Знакомство
Жил в городе Ленинграде в эпоху развитого социализма молодой скромный паренёк, Сергей Панкратьев. Внешне, от сверстников он ничем не отличался, сложение у него было хрупкое, поэтому родители отдали его в секцию плавания, тогда для этого не надо было вкладывать средств. По характеру он был замкнутый, поэтому друзей у него было мало. Отличительной особенностью Сергея была его любознательность, всё свободное время он уделял чтению книг, но старался не выпячиваться перед друзьями своей эрудированностью. Любимым писателем у него был Александр Грин. Сергея привлекала открытость героев и романтика в его произведениях. Это, наверно, и послужило его выбору, стать моряком. Отец Сергея работал инженером конструктором на судостроительном заводе, чтобы приобщить его к технике, он часто привлекал сына к починке домашней бытовой техники, выписывал для сына журналы по этой тематике. Поэтому Сергей выбрал судомеханический факультет Мореходного училища имени адмирала Макарова. Но любовь к художественным книгам у него не пропала, все свободные деньги у него уходили на покупку новых книг. Мать его работала в районной библиотеке, и проблем с получением литературы у него не было. Но ассортимент, предлагаемый официальной пропагандой, был узок, поэтому он ходил на точки, где нелегальные дельцы, могли достать ему чего-нибудь необычного.
Среди этих продавцов Сергей был своим человеком, поэтому мог рассчитывать на большие скидки и эксклюзивные экземпляры. Когда он учился на четвёртом курсе, в его руки попала книжка Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Когда нелегальные продавцы предлагали ему эту книгу, то предупредили, что с ней надо быть поосторожней, особенно с его будущей профессией, так как писатель этот запрещённый, из бывших политзаключенных. Сергей не был ярым противником власти, но считал, что многие порядки не совсем справедливы. Эта книжка у него вызывала интерес просто, как изучение альтернативного мышления. Даже многие шокирующие моменты из неё, он воспринимал, как художественный вымысел автора.
Не знал Сергей, что ещё в момент обучения курсантов, в их среде спецслужбы уже формируют своих соглядатаев, то есть «стукачей». В их ряды попадали не по своей воле. Во время учёбы некоторые курсанты уже пробовали перевозить во время учебной практики некоторые вещи из-за границы сверх нормы, но по неопытности попадались с лишней парой кроссовок или футболок. Некоторые позволяли себе попить пивка во время увольнения за границей, вот «стукач» и готов. Его для начала стращали, наедине, в кабинете помощника капитана на политической части. Потом, якобы, делая ему последнее предупреждение, вынуждали работать на органы безопасности, выявляя из своих товарищей неблагонадёжных курсантов.
Сергей, на четвёртом курсе мореходку, жил уже не на казарменном положении. На занятия ходил из дома, художественные книжки брал с собой, чтобы почитать в свободное время между занятий или в транспорте по дороге в училище. Так, было и с книгой Солженицына. Понимая, конечно, опасность обнаружения этой книжки, он никому её не показывал. Во время перерывов он не ходил курить со всеми, так как не видел толка в этом занятии. Он уединялся где-нибудь в уголке и читал книжки. Когда он читал «Архипелаг ГУЛАГ», то если кто-нибудь подходил, то он закрывал книгу и переворачивал её обратной стороной. Вот это и показалось подозрительным одному из «стукачей». День на третий, как он читал эту книгу, после занятий по физической подготовке, очевидно, кто-то залез в его сумку и посмотрел, что там читает подозрительный курсант. Прямо на середине следующего занятия из аудитории английского языка, его вызывают к начальнику факультета. Он, не подозревая в чём дело, идёт в кабинет начальника. Там его беру в оборот со всеми потрохами. Сергей даже не подозревал, что чтение книги запрещённого писателя является особо опасным преступлением для работников морского флота.
В кабинете, помимо начальника факультета, присутствовал командир его роты и замполит училища. Первым начал замполит: «Расскажи нам, курсант Панкратьев, откуда у тебя подрывная литература?»
Сергей сразу стал оправдываться: «Я просто купил её перед книжным магазином у спекулянтов. На ней же не написано, что она подрывная».
Но замполит не унимался: «Ишь, какой умный, он не знал. Тогда почему, когда кто-нибудь подходил к тебе во время чтения, ты её сразу прятал. Есть, ещё сознательные курсанты в нашем училище, они, почему-то сразу определили, какую книгу можно так поспешно прятать».
«Да я, как только начал её читать, и уже заподозрил что-то неладное, слишком неправдоподобно там всё описывается».
«Не надо юлить, если видел откровенную клевету на наш социалистический строй, почему сразу не пришел в соответствующие органы? Почему не способствовал поимке уголовного преступника, продающего эти книги?»
«Так прежде, чем судить о книжке, надо её вначале прочитать. Вдруг у этой книги какой-нибудь поучительный конец. Да и как я могу способствовать поимке продавцов? Они там всё время не стоят».
«Вот видишь, ты даже пытаешься выгородить преступников. А может, ты сам привез эту книгу контрабандой из-за границы?»
«Когда я был на практике, нас предупреждали, что никакие книги за границей покупать нельзя. Да и таможня нас проверяла всегда особо тщательно. Даже через проходную порта ничего запрещённого не пронесёшь».
«Вот такие ушлые, как ты, провозят всё, что угодно через границу, потому что книжки запрещённые читают. Вот чем ты докажешь, что не привез её из-за границы?»
«Извините, я не понимаю вопроса. Доказывать можно только то, что произошло. А как можно доказать то, чего не было?»
«Вот ты, какой хитрый, так и хочешь выкрутиться. Но факт обнаружения у тебя клеветнической запрещённой литературы у тебя обнаружен. Тебе от этого уже никак не отвертеться».
«Но я же Вам говорил, что не знал об этом».
Тут в разговор, наконец, вмешался начальник факультета: «Ты, курсант Панкратьев, не правильно отвечаешь. В твоих ответах видится стремление выкрутиться. Если виноват, то так и отвечай, мол, виноват. Оступился по незнанию, буду впредь бдительным. Юлить очень некрасиво».
Сергей согласился: «Как скажите, так и буду отвечать, только я серьёзно не знал, о чём эта книга, с нами же никто не занимался этими вопросами».
Командир роты тоже решил помочь Сергею: «Это моя недоработка, у нас в планах политзанятий не включались вопросы о писателях отщепенцах, врагах социалистического строя. На следующих занятиях мы поднимем эту проблему. Курсанты должны знать и уметь распознавать ухищрения разного рода врагов социализма».
Но у замполита было своё мнение по этому вопросу: «Ладно, хватит его защищать, его вопросом мы ещё займёмся на парткоме. Неизвестно, что там ещё решат заслуженные товарищи. Если бы не твоя отличная дисциплина за четыре года обучения и хорошая успеваемость, то выгнали бы из училища без разговоров, теперь иди и подумай хорошенько о своём проступке. Разговор не закончен».
На парткоме училища присутствовало много ответственных партийных работников. Были даже из Райкома партии. Там Сергея вывернули наизнанку. Райкомовские товарищи даже предположили версию: «Если он такой тихий и малообщительный со своими сокурсниками, то может, он состоит в какой-нибудь нелегальной антисоветской организации».
Это уже был камень в огород партийной организации училища. Тогда уже начал защищать честь мундира заместитель училища по политической части: «Если у вас такие подозрения, то они должны быть на чем-нибудь обоснованы. Наоборот, работа у нас поставлена так, что любые недовольные высказывания курсантов становятся известны мне. А от Панкратьева никто из курсантов не слышал и намёка на недовольство. А, как известно, из выявленных организаций антисоветского толка, их члены ведут активную агитацию против социалистического строя».
Сергей же, проинструктированный командиром роты, во всем каялся. Старался не перечить никому, повторяя, что осознал свои ошибки. Даже признался, что в своих действиях он не мог преодолеть соблазн. Пообещал в будущем не повторять подобных роковых ошибок.
Такого рода нарушения не проходили в то время без последствий. В училище Сергея оставили, но дорога за границу для него была закрыта. На следующую плавательную практику после четвёртого курса за границу он не поехал. Проходил он практику на внутренних водных путях.
Как ни странно, но и представители «особого» отдела привлекать его в свои ряды не стремились. У них уже сложились представления о том, какими характеристиками должны обладать, завербованные ими «стукачи». Таких идейных, как Сергей, они к себе на службу не брали.
На пятом курсе командир его роты посоветовал ему срочно жениться, мол, женатых выпускников проще выпустить за границу, при повторном рассмотрении его визы после окончания училища.
Следуя здравому смыслу
Пожелание своего командира роты для Сергея было толчком к действию. Где-то в глубине души он понимал, что жениться просто для того, что это нужно для карьеры, никак не входило в рамки его представлений. Но, следуя здравому смыслу, он понимал, что его положение застенчивого юноши надо как-то исправлять. Совсем, не ища, никого, он не сможет встретить свою единственную и несравненную, о которой так долго мечтал, зачитываясь романами Александра Грина. Тем более, у него был опыт неразделённой любви, которая из-за его робости закончилась разочарованием. Ещё в школе Сергею нравилась одна девушка, которая училась на один класс ниже. Обратил он на неё своё внимание, когда пригласил танцевать её на школьном вечере, но завести с ней разговор, он так и не решился. Она, скорей всего, даже и не догадывалась о его воздыханиях к ней. Когда после школы, он поступил в Макаровское мореходное училище, почти всё свободное время на первых курсах проходило у него на казарменном положении. Во время своих увольнений он подходил к её дому и вглядывался в окна, надеясь увидеть её, хотя бы мельком. В каникулы, пытался он наблюдать за ней издалека. Он следовал за ней, когда она выходила из дому и куда-то направлялась, но робость не давала ему подойти к ней и познакомиться, чтобы завязать с ней отношения. Так продолжалось больше года, пока он, наконец, не увидел случайно, как её провожает до дома какой-то парень. Это провожание окончилось тем, что парень этот начал целовать его девушку, а она охотно отвечала ему взаимностью. Это было большим потрясением для Сергея. Свою девушку он не обвинял, не обвинял даже того парня, который был с ней. Во всём он винил себя, свою нерешительность и робость. Что ж, пожелал он своей девушке в душе большого счастья, а сам отправился домой. Внутри него звучала песня, под которую он танцевал с ней единственный танец. Эта песня была лейтмотивом его безответной любви: «Эта девушка опять проходит только мимо, от земли не поднимая глаз…»
Всякий раз, когда он впоследствии слышал этот перевод известной песни Битлс «Gerlе», он вспоминал свою первую любовь. Душа Сергея разрывалась на части, но видно так распорядилась судьба, что не настало его время быть счастливым. Долго не мог Сергей оправиться после столь драматического разочарования в себе. Но его верные друзья, книги, дали ему ту отдушину, которой не хватало ему в реальной жизни.
