Семейные реликвии… Говоря о них, мы вовсе не обязательно имеем в виду статуэтки Фаберже или картины кисти Великих художников. Иногда реликвией может оказаться любая дорогая сердцу безделушка, история появления которой связана с чем-то очень добрым и хорошим. Не зря говорят, что у каждой вещи есть своя энергетика.

У меня таких безделушек-реликвий много, но сегодня хочется рассказать об одной — маленькой детской чашечке из Пятигорска, датированной 1938-м годом. «Галине от папы» — гласит красивая серебристая надпись сбоку. Как вы уже догадались, чашечка не моя. Её получила мама, будучи совсем ещё ребёнком. Дедушка в то лето ездил на лечение в один из санаториев Пятигорска и, конечно же, не забыл о своих дочурках, привезя каждой из них в подарок именную чашку. Казалось бы, ничего особенного… Обычная чашка, коих в доме было множество. Но ведь именная! «Галине от папы». Как, наверное, красиво и гордо звучало имя Галина для маленькой Галочки, озорной девчушки, купающейся вместе со своими сестрёнками в лучах родительской любви. Важно ведь не просто подарить подарок, а обыграть его, принести ребёнку радость! И дедушке это всегда удавалось. Чашечка пережила войну, повзрослела вместе с хозяйкой в трудные послевоенные годы, и, даже когда в начале 60-х Галочка вышла замуж и переехала в другую квартиру, чашка переехала с ней, как талисман. Почему так? В жизни моей мамы было много подарков от родителей, гораздо более значимых, чем маленькая детская чашка… Вероятно, это и есть та светлая и добрая энергетика вещи, которая ассоциируется с прекрасными моментами счастья, случившимися в нашей жизни.

Давно уже нет дедушки, а теперь уже нет и мамы, но, глядя на маленькую чашечку из Пятигорска, я ощущаю где-то там, на уровне подсознания, великую энергию любви, помогающую жить и творить.

Дедушка остался в моей памяти не просто добрым, а совершенно удивительным человеком. Он очень любил детей, внуков, но особенно — бабушку. Я ещё в детстве начала замечать, как трепетно и бережно они относятся друг к другу. И уже повзрослев, поняла, что это не просто любовь, а нечто большее. Это то истинное, искреннее, НАСТОЯЩЕЕ, к чему мы порой стремимся всю жизнь, но далеко не каждому удаётся его обрести.

Именно такими были мои бабушка и дедушка. НАСТОЯЩИМИ. И в таком же духе воспитывали своих дочерей. Глядя на маму и её сестёр (моих тётушек) я удивлялась, как же много в них этого НАСТОЯЩЕГО: ум, талант, доброта, но самое главное — общечеловеческие ценности. А недавно вдруг поймала себя на мысли, что для своего круга общения всегда искала именно таких людей, как они, или, хотя бы, похожих на них. Много шишек набила я в этом поиске, пока, наконец, не достигла истины…

Нас, внуков, дедушка, конечно же, очень баловал, как, вероятно, большинство дедушек и бабушек в мире. Но, как я уже заметила выше, важно уметь сотворить для ребёнка радость, а не просто отделаться дежурным подарком. Не буду рассказывать много, ибо маленький рассказ просто-напросто не сможет вместить всех воспоминаний, остановлюсь лишь на нескольких эпизодах из детства.

