Бесплатный фрагмент - Сдвиги

От автора

Уже который год подряд к концу года я выпускаю сборник малой прозы. Сборник повестей и рассказов, написанных или дописанных с момента выхода предыдущего сборника. Главным образом это, традиционно — сатира, юмор, может даже немножко философии.

Какие-то из произведений, вошедших в эту книгу, были созданы в 2023 году, другие же долго лежали в черновиках и лишь в 2023 году у меня дошли руки довести их до ума. Третьи — вообще дела давно минувших дней, преданья старины глубокой, были написаны мною вообще в незапамятное время и случайно найдены в черновиках.

Этот сборник, названный по титульному произведению «Сдвиги», содержит три повести, одна из которых — «Гена Портер и Зловещие Мертвецы» относится к очень экспериментальной литературе, и восемь рассказов, поднимающих, на мой взгляд, очень жизненные, очень важные проблемы как личности, так и общества в целом.

Надеюсь, читателю понравится мое творчество и заставит не только посмеяться, но и задуматься!

Повести

Сдвиги

Глава 1

Мне редко удается выспаться. Работа, работа и еще раз работа, будь она проклята! Вся жизнь — работа. Порой я завидую бомжам, у которых ее, этой работы, нету. А у меня работа есть. Постоянная, не прекращаемая работа в режиме двадцать четыре на семь. Наверно, было бы в сутках двадцать пять часов — я б и работал все двадцать пять.

Сколько я себя помню — всегда что-то суетился, куда-то стремился. Нет, у меня не было какой-то такой определенной цели, типа покорить Эверест или заработать к двадцати годам первый миллион. Просто мне казалось, что я должен быть лучшим во всем. Во всем, что делаю. Лучшим на математической олимпиаде в школе. Лучшим в секции по боксу. Лучшим не в чьих-то глазах, а в своих собственных. Я не кому-то что-то пытался доказать, а стремился доказать себе, что я могу все — все, за что берусь. А после, доказав, терял запал. Нужны мне эти ваши олимпиады! Зачем? Один раз я уже победил, ищите других дураков, чтобы засыпать с учебником под подушкой. И в боксе, опять же. Я взял первенство по городу среди юниоров, куда еще двигаться? Я знаю, что могу и больше, я знаю, что еще не достиг своего предела, зачем мне доказывать это кому-то еще?

В чем я был худшим — так это во сне. Сколько я себя помню, сон всегда казался мне непозволительной роскошью. Потом отосплюсь. На пенсии. Или в гробу, там-то уж точно никто не побеспокоит.

Но сегодня я на удивление выспался! Проспал всего четыре часа, а чувствовал — словно дал храпу все пять! И проснулся еще до звонка будильника! Вот это — достижение, достойное занесения в собственную книгу рекордов!

Я зевнул и блаженно потянулся, радуясь, что могу еще немного поваляться. И еще раз зевнул, протянув руку, нащупывая Ольгу. Только здесь я сообразил, что лежу в койке один. Удивительно, но сегодня она вскочила раньше меня! Обычно, когда я ухожу на работу, любимая еще спит, обняв одеяло, выставив свою обворожительную загорелую попку с полосками от стрингов. Или как там это у них называется?

Мужику проще. Есть плавки и есть семейки. А у них, у дам, всякие стринги, танги, тонги. Одним словом — Чунги-Чанги. Немудрено, что женщины не могут запомнить, где задний ход у машины, а где — передний. Голова всяком хламом забита! Еще и лифчики эти, будь они прокляты! Пока застежку найдешь — все желание пропадет!

Я снова зевнул. Вот это дело — валяться в постели и зевать, мне жутко понравилось. Единственное, что мешало насладиться утренней полудремой — это любопытство. Мне было чертовски интересно, сколько еще я могу предаваться вальяжной лени. Минуту? Четверть часа? Час?

Любопытство — настолько противная штука, что пока его не утолишь — само не пройдет. Это вам не похмелье, чтобы само проходило! И, зевнув еще раз — вот тут уже совершенно намеренно, чтобы хорошенько распробовать на вкус, каково оно — зевать… тьфу, черт! Так сильно зевнул, что с мысли сбился!

Короче, я открыл глаза, высматривая сквозь слипшиеся веки циферблат настенных часов.

— Вашу Машу! — вскричал я.

Часы показывали половину десятого утра. Половину, мать его, десятого! Утра! Я проспал! И моментально все стало яснее некуда. Понятно, почему Ольга свалила — потому что у нее тоже работа. Понятно, почему я выспался. Потому что проспал почти шесть часов! Это ж когда такое бывало-то?

Другое непонятно. Непонятно, почему Ольга не разбудила меня? Неужели, у нее не вызвало удивления, что я еще сплю? Непонятно, почему меня не разбудил будильник. Ладно — Ольга, она, все же, человек, там куча тараканов в голове, но будильник живет в телефоне, в компьютере, которые человечество создало в услужение себе. Это что еще за восстание машин такое? Хочу — звоню, не хочу — не звоню?

Я нащупал телефон и снова удивился. Будильник был установлен на десять утра! Почему? А вот спроси меня — не знаю! Точно восстание машин какое-то! Или это Ольга решила покопаться в моем телефоне, поискать переписку с любовницами? Нет, вряд ли. Она-то знает, что ревновать меня можно только к работе. И, немножко, к моей «Камре».

Черт же ж побери же ж! Я ж опаздываю же ж! В полдень презентация проекта заказчику, ради которого я не досыпал и недоедал столько суток, чтобы потом, на премиальные, отоспаться и отожраться где-нибудь на пляже на Мальдивах.

Шестеренки в моем мозгу, заржавевшие от сна, скрипнули и завертелись с лихорадочной быстротой. Нужно встать, выпить кофе, сходить в душ… да кого я обманываю? У любого человека утро начинается не с кофе, а с горшка. И лишь затем — кофе, душ, завтрак остатками вчерашней пиццы.

Черт побери! Еще и бук вчера разрядился в ноль, а я поленился поставить его на зарядку на ночь. Теперь нужно скачать проект на флешку, чтобы не путаться в проводах в конференц-зале. Одеться, выехать из двора в километровую пробку, пропахшую бензином и маслом… нет, я же проспал! В такое время пробок, поди, уже нету!

Но в офисе меня точно уже потеряли. И обкладывают трехэтажным матом. Петрович это умеет, я сам слышал, когда он горячий кофе на брюки пролил. Там кофеварка чуть со страха в окно не выпрыгнула.

Пролистав вызовы в телефоне, я нашел номер Харитонова — своего коллегу, соседа по кабинету и лучшего друга. Да, это нам с ним не фартануло. Могли б найти себе лучших друзей получше.

— Вынимательно слушаю, — произнес Димка своим обычным гнусавым голосом, какие бывают у отпетых ботанов в кино.

— Дружище, я проспал, — заявил я.

— Вот оно! Я-то думал, что тебя нет на работе, потому что ты не пришел на работу. А теперь все понятно — тебе нет на работе, потому что ты проспал.

— Ага, ты давай, позубоскаль мне сейчас! Димон, там заказчик в двенадцать придет…

— А ты, как обычно, не чувствуешь себя человеком без кофе и душа?

Я самодовольно хмыкнул в ответ. Вот Димка! Как хорошо меня знает! Не даром мы дружим столько лет!

— Ты там того…

— Того — это кого?

— Если Петрович меня искать будет — поезди ему по ушам…

— Давай, — вздохнул в трубку Харитонов. — Он уже заходил, спрашивал. Я сказал, что ты сбежал его новой женой, так Петрович пошел ружье чистить. Шутка.

— Вот мне сейчас вообще не до шуток!

— Колян, если без шуток — поторопись. Я прикрываю тебя, как могу. Но Петрович, похоже, встал сегодня не с той ноги. С самого утра мечется, как бешеная собака и орет, как потерпевший. Обещает совокупить противоестественным способом всех и каждого.

— В его-то возрасте? — усмехнулся я. — Рвение, достойное восхищения!

Нормально так неделька начинается! Проспал, шеф тоже как с цепи сорвался. Чую, веселый денег будет!

Выругавшись, я воткнул бук в розетку и вставил флешку, чтобы закачать проект. А сам, пока машина делает свое мутное дело, мечтая попутно восстать против человечества, отправился… в туалет, за кофе и в душ. Вот туда, куда и собирался с самого начала. Печально, но, похоже, к радости пиццы, позавтракать не успею и она проживет в холодильнике еще несколько часов, до вечера.

Вот кажется — XXI век на дворе. Столько всякого полезного изобретено. Даже чайник можно с телефона включить не отрывая жопу от дивана — все для экономии времени. Нет, чтобы залить в него воду — встать, все же, придется. А потом — включай его с телефона, сколько влезет!

Но вот такого устройства, чтобы совместить три жизненно необходимых утренних дела — туалет, кофе и душ — в одно, до сих пор никто не додумался! Хотя пользы от него было б заметно больше, чем от нейросетей, которые вскоре заменят нас, дизайнеров.

Все еще зевая, размешивая кофе в кружке с новогодним мотивом, подаренную мне Ольгой несколько лет назад, поглядывая на холодильник, прикидывая достойна ли пицца дожить до вечера, я услышал столь знакомый звук, донесшийся из комнаты — звук извлеченной флешки. Неужто, сегодня все против меня и, в довесок ко всем неприятностям, еще и электричество отрубили? Стоп! Нет! Не может быть! Тогда бук, если б отключился бы — то не пикнул бы. То есть флешку именно кто-то вытащил. Но кто? Кто мог выдернуть флешку, если я один дома?

— Ольга? — крикнул я. — Ольга?

Нет, тишина. Да и не могла б она прятаться столь долго, чтобы я не обнаружил девушку, пока метался по квартире.

Отхлебывая из чашки, я вернулся в зал. Как и ожидалось, Ольги здесь не было. Не было вообще никого! Ноут все так же стоял на журнальном столике, пережевывая воздух лопастями кулера, с воткнутым в розетку шнуром, но уже без флешки.

— Вашу Машу… — прошипел я.

Куда она могла запропаститься? Не может же флешка сама собой вылететь из бука! Она ж не муха, чтобы сама собой летать! Я внимательно осмотрел столик. Дважды. Да нет же! Я ж не тупой и не слепой, чтобы не рассмотреть черный пластик флешки на светлой, почти белой, столешнице!

Отставив в сторону кружку, я тряхнул головой и потер лицо руками. Что за чертовщина? Куда она могла подеваться? Там даже пружинок никаких нету, чтобы флешка сама выскочила! Я снова осмотрел столик. Опустился на карачки и осмотрел пол, попутно ощупывая поверхность ламината рукой. Нету!

Колдовство какое-то! Нет, я не верю в полтергейстов, призраков, приведений и всю остальную ересь, но другого объяснения я найти не мог. Вот как флешку найти не мог — вот точно так же и логичного объяснения найти не мог тоже.

Чертовщина, одним словом!

Что же за день-то такой поганый? Кажется, понедельник, а не пятница, тринадцатое. А все равно день поганый. Придется тащить с собой бук, а так не хотелось!

Залпом допив кофе, я помчался в душ. Затем, вытираясь на ходу, все же, запихнул в рот последний кусок пиццы и начал одеваться. Джинсы, лонгслив, пиджак. Закончил сборы, погрузив ноут в портфель. Все, можно выходить.

Выбежав из подъезда, я уселся в свою «Камрю» и запустил двигатель. Решительно не понимаю, зачем люди покупают автомобили, если они просто так стоят у дома, места занимают? Я всегда гадал, как так получается, что утром, когда я уезжаю на работу — парковка еще полная, а вечером — когда я возвращаюсь — уже полная. Как они так умудряются выехать на работу, свою работу, позже меня, а вернуться — раньше? Это что у них за работа-то такая?

А теперь все понятно. Как минимум — половина жильцов двора, а то и больше — вовсе не садятся за руль. Другое непонятно — зачем они машины тогда покупали? Чтобы места на парковке забронировать? Или боятся, что если ездить на машинах — то они сломаются, и на работу на маршрутках добираются? Так может до того дойти, что трахаться перестанут. Там тоже сломаться может. Или, как минимум — затупиться.

Прислушиваясь к парктроникам, я попытался вырулить между соседским «Ларгусом» и уродливым, как мопс, «Джуком» девушки с первого этажа. Видимо, собаку и машину она выбирала, чтобы выгодно смотреться на их фоне.

Нет, не выходит. Не хватает радиуса поворота. Я дернулся еще раз, после, процедив ругательство сквозь зубы, посмотрел в зеркало заднего вида, прикидывая высоту бортика. Да, должен пролезть. Занесу задний бампер над бордюром, откачусь максимально, пока колеса не упрутся в поребрик — так и вылезу.

Внимательно следя за отблеском фар на лакированной боковине «Ниссана», я выкрутил руль и отпустил педаль тормоза. «Тойота», урча двигателем, покатилась назад… и хрустнула пластиком бампера!

— Вашу Машу! — вскричал я уже в который раз за это злополучное утро.

Схватившись за голову, я выскочил из машины. Нет, я все рассчитал правильно. Нос проходил мимо «Джука», бордюр тоже был ниже бампера. Я не учел эти чертовы ограничители, установленные на краю тротуара. Дня не проходит, чтобы кто-то в них не впендюрился. П-образная труба толщиной в руку, выкрашенная в желтый цвет, чтобы была заметнее. Но заметнее от этого она не становилась. Потому что располагалась вне поля зрения — ниже зеркал, еще и слишком тонкая для того, чтобы ограничитель заметили датчики парктроника.

Вот какие ж дебилы их поставили? Я понимаю, что заезжать на тротуары — это плохо. Но башкой-то тоже думать надо! Зачем из-за полутора уродов осложнять жизнь вообще всем жильцам дома?

Бампера половины автомобилей двора украшали желтые отметины от встречи с ограничителями. Я долгое время находится в числе счастливчиков, избежавших столкновения с этими чертовыми приблудами, но и теперь тоже впендюрился. Это был вопрос времени. Теперь и бампер моей «Камри» получил желтую царапину.

С кислой миной я осмотрел повреждения. Пластик не треснул — это повезло. Пару недель назад, вернувшись домой, я вообще обнаружил кусок чьего-то бампера возле ограничителя. Желтый, как и сама труба. Скорее всего — такси. С месяц назад — того больше, «Туарег» залетел на ограничитель носом. Под ним тогда лужа тосола была. Встрял мужик на ровном месте…

Сплюнув сквозь зубы, я отомстил железке, пнув ее пару раз. Ей все равно, а мне — приятно! Затем вернулся за руль и покатил на работу. Ох, дерьмово неделька начинается, ох, дерьмово…

Глава 2

По пути на работу я старался мыслить положительно. И положительное в моем опоздании было! Практически пустая дорога, никаких пробок, никаких дебилов, которые обгоняли всех по автобусной полосе, а перед самым светофором, внезапно, вспомнив, что нужно повернуть налево, начали ломиться через четыре ряда, неустанно сигналя.

Какой, вообще, идиот придумал вот эту хернотень, чтобы все одновременно просыпались и выходили на работу к девяти, создавая очереди перед лифтом и пробки на дорогах? Почему бы не придумать так, что одни едут на работу к восьми, другие — к девяти, третьи — к десяти… и так далее!

Эта мысль показалась мне гениальной! Но казалась таковой лишь до момента, когда я добрался до офиса. Да, вот тут-то я и понял, почему все стремятся на работу к девяти. Потому что к одиннадцати на парковке перед бизнес-центром яблоку негде упасть! Занят каждый клочок асфальта, включая тротуары и газоны. Мне пришлось кружить, как коршуну, сделав три круга, прежде, чем я нашел, куда можно приткнуться.

Я верю в то, что наступит то светлое будущее, когда человечество окончательно обуздает электронный разум, когда по дорогам будут колесить автоматические такси, обещанные нам писателями-фантастами. Такси, которые сами будут приезжать и уезжать, которые не будут занимать места на парковке. Но, главное — будут молчать в пути в тряпочку, не рассказывая душещипательные истории, что на самом деле у них — бизнес, а роботами — так, для души стали.

Хотя те же писатели-фантасты обещали нам покорение космоса уже в начале XXI века, грозились построить колонии на Марсе и запустить корабли к Альфе Центавра. И что мы имеем в итоге? XXI стремится к середине, а никто еще даже на Луне не высадился, эта американская пропагандистская постановка — не в счет. Короче говоря, нет никакой надежды на этих бездарей. На то они и фантасты — только лапшу на уши вешать.

А еще я верил в то, что даже в сегодняшнем поганом утре должно быть что-то хорошее. Что-то доброе. Что-то, что поправит мое настроение.

И оно свершилось! Едва я переступил порог своего кабинета, как заржал, аки конь. Потому что Димкина физиономия, обычно — выбритая до синевы, сегодня чернела густой, длинной бородой, как у Карабаса-Барабаса.

Харитонов приспустил очки и укоризненно уставился на меня.

— Что такого забавного вы, Николай Васильевич, увидели?

