Бесплатный фрагмент - Сенька-ступенька

Глава 1. Сеня и Вика — лауреаты

Сеня стоял напротив Вики. Они танцевали на Красной площади. Рядом, справа и слева выстроились в кружочек участники народного ансамбля танцев. Все они были студентами и преподавателями МЭИ (Московского энергетического института). Звучала громкая танцевальная музыка. Победители коллективов художественной самодеятельности в этот праздничный и торжественный день 1 мая показывали свое мастерство. Вика с распущенными длинными черными волосами излучала радость и тепло. Её красивое лицо с большими зеленовато-голубоватыми глазами ослепляло Сеню. Он видел её и трибуны Мавзолея, и снова её и членов правительства. Справа находился Слава с Настей, а слева Костик с Машей. Всего их было двенадцать пар, и они в русских народных костюмах кружились и плясали. Девушки перестраивались и шли, как будто, плывут лебеди. Ребята делали выпады на одну и вторую ногу, прихлопывая и приплясывая.

Вся эта танцующая масса стояла посередине Красной площади, ликовала сама и радовала окружающих.

Сам Сеня, долговязый и худощавый студент третьего курса с русыми волосами, карими глазами, и красивым, интеллигентным лицом с высоким лбом, умело пританцовывал и с обожанием смотрел на Вику.

Кульминацией танца стал элемент «Карусель», когда двое ребят становились боком напротив друг другу по одной линии, и держали руки на плечах. Справа и слева на них висели девушки. Они держались за шею ребят. Получалось всего шесть каруселей по четыре человека, которые начинали крутиться. Девушки при этом вытягивали в стороны вторую руку и ноги в сапожках. Сеня стоял в карусели вместе со Славой, преподавателем МЭИ, таким же высоким, но более упитанным. Сеня переплел руки со Славой, а на его плече держалась Вика, а на плече Славы держалась Настя. Карусель при вращении получалась впечатляющая. При этом, чем сильнее они кружились, тем сильнее центростремительные силы действовали на них, и труднее было удержаться на ногах. Именно за такие элементы их ансамбль получил первое место, а каждому участнику дали звание «лауреата».

Сеня вспоминал, как тяжело ему давался этот внешне эффектный элемент русского перепляса. Когда их руководитель впервые поставил Сеню рядом со Славой и показал, как делается карусель, он с трудом удержал Вику. Она впилась двумя руками за его шею и поджала ножки. У Сени сильно дрожали ноги, и ему казалось, что он вот-вот упадет.

— Стоп! — скомандовал руководитель ансамбля Григорий Игнатьевич Егоров. — Ребята так не пойдет! Сеня, у тебя хорошая фигура, ты высокий, но силенок не хватает. Ты видел, как в балете поднимают танцовщицу? Как пушинку! Это внешне так, кажется, так как у танцора есть запас сил. А ты, как каракатица на трясущихся ногах. Немедленно займись укреплением мышц, поднимай штангу, подтягивайся, делай что хочешь, но, чтобы этот элемент ты делал легко и красиво!

Сеня старался. Для него их руководитель, заслуженный деятель искусств, был непререкаемым авторитетом. Он был всеобщим уважаемым любимцем.

Сеня записался в институте в секцию культуризма. Тренер похлопал его по плечу.

— Парень, фигура у тебя хорошая, мышцы на месте, но сам ты ужасно худосочный, словно после концлагеря. Назначаю тебе интенсивную терапию — для начала поднимать по 50 раз блины.

Сеня поднимал двадцатикилограммовые блины от штанги, наклонялся с ними вперед и назад. Затем наступила очередь и самой штанги.

— Тот не мужчина, кто не может поднять штангу в 90 килограмм, — улыбался тренер.

Сеня пыхтел и кряхтел, тужился, ему хотелось стать настоящим мужчиной, но он никак не мог поднять эти 90 килограмм. Через полгода занятий его мышцы окрепли и распухли. Прошел начальный этап, кода болели мышцы и спина. Теперь его мышцы налились силой, приобрели выпуклости и стали выступать. Сеня приобрел очертания мужественности и красоты. Сочетание его высокого роста и очертание пухлых бицепсов, привело к появлению признаков мужской красоты и сексуальности. Он обратил внимание, что резко изменилось отношение к нему на пляже. Когда он раньше ходил купаться на речку, то на него не обращали внимания больше, чем на других ребят. Сейчас же, стоило ему только снять футболку или майку, как на него заглядывались дамочки, особенно зрелого возраста. Сеня проделал эксперимент, он встал лицом к стенке, спиной к пляжу, поднял одну руку кверху, как будто загорает, а в другой держал зеркальце.

— Ага! — говорил он сам себе. — Дамочка слева не отводит от меня взгляда, толстушка справа чуть не открутила шею.

— Ого! Продолжал он, слона то я и не приметил, прямо за мной сидят две девушки и нагло рассматривают меня в упор и показывают пальцем. Кажется, они собираются знакомиться. Это не входит в мои планы. Он быстро собрался и ушел.

Впервые Сеня почувствовал силу своей сексуальности в ансамбле танцев, на репетиции у станка. Эту часть репетиции, когда они делали у зеркала, взявшись за палку, батманы, перемещение ноги из пятой позиции во вторую, плавные движения руками, вела помощница руководителя ансамбля, Елена Станиславна. Это была симпатичная стройная крашеная блондинка примерно пятидесяти лет. Она подошла к Сене и стала показывать, как правильно плавно поднимать руку, как сгибать её в локте и каким образом сделать все это красиво и изящно.

При этом она держала Сенину руку и передвигала свою руку по его руке по мере обучения. Сначала она делала это быстро, но затем, когда она дотронулась до его бицепсов, она вроде, как застряла или остолбенела. Взгляд Елены Станиславны изменился, на лбу появилась испарина. Она, как будто, прилипла к Сене и медленно водила своей рукой по бицепсам Сени взад и вперед. Сеня видел, что с ней что-то происходит, сначала не понимал ничего, а потом осознал, что она любуется им, наслаждается прикосновением от его молодого, пышущего здоровьем тела. Он впервые в жизни осознал, что такое настоящая сексуальная потребность женщины. Она наслаждалась от прикосновения с ним, её расширившиеся глаза выдавали блаженство, она удовлетворяла свои эмоциональные внутренние потребности. Прозвучали следующие аккорды музыки. Елена Станиславна схватила Сенину руку сразу двумя своими руками, привлекала её к себе, к своей груди.

— Вот так, ручка должна быть в локотке кругленькой и красивой, а линия локтя должна быть одной с линией другой руки. При этом она слегка подняла его локоток и опустила руку так, что она уперлась в её немолодые, но небольшие упругие груди.

Она отпустила его руку только тогда, когда кончилась музыкально сопровождение. Елена Станиславна при этом тяжело вздохнула, вытерла пот со лба и шепнула ему на ухо: «Молодец Сенечка, так держать, ты ужасно приятный мальчик!»

Сеня еще долго вспоминал этот первый в его жизни урок сексуальной встряски. Появившиеся необыкновенные ощущения одновременно притягивали и пугали.

Вскоре после этого случая на занятиях по культуризму Сеня свободно поднял штангу в 90 килограмм, сильно крякнув при этом. Тренер находился рядом.

— Не стесняйся, Матанечкин! В спортивном виде спорта под названием «штанга» разрешается издавать звуки. Не рекомендуется только пукать без спроса. Есть такие умники, которые сначала пукают, а потом оглядываются, нет ли кого поблизости. Думать нужно всегда и заранее!

Сеня постигал науку жизни в разных её проявлениях. Занятия культуризмом позволили ему окрепнуть. После этого он уже без труда делал карусель в русском народном переплясе. Однако эти занятия привели к побочным эффектам, о которых он не мог предположить заранее. Он стал привлекательным не просто потому, что молодой и симпатичный, но еще и как мужчина с хорошей фигурой.

Сеня продержался в секции культуризма девять месяцев, после чего ушел оттуда, так как не мог дальше совмещать по времени эти занятия.

— Нельзя заниматься всем сразу! Нужно выбирать в жизни главное. Я выбрал институт и ансамбль танцев, — рассказывал он Вике.

Руководителем ансамбля был заслуженный деятель искусств Григорий Игнатьевич Егоров. Все члены ансамбля обожали его и любовно называли Гриней. Гриня был небольшого роста с совершенно лысой и большой головой, с горбинкой на носу и черными глазами. Это был одновременно строгий и совершенно свой, компанейский руководитель. На репетициях он забывал все на свете, кроме танцев и музыки, при этом он не церемонился с ребятами при плохом исполнении. Нередко он называл их корягами и коровами, но никто на него не обижался. Это был руководитель и знаток русских народных танцев от бога, не случайно его другом был народный артист СССР, великий хореограф, балетмейстер и педагог Игорь Александрович Моисеев.

В другой обстановке, на встречах и вечеринках, Гриня был мягким, жизнерадостным, обаятельным весельчаком. Он хлопал по животику девушку и говорил вкрадчивым голосом: «Верунчик, ты не собираешься родить мне прямо на выступлениях, ограничивай себя, никаких пирожных!»

Он дарил девушкам и ребятам пуанты и танцевальные тапочки от солистов Большого театра. Сеня, как реликвию, хранил танцевальные тапочки, на которых внутри было написано: Владимир Васильев.

Это был далекий и близкий 1967 год. Сеня хранил все программки и пригласительные билеты своего ансамбля. Он достал небольшой значок. На нем было всего одно слово: «лауреат». Это слово располагалось на узкой горизонтальной планке, дальше на кольце висело круглое тело значка с красным фоном, золотой надписью «50, октябрь» и по кругу «Московский фестиваль самодеятельных искусств».

— Значит, это было в 50-ю годовщину Октября, в 1967 году.

Сеня погладил этот значок и тут же в его памяти возник он сам с этим лауреатским значком на лацкане пиджака. Он ясно вспомнил все события. Он шел на экзамен по радиопередающим устройствам. Выступления на Красной площади было в мае, а экзамен — в начале июня. Сеня вытянул на экзамене трудный билет, долго сидел и пыхтел, писал, что мог. Он исписал два листочка ровным, но наклоненным подчерком.

Преподаватель, доцент молчаливого вида взглянул на билет и Сенины записи. Затем он впился глазами в значок лауреата.

— Так, значит вы лауреат. Позвольте полюбопытствовать, вы лауреат, каких видов творчества?

— Самодеятельных видов искусств, — ответил Сеня еле слышно, и даже запинаясь.

— И чем же вы занимаетесь?

— Танцую в народном ансамбле танцев.

— А что вы танцуете, я сам когда-то занимался бальными танцами.

— Мотивы русских народных танцев, как у Игоря Моисеева, с переборами, хороводами, русским переплясом.

— Отлично, отлично, сначала тихо сказал доцент, а потом добавил уже громко.

— Отлично, Матанечкин.

Дальше он замер на полуслове, так как в аудиторию вошел заведующий кафедрой, профессор.

Сеня открыл рот, чтобы спросить, рассказывать ли ему второй вопрос билета, но доцент сказал очень громко.

— Я уже сказал вам, Матанечкин, что отлично, давайте зачетку.

Доцент приветствовал профессора, а тот его.

Сеня, как ошарашенный, вышел на улицу. Теплый июньский ветер раздувал его пиджак. Значок тихонько позвякивал на ветру. Сеня погладил его рукой и беззвучно сказал себе: «Поздравляю, сегодня победило творчество. Преподаватель поставил мне отлично, не рассмотрев второй темы и не задавая дополнительных вопросов».

Он задумался.

— Что это было? — задавал он сам себе снова и снова этот вопрос.

Ответ пришел сам по себе.

— СЕГОДНЯ ПОБЕДИЛА СИЛА ТВОРЧЕСТВА. Эта мысль обожгла его. Это была первая в его жизни маленькая победа при помощи творчества. В дальнейшем, в будущем он будет еще лауреатом конкурсов поэзии и других литературных конкурсов и неоднократно почувствует силу этого необыкновенного воздействия на умы людей, под названием творчество. Но все это еще только будет, а сейчас Сеня почувствовал себя гигантом, волшебником, которому все по плечу благодаря ТВОРЧЕСТВУ.

— Сеня, как экзамен? — появилась Вика.

Сеня радостно протянул руки.

— Викуля, сегодня произошло совершенно непонятное явление. Я получил «отлично» не за предмет, а за то, что я лауреат!

— Как здорово, а я сегодня не взяла свой лауреатский значок.

Сеня снял свой значок и хотел повесить его Вике, но это оказалось не таким простым делом. Её облегающая водолазка выпячивала замечательные упругие груди. Сеня хотел повесить значок на правую грудь, потом на левую. Он прицеливался, словно снайпер, но не мог понять, как это безболезненно сделать.

Вика засмеялась.

— Дурашка! Давай я сама.

Она оттянула одной рукой водолазку, а другой повесила значок. Он наполовину весил, а наполовину лежал на левой груди.

Сеня был потрясен.

— Викуля, Викуля, ты такая, такая…

— Ладно, Сеня, теперь моя очередь идти на экзамен.

Вика училась также на третьем курсе, но на другом факультете, Сеня — на радиотехническом, а Вика — на электротехническом. Они встретились на первом курсе в клубе МЭИ и с тех пор вместе танцевали в ансамбле.

Вика пошла на экзамен, а к Сене подошел лучший приятель из студенческой группы Толя Алешкин.

— Хор! — еще издалека закричал Толя! — Сделал одну ошибку.

— Не огорчайся, Толик, четверка тоже хорошая оценка.

— Хорошая, но не для всех, не для тех, кто хочет получить повышенную стипендию.

Приятели долго обсуждали экзамены, кто что получил. В результате выяснилось, что двое однокурсников получили «неуд» из их группы Р-1-64.

— Это ужасно неприятно, — переживал Толя. — Пересдавать можно только после всех экзаменов, и все время над тобой висит Дамоклов меч. Если умудришься получить еще одну двойку, то тебя отчислят.

— Как же этот Гаврикова угораздило получить двойку, — удивлялся Толик.

Сеня задумался.

— Я видел его на неделе возле клуба с блондинкой. Они ходили в дом культуры МЭИ на капустник и выступали в команде КВН всего института.

— Ну и что? Ты тоже занимаешься в клубе, и это не мешает тебе получать пятерки.

— Но не все же лауреаты. К тому же он обнимался возле клуба с этой блондинкой.

— Сеня, у тебя же тоже есть девушка Вика!

— Не знаю, Толик, любовь — это буря и пламя, можно выплыть на водовороте чувство окрепшим и сильным, а можно и ослабеть, и утонуть!

— Ты же не думаешь, что Мишка Гавриков утонул в водовороте чувств, которое оказалось для него болотом!

— Я не говорил о болоте, я намекаю на то, что он потерял голову от любви и совсем ничего не учил.

Ребята еще долго беседовали на улице, подставив молодые и радостные лица июньскому солнышку.

Толик поехал домой, а Сеня пошел на третий этаж основного корпуса МЭИ искать Вику. Он подошел к аудитории, где её группа сдавала экзамены. Сеня встал вдалеке в тени.

Вот и Вика. Её лицо было одновременно и растерянным, и радостным, и слегка напряженным.

Сеня стоял вдалеке и наблюдал.

Вика вытянула кверху четыре пальца. Тонечка, её лучшая подруга, подбежала к ней, и они оживленно защебетали.

У Сени отлегло от сердца. Случай с Гавриковым, получившим «неуд», напряг его, Сеня волновался, как бы чего не случилось.

Через некоторое время Сеня вышел из тени и подошел к подружкам. Вика попрощалась с Тонечкой и пошла навстречу, они пошли вниз по лестнице к выходу.

— Понимаешь, Сеня, этот молодой преподаватель Козлов оказался настоящим козлом! Ты думаешь, что он смотрел на мой лауреатский значок и расспрашивал об ансамбле? Как бы ни так! Он пялился на мои груди и пытался потрогать их под видом рассмотрения значка. Конечно, я неточно ответила на один вопрос, но все остальное было отличным и вполне можно было поставить пятерку за все. Но я отстранила его руку, когда он полез к моей груди под предлогом потрогать лауреатский значок. Ты думаешь, я предвзято отношусь к нему? Ничего подобного! Его блудливые глазки, маленькие, как у поросеночка, и ложная ухмылка, выдавали его с головой! Я не позволила ему исполнить свой каприз, а он в назидание поставил мне четверку!

— Козел, он и есть козел, да я его! — Сеня стал махать кулаками.

— Успокойся, Сенечка, не делай глупости! Мужик он и есть мужик! Козел всегда остается козлом и ест одну и ту же капусту!

— Викуля, ты говоришь афоризмами! Если я когда-нибудь стану писателем, но вернусь к теме твоего афоризма

— Сеня, а ты действительно станешь писателем?

— Я шучу, хотя что-то в этом есть. У меня бывают такие периоды, когда во мне просыпается неведомая сила и мне хочется изложить мысли на бумаге и даже написать стихи!

— Так ты пиши, не сдерживай себя! Я знаю тебя, ты удивительно талантливый и если чего захочешь, то добьешься этого!

Они взялись за руки, и пошли к кинотеатру «Факел».

Глава 2. Любовный треугольник

Любил ли Сеня Вику? Он сам неоднократно задавал себе этот вопрос. При этом его сердце готово было выпрыгнуть из груди от переполнения эмоций и теплых чувств. Однако бывали и другие моменты, когда он видел, что Вика не к нему одному относится с особым вниманием. Он видел, что она также тепло относится и к своему однокурснику Славе Копейкину. Слава не занимался в клубе. Он просто был очень высоким симпатичным весельчаком, анекдоты так и сыпались из него. В эти моменты на Сеню находила грусть.

У Сени был рост 182 см, чем он и гордился, но Слава был выше на целых десять сантиметров! Этот великан Слава часто выводил Сеню из состояния равновесия. Сеня ревновал, но держал себя в руках.

А что же Вика? Что происходило с ней? Сеня мог только догадываться по её излучающим и счастливым глазам при виде Славы. В такие моменты он мотал головой, как бы отгоняя от себя плохую мысль.

— Но и ко мне Вика относится не хуже, — говорил внутренний голос. — У неё при встрече со мной искрятся глаза.

— Но и не лучше, — тут же парировал другой внутренний голос.

Что же происходило на самом деле? На этот вопрос не могла ответить и сама Вика. Ей нравились сразу двое, один такой музыкальный, талантливый, а другой такой высоченный и веселый. Временами она отдавала предпочтение Сене, а временами Славе.

Время рассудило бы все и разрулило бы эту ситуацию, разрушило бы этот любовный треугольник в пользу Сени, если бы не вмешался случай.

Случай произошел в конце июля. Всех студентов МЭИ третьего курса сформировали в студенческие строительные отряды и направили на электрификацию дальних районов. Мы, жители больших городов и поселков, так привыкли к электричеству и всем благам, связанным с ним, что и даже не предполагаем, как много еще есть удаленных деревень и поселков без электричества. Короче, Сенин студенческий отряд направили на электрификацию удаленных районов Татарии, а Славин — в Бурятию.

Сама Вика на эту практику не поехала, так как для девушек эта практика была не обязательной. Она вместе с родителями отдыхала на даче в Подмосковье.

Сеня с отрядом прибыл в поселок под городом Бийском. В их отряде было две девушки: Наташа и Аня. Наташа жила недалеко от Сени, и её родители знали Сеню. Родители отпустили свою дочь в студенческий отряд на электрификацию только под присмотром Сени и подруги Ани. Им нравился непоседа и творческий парень Семен, они надеялись, что у них завяжется роман. Но Сеня был равнодушен к Марусенковой Наташе, в его сердце никого не было, кроме Вики.

Вспоминая позже, Сеня не мог понять, каким образом Наташа смогла именно там, в отряде, так близко познакомиться с их бригадиром Виктором, что они полюбили друг друга и после возвращения Наташа и Виктор поженились. Наташины родители тогда с укоризной говорили Сене: «Ну, как же так! Проворонил ты, парень, такую гарную украинскую дивчину! Такую красавицу и умничку!»

Сеня только разводил руками. Однако в жизни они долго еще общались с Наташей, так как её распределили на работу в один институт с ним.

А что же Копейкин? Славу в группе теперь стали называть баскетболистом, так как он действительно стал заниматься баскетболом. В эту секцию его порекомендовал преподаватель по физкультуре, заметив его высокий рост и быстроту реакции.

Работа на электрификации была не легкой. Сеня надевал на ноги металлические кошки с ремнями, застегивал на поясе карабин с широким ремнем, и лез по столбу вверх. Наверху он накручивал на металлические крюки сначала паклю, а потом керамические высоковольтные изоляторы. Все это происходило в удаленном районе Татарии.