Будучи ещё совсем маленькими, мы с младшей двоюродной сестрёнкой Леночкой очень любили, когда дедушка возвращался с рыбалки. Да-да, он был заядлым рыболовом и частенько ходил на рыбалку. А возвращаясь домой, непременно покупал для нас в магазине что-нибудь вкусненькое, заворачивал в бумагу или пакетик и говорил, что это «от зайца». Как сейчас помню его слова: «Встретил на рыбалке зайца, он прислал гостинцы для моих красивых внучек». Слово «гостинец», редко употреблявшееся в обиходе, таило в себе какое-то особое очарование, и простые пряники, которые в обычное время могли неделю лежать в буфете, мгновенно уплетались с таким аппетитом, словно это изысканный королевский десерт. Радости не было предела! И всё потому, что это «гостинец от зайца». Через дедушку мы посылали «доброму зайцу» благодарности и даже рисунки. Счастливое было время. А иногда дедушка сажал нас в коляску и вёз на прогулку в ближайший парк или на небольшой стадион недалеко от дома. Ходить мы уже умели, но свой транспорт значительно приятнее)) Почти что карета для двух маленьких принцесс! Коляски конца 60-х были не такими совершенными, как сейчас, зато гораздо более просторными, и поместиться в них, сидя лицом друг к другу, не составляло особого труда. «Куда поедем?» — спрашивал дедушка, когда пассажиры «экипажа» были уже готовы. «На стадивон,» — радостно отвечала сестрёнка Леночка. И мы ехали на «стадивон». До сих пор от этой маленькой буковки «в», невольно вписанной Леночкой в самую середину стадиона, веет особым теплом… теплом детства.

Наступила школьная пора. Мы уже давно не верили в зайца и не ездили в коляске на стадион. Появились другие увлечения. Одно время я очень любила слушать пластинки на новенькой радиоле «Кантата» и особенно — их заводить. Для семилетней девочки эта процедура казалась очень значимой, и часто я устраивала «концерт по заявкам». Дедушка же, во время таких «концертов», неизменно заказывал одну и ту же песню — «Идут белые снеги» в исполнении Гелены Великановой. Песня была выучена мною наизусть очень быстро. И, хотя весь её глубокий смысл я поняла гораздо позже, но именно тогда, в семилетнем возрасте, в моём маленьком детском сердечке родилась безграничная любовь к России, которая и останется навсегда.

«Если будет Россия, значит, буду и я…» — эти строки Евгения Евтушенко много лет ассоциировались у меня именно с дедушкой… и с бабушкой, поскольку их невозможно представить друг без друга… Быть может, любовь к России, передавшаяся мне через них и через эту песню, исходила из глубины веков, от самых корней наших далёких предков. Наверное, это и есть та «сила рода», о которой сейчас так много пишут. Но я бы назвала её не просто силой, а энергией! Энергией любви и добра, содержащейся в песнях, стихах, воспоминаниях и даже в старенькой детской чашечке из Пятигорска, невольно ставшей семейной реликвией…

Сёстры

Эля и Галя. Эти сестрёнки родились ещё до войны. Нет-нет, они не были близнецами, если, конечно, не учитывать тот факт, что одна из них родилась под созвездием «Близнецов». Но в те годы вряд ли кто-то знал о зодиаке.

Старшая — Эльза — появилась на свет морозным февральским днём. И буквально с первых же минут жизни стало понятно, что это незаурядная, сильная личность, обладающая поистине волевым характером. Может, поэтому ей и имя дали соответствующее — звонкое, стремительное. Эльза

Вторая сестра — Галочка — родилась тёплым июньским утром. Тихая, нежная, как лепесток пиона, и бесконечно ласковая девочка. Эльза, которой к тому моменту исполнилось два года и четыре месяца, ждала сестрёнку. Именно она и выбрала имя — Галя. Родители не возражали. Галя так Галя, имя хорошее, особенно — для нежной июньской девочки.

