, не надо делать удивленных движений! — Шпакенштирст не сбавлял шаг, прекрасно ориентируясь в чужом доме. — Просто закончилось действие вашей крови, — быстро добавил он и свернул к лестнице, ведущей вниз.

— А если… ещё раз укусить?

— Не сработает, — гном на минуту остановился. — Больше на человеческом языке она не заговорит, пока не укусит кого-нибудь другого, чтоб он был здоров. Но понимать её сможет только укушенный, а не вы. — Он побежал по ступеням вниз и крикнул через плечо: — Это таки сейчас не самое главное! Спасите Ариэль, пока не поздно!

Из глубины дома донеслись жуткие крики, Сашка втянул голову в плечи и бросился за Мастером гномом вниз. Они неслись по сумрачному подземному коридору, уставленному деревянными ящиками, картонными коробками, статуями неизвестных людей и чучелами таких чудовищных животных, что Сашка, пробегая мимо некоторых из них, зажмуривался от страха.

Шпакенштирст уверенно двигался почти в полной темноте, словно знал, куда нужно идти.

— Откуда вы знаете, где Ариэль? — спросил Сашка на бегу, кашляя и задыхаясь в очередной раз за время этого удивительного путешествия.

— Не кидайте брови на лоб, молодой человек! Это магия, — сказал Мастер гном, словно это всё объясняло. — А вам пора бросить курить, а то не добежите до своей любви.

— А далеко ещё? — сдавленно спросил Сашка, прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху.

— Уже, — ответил гном и внезапно остановился.

Сашка глянул туда, где стоял Шпакенштирст, и обомлел.

В золотом гробу, прислонённом к стене, стояла высохшая мумия. Её глазницы ввалились внутрь, жёлтая кожа пожухлым пергаментом обтягивала острые скулы и челюсти, словно раскрытые в последнем крике. Потускневшее платье ещё несло отпечаток роскоши, но больше всего бросались в глаза пышные волосы, обрамляющие смертельный оскал: они совершенно не изменились. Страшный истукан замер, прижав костлявые руки к груди, словно держался из последних сил, так и не отдав никому своё сердце.

Сашка содрогнулся: это была Ариэль.

***

— Ну идите уже, шо ви мне сердце рвете! — гном попятился, уступая Сашке место перед гробом.

— А что я должен делать? — шёпотом спросил Сашка, боясь, что мумия его услышит и накостыляет за незнание основ реанимации.

— Тут я вам не советчик, — ответил гном и отвернулся. — Делайте что-нибудь: у нас осталось не так много времени. Если оно вообще осталось…

Сашка шагнул к мумии и осторожно прикоснулся пальцем к впалой щеке. Кожа была сухой и холодной на ощупь. Тысячи мыслей пронеслись в Сашкиной голове и отчаяние наполнило его душу: он не знал, что от него требуется. Или знал?

Решившись, Сашка откашлялся и, зажмурившись, прикоснулся губами к развороченному оскалу. Пахнуло сандаловым маслом, и Сашка торопливо прервал свой шершавый поцелуй. Он отпрянул от мумии и тревожно посмотрел в её мёртвые глазницы. Ничего не произошло. Совсем.

Сашка заскулил. Он вдруг вспомнил, как они ласкались на сеновале в деревне, и Ариэль пахла не сандалом, как сейчас, а свежескошенным сеном и утренней зарёй. Её поцелуи были такими сладкими, такими чувственными… Тоска накрыла его, щемящей болью отозвавшись где-то в груди, Сашка наклонился и обнял сухое воплощение его потерянного счастья.

— Принцесса моя, — прошептал он бескровными губами и припал к ней настоящим поцелуем, полным нежности и любви.

Прошла целая минута вечности. Сашка не отрывался от Ариэль, витая в своём мире грёз, то ли пытаясь оживить любимую, то ли прощаясь с ней навсегда. И не замечал, как стали наполняться жизнью её чресла, как возвращалась плоть, как розовела кожа, как дрогнула и задышала грудь, как забилось её горячее сердце.

— Любимый мой, — прошептала Ариэль, на мгновение оторвавшись от его губ. — Я знала, что ты найдёшь меня! — и ответила на поцелуй.

Сашка, онемевший от счастья, не выпускал из рук любимую, словно боясь, что она пропадёт, растает в сумрачном подвале чародея.

