Бесплатный фрагмент - Шкатулка с муравьями

Шкатулка с муравьями

Посвящаю произведение прекрасному и славному Д.

Пусть в стенах твоих будет то, чего у тебя в достатке — добра!

Мои дражайшие Полина, Инга, Ольга, Анна, Надежда, Александр, Милена, Алексей, Олег, Геннадий, Алина, будьте счастливы!

Предисловие

Всё началось, когда одним августовским утром я решил создать книгу на основе своего сна. Это случилось так спонтанно и скоро, что я даже не готовился, а сразу начал работать над написанием произведения. Неумолимый интерес наполнял мою голову идеями, порой странными, но оригинальными мыслями. Иногда мне было сложно переключиться в реальный мир, покидая на некоторое время тот.

Пролог

Земля пришла к «Очищению». Начался апокалипсис. Вулканы планеты извергались повсюду. Вверх поднялись огромные облака, затянувшие небеса. Свет исчез. Солнечные лучи не могли больше проникнуть ко всему живому. Пришла вулканическая зима.

Люди спасались, как только могли.

Миллионы погибли ещё от вулканических выбросов. Миллиарды загнулись от голода. Единицы сумели выжить, поселившись в подземных бункерах, предназначенных для существования человека во время глобальных катастроф.

Долгие годы Земля пребывала в ледяном сне, но потом началось потепление. Пришло явление, которое называется «парниковым эффектом» — Земля стала похожа на свою сестру Венеру.

Многие бункеры прекратили существование. В них уже не звучало людских голосов и не проносилось живого дыхания.

Но где-то всё же сохранилось последнее пристанище выживших.

Их осталось там немного — всего чуть больше тысячи. Но они продолжали то, что делали прежде — жить.

Эпизод 1

1

Сочинение командующего Алексея Секвойи

Меня зовут Лёша Секвойя. В жизни я видел много вещей, которые заставляли меня плакать, но один день порвал моё сердце на части, сжёг глаза и уничтожил всё моё спокойствие. Я и все, кто смог выжить, воистину попали в элиту судьбы, став немногими, кому дали ещё время просуществовать. Мы те, кто смог воскреснуть. Те, кто приберёг удачу на потом и не пожалел об этом. Мы… живы!

2

Из личного письма капитана Констанция Алексею Секвойе

Здравствуй, дорогой друг! Слышал, что ты ведёшь свой дневник для наших потомков. Ты меня прости, что не могу сказать тебе лично всё это. Я просто немного болею. И сейчас у меня огромное количество дел. Я письмо отправлю это с кем-то, и ты читай его, читай…

Ты что-то, слышал, пишешь в дневнике своём про смерть, говоря, что пережил её. Я с этим согласен. Да, ты пережил. Но не кажется ли тебе, что это эгоистично? Ты говоришь там так, как будто только тебе удалось убежать от смерти. Остальных ты либо забываешь упомянуть, либо пишешь размытое «Мы». Кто «Мы»? Тебя-то будут знать все и помнить, а остальные лишь толпа, которая не совсем-то и нужна для повествования сегодняшних дней.

Буду честен, я читал эти записки. Мне докладывают всё! Я сейчас извиняюсь, конечно, за это, но недосказанность — это мерзко! Ни слова обо мне или о ком-то мне подобном.

Скажи честно, желаешь, чтобы лишь о тебе знали в туманном будущем?

Не обязую, но прошу изъяснить данную ситуацию. Прошу, но как капитан!

3

Бункер был огромен. Несмотря на то, что это пристанище выживших находилось глубоко под землёй, его стены поглощал свет. В самых отдалённых уголках этого места горели факелы, их было немного, в комнатах встречались керосиновые лампы, большинство помещений наполнялись светом от ламп, работавших на электричестве, а оно, в свою очередь, поступало к ним благодаря генераторам.

Эпизод 2

1

— Капитан, к вам пришли! — сказал охранник секции, в которой проживала элита убежища, именуемая себя Старшим звеном.

В её состав входили: младший по статусу в элите — капитан (Лидер), средний по статусу — генерал (Высший лидер), самый главный — вождь (Верховный лидер). Иерархия бункера строилась несколько месяцев и самые амбициозные встали на её верх. Их было трое. Поселились они в отдельной секции, где присутствовало четыре комнаты, три из которых заняли эти лидеры. В четвёртой находился архив. Круглосуточно секцию сторожила охрана.

— Впусти…

В душной комнате сидел посредине за столом и перечитывал бумаги под приглушённым светом капитан. Уже четыре часа подряд он работал с документами; его вьющиеся волосы вздыбились от постоянно треплющей их руки. Щёки его горели алым, а сам он будто дышал огнём.

Подняв взгляд на дверь, Констанций увидел входящего в комнату Алексея. Выйдя из-за стола, он с улыбкой приблизился к почти двухметровому парню и, распахнув свои руки, крепко обнял его.

— Здравствуй, дражайший Лёша. Я так рад тебя видеть.

Тот, что выше, взглянул на низкого друга косо и своим каменным лицом дал понять, что не рад Констанцию.

— В чём дело? Съел язык? Однако бункер ещё полон провизии. Что-то случилось?

— Ты вообще понимаешь, что мне сейчас не до чего-то весёлого. Ты роешься в чужих вещах, говоришь обидные для меня слова.

— Я… роюсь?

— Не своими руками, конечно. Свои ты марать не станешь.

— Лёша…

— Алексей! — выскользнул друг капитана.

— Что ж, вижу, задел я тебя сильно… Да, извини, что нарушил твои границы. Мне просто должны подавать данные о людях, живущих здесь, иногда без их ведома. Ты же знаешь об этом.

— Но это касается тех, в ком сомневается элита. Разве не так?

— Так, дорогой, так… Признаюсь, что просто хотел прочитать твои рассказы о нас всех тут обитающих, но заметил, что они вовсе не о всех.

— А знаешь, я ведь не приступил ещё к тому моменту, когда там звучало бы твоё имя… и имена других.

— Твою мать! Чувствую, таких я глупостей наделал.

— Заметил. Но, к счастью, ты хотя бы это признал. Заигрался ты в командира, капитан…

Алексей развернулся к двери и начал выходить из комнаты.