Была ли у Эльзы ревность в отношении сестрёнки? Нет. Ибо с первых же дней она каким-то непостижимым образом сумела понять, что в семье появился новый маленький человечек, которого она, наравне с родителями, обязана опекать. И крохотная Галочка, вероятно, тоже сразу почувствовала, что кроме мамы, папы и бабушки у неё есть ещё одна серьёзная опора в жизни — старшая сестра. И, надо заметить, что опора эта была отнюдь не на словах. Прошли годы, девочки пошли в школу. Галочку никто и никогда не обижал, поскольку боевая Эльза легко могла поставить на место любого хулигана во дворе, чтобы защитить сестрёнку. А один раз она и вовсе спасла её от неминуемой гибели. И случилось это на реке Волге во время летних каникул. Девочки решили сплавать на небольшой островок, находящийся в русле реки. Эльза плавала хорошо, а Галочка — значительно хуже. Не рассчитав свои силы, она очень быстро устала — примерно на середине пути между берегом и островом. К усталости добавилась паника, и девочка поняла, что сейчас пойдёт ко дну. Взрослых на берегу не было. Услышав за спиной панические сигналы, Эльза, почти уже доплывшая до острова, мгновенно развернулась и бросилась на помощь сестре. «Держись, держись, — кричала она. — Барахтайся руками! Только не хватай меня за шею, иначе обе пойдём ко дну!» Подплыв к Галочке вплотную, Эльза успела схватить её за волосы и скомандовала: «Теперь осторожно держись одной рукой за моё плечо, а второй потихоньку греби. Только спокойно.» Гребок за гребком — и девочки добрались до острова, поскольку до него было всё-таки поближе, чем до берега. Едва отдышавшись, Эльза поплыла обратно, надо было найти кого-то из взрослых с лодкой, чтобы забрать уставшую сестрёнку. Я много думала: если бы не спасла её Эльза тогда, то и меня бы не было, ибо Галочка — это моя мама…

Сёстры. При всём кажущемся различии — как много в них было общего: доброта, взаимопонимание, готовность помочь в любую минуту. Воспитанные в атмосфере любви и добра — они и не могли быть другими.

Инцидент с заплывом на остров решено было скрыть от родителей. Временно, хотя бы до следующего лета, чтобы понапрасну их не волновать. Но следующим летом началась война…

А пока шло ещё мирное время. И ясным сентябрьским утром, в самый разгар бабьего лета, на свет появилась третья сестрёнка — Зоя. Старшие сёстры, которые к тому времени уже выросли, были очень рады появлению младшей, и казалось, что её детство будет самым счастливейшим в мире. Но… по-настоящему понять слово «мир» она смогла лишь после войны. А до этого просто не успела. И, подрастая, она, вероятно, считала, что голод, холод, бомбёжки — это и есть норма жизни. Старшие сёстры оберегали маленькую, как могли.

Начался первый военный учебный год. Во времена первых осенних артналётов школьники, едва заслышав сигнал тревоги, вставали со своих мест и бежали в бомбоубежище. А Галочка первым делом забегала в ясли, находящиеся в том же дворе, что и школа, и, схватив Зою, бежала в укрытие вместе с ней. «У страха глаза велики», и Галочке всё время казалось, что воспитатели не успеют вывести именно Зою. И гораздо спокойнее, если младшая сестрёнка будет в минуту опасности рядом — в надёжных худеньких Галочкиных руках. А если уж по дороге убьёт — так вместе.

Голод продолжал наступать. Еды с каждым днём становилось всё меньше. Иногда приходила любимая тётушка — тётя Таня — и приносила немного хлеба. Она очень рано овдовела, ещё не успев завести детей, и всю свою любовь отдавала племянницам. «Тётя Таня, как хорошо, что у тебя осталось немножко хлеба, — радовались Эльза с Галочкой. — Дай, пожалуйста, Зое.» Конечно, они прекрасно понимали, что просто так хлеба в те страшные годы «остаться» не могло, тётя Таня специально его сберегла для них, в ущерб себе.

В последнее время, «стараниями» псевдоисториков, всплывает очень много странных дневников, в том числе и блокадных, в которых проскальзывают даже такие мысли, что кто-то мог порадоваться смерти родственника, чтобы успеть использовать его хлебную карточку. И называются эти дневники не иначе, как реализмом, «без прикрас».

У меня же перед глазами — другой «дневник» — живая история моей семьи. На самом пике голода тётушка сумела сберечь для племянниц немного хлеба, отрывая от своего пайка, а двое старших, будучи и сами ещё детьми, отказались в пользу маленькой… потому что ей нужнее. Вот это и есть проявление высшей сущности Человека.

