Бесплатный фрагмент - Сердце эфира

ГЛАВА 1

12-й год заключения мира между Ирном и Кантаром

— Десять лет прошло, а ты нисколько не изменился! — Теодор Бри-Ланди крепко сжал в объятиях своего давнего товарища, грозя раздавить ему ребра. — Хоть бы для порядка усы отпустил, что ли!

— Мне не идут усы, — рассмеялся Туран Хейтон, похлопывая Тео по плечу. — Десять лет! Удивительно, что за этот немалый срок мы так и не нашли повода для встречи!

— Увы, став гранд-архом и обзаведясь семьей, я практически забыл о том, что такое свободное время. Да и ты, получив должность эпарха Фиама, вряд ли страдаешь от безделья?

— Что верно то верно. Порой я жутко скучаю по тем временам, когда мы с тобой были обычными курсантами…

Мужчины отстранились, внимательно разглядывая друг друга. Они были сверстниками, но Теодор в свои тридцать два года уже слегка оплыл, а его лоб прорезала глубокая складка. Некогда густые пепельные волосы теперь были коротко стрижены, зато на лице обосновалась солидная борода, которая добавляла гранд-арху лишний возраст.

Теодор с некоторой завистью отметил, что эпарх Хейтон остался таким же стройным и смазливым красавчиком, при виде которого у большей части женского населения начиналось обильное слюноотделение. Но затем внимание гранд-арха переключилось на двадцатилетнего юношу, застывшего возле дверей. Судя по парадной форме с золотой нашивкой, изображающей волкодава, парень только недавно покинул своды Гриззитоля — элитной военной академии. Пока мужчины обменивались дружескими приветствиями, юный лийт стоял, вытянувшись в струну и держа головной убор на сгибе левого локтя.

— Вижу, ты доставил лийта для обряда посвящения, как и обещал. — Тео кивком головы указал Турану на молодого человека.

— О, да! Позволь представить тебе Лассарда Гроу. Он потомок одной из самых выдающихся династий военных, лучший выпускник академии и, что немаловажно, мой хороший друг. — Туран подмигнул юноше, и тот поспешил приблизиться к старшим.

Первым делом Лассард склонил голову, приветствуя повелителя.

— Мое почтение, гранд-арх!

— Рад знакомству, лийт Гроу.

Вблизи оказалось, что юноша не уступал мужчинам в росте, а его широкие плечи и массивная шея свидетельствовали о хорошей физической подготовке. Лассарда нельзя было назвать красавцем, но и уродом тоже. Короткие русые волосы, серые глаза, твердый подбородок, жесткая линия губ — вполне заурядная внешность. Но наметанный глаз Теодора Бри-Ланди сразу подметил детали: нос Лассарда слегка искривлен, левую бровь рассекал мелкий шрам, кожа привыкла к палящему солнцу и сильным ветрам. И взгляд — острый, оценивающий, цепкий. По всей видимости, лийт успел приобрести немалый опыт выживания в суровых условиях.

— Ты не смотри, что Лассард значительно моложе нас, — словно подтверждая мысли Теодора, произнес Туран. — Он славный малый! Порой мне с ним даже интереснее и проще общаться, чем с некоторыми сверстниками. И на деле он не раз показал себя смелым воином и верным товарищем.

— Охотно верю. — Тео наградил гостей теплой улыбкой и опустился в кресло. Повинуясь жесту хозяина, Туран и Лассард с комфортом устроились на бархатном диване и приняли из рук прислужника бокалы с пряным вином. — Ты, Туран, всегда хорошо разбирался в людях и, что греха таить, приближал к себе лишь достойнейших. Это я сейчас тонко намекаю, что тоже входил в число этих счастливчиков.

— Каков наглец: и мне польстил, и себя похвалил! — театрально возмутился Туран. — В любом случае, Тео, ты всегда был и будешь моим лучшим другом.

— Куда уж мне, — отмахнулся гранд-арх, после чего обратился к Лассарду: — Скажите честно, лийт Гроу, вы сами решили стать военным или ваша фамилия не оставила вам другого выбора?

На мгновение Теодору показалось, что его провокационный вопрос поставил юношу в тупик, однако прозвучавший ответ доказал обратное.

— Я с раннего детства мечтал стать лийтом, — твердо произнес Лассард. — И не просто лийтом, а лучшим в Кантаре. Ведь я всегда равнялся на вас, гранд-арх.

— Вот как?.. — растерялся Тео. В голосе юного лийта не было слышно ни фальши, ни притворного заискивания, а хитрая усмешка Турана как будто говорила гранд-арху: «Ни на того напал!»

Теодор замешкался, не зная, как отреагировать на слова Лассарда, но именно в этот момент дверь открылась, и в комнату скользнула женская фигура.

Туран и Лассард подскочили, приветствуя гранд-архану Кантара.

Она явилась без свиты. В строгом платье, больше напоминающем мундир. Бесшумно приблизилась, смерила гостей оценивающим взглядом, и уголок ее рта медленно пополз вверх.

Лассард завороженно наблюдал за этой странной полуулыбкой, пытаясь вспомнить все, что он знал о демонах Ирна, потому что Солфира Бри-Ланди — любимая супруга арха Теодора — как раз и являлась самой настоящей демоницей. И не простой демоницей, а великой воительницей, о которой ходили легенды.

Война между ирнитами и кантарийцами давно закончилась, но браки между ними по-прежнему считались большой редкостью. Неудивительно, что союз Теодора с Солфирой вызвал настоящий фурор в Кантаре. Еще бы! Во время Межмировой войны молодой арх и джеарнэ возглавляли два противоборствующих лагеря.

Такие разные, такие чуждые друг другу, но именно их судьбы сплелись воедино.

Демоны всегда отличались от людей необычным окрасом волос, глаз и кожи. Вот и Солфира не была исключением: длинные пряди ярко-сиреневого цвета, желтые радужки с вытянутыми зрачками и блестящая серебристая кожа, на которой так отчетливо видны узкие шрамы. Лассард силился разглядеть у гранд-арханы клыки, но ему это так и не удалось. Зато он вспомнил, что ирниты очень скупы на эмоции. Значит, ухмылку Солфиры стоило расценивать, как выражение искренней радости. И первые же слова гранд-арханы полностью подтвердили догадку юного лийта.

— Безумно приятно видеть тебя в столице, Туран. — В голосе Солфиры проскальзывали рычащие нотки, характерные для речи ирнитов.

— Взаимно, гранд-архана.

— Прибереги эти формальности для церемонии. Или ты не в состоянии выговорить мое имя?

— Сию минуту исправлюсь, Солфира.

— Так-то лучше!

Гранд-архана заняла пустующее кресло, и мужчины вернулись обратно на свои места.

— Как идет подготовка к обряду? — обратился Теодор к супруге.

— Все готово, чего не скажешь о виновнике торжества. Архес Морсиус так разволновался, что его родителям пришлось приставить к нему сиделку с годовым запасом нюхательной соли.

— Арх Джей-Илк правильно сделал, что оторвал сына от материнской юбки. Военная академия сделает из парня настоящего мужчину, — заявил Тео, отдавая прислужнику свой опустевший бокал.

— К тому же именно благодаря этому событию мы получили возможность наконец-то встретиться, — вставил Туран. — Даже представить боюсь, насколько долгой окажется наша следующая разлука.

— Отставить меланхолию! — шутливым тоном скомандовал гранд-арх и добавил, с надеждой глядя на эпарха: — Уверен, в ближайшее время найдется немало достойных поводов для встречи. И возможно, в следующий раз ты приведешь с собой не только друга, но и свою избранницу?

— Придется тебя разочаровать: еще не родилась та женщина, которая смогла бы меня захомутать. Ну разве что, — тут Туран хитро прищурился, — я дождусь, когда подрастет твоя дочь? Говорят, архесса Эдельвейс такая милашка!

Теодор кивнул, но улыбка бесследно исчезла с его лица, и это не укрылось от присутствующих.

Осознав, что ляпнул что-то не то, эпарх Хейтон обратил внимание на часы.

— Что ж, до обряда посвящения осталось совсем чуть-чуть. Не хотелось бы заставлять юного археса ждать.

— Ты прав, — поддержал друга Теодор. — Чем раньше начнем, тем раньше закончим.

Но Солфира, мягко придержав мужа за локоть, обратилась к гостям:

— Ступайте вперед. Мы вас догоним через пару минут.

Туран и Лассард послушно прошествовали в коридор, натягивая на руки белые перчатки.

Повинуясь знаку гранд-арханы, комнату покинули и слуги.

Стоило супружеской паре остаться наедине, как Теодор с немым вопросом повернулся к Солфире. Бесшумное скольжение — и ее подбородок прижался к его плечу, а длинные ноготки очертили линию мужских губ.

— Возьми себя в руки, — голос Солфиры стал похож на сонное мурлыканье. — Это же смешно — ревновать ребенка!

— Это сейчас Эдельвейс маленькая, но когда-нибудь повзрослеет и… — Тео так и не закончил фразу.

Солфира нахмурилась, отступила на шаг и скрестила руки на груди. Сквозь стиснутые зубы раздался ее гневный рык:

— Да, она станет взрослой, Тео! И у нее появится избранник. Такова природа. И чем раньше ты с этим смиришься, тем будет лучше. Или ты собираешься до конца жизни следовать за Эдель по пятам, чтобы ограждать ее от всех, кто сделает попытку к ней приблизиться? — Солфира снова прижалась к мужу, и ее голос смягчился: — Тебе не о чем волноваться, ведь я-то останусь с тобой. Неужели тебе этого мало?

— И это я смешон? — Тео прикрыл глаза, утыкаясь носом в фиолетовые пряди супруги. — Ты ревнуешь меня к собственной дочери!

— Квиты? — выдохнула Солфира.

— Квиты.

***

Тронный зал в Розовом дворце так обильно украсили цветами и гирляндами, что казалось, будто внутри него взорвалась целая армия сказочных фей. Приглашенные гости спешили занять места, откуда им было бы удобно наблюдать за церемонией. Посреди импровизированной сцены уже ждал необходимый реквизит: стойка с новым мечом и футляр, из которого торчал кончик красной ленты. Архес Джей-Илк тоже стоял наготове, напоминая бледным и застывшим от волнения лицом гипсовую статую. Его родители нервничали ничуть не меньше, сидя в первом ряду вместе с другими архами.

На самом деле посвящение в лийты не требовало такого широкого размаха. Обычно первокурсники проходили его всем скопом в стенах Гриззитоля без пира, подарков и гостей. Однако для Морсиуса Джей-Илка пришлось сделать исключение: все-таки не каждый год академия принимала юных архесов.

Испокон веков власть в Кантаре принадлежала архату, в состав которого изначально входили семь правящих семей. Но на сегодняшний день сохранилось лишь четыре правящих рода, и, наверно, именно поэтому отпрыскам архов уделялось такое повышенное внимание.

Лассард взошел на площадку для церемонии и оттуда взглянул на первый ряд. В центре сидели родители Морсиуса, и еще три кресла рядом с ними оставались пока свободными.

«Места для гранд-арха, гранд-арханы и их маленькой дочери», — догадался Лассард и перевел взгляд дальше.

Слева от Джей-Илков расположилась семья Лу-Карсов: отец, мать и их взрослый сын со своей невестой. Справа восседал арх Ош-Майли со своей женой и восемнадцатилетней дочерью Ранайзой. Именно они интересовали Лассарда больше остальных…

Лассард Гроу вырос в Фиаме — приморской провинции на северо-восточной границе. Его домом была старая крепость, а детство прошло в казармах. Отец командовал гарнизоном и свято чтил военную службу. А вот мать Лассарда была родом из столицы и в юности входила в число приближенных особ арханы Ош-Майли. Матушка Гроу могла часами вспоминать роскошные приемы в Зеленом дворце и долгие прогулки по шумному городу. В Фиаме же не было достопримечательностей. И все население делилось на две части: на военных и тех, кто их обслуживал. Изредка бывало заедет цирк с бродячими артистами или остановится торговый обоз — вот и все развлечения. Поэтому когда Лассард с отличием окончил военную академию, матушка подсуетилась: написала письмо архане Ош-Майли, умоляя пристроить сына на службу в Зеленом дворце.

Лийт Гроу невольно коснулся рукой груди, проверяя, на месте ли заветный конверт. В тот момент Ранайза перехватила его взгляд и кокетливо улыбнулась. Лассард счел это добрым знаком.

— Идут! — разнесся шепот.

В зале сразу поднялась суета: слуги принялись поправлять декорации, дамы деловито замахали веерами, а мужчины привстали, склоняя головы.

Теодор с Солфирой вошли в зал и в торжественном молчании прошествовали к центральной ложе.

— Гранд-арх, а где же малышка Эдельвейс? — осведомилась мать Морсиуса.

— Заигралась в прятки, — улыбнулся Теодор. — Ничего страшного, начинайте церемонию.

Ожили музыканты, а бедняга Морсиус стал почти прозрачным от страха. Однако когда пришло время зачитывать текст присяги, юный архес немного пришел в себя. Его голос дрожал и срывался, он запинался, забывая слова, и Лассарду пришлось незаметно для гостей подсказывать мальчику.

Все шло гладко до того момента, пока не настала очередь заключительного этапа церемонии. Морсиус подошел к футляру за лентой. По традиции для обряда посвящения требовался небольшой отрезок, достаточный для того, чтобы обхватить предплечье. Однако в футляре оказался целый моток ленты! Морсиус, словно балаганный фокусник, отматывал алую тесьму, путался в ней, ронял на пол, а она все никак не заканчивалась.

И пока все обескураженно наблюдали за этим необъяснимым явлением, откуда-то сверху раздалось сдавленное хихиканье. Гости принялись удивленно перешептываться, пытаясь понять, кто же смеется.

Архана Джей-Илк густо покраснела и умоляюще взглянула на лийта Гроу. Лассард поспешно приблизился к Морсиусу, отхватил кинжалом кусок ленты и соорудил на предплечье археса повязку.

— Отныне ты связан с братством. Выбери оружие, которое послужит величию архата!

Морсиус поспешил к стойке с мечом и ухватился за рукоять. Вот только меч даже не думал поддаваться! Мальчик кряхтел и брызгал слюной, но его оружие держалось в стойке как влитое. И снова сверху раздался то ли писк, то ли смех. И когда Лассард поднял глаза, то мог бы поклясться, что на потолочной балке кто-то лежал, наблюдая за ними сквозь щели.

Не дожидаясь, когда гости снова поднимут переполох, Лассард отстранил запыхавшегося Морсиуса и сам взялся за меч. К сожалению, дернув рукоять пару раз, он добился только того, что выломал клинок вместе со стойкой. На этот раз хохот накрыл всех. Даже гранд-арх прыснул в кулак, после чего поспешил сделать вид, будто просто закашлялся.

— Ну что ж, надеюсь, ты этого заслуживаешь, — пробормотал Лассард, доставая из ножен свой любимый меч и протягивая его архесу, который еле сдерживал закипающие в уголках глаз слезы. — Сим нарекаю тебя лийтом, Морсиус Джей-Илк!

Раздались долгожданные аплодисменты, и Лассард облегченно выдохнул.

Морсиус с благоговением оглядел клинок лийта, вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб и, взглянув вверх, закричал, потрясая своим новоприобретенным оружием:

— Эдельвейс! Я знаю, что это ты чуть все не испортила! Ненавижу тебя! Ненавижу!

***

После официальной части и праздничного ужина Теодор решил сделать небольшой перерыв, чтобы поискать дочь. Взрослым удалось утешить Морсиуса, но его упреки, очевидно, сильно напугали малышку Эдельвейс, и она куда-то забилась, пережидая бурю. Тео и сам понимал, что архесса едва не сорвала церемонию, но злиться на нее у него все равно не получалось.

Когда он поделился своими планами с Солфирой, ирнитка лишь фыркнула:

— Пустая трата времени! Эдель плохо ориентируется в Розовом дворце, к тому же давно не ела, а значит, скоро сама к нам явится, надо лишь немного подождать.

Гранд-арх не стал спорить, хотя и был недоволен ответом жены. Он дал задание слугам осмотреть все места, где могла затаиться маленькая девочка, а сам отправился в гостевую спальню.

По задумке арханы Джей-Илк на эту ночь почетные гости оставались в Розовом дворце, хотя Теодор предпочел бы уснуть в собственной постели… Так повелось, что у каждого правящего рода в столице располагалась своя резиденция, которая на время правления арха становилась центром политической жизни Кантара. Так например, Розовый дворец принадлежал семье Джей-Илков, Перламутровый — роду Бри-Ланди. В Зеленом дворце обитали Ош-Майли, а Медный дворец считался резиденцией Лу-Карсов.

В спальне предусмотрительно горел свет, вечерний ветерок задувал в открытое окно аромат цветущего сада. Теодор с облегчением сбросил на кресло мантию, корону и шейный платок, а затем принялся расстегивать пуговицы на рукавах рубашки, путаясь в кружевных манжетах. Он собирался продолжить общение с архами и другими гостями в более простом, а главное, удобном наряде.

Бросив мимолетный взгляд на свое отражение в зеркале, арх Бри-Ланди чуть было не вскрикнул от неожиданности. Прямо позади него, на кровати, в окружении многочисленных подушек сидела, скрестив ноги, Эдельвейс и с интересом наблюдала за его манипуляциями с одеждой.

— Эдель! Меня чуть удар не хватил! Что ты здесь делаешь?

— Прячусь, — невозмутимо отвечала архесса. — Потому что никто не станет искать меня в спальне гранд-арха.

— Верно, — понимающе усмехнулся Теодор, присаживаясь на край кровати рядом с дочерью.

Он заботливо заправил белоснежную прядь ей за ухо. После того как Эдельвейс отрезала себе приличный клок волос, испытывая свеженаточенную бритву отца, пришлось подстричь остальные, и теперь они едва доставали девочке до плеч. И все равно Теодор не уставал любоваться своей дочерью. От матери она унаследовала золотистый цвет глаз и фиолетовый завиток надо лбом. В остальном девочка как девочка.

Вот только Эдельвейс была особенным ребенком.

Полукровки в Кантаре уже никого не удивляли. Однако они всегда появлялись в результате связи между ирнитами и кантарийками. И до того дня, когда Солфира произвела на свет Эдельвейс, все были убеждены в том, что демоницы вообще не предрасположены к созданию потомства. Дело в том, что, в отличие от людей, ирниты возникали из камней и земли, из воды или растений Ирна. Причем они рождались сразу взрослыми и приспособленными к жизни, впитав все необходимые им силы и знания через свои коконы.

Так что рождение дочери у кантарийца и ирнитки стало поистине уникальным событием.

Теодор в мельчайших подробностях помнил тот день, когда непобедимая джеарнэ, которая легко переносила любые ранения, едва не рассталась с жизнью при родах. Помнил, как с тревогой совещались лекари, окружив его жену. Навсегда запомнил панику в их глазах и чувство собственного бессилия.

К счастью, ирнитки из свиты Солфиры привели неизвестного полукровку. У него были ярко-красные кудри и красивое лицо, которое немного портила угрюмая гримаса. Незнакомец что-то недовольно бубнил себе под нос и внаглую игнорировал присутствие Теодора. Но молодой арх легко простил ему все странности, когда тот вручил ему крошечный сверток. Приведя Солфиру в чувство, полукровка незаметно исчез из дворца, так и не взяв положенного вознаграждения. А ирнитки ни в какую не согласились выдать арху имя и местонахождение чудо-лекаря.

Впервые взглянув на дочь, Теодору показалось, что от любви у него выросло еще одно сердце!

Зато Солфира при виде Эдельвейс разочарованно сморщилась.

— Это и есть ребенок?

И прежде чем Тео успел среагировать, она схватила девочку за ногу и приподняла над колыбелью.

Новоиспеченный отец, едва не поседев от испуга, поспешно забрал дочь у жены.

— Осторожно! С младенцами так обращаться нельзя! Нашей дочери сейчас требуется бережный уход и повышенное внимание.

— Вот как? Тогда почему ты так радуешься этому абсолютно бесполезному комочку?

Теодор обнял свою жену и поцеловал ее в макушку.

— Придет время, и ты сама все поймешь.

Увы, годы шли, а Солфира так и оставалась глуха к материнским инстинктам. И Теодору пришлось с этим смириться…

Гранд-арх задумчиво улыбался, гладя дочь по голове. Однако появление в комнате Солфиры заставило его опомниться.

Гранд-архана, как всегда, возникла бесшумно и беглым взглядом сразу оценила обстановку. Эдельвейс нервно заерзала под строгим прищуром матери и поспешила укрыться за спиной Теодора.

— Что это ты устроила на церемонии посвящения? — спросила Солфира, падая на стул и стряхивая на пол туфли.

— Это была моя месть Морси, — с важностью произнесла Эдельвейс.

— И за что ты ему мстила? — удивился Теодор.

— Он не захотел играть и назвал меня мелкой занозой! А когда я заявила, что тоже стану лийтом, он начал надо мной смеяться. Морси сказал, что меня никогда не возьмут в Гриззитоль, потому что я девчонка. И тогда я решила наказать его за наглую ложь!

Теодор переглянулся с Солфирой, но она лишь пожала плечами, мол, разбирайся сам.

— Послушай, солнышко, — осторожно подбирая слова, обратился гранд-арх к дочери. — Морсиус, конечно, грубиян, но он не обманывал тебя по поводу учебы в Гриззитоле. Видишь ли, лийтами могут стать только мальчики.

— Но я же сильная и ловкая. Я хорошо бегаю и умею создавать порталы…

— И все же в Гриззитоле девочкам учиться нельзя. Таковы правила!

Однако Эдельвейс не собиралась сдаваться. Прижавшись к отцовской груди, она заискивающе посмотрела ему в глаза.

— Папочка, ты же — гранд-арх! Придумай новый закон, по которому в Гриззитоле смогут учиться только мальчики и одна маленькая архесса. Это же пустяк для тебя, правда? Раз плюнуть!

Солфира ехидно фыркнула, потешаясь над уловкой дочери, но Эдельвейс даже ухом не повела, продолжая гипнотизировать отца умоляющим взглядом.

— Нет, Эдель, и не проси. — Теодор с огромным усилием отвернулся от архессы. — Все не так просто! Учеба в военной академии — это тяжелые условия и постоянный риск. Даже не всем мальчикам такое под силу…

— Но я же не простая девочка, а наполовину ирнитка.

— И это ровным счетом ничего не значит! — отрезала Солфира, вмешиваясь в разговор. — Тебе нельзя в Гриззитоль — и точка.

В комнате сразу стало тихо: Эдель опасалась спорить с матерью. Не глядя на родителей, она сползла с кровати и, сердито шаркая ногами, направилась к двери.

— Стоять! — скомандовала Солфира, и архесса послушно замерла на месте. — Завтра попросишь прощения у Морсиуса и его родителей.

На миг на лице девочки возникло выражение крайнего возмущения, которое тут же сменилось обреченностью. Эдель раздраженно толкнула дверь и выскочила в коридор, не пожелав родителям спокойной ночи.

