Бесплатный фрагмент - «Секреты и Загадки» Terra Incognita — Тьерра Аделанте

Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

(Дени Дидро)

Человек растет с детства.

(Древнеперсидская поговорка)

---

Моим дорогим — маме Иде Тарасовне, жене Галине Владимировне, с которой мы счастливы вот уже более 30 лет и, конечно, сыночку-любимчику Мишаньчику — посвящаю…

---

Пришельцы из-за моря Мрака

Предрассветная мгла раннего утра. Океан устал; его прибой вяло скользит по пологому берегу. Два верховых дозорных, не слезая с седел и опираясь на длинные тяжелые копья, внимательно и настороженно всматриваются в изможденные лица странных людей. Их тоже двое, они бессильно лежат в необычной лодке, выброшенной волнами на лесистый берег. Конные воины были посланы вождем германского племени свевов тщательно осмотреть побережье. Вчера вечером и всю ночь неистовствовала страшная морская буря. Под ее покровом жестокие пираты могли высадиться на берег. Такое уже случалось не раз.

Береговая охрана хорошо знала свое дело. Еще издали они заметили эту необычную утлую лодчонку. Здесь такими не пользуются. Чудеса, да и только, не говоря уж о внешнем облике потерпевших. Стройные, смуглые, скуластые, с темными, как смоль, прямыми волосами. На незнакомцах не было никакой одежды, кроме жалких лохмотьев, прикрывающих бедра. Однако самым необычным было множество геометрических татуировок, покрывавших все тело с ног до головы. От этого пришельцы выглядели устрашающе: жуткой казалась татуировка в виде окрашенных порезов на коже. Наверное, они были храбрецами, коль перенесли боль, украшая страшными рисунками свои тела.

Не понятно все это! Понятно другое: они явно пришли морем из далекой неведомой земли; они страдали и голодали, о чем свидетельствует их необыкновенная худоба. Кожа да кости! И лежат теперь обессиленные, похожие на костлявые трупы, брошенные судьбой на дно их жалкой лодчонки. С огромным трудом открывая пересохшие рты и ворочая распухшими, почерневшими от жажды языками, они издают гортанные звуки. Германские воины не понимают их. Посоветовавшись, свевы слезли с лошадей, подобрали легких, как перышки, чужестранцев и уложили обоих на скрещенные копья. Затем они прикрепили их к седлам между конями и бодрым шагом направились вглубь леса в свое поселение. Следует не только доложить вождю о странной встрече, но и продемонстрировать иноземцев, совсем непохожих на беспощадных морских разбойников. Кто же они?!

Шел 62 год до нашей эры. Рим набирал силу. Его могущество простиралось все дальше от метрополии. Победоносные римские легионы стремительно завоевывали новые земли. Штандарты с хищными римскими орлами властно реяли над покоренными племенами и народами. Казалось, нет на земле такого места, куда не ступала кожаная каллига (сандалия) непобедимого римского легионера. Но даже им, суперсолдатам Древнего мира, не суждено было оказаться там, откуда приплыло это суденышко с двумя необычными чужеземцами. Слишком далеко за громадой страшного и таинственного моря Мрака (так в древности называли Атлантический океан) лежала их далекая родина. К несчастью, они не могли этого объяснить, но и их языка не понимал никто, хотя язык жестов немного помог. Однако и поняв, им все-таки никто не поверил. Наверное, бедняги слегка тронулись умом от пережитого. Чудовищной небылицей сочли европейцы того времени существование где-то на западе, за краем света (как тогда говорили, ойкумены), по ту сторону моря Мрака, неизвестной огромной земли, которую спустя столетия европейцы назовут Америкой. Поэтому чужеземцев приняли за индов из далекой Индии.

Между тем многое поведали бы двое оставшихся в живых из четырех рыбаков, случайно унесенных бурей в Атлантический океан с побережья Мексиканского залива. Они пережили много страшного и видели много невероятного. В открытом океане их утлую посудину подхватило мощное морское течение Гольфстрим и понесло на северо-восток к берегам неведомой земли — далекой Европы. Они давно сбились со счета дней и ночей, что носило их по волнам бушующей стихией.

Неведомые доселе испытания пришлось пережить им. Чего стоили встречи с морскими обитателями — гигантскими кровожадными акулами, китами, меч-рыбами, барракудами и другими морскими чудищами. Огромные, до 15–20 метров в длину, китовые акулы производили потрясающее и устрашающее впечатление: плоская голова, широко расставленные пустые маленькие зеленые глаза, полуметровая пасть, в углах которой свисает и колышется бахрома. Голова переходит в необъятное туловище с длинным тонким хвостом и острым плавником на конце. Шершавые тела этих чудовищ казались под водой коричневыми с множеством небольших белых пятен. В их обтекаемости таилась гигантская сила отлаженной системы мускул. Вода кипела и пенилась, омывая широкие могучие спины. Они были страшны, но на них хотелось смотреть, как на воплощение орудия смерти. Омерзительная пасть, в которой в три ряда выстроилось три тысячи пилообразных зубов, страшила и завораживала одновременно. Один рыбак сошел с ума от страха и свалился за борт, сразу попав в пасть акулы.