— Стой, дружище! Прости меня… Тот день был, признаюсь, не очень хорошим, поэтому я сорвался. Думал, что успокоюсь, читая твои истории, но это меня больше разозлило. Я поступил ужасно. Извини…

Лёша стоял спиной к Констанцию и тихо произнёс, покидая друга:

— Я подумаю.

Капитан ощутил, что его близкий улыбнулся и свёл с себя грузный вид обидевшегося. После этого Лидер и сам чуть усмехнулся.

Дверь закрылась. Констанций постоял несколько секунд, смотря в одну точку, и вскоре сел за стол работать дальше.

2

Отчёт командующего вождю по населению Дома:

Верховный лидер наш! Вождь!

На сегодняшний день в бункере проживает 1115 человек. В их число входят и должностные лица, соответственно.

Список руководящих, контролирующих и курирующих лиц Дома:

Доктор — Алина Бакис

Жрец — Геннадий Папа

1. Младшее звено:

Помощник смотрящего — Милица Мак

Смотрящий — Александр Беляк

Управляющий — Анна Флис

2. Среднее звено:

Старший помощник — Полина Эфа

Нижний подрук — Ольга Ямб

Верхний подрук — Хельго (Олег) Фельетон

Командующий — Алексей Секвойя

3. Старшее звено

Капитан/Лидер — Констанций Шпинель

Генерал/Высший лидер — Инга «Феникс»

Вождь/Верховный лидер — Надежда Ферзь

Докладываю, что месяц прошёл без изменений в плане темпа работы Дома.

За месяц также никто не погиб, но имеются заболевшие — 3 человека.

Излечившиеся — 2 человека.

Были выявлены нарушения правопорядка.

Люди, находящиеся под арестом в результате правонарушений — 1 человек.

На свет за этот месяц появился ребёнок — мальчик!

Признаю надежды по улучшению наших дел и поддержанию положительных результатов.

Отчёт изложен командующим Дома Алексеем Секвойей.

3

Обед.

В столовой сейчас находится 400 человек. Ещё две группы, в которых будет приблизительно столько же людей, отобедают чуть позже.

Трапезная представляла собой большой зал с некрасивыми тёмными стенами. В нём стояли длинные столы и лавочки. Еду готовило по 30 поваров каждый день. Овощи и фрукты выращивали в оранжереях, которые находились в самом большом помещении бункера. В огромных количествах там росли помидоры, огурцы, тыквы, капуста, картофель, петрушка, арбузы, свёкла, лук. Были также яблоня и крыжовник. В находящемся рядом пространстве с оранжереями ещё выращивали лён и хлопок для создания одежд.

Воду брали в скважинах. В бункере их присутствовало целых 3.

Иногда для жителей на стол подавали куриные яйца. Курицы обитали в соседнем от оранжерей помещении, только в противоположную сторону от того, где рос лён и хлопок. Там их жило 39 особей. Ежемесячно от 5 до 10 яиц шли в инкубатор. Более старых кур зарубали на мясо.

— Здравствуйте, Дом! — громко произнёс Констанций, входя в столовую.

В ответ он услышал не идущие в унисон возгласы приветствия. Внезапно до него дошли слова: «Привет, кэп!»

— Так, стоп!!! — тишина поглотила трапезный зал под рёв Констанция Шпинеля. — Те, кто изволил назвать меня кэпом, просьба встать! — затем он сбавил тон. — Подобными словами вы порочите не только мой статус, но и руководство Дома…

Молчание. Никто не встаёт.

— Я не так разъяснил?

Ответа не последовало вновь.

— Встать! Я сказал, что нужно встать! Все, кто не знает, как нужно обращаться к вашему Лидеру, встать!

Капитан покраснел от злости. Его крик отлетал от стен столовой. Обедающие вождь Надежда и генерал Инга ничего не могли сказать против, они считали, что Констанций прав.

Наконец кто-то встал. Это был молодой парень с длинными до плеч волосами. Он опустил голову, как цветок, погибающий от засухи.

— Что… ты… себе… позволяешь? — надменно, паузируя, спросил Шпинель.

— Извините.

— Высокий поступок — извиниться, но ты прекрасно знал, что и кому говоришь. Ты лишён пищи на сегодня. Можешь покинуть трапезный зал.

Медленно, запинаясь, парень вышел из столовой.

— Приятного аппетита, — сказал капитан и прошёл к столу, где сидела элита Дома.

Наказание являлось весьма жёстким, ведь жители ели в бункере лишь два раза в сутки.

— Не сильно ты его вычитал? — спросила вождь Надежда.

— Я — власть! — рявкнул Констанций подобно яростному тигру.

— Я согласна с капитаном. Они вскоре вообще забудут расстояние между собой и нами. Это приведёт к нелучшим временам. А наверх нам выходить явно не завтра и даже не на следующий год. Дисциплина здесь должна существовать. Её регулируем мы.

— Спасибо, Инга.

— Не за что, Констанций. Ты просто был прав.

— Что ж… В самом деле. Пожалуй, в ваших словах что-то есть, — сказала Надя, прихлёбывая воду из кружки.

4

«Я ненавижу его. Будь он проклят! Лучше бы там наверху сгорел он, чем любой другой человек. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»

Мысли зла всё нарастали в голове у парня, которого выгнал капитан. Он шёл по длинному коридору бункера и бубнил себе под нос, как жаждет смерти Лидера.

Вдруг к нему стала приближаться беловолосая женщина приятной внешности, улыбчивая, с лицом таким чистым, молочного мягкого цвета. Она почти вплотную подошла к парню и сказала:

— Что-то случилось? Ты уже отобедал?

— Вы мне?

— В коридоре, кроме тебя и меня, никого больше нет. Все либо сейчас в спальнях, либо работают, либо обедают. И весьма удивительно, что ты находишься именно здесь.

— Он прогнал меня, — прогудел парень.

— Кто?

— А у кого вечно едет крыша? Кто считает себя лучше других?

— Не понимаю о ком ты.

— Капитан… Констанций… Шпинель!

Женщина подняла взгляд вверх и сказала:

— Пойдём ко мне в кабинет, пообщаемся.

— Желаете вымыть из меня всё то, что я думаю об этом человеке, а затем передать ему?

— Я не отношусь к лицам звеньев. Я — доктор. Психолог. Человек, который слушает и помогает людям.