— Вот зачем ты так с ней? — Теодор с укором посмотрел на жену.

— Только не вздумай ее защищать! — сверкнула глазами Солфира. — Ты ее балуешь, в то время как она заслуживает хорошей трепки.

Гранд-арх поджал губы и нахмурился, собираясь возразить, но не стал. Вместо этого он подошел к ванной комнате и, взявшись за дверную ручку, тихо бросил через плечо:

— Порой мне кажется, что ты… — он смолк, не желая озвучивать свою мысль.

— Говори уж, раз заикнулся. Что тебе кажется? Что я к ней чересчур строга? Несправедлива?

— Что ты ее ненавидишь! — И не дожидаясь ответа, Теодор скрылся за дверью.

***

Уже около четверти часа маленькая архесса следила за тем, как размеренно поднималась и опускалась женская грудь и смешно кривились губы от сдавленного храпа. Дора, няня Эдельвейс, так и уснула в кресле, не выпуская из рук своего вязания. Выждав еще пять минут, архесса осторожно вылезла из-под одеяла и принялась поспешно натягивать на себя одежду: длинную рубашку с разрезами по бокам, широкий ремень и свободные штаны.

После разговора с родителями Эдель отправилась в свою комнату, быстро съела остывший ужин, безропотно приняла ванну и по первому же требованию няни забралась в постель.

Дора расценила поведение подопечной на свой лад:

— Ишь, какая тихая да послушная стала! Видать, досталось от матери? Ну и поделом! Была бы моя воля, отходила бы тебя палкой за сегодняшние проделки… В следующий раз будешь умнее и не станешь позорить род Бри-Ланди.

Дора, конечно, ворчала для приличия, и Эдельвейс это прекрасно знала. И помня о своем плане, архесса старалась и дальше создавать видимость раскаявшейся грешницы. Няня была довольна поведением воспитанницы и в конце концов потеряла бдительность, решив, что с Эдель, по крайней мере сегодня, проблем точно не будет…

Архесса взбила одеяло таким образом, чтобы казалось, будто она по-прежнему лежит под ним. Накинула на себя плащ, опасаясь, что ночью в лесу будет прохладно, приладила ножны с кинжалом. И уже перед самым выходом из комнаты выудила из-под подушки самодельную маску лисы. Она соорудила ее накануне из плотной бумаги, кусочков меха и проволоки. Вообще-то Эдельвейс собиралась сделать маску волкодава — символа Гриззитоля и всех лийтов, но в результате получилась лиса. Правда, такой вариант архессе понравился даже больше изначального замысла.

Эдель подошла к зеркалу, натянула маску на лицо и, довольная собой, кивнула своему отражению. Стараясь не скрипеть дверью, она выскользнула из спальни и, убедившись в том, что ее никто не заметил, устремилась в классную комнату Морсиуса, чтобы позаимствовать оттуда карту Кантара…

«Эти взрослые порой такие безнадежные зануды! — думала про себя маленькая архесса, без проблем минуя полутемные коридоры и сонных караульных. — Они постоянно цепляются со своими нравоучениями: «Эдельвейс, сделай то! Эдельвейс, сделай это! Ты должна, ты обязана… " А стоит мне что-то захотеть, они тут же возражают: «Тебе нельзя, ты не можешь». Как же это достало!»

И даже Морси! Он всего на два года ее старше, а туда же: «Мелкая заноза! Вредная девчонка!..»

Еще недавно он играл с ней, а теперь зазнался, потому что стал лийтом. И как его, вообще, приняли в Гриззитоль? Он же нытик и маменькин сынок!

Да еще родители встали на сторону Морсиуса и потребовали, чтобы она перед ним извинилась! Только этому не бывать! Эдель всем докажет, что он ей в подметки не годится. Но для этого ей нужно попасть в Гриззитоль и стать лийтом…

Взрослые в Розовом дворце увлечены праздником, няня уснула, и, стало быть, никому не будет дела до архессы Бри-Ланди вплоть до самого утра. Этого времени ей точно хватит, чтобы добраться до академии.

Эдель, хоть и была ирниткой лишь наполовину, но все же превосходно умела перемещаться в пространстве. И если обычным людям для создания порталов требовались громоздкие рамы из особого металлического сплава и специально обученные маги, то полукровке было достаточно одной только силы мысли. Способность к мгновенным перемещениям на дальние расстояния встречалась у большинства ирнитов. Именно так они когда-то попали в Кантар из параллельного мира Ирна.

Первое знакомство с Ирном у Эдель произошло совершенно спонтанно, и о том событии у нее остались самые противоречивые воспоминания. К тому времени ей исполнилось шесть лет…

8-й год заключения мира между Ирном и Кантаром

Ночью Эдель разбудили непонятные звуки и отчетливое ощущение чужого присутствия. Первое, что она увидела, разлепив веки, — блеснувшее лезвие над ее головой. Этот сверкающий в ночи кинжал с тех пор часто снился Эдельвейс в кошмарах…

В сознании девочки вспыхнула страшная догадка: «Чистильщик!»

Юная архесса часто слышала жуткие истории о людях, которые никак не могли свыкнуться с присутствием демонов в Кантаре. Чистильщики носили голубые повязки, как символ очищения от скверны. Они стремились избавить мир людей от ирнитов, порой прибегая к крайне жестким мерам, вплоть до убийств.

Надо ли говорить, что Солфира и ее дочь являлись главными мишенями у антиирнитской лиги? И все-таки это было первое серьезное покушение на маленькую архессу. Оно стало бы и последним, если бы не случилось чудо…

Сама того не ведая, Эдельвейс перенеслась в Ирн. Все произошло слишком быстро, чтобы она успела что-то понять. Нависший над девочкой темный силуэт с занесенным кинжалом расплылся, и вместо него она увидела светлое бледно-розовое небо, в котором пульсировала золотыми прожилками одинокая туча.

Эдельвейс резко села, озираясь по сторонам. Под ней был теплый зернистый песок, неподалеку темнел небольшой водоем, кое-где из земли торчали каменные наросты разных причудливых форм. На противоположном берегу возвышались голые деревья. Их ветки, словно узловатые щупальца, подхватывали с земли камни и обкладывали ими корни. Возле воды росли незнакомые растения, выпускающие из огромных цветоносов блестящие воздушные пузыри.

И пока архесса пыталась осознать, где она и что ей делать дальше, раздался нарастающий звук, напоминающий шуршание крыльев многочисленных бабочек: со всех сторон к ней ползли, летели и бежали невиданные существа. Одни напоминали животных, другие — демонов, а некоторые — ожившие растения. Их призрачные тела были подобны сгусткам тумана.

Они окружили Эдель, уставясь на нее своими пустыми глазницами. Их пасти кривились, сверкали клыки. Круг неумолимо смыкался.

Неудивительно, что Эдельвейс накрыл новый, еще больший приступ страха, и она с громким криком бросилась прочь. Она бежала, не разбирая дороги, пока не выбилась из сил. Заметив щель в одной из скал, архесса проникла внутрь, уткнулась лицом в колени и громко заплакала.

Там-то ее и нашла Солфира. Как ни странно, в тот раз мама над ней не злорадствовала. Она присела перед Эдель на корточки, стерла влажную дорожку с детской щеки и облегченно выдохнула:

— Слава Ташеритону, они не успели до тебя добраться…

— Что этим призракам от меня надо?

— Призракам? — На лице Солфиры возникло искреннее недоумение.

— Да, их было так много! Наверно, они хотели меня съесть?

— Ты говоришь про духов Ирна, — догадалась Солфира. — Эфиры абсолютно безвредны, маленькая архесса. Кто по-настоящему опасен — так это люди…

— Как тот человек с кинжалом, который забрался в мою комнату?

— Да, — кивнула демоница, и взгляд ее стал суровым. — Но больше такого не повторится! Чистильщики никогда не проникнут в Перламутровый дворец, я обещаю.

— Мама… а где мы? — задала Эдель животрепещущий вопрос.

Солфира улыбнулась уголком рта.

— Это Ирн — родина демонов.

А потом они гуляли — и это было не менее шокирующее событие за тот день! Мать не бросала на Эдельвейс испепеляющие взгляды, не ругалась, и ее голос был наполнен непривычной теплотой. Солфира без устали рассказывала о мире демонов, о самих демонах и об эфирах.

Оказывается, странные полупрозрачные существа считались душами умерших ирнитов. Те, что были плотными на вид, умерли недавно, а те, что стали почти полностью прозрачными, — уже давно ждут перерождения.

Пока Солфира и Эдель осматривали местность, эфиры следовали за ними на некотором отдалении, и лишь звук, напоминающий шорох осенней листвы, доносился до ушей девочки. Иногда на их пути попадались другие демоны, но они лишь провожали мать и дочь любопытными взглядами.

В тот день Эдельвейс узнала много нового об ирнитах, но особенно ей запомнилась история о великом Ташеритоне. Она и раньше слышала его имя, однако никогда не интересовалась, кем же был этот загадочный демон?

Все началось с того, что они увидели на горизонте огромную рогатую фигуру, стоящую на краю утеса.

— Мама, а кто это? — спросила Эдель, дернув Солфиру за рукав.

— Еще одна аномалия Ирна — мираж из прошлого. На том месте много лет назад стоял джеарн Ташеритон. Никто точно не знает, что подвигло его сброситься в бездну. Наверно, ответ на этот вопрос навсегда останется загадкой для всех ирнитов. В районе утеса произошел временной скол, и теперь издали кажется, что Ташеритон по-прежнему стоит на краю обрыва, прощаясь с этим миром.

— То есть на самом деле его там нет?

— Тело Ташеритона давно покоится в пещере вон за тем озером.

— Но, мама, ты же сама говорила, что после смерти тела демонов растворяются и становятся эфирами.

— О, здесь и кроется главная особенность Ташеритона. Знаешь, чем он прославился?

— Тем, что он был самым могущественным воином?

— Верно. Но благодаря чему он приобрел свое могущество?

Эдельвейс пожала плечами, понимая, что все равно не угадает правильный ответ.

— Однажды Ташеритон совершил невероятное: он слился с эфиром, поглотив его сердце.

Эдель непонимающе сдвинула брови. Увы, ее детского воображения не хватало, чтобы представить сказанное матерью. Заметив это, Солфира терпеливо объяснила:

— У каждого эфира в районе горла есть сердце, которое выглядит как кристаллик размером с дождевую каплю. Это сердце — единственное, что можно потрогать, но при прикосновении оно становится жидким. Как только Ташеритон схватил сердце эфира, он сунул его себе в рот. Растаяв, оно впиталось в плоть джеарна и тем самым даровало ему неведомую ранее силу.

— А другие ирниты тоже глотают сердца эфиров, чтобы стать такими же сильными, как Ташеритон?

— Никто не осмелился повторить его подвиг. Ташеритон рассказывал, что боль при слиянии была такой ужасной, что он едва не сошел с ума. Есть и другая причина, которая останавливает ирнитов: после того, как Ташеритон спрыгнул в ущелье, его тело разбилось, но не погибло. Вот уже много лет он лежит в пещере, мучается, страдает, а умереть не может. Его тело наполовину окаменело и поросло мхом, но живет из-за эфира, что по-прежнему обитает в нем. Выходит, то, что сделало Ташеритона непобедимым, в итоге стало его проклятием.

— Почему бы его не добить, чтобы он больше не мучился? — удивилась Эдель.

— Во-первых, никто не хочет прославиться в истории Ирна убийцей великого Ташеритона. А во-вторых, мы по-прежнему не нашли способ, как изгнать эфир из тела.

12-й год заключения мира между Ирном и Кантаром

После того дня Эдельвейс стала регулярно наведываться в Ирн. И для этого ей пришлось в совершенстве освоить науку создания порталов. Поэтому когда перед полукровкой встал вопрос, как добраться до Гриззитоля, то у нее был готов ответ: найти в Ирне удобную точку выхода и перенестись к центральным воротам академии.

Но для начала ей требовалась карта. И именно ее она собиралась позаимствовать в классной комнате Морсиуса.

К удаче архессы, учебный кабинет не был заперт, а карта Кантара быстро обнаружилась на стене возле двери. Внимание полукровки сразу привлекла нарисованная на полотнище башня с силуэтом волкодава. Академия Гриззитоль располагалась в Вектонском лесу, в нескольких часах пути от столицы. На карте Вектонский лес напоминал знак бесконечности или перевернутые набок песочные часы. Академия стояла на его западном краю. А на востоке находился монастырь Вечного Сияния, в котором жили светочи — мужчины, помеченные божественным сияющим знаком.

Эдельвейс ухватилась за карту, но та оказалась прикрепленной к стене гвоздями. Порыскав в ящиках письменного стола и не найдя ничего подходящего, архесса вспомнила о своем кинжале и принялась ковырять им шляпку гвоздя.

Руки архессы дрожали от напряжения. Лезвие скрежетало и постоянно соскальзывало, оставляя царапины на стене. Время поджимало, и Эдель начала нервничать. И тут, как назло, в коридоре раздались приближающиеся шаги.

Девочка насторожилась, надеясь на то, что человек просто пройдет мимо. Однако шаги замерли у дверей кабинета, и Эдельвейс ринулась за ширму, которая разделяла комнату на две части. Одновременно раздались другие шаги — судя по легкой походке и стуку каблучков, несомненно, женские. Завязался короткий диалог, завершившийся игривым девичьим смехом. Затем, к глубокой досаде Эдель, дверь все-таки отворилась, и парочка ввалилась в кабинет.

Архесса прижалась к щели между створками ширмы, стараясь разглядеть непрошеных гостей. Девушку она узнала сразу. Ранайза Ош-Майли присела на уголок учительского стола и откинулась на согнутые локти, не сводя глаз со своего спутника. А вот имени молодого человека Эдельвейс не знала. Но его лицо она вспомнила — это был тот самый лийт, который проводил церемонию посвящения.

— Ну и место ты выбрала! — усмехнулся парень, нависая над Ранайзой.

— Зато даю полную гарантию, что здесь нам точно никто не помешает, — многообещающе мурлыкнула девушка, после чего они принялись целоваться с такой жадностью, будто собирались друг друга сожрать, не иначе!

— А тебя не смущает, что свет уже горел, когда мы вошли? — Лийт все же отвлекся ото рта архессы Ош-Майли и с подозрением уставился на ширму.

— Здесь магические светильники, которые реагируют на движение. Ты открыл дверь — вот они и зажглись. Разве в Фиаме таких нет? — С этими словами Ранайза демонстративно скинула одну туфлю за другой и уперлась ногой в пах мужчины. — Расслабься, Лассард. Все под контролем…

И они продолжили целоваться, параллельно стягивая друг с друга одежду.

Эдельвейс и раньше пренебрежительно относилась к поцелуям, но сейчас ее аж затрясло от отвращения. Она отвернулась, интуитивно понимая, что происходящее за ширмой не предназначено для детских глаз. Вдобавок она заткнула ладошками уши, чтобы хоть как-то заглушить чмокающие звуки, постанывания Ранайзы и скрип стола.

Эдель мысленно металась между необходимостью прятаться и желанием убраться отсюда как можно скорее. Однако судьба сделала выбор за нее: от книжной пыли нос маленькой архессы предательски зачесался, и, не сумев совладать с собой, она громко чихнула.

Ранайза испуганно взвизгнула. Среди молодых людей поднялась суматоха.

Скрываться дальше не было смысла — опустив на лицо лисью маску, Эдель покинула укрытие.

***

Сразу после обряда посвящения Лассард поспешил представиться чете Ош-Майли. Пока архана читала письмо его матери, а арх расспрашивал молодого человека об обучении в Гриззитоле, Ранайза с нескрываемым интересом изучала лийта взглядом.

Вложив лист бумаги обратно в конверт, архана Ош-Майли повернулась к дочери.

— Как все удачно складывается! Лийт Лассард Гроу, на мой взгляд, самая подходящая кандидатура в твои телохранители.

Лассард слегка растерялся. Представляя службу в Зеленом дворце, он рассчитывал как минимум на пост предводителя одного из отрядов арха, но никак не на место охранника в свите архессы. В то же время он прекрасно осознавал, что отказаться или вступать в спор будет верхом глупости. Поэтому он выдавил вежливую улыбку и посмотрел на Ранайзу в ожидании ее ответа.

— Ну что ж, я не против. — Архесса кивнула, блеснув жемчугом в темных волосах. — Но согласитесь, было бы чересчур легкомысленно доверять свою жизнь человеку, которого я впервые вижу. Лийт Гроу, вы составите мне компанию во время банкета, и если вы мне понравитесь, то я завтра же попрошу отца принять вас на службу. Договорились?

— Мудрое решение, архесса. — Лассард учтиво склонил голову, заработав от Ранайзы очередной довольный взгляд. — Я полностью в вашем распоряжении.

Сопровождая архессу Ош-Майли на ужин, лийт Гроу окончательно убедился в том, что ее меньше всего интересовали его профессиональные качества. Едва они вышли из-за стола и оказались вдали от чужих ушей, как она выдала:

— Вы мне по нраву, поэтому скажу откровенно: мои требования куда выше. Вы должны не просто обеспечивать мою безопасность — вам придется удовлетворять любые мои желания… — Пальчики Ранайзы почти невесомо коснулись его предплечья, и она с нескрываемым вожделением заглянула ему в глаза. — Вы понимаете, что я имею в виду?

В ответ он накрыл ее руку своей.

— Хотите испытать меня? Я готов.

— Для начала перейдем на «ты», Лассард?

— С радостью, Ранайза.

— Тогда в половине одиннадцатого я жду тебя у классной комнаты. И не опаздывай, я ненавижу ждать.

— Тебе не о чем беспокоиться: обычно я до неприличия пунктуален.

— А я и не беспокоюсь, Лассард. Беспокоиться надо тебе. Если этой ночью ты оплошаешь, то можешь распрощаться со службой в Зеленом дворце. — И смягчив резкость последних слов сладкой улыбкой, Ранайза упорхнула в сторону других гостей.

Лассард задумчиво подхватил с подноса проходящего мимо официанта бокал вина. Вот уж чего он никак не ожидал, так это то, что ему придется получать должность при дворе таким странным способом! Архесса, которая по щелчку пальцев могла заполучить любого мужчину на сегодняшнем празднике, выбрала его. Ситуация казалась бы комичной, но ему было совсем не до смеху. Ранайза, хотя и была довольно соблазнительной девушкой, не вызывала в нем ответного желания. Меньше всего его волновали ее пухлые губы и грудь, белеющая в вырезе платья. Ему не хотелось познать, каковы на ощупь ее волосы. Единственное, что он сейчас испытывал, — это досаду.

Однако спокойно поразмыслив над своим положением, Лассард понял, что нужно воспринимать свидание с Ранайзой, как очередное военное задание, от исхода которого зависело его будущее. Девушке не хватает мужского внимания? Он даст ей его сполна! Осуществит ее сокровенные фантазии и заставит кричать от восторга.

Поставив цель и наметив план действий, лийт почувствовал себя гораздо увереннее. И раздевая архессу на учительском столе, осыпая ее ласками, он уже мысленно предвкушал успешную карьеру в Зеленом дворце… До той самой минуты, пока в классной комнате не раздался звонкий чих!

Лассард успел натянуть штаны прежде, чем из-за ширмы показалась маленькая фигурка, закутанная в темный плащ. Лийт накинул на себя рубашку и вышел вперед, заслоняя собой Ранайзу, которая, в отличие от него, осталась лишь в одном нижнем белье.

Их неожиданный свидетель оказался невысок ростом. Под плащом угадывалось щуплое тело, а из-под маски лисы торчали неровные белоснежные прядки. Слава богу, это был всего лишь ребенок! Вот только чей? Лийт с трудом подавил в себе неподотчетное желание приподнять маску.

— Не слишком ли позднее время, лисенок? — дружелюбно спросил Лассард, торопливо застегивая пуговицы на рубашке. — От кого ты тут прячешься?

Ребенок промолчал. Лийт почти на физическом уровне ощутил на себе любопытный и оценивающий взгляд, устремленный на него сквозь прорези маски. В этот момент из-за спины Лассарда появилась растрепанная Ранайза.

— А-а-а, малышка Эдельвейс, — заискивающим голоском пропела архесса Ош-Майли, поправляя на лифе сбившийся бант. — А мы с лийтом Гроу… Как бы тебе объяснить?.. Играли в одну игру…

Лассард во все глаза уставился на девочку. Оказывается, перед ним стояла дочь самого гранд-арха!

Эдельвейс склонила голову набок, но в ответ на жалкие оправдания Ранайзы не проронила ни слова.

— Дай мне поговорить с ней, — шепнул Ранайзе Лассард. — Подожди, пожалуйста, в коридоре.

Архесса Ош-Майли возражать не стала, она была только рада поскорее улизнуть. Едва за ней щелкнул дверной замок, Лассард присел перед Эдельвейс на корточки, чтобы их взгляды оказались на одном уровне. И когда он заговорил, его голос был серьезным, как если бы он обращался к взрослому человеку.

— Судя по вашему молчанию, архесса Бри-Ланди, вы умеете хранить тайны. Дело в том, что о нашей встрече с архессой Ош-Майли никому нельзя знать. Понимаю, что ваше молчание имеет цену, но я готов ее заплатить. Вы только скажите, что вам угодно: куклу, платье или, может быть, сладости?

Он умолк, с надеждой глядя на Эдельвейс. Лассард не торопил ее с ответом. Скорее всего, девочка сейчас гадала, что бы такое потребовать за свое молчание. Лийту же оставалось терпеливо ждать.

Наконец в тишине раздался детский голос:

— Вы не видели меня, а я не видела вас — и мы в расчете. Идет?

— Идет, — не скрывая своего облегчения, ответил лийт. — Может, вас проводить?

— Не стоит. Я немного задержусь здесь.

— Приятно было познакомиться, — сказал Лассард, выпрямляясь. — Уверен, вы сдержите свое слово.

В качестве ответа Эдельвейс приложила к губам указательный пальчик и заговорщически улыбнулась. Взгляд Лассарда невольно зацепился за шрам на ее левом запястье — знак принадлежности к правящему роду. Даже если бы у него еще оставались какие-то сомнения, кто перед ним, то метка, изображающая фамильный герб Бри-Ланди, вмиг расставила все по местам.

У порога лийт запоздало подумал, как и зачем маленькая девочка оказалась здесь так поздно? Обернувшись, он увидел, что она уже потеряла к нему интерес и теперь все ее внимание было приковано к настенной карте. Немного поразмыслив, Лассард решил не досаждать архессе с вопросами. Все-таки у нее могли быть свои секреты, которые его никак не касались.

***

Ранайза поджидала лийта Гроу за ближайшим поворотом, нервно меряя шагами ширину коридора.

— Ну как? — первым делом спросила она.

— Я все уладил. — Лассарду не хотелось пересказывать диалог с архессой Бри-Ланди, поэтому он намеренно проигнорировал полный любопытства взгляд Ранайзы.