— Ну и морда у тебя с этим веником на подбородке, — простонал я, вытирая выступившие слезы.

— Раньше моя борода тебя так не веселила, — пожал плечами коллега.

— Раньше — это когда? Я тебя впервые в жизни с бородой увидел!

— Колян, ты головой не ударялся? Или Ольга у тебя последние мозги высосала? Я всю жизнь с бородой хожу, с рождения!

— Ну ты и загнул…

— Нет… да, загнул. С рождения, конечно — это я преувеличил, маленький я еще без бороды был. А потом как начала расти — вот и вымахала!

— Ой, Димон, хорош прикалываться, сними эту мочалку… или что ты там прицепил?

Шутка, конечно, дебильная, я не знаю, где друг откопал это реквизит, но настроение он мне здорово поднял! Еще б напялил пластиковый нос с очками и усами. Нет, тогда б было менее реалистично, менее неожиданно и не так смешно. А вот бутафорская борода, которая выглядит совсем как настоящая — другое дело. Потрясающий эффект!

Я ничуть не сомневался в том, что борода у Харитонова — накладная. Хотя бы потому, что в пятницу, когда мы с ним пьянствовали, типа как на рыбалке, никакой борода у Димки и в помине не было. Не было бороды и в субботу утром. Похмелье — да, было. Щетина — тоже была. Но та, субботняя, щетина, никак не могла вымахать за половину субботы, воскресенье и… ладно, пусть будет — половина понедельника, в такую косматую бороду.

Хотя в такой бороде, несомненно, есть свои плюсы — в ней пара банок пива точно спрячется. А пиво Димка любит. Даже живот специально под него отрастил, чтобы больше вмещалось.

— Снимай уже, не позорься, — попросил я.

— Кого снимать? — играл до последнего коллега.

— Бороду эту свою!

— Колян, я тебя вообще не понимаю…

Спектакль затянулся. Я уже собирался самолично дернуть Димку за бороду, чтобы оторвать эту мочалку, и, если приклеил особо сильным клеем — то сам виноват, но дверь в офис резко распахнулась и в помещение вошел Петрович.

— Это ж кто тут у нас такой? — всплеснул руками шеф. — Николай, неужто, я тебя застал? А то как ни зайду — ты то за кофе пошел, то поссать. Ей-Богу, у меня уже подозрение появилось, что ты на работу только за тем приходишь, чтобы кофе халкать, а потом выссать его.

Я бросил беглый взгляд на Харитонова, тот хитро подмигнул. Да, с фантазией у него напряженно. Как только такого в дизайнерскую студию занесло? Мог бы что-нибудь поразнообразнее наплести.

— Так у него, Сергей Петрович, воду дома выключили. И туалет сломался, — вставил друг.

Забавно… Димкину бороду начальник оставил без внимания. Они — что, вместе договорились меня разыграть? Да нет, вряд ли, на Петровича это совсем непохоже. Не стал бы он в день презентации, когда решается судьба миллионного контракта, шутки шутить.

— Хорош, — отмахнулся директор. — Давай, Николай, показывай, что наваял. Чтобы, если вдруг накосячил, если меня клиенты в дерьмо с головой окунать начнут — я, хотя бы, понимал — за что.

— Плевое дело, — заверил я. — Это я мигом.

Вот уж за что, а за проект я был спокоен. Зря, что ли, месяц почти не спал? Выверял каждую линию, каждую окружность, подбирал выгодные ракурсы, рендерил. Улитки, которые собственный дом на себе таскают, и то не так затрахиваются, как я затрахался за эти две недели.

Достав из портфеля бук, я открыл крышку, воткнул вилку в розетку и смело ткнул кнопку. Компьютер зажужжал вентилятором, замигал лампочками, загружаясь. Шеф в ожидании нервно барабанил пальцами по столу. Легким движением руки, словно фокусник, я открыл файл, преисполненный гордости за свое творение…

— Чё за ботва? — прорычал Петрович. — Николай, ты издеваешься? Или просто дебил?

— Не понял? — удивился я. — Что не так?

— Почему оранжевый?

— Кто — оранжевый? — не понял я.

— Верблюд, блин, кто еще-то? — рассвирепел начальник. — Цвет у тебя почему оранжевый?

Я покосился на Петровича, но он точно не шутил. Лицо побагровело от гнева, губы тряслись в ярости, а в расширившихся глазах горело адское пламя. Хорошо, что врачи после первого инфаркта запретили шефу поднимать тяжести, а то точно стулом огрел бы. Но, главное — я вообще не понимал, в чем проблема!

— А какой он должен быть? — пожал я плечами. — Зеленый?

— Именно! — завопил Петрович. — Именно, что зеленый!

— Стоп! Стоп! Стоп! — залепетал я. — Была поставлена задача — разработать макеты в корпоративных цветах. А корпоративный цвет «Дикси» — оранжевый! Когда он зеленым-то стать успел?

— Николай, ты — дальтоник, что ли? Нет, я — человек открытых взглядов, я понимаю, что дизайнеру нужно в чем-то черпать вдохновение. Сам в девяностые много чего пробовал… да не надо вам, дети, знать про такое. Но ты берега-то видь! За буйки не заплывай! Лучше бухай, как все приличные люди! Вон, тот же Маяковский, Есенин — как бухали! А какие стихи писали!

— Сергей Петрович, я…

— Головка ты, Николай, от часов «Заря»! Короче, Склифосовский. Мне абсолютно перпендикулярно, каким Макаром, но чтобы через полчаса, когда клиенты будут сидеть в конференц-зале, чтобы все стало зелено! Совсем зелено, вкуриваешь? Или ты пойдешь на хрен. Пойдешь на хрен и из моей фирмы, и из своей ипотечной квартиры. Потому что платить за ипотеку тебе будет нечем! Все вкурил?

— Да, — кивнул я.

— Не слышу?

— Вкурил, господин директор!

— То-то!

Резко развернувшись, шеф покинул кабинет, громко хлопнув дверью и оставив меня недоуменно почесывать затылок.

— Колян, ты это… ты того, — покачал головой Димка. — Чего это ты сегодня?

— Я? — вскричал я. — Чего это сегодня — я? Да я-то сегодня ничего, это вы все сегодня — того! И ты со своей бородой, и Петрович со своим зеленым…

— Тихо-тихо, — замахал руками коллега. — Хочешь, валерьянки тебе капну? Для успокоения?

— В жопу себе валерьянки капни, — ответил я. — И сними ты эту чертову бороду!

— В смысле — сбрей? — переспросил Харитонов.

Устав от его затянувшейся шутки, я вскочил с кресла, решительно пересек кабинет и столь же решительно ухватился за растительность на лице товарища, пытаясь отодрать ее.

— Больно! — завопил друг, отбиваясь от меня. — Ты реально больной, что ли?

Не слушая возражений, я продолжал тянуть за бороду, умудряясь при этом уворачиваться от Димкиных ударов. Наша схватка продолжалась минут пять — пять бездарно потраченных минут из получаса, дарованного мне Петровичем. Пять минут беспрестанного визга Харитонова.

На пол полетели бумаги, ручки, карандаши, сметенные в борьбе со стола. Монитор чудом устоял! Наконец, уперев колено мне в грудь, товарищ изловчился и оттолкнул меня. Теперь, тяжело дыша, мы смотрели друг на друга. Я — с азартом охотника, Димка — с неподдельным испугом в глазах и клавиатурой в руках, готовый отбиваться.

— Ошалел, что ли? — пробубнил он.

Подняв руку, чтобы вытереть пот, проступивший на лбу, я заметил вырванный клок волос, зажатый в кулаке. Кажется — настоящие!

— Она чего… настоящая? — нахмурился я.

— Колян, я тебе в десятый раз говорю — настоящая! Самая, что ни на есть, настоящая борода!

— Вашу Машу… — тряхнул я головой. — Ты когда отрастить-то ее успел?

— Блин… Колян, тебе повторить все это — про детство, как она вымахала?

— Нет, не надо, — мотнул я головой. — А «Дикси» когда зеленой стать успела?

— Да всю жизнь зеленой она была, — заверил Харитонов. — Тебе точно валерьянки не капнуть?

— Нет, — повторил я. — Сгоняй лучше вниз, возьми мне кофе. С ореховым вкусом!

— Ага, сейчас… это я мигом, — заверил Дима.

Сторонясь меня, прижимаясь к стенке, не выпуская клавиатуру, готовый дать отпор в любую секунду при повторении приступа, коллега просеменил к двери и пулей вылетел из офиса. Кажется, он и сам рад был свалить подальше.

Все еще сидя на полу, я закрыл лицо руками. Что за бардак? Что за бред творится? Может, это все мне снится? Не могла у Димки за двое суток вырасти такая борода! Не могла — хоть тресни! И «Дикси», опять же… как она из оранжевой в зеленую превратилась? Не стал бы Петрович так шутить со мной, тем более, когда до приезда заказчика осталось меньше часа. Он с деньгами вообще не шутит! Да и выбесился шеф вполне реалистично.

Не могли ж сегодня все одновременно посходить с ума! Я, вообще, не любитель спорить, но сейчас я был готов спорить на что угодно, что «Дикси», сколько я себя помню, была оранжевой! Белая буква «Д» в оранжевом круге. Я миллион раз проезжал мимо «Дикси». Тысячу раз заходил в «Дикси». А уж сколько их буклетов выбрасывал из почтового ящика, когда возле дома магазин открылся — не перечесть. И всегда все было оранжевым! И, вдруг, нате вам — позеленело.

Вытерев лицо рукавом Димкиного пиджака, забытого им на стуле, я сел за свой ноут. Похоже, придется переделывать. Но полчаса! За полчаса проделать такой объем работы — совершенно нереально! В лучшем случае это — часов восемь, не меньше. Похоже, сегодня мне реально кранты…

Но и деваться некуда. Переезжать из квартиры на теплотрассу я не собирался. Закатав рукава, я начал исправление макетов. Нет, я не надеялся поправить все — хотя бы что-то успеть. Чтобы показать хотя бы часть сделанной работы, а остальное — в концептуальном виде. Залечу что-нибудь, типа, случайно бук в стиралку попал, полиняли макеты. Откуда эти буржуи знают, могут ли цвета на харде ноута полинять в стиралке?

Я красил и красил, перекрашивал и перекрашивал, ожидая обещанный Харитоновым кофе. Куда он запропастился? Сейчас еще, чего доброго, вернется в компании пары крепких ребят в белых халатах — и все, упекут меня в палату с белыми стенами.

Работа постепенно приближалась к концу, а коллега все не возвращался. На удивление и Петрович не беспокоил. Заговаривает, что ли, зубы клиентам, выигрывая мне время? У него-то тоже на кону стоит бабло, нешуточное бабло, побольше моей зарплаты и премии.

Димка появился как раз вовремя, когда я докрашивал последний элемент. Он поставил кружку с дымящимся кофе на мой стол и спешно шмыгнул на свое кресло.

— Все, — облегченно выдохнул я.

— Что — все? — вздрогнул друг.

— Победил!

— Так быстро? Да ну?

— Какой — быстро? Часа два прошло…

— Какие два часа? Я туда-обратно метнулся минут за десять… ладно, лифт долго ждал — пусть будет пятнадцать. Я думал, ты до ночи сидеть будешь…

Недоверчиво покачав головой, я отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. Ванильный?

— Тьфу, блин! Димка, я ж просил ореховый!

— Колян, я не тупой. И со слухом у меня все хорошо. Ты просил ванильный!

— Да?

— Да!

Вашу Машу! Что за день-то сегодня такой безумный! Думаю одно, говорю — другое. Вроде, головой не ударялся…

Глава 3

В конференц-зал я вошел просто распираемый от гордости! Если б я умудрился проглотить собственную гордость, то пузо у меня было бы раза в два больше, чем у Димки! Пришлось бы возить его перед собой на тачке, как барону Апельсину, что было б крайне неудобно, поскольку руки заняты ноутбуком.

Здесь уже собрались все зрители. Трое представителей заказчика, Петрович и его секретарша Леночка.

— Успел? — прошипел шеф, склонившись ко мне.

— А то ж! — заверил я.

— Могёшь, — изумленно покачал головой начальник. — Давай, показывай, что наваял, Церетели!

Поставив бук на стол, я воткнул в него штекер проектора и утопил кнопку, заставляя компьютер довольно зажужжать вентиляторами и заворчать жестким диском. Лена разливала кофе, пока я глядел на загрузочный экран Windows, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице.

Пароль. Я ввел привычное «IDDQD», потянулся к тачпаду мыши… но проклятие, свалившееся на меня утром, и не думало отступать! Глупая железка отказывалась принимать пароль, который за сегодня проглотила уже, как минимум — два раза!

Чертовщина! Я был абсолютно уверен в том, что нажал на правильные клавиши. Потому что этот же пароль у меня стоит на всех форумах, на почте, на Пикабушке. Этот пароль я мог бы ввести с закрытыми глазами. Но, тем не менее, я повторил операцию. IDDQD. Хрен вам там!

— Николай, какие-то проблемы? — насторожился шеф.

— Не-не, Сергей Петрович, все отлично, — соврал я.

Ишь, какой культурный при клиентах! Никакой тебе ботвы, никакого «вкурил». Можно принять за приличного человека!

Я проверил раскладку клавиатуры. Попробовал заглавными и прописными буквами. Аналогично — хрен вам там! Пароль надежным засовом защищал ноутбук от постороннего вторжения.

— Николай? — прорычал директор.

— Все ништяк, — процедил я сквозь зубы.

Совсем отчаявшись, я нажал «F1», вызывая подсказку. Подсказка не отличалась оригинальностью. Единственное слово: «DOOM». Согласен, не спорю. Я и ввожу код от DOOM. Но он не работает, черт его так задери!

— Возможно, подойдет «IDKFA»? — предположил один из представителей заказчика.

— Чего? — переспросил я.

— У вас подсказка — «DOOM», — пояснил круглолицый мужчина с залысиной. — Вы вводите код на бессмертие — «IDDQD». Но, возможно, стоит попробовать код на оружие — «IDKFA»?

— Это вы сейчас о чем? — схватился за голову директор. — Что за бред вы несете?

— Не беспокойтесь, Сергей Петрович, — заверил клиент. — Ктулху не вызовем.

— Я попал в дурдом, — простонал начальник. — Леночка, будь хорошей девочкой, капни мне коньячка в кофе…

Сейчас я был согласен с шефом. Полный бред! Как мог поменяться пароль, если я сегодня ноутбук из рук не выпускал? Тем не менее, хуже точно не будет, я готов к самым иррациональным предложениям. С меня уже ручьями тек холодный пот с кулак размером и ощущался вполне не иллюзорный запах теплотрассы, куда я перееду из ипотечной квартиры, лишившись работы. Пожав плечами, я ввел пароль, предложенный заказчиком.

Невероятно, но факт! Машина приняла код на оружие и моргнула экраном, переключившись на рабочий стол. Хоть предложение и было бредовым, но оно сработало! Колдовство какое-то!

Облегченно вздохнув, я начал презентацию.

Конечно, я б и сам прекрасно справился, но в лице заядлого в прошлом, а, возможно, и в настоящем, геймера, я нашел неожиданного союзника. Он неустанно восхвалял все элементы моего дизайна, порой даже слишком навязчиво.

Заказчики остались довольными. А если доволен заказчик — доволен и шеф! От утренней хмурости не осталось и следа. Петрович даже похлопал меня по плечу, что означало неминуемую премию, которую я с удовольствием потрачу на отдых с Ольгой где-нибудь под пальмой возле моря.

В свой кабинет я вернулся совершенно высушенным. Выжатым, как лимон.

— Бухаем? — спросил Димка, отвлекшись от монитора.

Меня в очередной раз передернуло от вида бороды Харитонова. Уже от неожиданности, а не от удивления. Удивляться сегодня я устал.

— Зачем — бухаем? — поинтересовался я.

— Если все прошло хорошо — чтобы отметить, — пояснил приятель. — А если плохо — то с горя. Но, если плохо — то «боярышника». Тебе привыкать нужно…

— Иди в жопу, — огрызнулся я. — Не дождешься.

— Пойдем, — предложил коллега. — Палатку тебе в багажник перекинем.

— Какую такую палатку?

— Такую палатку, — передразнил Димка. — Твою палатку. Какую еще палатку?

Я тряхнул головой. Так, опять началось. Только я успокоился, только-только перестала твориться всякая чертовщина — вот, пожалуйста! Опять!

Палатка у меня в самом деле была. Хорошая, большая, оранжевая. Мы с Харитоновым частенько ездили на рыбалку с ночевкой с этой палаткой. Правда, в том году потеряли где-то удочки и с тех пор ездили на рыбалку без удочек. Так гораздо проще. Терять нечего, кроме совести и трезвости ума.

Да и какая кому разница, с удочками мы ездим на рыбалку, или без? Все равно товарищ покупал рыбу у старушек на обратном пути, чтобы оправдаться перед Тамарой. Как-то раз вообще копченую купил — протрезветь до утра не успел. Но чего вы хотите? Экология такая!