Парень отяжелел и вымолвил:

— Странно, но почему-то вам я верю. Этого, на мой взгляд, не заслуживает ни один член любого из звеньев.

Женщина чуть задумалась и вновь сказала:

— Что ж, идём. Я выслушаю тебя.

Она говорила так легко и спокойно. Доктор взяла мальчишку за руку, и они вместе стали удаляться вглубь коридора.

Бункер был очень тёплым, но единственное место, где сохранялся всегда холод, являлся коридор. Было достаточно темно и весьма жутко от того, что там преследовал любого человека чей-то взгляд. Его ощущали все, но никто не знал, чей он. Среди людей Дома завелось такое мнение: «Чувство, которое приходит каждому в коридоре, лишь говорит о том, что души покойников следят за нами, они поселились здесь — в пустом, холодном, тёмном коридоре. Он олицетворяет тот мир, который остался наверху — большой и одинокий».

— Ну, что ж, садись. Скажи, как тебя зовут?

— Каин.

— Хорошо, Каин. Что тебя сейчас тревожит?

— Элита. Вся элита бункера! Все звенья! Но больше — Констанций…

— Почему?

— Я не испытываю уважение к этим людям. Здесь должен быть другой порядок.

— Какой же?

— Взрывной. Мир призвал быть истреблённым человечество. Мы пошли против всего!

Доктор отпряла от резкой паузы и изрекла:

— Слушай, Каин, тебе нужно успокоиться. Ты слишком сильно сейчас подвержен эмоциям. Констанций достаточно изменчивый человек. Скорее всего, ты просто попал под его руку. Я скажу лишь то, что тебе не стоит больше никому говорить об этих вещах. Если эти слова дойдут до капитана Шпинеля — в бункере не досчитаются одного.

— Насколько мне известно, вождь не позволит ему это сделать.

— Каин, поверь, она даже не узнает об этом.

— Его нужно убить.

— Успокойся…

— А затем и всю элиту. Когда начнётся хаос, миссия будет выполнена.

Женщина не пыталась перебить мальчишку. Она вникала в каждое его слово, хотела как-то навести на иную колею мыслей, помочь избавиться от гнетущего эмоционального состояния.

— Будь добрее к людям и к себе. Мы живём здесь, чтобы вскоре начать новый мир наверху. Это будет не скоро, но всё равно этому быть. Я встречусь сегодня с тобой ещё раз. Вечером… Только тогда, когда твой пыл истлеет.

Словно добрый учитель просит зайти после уроков, чтобы ни в коем случае не оторваться на ученике, а понятно разъяснить тему, доктор, умеренно смотря на Каина, внушала надежду и доверие. Однако буря, гуляющая в парне, вырывалась и кричала, давила слова милой женщины.

— Хорошо, доктор, — парень оскалился, — извините, я забыл ваше имя.

— Алина… Алина Бакис.

— Что ж, буду здесь вечером. До встречи.

— До встречи, Каин.

Парень встал со стула и вышел из кабинета доктора. Та же, в своё время, весьма серьёзно задумалась над словами Каина. Её уютный кабинет с мягким ковриком, красивыми цветами и приятным запахом наполнился напряжением и словно накалился.

«Он будет спокоен и всё наладится. Сейчас его просто атаковали эмоции. Всё будет хорошо. А если нет? Может, он был искренен? Я надеюсь, что его руками здесь всё не пойдёт прахом. Нет-нет, это лишь эмоции. Всё будет хорошо. Будь спокойна, Алина, будь спокойна. Мальчик зол. Это только сейчас так. Потом всё наладится. Попробуй поговорить с Констанцием. Пусть будет мягче в следующий раз. Да, попробую это сделать. Нужно сходить в его кабинет после обеда. Точно. Так и сделаю. Будь спокойна, Алина. Я спокойна».

Прошёл час. Обед окончен.

Всё это время доктор Бакис просидела в раздумьях, её окутал страх и непонимание. Желание пойти к Констанцию немного угасло, и родилась новая цель, куда правильная, чем предыдущая, по мнению Алины. Цель эта — отправиться к жрецу.

Тот человек был мудрее многих в Доме. Его слова всегда являлись пищей, водой и воздухом. Каждый, кто хоть раз имел честь общаться с этим жрецом, мыслил вскоре по-иному, думал над разными вещами долго и глубоко. Человек этот обладал действительно большими знаниями, причём во многих смыслах: мозг его хранил огромное количество информации, но и под его руками её было немало, ведь жрец являлся доверенным лицом вождя, оберегающим архив.

Алина Бакис хорошо общалась со жрецом и решила, что Геннадий Папа (так его звали) подскажет ей, в каком направлении идти дальше. Раньше доктор не испытывала столько страха, но сейчас её внутренний голос говорил: «Здесь что-то не так. Если не сможешь подавить ситуацию в данный момент, то это приведёт к ужасным последствиям».

«Я иду к нему. Мне кажется, что без помощи я не обойдусь», — сказала Бакис и покинула кабинет с туманной головой и болезненными ощущениями в сердце. Она пыталась не показывать озадаченный вид и шла с уверенным лицом и натянутой улыбкой. Ей требовалось попасть в архив, ведь именно там сейчас находился Геннадий.

Архив располагался напротив кабинета-комнаты капитана Констанция Шпинеля.

Алина очень скоро дошла до секции элиты.

— Я к Геннадию Папе.

— Идёмте, доктор, — сказал сторож.

Они немного прошли к двери архива.

— Постойте здесь. Сейчас я скажу ему, что вы пришли.

— Хорошо.

Сторож чуть заглянул в большую комнату, объявил жрецу о наведавшемся госте и разрешил Бакис пройти туда.

Почти рядом с дверью стоял невысокий человек в очках. Его взгляд был осуждающим, но это лишь оболочка. То, что скрывали его глаза, совсем не было ясно огромному числу людей. Гениальность и светлый разум отличали жреца от повального большинства.

— Добрый день, доктор.

— Здравствуй, Геннадий Папа.

— Ты что-то хотела узнать?

— Скорее, я хотела попросить о помощи. Мой разум в дыму. Не знаю, как быть дальше.