В другом месте, в Бурятии то же самое проделывал Слава. Однако он сейчас лез не по-новому, а старому столбу. Столб был обыкновенным, деревянным. Внизу к столбу был прикреплен пасынок — еще один кусок бревна, пропитанный креозотом от гниения. Пасынок вкапывался одним концом в землю, а другой его конец прикручивался толстой проволокой к основному столбу. Это место закрепления было самым важным. Проволоку натягивали путем закрутки ломом. Каждый студент был проинструктирован, что при подъеме на столб первым делом необходимо проверить закрепление столба к пасынку и в случае слабины, сделать дополнительную закрутку проволоки.

Слава подошел к столбу и посмотрел место закрепления с одной стороны. На столбе сидел дятел, да ещё какой необыкновенный! Это был не простой большой пестрый дятел с красным теменем, а редкий, занесенный в Красную книгу малый дятел с красной шапочкой. Слава передал ему пламенный воздушный поцелуй, после чего тот улетел. Но дальше он не стал проверять столб, с другой стороны, а следовало это сделать. Там проволоки крепления пасынка к столбу провисли, их следовало закрепить.

Когда Слава залез на кошках, закрепив пояс карабином, на самую вершину столба, он почувствовал, что начинает падать. Столб наклонился.

Слава стал лихорадочно отстегивать карабин, чтобы быстро спуститься, но столб опередил его, он быстро развернулся и рухнул, накрыв Славины ноги.

Славу с переломами сразу двух ног привезли в Москву. Это был тот самый случай, который сыграл роковую роль в судьбе, как Вики, так и Сени.

В этот период Вика отдыхала в Подмосковье по южному направлению. По выходным дням папа или же Вика по просьбе мамы наведывалась домой и проверяли квартиру. На этот раз Вика поехала на электричке домой одна. Каково же было её удивление, когда она услышала по телефону женский голос.

— Морозова, Вика?

— Да, это я!

— Вам звонит медсестра из Первой городской больницы по просьбе Вячеслава Копейкина. Он находится в больнице.

— Вика вскочила с дивана.

— Что произошло?

— У него переломы двух ног.

Звонила из коридора медсестра Люба, которой Вячеслав подарил шоколадку.

Вика, сломя голову, побежала в больницу.

Слава лежал на кровати, его ноги были в гипсе. Вика взяла его за руки. Слезы сами по себе капали из её больших глаз. Цвет её глаз менялся, он сначала был с зеленоватым оттенком, а от слез стал больше голубоватым. Её огромные глаза и все выражение кричало: «Прости меня за всё!».

Слава прочитал в её глазах эту искренность и душевность, способность на самопожертвование. Он прильнул губами к её рукам и стал тихонечко целовать их.

Сеня в это время находился еще на электрификации, было первого августа. Славу ведь провезли домой раньше на месяц до завершения срока работ.

Время шло. В молодом и здоровом Славином организме все очень быстро заживало, и уже через две недели ему сняли гипс. Он сначала потихоньку передвигался на костылях. Однако молодость и сила взяли свое, и он быстро шел на поправку. Вот он уже шел с одной палочкой. В его комнате находились еще трое больных мужчин.

В дверь постучались. Слава через матовое стекло входной двери увидел Викин профиль. Он быстро спрятал палочку и снова взял костыли. Что двигало им? Почему он притворялся?

Слава видел, как тянется к нему Вика. Однако он прекрасно осознавал, что жалость к больному вмешивалась в их отношения. Эта жалость раскрывала Вику и делала её беззащитной. За четыре недели болезни она уже привыкла, что Слава целовал её руки, временами страстно, заглядывая в глаза. Когда соседи по комнате отсутствовали, то он делал неожиданные выпады и целовал Вику в губы. Эти поцелуи обжигали её. Она чувствовала, что куда-то летит. Случалось так, что во время этого полета возникал настороженный Сенин облик, он останавливал её, качая головой. Он обличал её. Вика в такие моменты вздрагивала и превращала целоваться.

Слава чувствовал, что существует какая-то невидимое препятствие, которое мешает полностью завоевать Вику. Когда он пошел резко на поправку, сильно обрадовав этим свою маму, папу и сестру, то однажды заметил, что в глазах Вики огонек стал угасать. Слава испугался, что потеряет такие тёплые отношения, и стал усиленно думать, что де желать. Вот тогда-то он и придумал хитрость с костылями. При приходе своих родственников он демонстрировал свою восстановившуюся силу и возможность ходить не только без костылей, но и даже без палочки, слегка прихрамывая. При приходе Вики он тут же брался за костыли.

Эта небольшая его хитрость, или же, если говорить прямо, этот обман сыграл решающую роль в их общей судьбе — Вики, Славы и Сени на целые десять лет!

Славу выписывали из больницы в последний день августа. Именно в этот день Сеня вместе со всем студенческим строительным отрядом ехал на поезде домой, в Москву.

Слава специально указал всем своим родственникам более позднюю дату выписки, и они спокойно продолжали отдыхать на даче. Слава с одной палочкой пошел к выходу. На счастье он подарил медсестре Любе денежку. Она наблюдала, как огромного роста парень, худощавый, но сильный и удивительно привлекательный, почти не хромая с одной палочкой спускался по лестнице больнице к выходу. У него под мышками почему-то торчали зажатые костыли. Он не шел на них, а нес их. Это мужественное и красивое лицо и огромный рост привлекали Любу, она подошла к окуну и продолжала наблюдать.

К крыльцу больницы подъехало такси, и из него вышла черноволосая красавица с огромными глазами. Девушка имела неотразимо красивую фигуру и большие груди. В это же время с длинным парнем что-то произошло. Он вдруг лихорадочно схватил костыли и стал сильно хромать, приволакивая одну ногу.

Люба даже подпрыгнула от неожиданности, она готова была побежать для оказания помощи, она придвинулась вплотную к окну.

— Больной оступился, ему стало плохо! — промелькнуло в её голове. В это время девушка вернулась к машине. Она вытащила оттуда большой букет цветов из ромашек. В тот момент, когда девушка повернулась в сторону такси, больной вдруг стал свободно на обе ноги и молниеносно спрятал палку, которую держал вместе с костылем, за колонну больницы.

Люба застыла на месте. Она передумала бежать на помощь, а продолжала наблюдать. Больной, вернее выписанный пациент, на костылях проковылял к такси и, кряхтя, с огромным трудом залез вовнутрь, делая вид, что ему сделать это очень трудно. Люба развела руками.

— Вот, хитрюга! — только и вырвалось у неё.

Дальше Вика и Слава остались наедине в Славиной квартире.

Слава, трудом ковыляя на костылях, добрался до дивана и сел, вытянув одну ногу вперёд. Он похлопал рукой по свободному месту на диване и позвал Вику.

Вика с каким-то внутренним напряжением села на диван. В ней боролись два чувства: жалости и обаятельного Славиного влияния с какой-то непонятной тревогой. Она оглянулась, как будто чего-то боялась.

Слава аккуратно, нарочито медленно поставил костыли у стула и обнял Вику. Он прижал её к себе. Его сердце билось все чаще и чаще, оно просто колотилось и выпрыгивало из груди. Дальше он все делал, как в тумане. Он стал целовать Викины руки и шею. Он повернулся к ней так, что его нога уже не торчала беспомощно, а нормально согнулась. Вика решительно не понимала, что происходит, но Славино напряжение и страсть стали потихоньку проникать и ей в душу. Она туманным взором взглянула на нормально поставленную ногу. Однако её сознание в такой важный жизненный момент не работало логично, оно только ощущало новые впечатления. А эти ощущения были одновременно удивительно приятными и удивительно тревожными. Было мгновения, когда она готовы была оттолкнуть Славу, но его внешнее обаяние, его молодость и сила взяли вверх.

Слава раздевал её. Делал он это быстро, каждый раз целуя все новые обнаженные части тела. Вот и её плечо, оно такое заманчивое! Вот и её грудь!

О! Какое это блаженство! Слава даже застонал и стал без конца целовать груди. Страсть всецело захлестнула его. Он прижимался щеками и целовал, и целовал эти удивительные и замечательные упругие и такие божественно красивые груди. Необыкновенно белая кожа на груди и эти сказочно прекрасные соски привели Славу в состояние исступления. Его руки продолжали действовать дальше.

Вика плыла по волнам, где-то очень далеко была заря. Её также захлестнуло совершенно незнакомое ощущения страсти, подпитываемые непонятным запахом молодого и мужского тела и остроты новых впечатлений. Она уже ничего не соображала и не хотела соображать. Она отдалась полностью во власть чувств.

Ой! Она тихонечко вскрикнула и слегка повела ногтями по спине Славы. Она была девственницей, и это первое проникновение ошарашило её. Она чувствовала, что произошло что-то архиважное и необратимое. Вдруг она как бы прозрела и четко осознала, что из девушки превратилась в женщину.

Она прильнула к Славику. В какой-то момент перед ней возник Сенин облик, и ей даже показалось, что он зовет её и протягивает к ней руки. Потом было еще хуже, возникло видение, что это именно он, Сеня, а не Слава проник в неё и сделал её женщиной. Но затем видения исчезли. Вика открыла глаза.

Она во второй раз сказала: «Ой!» Она лежала на диване, Слава, совершенно голый был рядом. Такого Славу, бесконечно счастливого, одухотворенного, слегка потного, но теперь бесконечно дорогого, она еще не знала.

— Прощай, Сенечка, — беззвучно прошептала она и еще крепче обняла Славика.

В это время Сеня был уже дома, целовался с мамой, папой и двумя сестрами. Он подошел к окну и открыл его. Он думал о Вике. Сеня поцеловал свою ладошку и дунул на неё. Он посылал Вике воздушный поцелуй. Внезапно холодный порыв ветра ударил ему в лицо, а на ладошку упал липкий листочек. Сеня взял листочек в руки, развернул его и увидел там зеленую гусеницу.

— Что бы это значило? — Сеня озадаченно чесал затылок. Какая-то тревога закралась ему в душу. Сеня верил в приметы, но не во все, а в несколько. Он всегда опасался встречи с кошкой, но обязательно черной, никогда не поднимал монеты, лежащие на решке.

Его воздушный поцелуй не дошел до адресата, его остановила прожорливая гусеница. Сеня поморщился от мерзости и выкинул в окно листочек. Он взглянул на соседнюю березу. В этот жаркий день на ней сидела парочка воробьев. Один воробушек, наверное, мальчик, ласково терся возле второго, наверное, девочки.

— Вот это настоящая любовь! — обрадовался Сеня и побежал звонить по телефону. Он поднял телефонную трубку, замер. А затем быстро-быстро набрал Викин номер. Ответа не было. Он набирал номер так долго и часто, что трубка стала горячей и влажной.

— Мало ли куда она могла уехать! — успокаивал сам себя Сеня. — В конце концов, она могла задержаться на даче, её мама больная. В ожиданиях прошли целых два дня. Для ждущего и любящего Сени это было пыткой.

Первый учебным день был 3 сентября. Сеня бегом скакал по лестнице института. Прежде всего, он прибежал на третий этаж и посмотрел расписание занятий Викиной группы и ринулся к указанной аудитории. Вики не было видно.

— Заболела, попала в больницу! — одна страшная мысль сменяла другую. Однако на даче у Вики телефона не было. Сеня ждал еще два дня. Вики снова не было в институте. Это ожидание было мучительным и невыносимым. Временами в нем появлялась непонятная дрожь.

В институте, на своем факультете Сеня узнал, что во время работы студенческих отрядов в институте произошли два несчастных случая. Один студент упал со столба и разбился насмерть, а другого придавил столб, и он сломал ноги. У Сени был знакомый в комитете комсомола института, и он узнал фамилии и группы.

Вторым был Слава Копейкин! Сеня был в шоке! Он узнал и дату происшествия.

— Итак, прошел месяц! За это время могло случиться все, что угодно, а не только мог сдохнуть осел! На душе у него было ужасно мерзко. Его соперник, Копейкин уже месяц был в Москве, а Вика могла ухаживать за ним!

— Уха-жи-вать, у-ха-жи-вать! — по слогам произносил Сеня, пытаясь понять значение этого слова.

Еще через день начинались занятия в клубе, в ансамбле танцев. Сеня уже не спешил. Он боялся спешить. Он, почему-то, теперь всего боялся!

— Сеня! — вдруг услышал он такой знакомый голос с неизвестными новыми интонациями.

— Викуля!

Сеня бросился к Вике и, как всегда, схватил её за руки. У неё на мгновение зажглись глаза, но потом они как-то сразу потухли, и она разжала и убрала руки.

— Семен! Нам нужно поговорить!

— Это что-то новое, ты стала называть меня полным именем. Где ты была, почему два дня отсутствовала в институте. Викуля, моя дорогая, я так тебя ждал.

— Сеня, я теперь не твоя! Я никогда не была твоей. Вернее, я была ничьей, а теперь я замужем!

И тут сработал прекрасный аналитический Сенин ум. Он стал говорить чужим хриплым голосом.

— Я все понял! Славик сломал ноги. Это было месяц назад, а ты жалела его весь месяц.

Потом Сеня даже закричал: «Ты пожалела его, пожалела, и вышла за него замуж!»

Вика вздрогнула, съежилась и сразу как-то постарела.

— Я люблю Славика! Мы вместе, мы теперь живем вместе!

Сеня на мгновение почувствовал слабость, но затем какая-то неведомая сила, какое-то упрямство за собственное достоинство заставило взять его в руки. Он уже твердо и спокойно спросил.

— Вика, но мы же будем продолжать танцевать вместе?

— Да, Сенечка, ведь мы с тобой друзья!

Они действительно репетировали вместе, но сегодня им обоим попало от руководителя ансамбля Грини.

— Викуля, что ты сегодня как вареный рак, где твой темперамент, где темп?

Затем настала очередь и Сени.

— Сеня, ты сегодня напоминаешь мне ходячую корягу! Где твоя прыть, где искусство. Вот ведь, две мокрые курицы!

Раньше на обратном пути Сеня всегда провожал Вику. Но сегодня она сказала, как отрезала: «Только до трамвая, дальше меня встречают!»

Действительно, возле метро «Бауманская» Вику ждал Слава. Он был и без костылей и даже без палочки, ушёл, слегка прихрамывая. Слава бросился к Вике, а Вика стала целовать Славу, тихонечко произнося:

— Сенечка, мой дорогой!

— Что, что? — не разобрал Слава.

Вика пришла в себя.

— Тебе послышалось, мой дорогой и любимый Славик.

Глава 3. Финский танец и финская любовь

Сказать, что Сеня переживал, значит, ничего не сказать. На него напал столбняк. Он все делал медленно, заторможено. На сердце была щемящая тяжесть.

Прошел четвертый курс, наступил пятый курс и время дипломного проектирования и распределения.

Сеня в очередной раз достал портмоне со своими студенческими реликвиями: программками, пропусками, наградами, значками.

Он погладил пропуск в государственный Московский музыкальный театр имени народных артистов СССР К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Далее Сеня развернул программу концерта художественной самодеятельности профсоюзов Москвы, где их ансамбль исполнял Русскую пляску. А, вот, и более значимые бумаги, с печатью и подписью секретаря МГСПС О. Морозова. В том документе написано, что тов. Матанечкин С. Н. является участником заключительного концерта фестиваля, занявшего первого место и должен явиться 29 марта на генеральную репетицию. Другая важная программа посвящена концерту хореографических коллективов лауреатов фестиваля, где написано, что Народный ансамбль танца Дома культуры МЭИ исполняет «Урок танцев». Самый престижный — это пропуск в Кремлевский дворец съездов. Сеня погладил слова «Артистический», что касается пропуска, а также удостоверение на значок «Лауреата».

А вот и памятная дата — 60-летие МЭИ. «Вечер лауреатов». Кроме того,

Сеня гордился программой «Метелица».

Он еще раз просмотрел все программки и остановился на Юбилейной неделе самодеятельных искусств и студенческого творчества за ноябрь 1967 года. В этой программе указаны отдельно все фамилии танцоров. Он стал считать, всего там было указано 30 членов коллектива. Он нашел свою фамилию, она была 14-й по порядку и Викина под 15 номером.

Он стал гладить пропуск во Дворец Съездов и вспоминал дальнейшие события.

Отношения с Викой не то, чтобы улучшились, они приобрели другой, не любовный, а приятельский характер, спокойный и рассудительный, как действительно бывает у друзей. Далось это Сене крайне трудно. Полгода он выходил из ступора и еще полгода пытался придумать такие нужные слова, чтобы они дошли до Викиного сердца.

Иногда его прорывало, и он хватал во время танцев Вику крепко за руки. Она не сопротивлялась, но только до определенного порога. Только во время её дня рождения Сеня не выдержал и страстно поцеловал её. Вика ответила взаимностью. Этот поцелуй длился всего секунду, а потом она, как ошпаренная отпрыгнула в сторону.

Слава с Викой поженились через месяц после тех, печальных для Сени событий. Сеня старался забыть и вычеркнуть из памяти этот ужасный период.

Весной в группе ансамбля танцев появилась Лиза, преподаватель, которая вернулась сюда после трехлетнего перерыва. Летом весь ансамбль танцев собирался на гастроли в Румынию и Болгарию в международные студенческие лагеря.

Вика не поехала вместе с ансамблем, так как не могла этого сделать, она была беременной.

Главный международный студенческий лагерь имени Пеню Пенева находился в горах Болгарии. Там коллектив давал концерты. Там же пели и танцевали другие коллективы художественной самодеятельности России, Болгарии и Румынии.

Именно там, на гастролях, Гриня поручил Сене сольный номер — финский танец. Для этого танца требовалась только одна пара: высокий симпатичный парень и низенькая полненькая девушка. Руководитель ансамбля Григорий Игнатьевич выбрал Сеню и Лизу. Они как нельзя лучше подходили для этого танца.

Они разучивали этот танец в горах, в ранний рассвет, когда многие спали под лучами солнца.

Та-ра-ра-ра! Та-ра-ра-ра!

— Та-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра! — звучала музыка финского танца, записанная на пластинке.

На Лизе был финский народный костюм с коричневым фартуком, а на Сене также народный финский костюм с широкими брюками и кепкой красноватого цвета. Сеня вытягивался в струнку и брал Лизу за руки. Лиза, наоборот, слегка приседала. Они в такт с музыкой передвигали ноги и пританцовывали. В результате издалека казалась очень смешная парочка с долговязым парнем и низенькой полненькой девушкой.

Этот танец был шуточным, его так и называли «шуточный финский танец». Танец удался. Сеню и Лизу всюду принимали на «ура» как местные, таки иностранные студенты, их показали по-местному и международному телевизионному каналу.

Откуда взялась Лиза, Сеня толком не знал. Ходили слухи, что она три года назад ушла из коллектива, когда вышла замуж. Некоторые говорили, что она разведена, а другие утверждали, что она не разведена, а живет врозь с мужем. Лиза была преподавателем и старше Сени, хотя в танцах это было совсем не заметно.

Лиза была небольшого росточка, полненькая, с кудрявыми волосами, карими глазами и пышной грудью. Она с хитрецой посматривала на мужественную и привлекательную Сенину фигуру. Она ходила всюду за Сеней, как маленькая собачка. Практически все члены ансамбля уже поняли, что Лиза втрескалась в Сеню, и судачили об этом, хотя они еще даже не целовались.

В процессе репетиций и танца Сеня и Лиза много-много раз брали друг друга за руки. Сеня даже стал привыкать к этому, и его боль по поводу Вики стала утихать. Перед выступлениями им приходилось переодеваться в разных помещениях, иногда в одной маленькой комнатке, когда Сеня делал вид, что не смотрит на переодевающуюся Лизу, а она делала вид, что в упор не видит раздетого Сеню, наблюдая при этом за ним в боковое зеркало.

Наступила страшная жара, и все танцоры бегали купаться на речку. Лиза и Сеня купались и плескались. Вдруг Лиза предложила.

— Сенечка, пока все купаются, пойдем, потренируемся в репетиционный зал.

— Но у нас мокрые купальники, нужно переодеться.

— Там и переоденемся, там же находятся наши финские костюмы.

Сеня хотел возразить, что костюмы там есть, но только верхняя одежда, а нижней сухой одежды там нет. Сеня взглянул на горящие Лизины глаза и понял, что с этой девушкой лучше не спорить.

— Ладно, Лизок, я побегу вперед, чтобы успеть переодеться к твоему приходу.

Он действительно пошел очень быстро, не оглядываясь. Он не видел, что Лиза также ускорила шаг и, так как она была значительно ниже, ей приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним.