Мне в этом отношении проще — Ольга пока что мне не жена, так что я не ощущал потребности оправдываться в чем-то перед ней. Да и рыбу я терпеть не могу. В рыбалке для меня важнее процесс, чем улов.

Но в чем я был уверен — в том, что моя палатка, как ни в чем не бывало, лежит себе спокойно на балконе. Потому что ни в какую пятницу никакую палатку я Димке не давал. Если б он попросил — я б, конечно, дал. Жалко, что ли? Но он и не просил!

— Так, Колян, — протянул друг, видя мое замешательство. — Давай по второму кругу. У тещи дома ремонт. Так?

— Так, — согласился я.

— А ты пробовал жить в квартире во время ремонта? Это ж мрак! Пыль, грязь, стуки-бряки всякие. Не дело же!

— Базара ноль, не дело, — вновь согласился я.

— И теща решила пока пожить у нас. Пока у нее дома ремонт. А куда ей деваться? Не в гостиницу же ехать, если у родного зятя четырехкомнатная квартира! Пусть и через весь город переться!

— Пока все логично, — кивнул я.

— Вот! Так у нас же с Томкой молодые организмы, они ж требуют! Да и теща на мозги капает, внуков ждет.

— Я все еще не втыкаю — при чем тут моя палатка?

— Да не могу я, когда Варвара Ивановна за стенкой спит, — всхлипнул Димка. — Не могу я вот это, — он пару раз хлопнул ладонью по кулаку, иллюстрируя процесс.

— Стесняешься? — догадался я.

— Хуже, — признался приятель. — Боюсь, что советы начнет давать! Вот я и взял у тебя палатку, чтобы мы с Томкой на природе… вот это вот всякое.

— На природе — это правильно, — зевнул я. — И потрахаться, и комаров покормить. Два полезных дела!

Нет, мы с Ольгой тоже пускались во все тяжкие в начале отношений. В лифте, в туалете самолета. И на природе было дело. И после этого я в очередной раз убедился, что в порно сплошное вранье. Начиная с названия, когда читаешь «Заводные студенточки», а включаешь видео — там дамочки за сорок с силиконовыми буферами.

У них там, в порно, все как-то просто получается. Хоть в бассейне, хоть в лесу. Вранье! Стоит спустить штаны — сразу налетают полчища комарья. Только и делаешь, что по заднице себя шлепаешь. Зимой — не лучше. Комаров, конечно, нету, зато полно снега и холодрыга.

Так что я еще понимаю, когда такие опыты в начале отношений, но когда люди уже пять лет в браке… это или от большой любви, или от недостатка ума. И, глядя на Димкину бороду, я склонялся ко второму.

Мы спустились на парковку около офиса, где друг подогнал свой старый, избитый временем и нашими поездками на рыбалку, квадратный Patrol, бывший почти вдвое старше своего хозяина, к моей «Камре». Чехол с палаткой, определенно, был похож на мой. Но я все еще сомневался, что это именно моя палатка! Хоть режь меня — я не мог припомнить момент, когда я отдавал палатку Харитонову. Впрочем, если это было на утро после рыбалки — ничего удивительного. Там удивительно, что я не самовозгораюсь от потребленного спирта.

— Свалим пораньше? — предложил коллега, перегрузив палатку в мой багажник.

Я пожал плечами. После сегодняшнего успеха Петрович точно простит меня, если я смоюсь с работы. Даже несмотря на опоздание. Да и отдохнуть не мешало бы, а то мерещится всякое… вернуться домой до наступления вечерних пробок — тоже идея весьма заманчивая.

— Тебе-то куда пораньше? — усмехнулся я. — У тебя ж дома теща!

— Так я и не домой, а в бургерную. Нужно же поддерживать себя в форме, — пояснил приятель, поглаживая себя по животу. — А то Варвара Ивановна только травой нас пичкает! То капуста, то баклажаны, то кабачки! А я — мужик, мне мясо нужно!

— Давай, — махнул я рукой. — Тогда — до завтра?

— До завтра, — ответил Димка, пожав мою ладонь.

В своем дворе, куда уже начали стекаться автомобили жильцов, забивая и без того переполненную парковку, в весьма необычном положении — диагонально, стоял «Ларгус» дяди Миши. Сдается мне, такой персонаж есть в каждом дворе, в каждом доме. Мужик без определенного возраста, рукастый, умудренный жизнью. Похоже, такие никогда не бывают детьми — рождаются сразу с морщинистым лицом, в засаленном комбинезоне и с щетиной.

Дядя Миша сновал возле своей «Лады», возбужденно размахивая руками. Было видно издалека, что сосед чем-то сильно расстроен.

— Уроды! — кричал он. — Дебилы, вашу мать!

Подойдя поближе, я с пониманием отнесся к возмущению соседа. Его «Ларгус» притерся к желтому ограничителю точно так же, как и моя «Камря» сегодня утром. Только ему повезло меньше — пластиковый бампер сильно вмялся вглубь и пошел трещиной.

— Недоумки! — кричал дядя Миша. — Вот скажи, Колян, какому дебилу пришло в голову бампера из пластика делать? Вот у меня была «Нива» — не вот эта ваша, новая, где тоже все из говна и палок, а настоящая, советская! Там все из железа сделано было, даже бампера! Так на той «Ниве» я б эту хрень и не заметил бы! А теперь? Нет, ты погляди-ка, а?

— Ой, не надо, — поморщился я. — Сам утром коцнулся.

— Да?

Сосед, сочувственно охая, осмотрел желтые следы на черной краске моей «Камри».

— Вот, — многозначительно поднял палец мужик. — Сразу видно качество! Настоящая Япония! Ничего не поломалось! Умеют же люди делать! А у нас? Нет, ты погляди, Колян! Чуть-чуть тюкнулся, уже все — трещина! У тебя-то полировкой сойдет, а у меня?

Не слушая соседа, из вежливости кивая головой, я прокручивал в голове предыдущие события. Зеленое «Дикси», бородатого Димку. То, что случилось всего несколько часов назад, казалось все менее и менее реальным. Может, показалось?

— Дядя Миша, — решился я спросить. — А логотип «Дикси» какого цвета?

— Оранжевого, конечно, — подтвердил мою догадку мужик. — Ты это к чему?

— Да так, — отмахнулся я. — Проехали.

Нет, не бывает так. Не бывает — хоть ты тресни! Не бывает, чтобы там, в офисе, у всех «Дикси» было зеленого цвета, а тут, у нас — оранжевого. В кофе им сегодня, что ли, что-то подмешали? Или от смога кукухой повернулись?

Попрощавшись с дядей Мишей, оставив его наедине со своей бедой, я закинул палатку на плечо и отправился домой. Привычным жестом щелкнул чайником, включил ящик. Слопал бутер с колбасой и сыром. Выпил кофе. Слопал еще один бутер. С удовольствием слопал бы еще один, но остался лишь хлеб — колбаса с сыром закончились. Пиццу, что ли, заказать?

Какого черта? Я понимал, что просто тянул время. Тянул время, не желая тащить тяжелую палатку на балкон. Всегда меня раздражало это бесполезное занятие — переться с ней сначала домой, а в пятницу, пока погода есть — обратно. В следующий раз оставлю у Димки в багажнике. Сам по себе точно на природу не поеду, не алкоголик же я, чтобы в одиночку рыбачить, а у товарища багажник огромный, бросит там — и не заметит. Пусть катается туда-сюда.

Взяв баул за лямки, я вышел на балкон…

— Вашу Машу! — воскликнул я.

А я был прав! Я же помнил, что не давал Харитонову палатку в пятницу. Ни в пятницу, ни в субботу, ни в другие дни. И не ошибся! Моя палатка тихо-мирно лежала на балконе. Не знаю, у кого там Димка одолжил палатку, но точно — не у меня. Еще и спорил со мной!

Не скрою — я испытал огромное облегчение. Неоднократно за этот злополучный понедельник мне казалось, что у меня свистит фляга. А фляга свистела не у меня!

Ошибка коллеги была вполне объяснима. Чехлы у палаток абсолютно идентичные, словно близнецы. Как две капли воды! Существовала некоторая вероятность, что я, все же, отдал свою палатку товарищу и позабыл, а сам прихватил где-то чужую.

Но это легко проверить! На моей остался след от сигареты — Димка прижег, еще до того, как бросил курить. По этой примете я с легкостью отличу свою палатку от любой другой.

Вытащив палатку с балкона, я расстелил ее по полу, перебирая складки. И облегченно вздохнул, найдя отметину. Да, эта палатка — точно моя! Соответственно на второй отметины быть не может!

Затолкав ткань обратно в чехол, я вернул баул на балкон и развернул вторую палатку. Ту, что припер из багажника.

Вот тут мне поплохело…

На этой, второй палатке, тоже присутствовал след от сигареты! В том же месте, той же формы и глубины, что и на первой! В аккурат рядом с молнией клапана, закрывающего полиэтиленовое окошко.

— Да не, — буркнул я. — Быть не может!

Я видел лишь одно объяснение. Отвлекшись на что-нибудь, я убрал на балкон вовсе не эту, свою палатку, которую с балкона и достал, а ту, другую, которую мне отдал Димка. И сейчас я элементарно рассматриваю во второй раз одну и ту же палатку! Логично? Логично!

Снова достав первую палатку, я расстелил ее рядом со второй. И, переворошив гору брезента, отыскал окошко, возле молнии клапана которого…

— Гы… хрень какая-то! — хихикнул я.

Не бывает такого! Этого не может быть потому что не может быть! Чтобы существовали две палатки с совершенно идентичными ожогами. Но одном и том же месте! Даже если б Димка решил вдруг меня разыграть — он бы в жизни не смог повторить форму, цвет пятна. Расстояние до окошка. Все сходилось до миллиметра, как в аптеке!

Я еще, как минимум — час, ворошил обе палатки, надеясь найти хоть какие-то различия, но больше шансов было б найти отличия в двух каплях дождя. Эти же были идентичными! Не похожими, не одинаковыми, а именно идентичными!

Все мои действия напоминали детскую игру с картинками, на которых нужно найти сколько-то отличий, лишь с той разницей, что на изображениях отличия были. А на палатках — нет!

Отчаявшись, я решил выпить, чтобы вернуть трезвость рассудка. Достал из холодильника початую бутылку вина, зубами выдернул пробку и налил до середины в любимую кружку с подмигивающим снеговиком. Подложив под спину подушку, я, не раздеваясь, завалился в постель и уставился в потолок.

Что за фигня-то творится, люди добрые?

Глава 4

Спалось плохо. Примерно настолько же плохо, насколько вчера спалось хорошо. Под утро приснилось, будто меня мучит жажда, я набрел на какой-то колодец в пустыне, но воды в нем не оказалось. Не к добру такой сон!

Проснувшись, я нащупал бутылку вина, валявшуюся у кровати. Пустая. Неужели, я вчера в одного ее вылакал? Или опять какие-то шуточки? С трудом разлепив глаза, я добрел до чайника и напился вдоволь.

Часы в телефоне показывали шесть утра, за окном светало. Я мог смело продрыхнуть еще целый час, но так и не смог уснуть повторно. Все ворочался в койке, пытаясь удобнее устроиться. И вот, когда я, как мне казалось, нашел идеальную позу для сна, загудел будильник. Пора вставать.

И я встал. Встал, но не проснулся. Еще минут пять тупил, глазея в одну точку, собирая мысли в единый поток, а затем, пожалуй, впервые за всю жизнь, нарушил утренний ритуал. Вместо туалета и кухни отправился на балкон, проверить палатку. Или палатки?

Оранжевый чехол стоял в гордом одиночестве, прислоненный к перегородке. Так это что получается? Получается, что этот весь вчерашний бред мне приснился, ничего такого не было?

Облегченно рассмеявшись, я подобрал пустую бутылку, закинул тару в мусорное ведро и щелкнул чайником. Нужно собираться, сегодня же — презентация, приедут заказчики, оценить мой проект.

Кстати, на счет проекта! Надо скачать его на флешку из бука, а то батарея в ноуте разрядилась, а в конференц-зале все розетки, как всегда, заняты. Пока закипал чайник, я прошел в комнату, чтобы включить компьютер, но он уже стоял заведенный, перекидывая мегабайты графики на флешку. Я закрыл лицо руками и снова открыл. Вообще ничего не поменялось! Бук приветливо светил экраном, копируя файлы!

— Так, Николай, все… — пробормотал я. — Спать больше нужно.

Самое разумное объяснение — что я сам, автоматически, включил компьютер и вставил флешку. Иного просто быть не может! Учитывая, что эту самую флешку я потерял во сне! Если б я ее потерял не во сне, а наяву — ее б и сейчас не было. А она была. Значит, то был сон, а сейчас — явь! Правильно? Правильно!

Успокоив себя таким образом, я вернулся на кухню и насыпал кофе в свою любимую кружку. Залил кипятком, сделал глоток. Потом — повернул кружку, собираясь привычно подмигнуть снеговику на ее боковине. Только, вот чудо, сегодня снеговик не подмигивал! Он косился куда-то вдаль, за ручку, обоими глазами. Широко раскрытыми глазами!

Нет, тут тоже есть простое, логичное объяснение. Должно быть! Бывают же кружки, на которых рисунок меняется от температуры? Бывают! У самого в юности была такая. С девушкой в купальнике, который исчезал, когда керамика нагревалась. Вот и тут точно так же. Я ж не замечал, когда снеговик подмигивает — в холодной или горячей кружке. Теперь буду знать, что в горячей — глядит в оба!

После пятого или шестого глотка я начал постепенно просыпаться. Времени вполне должно хватить еще на кружку кофе и на то, чтобы слопать остатки вчерашней пиццы в холодильнике. Сделав еще кофе, я полез за пиццей. Коробка лежала там же, где я и помнил, но абсолютно пустая! Вот кто так делает? Только Ольга! Только она могла все съесть и вернуть коробку в холодильник. Накажу ее сегодня за это, отшлепаю животом по заднице!

Стоп! Я замер, соображая. А, разве, вчера Ольга не у меня оставалась? Кажется, оставалась! Но где тогда она сейчас? Нет, девушка всегда просыпалась позже меня, если б она осталась — то и сейчас была б здесь. А если Ольги не было — куда подевалась пицца? Допустим, пиццу схомячил я. Но я б точно не оставил в холодильнике пустую коробку! Непонятно…

Потягивая кофе, я вышел на балкон и сдвинул стеклянную створку, наслаждаясь видом и свежим воздухом на высоте девятнадцатого этажа. Утренняя прохлада, наполняя легкие, гладя лицо, бодрила сильнее крепкого кофе. Прикрыв глаза, я втянул ноздрями чуть горьковатый, с привкусом городского смога, воздух и выдохнул.

Все, теперь пора отправляться в душ.

Во дворе я вновь встретил дядю Мишу. Сосед копался в багажнике своего «Ларгуса», гремя железяками. Я попытался прошмыгнуть мимо как можно незаметнее. По утрам в дяде Мише еще полно энергии, не нашедшей выплеска на работе, потому он крайне разговорчивый. Зацепится языком — хрен отделаешься. А я сегодня не был в настроении выслушивать очередные его истории про то, как раньше было лучше. Да и своя работа у меня есть, на нее тороплюсь.

— О, Колян! — донеслось в спину. — Здорово!

Не повезло, заметил. Беззвучно выругавшись, я развернулся.

— Привет, дядя Миша.

— Вот скажи мне, Колян, что за плоскогубцы такие делать начали? — произнес сосед, демонстрируя сломанный инструмент. — Чуть надавил — все, кирдык! Из говна и палок делают! Были вот у меня плоскогубцы — не вот эта вот нынешняя хрень, а настоящие, советские! Так тогда из титана все делали! В ладонь берешь — ничего не весят, а уж крепкие какие…

— Дядя Миша, я опаздываю, — поморщился я.

— Вот времена-то пошли, — вздохнул мужик. — Раньше на трамваях ездили и никто никуда не опаздывал. А сейчас машины напокупали, а вовремя никуда приехать не могут!

— Счастливо, дядя Миша, — помахал я рукой. — И с ограничителями сегодня поосторожнее.

— С какими такими ограничителями? — не понял сосед.

— С теми…

Я повернулся, намереваясь указать на точащие из тротуара желтые трубы, да так и застыл с открытым ртом. Потому что ограничителей не было! Во всем дворе — ни единого!

За ночь они умудрились пропасть без следа! Ладно, я б понял, если б их спилили, выдернули, стырили. Но тогда остались бы спилы, заплаты на асфальте. Но не было ни того, ни другого. Как не было ограничителей, так не было спилов или заплат. Будто их никогда и не существовало!

Я протер глаза. Тряхнул головой. Еще раз протер глаза. Нет, не помогло. Ограничители так и не вернулись на свои места.

— А… где? — удивился я.