Жрец закрыл на замок свои уста и дал полное право говорить Алине:

— Что делать, если какой-нибудь человек в бункере захочет совершить переворот, погубить всю систему и то, что мы сегодня ценим? Как это пресечь и не навредить никому? Я потеряна. У меня нет точного решения на такой случай. Помогите.

— Я постараюсь не вдаваться в подробности, почему тебя посетили эти мысли. Но, понимаешь, если что-то грозит сегодня людям, живущим здесь, то об этом стоит сказать человеку, который занимается безопасностью. Я говорю сейчас о Констанцие.

— Ситуация ещё сложнее. Я боюсь сказать ему об этом.

— Порой, когда случается что-то, что грозит многим, мы просто не можем с этим справиться в одиночку. Нам требуется помощь. Бремя тяжело нести одному. И тем более, если ты не знаешь, как быть дальше, лучше не пытаться решить проблему самостоятельно. Поэтому, когда такой человек появится, решивший перевернуть бункер, лучше будет поработать с ним ещё кому-то, помимо тебя, если это получится сделать до его непоправимых действий. Радикальные методы не есть хорошо. И когда человек не выдвигает идею, а пытается осуществить её за спинами других, это явно вскоре разольётся морем недопониманий, возможно, даже слёз и боли. И поверь, если ты вдруг обнаружила такого человека, то незамедлительно сообщи об этом, иначе может случиться что-то нехорошее.

— Теперь я ещё больше растеряна.

— Смею предположить, что ты всё-таки обнаружила похожего человека.

Алина покраснела как язык пламени:

— Да, жрец.

Геннадий устремил взгляд на пол. Ему стало слегка не по себе.

— Признаюсь, что я чувствую сейчас холод.

Бакис немного потерялась и уплыла в своих мыслях.

— Я правильно понимаю, что ты не желаешь разглашать имя этого человека?

— Да, я выслушала его и сказала, что информация не покинет нас. Он доверился мне.

— Ты же понимаешь, что твоя недосказанность может получить высокую цену — наши жизни.

— Я не знаю, как быть.

— Обмани себя.

Молчание. Тишина. Как будто оба задержали дыхание.

Вдруг нечто ударило доктора в голову. И на едином дыхании она вымолвила:

— Ответ кроется в том, что мы делаем каждый день. Мы очень ценим это. Дам ещё толчок: водород, литий, натрий, калий… Думаю, достаточно, чтобы понять, к чему это всё. Спешите, жрец, мне кажется, нас ждёт опасность.

Алина собралась уходить.

— Стой! Я догадываюсь. Все эти элементы относятся к первой группе периодической таблицы. Далее… Мы делаем это каждый день — едим! Человек, который может быть опасен для нас, имеет отношение к первой группе. Но обедающих или ужинающих? — замедлился Геннадий. — Положение солнца?! — резко вскрикнул он.

— Зенит!

— Значит, обед…

— Вы удивляете меня всё больше и больше, жрец.

— Спасибо, доктор. Это случилось, полагаю, сегодня…

Бакис чуть качнула головой.

— Вы можете идти, доктор. Я всё разузнаю. Об этом разговоре никто больше не услышит. Когда мне станет всё известно, я сообщу вам. Мы попробуем справиться с этим вместе. Теперь не волнуйтесь, что вы ущемляете силу своих слов. Я понял всё сам… Не более…

Алина улыбнулась и молча покинула архив. Теперь работой был озадачен сам жрец. Ему предстояло докопаться до сути, узнать имя человека, которому, вероятно, требовалась помощь.

Обстановка накалялась ещё больше.

5

Констанций находился в помещении с оранжереями. Он решил провести внеплановое посещение рабочих. Его вопросы к ним были неудобны, а придирки и надоедливость вызывали тошноту. Но никто не желал быть вычитанным им. Всем лишь приходилось вставать под шквал грубости токсичного капитана.

Вдруг в помещение вошёл ответственный за статистику бункера; носитель такой должности, как верхний подрук. Весьма чувственный и необычайно обаятельный парень Хельго Фельетон, но часто в кругах Дома называемый просто: верхний подрук Олег. Он слегка вздрогнул, увидев Констанция. Ему было не совсем ясно, для чего капитан пришёл в оранжереи без ведомой причины. Олегу казалось, что Шпинель явился отчитывать рабочих и, возможно, он сам сейчас попадёт под его недовольный взгляд и горячую руку.

Поскольку капитан стоял спиной к верхнему подруку, увеличилась вероятность покинуть оранжереи, не попав ему на глаза.

— Олег! Оле-е-ег! — кричала Ольга Ямб, коллега Хельго.

Её должность именовалась — нижний подрук.

Русоволосая девушка бежала за товарищем долгое время по коридору, но тот попросту не слышал и не замечал её.

— Оля, можно же было потише… — вполголоса произнёс Хельго, повернувшись к двери.

— А что такое? — спросила Ямб, и на неё и Олега обернулся Констанций.

— Доброго времени суток, верхний и нижний подруки.

Подопечные капитана поздоровались с ним. Фельетон задал, чуть сбавив голос, вопрос:

— Что привело вас, дорогой Констанций, к нам? Быть может, мы где-то проявили некомпетентность или оплошность?

— Нет-нет, дражайший Хельго, я лишь решил провести внеплановую проверку. Всё хорошо. Я уже собирался уходить.

Поразительно, но улыбка сегодня первый раз навестила капитана. Он засиял и медленно проследовал к выходу. Вероятно, на это повлияло отношение Олега к Шпинелю. Тот ведь любил, когда подчёркивали его статус, и хорошо прослеживал подобные приятности в словах людей.

Лидер удалился из помещения, и Ольга начала диалог с коллегой:

— У меня тут возникли некие опасения.

— Что случилось?

Парень откинул длинную чёлку, упавшую на глаза, и чуть прибавил серьёзности.

— Пока что ничего, но есть вероятность, что скоро что-то произойдёт. Я делала обход по спальням, и некоторые люди пожаловались мне на то, что кто-то ходит в ночное время по бункеру.

— И что? Это же может быть любой из лидеров, жрец, доктор, командующий, — сказал Олег, сделав из этого настолько очевидную истину, что не очень-то и хотелось говорить ему что-либо дальше.

— Я бы не стала тебе рассказывать об этом, если б всё так легко складывалось. — Вспылила Оля и продолжила: — Люди, ведущие передвижение по Дому, живут в спальнях. Они не относятся к звеньям и не являются доктором и жрецом.