Сеня быстро вбежал на третий этаж основного здания, где находился репетиционный зал. Зал была пустой. Возле стенок слева и справа стояли стулья, один небольшой зеленый диванчик, а напротив центра зала было огромное зеркало во всю стенку с палкой для репетиций. Это был станок, где танцоры разминались, делали батманы, наклоны и растяжки. Сбоку находилась кладовка. Сеня достал оттуда два финских костюма, свой и Лизин.

Затем он зашел в самый темный угол комнаты и снял с себя мокрые плавки. Лиза стояла за входной, слегка открытой дверью и через щелочку внимательно наблюдала за Сеней.

Мужская красота, его статность, красивая фигура, высокий рост, бицепсы, молодость и все остальное, что она увидела на голом парне, потрясли Лизу. Она стала пунцовой, сначала шагнула назад, потом неведомая сила резко толкнула её вперед, и она открыла дверь.

Сеня стоял совсем голым и широко раскрытыми глазами смотрел на Лизу. Он не знал, что делать, а Лиза делала все очень четко и слаженно, как будто была готова ко всему заранее. Она закрыла дверь на ключ изнутри, задвинула шторы и пошла, пританцовывая, к Сене. Она шла и танцевала, крутила бедрами, водила рукой возле глаз, двигала головой направо и налево, показывала свою сексуальность и одновременно раздевалась. На стулья полетел сначала бюстгальтер, а затем и трусики.

Сеню при этом охватила какая-то дрожь, и его мужская сила стала увеличиваться. Лиза подошла к Сене совершенно голой. По росту она едва доставала ему до плеча. Она прильнула к этому стройному и красивому парню. Сеня почувствовал её мягкие, пышные груди и необыкновенный запах молодости. Он не понимал, чем она пахнет, но этот приятный запах ужасно возбуждал его. Лиза взяла Сеню за руку и посадила его на стул. Сама она положила на пол мягкий коврик, встала на колени и стала целовать Сеню в голову, щеки, губы, а затем в грудь, торс и все ниже и ниже. Сенина мужская сила усиливалась и увеличивалась с каждым её движением. Сеня обхватил Лизу сверху и гладил её руками спину и сбоку за груди.

Потом Сеня почувствовал необыкновенно острые и сладостные ощущения. Он стал тихонько стонать. Дальше он не выдержал, поднял Лизу на руки и отнес её на диванчик.

Они обнимали друг друга долго и страстно, Лиза время от времени меняла свое положение и каждый раз с новым приливом нежности и страсти привлекала парня. Сеня не спешил, он хотел продлить блаженство. Потом она стала сначала тихо, а потом все громче и громче кричать. Сеня сначала испугался, не сделал ли он ей больно и взглянул на неё в упор. Он никогда в жизни не видел ничего подобного. Слезы блаженства, радости и счастья лились из её глаз.

Лиза была его первой женщиной. Что же касается самой Лизы, то она была замужем и не разведена. Вот уже около десяти месяцев она жила раздельно от мужа Вадима. Она поставила ему ультиматум: «Станешь получать больше, так, чтобы меня обеспечить, тогда я вернусь!» Эти месяцы дались ей нелегко, так как Лиза была страстной женщиной. Она вернулась в ансамбль танцев с единственной целью найти себе парня, найти любовника. Она была на четыре года старше Сени. Но разве играют роль эти годы, когда пышешь здоровьем и сексуальностью!

Сеня понравился Лизе сразу, с первого взгляда, своей красотой, замечательной фигурой, веселым и отзывчивым характером. Она увидела в нем свой секс-символ, парня своей мечты и мечтала сделать из него мужчину своей мечты.

Финский танец поручили Лизе не случайно. Она узнала от своей подруги, которая общалась в круге Грини, что он будет ставить финский танец. Это была не первая постановка шуточного финского танца. Лиза прекрасно знала, кто нужен для этого и думала о себе.

Для Лизы Сеня был просто соблазнительным парнем. Она даже в мыслях не видела в нем мужа и серьезных отношений. Она ждала мужа Вадика, который устраивал её во всем, кроме денег. Она считала, что он справится и вернется. Она правильно считала, так как была практичной и рассудительной, не случайно она успешно закончила аспирантуру и защитила кандидатскую диссертацию.

Сеня как нельзя лучше подошел к страстной Лизиной натуре, он доводил её до исступления. Слезы блаженства капали из её темных глаз, а кудряшки рассыпались по Сениному плечу.

Сеня был также в ударе. Эта первая в его жизни женщина выявила его мужскую силу и его возможности. Он никогда не предполагал, что любовница может плакать в минуты наивысшего блаженства. Он не знал, но внутренне осознавал, что это не жена, а только любовница. Об этом говорило все: начиная от разговоров, до поведения.

Лиза лежала на плече у Сени, и тот подумал, что уже все кончено, и даже потянулся к одежде. Но Лиза вдруг вспорхнула, как бабочка.

— Давай репетировать финский танец!

— Давай! — Сеня снова потянулся к одежде, но уже к костюму для танцев.

— Нет, ничего не нужно!

Лиза еще раз пробежалась по комнате, плотно закрывая шторы. Она забыла только про одну деталь, на входной двери со стеклянным проемом также была занавеска, краешек которой был отогнут.

— Ставь пластинку! Сейчас у нас будет финский танец и финская любовь!

— А что это такое?

— А это нечто такое, что придумала я сама! Это моя фантазия, которую я хочу осуществить очень давно!

Сеня поставил пластинку финского танца, и они стали танцевать совершенно голыми. В танце партнеры должны стоять напротив друг друга, подав руки. Теперь же они также стояли напротив друг друга, перебирали ногами, но при смене четырех тактов, Лиза высоко подпрыгивала и висла на Сениных плечах, постепенно сползая вниз. При этом она как киска терлась пышной грудью и всеми своими голыми частями тела об Сеню и смеялась. Сначала она смеялась тихо, но, когда она спускалась по Сене до того важного места, которое упруго торчало и приостанавливало её, она начинала дико хохотать. Сеня принимал её игру и делал следующее «па», чувствуя, как на него сверху падет целый водопад страсти и нежности.

Потом они снова падали на диван, причем, на этот раз Лиза сама притащила его туда, и снова из её глаз лились слезы.

Вся эта феерия продолжалась целых три раза до темноты. Молодость и страсть давали им силы, они не чувствовали усталости.

Дальше Лиза отодвинула штору и посмотрела на соседнее здание общежития и гостиницы. В доме напротив студенты устраивали посиделки с песнями.

Сеня и Лиза побежали по своим комнатам и незаметно проскользнули в компанию посиделок.

Роман Лизы и Сени продолжался все лето.

Все участники ансамбля вместе с руководителем и музыкантом завтракали в Международном лагере имени Пеню Понёва в горах Болгарии. На завтрак дали маленький кусочек брынзы и кусочек красного перца.

Лиза сидела с одной стороны длинного стола, а Сеня — с другой стороны.

— И это все, какой малюсенький кусочек на завтрак! — заметила Лиза.

— Такое количество ест только мой кот! — добавил Сеня.

— Так ты и есть кот, — пошутил Гриня.

Все захохотали, так как хорошо знали о романе Лизы и Сени. Невозможно скрыть такое событие в дружном коллективе.

Лиза как-то говорила Сене: «Будем все скрывать и никому ничего не говорить!». Эти слова услышала Наташа, солистка ансамбля. Она задорно смеялась: «Да разве можно скрыть искрящиеся глаза любимых или любовников? Это невозможно! Ох, не могу, я про вас стишок придумала:

Сеня, Лиза, о-го-го!

Скрылись вы недалеко!

Друг на друга вы глядите,

Друг на друге все лежите!

Она хохотала. Сеня и Лиза не обижались. В их танцевальном коллективе было много таких ситуаций, когда приходило переодеваться в одном помещении, иногда так спешили, что могли это делать близко друг от друга, только делая вид, что отворачиваются. Они постоянно держались за руки во время танцев и касались друг друга в танце и на репетициях. У них вырабатывалось взаимное влечение, хотя они сами этого не замечали. Поэтому, в их коллективе нередки были разного рода романчики. Случались и такие романы, которые доходили до свадьбы. В коллективе были уже две супружеские пары.

По этому поводу их руководитель, заслуженный деятель искусств Григорий Игнатьевич Егоров любил шутить.

— Существуют три стадии приобщения к искусству:

первая стадия — танцуют и обнимаются,

вторая стадия — танцуют и прижимаются,

третья стадия — танцы на теле начинаются!

После возвращения в Москву, Сеня и Лиза встречались еще месяц в квартире Лизы. Затем появился Вадим, Лизин муж.

Он появился в квартире внезапно, без предупреждений, открыв дверь своим ключом. В это время они сидели за столом и ели торт, принесенный Сеней. На столе стояла ваза с красными тюльпанами.

— Привет дружной танцевальной паре! — вдруг раздался громкий бас Вадима. Вика поперхнулась.

Вадим был значительно ниже Сени по росту, но обладал плотным телосложением, небольшим животиком и могучими плечами.

— Видел я по телевизору передачу из Болгарии, из Международного лагеря. Вы танцевали там финский танец, очень классно, мне понравилось. Особенно убедительным был парень, а девушка ему подыгрывала!

Сеня и Лиза переглянулись.

Сеня уже знал, что эта квартира принадлежала Вадиму. Он еще раньше думал о том, что будет, когда придет Лизин муж. Он представлял себе что-то, похожее на побоище.

Но все произошло совсем ни так. Вадим оказался весельчаком.

— Лизок, прошли 10 месяцев, до года я не дотянул, не мог вытерпеть! Я сделал то, что обещал. Посмотри сюда.

Вадим вытащил из портфеля небольшую коробочку и положил её перед Лизой. Она раскрыла коробочку и открыла рот! Ожерелье с чудесными жемчужинами блестело на свету.

— Это настоящее? — спрашивала, поднимаясь со стула Лиза.

— Я тебя никогда не обманывал. Это самый настоящий жемчуг, и это не все! Посмотри на зелененькие!

Вадим достал пачку долларов.

Сеня онемел. В тот далекий, 1968 год, валюта была запрещена в обиходе, за валютные операции сажали в тюрьму!

Вадим, как бы прочитал Сенины мысли.

— Все чисто, я теперь работаю в таможне и имею право на ношение валюты.

— Так это все государственное, ничего твоего?

— Никак нет! Это все мое личное, вернее, это все твое, моя женушка! Лизок, выбирай: или богатый страстный муж или же голодранец танцор, студент!

Сеня привстал и встал в боевую стойку.

Вадим засмеялся.

— Молодой человек, хочу вас предупредить, что я мастер спорта по боксу, и могу слегка повредить вам нос. Я же вас не трогаю, пока, а обращаюсь к моей законной жене, выбирай!

Лиза схватила Сеню за руку.

— Не дури, это мой законный муж!

Потом она обратилась уже к мужу.

— Вадик, я так долго ждала тебя. А этот мальчик Сенька-пенька попался мне в период сексуального голода. Ты был так далеко!

Сеня понял, что его время закончилось. Он взял свою сумку и спокойно пошел к выходу. Лиза не остановила его, а только незаметно подмигнула одним глазом.

Сеня тоже подмигнул, только нарочито заметно для всех.

Вадим снова смеялся.

— Любовничек шутит, глазом мигает. Лиза, слушай меня внимательно! Если ты теперь изменишь мне, то останешься не только голой, но и без этой квартиры! Ты станешь бездомной собачонкой!

Сеня уже ушел и не слышал ни последних слов, ни того, как Вадим набросился на Лизу и стал срывать с неё одежду. Она не сопротивлялась, а оживилась и все громче и громче смеялась.

Сеня быстро-быстро шел и рассуждал.

— Почему у меня все так печально получается? Любимая девушка от меня ушла к сопернику, а любовница вернулась к мужу. Может, я неудачник или же я не умею правильно общаться с женским полом? Возможно, что я не понимаю, что им нужно, что для них главное? Женщины такие привлекательные и такие странные!

Сеня сбавил темп и стал рассуждать иначе.

— Они такие замечательные, эти девушки и женщины, и так много мне дали! Вика научила меня любить. Она изменила мою жизнь, которая приобрела содержание и красоту. Лиза сделала меня настоящим мужчиной, я постиг непостижимое, она подарила мне моменты высшего блаженства. Пусть их было не так много. Но они были и согрели мне душу. Вот и получается, что я не отношусь к неудачникам, а совсем наоборот, мне повезло в жизни, я встретил первую любовь, я осознал первую любовную страсть. К тому же, у меня есть жизненный интерес в учебе и танцах.

Сеня успокоился. В голову лезли непонятные стихи.

— Что это такое? Я не схожу с ума? Мне хочется писать стихи. Это просто удивительно. В книгах пишут о том, что стихи пишут во время любви и страсти, а у меня все наоборот, после всего этого.

Затем Сеня даже остановился.

— Что я сказал: ПОСЛЕ? Ничего подобного, В ПРОЦЕССЕ! Сеня обрадовался. Наконец-таки ему удалось сформулировать состояние его души, ЕГО ЖИЗНЬ — В ПРОЦЕССЕ! Он сформулировал свое состояние и от этого совершенно успокоился и пошел к метро. Он купил по дороге тетрадку с твердой красной обложкой и стал записывать туда первые стихи.

Глава 4. Викино распределение

В это время Вика радовалась возможности стать мамой, но Слава не разделял её радости. Он твердил, что сначала нужно доучиться, ведь осталось немного, а потом уже можно заводить детей.

Вика возражала и приводила в пример тетю Розу, которая сделала в молодости аборт, а потом никогда не имела детей.

Слава не уступал, он приводил другой пример со своей сестрой, которая родила через два года после аборта.

Слава ждал место в аспирантуре, он боялся, что семейные дела и пеленки отнимут все время и не позволят добиться желаемого и поступить туда.

Вика полюбила Славу. Он был её первым героем. Она чувствовала его, он волновал её, но она не могла достучаться до его разума. Её радовала его мужская сила и сексуальность, но его мысли она не могла направлять в нужном направлении.

Слава чувствовал к Вике теплоту и нежность, но она отталкивала его своей женской страстью к детям, к мелочам. Он был простым эгоистом, он завоевал Вику, и теперь он шел дальше. Его следующей ступенью была аспирантура, а затем, в проекте, защита диссертации и получение ученого звания. Он был ужасно пробивным, ему удавалось практически все. При этом он никогда не церемонился в средствах. Он ни капельки не страдал от угрызения совести из-за того, что заманил Вику жалостью и обманул с костылями. Вика была желанной целью, ради которой он был готов на все, независимо от того, какими средствами требуется воспользоваться.

Сопротивление Вики бесило Вячеслава. Он придумал новый план. Его изобретательный ум сейчас был направлен не на выполнение научной работы, а на устранение сопротивления Вики. Он пошел в научный зал Ленинской библиотеки и там всесторонне изучил вопрос о прекращении беременности. В одном месте он нашел статью о таблетках, приводящих к выкидышу. Он прочитал об ужасных возможных последствиях, однако главная мысль ему понравилась. Однако, статьи статьями, а в аптеках он такие лекарства не нашел, да и спрашивать было неловко, приходилось изворачиваться и придумывать небылицы.

Вячеслав прекратил поиски лекарств, и все сильнее нажимал на Вику убеждением. Все его убеждения сводились к одной мысли: сейчас рано рожать ребенка, необходимо подождать.

Вика в душе всегда была мамой и видела себя в кругу детей. Она уже любила то самое малюсенькое существо, которое зародилось в ней.

Вячеслав шел по улице и зашел в книжный магазин. Он искал учебник по специальности. Случайно его взгляд упал на книгу «Лечебные и вредные грибы». Он стал листать небольшую брошюру. Внезапно его взгляд остановился на фразе: «Эти грибы являются галлюциногенными, они вызывают головокружения, отравления, а у женщин могут вызвать нервные расстройства и даже прерывание беременности».

Вячеслав взглянул на название грибов и захлопнул книгу.

— Нет, я не подлец! — говорил он сам с собой.

— Использованные для жалости костыли, это только шутка для завоевания женщины, которая, все равно полюбила меня, а здесь — настоящее злодеяние, нет, этого не будет никогда!

Вячеслав сам себя уговаривал и оправдывал. Тем не менее, он не забыл просматривать раздел в журнале «Мать и ребенок» под названием «Противопоказания для беременных». Со стороны можно было подумать, что будущий папаша изучает этот журнал с целью дальнейшего воспитания детей. В этом разделе он нашел статью о сильно отравлении просроченными шпротами, в результате чего была прервана беременность.

— Шпроты, шпроты, койоты.. — вертелась рифма у него в голове. И тут его осенило. Он вспомнил, что, когда был на даче у Викиной семьи, ее мама рассказывала о том, что маринованные грибы следует очень хорошо закатывать, иначе вовнутрь может попасть воздух, и появятся смертельно опасные бациллы тубулинуса.

Вячеслав достал закатанную банку маринованных тещиных грибов и осторожно консервным ключом поддел крышку. Раздался резкий звук — «пшик», когда воздух проник вовнутрь. После этого он положил банку на место, отметив её небольшим оторванным кусочком старой бумажной этикетки.

Однако судьба сберегла Вячеслава на этот раз от злодеяния. Эту банку с грибами разбила Вика. Судьба, по-видимому, не хотела криминальной истории.

Все случилось просто и банально само собой.

Вика много раз просила Славу починить крыльцо на даче.

— Славик, тут доски ходят ходуном, сделай новые ступеньки.

— Викуля, обязательно сделаю, когда время будет, вот разберусь с научным заданием, и тогда сразу!

— Пока ты разберешься, бабушка разобьется!

Однако разбилась не бабушка, а сама Вика. Ступенька подломилась, Вика неудачно упала и сильно стукнулась животом. Её увезли в больницу. Вику спасли, а ребеночек погиб.

Вот так, своим невниманием и, по существу, эгоизмом, ради призрачного научного будущего, Вячеслав, по существу, убил своего ребенка и всю свою будущую судьбу.

Вячеслав еще не понимал этого и даже по-своему переживал и жалел Вику, но их взаимная жизнь дала огромную трещину.

Для Вики это был первый сильнейший удар по психике и взаимоотношениям с мужем. Мама говорила ей: «Поплачь, Викуля, легче будет!» Но Вика уставилась в одну точку и молчала. У неё случился шок. Она не могла простить мужу его невнимательности и его назойливым требованиям сделать аборт. Её сердце подсказывало ей, что их взаимное счастье проходит где-то стороной.

Вика отошла от гибели ребенка только через полгода. Она продолжала жить вместе с Вячеславом, продолжала временами целовать его, но ни так горячо, продолжала обниматься с ним, но ни так страстно. Теперь все у них было ни так, как раньше. Они жили вместе по инерции. Главное же изменение состояло в том, что они перестали заглядывать друг другу в глаза.

Иногда Вика спрашивала себя об этом: почему так? Она находила только один ответ: ему стыдно, а ей больно вспоминать его невнимательность и навязчивость.

Наступил 1970 год, выпускной год для Вики, Славы и Сени.

Слава поступил в аспирантуру МЭИ. Он был на седьмом небе от счастья, приплясывал и повторял: «Викуля, я аспирант! Дальше я буду писать кандидатскую диссертацию. Ох, заживем! Теперь меня оставят на кафедре, я стану преподавателем. Сбываются мои мечты!»

Вика радовалась за мужа, но её коробили Славины слова о том, что сбываются только его мечты. А почему он не думает о ней? Почему не спрашивает, куда её распределяют, не борется за это распределение. Почему?

Она хотела в сердцах напомнить о гибели ребеночка, но эта тема была настолько болезненной, что она заговорила о другом.

— Славик, вот ты поступил в аспирантуру, значит, твои мечты исполнились, и ты можешь исполнить свое обещание.

— Какое обещание?

— Напоминаю, ты обещал завести ребенка после поступления в аспирантуру!

Слава сразу же сник и как-то побледнел.

— Видишь ли, Викуля, я не против!

— Начало хорошее.

— Только сначала нужно закрепиться на кафедре!

— А продолжение ужасное, так как после закрепления на кафедре тебе понадобиться закрепиться в научных кругах, затем нужно защитить кандидатскую диссертацию, после этого докторскую! И таких «нужно» наберется на целую пятилетку, а, может, и на две.

— Славик, в нашей с тобой жизни стала появляться ржавчина и чужеродные вкрапления. Давай, Славик, жить весело и честно. Слушай не только себя, но и меня! А я хочу полноценную семью, творческую работу и внимательного, любящего мужа!