— Кто — где? — переспросил дядя Миша.

— Трубы, — пояснил я. — Вчера же… вот… торчали… и я машину коцнул, и ты коцнул…

— Эх, молодежь, — вздохнул сосед. — Глотаете дрянь всякую! Чего вы находите-то в ней? Нет, я все понимаю — жизнь непростая у вас. Так у нас она, что ли, простой была? Захотел нервы поправить — так дерябни стопочку-другую. Только не переборщить и под хорошую закуску. Все как рукой снимает! Нет, вы ходите, закладки свои ищете, глотаете дерьмо это… поверь, Колька, до добра это не доведет!

В ответ я криво усмехнулся. Э, нет! Я ж не дебил какой-нибудь! Я могу доказать, что вчера ограничители были! Отодвинув дядю Мишу, я посмотрел на бампер его «Лады», треснувший вчера после столкновения с ограничителем. И ничего! Бампер был девственно чист, словно вчера с завода сошел.

— Уже поменяли? — поинтересовался я.

— Кого поменял?

Так, ладно. Сосед мог успеть новый бампер поставить, его машина, что хочет — то и делает. Но на моей-то «Камре» точно никто не мог поменять бампер или закрасить царапину! Потому что это — моя машина, кому, кроме меня, нужно ее ремонтировать?

Желая доказать дяде Мише свою правоту, я потащил его за рукав к своей Toyota и присел на корточки, ожидая увидеть желтую отметину на черной краске. А вот дудки! Не было ее! Я оббежал автомобиль два раза, но оба раза не смог найти царапину. Отчаявшись, я запустил руку в карман за ключами. И вынул не только брелок от «Камри», но и флешку!

— Вашу Машу, — выругался я, хлопнув себя по лбу.

Как все в голове перепуталось! Насколько же реалистичен был сон, что я начал путать его с действительностью! Самому страшно стало. А в том, что бампер я коцнул именно во сне, я сейчас убедился. Потому что там, во сне, эту самую флешку я потерял. А здесь, а реальности, флешка была в моей руке!

Поняв, куда пропали ограничители, я громко рассмеялся.

— Колян, тебе точно за руль можно? — уточнил сосед.

— Да-да, — заверил я. — Все ништяк, дядя Миша. Счастливо оставаться.

На работе меня ждал очередной сюрприз. Димка. Нет, сегодня он был без бороды, как и должно быть в реальности, но с густыми усами. Как-то раз мне довелось увидеть порно семидесятых годов, вот усы Харитонова будто сошли с той видеокассеты.

— Трям, Колян, — поздоровался он.

— Усы, — произнес я.

— Да, усы, — ответил коллега, с гордостью пригладив растительность над верхней губой.

— Давно у тебя усы? — осторожно поинтересовался я.

— У тебя все хорошо? — нахмурился друг.

— Не уверен, — покачал я головой. — Так давно усы у тебя?

— Колян, ты прикалываешься? — возмутился товарищ. — Тебе заняться нечем? Ты презентацию переделал?

— Какую еще презентацию?

— «Дикси», какую еще? Как тебе в голову ударило сделать ее зеленой…

Я удивленно уставился на Димку. Как? Откуда он мог знать про мой дебильный сон? Откуда он знал, что у меня во сне «Дикси» была не зеленого, а оранжевого цвета?

— Постой, — тряхнул я головой. — А какого цвета должна быть «Дикси»?

— Оранжевого, конечно! Какого еще?

— Правильно, — облегченно вздохнул я. — Какого оно еще может быть цвета, кроме как оранжевого?

— Вижу, сегодня тебе лучше, — усмехнулся Харитонов. — А то вчера доказывал, что «Дикси» всегда зеленой была!

— Окстись, Дима! — воскликнул я. — Мы с тобой вчера и не виделись!

— Серьезно? А кому тогда мы с Петровичем, вот в этом самом кабинете, мозги вправляли?

— Дима, в каком таком кабинете? Вчера воскресенье было! Чего я на работе в воскресенье забыл?

— Нет, — покачал головой приятель. — Вижу, что лучше тебе не стало. Вчера был понедельник! А воскресенье было позавчера!

— Что за чушь ты несешь? — насупился я. — Понедельник — сегодня!

Вместо ответа Харитонов развернул ко мне свой монитор и включил календарь. Забавно… он показывал именно вторник! Не понедельник или среду, а вторник!

Ноги отказались меня держать и я бухнулся в кресло. Это что получается? Получается, весь тот бред, который мне чудился, вовсе не чудился? И все, что было во сне, произошло на самом деле?

Не-не! А борода? Куда подевалась Димкина борола? Ладно, черт с ней, с бородой, ее и сбрить можно. Коцка! Коцка на моем бампере! Куда она потерялась? Не могла же коцка на бампере сама собой зарасти!

И ограничители. Эти чертовы, трижды проклятые ограничители! Если они были вчера, то где они сегодня? А если их нет сегодня, то почему они были вчера? Вот в чем вопрос!

Плавное течение моих мыслей прервал Петрович. Он привычно вошел в кабинет без стука, без церемоний. Как и полагается начальнику.

— Перекрасил? — процедил шеф сквозь зубы.

— Кого? А… так я ж еще вчера перекрасил…

— Показывай давай, — потребовал шеф. — И если хоть одно зеленое пятнышко увижу — уволю ко всем чертям! Пойдешь на вокзале побираться, наркоман чертов!

— Чего это вдруг — наркоман? — возмутился я.

— А чего это ты вчера доказывал, что «Дикси» — зеленая, а не оранжевая? Ладно бы перегаром от тебя несло — я б еще понял, сам это дело уважаю. А с торчками у меня разговор короткий. Ну?

Я запустил руку в карман брюк за флешкой, но нащупал только ключи от автомобиля. Нет, быть не может! Я ж точно помню, что убирал флешку в карман брюк, откуда доставал ключи от «Камри». Выпала, что ли?

— Я жду, Николай, — погрозил пальцем Петрович.

— Сейчас…

В левом кармане тоже не оказалось. Как и в задних. Там, как обычно, лежал бумажник и документы на машину. Ох, не вовремя флешка потерялась!

— Николай? — повторил босс.

— Сейчас-сейчас…

Я похлопал по карманам пиджака. Телефон, платок, упаковка жвачки… фух! Вот же она! Как флешка могла оказаться в пиджаке, если я точно помнил, что убирал ее в брюки? Хотя из всех сегодняшних странностей это не самая большая странность.

Воткнув накопитель в порт, я подвел курсор к папке и замер. А какой вариант у меня на флешке? Тот, что был изначально — оранжевый? Или уже исправленный — зеленый? И, если там зеленый вариант, то достаточно ли подают на вокзале, чтобы выплатить ипотеку?

— Дай сюда…

Сергей Петрович нетерпеливо выхватил у меня мышку и сам открыл папку. Два наших с ним облегченных выдоха слились в один. Оранжевый!

— Ладно, — одобрительно кивнул шеф. — Готовься к презентации.

— Какой такой презентации? — удивился я.

— Ты ж не для меня все это делал, — он указал на монитор. — Для заказчика же. Они в двенадцать подъедут.

— А вчера что было? Не презентация, что ли?

— Вчера, Николай, на твое счастье ничего не было. Если б черт меня не дернул проверить работу — воткнулись бы по самое «не могу». Пришлось клиентам лапшу на уши вешать, на сегодня переносить. Давай, чтобы сегодня все молодцом было.

— Ни хрена не понимаю, — пробормотал я, когда директор покинул кабинет.

— А чего тут понимать? — пожал плечами Димка. — Я, чтоб ты знал, в этом вопросе Петровича поддерживаю. Бухать — это святое, а вот вещества всякие… — коллега поморщился.

— Так, будь здесь, никуда не уходи!

Я вскочил с кресла и вылетел из кабинета. Похлопав по кнопке лифта, поняв, что ждать придется долго, я спустился по лестнице на три этажа вниз, где стоял вендинговый автомат, и, накормив машину банкнотами, взял четыре банки газировки.

Нужно было захватить какой-нибудь пакет, а то рук для четырех банок не хватало и я едва не околел, прижимая к себе ледяную газировку. Вернувшись в офис, я вывалил груз на стол.

— Так, Димка… — произнес я. — Ты сейчас не удивляйся, я не сошел с ума. И я не под веществами. Но мне нужно, чтобы ты ответил на несколько вопросов. Договорились?

— Нет! — завопил товарищ. — Нет, нет, нет! И еще раз — нет! Можешь допрашивать меня, сколько угодно, глюпий меликанец, я ничего тебе не скажу!

— Димка, вот сейчас вообще не до шуток, — я поставил на стол банку «Спрайта». — Какого цвета банка?

— Зеленого? — подозрительно прищурился товарищ.

— Верно, — кивнул я, доставая банку «Колы». — А эта?

— Э… красная?

— Правильно! А вот эта?

Последовала банка «Пепси».

— Синяя?

— И это верный ответ!

— Колян, я уже добрался до какой-нибудь несгораемой суммы? Ты бы, для начала, правила объяснил. Какие подсказки у меня есть, какой приз в конце?

— Потерпи, последний вопрос остался, — я извлек банку «Фанты». — А эта?

— Оранжевый. Все? Я стал миллионером? Что вся эта хрень означает?

— Вся эта хрень означает, что я — не дальтоник, — заключил я. — И ты — тоже.

— А Петровича проверить не думал?

Я едко усмехнулся в ответ. Если Петрович и дальтоник — это не его проблемы. А наши.

Глава 5

Сегодняшняя презентация ничем не отличалась от вчерашней. Собрались все те же. Трое представителей заказчика, Петрович, Леночка. Проходя мимо геймера, я не удержался и подмигнул ему.

— IDDQD! — произнес я.

— Извините? — нахмурился он.

— IDKFA?

— Я вас не понимаю…

— Проехали, — буркнул я.

Устроившись за компьютером конференц-зала, я воткнул флешку и включил презентацию. Но, стоило мне открыть файл, сердце тут же ушло в пятки. Казалось, от скрежета зубов директора зазвенели стекла в витражах.

Красное! Все корпоративные цвета, все то, что должно быть оранжевым, почему-то стало красным! Почему? Как? Я же своими глазами видел — все было оранжевым. И Петрович видел. После этого я вообще ничего с флешкой не делал! Только убрал в карман — и все. Да, если б и захотел — все равно не успел бы перекрасить все из оранжевого в красное. Вчера — то было чудо! Второй раз на такой подвиг я не готов.

— Начало неплохое, — заметил один из клиентов. — Но почему все красное?

— А… э… цветопередача не настроена, — нашелся я.

— Да, — поспешил поддержать меня шеф. — Потом все будет зелено.

— В смысле — оранжево? — уточнил заказчик.

— Да, конечно — оранжево, — заверил я.

— Продолжил, — милостиво позволил геймер.

Презентация прошла из рук вон плохо. Я нервничал, терялся в элементарных вопросах. Петрович сидел, закрыв лицо рукой, попивая кофе, в котором, судя по разносящемуся по залу запаху, преобладал коньяк.

К счастью, клиенты остались удовлетворены. Без того бурного вчерашнего восторга, но согласились, что мой вариант тоже имеет право на жизнь. При этом всем было понятно, что повторно к нам они уже не обратятся.

— Николай, — процедил сквозь зубы директор. — За эти свои фокусы полгода на голом окладе будешь. Понял?

— Понял, — хмуро кивнул я.

— И чтобы завтра же все стало оранжевым!

Эту фразу начальник гаркнул так громко, что даже Леночка, давно вышедшая из конференц-зала, выронила от испуга посуду, разлетевшуюся вдребезги от удара об кафельный пол.

Плохо дело. Теплотрасса, конечно, мне не грозит, но придется на полгода затянуть пояс потуже, перейти на бич-пакеты. Или проверить, как на вокзале подают? Устроится на полставки нищим?

Повесив голову, я вернулся в кабинет, где застал Димку за непотребством. Коллега расправлял на стене постер метровой высоты из второго «Терминатора». Тот самый, где еще молодой Сталлоне в темных очках восседал на «Харлее» в крутой позе, подняв дробовик. С той разницей, что вместо Сталлоне на полотне был изображен Шварценеггер.

— Нравится? — самодовольно улыбнулся Харитонов. — Оригинал! Еще оттуда, из девяностых!

— А тогда уже был фотошоп? — удивился я.

— А при чем тут фотошоп?

— Заменили Слая на Шварца, — пояснил я.

— Не понял? — насупился друг.

— Дима, блин, не до твоих шуточек сейчас, — отмахнулся я.

— Ты чего такой хмурый? — наконец-то заметил он. — Заказчику не понравилось? Все же круто было!

— Ага, круто, — вздохнул я, падая в кресло.

Я воткнул накопитель в порт компьютера и громко выругался. Оранжевый же! Может, в самом деле цветопередаче в конференц-зале полетела?

— Димка, иди сюда, — поманил я коллегу. — Посмотри, какой это цвет?

— Кажется, мы это уже утром проходили, — озадаченно произнес Харитонов.

— Не томи, посмотри.

— Ну?

Товарищ встал за моей спиной.

— Оранжевый? — спросил я.

— Ясен палец, что оранжевый, — пожал он плечами. — Не зеленый же!

— Спасибо, — буркнул я.

Это что получается? Что какой-то деятель сбил настройки проектора в конференц-зале, а я из-за него полгода на голом окладе? Узнаю, кто — все пальцы переломаю! На всякий случай, я скопировал папку на компьютер, добавив в название «оранжевый». Чтобы точно не запутаться.

Впрочем, это даже хорошо, что настройки оказались сбиты. А то я всерьез начал сомневаться в себе. Начало казаться, что у меня кукуха поехала.

— Пойдем, палатку перекинем, — неожиданно предложил Димка.

— Какую палатку? — насторожился я.

— Твою, какую еще? Которую я в пятницу у тебя брал.

— Ни хрена не понимаю, — признался я.

— Хорошо, объясняю, — сжалился Харитонов. — Теща затеяла дома ремонт. Пыль, грязюка…

— Стоп! — воскликнул я. — Это все я помню. А ты вчера мне ее не вернул?

— Когда б я успел? Я раньше домой уехал, а ты — в офисе остался, перекрашивать.

Теперь логическая цепочка начала выстраиваться в моей голове. Не может же теща жить в квартире, когда там ремонт? Конечно, не может! А куда ей деваться? Только к дочери с зятем. А трахаться дочери с зятем нужно? Нужно! Теща дома им мешает? Мешает!

Вот для того и понадобилась палатка, чтобы уехать за город и потрахаться там! Все же просто! Своей палатки у Димки не было, потому он одолжил палатку у меня. А возвращать ее нужно? Нужно! Поэтому он вернул палатку мне вчера. Но вернуть ее не смог, потому что я остался на работе, чтобы перекрасить оранжевый в зеленый для вчерашней презентации, которая была сегодня. Но сегодня зеленый стал оранжевым, потом — красным, а затем — снова оранжевым! А палатка лежит на балконе, но их там было две, после — снова одна, и коллеге нужно вернуть мне палатку, чтобы из двух стала одна!

Да, чуть не забыл. За выходные Харитонов отрастил бороду, потому у него сегодня усы. Легкотня! Все же понятно!

И сейчас мы пойдем, чтобы перекинуть палатку из его кирпича в мою пузотерку, потому что она лежит у меня на балконе, но на балконе палатки быть не может, потому что она у товарища!

Слава Богу, разобрался! Я уж думал, что сбреднил, но с такой железной логикой сложно поспорить. Это не я сбреднил, это Димка сбрендил.

Мы спустились на парковку. Друг отправился к своему Patrol за палаткой, я же, чтобы не терять время, открыл багажник своей «Камри» и присел на край, массируя виски. Неожиданно разболелась голова.

Приятель показался минут через пять. Толстяк пыхтел и обливался потом, надрываясь, тащил огромный баул с палаткой.

— Загородили всего, — пояснил он. — Не выбраться. Ух-ты! Ты это где так?

Коллега указал носком ботинка на свежую царапину на бампере «Камри». Небольшая, неглубокая, с остатками желтой краски. Именно там, где я ее и помнил — на самом углу. Именно там, где я не смог найти ее сегодня утром!

— Тебе в рифму ответить? — буркнул я, захлопывая багажник. — Знаешь, Димка… домой я поеду. А то как-то хреновато мне сегодня…

— Да ты и вчера чудной был, — согласился товарищ. — Давай, подлечись там. Стопочку опрокинь — мне помогает. Если Петрович тебя искать будет — придумаю что-нибудь…

— Спасибо, — устало кивнул я.

Вернувшись домой, я обошел двор дважды, но ограничителей так и не нашел. Ни единого! Более того — пропала и коцка на бампере, словно ее подорожником залечили. Глючит меня, что ли? В воду что-то подмешивают, или в воздух что-то выпустили? Для верности я погладил угол бампера, но царапина не ощущалась и на ощупь.