— Я не сильно умею сказать, но хочу, — проговорил гном. — Ви таки молодцы! Но не пора ли таки нам убраться отсюда подобру-поздорову?

Сашка не помнил, как они дошли до чародея: он не спускал влюблённых глаз со своей счастливой жены, держа её за руку…

Мэрлин полулежал на паркете в своём парчовом халате, прислонившись к Космодемьяну. Голова Мэрлина свешивалась под неестественным углом, а оборотень окровавленной пастью держал его за горло. Помятая, но гордая эльфийка, сидевшая на кресле, устало подняла голову и посмотрела на Ариэль. Их взгляды встретились.

— Мама! — прошептала Ариэль и бросилась к ней навстречу.

Сашка ошарашенно смотрел, как его жена, легко оттолкнувшись от пола, вспорхнула маленькой прелестницей и завертелась в воздухе с Лемурией в радужном танце. Две пары серебристых крыльев словно звенели в унисон.

— Мама?! — изумился Сашка и сполз по стеночке на пол.

— Таки да, — кивнул гном и достал целлофановый пакет с чековой книжкой. — Лемурия — эльфийская королева, а твоя Ариэль — принцесса эльфийского королевства. Ты разве не знал об этом?

— Таки нет, — в тон ему ответил Сашка и заулыбался. — Значит, я не напрасно называл её принцессой?

— Пока вы тут целуете друг друга в пупок, мне нужно закончить то, для чего, собственно, я тут собрался, — сухо заметил гном и повернулся к оборотню. — Оно ещё живо?

Вместо ответа Мэрлин захрипел и приподнял голову. Взгляд его был подёрнут свинцовой плёнкой.

— Дружище, да не будет тебе в тягость… — сипло сказал Мэрлин, и Космодемьян отпустил его горло.

Чародей сел и потёр шею. Потом посмотрел на окровавленную руку и спокойно вытер её о малиновый халат.

— Вижу, вы забрали Ариэль, — тихо сказал Мэрлин, глядя на счастливого Сашку, у которого на коленях уютно устроились две царственные особы. — Значит, Эльфийское королевство мне теперь не принадлежит.

— Щоб вы так жили, как прибедняетесь! — гном раскрыл чековую. — Скажите, почём стоит Ваш подвал с сокровищами? Мне обещали между здесь полный гешефт.

— Ваши слова, уважаемый, бурлеск чистой воды. Равно как и вы — акциденция древности, — Мэрлин тяжело поднялся на ноги и добавил: — Нет.

— Почему нет, когда да? — Гном сделал знак оборотню, и тот угрожающе зарычал.

— Я недосягаем для ваших дерзновенных аргументов и дедукций, но… — Мэрлин с опаской посмотрел на оборотня и повернулся к гному. — Ох, и плутоват же ты, шельма!

Сашка перестал вслушиваться в бормотание двух магических существ, которые всецело погрузились в цифры и расчёты под неусыпным контролем Космодемьяна. Сашка влюблённо смотрел на двух эльфиек, старую и молодую, которые ворковали между собой на птичьем языке. Он ни черта не понимал. Наконец, все договорённости были достигнуты, и Мэрлин поплёлся вглубь дома восстанавливать своё здоровье и подсчитывать убытки.

Не успел Сашка опомниться, как Ариэль щёлкнула пальцами, и все вмиг очутились на берегу какого-то моря. Ветер пошевелил Сашкины волосы и ему стало… хорошо.

Шпакенштирст уселся прямо на песок и углубился в расчёты, делая пометки в маленьком блокнотике и улыбаясь в усы. Космодемьян уже в образе человеческом приводил в порядок свой смокинг, а Лемурия настороженно смотрела на Сашку.

— Странно, что ты можешь говорить, а твоя мама — нет! — весело сказал Сашка. — Щёлк! И мы на месте, а не тащимся гуртом с неприличной скоростью…

— Мама на пенсии, а я — царствующая принцесса, и у меня есть свои привилегии, — ответила Ариэль, отводя глаза.

— Раз так, принцесса моя, может пойдём уже домой? — сказал Сашка и подмигнул: — Как-нибудь доберёмся с твоей помощью.

Ариэль взглянула на него с такой болью, что у Сашки остановилось сердце.