— Зачем кому-то ходить бесцельно в ночное время?

— Будет ужасно, если цель сопоставима хотя бы с одной из моих пугающих фантазий.

— Страшно представить, что ты себе надумала.

Хельго стал искать вопрос от лёгкой пустоты в диалоге.

— А сколько длятся подобные хождения?

— Дня три.

— Нужно обратиться к командующему Секвойе, а он пусть решает, что делать с этим. Ух… Это так жутко звучит, на самом деле.

— Ещё хуже тем, кто является частью этих событий.

Олег словно проглотил язык, а затем тяжело произнёс:

— Нам нужно бежать!

Два представителя Среднего звена удалились из помещения с оранжереями, где работали люди: поливали растения, собирали плоды, удобряли почву. В удобрение входило то, чего в бункере было достаточно — человеческие фекалии. Иногда в качестве питания для почвы использовались тела умерших жителей. Каждое тело погибшего после ритуала прощания шло на пользу Дому и отправлялось разлагаться под корнями красивой яблони или колючего крыжовника. Увы, но данные методы в бункере приобрели весьма обыденный характер. Так велит выживание! Так велит Дом!

6

Жрец пришёл в столовую, где трудились повара.

— Кх-кх, — привлёк внимание Геннадий.

— Напугали, Папа, — сказала взволнованно повариха. — Вам что-то нужно?

— Только информация.

— Хорошо. Какая именно?

Женщина бросила свои кухонные дела, оставив коллег, и приблизилась к Папе. Они оба сели рядом друг с другом за стол и продолжили диалог.

— Такое дело… Что сегодня случилось в обеденное время, когда трапезничала первая группа?

— Необычного?

— Да. Что, как правило, не происходило ранее.

— Ну… Дайте вспомнить, — повар устремила свой взгляд в левый бок, а после повернулась на Геннадия и заявила: — Капитан Констанций выгнал одного из обедающих. Он громко кричал, покраснел. Я, если честно, не знаю, из-за чего всё началось, но когда капитан повысил голос — все вздрогнули и наблюдали за ним. Я очень сильно напугалась в тот момент. Извините меня, конечно, но порой Констанций бывает слишком нервный, — чуть сбавила голос повариха.

— Ничего… Ничего… Это всё?

— Да.

Жрец сделал вдох и завершил разговор:

— Что ж, спасибо вам за информацию.

— Не за что, Геннадий Папа.

Он легонько качнул головой, встал и отправился в кабинет Констанция. Его шаг был широким и уверенным, будто человек спешил получить награду. Жрец создал для себя точку в длинном коридоре и не сводил с неё глаз. Страшно представить, что случилось бы с любым, кто попался бы ему под ноги. Дикой лошадью он мчался вдаль.

В бункере было больше 40 помещений. Почти в каждом присутствовало огромнейшее пространство. Исключениями являлись комнаты секций: меньший размер, тоньше стены, двери, ниже потолки.

Геннадий прибыл к своей родной секции, куда его без вопросов впустил сторож. Тут же он постучался в дверь капитана и вошёл в его кабинет.

— Какая честь, великий жрец, — всполошился Лидер, сидя за столом.

— Пустое, дорогой Констанций. Я ненадолго. Лишь хочу кое-что уточнить.

— И что же вы хотите уточнить?

— Мне желанно знать имя того, с кем у вас сегодня случилось некое недопонимание. Я твержу о человеке, на которого вами был пролит гнев на обеде.

— Если вы пришли, чтобы укорить меня за это, то уж извините, но вам следует покинуть кабинет. Об этом не может быть и речи.

— Так! — Установил паузу жрец. — Однако я даже не сказал про это. Мне лишь нужно имя.

— К чему вам оно?

— Боюсь, что больше мне не следует ничего говорить. Будем считать, что это дурное любопытство.

— Лишь из уважения к вам, Папа, я назову имя этого человека, но спроси меня об этом кто-то другой — его тут уже бы не было… А мальчишку, чьё воспитание ужасно, чьи слова порочны, а мысли глупы, зовут Каин.

— Каин… Очень интересно. Спасибо большое, капитан, — Геннадий засобирался.

— Не за что. Вы даже не поделитесь тем, к чему вам это?

— Констанций, просто любопытство.

— Что ж… ладно, — Шпинель опустил глаза обратно в бумаги. Теперь ему было абсолютно безразлично происходящее вокруг, ведь он вернулся в процесс своей работы.

7

Командующий спал. Он лежал в своей уютной комнате и видел, наверное, уже десятый сон; делал протяжные вдохи, тяжёлые выдохи. Его маленький кабинет зашумел, но Алексей продолжал спать. Странные шорохи раздались по помещению. Резко всё стихло.

Алексей дёрнулся и схватил руками кого-то нависающего над ним. Некто прокрался в комнату командующего, чтобы причинить ему вред.

Секвойя встал с кровати и заломал руки покушавшемуся.

— Кто ты?

— Азраил.

— И что, позволь спросить, я тебе сделал?

— Ничего, но ты должен умереть.

— Конечно-конечно. Но только не сегодня. — Алексей сдавил сильнее руки Азраила. — Пытался задушить меня? Поверь, провальный метод.

В это время к Алексею вошли Хельго Фельетон и Ольга Ямб.

— Так, ребята, вы вовремя! Бегите за всем Младшим звеном: Александром Беляком, Анной Флис и Милицей Мак. Если найдёте вождя и генерала, то прихватите и их.

— А капитан? — спросил Хельго.

— Только не капитана! — усилил голос командующий. — Он же уничтожит этого идиота.

Ожидание каких-то слов, действий. Но на деле — неловкое молчание.

— Бегите! Бегите!!!

Фельетон и Ямб пулей рванули за людьми.

— Оля, я попробую найти «Феникса» и Надю Ферзь, а ты беги за Младшим звеном.

— Хорошо, Олег!

Верхний и нижний подруки разделились. Их охватила одышка. Скорее всего, она появилась от волнения. Тем временем Секвойя выбивал информацию из пойманного.

— Что ж, Азраил. Будь добр, ответь на мой вопрос.

— Нет!

— Я другого мнения. В твои обязанности сейчас входит данная вещь.

— Нет, я ничего не скажу.