Я прикинул, стоил ли прогуляться до алкомаркета, чтобы воспользоваться советом коллеги, но поленился. Пешком топать далеко, а моя «Камря» так хорошо пристроилась возле «Джука», что если сейчас уеду — точно козырное место займут.

В квартира меня ждал сюрприз. На этот раз — приятый. Едва распахнув дверь, я почувствовал запах Ольгиных духов. Пожалуй, это — именно то, что мне сейчас нужно. Провести вечер с любимой женщиной. А утром, на свежую голову, показать шефу презентацию, сохраненную в компьютере. Доказать, что она — оранжевая, мать ее так!

— Привет, сладенький!

Я еще не успел снять ботинки, а девушка уже повисла на моей шее, туманя разум теплом и мягкостью своего тела. От ее жаркого поцелуя я вовсе опьянел и покачнулся, едва не грохнувшись на пол.

— Так по тебе соскучилась, — призналась Ольга.

— Всего за один день?

— Почему за один день? — задумалась девушка, загибая пальцы. — Мы с тобой три дня не виделись, с пятницы!

— Постой, детка. С какой такой пятницы? Мы с тобой все выходные зажигали!

— Коля, ты не заболел? — укоризненно покачала головой девушка. — Отдыхать тебе больше нужно! Ты ж меня в пятницу чуть не силком выгнал — работать тебе нужно было. Или…

— Не-не, никаких «или», — поспешил заверить я. — Я работал.

Мягко отстранив гостью, больше сопротивляясь с собой, чем с ней, я вышел на балкон. И облегченно вздохнул. Палатки там не оказалось! Ни одной, ни двух — нисколько палаток! Как и должно быть, потому что палатка лежала у меня в багажнике. Таскаться с такой тяжестью сегодня тоже было лень.

— Тебе налить? — предложила Ольга.

— Кофе?

— Я имела в виду вино.

— Нет, детка, — возразил я. — Сперва — кофе. А потом уже и вино… и все остальное!

— О! — протянула девушка, толкнув меня попкой. — Всего остального жду с нетерпением, мой тигр-р-р!

— Р-р-р! — ответил я.

— Р-р-р! — прорычала любимая, прижавшись ко мне.

— Р-р-р!

— Р-р-р!

Приятно, когда между двумя людьми царит такое понимание. Кто-то тратит тысячу слов, чтобы высказаться, донести свою мысль, объяснить свои желания. Нам хватало этого «р-р-р», и обоим все понятно.

Наше рычание уже угрожало перерасти в нечто большее, лишив меня и кофе, и вина, но прозвучал дверной звонок.

— Ой! Забыла совсем! Я же суши заказала!

Вывернувшись из моих объятий, девушка повернулась к двери. Потрясающая фигура! Особенно хорошо она смотрелась сейчас, в домашнем полупрозрачном халатике до середины бедра. Нет, пожалуй, даже чуть выше, чем до середины.

Пока Ольга шла по комнате, я не уставал любоваться не ее спину. Вру, конечно. Не на спину я смотрел, а чуть ниже. А кто мне может запретить пялиться но мою же девушку? Правда… сегодня в ней было что-то не то. Что-то непривычное, что-то чужое. Что? Я не мог понять.

Задумавшись, я налил вина из початой бутылки, уже приготовленной на столе. Из бутылки, которую, как мне казалось, я вчера прикончил. Ольга, зная мои предпочтения, предусмотрительно поставила мою любимую новогоднюю кружку, которую сама же и подарила. С Дедом Морозом, который, улыбаясь, приветливо махал одной рукой, сжимая в другой мешок подарков. А вот этого — наоборот, не помню. На кружке был снеговик, елка и избушка, покрытая снегом. Но Деда Мороза — не было!

— Представляешь, — хихикнула Ольга, вернувшись. — Он даже деньги взять забыл!

— Так я с тобой не только на проститутках экономлю, — рассмеялся я. — Только, лучше верни его обратно и заплати. А то сам вспомнит про деньги, вернется в самый неподходящий момент, начнет в дверь трезвонить…

— И то верно, — согласилась девушка.

Она повернулась к выходу… и тут до меня допетрило, что не так было с Ольгой! Я схватил девушку за руку, перегнул через колено и задрал халатик.

— Хочешь наказать меня? — хихикнула любимая.

Если б все было так просто! Я в чем-то мог сомневаться. В царапине, палатке. В красном, зеленом или оранжевом. Но тут я не мог сомневаться. Тут я был уверен в своей памяти на четыреста процентов. И немножко больше!

Сколько помню — в самом низу Ольгиной спины, над попкой, красовалась татуировка — два японских иероглифа. Она утверждала, что наколка означает «Душа Ночи», но, учитывая мои познания в японском, что я даже ролл «Джинджер» не мог отличить от «Дайсена», это вполне могла быть и «Куриная лапша», а то и вовсе «Посторонним вход воспрещен».

Мы так и познакомились. Ольга шла по улице в коротком топике и облегающих джинсах с низкой талией, а я, как загипнотизированный, плелся за ней, пожирая глазами и шикарную задницу, и татуировку. Долго боялся окликнуть. Боялся, что она обернется и спереди окажется крокодилом. Я б этого просто не пережил бы! Но, все же, окликнул. И не пожалел!

Сейчас задница у девушки, конечно, была. Все такая же роскошная — тут никаких претензий. Не было татуировки! И переубедить меня, рассказывая, что татуировки никогда и не было, меня бы не смог никто!

— Детка, а где…

— В сумочке.

— Ась?

— Говорю: презервативы у меня в сумочке.

— Да нет, блин! Я про татуху!

— Чего?

— Татуировка, — повторил я. — У тебя ж над попкой татуха была. Два иероглифа.

— Коля, ты точно не заболел? — Ольга развернулась, уставившись на меня широко раскрытыми глазами. — Никогда никакой татуировки у меня не было!

— Была, — настаивал я. — Еще вчера была — точно помню!

— Что? Это у кого там вчера татуировка была?

Девушка, вырвавшись из объятий, нависла надо мной, уперев кулачки в бока. Глаза ее угрожающе сузились, лицо покраснело, на лбу проступила извилистая вена. Мы, конечно, как и все пары, иногда ругались, но столь разъяренной я видел Ольгу впервые.

— Так вот ты как на выходных работал? Кувыркался с какой-то шалашовкой с татуировкой?

— Ты чего? Я с тобой же был… тьфу, блин! В смысле — работал!

— А я-то думаю, почему у него презервативы кончились…

— А вот это не надо, — возмутился я. — Это ты уже сама придумала!

— Скотина!

Пощечина прилетела так неожиданно, что я не успел увернуться.

— Свинья!

Я отпрыгнул, спасаясь от второй пощечины.

— Кобель!

Прекратив попытки дотянуться до меня рукой, девушка схватила со стола мою любимую кружку и запустила ею, целясь в голову. Посудина врезалась в стену, взорвавшись фейерверком керамики и фонтаном недопитого вина.

— Ты чего творишь, дура? — взревел я.

— То есть ты с шаболдами всякими трахаешься… с татухами! А я еще и дура?!

— Успокойся!

— Да пошел ты! Иди эту свою, с татухой на жопе, успокаивай!

Глава 6

Ольга ушла, оставив после себя халявные суши, осколки кружки и пустоту в душе. Главное — из-за чего взъелась-то? Напридумывала себе всякого. А татуировка точно была, я в этом уверен.

Устроившись в кресле, я приговорил бутылку вина прямо из горла, закусывая «Филадельфией». Сегодня оно, определенно, стало лучше на вкус. Да и разнообразие в еде — тоже хорошо, а то, с моим питанием, скоро позеленею и панцирь вырастет.

Сейчас я пожалел, что не зашел в алкомаркет за чем-нибудь покрепче. Очень не повредило бы. Вздохнув, я достал пылесос и собрал осколки с пола. Жалко кружку. Было в ней что-то такое… родное, привычное. Каждое утро, когда я пил из нее кофе, я словно чувствовал тепло Ольги. Нет, я понимаю, что керамика вовсе не хранила тепло любимой женщины, что она нагревалась от кипятка, но в моем сознании тепло кружки ассоциировалось именно с ее телом. Что-то оборвалось во мне, надломилось, раскололось, как и сама кружка.

Еще и пятно осталось на обоях, которое хрен выведешь. Даже до потолка долетело!

Я схомячил еще пару роллов и понял, что выпивки не хватает очень сильно. Я подошел к окну и посмотрел на противоположную сторону улицы, где в вечерних сумерках так призывно мигал вывеской алкомаркет. Как раз между кулинарией и синей вывеской «Дикси». И на эту непривычную синеву я отреагировал на удивление спокойно. Синяя — и что? Была оранжевая, зеленая, красная. Почему бы ей не быть синей?

В то же время на меня навалилась несметная лень. Как я представил себе весь этот путь — спуститься с девятнадцатого этажа, обогнуть дом, дойти до пешеходного перехода, еще столько же — по той стороне улицы, а потом — обратно. Достаточно ли у меня желания выпить, чтобы совершить такой подвиг?

— Вашу Машу! — воскликнул я.

Можно же одолжить бутылку у кого-нибудь! И я знал у кого — у дяди Миши! У него точно есть, не может не быть! Удивительно, но я и не задумался о том, насколько это нормально — взять в долг бутылку. Полную, конечно, не пустую. Я уже обувал тапочки.

— О, Колян! — обрадовался сосед, увидев меня. — Случилось чего?

— Дядя Миша… тут такое дело… у тебя выпить есть?

— Так, — протянул он. — Заходи давай.

— Мне бы с собой…

— Давай-давай, — не слушая возражений, дядя Миша потянул меня за рукав. — Галка как раз котлетки сготовила, картошечку с грибочками поджарила. Язык проглотишь! И у меня настойка поспела — на орешках, сливе и яблоках. Пьется — как нектар, а утром голова — что стеклышко!

После таких рекомендаций отказаться было уже невозможно! Я начал снимать тапочки, но мужик замахал руками. Мол, не надо, проходи так.

Похоже, сосед жил в состоянии вечного ремонта. Стены без обоев, пол, застеленный пленкой, с дырами, заклеенными скотчем, выключатели, висящие на проводах. Светильник на кухне — одинокая лампочка Ильича, раскачивающаяся под потолком.

— Ты, Коля, не пугайся, — извиняющимся тоном произнесла жена дяди Миши. — Скоро это все закончится…

Я вздрогнул от неоднозначности фразы. Что она имеет в виду? Ремонт в их квартире, или окружающее меня сумасшествие?

— Да-да, — горячо кивнул сосед. — Сейчас, пока сезон есть, поработать нужно, а уж осенью — точно доделаю! Или зимой… да, там видно будет!

Видимо, все же, имелся в виду ремонт.

Хозяйка, разложив по тарелкам закуску, удалилась, оставив мужиков наедине. Чтобы не мешать выпивать. Да и вообще — мало ли какие у нас секреты? Дядя Миша достал из пенала две стопки и литровую бутыль настойки. Накапал по половине рюмки.

— Ну, за обновку, — выдохнул он и опрокинул пойло в себя.

Я последовал примеру. Прохладная, но обжигающая жидкость прошла по пищеводу, как электрический скат. Как клубок колючей проволоки. Из глаз брызнули слезы, я закашлялся.

— А то ты думал! — самодовольно усмехнулся хозяин. — Семьдесят градусов! Я ж на спирту настаиваю!

С трудом переводя дыхание, я отломил кусочек котлеты, нацепил его на вилку, вместе с ломтиком картошки.

— Не-не, — протестующе замахал руками дядя Миша. — После первой не закусывают! Давай еще по маленькой!

Никогда! Никогда в жизни больше не буду с ним бухать! Такое горючее пойло, без закуски, две стопки подряд! Я точно сдохну, если прямо сейчас, без перерыва, выпью вторую!

— Что ты там про обновку говорил? — напомнил я, пытаясь оттянуть неизбежное — еще одну порцию жидкого ежа.

— А, так вот… — сосед вынул из кармана трико сотовый телефон. — Купил такой, какой ты и советовал. Без кнопок! Коля, ты не поверишь! Тут и газеты читать можно, и кино смотреть! Даже фотоаппарат есть!

— Я советовал? — нахмурился я. — Когда?

— Утром сегодня, когда я свой старый разбил. Эх, жалко мне его! Почти десять лет с ним проходил! Да, видать, судьба у него такая…

— Утром? — повторил я.

— Не помнишь? Ничего, сейчас поправим твою память!

Собутыльник чокнулся своей рюмкой о мою, стоявшую на столе, и замахнул пойло, задрав голову к потолку. Я уже слегка оклемался после первой и вполне мог опрокинуть вторую, после чего, наконец, закусить.

На этот раз пошло легче. Похоже, пищевод начал дубеть от семидесятиградусного алкоголя, притупляя чувствительность. Но это не помешало мне распробовать котлету с картошкой и грибами! Я начал понимать Димку, который женился на Томке. И начал жалеть, что Ольга не умеет готовить. Да, задница у нее шикарная, но одной заднице сыт не будешь. Да и сколько еще лет у нее будет шикарная задница? Десять? Пятнадцать? А жрать всю жизнь хочется!

— По маленькой? — предложил дядя Миша.

Я молча кивнул. Все равно не смог бы сказать что-то — рот занят картошкой, грибами и котлетами.

Мы выпили по третьей.

— Слушай, Колян, по поводу палатки, — неожиданно произнес сосед. — Тебе она сильно нужна? А то я в четверг на рыбалку до понедельника собирался…

— На рыбалку? — усмехнулся я, щелкнув себя по шее.

— Не, ты чё? — возмутился собутыльник. — Я на рыбалке только рыбачу! Так, чуток, для сугреву…

— Я, вроде, никуда не собираюсь, — пожал я плечами. — Она как раз в багажнике лежит, можем сейчас спуститься, переложим.

— Коля, ты точно не в себе, — покачал головой мужик. — Ты же в пятницу мне ее отдал!

— Кого отдал? — нервно хихикнул я. — Палатку отдал? Тебе отдал?

— Ну… да!

— Большую такую? Оранжевую?

— Да, Коля, ее… — насторожился хозяин.

— Знаешь, что, дядя Миша… да пошел ты на хрен! — вскричал я. — И с палаткой, и с телефоном, с этими долбанными ограничителями, и с «Дикси»!

— «Дикси» тут каким боком? — удивился сосед.

Отставив в сторону стопку, он опасливо отодвинулся от меня, вооружившись, на всякий случай, вилкой.

— На хрен! — повторил я, вскакивая с табуретки. — На хрен!

Подцепив ногой свалившийся тапок, я зашагал к выходной двери. Дядя Миша так и остался сидеть в оцепенении, недоуменно глядя на меня.

— На хрен! — еще раз произнес я, обернувшись.

Проигнорировав лифт, я направился к лестничному маршу. Там, остановившись на балконе между этажами, я обвел взглядом ночной город и завопил во всю глотку:

— На хрен!

О, вот это хорошо! После такого начало отпускать. И я снова крикнул. Теперь уже не что-то определенное, а выплескивая наружу всю обиду, недоумение… да чего там? Скажу прямо — охреневание от ситуации. Заколдованная она, что ли, эта палатка?

К себе я поднялся уже более-менее успокоившись. Палатка, блин! И тут эта палатка!

Щелкнув чайником, я насыпал кофе в свою любимую кружку.

Телефон еще этот. Когда я ему телефон советовал? Когда он его успел разбить на моих глазах? Что за бред? Татуировка, опять же. Была же татуировка!

Я замер, щелкнув пальцами. Точно! Телефон! У меня же в телефоне куча Ольгиных фоток, с разного ракурса, в разной степени одетости и раздетости! Глотнув кофе, я достал свой аппарат и принялся листать фотки.

Сперва пошли снимки с нашей с Харитоновым недавней рыбалки. Ну и ряха у него! Красная, опухшая! Что примечательно — ни на одной из них у приятеля не было ни бороды, ни усов. Нужно будет завтра показать ему, доказать свою правоту. Почему сразу в голову не пришло?

Часть кадров я вообще не помнил, хотя удивляться тому, что память сохранила лишь частичные обрывки о наших алкогольных трипах, было б глупо. Хорошо, что телефон не бухает — он сберег неоспоримые улики.

Затем начались фотки с Ольгой. Вот мы в Турции, вот на Бали. Как назло, везде она была лицом, а я — не рентген, чтобы разглядеть, есть ли у девушки татуха на спине, когда она лицом к камере!

Потом пошли вообще какие-то непонятные кадры. Снова мы с Ольгой, но где-то в заснеженных горах, в лыжной экипировке. Кто, когда это снимал? Хоть убей — не помню! Как я там оказался? Я и снег, и лыжи — одинаково терпеть не могу! Но каких-то сомнений в том, что на фотках именно мы с Ольгой, не было. Бредятина!

Вот, наконец-то! Нашел! Девушка позировала в тех же снегах, в одном купальнике. Не считая рукавиц, сапог и меховых наушников. И татуировка была! На Ольгиной спине я отчетливо разглядел два знакомых иероглифа! Я знал!