Я остановилась лишь на нескольких небольших эпизодах из детства сестёр, потому что именно на таких принципах и строились их родственные отношения в течение всей жизни. А всю жизнь в коротеньком рассказе, к сожалению, пересказать нельзя. Нужен роман, который я в недалёком будущем обязательно напишу.

Я часто сталкиваюсь с тем, что совершенно разные люди мне говорят примерно одну и ту же фразу: «Ты так хорошо общаешься с двоюродными братьями и сёстрами. У меня с родными-то не получается, а ты — с двоюродными дружишь…»

Да, это так. Потому что у нас нет понятия «двоюродный», мы все всегда были родными, готовыми поддержать друг друга и в горе, и в радости. Как наши мамы — замечательные сестрёнки из обычной, но такой уникальной семьи…

Сила любви

Светлой памяти моей бабушки — Барановой Александры Романовны…

Сегодня День Памяти моей бабушки. Ровно тридцать лет назад она ушла в Вечность, прожив долгую и очень интересную жизнь. Трудностей было, конечно, много, как и у всех людей её поколения, чья юность пришлась на годы разрухи после гражданской войны, а молодость и вовсе попала в страшную мясорубку Великой Отечественной. И тем не менее, более счастливой Женщины, чем моя бабушка, я не видела, ибо она всегда была окружена любовью, а сила любви — это великая сила.

Она родилась в многодетной рабочей семье, в которой не было особого достатка, зато любовь и уважение присутствовали в полной мере. И эти качества по отношению друг к другу братья и сёстры сохранили до последних дней. Это ли не счастье?

Едва перешагнув за двадцать, она встретила своего принца и погрузилась в волшебный роман длиною в полвека. Это была именно та истинная, настоящая любовь, к которой мы стремимся порой всю жизнь, но редко кому удаётся её обрести. Всё это я начала понимать лишь с годами, а тогда, в детстве, казалось, что всё так и должно быть. Вероятно, поэтому я и выросла немного идеалисткой.

Три очаровательные дочурки, появившиеся на свет, стали настоящей радостью для родителей, унаследовав лучшие семейные черты и традиции. Началась война. И, пройдя сквозь круги ада того страшного лихолетья, все остались живы. Дети живы! Это ли не счастье для матери? И трудности послевоенных лет были уже не в счёт. Главное, что все вместе. Отказывая себе во многом, родители дали детям хорошее образование. Каждая из дочерей нашла своё призвание и своё место в жизни.

Началась новая глава. Внуки. Бабушка и дедушка принимали самое активное участие в нашем воспитании. И отнюдь не по принуждению, и не для того, чтобы «разгрузить» наших родителей. Они сами хотели заниматься с нами. И, надо заметить, всех пятерых внуков любили одинаково. Низкий им поклон за то, что никто из нас никогда не почувствовал, что другого любят больше.

Дедушка, к сожалению, ушёл от нас на 70-м году жизни, не дожив четырёх месяцев до золотой свадьбы. Бабушка, окружённая любовью детей и внуков, постепенно смогла пережить боль утраты и дождалась правнуков. И не просто дождалась. Она успела увидеть, как они растут, учатся в школе и преодолевают один за другим новые рубежи своей жизни. И это тоже счастье. Далеко не всем удаётся наблюдать взросление правнуков.

Для всех нас бабушка всегда была неким стержнем, объединяющей силой. «Центр управления полётом» или «наша путеводная Звезда» — так мы её называли в шутку. И сила этого объединения носила отнюдь не административный характер. Она диктовалась другой силой — силой любви, передаваемой из поколения в поколение. Бабушка не отличалась «сюсюканием» и не была «добренькой», она была ДОБРОЙ, справедливой, искренней, мудрой, настоящей.

Но самое главное — она никогда не знала одиночества и всегда была очень и очень любима. Это и есть Счастье.

Если любовь жива,

Ей не нужны слова.

Светлого волшебства силою

Даже с небес подчас

Оберегает нас,

Так же, как ты сейчас, милая.

Эхо любви большой

Слышится хорошо

Там, где встаёт заря вешняя.