Правда, его молчание она расценила по-своему.

— Ты прав, здесь неподходящее место для разговора. Идем! — И она устремилась прочь, уводя за собой молодого мужчину.

— Куда на этот раз? — без всякого энтузиазма поинтересовался Лассард. — На кухню? В подвал? Или, может быть, в библиотеку?

— Ну уж нет, сегодня с меня достаточно экспериментов с комнатами, — проворчала архесса Ош-Майли, сворачивая в очередной коридор. Дойдя до его середины, девушка остановилась возле дверей, богато украшенных резьбой, и по-хозяйски толкнула створки. — Добро пожаловать в мою временную обитель.

Навстречу Ранайзе из глубины помещения выбежала юная прислужница. Заметив, что хозяйка прибыла в компании мужчины, горничная залилась краской и отвела глаза в сторону.

— Скройся, — шикнула на нее Ранайза. — И не вздумай подсматривать, как в прошлый раз.

Лийт внутренне скривился при последних словах архессы, но он предпочел на них не зацикливаться. Служанке не пришлось повторять дважды — сделав поклон, она подхватила подол юбки и поспешила за двери.

Лассард упал в массивное кресло возле камина и придирчиво осмотрелся.

— Тут довольно мило.

Ранайза выразительно поморщилась в ответ.

— С моими покоями в Зеленом дворце эта комнатушка не сравнится.

— Почему же мы сразу сюда не пришли?

— Потому что вон за той стеной располагается спальня моих родителей, так что здесь особо не расслабишься. Ну ничего, в Зеленом дворце мои покои находятся достаточно далеко — там нас точно никто не услышит.

— У меня прямо камень с души свалился, — вырвалось у Лассарда ехидное замечание прежде, чем он успел прикусить язык. Однако Ранайза то ли его не расслышала, то ли предпочла сделать вид, будто не поняла сарказма.

— Мерзавка Эдельвейс! Я чуть не поседела из-за нее, — процедила сквозь зубы Ранайза, подходя к столику с напитками и наливая себе янтарного вина. — Как она вообще там оказалась?

Залпом осушив бокал, архесса покосилась на лийта.

— Надеюсь, ты как следует припугнул полукровку?

— Мне не пришлось этого делать. Мы с ней заключили соглашение.

— С десятилетней девчонкой? — не веря своим ушам, переспросила Ранайза. — Нашел с кем договариваться! Нет никакой гарантии, что эта мелкая пигалица не растрезвонит про нас всему миру.

— Не растрезвонит, — теряя терпение, отрезал Лассард. С каждой минутой Ранайза раздражала его все больше и больше.

— Откуда такая уверенность? — не успокаивалась девушка.

— Я привык доверять своей интуиции. И она мне подсказывает, что архесса Бри-Ланди нас не выдаст.

Ранайза смерила Лассарда испытующим взглядом, затем приблизилась, вульгарно покачивая бедрами. Нависла, упираясь руками в подлокотники его кресла. И ее губы приникли к уху лийта.

— В таком случае молись, Лассард, — прошептала архесса. — Молись, чтобы твоя интуиция не обманула и в этот раз.

***

Подозрительный шум заставил двух молодых людей испуганно отшатнуться друг от друга. Из глубины дворца доносились встревоженные крики и топот многочисленных ног.

— Что это? Пожар? — всполошилась Ранайза, поспешно натягивая на себя нижнее белье.

Лассард едва сдержал истерический смешок, когда раздался настойчивый стук в двери. В этот раз лийт хоть и был обнажен, до самого главного дело опять не дошло…

— Архесса Ош-Майли, это я, — послышался приглушенный женский голос. — Можно войти?

На лице Ранайзы появилась гримаса облегчения. Она перестала лихорадочно метаться по комнате, стараясь собрать свою одежду.

— Заходи, Пэм! — крикнула она.

В комнату юркнула взволнованная горничная.

— Беда, архесса! — воскликнула девушка, привалившись спиной к створкам дверей. — Ой, беда… — Горничная с любопытством уставилась на одевающегося Лассарда, забыв о том, что надо закончить фразу.

— Ну?! — нетерпеливо прикрикнула на нее Ранайза.

— У гранд-арха пропала дочь! — опомнилась Пэм, с трудом отводя глаза от лийта. — Может, вам известно, где она?

— Нет! — слишком резко ответила Ранайза, заставив служанку испуганно вздрогнуть. — Мы понятия не имеем, где она находится. Если это все, тогда ступай прочь и больше не вздумай нам мешать.

— Да, архесса, — прошептала Пэм и вновь унеслась в коридор.

— Ну кто бы сомневался! Очередной переполох по вине проклятой полукровки, — проворчала Ранайза, поворачиваясь к Лассарду. — Эм-м-м, а куда ты собрался?

Лийт как раз застегнул последнюю пуговицу на мундире и теперь осматривал себя в зеркале, проверяя, все ли в порядке с его внешним видом.

— Ты разве не слышала? Гранд-арх ищет свою дочь. А мы с тобой, скорее всего, последние, кто ее видел.

— Ну и что с того?

— А то, что я обязан помочь с поисками.

— Издеваешься? — прошипела Ранайза, сжимая руки в кулаки.

— Отнюдь!

Расправив плечи, Лассард зашагал к дверям, но упрямая архесса преградила ему путь.

— Ты в своем уме? Бросишь меня вот так из-за проделок какой-то глупой девчонки?!

— Ранайза, — молодой человек устало мотнул головой, — потерялся маленький ребенок! Возможно, архесса Бри-Ланди попала в передрягу и нуждается в срочной помощи. А ты предлагаешь мне предаться постельным утехам? Кто из нас не в себе?

— Да плевать я хотела на эту недоирнитку! Поверь, гранд-арху и без тебя помощников хватит. Эдельвейс наверняка нарочно спряталась и теперь вовсю веселится, наблюдая из своего укрытия за суетой, которую учинила. Или, что еще более вероятно, спит себе безмятежным сном где-нибудь в уголке.

— Пусть так, зато моя совесть будет чиста.

Лассард попытался обойти архессу Ош-Майли, но она вновь возникла перед ним.

— Я не привыкла к подобному обращению! Если ты сейчас покинешь эту комнату, то можешь даже не заикаться о службе в Зеленом дворце!

Лассард слегка замялся, обдумывая слова Ранайзы. Затем он привлек архессу к своей груди и доверительным шепотом произнес:

— В таком случае я сделал правильный выбор.

И резко отстранив от себя девушку, он выскользнул в коридор.

ГЛАВА 2

Нэя возвращалась домой усталая, зато в приподнятом настроении. Еще бы! Сегодня в честь церемонии посвящения лийтов для нее нашлась работа на кухне Гриззитоля. Да, было уже довольно поздно, и мама наверняка уже извелась от беспокойства, но Нэю грела мысль о том, как она обрадуется, когда узнает, что дочь вернулась домой не с пустыми руками. В корзинке лежала крупа, а в кармане фартука перекатывалось целых восемь медных монет, отчего девочка чувствовала себя настоящей богачкой!

Нэя росла в маленьком селе вблизи Гриззитоля, где она считалась изгоем, потому что родилась полукровкой. Какой-то подлый ирнит двенадцать лет назад изнасиловал ее мать. Бедная и одинокая женщина не избавилась от последствия той случайной связи, чем, по мнению селян, окончательно испортила себе жизнь. Но мать Нэи ни разу не пожалела о принятом решении и стойко терпела косые взгляды и презрительные высказывания в свой адрес.

Друзей у полукровки, само собой, не было. Как правило, другие дети, заметив Нэю, начинали над ней смеяться и кричать обидные слова. И ей оставалось лишь издали наблюдать, как соседские девочки играют в куклы, плетут венки и поют веселые песенки.

Глядя на себя в зеркало, Нэя сетовала на свои лазурно-голубые глаза, которые отпугивали кантарийцев, и в упор не замечала идеально матовую кожу, кокетливый изгиб губ и роскошные светло-русые волосы. Да и к чему ей вся эта красота, если принадлежность к расе ирнитов напрочь перечеркивала все ее достоинства?

Нэя с раннего детства привыкла к тяжелому труду. Она помогала матери вести хозяйство, а став постарше, приладилась ходить в Гриззитоль, где предлагала свои услуги в качестве уборщицы или прачки. Но больше всего ей нравилось работать на кухне: хоть там было и не легче, зато повара всегда кормили девочку и, помимо денег, давали с собой немного продуктов.

Дорога от Гриззитоля до дома была хорошо знакомой. Хищные звери вблизи от границы леса не водились. Погода стояла теплая и безветренная. Лунные лучи пронзали ветки деревьев, освещая девочке путь и унимая ее страх перед темнотой.

Внезапно неподалеку раздались громкие голоса и дикий гогот. Из-за поворота возникли трое юных лийтов: один был высокий и тощий, второй из-за маленького роста казался совсем мальчишкой, а третий слегка прихрамывал. Судя по всему, они возвращались из сельской таверны, о чем свидетельствовало их излишнее веселье и сильный запах перегара. Не желая попадаться им на пути, Нэя свернула с тропинки во влажную чащу леса. Но к большой досаде полукровки, курсанты Гриззитоля заметили среди ветвей ее светлый фартук.

— Эй, кто это там прячется? Иди к нам, мы угостим тебя вином!

Нэя молча устремилась прочь. Однако молодых людей такой расклад не устроил, и они с улюлюканьем ринулись за ней следом.

— Куда ты так торопишься? Ты, часом, не заблудилась? Мы тебя проводим, не возражаешь?

Нэя ускорила шаг, мысленно молясь, чтобы лийты оставили ее в покое. Вот только они и не думали отступать, предвкушая развлечение.

— Ну-ка, что тут у тебя? — Самый высокий раньше других догнал Нэю и резко дернул из ее руки корзину. Мешочек с крупой выпал и, ударившись о землю, просыпался.

— Смотри, какая ты неуклюжая! — оскалил зубы верзила.

Затем он подбросил пустую корзинку в воздух и ударом ноги закинул ее в заросли. Другие лийты поддержали друга издевательским смехом.

Это стало для Нэи последней каплей — девочка изо всех сил толкнула долговязого парня в грудь. От неожиданности тот не успел увернуться и в результате с треском опрокинулся в те самые кусты, куда только что улетела корзина.

— Ах, ты мелкая дрянь! — взревел верзила, со злостью стряхивая с себя листья и обломки веток. — Думаешь, тебе это с рук сойдет?! Держите ее, парни! Сейчас я научу ее вежливости…

И прежде чем Нэя успела дать деру, двое других курсантов уронили ее на колени и заломили руки за спину. Она зашипела от боли и попыталась вырваться. Но что она могла сделать против лийтов?

Долговязый подошел к ней и с размаху отвесил оплеуху, от которой у бедняжки зазвенело в голове. Нэя с ненавистью посмотрела на него снизу вверх, и тот с презрением сплюнул себе под ноги.

— Вы гляньте на ее глаза! Это же полукровка, — прорычал он, больно сжимая пальцами ее подбородок. — Да как ты смела меня тронуть, гадина?!

Он снова ударил ее. На этот раз во рту Нэи появился сладковатый привкус крови.

— Ладно, отстань от нее, — вмешался тот, кто был совсем коротышкой. И у Нэи появилась слабая надежда, что лийты наконец уйдут.

Но стоило ей подняться, как верзила вновь ударил ее, сбивая с ног. Не успокоившись на этом, он принялся ее исступленно пинать.

— Ирнитская тварь! — повторял он. — Ничтожество!

Хромой, смеясь, бросал в девочку старые шишки. Лишь низкорослый лийт, позабыв про веселье, напряженно замер в стороне.

— Ты чего не помогаешь? — Хромоногий запульнул в него шишкой. — Так и знал, что ты тюфяк!

Коротышка нехотя подобрал палку, ткнул в затихшую полукровку и испуганно заметил:

— Кажется, она не дышит.

Девочка распростерлась на земле, не подавая признаков жизни. Она больше не стонала и не пыталась прикрыться руками. Ее тело обмякло, а из уголка разбитых губ потекла темная струйка крови.

— Мрак меня побери! — пробормотал хромоногий лийт, торопливо вытирая руки от смолы. — Гаспар, ты же ее убил!

Долговязый разразился на приятелей бессвязной бранью. Однако пьяная ярость, затуманившая разум, начала рассеиваться, и он попятился от неподвижного тела.

— Сваливаем! — глухо скомандовал верзила и почти бегом направился обратно к дороге. Его хромой приятель сразу последовал за ним, и лишь коротышка слегка замешкался, глядя на истекающую кровью Нэю.

«А все-таки она была красивая!» — с сожалением подумал он.

***

Может, Эдельвейс не хватило опыта, а может, во всем виноваты Ранайза с лийтом, что отвлекли ее в самый неподходящий момент, но только наскоро созданный портал привел девочку не к вратам Гриззитоля, а в самую гущу Вектонского леса.

Путаясь ногами в высокой траве, царапая одежду и кожу о колючки, архесса пыталась понять, куда же ей идти? Темнота, разбавленная лунным светом, не давала сориентироваться. Сдвинутая на затылок маска постоянно цеплялась за нижние ветки, обрушивая на девочку каскад сухих иголок и липких семян. Пару раз Эдель меняла свое направление, испугавшись криков ночных животных. Вдобавок она запнулась ногой за торчащий корень и упала, сильно ободрав колено.

Кажется, папа был прав, говоря о том, что Гриззитоль не подходит для маленьких девочек. Эдельвейс еще не попала в академию, а уже зверски устала и двадцать раз пожалела о своем решении.

Прихрамывая из-за разбитой коленки, архесса дошла до широкого пня и уселась на него, переводя сбившееся дыхание. Пора было признать, что она окончательно заблудилась. И наверно, ей стоило вернуться домой, пока в Розовом дворце не обнаружили ее пропажу…

Вдруг она услышала чьи-то уверенные шаги. Среди зарослей мелькнул бледно-голубой свет. Решив, что это отец или кто-то из его приближенных, Эдель радостно встрепенулась. Однако к ней вышел совершенно незнакомый мужчина в странной мешковатой одежде. От него приятно пахло травами и костром. В одной руке он держал обломок огненного камня, который часто использовали вместо фонарей. Другой рукой мужчина сжимал длинную, раздвоенную на конце, палку.

Остановившись возле пня, незнакомец хмуро поглядел на девочку.

— Вот так сюрприз! Как тебя сюда занесло?

Архесса в ответ набычилась и промолчала. Незнакомец покрутил головой, высматривая взрослых, после чего вновь уставился на Эдельвейс.

— Так и будешь молчать? Или ты глухонемая?

— А вы кто такой? — с вызовом спросила девочка и на манер матери скрестила руки на груди.

— Вообще-то, это ты заявилась на мою территорию, так что будь добра представиться первой, — наставительным тоном произнес мужчина.

— Разве вы здесь живете? — удивилась Эдельвейс.

— Да.

— Чем докажете? — недоверчиво прищурилась девочка.

Мужчина поддел своим импровизированным посохом одну из ближайших веток и отвел ее в сторону, открывая вид на поляну. Эдельвейс даже охнула от восторга: оказывается, за густыми кронами деревьев скрывалась добротная хижина.

— Довольна? — хмыкнул незнакомец. — А теперь выкладывай, кто ты и что тебе понадобилось в лесу посреди ночи?

— Я архесса Эдельвейс Бри-Ланди, — отчеканила девочка. — И я держу путь в Гриззитоль. Теперь ваша очередь!

— Мое имя тебе вряд ли пригодится.

— Нет уж, извольте отвечать!

— Рейф. Мое имя Рейф. И я полукровка, как и ты. Ну а теперь скажи, где твои родители?

— Я не знаю, — после небольшой паузы призналась Эдель. — Я заблудилась.

— А что у тебя с коленом? — продолжал допытываться Рейф.

— Упала.

— Болит?

— Нет, — соврала архесса, накрывая дыру на штанине ладошкой. Она не любила демонстрировать другим свои слабости и ненавидела, когда ее жалели. Будучи дочерью одной из самых сильных ирниток в истории, Эдель четко усвоила, что слабость для нее непростительна.

— Ну коли так, то бояться тебе нечего. — И не обращая внимания на протест девочки, Рейф склонился над ее ногой и бегло осмотрел колено. — Ничего страшного — жить будешь, — пообещал он, выпрямляясь. — Посиди пока смирно, я скоро буду.

Рейф скрылся за деревьями, а когда вернулся, в его руках была плетеная корзинка, из которой он выудил фляжку с водой и хрустящую лепешку. И пока девочка молча поглощала угощение, обработал ссадину душистой мазью и наложил повязку. Рейф управился так быстро и ловко, что Эдель даже не успела опомниться.

От мази по ее коже распространилась приятная прохлада, а боль притупилась.

— Согни ногу, — скомандовал Рейф, вытирая руки о листья дикой травы. — Теперь попробуй встать. Немного пройдись. Терпимо?

Эдельвейс послушно вскочила и прошлась вокруг Рейфа.

— Почти не болит, — восхищенно выдохнула она. — Вы лесной волшебник?

— Скорее лесной отшельник. Повязку до утра не трогай. Теперь надо решить, как вернуть тебя в столицу.

— Мне не надо в столицу. Мне нужно в Гриззитоль.

— Зачем?

— Чтобы стать лийтом.

Судя по выражению лица Рейфа, он такого ответа точно не ожидал.

— Даже не буду уточнять подробности этого нелепейшего плана, — проворчал он и принялся складывать в корзину остатки бинта и мази.

— Пожалуйста, — Эдельвейс сложила ладони в умоляющем жесте, — подскажите мне дорогу в Гриззитоль. Иначе мне придется остаться здесь, потому что домой я уже не вернусь!

— Так и быть, — на удивление быстро согласился Рейф. Он махнул рукой вправо. — Тебе надо идти во-о-он туда. Никуда не сворачивай и уже через полчаса будешь на месте. Вот, держи огненный камень. И фляжку с водой оставь себе — пригодится. А теперь прощай, архесса Эдельвейс, вряд ли мы еще когда-нибудь свидимся! — С этими словами отшельник заковылял в сторону своей хижины не оглядываясь.

***

Лассард и предположить не мог, что сам же добровольно нарушит договор с архессой Бри-Ланди. Однако сложившиеся обстоятельства вынудили его признаться гранд-арху, когда и где ему довелось встретить Эдельвейс.

О Ранайзе он благоразумно умолчал.

Девочки в учебной комнате не оказалось, зато Солфира обнаружила там свежий след, ведущий в Ирн. И пока гранд-арх обыскивал Розовый дворец, его супруга вместе со своей свитой, состоящей из шести демониц, прочесывала мир ирнитов.

Через пару часов поисков Солфира явилась обратно.

— В Ирне Эдельвейс нет. Зато я нашла точку выхода в центральную часть Вектонского леса, — сообщила гранд-архана. — Не иначе как она отправилась в Гриззитоль.

— В военную академию? — обескураженно переспросил Туран. Он, как и подобало близкому другу гранд-арха, принимал самое активное участие в поисках. — Но зачем?

— Потом объясню, — устало отмахнулся Тео. — Солфира перенесет нас в Гриззитоль. Будем надеяться, что Эдельвейс находится там — в целости и сохранности.

— Гранд-арх, возможно, девочка еще в лесу, — предположил Лассард. — Я бы мог отправиться туда с другими добровольцами.

— Ты прав, нам лучше разделиться, — кивнул Тео. А затем обратился к супруге: — Потребуется несколько порталов.

— Будет сделано! — отрапортовала гранд-архана.

При помощи карты Вектонский лес разделили на сектора и распределили их между участниками поисковой группы.

Лассард думал, что их отведут на площадку с портальными контурами, но гранд-арх и его супруга даже не повернулись в сторону выхода. Вместо этого Солфира протянула одну руку мужу, а другую — Турану. Ее зрачки дрогнули: левый округлился, а правый стал таким узким, что почти растворился в золоте радужки. Выглядело это одновременно жутко и завораживающе.

Мгновение — и все трое беззвучно исчезли!

Другие ирнитки из свиты Солфиры точно так же перенесли из Розового дворца остальных кантарийцев.

Лассарду досталась мужеподобная демоница с клыками, выглядывающими из-под верхней губы. Она молча обхватила запястье Лассарда. И прежде чем он успел что-либо понять, перед его глазами все смазалось, словно его закружило на ярмарочной карусели. А когда лийт снова смог сфокусировать взгляд, его окружал ночной лес. Несколько мгновений Лассард стоял, пораженный мастерством ирнитки. Пока он подбирал слова, чтобы выразить свое восхищение, демоница скупо кивнула на прощание и тут же растворилась в воздухе. И Лассарду ничего не осталось, кроме как приступить к поискам маленькой архессы.

За время учебы в Гриззитоле лийт Гроу хорошо изучил Вектонский лес, поэтому мог уверенно ориентироваться в нем даже ночью. Сияния луны было достаточно, чтобы обойтись без дополнительных источников света. А Эдельвейс оставила после себя такой явный след, что не заметить его мог только слепой.

Однако она успела уйти довольно далеко…

Ощущение постороннего присутствия заставило Лассарда насторожиться. Это явно был не зверь. И не маленькая девочка… Лийт на всякий случай сжал рукоять меча и замедлил шаг, отступая в черноту кустарника. Сонная тишина не обманула опытного воина — он в два прыжка достиг того, кто прятался между ветвями, и направил на него клинок.

Высокий мужчина в просторном балахоне поднял руки, показывая, что он безоружен. Лицо его утопало в глубоком капюшоне, виднелась лишь курчавая борода.

— Кто ты и что тебе надо? — Лассард быстро окинул взглядом окрестность, убеждаясь, что незнакомец здесь совсем один.

— От тебя — ровным счетом ничего, — спокойно ответил мужчина. — Скорее всего, это тебе нужна помощь.

Лассард невольно вспомнил, как среди курсантов академии ходили слухи о том, что в Вектонском лесу жил полукровка, который слыл первоклассным лекарем. Правда, он предпочитал скрываться от людей, и его дом никто не мог отыскать. Порой он приходил в село, чтобы обменять собственноручно приготовленные лекарства, которые пользовались у местных жителей огромным спросом, на вещи и продукты…

— Я ищу маленькую девочку, — заявил Лассард, убирая меч обратно в ножны. — Может, ты ее видел?

— Может, и видел, — буркнул отшельник, демонстративно отворачиваясь от лийта и делая несколько шагов прочь.

Порывшись в кармане, Лассард вытащил несколько монет.

— Я награжу тебя за информацию.

Но полукровка даже не обернулся на звон металла. Тогда Лассард обогнал его и преградил путь.

— Я лийт Гроу из Фиама. Мне поручено найти архессу Эдельвейс. А ты наверняка знаешь, что творится в твоем лесу.

— Что ж, на чистильщика ты вроде не похож, — задумчиво пробормотал отшельник, откидывая с головы капюшон и являя Лассарду типичное лицо ирнита. Даже если он и был полукровкой, то демонические черты в его внешности явно преобладали. — Около двух часов назад я встретил маленькую девочку, которая представилась архессой Бри-Ланди.