Помня наставления командира роты, и повинуясь обстоятельствам, он пошел со своим приятелем на вечер танцев в своём училище. От обилия красивых девушек разбегались глаза, но его нерешительность не давала ему тронуться с места. Сергей стоял в уголке и вспоминал моменты его прежних переживаний, но громкая музыка и разгорячённые лица присутствующих давали ему понять, что реальность не соответствует его представлениям. Надо не летать где-то в мечтах, а приобщаться к действительности.
Наконец, объявили дамский танец. Девушки просто бросились разбирать парней. Самая бойкая уже дежурила рядом с ним и оказалась первой: «Разрешите Вас пригласить?»
Сергей учтиво кивнул головой, и они пошли на середину зала.
Девушка оказалась настолько решительной, что прямо с ходу начала разговор: «А почему Вы не танцуете, а стоите в сторонке?»
«Я всё приглядываюсь. Мне кажется, что у меня не будет выходить так легко»
«Это напрасно, надо обязательно пробовать, иначе так никогда не научитесь танцевать. Но, я вижу, медленный танец у Вас получается, даже неплохо».
«Спасибо, но по сравнению с другими, мне кажется, надо ещё поучиться».
«Так вот и не теряйте момент, учитесь. А мне с Вами, даже очень приятно танцевать».
«Но это понятно всем, любое мастерство приходит с практикой, а её у меня нет».
«Я смотрю, по нашивкам, Вы уже учитесь на пятом курсе. Неужели Вы так мало ходили на танцы?»
«А я совсем не ходил. Дома можно, конечно, сплясать на празднике, но моя старшая сестра всё время улыбается, когда я танцую, особенно быстрые танцы».
«А как же оказались здесь?»
«Да приятель уговорил пойти с ним за компанию, здесь я впервые».
Девушка после этих слов навострила ушки и, заискивающе, улыбнулась.
«И часто ты видишься со своей сестрой?»
«Да каждый день, это ведь на первых курсах у нас было казарменное положение».
Сергей без задней мысли отвечал на её вопросы, не догадываясь, что девушка просто выведывала у него анкетные данные. Эта девушка так широко открывала глаза, от этого у Сергея путались мысли.
«Очень плохо, что твоя сестра не хочет научить тебя красиво танцевать, но это никогда не поздно поправить. Давай, пойдем на следующий быстрый танец, из меня может получиться неплохой учитель».
«Это, конечно, возможно, но я боюсь, что это получиться неуклюже и смешно».
«Вот как раз бояться ничего не надо. Тем более, думать о каких-то правильных движениях. Быстрый танец, это настроение, а движения придут сами собой».
«Конечно, попробовать можно».
«Вот и хорошо, меня Викторией зовут».
«Очень приятно, а я Сергей».
«Очень приятно».
Когда закончился танец, Виктория осталась стоять рядом с ним, давая остальным девушкам понять, что она застолбила этого парня.
Когда начался быстрый танец, Виктория предложила: «Давай пойдём в центр зала, в гуще людей чувствуешь себя свободней».
Сергей, конечно, умел танцевать быстрые танцы, его сестра принимала в этом активное участие. И он слушал свою сестру, так как она была на два года старше. К сестре приходили подруги, которые пробовали иногда заигрывать с ним, но старшие девушки не вызывали в нём, даже интереса.
Когда начался танец, Виктория улыбнулась: «Да Вы, Сергей, танцуете, даже совсем неплохо. Почему Вы так скромничаете?»
«Но я же ведь говорил, что сестра меня учила, но вот практики у меня нет».
«А кроме Вашей сестры, неужели Вам так никогда и не приходилось танцевать с другими девушками?»
«Танцевать приходилось, но меня это как-то не увлекало».
Виктория насторожилась, и не стала больше расспрашивать его во время танца, она только улыбалась ему на расстоянии.
На следующий быстрый танец они не пошли, Виктория решила, что лучше узнать парня, можно только ведя непринуждённый разговор. Можно было позволить себе медленные танцы, так как Сергей чувствовал себя при этом более уверенно.
«Если к танцам Вы равнодушны, что же Вас может увлекать?»
«Я книги люблю читать, художественные. Очень интересно сопоставлять мнение разных людей, их образ мыслей, их чувства».
«А свои собственные чувства, неужели не интересно испытывать?»
«Вот я и испытываю чувства, читая интересные книги».
Виктория внутри себя даже рассмеялась над чудаковатостью Сергея, она искренне считала, что такое невозможно. Она опять широко раскрыла глаза, чтобы не выдать парню своих мыслей и попыталась переубедить его: «Одно дело прочесть, а другое дело, самому попробовать и испытать эти чувства».
«А я считаю, что на первом месте должны быть чувства, а уже потом можно пробовать. Вот я, наверно, не нашел ещё того, кому можно доверить свои чувства».
Виктория опять в душе посмеялась над парнем, по её мнению, таких людей уже не должно быть на белом свете. Не зная, как ответить Сергею, чтобы не обидеть его чувств, она жеманно улыбнулась и произнесла: «Мне даже очень интересно слушать, как ты рассуждаешь. Сейчас очень редко можно услышать такое тонкое понимание сокровенных мыслей от мужчин».
Сергей даже покраснел, осознавая, что эта девушка влезает в его внутренний мир прямо с первого знакомства. С другой стороны, он оправдывал её. Может так и надо, ставить непонятным образом простые вопросы, чтобы сходу проникать в потаённые уголки человеческой души, осваивая, таким образом, жизненное пространство. Сергей даже немного испугался её, но с другой стороны подумал, что у него, может, это само назревало, чтобы поведать кому-нибудь то наболевшее, которое терзало его внутри себя.
Виктория почувствовала обеспокоенность Сергея и решила поменять тему разговора: «Я вижу, тебе неловко рассказывать сразу всё о себе. Давай, расскажи мне, где ты уже успел побывать. Я так завидую морякам».
Сергей опять поразился её проницательностью, но принял её игру и стал отвечать на её вопросы: «Пока нам не в чем завидовать. Нас, курсантов, не отпускают самостоятельно в увольнения, туда, где нам хотелось бы сходить. В портах, где мы бывали, нас всё время приставляли к членам экипажа учебно-производственных судов. А у старых моряков, интерес к достопримечательностям давно пропал. Из интересного, я могу вспомнить, мою первую практику, когда мы заходили в Пирей. Для нас организовали экскурсию в афинский акрополь, это невообразимая древность, которую трудно представить. При акрополе, есть музей античного искусства, в котором собрано много интересного. В том же рейсе наше судно, „Профессор Рыбалтовский“, проходил Коринфским проливом. Это такой судоходный путь, прорубленный в высокой скале. Когда идёшь по нему на большом судне, всё равно приходится голову задирать, чтобы увидеть, где кончается высота скал. А вдоль бортов судна отвесные стены этой скалы просто на минимальном расстоянии, такое ощущение, что если протянешь руку, то можно дотронуться до них».
«Да, здорово, самой бы хотелось посмотреть это. А куда же вас водили сопровождающие в увольнениях?»
«Те, кто давно ходит в море, они водили нас, в основном, по блошиным рынкам, да автомобильным свалкам».
«Но в этом тоже есть свой плюс, можно научиться приобретать нужные вещи. Ты же знаешь, какой в стране дефицит».
«А вот, я ещё вспомнил, мне один раз повезло, когда я попал в группу с третьим помощником капитана на „Профессоре Хлюстине“. Он повёл нас в старинную крепость на одном греческом острове. Там такая таинственная обстановка, что казалось, вот-вот из-за угла выйдут средневековые рыцари».
«Я тоже была в средневековом замке в Выборге. Мы туда ездили на экскурсию, у меня, признаюсь, не было ощущения присутствия рыцарей. У моряков, по моему мнению, удовлетворённость присутствует оттого, что они просто посещают разные страны, там есть, чем восхищаться».
«У нас это получалось, если достопримечательности находятся по дороге к маклакам, куда нас водили старшие групп».
«А каким маклакам?»
«Это так называют торговцев, которые специализируются на продаже низкокачественного товара, специально для советских моряков».
«Здесь я с тобой не соглашусь. У моей подруги отец в море боцманом ходит, правда на судах река-море. Так он из-за границы для неё очень хорошие вещи привозит. Вот недавно на день рождения часы ей подарил „Ориент“ ходят хорошо, и качество отличное. А косметики, сколько у неё классной».
Видел я эти «Ориенты,» по рублю за пучок. На настоящие швейцарские часы, у её отца и годовой зарплаты не хватит. Тоже самое, я могу сказать и про косметику».
«Ты просто мало ходил в море, поэтому всего, можешь и не знать. Моя подруга всем очень довольна, и все ей завидуют».
«Не буду я тебя в этом переубеждать, если ты этого не хочешь. Но видела бы ты, как эти моряки со своей месячной зарплатой в тридцать долларов, зажатой в потный кулак, мечутся, все в мыле, по городу, чтобы найти что-нибудь подешевле. Мы же за ними бегаем, как собачки на привязи со своими десятью долларами в кармане. Просто идиллия какая-то».
«Но, когда ты окончишь училище, ты же будешь сам выбирать, куда ходить. А валюту можно тратить и здесь, в „Альбатросе“, там мама моей подруги хорошие вещи покупает. Там уж подвоха никакого нет, я сама видела».
«Да всё это второстепенно, главное, чувствовать себя счастливым».
«А что, по-твоему, счастье?»
«Счастье это,…», — Сергей задумался, как дальше продолжить, потом посмотрел на пытливые глаза Виктории и понял, что она опять ему лезет в душу. Мысли его смешались, и он замялся на полуслове.