Силою той любви

В наших сердцах живи

Дней и ночей Звезда вечная…

30.06.2021

Дядя

К 100-летию моего дяди — Хватова Бориса Дмитриевича…

Борис Дмитриевич Хватов, дядя Боря… По большому счёту он мне и дядей-то не был. Он был мужем моей тёти — папиной старшей сестры. Однако, его я всегда считала именно кровным родственником. Вероятно, потому, что они были чем-то похожи с моей мамой — добротой, искренностью и безграничным человеколюбием. Пожалуй, не было среди нашей многочисленной родни и даже друзей никого, кому бы Борис Дмитриевич не сделал чего-нибудь хорошего. Он дарил добро людям, ничего не ожидая взамен, и сам радовался как ребёнок, словно чувствуя в этом своё предназначение — дарить добро людям.

Меня он полюбил сразу, с момента рождения. Возможно, потому, что его сыновья (мои двоюродные братья Сергей и Валерий) к тому времени уже выросли, а появление нового маленького человечка в семье — всегда радость, пусть даже это всего лишь племянница жены.

В те годы принято было ходить друг к другу в гости, а многочисленные праздники отмечать в большом кругу родственников. Во время таких посиделок дядя Боря с лёгкостью мог превратиться в ребёнка, чтобы я не скучала в обществе взрослых. Он придумывал игры и даже концертные номера, в которых в качестве маленькой актрисы выступала, естественно, я.

А иногда он и вовсе казался добрым волшебником. Помню как-то раз, когда я ещё даже не училась в школе, перед Новым Годом нам не удалось купить ёлку. То ли ёлок в том году заготовили мало, то ли ещё что — не знаю, да сейчас это уже и не важно. А тогда — для ребёнка было настоящей трагедией встретить Новый Год без ёлки. 30-го декабря папа с ног сбился в поисках, и всё — безрезультатно. А вечером в нашу дверь раздался звонок. На пороге стоял дядя Боря с красавицей-ёлкой в руках. Я до сих пор помню ту его весёлую улыбку и моё ощущение счастья! Ну разве это не волшебство?

А какие шикарные букеты я получала каждый раз накануне 1-го сентября! В то время цветочные магазины особым изобилием не баловали. Цветы к школе покупали в основном на рынках. А дядя Боря неизменно, 31-го августа после работы (!), ехал на дачу, чтобы цветы у меня были не «абы какие», а самые свежие и самые красивейшие. Особенно запомнился букет в тот день, когда я пошла в первый класс. Такой огромный и прекрасный, что даже двумя руками удержать его было невозможно. И захватив всё это великолепие в охапку, я чувствовала себя настоящей маленькой Принцессой. Особенно если учесть ещё и внушительную свиту. А провожало меня в первый класс пять человек — мама, папа, бабушка, дядя Боря и тётя Нина. Вряд ли кто-то ещё из нашей школы мог похвастаться подобным эскортом. И даже сейчас, спустя многие годы, я совершенно явственно ощущаю всю радостную энергетику того дня. А ведь это так важно — организовать, подарить ребёнку радость. Гораздо важнее, чем просто отделаться каким-то подарком, порой даже очень ненужным.

Важно не только уметь подарить радость, но и увести печаль, превратив детские слёзы в смех. Помню такой случай. Однажды, в выходной день на даче, у меня убежала черепаха. Конечно, слово «бежать» вряд ли можно применить к черепахе, но, скажем так — очень уж быстро и незаметно она уползла, гуляя в траве перед домом. Несколько часов мы безрезультатно искали её, обшарив буквально каждый сантиметр садового участка. Близился вечер, пора было возвращаться в город. Я плакала навзрыд, заявив, что без Машули (так звали мою черепашку) я никуда не поеду. Мама и папа уговаривали меня, как могли. А дядя Боря просто заверил: «Найдём обязательно, даже не сомневайся.» На следующий день по всему садоводству были расклеены объявления о пропаже черепахи, а соседей близлежащих домов он даже оббежал и уведомил лично. Конечно, черепаху можно купить и другую, но мне-то нужна была именно ТА! Друзей не продают и не покупают! А Машуля на тот момент уже прочно закрепилась в моём детском сердечке… И она нашлась! Её случайно нашёл и принёс один из дачников, прочитавший объявление дяди Бори. Мои чувства от встречи с черепашкой описать сложно. Их может понять лишь тот, кто хоть однажды терял четвероногого друга.