Грозовые облака внезапно закрыли звездное небо. Море стало темным, недобрым. Насколько хватало глаз, вздымались гигантские волны с белыми гребнями, стремительно увеличивающиеся на глазах. Вот пятиметровая громадина, а вот она и шести, и семьи, и восьми метров. Там, где они разбивались, образовывались черно-синие, светящиеся буруны-водовороты. Ветер сносил пенистые верхушки волн, и их белое кружево разлеталось солеными брызгами. Затем хлынул бурный ливень, падавший косыми полосами, хлеставший по океану, как кнутом. Кругом ничего не было видно. Тысячи тонн воды обрушились на беззащитных людей, грозя разломить их утлое суденышко.

Шторм то возникал, то возобновлялся с новой силой. В коротких промежутках поднимался неистовый ветер с порывами шквального дождя, от которого бурлил весь океан. Шла непрерывная борьба мореплавателей, борьба со стихией, борьба за существование. Кто кого? В этой неравной схватке другой рыбак исчез во время этого ночного шторма, обрушившегося внезапно, как коршун с неба. Он просто пропал во мраке ночи, подхваченный одной из громадных волн, опрокинувшихся на хрупкую лодчонку. Никто и не заметил, как это произошло. Каждый был занят борьбой за свою жизнь.

Чудом оставшиеся в живых рыбаки все время своего вынужденного путешествия по необъятной Атлантике питались морской рыбой, заменяя пресную воду рыбьим соком. Одному богу известно, как они вынесли нечеловеческие испытания. Целыми и невредимыми, но изможденными, с помутившимся рассудком от пережитых страданий оказались они на побережье далекой Европы — в неведомой им Германии, выброшенными сюда морским прибоем. Отсюда вождь германского племени свевов переслал их как диковинку в дар римскому проконсулу Галлии (нынешняя Франция) Метеллу Целеру, что и стало известно знаменитому римскому историку Плинию. А от него — нам. К сожалению, дальнейшая судьба иноземцев не известна.

Это удивительное событие, вероятно, одно из немногих, известных как случай удачного путешествия «поневоле» из Америки в Европу, в те времена, когда Рим еще не стал великой империей, но уже был республикой на пороге кровопролитных гражданских войн.

За Краем света

Морская пучина неистовствовала. Словно наслаждаясь гибелью судна, она швыряла его вверх почти в поднебесье и опускала в глубокие провалы — в преисподнюю; наваливаясь на него, давила и топила. Гигантские волны, одна круче другой, неслись длинными грядами, грохоча поднимаясь и отваливая исполинские навесы вспененных гребней. Казалось, волны вот-вот поглотят корабль навсегда, ибо чудовищная тяжесть воды обрушивалась на него многотонным грузом, загоняя в бездонную глубь океана. Неизбежность смерти становилась очевидной.

На этот раз судно не выдержит — настолько оно истерзано, изранено штормами и бурями. Не осталось ни одного паруса. Мачту сломало еще во время первой бури около Канарских островов. Запасная мачта же оказалась подгнившей и не выдержала даже часа. От гребных и рулевых весел остались лишь обломки. Да и что ими можно сделать в шторм, в открытом океане?

Это было во времена, когда могучая Римская империя уже клонилась к закату. Давно минуло время ее расцвета. Далеко позади остались славные эпохи Цезаря и Августа, Траяна и Марка Аврелия. В империи начинался упадок. Все чаще набеги жестоких и воинственных варваров: вандалов, готов и гуннов со всех сторон тревожили ее границы, незыблемые прежде, и не хватало сил давать им отпор. Империя постепенно уступала свои территории этим грозным врагам на суше и на море. Морские разбойники — пираты держали в страхе все морские торговые пути в Средиземноморье и за его пределами; даже за Геркулесовыми столбами (так в древности звали Гибралтарский пролив), поскольку разбой, грабеж торговых судов был основным занятием пиратов.