Виктория почувствовала, что опять залезла очень далеко и стала успокаивать его: «Я вижу, ты стесняешься сказать. Тогда я не буду допытываться. Когда посчитаешь нужным, сам скажешь».
Следующий танец опять объявили дамским, и Виктория поспешила опять пригласить его на танец, пока кто-нибудь не успел перехватить её добычу.
Опять, выйдя на середину зала, они начали танцевать медленный танец. Тогда Виктория произнесла: «Если это трудно сказать словами, тогда давай немного помолчим. В танце есть своё очарование. Мне уже начинает нравиться с тобой танцевать».
Сергей опять поймал себя на мысли, что Виктория переигрывает его по всем статьям. Во время танца он начал теряться в мыслях, он не знал о чем с ней говорить. Всегда оказывалось, что в результате, она оказывалась на шаг вперёд от него. У неё было чему поучиться. Виктория явно превосходила его в понимании людей. Она всё время следила за поведением Сергея, вовремя поддакивала ему. Когда он высказывал какие-то мысли, она тут же развивала их.
После нескольких недель знакомства, настороженность пропала у Сергея по отношении к этой девушке, он просто не мог дальше сопротивляться обстоятельствам.
Нельзя сказать, что Виктория не понравилась Сергею. Чисто внешне она напоминала ему «Бегущую по волнам» Фрези Грант из романа Александра Грина. Но, порой, практичность её, даже удивляла Сергея. Вскоре, сам того не понимая, он стал жертвой той охоты, которую устраивают умные девушки на перспективных парней. Скудность его жизненного опыта, не позволяла противостоять её ухищрениям. Виктория же, к тому времени, оканчивала обучение на факультете психологии в Университете, и была умной девушкой, но только по части тактики. Почему-то родители не смогли открыть в ней богатство внутреннего мира человека. Она всё могла объяснить словами, но прочувствовать изнутри глубинные переживания своей души, для неё не представлялось возможным. Виктория видела в Сергее только будущего богатого мужа, которого можно легко будет заткнуть ей своим интеллектом, который не будет долго надоедать ей своим присутствием.
Спустя пару месяцев, Сергей, сам того не ожидая, оказался повязанным по рукам и ногам. А их скорая свадьба была уже, как само собой разумеющееся. У него, правда, было такое впечатление, что вели его за руку, как несмышленое дитя. Причем, это преподносилось, как будто так всё и должно было быть. Да и образ романтичной Фрези Грант, как-то улетучился сразу после свадьбы.
Знаковое событие
После пятого курса, Сергея, вместо преддипломной практики на судах заграничного плавания, послали на несколько месяцев практиковаться в Балтийск, на суда Военно-морского флота. В училище, начальник факультета пояснил ему это направление тем, что партком ещё не рассматривал продление его визы. Сергею надо показать себя с хорошей стороны на практике, говорил ему его руководитель, чтобы при распределении после окончания училища о нём сложилось положительное мнение. Но Сергею не надо было даже стараться, от всех преподавателей училища были только положительные отзывы. Учился он без троек, а по главным предметам у него были только отличные оценки. Благодаря своей начитанности, он был хорошо эрудирован, натренированное быстрое чтение помогало ему сразу вникать в суть предметов. С преподавателями он никогда не спорил и старательно выполнял все поручения, даваемые ему помимо выполнения основных требований. Да и в дисциплине он был примером для всех. Вот только из-за своей робости, в спорах, он уступал очень многим.
В Балтийске его посадили на десантный корабль. Сразу по прибытии, он стал изучать материальную часть по своему заведованию, и первый месяц совсем не уходил с корабля, хотя судно большую часть времени стояло у причала. Он самостоятельно изучал документацию, что непонятно, спрашивал у старших товарищей. Ему говорили: «Не надо так себя гробить, выйди на берег, расслабься, у нас не такие порядки, как на визированных судах, классные же тёлки пропадают в кабаках».
Но Сергей даже не рассматривал их предложения. На военных судах в достаточном количестве присутствовал и спирт, которым увлекались многие члены командного состава. Предлагали и ему, как будущему офицеру запаса, не отставать от коллектива. Сергей мог себе позволить по праздникам иногда поддержать коллектив, но после первой же рюмки спирта его начинало тошнить. Поэтому к небу больше не приставали с выпивкой. К концу практики, командир корабля даже предложил ему, после получения погон офицера запаса, примкнуть в стройные ряды Вооруженных сил. Сергей только улыбнулся ему в ответ: «Сейчас от меня мало чего зависит, теперь у меня жена всё решает».
На самом деле он был прав, после восьми месяцев совместной супружеской жизни, он потерял полностью всю самостоятельность в выборе решений. Жили они в Ленинграде в квартире жены с её родителями в двух комнатах. Мать Виктории была начальником производства на ткацкой фабрике, а отец, какой-то заурядный инженер одного конструкторского бюро. Положение в семье делилось соответственно. Мать в семье была всем, а отец вообще ничем. Ему отводилась роль, только поддакнуть иногда, и то, когда его попросят. Интересной особенностью было посещение магазинов. Когда вся семья в выходные отправлялась в магазин, то это выглядело следующим образом. Мама с дочкой шли впереди, а Сергей с отцом сзади, на расстоянии десяти шагов. Когда мама с дочкой останавливались перед каким-нибудь прилавком, то Сергей с отцом должны были остановиться в десяти шагах и ждать, пока женщины не насмотрятся каким-нибудь товаром. Когда женщины решали продолжить движение, тогда мужчины должны были сами догадаться последовать за ними на том же расстоянии. Иногда мужчинам поручалось и более ответственное задание, встать по указанию мамы в какую-нибудь очередь. Походив так несколько раз по магазинам, Сергей старался избегать этого мероприятия, ссылаясь на подготовку, какого-нибудь курсовика или реферата. Оставаясь дома, он с ужасом представлял себе, что же будет, когда он закончит учёбу. Отцу Виктории были категорически запрещены любые задержки после работы, а о том, чтобы поехать в выходной на рыбалку, даже и думать было нельзя. Единственной возможностью отдохнуть от семьи, это было для него помыться в субботу в ванной, куда он забирался на два или три часа. Супруга благосклонно разрешала ему так расслабиться, потому что любые спиртные напитки были в этой семье под запретом. Готовила в семье мать, но мытьё посуды поручалось мужу. За столом Сергей, иногда наблюдал такую картину, мать Виктории, недоев какое-нибудь блюдо, высыпала из своей тарелки все остатки пищи в тарелку мужа, и тот безропотно доедал всё до конца, то же самое проделывала и дочка, правда очень редко.
Один раз, когда Сергей обедал с женой после занятий наедине, Виктория попыталась провести с ним этот эксперимент. Поев немного салата, Виктория любезно спросила, гляди ему в глаза: «Серёженька, что-то мне не хочется есть, доешь, пожалуйста, за мной».
Глядя гипнотизирующим взглядом ему в глаза, она высыпала остатки своего салата ему в тарелку.
«Ты знаешь, Вика, мне тоже не хочется этого салата, какой-то он не вкусный».
Сергей встал из-за стола и, стараясь не глядеть супруге в глаза, выкинул содержимое тарелки в помойное ведро.
Виктория постаралась выразить своё недовольство: «Зачем ты выбросил, можно было поставить в холодильник, папа бы съел».
«Он придёт с работы ещё не скоро, салат ещё больше испортится. Зачем же отравлять своих родителей?»
«В отношения с моими родителями, я попрошу не лезть».
Виктория всем своим видом показала явное недовольство, но в последствии, перекладывание объедков в тарелку Сергея больше не предпринимались.
Но это была лишь маленькая победа в их отношениях, все жизненное пространство в этой семье принадлежало женщинам. Сергей пожалел ещё не раз, что такое ответственное решение, как выбор супруги он предпринял под давлением обстоятельств, но ему надо было окончить училище, и, эти же самые обстоятельства не давали ему другого выбора.
На этой практике в Балтийске, он даже чувствовал себя на высоте, потому что обстановка в семье не позволяла чувствовать себя комфортно. В течение небольшого промежутка времени, он изучил все механизмы по его заведованию, даже стал интересоваться устройством всего корабля. Вскоре он закончил и свою дипломную работу самостоятельно, в то время, как другие курсанты его выпуска писали свои работы под руководством опытных преподавателей на учебно-производственных судах училища, которые ходили за границу.
Уже перед концом своей практики в один из жарких летних дней, что-то не сиделось ему на корабле. Потянуло его к морю, и он отправился на пляж, позагорать и почитать книгу. Свежий ветерок с моря сбивал жару, и у воды можно было чувствовать себя, даже комфортно. Но даже здесь, какое-то непонятное чувство не покидало его.
Народу на пляже было не очень много, потому что это был будний день. Да Сергея никто особенно не интересовал, он был увлечён своей книгой. Мимо него проходило много народу, но он даже не поднимал своих глаз. От чтения на солнце у него утомились глаза, тогда он решил передохнуть. Как раз в это время, недалеко от него проходили две молоденькие девушки. У одной из них, особенно выделялась походка, а её точёная фигурка придавала ей особую грациозность. Они прошли мимо, не обратив на Сергея никакого внимания. Когда они зашли в воду, то стали игриво подпрыгивать в такт с волнами, которые накатывались на них большими валами. Они по детски, радовались такой игре и заходили всё дальше в море. Когда они зашли довольно далеко, то Сергей увидел, как большая, по сравнению с другими, волна накатывается на них и накрывает обеих с головой. Когда волна прошла, то он увидел, что над волнами осталась только одна девушка, которая пытается освободиться от своей подружки, оставшейся под водой, но голову её на поверхности всё ещё не видно. Не раздумывая, Сергей бросается к ним, стараясь не упускать из виду, захлебнувшуюся девушку, тело которой иногда показывается между волнами. Её подруга, с ужасными воплями, бежит к берегу. Несколько прыжков, и Сергей оказывается рядом с тонущей девушкой. Глубина для него в том месте была даже меньше, чем по грудь. Он подлезает под неё и встаёт, таким образом, что живот её оказывается у него на плече. Перегнув девушку пополам, он сливает воду, которой она успела наглотаться. Так на плече он выносит её на более мелкое место. Девушка начинает кашлять, и только тогда у Сергея уходит тревога. Он бережно берёт её на руки и продолжает выносить из воды. Когда до берега остаётся совсем немного, девушка открывает глаза, смотрит на своего спасителя и теряет сознание. На берегу он кладёт её на своё одеяло и прислушивается к дыханию, потом он слушает сердце и успокаивается. К этому месту подбегают люди, и сразу окружают их.
