Бесплатный фрагмент - Счастье на помойке

Часть 1. ГРЮНДЕРЫ

«Во всех областях природы господствует определенная закономерность,

независимая от существования мыслящего человека»

Планк.

Они не успели, совсем немного не успели…

***

Несколькими днями ранее.

— Сергей, тебе не нужно объяснять, что с этого момента все мы под прицелом?

— Знаю. Боюсь даже предположить, сколько людей желает понаблюдать за нами сквозь оптический прицел.

— Хорошо, тогда давай готовиться. Месяца нам крайне мало, но вполне достаточно для них. Во-первых, все филиалы Центра срочно эвакуировать. Во-вторых, средства связи блокируем немедленно: стационарные и мобильные. Интернет в первую очередь. Электричество выключим в последний момент, дня за три. Забежал немного вперед, волнуюсь. Ты понял, что все коммуникации необходимо отключить? Хорошо. Дальше: заблокировать спутниковые каналы, трансляцию телевидения и радио. Нам нужен полный информационный вакуум. Уяснил?

— Уже в работе, за два дня справимся. Только не надо электромагнитных бомб, Шеф, я вас умоляю! Хлопот потом не оберешься электронику восстанавливать.

— Хлопот!… Хорошо, не буду, но все остальное за тобой. Если с чем-то не справляешься, звони мне немедленно. Да, включи все глушилки, сохранившиеся со времен «холодной войны». Для надежности. Еще: авиарейсы и железку заблокируй. Причины сбоя придумай сам.

— Подготовить бомбоубежища?

— Молодец. Устроим для гражданского населения шоу с якобы учениями по гражданской обороне. Продовольствие, медикаменты и воду не забудь, чем черт не шутит! Вот, вспомнил: дай команду операторам заправочных станций не отпускать горючее. До особого распоряжения, всем без исключения, даже президентам. Если будут возражать, то взорви их к чертовой матери! Авиацию я тебе предоставлю.

— Шеф, спокойнее, все сделаем… Уже сейчас занимаемся.

Сергей мысленно раздавал по специальной связи соответствующие распоряжения, беседуя с Шефом вживую.

***

Наступили дни напряженной работы. Два дня — не так уж мало, но они все равно не успели.

— Чрезвычайно срочно! — деловой разговор Сергея по би-фону бесцеремонно прервали.

— Понял. Откуда и куда?… Сколько у нас времени?… Стоп, сам подсчитаю. Сколько их?… Понятно… Кто это? К черту, какая сейчас разница!

Он повернулся к Руководителю.

— Шеф, у меня плохие новости. К нам летят.

— Их много?

— Много.

— Дураки. Какие же они дураки! Подожди, я сам распоряжусь.

Руководители находились в тщательно оборудованном штабе по защите жизни на Земле. Час «Х» наступил. Сергей наблюдал, как Шеф раздает поручения о немедленном ответном ударе. Короткие, четкие, на нескольких языках, которыми владел в совершенстве.

Два часа ожидания растянулись в столетия. Времени всегда так много, когда ждешь и мало, когда не успеваешь что-то сделать.

— Есть! Они падают! Прямо в океан… и на города. О некоторых курортах нам с вами можно позабыть.

— Многие все-таки долетят: герметичные корпуса не дают возможности проникнуть внутрь. Ты дал общую тревогу, Сергей? Хорошо, у нас еще есть время.

— Шеф, вы это видите?!

— Да, но пока ничего не понимаю.

— Они же растворяются! Прямо на наших радарах. Те, которые смогли улететь дальше остальных.

— Вижу и это крайне удивительное зрелище. Свяжись с Нашими.

— Да… понятно.. спасибо… передам, — у Сергея прояснилось лицо.

— Шеф, вам передали привет друзья из стратосферы!

— Не понял!

— Космический десант, прямо. Это те из Них, которые испокон веков живут на небесах. Просто чудо какое-то! Получили приказ от своих земных коллег и приняли его к исполнению. Как связались, не знаю, но выясню. Каким-то образом Они проникли к блокам управления и съели все медные провода, а затем приступили к алюминию и титану. Говорят, что очень вкусно! И вам от них — привет.

— Забавно! Займешься потом, меня это немного беспокоит. Хотя…, если им это по вкусу, то могут лакомиться нашими спутниками, отслужившие свой срок. Мусора вокруг планеты крутится немеряно.

— Это точно, орбиту немного очистим от уродов, — Сергей про себя улыбнулся. Он давно «имел зуб» на пару из них! Работающих, но чего не сделаешь ради общего дела!

— Вот и все, — спокойно произнес самый могущественный де-факто человек на планете Земля.

Экраны многочисленных мониторов радиолокационных станций слежения в оперативном штабе очистились.

— Сергей, будь добр, дай отбой гражданской тревоге. Пусть разъяснят, что она была учебная, но может быть в любой момент вновь объявлена. Свяжись с командующими армиями, объяви временный отбой авиации и подводным лодкам. Повторяю — временный… Отбились пока.

— Неплохой урок остальным.

— Не расслабляйся. Это только начало. Я уверен, что продолжение вскоре последует.

ДО

Решение:

Где-то во Вселенной принято решение к действию.

Действие:

Планета Земля. Видимо, происходит вторжение, но здесь некому этого осознать.

Возможно, ведется диалог, но скорее всего его попросту нет.

Когда? Давно, несколько миллиардов лет тому назад…

ЗАТЕМ
Суета

Англия, Лондон:

— Джон, мы начинаем.

— Отлично, держите меня в курсе дела.

Объединенная Германия, Бавария:

— Привет Фред! Жив?

— Изнываю от жары.

— Скоро будет еще жарче. У нас кое-что назревает, потребуется твоя помощь.

— Понял. Используй меня по своему усмотрению, Джон.

Китай, Тибетское нагорье:

— Здравствуй, учитель. Хотел попросить…

— Вижу: скоро у тебя появится приемник. Согласен, пришли его ко мне.

Румыния, Будапешт:

— Друзья, у нас может появиться шанс!

— Началось?

— Да. Наша помощь сейчас нужна как никогда.

Где-то:

— Они приступили к выполнению своего плана.

— В срочном порядке запускайте наш!

Россия, Москва, Лубянка:

— Началось! Разрешите задействовать план «Друг»?

— Без промедления!

Савелий

Савелию снится сон. В банном халате и шлепанцах бежит он по пустынным улицам города, неуклюже увертываясь от разрывных пуль. Затравленно оглядывается и отстреливается в ответ из крошечного пистолетика, неизвестно как оказавшегося у него в руках… Отчего-то ядовито-оранжевого цвета.

Ватные ноги вязнут во времени и не хотят бежать так быстро, как им приказывает его мозг, охрипший уже от команд и давно сделавший вывод о безвыходности их ситуации.

Пистолетик, наконец, перестает трещать, исчерпав свой большой, но безобидный для врагов боевой запас.

Конец, его почти догнали и сейчас, вероятно, наступит развязка!

Неожиданно сон прерывается. Кем-то и весьма бесцеремонно. В совершенно безнадежной для Савелия ситуации.

Он нервно вздрагивает. Так, что скомканное во сне одеяло, пулей летит в угол спальни.

«Звонка нет»! — подсознание мгновенно реагирует на пробуждение тела. Указательный палец при этом все еще продолжает судорожно нажимать на виртуальный курок.

— Что за черт! — Савелий повторно вздрагивает, испытав при этом сильнейшее нервное потрясение, так как фраза была произнесена кем-то посторонним. Вслух, с какими-то петушиными обертонами в голосе.

«Этот посторонний — ты сам и есть», — терпеливо проясняет текущую ситуацию подсознание.

В его еще мутном ото сна мозгу понемногу уходила на задний план погоня. Указательный палец правой руки перестал, наконец, дергаться. Машинально он взглянул на часы. Часы, встроенные в мобильный телефон показывали без семи минут девять. Савелий потер ладонью лоб. В голове стояла давящая на мозг муть. Расслабленное тело говорило о том, что он или очень сильно пил накануне, или тяжело болел.

Обычно Савелий просыпался в восемь часов девятнадцать минут, буквально за минуту до запланированного сигнала будильника. Он не без основания гордился тем, что контролирует поток времени, догадываясь в полусне, когда нужно вставать с уютной, мягкой постели, не дожидаясь опостылевшей мелодии будильника, встроенного в мобильник. Мелодии, которую он до сих пор так и не удосужился поменять на минорный, приятный слуху звук. Но каждый раз проснувшись, он тут же забывал об этой позитивной идее, буквально через пару секунд.

«Это все мое подсознание», — размышлял он о своих неестественных пробуждениях.

Подсознание в ответ терпеливо и нудно разъясняло ему о существующем порядке вещей. Оно доходчиво доводило до его сознания, что чудесные пробуждения не более чем весьма заурядный, заждавшийся своей очереди процесс отправления утренних потребностей.

Но как это часто бывает у мужчин, сознание и подсознание у них практически никогда в реальной жизни не встречаются. В связи с этим, никаких серьёзных конфликтов у них пока не наблюдалось.

Это может быть и так, но встать с постели самостоятельно проснувшись — это намного лучше, чем от нежданного телефонного звонка в утреннее время. Звонка, который, как известно, ничего доброго в это время суток не предвещает. Утром все нормальные люди спят и никому не звонят как минимум до десяти утра. Кроме, естественно, кредиторов, бандитов и банкиров, что на самом деле одно и то же.

Обычно проснувшись, Савелий начинал в полудреме упрямо боролся с ленью, генетически унаследованной им от многочисленных предков своей нации. Однако этот недуг он когда-то успешно поборол, из-за чего, собственно, и взлетел на то место, которое его сейчас стабильно кормит. Встать в зарождающийся знойный день очень не хотелось. Прошло несколько долгих минут борьбы и, наконец, победила ответственность. Савелий встал с постели.

Надо отдать ему должное, был Савелий очень ответственным человеком. Пробуждение — это еще что, а его характер! Характер состоявшегося человека с наложенным на него чувством ответственности. Что это такое он прекрасно понимал и никогда не отходил от тех пунктов должностного контракта, который когда-то подписал.

Коллеги по работе звали его уважительно Савелием Михайловичем, поскольку являлся он самым, что ни на есть, главным начальником не так давно созданного Департамента, ответственного за все перевозки в стране. Как-то: старые железные дороги, проложенные еще российскими императорами, затем Сталиным, немного позже Брежневым. Гражданская авиация, автотранспорт и флот. В общем, все то, что может теоритически двигаться по земле, воздуху и воде, находилось в непосредственном подчинении ему — Савелию Михайловичу. И было ему при этом всего лишь немного за сорок.

— Что за черт! — повторная проба голоса прошла успешнее, голосовые связки слушались его, придя в норму.

«И это хорошо», — он машинально посмотрел на часы.

Через несколько долгих, очень долгих секунд, потребовавшихся для доставки информации от нервных глазных окончаний до еще не окончательно проснувшегося мозга, был сделан предварительный вывод о том, что он проспал.

Настенные часы показывали без пяти минут десять. Савелий слегка запаниковал.

Тем временем тупая муть в голове, почувствовав мимолетную слабину, возобновила свою разрушительную работу. Появилась пульсирующая боль в висках, замелькали обрывки воспоминаний.