Стоило истерику закатывать? Вывела татуировку — так и сказала бы! Зачем кружку о стену бить? Думай теперь, как пятно очистить.

Я сделал еще один глоток кофе и замер. Замер оттого, что осознал, что пью из той самой кружки, которая недавно разлетелась вдребезги! Да нет, быть не может! Забывшись, я покрутил кружку в руках, разлив кофе. Но это меня сейчас мало беспокоило. Я жаждал убедиться, что эта кружка — та самая кружка. И она, определенно, той самой и была! Вот, снеговик подмигивает.

Что за чертовщина? Я еще раз пристально осмотрел посудину, надеясь найти следы склейки. Бесполезно! Ничегошеньки! Да и кто бы ее склеил, если я пошел к соседу занимать бутылку?

Оставив кружку в покое, я достал пылесос, открыл его и высыпал все содержимое мешка на пол, уделав половину квартиры. И здесь ничего не было! Кроме кучи пыли, от которой я здорово расчихался. Никаких признаков осколков!

Я — что, схожу с ума? Я закрыл нос пальцами, чтобы удержать очередной чих, но, конечно, не удержал. И так оглушительно чихнул, что едва стекла не повылетали.

Собрав пылесос обратно, я убрал им, как мог, разлетевшуюся по комнате пыль, ничуть не беспокоясь, что могу в половине первого ночи разбудить кого-то шумом, а затем отправился в душ, привести себя в порядок. Отмокал я минут двадцать, пытаясь понять, что за хренотерь вокруг происходит. Сперва была только флешка, потом — царапина, Димкина борода, «Дикси», палатка. Проклятая палатка! Если она снова попадется мне в руки — сожгу к чертовой матери! После — татуировка и кружка. Что будет потом? Пол с потолком местами поменяются, лево будет справа, а право — слева?

Или это чья-то дикая шутка, абсолютно несмешная, или весь мир вокруг меня начал сходить с ума!

Выйдя из душа, я, несмотря на позднее время, решил набрать Ольгу. Если снова начнет истерить — скину ей фотки, пусть своими собственными глазами убедится, что татуировка у нее была. В конце концов, это я постоянно вижу наколку на спине девушки, у нее самой глаз на затылке нету, вполне могла и забыть, что татуха была. Такое объяснение мне показалось логичным, пусть не объясняло всего, в частности — восставшей из осколков кружки, но хоть что-то.

Нащупав телефон, я дважды пролистал список контактов, но так и не нашел Ольгин номер. Опять это колдовство? К счастью, за четыре года что мы встречаемся, я успел выучить цифры наизусть!

Включив громкую связь и положив телефон на стол, чтобы освободить руки для полотенца, я набрал номер подруги.

Девушка долго не брала трубку. Прошло гудков десять, я уже начал отчаиваться, как вдруг она ответила запанным голосом:

— Кто это?

— Ольга, я это! Я нашел фотки! Я могу доказать, что у тебя есть татуха!

— Это кто?

— Дед Пихто! Кончай прикалываться! У меня есть фотки, где ты с портаком на спине!

— Какие фотки? Что за дебильные шутки? Вы знаете, который час?

— Ольга! Ольга?

Девушка молчала. Связь, что ли, прервалась? Я поднял телефон, выключил громкую связь и поднес к уху. Из динамика послышалось непонятное шебуршание, чье-то недовольное ворчание. Затем раздался совершенно незнакомый мне мужской голос.

— Слышь, мужик… ты кто?

— Вот тебе раз! — возмутился я. — Ты в час ночи где-то тусишь с моей девушкой, еще и спрашиваешь — кто я? Это ты кто?

— Мужик, с какой девушкой? Она жена моя!

— Какая жена? Ты кому лечишь? Мы четыре года встречаемся!

— С кем?

— С кем-кем, — передразнил я. — С Ольгой, вот с кем!

— Чё за гонево?

— Сам ты гонево! У нее над задницей — татуха, японские иероглифы «Душа ночи»…

— А ты откуда знаешь?

— Я четыре года ее трахаю, мне ли не знать!

— Что?! — взревел неизвестный. — Шлендра! Убью шкуру! Слышь, гандон, я сейчас ее кончаю, а потом тебя найду и тебе кишки выпущу!

Вызов оборвался. Кажется, я что-то не то сделал. Я попытался набрать еще пару рас — все без толку. Не могла же она тайно выскочить замуж и продолжать три-четыре ночи в неделю оставаться у меня? Бред же!

Я решил, что нужно выпить еще кофе. Потянулся за тарой… куда она подевалась? Я же точно помнил, что поставил кружку на подлокотник дивана.

Глава 7

Дядя Миша соврал. Башка утром раскалывалась пополам. Еще и снилась какая-то дичь, несколько раз вскакивал ночью. Когда запиликал будильник и я окончательно встал, то ощущал себя каким-то зомби. Голова совсем не работала, тело подчинялось исключительно выработанным рефлексам. Подняться, добрести до кухни, щелкнуть чайник. Хотелось жрать, но я так и не смог найти вчерашние суши. Неужели, вечером все сметал? Любимую кружку я тоже не смог найти, пришлось делать кофе в другой, стеклянной. Не любимой.

С кружкой я вышел на балкон и раздвинул створки, надеясь пробудиться от свежести утреннего воздуха. То, что я еще не проснулся, было понятно по собственным ногам, которые заплетались и не желали меня держать.

Опрокинув чехол с палаткой, я уселся на него, бездумно пялясь в небо. Кстати… определенно, сосед перепутал что-то. Вот она палатка, у меня на балконе, а не у него в багажике! Совсем все с ума посходили!

Еле-еле растормошив себя, я принялся неторопливо собираться на работу. И, как назло, именно в тот момент, когда я уже обул один ботинок и собирался надеть второй, зазвонил телефон. Незнакомый номер. Чего там кому нужно? Хотят новую карту впарить, или предложить перевести деньги на безопасный счет? А после — еще и кредит туда же?

Я мужественно игнорил входящий, пока завязывал шнурки, но кто-то там никак не унимался. Пришлось ответить.

— Слышь, гандон… — раздался явно пьяный голос. — Тебя где искать?

— Чё? — возмутился я. — Ты кто такой, дядя?

— Ты где, мудила? Ты скажи, где ты? Я прямо сейчас приеду и порешу тебя! Мне терять уже нечего!

— Пошел на хрен, дебил! — прокричал я в трубку, надеясь что у оппонента лопнут барабанные перепонки.

Кто такой? Чего ему от меня надо? За что он меня порешить собрался?

— Вашу Машу! — вспомнил я.

Это же тот самый крендель, который утверждал вчера, что он — Ольгин муж! Так что — он на самом деле Ольгин муж? А как же мы с ней? Мне все приснилось, что ли?

Воспользовавшись тем, что телефон все еще в руках, я снова залез в фотоальбом. И снова первыми пошли фотки с нашей с Димкой пьяной вакханалии. Правда, на этот раз у коллеги оказалась смешная, куцая бороденка. Дальше — пляж в Турции, только на этот раз я обнимал вовсе не Ольгу, а Тамару! Жену Харитонова! Моя рука устроилась на бедре девушки вовсе не по-дружески.

Тут-то до меня и доперло! Димка! Он, зараза! Его шуточки! Палатка, «Дикси», царапина на бампере, Ольга с Томкой. Все сходилось! И пропавшая борода, и настройки палитры в конференц-зале. Не знаю, правда, как он провернул с флешкой и кружкой… может, сделал копию ключей, пока я пьяный валялся? Да-да, все вписывалось в картину именно прикола давнего приятеля. Затянувшегося, стоит отметить, прикола. Хотя… подставлять меня на работе было слишком жестко, даже по его меркам.

Так, стоп! А дядя Миша? Похоже, Харитонов и его подговорил! И, конечно, Ольгу — тоже. Не знаю, как он уломал их на такую дичь — факт тот, что уломал! Фотки в телефоне — тоже все понятно, подсадил мне какого-то виря. А уж для мастера дизайна уровня Димки заменить на снимке Ольгу на Тамару — пара пустяков!

Все сходится!

Нет, не все сходится. Ограничители. Как он то ставил, то убирал ограничители у меня во дворе? Да ладно, тоже мне — проблема! Вон, у Коперфильда слон исчезал. Конечно, никакой магии в природе не существует, это — фокус, трюк! Что могло помешать Димке провернуть подобный фокус?

Все поняв, догадавшись, чьи это проделки, я облегченно рассмеялся.

— Вашу Машу, — выдохнул я.

Я уж думал, что весь мир вокруг с ума сходит, а это, видите ли, шуточки такие у моего корешка! Но ничего-ничего… сейчас доберусь до офиса — выпишу ему тазик с поджопниками.

Успокоившись, я зашнуровал второй ботинок и спустился на парковку. Здесь дядя Миша выгружал ящики с помидорами из багажника своего «Ларгуса». Девять утра! Когда он в сад-то уже смотаться успел?

— Привет, — поздоровался я, поравнявшись со вчерашним собутыльником.

— И тебе того же, — кивнул сосед.

— Ты, дядя Миша, того… не обижайся за вчерашнее, — извиняясь пробубнил я.

Вот никогда не умел просить прощения! Никогда оно не получалось у меня искренне, как бы сильно я не раскаивался.

— Да ладно, — отмахнулся мужик. — Всякое бывает… а чего, кстати, было вчера?

— Правильно, — обрадовался я. — Ничего не было! И насчет палатки… если надо — бери! Мне не жалко!

— Вот спасибо, — воскликнул дядя Миша. — Как раз на рыбалку собирался! Вечером загляну, возьму… с меня причитается! Настоечку тебе принесу! Собственного изготовления! На чистом медицинском спирту, на орешках разных, сливе, коре дуба и яблоках!

Я едва не ляпнул, что настойка у него — говно, но вовремя спохватился.

— Не, спасибо, не нужно. Кстати, Димка привет передавал!

— Димка? — нахмурился сосед. — Какой Димка?

— Харитонов.

— Не знаю такого…

Да и ладно, все равно я сам скоро увижу товарища и разъясню ему политику партии. Но как убедительно играет! Никогда б не подумал, что рядом со мной такие таланты пропадают!

— Постой, Коля… — окликнул меня дядя Миша. — Подсоби мне, подержи дверь подъезда, пока я с помидорами пройду…

— Это — легко, — заверил я.

Мужик согнулся пополам, поставил один ящик на второй, покряхтел, приноравливаясь… и тут телефон, выскользнув из нагрудного кармана, грохнулся на асфальт, расколовшись пополам и сверкнув осколками дисплея.

Сосед замер с раскрытым ртом. На глазах проступили слезы. Такого искреннего отчаяния я еще не видел! Надо же сыграть такое! Сам Станиславский поверил бы!

Оставив в покое помидоры, дядя Миша пополз собирать останки трубки.

— Как же так-то… — приговаривал он. — Как же так…

Я язвительно усмехнулся. Ну-ну, давай, разводи меня дальше. Это — старый, кнопочный телефон, который сосед, якобы, разбил еще вчера! Полчаса назад я, может, и поверил бы, проникся, посочувствовал. Но сейчас во мне начало закипать бешенство.

— Коля, как думаешь, еще можно починить? — спросил дядя Миша.

— Обязательно, — ответил я, наступая каблуком ботинка на валяющуюся плату и разламывая ее до конца. — Изолентой склей — как новенький будет!

— Ты чего творишь, изверг! — заверещал сосед.

— Иди в пень, дебил! — заорал я во всю силу. — Одолели вы уже меня!

Пнув под автомобиль батарейку, чтобы запарился доставать ее оттуда, я зашагал к своей «Камре», оставив дядю Мишу доигрывать спектакль без зрителей.

Возле офиса, на удивление, не оказалось машины Петровича, Леночки и еще нескольких из нашей фирмы. Куда усвистали? Нашим легче — больше места. Я запарковался возле Димкиного кирпича и поднялся на этаж.

Харитонов успел сменить постер с Шварцом на другой — тоже из «Терминатора», только с О. Джей Симпсоном. Но это не главное. Вместо привычной стрижки коллега теперь носил патлы до плеч. Это — тоже фигня, я уже понимал, что это — парик.

Меня смущало другое. Плакат можно распечатать — никаких проблем, усы, бороду, прическу — тоже можно подделать. Не зря же Печкин усы за документы не признавал! А вот комплекция — это другое. Вместо привычного пухляша я встретил в офисе стройного, подтянутого парня, без малейших признаков лишнего веса. Даже слегка позавидовал.

Куда он пузо-то свое дел? Вот в чем вопрос!

— Здорово, братан, — Димка сделал палец пистолетом, увидев меня.

— Ага, — растерянно кивнул я.

Я понимал, задницей чувствовал, что это — снова фокус, трюк. Вопрос в том — как? Для верности, чтобы убедиться, что пузо в самом деле пропало, что это не какая-то иллюзия, я похлопал приятеля по животу.

Блин, да как он это сделал?

— Ты норм? — отшатнулся коллега.

— Все ништяк, — заверил я. — А где все?

— На глэмпинге, — ответил друг. — А ты почему не там?

— Чего?

— Так… вижу, ты уже вчера начал праздновать, — усмехнулся Харитонов. — Заказчики вчерашние так восхитились твоей работой, что не только бонус пообещали, но и пригласили всех причастных сегодня в кэмпинг на глэмпинг! Так что у половины офиса сегодня выходной!

— В кэмпинг на глэмпинг? — повторил я. — Это еще что за Шалтай-Болтай такой?

— Кэмпинг — это такой типа летний лагерь…

— Да знаю я, что такое кэмпенг, — оборвал я. — Что такое глэмпинг?

— Глэмпинг — это почти то же самое, чем мы с тобой по пятницам занимаемся…

— Вот это не врите, — погрозил я пальцем. — Ничего такого мы с тобой не делали!

— Колян, блин! — воскликнул Димка. — Глэмпинг — это если б мы так же бухали в палатке, но водку нам наливал официант, а посрать ходили бы не в кустики, а в биотуает!

— Стоило ради такого в кэмпинг переться, — пожал я плечами.

— Так ты не поедешь? — удивился товарищ. — Зря… как-никак, все благодаря тебе!

— А ты почему не там? — спросил я.

— Трубу вчера на зарядку поставил, — коллега показал телефон. — И в офисе забыл. Вот, вернуться пришлось. Ты, Колян, не поверишь, в наше время без трубы ни пожрать, ни такси заказать! Если хочешь — поехали вместе, прокачу тебя туда-обратно.

— Давай, — согласился я, ожидая очередного подвоха. — Поехали.

— Эх, не забухну сегодня… — с сожалением вздохнул друг. — Ладно, погнали.

Часть дороги, что пролегала по городу, мы проделали молча. Шофер был слишком занят рулем. Я воспользовался редкой возможность поглазеть по сторонам. Когда сам ведешь машину — сильно не присмотришься. И я был удивлен, сколько нового успели построить! Дома, торговые центры. Раньше, когда я был маленький и жил в девятине, ближайшие пятиэтажки казались мне карликовыми. Потом, когда я купил квартиру, когда выезжал в центр города из своего микрорайона, застроенного двадцатипятиэтажными зданиями, карликовыми мне казались уже девятиэтажки. Сейчас же я смотрел и поражался, сколько высоток появилось в центре, на месте старых домов, еще дореволюционной постройки.

Мы миновали вывеску «Дикси» фиолетового цвета. Через квартал — еще одну. Молодец, подготовился!

— Слушай, Колян, — произнес Димка, когда «Патрол» заколесил по трассе. — Я по поводу палатки…

— Знаю-знаю, — зевнул я. — К тебе приехала теща, тебе негде трахать Томку и ты решил выехать на природу…

— Сдурел, что ли? — хохотнул Харитонов. — Откуда у меня теща? И с чего мне трахать твою Томку?

— Когда это Томка моей стать успела?

— Колян, ты здоров? — водитель, невзирая на плотный поток, отвлекся от дороги и пристально посмотрел на меня. — Чушь какую-то порешь…

— Ладно, — кивнул я. — Давай, рассказывай свою новую историю.

— Слушай, — обрадовался товарищ. — Я с такой телочкой познакомился! Все при ней! Такая вся… эх! Просто ух! Только домой вести ее стремаюсь… у меня ж родители…

— Постой, — язвительно усмехнулся я. — То есть ты все еще с родителями живешь?

— А то ты не знал! Так вот, о чем я? Ах, да! Такая вся няшка! И засадить ей хочется, и домой вести стремно. А в гостиницу — дорого. Проститутку снять дешевле!

— Дальше, — потребовал я.

— Так ты мне одолжи палатку на выходные? Я вывезу ее на природу, там шпили-вили, а в понедельник тебе ее закину.

— Телку?

— Дурак, что ли? — рассмеялся коллега. — Палатку!

— Мою? — уточнил я. — Оранжевую? Большую такую?

— Ага, — подтвердил он.

— Знаешь, что… да забирай ее насовсем! Дарю!