— С ней все в порядке? Где она сейчас?

— Она попросила меня показать дорогу в Гриззитоль, и я с радостью ей помог.

— Благодарю. — Решив, что услышал достаточно, лийт протянул отшельнику монеты, и тот молча их забрал. — Значит, гранд-арх был прав: девочка должна быть в Гриззитоле.

Однако едва Лассард повернулся в сторону академии, как за его спиной раздался хриплый смех.

— Архессы там нет!

Лийт вопросительно оглянулся на отшельника, сдвигая брови.

— Что значит нет?!

— Дурак я, что ли, отправлять маленькую девочку в обитель волкодавов? Я велел ей идти в противоположную сторону. — И пока Лассард осмысливал слова полукровки, тот, тихо посмеиваясь, исчез за деревьями.

***

Внезапный визит гранд-арха поставил на уши весь Гриззитоль. Весть о том, что архесса Эдельвейс сбежала из Розового дворца, тут же разлетелась по академии, словно коварный вирус измора. Дозорные клялись, что ночью ни одна девочка не пыталась проникнуть в учебное заведение. Преподаватели и обслуживающий персонал недоуменно разводили руками. И уже через полчаса все — начиная от младших курсантов и заканчивая престарелой кастеляншей — были подняты на ноги и отправлены на поиски маленькой полукровки со светлыми глазами и волосами.

Бледный от волнения ректор пытался напоить Теодора чаем, но тот лишь ходил из угла в угол, судорожно перебирая варианты, где могла оказаться Эдельвейс.

Гранд-арх был уверен, что девочка отправилась в Гриззитоль. Но тогда почему ее здесь нет? Что могло с ней случиться?

Божественное сияние, да все что угодно! Даже взрослый человек не застрахован от несчастных случаев в ночном лесу.

Наверно, права была Солфира: Эдельвейс нуждалась в строгом воспитании. Послушная девочка никогда бы так не поступила! Придется наказать Эдель за ее выкрутасы. Только как это сделать? И уж если откровенно, в поведении дочери есть и его вина. Если бы он уделял ей больше внимания, она бы ни за что не сбежала…

Возвращение Турана отвлекло Тео от мысленных баталий. Гранд-арх замер на месте в надежде услышать, что поиски наконец-то увенчались успехом. Однако вместо Эдельвейс эпарх Хейтон привел в кабинет незнакомого малорослого мальчишку с влажными от слез глазами.

— Курсант Тоус? — удивленно приподнял брови ректор. — Зачем ты здесь?

— Этот юноша умолял проводить его к гранд-арху. Сказал, что хочет сделать какое-то важное признание, — ответил за мальчика Туран и слегка подтолкнул Тоуса вперед.

Юноша сделал несколько робких шагов и внезапно упал перед Теодором на колени. От мальчика доносился слабый запах алкоголя и несвежей одежды.

— В данный момент меня интересует только информация о местонахождении дочери, — строго произнес гранд-арх. — Для всего остального сейчас не самое подходящее время…

— Она мертва! — Слова вырвались из горла мальчика одновременно с рыданиями. — Мы не знали, что это архесса. Гаспар ее избил… А потом мы бросили ее в лесу…

— Нет! — Вопль Теодора сотряс своды кабинета. Гранд-арх схватил парня за грудки и припечатал к стене. — Эдельвейс мертва? Моя Эдельвейс?! Это подлая ложь! Не смей мне врать…

Туран в одно мгновение оказался рядом, оттащил разъяренного гранд-арха от Тоуса и велел мальчику:

— Отведи нас к ней! Живо!

***

Собравшись в рекордные сроки, мужчины помчались туда, куда указывал Тоус. Юноша сидел на одной лошади с Тураном. Теодор скакал рядом на личном коне ректора. А сзади неслась повозка с военным целителем и начальником академии.

Едва они свернули с дороги в лес, как сразу увидели светлое пятно на земле между деревьями.

Тео спешился первым и, едва не теряя рассудок от нахлынувшего на него ужаса, бросился к неподвижному телу девочки, протянул к ней трясущиеся руки и застыл словно истукан.

Подошедший сзади Туран сглотнул вставший в горле ком. Девочка была покрыта кровоподтеками, спутанные длинные волосы разметались по земле. Но даже в таком состоянии она напоминала спящую фею.

— Тео… — Туран запнулся, не зная, как поддержать друга.

Гранд-арх опустил руки, так и не коснувшись ребенка. Вместо этого он присел на корточки и устало покачал головой.

— Это не Эдельвейс!

Туран напрягся, решив, что ослышался.

— Что? — переспросил он.

— Это не моя дочь.

— В смысле? — Туран грешным делом подумал, что у Тео от горя поехала крыша. Однако гранд-арх осторожно приподнял левую руку девочки, демонстрируя другу ее запястье. Туран не сразу понял, что он должен был увидеть, а догадавшись, выдохнул: — Метки правящего рода нет. Это не архесса!

— Даже если бы на ней было три метки, все равно это не моя Эдельвейс, — произнес Теодор. — Девочка удивительно похожа на нее, но все же не настолько, чтобы я перепутал ее со своей малышкой.

Гранд-арх внезапно напрягся, будто прислушиваясь к чему-то. Он крепче перехватил руку полукровки и склонился над ней, внимательно вглядываясь в ее лицо. Затем он повернулся к Турану и воскликнул:

— Она еще жива!

На обратном пути Туран и Теодор ехали молча, погрузившись в свои мысли.

Было решено отвезти девочку в лазарет Гриззитоля. Ректор уверял, что ей окажут всю необходимую помощь, а ее обидчики пойдут под трибунал.

Тоус сидел на козлах повозки и старался не думать о грозящем ему наказании. Он искренне радовался, что полукровка выжила.

— Одного не пойму, — пробормотал Теодор, въезжая во двор академии, — где все-таки моя дочь?!

Туран сокрушенно пожал плечами, и в этот момент к ним навстречу вылетел запыхавшийся дозорный.

— Гранд-арх, вам депеша от лийта Гроу!

Теодор нетерпеливо выхватил записку и, пробежав ее глазами, с облегчением посмотрел на Турана.

— Лийт Гроу нашел Эдель! Она в храме Вечного Сияния.

***

Кровь кипела, тело ломило от боли. Изредка до сознания Нэи доносились чужие голоса. Порой к ней прикасались чьи-то пальцы, и тогда ей хотелось кричать, чтобы ее оставили в покое. Потом стало легче, и она смогла соскользнуть в спасительный сон.

Когда Нэя наконец очнулась, солнечный свет озарял незнакомую комнату с высоким потолком.

— Мама, — прохрипела девочка. Ее голос был настолько слабым, что звук получился похожим на тихий шелест.

Она приподняла левую руку, та оказалась по локоть в бинтах. Правая была свободна, но вся синяя от кровоподтеков. Нэя осторожно ощупала плотные повязки на голове, груди и ногах.

Что же с ней сделали?!

Девочка попробовала сесть, чтобы осмотреться. Она никак не могла понять, где находится. В комнате было светло и чисто, терпко пахло снадобьями. А на маленьком столике возле кровати она с удивлением обнаружила вазу со свежими цветами и брусочки в ярких обертках. Конфеты! Она их в жизни не пробовала, но часто видела в торговой лавке. Жутко дорогое удовольствие!

Нэю кто-то раздел, отмыл, и теперь она утопала в просторной белой сорочке.

Полукровка с любопытством изучала комнату взглядом, как вдруг из-за входной двери появился неизвестный мужчина. И Нэя забыла, как дышать. Он был очень красивым: высокий, стройный, с черными блестящими волосами, зачесанными набок. Серо-зеленые глаза лучились заботой и добротой, но особенно обезоруживала его искренняя улыбка.

И пока Нэя соображала, что за эльф слетел к ней с небес, мужчина присел на стул рядом с кроватью и приятным голосом произнес:

— Уже очнулась? Вот умница! Что-то беспокоит? Нет? Такой терпеливой девочки я еще не видел. Хочешь воды?

— Да… — Она и в самом деле сильно хотела пить.

К восторгу Нэи, мужчина поднес к ее губам стакан с водой и помог напиться. Да она бы из его рук даже есть согласилась бы!

Промочив горло, Нэя спросила:

— Вы целитель?

— Нет, я эпарх Фиама Туран Хейтон. А ты Нэя. Тебя помогли опознать повара, с которыми ты вчера работала.

— Где я?

— В лазарете Гриззитоля, в палате для преподавателей.

— Мне… надо… домой, — прошептала Нэя. — Мама…

— Она в курсе, где ты, не волнуйся. Кстати, твои обидчики наказаны самым суровым способом, так что в Гриззитоле ты их больше не увидишь.

Воспоминания о встрече с пьяными лийтами заставили Нэю поморщиться. Вот уж не зря курсантов военной академии в народе называли волкодавами! Хотя, по мнению Нэи, подонки, которые на нее напали, были в сто раз хуже бешеных шакалов.

Стараясь поскорее переключить внимание девочки с неприятной темы, Туран указал на столик с конфетами.

— Надеюсь, ты любишь шоколад? Я принес конфеты без ведома целителя. Не выдавай меня, ладно?

Нэя улыбнулась, изобразив в ответ некое подобие кивка.

— Я постараюсь навестить тебя снова, когда ты окончательно поправишься, — Туран приподнялся, небрежным движением руки поправляя свои длинные волосы. — Выздоравливай, Нэя!

Девочка мысленно взмолилась: «Побудьте со мной еще!» Однако вслух она лишь сказала:

— Спасибо.

Благодаря своему ирнитскому происхождению, Нэя поправлялась очень быстро. Целитель только диву давался, наблюдая за тем, как за считанные часы заживали ссадины и срастались кости девочки.

За Нэей хорошо ухаживали и вкусно кормили. Но самое поразительное, что ее больше никто не обижал. Все были с ней приветливы и обходительны, отчего ей порой казалось, будто она угодила в настоящую сказку. Даже ужасы той ночи в лесу постепенно отошли на задний план. Курсантов, обидевших ее, она больше не встречала, а другие юные лийты старались обходить полукровку стороной.

Когда же пришло время покинуть лазарет, чудеса не закончились: ректор предложил Нэе работу на кухне и, более того, выделил ей спальное место, чтобы она не тратила силы и время на дорогу. Конечно она сразу согласилась!

Нэя была довольна новым поворотом в ее жизни, лишь мысли о Туране Хейтоне не выходили у нее из головы. Ей так хотелось снова увидеться с ним! И она с затаенной надеждой ждала его возвращения. Каждый день, каждый час…

Примерно через два месяца Туран действительно вернулся в Гриззитоль, чтобы навестить голубоглазую полукровку. Он и сам и не понимал, почему судьба этой девочки так беспокоила его?

Он привез ей гостинцы: заколки для волос и зефирные розочки. И уже предвкушал ее счастливую улыбку.

Вот только Нэи на тот момент ни в академии, ни в ее родном селе не оказалось.

***

Когда Теодор ступил под своды храма Вечного Сияния, стало светать. После всех волнений и бессонной ночи, мужчину слегка пошатывало. Но он пока не мог позволить себе отдых. Вдруг снова окажется, что вместо его дочери нашли другую полукровку?

Настоятель монастыря лично встретил гранд-арха и проводил в комнату, которая служила местом для приема почетных гостей.

При появлении Теодора Лассард бодро вскочил со своего кресла.

— Следы в лесу привели меня в храм, — отрапортовал лийт Гроу. — Монахи также подтвердили, что девочка, похожая по описанию на архессу Эдельвейс, находится здесь. Но меня к ней не пустили.

— Я хочу увидеть дочь, — заявил Тео, поворачиваясь к старому светочу.

— В данный момент архесса спит, — возразил было настоятель, но заметив грозный взор гранд-арха, покорно склонил голову. — Хорошо, я лично провожу вас к ней.

Светоч привел Теодора в просторное помещение, облицованное узорчатой плиткой. Открывшаяся гранд-арху картина заставила его замереть на пороге комнаты.

Здесь не было мебели, а пол устилали ковры и пестрые подушки. И прямо на этих подушках спали мальчишки разного возраста с характерными отметинами на лбах. Единственной одеждой на них были традиционные среди светочей белые шаровары. Мальчики лежали так, словно сон застал их неожиданно, и они просто повалились там, где стояли. На миг они напомнили Теодору разбросанные на поле боя тела солдат…

В центре этой кучи-малы возлежала архесса Эдельвейс, раскидав руки и ноги, точно морская звезда. Голова девочки покоилась на обнаженной груди светловолосого юноши, и на ее лице сквозь сон сияла довольная улыбка.

Теодор был готов заплакать от счастья, ибо это точно была его дочь!

— Архессу нашли юные послушники, когда совершали обход территории вокруг храма, — негромко произнес старый светоч, чтобы не потревожить сон детей. Он указал на юношу возле Эдельвейс. — Адер — самый старший из них. Ему вот-вот стукнуло пятнадцать. Именно он первым заметил бредущую по лесу девочку, а потом привел ее в храм и проследил за тем, чтобы она умылась и поела. Когда я пришел, чтобы отвести архессу спать, то увидел, что она отключилась у Адера на руках. Разбудить ее?

— Нет, пусть отдыхает.

Полюбовавшись еще пару минут на спящую дочь, гранд-арх поспешил обратно в приемную.

Лассард повторно подскочил со стула, встречая правителя вопросом:

— Все в порядке, гранд-арх?

— Да, — произнес Теодор. После случая с Эдельвейс, он взглянул на Лассарда по-новому. — Я премного вам благодарен, лийт Гроу! Слышал краем уха, что вы собираетесь устроиться на службу в Зеленый дворец?

— Уже нет.

— Вот как? В таком случае я предлагаю вам место в моей гвардии.

— Простите, гранд-арх, но я вынужден отказаться. Наверно, потом я об этом сильно пожалею, но мне все же кажется, что дворцовая жизнь не для меня. Я вернусь в Фиам и продолжу службу у себя на родине.

— Что ж, лийт Гроу, отговаривать вас я не стану, но если передумаете, то дайте только знать.

Лассард почтительно поклонился в ответ.

Слова гранд-арха дорогого стоили: не каждый удостаивался его личного приглашения на службу. Но пока лийт бродил по лесу в поисках архессы, он успел многое обдумать и принял единственное, на его взгляд, правильное решение — вернуться домой, в крепость.

— Если моя помощь вам больше не нужна, я немедленно отправлюсь обратно в столицу и заодно передам гранд-архане последние новости, — предложил Лассард.

— Это было бы превосходно, — улыбнулся Теодор. — Теперь я прекрасно понимаю, почему Туран так дружен с вами. Буду рад видеть вас в Перламутровом дворце на правах почетного гостя! — И он протянул Лассарду ладонь.

— Почту за честь, гранд-арх. — Юный лийт ответил крепким рукопожатием и, попрощавшись, ушел.

— Вы, наверно, с ног валитесь от усталости? — спросил у Теодора настоятель. — Я велел приготовить для вас самые лучшие комнаты для отдыха.

— Лучше я посижу здесь, — ответил Тео, облизывая пересохшие от волнения губы. — Как только Эдельвейс проснется, приведите ее ко мне, и мы тут же уедем.

— Как вам будет угодно, гранд-арх, но у меня есть к вам одно предложение. — Настоятель задумчиво пригладил бороду, прежде чем продолжить. Его следующие слова прозвучали совершенно неожиданно: — Может, вы оставите Эдельвейс в храме Вечного Сияния?

Не веря своим ушам, Теодор удивленно уставился на светоча.

— То есть как оставить? Насовсем?

— Да.

— Но… зачем?!

— За свою долгую жизнь я научился различать знаки, которые посылает нам бог. Архесса попала в храм не случайно. Ее появление в обители светочей произошло по божественной воле.

— Но разве она не станет мешать жизни монахов? Да и что здесь будет делать маленькая девочка?

— Судьба светочей — это преодоление испытаний. И если они желают стать ближе к богу, то им придется бороться с искушениями и прилежно служить не только старшим монахам, но и юной архессе. То же касается и вашей дочери: она хотела доказать свою силу и выдержку. Здесь у нее будет отличная возможность это сделать. Правила в храме строгие, юным послушникам приходится постоянно тренировать свое тело и разум. А если архесса не справится, то просто вернется домой. И потом она здесь будет в безопасности: ни один чистильщик не сунется в обитель светочей ради убийства полукровки. Ни один кантариец не пожелает прогневить бога преступлением в священном месте.

Теодор открыл рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказал. Он вдруг четко осознал, что настоятель был прав: под защитой монахов Эдельвейс больше не придется бояться очередного покушения. Светочи были неприкосновенны. Считалось, что за насилие над ними неминуемо следовала страшная расплата — мучительная смерть и проклятие всего рода. При этом самим монахам разрешалось применять силу. Их с малых лет обучали искусству боя и владению оружием, чтобы они могли как защищать, так и карать, верша на земле божественное правосудие.

— Хорошо, — наконец выдавил Теодор. — Но сначала я должен узнать мнение Эдельвейс.

Несмотря на свое решение, гранд-арх по-прежнему не был готов к разлуке с дочерью. Он уже жалел о сказанном, зная, что для него это станет гораздо большим испытанием, чем для Эдельвейс.

Тео чувствовал себя роженицей, которая не смогла перерезать пуповину, соединяющую ее с ребенком. Но в то же время он понимал: рано или поздно ему все равно придется разорвать эту связь. Так не лучше ли сделать это прямо сейчас?

Какое-то время настоятель храма и гранд-арх вели неторопливую беседу, пока Теодор не задремал. Его разбудило легкое прикосновение к лицу и игривый детский смех. Открыв глаза, он сфокусировал взгляд на дочери. Слава божественному сиянию, Эдельвейс — здоровая и довольная жизнью — как ни в чем не бывало сидела у него на коленях и щекотала ему нос кончиком пера!

Тео тут же мысленно отмахнулся от своего недавнего намерения устроить ей разнос. Ну как на нее можно злиться? Стоило ему представить, что на месте той незнакомой полукровки могла оказаться Эдельвейс, и его перекосило от желания собственными руками задушить подонков!

Тео обнял Эдельвейс, утыкаясь лицом в ее мягкие волосы, и мысленно послал хвалу богу за то, что тот уберег его главное сокровище.

— Эдель, ты хоть понимаешь, как сильно нас напугала? — прошептал Теодор. — Нельзя же быть такой упрямой. Пойми, глупышка, тебе никогда не быть лийтом.

— Да, папа, — на удивление легко согласилась архесса. — Теперь я это понимаю. Раньше я мечтала учиться в Гриззитоле, как ты. А теперь я хочу стать джеарнэ, как мама.

Теодор аж закашлялся от такого заявления.

— Час от часу не легче, Эдельвейс! Только демоны, победившие в Большой Игре, становятся джеарнами. Тебе, маленькой полукровке, такое не под силу.

В золотистых глазах Эдельвейс мелькнул знакомый мятежный огонек. Заметив его, Теодор сурово потребовал:

— Пообещай мне не пытаться стать джеарнэ! Я не шучу! Это действительно очень опасно.

— Хорошо, я обещаю не пытаться стать джеарнэ, — процедила Эдельвейс, перестав улыбаться.

— Вот и славно! — Теодор погладил дочь по голове, после чего перешел к другой малоприятной теме. — Настоятель предлагает тебе остаться в храме Вечного Сияния, если, конечно, ты захочешь здесь жить. Я не буду торопить тебя с ответом…

— Я согласна, — перебила отца Эдель, отметая последнюю надежду гранд-арха забрать дочь домой. — Мне здесь очень нравится! Адер обо мне заботится и другие мальчики тоже, не то что Морсиус. А еще я хочу учиться вместе со светочами.

Глаза девочки заблестели в предвкушении, а сердце Тео сжалось от тоски.

— А как же я и мама? Неужели ты не будешь по нас скучать?

— Конечно буду! Поэтому я стану навещать вас в свободное от занятий время.

— Какая деловая архесса! — усмехнулся Теодор, спуская Эдельвейс с колен. — Давай напоследок вместе позавтракаем. А пока мы будем есть, ты расскажешь мне, как попала в храм.

— Да что там рассказывать? — небрежно отмахнулась архесса. — Просто заблудилась в лесу и нечаянно натолкнулась на патруль светочей. Вот и вся история!

Она с беззаботным видом принялась прыгать на одной ножке по черным плитам пола, надеясь, что отец не будет настаивать на подробностях. Потому что Эдель понимала, что так ей будет проще сохранить в тайне встречу с Рейфом.

Но Теодор вовсе не планировал устраивать дочери допрос с пристрастием. Сейчас он просто хотел побыть с ней, не думая о скорой разлуке. И чтобы окончательно отвлечься от грустных мыслей, он таинственно произнес:

— А спорим, ты никогда не угадаешь, кого мы нашли в лесу возле Гриззитоля? — И Тео расплылся в довольной улыбке, когда Эдельвейс, напрочь забыв о своем развлечении, заинтригованно прижалась к руке отца. — Там была полукровка, точь-в-точь похожая на тебя.

ГЛАВА 3

22-й год заключения мира между Ирном и Кантаром

И вновь Лассард Гроу прибыл в Розовый дворец в компании Турана Хейтона.

И вновь ему предстояло окунуться в атмосферу праздника, главным героем которого был не кто иной, как Морсиус Джей-Илк.

Но на этот раз поводом для визита в столицу послужило более грандиозное событие, нежели посвящение в лийты. В Кантаре предстояла смена власти.

По преданию, для правления страной бог отметил семь достойных семей. И дабы исключить конфликты между ними, он создал миррат — артефакт, определяющий наиболее подходящего кандидата в гранд-архи.

Внешне артефакт выглядел как фолиант, на страницах которого отражались самые значимые исторические события. Хранителем миррата всегда становился один из светочей, имеющий особую связь с божественной книгой. Но даже он не мог объяснить, по какому принципу миррат выбирал следующего правителя. Например, уже никто и не вспомнит, когда род Ош-Майли в последний раз восходил на трон. А правление арха Лу-Карса продлилось всего три года, тогда как Теодор Бри-Ланди оставался во главе Кантара целых двадцать лет.

И вот миррат возвестил о приходе к власти нового гранд-арха — Морсиуса Джей-Илка. За последние годы архес повзрослел, многому научился и уже снискал себе славу самого завидного жениха.

Тронный зал резиденции Джей-Илков делился на два уровня. На нижнем — самом просторном — собрались почетные гости. Среди них находились и Туран с Лассардом.

Верхний уровень предназначался только для членов архата и их приближенных.

На облицованной розовым мрамором площадке возвышался пока еще пустующий алтарь для миррата. Именно здесь ныне действующий гранд-арх должен будет передать бразды правления своему преемнику.

Несколько ступеней вели от площадки к трону, возле которого застыл паж, держащий на подушке новую корону. По обе стороны от трона, полукругом к зрителям располагались места для правящих семей.