Окончательно осознав, что проспал, Савелий протянул руку к электронному партнеру и неконтролируемыми сознанием движениями пальцев набрал городской номер своей приемной. Как не странно, но телефон ответил ему прямо в мозг громким и жирным сигналом вызова. Ровно через три гудка в нем возник приятный женский голос его секретаря:

— Приемная министра Департамента движения. Здравствуйте. Меня зовут Елена. Чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте, Леночка. Это я. Немного задержусь, предупредите об этом всех, пожалуйста.

— Савелий Михайлович, здравствуйте! Не переживайте, у нас все спокойно, вчера вы меня сами предупредили, что сегодня отдохнете. С самого утра вам звонили те, которые сверху. Поздравляли наш департамент с подписанием и намекали на скорое ваше повышение. Через меня советовали вам съездить в отпуск.

— Да, да, конечно, Леночка. Все помню, так и сделаю. До свидания.

— До свидания Савелий Михайлович.

«Хрень какая-то! Не помнит он ничего! Какое подписание?!»

Мысли всплывали хаотично и болезненно. Неуклюже подпрыгивали, вызывая мучительную головную боль, пинали друг друга, громко ругались, топали и бессмысленно суетились.

Савелий попытался сосредоточиться. С трудом отфильтровав поток взбесившихся мыслей, к нему вернулась фундаментальная, степенная память, хладнокровно проинформировав, что идет девяносто восьмой год. Одна тысяча девятьсот девяносто восьмой. А также то, что живет он в России.

— Великой Матушке! — мгновенно подсуетилась молоденькая, еще не доведенная до полного забвения мысль.

— В столице, а если быть окончательно точным, то на Тверской улице, — добавила другая, бывалая, немного шальная и совсем уже не молодая.

— «I can do mind control», — вальяжно всплыла уверенная в своей непогрешимости иностранная мысль, в ту же секунду грубо посланная хором местных неизвестно куда.

«Жена вместе с дочкой на отдыхе за рубежом… Все еще не могут привыкнуть к тому, что на мою зарплату им оттуда можно просто не вылезать. Будут только через две недели».

Память ступенчато восстанавливалась.

«Ага! Дальше…»

Вчерашнее утро и намеченное совещание. Вспомнилось, что ближе к его началу он почувствовал смутное беспокойство и какую-то мимолетную слабость, от которой неприятно задрожали его мышцы, тренированные в элитных клубах Москвы.

«Это, наверное, от нервов», — подумал он тогда. — Вспомнил!!! Наконец-то я все вспомнил! Точно, было и Совещание, и Подписание. Вот это да!!! Ну, я и орел! Так! Надо срочно что-то предпринять, тем более что с головой до сих пор творится что-то непонятное. Обед.… Надо срочно пообедать. Хороший обед, по мнению современных докторов, вылечивает абсолютно все недуги, особенно мужские».

Савелий схватил телефон и повторно позвонил на работу.

— Леночка, извините, что мы намечали на сегодняшний день?

— На сегодня у вас была запланирована только одна встреча: с господином Шульцем из Германии. Соединить вас с ним?

— Нет. Пожалуйста, сделайте это сами и договоритесь о встрече. Только не на нашей территории. Как я понимаю, он хочет от меня приватной беседы.

— Хорошо, Савелий Михайлович, я все организую.

Он собрался, через двадцать минут сел в служебную Волгу и окунулся в действительность.

***

Разговаривали по-немецки. О жизни, о политике и вообще. Пили дорогой французский коньяк.

Господин Шульц Савелию сразу не понравился. Не только тем, что часто намекал на материальную сторону вопроса и подсовывал ему какие-то документы на английском языке, которого Савелий никогда толком не знал, так как в школе и институте изучал исключительно немецкий. Сильно напрягали действия собеседника, сопряженные с постоянным мельканием рук, вызывающих приступы головной боли и тошноты. И еще своими пронзительными глазами, которыми тот буквально его сверлил. Савелию иногда даже чудилось, что глаза эти светятся пронзительным оранжевым цветом. Хотя, все это ему могло привидеться под благотворным воздействием дорогого коньяка и от соответствующего освещения в ресторане.

Иностранный гражданин оказался на поверку типичным просителем российских благ. От назойливого собеседника Савелий отделался только через час, пообещав ему всяческих успехов в начинаниях и отослав со всеми документами к своим заместителям.

«Мои заместители, — подумал он, — это акулы юриспруденции, которые кого хочешь живьем съедят, если потенциальный партнер по бизнесу не подтвердит безопасность сделки для его государства».

«Да, именно для моего государства», — подумал он и снова посмотрел на часы.

Часы в ресторане показывали около двух.

Савелий уже подумывал о возвращении домой, но под воздействием выпитого, слегка разлаженного в связи с этим механизма ответственности и притупившегося чувства перспективы, неожиданно вспомнил о своем обещании, висевшим на его совести уже полгода: встретиться со школьным другом и где-нибудь с ним посидеть, вспоминая минувшее.

Вспомнил и полез за телефоном в боковой карман дорогого пиджака, купленного по случаю во время одной из недавних служебных командировок в Италию. Кажется, в самом дорогом дизайнерском бутике Рима. С гигантской скидкой, выторгованной супругой.

Однако телефон со всеми своими заповедными номерами ответил ему гробовым молчанием. Очевидно, окончательно разрядился аккумулятор. Попросив разрешения воспользоваться телефоном ресторана, Савелий принялся звонить своему школьному другу Сергею.

Возникла проблема, так как заветный номер находился в электронной записной книжке телефона, а тот ему сейчас помочь был не в состоянии. Вот одна из многих проблем современности! Тогда он начал его вспоминать с помощью студенческих подсказок, касающихся сколько-то там купленных бутылок портвейна по немыслимой на сегодняшний день цене за бутылку по ноль семь. Окончательно измучив неуместными вопросами щепетильных официантов дорогого заведения, после очередного набранного телефонного номера, он услышал на другом конце провода грубый ответ:

— Какого?

— Это он?

— Он! Это ты, дебил?

— Я. Давай встретимся. Щас.

— Давай. На Рязанке. Сам знаешь где. Через час.

Сергей

«Рязанка!» — на Савелия накатила волна воспоминаний, и приятно заныло в груди.

Родина! Малая. Родная и близкая. Прожито здесь с небольшими перерывами лет двадцать. По существу, здесь прошла вся его школьная и студенческая жизнь. Но не с самого рождения.

Первые годы своей жизни он помнил смутно. Знал только, что родился на Проспекте Мира. До определенного момента его преследовала навязчивая мысль: Мира — это без войны, или Мира — в смысле центра Земли? И только с появлением интернета он, наконец, узнал, что называлась она раньше 1-я Мещанская, переименованная в честь фестиваля молодежи в 1957 году в проспект этого самого мира. В смысле без войны, а может быть и центра всего Мира. Ничего это не прояснило.

Как всякому ребенку, родившемуся в Советском Союзе, ему делали массу всевозможных прививок. Не так давно одной очень секретной организации неожиданно понадобилась история его детских болезней и прививок. И тут выяснилось, что его детская поликлиника благополучно сгорела вместе со всем архивом лет так за двадцать до потуг Савелия эти сведения разыскать. Родители же по этому поводу постоянно путались.

Но все это не по делу, просто досужие воспоминания. Надо же было до Рязанки время скоротать, чтобы вы не скучали. Хотя все равно, странно это.

***

Из Центра до Рязанского проспекта Савелий добрался на машине почти вовремя, то есть ровно через два часа, практически без пробок, часам к четырем.

Здесь он не появлялся лет девять. Малая Родина встретила его, немного осовевшего от коньяка, закрытым пивным баром около станции метро. На месте любимого с детства заведения, на которое он возлагал свои надежды, располагался мебельный магазин, более востребованный женской частью населения столицы.

Сергея он увидел сразу, еще издали.

Тот стоял, облаченный в модную джинсу, четко посередине между входными и выходными дверьми метро.

Как скала.

Здоровенная, внушительная по высоте мускулистая скала, весом не менее ста килограммов пышущего здоровьем тела. Скалу эту со всех сторон осторожно огибал поток вечно озабоченных постоянным отсутствием времени москвичей, стремящихся обязательно попасть в метро первыми. Рядом с ним как под импровизированной защитой сидели на деревянных ящичках благообразные бабушки-одуванчики, торгующие своим незамысловатым подмосковным товаром: помидорами, почерневшими от жары грибами и солеными, аппетитно пахнувшими огурчиками.

Еще раз напомню: шел август, конец очень жаркого лета. Обычное лето очередного года Перестройки политической и экономической системы СССР, провозглашенной более десяти лет назад генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым. С последующими забастовками, денежной реформе, сокращением золотого запаса, девальвацией, вымыванием товаров из магазинов, отмирающими коммунальными службами, мусором, едкой пылью и сопутствующими всему этому вонизмами. Очень жаркий такой августовский день.

Недовольство Сергея в связи с опознанием Савелия более чем на час на лице предпоследнего не прочел бы даже самый главный следователь по особо важным делам самого серьёзного ведомства страны.

Встретились, обнялись и потопали. До этого Сергей по-рыцарски попрощался с бабушками, перекрестившими его напоследок и пожелавшими на дорогу всяческих благ. Огурчиков своих они, однако, не дали.

Абориген Сергей прекрасно разбирался в исковерканном реформами архитектурном ландшафте, окружающим их сейчас. И тут же, как говорится, взял быка за рога. Сориентировавшись по легкому запаху дорогого коньяка, окружающего как облако Савелия и по-юношески задорному блеску в его глазах, он мгновенно принял оптимальное решение.

Для Сергея Рязанка была его первой и последней, по его словам Родиной, в которой, как говорится, известен каждый колосок. Учитывая этот факт, через пару минут они очутились в полуподвальной кафешке, гремящей попсовой музыкой и практически полупустой от клиентов.

Не успев сесть за столик, Сергей сходу заказал у мающегося от жары официанта ледяную бутылку водки и маринованных маслин.

Савелию неожиданно вспомнились аппетитные соленые огурчики бабушек около метро. Он даже на мгновение почувствовал их манящий аромат и открыл, было, рот.

— Соленых огурцов нет, — сказал, как отрезал официант-телепат.

«Вот и все, — лениво сверкнула, и тут же начала тускнеть мысль, руководящая его ответственностью, окончательно сдаваясь. — На работу я завтра точно не попаду!»

Другая же группировка мыслей, из каких-то провокационных побуждений, быстро прокрутила в его мозгу черно-белые фрагменты о том, как умел заводиться Сергей и чем это заканчивалось.

«Видимо этой бутылкой дело не закончится», — таким был их окончательный вердикт.

Вслух же человек Савелий сказал, выпив первую рюмку водки:

— Давай, рассказывай.

— Что рассказывать, старичок, все нормалек. Тружусь, воспитываю потомство и супругу. Издалека, ты же знаешь, что я развелся три года назад. Вижу иногда наших, школьных, но многие их них разбрелись в последнее время по своим подмосковным и заграничным дачам, коттеджам, фазендам и особнякам.

Он на секунду замолчал, опорожнив содержимое своей рюмки.

— Если возникнет желание, расскажу о них позже. Информации много, поскольку наблюдаю иногда за своими друзьями со стороны, за их карьерой, особенно твоей, дружище. Так что рассказывать сначала начнешь ты, а я потом. Договорились? Затем все тебе объясню. Хорошо?