Давно минули те далекие дни, когда великий Гней Помпей навел порядок на море, разгромив средиземноморское пиратское гнездо в Киликии. Теперь же герои Рима покоились в сырой земле. Уходила в прошлое блестящая эпоха Рима. Он доживал последние дни как единая держава. Наступали другие времена, и Европа еще не знала, что ее ждут потрясения: она стояла на пороге Великого переселения народов. Варварский ураган еще только начинался. Шел IV век нашей эры. Римский торговый корабль, уходя от кровожадных пиратов, преследовавших его в Гибралтаре, слишком отдалился от побережья Северной Африки на запад, в океанские просторы, и оказался во власти морской стихии. Вот уже почти два месяца как его неотвратимо несет мощным Канарским течением все дальше и дальше — в бескрайнее море Туманов, так в древности называли Атлантический океан. Несет в неизвестность, откуда никто никогда не возвращался. Откуда нет обратной дороги! Там — Край Света! Стихия решала судьбу корабля…

Давно кончились скудные запасы провианта и пресной воды, и к этому последнему, самому ужасному шторму он остался на судне один! Все остальные погибли! От голода и жажды люди умирали в страшных мучениях, проклиная коварную судьбу, посылавшую им тяжкую смерть. Оставшегося в живых звали Дэций Морская Душа. Он много поплавал на своем веку, много перенес штормов и бурь, но такого не видел никогда. Казалось, все взбесилось вокруг. Было страшно. Гигантский водяной вал высотой в добрых 7–8 метров, проглотил маленькое судно, словно соринку, подняв на свой пенистый гребень и стремительно бросив вниз. Чудовищный удар потряс корабль до основания.

От удара Дэция, словно из катапульты, выбросило в беснующуюся пучину. Волны подхватили его тело. Вода мгновенно заполнила рот, нос, уши, хлеща по глазам пеной и брызгами. Но рожденный на море потомственный моряк, он был прекрасным пловцом и, обессиленный от голода, тем не менее отчаянно боролся за жизнь, за каждый глоток воздуха, из последних сил работая руками и ногами. Сердце Дэция готово было лопнуть от невероятного напряжения.

Нет, не знал он, как долго он боролся с волнами, его силы иссякли, угасла воля к жизни, тяжелее было напрягать ослабевшие мускулы. Он устал. Бушующая стихия была сильнее человека. Очередной вал накрыл Дэция, оглушил, поднял и с гигантской высоты бросил вниз. Стремительно погружаясь в морские воды, римлянин неожиданно ударился о дно.

На песчаной отмели океана лежал худой утопленник в лохмотьях. Руки его были беспомощно подогнуты под туловище. Короткие курчавые рыжие волосы и такая же бородка забиты морским песком. То был Дэций. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем он пришел в себя и мучительно закашлял. Огненно-красный туман плыл перед глазами, а он не мог встать, ибо силы оставили его. Наконец, Дэций приподнялся на локтях и увидел недалеко лесную чащу. С трудом представляя, где и что с ним происходит, римлянин инстинктивно направился туда, передвигаясь ползком с перерывами на отдых. Никто не знает, сколько времени прошло, прежде чем вернулось сознание. Питался он съедобными плодами, в изобилии встречавшимися в прибрежных зарослях. Самое главное свершилось: море сжалилось над ним и после немыслимых испытаний, даровало жизнь, выбросив на берег какой-то неведомой земли. Таинственный, неизвестный мир окружал его.

Римлянин обследовал побережье в надежде найти хоть что-то с разбитого корабля. Тщетно. Было, отчего прийти в отчаяние!

Случайно, совсем случайно его нога наткнулась под песком на что-то твердое. Радостно вскрикнув, припал он к земле, яростно разгребая ладонями мокрый морской песок. Вскоре показалась ручка, а затем и глиняный кувшин. Абсолютно целый! С плотно притертой крышкой. Каким-то чудом его выбросило на отмель, и он сохранился. Что же в нем?

Полдня провозился Дэций с крышкой, прежде чем открыл ее. И обомлел! В кувшине оказались деньги! Много, очень много денег! Кувшин был буквально набит крупными золотыми римскими монетами. Целое состояние! Дэций понял, что теперь он владеет главным богатством бывшего хозяина и капитана корабля, жадного купца Сервилия. Его нет в живых — он погиб от цинги, проклиная тот злопамятный день, когда вышел за Гибралтар.

Стихия и судьба посмеялись над бедным Дэцием, выбросив на неведомый берег бесполезный сейчас кувшин с деньгами. Да, это целое состояние! Но что он будет с ними делать?! Кому нужны деньги на краю света или за краем света?!

Римлянин медленно встал и, оставив полураскрытый кувшин с деньгами в прибрежном песке, пошел дальше по океанской отмели — в надежде найти что-то полезное для себя. Надежда, как известно, умирает последней. Даже за краем света.

Нам не известна дальнейшая судьба этого несчастного римлянина, чудом занесенного судьбой и стихией в далекую Америку, на побережье Венесуэлы. Единственным свидетельством разыгравшейся здесь когда-то трагедии остался лишь недавно найденный кувшин с римскими монетами IV века нашей эры.