Особое значение уделили вопросу безопасности. Никто не мог проникнуть во дворец без специального приглашения. Охранники стояли буквально на каждом шагу. А площадка для коронации и проходы к ней были огорожены магическим защитным экраном.

Как и следовало ожидать, первыми в тронном зале появились хозяева Розового дворца. Родители Морсиуса лучились от гордости за сына. Их наряды из золотой парчи и черного бархата, усеянного драгоценными камнями, отражали блеск многочисленных светильников.

Лу-Карсы и Ош-Майли пожаловали одновременно друг с другом.

Не удержавшись, Лассард с интересом покосился на Ранайзу. Выглядела она по-прежнему великолепно. Сшитое по последней моде платье было такого насыщенного красного цвета, что казалось состояло из крови. Зато оно прекрасно оттеняло белую кожу и подчеркивало фигуру молодой женщины.

Родители Ранайзы уже почили с миром, но до своей кончины успели выдать дочь замуж за весьма влиятельного вельможу. В противовес супруге арх Умберт Ош-Майли был невзрачным типом с залысинами и вечно воспаленными глазами.

Ранайза держала за руку маленькую дочь — точную копию папаши. Девочка с отрешенным видом кусала бледные губы, и если кто-то из взрослых пытался с ней заговорить, то она тут же прятала лицо в складках материнской юбки.

Вскоре на площадке показалась чета Бри-Ланди в сопровождении Хранителя миррата. Солфира вместе со своей свитой сразу же направилась к зрительным местам по правую сторону от трона. А ее супруг и светоч остались стоять возле алтаря.

Хотя сегодня Теодор должен был возложить власть на плечи Морсиуса, поздравлять его с заслуженным отдыхом никто не спешил. По негласному обычаю бывший гранд-арх становился главным советником нового правителя, а значит, Теодору впереди предстояло еще много работы…

— Архесса Эдельвейс Бри-Ланди! — Из всех имен, произнесенных за вечер, именно это вызвало настоящий ажиотаж среди гостей. Зал наполнился шепотом и нервным покашливанием, взгляды присутствующих устремились к проходу.

Про архессу Эдельвейс и ее Сияющий отряд ходили разные слухи. По мнению Лассарда, всему виной был тот факт, что для большинства подданных она оставалась темной лошадкой, так как долгое время жила в храме Вечного Сияния и появлялась в столице только в случае крайней необходимости. Говорили, что жизнь с монахами пошла ей на пользу: из непоседливой и своенравной девчонки, от проказ которой многие страдали, она превратилась в скромную и воспитанную девушку, увлекающуюся танцами и музыкой. Всякий, кто имел возможность пообщаться с ней, утверждал, что из нее в будущем получится достойная архана. И почему-то каждый раз, когда Лассард слышал похвалу в адрес архессы Бри-Ланди, он мысленно радовался ее успехам, как будто в них заключалась его личная заслуга.

За все время, прошедшее после побега Эдельвейс, лийт Гроу ее больше ни разу не встречал, и в его представлении она так и осталась маленькой девочкой в лисьей маске. Неудивительно, что он не поверил своим глазам, когда в тронный зал шагнула грациозная светловолосая красавица в окружении шести молодых светочей.

Архесса Бри-Ланди и сейчас была в лисьей маске, которую сделали на заказ у лучших мастеров Кантара. Такие же маски украшали головы ее приспешников — монахов, облаченных лишь в серебристые жилетки и белые шаровары. В честь праздника лисьи мордочки были сдвинуты на лбы, открывая лица их носителей.

Помимо светочей, вместе с архессой Бри-Ланди в зале появилась еще одна девушка, известная как Тень. И о ней сплетен ходило ничуть не меньше. Одни говорили, что Тень служила у Эдельвейс телохранительницей. Другие шептались, что архесса с ней тайно развлекалась, устраивая настоящие оргии. Также существовала версия, якобы Тень — внебрачная дочь Солфиры.

Тень тоже была полукровкой, необычайно похожей на Эдельвейс. И все же Лассард сразу нашел массу отличий между девушками.

Тень была ниже архессы на полголовы и не могла похвастаться пышными формами.

Волосы Эдельвейс были длинными и густыми. В честь праздника их уложили в замысловатую прическу и украсили белыми цветами, которые росли только в Ирне. А распущенные пряди Тени едва доставали до лопаток.

На полукровках красовались одинаковые наряды, состоящие из длинных туник с разрезами по бокам и узорчатых шаровар. Но если одежда архессы была светлой, почти белой, то у Тени она была из темно-коричневой ткани и без единого украшения.

Архесса Бри-Ланди улыбалась присутствующим так, словно одаривала их солнечным светом. Тень тоже улыбалась, но у нее была совсем другая улыбка — снисходительная, насмешливая.

Эдельвейс, Тень и Сияющий отряд благополучно заняли свои места. До начала коронации оставалось только дождаться Морсиуса Джей-Илка, который, по всей видимости, не спешил сегодня стать гранд-архом. Поэтому Лассард от нечего делать продолжил наблюдение за первыми лицами Кантара.

Он вновь обратил свое внимание на Ранайзу. На фоне Эдельвейс она показалась ему бледной и скучной. Ее красоту можно было сравнить с мраморными скульптурами: как бы долго ими не любовались, они все равно оставались холодными камнями. Архана Ош-Майли, будто почувствовав конкуренцию, бросала на архессу Бри-Ланди неприязненные взгляды. Но Эдельвейс это нисколько не трогало: она степенно сложила руки на коленях и с дежурной улыбкой осматривала зал.

Тень в это время сидела в соседнем кресле, переговариваясь с одним из светочей. Юноша, с которым она вела беседу, был весьма хорош собой: длинные золотистые волосы, правильные черты лица, выразительные светлые глаза и пухлые губы. Бог сыграл изощренную шутку, так некстати наделив монаха внешностью сердцееда. И судя по тому, с каким обожанием этот светоч смотрел на свою собеседницу, — он был по уши влюблен в Тень. Лассарду даже стало жаль парня, потому что монахи храма Вечного Сияния были обязаны соблюдать целибат. И ни о какой близости, тем более о браке, у светочей не могло быть и речи. Считалось, что познав женщину, они тут же теряли свое божественное сияние, становясь обычными людьми.

Со своего места Лассард не мог слышать, о чем шла речь между Тенью и светочем. Девушка сдержанно кивала и улыбалась, однако ее отстраненный взгляд подсказывал, что мыслями она была далека от своего собеседника.

Лийт не сразу понял, что случилось. В какой-то момент Тень напряглась, уставившись перед собой невидящим взором, после чего вскочила, обнажая длинный кинжал. Увидев это, светочи тут же окружили архессу. А через секунду в движение пришли демоницы Солфиры. Две из них встали по обе стороны от гранд-арханы, остальные ринулись к Теодору и Хранителю миррата, заключая мужчин в защитное кольцо.

Среди гостей поднялся переполох. Зазвенело оружие в руках охранников.

Лассард протиснулся поближе к тронной площадке, готовясь броситься на помощь. С другой стороны зала к нему присоединился Туран.

В тот же момент открылись двери, отделяющие тронный зал от внутренних покоев дворца, и все затихли, ожидая появления Морсиуса. Однако вместо него на площадку вышел какой-то ирнит в костюме аристократа.

Нежданный гость был довольно громоздким. Его фиолетовая кожа лоснилась на свету, черные волосы с малиновыми прядями были убраны в култышку. На лбу демона красовались мелкие рожки, а массивная челюсть скалилась в подобии улыбки. И хотя ирнита нельзя было назвать образцом красоты, женщины как по команде заохали от восторга. Даже демоницы слегка стушевались, когда он окинул их масленым взором.

— Инкуб! — догадался Лассард. И Туран подтвердил его слова хмурым кивком.

Зато Тень по-прежнему взирала на демона свысока и, когда он повернулся к ней, с отвращением сплюнула на пол, перехватывая поудобнее свой кинжал. Видимо, чары инкуба на нее совершенно не действовали.

Ее реакция явно раздосадовала демона и привела в чувство остальных ирниток — те снова сгруппировались, готовясь к схватке. Однако инкуб и не думал нападать, все его внимание обратилось к гранд-архане.

Какое-то время они в гнетущей тишине играли друг с другом в гляделки, после чего Солфира негодующе воскликнула:

— Зачем ты сюда явился, Склиф?

Демон с широкой улыбкой гордо расправил плечи и намеренно громко провозгласил:

— Небольшая, но важная поправка! — Он выдержал драматическую паузу, а затем продолжил, чеканя каждое слово: — Я — арх Склиф Лэй-Бирли!

***

Тронный зал Розового дворца наполнился шумом. Большинство гостей уже и думать забыли о коронации, предвкушая не менее захватывающее зрелище.

Склиф, явно довольный произведенным эффектом, обратился к Тени:

— Убери кинжал, джеарнэ. Я настроен на мирные переговоры.

Очередное открытие вызвало новую волну удивления среди присутствующих. Оказывается, Тень является джеарнэ! Неужели эта юная полукровка смогла победить в Большой Игре — ежегодной битве между сильнейшими ирнитами? Зато теперь хотя бы стало понятно, зачем она понадобилась архессе Бри-Ланди. О такой телохранительнице можно было только мечтать!

Тень пропустила слова демона мимо ушей. И только когда Солфира подала знак своей свите убрать оружие, джеарнэ подчинилась, как и другие ирнитки.

— С какой стати ты называешь себя архом Лэй-Бирли? — строго спросила у инкуба Ранайза. — Насколько всем известно, этот род прекратил свое существование со смертью арханы Олмы.

— Однако не всем известно, что до своей кончины она успела выйти замуж. Я — ее законный супруг! — заявил Склиф, вновь наслаждаясь изумлением на лицах гостей.

— Теперь я вспомнил тебя! — Арх Лу-Карс вскочил со своего места, устремляя на демона указательный палец с массивным перстнем. — По окончании Межмировой войны Олма должна была стать женой арха Бри-Ланди. Именно так планировали ее покойные родители. Но потом появился ты, и она отказалась от своих обязательств. Теодор пытался ее вразумить, однако ты успел основательно задурить девушке голову своими инкубскими чарами.

— Разве моя вина, что я родился инкубом? — возмутился Склиф. Затем он повернулся к Теодору, который за все это время не проронил ни слова. — Уж тебе-то можно меня понять? Если бы не выбор Олмы, ваши пути с Солфирой разошлись бы навеки.

— Считаешь, что поступок арханы Лэй-Бирли заслуживает моей похвалы? — усмехнулся Тео. — Скажем так, я не держу на нее ни зла, ни обиды, но и оправдывать ее предательство я не стану. Лучше скажи прямо: для чего ты здесь?

— Благодаря браку с Олмой я являюсь последним законным представителем рода Лэй-Бирли. Вот моя метка! — Демон высоко поднял левую руку, показывая шрам от магической печати. — И я требую, чтобы меня включили в состав архата!

— Этому не бывать! — заголосил арх Лу-Карс. — Ваш брак с арханой Лэй-Бирли был признан недействительным. Для этого решения у нас были серьезные основания: Олма пошла против воли родителей и не поставила в известность членов архата. Ее разум был затуманен инкубскими чарами и смертельной болезнью. На тот момент она была идеальной жертвой для охотников за ее титулом и приданным. И ты этим нагло воспользовался!

— Я женился на Олме, потому что мы действительно любили друг друга, — в голосе Склифа послышалась обида на несправедливое обвинение.

Но Лу-Карс жалостью к инкубу не проникся.

— Архесса Лэй-Бирли умерла от измора. Почему же ты ее не спас? Хотя именно демоны даровали людям лекарство от этой жуткой болезни.

— К сожалению, Олма до последнего скрывала от меня свой недуг. А когда я о нем узнал, процесс уже стал необратимым. Эликсир лунного дерева редко помогает на поздней стадии измора. Это вам любой целитель подтвердит.

— Сильно в этом сомневаюсь! И я категорически против твоей кандидатуры в архате. — Лу-Карс недовольно поджал губы, всем своим видом демонстрируя неприязнь к ирниту.

— Я тоже против, — вставил свое слово отец Морсиуса. — Во всяком случае, сегодня у нас есть дела поважнее…

— Наверно, не стоит спешить с выводами? — вмешался арх Ош-Майли. — Создается впечатление, что этот… господин недостоин стать одним из нас лишь потому, что он — демон. Ну что за предрассудки, друзья? Где ваша толерантность? В конце концов, наша обожаемая гранд-архана тоже ирнитка!..

— Угомонитесь все! — приказал Теодор, и сразу стало тихо. — Если бы брак Олмы был действительным, то ее род по-прежнему числился бы в записях миррата. Однако священный артефакт за все эти годы ни разу не упомянул имя инкуба. И в списке правящих семей нет более фамилии Лэй-Бирли. Уже один этот факт дает мне право отказать Склифу в его притязаниях.

В зале послышался одобрительный шепот. И Лассард невольно задумался: будет ли новый гранд-арх таким же мудрым, как Теодор Бри-Ланди?

— Но ведь по закону гранд-арх может внести поправки в миррат, — не сдавался ирнит.

— Только в исключительных случаях, — кивнул Тео. — И только с согласия всех членов архата.

— Что же ты молчишь, Солфира? — Склиф повернулся к гранд-архане, и его голос завибрировал, гипнотизируя. — Ирниты должны быть заодно, не так ли?

Лицо Солфиры помрачнело. И незаметно для других она изо всех сил вонзила в свою руку когти, чтобы боль отвлекла ее от чар инкуба.

— Увы, в моем лице поддержки ты не найдешь, — спокойно ответила она. — Я всецело разделяю мнение любимого супруга.

Демона аж перекосило от этих слов. Он опасно прищурил на нее черные глаза.

— Ну и каково это — отказаться от великого звания джеарнэ ради кантарийца? Каково стать тенью своего мужа? Неужели именно этого ты желала?

— Зря стараешься, — процедила Солфира. — Я не стану тебе помогать. И мне не нужно иметь звание джеарнэ, чтобы разорвать тебя на куски. Уходи, не испытывай мое терпение!

— А ты нисколько не изменилась. — Голос инкуба сочился ядом. — Прекрасна и жестока, как и раньше…

— Довольно! — Теодор сжал кулаки. — Архат не принимает тебя, Склиф. Убирайся прочь!

Демон утробно зарычал в ответ. Из его ноздрей вырвался пар.

— Неужели вы решили, что я пришел сюда, не имея на руках козыря? — Он медленно обвел тронный зал испепеляющим взглядом. — А вас не смущает тот факт, что архес Джей-Илк до сих пор не явился на собственную коронацию?

Страшная догадка заставила всех замереть, в ужасе глядя на инкуба. В наступившей тишине раздался испуганный вопль арханы Джей-Илк.

— Стража! Схватить демона! — придя в себя, скомандовал отец Морсиуса.

Стражники моментально окружили инкуба и заломили ему руки.

— Если вы меня убьете, то Морсиуса вам больше не видать! — предупреждающе закричал Склиф, стараясь уклониться от целящегося в него оружия. — Только я знаю, где архес.

— В таком случае ты сейчас же расскажешь, где он! — Арх Джей-Илк еле сдерживал порыв наброситься на ирнита. — Иначе тебе не избежать встречи с моим палачом, а он большой умелец по части пыток.

— Я предусмотрел такой ход событий и подстраховался, принеся кровавую клятву молчания. Всякий раз, когда я попытаюсь выдать местонахождение археса, я буду терять сознание. И потом у меня есть сообщники — если что-то пойдет не по плану, они убьют пленника.

Архана Джей-Илк снова издала громкий всхлип, и ее супруг подал знак стражникам отпустить демона.

— Если мы тебя примем в архат, что дальше? — спросил отец Морсиуса.

— Сначала я получу доступ к имуществу Лэй-Бирли. А когда мое имя будет внесено в миррат, то я выдвину свою кандидатуру на пост гранд-арха. Всем известно, что артефакт выбирает самого достойного, и я уверен, что окажусь вне конкуренции. Дальше я займусь продолжением рода Лэй-Бирли… — Инкуб кивнул на Эдельвейс, затравленно выглядывающую из-за спин светочей. — Пожалуй, начну с твоей дочери, Солфира…

Вот это Склиф точно сказал зря! Теодор с искаженным от злобы лицом подскочил к ирниту и ударил по голове так, что у того хрустнули зубы и тонкая струйка крови потекла по подбородку. Этот удар свалил бы с ног обычного кантарийца, но демон лишь с пошатнулся, издав болезненный стон.

— Гранд-арх, не губите! — закричала архана Джей-Илк, умоляюще заламывая руки. — У него мой сын! Признайте этого ирнита архом, я вас умоляю!

— В самом деле, мы не можем рисковать жизнью Морсиуса, — вставила Ранайза, испуганно прижимая к себе дочку.

Тео отступил, возвращая на лицо маску хладнокровия, лишь раздувающиеся крылья носа выдавали бушующую в нем ярость.

— Мы обязательно примем верное решение, но не здесь и не сейчас, — сухо заявил он. — Я объявляю внеплановый сбор архата в зале для совещаний Перламутрового дворца ровно через час.

— Я не желаю ждать, — зарычал Склиф, стирая рукавом кровь с лица.

— А придется! Даже если архат единогласно согласится с твоими претензиями, то понадобится время, чтобы изменить запись в миррате. А это, к твоему сведению, не так-то просто сделать!

Склиф на минуту задумался над словами гранд-арха, но потом расплылся в кривой улыбке.

— Что ж, я ждал больше двадцати лет — подожду еще немного. Главное, запомните, что время играет против Морсиуса. Уже догадались, где я его спрятал?

— В одном из укромных мест Ирна, — ответила Солфира, вызвав очередной крик ужаса у несчастной арханы Джей-Илк.

— Вот именно, — поддакнул инкуб. — Морсиус протянет там не больше месяца, так что советую вам поторопиться с решением. Кстати, пока мне не вернули резиденцию Лэй-Бирли, я займу покои археса в Розовом дворце. Вы ведь не против?

Склиф издевательски расхохотался, отпихнул плечом близстоящего стражника и нарочито небрежной походкой покинул тронный зал.

***

Лийт Гроу и эпарх Хейтон, получив срочный вызов от гранд-арха, поспешили в его рабочий кабинет.

Теодор сидел за чайным столиком, пытаясь собраться с мыслями после долгих переговоров с членами архата. Солфира стояла у распахнутого окна и отрешенно барабанила пальцами по подоконнику. Она едва взглянула на вошедших и вновь вернулась к прерванному занятию.

Гранд-арх без лишних разглагольствований перешел к делу.

— Как я и думал, архат не смог прийти к единому мнению. Наши голоса разделились поровну. Лу-Карсы категорически против Склифа, и я их прекрасно понимаю. Но на сторону инкуба встали Джей-Илки, и их позиция мне тоже ясна. Ош-Майли… Они считают, что если на кону стоит жизнь археса, то торг неуместен. Все по-своему правы. Но ответ может быть только один. Поэтому я решил воспользоваться тем временем, которое у нас есть в запасе. Мы уведомили Склифа, что якобы готовы выполнить его требования, но нам нужен месяц, чтобы внести изменения в миррат. За этот срок мы должны найти Морсиуса и передать ему власть.

— Если тебе нужна помощь в поисках археса, то мы готовы, — заявил Туран.

— Нет, ваш вклад будет несколько иным. — Гранд-арх промочил горло вином, прежде чем продолжить дальше. — Невозможно спрогнозировать все события, но в одном я уверен: найдутся желающие воспользоваться сложившейся обстановкой. Новые покушения чистильщиков, массовые волнения, дворцовые интриги и заговоры — вот к чему нам надо быть готовыми. Поэтому я решил спрятать дочь и Хранителя миррата подальше отсюда. На мой взгляд, Фиам — отличное место для укрытия. Туран, ты готов предоставить свой кров и защиту?

Эпарх Фиама представил красавицу Эдельвейс в своем замке, и его лицо просияло в предвкушающей улыбке. Уж он-то знал, как развлечь молодую девушку, тем более архессу!

— С превеликим удовольствием, Тео! Я все сделаю в лучшем виде. Окружу архессу заботой и вниманием, о котором она даже и не мечтала, — воодушевленно пообещал Туран.

Лийт Гроу, заметив неуместный восторг на лице друга, раздраженно закатил глаза. Ему изо всех сил захотелось отвесить Турану отрезвляющий подзатыльник.

Но Теодор, внимательно следивший за реакцией мужчин, неожиданно заявил:

— А знаете, мне будет гораздо спокойнее, если Эдельвейс расположится в крепости. Хранитель миррата пускай живет в резиденции эпарха, а с архессой останется только ее свита.

Туран и Лассард недоуменно переглянулись.

Лийт Гроу мысленно взвыл, представив, во что превратится воинская часть, когда там появится архесса, да еще и в компании Тени и светочей!

— Спасибо за ваше доверие, гранд-арх, но разве крепость — подходящее место для архессы? Разве ей не будет комфортнее в доме эпарха? — осторожно спросил Лассард.

— Моя дочь выросла при монастыре — ее трудно смутить аскетичными условиями. Главное, позаботьтесь о ее безопасности.

— Так точно, гранд-арх, — еле скрывая досаду в своем голосе, ответил Лассард.

— Вы в который раз выручаете меня, лийт Гроу. Жаль, что у нас снова не получилось пообщаться в более спокойной и приятной обстановке. Для возвращения в Фиам используйте мой личный портал. Эдельвейс и Хранитель миррата прибудут к вам завтра в полдень. А теперь идите. И да пребудет с вами божественное сияние!

Как только Туран и Лассард покинули кабинет, Солфира повернулась к своему мужу.

— Что на тебя нашло в этот раз?

— Ты о чем?

— Чем тебя не устроил замок эпарха?

— Да разве же в замке дело? Ты заметила, как Туран изменился в лице, когда я сказал ему про Эдель? У него чуть слюни не потекли! Похоже, он не шутил, говоря о том, что хочет соблазнить мою дочь…

— Он так никогда не говорил! Вернее, он не это имел в виду…

— Я до сих пор вижу его взгляд, полный похоти! Туран — неисправимый ловелас, и я не хочу, чтобы он разбил сердце моей дочери!

— Значит, так ты думаешь о своем друге? А лийт Гроу, по-твоему, совершенно безобиден?

— Лассард не производит впечатления дамского угодника. Он вояка до мозга костей, для которого долг и честь всегда превыше чувств. А что ты про него скажешь?

Солфира на мгновение задумалась, после чего с томной улыбкой выдохнула:

— Это великолепный зверь!

— Вот как? Ты серьезно?

Гранд-архана медленно облизнулась.

— О, да! Великолепный зверь…

— Раньше ты так называла только меня! — ревниво заметил Тео.

— Просто когда я смотрю на Лассарда Гроу, я вижу тебя в молодости. — Ирнитка села прямо на пол возле ног супруга и прижалась головой к его коленям. — В этом лийте я снова вижу дикого зверя, которого хочется приручить.

Теодор запустил пальцы в фиолетовые пряди.