— Запомни, Азраил, если ты не скажешь это мне, ты скажешь это Констанцию.

— Только не это. Умоляю.

Покушавшийся сильно испугался.

— Прекрасно! Говори!

— Я посол Истребления. Мои цели: уничтожение всех людей, как этого хотят мир и судьба, убийство всей элиты бункера и обычных жителей.

— Почему я первый?

— Случайный выбор.

В комнату с надменным видом вошёл капитан, держа руки за спиной. Его веки были чуть опущены, а за сомкнутыми устами скрывался оскал.

— Алексей, я тут за документами пришёл. — Вдруг Лидер сменил тему. — А можешь мне объяснить, зачем ты схватил этого человека? — капитан говорил монотонно, сонным голосом, вздыхая.

— В этом нет нужды, Констанций.

— Я почему-то вижу в этом сейчас особую надобность, — поставил уверенно голос капитан.

Лёша немного умолк и произнёс:

— Капитан, всё под контролем… Он пытался убить меня, но я успел это остановить. Сейчас прибудут люди Младшего звена и этот человек отправится под арест.

Шпинель сделал глаза шире, немного наклонил голову вправо и чётко выбил из себя лишь одну фразу:

— Ставь его на колени.

— Капитан, я же сказал, что всё под контролем.

— Это приказ, — возмущённо ответил Лидер.

Азраил встал на колени. Он умолял ничего с ним не делать.

— Заткнись… — вполголоса вяло вымолвил Констанций.

Он сделал неглубокий вдох. Выдох… И затих.

Молчание.

Капитан размахнулся и изо всех сил пнул ногой Азраила по лицу, как пинают футбольный мяч.

— Капитан! Прекратите! — воскликнула только что вбежавшая Надежда, когда увидела, что происходит.

— Делаю свою работу, вождь.

— Какую же? — дерзко спросила самая главная в бункере. Её вьющиеся волосы, подобно дыму, вздыбились от негодования.

— Я защищаю Дом. Сохраняю безопасность, — Шпинель говорил так уныло, как будто хотел спать.

— Это слишком!

— Нет, вождь. Вот — это слишком! — капитан ткнул пальцем в Азраила. — Слишком то, что нарушается порядок Дома из-за таких людей! Слишком, что кто-то заставляет страдать Дом! Бояться! Вот это слишком! Я лишь возвращаю драгоценнейший порядок обратно.

Констанций заглох, пустил огненный взгляд и вышел из комнаты.

Потихоньку стали к месту событий подходить Оля Ямб, Хельго и вызванные люди: рыжеволосая Милица, высокий парень с каре Александр, небольшая и с виду уютная девушка в очках — Анна Флис. Последней к эпицентру подступила генерал Инга «Феникс».

Алексей к этому моменту уже не держал Азраила. Ход был перекрыт. Все сцепили убийцу-неудачника в круг.

— По порядку. Чтобы все обо всём поняли! — попросила Надежда Ферзь.

— Житель Дома Азраил, что натолкнуло тебя на данный поступок. И о каком вообще поступке идёт речь, говори! — приказал командующий.

— Я пытался убить Секвойю.

Раздался гул.

— Молчите, элита… Я говорю сейчас. Вы все должны быть мертвы.

— Почему ты решил вершить жизни других? — раздалось пламенно от генерала.

— Не я… Не я решил. Это план мира. Вас просто не должно существовать. Он не смог убить вас, но я помогу ему. Все послы Истребления помогут ему.

— А что же будет с тобой, когда ты выполнишь эту миссию? — спросила вождь.

— Умру. Но это случится только после ваших смертей.

— Ты сказал, что есть послы Истребления. Кто они? Сколько вас? — вопрос был твёрдо задан Анной Флис.

— Это не выбьет даже ваш Констанций.

— Может, его вызвать, вождь, и проверить? — спросила Инга.

— «Феникс», а по этому сумасшедшему не видно, что капитан тут уже был?

Все обратили внимание на окровавленную бровь и разбитый нос Азраила.

— Да уж, почерк капитана хорошо заметен, — хихикнула Милица.

Надя свела брови и заявила:

— Младшее звено, просьба сопроводить этого человека, где ему сейчас самое место. Командующий, сходите к доктору, вам нужна поддержка после пережитого.

— Верховный лидер, считаю, что настало время для совета… Сегодня!

— Солидарна с вами, генерал. Всем разойтись!

Началось движение. Надежда подошла к подрукам и поручила обоим:

— Вам нужно проследить за тем, чтобы Алексей попал к доктору. Знаю, что Секвойя не особо любит заботиться о себе, поэтому позаботьтесь о нём вы.

— Слушаемся, вождь, — выплеснул Хельго.

8

Жрец прибыл к доктору. Он вошёл в её кабинет, закрыл глаза и начал диалог:

— Что ж, я знаю, как зовут нашего человека, — Геннадий открыл глаза.

Алина легонько качнула головой.

— Каин…

— Да, всё верно, это он. Сегодня вечером я назначила с ним встречу. Нужно будет ещё пообщаться. Боюсь ужасно, что гнев его с нашей первой беседы не стих, и он до сих пор остался при своём мнении.

— Думаю, что мы дождёмся следующего сеанса и после станем говорить уже о том, что нам реально грозит. Я в вас верю, доктор Бакис.

Неожиданно в дверь постучали.

— Да-да, вы можете войти.

На пороге выстроились: Ямб, Фельетон и Секвойя.

— Командующий, верхний подрук, нижний подрук, доброго времени суток, — любезно поприветствовал пришедших Папа.

— Вы что-то хотели? — задала вопрос Алина.

— Доктор, вождём велено, чтобы вы пообщались с Алексеем.

Бакис и Папа немного недоумевали от услышанного.

— На него было совершено покушение несколько минут назад, — осведомила Ольга.

— Тот человек пойман?! — взволнованно спросил Геннадий.

— Да, он уже под арестом… — ответил Лёша.

— Имя? Его имя? — не переставал вздрагивать жрец.

— Азраил, — истощённо произнёс командующий.

Геннадий и Алина переглянулись.

— Попытайтесь спасти его. Я буду рядом, — завершил Папа и ушёл из кабинета.

— Он это обо мне? — улыбаясь, задал вопрос Секвойя.