---

За картофелем через океан

Ладья с людьми погрузилась в ревущий океан. Кромешная тьма тропической ночи мгновенно поглотила их. Яростные волны бросались на лодку, как хищные звери, заливая от кормы до носа, поднимая ее ввысь и швыряя в бездну. Особенно опасны громадные пенистые валы, накатывающиеся один за другим. Они обрушивались на лодку многотонным грузом и уходили в бездну океана. Нередко первый вал еще держал в воздухе нос лодки, а второй обрушивался на ее корму, грозя разломить суденышко пополам. Для страховки мореплаватели обмотали свои туловища бечевкой, закрепив ее за мачту. Третьи сутки неистовствовала грозная стихия. Третью ночь продолжалось единоборство измотанных людей с разбушевавшимися демонами.

Шел VII век нашей эры. Бесстрашные полинезийские мореплаватели бороздили просторы величайшего океана нашей планеты. Тихий океан принимал их, ибо они не боялись его пучины. Вся жизнь полинезийцев, этих людей-амфибий, связана с морем. Иначе и не могло быть: они жили на островах, окруженных бесконечным водным пространством. Морские волны были их дорогами. В полинезийских легендах противниками островитян оказывались не сказочные земные чудовища, а чудовища морские: гигантские акулы, морские черепахи, огромные кровожадные угри или громадные тридакны, заглатывающие целые суда со всем их содержимым. Однако никакие преграды и возможные ужасы не могли удержать любознательных путешественников, ибо они рождены если не морем, то в море. И вода была их домом родным.

Вот и на этот раз много дней и ночей шла с востока на запад длинная двойная ладья с Маркизских островов, что на западе Тихого океана. Моряки возвращались домой из далекого восточного похода на своем своеобразном судне. Две плавучие его части в виде отдельных лодок были соединены дощатой платформой. Здесь был сооружен навес из пальмовых листьев для хранения пищи. Уже давно позади очертания Страны горных хребтов — они скрылись за горизонтом. Так полинезийцы назвали самые высокие горы Южной Америки — Анды, тянувшиеся вдоль побережья Эквадора и Перу. Там родина сладкого картофеля, очень питательного, очень вкусного. Запасы крупных клубней бережно спрятаны в самом надежном месте — на дне лодки, под полом навеса для хранения пищи. Теперь и у них на родине, в далекой Полинезии, будет расти этот кумар на благо и здоровье людям. Скоро, скоро они вернутся домой, на Маркизские острова благодаря верным помощникам — сильным южным ветрам, пассатам, и быстрому Южному Пассатному течению. Они выполнили суровый завет предков — достигнуть края моря на востоке — и теперь спешат домой. Да не с пустыми руками, а с ценным грузом. Шел VII век нашей эры.

Так или примерно так могла проходить успешная морская экспедиция смелых мореплавателей Тихого океана — полинезийцев — к далеким берегам Южной Америки. Иначе не мог попасть в Полинезию перуанский сладкий картофель-кумар, который стал известен на островах под тем же названием. Его родиной были горные районы Перу и Боливии и вряд ли случайно попал он на далекие берега. Клубни кумара не могут долго держаться на поверхности воды — они тонут. Конечно, он был доставлен в Полинезию людьми, пересекшими Тихий океан задолго до Колумба. Вот так соединились два события — открытие Америки и картофеля.

---

Нашла коса на камень

Осторожно и медленно небольшой отряд вооруженных бородатых людей в блестящих стальных кольчугах и шлемах, пробирался сквозь густой хвойный лес. Огромные стройные деревья — ели, сосны служили украшением этой пока неведомой им благодатной земли. В ее лесах полно ягод, плодов и дичи. Настоящее раздолье для охоты. Но этот лес — «корабельный лес» — великолепен! Чудо из чудес, мечта любого кораблестроителя. Какие можно строить прекрасные корабли! Эти бородачи, покорившие с моря чуть ли не всю Европу, знают толк в корабельном деле. Много богатства вокруг. В здешних реках, озерах такая крупная красная рыба, какой они, народ мореходов и рыболовов, и не видывали. В этой чудесной стране зимой не бывает морозов, не нужно заготавливать на зиму корм для скота, если трава остается почти такой же зеленой, как летом. Да и вообще, им, привыкшим к суровой природе далекой родины, все казалось здесь очень привлекательным.

Наконец, они вышли на лесистый берег большой извилистой реки. Ее берега, где полого, а где отвесно, спускались к воде.

Вот уже несколько дней, как бородачи высадились на побережье далекой земли, недавно открытой братом их предводителя. Уже несколько дней двигаются они вглубь этой земли, но ни один человек пока не встретился им на пути. Тревожно! Звенящая лесная тишина могла быть обманчивой.