— Мне нельзя с тобой, любимый, — глаза Ариэль были полны отчаяния и слёз. — Мама не справится с королевством без меня. Меня и так не было больше года, и пора приводить королевство в порядок. Я влюбилась в тебя и сбежала, а теперь… я должна вернуться.

— А… мне с тобой? — упавшим голосом прошептал Сашка.

— Тебе нельзя со мной, — еле слышно ответила Ариэль. — У нас волшебное королевство, а ты — простой смертный… — по её лицу побежали слёзы. — Даже если бы ты смог проникнуть к нам, ты всё равно не стал бы моим мужем: ты не королевской крови…

Сашка замер и посмотрел на Ариэль странным взглядом. Потом вдруг стал вертеться на месте, разбрызгивая песок, летящий из-под ног во все стороны. Вокруг него сгустились тучи, и с ясного неба ударила молния в песочную круговерть.

Когда всё рассеялось, на берегу моря стояло странное существо: приземистый, не больше таксы, дракон с вытянутыми эльфийскими ушами и телом, покрытым волчьей шерстью. Расправив кожистые крылья и помахав ими в воздухе, Сашка повернул к Ариэль изумлённое человеческое лицо.

— Охереть не встать, — сказала Лемурия, и Сашка понял её с полуслова.

— Его-таки покусали все, кому не лень, — гном оторвался от расчётов и посмотрел на остолбеневших эльфиек. — Теперь это такой суржик, что ему прямая дорога в ваше волшебное королевство.

— Любимый! — завизжала Ариэль и бросилась на шею волосатому мутанту. — Мой ласковый и нежный зверь, — проворковала она и звонко чмокнула Сашку в губы, — у тебя теперь королевская кровь, значит…

— Ничего это не значит, — с болью в сердце перебила Лемурия свою дочь. — Разве ты забыла, что, помимо королевской крови, принц должен быть богат? А чем богат твой Сашка? Сардинами в томате?

Ариэль отпустила любимого и с тоской посмотрела на мать.

— Погодите! — Сашка так разволновался, что не знал, к кому обращаться. — Я люблю тебя, принцесса! Лемурия, я люблю её, слышите?! Я заработаю! Я… я… возьму ипотеку!

— Богатство должно быть не социалистическим, а волшебным, — грустно ответила Лемурия. — Вот если бы ты укусил какого-нибудь…

Ни слова не говоря, гном вскочил на ноги и быстро побежал, как подорванный, по берегу неизвестного моря.

Первой зашлась от хохота Ариэль. Космодемьян тоже повалился на песок, давясь от смеха и не обращая внимания на только что вычищенный смокинг. Лемурия, рискуя поломать свои крылья, каталась по песку, икая и захлёбываясь.

Сашка прищурился, определил направление и, взяв поправку на ветер, побежал в сторону улепётывающего Шпакенштирста. Набрав скорость, он легко оттолкнулся от земли и заработал крыльями, летя навстречу новой волшебной жизни, надежде и любви.

Хроники Харона. Аттракцион

Буханкин больше всего на свете любил ужасы и женщин. И если с ужасами в его жизни было все в порядке — чего только стоило имя Марлен, которым нарекли его идеологически выдержанные родители — то с женщинами творилось форменное безобразие: их не было. Не то чтобы вообще, но они как-то не забредали в Марленову жизнь, предпочитая пастись где-то на окраине, за пределами его холостяцкой квартиры. Поэтому рассказать о яркой жизни отечественного архивариуса было некому.

Все свободное время Буханкин проводил за телевизором, компьютерными играми и книгами. Они заменяли ему жизнь, секс и давали пищу для ума. Ему с детства нравились кошмары: будь то фильм ужасов, готический роман или какой-нибудь хоррор-квест. Они заставляли его сердце сжиматься, и он на время забывал о своей скучной и никому не нужной жизни. Да и кому нужен сорокалетний мужчина, давно не подающий надежды и пальто женщинам, по причине их полного отсутствия?

Когда дома становилось тоскливо, Марлен выползал из своей берлоги и шёл в Луна-парк, который гостил в городе бог знает сколько времени. Разукрашенные вагончики были видны из кухонного окна его квартиры. Обычно Буханкин покупал билет на аттракцион «поезд ужасов», на котором давно уже не было страшно. Марлен с интересом наблюдал за реакцией публики, особенно девушек. Некоторые визжали от страха при виде, например, скелета с косой, у которого вместо позвоночника торчал черенок лопаты и к нему скотчем был примотан череп из папье-маше.