Содержимое третьей за последние две минуты рюмки оглушительно ухнуло в горло Савелия и застряло где-то на полпути к желудку, разлив свое тепло по организму. Он почувствовал, что расслабился уже настолько, что может говорить сейчас практически обо всем.

— Что рассказывать? Всегда на виду, живу, как под рентгеном. Туда пойти не могу, сюда, везде узнают… Все этот телек, морда то у меня заметная, примелькался в новостях! Стал ко всему подозрительным, мысли приходят странные… Чувствую часто, что не мои они! Не могут они быть моими… Только не подумай, что я шизофреник, проверялся, — Савелий удрученно задумался. Он уже ощутимо осоловел.

— Это древняя проблема, дружок, — заполнил возникшую паузу Сергей. — Я имею в виду: как рождается мысль. Многие философы глубокой древности и современности, а также ученые и мистики до сих пор не могут прийти к единому мнению. Одно ясно, что они не возникают сами по себе, а являются следствием накопленных тобою знаний и опыта. Или толчком извне. Не начнешь же ты спонтанно мыслить о том, как устроен, например, подъемный кран. А увидев его, ты начинаешь думать, ведь у тебя есть определенные знания о нем. Даже устрашающий плакат вспомнишь: «Не стой под стрелой!» Понял?

— Понял. Хватит умничать, я не закончил! Как только начинают мне в голову эти странные мысли приходить, я заболеваю. Странно так, кратковременно. Приму после этого навеянное ими решение и все проходит. Чушь какая-то, мистика.

— А надо почаще встречаться, дружок! Друзья для этого и существуют: и первую психологическую помощь окажут, и профилактическую промывку мозгов проведут.

— Я, конечно, не утверждаю, что от всех чиновников моего ведомства пахнет с утра духами и одеколонами, но…

«Сослуживцам на мои запахи наплевать, — подумал он, — они своих-то не чувствуют. Однако ко мне постоянно приходят люди от руководства, смежники, корреспонденты. Им только дай повод, тут же раструбят, что их визави в департаменте — пропойца, перегаром от него несет за километр. Как только таких людей берут на ответственную работу!»

— Да, сложно вам чиновникам живется. Как будто не знаешь, что в ложке меда не обязательно находится лишь мед, можно случайно съесть и солидный кусочек говна. Слушай, старичок, ты меня сильно заинтриговал своим рассказом о болезни. Может тебе завязать с этой работой? А то так можно и в ящик сыграть.

— Забей. Скорее всего, это нервы, маразмы и глюки. Прости, непроизвольно вырвалось после вчерашнего.

— А что у тебя вчера случилось? Запой?

— Вчера, Сергуля, я подписал самый неправдоподобный документ.

Савелий затушил в пепельнице сигарету, не заметив, что это было блюдечко с маслинами. Или оливками. Он их никогда толком не различал.

— Человек в здравом уме такие бумаги не подписывает, — продолжил он. — Нормальный человек даже об этом не думает, тем более не готовит документы на утверждение. Я же все придумал, написал, а потом еще и подписал!

— Ты сейчас, кажется, стихами заговорил! Что за фигня (литер)!

Прим.: «литер» — сокращение от слова «литературный». Приличными словами или оборотами речи не являются, чему свидетель — В.И.Даль — русский писатель, этнограф и лексикограф. Далее по тексту — нецензурное слово или выражение. Тем не менее, наши герои только так и привыкли выражать свои мысли и чувства. Автору хочется, чтобы читатели поняли, что его герои вовсе не ангелы, а вполне нормальные живые люди. Как то так. Извините меня, но я, изредка, буду вставлять в текст это «литер», а иногда, как сложится.

Сергей, как потомственный интеллигент в третьем поколении, умел весьма доходчиво преподносить собеседникам свои мысли. И в ответ требовал от них таких же четких формулировок.

Это было связано с тем, что родной его дедушка, отец, мать, тетка и вся прочая родня трудились в советское время руководителями, ответственными за трудовые достижения социалистических коллективов. Вот от них-то он и получил эти наследные навыки: четко выражать свои мысли, то есть — матом.

«Так, — говорил он, — более доходчиво воспринимается».

От своих собеседников Сергей всегда желал слышать только четкую и правдивую информацию, иначе просто уходил. Это в лучшем случае. В худшем — зависело от текущей ситуации.

— Что за фигня (литер)? — повторил он. — Можешь все то, что ты мне до этого рассказал, донести до моего мозга более доходчиво?

— Хорошо, тогда давай выпьем, чтобы слова мои полились в твой мозг как чистый горный поток.

— Давай! Помнишь народную цитату из известного фильма: «Заметь, это было не мое предложение».

Сергей оглушительно захохотал.

— Халдей! — заревел он, и маленькое кафе со всем своим убогим содержимым заметно вздрогнуло.

В результате сильнейшего акустического удара, возле их столика всплыл официант.

— Мухой сгоняй к метро и возьми у тети Маши все соленые огурцы, — прогудел он. — Вот тебе деньга. Только не перепутай: у тети Маши! Отдашь ей все! Если узнаю, что уворовал — накажу непременно. Скажешь ей, что это Сережа тебя прислал. Все понял? Молодец. Мчись!

«Видимо, авторитет у него здесь непререкаемый», — подумал Савелий.

— Гулял я здесь как-то с сослуживцами. Круто было, — словно уловив мысль друга, сказал Сергей. — По моей личной просьбе хозяин не сменил после этого обслугу и до сих пор помнит свое обещание, чебурек. Не виноваты же, черт возьми, простые работяги за наши причуды!

Савелий изобразил на лице вымученную улыбку, поняв, что вся его пресловутая ответственность, которой он так гордился, летит сейчас ко всем чертям.

«Ну и пусть себе летит, — сказал он сам себе. — Имею же я право когда-нибудь расслабиться?! Не попаду я завтра на работу, да и гори оно все огнем!»

— Так вот, — продолжил он тихо, — предыдущее озарение пришло ко мне совершенно неожиданно. Идея принадлежала мне, то есть я так думал, что мне.

Он замолчал, подбирая нужные слова.

— Возникла она совершенно неожиданно. Два месяца назад я очень сильно заболел, и пришла она ко мне как в бреду. Взял, да и оформил ее запиской наверх… Совершенно автоматически.

Сергей дипломатично помалкивал.

— И что ты думаешь? Через день болезнь мою как рукой сняло. Выхожу на службу, а меня чуть ли не от самых дверей министерства начинают поздравлять. Не все конечно, только высшие. Приглашают к себе, руки жмут. А в глазах их я вижу — тоска. Мелкие бегают, им все до фени, лишь бы зарплата капала. Однако косые взгляды их ловлю, понимая, что за моей спиной они пальцем у виска крутят… Вчера со мной приключилось то же самое… Вот так!

— Не хрена не понял! Что ты как жопа, все вокруг да около! Какая тема? Что ты предложил? Конкретнее можешь? Вот закури сигаретку, успокойся. И не мычи как больной слон.

— Куда еще конкретнее и так лишнего наговорил. Ну да хрен (литер) с ним!

Сергей молчал, понимая, что друг его сейчас сильно переживает. Помолчали.

Музыка надрывалась, как будто кто-то решил вытеснить из мозгов зачатки пока еще даже не сформировавшихся мыслей. Слушай и ни о чем не задумывайся. Вредно это! Можешь чего-нибудь лишнего надумать, дебил.

Савелий затушил в пепельнице опротивевшую сигарету и продолжил:

— В общем, третьего дня произошло у меня очередное помутнение сознания… Или озарение. Не знаю. Окончательное решение принимал не я, а там — наверху. Моим было только предложение, представленное даже без предварительного экономического анализа.

Возникла длительная пауза. Сергей терпеливо ожидал анонсированного другом продолжения.

— Короче говоря, предложил я построить трансконтинентальную дорогу. Магистраль Европа — Америка. От Берегов Ламанша через Европу, Сибирь и Аляску до Канады и далее через Соединенные Штаты до Мексики. Понял?!

— Щас, дай секунды две. Ух, понял теперь! Ну, ты блин даешь! Правда, что ли?! Гы!!! Это такой старый анекдот есть: про человека, который боялся летать на самолетах. А в деньгах, сколько это потянет, считал?

— Прикинул. Понимаешь, люди, которые обязаны были мне эти деньги не дать, согласились с проектом в рекордно короткие сроки, а Дума на внеочередном заседании их решение утвердила. Без дополнительных слушаний, подавляющим большинством голосов!

Он замолчал ровно на то время, которое потребовалось друзьям, чтобы опрокинуть очередную стопку.

— Немыслимо! — продолжил он. — Никто даже не торговался и не выставлял встречных требований. За исключением небольшой группы депутатов, отмечавших накануне юбилей своей фракции. Видимо, просто лобанулись и выступили на хмельных парах, чтобы рейтинг партии поддержать.

Савелий резко выдохнул, так как произнес свой монолог на одном дыхании, даже избегая этих, так называемых «литер».

— Дай секундочку… Извини, но предложение твое не оригинально. Оно было озвучено до тебя, я помню…

Сергей напряг мозги, основательно затуманенные алкоголем.

— Точно! Существовал проект такого масштаба в начале двадцатого века. Кажется, до первой мировой. Назывался он, если не ошибаюсь: «Париж — Нью-Йорк». Но не пошло. Деньги, видимо, не собрали или политика вмешалась. В царское время построили Транссибирскую железнодорожную магистраль. Очень, кстати, неудачный для нас проект, так как она частично проходила по территории Китая. Затем — Байкало-Амурская магистраль, но это, как тебе известно, замутили уже при советской власти.

Сергей о чем-то задумался, затем продолжил:

— Вчера вечером я телек не смотрел. То-се, спать хотел как черт, а сегодня утром краем уха услышал, что какая-то хрень в стране началась. Бабки у подъезда шушукались. Бормочут, что бред какой-то у нас творится, но сути не уловил. Пропустил, понимаешь, основной анонс их дебатов, не уловил сути. И как только эти корреспонденты так быстро информацию добывают?… Надо бы с этим разобраться.

Сергей уважительно посмотрел на друга.

— Ну, ты даешь, старичок!!!

— А то, знай наших! Не все мы французский суп лаптем хлебаем… А с чем нужно разобраться-то?

— Это я так, к слову. Так это же круто! Такой проект, такие карманные деньги для вашего брата чиновника, откаты! Чего скис? Радуйся, гордись! Это — слава!

— Прекрати ерничать. Понимаешь, не мое все это.

— Как так? Ты же только что говорил…

— Да, писал записку и говорил слова я, но сама идея мне не принадлежит.

— Писал, говорил… Что за фигня (литер)?! — Сергей выругался. — Уволок идею у меньшенького, начальничек?

— Ничего я ни у кого не уволакивал. Я же тебе говорил: заболел я, и пришла мне эта мысль… Да, видимо, тогда… Не разбираюсь я в том, как приходят идеи! Но такого я не смог бы придумать даже в горячечном бреду, не мог я себе позволить разбазаривание и без того скудного бюджета своей страны.

Он взглянул на друга, умоляя о помощи.

«Взгляд как у бездомного щенка», — с жалостью подумал Сергей.