Высланные вперед разведчики не вернулись. Это насторожило предводителя маленького отряда — славного рыжебородого воина исполинского роста и могучего телосложения. Он приказал удвоить бдительность. Места все-таки неведомые, и всякое могло случиться. Богатый военный опыт и чутье подсказывали ему, что здесь таится опасность. Не мог опытный военный дозор, лучшие разведчики исчезнуть бесследно, пусть и в безлюдных местах.

Прежде чем выйти из леса, глава отряда послал в разведку еще двоих воинов — следовало внимательно осмотреть берег реки и попытаться найти дозорных или, по крайней мере, их следы.

Время шло, а известий не было. Неизвестность породила новую тревогу. Самые горячие и нетерпеливые из отряда рвались вперед! Для них томительное ожидание было хуже жаркой схватки с сильным и коварным врагом.

Наконец появились запыхавшиеся разведчики, посланные вторыми. Вести, принесенные ими, оказались странными и тревожными. Они обследовали берег реки на несколько километров вверх и вниз по течению, но первого дозора не встретили. Люди словно в воду канули. Зато неподалеку прямо на берегу обнаружили три перевернутые лодки, хотя близко к ним не приближались, памятуя о приказе быть предельно осторожными. Но даже издалека лодки были не похожи на все, что они когда-либо видели. Это были узкие длинные челны из коры деревьев.

Эти воины не привыкли отступать. Бесстрашные сыны народа признанных мореходов всегда смело глядели в лицо неизвестности и опасности. Было решено спуститься вниз к реке, разделиться на два отряда и, используя лодки, двинуться одним вверх по реке, а другим — вниз.

Около лодок разведчиков ожидала неожиданная встреча. Под лодками скрывались местные люди, обликом своим совершенно непохожие на ранее встречавшихся людей, — коренастые, смуглые с прямыми, черными, как смоль, волосами, в одежде из звериных шкур, но полуобнаженные. Единственным оружием им служили лук и стрелы с кремневыми наконечниками. Пришельцы смело напали; завязалась короткая, жаркая схватка. Превосходство стального оружия иноземцев быстро сделало свое дело: все местные жители, кроме одного, успевшего скрыться, были убиты.

Казалась бы, победа была полной, однако вскоре наступила расплата. Внезапно появилось множество лодок с местными воинами. Их было несравненно больше, и силы оказались не в пользу пришельцев. Да и туземцы изменили тактику: зная о превосходстве противника в ближнем бою, теперь они его принялись осыпать стрелами издалека.

Это было давно, в конце первого тысячелетия нашей эры, в эпоху господства неустрашимых морских разбойников — викингов. Это эпоха необузданных грабежей и морского разбоя длилась почти 300 лет. Бесстрашные скандинавские мореходы на великолепных кораблях с превосходным стальным оружием покоряли все новые и новые земли. Ни отдаленность Испании, ни сопротивление франков, ни защищенное морем островное государство англосаксов, ни храбрость славян — ничто не могло служить препятствием для жестоких набегов воинственных викингов. Жажда добычи приводила их в далекие страны к народам, живущим от их родины Скандинавии за многие тысячи километров. Они появлялись в Средиземном, Черном и даже Каспийском морях. Балтийское и Северное моря стали их домом. Вся Европа содрогалась при слове «Викинги».

Не остановили бесстрашных мореплавателей и бескрайние просторы Атлантического океана. Неизвестность манила их, они не ведали страха перед ней. Они не боялись подстерегающей опасности. Почти на 500 лет опередив Христофора Колумба, в 1000-м году нашей эры славный викинг Лейф Эйриксон по прозвищу Счастливый со своей командой достиг берегов Северной Америки. Перезимовал там и вернулся на родину. Его примеру последовали другие викинги. Одним из них был его брат Торвальд.

Трудно предсказать, чем бы закончилась стычка на берегу неизвестной реки в глуши североамериканских дебрей между небольшим отрядом бесстрашных викингов и местными жителями индейцами. Как это часто бывает, все решила случайность: индейская стрела вонзилась глубоко в грудь предводителя пришельцев, попав точно между пластинами его лат. Смертельно раненый, он нашел в себе силы выдернуть глубоко вонзившуюся стрелу из раны и приказать своим спутникам отступить.

Его последние слова сохранила память соотечественников: «Мы открыли плодородную страну, но она не принесет нам счастья!» Так погиб славный викинг Торвальд — брат знаменитого первооткрывателя Северной Америки — Лейфа Счастливого… Шел 1003-й год нашей эры.