Слава стал со всем соглашаться и утвердительно махать головой. Однако его мысли уже были заняты другим. Он думал о том, как отнять лучшую тему у другого аспиранта, как заполучить лучшего научного руководителя. Слава рассматривал Вику как необходимый атрибут семейной жизни, как мебель, без которой не обойдешься. Она была для него только атрибутом, который должен молчать. Если же мебель начинает говорить, то её нужно сменить!

Раскол между молодыми супругами продолжал углубляться.

Сене на распределении предложили два места. Первым местом был радиотехнический институту в системе КГБ, второе место — институт физического профиля по месту жительства.

Сеню страшило ведомство ГКБ, так как в те годы еще свежи были воспоминания о разоблачении культа личности Сталина и участии в репрессиях КГБ. Кроме того, в студенческих кругах было хорошо известно, что туда берут исключительно русских до третьего колена.

— Они, что мою анкету не знают? Чтобы система КГБ и не изучила его анкету? Это нонсенс! У меня отец — из Воронежа и в паспорте стоит национальность — «русский», но моя мама, Даршман Любовь Григорьевна, чистая еврейка родом из Одессы. Вот и получается, по израильским законам, где национальность определяется по матери, он — еврей, а по советским, где национальность определяется по отцу, — он русский.

— Так в чем же дело, зачем его рекомендуют в систему КГБ? Чтобы сразу выгнать?

Потом он вспомнил другой пример. Фашисты, которые сжигали евреев в концлагерях, приглашали лучших еврейских ученых для развития военной техники, в частности, ракетной и ядерной.

— Ага! Сеня поймал сам себя на этой мысли! Значит, я им нужен по другим, научным соображениям!

Взвесив все «за» и «против» Сеня дал согласие на институт физического профиля по месту жительства.

Сеня жил на Нагорной улице, а этот институт находился в том же районе. Там были построены новые огромные десятиэтажные корпуса института системы СредМаша, а позже, АтомМаша. Это был ВНИИ Излучательной техники.

Сеня проработал там целые 23 года до развала СССР от должности инженера до начальника лаборатории с ученой степенью и ученым званием.

В этот же институт была распределена Наташа Марусенкова, вышедшая замуж после электрификации за бригадира строительного отряда Виктора Завьялова.

Сеня надолго запомнил первый день работы в этом ВНИИИТ. Он сидел в приемной дирекции на одном стуле с Наташей. У Наташи было обручальное кольцо, и поэтому многие подумали, что они муж и жена.

Наташу распределили в 36 научный отдел, а Сеню — в 8 научный отдел.

Сначала он попал в высоковольтную лабораторию к очень горячему и эмоциональному начальнику Абрику Заиловичу. Это был очень требовательный, но справедливый начальник лаборатории южных кровей.

Сеня сразу же врубился в тематику и подал три заявки на изобретения по высоковольтной импульсной технике для генераторов нейтронов. В этом институте, так же, как и во многих других, в состав авторов вписывали начальников. Сеня этого еще не осознал, а начальники, зная, что очень трудно протолкнуть заявку на изобретение, пропустили Сеню одного в авторах.

Каково же было удивление всех, когда пришли сразу три положительных решения на эти заявки. Вот тут-то все начальники и засуетились. В первую очередь заявил свои права начальник отдела, Григорий Маркович Фазанов, которого за глаза звали Гэ Фазанов, ясно, что не за хороший характер.

Начальник отдела, увидев необыкновенную изобретательность Сени, решил приблизить его к себе.

Вика со Славой жили в другом, северной районе Москвы. Вике предложили на выбор два места: ВЭИ — Всесоюзный электротехнический институт, и НИИТ — Научно-исследовательский Институт импульсной техники.

Вика узнала у Сени о его распределении.

Отношения со Славой все время ухудшались. Он не замечал её как человека, не советовался с ней, все решения принимал сам. Для него Вика стала женщиной для исполнения супружеского долга. Возможно, Вика и согласилась бы на это, как «мужнина жена», если бы он захотел ребеночка, но Вячеслав продолжал настаивать на том, чтобы она принимала противозачаточные таблетки.

Временами она выходила во двор и вдыхала порывы свежего воздуха. Она ловила себя на мысли, что хватает кусочек свежего воздуха, как заключенный, выходящий из тюрьмы.

Вика отказалась от двух предложенных вариантах распределения и попросила свободное распределение. Она решила взять пример со Славы. Ни с кем не советуясь, и никому ничего не говоря, она подала заявление на работу в Сенин ВНИИ Излучательной техники.

Через три месяца после поступления в этот институту, Сеня сидел в своей высоковольтной лаборатории. Там были две сеточные кабины с блокировками и много разных приборов для испытаний высоковольтной импульсной техники. Он проводил испытание наносекундного высоковольтного импульсного генератора, используемого в генераторе нейтронов.

В дверь вошла секретарша Вера Степановна, а за ней кто-то еще, кого Сеня не разглядел, так как был увлечен испытаниями.

— Хочу представить новую сотрудницу, — раздался знакомый голос секретарши. — Это молодой специалист Вика Копейкина.

Сеня от неожиданности вскочил и ударился о сетку заграждения. Он широко раскрыл глаза, приоткрыл рот и наблюдал. Ему казалось, что из темноты, как из морской пучины стала проявляться русалка. Сначала были видны роскошные черные волосы с завитушками на концах. Затем появился бесконечно дорогая красивейшая фигура со стройными ножками в темных чулочках, впечатляющим новом платье, бесконечно дорогими упругими и выступающими грудями. Вот, наконец-таки на свету стало видно любимое лице с огромными сегодня зеленоватыми глазами и с такой бесконечно дорогой небольшой ямочкой на подбородке.

Сеня ошарашено и беззвучно смотрел с обожанием на Вику, его лицо стало расплываться в улыбке.

Вику слегка улыбалась и излучала свет. Да, да! Сене казалось, что стало значительно светлее. Теперь и Вика широко улыбалась, глаза её излучали тепло и искрились. Оба молчали.

Вера Степановна решительно не понимала, что происходит, но своим женским и секретарским чутьем поняла, то эта красивая молодая женщина и Сеня знакомы.

Секретарша вместе с Викой пошли знакомиться с сотрудниками других лабораторий отдела.

Сеня очнулся, выглянул в коридор и стал издалека наблюдать за их перемещением. Когда закрылась последняя дверь, Вера Степановна ушла в приемную начальника отдела, а Вика осталась в коридоре, Сеня ринулся к ней.

Он чмокнул её в щечку. Вика улыбалась и шутливо вытянула губки. Сеня был поражен, он давно, очень давно не видел такого теплого отношения к себе, со времени до её замужества. Сеня тоже вытянул губки и они, наконец-таки, смачно поцеловали друг друга. Сеня тут же ринулся дальше обнимать Вику и хотел поцеловать её в засос, но на этот раз она проявила твердость и отстранила его.

— Викуля, какими судьбами?

— Я взяла свободное распределение и попросилась сюда.

— А почему тайком, почему мне ничего не сказала?

— Во-первых, все было неоднозначно, и меня сюда могли не взять, все решилось в последний момент, так как распределение сюда молодых специалистов закончился три месяца назад. Во-вторых, Санечка, я хотела сделать тебе сюрприз!

— И тебе это удалось, да еще как! Я чуть со стула не упал, а потом вскочил и набил себе шишку, посмотри!

— Вика нежно потрогала его голову и незаметно погладила. В её глазах стояли слезы.

— До свадьбы заживет!

— До нашей свадьбы?

Вика вдруг переменилась в лице. Она все вспомнила. Перед глазами встал Слава.

— Сенечка, давай договоримся сразу. Я — замужняя женщина и не хочу скомпрометировать себя в глазах сотрудников. Мы будем вести себя скромно и подобающе. Договорились!

— Договорились, — растерянно произнес Сеня. Потом он оживился.

— Викуля, но ведь ты попросилась сюда, значит, мои чувства не безнадежны?

— Время покажет. Вика повернулась на каблуках и, пританцовывая, как это было в старые добрые времена в ансамбле танцев, пошла в свою комнату.

Глава 5. Викина боль, козни мужа

Слава стал аспирантом. Одновременно он работал со студентами, которые выполняли лабораторные работы. Эти работы проходили в высоком стеклянном здании МЭИ, которое называли стекляшкой. В этом здании в те годы был открытый лифт и если кто-то забывал выйти на первом этаже, то лифт продолжал везти его в подвал, где перестраивался вместе с людьми и затем уже по параллельной линии ехал вверх.

Студенты, приходившие впервые в это здание, с удивлением обнаруживали открытый лифт без дверей, который ехал непрерывно без остановок. Он ехал медленно, чтобы студенты и преподаватели успевали войти и выйти. Там нередко были слышны вопли студентов и, особенно студенток, которые забывали вовремя выйти на первом этаже, опускались ниже и ужасно боялись, как бы чего не вышло, так как не знали принцип работы лифта.

Слава вышел на первом этаже из этого лифта и собирался уже идти дальше, как боковым зрением заметил приближающиеся сверху на лифте красивые ножки. Он повернулся лицом к лифту и продолжал наблюдать. По мере опускания открытого лифта, сверху все более полно появлялись очаровательные ножки в ажурных чулочках. Эти ножки принадлежали видной студентке с кудрявой рыжеватой головой. Студентка видела, что её любуются, и демонстративно поставила одну ножку на каблуке впереди другой, как это делают модели.

Она забыла, что лифт не останавливается, и упивалась действием своей красоты на мужчин. Лифт в это время продолжал плавно двигаться вниз, и девушка не успела сойти на первом этаже. Лифт продолжал безостановочно двигаться дальше вниз.

Девушка заволновалась, стала крутить головой, а потом закричала во весь голос: «Помогите! Что делать? Я падаю!»

Слава подошел к краю лифта и успокоил её: «Не волнуйтесь! Оставайтесь на месте! Лифт сейчас спокойно опустится вниз в подвал, и там перестроится вместе с вами и поедет наверх!»

Крики прекратились. Девушка, вся растревоженная и взволнованная, ехала теперь по левой линии вверх. Слава наблюдал теперь все в обратном порядке, как сначала появилась симпатичная курчавая головка, а затем большие груди. Он подал руку девушке, и она выпрыгнула, словно козочка, на первый этаж.

— Разрешите представиться, Вячеслав Копейкин, аспирант, я веду лабораторные занятия у студентов

— Зина Первухина, студентка пятого курса, приехала на лабораторные занятия, — услышал он приятный приглушенный голос.

— Так пойдемте, я вас провожу.

Начались лабораторные занятия. У каждой установки было по четверо студентов. Вячеслав ходил от одной группы студентов к другой и контролировал выполнение работ, помогал им. Вот и последняя группа студентов, а среди них Зина с её привлекательными ножками. Она сидела напротив осциллографа и частотомера.

— Первухина, вы неправильно настроили осциллограф, он показывает неизвестно что. Внимательно читайте инструкцию. Вячеслав взял со стола небольшую брошюру — методичку и стал медленно передавать её Зине. Внезапно его рука замерла, пальцы разжались, и брошюра упала на коленки девушке.

— Извините! — Слава с этими словами быстро опустил руку к коленкам, погладил их, подвинул брошюру на коленках, пытаясь проникнуть рукой между коленок.

Зина сощурилась и с силой захлопнула коленки, прищемив руку Вячеслава. Тот выдернул руку, взял методичку и подал девушке.

— Прочитайте все внимательно, — сказал он, ничуть не смущаясь, как будто ничего не произошло. Он широко улыбался.

На этом первое знакомство было закончено, но это было только началом большого приключения.

На следующем лабораторном занятии, которое проводилось ровно через неделю, Слава объявил: «Мне нужен один студент или студентка для помощи в подготовке приборов к занятиям. Стоящий рядом полный студент сделал шаг вперед, но Вячеслав его не замечал.

— Вот вы, девушка, как вас зовут? — он повернулся к хорошо знакомой студентке.

— Зинаида Первухина.

— Первухина пойдемте со мной.

Он повел её на склад приборов. Это была большая комната без окон.

— Проходите сюда, не стесняйтесь! — Вячеслав провел её внутрь комнаты и включил настольную лампу.

— Вот, выбирайте! На этот раз, я надеюсь, вы внимательно все прочитали, и знаете, какие приборы нужны для лабораторных занятий.

— Да, читала, — Зина протянула руку к небольшому двухлучевому осциллографу. Вячеслав подошел сзади, обхватил её за талию одной рукой, а другой стал передвигать её руку.

— Правее, еще правее, вот этот высокочастотный осциллограф вам и нужен. Затем он сзади обнял её за груди и стал их трогать. Дальше он повернулся лицом к девушке и стал её целовать.

Зина увертывалась от поцелуев преподавателя, но Вячеслав был настойчивым.

— Товарищ преподаватель, мы так не договаривались!

— Товарищ студентка, вы неправильно определили прибор, вы же не хотите получить «неуд». Поэтому один поцелуй повысит вам оценку до тройки, два поцелуя — до четверки, а три — до пятерки!

— Я согласна на тройку! Ведь вы уже облапали и облобызали меня один раз!

Зина, наконец-таки, вырвалась из цепких Славиных рук и убежала.

Лена, её подружка, с удивлением спрашивала: «Почему ты такая взлохмаченная?»

— Этот козел преподаватель домогался до меня, пытался облапать и затащить в уголок!

— Да, ну! Не может быть! Внешне такой интеллигентный, длинный и видный. Давай, обо всем расскажем моей маме.

— Давай, не спущу этому козлу такой наглости!

Ленина мама была доцентом этой же кафедры. Она посоветовала девушкам к следующему лабораторному занятию вызубрить все так, чтобы от зубов все отскакивало. Кроме того, она подготовила еще один, свой сюрприз от издательства институтской газеты, куда она входила.

Вячеслав также не терял времени даром и подготовился, как следует к следующей лабораторке. В приборной комнате появился небольшой диванчик, который перетащили из комнаты охраны под видом проведения полной и долговременной аттестации приборов. В этот знаменательный день он оставил пиджак в преподавательской комнате и остался в одной рубашке без пуговиц, а с небольшой молнией. Кроме того, он надел спортивные брюки без ремня, которые можно было сбросить за мгновение. Он все предусмотрел заранее: принес бутылку шампанского и спрятал между приборами букетик.

Вячеслав весело, почти бегом подошел к студентам.

— Так, начинаем третье лабораторное занятие. Всем разбиться на группы по четыре человека. Тема сегодняшнего занятия — гармонический анализ сигналов. Вам предстоит сначала генерировать сигнал, затем его усилить и определить гармоники, выделив третью гармонику. Для занятий необходимо выбрать анализатор. Вы об этом должны были прочитать заранее. Студент, который пойдет за мной за прибором, может поучить пятерку, если правильно выберет анализатор. Студентка Первухина, за вами должок! Вы в прошлый раз неправильно выбрали осциллограф. Пойдемте со мной.

Зина спокойно встала и пошла за преподавателем. Вячеслав шел впереди и не видел, как Лена подмигнула Зине, а Зина погладила её по руке.

Вячеслав подошел к складу приборов и пропустил Зину вперед. Войдя в помещения за девушкой, он тут же закрыл дверь на ключ. Они вошли вглубь помещения. Зина сразу заметила, что внутри произошли изменения, на видном месте появился диванчик.

— Так, выбирайте, Зиночка, прибор!

Зина досконально изучила методичку и совершенно правильно указала на анализатор спектра.

— Неправильно! — обманывал Вячеслав. — Вы выбрали отечественный анализатор с ограниченными возможностями, а для широкополосного анализа спектра сигналов нужны еще специальные приставки и приложения.

Зина растерянно смотрела по сторонам.

Вячеслав раздвинул приборы и достал букет цветов.

— Вот этот букет является первым приложением к анализатору, вторым приложением является эта бутылка с полусладким шампанским, а третье и главное приложение, это мой поцелуй и мои чувства к тебе, Зиночка!

Вячеслав молниеносно расстегнул молнию рубашки и скинул её, а затем также шустро одним движением скинул спортивные брюки. Майки на нем не было. Он остался в одних трусах. И этот длинный и полуголый гигант подхватил на руки Зину и поволок её к дивану.

В это время из-за шкафа выскочил фотограф институтской газеты Федор и стал со вспышкой делать один снимок за другим.

Вячеслав обомлел, его челюсть отпала, он выпустил девушку и стал лихорадочно надевать штаны, но они, как назло, оказались на изнанке.

Зина торжествовала. Она спокойно подошла и открыла дверь.

В комнату вошла Лена с мамой и толпа студентов с лабораторных занятий.

— Вон отсюда! — Скомандовала Ленина мама, доцент кафедры. — Чтобы вас здесь никогда не было, иначе дело будет передано в суд!

— Козлику нужна его капустка! — Зина вытащила из кармана капустный листочек и положила на столик рядом с бутылкой шампанского.

Через день студенты и преподаватели МЭИ читали новый выпуск местной газеты. На первой полосе был заголовок: «Распоясавшийся аспирант». Ниже располагалась фотография Вячеслава во весь рост в трусах. Фотография Зины была сделана со спины в затенении, чтобы не компрометировать девушку. Имя её также не указывалось, но было сказано, что имеется около десяти свидетелей этого сексуального домогательства.

Вячеслав был изгнан из института за сутки! Он ходил дома чернее тучки и совсем не разговаривал. Вика не могла понять, что с ним происходит. Потом она услышала звонок по телефону.

— Это Вика Копейкина?

— Да, это я!

— Это доцент Семина Нина Степановна, я должна срочно вам кое-что передать! Приезжайте в институт, я должна кое-что передать вам лично из рук в руки. Она назвала номер аудитории.

Вику пронизала непонятная тревога и дрожь.

Она приехала в институт. Нина Степановна отвела её в отдельную комнату и показала газету. Вика упала на диван и обхватила голову руками. Преподавательница отпаивала её водой, а затем и чаем.

Вика добралась до дома с помощью, Лены, дочки Нины Степановны. Дома она отпустила Лену.

— Я справлюсь! — сказала она тихо.

Лена посмотрела на Вику, как бы взвешивая, действительно ли она справится, или нет. В конце концов, она увидела решительность в Викиных глазах и ушла.

Вика держала в руках тот самый, шокирующий номер институтской газеты. Она снова развернула её. Слеза сначала потихоньку, а потом ручьём лились из её огромных глаз.

В это время с улицы вернулся Вячеслав, от него пахло спиртным.

— Что это? — Вика трясла перед носом мужа газетой.

Вячеслав пьяно и ехидно улыбался.

— За что? Почему? Неужели тебе меня не хватало? Ты решил соблазнить студентку, позорище! Теперь я поняла, почему после несчастного случая на электрификации ты так быстро выздоровел. Я сразу обратила внимание, что ты сначала ковылял на костылях, а дома скакал без них.

Я все поняла! Ты всегда был таким! Тебе лишь бы добиться цели любыми средствами. И эта девушка, студентка, что на фотографии, должна была быть твоей новой жертвой! Ты просто подлец!

Вика задумалась, она раскачивалась из стороны в сторону.

— А с ребеночком, что ты сотворил? Я развожусь с тобой сейчас же, сию минуту! Будь ты проклят со своим гигантским ростом и гигантской тупостью и мерзостью!

Вячеслав, совершенно пьяный упал на диван, он был подавлен и жалок.

Вика еще хотела сказать ему о том, какой же он гад, но только махнула рукой. Потом она немного взяла себя в руки.

— Эта квартира наша общая, мы вместе прописаны здесь. Но я — квартиросъемщица. Квартира двухкомнатная, разменять её на две однокомнатные невозможно, но можно с доплатой получить одну однокомнатную квартиру и комнату в коммуналке. Будь хоть сейчас человеком и мужчиной!

Вячеслав пришел в себя. Он вдруг осознал весь ужас своего положения. Произошло крушение всех его планов и ради чего? Ради минутного удовольствия!

Вика, как будто прочла его мысли.

— За свои поступки, вернее, проступки, необходимо отвечать!

— Ладно, Викуля, я согласен! — очень тихо и хрипло ответил бывший муж. Но ты дашь мне шанс исправиться?

— Я даю тебе шанс исправиться, ведь мы были мужем и женой!

Вика сделала паузу, чтобы он прочувствовал все это.

— Поэтому я не стану поддерживать предложение некоторых преподавателей о передачи дела в суд. Есть и еще причина, я не хочу, чтобы измазали грязью на всю жизнь твою жертву, хорошую девушку. Но исправить наши взаимоотношения и чувства невозможно так же, как невозможно склеить вазу, разбитую на тысячи мелких кусочков, попавших в липкую грязь!