А дядя Боря продолжал творить добро. И рассказать обо всём совершенно не представляется возможным, поскольку это займёт не один десяток пухлых томов. Как-то раз, взглянув на меня, он воскликнул: «Я не я буду, если не организую для тебя свадебную „Чайку“!» Тогда, в середине 70-х, машина «Чайка» для свадебной церемонии считалась редким шиком. «Да уймись ты, — замахала на него руками бабушка. — Какая „Чайка“? Какая свадьба? Ребёнок ещё начальную школу не закончил!». «Но ведь когда-то её свадьба состоится,» — улыбнулся дядя….

Когда-то… Но… не суждено ему было дожить не только до свадьбы, но даже и до моего выпускного, ибо судьба отмерила ему всего лишь 58 лет. Да-да, та судьба, которая неоднократно спасала его от смерти на фронтах Великой Отечественной, в мирное время оказалась не столь щедрой. Сейчас я очень жалею, что мало успела расспросить его о войне. Да и сам он рассказывал не так много, видимо, оставляя рассказы «на потом», когда я буду повзрослее. Но никто ведь тогда и подумать не мог, что «потом» не будет…

Четыре года на Ленинградском фронте, участие в операции «Искра», а окончание войны — в Японии. Вот так коротко можно описать боевой путь Бориса Дмитриевича Хватова. Совсем недавно мы вспоминали со страшим братом Сергеем, что больше всех других своих наград дядя Боря ценил «Медаль за Отвагу», полученную 12-го января 1943 года — в день начала Операции «Искра» — операции по прорыву блокады Ленинграда. Я и сейчас бережно храню ксерокопию Наградного листа сержанта Хватова, распечатанную с сайта Подвиг народа.

Да… уцелев на войне, дядя Боря погиб в мирное время, буквально до последней минуты выполняя своё основное предназначение — помогать, дарить добро людям…

Стоял тёплый июльский вечер. На только что отремонтированном велосипеде дядя Боря ехал по тропинке вдоль шоссейки, находящейся недалеко от дачного садоводства. Внезапно перед ним на шоссе выскочила женщина, пытавшаяся перебежать эту оживлённую трассу вне зоны перехода. Однако, поняв, что не успевает, женщина метнулась назад. Борис Дмитриевич сделал резкий крюк, чтобы не задеть её, но в этот момент отремонтированный велосипед дал сбой и со всей силы грохнулся в придорожную канаву…. Перелом шейных позвонков… Травма была несовместима с жизнью. Женщина — участница ДТП — потом всё подробно рассказала и даже плакала, вероятно, виня в произошедшем себя. Конечно же, задавить её велосипедом он бы не смог. Ещё никто и никого не давил насмерть велосипедом. Видимо, он просто не хотел нанести ей травму… И не нанёс… Как потом выяснилось — ценой собственной жизни.

Похоронили дядю Борю на кладбище в Лигово, там, где когда-то проходил передний край обороны и защиты Ленинграда. В день похорон разразилась страшная гроза с проливным дождём. Ленинград рыдал навзрыд, рыдал, не желая успокаиваться, словно одним разом пытался выплеснуть всю свою боль от несправедливости происходящего. Но, утопая в слезах, город всё-таки салютовал, салютовал своему защитнику — Борису Дмитриевичу Хватову, насмерть стоявшему здесь, на этих рубежах, во время военного лихолетья.

Прошли годы. Возмужали и слегка поседели его сыновья — Сергей и Валерий, повзрослели внуки — Никита, Настя, Борис, подрастают правнуки — Михаил, Арина, Матвей. Конечно же, они любят и помнят своего Великого предка — Бориса Дмитриевича Хватова, моего дядю Борю, который по большому счёту и не был мне кровным родственником, но был лучшим дядей на свете…

Ленинградский салют

Светлой памяти моей бабушки Целиковой Татьяны Романовны…

«…И снова мир с восторгом слышит

салюта русского раскат.