Но сегодня вечером, направляясь к любимому аттракциону, Марлен заметил рядом с ним фургон, которого раньше не было. Перед входом висела табличка с текстом, стилизованным под арабскую вязь: «Верный выбор». Марлен усмехнулся и решил зайти: любопытно, что предложат выбрать в этом шарлатанском вагончике.

Длинное помещение состояло из единственной комнаты, заставленной рухлядью: старой аппаратурой, полуразбитой мебелью, выцветшими картинами, затянутыми паутиной, и фотографиями в рамке, покрытыми толстым слоем пыли. Никого не было, кроме рыжего ободранного кота, сидящего на куче чего-то древнего. Животное с независимым видом вылизывало себя, высоко вытянув лапу над головой. Марлен многозначительно кашлянул, озираясь по сторонам.

— Sind Sie krank, Herr Dietrich?

Буханкин вздрогнул и замер. Он так и не нашёл, кому мог принадлежать голос, прозвучавший в голове. «хер Дитрих», — мысленно повторил Марлен и поёжился. Немецкий язык всегда вызывал у него стойкую неприязнь из-за ассоциаций с войной.

— Ладно, беру хер обратно. Привет, Хуциев.

Буханкин втянул голову в плечи и поискал глазами администратора аттракциона. Взгляд его упал на кота, который в упор смотрел на него: даже розовый язычок убрал не до конца. Так и сидел с высунутым языком, задрав лапу вверх.

— Э-э-э… простите, это не вы сказали? — спросил Буханкин и почувствовал себя ужасно глупо.

— Чем?! Чем я могу сказать, ирод ты, бородатый! — ответил кот и уронил лапу вниз, не сводя взгляда с ошалевшего Буханкина.

Марлен попятился и сел в какую-то ветошь, собрав бородку в кучу. Он во все глаза таращился на кота. Никакой артикуляции у него не было и в помине: хрипатый голос, смахивающий на телевизионную бабку Авдотью Никитичну, просто звучал в голове Буханкина, без всяких вспомогательных средств. Кот мягко спрыгнул на заваленный мусором пол и продефилировал к двум дверям в конце фургона, на которые Буханкин не обратил внимания. На одной из них значилось: «Шерше ля фам», на другой — «Ля-ля, фа». И больше ничего.

— Аттракцион «Верный выбор»! Граждане, занимаем места, согласно купленным билетам! — вдруг заорал кот в голове, и Буханкин затосковал по выходу.

— Ну, Марлон Брандо, ты идёшь, или нет? — нетерпеливо спросил кот и распушил хвост трубой.

— Куда? — упавшим голосом спросил Буханкин, поднимаясь на ноги.

— Et si tu n’existais pas, dis-moi pourquoi j’existerais? — в голове Буханкина зазвучал голос Джо Дассена и кот лапой указал на первую дверь, затем повернулся ко второй: — Или сюда: Ля-ля-фа, эти ноты, ля-ля-фа одиноки, нам уже ничего не успеть, — рыжий удивительно точно пропел шлягер Варум хрипатым голосом солиста «Океана Эльзы» и вопросительно посмотрел на Буханкина.

— Я не понимаю, зачем это всё, — Буханкин сделал несколько робких шагов в сторону выхода. — Какой в этом смысл?

— А в твой жизни какой смысл? — парировал кот и Буханкин пошатнулся: вопрос пришёлся по больному месту. — Здесь есть шанс его обрести, — сухо добавил рыжий и нервно дёрнул ушами. — Свою жизнь ты можешь прожигать сколь угодно долго, а здесь — аттракцион! Длится десять–пятнадцать минут, две из которых ты уже благополучно просрал.

— Выбираю первую дверь! — быстро ответил Буханкин и двинулся к коту. Пойду искать женщину, — пошутил он, слабо улыбнувшись. — Или нет? Как лучше, кот?

— Здесь ты — босс, я — только проводник. И у меня имя есть. Я же тебя человеком не называю, сразу по имени обращаюсь: Марлен Жобер.

— И как тебя зовут?

— Харон.

— А! Это же…

— Да-да, — кот скорчил недовольную гримасу и почесал за ухом. — Кончай проявлять чудеса эрудиции в отдельно взятом фургоне и делай уже выбор, мать твою распротак!