Вика ушла на время к маме. Она очень долго была хмурой и не похожей на себя. Сеня не понимал, что с ней происходит. Она ни с кем не разговаривала.

— Сеня все-таки поймал её одну в коридоре института.

— Викуля, ты не заболела?

— Заболела.

— Что с тобой?

— Я познала дно жизни, оно оказалось ужасно мерзким и холодным, от него веет смертью.

— Викуля, ты говоришь загадками, я чувствую, что с тобой что-то произошло.

— Сеня, не сейчас, дай мне время прийти в себя! Я тебя очень прошу, не замечай меня совсем на некоторое время. Я сама найду тебя, когда смогу.

Она похудела и побледнела. Однако это не изменило её обаяния, даже наоборот, придало её какой-то шарм, как отмечал его друг Димон.

Сеня, как и просила Вика, не приставал к ней больше с расспросами, но старался не упускать её из вида. Он ходил обедать в одно время с ней, сидел в сторонке и посматривал на неё. Он провожал её с работы, идя сзади и не подходя близко.

Вика видела все это, но не обижалась. Ей нужна была поддержка, и Сеня давал такую поддержку и медленно возрождал её к жизни.

Глава 6. В чем твоя сила, Сеня?

Сеня врубался в науку. Он с удовольствием просматривал технические журналы, как отечественные, так и зарубежные. Он стал составлять свою картотеку по тематикам, куда заносил название и краткое содержание статей, патентов, авторских свидетельств, книг.

Его картотека постоянно распухала. Сеня сидел в выходные дни дома и склеивал для картотеки все новые и новые коробочки из красноватого оргстекла.

Его уже прекрасно знали в патентном отделе, так как он чаще других был там и постоянно собирал новую информацию. Он чаще других выступал на семинарах отдела, поэтому его сделали ученым секретарем семинара.

Сеню привлекали трудности создания всего нового. Временами он следил сам за собой, то есть смотрел на себя, как бы со стороны. Он стал понимать, что его мозг способен на многое, что его способности часто отличаются от способностей других. Ему было интересно заставить работать этот мозг так, чтобы победить проблему, выйти вперед.

— Ученые определили, что наш мозг используется только на 10% своих возможностей! — рассказывал он Диме.

— Ага! Я все понял. Ты решил заполнить свой мозг на 99%. Для этого тебе необходимо растрясти его, как следует! Предлагаю американские горки, которые в Америке называются русскими!

Вика слегка улыбнулась: «Есть и другой способ растрясти мозг! Необходимо занять ему головоломкой!»

Дима смеялся: «Самая эффективная головоломка — понравиться женщине с одного взгляда так, чтобы она была без ума от вас!»

— Опять ты за свое!

Любимым Сениным занятием стало сравнение, сопоставление и анализ информации в интересующем направлении.

Часто он задавал себе вопрос: «Можешь ли ты победить в указанном направлении, можешь ли ты одолеть это направление?» Когда ему удавалось создать новое оборудование для прибора, обосновав это все теоретически, он радовался, как ребенок. Он понимал, что получил малюсенькую победу своего разума. Если же ему удавалось создать совершенно новое, подтвержденное его же авторским свидетельством, он говорил дружку Диме: «Знай, наших! Наш русский человек может очень много! Для этого ему нужно немного: заинтересовать, наметить цель и указать, что будешь первым на финише, обогнав знаменитых американцев или японцев!»

Сеня по факту, а потом ужу осознанно стал понимать, что В НЕМ ЗАЛОЖЕНЫ ВОЗМОЖНОСТИ АНАЛИТИКА. Эти способности выпирали в нем постоянно. В год он подавал не менее десятка заявок на изобретения, всего написал около двухсот статей, и за все время работы в институте получил около сотни авторских свидетельств и патентов.

— Ты меня и всех удивляешь своей необыкновенной способностью анализировать, — говорила Вика. — Не случайно тебя часто делают ответственным исполнителем по темам. Думаю, вскоре тебе будут доверять и научное руководство по темам. Вика была совершенно права, но случилось это позже после того, как он защитил кандидатскую диссертацию.

Хотя по диплому у него была главная специальность «радиотехника», он работал в области ядерной физики, где, как, оказалось, невозможно обойтись без его специальности. Его картотека была наполнена разделами по генераторам нейтронов, источникам ионов, вакуумной техникой, импульсной техникой, источниками ионов, радиотехническими устройствами и многим другим.

Сеня сделал для себя открытие. ЗАРЯЖЕННЫЕ ЧАСТИЦЫ, ТАКИЕ КАК ИОНЫ И ЭЛЕКТРОНЫ, УДИВИТЕЛЬНО ЛЕГКО И СВОБОДНО ПОДЧИНЯЮТСЯ ВСЕМ ЗАКОНАМ. Он считал ионно-оптические системы источников ионов и электронов, устанавливал отражатели, системы поворота частиц и поражался, как эти невидимые частицы четко реагируют на все изменения в условиях и потенциалах. Если же частицы не появлялись в нужном месте, или же их было существенно меньше, он понимал, что закралась ошибка. По этому поводу он любил философствовать. Он понимал, что открывает заново Америку. Но суть его ощущений состояла в том, что ионы и электроны, эти невидимые частицы, становятся в его мозгу видимыми и легко подчиняются всем известным законам и правилам, их легко можно отразить, сфокусировать, повернуть, даже сделать завихрение. ОН ИХ ЧУВСТОВАЛ!

— Викуля, понимаешь, эти ионы, которые мы формируем и направляем, летят словно мячик пинг-понга, летят четко в зависимости от силы удара и направления. Они невидимы, а подчиняются силе ума человека. Я делал так много расчетов, что сам стал чувствовать, в какую сторону они полетят.

— Сеня, все дело в том, что ты достиг такого уровня знаний и опыта, когда стал понимать эти частицы, словно они живые мячики от пинг-понга.

В другое время Сеня удивил Диму своей чувствительностью

— Мне иногда кажется, что я чувствую ушами нейтроны. Когда мы испытываем портативные генераторы нейтронов, то находимся в помещении за защитой. Защита от нейтронов многослойная. Она состоит из толстой металлической двери со свинцом, дополнительных стенок из борных кирпичей. Кроме того, при больших потоках ставят водяную преграду типа огромных плоских аквариумов. При этом контрольные приборы показывают в помещении излучение, безопасное для человека. Мои же уши показывают даже в этих безопасных помещениях. Они становятся красными и чувствительными.

Дима удивился.

— У тебя, по-видимому, уши, как у слона, они такие огромные, что ловят все! Сеня, я читал о том, что некоторые люди обладают особым даром, и слышат ультразвуковые крики от дельфинов, которые не слышат все остальные. Но, чтобы чувствовать нейтроны, про это я слышу впервые. Возможно, ты на пороге открытий!

— Димон, я чувствую подвох в твоих словах. Хочу только уточнить. Возможно, что мои уши чувствуют не нейтронное излучение, а сопутствующее гамма-излучение или что-то другое! Ты помнишь тот случай, когда спонтанно включился генератор нейтронов при открытой двери?

— Помню, сотрудники из отдела безопасности ремонтировали защитные двери и случайно включили блокировку. Потом они ушли обедать, а Паша, новый сотрудник, ничего этого не знал и стал проверять режимы работы источника ионов и включил выключатель подачи высокого напряжения на мишень ускорительной трубки. Он думал, что ничего не произойдет, так как включение высокого напряжения проходит через блокировку дверей, а эта блокировка была сама заблокирована и включена!

Помнишь, что произошло потом?

— А как же! Ты как угорелый выскочил из угла и закричал, что нас пронизывают нейтроны. При этом все контролирующие приборы были выключены. Я тогда был ужасно поражен, как же ты узнал, что идет излучение.

Сеня опустил голову и потряс руками уши.

— Мои уши, мои индикаторы!

Подошла Вика

— Ах, ты наш лопушистый!

— И ушастый, — добавил Дима. — Ты уже подумал, как будешь подавать заявку не открытие?

— Открытие состоится, но не нового вида регистрации нейтронов, а открытие нового вида пива! Предлагаю всем вместе сходить в новое, открывшееся неподалёку кафе!

— Это без меня! — Вика пошла по коридору.

Сенина способность к аналитике была замечена и другими. Его рекомендовали сделать председателем Совета научно-технического творчества молодежи (НТТМ) всего института.

К общественным нагрузкам он относился внимательно, но без должного энтузиазма, так как понимал формальности по многим сторонам деятельности.

В его Совет входили талантливые ребята из многих научных отделов. Был среди них и Володя Рыжков, с которым они сблизились и подружились.

У Сени было двое наиболее близких друзей в Институте. — Дима Игнатьев из его отдела, и Володя Рыжков — из другого научного отдела.

Дима или Димон, известный хохмач и человек с чувством юмора, окончил МИФИ и сначала работал в лаборатории вакуумной техники его же отдела.

— Семка, не иначе, как ты решил податься в общественные деятели и стать каким-нибудь всемирно известным чиновником — замухрышкой, — смеялся Димон.

— Каким-нибудь я не хочу быть.

Подошел Володя Рыжков

— Сеня станет самым знаменитым деятелем неизвестных наук, у него все горит в руках.

— Так он же может сгореть совсем, его на всех не хватит, — подхватил игру Дима.

К веселой и дружной компании, стоящей на площадке третьего этажа возле кабинета НТТМ, подошла Вика.

— Ребята, о чем речь среди рабочего дня? Работать нужно, а не трепаться, и каждую минуту выдавать уголь нагора!

— Наш уголек, это научные решения, — ответил Дима. — Мы вбрасываем его в жерло науки. А это жерло с придурью, оно может выплюнуть все назад!

— Так ваша наука, как капризная дама, — улыбалась Вика.

— Ребята, хватит хохмить, — остановил всех Володя. — Предлагаю всем освежиться на природе, влиться в дружную команду байдарочников. Вы плавали когда-нибудь на байдарках?

— Я плавал студентом МИФИ, — ответил Дима. — И даже учувствовал в соревнованиях, и получил первое место за инвентарь, — удобную тележку на больших колесах для байдарки.

Володя продолжал: «У нас в институте есть спортинвентарь, предлагаю взять оттуда байдарки и освоить на майские праздники подмосковный маршрут, а летом, в июле — в Карелию, там прекрасные места!»

— А вдруг байдарка перевернется, в мае вода еще холодная, тогда все пойдут ко дну! — волновалась Вика.

— В нос и корму байдарки кладутся хорошо надутые камеры мячей, тогда не страшны никакие перевороты.

— Лучше иметь свою байдарку, — глубокомысленно произнес Дима. — Это надежно и там вы можете сделать свои приспособления для дамы.

— Какие такие приспособления, — оживилась Вика.

— А такие, что удобно сидеть, удобно выходить и удобно целоваться!

— Шутишь, Димон!

— Никак нет, за это приспособление мой сокурсник из МИФИ получил приз!

Веселая компания разошлась по местам, но идея байдарочного похода была прочно посеяна в умах друзей.

Сеня шел вместе с Викой в отдел.

— Викуля, почему ты вчера после работы убежала раньше времени и при этом все время рысью скакала.

— Сенечка, моя мама больна и мне нужно было успеть в аптеку.

— А что с ней?

— У неё слабое сердце.

— Береги мамулю, может, тебе нужна помощь?

— Я справлюсь сама, а твоя помощь нужна нашему научному отделу. У тебя так здорово получается продвигать новые темы, что я просто поражаюсь тебе, хотя уже сто лет тебя знаю!

— Не смущай меня!

— Знаешь, Семен-ученый, человек должен осознавать свои возможности, тогда он сможет увидеть свои горизонты. Ты великий аналитик! Тебе можно дать только одни щепки, и ты построишь из них здание науки!

— Викуля, ты меня перехвалила. Если я такой великий аналитик, почему же я никак не могу из наших с тобой добрых и теплых чувств состроить домашнюю печку, домашний очаг. Вот и получается, что я никчемный строитель человеческих взаимоотношений!

— Сеня, мы же договорились с тобой, что не станем затрагивать с тобой до поры до времени эту тему.

— Викуля, так ведь годы идут, они просто летят на крыльях. Совсем недавно, на первом курсе мы с тобой встретились. Сколько времени прошло с тех пор? Почти десять лет! Эти годы пролетели, как будто один раз в окошко поглядели. Викуля, нам пора юбилей справлять! И, вообще, когда же, наконец, наступят новые времена, когда можно будет обсуждать эту тему?

— Когда солнце разгонит тучи!

— Викуля, так я придумаю метеорологическое оружие, и оно быстро разгонит тучи!

— Думай, мыслитель! — Вика быстро ушла, так как не хотела продолжать эту все еще тяжелую и опасную для неё тему. Внутренняя боль после развода временами утихала, а временами усиливалась. Она еще не отошла от всего прожитого ужаса. Временами ей казалось, что она уже никогда не отойдет от этого непонятного состояния, когда ничего не хочется больше того, что уже есть, страшишься всего нового в личных взаимоотношениях.

В это время Сеню искала секретарша. Его вызвал начальник отдела.

— Так, Матанечкин, вы уже достаточно проявили себя в теоретическом плане и получили авторские свидетельства. Пора уже поручить вам настоящее практическое дело. У нас открыта научно-исследовательская работа (НИР) под кодовым названием «Находка». Она очень хорошо подходите для этой поисковой работе по ваши возможности, я назначаю вас ответственным исполнителем этой темы, а сам являюсь руководителем этой темы. Ваша задача — провести анализ генераторов нейтронов с высокочастотными источниками ионов и выбрать варианты для создания портативных генераторов нейтронов для анализа состава веществ.

Сеня был довольным и потирал руки

— Наконец-таки настоящая поисковая работа, — обменивался он мнением с дружком Димоном.

— Ох, Сеня, загремишь ты с этими высокочастотными источниками ионов под фанфары! До тебя этим занимались уже трое специалистов и никого практического результата, все только картинки на бумагах!

— Дима, кому как не тебе, выпускнику МИФИ, следует знать, что возможности высокочастотных плазменных источников ионов огромны! Ты думаешь, я не знаком с этим направлением и не знаю о предыдущих работах! Да у меня в картотеке этому посвящен целый раздел.

— Ладно, Сеня, я же пошутил! Кому, как не тебе двигать науку вперед!

Сенина картотека помогала ему искать нужные материалы и выбирать аналоги и прототипы для заявок на изобретения.

Сеню, как успешного изобретателя направили на обучение в Патентный институт. Занятия проходили два раза в неделю. Он с удовольствием слушал лекции, сдавал экзамены. Обучение длилось два с половиной года. В результате он получил еще один диплом о высшем образовании с оценками. Его дополнительная специальность называлась «патентоведением».

— Ну, что, патентовед, ты можешь сделать патент на новый вид варения? — шутила Вика.

Стоявший рядом Дима добавил: «А слабо тебе склепать патент на робота, который заменит в домашнем хозяйстве женщину?»

— Во всем заменит — шутил теперь уже Сеня.

— Мальчики, — наморщила лоб Вика. — Вы же не думаете, что женщину заменит робот? Женщина, это, прежде всего, не домработница и кулинар, а мать и хранитель домашнего очага, а ваш робот — бездушная железка!

Дима ушел.

— Викуля, — вдруг опомнился Сеня, я правильно понял твой вопрос по поводу варения? Ты приглашаешь меня к себе на дачу для сбора черной смородины?

— Какой ты догадливый! Не зря тебе дали второй диплом. Соберёшь трехлитровую банку, получишь приз!

— А приз хороший?

— Приз мы можем придумать сами.

— Викуля, лучший для меня приз, это ты!

— Сеня, не начинай!

Они действительно в выходные дни поехали к Вике на дачу, привезли её маме лекарства и собирали черную смородину.

Сеня сидел на малюсеньком раскладном стульчике перед кустом смородины с одной стороны, а Вика — с другой стороны.

Сеня пел песню, которую сам и придумал.

— Как на нашем, на лугу,

Не сказать нам ни гу-гу!

Только рядышком сидим,

Друг на друга мы глядим.

Как на нашем, на лугу,

Я кричу тебе ку-ку!

Почему ты здесь молчишь,

На меня балдой глядишь?

Как на нашем, на лугу,

Лишь тебе я помогу!

Стану руки целовать,

Стану нежно обнимать!

Вика улыбалась. Сеня сильно вытянул губы вперед в направлении Вики. Она также дурачилась и вытянула губы в направлении Сени. Они стали тянуться губами друг к другу над кустом, сидя на стульчиках и Сеня завалился на куст смородины

— Какой ты неуклюжий! — смеялась Вика. — Тебе не ягоды собирать, а работать лесорубом!

— Я согласен, Викуля! Лес рубят, щепки летят. Я стану рубить, а ты будешь щепки собирать. За каждый мешок — поцелуй!

Сеня широко раскрыл руки, подошел и обнял Вику, прижав её к своему сердцу и нежно целуя волосы и шею. Вика вырвалась и пропела свою песню. Она пела тихо, так, чтобы Сеня не расслышал всех слов.

Мой любимый, дорогой!

Будь теперь всегда со мной!

Мой любимый, дорогой!

Стану вечно я с тобой!

Мой любимый, дорогой,

Повернись ко мне душой!

Вика продолжала держать дистанцию по отношению к Сене. Он не обижался. Она была рядом с ним, он видел её улыбку, он дотрагивался до её руки. Разве это не были минуты счастья?

Сеня вдруг вспомнил Лизу. Разве можно сравнить их взаимоотношения? С Лизой было все, а с Викой — только душевные встречи. Но ему намного дороже были именно эти встречи, с ответным откликом, пусть не физическим действием, а прекрасным духовным!

Сеня всем нутром чувствовал, чтобы ни говорила Вика, как бы она не сопротивлялась и отталкивала его, она остается его девушкой, ЕГО ЛЮБИМОЙ ЖЕНЩИНОЙ!

Он понимал, что потеря ребенка, развод и другие трагические события могут навсегда сломать человека, поэтому нельзя упускать её из вида ни на день, только так можно постепенно приблизиться.

Он был даже рад, что у них такие замечательные взаимоотношения, которые он называл «любовь на расстоянии». Рад был он тому, что она есть, эта ужасная и мучительная, но одновременно, и прекрасная любовь. Кроме того, такие взаимоотношения развязывали ему руки, и он мог всецело посвятить себя науке.

Сеня готовился к поступлению в заочную аспирантуру своего ВНИИ Излучательной техники. Он прочитал название специальности: «Приборы, материалы и изделия для анализа материалов, веществ и изделий».

Глава 7. Рассказ подруги о Сениных любовных приключениях

После летнего периода потепления отношений с Викой, особенно, при сборе смородины, наступил зимний период ледяных отношений. Вернее, никаких отношений не стало совсем.

Причиной ухудшения отношений снова стал Слава, её бывший муж, и ужасные неприятные хлопоты по размену квартиры.

Вика жила у мамы и искала варианты размена квартиры. Слава, хотя и согласился на комнату в коммунальной квартире, теперь не соглашался ни с одним вариантом. Он придирался ко всему: к дальнему месту, старому зданию, большому количеству соседей.

На самом деле, у него просто не было денег для доплаты при размене квартиры. Кроме того, он мечтал о возрождении отношений с Викой. Они уже были официально разведены, но он все еще на что-то надеялся.

Непосвященные в подробности истории с приставанием, говорили, что Вячеслава выгнали из аспирантуры и уволили с кафедры. Посвященные — дирекция и бухгалтерия знали, что с целью сохранения репутации аспирантуры и кафедры, Копейкину предложили написать заявление на увольнение с кафедры и из института по собственному желанию и дали рекомендацию по переводу в аспирантуру Новосибирского радиотехнического института. Вячеслав не хотел переезжать в Новосибирск, ходил по московским вузам. Однако в Москве его никто не брал, так как здесь слухи распространились со скоростью молнии. Во всех институтах аналогичного профиля уже знали про злоключения аспиранта Копейкина. Среди них распространили информацию: Копейкина из МЭИ, пытавшегося изнасиловать студентку, даже близко не подпускать к аспирантуре.

Некоторые преподаватели с кафедры хотели передать дело Копейкина в суд по поводу сексуального домогательства, но другие были против. Вопрос этот окончательно был решен жертвой — Зинаидой Первухиной. Хотя в местной институтской газете и дали её фотографию со спины в затемнении и не указали фамилию, все равно про неё знали и за глаза показывали на неё пальцем. При этом были распространены две версии. Одна — что она жертва ненормального аспиранта с больной психикой, но была и вторая версия, основанная на ранее сделанных Первухиной замечаниях по вызывающей одежде. Эти недовольные говорили, что Первухина сама провоцировала красивого и высокого аспиранта, показывая ему ножки и оголенные груди. У Зины была тетя Клава, работающая в отделении регистрации разводов и рождения детей в Загсе.