Среди людей протискивается женщина: «Пустите меня, я врач, дайте мне подойти».
Она тоже щупает пульс, проверяет дыхание и начинает всех успокаивать: «Не волнуйтесь, всё нормально, девушка в обмороке».
Потом она обращается к Сергею: «Что случилось с вашей девушкой?»
«Я видел, как её захлестнуло волной, прямо на месте я удалил всю воду, пока она не прокашлялась, а когда я вынес её на берег, она потеряла сознание».
«Ну, если прокашлялась, значит, ничего страшного нет. Полейте ей на голову холодную воду, и она придёт в себя. Потом уложите в тенёчек».
Тогда возмутилась её подруга: «Это как ничего страшного нет, она же утонула на моих глазах. Даже меня пыталась за собой утащить, я еле вырвалась. Быстрее делайте ей искусственное дыхание».
Сергей перенёс девушку в тенёк, а в это время кто-то принёс из моря холодной воды. Врач, аккуратно полила ей на голову воды, побрызгала на лицо, и девушка открыла глаза. Первым делом девушка своими глазами начала искать лицо спасителя, и как только увидела Сергея, то сразу успокоилась.
«Ну, вот видите, у неё был лёгкий обморок», — произнесла женщина врач. Люди стали расходиться, оставив Сергея с двумя девушками наедине.
Когда все разошлись, девушки вздохнули с облегчением.
Говорила подруга потерпевшей: «Молодой человек, даже не знаю, как Вас благодарить. Я думала уже всё, моей подруги больше нет. Как Вы успели подбежать так быстро?»
«Я сидел и читал на берегу, но от солнца глаза мои устали, вот и решил сделать перерыв. Когда вы прошли, то я засмотрелся на вас, вот и увидел. Поэтому сразу оказался рядом. Я раньше в секции плаванья занимался, но плавать мне в этот раз не прошлось. Хорошо, что нас в спортивной школе учили оказывать помощь утопающим. Вначале надо было удалить воду, вот если бы я понёс вас сначала на берег, то ушло бы много времени, а человек без дыхания может жить не больше четырёх, пяти минут. Неизвестно, чем бы это закончилось. Не верьте, если кто-нибудь вам рассказывает, что кого-то откачали через пол часа. Только при определённых условиях, если человек просто замёрзнет, он может продержаться без дыхания более продолжительное время. Я даже и сам не представляю, как так могла совпасть целая серия случайностей, здесь решали секунды».
«Как Вы нам так всё интересно рассказываете, а мы даже не знаем, как Вас зовут».
«Извините, не представился. Меня зовут Сергей».
«А меня, Любой зовут», — произнесла бойкая девушка и взглянула на свою пострадавшую подружку. А у той не было сил, даже произнести своё имя. Она напряглась и снова начала терять сознание.
Люба подскочила к своей подружке и начала теребить её: «Маша, Маша, что с тобой, ты что, опять решила умирать?»
Маша опять пришла в себя, но у неё хватило сил только улыбнуться.
«Не надо ничего говорить, я уже понял, Вы Маша. Не надо так теребить свою подругу, она столько потратила сил, борясь за свою жизнь, они сразу не восстанавливаются», — сказал Сергей и, с большой нежностью, посмотрел на Машу. Та, в ответ ему, улыбнулась благодарной улыбкой.
Пожилая женщина, сидевшая невдалеке, подошла с термосом и предложила: «Вам сейчас надо попить крепкого чаю, чтобы восстановить силы».
С этими словами она протянула термос Сергею.
Маша сидела в тенёчке, опираясь спиной на дерево, и не могла пошевелить руками.
Сергей благодарно поклонился женщине и произнёс: «Спасибо Вам большое за чай, он как раз будет кстати».
Затем он налил пол кружки и, бережно поднёс её к Машиным губам: «Давай, постараемся отпить немного. Тебе это поможет быстрее восстановить силы».
Маша опять улыбнулась Сергею, чувство благодарности переполняло её. Она наклонила голову и отпила немного из кружки. Потом опять откинула голову назад.
«Сейчас пока хватит?» — спросил Сергей.
Девушка моргнула глазами.
«Потом ещё попьёшь?» — спросил Сергей.
Девушка на этот раз кивнула головой.
Сергей посмотрел на женщину, та махнула рукой, выразив готовность подождать со своим термосом.
В это время вступила в разговор Люба: «Вы знаете, Сергей, мы сами не местные, приехали из другого города в Калининград поступать в институт, да экзамены провалили. В городе увидели объявление о приёме людей на работу с предоставлением общежития. Решили остаться здесь, отделочницы мы на стройке. В нашем городке только небольшая речушка протекает, глубина в ней везде по колено. А тут услышали, что до моря недалеко, на рейсовом автобусе можно быстро добраться, вот и решили изведать ощущений. Кто ж знал, что море такое коварное, и зашли-то мы всего по грудь. А это волна неизвестно откуда взялась, все же остальные были нормальные, только по подбородку били».
«В море я ходил на больших судах, эти волны, ещё детский сад, но даже на Балтике волны бывают метров пять, я уж не говорю про океан».
Люба даже подпрыгнула от удовольствия: «Как это интересно. Расскажите нам про морские походы».
Сергей повернулся к потерпевшей и произнёс: «Я смотрю, наша Машенька преобразилась. Можно тебя ещё чаем угостить?»
Маша с радостью кивнула головой. Сергей опять бережно поднёс к её губам кружку, и девушка, с упоением, начала пить.
Люба посмотрела с завистью на подругу и произнесла с сожалением: «Эх, надо было мне тоже немножко утонуть».
Сергей заулыбался: «Но вот двоих мне, может, и не удалось бы вытащить».
Но Люба и здесь решила вставить своё слово: «Серёжа, а ты в следующий раз приходи с товарищем нас спасать».
«Вы только радиограмму мне на судно пришлите заранее».
От острых шуток Маша немного преобразилась, она откинулась от дерева и спросила: «А можно мне ещё чаю?»
Сергей опять начал учтиво и бережно ухаживать за Машей.
А вот Люба сделала ей замечание: «Сидела бы да притворялась, как спящая царевна, пока бы наш принц не поцеловал тебя».
«Здесь, девочки, притворяться бессмысленно, я уже однажды испытал это чувство. Когда я учился в школе, то посещал секцию плавания. После тренировки мы решили задерживать дыхание под водой на время. Мы лежали на дне бассейна и держались за трубу, а нам через каждые тридцать секунд отстукивали по трубе время. Все мои товарищи вышли из воды после полутора минут пребывания, а я решил дождаться двух минут. Когда я услышал двухминутный стук, то начал всплывать. Как только мои глаза оказались на поверхности, я уже увидел своих товарищей и поторопился сделать вдох, а рот на поверхность ещё не вышел, и я вдохнул воды. Казалось бы, доля секунды, но она оказалась против меня».
«И что?» — с испугом спросила Люда.
«А больше я ничего не помнил, полный провал памяти. Меня сразу вытащили, перегнули через колено, чтобы удалить воду, только тогда я откашлялся и пришел в сознание. Поэтому мне известен этот приём. Помню, меня сразу тогда охватила такая слабость, что я еле доехал до дома, лёг на кровать и сразу отключился. Так что наша Машенька просто герой, по сравнению со мной».
Маша опять расплылась в широкой благодарной улыбке.
Люба ещё раз повторила свою просьбу: «Сергей, не надо о страшных случаях. Мы ждём твоих рассказов про море и дальние страны».
«Хорошо, только сразу предупреждаю, лично со мной разных случаев было не так много, поэтому я буду рассказывать и про других моряков».
«Договорились, разрешаем и приврать немного, только, чтобы это было красиво», — согласилась Люба, а для Маши ладно было и то, что спаситель её сидел бы просто рядом, для неё и это было наслаждением.
Сергей же начал рассказывать истории, которые сам слышал от моряков, а то и просто использовал рассказы Конецкого, при этом предупреждая: «Один старый моряк поведал мне такую историю».
Для Сергея, на самом деле было интересно наблюдать за девушками. Люба, когда Сергей начинал заглядываться на Машу, добавляла его рассказы какими-нибудь практическими комментариями, чтобы обозначить своё присутствие. За что Сергей был ей благодарен, потому что на Машу, он мог смотреть не отрываясь, хотя она сидела и не произносила ни слова. В её глазах он видел такую глубину и чистоту, которую он не мог раньше увидеть нигде. Он был поражён, потому, что это нельзя было описать никакими словами. Сергей даже ловил себя на мысли, что не спроста, он обратил на неё внимание, когда они входили в воду, ведь в то время глаз её он не видел. И совсем мистическим ему казалось то обстоятельство, что глаза его устали именно в тот момент. Ведь до этого времени, он совсем не обращал внимание на тех, кто проходил мимо. Этими мистическими совпадениями он тоже поделился с девушками во время перерыва между рассказами.
Но Люба без доли таинственности ответила ему: «Вот как раз для нас, это даже кажется закономерным. Но об этом в своё время. Сейчас мы увлечены твоими рассказами».
Сергей не предал этим словам большого значения, потому что его весь взор был обращён на Машины глаза. Когда Сергей вглядывался в них, то представлял себе мечтательную Ассоль, которая только что, дождалась своего капитана Грея. Порой казалось, что она и есть та единственная и желанная, ни на кого не похожая, которую он ждал всё время. А прежняя его жизнь казалась дурным сном. Глядя на неё, ему даже захотелось забросить всё, остаться служить в этой воинской части, лишь бы быть рядом с ней. В глубине души он себя укорял, за то, что пошел тогда на танцы, руководствуясь корыстными побуждениями, и брак с Викторией получился по расчету на временную выгоду.