— Честно что ли? — обрадовался Димка. — Вот спасибо, Колян! С меня простава не заржавеет! Сейчас телку тебе эту покажу… трубу достань.

Я нащупал телефон в кармане куртки Харитонова и извлек его. Следуя указаниям водителя, зашел в фотки и увидел… разумеется, кто бы мог сомневаться! Ольгу, сидящую в ресторане с моим давнишним корешем!

Вернув телефон в карман, я улыбнулся и похлопал водителя по плечу. Если до этого и были какие-то сомнения, то теперь они развеялись, как дым. Я на четыреста процентов уверовал, что никакого глэмпинга нет, что мы сейчас куда-то приедем, где меня ждет Ольга, где Димка во всем сознается и они оба посмеются над тем, какой я болван, как они весело меня разыграли. А потом — я посмеюсь над ними, когда расскажу, что обо всем догадался и их розыгрыш вовсе не смешной, а дебильный.

Глава 8

Убаюканный мерным покачиванием рессорного кирпича на плавных изгибах трассы, я задремал. Не знаю, сколько я спал. И не знаю, что мне снилось. Если что-то вообще снилось — я не помнил. Зато всего за пару часов я выспался так, как не высыпался за предыдущие две ночи!

— Э, соня, — толкнул меня Димка. — Просыпайся. Почти приехали.

Если б водитель меня не разбудил — я б все равно не смог бы спать дальше. Началась ужасная дорога, вся в кочках и ухабах. Только благодаря пристегнутому ремню я не пробил головой крышу.

Протерев глаза, я посмотрел на часы в телефоне. Почти час дня. Выходит, мы ехали чуть больше двух часов. Вернув трубку в карман, я тут же резко выдернул ее. Заставка! Вместо привычного советского постера «Не болтай!» на меня с дисплея смотрел сам же я, обнимающийся с Ольгой!

Ага! Я так и знал! Еще одно подтверждение! Кроме меня и Харитонова в машине больше никого не было, значит — это точно его штучки! Снова убрав аппарат в карман, я, усмехнувшись, перевел взгляд на шофера.

Блин, да как оно это делает? Я все могу объяснить, кроме того, как Димка меняет внешность! Настолько кардинально и за столь короткий отрезок времени!

Сейчас коллеге вернулся прежний, привычный вес, лицо украшала аккуратная испаньолка, на макушке блестела лысина, а длинные волосы — собраны в пучок на затылке. На носу приятеля сверкали линзами очки в тонкой металлической оправе.

В следующую секунду я подпрыгнул уже не из-за кочки, вовсе нет! Кажется, я даже успел поседеть. Инфаркт меня не ударил лишь каким-то чудом — сердце застучало в груди, как отбойный молоток.

— Дима, быстрее, я писать хочу, — раздалось из-за спины.

Я резко обернулся и встретился нос к носу с Тамарой, выглядывающей между кресел.

— Коля, не надо смотреть на меня таким удивленным взглядом, — укоризненно произнесла Харитонова. — Девушки тоже писают!

— Вашу Машу! — вскричал я. — Какого, мать его, хрена? Томка, как ты тут оказалась?

— А что, мне нужно было посередь дороги в форточку выскочить? — язвительно усмехнулась девушка.

Вырвав их рук товарища только что прикуренную сигарету, я с жадностью затянулся. Нет, всему есть рациональное объяснение. Пока я спал — Димка где-то тормознул по пути и подобрал жену. Он же заменил заставку у меня в телефоне. Как он набрал двадцать… нет, пожалуй — тридцать кило веса, сменил прическу и отрастил бородку? Не знаю. Но в том-то и прелесть фокуса, что никто, кроме фокусника, не знает, как оно устроено. Это — трюк, всего лишь трюк.

Все это — шутка Харитонова. Да, дебильная шутка. Да, затянувшаяся. Но разгадка вот-вот наступит, я в этом уверен. Не может мой друг провернуть такой розыгрыш и не похвастаться. Вон он, сидит, распираемый от гордости. Прямо светится весь.

— Ты когда курить снова начал? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Да он и не бросал никогда, — ответила Томка с заднего сиденья. — Коля, может, ты на него повлияешь? Как друг? А то у меня постоянно волосы табаком пахнут!

Конечно! Разумеется! Жена приятеля и не могла сказать иначе. Понятно же, что они в сговоре, действуют сообща.

Попрыгав по ухабам еще минут десять, Patrol нырнул под деревянную арку над воротами с резными буквами «Лакучая ива». Вот он — кемпинг. Огромная площадка, поросшая травой, рассеченная пополам дорожкой из плитки, спускающейся к пляжу. Вокруг выстроились симпатичные двухэтажные домики-шалаши со стеклянными витражами на всю переднюю стену. И все залито солнцем, от которого зелень травы казалась еще ярче.

Кемпинг, в целом, вызывал одно чувство — умиротворение. На первый взгляд ничего плохого здесь не может произойти. Да и на второй — тоже.

Дима зарулил на паркинг и остановил свой кирпич между BMW Петровича и лоснящейся красным лаком Miata Леночки. Здесь же стояла Yeti главбуха и несколько других, незнакомых мне автомобилей. Томка сразу пулей выскочила из машины и помчалась припудрить носик.

Вот это уже все подозрительно. Если Харитонов все еще разыгрывал меня, то каким боком здесь замешаны директор, его секретарша и Вера Павловна?

— Вас ожидают? — поинтересовался подбежавший молодой человек в бордовой жилетке и при бабочке.

— Да… а… мы на глэмпинг, — ответил товарищ.

— Рады вас приветствовать! Прошу следовать за мной.

Парень провел нас к длинной беседке, увитой диким виноградом, где за накрытым столом сидел Петрович с женой, Леночка, Вера Павловна с мужем и несколько прочих, среди которых я узнал троих заказчиков — тех, кому я проводил презентацию.

— IDDQD! — сделал палец пистолетиком геймер, приветствуя меня.

— IDKFA, — машинально ответил я.

— Вот! — торжественно провозгласил шеф. — Теперь, когда все собрались, можно начинать!

Настороженный, ожидая подвоха, я занял предложенное кресло. Дима уселся рядом со мной, сразу затолкав край салфетки за воротник рубашки. Осознав масштаб, весь размах розыгрыша Харитонова, я проникся уважением к приятелю и почти простил его. Оставалась одна деталь, для меня очень важная — Ольга. Ее я нигде не видел.

— Штрафную имениннику, — потребовал директор. — Тьфу, блин… короче, вы меня поняли!

Коллега не соврал. На этом глэмпинге и впрямь разливали официанты! Один молодчик мигом подскочил ко мне и нацедил рюмку до самого верха, практически с горкой.

— У меня тост, — воскликнул Петрович. — Все мы здесь собрались благодаря незаурядным талантам Николая. Именно его неординарность, таланты, креативность, инновационное видение, таланты и… нет, кажется, про талант я уже говорил…

Жена толкнула его локтем. Похоже, руководитель уже наклюкался.

— Короче говоря, именно умение Николая воплотить идеи в реальность и двигало нашу сплоченную команду в последние годы. Конечно, нельзя приписывать все заслуги ему одному, несомненна и моя роль как наставника, как мудрого проводника…

Супруга снова пихнула в бок Сергея Петровича.

— Так о чем это я? Ах, да! Все мы знаем, что после того, как эта неблагодарная гнида… то есть — сволочь Аркадий, не за столом будем помянут, откололся от коллектива и открыл свою фирму, место начальника отдела было вакантно. Но теперь с нескрываемой радостью я хочу поздравить Николая с новым назначением! Поздравляю, Колян, теперь ты — начальник отдела! Ура!

Теперь я начал осознавать необходимость в масштабе представления, затеянного Харитоновым, ради которого он подключил и директора, и Ольгу, и еще много других людей. Назначить нового начальника отдела после предательства, как считал Петрович, Аркадия, который улизнул с львиной долей клиентов — это подвиг. Для этого стоило так заморочиться.

Опрокинув стопку, я закусил куском барбекю и снова оглянулся в поисках Ольги. Она-то точно не могла пропустить такой праздник! Девушка пока еще не появлялась, но я был уверен — она появится! Скорее всего, в какой-нибудь самый неожиданный момент. Например, когда я отправлюсь спать в свой домик, а она там выскочит из шкафа в шикарном нижнем белье. И, конечно, с татуировкой.

— Я так понимаю, завтра у нас выходной? — осторожно осведомился Димка.

— Не сомневайся, — заверил шеф. — Не у всех, конечно, а только у тех, кто здесь. Так что бухай — не боись!

— Слушаюсь, — с готовностью откликнулся коллега.

Все же интересно — как он это со своей внешностью делает? Ладно, потом допытаюсь. Его метаморфозы — единственное, чему я не мог найти объяснения.

Расслабившись, успокоив себя, я присоединился к общему веселью. Рюмки опустошались одна за другой, сменялись блюда. Предупредили бы заранее, я б точно взял удочки — озеро-то в полушаге. А когда руки заняты бутылкой не у меня, а у официанта — можно и порыбачить.

Геймер оказался совсем мировым мужиком. Оказалось, когда-то мы состояли с ним в одном клане в WOW и даже ходили в один и тот же компьютерный клуб. Правда, в разное время — он на пяток лет раньше меня.

Примерно через пару часов после начала застолья Томка потянула меня за рукав.

— Коля, можно с тобой переговорить?

— Да, почему бы и нет? — согласился я.

Мы спустились к пляжу, подальше от посторонних глаз и ушей. Я уселся на валун, нагретый солнцем за день, и закурил сигарету, стрельнутую мною у товарища. Тамара долго стояла рядом, не решаясь начать разговор.

— Коля, ты ничего не говорил Диме? — спросила она после затянувшегося молчания.

— Что? О чем?

— Коля, не придуривайся! Ты знаешь, о чем я!

— Как я могу знать, что ты имеешь в виду, если ты не говоришь, что ты имеешь в виду?

— Про нас с тобой!

— А, про нас с тобой, — протянул я. — Нет, ничего не говорил. А почему я должен что-то кому-то говорить про нас с тобой?

— Это хорошо, — облегченно вздохнула Тамара. — Коля, все это очень неправильно! Мы должны прекратить!

Теперь и я вздохнул с облегчением. Если я с чем-то и мог поспорить — то только не с тем, что прикол удался, я в самом деле начал верить, что весь мир вокруг меня сходит с ума, но шутка подошла к своему логическому завершению, здесь можно поставить точку.

— Я про то же, — поддержал я. — Давно пора прекратить этот кошмар! Ничего более жуткого со мной в жизни не случалось!

— Жуткого? — взвизгнула собеседница. — Тебе было со мной так плохо?

— Томка, ты сейчас про что?

— Про Турцию, конечно! И дальше… про все остальное. Ты знаешь, я привыкла, когда мужчина после секса со мной отворачивается к стенке и засыпает, но чтобы называть это «кошмаром»! Да еще и «жутким»!

— Томка, я или слишком пьян, или мне показалось, что ты хочешь сказать, что у нас с тобой был секс?

— А ты это как-то иначе можешь назвать? Отматросить? Отпердолить? Натянуть?

И вот здесь я расхохотался. Я хохотал так громко, как никогда в жизни. Чуть прервался, когда подавился дымом, но, прокашлявшись, продолжил хохотать.

Это уже слишком! Я мог поверить во многое, только не в то, что я способен переспать с женой лучшего друга! Тут уже Димка перегнул со своей уже откровенно надоевшей шуткой. Пора завязывать.

Тамара, посмотрев на меня, как на психа, покрутила пальцем у виска и ушла, а я все еще смеялся. Зря только пил — весь хмель со смехом вышел. Зато я осознал, что умереть со смеха — вполне реально.

Смахнув выступившие слезы, я умылся водой из озера и потопал обратно, где шумело застолье.

— Колян вернулся, — обрадовался геймер. — Давайте, что ли, щелкнемся на память?

— Давайте, — кивнул я, доставая телефон.

— Э, не-не, — пьяно замахал руками Петрович. — Дай официанту, пусть он щелкнет. Чтобы групповое фото было, чтобы все были.

Пожав плечами, я вручил парню телефон, сам же присоединился к собутыльникам. Все выстроились неровной лесенкой, официант сделал несколько кадров, ослепив меня вспышкой, а после — вернул аппарат.

— Дай посмотрю, как я вышла, — раздался из-за спины знакомый голос.

Я едва не подпрыгнул от радости. Ольга! Вот уж в самом деле — появилась в неожиданный момент! Обернувшись, я обнял девушку и прижал к себе с такой силой, что едва не затрещали кости.

— Что с тобой? — покраснела она. — Ты будто год меня не видел!

— Все отлично, — заверил я, целуя любимое лицо. — Все отлично!

Посчитав, что все закончено, что все вернулось на круги своя, я вручил Ольге телефон и устало опустился на скамью. Покрутил головой в поисках кресел. Кажется, я точно помнил, что вдоль столов стояли кресла, а не скамейки. Но, может быть, перепил, переволновался. Еще и Тамара со своей… вернее — с Димкиной шуточкой.

— Ой, а что это за девушка с Харитоновым? — спросила меня Ольга, повернув экран телефона.

— Издеваешься? — усмехнулся я, едва глянув. — Это ж Томка.

— Томка? Какая Томка?

— Томка, жена его, — пояснил я.

— Жена? — воскликнул товарищ. — Дай-ка сюда, погляжу на свою жену!

Я протянул ему аппарат и вздрогнул от неожиданности. Коллега опять преобразился! Он добавил еще кило десять веса, хотя казалось, что больше в него уже не влезет — разойдется по швам, и наголо побрил череп. Испаньолка осталась, правда, приобрела не столь ухоженный вид.

— Нормальная фифа! — одобрительно причмокнул губами Димка. — Если еще и готовить умеет — отличная жена! Где таких выдают?

— Что? — воскликнула Леночка. — Наш толстопуз женился? Дайте тоже посмотреть!

Моя трубка пошла по рукам. Дольше всех разглядывал снимок Петрович.

— Блин, Николай! — восхитился директор. — Как ты это сделал? Это же нереально — так быстро отфотошопить фотку! Бабу добавил, Харитонова перерисовал, скамейки на кресла заменил… фонари еще! Как, Коля? Еще и на всех снимках!

Шеф листал фотографии, не переставая восторгаться моими талантами. Я ж медленно закипал. Зачем? Вот зачем они продолжают издеваться надо мной? Все, баста! Финита ля комедия! Закругляйтесь, ребята! Мне уже давно не смешно!

— О, — протянул начальник. — А дальше фотки поинтереснее!

Старый пьяный дурак развернул экран, чтобы всем было видно. Там, на этой фотке, мы с Томкой застыли, в чем мать родила, обнявшись в моей душевой. И оба сверкали в объектив довольными улыбками!

Я метнул взгляд на Ольгу и испуганно отшатнулся, ошпаренный кипятком ее глаз. Видел я ее рассерженной, но в такой дикой ярости — впервые. Чувствую, что объяснение, типа «Тамара зашла ко мне починить кран, а потом поскользнулась и оказалась голой, после чего мы решили сфоткаться», тут не прокатило бы. Да и почему я должен оправдываться, если я ничего такого не делал? Если это — Димкины штучки?

Девушка вырвала трубку у Сергея Петровича и яростно заработала пальчиком, листая фотографии. Затем молча, не говоря ни слова, со всей дури шарахнула телефон о дорожку, взорвавшийся фейерверком пластика, и зашагала к парковке. Я прямо кожей ощутил искрящиеся вокруг нее электрические разряды. И это уже явно не было актерской игрой.

— Ой, дурак, — жена шефа залепила ему подзатыльник. — Да и ты, Коля, не умнее.

— А я при чем? — развел я руками. — Что я сделал-то?

— Да ладно, Колян, забей! — оскалился Димка. — И без баб прожить можно! Я, вон, до сих пор с предками живу! Зато жрачка вкусная!

— Дебил! — заорал я. — Придурок, мать твою! Хватит уже твоих дебильных штучек! Поприкалывался — и все, довольно! Возвращай все обратно!

— Колян, ты сейчас об чем? — вздернул бровями коллега.

Ах, так? Делаешь вид, что не понимаешь? Сейчас объясню иначе!

Подскочив к бывшему другу, я засадил кулаком точно в нос, с радостью услышав хруст переносицы. Харитонов, ошалело вращая глазами, брякнулся за задницу. Кровь хлынула ручьем. Никак не ожидал, что в носу может уместиться столько крови! Сделав шаг, я приготовился вдарить еще раз, теперь — целясь в глаз, но Димка с неожиданной проворностью сбил меня с ног и мы, вцепившись в борьбе, кубарем покатились по траве.

Кто-то из женщин завизжал, кто-то заорал. Петрович зычно матерился. А мы с коллегой мутузили друг друга в яростной схватке.

Безусловно, праздник удался. Какое застолье может быть без драки?