— Только утром я более-менее осознал, что натворил. Кстати, у меня сегодня на эту тему камрады серьёзные подряды просили. Не перестаю удивляться неестественной осведомленности наших СМИ!

— Вот, вот, я о том же, — пробормотал Сергей себе под нос.

Савелий начал по памяти воссоздавать беседу со своим немецким собеседником.

— Погоди, погоди! — Сергей прервал его рассказ. — Зачем ты мне все это говоришь? Я тебе что, мать Тереза? Топай в ФСБ и сдай его, еще и премию за это получишь.

— Козел же ты, Серега! Я же тебе это как другу своему рассказал, поделиться хотел.

— Сам такой и не лечишься. Не сердись, съешь вот маслинку. Слушай, дружище, а что ты мне до этого бубнил? Какая-то там мистика о том, что ты подписываешь разные судьбоносные бумажки в полубредовом состоянии?

— Ну да, накануне принятия решения со мной происходят странные вещи: мимолетная лихорадка в момент подготовки к подписанию документа. Всех случаев я, конечно, не упомню, но три или четыре помню достоверно.

— Так! Я все понял. Мафия в вашем министерстве сидит и ты у нее на заклании как невинный агнец. Используют тебя, Савелий! Сыпят тебе психотропные средства в винегрет, чай и щи. Травят тебя, Сава.

— Все твои шутки — дурацкие! Кто травит? Может быть, секретарь Ленка? Так я ее за собой лет десять по разным учреждениям таскаю, своя в доску! Дочку ее недавно крестил. Ты что, умом сдвинулся? Водочка играет?

— У тебя самого, старого козла, чего-то там играет… Ерунда какая-то вокруг тебя творится, — Сергей задумался.

«Черт! Чувствую в этом что-то важное, но толком понять не могу. Дьявол! Видимо, шефы мои намудрили», — размышлял бывший разведчик под вопросительным взглядом друга.

— О чем думаю? Не спрашивай пока ничего, потом объясню. А давай поступим с тобой так же, как сделал когда-то я. Помнишь?

Савелий хорошо об этом помнил, было дело! Ушел тогда Сергей со своей работы с большим скандалом. Должность он занимал заметную, так что наблюдали за ним пристально разные ведомства: отечественные и зарубежные. Скандал этот долго и с большим энтузиазмом мусолили в СМИ. Ругали одни, хвалили другие. В общем-то, как всегда. Связано это было с принятием в отсутствие Сергея решения, от которого зависела безопасность страны. Подробности громкого дела сейчас благополучно замяты и забыты. А что Сергей? Появился немного погодя на службе, разругался со всеми, обозвал сослуживцев полными идиотами и ушел, громко хлопнув дверью. Ушел и запил.

Пил он долго, примерно с год. Потом резко и неожиданно для окружающих его относительно трезвых людей вышел из запоя. И что интересно, организм его приобрел очень странное свойство: болезни перестали его брать и не беспокоят Сергея вот уже лет пять.

Коллеги после его ухода шутили, что потребленное Сергеем спиртное полностью вытеснило из его организма испорченную на службе кровь. И теперь он, как добропорядочный гражданин, просто обязан выбросить в мусорное ведро свое донорское свидетельство и стать донором, например, небольшого ликероводочного завода или открыть собственное дело. Жена, не выдержав беспробудного пьянства супруга, уехала с сыном к матери и подала на развод.

Характер Сергей имел сложный, своевольный, но не это были самые главные его черты. Существовал еще целый клубок эмоций, которые делали его сложно контролируемым. Например, упорство и настойчивость, помноженные на беспредельный авантюризм. Качества, способные проломить лбом стенку, а не обойти её. Общий диагноз в сочетании с доброжелательностью и умением сопереживать, говорили о том, что лидером ему никогда не стать: слишком благороден и не идет на компромисс.

Из запоя он вышел, но пить не перестал. Однако уже цивилизованно и не каждый день. То есть, во-первых, не в одиночку, а во-вторых, не более литра единовременно. Неважно чего.

Сергей прищурился, опрокинул в бездонную глотку рюмку водки, с брызгами закусил соленым огурцом и абсолютно трезвым голосом произнес:

— Все! Хватит трещать впустую! Я более или менее разобрался с ситуацией. Выходит так, что должны мы с тобой немедленно идти к Тимофею. Одному мне с твоими проблемами не справиться, Сава. Не моя это стихия — психи. А он на этом деле собаку съел. Всяческие там мистические связи, психология, летающие тарелки. Тем более, он будет очень рад тебя видеть. Все, решено! Двинули. Даже не возражай!

Тимофей

Тимофей приходился им общим школьным другом.

Веселый и общительный парень, который никогда не был против того, чтобы уничтожить купленный в общаг портвейн трехзначного наименования. Однажды, будучи отличником факультета психологии МГУ, неожиданно для своих друзей, он ушел из него. Обозвав своих друзей разговаривающими куклами, Тимофей устроился разнорабочим в какой-то «ящик» (закрытый, секретный завод на старо-советском языке).

Смысл его работы заключался в том, что маленькой деревянной палочкой он корректировал процесс поступательного движения цилиндрических ферримагнитных деталей, бегущих друг за другом по крошечному конвейеру. Зачем? Лишние вопросы были в то время не в чести. Доверена тебе ответственная работа на секретном заводе, выполняй.

У себя же в квартире он затеял научные исследования. Существовало у него такое хобби — микробиология. С точки зрения друзей — чистый бред. Своими рассуждениями он часто доводил их до умственного отупения.

Савелия перспектива встречи с Тимофеем не очень радовала. Не то, чтобы он не хотел увидеть друга, нет.

«Надо будет опять пить», — безнадежно подумал он.

Как бы в подтверждение его мыслей Сергей, расплачиваясь с официантом, деловито засовывал в целлофановый пакет несколько предметов булькающего содержания.

Тимофей жил здесь же, на Рязанке. Неподалеку. До него приятели дошли молча, куря по дороге.

Дверь им открыл взлохмаченный, обросший трехдневной щетиной человек. В потертых джинсах и футболке с нечитаемой на ней надписью на английском языке. Босой.

Только через пару секунд Савелий уловил в нем сходство со своим школьным другом — Тимофеем и тут же получил подтверждение этому в виде объятий и дружеского похлопывания ладонью по спине.

— Савелий! Лет десять тебя не видел.

— Девять. Девять лет и два месяца, — тот отлично помнил момент расставания с привычным укладом жизни.

Напряженность от предстоящей встречи с Тимофеем у Савелия мгновенно улетучилась.

«Будь что будет», — подумал он, расслабившись.

— Проходите, чего вы в прихожей топчитесь как не родные!

Квартира у Тимофея была большой даже по нынешним временам, поскольку родители его в советские времена были не простыми людьми.

— Ты один? А где все твои?

— На даче. Где еще, по-твоему, могут проводить свой летний досуг интеллигентные люди при отсутствии денежных средств, необходимых для реализации несбыточных фантазий? Картошку и всякую зелень растят.

— А ты?

— Не люблю я комаров и прочих жужжащих тварей.

— Понятно, — Сергей неодобрительно покосился на нечесаные волосы друга и его щетину.

«Хотя, это ему идет, — подумал он. — Похож на голливудскую „звезду“, имени которой он сейчас никак не мог вспомнить. Мышцы немного подкачать, тогда точно будет похож».

— Совсем одичал, холостяк? — сказал он вслух. — Давай стаканы, штрафную пить будешь. Мы уже с Савой немного расслабились.

Тесная кухня Тимофея, квадратуру которой ученые архитекторы эпохи развитого социализма научно обосновали как оптимально-комфортную для советского человека, с мебелью до перестроечного дизайна, состоящую из ламинированного кухонного стола, ламинированных табуреток и ламинированных навесных шкафов неестественного зеленого цвета, на время встречи друзей стала им уютным и желанным прибежищем на этот вечер.

Тем временем вечер подходил к концу, не сулив друзьям на рассвете безболезненных ощущений. Однако никто из них так далеко в будущее не заглядывал. Они не собирались расставаться, ведь только-только подошли к главному, посмаковав яркие школьные воспоминания и допив последнюю бутылку водки.

Топор, подвешенный под потолком кухоньки посредством выпущенного друзьями дыма с помощью трёх пачек сигарет, тщательно замаскированных российскими производителями под бренд «Мальборо», зримо раскачивался над их головами. Раскачивался, угрожая крупным черным шрифтом на пачках сигарет преждевременным уходом из жизни курильщику, а также всем невольным свидетелям этого его аморального поступка. В смысле — пассивным курильщикам.

Прим.: в очередной раз прошу у читателей прощения, поскольку слегка забежал вперед. Это о страшных надписях на сигаретных пачках, так как случится эта акция много позже, когда кривые и острые, отравленные трупным ядом клыки западной демократии уже основательно впились в нежное, слабо защищенное законами тело российского обывателя. Грызя, тихо похрюкивая, российскую экономику. Извините за небольшой сбой в повествовании. Обидно же, черт возьми! А топор все же висел.

— Тимофей, — обратился Сергей к другу, посмотрев на него пристальным взглядом, — как ты, наверное, догадался, пришли мы к тебе не только для того, чтобы пить ночью водку и вспоминать всуе минувшее.

Сказано это было голосом абсолютно трезвого человека.

— У нашего с тобой друга проблема и, по-моему, очень серьезная. Мне кажется, что она по твоей части. Выслушай его, пожалуйста, и сделай свои выводы. Ты же у нас психолог, хотя немного недоразвитый. Я имею в виду образование.

— Понял я. Давно уже все понял, глядя на Саву. Давай, ущербный, излагай. И поподробнее.

Савелий рассказывал, а двое его закадычных друга слушали. Когда он закончил, за окном занималась заря очередного знойного дня и до дна выскоблена жестяная банка с растворимым порошком «Кофе московский».

— Вот как?! Понятно, — Тимофей прошелся по тесной кухне. — Вы мои друзья и с вами я могу разговаривать обо всех вещах, даже о тех, рассуждая о которых с другими, я угодил бы прямиком в дурку.

Тимофей задумался, видимо, принимая какое-то важное решение. Его же друзья пока ничего не понимали.

«Прямо как тогда, когда он нам заявил, что хочет жениться, а имя своей суженой долго не называл, боясь чего-то. Быть может, наших неуклюжих шуток в свой или ее адрес?» — Савелий был терпим к другу и не торопил его с ответом.

Сергей тоже не спешил с комментариями. Его, казалось бы, бесшабашная дружеская шутка чуть было не расстроила эту свадьбу и не разбросала всех их в разные стороны. Троих неразлучных друзей.

— Савелий, у тебя действительно большая проблема, но она не только твоя, поверь. Это наша общая проблема, всего ныне существующего человечества.

Тимофей сделал паузу.

— И она не из области психологии, — добавил он.

— Не понял! — Сергей мгновенно пододвинулся к столу и внимательно посмотрел ему в глаза. — У меня, как я уловил, тоже похожая проблема?

— У тебя и у меня, и у этого ответственного дурака, которого ты ко мне приволок.

— Объясни, пожалуйста, а то мы сирые так ничего пока не поняли. Одно ясно, что Савелий у нас, по-видимому, не псих и это радует. Глаголь.