Ему все меньше нравилась идея доверить Эдельвейс Лассарду. Кажется, гранд-арх его недооценил…

— Значит, ручной зверь тебя уже не устраивает? — Рука Тео спустилась на шею Солфиры и сдавила позвонки, заставляя ирнитку шипеть от боли. — Или ты просто дразнишь меня?

И тут же удовлетворенно улыбнулся, заметив проступивший на серебристой коже жены темный узор. Ирниты называли такие отметины мереями. Их появление означало, что рядом с демоном находится его истинная пара.

Теодор сгреб жену в охапку, мысленно послав в ядовитые дебри все проблемы и предстоящие дела.

Однако проблемы и предстоящие дела пока не собирались оставлять чету Бри-Ланди в покое…

Послышалось лязганье металла. Одна из картин с человеческий рост отъехала от стены в сторону, открывая потайной ход, из которого в кабинет проникли две женские фигурки. Кивнув гранд-арху и гранд-архане, девушки расположились на диване возле чайного столика.

— Значит, это правда: нам придется покинуть храм? — Девушка в светлом наряде принялась нервно перебирать звенья на своем браслете. У нее был приятный, мелодичный голос, словно она не говорила, а напевала.

Теодор хотел было ответить, но в этот момент Тень вытащила свой кинжал, вонзила острие в лежащее на блюде яблоко и с громким хрустом надкусила плод, не снимая его с лезвия. Затем она зачерпнула из вазочки крекеры и, набив ими рот, принялась с аппетитом чавкать.

— Эдель! — Нэя (а это, несомненно, была она) укоризненно покосилась на Тень.

— Будешь? — Эдельвейс с невозмутимым видом сунула Нэе под нос нанизанное на кинжал яблоко.

— Как ты можешь думать о еде в такой час? — Нэе пришлось отвернуться, ибо Эдель, забавляясь, продолжала пихать ей в лицо надкушенный фрукт.

— Эдельвейс, прекрати издеваться! — вмешался Теодор. Он встал напротив дочери, недовольно хмуря брови. — Лучше объясни мне, почему Склиф назвал тебя джеарнэ?

Эдель тут же отстала от Нэи и принялась тереть указательным пальцем подбородок, придумывая подходящее объяснение.

— Ты же мне обещала, — с упреком покачал головой гранд-арх.

— Нет, папочка! Я обещала не пытаться стать джеарнэ. А я и не пыталась, я ей просто стала.

— И когда это случилось?

— Четыре года назад.

— Четыре года?! И ты все это время молчала?! А когда ты собиралась мне рассказать?

— Никогда, — честно ответила архесса. Теодор даже задохнулся от возмущения, и Эдельвейс поспешила добавить: — Вот именно поэтому и не собиралась! Знала, как ты отреагируешь…

— Но как тебе удалось победить в Большой Игре?

— Мои тренировки со светочами не прошли даром, — отозвалась архесса, поспешно отводя глаза.

— И почему у меня такое чувство, будто ты что-то не договариваешь? — вздохнул гранд-арх.

— Оставь ее, — внезапно вмешалась Солфира. — Довольно с тебя потрясений за один вечер.

Теодор хмуро глянул на жену.

— А ты сама ничего не хочешь сказать нашей дочери?

Обычно Солфира не упускала случая отчитать Эдельвейс, но сейчас на лице ирнитки возникла растерянность, как у ребенка, которого застали за кражей печения.

Внезапная догадка осенила гранд-арха, заставив испустить очередной вопль негодования:

— Ты все знала!

— Успокойся, это же не конец света, — виновато пробормотала Солфира. — Давай лучше обсудим наш план.

— Хорошо, но мы еще вернемся к этому разговору!

Гранд-арх со скрипом придвинул кресло поближе к девушкам и уселся в него. Скрестив пальцы рук, он привычным деловым тоном обратился к полукровкам:

— Завтра вы отправляетесь в военную крепость Фиама под покровительство Лассарда Гроу. В нынешних условиях оставаться в столице вам небезопасно.

— Почему бы нам не вернуться в монастырь? — жалобно произнесла Нэя.

— Монастырь может защитить вас от чистильщиков, но не от демонов. Мы так привыкли искать врагов среди людей, что совсем перестали обращать внимание на ирнитов…

Нэя тяжело вздохнула. Теодор был прав. Ирнитам была чужда кантарийская религия, им было плевать на неприкосновенность светочей. Демоны считали богом лишь свой мир. Он порождал их, питал, служил источником информации. Ирн являлся живым организмом, творцом, связующим звеном между его созданиями. Он был частью каждого ирнита, как ирниты — частью него.

— Странно, что во время голосования ты выступил против претензий Склифа, — заметила Эдельвейс, вытирая губы от крошек. — Я думала, тебе нравится Морсиус. Между нашими семьями всегда были довольно теплые дружеские отношения.

— Мне на самом деле очень жаль Морсиуса, и я представляю, что сейчас испытывают его родители. Но в первую очередь я должен думать о Кантаре. Склифа нельзя допускать к власти.

— Да кто он, вообще, такой? — воскликнула Эдель. — Откуда взялся?

— Он негодяй, который соблазнил архану Олму Лэй-Бирли, чтобы получить ее деньги и доступ к власти.

— Его слова о любви к ней звучали очень правдоподобно, — возразила Нэя.

— Инкубу свойственно внушать любовь доверчивым девушкам, — усмехнулась Солфира.

— Бр-р, инкуб! — передернула плечами Эдель. — Меня едва не вывернуло наизнанку от его магии…

Солфира бросила на нее предостерегающий взгляд, и архесса поспешила прикусить язык. Теодор сделал вид, будто ничего не заметил. У его жены и дочери впервые в жизни появился общий секрет. Жаль только, что этот секрет они скрывали именно от него…

— Мы сделаем все, чтобы как можно скорее вернуть Морсиуса в Кантар, — продолжил излагать свой план Теодор. — И как только мы его отыщем, то отправим его к вам, в Фиам. При помощи Хранителя миррата Эдель передаст власть новому гранд-арху.

— А разве так можно?

— В чрезвычайной ситуации, которой является нынешнее положение дел, подобный переход власти вполне допускается.

— Но что, если вы не найдете Морсиуса? — осторожно спросила Нэя.

— Найдем, — уверенно заявил гранд-арх. — Гораздо больше опасений у меня вызывает наличие у Склифа сообщников. Ими может оказаться кто угодно! Отныне я ни в ком не уверен.

Теодора не покидала тревожная мысль, что сообщником Склифа мог быть кто-то из членов архата. Возможно, это все лишь паранойя, но опыт гранд-арха подсказывал, что лучше перестраховаться.

— Не уверен ни в ком, кроме лийта Гроу? — уточнила Эдельвейс.

— Именно так. Эпарх Туран Хейтон и лийт Лассард Гроу — проверенные люди. Они живут достаточно далеко от столицы и не участвуют в политических и дворцовых интригах. Но до передачи власти постарайтесь не раскрывать свои истинные имена даже им. Лишняя предосторожность вам не помешает. — Архесса и Нэя понимающе переглянулись и слаженно кивнули в ответ. — Времени до отправления в Фиам осталось мало, поэтому советую вам потратить его на сборы.

Теодор замолчал. И так как новых вопросов у девушек не возникло, он дал им разрешение уйти.

Вернувшись в потайной ход, полукровки некоторое время шли молча, переваривая полученную информацию.

— Как же я ему не завидую, — наконец шепнула Эдельвейс, срывая со щеки налипшую паутину.

— О, да! Бедный Морсиус! — согласно вздохнула Нэя.

— Вообще-то, я имела в виду лийта Гроу.

ГЛАВА 4

За последние десять лет в жизни Лассарда произошли серьезные изменения. Он возмужал, обзавелся новыми шрамами, а после смерти отца принял должность главнокомандующего Фиама.

Лийт Гроу приобрел дом в центре города, но в итоге подарил его своей матери, которая с радостью покинула ненавистную ей крепость. Правда, этот маневр не избавил мужчину от бесконечных матушкиных визитов и нравоучений.

В отличие от многих своих сверстников, Лассард так и не обзавелся семьей, считая, что она будет мешать его службе. И все его романы заканчивались сразу, как только девушки начинали намекать ему на более серьезные отношения.

Порой ему казалось, что он просто не создан для любви. Внутри него будто раскинулось поле — пустое и мрачное. Голая земля, вытоптанная копытами скакунов, напитанная кровью убитых и раненых, вспоротая стрелами и копьями. Здесь никогда не распускались луговые цветы, не пела флейта пастуха и не наливались зернами колосья, обещая знатный урожай. Это место было создано лишь для сражений и побед, а не для ярких шатров, из которых звучал кокетливый женский смех…

Неожиданное возвращение в Фиам после неудавшейся смены власти позволило Лассарду лишний раз проверить, насколько была эффективной защита в крепости. Он лично обошел все посты и убедился в должной подготовке своих воинов.

Проходя по крепостной стене, он прислушивался к тому, как вдали ворчало северное море, перекатывая свои холодные и темные воды. От этой заунывной песни ему сразу сделалось не по себе. И он поежился под плащом, невольно ускоряя шаг.

Сколько Лассард себя помнил, его всегда преследовал страх перед водной стихией. Матушка Гроу винила в этом няню, которая любила рассказывать мальчику страшные сказки о морских чудовищах. А отец считал, что причина была в том, что Лассард едва не утонул, когда его учили плавать. Что бы там ни было — нянины сказки или неудачный заплыв — водная глубина по-прежнему вызывала у лийта Гроу необъяснимую панику.

Лассард добрался до жилого корпуса вместе с восходом солнца, мысленно подсчитывая количество часов, оставшихся для сна. Распахнув двери в главный вестибюль, он едва не споткнулся о свернутый ковер.

Внутри происходило нечто из ряда вон выходящее: солдаты и хозяйственные работники усердно драили полы, скоблили перила, вычищали канделябры и натирали до блеска посуду.

— Ласса-а-ард!

Женщина во вдовьем платке призывно помахала ему с лестницы рукой, и лийт устремился к матери, еле сдерживая ругательства. В такие моменты он искренне жалел, что не купил ей дом на другом краю Кантара.

— Что ты здесь устроила? — спросил он, преодолев каменные ступени.

— Можешь не благодарить. — Матушка Гроу продемонстрировала в улыбке ровный ряд зубов. — Хотя ты мог бы и сам попросить меня о помощи.

Она деловито подхватила подол своего платья и направилась на второй этаж, даже не сомневаясь, что Лассард последует за ней.

В коридорах второго яруса тоже шла уборка. Перешагивая через мыльные лужицы и огибая пирамиды из мебели, матушка Гроу привела Лассарда в покои, которые она когда-то делила с мужем. Здесь размещались: небольшая прихожая, общая гостиная, две спальни с ванными и гардеробными, а также салон, который у бывшего главнокомандующего выполнял функции кабинета и библиотеки.

Комнаты недавно вымыли и проветрили. С мебели сняли чехлы, кровати заправили, на окнах сменили шторы, а пол покрыли новыми коврами. На стенах появились картины, изображающие известные исторические события, и пестрые цветочные гирлянды, которыми обычно украшали храмы.

— Ну как? — спросила матушка Гроу, когда Лассард, заложив руки за спину, остановился посреди бывшей родительской спальни. — Думаю, архессе здесь понравится.

— Вообще-то я собирался поместить ее в гостевых покоях Северной башни.

— Сразу видно, что ты никогда не жил при дворе! Заставить дочь гранд-арха и ее свиту ютиться в тесных комнатушках, из которых открывается вид на конюшни? С тем же успехом ты мог бы поселить их в казармах для рядовых солдат!

— Меня гораздо больше волнует, откуда ты узнала об архессе? Хотя молчи, я, кажется, сам догадался: Туран рассказал!

— Его брат Роберт устроил в замке фуршет, на который съехался весь свет Фиама. Были чудные закуски и танцы! И я задержалась допоздна, играя в карточного «Вора». Мне несказанно везло с картами, да и компания подобралась отменная… — Лассард откашлялся, намекая матери, что она отвлеклась от темы. — Ах, да… Эпарх Хейтон сильно удивил всех своим внезапным появлением. И конечно, он первым делом известил нас о ситуации в столице. А потом он отвел меня и Роберта в сторонку и сообщил, что в Фиам прибудут почетные гости. Не тратя время понапрасну, я сразу отправилась сюда, чтобы помочь тебе с подготовкой. И, как видишь, не зря.

— Рад, что ты позаботилась о комфорте архессы, но тебе определенно пора отдохнуть. Я прикажу, чтобы тебя отвезли домой.

— Домой? Помилуй, сын! Мне нужно решить еще кучу вопросов. Держу пари, ты даже не задумывался над тем, чем будешь угощать своих гостей. Вряд ли архессу устроит солдатская стряпня.

— Предлагаешь кормить ее морскими деликатесами и замороженными фруктами?

— Твой сарказм сейчас абсолютно не уместен. Ну ничего, Туран обещал прислать своего повара…

— Здесь военная крепость, а не курорт! — теряя терпение, воскликнул Лассард.

— Речь идет об архессе, а не об опальной фаворитке, — парировала матушка Гроу. — Мы должны устроить нашу гостью наилучшим образом, чтобы она не считала свой визит в Фиам наказанием. Хватит и того, что бедной девочке придется терпеть твое общество!

Лассард раздраженно хмыкнул и, не желая больше спорить с матерью, подошел к окну. Рывком раздвинул шторы, впуская в комнату утренние лучи солнца. Он с детства помнил вид, открывающийся из окон родительской спальни. Море! Целая прорва соленой воды…

— Лассард! — Тон матери заметно смягчился. — В Кантаре грядут большие перемены. Архат редеет, демоны рвутся к власти. И ты, конечно, и без меня в курсе, насколько огромная ответственность ложится на твои плечи с появлением в крепости архессы. Но если взглянуть на эту ситуацию под другим углом, то ты сможешь обнаружить для себя потрясающие возможности! Ты на хорошем счету у гранд-арха, иначе он не стал бы доверять тебе свою единственную дочь. Ты молод, силен и влиятелен, за тобой вся северная армия. Архессу вырвали из привычного для нее мира. Она красива, юна и неопытна. Ты должен окружить ее заботой, очаровать и, если понадобится, утешить. И тогда, возможно, именно тебе посчастливится продолжить род Бри-Ланди. Подумай об этом!

Матушка Гроу молитвенно сложила руки, не сводя с сына подведенных сурьмой глаз. Лассард увидел в ее взгляде усталость и искреннее беспокойство за его будущее. Ему не хотелось снова столкнуться с разочарованием матери. Как тогда, когда он вернулся из столицы, отказавшись от службы при дворе гранд-арха. Или когда он отвергал предложенных матушкой кандидаток в невесты. Может, в этот раз ему действительно стоило послушаться ее совета?

Конечно, идея матери звучала бредово: вряд ли архесса Бри-Ланди соблазнится столь незначительной персоной, как главнокомандующий Фиама. Но именно это и зацепило Лассарда — он намеревался проверить, насколько окажется благосклонна к нему удача.

— А знаешь, ты права. — Лийт легонько щелкнул пальцами по свисающей с потолка гирлянде. — Здесь архессе будет гораздо удобнее, чем в гостевых спальнях.

***

Пока Нэя и светочи занимались сбором вещей, Эдельвейс улизнула в Ирн, чтобы перед переездом успокоиться и привести мысли в порядок. Только в мире демонов она чувствовала себя свободной от строгих правил храма и дворцового этикета. Только там она могла побыть сама собой.

В вышине медленно переплетались зеленые полосы, отчего ночное небо Ирна напоминало поток заболоченной воды. Камни и растения распространяли вокруг себя мягкое сияние.

Эдельвейс с наслаждением втянула грудью местные ароматы и энергично зашагала по своему излюбленному маршруту.

В Ирне не было ни животных, ни птиц, ни насекомых. Лишь эфиры кружили над землей в странном хороводе. Заметив юную полукровку, они последовали за ней, напоминая шелестящий шлейф.

Изредка на пути Эдель встречались другие ирниты, но они, как правило, предпочитали избегать контактов с джеарнэ-полукровкой.

Вскоре она достигла Кипящего озера, пересекла его, ступая по листьям гигантских кувшинок, и вошла в пещеру, освещенную розовым мхом. Призрачный эскорт архессы остался снаружи: эфиры не жаловали замкнутые места.

В центре пещеры на плите из вулканического стекла лежал легендарный Ташеритон. Нижняя часть его массивного туловища окаменела, а грудь и голова покрылись белыми грибами на высоких тоненьких ножках. Сквозь пыль, словно янтарь на солнце, блестели изогнутые рога демона.

В качестве приветствия Эдель преклонила колени и прижалась ухом к груди великого ирнита. Прикрыла веки, прислушиваясь к редким и глухим ударам. Конечно, сердце Ташеритона по-прежнему билось, иначе вместо тела тут давно бы лежала лишь горстка трухи…

Затем архесса коснулась ладонью своей груди, будто убеждаясь, что ее сердце находится на отведенном ему месте. И улыбнулась, услышав в ответ ритмичный звонкий стук, который заглушил сердцебиение древнего демона.

— Наверно, ты надеялся, что сила покоренного эфира сделает тебя счастливым? — с горькой усмешкой прошептала Ташеритону девушка. — Как же, оказывается, мы с тобой оба заблуждались…

***

18-й год заключения мира между Ирном и Кантаром

Что значит быть полукровкой?

Это когда ты одинаково принадлежишь и к людям, и к демонам, но при этом для них ты все равно чужая.

Внешне Эдельвейс была больше похожа на человека, чем на ирнитку. К тому же у нее не было способности видеть в темноте, она уступала демонам в силе и выносливости, а долгое пребывание в Ирне вытягивало из нее много энергии. И все-таки Эдельвейс привыкла позиционировать себя именно демоницей.

Архесса не пропускала ни одной Большой Игры. И если в детстве она посещала бои демонов, только чтобы поболеть за мать, которая всегда выигрывала, из года в год подтверждая свое звание джеарнэ. То с возрастом Эдель стала относиться к Большой Игре с присущим ирнитам азартом. Сидя на трибуне, она любовалась отточенными движениями игроков, запоминала их хитрые приемчики, анализировала тактику боя и мысленно представляла себя на месте победителей. Но больше всего ее манило звание джеарнэ, потому что тогда бы никто из ирнитов не посмотрел бы на нее с пренебрежением и она перестала бы чувствовать себя неполноценной…

Ради своей заветной мечты Эдельвейс много и упорно тренировалась со светочами. Монахи храма Вечного Сияния не были безобидными мотыльками, как это могло показаться со стороны. Это были грозные и опасные воины.

К шестнадцати годам Эдель достигла определенных успехов, но особенно она гордилась тем, что смогла победить самого Адера! Никто из ее свиты не мог с ним справиться. Адер был не просто сильнее, он умел развивать высокую скорость и пользоваться слабыми местами противника. И если другие светочи избегали спаррингов с Адером, то Эдельвейс считала его лучшим партнером для подготовки к настоящему бою. Поэтому раз за разом она проглатывала горечь поражения и бросала Адеру очередной вызов.

И вот наконец ее старания были вознаграждены: ей удалось сбить его с ног.

Каким сладостным показался Эдельвейс момент триумфа! Как счастливо забилось ее сердце, когда Адер оказался прижат лопатками к полу! Ее захлестнула волна ликования, когда лица светочей вытянулись от изумления. Эта победа вернула Эдель веру в себя, и архесса с новым рвением приступила к тренировкам, рассчитывая в предстоящей Большой Игре заявить о себе.

Незадолго до главного состязания демонов Эдельвейс явилась к своей матери с просьбой включить ее в состав участников.

Солфира окинула дочь взглядом, полным скепсиса, скривила губы и поманила за собой.

— Тебе придется доказать, что ты готова выйти на арену Ирна, — сказала гранд-архана.

— Предлагаешь мне проверочный бой?

— Что-то вроде того.

Эдель с волнением покосилась на демониц из свиты матери, прикидывая свои шансы на успех. Из шестерки самой опасной была Ара из клана До. Ара носила короткие волосы, а ее лицо украшали татуировки, изображающие следы от когтистых лап. Вряд ли Эдельвейс удастся с ней справиться, но попробовать все же стоило…

Однако когда они достигли тренировочной площадки, Солфира направилась к кантарийцу, который как раз закончил разминаться. Он жадно пил воду из железного ковша, но, заметив приближение гранд-арханы, поспешно вытер губы, поправил пропитанную потом рубашку и поклонился в знак приветствия.

Эдель его узнала. Мужчину звали Лексом, и он служил в охране Перламутрового дворца.

— Вот подходящий для тебя противник. — Солфира указала дочери на кантарийца.

Эдель мысленно восторжествовала: Лекс по комплекции напоминал Адера, к тому же слегка прихрамывал на одну ногу, что могло дать ей дополнительное преимущество в схватке.

Договорившись об условиях боя, они вышли на середину площадки.

Эдель почти не нервничала: она была уверена, что поединок будет достаточно легким и быстрым.

Сначала Лекс в основном оборонялся. Иногда он совершал обманные выпады, чтобы проверить реакцию соперницы. Но покружив немного по площадке, мужчина внезапно перешел в атаку.

Эдель с трудом успевала уворачиваться и отражать его удары. Она изо всех сил пыталась перехватить инициативу в бою. И когда ей стало казаться, что ей вот-вот удастся взять ситуацию под свой контроль, Лекс при помощи хитрой подсечки лишил ее равновесия.

Лежа на песке полигона, Эдельвейс непонимающе уставилась в небесную синеву. Она проиграла! Какой позор!

Лекс помог полукровке подняться. Несмотря на свою победу, он выглядел смущенным.

Пока Эдельвейс отряхивала одежду от пыли, возле нее возникла гранд-архана.

— Как и следовало ожидать, ты не готова к Большой Игре.

Слова матери прозвучали как приговор. Но Эдель не собиралась сразу сдаваться.

— Проверь меня снова. Я выиграю следующий бой.

— Твоя победа не изменит моего решения. Слабые руки, медленная скорость — твой противник заснет от скуки, пока ты нанесешь ему удар. Может, тебе и удастся выстоять против кантарийца, но в поединке с ирнитом ты обречена на поражение.

На этот раз Эдель молча выслушала критику матери. Боясь расплакаться от обиды и отчаяния, она поспешила вернуться в храм.

Запершись у себя в комнате, полукровка умылась и переоделась, не переставая думать о своем поражении.

Почему она так нелепо проиграла? Здесь явно что-то не так! Она столько сил и времени потратила — и, оказывается, все впустую.

Что ж, вывод напрашивался один: ее тренировок недостаточно, а значит, придется увеличить их количество. Адер не откажет ей в дополнительных занятиях, он будет только рад помочь. Оставалось его об этом предупредить.

Эдель нашла Адера в мастерской, где он вырезал деревянную рукоять для кинжала. Чтобы длинные волосы ему не мешались, светоч повязал голову белой лентой. Сквозь тонкую ткань на лбу просвечивала божественная метка, похожая на серп.