Неожиданно у Сергея начал работать рассудок, который подсказал ему, что девушке необходимо отдохнуть, даже слушая его рассказы, она немного напрягалась. Тогда он решил закончить: «Вы знаете, с вами хорошо, но Маше просто необходимо отдохнуть, прежде всего, для её здоровья. Прошу меня извинить, я ещё не моряк, а просто практикант, так что все истории взяты мной из книжек».
«После этих слов Маша произнесла первую длинную фразу: «Спасибо Вам большое, Сергей, для меня не имеет никакого значения, кто Вы. Я буду помнить Вас до конца своей жизни. Вот только не знаю, что мне для Вас сделать, как отблагодарить Вас».
Маша говорила очень слабым мелодичным голосом, который, казалось, доносился откуда-то из глубины.
«Что Вы, Машенька, не надо и думать об этом. Когда меня в своё время спасли, никому и в голову не пришло, что-нибудь у меня просить. Я просто оказался вовремя и в нужном месте».
Потом своё слово вставила Люба: «Вы знаете, Сергей, у Маши на роду написано, что тот человек, который спасёт её трижды от верной гибели, тот будет счастлив с нею до конца жизни. Так что не покидайте её, молодой человек».
Маша сразу одёрнула подругу: «Не приставай, пожалуйста, к нему. Сергей мне ничего не должен, это я должна быть ему благодарна».
«Вы знаете, девушки, не буду Вас обнадёживать. Практика моя скоро кончается, а сам я из другого города. Пользоваться же положением доверчивой девушки, это не в моих правилах, хотя скажу честно, Машины глаза потрясли меня своей глубиной и чистотою. Может, судьба распорядится так, что она сведёт нас снова, но сейчас я под прессом обстоятельств, от которых мне трудно избавиться».
Маша, слушая его слова, опять начала терять сознание. Сергей сразу подсел к ней поближе, взял обеими руками за плечи и слегка пошевелил: «Машенька, Машенька, мы обязательно увидимся. Я это чувствую».
Маша встрепенулась, покачала головой и произнесла: «Я ничего, это минутная слабость, мне просто надо отдохнуть».
«Вы знаете, Маша, здесь недалеко наша воинская часть. Тебя обязательно надо показать врачу. Что-то не помню, чтобы со мною в тот раз, такое творилось. Боюсь, Вы самостоятельно не доедете до дома».
«Спасибо, мне уже хорошо, я даже сама могу идти, только голова кружиться».
Сергей и Люба взяли Машу под руки с двух сторон и повели в медсанчасть.
На проходной дежурный офицер не стал их задерживать, видя, какое бледное лицо было у девушки, благо медсанчасть была рядом с проходной.
Доктор пощупал ей пульс и начал мерить давление, попутно слушая, что с ней произошло.
Потом он сразу отчитал Сергея: «Да Вы что? В таких случаях надо сразу вызывать „Скорую“. У неё давление ниже критической отметки. Ей в больнице надо лежать. Как у неё хватило сил ещё дойти до нас?»
Сергей начал оправдываться: «Так там же доктор был на пляже. Она сказала, что если искусственное дыхание не проводилось, пока она пришла в себя, то значит, всё само восстановится. Надо просто отдохнуть, что мы и делали».
«А кто секундомером засекал, сколько она была без дыхания? А этот доктор измерял ей давление?»
«Как же на пляже можно измерить давление без аппарата?» — возмутился Сергей.
«Вот поэтому и надо в таких случаях сразу вызывать „Скорую“. Не хочу обвинять мою коллегу, но доктора бывают разные. Может, она не сталкивалась с этим никогда. Очевидно, было потрачено очень много сил, чтобы выжить. Вы, молодой человек, очень правильно сделали, что привели её сюда. Я ей сделаю укол с витаминчиками, пускай здесь поспит на кушетке до приезда „Скорой“, сейчас я пойду её вызывать, а вы рядом посидите».
Маша вскоре заснула в блаженной улыбке, а Сергей с Любой наблюдали за ней.
Когда Люба убедилась, что её подруга заснула, то она серьёзно посмотрела на Сергея и начала доверительный разговор: «То, что я тогда сказала насчёт спасения, это чистая правда. У них на роду лежит страшное заклятие, уже много поколений. Раньше я в это не верила, но факты говорят сами за себя. У них в роду рождались только одни девочки, но ни одна мать не доживала до естественной смерти. И всё из-за несчастной любви. Что было раньше, я не знаю, только её бабушка покончила собой, когда ушёл у неё муж, Машин дедушка. Дед вернулся, но было поздно, не нашел он, видно, счастья на стороне. Так один и воспитывал свою дочь. Ни к одной женщине он больше не подошел. Машину мать тоже бросил отец, когда Машеньке не было и года. Но у неё ума хватило самоубийством больше не кончать. Но вот три года назад маму насмерть сбила машина. Я не знаю, но люди поговаривают, что в этом тоже замешана любовь. Мама Машина была скрытным человеком. Моя бабушка говорит, что и в более древние времена смерти повторялись, но только по женской линии. Наш городок старый, он далеко в Сибири. Туда войны никогда не докатывались, поэтому все про всех знают.
Машин дед ходил по разным знахаркам и колдуньям, чтобы сняли они это заклятье. Но никто не хотел даже браться за это дело. В одной Алтайской деревушке, он нашел знахарку, которая смогла обнадёжить его. Все её усилия по снятию заклятия, оказались тщетными, но она подсказала условие, при котором может прекратиться череда безвременных смертей. Но такое, даже представить невозможно. Должен найтись человек, который трижды спасёт женщин их рода от неминуемой смерти. А из всего рода представительницей женского пола осталась одна Маша. Также знахарка сказала, что в благодарность, этот человек будет счастливым до конца своей жизни. Только большая любовь сможет снять это заклятье. Мы с Машей соседи, я знаю её с детства. Бог наградил Машу, как и всех женщин её рода, красотой, чудным характером, добротой и отзывчивостью. А вот нелепые смерти следуют за ними по пятам. Маша и сама понимает это, она уговорила меня уехать из нашего города, может быть, место там проклятое. Но, даже здесь, смерть напомнила ей о себе. Вы Сергей, такой добрый. Вы обязательно подойдёте ей, и никогда об этом не пожалеете».
«Но ведь, я же из другого города, и практика моя скоро закончится. Неизвестно, когда я ещё окажусь здесь?»
«Но, Вы же моряк, будете заходить сюда на своём корабле. Она же не просит Вас жениться. Вы можете просто остаться другом. Пускай у неё будет, хотя бы надежда».
«А если она влюбится в меня, а у нас ничего не получится? Тогда мне будет отведена роль причины очередной смерти».
«Она уже дала себе слово, что ни в кого не будет влюбляться. А дружба ни к чему не обязывает. Просто ей нужна поддержка».
«Вы знаете, Люба, я уже читал об этом в одной книжке по психологии. Не помню, каким термином это называется, но суть такая. Ряд случайностей вызывает у человека логическую цепочку, и он начинает искать в этом закономерность. Потом, сам того не ожидая, подсознательно подводит себя к каким-то поступкам, выходящим из теории, построенной им же самим. Надо Маше обратиться к врачу-психологу, а лучше самой почитать нужные книжки».
«По Вашей теории, если она об этом знала, то могла подвести себя к тому, чтобы захлебнуться. Но Вы-то об этом не знали. Как Вы-то подошли и встали в эту цепочку случайностей? Вы посмотрите, к нам начали подходить люди, только когда мы вышли из воды, а дело решали секунды. Если бы не было Вас, то Маша должна была утонуть. Почему мы вошли в воду именно рядом с Вами? Почему, именно в это время у Вас устали глаза, и Вы обратили на нас внимание? Это, ни в какие психологические умозаключения не вписывается».
Люда взглянула в окно и произнесла: «Вот и „Скорая“ подъехала. Не буду Вам навязываться, хотя без всяких объяснений было видно, что Маша Вам понравилась. Вот я тут у доктора на бумажке напишу адрес нашего общежития, если захотите, зайдёте. Запомните, мы работаем в СМУ №7. Фамилия Маши — Шевцова. Помните у молодогвардейцев Любу Шевцову, только я Люба, а она Шевцова».
В кабинет зашли санитары с носилками, но Маша деликатно отказалась, и сама дошла до машины.
Люба ещё раз улыбнулась Сергею: «Запомните, Ваше знакомство ни к чему не обязывает. Ей просто нужна поддержка».
Оставшись один, Сергей пошел на свой корабль. Уединившись в укромном уголке, он погрузился в раздумья. Любиному рассказу о заклятии, он не придал значения. Наполовину её рассказ он считал выдумкой.
Он рассуждал так: «Это всё объяснимо с точки зрения психологии, а все случайности происходили через много лет. Маше просто нужен хороший психолог, она просто впечатлительная девушка. Да и в заклятия, кто же сейчас верит?»
Сознание его переключилось к возвышенному. Перед ним стояли Машины глаза, и всё его естество подсказывало ему: «Это твоё. Такое случается единственный раз в жизни, о такой девушке можно было только мечтать. Всё это не случайно».
Но когда он подключал свой рассудок, то тот говорил ему обратное: «С другой стороны, этот поспешный выбор ставит крест на всей моей карьере. Перед распределением будущих мест работы, у меня и так слишком шаткое положение. Если я сейчас буду рыпаться, жена уж не упустит своего шанса отыграться на муже предателе».
Сергею сразу вспомнились несколько случаев, когда бывшие жёны, уже работающих моряков, своими кляузами рушили карьеру своим бывшим мужьям. А ему так хотелось ещё посмотреть мир. А единственной возможностью для него, были только суда заграничного плавания. При таком положении дел, он начинал винить государственный строй, который загнал людей в мир этих условностей. В пору было согласиться с доводами Солженицына, книгу которого, ему так и не дали дочитать. При таком политическом строе невозможно нормальное развитие общества.
Когда Сергей вспоминал про жену, в его голове вставал образ хитроумной повелительницы. Её глаза на него смотрели холодно и расчётливо, его даже начинало коробить. Тогда из глубины сознания выплывали Машины глаза, искренние и доверчивые, в которые можно смотреть бесконечно. Сразу напрашивался вывод, порвать со своей женой, пока ещё ничего не связывало их и окунуться в другой мир, полный счастья и покоя. Этот мир открывался ему наяву, а не в романтических книжках.