— Зинуля! — говорила тётя Клава. — Уничтожь свое заявление для суда и забудь все, как страшный сон. Ты знаешь, где я работаю? Копейкина, возможно, осудят, но тебя при этом изваляют в грязи и напишут с десяток статей по поводу девицы, обольщающей аспирантов. Если же у этого гада есть деньги, то он найдет адвоката защитника, который сделает тебя виновной. Он скажет, что ты своими ажурными чулочками и вызывающей одеждой сама соблазнила преподавателя с целью получения отличных оценок. Тогда на тебя на всю жизнь повесят ярлык продажной женщины. Ты этого хочешь?

— Конечно, нет. Тогда скажи, что ты будешь делать.

Зина подошла к ящику, вытащила заявление, обвиняющее Копейкина, и порвала его.

— Вот, и молодец!

Вячеслав несколько месяцев мыкался по столичным, а потом и по областным институтам, но все зря. Даже, если в области ничего не знали о нем, там были свои научные кадры и свои страждущие попасть в аспирантуру.

Для Вики этот период был ужасным, так как Вячеслав продолжал отказываться на варианты по размену, извел её, и стал нажимать на неё с той целью, чтобы она заплатила за размен сама. При этом он запугивал её, что продаст свою площадь в квартире.

— У меня есть знакомый грузин Джаваношвилли, который хочет выкупить мою площадь в квартире. У тебя появится новый усатый сосед. Как вы уживетесь в одной квартире? — ехидно улыбался Слава.

Вика бросила в сердцах сумку на диван: «Какой же ты, все-таки, негодник!»

Наконец, у Вячеслава совсем кончились деньги, и закончился список возможных институтов в городе и области для поступления в аспирантуру.

В воскресный день Вячеслав прощался с Викой.

Слава собрал чемодан, позвонил Вике, чтобы она приехала от мамы домой.

— Прости меня, Викуля! Я так долго тебя мучил, что совсем замучил. Наверное, я действительно плохой человек, но не безнадежный. Ты услышишь обо мне ровно через пять лет. Посмотри, какое сегодня число, 20 апреля! Ровно через пять лет я стану доктором технических наук и найду тебя.

— Не мучай меня, мы уже разведены. Что ты решил с квартирой?

— Я уезжаю в Новосибирск. Там я буду жить в общежитии, но, думаю недолго. Я куплю квартиру там. Эту двухкомнатную квартиру я оставляю тебе. Когда у меня будет подходящий вариант в Новосибирске, я выпишусь из Москвы.

Вика не верила ему, он был ей противен. Она так страдала из-за него.

— Ты опять обманешь!

Вячеслав резко встал.

— Мой отец, Копейкин Вячеслав Степанович был полковником! Клянусь его именем, что исполню все, о чем я тебе сказал.

Он действительно выполнил свои обещания, но Вике его достижения уже были совершенно безразличны. Главное, что он уезжает в другой город, оставляет квартиру и её саму в покое!

На работе Вика в этот тяжелый для неё период стала другой. Она снова ушла в себя, как моллюск в раковину.

Сеня наблюдал за ней постоянно и замечал все её изменения. Он понял, что Вика устала от всех бед, навалившихся на неё, и теперь стала меняться и приспосабливаться к изменившимся условиям. Вика стала меняться, но не внешне, а внутренне. Внешне она оставалась такой же привлекательной, но бледной.

Она стала отличаться строгостью и взвешенностью решений. У неё появились малюсенькие морщинки у глаз. Временами в ней появлялась злость на неустроенность этого мира.

— Она стала видной и зрелой молодой, но печальной дамой, — констатировал Дима.

— Да, печальная, — повторил Сеня. Про себя он думал, осталось ли в ней её любимая Вика, такая нежная и жизнерадостная. Временами ему казалось, что ничего прежнего не осталось, и лишь изредка он видел проблески теплоты и душевности.

Больше года Вика не появлялась в ансамбле танцев и не знала многого. Сеня, конечно, рассказал ей о концертах и достижениях коллектива, но никогда не затрагивал вопросы взаимоотношений ребят и девушек в ансамбле.

Вике вдруг позвонила Настя, подружка по ансамблю. Именно она была второй девушкой в карусели, исполняемой на Красной площади.

У Насти с Викой издавна сложились дружеские и доверительные отношения. Они не раз помогали и выручали друг друга.

— Викуля, что же ты пропала навсегда? Так нельзя! Ты про подружку не забыла? Да, я слышала, что ты развелась, что тебе попался подлец муж, но жизнь на этом не заканчивается, ты молодая и красивая и найдешь еще своё счастье. Нам обязательно нужно встретиться, у меня есть для тебя потрясающие новости!

Подружки встретились в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького. Они купили мороженое и шли по аллее, рассказывая новости.

— Что я тебе расскажу, Викуля, ты в обморок упадешь! Помнишь, как раз перед твоим уходом из ансамбля, обсуждался вопрос о летних гастролях за границу?

— Помню, я тогда отказалась от поездки, так как была беременной.

— Так вот, слушай! Мы там провели замечательное время. Нас очень тепло встречали, неоднократно вызывали «на бис». Наши певцы тоже отличились.

Теперь о самом главном. Как только ты ушла, в ансамбле появилась Лизка, преподаватель с факультета теплофизики. Она уже защитилась.

— И что же её потянуло обратно? Я знаю, что она три года назад ушла из коллектива, так как вышла замуж.

— Замуж она вышла, да с мужем поругалась, но не разводилась. Как только она появилась, так и стала бегать за Сеней, как собачка.

— Вот, ведь, коварная, женщина!

— Не то слово, а уж за границей, что она творила, невозможно всего словами рассказать!

Поручил им Гриня исполнить финский сольный шуточный танец. Замечательно у них все получилось. Сенька такой видный и высокий, а она небольшая, пухленькая с толстой попочкой.

— Ну, и молодцы, что же здесь особенного?

— Эх, Викуля, вечно ты недослушаешь до конца! Они с ума сошли! Сначала весь коллектив наблюдал, как они, как шерочка с машерочкой вместе репетировали, ели, гуляли, купались, а затем стали замечать еще кое-что!

Настя вдруг стала приплясывать и напевать известный мотив:

И кое-что, еще, о чем сказать не нужно,

И кое-что еще, о чем не говорят!

Вика смутилась: «Неужели Сенька подружился с ней?»

— Не то слово! Сейчас я тебе расскажу такое, такое! В Болгарии в горном лагере после купания в речке все пошли по комнатам, а я пошла в тренировочный зал, где оставила темные очки. Поднялась я на третий этаж, подхожу к репетиционному залу, а он закрыт на ключ! Я уже собралась уходить, как услышала знакомые звуки финского танца.

— Та-ра-ра-ра! Та-ра-ра-ра!

Та-ра-ра-ра-ра-ра-ра!

Входная дверь имела стеклянную вставку, закрытую занавеской. Я приподнялась на цыпочках и заглянула в уголок, где занавеска была отогнута. Смотрю я в этот небольшое окошко, а внутри полутьма, все окна шторами закрыты. Посмотрела я налево, и тут у меня глаза наружу вылезли, а челюсть сама собой отвисла! Лизка с Сенькой репетировали финский танец! Стоят они друг напротив друга раздетые!

— В купальнике и плавках, — уточнила Вика.

— Если бы так! Раздетые они были, совсем нагишом!

— Не может быть!

— Еще как может! Стоят они, в чем мать родила друг напротив друга, и держатся за руки. Я в себя пришла. Ну, думаю и срамота! Нужно их вспугнуть и прогнать! Только я уже кулак подняла, чтобы постучать в дверь, как мелодия поменялась от быстрой на медленную и Лизка, эта бесстыдница, словно коза напрыгнула на Сенины плечи. А дальше она в такт с музыкой сползала по Сеньке вниз. Я смотрю, а Сеня весь дрожит и все у него в разные стороны торчит, да еще как здорово! Как только Лизка сползла ниже, тут, как заголосила, будто её целый взвод щекочет, хохочет, егозит, дергается изо всех мил, прижимается! Это видеть нужно!

Я хотела повернуться и уйти, ведь такое позорище здесь творится! Да, уйти я не смогла, это зрелище загипнотизировало меня! А Лизка с Сенькой ни капли не стыдятся своей наготы. Они тянутся друг к другу, как положительный и отрицательный полюса магнита и чувствуется такое колоссальное взаимное влечение между ними! Я даже в полутьме разглядела их лица, счастливые, радостные, просто обалдевшие!

Вика сделала огромные глаза. Они были полны слез. Её огромные зеленовато-голубые глаза меняли цвет. Они становились голубоватыми и очень взволнованными.

— Но, потом-то они разошлись?

— Как бы ни так! Я там как прилипла. Ноги не могла оторвать от пола. Я стала мокрой от напряжения и еще не пойму от чего. В жизни раньше ничего подобного я не чувствовала и такое не случалось со мной, пока замуж не вышла. Дальше Лизка потащила Сеньку на диванчик, и там уже он дал ей жару! Так он её охаживал, что она стала кричать, сначала тоненьким голосом, а потом все громче и громче. Думаю, и в соседних домах был слышен её истошный и музыкальный стон. Крики её в самое сердце меня поразили! Но дальше было вообще непонятное, из её глаз брызнули слезы. Она рыдала от наслаждения!

Всё это как обухом по голове меня и ударило! Во мне зажглась невидимая ранее страсть. Такое у меня возникло сильное желание, хоть третьей к ним присоединяйся. Я себя силой заставила сначала передвинуть остолбеневшие ноги, а потом саму себя! Отошла я, а потом ноги сами по себе назад привели. Смотрю, лежат они на диване, рыжие Лизкины кудряшки у Сеньки на груди рассыпались и поют песенку. Песню эту я не знаю. Думаю, что Сенька сам её придумал, он же поэт!

— А ты откуда это знаешь?

— Как откуда, он там, в международном лагере, на посиделках свои стихи тихонечко напевал!

— Удивительно, а мне ещё никогда не рассказывал свои стихи.

— Все еще впереди! Стихи — это высшее проявление внутреннего эмоционального настроя, настанет и для тебя такое время! Я про эту удивительную любовную историю никому не рассказывала, так как помнила, что мы с тобой подружки, не хотела, чтобы грязные слухи стали передавать из уст в уста, переврали бы все и тебя запугали бы до смерти! Трудно мне было держать все это в тайне, просто невыносимо, только замужество и помогло.

— Кстати, я тебе не рассказала про свое замужество. Эта любовная история потрясла меня и ужасно сильно воздействовала на психику и все желания. Я просто другой стала. Как только приехали в Москву, я сразу же своему Федечке и отдалась, а потом мы поженились. Ты не поверишь, у меня перед глазами все время были голые Лизка и Сенька. Я даже в чем-то повторять их стала, и поймала себя на этом, тогда я и проявила свои возможности, изобретательность и в чем-то даже талант. Мой Феденька был на седьмом небе от счастья и без конца повторял, как он меня обожает!

Настя взглянула на Вику. У неё из глаз текли слезы. Она ужасно ревновала к Лизе.

— Настенька, я так долго не подпускала Сеню близко к себе! Как подло обманул меня Слава, мой бывший муж! Это такая боль, такое несчастье! Я теперь никому не верю. Из твоего рассказа я поняла, что Сеня тоже оказался бабником.

— Но он же холостой, ты его бросила ради другого! Он сильный и видный, не женатый, значит, он не бабник, а просто привлекательный мужчина, на которого клюют дамочки!

— Верно, клюют! Спасибо, дорогая подружка, что ты мне рассказала обо всем этом. Я теперь знаю, что делать. Во-первых, я никогда не выйду замуж. Мужчины — козлы и обманщики! Хотя, из этой истории видно, что и женщины могут быть такими коварными, соблазнили моего Сенечку!

Настя тихо дважды повторила: «Моего Сенечку!». Викуля, ты проговорилась, выходит, что ты Сеню не разлюбила даже после замужества!

— Настя, я поняла на своей собственной шкуре, что любовь — это чувство обязательно обоюдное! Если один любит, а другой говорит, что любит, а сам смотрит в сторону, то настоящих чувств не жди! Любовь, — это еще и взаимные интересы, и возможность пожертвовать чем-то ради другого. Если же у одного есть только своя цель, к которой он стремится, не считаясь с другим, не советуясь, то все это может привести к развалу семьи! Я через все это прошла. Ты думаешь, что наша семья рухнула после Славиного злоключения. Нет, дело было ни так. Наша семья дала несколько трещин еще раньше, когда бывший муж не считался со мной, обманывал меня как маленькую!

— Викуля, ты сказала, во-первых, а что же, во-вторых?

— А, во-вторых, я хочу родить ребеночка, и обязательно от Сени! Я не хочу выходить замуж, чтобы не быть потом мучительно обманутой, как Славой. Я хочу родить дочку свободной женщиной, без обязательств перед мужчиной.

— А как же дочка? Она не станет страдать от отсутствия отца?

— Я воспитаю её так, что она будет любить маму сразу за двоих!

Подружки подошли к пруду, где плавали лебеди.

Настя показала рукой: «Смотрите, как ласково один черный лебедь прижался к другому! Думаю, что у них будут симпатичные птенцы лебедята!»

Вика погрузилась в себя. Настин рассказ настолько потряс её, что она уже не слышала подружку, думала о своем, личном, и вдруг закончила вслух свой внутренний монолог.

— Сенечка увидит, что ни одна коза Лизка страстная, он еще узнает, что такое по-настоящему желанная и любимая женщина!

Глава 8. Начало трудовой деятельности

Рассказ подружки сильно повлиял на поведение Вики. Раньше она была в отношениях к Сене подчеркнуто вежливой, доброжелательной, но каждый раз отталкивала его при попытке излить свои чувства. Теперь же она позволяла ему изредка целовать себя в щечку и даже обнимать при встречах.

Слова Насти запали ей в душу: «На него клюют женщины!»

А их, этих коварных женщин, так много кругом. А Сенечка, такой видный, симпатичный, а умница какой! Да тут для него найдется с десяток горячих дамочек!

Давалось все это ей нелегко. Она как огромная льдина, которая сначала долго безмолвно плавает, а потом в теплых водах оттаивает!

Вдруг она ошарашено остановилась

— А вдруг, теплые воды иссякнут! А, вдруг, Сенечка перестанет изливать передо мной свои чувства! Я так долго его отталкивала! Редкий мужчина вытерпит все это! Вот, он и дал слабину с этой противной Лизкой! Но она исчезла с горизонта, а Сенечка остался таким же милым и горячим по отношению ко мне!

Главное же, что она решила для себя, что будет идти до конца в своей любви и страсти к Сене, но не сразу. До этого она держала на расстоянии всех мужчин.

А поклонников у неё было предостаточно. Вика всегда была красавицей. Теперь же, некоторая солидность, твердость и опытность придавали ей своеобразный шарм сладкой, но недоступной дамочки.

У неё была идеальная фигура, про которую говорили: как песочные часы. Её ножками любовались многие мужчины. Её торчащие вперед и впечатляющие груди волновали всех начальников и подчиненных. Её длинные черные волосы завитками на концах подчеркивали её элегантность и стиль. Огромные глаза выделались своей красотой и томностью. Элегантная фигура с идеальной линией бедер вызывали трепет у окружающих.

После развода кто-то назвал её печальной красавицей. Это прозвище приклеилось на некоторое время, пока в глазах снова не появился блеск и радость, связанных с возрождением радости жизни. Но это было позже, а сейчас она притягивала к себе многих женатых и холостых мужчин.

Когда Сеня узнал про такое прозвище, он возмутился: «Никакая она не печальная, а временно расстроенная обстоятельствами жизни». Она красавица, с этим я согласен. Настанет время и её облик изменится на радостный!

Начальником её лаборатории был бородатый Константин Егорович, доктор технических наук, имеющий двух детей. Однако это нисколько не мешало ему заигрывать с ней и даже приставать к ней.

— Викуля, у нас план по картошке! Необходимо направить в колхоз пятерых сотрудников. Картошка не может обойтись без тебя, такой ослепительной красавицы!

— Константин Егорович! Я боюсь за картошку, она совсем ослепнет и станет невкусной!

В другой раз, перед 8 мартом, будучи в помещении вдвоем, этот начальник лаборатории вообще позволил себе вольность.

— Вика, скоро женский праздник! Я хочу подарить тебе свое страстное расположение. Вдобавок к этому у меня есть для тебя замечательный подарок.

— Давайте начнем с добавка, а, вдруг он мне не понравится, тогда и все остальное не понадобится!

Вика всячески отшивала его, но начальник становился все назойливее и назойливее.

Сеня, когда узнал об этом, тут же пошел к начальнику отдела. Он призвал все свои моральные силы и изобретательность, чтобы сформулировать, почему так необходимо перевести Вику в другую лабораторию отдела.

Начальник отдела, доктор технических наук, был неженатым и также любил приударить за симпатичными сотрудницами, особенного других отделов института. Он давно уже обратил внимание на смазливое Викино лицо и потрясающую фигуру. Однако он стал замечать, что его подчиненный, начальник лаборатории тащится за этой красоткой и, по существу, переходит ему дорогу в возможности ухаживать или же просто быть поближе к такой красавице.

Поэтому начальник отдела моментально все понял и перевел Вику в другую лабораторию. Вика была согласна, она не хотела тратить силы на женатых козлов, трясущих головой.

Официально Вику перевели в другую лабораторию под видом расширения там штатного расписания и требований специалистов по её специальности.

Сеня, после разговора с начальником отдела, после его хитрых взглядов и хитрых усмешек, однозначно понял, что эти начальственные козлы не оставят её в покое и поэтому необходимо как можно быстрее окончательно завоевать её.

Сеня после работы подбежал на улице к Вике.

— Викуля, я поговорил с начальником отдела, тебя переводят в новую лабораторию. Это очень правильно. Ты будешь ограждена от бородатого кобеля. Тем не мене, дорогая моя Викуля, я видел блудливые глазки начальника отдела при упоминании о тебе. Такую соблазнительную и эффектную дамочку не оставят в покое! Только я могу оградить тебя от всех них! Я предлагаю тебе свое сердце. Оно трепещет при виде тебя, оно бешено бьется при твоем появлении! Я предлагаю тебе свою руку! Давай поженимся, и будем жить вместе!

Сеня заранее не думал об этом предложении. Все получилось спонтанно, само собой, по велению сердца.

Вика остановилась и взглянула на горящие Сенины глаза. Как он был дорог ей! Она бросилась ему на шею, невзирая на прохожих.

— Сенечка, я знаю, что ты меня любишь. А ты знай, что я люблю тебя очень давно, с первого курса, с момента нашей встречи в ансамбле танцев. Слава обманул меня! Не стану про это больше говорить! Мы обязательно будем с тобой вместе! Я призналась тебе в своей любви, но внутренняя боль во мне еще не угасла, я боюсь всего, давай подождем еще немного. Наступает весна и теплое лето. Я надеюсь, что теплые солнечные лучи сольются с твоей теплой излучающей способностью, и вы вместе отогреете меня окончательно и бесповоротно. Они обнялись и поцеловались.

Вика на работе была исполнительной и аккуратной. Все это позволило ей занять должность старшего инженера, а, со временем, и начальника группы. Карьерный рост для неё был важным звеном проявления своей независимости.

Теперь её шефом стал начальник лаборатории Сергей Владимирович Криворучко, человек мягкий, справедливый, честный, пятидесяти лет. Он был секретарем партийной организации отдела. Сергей Владимирович никогда не приставал к Вике, а просто уважал её за внутреннюю силу и внешнюю красоту. Он гордился тем, что у него работает такая привлекательная и сообразительная сотрудница.

Вика, в благодарность за его доброжелательность и поддержку, старалась выполнять все поручения и задания качественно и помогала ему в его общественных партийных делах. Не удивительно, что очень скоро он рекомендовал её в члены КПСС.

В те далекие семидесятые годы была такая установка, чтобы в коммунистическую партию принимали в первую очередь рабочий класс. Кроме того, в институтах была и вторая установка — дать зеленую улицу женщинам, так как они сами значительно реже изъявляли желание в поступлении в ряды партии.

Сеня советовался с дружком Димой.

— Димон, я никак не могу понять, почему предпочтение по вступлению в партию отдают рабочему классу! У нас же научно-исследовательский институт! Здесь главными являются научные кадры. Получается, что я должен брать пример с начальника нашей макетной мастерской пьянчужки Николенко или же с его собутыльника слесаря Федоткина? Почему все так непонятно и нелогично устроено?