— Нет… Нет… О ком-то другом.

От большого натиска ответственности доктору становилось тяжело. Она чувствовала ужасные переживания, боль и тоску. Её лицо слегка помрачнело, а душа будто совершила самоубийство. Алина стала считать, что от неё зависит сейчас жизнь всего человечества, оставшегося в живых, и, скорее всего, была отчасти права. Лишь на крохотную секунду приходило облегчение. И связано оно было с тем, что подставлял ей своё плечо мудрый и просто хороший человек бункера — Геннадий.

«Лёша, ты немного не вовремя. Как я сейчас буду с тобой работать? Не могу сама-то собраться. Что ты несёшь, Алина? На него ведь было совершено покушение! Как ты можешь думать, что он не вовремя?! Лёша не виноват в этом! Некрасивые мысли! Но как я могу нормально мыслить, если меня ждёт хождение по лезвию? Я сейчас заплачу. Нет… Только не это! Держись! Давай! Держись, Бакис! Ты всё сможешь! Ну же… Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Ну вот… Чуточку стало легче. Поговори с Лёшей. Отвлекись. Настройся на нужный лад. Лёша же сама доброта. С ним ты ощутишь спокойствие. Давай! Всё будет хорошо».

9

Констанций блуждал по коридору. Он чувствовал одиночество, холод, пустоту. Несмотря на не очень радостный настрой, он сохранял вид властного надменного руководителя. Но суть в том, что ключевое слово «ВИД», ведь внутри была иная погода. Страдающий капитан решил отправиться в самое начало коридора, где жила его прекрасная подруга Поля Эфа, являющаяся старшим помощником.

Девушка вызывала у Лидера немалую симпатию. В элите ходили слухи, что между этими двумя выстроилась любовь. Однако точных подтверждений подобным слухам не было, а Констанций и Полина продолжали и дальше тесно общаться.

Суровый Лидер вошёл в небольшую секцию, встал перед дверью Полины, закатил глаза, застыл и постучался.

«Войдите» — раздалось из комнаты.

Шпинель вошёл.

— Капитан Констанций! Здравствуйте! — Эфа вскочила.

— Поля, называй меня просто Консти.

— Да… Да… Хорошо… Вы по рабочим вопросам?

Полина засмущалась.

— Нет, дорогая. Нет. Поскольку с тобой я могу быть искренен, пожалуй, мне стоит поделиться своими переживаниями, если ты не против.

— Конечно же, я не против, капитан!

— Спасибо. Я сяду?

— Как хотите.

Констанций сел на стул и начал рассказ:

— Понимаешь, я чувствую себя весьма странно. Мне не ощутима ничья любовь в бункере. Я перестал видеть тепло. Есть ещё проблема похуже — я теряю человеческий облик. Во мне пропадает сострадание, умение слушать и слышать других. В последнее время я даже отстранился от Секвойи, а ведь мы были близки когда-то. Как будто я болею. Всё чаще ко мне приходит усталость, — Констанций рассказывал, жестикулируя. Он слегка покраснел и почувствовал слабость.

— Я считаю, это нормальное состояние человека, который усердно работает. Причём, не покладая рук.

— Возможно, но такой — я просто ужасен… Поля Эфа, я не хочу быть таким. Я всегда был строг, требователен, но те вспышки гнева, которые приходят сейчас, совсем не являются моим привычным поведением. Я замечаю и то, что во мне стала сомневаться Надежда. Боюсь, что скоро вождь перестанет мне что-либо доверять. Кому нужен вечно пылающий человек в окружении. Больше обидно за Лёшу, ведь он так часто слышит от меня грубости. Последнее время я ему только приказываю, а не прошу. Да, я капитан, человек старшей должности, но Лёша мне не чужой человек. Он же мой друг! Я боюсь, придёт время, и я скажу, что БЫЛ моим другом. Полечка, спаси меня. Я стал тварью.

Полина смотрела на Констанция задумчивым взглядом милых серо-голубых глаз.

— Всё будет хорошо. Поверь. Это лишь неудачный для тебя период. Когда случается слишком много плохого, то вскоре начинается что-то приятное и светлое. Когда мы погружены в краски и цвет, то явно стоит ждать чего-то нехорошего, — Эфа сделала плавный скачок глазами и продолжила: — Равновесие… Дни так и чередуются. Сегодня ты злое существо, а завтра греешь добротой всех людей, что видишь. Не стоит забывать и о том, что миллионы вещей относительны. Для кого-то твои поступки — зло, а для кого-то — твоя вынужденная мера.

Послышался тяжёлый вдох капитана.

— И я не назвала бы тебя монстром, тварью, опасным человеком. Твои глаза даже сейчас в океане грусти излучают сожаление и хотят видеть всех счастливыми. Как можешь ты быть ужасным, если тебе жаль. Ты ведь признаёшь вину. Улыбнись, Консти. Ты хороший. И я это знаю…

Приятная улыбка возникла у двух людей. Комната с яркими красными тонами заиграла теплом. Словно в этом крохотном местечке появились свежесть, свет и сила… любви.

— В бункере так много людей, но ни один почему-то не может мне так сильно нравится, как нравишься мне ты, — говорил спокойно Констанций.

— Консти, это очень мило. Я тоже кое-что хотела бы тебе сказать.

— Что ж, я никуда не тороплюсь.

Раздались стуки в дверь.

— Да! Войдите!

В комнату вбежал Хельго.

— Капитан! Старший помощник! Вас вызывает генерал.

— Зачем? Только нас?

— Нет, капитан. Все звенья. Грядёт совет. Нужно быть в зале через пять минут.

— Хорошо. Спасибо, Хельго.

Фельетон засиял. На нём появилась улыбка. Он так любил, когда его звали Хельго. Это, он считал, оказание внимания на его индивидуальность. Радостный Олег покинул комнату и удалился в зал.

— Что ж, дорогая Полиша, договорим с тобой после совета. Нам пора идти.

— Да. Оставим это на потом.

Шпинель и Эфа собрались в зал, где их ждал срочный сбор.

Констанций ожил душой и вкусил спокойствие. Ему действительно стало легче.

10

Старший помощник и капитан явились в большой зал, где начинался совет.