Потом начинал говорить рассудок: «А вдруг это временно, эйфория со временем проходит, когда начинаются будни, тогда появляются трудности. Ведь с Викторией первое время тоже было хорошо».
Сидя в этом закутке на корабле, Сергей неожиданно для себя сделал для себя открытие, что человек на самом деле разделён на две половины: одна руководствуется каким-то глубинным сознанием, это душевные переживания и эмоции, другая же половина, это холодный рассудок, который руководствуется только расчётом. Просто у разных людей превалирует какой-то один доминирующий принцип. Тот же рассудок ему начал подсказывать: «Весь реальный мир построен на разуме, поэтому именно разум должен выполнять главенствующую роль».
В это время подключалось глубинное сознание, которое говорило: «Но ведь ты не счастлив с расчётливой Викторией».
Но рассудок сразу перебивал: «С Машей может быть тоже самое».
В конце концов, Сергей принял половинчатое решение. Просто надо подождать, как сложатся обстоятельства, а Машу не надо сразу разочаровывать.
На следующий день Сергей пошел к военврачу узнать, в какую больницу увезли девушку. Потом пошел к своему командиру отпроситься в увольнение. Командир был уже в курсе событий, потому что военврач описал ему это событие так, будто Сергей, рискуя жизнью, вытащил девушку с того света.
Увольнение командир дал только до вечера, потому что на следующий день корабль уходил на учения, и весь экипаж занимался подготовкой к этому мероприятию.
Сергей сел на автобус и поехал в Калининград, куда увезли Машу на «Скорой». С букетиком цветов и фруктами он шел к ней, но даже не представлял, что он будет говорить. Сергей ощущал, что внутри него происходят непонятные процессы, которых он раньше не испытывал. Всю его душу охватило волнение, которое предвкушало какой-то таинственный исход. Когда он подходил к палате, то почувствовал даже небольшую дрожь, которая охватывала всё его тело.
В этот день с самого утра было пасмурно, лил временами небольшой дождь. Когда Сергей увидел Машу, которая, безусловно, ждала его, он слегка онемел. Машенька улыбнулась ему, и, как по волшебству, сквозь окна палаты засветило солнце. Сразу всё преобразилось вокруг, и в душе его заиграла музыка.
Сергей робко начал говорить: «Здравствуйте, Машенька. Я вот, пришел проведать».
«Здравствуйте, Сергей, а у меня всё нормально. Доктор сказал, что может выписать, уже сегодня. Но от работы освободил на три дня».
«А меня отпустили в увольнение только до семи часов. Завтра наш корабль уходит на учения. А дорога до Балтийска не близкая».
«Очень жаль, так приятно было Вас слушать».
«Всё, что я рассказывал, написано в книжках, их читать намного интересней».
«А мне смысл всех рассказов не важен, мне дорого Ваше внимание».
«Маша, Вы меня обезоруживаете, у меня теряются слова».
«А слова, порой, даже мешают. Пойдёмте погулять по парку, вот как снаружи стало светлей».
Сергей и Маша вышли в парк перед больницей и стали гулять по узким дорожкам. Маша радовалась тому, что идёт с Сергеем, прислушивалась к шуршанию листвы, щебетанию птиц и улыбалась хорошей погоде. Сергей же не мог оторвать от неё глаз, он любовался её фигурой, грациозной походкой, правильными чертами лица. Казалось, ею можно было любоваться бесконечно.
Их идиллию прервала Люба, которая тоже приехала навестить подругу. Она подошла к ним незаметно, как только они присели на скамеечку: «Здравствуйте, голубки. Смотрю, сидите и не целуетесь, значит можно подойти. Я вот в больницу позвонила, узнала, что сегодня выписывают, вот и приехала, с работы отпросилась».
Дальше разговоры пошли, как у всей молодёжи. Правда, больше разговаривала Люба. Маша предпочитала молчать. Сергей поддерживал разговор, но это не мешало ему любоваться Машенькой. Всё, что надо было сказать об их дальнейших отношениях, у него никак не получалось. Уже подходило время, когда по расписанию должен был уходить автобус на Балтийск, тогда он робко намекнул на это. Маша посмотрела на подругу, и Люба поняла намёк: «Ладно, сейчас я вас оставлю попрощаться, а сама пока пойду поговорить с лечащим врачом».
Когда же Сергей с Машей остались одни, то Маша начала первой: «Вы знаете, Сергей, я ещё вчера почувствовала, что Вас что-то гложет. Я сегодня с утра думала, как Вам сказать, чтобы не обидеть. По Вам видно, что Вы не можете разобраться в себе, и со мной не можете поделиться. Я Вас не тороплю, тем более не обязываю. Значит, ещё не пришло время. Чтобы не случилось, я буду помнить и благодарить Вас, а моя душа открыта для Вас навсегда. Не надо мне от Вас никаких обещаний, мне даже так легче будет Вас ждать. Уезжайте в свой город, делайте там свои дела, когда надумаете, приезжайте».
«Машенька, Вы обезоруживаете меня глубиной Вашей души. До Вас, я считал, что такие люди бывают только в книжках. Несмотря на мою эрудированность, я перед Вами, просто ребёнок, который заблудился в трёх соснах. Вы для меня открыли новый мир, о котором я мог только догадываться».
Когда их взгляды встретились, что-то необъяснимое потянуло их друг к другу. Не понимая происходящего, они слились в едином поцелуе, который очень долго не могли прервать. Они ещё долго стояли, просто обнявшись, и не могли оторваться друг от друга.
К Сергею, наконец, вернулся рассудок. Он посмотрел в глаза Машеньки и произнёс: «Спасибо тебе большое, что ты существуешь на белом свете, таких счастливых минут в своей жизни, я не испытывал никогда».
Машенька молчала, но глаза её светились от счастья. Потом она, чувствуя скорое расставание, склонила голову на его плечо, чтобы не видно было, как из её глаз потекли слёзы.
Даже такой важный момент опять прервала Люба: «Ну, наконец-то у вас всё закончилось поцелуем, но Сергею надо торопиться, а то автобус ждать не будет».
Когда Маша оторвала голову от плеча Сергея, то сразу опередила его вопрос: «Не обращай на это внимание, это слёзы от счастья. А сейчас не надо больше слов, последними, я хочу запомнить ощущения».
Сергей выходил из больничного парка и чувствовал на себе Машины глаза. Он обернулся у калитки, чтобы помахать ей рукой. Даже издалека, он заметил, насколько печальной была для неё эта разлука.
Уходил он, думая о том, насколько Маша проницательная. Она фактически пришла ему на помощь, взяв весь трудный разговор на себя, и высказала всё, что должен был сказать Сергей. При этом, не повредив гармонии, которая существовала между ними.
А Маша в это время заливалась горькими слезами. Люба, как могла, успокаивала подругу, но всё безуспешно.
«Эх, Любушка, я чувствую, что очень долго не увижу его».
Последствия компромисса
Сергей, на следующий день отправился на учения на своём корабле, которые проходили недалеко от Таллинна. Ещё во время учений его командиру пришла радиограмма об окончании практики курсанту Панкратьеву. Сразу после учений, прямо в море Сергея пересадили на попутное судно-снабженец, которое доставило его прямо в Ленинград. Он был даже рад такому исходу. Во-первых, он не знал, как дальше вести себя с Машей, что ей говорить. Не надо было девушку обнадёживать, тем более разочаровывать. Уж очень ранимая у неё была душа. У него было время дождаться распределения мест после окончания училища, но самое главное, определиться как-то с женой Викторией. Этот компромисс, предоставленный ему судьбой, был как раз, кстати, тем более, что инициатором такого рода расставания между ними была сама Маша. Сергей рассчитывал написать Маше письмо по прибытии с обратным адресом своего приятеля, и сослаться на занятость при подготовке диплома. А вот после окончания распределения мест, решить вопрос с женой. Опять же, его сокровенное внутреннее естество сказало ему: «А если тебя распределят в Балтийское морское пароходство на судно заграничного плавания. Неужели ты предпочтёшь расстаться с Машенькой ради карьеры?»
На этот вопрос Сергей не мог ответить даже самому себе.
«Эх, ну зачем я пошел тогда знакомиться на танцы по расчету?» — уже который раз Сергей задавал этот вопрос себе.
Тем временем подруги Маши по работе, у которых парни и мужья служили в Балтийске сообщили, что корабли вернулись с учений. Настырная Люба сразу предложила подруге: «Прошло два дня, как корабли вернулись, а Сергей всё не заезжает. Поехали, проведаем его».
«Я думаю, что не стоит. Ну, зачем навязываться?»
«А вот Наталья, из второй бригады, поехала. Она говорит, что это традиция такая, женщинам встречать моряков. У них же там вахты, сразу могут и не отпустить. Он же практикант, заставят его пушки чистить».
«Но я же ведь не его женщина. Не надо торопить события, мы даже фамилии его не знаем».
«А вдруг он раненный лежит, и встать не может? На ученьях всякое бывает. Мы только до доктора их дойдём и спросим. Доктора-то найти мы сможем».
На этот аргумент Маша согласилась. Они купили маленький тортик, цветочки и поехали в воинскую часть.
На проходной они вызвали военврача, который вышел и сразу узнал их: «А, девочки. Как поживаете? Как здоровье пострадавшей?»
Отвечала на вопросы Люба: «Спасибо, всё нормально. Вот приехали поблагодарить Вас. Возьмите, пожалуйста, торт».
«Спасибо, девочки, тронут вашим вниманием».
Люба продолжала: «Мы вот слышали, что корабли пришли с учений, а Сергей, спаситель наш, так и не заходит. Может, что случилось с ним, Вы не знаете?»
«А, Панкратьев. Я написал ходатайство командованию, чтобы поощрили парня. Но вот, где он, я не знаю. Вот идёт радист с его корабля, у него и спросим».
Доктор подозвал молодого офицера к себе и спросил: «Павел, а где наш герой, Панкратьев? Вот спасённые девушки пришли поблагодарить его».
«Ну, девочки, не повезло вам. На судно радиограмма пришла, списать его для защиты диплома. Так мы его прямо в море пересадили на другое судно, которое должно было доставить его прямо в Ленинград, к месту обучения. Он над этим дипломом корпел днями и ночами, даже на берег не ходил. А тут в первый раз пошёл отдохнуть и, надо же, вас спас».