Тимофей устало опустился на скрипнувшую под ним табуретку, жалостливо посмотрел на друзей и снова погрузился в мысли:

«Сказать им, что ли?! А в то же время кому еще, если не им, друзьям своим. Жена ни черта не понимает. Ругается, говорит, чтобы руки мыл чаще. Единомышленников нет, да и откуда им взяться у человека с электронным микроскопом в муниципальной квартире без какого-либо высшего образования. Псих — вот его имя. Научное!»

Тимофей решился, встал и торжественно произнес:

— Вы готовы к той правде, которую собираетесь услышать? Готовы вы к тому, что знакомый вам мир перевернется кверху ногами? То, что казалось вам высшей степенью надежности, окажется шатким мостиком над бездонной пропастью? Готовы вы к этому?

— Не тяни парниша, хватит с нас высокопарных фраз и научных бредней. Говори проще, если есть что сказать. Мы тут не девицы нервные, порох нюхали. Савелий у нас вообще боевой офицер. Старший лейтенант запаса, а это тебе не хрен собачий.

— Шутить изволите? Хорошо, пойдем в кабинет, кое-что вам покажу.

Еще в школьные годы, всеми правдами и неправдами, он «выбил» эту комнату у своих родителей. Отдельное помещение, свою комнату в просторной квартире. Кабинет — так он его нежно назвал, любя. Работал в нем, жил и спал.

Сейчас его любимая комната походила на свалку. Повсюду валялись груды научных книг и журналов с цветными картинками.

«Как говорят ученые — творческий беспорядок», — оценил Савелий житие холостяка.

Кроме журналов он заметил еще кое-что: упаковки всевозможных лекарств усиливали ощущение сюрреализма, сна и реальности. Можно было подумать, что владелец комнаты — или мелкая фармацевтическая компания, или очень больной человек, страдающий не менее чем от сорока различных недугов, причем от всех одновременно.

В углу кабинета стоял диван. Старый, потертый кожаный диван, который являлся особой гордостью хозяина. О нем все в школе знали и про себя тихо завидовали его владельцу. Нередкие школьные и институтские оргии, которые друзья мутили в этой квартире, никоим образом не отразились на нем. По истечению долгих лет он выглядел таким же старым и потертым, как и в те давние времена.

Новым в кабинете был только один предмет — огромный аппарат, занимающий чуть ли не всю свободную от дивана площадь. С множеством блестящих деталей, которые так и хотелось потрогать пальцами, покрутить и даже полизать.

С наслаждением устроившись на уютном диване, который после жестких кухонных табуреток казался еще более уютным, чем в их далеком детстве, когда компания сиживала на нем с очень привлекательными особами противоположного пола, Сергей и Савелий приготовились внимательно слушать.

— Давай профессор! Рассказывай нам, как космические корабли бороздят просторы Большого театра.

Тимофей устроился в кресле напротив друзей и начал:

— Я, как вы знаете, обижаться не умею и не хочу. Особенно на вас. Обижаются только дураки и ученые. Я, к сожалению, не ученый, а за дурака могу и в морду дать. Я вам сейчас просто расскажу все то, о чем знаю, а выводы делайте сами. Согласны?

— Да-а-а!

— Да.

— Итак, вы помните, что ушел я с третьего курса психфака. Кстати, я не корю вас за то, что вы даже не поинтересовались о причинах моего ухода. Ну да, понимаю, дело прошлое, молодое.

Тимофей пристально взглянул в глаза своих друзей.

— Короче, ушел я и все, не будем больше об этом. Вы помните о моем давнишнем пристрастии к микробиологии? Я его не забросил и по сей день.

Он сделал широкий жест в сторону диковинного аппарата.

— Вы сейчас видите перед собой мою любимую игрушку!

— Это чудо твое? — аккуратно спросил Савелий.

— Мое. Из-за него я продал все более-менее ценное, даже коллекцию марок. Ты помнишь, наверное, знаменитый коллекционный «Маврикий» отца? Потом у меня появился спонсор. Но об этом потом.

Он на секунду замолчал.

— Так вот, продал все ненужное и купил этого электронного зверя в одном из разорившихся институтов. Это — электронный микроскоп.

Он сделал многозначительную паузу.

— Вы что, дебилы, что ли, конченные? Где аплодисменты и крики восторга?! Вы вообще-то знаете, что такое электронный микроскоп?

— Мы ошарашены, мы восхищены, это просто чудо! Другими словами это не назовешь. Да, Сергей?

— Да! Ты очень точно озвучил мою мысль, Савелий. Лучше и не скажешь. Я в восхищении! А можно я покручу что-нибудь, — Сергей приготовился встать с дивана.

— Нет, категорически нет, не думайте даже об этом. Это слишком чувствительная вещь, не для мужицких рук. Ладно уж, принимаю ваши неуклюжие извинения, экс-дебилы.

Тимофей слегка успокоился.

— С помощью этого зверя я продолжил свои исследования, но уже на более высоком уровне. Суть исследований, если вы помните, заключалась в определении адекватности термина: «живая клетка».

— Я сейчас уже всего не припомню, извини. Ты так мельтешил со своими стеклышками с супом, доказывая нам, что он живой, так импульсивно это обосновывал, что мозги дыбом вставали.

— Прекрати, Сергей, дай ему договорить.

— Скажу коротко, одной фразой.

Тимофей перевел дух:

— Все мы с вами — зомби. Все ныне живущие. Звери и люди!

В кабинете повисла зловещая тишина. Диван под Сергеем жалобно скрипнул.

— Ну! Я думал, будет серьёзный доклад, даже приготовился немного поспать, а тут сразу зомби и все. Я не согласен! Я доклада хочу, основательного, — сказал Сергей, в глазах которого замелькали веселые искорки — верный признак того, что тема ему интересна.

— Хорошо. Будет тебе доклад. Основательный, но не очень научный. Сам понимаешь, что если бы до этого дошло, то сейчас его сейчас было бы некому. Либо все в одночасье стали шизофрениками и укокошили друг друга, или, что более вероятно, спились.

— Савелий! Ты-то что молчишь? Урезонь ученого!

— Пусть говорит, Серега, я начинаю о чем-то смутно догадываться.

— Хорошо, но будь добр, Тимофей, придерживайся регламента. Вон, за окном уже шесть утра, а мы все вокруг да около. Зомби — это контроль? Я правильно формулирую?

— И да, и нет.

— Разъясни. Все! Обещаю, что мешать больше не буду. Клянусь памятью тещи!

— Верю, хотя у меня ее никогда не было. Представьте себе огромный океан. Это в прошлом наша с вами Земля. И на этой планете живут несколько тысяч, пусть даже сотен тысяч маленьких беззащитных существ. Это — бактерии.

Он смешно сдвинул надбровные дуги. Как в раннем детстве, когда хотел сосредоточиться над решением сложной теоремы.

— В их жизни существовало две возможности: выжить или погибнуть. Другой альтернативы нет. Но для того, чтобы выжить, необходимо общаться с себе подобными с целью обмена и сохранения накопленной информации. А для того чтобы общаться, следует, как минимум, перемещаться. А если вас триллионы, но вы такие маленькие, что общение друг с другом может занять у вас годы? Что остается делать для достижения цели? Правильно! Укрупняться.

Укрупняться самим для этих существ было невозможно, а может, они этого просто не хотели. Поэтому они избрали иной путь, их путь и принялись укрупнять окружающих, не теряя при этом своей сущности. Оставаясь всегда самими собой, они работали, строго контролируя процесс. Начав с биологического строительства высокоорганизованных органических структур, они создавали для них все более изощренные схемы пищевых цепочек, кормили, охраняли и оберегали себя. Свою цивилизацию.

Несколько первых попыток укрупнения оказались тупиковыми. Видимо, дело было не только в объеме, но и в мобильности, способности созданных моделей автономно ориентироваться на местности и принимать адекватные решения в условиях постоянно изменяющейся ситуации. Принимать решения и делать самостоятельные выводы.

Это привело к вымиранию крупных форм и в первую очередь динозавров с их огромными объемами, невозможностью быстро двигаться и весьма ограниченными умственными способностями, необходимыми для того, чтобы осознать, что хотят от них создатели. Итак, они уничтожили динозавров.

Тимофей на секунду остановился и почесал нос.

— Это мой личный вывод. Вы можете сказать: жестоко. Согласен, но такова жизнь.

Для выполнения этих целей они создали карательный орган, ответственный за то, чтобы эксперименты не выходили из-под их контроля. Уничтожать, так сразу. Это были вирусы, вызывающие летальный исход в случае провала того, или иного опыта. Я, наверное, слишком однобоко об этом сужу, ведь научные споры о предназначении вирусов еще продолжаются.

Много времени спустя они поймали удачу за хвост: очередной эксперимент закончился появлением человека с его автономным умственным аппаратом.

Человек. Пока еще тупой, способный лишь на то, чтобы заостренной палочкой выковырять гусеницу из дупла, но процесс пошел и очень быстро. Вы предсказуемо спросите меня: а как же Дарвин? Хорошо, но на нашей недалекой десятитысячелетный памяти еще не один примат не стал человеком. Немного поумнел и только.

Когда у них стартовал проект «Человек», все было тщательно отрегулировано, однако человек быстро вышел из-под контроля, начав выполнять свои, а не их, создателей, цели. Почему они сразу не остановили этот проект? На то существовала веская причина: способность объекта решать нестандартные задачи нестандартными методами.

Чтобы как-то «воспитать» своего первенца, за дело взялись репрессивные органы, которые они создали для этой цели… и в то время еще контролировали.

Болезни и эпидемии должны были разъяснять человеку: что делать можно, а чего нельзя. Защищая-угрожая человеку, они, тем самым формировали и защищали среду своего обитания, самое идеальное транспортное средство — Человека.

Тимофей закончил свой монолог словами:

— Человек на сегодня их окончательный и универсальный биологический носитель. Если бы они могли, они бы даже гордились им! Ведь на этот эксперимент ушел не один миллион лет.

Тимофей облегченно вздохнул, видимо снимая давно лежащий на душе груз, не разделенный ни с кем, и нервно закурил, тупо уставившись в угол кабинета.

— У.. ё!

— Да! Докладом это не назовешь. Это открытие… Страшное, — Савелий смотрел на друга широко раскрытыми глазами, как бы заново знакомясь с ним.

— Постой, и ты живешь с этим пять лет?! Я бы, наверное, уже свихнулся или застрелился. Для чего, мать твою, в этом мире существуют друзья?! Почему ты нам не звонил, не сказал ничего? На кой черт, наконец, у нас существуют соответствующие организации?!

Тимофей улыбнулся во всю ширь своего лица, заросшего щетиной.

— А как ты сам думаешь, Серега? Смог бы я все это выложить, предположим, на ученом совете Российской академии наук?

Он вопросительно посмотрел на друга.

— Молчишь? В том-то и дело. Я рискнул рассказать об этом своим уже изрядно выпившим друзьям, но никак не академикам с их сложной нравственно-подсидельческой структурой. Они бы меня живьем съели. Молча, с большим аппетитом хрустя моими сладенькими косточками и без голосования, отправили бы прямиком в психушку.

Сергей, вальяжно развалившийся на диване в начале рассказа Тимофея, сидел сейчас на нем с прямой спиной как суслик на дозоре в степях бескрайнего Казахстана.