Неустрашимым мореходам не удалось закрепиться в Северной Америке и основать там большую колонию. Их малочисленность и слишком большое расстояние — целый океан, отделяющий от Скандинавии, — обрекли все усилия на неудачу. Америка им не покорилась. Нашла коса на камень.

---

Среди мамонтов и саблезубых тигров

Это было очень давно. Задолго до событий, описанных выше. Это было 25 тысяч лет назад, в эпоху каменного века, когда все орудия труда и оружие человек изготовлял из камня.

И было это очень далеко. За огромным Атлантическим океаном в далекой Америке.

В те давние времена люди-охотники только перебрались по узкому перешейку из Азии в Америку, преследуя стада крупных травоядных животных, и они еще не знали, что оказались на абсолютно новой, неведомой им земле.

Это было весной, в конце ночи. Еще разносились в предрассветной мгле обширной долины голоса хищных зверей, но они звучали все глуше и глуше. Борьба между ними как будто удалялась в соседний лес. На опушке притаилась в засаде небольшая группа охотников: пожилой мужчина, трое молодых человек в расцвете сил и двое подростков. Все они были из одной кочевой охотничьей семьи: глава семьи с сыновьями и подросшими внуками. А женщины, пожилые и молодые, с малыми детьми остались в пещере, служившей домом.

Охотники напряженно вслушивались в звуки уходящей ночи. Напрягая зрение, старались различить неясные в предрассветной мгле очертания узкой тропки, ведущей к водопою, где долгое время в надежде на удачу поджидали они кого-нибудь из животных. Но удача отвернулась от них. Крупные травоядные: мамонт, бизон, ленивец и другие — так и не появились. Охота же на пещерного льва и саблезубого тигра — этих недавно промелькнувших мохнатых хищников — не сулила ничего хорошего. Приходилось выжидать. Терпению молодых охотников приходил конец. Особенно горячились двое — Забияка и Длиннорукий. Но пожилой мужчина властно осаживал их. Он знал, вернее, многолетний охотничий опыт ему подсказывал, что ждать осталось недолго. В конце концов должен же кто-то из травоядных спуститься на водопой. Терпение и еще раз терпение. Сколько раз оно его выручало!

Чу! Действительно, кто-то крупный, очень крупный тяжело продвигался по тропинке вниз к водопою. Да не один! Их явно было несколько. Первый действительно шел тяжело, другой топал чуть полегче, а третий резво притопывал, весело забегая вперед и тут же возвращаясь. Кто это? Может, семейство бизонов? Нет, скорее семья мамонтов! Он, она и малыш! Мудрая Голова (так звали пожилого охотника) на минуту задумался. Что делать? Силы неравные. Взрослого мамонта им не убить! Для этого нужно много мужчин из нескольких охотничьих семей. Если только попытаться отбить от взрослых мамонтов мамонтенка, тогда, может, и повезет. Должно повезти! Ведь уже много дней семья сидит без мяса. Надо рискнуть! В его голове уже созрел план действий, как вдруг все резко изменилось.

По лесу разнесся страшный треск, как в бурю. Неведомый зверь шел к водопою напролом, не выбирая дороги. Встревоженные охотники переглянулись. Кто это? Медведь? Так ходит по лесу только он. Для него нет тропинок. И впрямь появился огромный серый медведь, могучий противник даже мамонтов. Но мамонты спокойно ждали его приближения. Медведь, наоборот, яростно зарычал и встал на задние лапы. Он был страшен в своей силе и защищенности: мохнатые лапы, огромные когти, клыки, мощные челюсти. Он мог, стоя на задних лапах, схватить и задушить противника. Густая волнистая шерсть служила и хорошей защитой и не мешала в противостоянии с хищниками, даже с саблезубым тигром. А медленные движения этого гиганта отличались ужасающей точностью.

И все-таки мамонт был сильнее. Маленькие глаза великана в противоположность медведю отличались зоркостью. Удивительный хобот мамонта превосходил ловкостью и силой руку человека. Огромные загнутые клыки пробивали и отбрасывали любого противника. Все тело мамонта на четырех столбообразных ногах, покрытое пушистой рыжей шерстью и черноватой гривой, казалось подвижным и мощным. В лесах, степях, в горных ущельях — всюду победоносным властелином травоядных является этот, увы, вымиравший представитель хоботных животных.