Люба, заискивающе улыбнулась, и спросила: «А Вы случайно не знаете, есть ли у него жена или дети?»
Маша сразу одёрнула подругу. Но офицер улыбнулся и ответил: «Насчёт жены не знаю, но детей у него точно нет. За три месяца, как он у нас был, приходили поздравительные телеграммы, и он посылал. Но, поверьте мне, я знаю, какие телеграммы посылают детям».
«А Вы адреса нам не можете дать, мы хотим его поблагодарить за спасение», — опять не унималась Люба.
«Девушки, я и так не должен был вам разглашать тайну переписки, а адреса уж точно не могу дать. Это уже конкретная информация. А если у него жена получит ваше послание. Встанет вопрос, кто адрес дал? Тут меня по голове и взгреют за выдачу информации. Так что увольте».
Люба тогда раздосадовалась: «Кто же знал, что его прямо в море спишут? Какая досада. Но ведь мы же ему свой адрес оставили, надо ждать, когда напишет».
Но и этой информации девушкам было достаточно. Теперь хоть можно было не томиться, почему не приходит Сергей.
А у Сергея, тем временем, складывались обстоятельства не в лучшую сторону. Пока проходили учения, на море штормило, поэтому несколько дней он не высыпался. Несколько месяцев стояния у причала, не считая трёх выходов в море, не выработало в организме Сергея привычку сопротивляться укачиванию. Когда Сергей вечером, прямо с корабля, пришел в квартиру к жене, он выглядел просто измученным. Виктория, все три месяца накапливала на него обиду за то, что все остальные его сокурсники пришли из заграничного плавания, а он один корпел на вшивой советской посудине в забытой богом дыре. Другие его товарищи привезли из плавания импортные вещи своим жёнам, а он явился под вечер, и ни с чем.
Когда Сергей показался в дверях, Виктория сначала улыбнулась, но сразу обратила внимание на его измученный вид: «Надо же, вы посмотрите, да он пьяный домой явился, вот чему тебя там, на практике научили. Мама, ты только посмотри на него»
Сергей даже опешил от такой встречи: «Вика, после недельной качки, любой человек так будет выглядеть».
Мать тоже добавила своё слово: «Так они там неделю накачивались оказывается, ты понюхай, пускай дыхнёт».
Виктория наклонилась к мужу, чтобы понюхать: «Да вроде не пахнет».
Но мама не унималась: «Это он успел заесть чем-нибудь. Да он стал похож на нашего соседа алкаша с первого этажа. Тот, что пьяный, что трезвый всё таким же ханыгой выглядит. Вот чему его на своей практике выучили. Вот, твои товарищи после практики своим жёнам, каких подарков навезли, а ты и открытки не подарил».
«Какие открытки, сейчас одиннадцать вечера, я только что с корабля списался. Меня радиограммой с моря вызвали, да с учений сразу не отпустили».
Виктория посмотрела на него подозрительно и сказала: «А вот мы проверим сейчас твою невиновность. Если тебе нечего скрывать перед своей женой, давай посчитаем твои расходы в командировке».
Она села с листом бумаги и заставила его вспоминать обо всём, что он покупал в Балтийске. Когда выяснилось, что он ездил в Калининград, Виктория с прищуром посмотрела на мужа: «А что тебе надо было в другом городе?»
«Да этот город совсем рядом. Почему не съездить?»
Опять встряла мама: «Известно зачем, Калининград славится своими проститутками. На все экскурсии курсантов должны бесплатно возить».
Здесь Сергей начал возмущаться: «Ну, если Вы меня таким считаете, не надо было Вашу дочь за меня отдавать».
Виктория тоже почувствовала перебор и попыталась загладить ситуацию: «Мама, об этом не надо говорить, я сама разберусь. А ты, Сергей, в следующий раз, когда в командировке будешь, чеки оставляй на покупки и билеты на транспорт. Тогда и нам будет спокойно, и тебе будет, чем подтвердить свои слова. А так наговорить можно, что угодно. В семье, ведь, не должно быть тайн. Так все порядочные мужчины поступают. А теперь иди мыться в ванную, надо смыть с тебя всю казарменную грязь».
Как только Сергей зашел в ванную, жена с мамой принялись выгребать все карманы Сергея и его вещи. Так как он вёз с собой диплом, бумаг было много, и им пришлось потрудиться. Пока дочка рылась в дипломе, мама выворачивала карманы. Наконец их усилия были вознаграждены. Мама, как охотница, поймавшая добычу, поведала дочке: «Смотри, милая, адрес, Шевцова Маша, общежитие №27. Я же говорила, у них там, в маленьком городе двадцать семь общежитий, может даже больше. Я от многих слышала, Калининград, это город проституток, вот что ему там надо было посмотреть».
Для Виктории этих аргументов было достаточно.
А мать её подзадоривала: «А ты посмотри, как спрятал. Он вставил адрес между корочками паспорта и обложкой, рассчитывал, что не найдут. Но нас на мякине не проведёшь. Ты по этому адресу письмецо пошли, а я тебе подскажу, что написать, а адрес спрячь. Завтра его в диспансер поведи, не хватало ещё какую-нибудь заразу в дом принести. Теперь, самое время под каблук его загнать».
Как только Сергей вышел из ванны, то получил от жены хорошую оплеуху. Наступление шло на два фронта: «Это что же ты муженёк по шлюхам от жены бегаешь. Кто это такая, Маша Шевцова, которая адреса тебе даёт?»
Сергей понял, что влип, но попытался оправдаться: «Эту девушку я спас в море, она тонула на полном серьёзе».
Мама даже рассмеялась: «Да наши похотливые девки с фабрики, когда на море ездят, то они по несколько раз в день тонут, чтобы мужика отхватить. Ты у неё не спрашивал, какой ты по счёту был в этот день?»
Виктория приняла вид следователя: «А зачем же адрес она тебе дала? Чтобы расплатиться услугами определённого рода?»
«Да это подруга её мне адрес записала, я не просил».
Мама ехидно вставила: «Да у него там оргии целые были».
Виктория хладнокровно продолжала: «Если это было случайно, почему же ты этот адрес так тщательно запрятал?»
«Да я про него забыл совсем».
Виктория улыбнулась: «Ответ невпопад. Чтобы забыть, надо было выбросить. Ты же спрятал так, чтобы не нашли. Отвечай. Почему прятал?»
Мама Виктории, даже радовалась: «А ему нечего отвечать, когда к стенке его припёрли. Язык проглотил».
И она была права, Сергею отвечать было нечего.
Он, было, опять попытался выкрутиться: «Я хотел сказать, да не успел, время не было, вы же сразу набросились».
Виктория опять улыбнулась победной улыбкой: «А когда я тебя спросила, зачем ты ездил в Калининград, что тебе помешало ответить правду?»
«Я поехал проведать её в больницу».
Но Виктория опять была непреклонна: «Ты опять не желаешь отвечать на мой вопрос. Я тебя спросила, не где ты был, а почему обманул меня тогда?»
Сергей отвечал уже опущенным голосом: «Я не хотел говорить, чтобы не было лишних вопросов».
Виктория сделала вывод: «Ты просто хотел обмануть свою жену. А адресок оставил, чтобы в будущем, опять воспользоваться её услугами определённого рода. Спасибо муженёк. Проверку на вшивость ты не прошел. Завтра пойдёшь в вендиспансер, принесёшь справку, а то опасно с тобой в доме находиться».
Мать Виктории тоже сделала своё заключение: «Эх, бесстыжая ты рожа».
Сергей был опущен и подавлен. Оставалось последнее, ждать итогов распределения мест работы после училища. Адреса Маши, он не помнил, потому, что не удалось им воспользоваться. Можно было, конечно, написать в СМУ №7, но адреса его, он тоже не знал. Это надо было искать в самом Калининграде, в который, неизвестно когда, он ещё сможет поехать. А дома его ждал тотальный контроль всех его передвижений, который должен был подтверждаться билетами на транспорт. Любые самостоятельные покупки для него, теперь были под запретом.
А в Калининграде на имя Маши пришло письмо из Ленинграда. Маша очень обрадовалась ему, но когда начала читать, ей стало плохо. Она позвала Любу и поделилась мыслями: «Ты знаешь, я так и догадывалась, у Сергея есть жена. Она пишет, что у них есть совместных два ребёнка, а на третьего он платит алименты. Но, это же ложь, извини, радисты эти радиограммы по несколько раз в день принимают, они ошибиться не могут. Здесь написано, что она выгребла у мужа из карманов десяток адресов и телефонов разных баб, а радист говорил, что на берег Сергей совсем не выходил, всё писал свой дипломный проект. Она пишет, что у него в каждом порту по несколько баб, но он ещё только практикант, да и книжку Конецкого я нашла, там все истории написаны, которые он нам рассказывал».
Люба согласилась: «Да, бабник из него, как из медведя балерина».
Маша продолжала: «А нас-то, как она называет, поганой лимитой. Мало нам матросов, которые строем маршируют в поисках развратных баб, на женатых морячков заграничного плавания потянуло».
Люба удивилась: «Сергей нам про заграничное плавание ничего не говорил, да он ещё практикант к тому же».
«Смотри, Люба, она стращает меня тем, что нажалуется в его партком, и заграничного плавания ему не видать. Вот почему он её боится. А все её домыслы, полный бред. Сергей наверно не знает, как сбежать от такой стервы. Не знаю, хватит ли у него сил, принять правильное решение. Ты знаешь, Люба, я его не обвиняю».
«И что? Будешь ждать? Адреса твоего у него, наверняка, уже нет».
«Если постарается, найдёт».
Сюрпризы на этом не закончились, в этот же день вызывает Машу комендант общежития, пожилая женщина предпенсионного возраста: «Маша, здесь вот мне пишет жена моряка, который спас тебя тогда. Она уверяет, что ты заразила его целым букетом венерических заболеваний, что тебя следует изолировать из общежития».
Маша обомлела: «Валентина Владимировна, меня же тогда на „Скорой“ в больницу увезли. А он на следующий день пришел в больницу проведать моё здоровье. Потом он ушел в море, с тех пор я его не видела. Люба тогда оба раза со мною была. Да и с мужчинами я пока не встречаюсь».