— Ребята, я начинаю заново переосмысливать мировую историю, — от умственного напряжения лицо его побагровело. — Пытаюсь вспомнить факты, полученные еще в школе. Трудно, конечно, мозг кипит. Что же это получается? Все великие завоевания, я имею в виду: Чингисхана, Александра Македонского, Великую Римскую империю или, предположим, Гитлера — это их происки?

Он посмотрел на Тимофея.

— Похоже, что так, — коротко ответил тот.

— Это значит, что именно они хотели объединить государства, разрушая их границы. Разрушить, чтобы упростить миграцию людей на Земле? — продолжил свою мысль Сергей.

— Мыслишь как матерый ученый! На степень не хочешь?

— Иди ты Сава в баню!

— Ты прав, Сергей, — Тимофей оживился. — Неплохо будоражит мозг? Я тоже анализировал многие факты и пришел к аналогичному выводу. Да! Это, очевидно, Они и великие человеческие цивилизации — их эксперименты. Внезапно возникали, тихо исчезали. Ключевой идеей наших создателей являлась борьба за территориальное господство. Величайшие империи в истории человечества. Где они сейчас?

— Конкретнее можно?

— Можно, Сава. До наших дней дошло не так уж много информации. Шумеров трогать не будем: слишком темная история, мало фактов. Так вот! Первая — Персидская империя, примерно за 400 лет до нашей эры. Император Кир, при нем завоевали Мидию. Тебе это о чем-то говорит?… Понятно. Затем Армения и Парфия, Каппадокия и Лидийское царство. После этого — Вавилон. То, что находилось от Эгейского моря до Средней Азии. Затем люди все это разрушили… Слушай, какого черта! Не хрена было в школе уроки прогуливать, дебил!

— Критику воспринял позитивно, не волнуйся. Продолжай. А Древний Рим был уже потом?

— Да, потом, двоечник! И он смог собрать под своей властью практически четверть всего населения планеты. Заложил фундаментальные знания по государственному устройству, праву, военному делу, экономике, строительству и искусству. Тогда же христианская религия начала свое хождение по миру.

— Слушай, Тимон. Извини, конечно, но я немного не догоняю. Императоры и все такое. Смотрел я в детстве один фильм, не помню, как называется и там правил не император, а басилевс.

— Это уже Византия, наша эра. Затем Монгольская и Османская империи, Арабский Халифат. Не забывайте и о Британской империи с ее экспансивными завоеваниями и множеством колоний по всему миру. Наконец, Российская империя, лишь немного уступающая по площади и количеству подданных Монгольской и Британской.

— Я только пока не пойму, как это вяжется с эпидемиями? — Сергей заметно завелся.

— Это не так сложно, дорогой. Ослабляя эпидемиями власть нескольких раздробленных держав, всегда существует возможность, что менее ослабленная возьмет вверх и объединит другие. Время — не помеха. Мы видим сейчас Европейский союз. Чем не успех всех предыдущих экспериментов?

— Знаете, о чем я сейчас подумал? — подал голос Савелий. — Мировые религии могли также являться попыткой объединить наш разрозненный мир. Вспомните Будду, историю создания Ватикана, чем не объединяющая идея? Бедные священники! Если они поймут, кому на самом деле служат, в одночасье станут материалистами.

— Я думаю, что самые посвященные из них об этом давно знают. Или догадываются. Хотя, здесь не все так прямолинейно.

Сергей продолжил развивать свою идею:

— Может нам стоит рассматривать чумные и прочие эпидемии как контакт между нашими цивилизациями? Вроде игры: вопрос-ответ. Жестоко, но очень реалистично.

— На эту тему можно фантазировать бесконечно. Я пытался размышлять в этом направлении, но каждый раз убеждаюсь в том, что не обладаю необходимыми знаниями.

Тимофей пристально посмотрел на друзей и понял, что основательно их заинтриговал.

— Добавлю еще одну интересную деталь: их организм комплексный, если хотите ульевый, колониявидный.

Он немного сбавил темп, подобравшись к главному.

— В Вашингтоне живет мой партнер, зовут его Джеймс. Четыре прошедших года мы с ним разрабатываем вариант контакта с Ними. Определенные достижения есть, и он давно зовет меня к себе.

— Как это? Ты нашел связь с микробом?! — Сергей вытаращил глаза.

— Пока нет, но мы с коллегой на полпути к успеху. Стоим с ним сейчас как бы у приоткрытой двери. Кстати, не с микробом, а с их ульем. Если сказать точнее, то с их мозговым коллегиальным центром. Между прочим, в какой-то мере микроб — понятие собирательное, объединяющее бактерии, вирусы, грибы, простейшие микроорганизмы. По приблизительным расчетам, общая их масса превосходит все живое на Земле. Иными словами, микробы — это основа нашей биосферы.

— Если так, то считай меня первым рекрутом объединенных человеческих сил. Ты как, Савелий, идешь со мной? — Сергей посмотрел на обалдевшего от полученной информации друга.

Савелий вскочил, забегал по кабинету. Зачем-то покрутил ручки на микроскопе, за что получил подзатыльник от Тимофея. Наконец он успокоился и заявил:

— Бросаю к черту свою работу и иду к тебе, Тимофей, в подсобные рабочие!

— Вот оно, вот оно! Что чиновник-то наш делает! Он уже почувствовал, что жареным запахло, кто на самом деле в доме хозяин и уже хочет на него работать. Между прочим, никаких денег тебе от них получать не светит.

— Дурак ты Серега. Был дураком, дураком и помрешь. Я же помочь хочу. Помочь своим опытом, который невозможно пропить даже в такой компании.

Тем временем, Сергей продолжил фантазировать:

— Слушай, Тимон, а вот, например, партии. Они тоже механизм объединения?

— Если Коммунистическая партия Советского Союза, то да. Местную задачу она выполнила, но не более того. Не пустили ее ни в Европу, ни в Америку. Это ведь была идея очередной религии.

Он замолчал, видимо, аккуратно фильтруя слова.

«Здорово его, однако, запугали мои коллеги», — подумал Сергей.

— Они быстро все организовали, почти мгновенно по их меркам проведя эксперимент, — продолжил Тимофей. — На все про все им потребовалось каких-то семьдесят лет. Затем поняли — тупик, самозакукливание системы свободного перемещения. «Железный занавес» и тому подобное. Поэтому, наверное, развалили великий Союз… и убили его вождей.

— Ребята, мне страшно! Мы тут рассуждаем о религиях, государствах, общественном строе… Здесь, сейчас, сидя в тесной московской квартире биолога-самоучки. Рассуждаем о силе, способной мгновенно уничтожить нас, государство, всех его жителей.

— Не паникуй, Савелий, успокойся. Идеи диких экспериментов у них давно закончились: войны, эпидемии и прочие. Сегодня они получили то, к чему так долго стремились. И это — мы с тобой. Они не хотят больше менять своего биологического носителя — Человека. Пока! — он оглядел ошарашенных друзей.

— Да, да. Нас. Во всяком случае, на ближайшую тысячу лет.

Он сделал торжественную паузу.

— И они, кажется, хотят об этом с нами ПОГОВОРИТЬ!

Возникшая в квартире тишина была такая, что было слышно, как пока еще русские работники коммунальных служб пытаются тихо греметь за окном контейнерами с мусором. Шепотом, как им казалось, переругиваясь матом. Прокуренными, басистыми голосами. В предрассветной тишине.

Три неразлучных друга застыли в долгом молчании. Двое их них переваривали невероятную информацию, третий же, не выдержав напряженной паузы, продолжил:

— Ребята, если вы мне безоговорочно верите, перейдем к действиям. Последнюю неделю меня настойчиво приглашает к себе Джеймс. Он запатентовал мое изобретение, и я получил за это неплохие деньги. Готовы вы со мной поехать? Пора, японцы уже материализовали мои идеи в железе, и он меня просит помочь с испытаниями. Вы готовы? Еще раз повторяю для дебилов: халява для вас полная! Ну?

— Стоп, стоп! А как мне-то быть? Из-за чего, собственно, мы здесь собрались. Что мне-то делать?

— Твоя ситуация, тупой ты наш друг — это элементарный процесс коррекции поведения определенного ответственного работника в пределах его компетенции и полномочий с целью выполнения наложенной на него функциональной обязанности… Микробом!

Сергей дико расхохотался, разбудив при этом как минимум трех соседей в смежных квартирах.

Тимофей, готовый было погрузиться в свои мысли, неожиданно встрепенулся, посмотрел внимательно на своих друзей и снова спросил:

— Так вы готовы ехать или нет?

— Я готов, Тимон, ты же знаешь: меня в Москве ничего не удерживает, но вот с Савой проблема. Его могут не отпустить, у него должность, требующая ежедневного поддержания своей полезности путем просиживания штанов в удобном министерском кресле и подписания судьбоносных бумаг.

— Да пошел ты! Я подумаю. Для начала у меня есть два неиспользованных отпуска. Имею я на них право или нет?! А там видно будет.

— Тогда давайте сориентируемся. Конец августа подошел бы для всех идеально, да и погодка в Штатах в это время неплохая. Решено?

— Да!

— Хорошо, я согласен.

Подготовка

Североамериканский континент встретил уставшую после длительного перелета троицу самой, что ни на есть, отвратительной погодой. В отель они ехали на очень дорогом автомобиле американского приятеля их друга. Молчали. За окнами моросил мелкий, нескончаемый дождь.

«Почему-то я считал, что здесь всегда светит солнце», — подумал Савелий, но вслух этого не сказал, чтобы не показаться недоумком.

До этого момента он ни разу не был в Америке и знал о ней только из литературы, экскурсионных и деловых справочников, а также авторских телепередач Дмитрия Крылова «Непутевые заметки», похожих на глянцевую рекламную брошюру.

Стало нестерпимо скучно, и он решил прервать затянувшееся молчание:

— Ну и погодка! У нас, на Рублевке все наоборот, — произнес он, заполняя тишину. — Дождя нет уже больше месяца. Все сохнет, а поливать некогда и некому. То меня нет на даче, то жены. Сажаем цветы и деревца, а они засыхают, не успев порадовать глаз.

«Ни своих, ни чужих», — продолжил он про себя, вспомнив о многочисленных подругах супруги.

— Ты, Савелий, садовника найми, — ленивым голосом заметил Сергей. — Он и цветы твои польет, и еще чего-нибудь сделает по хозяйству. Ну, там, где ты не успеваешь.

— Скотина ты бездушная, Серега! Все о твоих речах супруге расскажу. Будешь потом сам отдуваться!

— Ошалел, что ли! — Сергей даже подскочил на заднем сиденье. — Шуток не понимаешь?! Шучу я, шучу. Попробуй только Ирке все это передать, зараза!

— Хорошо, тогда с тебя коньяк. Да! За твой, блин (литер), длинный язык.

Джеймс оказался тщедушным субъектом, не вызывающим никакого доверия. Встретив московских гостей в аэропорту Даллес, он вызвался довести их до гостиницы. Про себя друзья нарекли его Джимом.

Однако первое впечатление о нем немного развеялось после того, как Джим пригласил их отобедать. Как он сказал: «в весьма неплохом ресторане».

К обещанной еде они ехали около сорока минут, голодными взглядами разглядывая через полуоткрытые окна машины сначала ухоженные пригороды Вашингтона, затем внушительные памятники, музеи искусств, широкие бульвары, роскошные парки, старинные дома с архаичной архитектурой.