Заметив появление архессы, Адер игриво подмигнул ей. Поднеся деревяшку к губам, он сдул золотистую стружку. На миг девушка залюбовалась тем, как его пальцы трепетно пробежались по выемкам на рукоятке. У Адера были сильные натруженные руки, которыми он мог запросто удержать за рога взбесившегося буйвола…

Эдель открыла было рот, чтобы озвучить свою просьбу, но внезапная догадка исказила злостью ее лицо. Она коршуном метнулась к Адеру, выбила из его ладони деревяшку, отчего та отлетела на другой конец комнаты.

— Ты поддавался мне! — Голос Эдель задрожал от гнева. В потемневших радужках девушки отразился сияющий символ светоча.

Адер медленно отложил нож и поднялся со скамейки. Судя по его лицу, он прекрасно понял, чем вызвал ярость архессы. Однако он не торопился оправдываться или признавать свою вину. Светоч с завидным спокойствием откинул за плечо светлый локон и сложил руки на груди. Он был гораздо выше Эдельвейс, поэтому ей приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо.

— Я требую поединка! — закричала Эдельвейс, сжимая кулаки.

— Здесь? — Адер обескураженно обвел помещение взглядом.

— Здесь и сейчас!

Но молодой монах покачал головой.

— Нет, я не буду драться с тобой. Ни сейчас, ни потом. Если хочешь меня наказать — накажи. Я разрешаю! — И Адер смиренно припал перед девушкой на одно колено в ожидании неминуемой расплаты.

— Встань!

Светоч послушно выпрямился. Эдель замахнулась, но ударить так и не смогла. Адер слишком много для нее значил. С того дня как она появилась в храме Вечного Сияния, он всегда был рядом. Учил ее, поддерживал. Возился с ней, когда она попадала в какие-нибудь передряги. Выслушивал и делился ценными советами. Нельзя же в один миг забыть обо всем, что он для нее сделал.

— Зачем было меня обманывать? Чего ты этим добивался? — Эдельвейс резко толкнула Адера, и он едва не снес собой стойку с инструментами.

— Я лишь хотел таким образом приободрить тебя. Ты была расстроена своими бесконечными поражениями.

— И ты решил мне подыграть? Это худшее, что ты мог сделать! — С этими словами Эдель схватила со стола кувшин с водой и метнула его в стену возле головы Адера. Мокрая глиняная крошка брызнула в разные стороны. — Не смей! Никогда! Меня! Жалеть!

— Дело не в жалости, Эдельвейс. А в том, что… я люблю тебя!

Крик Адера ошеломил архессу. Вот чего она точно не ожидала услышать в тот момент, так это признания в любви.

— Каждый бой с тобой превращался для меня в пытку. Я боялся причинить тебе боль. И в какой-то момент я просто перестал сопротивляться…

— Эдель! Что за шум? — В мастерскую вбежала встревоженная Нэя. Как же вовремя!

— Все в порядке. Мы тут… разговариваем, — произнес Адер, не сводя напряженного взгляда с архессы.

— Разговариваете? — Нэя с сомнением покосилась на грязный пол, на мокрую стену, потом на хмурое лицо Эдельвейс. — И о чем же?

— О том, что Эдель не стоит участвовать в Большой Игре. Но, как видишь, она категорически со мной не согласна.

— Ну этого следовало ожидать, — понимающе усмехнулась Нэя. — С чего ты, вообще, решил, что она тебя послушает?

— Потому что я лично тренировал ее и знаю, на что она способна. — Светоч приблизился к Эдельвейс и в примиряющем жесте положил руку ей на плечо. — Правда в том, что она — полукровка, и никакие тренировки не помогут ей победить в Большой Игре. Будет лучше, если она направит свою энергию в мирное русло. В первую очередь, Эдельвейс — красивая девушка, и ее сила в другом…

— Какой же ты все-таки дурак! — воскликнула Эдель, сбрасывая с себя мужскую ладонь.

В сердцах она все же влепила Адеру пощечину, вот только легче ей от этого не стало. И прежде чем Нэя бросилась к ней со своим неуместным утешением, архесса скрылась в мире демонов.

***

Эдельвейс не заметила, как взошла на плато утеса. Опустившись на четвереньки, она осторожно заглянула вниз, но толком ничего рассмотреть не успела: голова закружилась, и полукровка поспешила отодвинуться подальше от края обрыва.

На том месте, где когда-то стоял Ташеритон, возвышался украшенный рунами валун. Надпись на нем гласила: «Сделав выбор, не сомневайся!»

Архесса уселась под камнем и задумчиво растерла между пальцами черные лепестки ирнитской гвоздики, стебли которой змеями обвились вокруг ног девушки. Обычно от цветочного сока на ткани оставались несмываемые фиолетовые разводы, но Эдель сейчас меньше всего волновали пятна на ее одежде…

Она старалась не злиться на слова Адера и матери. Они оба были правы: Эдельвейс никогда не сможет тягаться с ирнитами. Ее участь — жить в постоянном страхе перед чистильщиками и терпеть снисходительные взгляды со стороны демонов.

Вот у Нэи все просто! Ей для счастья нужно так мало: танцы, песни, вкусная еда и красивые наряды. А Эдельвейс больше всего на свете хотелось доказать окружающим и в первую очередь родителям, что она сильнее, чем кажется. Однако, как бы она ни старалась, все было напрасно…

Эдельвейс с тоской посмотрела на шныряющих между камнями эфиров.

Считалось, что эфиры Ирна — это переходное состояние между жизнями демонов. В отличие от людей ирниты имели уникальную способность к перерождению. После смерти их тела превращались в призрачную субстанцию. Чем плотнее был призрак, тем больше у демона было шансов вернуться к прежней жизни. Правда, для этого требовалось соблюсти ряд других условий, и не все они, к сожалению, зависели от самого ирнита. Тут уж как повезет!

Душа демона вместе с его знаниями, воспоминаниями и способностями сохранялась в так называемом сердце эфира. Если эфир не успевал переродиться до того момента, когда призрачная оболочка окончательно истончалась, то его сердце становилось семенем, из которого рождался новый ирнит.

А благодаря опыту Ташеритона стало известно, что вместе с сердцем эфира можно было получить силу умершего демона и стать непобедимым воином… Эдель по привычке принялась тереть подбородок, переосмысливая давно известную ей информацию. И подскочила от внезапного озарения, срывая с ног цветочные стебли.

Вот же решение ее проблемы! Ей тоже нужно заполучить сердце эфира.

«Сделав выбор, не сомневайся!» — твердо сказала себе Эдельвейс и бросилась на поиски подходящей жертвы.

Над ней проплыл дух в облике крылатого вепря. Он парил слишком низко над землей, словно дразня Эдельвейс, и она подпрыгнула в попытке дотянуться до его сердца. Но эфир рванул ввысь, оставив полукровку с пустыми руками.

Спустившись с утеса, архесса направилась к ближайшему озеру. Скинув обувь, она вошла в воду, стараясь не поскользнуться на илистом дне. Утолив жажду, она попробовала оттереть со штанин цветочный сок, но, конечно же, безрезультатно.

Неожиданно внимание Эдельвейс привлекла призрачная фигурка, возникшая на поверхности озера. Судя по практически прозрачному силуэту — это был достаточно древний эфир. Он медленно брел прочь от берега прямо по воде. И почему-то напомнил Эдельвейс приземистую даму в широкополой шляпе и в плаще с пелериной.

Над серединой озера скалы нависали прямо над водой, образуя подобие изогнутого моста. И девушка поспешила туда в надежде, что эфир никуда не свернет и не уйдет обратно на глубину. Но ей повезло: она вбежала на каменный выступ как раз в тот момент, когда призрак поравнялся со скалой.

Вблизи выяснилось, что эфир имел облик гигантской медузы. И то, что Эдель сначала приняла за плащ, было кружевом из щупалец, а шляпа оказалась грибоподобной головой.

Из-под ноги архессы выскользнул камушек и упал в воду, разогнав круги. Дух недоуменно вскинул голову. На его плоском лице зияли провалы глаз, зубастый рот открылся, будто бы в немом удивлении, и у основания призрачной шеи маняще блеснуло сердце эфира.

Была не была! Эдельвейс оттолкнулась ногами от каменной поверхности и полетела прямо на призрака. Она инстинктивно выставила перед собой руки, как будто они могли замедлить ее падение, и открыла рот в невольном крике.

Все случилось слишком быстро. Пролетая сквозь призрачное тело, девушка ощутила легкое сопротивление воздуха, однако этого было недостаточно, чтобы сдержать ее полет. И ей ничего не оставалось, кроме как зажмуриться и сгруппироваться, входя в воду.

Озеро сомкнулось над головой, заключая девушку в свои объятия, а потом вытолкнуло обратно на поверхность.

К этому моменту напуганный дух успел улизнуть.

С тихим вздохом полукровка стиснула челюсти. На зубах что-то хрустнуло и растеклось терпкой жижей, словно лопнуло зернышко спелого граната. Эдельвейс поморщилась, проглотив солоноватую каплю, вкус которой подозрительно напоминал кровь.

Уж не прокусила ли Эдель во время падения себе щеку?

Девушка принялась прощупывать языком десны, но, заметив на глади воды странное движение у себя над головой, она заволновалась уже по другому поводу: на землю потекли облака!

Это явление выглядело довольно захватывающе: словно с неба обрушивался молочный водопад. Или снежная лавина. Минус заключался в том, что опустившись на землю, облака на несколько часов сводили на нет всю видимость в округе. А Эдельвейс меньше всего хотелось оказаться в густом тумане посреди озера.

Бойко заработав руками и ногами, девушка поспешила к берегу, время от времени оглядываясь на приближающуюся белую завесу. И она не сразу обратила внимание на неприятные покалывания в теле…

Эдель успела добраться до берега, но сил хватило лишь на то, чтобы растянуться на теплом песке возле самой кромки воды. Кожу пощипывало все сильнее, веки жгло, будто архесса долго пролежала на солнцепеке. Тяжело дыша, она перекатилась на спину, следя за тем, как неумолимо надвигается облачная буря. И крепко зажмурилась, когда ее накрыло влажным туманом и… внезапной агонией.

Казалось, что тело Эдельвейс умирало и создавалось заново: от клеточки к клеточке, от атома к атому. Разрывалось, соединялось, выкручивалось наизнанку. Его будто безжалостно пронзали иглами, пробивали ударами молота, разрезали кинжалами. И так раз за разом…

Иногда Эдель чувствовала, что вот-вот воспламенится от внутреннего жара, а потом резко замерзала.

Иногда задыхалась, не имея сил, чтобы сделать вдох или выдох.

Эдель сорвала голос от криков. И в какой-то момент она уже была согласна умереть, лишь бы прекратить эти мучения.

Неизвестно, сколько времени прошло: час или несколько минут. Но боль, которая терзала полукровку, наконец притупилась, а потом и вовсе исчезла, уступив место блаженной эйфории.

Тело Эдельвейс стало таким невесомым, словно оно превратилось в эфир. Вот только у эфиров не могло быть пульса, участившегося дыхания… Покрывшейся испариной кожи… Сокращающихся от удовольствия мышц… Так сладко и приятно, что хотелось кричать и бесконтрольно смеяться, как от щекотки!

Необъяснимое наслаждение накатывало нарастающими волнами, пока не достигло наивысшей точки. От яркой вспышки экстаза сознание Эдель вырвалось из плоти, как дротик из духовой трубки Нэи.

Сквозь пелену забытья архесса почувствовала, как кто-то тянет ее за руку, волоча девушку прямо по земле. Но ей было все равно: что бы с ней ни сделали, у нее не осталось сил сопротивляться.

Что-то мягкое обволокло ее со всех сторон, и ей показалось, будто она парит в небесах Ирна. Когда она осторожно приоткрыла веки, то с удивлением увидела над собой встревоженное лицо Рейфа. Эдель хотела спросить его, как они оказались на небе, если оба не умеют летать? Но так и не издала ни звука, вновь погрузившись в сонную прострацию.

Когда она в следующий раз открыла глаза, никого рядом с ней не оказалось. Облака давно рассеялись, и небо Ирна было непривычно пустым.

Пошевелившись, Эдельвейс обнаружила, что лежит на поверхности озера.

Как она в него попала? Она же точно была на суше! И как ей удалось так долго продержаться на плаву, будучи без сознания?

Что ж, главное, она по-прежнему была жива. Лишь от длительного неподвижного лежания ее мышцы слегка онемели, а кожа покрылась слоем из мелких воздушных пузырьков.

На мелководье Эдельвейс подышала, пережидая головокружение, и наконец медленно встала на ноги.

На берегу она ясно различила следы, а в воздухе до сих пор висел знакомый запах трав и костра. Значит, Рейф ей не привиделся. Наверно, это он затащил ее в воду. Только, интересно, для чего?

Эдель на ум пришло сразу два варианта: либо он хотел ей помочь, либо утопить. И она с усмешкой отмахнулась от последнего предположения: уж Рейф-то точно не был способен на убийство.

В своем отражении на глади воды Эдель не увидела ничего особенного. Да, сейчас она была потрепанной и мокрой, но это все еще был ее родной облик. Однако что-то в ней явно изменилось: она чувствовала себя совершенно иначе. Словно в нее влили какое-то снадобье, дарующее неиссякаемую энергию!

Даже ее сердцебиение стало другим. Громким, частым… Чужим!

Неужели ей каким-то чудом все-таки удалось слиться с эфиром? И будто подтверждая мысли архессы, внезапно со всех сторон послышались голоса приближающихся к ней призраков: «Санои! Санои, ты здесь? Почему мы тебя чувствуем, но не видим?»

Эдель никогда прежде не слышала эфиров. Она вообще, оказывается, раньше многого не замечала… Не слышала, как течет сок по жилкам травинок, как вздыхают деревья, как перекатываются и звенят под ногами песчинки. А сколько вокруг непередаваемых запахов! Сколько невероятных расцветок и оттенков! И только сейчас она по-настоящему ощутила свою связь с Ирном.

Или то была связь Ирна с эфиром?

«Санои!» — мысленно позвала Эдельвейс, приложив руку к сердцу. И эфир отозвался на ее зов всплеском магической силы, о которой она раньше и не мечтала!

Эта сила заклокотала в горле, запульсировала в каждой жилке.

Эдельвейс подняла с земли камень, стиснула его между пальцами, и он раскрошился, словно кусок трухлявого дерева.

Разбежавшись, полукровка ловко взобралась на верхушку почти отвесной скалы и безбоязненно повисла на ней, цепляясь лишь кончиками пальцев.

— Я сделала это! Я действительно сделала это! — счастливо закричала она.

В тот день архесса так и не вернулась в храм. Более того, она не вернулась и через неделю… Эдель без устали носилась по лесам и горам Ирна, купалась в источниках, охотилась на диких зверей Кантара. Она чувствовала себя всемогущей, неуязвимой, неимоверно сильной, быстрой и ловкой.

Теперь она превосходно видела в темноте, могла часами находиться под водой и почти не знала усталости.

Эдельвейс вернулась в монастырь лишь через несколько недель. Грязная, потрепанная, насквозь пропахшая лесом, болотом и кровью. С безумно горящими глазами, но со счастливой улыбкой на губах…

За это время она научилась полностью контролировать магию Санои и была готова продемонстрировать свои новые способности в Большой Игре.

Как только улеглись все волнения по поводу ее долгого отсутствия, Эдель решилась на откровенный разговор с матерью.

Ей не терпелось поделиться с гранд-арханой своим триумфом. Неужели настал тот момент, когда мать будет ей гордиться?

Однако реакция Солфиры ее просто потрясла.

— Что же ты натворила?! — в голосе гранд-арханы смешались ужас и ярость.

Эдель привыкла, что мать всегда чем-то недовольна, но в этот раз слова Солфиры задели ее за живое.

— Переживаешь, что я стану джеарнэ вместо тебя? — в сердцах воскликнула полукровка. — Или завидуешь, что я смогла повторить подвиг Ташеритона, тогда как ты даже попробовать побоялась?

— Умолкни, неразумное дитя! — зарычала Солфира. — Отправляйся в пещеру возле Кипящего озера и взгляни внимательно на идола всех ирнитов. Посмотри на его тело, вросшее в камень, на его кровь, застывшую смолой. Подумай о вечных муках, на которые он себя обрек. Разве можно ему позавидовать?

— Я не повторю его участь, — процедила Эдельвейс.

— Ты не можешь быть в этом уверена. Ты должна найти способ избавиться от подселенца.

— Его зовут Санои.

— Мне все равно!

Эдель в ужасе обхватила себя руками.

Потерять силу, о которой она так долго мечтала? Ни за что!

— Нет, теперь он — часть меня, — твердо заявила Эдельвейс.

Гранд-архана с прискорбием покачала головой. Да и какой смысл спорить с дочерью, если уже поздно что-либо исправить?

— Кто еще в курсе твоего… эксперимента? — По тону Солфиры можно было подумать, будто речь шла о страшном преступлении.

— Нэя и Адер.

Был еще Рейф, но Эдель не собиралась выдавать отшельника-полукровку.

— Отцу ни слова, — просьба-приказ слетела с губ Солфиры, и Эдельвейс кивнула в ответ. У юной архессы накопилась целая коллекция секретов. Одним больше, одним меньше — ей уже без разницы! Тайны напоминали редкие драгоценности, которые необходимо прятать и беречь от чужого внимания, ведь все они слишком дорого стоили…

***

22-й год заключения мира между Ирном и Кантаром

Свод пещеры, в которой лежал Ташеритон, оброс белыми цветами наскальника. Круглые мелкие бутоны этого любимого Нэей растения напоминали заснеженный горошек. Белые гроздья крепились прямо к камням при помощи длинных и прочных корней, которые переплетались в воздухе, образуя запутанные сети — настолько прочные, что в них можно было даже лежать, как в гамаке.

Эдельвейс забралась в самую гущу наскальника. Здесь, среди нежных соцветий, висели черные засохшие ягоды. Из них получалась отличная дробь для стрельбы из духовой трубки. В отличие от Эдель Нэя не любила драться и плохо владела холодным оружием. Поэтому Адер сделал для нее трубку из черного тростника и перьевые дротики, начиненные быстродействующим снотворным. А благодаря годам тренировок в стрельбе из духовой трубки Нэе не было равных…

Архесса набрала полные карманы черных снарядов и принялась раскачиваться на корнях, словно на качелях. Ее тень скользила туда-обратно по стенам, полу и телу Ташеритона.

Некоторое время Эдель развлекалась, кидая черные бусины в мохнатые шляпки грибов. Попасть по мелким мишеням, да еще и на лету, было довольно сложно, но ей все-таки удалось сделать несколько удачных бросков. Таким нехитрым способом Эдельвейс старалась отвлечься от бушующих внутри нее эмоций.

Прошло четыре года, как она завладела сердцем эфира Санои и стала джеарнэ, но в результате ее, как и прежде, никто не воспринимал всерьез. Для большинства людей она — всего лишь безликая Тень. Для ирнитов — зазнавшаяся полукровка, которой по нелепой случайности повезло стать джеарнэ. Для отца — маленькая девочка, которую, если бы была такая возможность, он упрятал бы в башне с драконом. Мать ждала, когда Эдель совершит очередной промах. А Нэя и Адер соревновались в номинации «Лучшая нянька для архессы».

Но особенно тошно ей было оттого, что она по-прежнему чувствовала себя беспомощной и уязвимой. Как выяснилось, получить силу эфира было недостаточно, потому что страх внутри Эдельвейс оказался еще сильнее! Страх вновь увидеть занесенное над ней лезвие. Страх перед очередным покушением чистильщиков.

И вот теперь, несмотря на силу эфира, Эдель придется прятаться в глуши, прикрываясь Нэей, как живым щитом. Худшего расклада не придумаешь!

Немного успокоившись, архесса покинула пещеру. Стоило ей оказаться на берегу Кипящего озера, как ее внимание привлекла фигура в знакомом балахоне.

Красноволосый полуирнит-полукантариец собирал возле воды местную осоку. Ароматный сок растений тек по его рукам, въедаясь в рыжую кожу и оставляя разводы на одежде.

Эдель поспешила к полукровке, прячась за камнями.

— Так вот откуда ты берешь сырье для своих лекарств, Рейф! — крикнула она, выскакивая из своего укрытия.

Отшельник даже не вздрогнул и не обернулся. Он молча сложил в мешок свой улов и пошел дальше, стуча о землю рогатым посохом.

Эдельвейс последовала за ним, заложив руки за спину.

— А я знаю, где этой осоки гораздо больше, — попробовала она завязать разговор. Увы, слова архессы вновь остались без ответа.

— Смотри, что у меня есть. — Она сунула под нос отшельника горсть черных ягод. — Спорим, я три раза подряд попаду в одну и ту же цель?

Рейф ускорил шаг, продолжая игнорировать девушку.

— Давай я понесу мешок? — Она сделала новую попытку, обратить на себя внимание отшельника, но тот резко свернул к горной тропе, по которой можно было идти только поодиночке.

Тогда Эдельвейс обогнала Рейфа и повисла на его посохе.

— Хорошо, я понесу твою палку.

— Великий Ташеритон! — взвыл Рейф, отнимая у архессы посох. — Что ты ко мне привязалась, мелкая надоеда? Мне не нужна твоя помощь. Мне не нужна твоя компания. Оставь меня, наконец, в покое!

— Бу-ка! — качая головой, улыбнулась Эдельвейс.

Рейф тяжело вздохнул, растирая пальцами лоб.

— Ты постоянно ко мне приходишь. Даже в Ирне от тебя не укрыться. Я уже сто раз пожалел, что когда-то тебе помог!

— Вообще-то, в нашу первую встречу ты должен был показать мне дорогу в Гриззитоль. А ты, гнусный обманщик, отправил меня в храм Вечного Сияния. Так что терпи теперь!

— По-твоему, я заслужил такое обращение?

— Я хочу отблагодарить тебя, но ты же сам не даешь мне этого сделать.

— Уйди и забудь дорогу к моей хижине — это будет твоя лучшая благодарность.

Эдельвейс помрачнела и посторонилась, пропуская Рейфа вперед.

— В следующий раз придумай что-нибудь другое! — бросила она ему в спину.

***

Когда Эдель покинула Ирн, в Кантаре уже наступило раннее утро.

В опустевших покоях ее дожидался Адер. Помимо шаровар, на нем сегодня была рубашка и расшитый золотом жилет. С плеча светоча свисали узлы с вещами.

— Ну наконец-то! Все уже собрались возле портального контура… — Монах осекся, заметив угрюмое лицо архессы.

— Ты выглядишь усталой. С тобой все хорошо? — встревоженно спросил он.

— Все отлично! — Эдель раздраженно передернула плечами, подхватывая свой плащ и маску.

По насупленным бровям было видно, что Адер ей не поверил. Но спорить с ней он не решился.

Они поспешили в комнату, в которой был оборудован стационарный портальный контур. Придворный маг уже отправил Хранителя миррата в замок эпарха Хейтона и теперь настраивал переход в Фиамскую крепость.