Буханкин задумался на мгновение, затем решительно шагнул к первой двери и толкнул её. Харон просочился мимо Буханкина и быстро юркнул в образовавшиеся проём.

***

«Странно, — подумал Буханкин, дико оглядываясь по сторонам, — судя по размеру фургона мы должны были выйти прямиком на территорию Луна-парка, а тут…» Харон сидел на булыжной мостовой и щурился на яркое небо, играющее облаками в лучах восходящего солнца. Вокруг кота — столики летнего кафе, вдалеке — силуэт Эйфелевой башни, подёрнутый дымкой рождающегося утра. Буханкин нервно вздохнул: в воздухе уютно пахло молотым кофе и свежей выпечкой.

— Люблю бывать здесь, — промурлыкал кот и покосился на Буханкина.

— Это что, Франция?!

— Тю! Бери выше: это Париж!

— Значит ты тут не первый раз? — уточнил Буханкин, всё ещё не придя в себя от изумления.

— Каждый дебил вроде тебя прётся за феминой, — Харон вылизал несуществующие пылинки на груди. — Никто не выбирает «ля-ля фа». А ведь там — ужин со звездой! Правда, Анжелика уже не та, — кот вдохнул и махнул лапкой в сторону кафе. — Вон идёт гарсон, закажи мне сметанки.

— Зачем мы здесь? — спросил Буханкин, делая знак официанту.

— Всё просто: делаешь правильный выбор, и мы перебираемся на следующий уровень. Делаешь неправильный выбор — я теряю одну жизнь, а потом…

— Что потом?

— Потом — суп с котом. Мы оба несёмся в тартарары на радость соответствующей администрации Тартара.

— Мне не нравятся такие условия! Поворачиваем обратно.

— Здесь нет обратно. Есть только выбор. Про сметанку не забудь.

Буханкин заказал сметаны и чашку кофе у официанта, который, не моргнув глазом, принял заказ на русском языке.

— А почему за мои ошибки отвечаешь ты, да ещё и жизнями?

— Кто-то должен отвечать за ошибки. Обычно страдают близкие люди. Тебе крупно повезло: за твои ошибки будет отвечать левый кот, — Харон кротко взглянул на Буханкина. — И потом, осознание того, что проводник теряет жизненные силы, должно стимулировать дармоедов делать правильный выбор.

— Что это вообще за аттракцион? Откуда он взялся?

— Ты тратишь своё время, комрад, и задаёшь никчёмные вопросы.

— А какие вопросы кчёмные?

— Вспомни, что было начертано на двери?

— Э… хорошо. Ну, и где моя ля фам?

— Убийца на семь часов, — ответил Харон и кивнул в сторону улочки, на которой в этот утренний час почти не было народа.

Буханкин оглянулся и медленно сел на стул. Ему навстречу шла девушка и улыбалась. Из одежды на ней была только шляпка с вуалью и клатч в изящной руке. Сердце Буханкина провалилось вниз и синхронизировалось со стуком её каблучков, звонко цокающих по булыжной мостовой.

Буханкин отхлебнул горячий кофе, но не почувствовал ни обжигающего напитка, ни его вкуса. Харон, громко фыркая и мурча, как трактор, уплетал сметану из плошки, любезно поставленной гарсоном около ножки стола.

Прелестница села на ближайший к Буханкину стул и скрестила ноги, кивнув коту. Достала из клатча длинные сигареты и вопросительно посмотрела на Буханкина, который впервые в жизни пожалел, что бросил курить.

— Нету спичек, — сказал Буханкин и тоскливо посмотрел на Эйфелеву башню, понимая, что шансы достойно встретить старость вдвоём на берегах Сены стремятся к нулю. Скорее всего он так и состарится в одиночестве, в стогу сена на своей малой родине, на берегу родной Глуховки.

— Je t’aime, — проворковала девушка, и вперила в Буханкина томный взгляд из-под полуопущенных ресниц.

Провинциальный Буханкин понял, что столичная фемина сразу взяла быка за рога и в его чреслах затеплился маленький огонёк надежды.

— Она кинула приманку и сейчас свалит отсель, — сказал Харон и поднял сметанную морду, напоминающую припадочного в период обострения. — Смотри, не ошибись с выбором: каждый второй кретин идёт не в ту сторону.