Чтобы скоротать время поездки и заглушить урчанье в животе, Джим принялся заучено-занудным голосом экскурсовода рассказывать на ломаном русском историю возникновения города-столицы Штатов.

Савелий и так знал, что город этот, как знак примирения Севера и Юга, заложил в 18-м веке первый президент Джордж Вашингтон, а спроектировал французский архитектор и инженер Пьер Ланфан. В центре города возвышается резиденция президента — Белый дом. Там же находится Капитолий. Знал, но лениво помалкивал. Справочник по городу, купленный им в киоске Шереметьево, он от бессонницы перечитал в полете пару раз.

— А вы знаете, откуда появилось это название — Белый Дом? — не унимался Джим.

Вопрос Джима послужил кодовой фразой, которая вывела Савелия из ступора, связанного с одиннадцатичасовым перелетом и вызвала всплеск интеллектуальных способностей:

— Естественно! Возникло оно у вас в начале девятнадцатого века, когда закопченный пожаром дом Президента выкрасили белой краской, — выпалил он на английском языке с добавлением русских эмоциональных вставок, в смысле — «литер», американскому гражданину непонятных.

Извергнув эту информацию, Савелий безмерно обрадовался, поскольку хранить ее в мозгу, да еще на английском языке, было для него сплошным мучением. Улыбнулся и перевел взгляд на Сергея, приглашая того продолжить кошмарить Джима. Тот принял эстафету и заметил на ломанном английском языке:

— В вашем городе нет мэра, а все вокруг — сплошное гнилое болото. Очень старое.

Удивленный столь высокой осведомленностью гостей из дикой России, Джим замолчал и оставшийся путь до ресторана, вальяжно расположившегося на берегу реки Потомак, компания доехала молча.

Ресторан и правда, оказался неплохим. Им подавали: односолодовый виски, с кровью поджаренный стейк, массу вкусных закусок из морепродуктов, салаты. Немного посидели, поели и буквально через три часа оказались в своей гостинице. За все платил, конечно, Джим.

Гостиница располагалась недалеко от того места, где они скромно поужинали, почти в самом центре Вашингтона, всего в двух кварталах от Белого Дома и в нескольких шагах от всевозможных музеев, магазинов, памятников, местных развлечений, ресторанов, других достопримечательностей. Называлась она «Джефферсон» в честь главного автора Декларации независимости всех соединенных штатов.

Лишь мельком взглянув на паспорта русских, администратор пятизвездочного отеля мгновенно разместила их по номерам. Савелий заранее позаботился об этом. В «халяву» Тимофея он особо не верил, поэтому самостоятельно выбрал место их временного проживания. Здесь платил он. На счетах банков, названия которых он зрительно срисовал по дороге из аэропорта, у него лежали солидные депозиты, так что материальная сторона экспедиции находилась в надежных руках.

Автор предупреждал, что его герои не ангелы и ничто человеческое им не чуждо. Тем более что с волками жить…

Английский язык, то есть американский в московской компании знали двое: Сергей и Тимофей, однако, разговаривали на нем весьма посредственно. Савелий со своим немецким вообще не улавливал смысл разговоров, хотя и старался говорить, совершенно не заботясь о том, понимает ли кто-нибудь его бессвязный набор слов и сочетаний или нет.

Утром следующего дня Джим устроил приятелям деловую экскурсию: свозил к своим японским коллегам-технарям. На поверку они оказались американцами в третьем поколении. Договорились с ними относительно предстоящей работы быстро. Несколько уточнений со стороны московских гостей не сильно изменили общий график работы: организационный и технический. В житейском плане японские парни были простецкими ребятами, и пили как типичные технари: крепко. И саке, и виски. От водки, привезенной Сергеем из Москвы, тоже не отказались. В общем, свои в доску, хотя заметно косые. Время до исполнения ими заказа у российской компании образовалось вполне достаточно: целая неделя.

По законам гостеприимства, Джим порекомендовал им посетить Нью-Йорк, но предложение его мягко отклонили. Москвичи ограничились лишь экскурсией в Белый Дом, да и то посмотрели на него только снаружи, так как всю неделю он оказался недоступен для посетителей.

Немного устав друг от друга, гости взяли в оборот Джима. Непривычный к долгим разговорам под «чай», американец поначалу ошалел, но потом втянулся, оказавшись неплохим собеседником. Помимо технической стороны будущего эксперимента, в «теплой компании» обсуждались общечеловеческие темы. Четыре года, проведенные Джимом в контакте с Тимофеем, оставили свой след настолько, что русская речь частенько восполняла пробелы английского наречия.

Американец был бы не американцем, если бы не имел собственных суждений, чисто западных с их ценностями и ориентирами. Рассуждал он обо всем, кроме проблем в своем государстве. Например, он считал, что Ленин и Сталин стремились сознательно ликвидировать крестьянство в России. Они искренне полагали, говорил он, что крестьянство — это основной оплот контрреволюции и тормоз в развитии промышленности.

Тимофей же доказывал ему иное. Придерживаясь своей теории, он утверждал, что основной причиной было то, что они тогда действовали как марионетки в интересах третьих сил, хотя чьих не уточнил. Причина — чрезмерная оседлость населения огромной страны. Джим знал эволюционную теорию Тимофея, но не всегда с ней соглашался. Часто мнения у них не совпадали, из-за чего долгие дискуссии друзей проходили весьма шумно.

Одной из тем для споров выступал алкоголь. Джим считал, что он раскрепощает человека, полностью снимая эффект зависимости от чужого мнения. Не весь, конечно, не водка, не граппа, не текила, а чистый американский виски. Российская часть компании утвердительно кивала головами, поддакивая. И время текло быстро. Под виски.

Неделя пролетела незаметно. С алкоголем в конце ее полностью завязали. Табу! Наступили дни интенсивной работы, правда, пока что не у всех. Японцы не подвели и уложились точно в срок. Теперь требовалось настроить изготовленное ими оборудование, такое мудреное, что его никаким образом невозможно было изготовить в отдельно взятом специализированном институте или производстве.

Джим пояснил:

— Принцип работы устройств понимают только четыре человека, вернее три. Один из них тот, который все придумал.

Пожилой японец привстал и традиционно поклонился собравшимся.

— Другой дал ему жизнь, насытив гайками, трубками и микросхемами.

Второй японец, абсолютно не отличимый от первого, сделал поклон.

— Третий научил его работать.

Процедура, аналогичная предыдущим.

— И, наконец, четвертый. Тот, который беззастенчиво тратил чужие деньги, чтобы работа предыдущих трех не остановилась. Спасибо за внимание, это — я, — Джим сделал реверанс совсем не по-японски.

Работа закипела.

Савелию с Сергеем отвели в предстоящем эксперименте самую почетную роль: они должны были выступать в роли подопытных кроликов. По какой причине оказались выбраны именно они, оставалось загадкой.

Поскольку аппаратуру еще не отладили, у друзей оставалось масса свободного времени. До начала опытов они оставались жить в гостинице и от скуки долго прогуливались вечерами по улицам американской столицы, самому не американскому городу из всех американских городов. Все потому, что небоскребов здесь попросту не было, строить выше монумента первому президенту страны Джорджу Вашингтону строго запрещалось.

Сергей, слабо разбираясь в местном менталитете, попробовал однажды пристать в своей манере к каким-то симпатичным особам, но Джим его быстро осадил. Он разъяснил любвеобильному русскому медведю, что ждет человека в Штатах даже за безобидные домогательства к лицам противоположного пола. «Харрассмент» — размытое понятие, под которое могут легко подпасть даже случайно брошенный взгляд или улыбка. В итоге — судебное разбирательство, приличный штраф или тюрьма.

После этого инцидента они просто гуляли, разговаривали по-русски, спорили, обсуждая достопримечательности столицы. Странная парочка вызывала своим поведением и эмоциональными жестикуляциями нездоровый интерес у определенной части местных аборигенов, встречающихся им по пути, и вот однажды у них возник инцидент, то есть, конфликт. А может быть покушение?

Ученые мужи безвылазно трудились над техническими вопросами в лаборатории, приходя домой только для того, чтобы упасть в кровать и тут же заснуть. Сергея с Савелием пока не задействовали и они, по обыкновению, в очередной раз бесцельно шлялись по вечерним улицам города. Проходя по Висконсин авеню, решили зайти в кафедральный собор, открытый для посетителей до позднего вечера. Желание их было подкреплено неистребимым еще с детства чувством халявы, поскольку концерт анонсировался бесплатным.

Внезапно от плохо освещенной стены противоположного здания отделилась фигура человека, одетая в темную куртку с капюшоном. Лица человека в сгущающихся сумерках не было видно. Дойдя до середины неширокой улицы, человек остановился, раздался негромкий хлопок и руку Савелия что-то обожгло.

Практически одновременно с выстрелом, из-за ближайшего переулка выскользнула стремительная тень, и человек как подкошенный рухнул на дорогу.

Друзья подбежали. Посередине улицы лежало обезглавленное тело, по асфальту медленно растекалось темное пятно… Голова в капюшоне валялась рядом.

Сергей кинул быстрый взгляд на Савелия. На рукаве шикарной белой куртки друга с изображением статуи Свободы расплывалась багровая клякса.

— Сава! У тебя, прости за пошлость, кровь из руки хлещет!

Что было сил, они рванули к гостинице, звоня на бегу по мобильнику. К счастью, рана у Савелия оказалась несерьезной, просто царапина.

В гостинице Сергей быстро добыл йод и бинт у насмерть перепуганной девушки на ресепшене, твердившей как автомат при виде раны Савелия: «Русские, русские. Полиция, быстрее». Или как-то так, поскольку по-английски. А вообще-то, могли бы уже давно русский язык выучить, сгодится навык. И мы бы их тогда понимали.

Успокоив девушку, Сергей профессионально обработал рану. Поднялись в номер и, тихо переговариваясь, стали дожидаться приезда друзей.

— Ты еще легко отделался, старик!

Тот нервно вздохнул, сердце его до сих пор бешено отбивало ритм в стиле хард-рока.

— Да уж! Ты видел его, Серега, второго? Черт! Буквально за секунду до выстрела я почувствовал, что мне угрожает опасность. И непроизвольно рванулся в сторону. Туда, куда мне было велено.

— Кем велено? И кого я должен был видеть?

— Не знаю,… мимолетное движение. Отчетливо помню только предупредительный крик. Услышал и рванулся в сторону. Все.

— Извини, но я был с тобой все время рядом, однако никакого крика не слышал!

— И никого не видел?

— Нет… Хотя, погоди. Да, что-то очень стремительное на мгновение заслонило свет уличного фонаря. А может, все это мне привиделось, не каждый день стреляют в твоих друзей.

— Однако от чего-то наш стрелок должен был откинуть копыта? К тому моменту почему-то без оружия.

— И без головы!

Друзья замолчали. В дверь закрытого на ключ номера скреблись. Дверная ручка пару раз дернулась. Затем тихо постучали.

Сергей бесшумно рванулся к двери, схватив с комода по пути тяжеленную настольную лампу, сделанную из оникса. Оказавшись в два прыжка возле двери, он прижался всем телом к стене. В результате его молниеносного рывка, электрический шнур, соединяющий лампу с розеткой, выскочил и просвистел как пуля возле самого уха Савелия. Голосом постояльца дорогого отеля, которому основательно опостылел назойливый сервис, он лениво спросил по-русски:

— Кто?