Мамонт напал первым. Издав страшный крик, он бросился на близорукого широколапого противника. Медведь спасся на дереве, успев высоко взобраться на него. Тогда мамонт стал расшатывать плечом толстый ствол. Медведь не удержался и упал сверху на спину мамонта. Его острые зубы глубоко вонзились мамонту прямо в затылок, а когтистые лапы стали полосовать его толстую шею. Взревев от боли, мамонт стряхнул с себя грузного противника, одновременно мощно ударив хоботом. Медведь свалился, покатился кубарем. Мамонт подхватил его на клыки и отбросил в лесную чащу. Явно проигрывая, косолапый готов был отступить, как вдруг развернулся и кинулся на стоявшего неподалеку годовалого мамонтенка. Тот не успел отбежать, и медведь полоснул его лапой по боку. Раздался жалобный крик раненного малыша. Разъяренный мамонт-отец стремглав бросился на защиту своего детеныша. Через мгновение его огромные клыки вонзились в медведя, а толстые столбообразные ноги принялись его давить как осмелевшую муху. Остервеневший гигант несколько минут топтал врага, вернее, то, что от него осталось и наконец отбросил труп с тропинки. Истекающий кровью мамонтенок жалобно трубил — удар когтистой лапы медведя задел внутренности. Взрослые животные встали с обеих сторон и, осторожно поддерживая его, покинули место кровавой бойни. Все это время охотники, затаив дыхание, следили за смертельной схваткой гигантов. Мамонтов решили не преследовать — охота на них всегда была рискованной, а тем более сейчас, когда они разъярены. Наши герои долго ждали своего часа. Наконец им повезло! И охотники без напряжения получили целую гору мяса, которого хватит им надолго. Медвежатина имеет хороший вкус, а добыть медведя считалось большой удачей. Следовательно, день удался.

Вскоре тушу умело освежевали; расчленили. Лучшие куски сложили в снятую шкуру и сыновья Мудрой Головы унесли их домой — в пещеру, где уже ждали женщины, чтобы завершить разделку мяса на ломти и обжарить их на костре, что-то пойдет в пищу сырым, что-то будет вялиться впрок. Затем мужчины вернутся за оставшейся частью туши, охраняемой главой семьи и его внуками от хищников, привлекаемых запахом крови.

Мудрая Голова отобрал наиболее ценные кости медведя (из них можно будет сделать новые орудия труда — проколки, скребки, взамен износившихся) и крепкие сухожилия, они пригодятся при изготовлении одежды.

Занятые делом, охотники не заметили внезапного появления на охотничьей тропе огромного саблезубого тигра. Привлеченный запахом крови, он неожиданно выскочил из лесной чащи. Злобно рыча, хищник сделал два огромных прыжка. Но прежде чем он прыгнул в третий раз, Мудрая Голова и его старший внук Молодой Лист успели метнуть в него дротики, короткие копья. Одно такое копье впилось хищнику в бок, другое в загривок. Разъяренный болью, тигр кинулся на людей. Одним ударом когтистой лапы он повалил Большеухого, младшего внука Мудрой Головы, вонзил ему в грудь свои страшные клыки. Старый охотник обрушил на зверя тяжелую палицу, но удар пришелся в пустоту — тигр успел отскочить в сторону, а затем прыгнул снова. Снова Мудрая Голова метнул дротик — второй, и последний. Он вонзился между ребрами хищника и не остановил его. Охотник чудом успел отпрянуть в сторону, при этом пытаясь ударить, но палица лишь скользнула по могучему плечу зверя. В ответ саблезубое чудовище стремительно опрокинуло навзничь старшего внука Мудрой Головы. Однако прежде чем тигр успел вонзить клыки в беззащитное тело, старый охотник, держа палицу обеими руками, с огромной силой обрушил ее на голову зверя. Раздался глухой треск. Животное словно ослепло, закружившись на месте. Второй, еще более мощный удар перебил ему шейные позвонки. Мудрая Голова принялся наносить удар за ударом по ребрам, по могучим лапам, по устрашающим челюстям.

Все было кончено, когда вернулись сыновья. Саблезубый хищник — мертв, младший внук с распоротой грудью доживал последние минуты, а старший приходил в себя. Так трагически закончилась еще одна охота древних американцев. Необъятные просторы нового континента лежали перед ними. Прекрасные сочные пастбища служили пищей разным животным. Их стада увеличивались и продвигались все далее на юг в поисках свежего пропитания. Охотясь на животных, люди постепенно расселялись по Америке. Шли тысячелетия.

Только спустя 18 тысяч лет, после того как нога человека впервые ступила на эту землю, люди добрались до юга, до Патагонии. Все это время человек, вооруженный лишь копьем с каменным наконечником и тяжелой дубиной, постоянно рисковал жизнью. Он погибал от холода и голода в переходах через заснеженные ледниковые торосы, в схватках с опасными хищниками. Но он выжил.