Теодор нервно теребил бороду, наблюдая за подготовкой портала. Судя по его покрасневшим глазам, он, как и Эдельвейс, сегодня провел бессонную ночь. А вот Солфира не пришла попрощаться с дочерью. Впрочем, Эдель это нисколько не смущало. Она давно привыкла к подобному отношению матери.

Первым делом Теодор обнял архессу.

— Обещай, что не вернешься в столицу, пока я не сочту, что здесь для тебя безопасно, — попросил он.

— Обещаю.

Тео отстранился, вглядываясь в родные черты, и привычным жестом заправил ей за ухо прядь волос.

— Все готово! — возвестил маг, указывая на сияющую металлическую раму.

Первыми в крепость Фиама отправились светочи и Нэя. Затем настала очередь Эдельвейс.

Внезапно ей овладели тревожные мысли. Что будет с архатом? Удастся ли найти Морсиуса? Какая судьба ждет ее в Фиаме? Когда она снова увидит родителей? И увидит ли их вообще?!

Полукровка запнулась, не в силах переступить через грань портала. Но в этот момент за ее спиной раздался недовольный голос матери:

— Чего вы здесь до сих пор копаетесь?

Окрик Солфиры подействовал на Эдель как отрезвляющая пощечина. Вмиг отбросив сомнения и страхи, архесса гордо расправила плечи, опустила на лицо лисью маску и шагнула в портал навстречу переменам, которые ожидали ее в северном краю рядом с малознакомым лийтом по имени Лассард Гроу.

ГЛАВА 5

Лассард проснулся от настойчивого стука в дверь. Зашторенные окна не пропускали свет, поэтому он не мог определить, который уже час.

— Войдите, — прохрипел лийт, поспешно вставая с кровати и влезая в одежду.

В дверях спальни появилась матушка Гроу с подносом, на котором позвякивал фарфоровый сервиз. До ноздрей мужчины донесся аромат кофе и жареного хлеба.

— Сколько можно спать, соня? — ласково, как в детстве, спросила мать.

— Мне кажется, я только прилег.

Лассард на несколько минут скрылся в ванной комнате. Вернувшись, он встряхнул влажными волосами и мельком взглянул на часы, которые украшали каминную полку. С губ лийта невольно сорвались проклятия: оказывается, он проспал прибытие архессы!

Наблюдающая за ним матушка Гроу поспешила его успокоить.

— Не переживай, я встретила гостей вместо тебя. — Она поправила края скатерти и приглашающим жестом указала сыну на кресло возле чайного столика. — Передала им твои извинения. Сказала, что ты очень занят и освободишься лишь к ужину.

Лассард облегченно выдохнул и, приняв чашку из рук матери, жадно отхлебнул бодрящий напиток.

— И как все прошло?

— На высшем уровне! Я представила им слуг и твоих заместителей. Помогла с заселением и даже провела небольшую экскурсию по Восточной башне.

— Спасибо, ма. Но все-таки тебе следовало разбудить меня, а не взваливать все на свои плечи, — заметил лийт.

— Пустяки! Для меня это приятные хлопоты. Хорошо хоть иногда быть кому-то полезной… — Матушка Гроу с печальной улыбкой покрутила на пальце обручальное кольцо. Однако Лассард не спешил с утешениями: он прекрасно знал, что, благодаря своей навязчивости, матушка редко скучает в одиночестве.

— Не сомневаюсь, что ты произвела на гостей наилучшее впечатление, — произнес Лассард, когда с завтраком было покончено. Он машинально провел рукой по подбородку, мысленно отмечая, что перед встречей с архессой ему не мешало бы побриться.

— Наверно, тебе будет приятно узнать, что я умудрилась слегка оконфузиться, — неожиданно призналась матушка Гроу.

— Это как же тебя так угораздило?

— Когда архесса и ее свита вышли из портала, все они были в одинаковых звериных масках. И девушек оказалось две…

После этих слов Лассард сразу догадался, что произошло дальше.

— Ты их перепутала!

— Верно. Я чуть не провалилась от стыда, когда мне вежливо намекнули на мою ошибку, — кивнула головой матушка Гроу. Она и сейчас слегка покраснела, вспоминая свою оплошность.

— Неужели ты не обратила внимания на их наряды?

— Они обе были в плащах. А их запястья закрывали широкие браслеты. Я и сама не знаю, как это объяснить… От Тени веяло такой уверенностью и силой, которая, как правило, исходит от людей, владеющих властью. Вот я и решила, что она и есть архесса. Но как оказалось, мое чутье меня подвело.

— По правде сказать, архесса Эдельвейс и Тень очень похожи. Скорее всего, им не привыкать, что их постоянно путают. А твои ощущения по поводу Тени легко объяснить. Дело в том, что она — джеарнэ.

— Вот как!.. Недаром говорят, что внешность бывает обманчива, — пробормотала женщина. Новость о присутствии в крепости настоящей джеарнэ явно ошеломила мать Лассарда.

— Ладно, не бери в голову. — Лийт поднялся с кресла, намекая на то, что беседу пора заканчивать. Ему еще предстояло решить кое-какие вопросы по службе. — Увидимся за ужином.

— О, нет! Я с ног валюсь от усталости. — На лицо матери вернулась привычная светская улыбка. — Надеюсь, ты справишься без меня?

— Конечно справлюсь! Вкусная еда и непринужденная беседа — что из этого может пойти не так?

***

Фиам встретил Эдельвейс обманчиво ярким солнцем, которое не могло соперничать с холодным ветром. Уж такое оно — северное лето!

Столичных гостей проводили к их непосредственному месту жительства, попутно озвучив правила поведения в военной крепости и заведенный в ней распорядок дня.

В покоях Восточной башни пахло мылом и свежим деревом. А еще тут было достаточно просторно и уютно. Весьма недурно для захолустья!

Светочи сразу приступили к распаковке вещей, Нэя принялась слоняться по комнатам, изучая новое жилище. А Эдельвейс прямым ходом направилась в спальню, упала на кровать и, закинув руки под голову, притворилась спящей. Но провести Нэю ей, конечно, не удалось…

— Джеарнэ! — Вне стен храма девушки старались не называть друг друга настоящими именами. — Взгляни-ка!

Эдельвейс нехотя приоткрыла один глаз. Нэя стояла у окна и с улыбкой манила архессу к себе.

— Ну что там такое? — проворчала Эдель, все-таки вставая с кровати.

Она была твердо уверена, что не увидит ничего стоящего. Но приблизившись к зарешеченным рамам, архесса едва не захлопала в ладоши от восторга: у подножия крепости и вплоть до самого горизонта простиралось настоящее море!

— Странно, что лийт Гроу не вышел поприветствовать нас, — вздохнула Нэя, со скучающим видом рассматривая узоры на шторах. — Надеюсь, ужин он не пропустит?

— Еще успеешь на него налюбоваться, — отмахнулась Эдель.

Несмотря на усталость, ей хотелось немедленно отправиться к морю. Однако им следовало должным образом подготовиться к встрече с хозяином крепости. И у архессы на этот счет возникла интересная идея.

— Мне кажется, этот ужин должен стать незабываемым, — с хитрой усмешкой сказала она Нэе. — Позови-ка светочей!

***

К вечеру в крепость прибыл Туран вместе со своим братом Робертом. Роберт был всего на два года младше Лассарда, но лийту Гроу всегда казалось, что между ними огромная разница в возрасте. В отличие от своего старшего брата Роберт был полноват, да и красавцем не слыл: широкое веснушчатое лицо, одутловатые губы, нос картошкой. А его кудрявая шевелюра напоминала Лассарду шерстяную шапку, которую обычно носили пастухи северного края.

Главнокомандующий Фиама как раз наблюдал за ремонтом крепостной стены, когда братья Хейтон подъехали в крытом экипаже.

— Какой сюрприз! Уже соскучился? — подколол Лассард Турана, когда они обменялись дружескими рукопожатиями.

— Глаз не мог сомкнуть из-за столь долгой разлуки с тобой, — подыграл ему эпарх.

— На самом деле мы бы хотели засвидетельствовать свое почтение архессе Бри-Ланди, — вмешался Роберт. — Эта такая честь — оказаться за одним столом с дочерью гранд-арха!

Лассард с Тураном переглянулись с ехидными ухмылками. Порой Роберт своей наивностью напоминал им большого ребенка.

Сделав последние наставления строительным работникам, лийт повел приятелей к Восточной башне.

— А правду говорят, что от красоты архессы Эдельвейс можно потерять голову? — внезапно спросил Роберт у Лассарда.

— Как видишь, наши с Тураном головы пока что на своих местах.

— Надеюсь, архесса не слишком расстроилась, когда увидела, в какую дыру ее занесло? — подал голос эпарх Хейтон.

— Мне об этом неизвестно.

— Должно быть, она предпочла промолчать из вежливости?

— Дело в другом: просто мы с ней еще не общались, — признался Лассард. — Я самым наглым образом проспал ее появление в крепости.

Роберт в изумлении вытаращил на лийта карие глаза. В его голове никак не укладывалось, как можно было проспать встречу архессы и потом так спокойно заявлять об этом?..

По распоряжению матушки Гроу сегодня для ужина был подготовлен большой банкетный зал. Стражники открыли перед главнокомандующим и его гостями деревянные створки, украшенные резьбой. Мужчины пересекли порог и остановились, потрясенно разглядывая помещение.

Столы и стулья были полностью убраны. На широком ковре стояли сдвинутые между собой низкие столики, на которых манили аппетитными запахами разнообразные угощения. На полу лежали цветастые подушки. Видимо, гостям предстояло сидеть на них во время трапезы. Вместо магических светильников по периметру зала возвышались розовые свечи-конусы. А в дальнем углу, на циновках разместились музыканты, исполняющие незатейливый мотив.

— Ого! Вот уж не ожидал от тебя… такой изобретательности, — покосился на Лассарда Туран.

— Если честно, я понятия не имею, что здесь происходит, — пробормотал лийт, оглядываясь в поисках прислужников.

Вряд ли это устроила его мать! Она, конечно, на многое способна, но на такое у нее просто не хватило бы фантазии. К тому же она бы обязательно предупредила Лассарда о своем замысле…

Из боковой двери показалась Тень в сопровождении слуг, несущих подносы с напитками. Сегодня на ней было черное платье в пол, украшенное блестками, которые вспыхивали в свете свечей при каждом движении девушки. Маски на ней не было, но ее волосы покрывала длинная темная вуаль, прижатая сверху серебряным обручем.

— Мое почтение! — Тень склонила голову перед мужчинами в знак приветствия. — Пожалуйста, присаживайтесь. Архесса и светочи присоединятся к вам с минуты на минуту.

И хотя девушка не позволила себе ничего лишнего, у мужчин все же сложилось впечатление, будто именно она является здесь полноправной хозяйкой.

Лассард смерил Тень оценивающим взглядом. По сравнению с ним она казалась совсем маленькой и хрупкой — ее макушка едва доставала ему до груди. Но желтые глаза, сверкающие, как у крадущейся в темноте кошки, излучали твердую уверенность в собственном превосходстве. А за мягким голосом и плавными движениями явно скрывался стальной характер. И почему-то Лассард представил стрелу, которая неумолимо летит к своей цели и пробивает ее насквозь. Не повезет тому, кто встанет на ее пути! Но как, должно быть, возликует тот, кто завладеет этим опасным оружием…

Лийт вдруг понял, что пальцы на его руке сжались, будто пытаясь обхватить гладкое древко стрелы и скользнуть по шелковистому оперению. Интересно, полукровка такая же на ощупь?

— Лассард! — Оказывается, Туран и Роберт уже успели занять места за столиком.

Сбросив с себя наваждение, лийт присоединился к друзьям. Сев по правую руку от Турана, он потратил около минуты, пытаясь устроиться на подушках, которые самым предательским образом все время заваливались куда-то вбок. Когда же ему все-таки удалось усесться, то от непривычной позы у него сразу затекли ноги и заныла поясница.

— Удобно? — В голосе Тени слышалась забота, однако от Лассарда не укрылось то, как ее губы скривились, с трудом сдерживая улыбку.

Она что, насмехается над ним?!

— Ну и к чему все это? — нахмурился лийт.

— Всего лишь дань вашему гостеприимству, — последовал неясный ответ. И прежде чем Лассард успел потребовать объяснений, Тень громко возвестила: — Приветствуйте архессу Эдельвейс Бри-Ланди и ее Сияющий отряд!

Полукровка подала знак музыкантам. Раздался торжественный бой барабанов.

Первыми явились светочи, одетые лишь в белые шаровары. Их гладкие мускулистые тела, натертые ароматным маслом из лунного дерева, лоснились, отражая свет живого огня. Следом за ними в зал вплыла архесса в серебристом платье. Распущенные светлые волосы плащом развевались за ее спиной.

Вместо того чтобы направиться к столам, Эдельвейс плавно взмахнула ладонями, будто птица, которая собирается взлететь, и монахи встали перед ней на колени, точно перед божеством. Нет, в этот момент она и была их божеством! Сейчас ее взгляд ничем не уступал властному взгляду Тени. И мужчинам даже показалось, что фигуру архессы окутало призрачное сияние.

Удары барабанов стали громче и чаще. Поймав ритм, Эдельвейс закружилась в неистовом танце, а вскоре к ней подключились и светочи. Они то застывали в замысловатых позах, то прогибались, подражая хищным зверям. Резкие рваные движения чередовались с томными покачиваниями. Это выглядело завораживающе дико и безумно красиво! Настоящий ирнитский танец, который нельзя было увидеть ни на балах, ни на ярмарочных площадях, ни в прокуренных тавернах.

Лассард и братья Хейтон будто стали свидетелями какого-то неведомого демонического ритуала — опасного, слишком откровенного и оттого еще более притягательного.

Наконец светочи упали на колени. Их грудные клетки вздымались от частого дыхания.

Архесса вознесла руки к потолку. Бой барабанов резко стих, но лишь на несколько мгновений. Из-за спины Эдельвейс возник темный женский силуэт. Казалось, что он был соткан из ночного неба. Вон мелькнули в космической глубине далекие звезды!

Мир будто сузился до этой странной пары. Светлая фигурка напротив темной как олицетворение дня и ночи…

Барабаны принялись глухо отсчитывать ритм, словно боясь спугнуть совершающееся здесь таинство.

Тень и Эдельвейс начали танец, глядя глаза в глаза и синхронно повторяя движения друг друга, словно два зеркальных отражения. Они постепенно ускорялись, сходились, соприкасаясь краями юбок, и расходились. Украшения звенели, волосы развевались, мелькали девичьи улыбки.

От их горячих и чувственных движений у Лассарда пересохло во рту и мурашки поползли по коже. В этот момент он даже позавидовал тому, насколько девушки были поглощены друг другом, точно никого кроме них в этой комнате больше не существовало.

«Что-то не похоже, чтобы архесса нуждалась в утешении, — подумал Лассард. — А вот мне оно скоро понадобится, иначе я не продержусь и пары дней…»

Чтобы хоть как-то отвлечься и взять себя в руки, он покосился на приятелей.

Роберт следил за танцем, разинув рот. Казалось, еще немного, и у него от этого умопомрачительного зрелища потекут слюни.

Туран тоже еле сдерживал свое волнение. От вида танцующей архессы у него сводило низ живота, и мужчина мысленно радовался, что под столом не видно, как набухла ткань на его штанах.

Девушки резко замерли, и музыка послушно угасла. Поначалу тишина в зале показалась всем оглушительной. Опомнившись, Лассард, Туран и Роберт одарили полукровок аплодисментами.

Под звук хлопков Эдельвейс и Тень прервали обмен взглядами и обратили внимание на мужчин.

— Надеюсь, вам понравилось наше спонтанное представление, — улыбнулась архесса. — Мы приведем себя в порядок и сразу вернемся. Начинайте ужин без нас.

Она подхватила Тень под руку, и они вместе со светочами исчезли за дверями.

— Богиня! — восторженно прошептал им вслед Роберт.

— В очередь, дружище, — фыркнул Туран, притягивая к себе блюдо с овощами. — Архессы Бри-Ланди на всех не хватит.

— Но я говорил о другой девушке, — возразил Роб.

— О Тени?! — в один голос воскликнули Туран и Лассард.

— Чего вы орете? — зашипел на них парень, краснея от смущения. — Лучше сделайте так, чтобы во время ужина она сидела рядом со мной. Тень… Забавное прозвище!

— Кажется, я знаю ее настоящее имя, — внезапно заявил Туран. — До меня только сейчас дошло: это же та самая полукровка, которую мы нашли с Теодором возле Гриззитоля лет десять назад. Даже гранд-арха удивило ее сходство с архессой. Ее звали… — Эпарх несколько раз щелкнул пальцами, вспоминая имя. — Крутится на языке… Точно! Нэя!

***

Вернувшись в банкетный зал, архесса поименно представила каждого светоча, а Лассард в свою очередь познакомил ее с братьями Хейтон.

Приветствуя Эдельвейс, Туран как бы невзначай коснулся ее локтя. От него не укрылось, как загадочно блеснули бирюзой глаза полукровки, но он решил, что это была иллюзия, вызванная игрой света.

Архессу Бри-Ланди разместили за центральным столом между Лассардом и Тураном. Тень усадили рядом с Робертом, но с другой стороны от девушки примостился светоч Адер, на фоне которого младший брат эпарха выглядел еще более неуклюжим и серым.

Первое время все наслаждались ужином, изредка перекидываясь пустыми и шаблонными фразами, но после третьей смены блюд наступила пора для более занимательной беседы. И Лассард вдруг с досадой понял, что совсем забыл, как ухаживать за дамами из высшего общества. В Фиаме ему не требовалось завоевывать внимание женщин: они охотно делили с ним ложе без всяких усилий с его стороны.

Он не помнил, о чем стоит разговаривать с девушками и как их развлекать. Он разучился делать им комплименты. Все, чем он мог с ними поделиться, — это рассказы о воинской службе. Но представительницам противоположного пола, как правило, такие темы были неинтересны.

Зато Туран, который постоянно совершенствовал свои навыки флирта на многочисленных светских приемах, чувствовал себя как рыба в воде. Он тонко подмечал момент, когда нужно сказать какую-нибудь любезность или поведать забавный анекдот. Он с легкостью менял темы и задавал вопросы, поддерживая у присутствующих интерес к беседе. Поэтому немудрено, что архесса охотнее всего общалась именно с ним.

Лассарду же оставалось лишь молча любоваться Эдельвейс.

Глядя на нее с близкого расстояния, он убедился в том, что ее красота была щедрым даром самой природы, а не результатом многочисленных женских уловок, которыми обычно злоупотребляли другие девушки.

Да, Эдельвейс, бесспорно, была редкой красавицей! И то, как она ровно держала спину и ловко орудовала столовыми приборами, демонстрировало ее превосходное воспитание. Сейчас Лассарду казалось невероятным, что она была той самой несносной девчонкой, из-за которой десять лет назад в Розовом дворце произошел жуткий переполох.

Затем он с интересом покосился на Тень, которая с отменным аппетитом поглощала содержимое своей тарелки. Девушка вяло следила за разговором, не вступая в беседу. Эльфоподобный светоч, сидящий рядом с ней, тоже предпочитал помалкивать. Он лишь иногда бросал снисходительные взгляды на Роберта, который тщетно пытался разговорить джеарнэ.

После танца Тень избавилась от черной накидки и уложила волосы в простую косу. Среди светлых прядей ярко выделялся фиолетовый локон. Точь-в-точь как у архессы! На запястьях девушки глухо позвякивали широкие бронзовые браслеты, украшенные грубым орнаментом.

В отличие от утонченной архессы Тень не особо заморачивалась с этикетом: ерзала на месте, шумно дула на горячий бульон или с наслаждением слизывала с кончиков пальцев остатки соуса. Но выглядела она при этом настолько очаровательно, что ни у кого язык не поворачивался упрекнуть ее в невоспитанности.

Стоило признать, что Тень была нисколько не хуже Эдельвейс. Однако Лассард за версту чуял, что джеарнэ суждено стать роковой женщиной, которая погубит немало мужских сердец. И от которой следует держаться подальше!

«Архесса!» — спохватился Лассард и повернулся к дочери гранд-арха.

Эдель с улыбкой слушала очередную шутку Турана. На ее щеках сиял нежный румянец, а в глазах искрилось веселье.

Было бы славно рассказать ей забавную историю о том, как…

Лассард так и не придумал идею для беседы, снова переключив свое внимание на Тень. К ее странному аромату, сочным губам. К желтым глазам, прячущимся за веером из пушистых ресниц. К тонким пальцам, сжимающим ножку бокала…

Роберт, кажется, уже осознал, что Тени нет до него дела, и теперь с кислым видом налегал на вино. И почему-то этот факт Лассарда приятно порадовал.

«Хватит таращиться на эту полукровку! — мысленно заявил себе лийт Гроу. — Я должен завоевать благосклонность архессы, а не ее Тени».

Отругав себя, Лассард отвернулся от джеарнэ. Однако его взор, словно намагниченный, все равно то и дело возвращался к ней. Эта девушка манила его с каждым разом все сильнее, и к концу ужина лийт стал напоминать флюгер, который пытается указывать против ветра.

Неизвестно, сколько бы это продлилось, если бы не Адер. В какой-то момент светоч заметил повышенный интерес Лассарда к Тени и демонстративно положил руку ей на плечо. Не остановившись на этом, монах склонился к уху джеарнэ и что-то зашептал, почти касаясь ее мочки губами. Девушка улыбнулась в ответ, и Лассарда это неожиданно разозлило.

Проклятая полукровка! Проклятый светоч! Ведут себя так, будто кроме них за столом никого нет.

Да и пускай! Лассарду на них наплевать.

Лийт сосредоточился на архессе, которая как раз отодвинула от себя пустую тарелку.

— Вы заметили, что наши пути опять сошлись при странных обстоятельствах? — обратился он к Эдельвейс.

— Э-э, да… — неуверенно ответила архесса, косясь при этом на Тень и Адера. Наверно, ее тоже возмутило непристойное поведение этой парочки.

— Надеюсь, вы не обижены на меня?

— За что? — удивилась Эдельвейс.

— За то, что нарушил наш с вами договор.

Девушка промолчала, явно сбитая с толку, поэтому Лассард добавил:

— Я говорю про наше маленькое соглашение, которое мы заключили как раз перед вашим побегом из Розового дворца.

Архесса рассеянно закивала головой.

— Да-да, что-то припоминаю.

— Так вы не злитесь на меня?

— Нет, что вы! Нисколечко…

— В который раз убеждаюсь, что мужчины не умеют держать обещания, — внезапно высказалась Тень.

Лассард чуть не подавился вином и с гневом уставился на джеарнэ. Она ответила ему зловещей усмешкой.

— Я был вынужден пожертвовать своим словом ради спасения ребенка, — зачем-то начал оправдываться лийт.

— Все это отговорки, — возразила Тень.