— Сеня, не говори так громко! Ты же не хочешь оказаться в существующих лагерях с политическими заключенными вместе!

— Так ведь Сталин уже разоблачен!

— Какой ты наивный! Систему невозможно изменить сразу точно так же, как невозможно повернуть гигантский корабль! Для этого нужно значительное время и огромные усилия!

— Ты знаешь, что Вику принимают в ряды КПСС!

— Флаг ей в руки! Да, ты, Сеня, разве против?

Сеня криво улыбнулся.

— Ты знаешь моё к ней отношение. Кому, как ни ей там быть! Хотя она сама не изъявляет страстного желания по этому поводу.

Дима хитренько прищурился.

— А по какому поводу она изъявляет страстное желание?

— Дима, не хохми! Я обожаю Вику!

— Так скажи ей об этом!

— А ты думаешь, что я чурбан и не говорил ей этого! Я предложил ей свое сердце и свою руку!

— Поздравляю тебя! А что же сказала Вика?

— Она также призналась мне в своей любви, но просила подождать!

— Все это очень хорошо. Я понимаю её, после таких трагедий, ей нелегко снова возвращаться в лоно семьи. Знаешь, Сеня, а может, вам жить вместе, не расписываясь!

— Как это?

— А вот так, любить, наслаждаться, жить вместе, но не расписываться, чтобы не травмировать Вику.

— А если дети будут, чью фамилию они будут носить?

— Да, разве это главное! Посмотри литературу, есть немало таких примеров! Главное, чтобы ты и ваши дети были счастливы. Кроме того, расписаться вы успеете! Помни, Сеня, всегда историю со своим соперником Славой и историю с бородатым начальником лаборатории. Знай, что при такой внешней Викиной красоте, всегда найдутся такие пройдохи, а, может и еще похитрее! Поэтому делай так, как велит женское сердце. Не нажимай на Вику с женитьбой. Люби её, живите вместе, ограждай её от всяких козлов! Это главное, ни в коем случае не тяни с совместным проживанием и полной взаимностью! Иначе, дорогой, найдутся другие джигиты с более острым кинжалом!

Слова друга были пророческими. Сеня прислушался к другу, и это спасло его и Вику от многих возможных бед и потрясений.

Сеня и дальше обсуждал с Димой вопрос о партии.

— Димон, у меня неоднозначное отношение к партии. Я много слышал о том, что туда идут одни карьеристы. Но мое мнение другое. Нужно смотреть в корень и понимать, что это за люди. Я могу назвать немало замечательных ученых, талантливых, исключительно честных и принципиальных, членов КПСС. Среди них академик Королев, Келдыш, Туполев. Разве они карьеристы? Они ученые от бога! Знаю, что ты можешь привести другие примеры, особенно комсомольских деятелей, которые действительно пришли в партию ради карьеры.

— Сеня, не забивай себе голову ненужными мыслями. Мы живем в определенную эпоху в определенное время со сложившимися правилами и традициями. Эти времена лучше, чем 30-е годы, но не самые лучшие вообще. Ты же сам рассказывал мне, репрессировали и расстреляли в ужасные 30-е годы братьев твоего отца.

— Знаешь, Дима, это так повлияло на моего отца, что он никогда не вступал в партию. Он был единственным беспартийным начальником отдела в Министерстве рыбного хозяйства и позже в Управлении. Он рассказывал, что его постоянно ругали за это и даже временами не давали премию. Он всячески скрывал, что были репрессированы его братья. Делал он это с целью защиты своей семьи, детей.

К ним подошла Вика. Она слышала конец разговора.

— Ребята, я долго думала, и, все-таки, дала согласие на вступление в КПСС. Вы же знаете, моего руководителя, Сергея Владимировича, он секретарь нашей партийной организации. Я уже давно помогаю ему в его общественных делах. Именно он дал мне первую рекомендацию. Я его уважаю за честность, знания, компетентность, доброту и отзывчивость. Он никогда не приставал ко мне.

Дима улыбался.

— Если исходить из факта отсутствия приставаний, то я действительно зауважал Сергея Владимировича. Мимо нашей красавицы Викули невозможно пройти спокойно, дух захватывает! А у такого горячего парня, как Сергей Владимирович, крыша от этого поехала!

— Не хохми, Дима! Лучше посоветуй, как быть?

— Так ты же уже сделала выбор. Ты сделала правильный выбор! Я тоже изъявлял желание поступить в нашу дорогую и мощную партию КПСС, но меня турнули, сказали, чтобы я подождал, желающих слишком много! Теперь, Викуля, ты приобретешь, опыт и стаж, и дашь рекомендацию для поступления мне! Спасительница ты наша!

— Все дружно смеялись. На самом деле, все именно так и произошло.

Сеня был председателем Совета научно-технического творчества молодежи всего института, поэтому его приняли в ряды партии раньше Димы, хотя он позже подал заявление.

На следующий день Сеня и Вика встретились в столовой.

— Викуля, я тоже решил подать заявление в партию

— Приветствую твое решение, вместе будем заниматься общественными делами!

— Знаешь, Викуля, для меня это было решением, принятым в муках. Только светлый образ партийных ученых, которым я безгранично доверяю, и ты, мой дорогой светлячок, указали мне правильную дорогу! Спасибо вам за это.

Сеня при этом сделал реверанс и танцевальное движение из русского

перепляса с хлопками.

— Я очень рада такому твоему хорошему настроению! У меня же на душе скребут кошки. Как это Слава мог так подло поступить со мной! Он разрушил и свою, и мою жизнь!

— Викуля, он завоевал тебя подлым путем и от подлости погорел и сам! Ты знаешь закон сохранения, закон природы? Где сколько убудет, столько прибудет в другом месте! Посмотри на меня! Я здесь! Я прибуду к тебе! Я прибавлюсь к моей золотой и любимой!

Сеня с нежностью незаметно обнял её. Вика сначала совсем отстранилась и опустила руки. Потом, она как будто опомнилась, взяла его руку и нежно поцеловала.

— Не сейчас, Сенечка!

Сеня вступил в члены КПСС. Одну рекомендацию ему дал начальник отдела, а вторую парторг. При вступлении он не чувствовал никаких эмоций. Он был талантливым, и одновременно, наивным. Вспоминая любимых партийных ученых, он одновременно наблюдал, как в научном учреждении при приеме в аспирантуру отдают предпочтение партийным. Сеня тяжело вздохнул.

Много позже, после развала не только СССР, но и коммунистической партии, Сеня держал в руках свой партийный билет и вспоминал. Теперь этот билет стал источником информации о времени изменения должности и научного звания. Ведь там кроме раздела взносов был еще и раздел месячного заработка. Он смотрел величину взносов, и сам удивлялся, какой у него был замечательный рост. Первая его зарплата, записанная в партийном билете, составляла 180 руб. Он вспоминал: «Да, тогда я был научным сотрудником». Ровно через год были уже суммы до 260 руб.

— Так, тогда я уже был старшим научным сотрудником. Он пролистал несколько листочков.

— Ого! А здесь с премией — до 1500 руб. Он хорошо помнил, что тогда был начальником лаборатории с ученой степенью и ученым званием и получил хорошую премию за выполненную поисковую работу. За год до развала СССР он купил себе через институт красную пятерку «Жигули».

Глава 9. Викино счастье. В походе

Идея Володи Рыжкова о байдарочном походе была принята. Следует не забывать, что в те далекие 70-е годы байдарочные походы воспринимались совершенно иначе. Это был шик моды, самое современное времяпровождение и активный отдых среди молодежи. Существовало немало клубов, где формировались команды байдарочников.

Сеня купил байдарку «Таймень-2», в которой свободно размещались двое походников и еще куча вещей. Он долго обсуждал с Володей и Димой подробности похода.

— Володя, а по какому маршруту мы поплывем?

— Есть много интересных маршрутов, но лучше Карелии еще никто не придумал. Там просторы, озера, протоки, гранитовые валуны, рыба сама выпрыгивает из воды, а уж грибов и ягод сколько угодно. Кругом небывалая красота!

Вика стояла рядом.

— А я слышала, что там есть медведи.

— Самый страшный зверь, это человек! Известны случаи, когда нападали на туристов, грабили. Поэтому плыть нужно несколькими байдарками.

— А палатки, какие?

Сеня заулыбался: «Я приобрел самую лучшую палатку салатового цвета с предбанником на молнии и с кружевным дополнительным материалом от комаров. В этом предбаннике можно хранить вещи, а можно забегать туда и прятаться от дождя. Эта палатка рассчитана на троих».

— А зачем на троих?

— Викуля, палатка для тебя, для меня и для того парня!

— Для какого еще парня?

— Который народится у нас!

— Сеня, какой ты несерьезный!

Вика изменилась в лице и насупилась. Ребята думали, что она тут же уйдет. Но она осталась и смягчилась впервые за последний год.

— А на чем спать, на земле ведь холодно и твердо?

Димон сделал широкий жест.

— Такой красавице будет перина, а уж горошины захватит Сеня.

— Ребята, а серьезно?

— А, серьезно, будет надувной матрас, для молодых девушек и парней — это хорошая тренировка для развития легких, когда вы их будете надувать. К тому же, это замечательный трамплин для завоевания чувств.

— Вечно ты хохмишь, Димон!

— Я вполне серьезно! Надувные матрасы имеют отдельную подушку, спать на них удобно, а уж как замечательно на них кувыркаться!

В разговор вступил Володя.

— Мы поедем сначала на поезде, возьмем Димину заслуженную тележку с большими колесами, за которую он получил первое место на студенческом конкурсе походников МИФИ. С её помощью мы свободно довезем тюки с байдарками и вещами до реки, а далее будем плыть по рекам до Мунозера.

Сеня долго уговаривал Вику поехать с ним на одной байдарке. Уговаривал полгода. Сначала она ничего и слышать не хотела о совместном проживании в одной палатке.

Вика советовалась с Настей, свой подружкой, когда она приехала к ней в гости.

— Плыть на одной байдарке с мужчиной, с которым работаешь в одном отделе, это все равно, что повесить плакат: «Они любовники!»

Настя смеялась.

— Так поженитесь! Раз ты обсуждаешь со мной вопрос о проживании с Сеней в одной палатке, значит, ты уже созрела для совместной жизни!

— Настя, я созрела не для совместной жизни в виде замужества, а к совместной любви с Сенечкой. Развод со Славой и все ужасы, которые я испытала, так повлияли на меня, что я боюсь нового замужества.

— Подруга, не забывай про танцы-обжиманцы Лизки и Сеньки. Сенька — лакомый кусочек для других дамочек. Он ведь продолжает ходить в ансамбль танцев, значит, у него есть другая партнерша. Уведут, как пить дать уведут дамочки твоего Сенечку!

— Да разве это забудешь! Мне иногда во сне они снятся. Кстати, как у неё обстоят дела?

— У Лизки? Очень хорошо! Она снова живет с мужем Вадимом, и уже родила ему сына. В институте говорят, что она родила раньше срока на два месяца! Но ребеночек вышел крепеньким и здоровеньким.

— Раньше срока? С чего бы это? Такая здоровая, молодая и крепкая мамаша!

Вика подозрительно посмотрела на Настю.

— Может, эта противная Лизка обманывает всех! Срок был нормальным, но отсчет нужно вести от более раннего периода и от другого папаши!

— Вика, в тебе говорит ревность! Этого никто не знает, и знать этого никому не нужно. Только так ребенок будет расти в нормальной семье и вырастет без комплексов. Кстати, я хорошо помню, как ты тогда, в парке Горького сказала мне, что родишь девочку от Сени. Вот, сейчас для тебя хороший случай. Совместишь отдых и медовый месяц в походе!

— Тихо, Настюша, это только мои мечты. Я не решила еще окончательно. К тому же еще свежи в памяти Сенины любовные похождения за границей.

Прошла весна и растопила последние Викины сомнения. Она сама подошла к Сене.

— У тебя какой отпуск?

— 36 дней, я же работаю с излучением, с генераторами нейтронов.

— А у меня 28 дней.

— Викуля, нам этого хватит.

— Сенечка, я решила пойти с тобой на одной байдарке в Карелию. Понимаешь, что это значит?

Сеня от неожиданности сначала даже замер.

— Ты не шутишь?

— Такими вещами не шутят!

Тогда он на радостях сделал перепляс вокруг Вики, потом встал на одно колено и подал Вике руку.

— Викуля, я всегда любил тебя, и люблю, ты для меня самая желанная, ненаглядная красавица! Мне нравится в тебе все!

Вика ничего не говорила, но глаза её сначала загорелись небесным цветом и в них появились слезы. Она выговорила только два слова.

— Мой Сенечка!

Это объяснение в любви происходило в коридоре института перед входом в библиотеку.

Из двери библиотеки вышел Дима.

— Что я вижу! Сеня на коленях, а Вика плачет! Настоящая идиллия! Думаю, что это неспроста.

Сеня, не стесняясь друга, встал и обнял Вику. Чувства переполняли его. Вика видела все это и ответила взаимностью. Они слились в страстном поцелуе прямо на глазах у друга.

— Вот это по-нашему, по-русски. Любить, так любить, без оглядки, по-настоящему!

Димон широко улыбался. У него на душе стало удивительно радостно. При виде такой потрясающей любящей парочки, каждый из которых так много страдал и так долго ждал!

— Мы едем на одной байдарке в Карелию, об этом пока никому не говори!

— С чем вас и поздравляю. А по поводу сплетен, это не по моей части. Настоящая любовь никогда не дает сплетен! Если любят, то, какие могут быть кривотолки!

Дима пошел дальше по коридору и слегка подпрыгивал. Он решил дать этой исстрадавшейся парочке излить чувства.

Дальше уже сама Вика поцеловала Сеню. По её телу разливалась волна тепла и необыкновенного счастья. Она так долго сторонилась любимого! Она повисла у него на шее, приподняв ножки.

Его губы были такими мягкими, сочными и страстными! Да, да! Именно это сравнение пришло Вике на ум. Она очень нежно, тихонечко укусила его за ушко.

— Ах ты, хулиганка! Сейчас я тебе покажу!

В это время дверь библиотеки стала открываться. Молодые, словно бабочки, вспорхнули, и, взявшись за руки, побежали к выходу на улицу.

Всего были три байдарки. Командиром назначили Володю Рыжкова, который знал маршрут. У него была трехместная байдарка, где находился он сам, его жена Оля и пятилетний сын Витя. На второй байдарке плыл Димон с женой Тоней и дочкой Маней, одногодкой с Витей.

Флагманская Володина байдарка плыла впереди. Замыкала эту небольшую флотилию байдарка Сени с Викой. С легкой руки Димона, их окрестили молодыми, что твердо закрепилось в походе. Вика с Сеней только улыбались.

Было похоже, что всем нравилось их так называть. Часто можно было услышать: «Где молодые? Куда они подевались? Молодым дежурить! Где молодых черт носит?»

А черт носил Сеню по берегу, где он собирал Вике большой букет полевых цветов.

— Понюхай, Викуля, какой аромат, какое благоухание! Природа на Земле, это какое-то чудо! Как я люблю снимать пейзажи, грибы, птичек. Вот, слышишь трели, кто поет?

— Возможно, что соловей.

— Нет, Викуля! Соловей поет очень громко с переливами. А эта птичка называется лесным коньком. Его песня состоит из трех частей: сначала восходящие трели «сип-сип-сип», затем щебетание, и дальше уже нисходящие трели «сиу-сиу-сиу». Они поют, взлетают вверх, а затем садятся назад на ту же ветку. Пение очень проникновенное!

Посмотри на право, на сосну. Слышишь, совершенно другое пение?

— Слышу трели.

— Действительно это трели «тиу-тиу –ти-и-и-у-у». Так поет овсянка, красивая птичка желтовато-лимонного цвета.

— Откуда ты все это знаешь?

— Природа, Викуля, это мое хобби! Когда-нибудь мы будем с тобой вместе фотографировать и изучать природу. Это так привлекательно и интересно!

— Но мы же технари!

— Это не мешает нам иметь любимое хобби. Кроме того, человек временами меняется. Больше того, я читал, что рекомендуется менять временами и профиль работы.

Сеня и сам не понимал, почему его так тянуло к этим птичкам. Они вызывали в нем непреодолимое желание следовать за ними, изучать их, и обязательно фотографировать.

Перед началом похода Сенино сердце готово было выпрыгнуть из груди от избытка чувств. Он был на седьмом небе от счастья.

Он снова и снова повторял про себя: «Я еду вместе с Викой, Викой, Викой Лишь бы не сглазить!»

Он представлял себе, что у них в походе будет бурный роман, и заранее дома обнимал надувной матрац и даже поцеловал подушку.

На самом деле все произошло иначе. В начале похода на Вику нашел непонятный столбняк.

В первый день похода вечером все сидели у костра, слушали потрескивание горящих дров. Огонь костра завораживал и приманивал, как магнит. Костер располагался посередине, а все походники расположились на бревнышках вокруг него.

Свет падал от костра снизу, и Вике казалось, что все окружающее взрослые и дети какие-то чудные, непонятные, как инопланетяне. Она не ощущала реальности. Все кругом плыло, как в тумане. Рядом сидел Сеня. Он накинул на плечи Вики свою куртку и обнял её за плечи одной рукой. Он был тепленьким, Сеня, но каким-то нереальным и далеким. Она повернула голову и посмотрела на палатку салатного цвета. На палатку падали тени от костра, они менялись и напоминали какого-то монстра.

Вика и сама не понимала, что с ней происходит. На неё нашла какая-то заторможенность, голова кружилась. Кругом все было новым, непонятным и пугающим. Она боялась темноты и прижалась к Сене. Она боялась вопросительных взглядов Димы и Володи. Она всего боялась. Она не хотела, чтобы наступала ночь.

В её сознании всплыли картины обольщения бывшим мужем Славой. Но теперь они были жалкими и страшными. Слава вдруг приобрел вид страшного вампира с клыками. Он рос на глазах, становился все больше и больше и стал душить Вику, сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее.

Потом она увидела, как в тумане, в сознании Сеню и Лизу, летающие по облакам в финских народных костюмах. Рядом с ними была тучка, которая вдруг, стала расти и приобрела зубы. Это чудище схватило Лизу, сорвало с неё все одежды, а затем принялось и за Сеню. Но Сеня сопротивлялся, тогда чудище открыло огромную пасть, чтобы проглотить их обоих. В это самое мгновение Вика потеряла сознание.

Сеня наблюдал за Викой и понимал, что ей плохо, что она заболевает. Он видел страх в глазах и ужасно болезненный вид. Он потрогал её лоб. Он был горячим. В это мгновение она стала падать назад. Сеня подхватил её.

— Викуля заболела!

— Наверное, её продуло в дороге, она в поезде лежала головой к окну.

Тут же Оля и Тоня принесли лекарство и одеяло. Вику стали лечить. Она пришла в себя, сидела очень тихо, не сопротивлялась и пила все лекарства, которые ей давали.

Сеня суетился, принес аптечку и мед. Он брался то за одно, то за другое. Оля, врач по образованию, налила Вике из котелка горячий чай с малиновым вареньем.

Сеня хотел на руках отнести Вику в палатку, но Оля остановила его и вытащила из рюкзака грелку.

— Нагрей сначала матрас грелкой и плотной бутылкой с горячей водой.

Сеня бегал туда-сюда, прогревал матрас и с тревогой смотрел на Вику.

Ночью на неё положили сразу три одеяла. Все мужчины отдали свои одеяла.

Вика лежала в полузабытьи. Сеня ухаживал за ней, не спал и накрывал одеялами всякий раз, когда она поворачивалась.

Вика открыла глаза. В палатке было темно. Она долго лежала, пока привыкла к темноте. Потом она повернулась на бок и увидела горящие огоньки. Это были Сенины глаза, излучающие тревогу и теплоту.

— Сенечка!

Он придвинулся к ней поближе.

— Как ты всех нас напугала!

— Я слышала все ваши разговоры. Я не простудилась. Вот уже три ночи, как я совсем не сплю. На меня нашел мандраж и огромная тревога. Я всего боюсь. В мыслях я стремлюсь, бегу к тебе, но какие-то чудища и монстры не пускают к тебе. Сенечка, ты здесь, ты слышишь меня?

— Я здесь, моя любимая Викуля!

— Ложись ко мне поближе, тогда эти ужасные злодеи убегут! Растопи и согрей меня своим теплом!

Сеня приподнял все три одеяла и юркнул к ней под бочок. Он был одет в тренировочный костюм и свитер, а Вика — спортивный костюм и две кофты.

— Мне жарко! Эти три одеяла сжигают меня!