О, это полной грудью дышит

освобожденный Ленинград!»

Каждому Ленинградцу дороги эти строки нашей любимой и неповторимой Ольги Берггольц. Во времена моего детства эти стихи изучали в школах, а мне даже довелось дебютировать с ними на «большой сцене».

Случилось это сорок с лишним лет назад, когда я училась в первом классе. К Дню полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады ребята нашей школы готовили концерт для ветеранов и блокадников. В те годы было ещё очень много живых ветеранов, воинов Ленинградского фронта, сражавшихся с врагом на подступах к родному городу, а дети блокады были гораздо моложе, чем мы сейчас.

В концерте участвовали в основном старшие ребята, но учителя сочли, что будет символично, если первым номером выступит первоклашка. И именно с «Ленинградским салютом» Ольги Берггольц. Сразу же была выдвинута моя кандидатура. Я не удивилась и не испугалась, поскольку привыкла к подобным «выдвижениям» ещё с детского сада. Не сочтите за хвастовство, но читать и декламировать стихи я начала задолго до школы. Как и все внуки нашей бабушки. Низкий ей за это поклон. … Так-то оно так… Но… Одно дело — выступать на ёлках и утренниках, и совсем другое — на торжественном концерте перед Героями. А в семилетнем возрасте воспринималась в основном героическая сторона блокады. Весь её трагизм по-настоящему понять и осознать ребёнок способен позже. Поэтому волновалась я ужасно и думала только о том — как бы не испортить Праздник Героям, если вдруг (не дай, Бог!) собьюсь.

Весь вечер накануне концерта я старательно репетировала дома перед всеми зеркалами, какие только были у нас в квартире, включая мамино маленькое, предназначенное для макияжа.

Наступило утро. Собирая меня в школу, мама завязала мне два больших красивых банта — белых в красный горошек. Ребята моего поколения знают, что в те годы такие банты считались редкими, говоря современным языком — «эксклюзивными» — и носились только в особо торжественных случаях.

Специального актового зала в нашей школе не было, соответствующие мероприятия проводились в спортивном, в конце которого располагалась большая сцена, закрываемая на время уроков физкультуры. Сами понимаете, что по размерам такой зал значительно превосходил актовый. К моменту начала концерта он заполнился до отказа. Пришли Ветераны войны и просто люди, пережившие блокаду — в основном наши бабушки и дедушки (поскольку родители были на работе). Сидела в зале и моя бабушка, и от этого становилось не так страшно стоять на огромной, залитой огнями сцене.

…………………………

«Так пусть же мир сегодня слышит

салюта русского раскат.

Да, это мстит, ликует, дышит!

Победоносный Ленинград!»

Закончила я стихотворение, довольная тем, что не подкачала, и победоносно взглянула со сцены в зал, ожидая восторженных лиц и оваций…. Аплодисменты, конечно, были… Но люди сидели какие-то хмурые, серьёзные… Многие даже плакали. Я поклонилась и сошла со сцены, полностью уверенная, что это провал.

— Наверное, я очень плохо прочитала? — спросила я дома, пристально глядя в честные бабушкины глаза.

— Почему ты так решила? — удивилась она. — Замечательно прочитала!

— Но все почему-то плакали… И даже ты… Я специально на тебя посмотрела…

Бабушка развела руками и молча обняла меня, крепко прижав мою голову к своей груди. А через несколько секунд я почувствовала, как на красивый, эксклюзивный бант одна за другой начинают капать её слезинки…

ГЛАВА II
ТАЙНА БРЮНЕТКИ

Светлой памяти мамы посвящаю…

Тайна брюнетки

Моя мама родилась солнечным июньским утром и слегка напоминала маленький лучик Солнца на Питерском небе — светловолосая, почти беленькая, с большими темно-серыми глазами.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.