Глава 9

Сегодня спалось не только плохо, но еще и больно. Болели бока, куда попадали Димкины удары. Болела скула, левый глаз заплыл. Не болели только кулаки — тут тоже Димка постарался. Отожрался, как боров! Бить его в корпус — все равно, что молотить подушку. Голова тоже болела, но это уже от похмелья.

Я проснулся со звоном будильника. Нащупав телефон, я утопил кнопку в боку, заглушая звук. Я уже и не удивлялся, что трубка, разбитая вчера Ольгой, которая должна сейчас валяться, разбросанная по дорожке «Лакучей ивы», вернулась ко мне. И была совершенно целой. Хотя, признаться, я б больше обрадовался, если б целой была моя физиономия.

Завершение вчерашнего дня я помнил плохо. Помню, как нас с Димкой разнимали всей толпой. Помню одежду, что его, что мою — заляпанную кровью, вытекшей из носопырки недруга. Помню, как Петрович допытывался у меня, выясняя причину драки. И помню его желание сдать меня в психушку. Наконец, после долгих уговоров, меня усадили на такси и отправили домой с наказом вернуться на работу только со справкой из дурки.

Мне-то зачем справка? Я — не псих! Это они там все сумасшедшие, если не замечают очевидного!

Но получалось, что Димка невиновен. Нет, он виновен в пренебрежении физическими нагрузками, в дурном вкусе в одежде и дерьмовом выборе парикмахера, но точно не во всей той чертовщине, что творится со мной. Кто же тогда? Чьи это фокусы?

Я повторно заткнул будильник. Все, больше не должен верещать. Повернулся лицом в подушку, чтобы спрятаться от пробивающегося сквозь полоски жалюзи солнечного света и попытаться уснуть, но тут же вскочил, как ошпаренный. Морда лица слишком болела, чтобы прикасаться к ней. Натянув плед до самых бровей, я начал проваливаться в сон, попутно гоняя мысли по закоулкам своего мозга. Видимо, мысли вконец заплутали и уплыли совсем не в том направлении — я заснул. Все равно на работу я сегодня не собирался. После вчерашнего — точно нет.

Встал я ближе к десяти, потянулся и широко зевнул, превознемогая боль в челюсти. И направился маршрутом, досконально изученным за многие годы. В туалет, затем — на кухню, включить чайник. Здесь, задумавшись на пару секунд, я открыл холодильник. Хотелось жрать. Жрать в холодильнике не оказалось, но нашлась початая бутылка вина. Это удачно она всегда появляется. Выдернув зубами пробку, я отпил прямо из горла.

Признаться, подходить к шкафчику с кружками я боялся. Меня пугала неизвестность. Будет ли там моя любимая новогодняя кружка, подаренная Ольгой, или не будет? По этой же причине я не хотел лезть в телефон, чтобы посмотреть фотки. Неведение казалось таким спокойным, таким безмятежным.

От вина меня отвлек дверной звонок. Сделав еще глоток, с сожалением отметив, что до дна осталось всего пара пальцев, я поплелся открывать.

— Здоров, Кол… — осекся дядя Миша. — Это ж кто тебя так разукрасил?

— Ай, — отмахнулся я, не имея ни малейшего желания отвечать на вопрос.

— Ты, Коля, смотри… — погрозил пальцем сосед. — Ежели чего надо — говори, не стесняйся! Я ж в молодости боксом занимался! Найдем того, кто тебе физию поправил, да под хохлому ему рожу разукрасим!

— Не, дядя Миша, не нужно, — покачал я головой. — Чего хотел-то?

— Так вот, — гость снял с плеча чехол с палаткой. — Возвращаю, как обещал! Спасибо, Колян, выручил! В век не забуду!

— Постой, — окликнул я мужика, собиравшегося уходить. — Дядя Миша, а у тебя телефон новый? Или старый?

— Как тебе сказать, — почесал за ухом сосед. — Не такой уж он и старый! Ему и десяти лет еще нету! А чего?

— Нет, ничего, — поморщился. — Спасибо. И пожалуйста.

Проводив гостя, я допил вино и выбросил бутылку в ведро. Все еще хотелось жрать, но теперь еще и появилось желание накатить стопочку. Я поскреб щетину и, не умываясь, напялил худи и джинсы. Там, с обратной стороны дома, недавно открылось кафе. Там-то я и удовлетворю обе потребности.

К тому же в этом заведении я еще ни разу не бывал, то есть, если возникнут какие-то несоответствия, если вдруг появиться что-то, чего раньше не было, или напротив — что-нибудь пропадет, я элементарно не замечу! Лучшее, что можно придумать в моем положении. Смогу сохранить душевное равновесие и, чем черт не шутит, донести его до ночи.

На углу дома я сбавил шаг и натянул капюшон, старательно отворачиваясь от магазина «Дикси» через улицу. Мне сейчас было совершенно фиолетово, какого там цвета у него вывеска. Зеленая, красная или синяя. Да хоть фиолетовая!

В кафе я занял столик поглубже, подальше от окна. Само заведение оказалось на удивление милым и уютным. Зал, отделанный деревом под старину, с имитацией светильника из колеса от телеги под потолком, какие принято рисовать, изображая средневековые таверны. Тут я знаю, что говорю, как-никак — дизайнер. С длинными столами, скамьями вместо стульев и решетчатыми экранами, разделяющими посетителей. Антураж дополняли клетчатые салфетки в соломенных подставках. Зря я сюда раньше не приходил.

Вскоре девушка-официантка принесла меню.

— Водка есть? — сразу спросил я.

— Нет, — ответила она, презрительно поморщившись. — У нас только пиво.

Да, понимаю, видок у меня еще тот. Морда разбита, не брился дня четыре. Или больше? До лампочки. Еще и, небось, соответствующий запашок вчерашнего перегара.

— Давай пиво, — согласился я. — Крепкого, если есть.

Полистав меню, я остановил выбор на стейке и картошке фри. Почему-то захотелось именно картошки. С кетчупом. Желудок, сладостно заурчав, одобрил мой выбор. Осталось дождаться девушку и сделать заказ.

Я откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. И, конечно, стоило мне удобно устроиться — позвонил Димка. Я колебался — стоит и отвечать после вчерашнего? Признаю, было немного стыдно, но к извинениям я еще не был готов. Сложное чувство! Разговаривать с Харитоновым абсолютно не хотелось, но правила хорошего тона подразумевали, что нужно хотя бы поинтересоваться здоровьем у человека, из носа которого я вчера выпустил немало крови. Я нажал зеленую кнопку.

— Хаюшки, Колян! — весело произнес коллега. — А ты где?

— Тебе в рифму ответить?

— Ты поторопись на работу! Петрович тебя везде ищет!

— Чего? — удивился я. — Он же вчера меня практически уволил! В этой… в кэмпинге на глэминге.

— Какой кэмпинг? Какой глэмпинг, Коля? Ты сейчас на какой языке?

— Димон…

— Ась?

— Пошел в жопу! — прорычал я в трубку. — Иди прямо, быстро и никуда не сворачивая! Прямо в жопу!

Не слушая возражений, я оборвал вызов. Они там чего, совсем кукухой всей фирмой поехали? Знал же, что не стоило отвечать! И без того поганое утро моментально сделалось еще более поганым! Пивом тут уже не обойтись, придется по пути домой завернуть в алкомаркет.

Вскоре вернулась официантка. Принеся бокал пива и приняв заказ, девушка не торопилась уходить.

— Тебе чего? — поинтересовался я.

— Вы не против расплатиться сейчас?

Видимо, посетитель моей внешности, желающий водки еще до полудня, не вызывал у нее доверия. Усмехнувшись, я вывалил на стол несколько смятых купюр.

— Достаточно?

— Вполне!

— И пиво еще повтори!

Последнюю фразу я крикнул ей в след, вызвав ненужное внимание к себе. Мужик, сидящий за стойкой с чашкой кофе, пристально посмотрел на меня, недобро прищурившись. Давай-давай, осуждай меня! Презирай меня! Мне до лампочки! Хочу сегодня бухать с утра и буду бухать с утра!

Он мне сразу не понравился. Здоровый, как медведь, за два метра ростом. Бородатый, с короткой стрижкой с проседью. И с огромными руками, как ковши экскаватора. Кофейная кружка в его ладонях смотрелась будто кукольная игрушка.

Я демонстративно поднял бокал пива, выказывая свое безразличие к назойливому посетителю, и выдул его в один присест, сладостно поежившись, когда ледяной напиток упал в пищевод. А после — поставил бокал на стол с громким стуком, повернув вверх дном.

— Колян! — расплылся в улыбке незнакомец. — Колян, ты!

— Да, — неуверенно подтвердил я.

— А ты разжирел, браток, — усмехнулся мужчина, без приглашения усаживаясь за мой стол. — Еле узнал! Да и фейс у тебя… Экстраординарный! Короче, держи краба, братуха!

Я с крайней неохотой пожал протянутую ладонь. Во-первых, я для того и забрел в это кафе, чтобы избежать общения с кем-то из знакомых. А, во-вторых, общения с посторонними, кроме минимально необходимого, я тоже хотел избежать. А этого кадра я видел впервые, и в этом я был уверен на все четыреста процентов. Хотя бы потому, что не запомнить такого гиганта попросту невозможно.

— Не узнаешь? — насупился мужик. — Ну… я б, наверно, обиделся, если б не ты меня на себе, а я тебя двадцать километров с пулей в брюхе тащил!

Поперхнувшись от удивления, я закашлялся. Чтобы я тащил на себе такого гиганта? Еще и двадцать километров? Да я такую тушу и двести метров не пронесу!

— С какой пулей? — тряхнул я головой. — В каком брюхе?

— Вспоминай, Колян! Вспоминай! Судан, восемнадцатый год…

— И?

— Ты, Колян, шифруешься, что ли, от меня? Харэ шифроваться! Вместе же воевали!

— Какой воевали? — насупился я. — Я в армии-то не был! У меня плоскосто… постой! — осенило меня. — Челкаш? Валерка?

— Да неужели! — хлопнул он ладонью по столу. — Вспомнил же!

Да, вспомнил. И меня ошарашило то, что я вспомнил! Как я мог помнить то, чего со мной никогда не случалось? Я в жизни не был ни в каком Судане, в этом-то я точно уверен. Иначе не забыл бы. В восемнадцатом — тем более не мог быть, я только уволился из типографии и устроился на работу к Петровичу. Но откуда-то я вспомнил его имя. Вспомнил имя человека, которого ранее никогда не видел!

Если до этого момента еще могли оставаться какие-то сомнения, какие-то подозрения, что вся чертовщина, свалившаяся на меня за последние дни — проделки Харитонова, то сейчас они рассеялись окончательно.

Не мог же он залезть ко мне в мозг и переписать воспоминания!

Глава 10

Челкаш рассказывал что-то, посмеиваясь. Я же превратился в истукан, в восковую фигуру. Мне было в жизни страшно, было неоднократно. Настолько страшно, что сердце начинает биться в груди с такой скоростью, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Но настолько страшно, как сейчас — никогда! Я оцепенел от ужаса. Я уже не повторял себе, что этого не может быть потому что быть не может. Я видел, что оно есть, глупо отмахиваться и закрывать глаза на очевидное.

Похоже, у меня и впрямь кукуха поехала.

— Чего это мы сидим, как не родные? — спохватился собеседник, хлопнув меня по плечу. — Сестренка, принеси нам беленькой по сто пятьдесят. И закусить чего-нибудь.

— У нас — кафе, а не ресторан, — возразила официантка. — Мы не подаем крепкий алкоголь, только пиво.

— Ой, да ты брось, сестренка…

Валера, смерив ее взглядом, особенно задержавшись на груди и на бедрах, одобрительно цокнул языком и облизнулся, как кот перед миской со сметаной. Чую, девушка обречена на ночь с моим боевым товарищем. Этот всегда умел уболтать слабый пол. Если женщина заинтересовала Челкаша — он растопит любой лед. Нет неприступных женщин — есть те, что еще не встретили Валерку.

Взяв девушку под локоть, он ворковал что-то официантке на ушко, отчего она, глупо хихикая, густо покраснела и поспешила спрятать глаза.

— Нельзя… нет… не положено, — вторила сотрудница кафе, с каждым разом все тише и менее уверенно.

Пару минут назад я был уверен, что нельзя испугаться больше, чем я уже напуган. Я снова ошибся! Откуда? Откуда я все это знаю? Откуда я знаю, как талантливо Челкаш охмуряет девушек, невзирая на языковой барьер, разницу в возрасте и еще миллион препятствий? Несмотря на жару середины августа, я ощутил липкий холод внутри себя.

— Все ништяк, — подмигнул мне военный. — Добазарился! Сейчас метнусь кабанчиком… ох, и рожа у тебя, Колян! Вернусь — расскажешь!

Я совершенно механически перебирал челюстями, перемалывая стейк с картофелем. Мелькнула мысль — убежать. Мелькнула и сразу пропала. Я б вряд ли смог сейчас ровно стоять на ногах, еще и перебирать ими, хотя выпил всего пол-литра крепкого. Выдул, как воду, не почувствовав горечи спирта.

Девушка с все еще алеющими щеками принесла две пустые чашки с блюдечками. Это понятно, для чего. Какую-то мясную нарезку, хлебную корзину, благоухающую сыром и чесноком, и кувшин клюквенного морса.

Не знаю, не могу сказать, сколько времени я залипал — несколько секунд, минут. Из небытия меня выдернул голос Челкаша.

— Не грусти, — оскалился он. — А то не будет расти!

Поблагодарив девушку легким шлепком по попке, Валера вынул из рукава бутыль водки, крутанул крышку, ломая фиксатор без видимых усилий и накапал в чайные кружки до половины. После — поставил пузырь на диван и загородил его собой, спрятав тару от любопытных глаз. Чтобы официантке не попало.

Пропустить по стопочке — это именно то, что мне и было нужно. За этим я и пришел в кафе. И, чего говорить, мне повезло встретить товарища, иначе довольствовался бы пивом.

— Давай, Колян, за встречу!

Не дожидаясь меня, Челкаш звякнул своей чашкой о мою, все еще стоявшую на столе, и опорожнил ее одним махом. Занюхав кулаком, собеседник вновь наполнил свою кружку, замерев, заметив, что моя все еще полная.

— Колян! — возмутился мужчина. — Давай, не тупи! Время идет, а мы не молодеем!

Я опрокинул в себя алкоголь, вздрогнув от резкого вкуса, и подставил посуду для новой порции.

— Вот, — удовлетворенно крякнул Валера. — А то не узнаю тебя!

Мы выпили по второй, закусили. Мне попался кусок мяса с таким количеством перца, что едва глаза на лоб не вылезли. Я поспешил потушить разгорающийся во рту пожар холодным пивом.

— Третья, — сухо произнес военный.

Эту мы распили молча, не чокаясь. За тех, кто навсегда остался в памяти.

— Женился? — неожиданно спросил собутыльник. — А то все уши мне прожужжал, какая у тебя зазноба, как тебя ждет. Ольга, кажется?

— Нет, — отмахнулся я. — А ты как? Совсем развелся, или сошлись?

Челкаш поморщился в ответ, давая понять, что не хочет касаться этой темы.

— А с фейсом что?

Теперь я мотнул головой. Если рассказывать — то с самого начала, с того, как у меня побежала крыша. А мне не хотелось, чтобы у старого нового знакомого сложилось неправильное мнение обо мне. Или, того хуже — правильное.

— Вот и поговорили… — вздохнул Валерка. — А я, ты знаешь, все не могу забыть, как ты того бармалея снял. Там же дистанция была — километра полтора! А ты его — раз! С одного выстрела, как Пушкин Дантеса!

— Постой… так, вроде как, не Пушкин Дантеса, а наоборот — Дантес Пушкина!

— Да? — задумался собеседник. — А почему тогда памятники Пушкину стоят? Ты меня тут в блуд не вводи!

Я собирался возразить, но передумал. Может, я снова что-то путаю, может, в самом деле Дантес промахнулся, а попал именно Пушкин? Не хотелось выставлять себя полным невеждой, так что я счел за лучшее промолчать.

Но Челкаш молчать не собирался. Он рассказывал что-то и рассказывал. Без умолку. Не забывая при этом подливать в кружки из бутылки. Я пил, сам того не замечая! Валерка забалтывал, как бабка-знахарка, заговаривающая зубы. Отвлекал от подсчета выпитого, а сам продолжал наливать. Понятно, что на его массу тела, чтобы опьянеть, нужно вдвое, а то и втрое больше против моего!

— Эх, — вздохнул товарищ, убирая опустевший пузырь под стол. — Пошли дурака за бутылкой — он одну и принесет!

— Могу сгонять, — предложил я.

— Куда ты с таким фейсом? — отмахнулся военный. — Сам метнусь.

Оставшись один, я задумался. Не свалить ли по-тихому? Челкаш, конечно, располагал к себе. Рассказывал что-то, не особо интересуясь моим мнением, не навязывая своего. Талантливо подливал. Идеальный собутыльник!