— Что ж, все в сборе. Думаю, что нужно начать процесс. Я, генерал Дома Инга «Феникс», заявляю, что данное собрание является обязательной частью сегодняшнего дня и необходимой нуждой в свете недавних событий. Сегодня на командующего Алексея Секвойю было совершено покушение. Неудачную попытку убийства совершил житель Дома — Азраил. Возникло огромное количество вопросов, связанных с этим человеком и его действиями. Он заявил, что является послом Истребления, в планы которого входит уничтожение всех живущих сегодня. Мало того, ещё ведь было сказано Азраилом, что он не единоличный отрицатель нашего спасения от катастрофы наверху и существует ещё некоторое количество людей, верных идее уничтожения наших жизней. Александр Беляк, что было выяснено от Азраила при его допросе?

— Генерал, этот человек отказывается говорить о чём-либо ещё. Наши методы убеждения не увенчались удачей. Дело, ну, зашло в тупик.

Все участники звеньев сидели в зале за огромным столом: капитан Констанций Шпинель, вождь Надежда Ферзь, генерал Инга «Феникс», командующий Алексей Секвойя, верхний подрук Хельго (Олег) Фельетон, нижний подрук Ольга Ямб, старший помощник Полина Эфа, управляющий Анна Флис, смотрящий Александр Беляк, помощник смотрящего Милица Мак.

Редкое событие — совет. Но здесь был особый случай. Кажется, Дом находился под серьёзной угрозой.

— Все присутствующие! У меня есть кое-какая информация. Ночуя, люди в спальнях слышат, что происходят передвижения по бункеру. Кто-то, среди мирных жителей, бродит по огромному пространству Дома. Выводы сделаны на основе моего сегодняшнего опроса по жалобам населения. Сейчас могу предположить, что это имеет отношение к нашему делу, — заявила, встав с места, Ольга Ямб.

— Что движет Азраилом и его единомышленниками? — спросил Констанций, игнорируя заявление Ольги.

— Миссия. «Мир не смог убить нас всех, поэтому мы, его послы, поможем довести начатое до конца», — процитировала арестованного Анна Флис.

— Предлагаю поставить на охрану спален Младшее звено. Нужно ещё раз попробовать выбить слова из Азраила, но не так, как это делает капитан. Вы, дорогой Констанций, не подойдёте к человеку под арестом и на пушечный выстрел. Извините, но он нужен нам живым. Не стоит падать до его уровня. У меня всё! — высказалась слегка дерзко Надежда Ферзь.

— Я вас услышал, Верховный лидер, — расстроено высказался капитан.

— Зацепок мало. Нужно искать, брать под усиленный контроль весь бункер, к сожалению, вмешаться в личное пространство, — предложила Милица и заставила переглянуться Секвойю и Шпинеля из-за недавних событий, связанных с записанными рассказами первого для потомков.

— Да, Милица права, — сказала Надежда. — Ответственный за просвещение жителей, ты должен провести ряд лекций, посвящённых тому, что наше поселение вскоре станет новым дыханием наверху, что нам стоит преодолеть время и мы будем видеть солнце как когда-то. Люди не должны сомневаться в наших планах. Всё ясно, Олег?

— Да, вождь. Я проведу лекции.

— Я думаю, на этом всё. Нам больше нечего обсуждать, — заявил Констанций.

— Пожалуй, — притушила Милица Мак.

— Нет! Есть ещё кое-что… Запомните, что никто не должен знать о том, что мы в курсе чего-либо, относящегося к этому делу, — сказал Беляк.

— Безусловно, Александр, безусловно, — поддержала Надежда.

— Совет окончен! Я думаю, всем ясны наши задачи. Теперь подобные встречи будут случаться ежедневно… Или даже несколько раз в день.

— Но, генерал, если не будет ничего нового — какой смысл от всего этого?

— Это приказ, капитан. Ясно? — огненно выбила Инга.

Эти слова сильно задели и разозлили Шпинеля.

— Мне кажется, что мы не слишком далеки друг от друга должностями, чтобы вы так говорили со мной.

— Советом управляю я. И вами управляю я. И мне неважно, насколько я далека от вас или вы от меня, чтобы просто указать вам место, капитан.

— Инга, это точно не ваш конёк, тыкать своей должностью. Напомню, что первый вождь Инга «Феникс», которую прозвали так из-за огня и буйства, показанных ею изначально, не справлялась со своей работой и просто отдала место сегодняшнему вождю, но, боясь потерять статус, оставила для себя обязанность руководить советом. И вы не задумывались, Надежда, что рукой Инги, младшей вас по званию, можно слететь с должности вождя? Она и боится, и хочет быть первой. Как это забавно, Инга.

— Констанций, хватит! — крикнул Алексей, хлопнув ладонью по столу.

— Закрой рот, командующий. Уж между нами-то точно есть должностная пропасть.

— Что с вами стало, Констанций? Вы не были таким.

— Ничего, Надежда. Я есть я.

— Капитан, я думаю, вам стоит успокоиться, так как не считаю ваш гнев отражением реальных мыслей, — поразмыслив, дополнила вождь.

— Все расходимся. Это уже точно конец сегодняшнего совета, — сказала более спокойно Инга.

Участники сонма стали удаляться из зала. Шпинель пробился вперёд и первым вылетел оттуда.

11

Воспоминания Инги «Феникс»:

Мы спускались в бункер. Я занималась контролем первое время, помогала адаптироваться людям. Чувствовала, конечно, себя в тот момент погано — нет знакомых, родных, близких. Наверху я работала в детской колонии. Тоже следила за порядком.

Первая неделя шла шатко. Затем мы собрались все вместе, дабы решить, как вести себя дальше в стенах бункера.

Де-факто я была главным человеком для населения. С моей стороны шёл контроль. Моя кандидатура была выдвинута на большом народном собрании, чтобы я стала вождём. И я им стала. За мои амбиции люди нарекли меня «Фениксом». На том собрании тронулась глыба жизни всех выживших: официально закрепился состав поваров, население разделилось на оранжерейных и технических работников. Спустя время я стала понимать, что одной мне не справиться. Дисциплина и порядок пропадали. Я заметила пару человек, способных мне помочь. Ими стали Констанций и Надежда. Она весьма рассудительна, он горяч и красноречив. Хороший контраст, подумала я.

Со временем мы стали понимать, что нужны ещё люди в команду. Нужна система.