«Не надо мне, Машенька, об этом объяснять. Я здесь уже давно и умею отличать правду от вранья. Я тебя пригласила только для того, чтобы ты знала, с кем имеешь дело. А на письме ни подписи, ни обратного адреса. Значит, к рассмотрению оно не принимается».
А Маша подумала про себя: «Это хорошо, что его жена такая стерва, быстрее Сергей от неё уйдёт».
Дальнейшие дела складывались у Сергея, также, не лучшим образом. Диплом он защитил на отлично. Отзыв с практики пришел отличный. Командование даже переслало в адрес училища почётную грамоту, в которой выражалась благодарность за самоотверженный поступок по спасению утопающего. Заграничную визу Сергею подтвердили, но ни одно пароходство, где были заграничные суда, не пожелало взять себе выпускника, который читает книги Солженицына.
Сергея направили в организацию «Балттехфлот», суда которого занимались дноуглубительными работами на всей акватории советских территориальных вод на Балтийском море. Однако, для этой организации планировали поставить визированные суда, которые должны будут работать за границей, но это ожидалось в дальнейшей перспективе.
Сергей же, если он себя покажет с хорошей стороны, будет первым претендентом на них. Опять, перед ним повесили пряник и поставили условия. Все его дальнейшие действия определялись призрачной надеждой. Адреса Машиного у него не было, за границу его не пустили, дальнейший развод с женой лишил бы его визы, без которой, ни о какой загранице нельзя было и мечтать. Дома его ждал очередной скандал с женой, которая узнала причину его такого назначения. Рассердилась она уже не на шутку: «Так ты мне врал весь год, оказывается, что ты антисоветчик. Такого, я от тебя не ожидала. С лгунами жить, это для меня просто недопустимо. Можешь отправляться на своё корыто, грязь возить. Я буду принимать решения без тебя».
Сергей был даже рад, он даже не стал говорить оправдательных слов. Слова супруги он воспринял, как её решение пойти на развод. Поэтому с лёгким сердцем отправился к месту своей новой работы на землечерпалку. Её работа заключалась в том, чтобы углублять дно у Ново-Таллиннского порта. Землечерпалка вынимала ковшами грунт со дна, перегружала его на баржи, а те отвозили его на свалку грунта. Работа нудная, всегда на одном месте, но после направления из училища, Сергей должен был отработать на ней два года. Так он остался у разбитого корыта. Его расчёт на брак, для получения хорошего распределения, оказался просчётом.
Виктория, пока Сергей был на работе, поначалу металась в поисках новой подходящей партии, но всё безуспешно. После получения диплома её распределили на работу в какой-то непонятный научно-исследовательский институт, в котором работали почти одни женщины. Стала она ходить на танцы в мореходное училище, только возраст её, уже не позволял очаровывать молодых парней. Торопиться же с разводом она не хотела, муж у неё был запасным аэродромом.
Сергей в это время, чтобы не опуститься от уныния, досконально изучал технику, на которой работал. Водку он не пил, как все, потому что не был приучен, а приобретать такой навык не хотел. Свободное время он занимал книгами, которых в судовой библиотеке было предостаточно. Его на судне назначили заведующим культурным сектором. В его обязанности входило раз в месяц пополнять судовые книги для библиотеки на определённую сумму, что он с удовольствием делал. Членам экипажа разрешалось в свободное от вахты время покидать судно на разъездном катере, но Сергей редко пользовался этим правом. Над ним висело обязательство перед женой предъявлять чеки на все покупки, а она потом сравнивала всё с расчётным листом. Капитан отпускал в некоторой очерёдности всех членов экипажа съездить на недельку домой, но Сергей не хотел этим пользоваться. Как ни странно, но сблизился он в экипаже с мужчиной пенсионного возраста, которого все звали Петрович, он единственный из членов экипажа, кто не употреблял водку. Работал он токарем-газоэлектросварщиком, вахты он не стоял, работал всё время в день, а занимался он ремонтом изношенных деталей. Мастером он был на все руки, на своём станке мог изготовить любую сложную деталь. Сваривал он изношенные трубы и прочие мелкие детали, которые иногда ломались на их судне. Из интереса, Сергей понемногу начал перенимать его мастерство, хотя в обязанности механиков не входили эти работы, но Петрович уверял его, что в жизни может пригодиться всё. Постепенно, Сергей достиг определённого мастерства, чем заслужил определённое уважение у старшего механика. Петрович же стал поручать ему даже работы определённой сложности. В прямые обязанности Сергея, как механика входило наблюдение за работой вверенных ему механизмов, если он определял неполадки, то вызывал ремонтную бригаду, которая под руководством опытных механиков, устраняла неисправность. Поэтому общение с Петровичем имело постоянный характер, да он и просто в свободное от вахты время приходил к нему попить чаю и поделиться наболевшими вопросами.
Спустя два месяца, он решил навестить свою жену, в надежде, что она уже подала на развод. Но, оказавшись у неё дома, отметил для себя, что перемен особых не произошло. У жены уже были его расчётные листы из бухгалтерии, оставалось только отчитаться по чекам. Покупок Сергей никаких не делал, поэтому предъявлять было нечего. Деньги ему, по тем временам, платили нормальные, и жена осталась довольна. Чтобы не утомлять себя унизительными допросами, Сергей написал доверенность на получение зарплаты жене. Чем она, с удовольствием, стала пользоваться. Но она выделяла ему определённую сумму денег, чтобы он мог привести из Таллинна, что-нибудь дефицитное. Но когда он приехал домой, то вернул ей все выданные деньги обратно.
У Виктории даже возник вопрос: «А почему ты совсем не потратил своих денег? Неужели в Таллинне нельзя было ничего купить? Мои подруги поехали туда по путёвке, так много хороших вещей привезли».
Сергей совсем не любил ходить по магазинам, поэтому жене ответил совсем просто: «Мы работаем далеко от берега. Судно же можно покинуть только в особых обстоятельствах. Поэтому связи с берегом нет. А что меня отпустили домой, не оформляя отпуска, это только заслуга капитана, который поощряет, таким образом, экипаж».
От такого ответа жена осталась, очень довольна. И деньги целы, и мужик по бабам не побежит.
Но, к великому сожалению Сергея, никаких разговоров про развод, он от неё не услышал. Однако, как-то вечером, когда он поднял телефонную трубку, мужской голос позвал Викторию. Сергей заметил, как занервничала жена. Она ответила по телефону, что какую-то работу она не закончила, обещала завтра сделать. А Сергею пояснила, что это начальник с работы звонит по делам. Сергей не стал её допрашивать с пристрастием, как было в отношении его, в прошлый раз. Он решил, пускай устраивает свою жизнь. Будет лучше, если, именно она, подаст на развод. Поэтому задерживаться он не стал, навестил своих родителей и отправился обратно на работу.
Ещё через пару месяцев Сергей опять приехал домой, но и тогда разговор о разводе, как-то не встал. Сергей уже начал беспокоиться, надо было принимать какие-то решения.
Опять он вернулся на работу, чтобы посоветоваться с Петровичем о своих проблемах. Петрович с пониманием отнёсся к заботам Сергея: «Видишь, что происходит, когда женишься не по любви. Я тебе посоветую, пока не поздно, поставь вопрос ребром перед своей супругой, что не можешь ты больше с нею жить, и сам напиши заявление на развод».
«Петрович, а как же моя виза? Мне говорили, что когда будут получать визированные суда, меня направят на них работать. Жена, ты знаешь, какую бучу поднять сможет?»
«А ты веришь этим сказкам. Тебя не обещали, случайно, в космос послать? Если какая возможность и появится, то в нашей бюрократической конторе, знаешь, сколько претендентов появится. Про тебя, первогодка, и не вспомнят. Здесь надо быть поближе к руководству конторы, в нашем обществе всё решается через блат».
Эти откровения потрясли Сергея, заветная мечта побывать в дальних странах закрывалась для него навсегда. Но теперь он мог, с чистой совестью, разводиться с женой. Но наступила зима, и в Финском заливе встал лёд. Землечерпалку поставили в плановый ремонт прямо в Таллинне на судоремонтный завод. Почти всех членов экипажа списали в отпуск и отгулы. Сергея оставили в охранном штате, он также должен был следить за ходом ремонтных работ. Все поездки в Ленинград отменялись. К концу зимы ему всё-таки предоставили месяц отпуска, чтобы не отправлять его во время летнего сезона.
Когда он приехал с этим сообщением об отпуске, то почувствовал, что от этой новости в доме его жены, не очень-то обрадовались, но виду никто не подавал.
Сергей всё искал удобный момент, как бы объявить жене о намерении развода, но его нерешительность играла против него. На него никто не кричал, но всем своим видом мама с дочкой показывали ему, что его мнение здесь никого не интересует. Под конец отпуска, Сергей уже начал раздражать всех, проживавших в этой квартире. Жил он там себе, работал где-то далеко, деньги для всех зарабатывал, а тут приехал и нарушил сложившуюся гармонию. Начали вспоминаться упрёки обо всех его предыдущих грехах, какой он неудачник, даже в отпуск его отправили зимой. В конце концов, уже нелепые подозрения звучали, как обвинения.
Тёща прямо говорила: «Вот, наверняка у тебя там какая-нибудь баба завелась. Что-то ты тихоришь от жены, просто опытней стал».
Когда Сергей пытался ответить тёще: «Для обвинений должны быть поводы».
А та, сразу пресекала его: «Молчи, вот как перед женой виноват. Он ещё оправдываться пытается. Надо молиться на неё, что простила и приняла. Где ещё такую добрую найдёшь?»
Поэтому к концу отпуска выносить все оскорбления, он уже не мог. Сергей высказал жене всё, что у него накипело: «Если я для вас такой плохой, так отпустите меня с миром. Не хочу я жить в семье, где меня презирают. Я сейчас пойду и напишу заявление на развод».
Сергей даже не стал выслушивать противоположную сторону, он хлопнул дверью и вышел из дому. Он шел прямо в ЗАГС, это решение далось ему с трудом, но сворачивать в сторону он не желал.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.