Сеня снял два одеяла и оставил одно.

— Какой ты тепленький, Сенечка, а твои глаза светятся как светлячки в темноте.

Вика приходила в себя от нервного срыва, от нервной лихорадки, от которой ей, в конце концов, стало плохо.

Сеня еще ближе прижался к Вике бочком и обнял её.

— Викуля! Ты рядышком со мной! Я готов так лежать с тобой всю жизнь. Это такое необыкновенное счастье, иметь рядышком и чувствовать дыхание любимого человека!

— А как же твоя работа, как же аспирантура, диссертация? Они отнимают массу времени.

— Викуля, в жизни есть главное и второстепенное. Мои любимые — афоризмы Козьмы Пруткова. Он говорил: «Зри в корень!» Главное, — это ты и наши отношения, а все остальное — приложится! Больше того, хорошее душевное состояние человека, его высокий эмоциональный настрой учетверяет силы. А этот настрой создаешь мне ты, моя любимая Викуля!

— Как я рада это слышать! Со Славой у нас все пошло сикось-накось из-за того, что он всегда на первое, второе и третье места ставил только свои интересы, свою аспирантуру и продвижение по службе. Я была для него только игрушкой или же дамой для показа и гордости перед другими. Я была у него красивой вещью, и только! Он меня обманул, он меня предал, как я от него натерпелась! Мой ребеночек погиб из-за его невнимательности!

— Викуля, я все знаю! Какая ты тепленькая и сладкая! Сегодня наша с тобой первая ночь! Даже через одежды я чувствую тебя!

— А уж я как тебя чувствую, мужчинка ты мой ненаглядный!

— Викуля, я навсегда запомню эту нашу первую ночь! Пусть сегодня будет именно так, как есть, ничего больше! Ты должна сегодня прийти в себя окончательно. Но эта взаимная ночь с тобой изумительно прекрасна, проникновенна, дешевая и эмоциональная! Она пронизывает каждую мою клеточку! Я пронизан тобой, мои чувства переполняются от твоего тепла и душевности. Ты излучаешь божественную ауру любви и нежности!

— Как ты красиво говоришь, Сенечка, да ты поэт, ты настоящий поэт! А я пронизана тобой, твоей теплотой и душевностью! Я лечу на крыльях чувств и твоего влияния. Я ощущаю тебя каждой клеточкой тела и каждой частичкой души! Хотя мы и в одежде, но ты проник в самое мое сердце!

Сеня нежно целовал любимую в щечку, в глаз, в лоб, в ушко.

— Давай мы сегодня с тобой так и будем спать рядышком под одним одеялом в одежде. Я еще чувствую в себе слабость.

— Дорогая моя! Наше с тобой единение, наше взаимность интересов и любви, дороже всего на свете! Мы рядом, я чувствую твое тепло, я ощущаю всем сердцем твою нежность, это главное! Нет в жизни ничего прекраснее этого единения и родства душ. Любовь, — это прекрасное чувство стремления друг к другу, подпитываемое взаимностью и единением стремлений и ощущений!

— Сенечка! Как я тебя люблю, я тебя просто обожаю!

Она стала всхлипывать.

— Викуля, что с тобой?

— Мне жалко потерянных лет без тебя. Не уходи от меня, не обманывай меня! Я больше этого не переживу.

Сеня слегка приподнялся и стал вытирать ей слезы.

— Какая ты потрясающе красивая даже в темноте! Как я обожаю эти огромные голубовато-зеленоватые глаза, которые все чувствуют и передают чистоту твоей души. Они могут менять цвет от голубого до зеленоватого. Я обожаю твои пушистые реснички, эту заманчивую и таинственную маленькую ямочку на подбородке, умный высокий лоб, завораживающе длинные черные волосы с кудельками на кончиках. Они как бы говорят мне: отгадай нас и узнаешь непостижимое! Ты вся, Викуля, для меня великая тайна, я стремлюсь раскрыть её, я стремлюсь к тебе душой телом!

У Сени выступила слеза в правом глазу.

Теперь уже Вика слегка приподнялась и вытерла слезу счастья у Сени.

— Как я тебя люблю! Я обожаю тебя давно. Мое сердце всегда принадлежало только тебе, но я не сразу разобралась в своих чувствах. Но теперь во мне удивительная ясность, легкость. Наверное, от этого у меня и кружится голова, поэтому я и ослабела. Я боюсь потерять тебя и от этой боязни у меня физическая боль и слабость. Теперь я окрепла, ты рядом со мной!

— Викуля!

Она поцеловала Сеню в губы, и положила свою голову на его плечо, а Сеня обнял её и положил свою руку на неё. Они стали засыпать.

Вот так и прошла их первая в жизни совместная ночь. Много позже, каждый из них вспоминал эту ночь объяснений в любви, как самое великое счастье, которое может быть дано любимым только при единении душ.

Наутро Вика встала, как будто и не было вчерашней болезни, и сделала небольшую пробежку и зарядку. Сегодня по лагерю дежурила Тонечка.

— Как ты себя чувствуешь, Вика?

— Очень хорошо! Чай с медом и малиновое варение привели меня в чувства. Я чувствую удивительную бодрость и полна сил!

— Вот, и хорошо!

Вика стала помогать Тоне делать завтрак. Тоня через некоторое время взяла топорик и тупой стороной стала колотить об сковороду.

Бум-бум-бум!

— Вставайте, лежебоки и матрасники! Вы ведь в походе, в Карелии! Как прекрасно звучит: Ка-ре-ли-я!

Все стали выходить из палаток, и пошли к речке умываться.

За завтраком все шутили и смеялись.

Начал известный хохмач Димон.

— Вика, ты вчера всех так напугала, просто ужас! Но, нашелся замечательный доктор Айболит, который вылечил тебя! Как это ему удалось так быстро? Не иначе, как он знает волшебное слово! За это я передаю доктору Айболиту на сегодня большой деревянный половник. Сегодня его день! А сейчас я предлагаю конкурс на лучшее Сенькино прозвище.

— Сенька — пенька, — предложил Витек.

— Сенька — ступенька! — улыбалась Маня.

— Сенька — енька, — пропела Вика. Она подошла к нему, сидящему на бревнышке, и поцеловала его в щечку.

— Ого! — воскликнул Дима. — Дорогие взрослые и дети! Кажется, что мы присутствуем при зарождении новой советской семьи! Предлагаю за это выпить этот душистый бразильский кофе!

Шутки так и сыпались в это чудесное солнечное утро.

— Сеня, ты сияешь, как медный самовар, — продолжил Володя. — Кто это тебя так начистил? Не нашлась ли здесь такая замечательная женская ручка?

— Нашлась! — смеялась Вика, и провела рукой по Сениным волосам, растрепав их.

— Кажется, дело пошло! — тихо говорил Дима на ушко жене.

— Предлагаю устроить назначение командира нашей дружной эскадры, — шутил Дима, предлагаю по этому поводу макнуть Вовика Рыжкова, кто «за» прошу поднять руку.

— Почему рук на две больше, чем людей?

— А у нас появились многоручки, это Манечка и Витек!

— Хорошо, принимается! Кода речь зайдет о мытье посуды, ваши две руки будут подсчитаны исправно! Итак, Вовик становись возле речки, каждому приготовить по емкости с водой.

На Володю полились ручьи воды. Он не обижался, а только смеялся.

— Вот как хорошо искупался. Дальше к нему подошла Олечка и смачно чмокнула его.

— Так, — обрадовался Дима, — приключения продолжаются. — Оля, ты ничего не хочешь нам сказать.

— Хочу! У нас будет второй ребеночек!

— Ура! — закричал Сеня, и все его поддержали. Звонкое и многоголосое «Ура» понеслось над озером.

— Кажется в нашей команде прибавление. Витек, сосчитай сколько нас. Витя долго загибал пальцы.

— Нас восемь человек!

— А ты посчитал братика?

— Какого братика?

— Который у тебя появится весной! Подсчитай!

— Тогда девять! — быстро ответила Маня.

— Молодцы, считать научились!

Дальше все расселись по байдаркам и поплыли по реке в направлении к Мунозеру.

Впереди снова плыла флагманская байдарка Володи с семейством, дальше Дима с семьей и, как всегда, замыкала команду байдарка с Викой и Сеней.

У Сени и Вики было по веслу в руках. Сеня сидел сзади и рулил байдаркой при помощи ног, нажимая на педали.

Сеня стал запевать для Вики.

— Ать, два,

Ать, два.

Впереди тут голова.

Ать, два,

Ать, два.

Ты не спи, моя сова!

Вика тут же подхватила мотив.

— Ать, два,

Ать, два.

Не поспишь тут как сова.

Ать, два,

Ать, два.

Сене все тут трын-трава!

Сеня изменил мотив, и стал петь новую частушку.

По Карелии плывем,

Вику в гости позовем.

Приходи, Викуля к нам,

Бродит щука по кустам!

Они впервые плыли на байдарке и еще не знали, как замечательно и далеко распространяются звуки над водой.

Они вдруг услышали, как стал подпевать басом Дима.

Ать, два,

Ать, два.

Ты не спи тут как сова.

Ать, два,

Ать, два,

Проплывают тут дрова!

Дальше послышался голос Володи.

По Карелии плывем,

Вику кушать позовем.

Приходи, Викуля к нам,

Щука стукнет по зубам!

Но дальше все услышали детский Манин голосок:

Приходи, Викуля, к нам,

Щука цапнет, тут и там!

Потом она добавила:

— Сенька-ступенька!

Раздался громкий и дружный хохот над всей рекой.

Плыли всего около четырех часов, после чего сделали привал в красивом сосновом бору, где и поставили палатки.

Вторая ночь молодых прошла совершенно по-другому.

Сеня принес в палатку охапку полевых цветов, а Вика набросала кругом лепестки цветов шиповника. Запах был исключительно душистым и приятным.

Сеня вдохнул воздух и закрыл глаза.

— Чудесные запахи, такие нежно-сказочные!

— Сенечка, я хочу, чтобы наша с тобой сегодняшняя ночь также была нежно-сказачная!

Сеня взглянул на Вику. Она была прекрасна и величественна.

— Ты моя богиня! — воскликнул он. — Я тебя так обожаю! Ты сейчас похожа на сказочную фею!

— Чего изволите? — шутил он.

— Я изволю и позволю вам выполнить только один мой маленький каприз: люби меня всегда и никогда не обманывай! Понимай меня, считайся с моими трудностями, помогай мне, а я буду помогать тебе и стану самой преданной и страстной для тебя женщиной.

Она на секунду задумалась и про себя повторила ту самую фразу, которую произнесла в присутствии подружки Насти: «Пришла пора узнать тебе, Сенечка, что ни одна коза Лизка способна быть страстной. Теперь ты узнаешь, на что способна по-настоящему желанная и любящая женщина!»

— Я хочу видеть тебя, — сказал Сеня и зажег розовую свечку в баночке, поставив её в предбанник палатки.

— А я хочу чувствовать тебя, — нежно произнесла Вика и прильнула к его губам.

Дальше все было совершенно необыкновенно и божественно. Они были на седьмом небе от счастья и страсти.

Они подыгрывали друг другу и дополняли друг друга. Сеня в свете розовой свечи видел Викины груди, они были сказочно вызывающими и одновременно сладостными. Он прильнул к ним и долго целовал.

— Венера отдыхает! — шутил он.

— А Сеня вздыхает, — продолжила игру Вика.

— Сеня задыхается от любви и счастья, — продолжал Сеня в промежутках между страстными поцелуями.

Удивительная страсть! Удивительное чувство влечения и одновременной радости. Они погрузились в сказочное царство ощущений и неги.

— Ты, богиня, Викуля! Никто с тобой не сравниться!

— Даже Лизка? — хитренько улыбалась Вика.

— Обижаешь! Она тебе даже в подметки не годится. Лизка — это внешняя страсть, а ты, моя любимая, — это внутренняя и чувственная страсть, проникающая в самое сердце!

Вот так и проходила их вторая совместная ночь, ночь настоящих супругов перед Богом, или судьбой!

Вика думала про себя: «Что такое печать в паспорте? Это формальность, которую нужно соблюдать, когда народятся детки. Жизненная настоящая печать, — здесь и сейчас, на их взаимной судьбе, их любовной связи. Теперь они две половинки оного целого под названием взаимная судьба!»

Затем Вика подлезла Сене под бочок, и пригрелась: «В Карелии бывают прохладные ночи». Сеня тоже озяб. Они лежали боком, лицом друг к другу. Сверху на них лежали два одеяла и Сенина куртка.

Они были совершенно голыми и поэтому так сильно прижимались друг к другу, чтобы согреться.

— Викуля, какие у тебя теплые и упругие мячики!

— Это что еще за мячики?

— Отгадай с трех раз. Эти мячики нежные, любимые, страстные, и ими можно деток кормить!

— Сенечка, вот и время сказать о самом главном и наболевшим. Ты любишь детей? А, вдруг, у нас народится ребеночек?

— Викуля, любимая, я обожаю детей и хочу девочку.

— И я хочу девочку!

— Так, в чем же дело? Необходимо закрепить наш урок! Сегодня ночь любви и зачатия девочек!

— Говорят, что красивые дети рождаются от настоящих и глубоких взаимных отношений молодых родителей!

— Глубоких? Будут тебе глубокие отношения!

Сеня вновь проник в Вику, изящно, и одновременно нежно. Вика потихонечку покусывала его в шею. Она помогала и подыгрывала ему. Сеня гладил её божественные упругие замечательные груди, этот источник неиссякаемой мужской силы. Они меняли положение, но неизменной была чувствительность и сладостные ощущения. Они упивались мгновениями сладости, счастья и страсти. Потом Вика вздрогнула и сжала вместе ножки, одновременно сжав и Сенину мужскую силу. Она вскрикнула и сильнее обхватила любимого. Сеня, повинуясь мгновениями наивысшего блаженства и страсти, ускорил темп.

Дальше они вскрикнули вместе ровно три раза. Вика схватила Сеню за ухо и тихонечко продолжала покусывать его. Затем она впилась в него губами и они, в божественном единении и соединении, продолжали целоваться страстно и глубоко.

Их палатка находилась недалеко от озера. Их страстные крики понеслись над водой и над всей Карелией. Они отражались и в виде эха вернулись еще раз. Звуки в Карелии практически не затухают поблизости, и порой кажется, что раздаются над самым ухом.

Оля проснулась.

— Володя, ты ничего не слышал?

— Филин пролетел!

— И трижды прокричал страстным голосом!

— Да, ты на что намекаешь?

— Не на что, дурачок! Иди ко мне побыстрее!

Димон еще не спал. Он был полон впечатлений от похода, от природы и думал о том, что поймает огромную рыбину.

Вдруг он вздрогнул. Крики, доходящие до самого сердца, словно сладкое эхо, пронеслись в воздухе.

Он толкнул в бок жену Тонечку.

— Кажется, процесс деторождения начинается!

Тоня спросила спросонья, не понимая, о чем речь.

— Какой еще процесс?

Дима придвинулся к ней вплотную и прошептал на ухо: «Известно, какой процесс, от которого дети нарождаются! Иди поближе ко мне под бочок. Сейчас ты все узнаешь про этот процесс, почувствуешь какой он сладкий!»

— Тихо, дочка спит!

— Вот, и хорошо, пускай, себе спит!

Вот каким образом, страстная идиллия повлияла на друзей.

Урок закрепления прошел на ура. Вскоре Вика узнала, а потом и почувствовала результаты этого сладостного и страстного урока.

Глава. 10. Как Маня поймала щуку на крючок

Вика была без ума от Карелии. Она взахлеб рассказывала Сене: «Карелия, это такая волшебная страна, где много озер и рек, там огромные красивые валуны из гранита, которые могут торчать прямо из реки. Там чудесные песчаные берега, есть сосновые рощи, много рыбы и кругом ягоды и грибы! А какие там пейзажи, закачаешься, вот где нужно художникам картины рисовать!»

Вика вместе с Сеней пристрастились ловить рыбу на удочку. Володя всех научил, и они привезли в деревянной коробочке с травой много червячков. Важно было сохранить их живыми, поэтому каждый день туда капали водой. Рыба в Карелии совсем не избалованная, но то что, в Подмосковье. Здесь она сама выпрыгивала из воды. На одного червячка можно было поймать до пяти рыб, а если повезет, и десяток.

Каждое утро и вечером Дима бегал на рыбалку. Он любил ловить щук. Иногда ему везло, тогда он подпрыгивал и издавал радостный клич: «Знай, наших!». Всех щук он фотографировал и потом показывал снимки друзьям.

Была третья декада июля. Стояла жаркая погода. Володя скомандовал: «Всем купаться!». Берег был из песочка, вода прохладная, но приятная.

Потом на небольшой газовой горелке приготовили завтрак. Володя объявил: «Сегодня объявляем конкурс. Кто больше поймает рыб, тот получает вкусный приз — баночку красной икры!»

— Ура! — закричала Вика. — Я сегодня выловлю всех окуньков и подлещиков!

Дима презрительно посмотрел на Вику: «Я на проводку ловлю щук, а Вика и Сеня на удочку — сикилявок! Мелких рыбешек может быть несколько, а щука одна, но огромная! Поэтому предлагаю сравнивать по весу!»

— Ладно, — сказал Володя. — Будем сравнивать по весу, но нужно сделать фору для детей, учитывая их возраст.

Маня и Витя воспротивились: «Нам не нужна никакая фора и никаких поблажек, мы не маленькие!»

— Так! — вмешался в разговор Оля. — По-честному, так по-честному, положим рыбу в сеточку и взвесим! Все на равных: и взрослые, и дети!

Тоня тяжело вздохнула: «А я сегодня дежурная по кухне и по нашему лагерю!»

После этого все разошлись по разным сторонам. Дима сел в байдарку один и поплыл сначала по озеру, а потом по реке. Он ловил на проводку: это означает, что сначала нужно разогнать байдарку веслом, а потом его убрать и забросить сзади леску с блесной. Дальше лодка почти беззвучно плывет свободным ходом, блесна на леске тихо плескалась в воде, и создавала впечатление живой рыбки. Вот таким образом он поймал уже не одну щуку.

Сеня с Викой поплыли ловить рыбу с удочками на байдарке. В качестве приманки они использовали червячков.

Витя с Маней, и с Володей с женой Олей ловили на берегу с огромного поваленного дерева, на котором они сидели.

Витя и Маня сели неподалеку от взрослых, развернули удочки, насадили червячков на крючок, и стали наблюдать. Володя сидел на огромной коряге и у берега и забрасывал донку с тремя крючками и большим грузилом.

Сеня кинул большой камень с веревкой в воду. Это был якорь. Потом он приблизился к Вике и стал разматывать удочки. Сеня обнимал Вику и целовал её в ушко. Рыбка, которая клевала на его удочке, несколько раз дёрнулась и уплыла.

— Сеня смотри на удочку! Твоя золотая рыбка уплыла!

— Моя золотая рыбка — это ты!

Они пристроили удочки, осторожненько приблизились в байдарке. Байдарка покачнулась, но удержалась. Они обнимались и целовались.

Эту идиллию издалека, с берега, наблюдал Володя и тихонечко посмеивался в свои усы, которые он отрастил перед походом.

Эта идиллия оказалась на руку всем рыбешкам, которые тянули червячков на крючках влюбленной парочки. В результате они поймали под конец только две рыбки — одного окунька и одну плотву.

Сначала Володя, а потом и его жена Оля вытаскивали один за другим подлещиков, окуньков, плотву. Витя и Маня при каждом их радостном восклицании подбегали, и смотрели, что они поймали. Но и сами они также поймали немало рыбешек. К тому же, Володя незаметно для всех подкинул в ведерко сыну и Мане несколько рыбешек.

Димон надел свою фирменную красную кепку, разогнался на байдарке и положил весло впереди себя. Затем он взял спиннинг с катушкой и блесной, повернулся к корме и закинул блесну сзади лодки. Сначала послышался характерный звук плещущейся воды, когда блесна с леской разрезали воду. Но затем блесна слегка погрузилась в воду, и лишь небольшое шуршание нарушало тишину. Лодка тихо скользила по воде. В воде отражались кусты. Казалось, что плывут именно кусты, а не лодка. Дима замер и склонился низко к борту байдарки. Леска дернула. Он тут же двумя руками вцепился в спиннинг. Он хорошо знал, что бывают такие щуки, которые легко могли стащить спиннинг и даже рыбака. Дальше бывает целая история, связанная с тем, как эту щуку утихомирить.

Речка, которая отходила от озера, суживалась и проходила в лесной зоне. Местами на берегу виднелись небольшие завалы коряг.