---

Огненная охота

Зрелище было невероятным, устрашающим. Огромное огненное кольцо разгоралось сильнее и сильнее. Гигантские языки пламени лизали плетеные стены внутри загона. Плотный едкий черный дым, стлавшийся понизу, лишь усиливал и без того непомерную панику среди нескольких десятков антилоп, метавшихся в беспощадной ловушке. Они обезумели от страха и боли, старые и молодые, большие и малые, взрослые и детеныши. Они задыхались. Вот уже несколько часов подряд несчастные животные, словно помешанные, беспрерывно скачут в этом море огня, загнанные сюда хитроумными и жестокими людьми. Спасения нет и не будет! У входа-выхода их поджидают меткие охотники, убивающие любого, кто попытается выбраться за пределы горящего ада. Наиболее смелые антилопы, рискнувшие прорваться, погибли от копий и стрел. Другие же, самые слабые, беззащитные — самки и несчастные детеныши, — обессиленные от бесконечного метания в огненном кольце, уже рухнули. Их либо затопчет обезумевшее стадо, либо добьют безжалостные люди. Третьи, пока еще сильные, подгоняемые криками, свистками, трубами и трещотками охотников, продолжают носиться по горящему загону, но и они станут жертвой массового страха, а значит, легкой добычей охотников. Стоит поздняя осень. Идет охота на антилоп. Человек спешит впрок запастись мясом на зиму..

Это было очень давно. Много тысячелетий назад. В Америке, когда люди еще не зная земледелия, не умея выращивать съедобные растения, пробавлялись охотой и собирательством пригодных в пищу корений, плодов, ягод. Климат между тем менялся на всем земном шаре, что произошло постепенно в конце восьмого тысячелетия до нашей эры. Наступила теплынь и сушь; исчезли густые кустарники, деревья, а сочные луга и саванны превратились в сухие степи и полупустыни. Но если исчезает корм — травы, листья, погибают и животные. Вымерли мамонты, мастодонты, не стало гигантского ленивца и других крупных древних травоядных зверей. Тому способствовал и человек. Он охотился круглый год. А такая охота беспощадна, ибо не давала времени на рождение новых детенышей, на их рост. И животные, чьим мясом питались люди, чаще всего постепенно исчезали.

Но время делает свое дело. Меняются природные условия. Мудреет человек, понимая, что охотиться следует разумно, чтобы количество промысловых животных не уменьшалось, не вымирало, а успевало продлить свой род в потомстве. Весной и летом люди больше питались съедобными растениями. А охотились в определенное время и в разных местах. Чаще всего поздней осенью или в начале зимы, когда крупные животные: бизоны, лоси, олени, антилопы и другие, — набирая большой вес собирались в большие стада, теряя резвость и осмотрительность. Это значительно облегчало охоту, тем более что во время большой осенней охоты на копытных применяли старый известный прием — коллективную облаву или загон большой части вспугнутого стада в заранее расставленную ловушку.

Так случилось и на этот раз. Индейцы из племени северных пайюте, жившие на юго-западе Северной Америки, тщательно приготовились к большой охоте на антилоп. С вечера в самом узком месте горной речной долины был сооружен большой загон из плетеных прутьев. В него вел постепенно сужающийся вход. Ранним утром охотники вспугнули примеченное стадо, умело разделив надвое. Большая часть животных, подгоняемая криками людей, свистками, трубами и трещотками, стремительно кинулась вдоль долины в сторону поджидавшей их западни. Когда до смерти напуганные нежные звери влетели через узкий вход в предательское пространство, вход мгновенно закрылся притаившимися здесь охотниками и огромная ловушка захлопнулась. Загон подожгли, и началось страшное — «огненная» охота.

К вечеру все было кончено. Загон сгорел дотла, а последнюю оставшуюся в живых антилопу добили дротиками. Радостные охотники занялись делом — каждый своим. Одни гасили последние очаги огня, другие свежевали и разделывали туши. Третьи складывали мясо в груды, сортируя его на только что освежеванных расстеленных шкурах. А кто-то подсчитывал общую добычу, прикидывая, надолго ли ее хватит. Ведь впереди трудное испытание — холодное зимнее время. Жизнь древнеамериканских охотников и собирателей была тяжелой. Не всегда хватало запасов мясной пищи на зиму. И вообще конец зимы особенно труден: собирательство съедобных дикорастущих растений, в основном корений, ограниченно, а охота давала мало пищи и была крайне затруднена. Потому многие боялись холодов, страшились их и не выдерживали суровых испытаний, чаще всего старики, больные и дети.

Тем временем на другом конце горной долины мирно паслись антилопы, оставленные в живых. Люди не тронули это стадо. Оно спокойно проживет еще год, а то и два-три, расплодится, и вот тогда его ожидает «огненная» охота в загоне смерти. Так будет еще много-много раз. И каждый раз охотники строго следят за тем, чтобы часть стада не попала в огненное кольцо, а осталась в живых для охот будущих, ибо, погибая, животные дарили людям жизнь.

---

Охотники на бизонов