— Конь в пальто! Открывай, придурок!

В номер ввалились Тимофей и Джим. За ними не спеша вошел третий: чопорный пожилой джентльмен в строгом черном костюме, черных дорогих ботинках и, соответственно, черном галстуке, контрастно оттеняющим белоснежную рубашку.

Незнакомец тщательно осмотрел номер, заглянул в шкафы, ванную, за занавески на окнах, которые после этого плотно задвинул. При совершении своих действий, он внимательно следил за лампой в руке Сергея. Забыв поставить ее на место, тот оживленно размахивал ею, рассказывая в деталях об их с Савелием вечерней прогулке.

Внимательно выслушав увлекательный рассказ Сергея, он обратился к нему с предложением, сильно смахивающим на приказ:

— Я рекомендую, чтобы вы, как можно быстрее, переехали в более спокойное место. Главный проинформирован о случившимся и сожалеет. Он просит, если вас это не затруднит, прислушаться к его совету.

Он еще раз пристально посмотрел на Сергея и продолжил:

— Со всей любезностью готов вас немедленно туда сопроводить.

Сергей лучезарно улыбнулся.

— В спокойное место?! Я и мои друзья полагали, что приехали в эпицентр мировой демократии, а здесь… Чего вы так на меня все смотрите?! Я что-то не то сказал, или чего-то не догоняю? И вот сейчас вы мне в этом оплоте всемирного небескокойства предлагаете спокойное место?!

— Серега, прекращай цирк! Сам прекрасно знаешь, откуда ветер дует, — Тимофей устало вздохнул и принялся собирать вещи.

— Шучу я, шучу, друзья. Мы готовы, — Сергей церемонно поклонился человеку в черном.

Спустились в вестибюль гостиницы, где их новый знакомый что-то шепнул администратору. Одно лишь слово, после которого она, расплывшись в подобострастной улыбке, совершила ряд доступных лишь людям ее профессии заклинаний с бумагами и телефоном, в результате которых буквально через минуту к входу в гостиницу подкатила машина… Естественно, черного цвета.

Внедорожник домчал их до места практически мгновенно, пассажиры даже не успели прикурить сигары, любезно предложенные незнакомцем.

— Никак не могу понять, почему наши личности так опекают.

Савелий внимательно наблюдал за сложными манипуляциями провожатого, отпирающего входную дверь в здание, построенного, похоже, задолго до основания этих самых соединенных штатов с их белым домом.

— Это они не нас опекают, Сава. Они, кажется, оберегают сейчас исключительно тебя. И джип у нас бронированный по полной программе, — Сергей сдержанно вздохнул.

Сопровождающий, впустив их в просторный холл и незаметно исчез, сказав напоследок фразу, которая поначалу их озадачила:

— Жить и работать теперь будете здесь. С полицией я разобрался. Извините за беспокойство. О вас позаботятся Они, но не мы.

«Спокойное место» оказалось вовсе не тем местом, где живут. Более всего оно походило на место, где работают, а судя по американским боевикам, сильно смахивало на подпольную лабораторию по производству наркотиков.

Первая мысль друзей оказалась ошибочной.

Это была не лаборатория, а типичная крепость, знакомая всем из легенд о средневековых рыцарях. С подъемными мостами, рвом, воротами, окованными железом, башнями с пушками и…

Шутка, конечно. На самом деле здание походило на халабуду конца семнадцатого века, которую давно не реставрировали снаружи, чего нельзя было сказать о ее внутреннем содержании. Чего стоили только входные двери, сделанные из титана двадцати сантиметровой толщины, хитроумные замки, сложный контроль на входе, могучие наружные стены. Таких стен друзья не видели с момента их совместного посещения в школьные годы Новгородского детинца. Всевозможные средства контроля только для того, чтобы попасть в очередное помещение. Автоматика делала свое дело, об остальном заботилась охрана. Если кинематограф достоверно доносит до нас факты, то это были настоящие ниндзя: неуловимые движения спортивного вида людей, не говорящих ни слова.

— Тебе они не показались странными, Сережа? Те, что из охраны?

— Показались, и об этом я спросил Джима. Знаешь, что он мне ответил? «Не на все ваши вопросы вы сейчас вправе получить ответы. Не волнуйтесь, вам ничего не угрожает. Потом сами все поймете». Круто, да? Многие его ответы мне очень даже не нравятся. Бог с ними, поработаем, а там видно будет.

Огромная лаборатория занимала весь третий этаж большого, очень старинного здания. Помещений было много и практически все они оказались доверху забиты электронной аппаратурой. Складывалось впечатление, что это нечто среднее между студией грамзаписи и химической лабораторией, так как в воздухе постоянно висел, как в больнице, запах лекарств. Эти странности подметил Сергей и поделился своими наблюдениями с Савелием. Поинтересовались у Тимофея, но диалог с ним не заладился: тот просто послал мающихся от безделья друзей ко всем чертям.

***

Время пришло, началась работа и у них. Собственно, для Савелия и Сергея она сводилась к тому, что их ежедневно усаживали в оригинальные кресла. Огромные, немного похожие на массажные, но явно такими не являющимися. Скорее всего, они походили на кресла космонавтов, отправляющихся в дальний перелет. Например, на Марс.

Приветливо улыбаясь, симпатичные лаборантки опутывали их утром с ног до головы километрами разноцветных проводов, монтировали сотни датчиков и капиллярных трубок. На голову водружали специальный шлем, подключая его с помощью хитроумных приспособлений к еще более хитроумным аппаратам.

Никто, кроме особо посвящённых, во всех тонкостях происходящего не разбирался. Друзья не входили в их число. В любое время суток в лаборатории суетились знакомые вроде бы японцы, лица которых поразительно походили друг на друга. При встрече с остальным персоналом, они непременно кланялись и вежливо улыбались. Странные люди. Сергей с Савелием не пили уже давно, им это было строго-настрого запрещено, да особо сейчас не хотелось.

Несколько раз Савелию звонила жена. Она уже вернулась из Турции и очень волновалась за него, так как не могла понять цели его столь длительной командировки. В ее голосе проскакивали обиженные нотки, поскольку она ни разу не была в Америке. Савелий же каждый раз уклончиво уходил от прямого ответа, и это волновало ее еще больше.

Тимофея друзья видели редко. Тот днями и ночами пропадал в какой-то совсем секретной секции. Друзья как-то попытались туда проникнуть, но получили от охраны вежливый отказ.

Вот кто совсем не скучал, так это Сергей. Он рассматривал суету вокруг как очередное занимательное приключение. Тем более что уже успел познакомиться с одной ослепительно красивой лаборанткой по имени Джил.

Друзья давно заметили, что весь персонал так называемой лаборатории весьма необычен. Каждый из них имел как минимум по два-три высших образования, а также массу всевозможных навыков и умений, не связанных с исполняемыми ими служебными обязанностями.

Так вот, о Сергее и его знакомой. Несмотря на юные годы, Джил ухитрилась получить несколько высших образований. Основным же ее коньком являлась нетрадиционная медицина: травы, настойки и тому подобное, о чем Сергей знал только из сказок.

Эксперименты затянулись на долгих два месяца. Испытуемым вводили всевозможные препараты, подключали к датчикам, анализировали результаты. Бесконечные тесты, диаграммы и графики. Деньги, по всей видимости, текли рекой, и когда уже стало казаться, что вся их затея — полный отстой и конкретный научный тупик, прозвучал долгожданный сигнал.

На самом деле это был даже не сигнал, а слабенький пик на диаграмме одного из второстепенных приборов. Его никто бы не заметил, если бы сидевший в тот момент на своем рабочем месте Савелий после введения очередной дозы препаратов, вдруг не дернулся и тихо не застонал.

Помещение, в котором он «работал», мгновением позже заполнилось огромным количеством незнакомых ему людей. Он даже не подозревал, что их здесь так много.

Сигнал, если его так можно назвать, выглядел очень слабым и неустойчивым. Но это, несомненно, был он! Посвященные в тему мгновенно во всем разобрались, на скорую руку проверив полученные данные.

На уставших от изнурительной работы лицах начали расплываться счастливые улыбки, послышались веселые возгласы, кто-то дружески похлопал Савелия по спине. Лаборатория ликовала. Свершилось!

Джим сиял. Зазвонил телефон, проводной, особый. Звонок предназначался ему, Джиму. Не снимая с лица счастливой улыбки, он снял трубку. Немногие в зале видели, как улыбка постепенно сползает с его лица. Он быстро вышел, но через пять минут вернулся и пригласил русских друзей в свой кабинет.

Кабинет выглядел на редкость уютным, хотя немного мелковатый для такого человечища, коим являлся их друг Джимми. Усевшись в удобные кресла вокруг небольшого круглого столика, на котором откуда-то появились четыре бокала и бутылка очень дорогого бурбона, россияне вопросительно уставились на американца.

Все, кроме хозяина кабинета, улыбались. Только теперь друзья заметили, что с Джимом за несколько последних минут произошла странная метаморфоза. В смысле — перерождение. Теперь в его облике уже ничего не напоминало того простодушного парня, который встретил их несколько месяцев назад в аэропорту Даллес. Они слегка оторопели.

Сейчас на них смотрел персонаж из черно-белых американских кинохроник пятидесятых годов, участник процесса против коммунистических идей в США, запущенного в то время президентом Джефферсоном. Процесса, уже давно подзабытого в России, находящейся в эйфории от побед псевдо-демократии. Лицо Джима как две капли воды походило сейчас на лицо того человека, который провозгласил крестовый поход против страны Советов. Человека, загрузившего, сам того не ведая, холодную войну двух сверхдержав.

— Господа! — троица приготовилась внимательно слушать.

Глупые улыбки, однако, со своих лиц они убрали.

— Я обязан вас проинформировать о том, что вы оказались посвящены в государственную тайну Соединенных Штатов Америки и в связи с этим должны неукоснительно следовать тем регламентам, которые накладывает на Вас эта ситуация.

У троицы слегка вытянулись лица.

— Джимми! Ты чего, не понял я ни хрена! Что накладывает? — Тимофей нервно вздрогнул в кресле.

Сергей же тихо задумался. Не как всегда: мыча и подпевая себе под нос старые советские песни, которые уже основательно всем окружающим надоели в этой его «думательной тишине». Тем более что многих слов из них он не помнил, добавляя от себя что-то совсем несуразное. Сейчас он думал абсолютно тихо, приоткрыв по привычке рот. Рот, в который по причине отсутствия какой-либо наживы, еще ни разу не запускал свою загребущую лапу ни один московский стоматолог.

Савелий тоже думал:

«Вот тебе раз, еще одна тайна! Смешно!»

С тайнами на его Родине давно привыкли обходиться играючи. Продавали тайны практически все. Большие и маленькие чиновники; ученые и инженеры, обиженные властью и еле сводившие концы с концами. Да что там говорить, даже простые люди, вплоть до самого бесперспективного жэковского пропойцы-сантехника, готовы были их продавать, нашелся бы только соответствующий покупатель. Как водится, абсолютно никто эти тайны бывшей страны Советов не покупал, но сам процесс продажи будоражил и затягивал. Помнится…»

Джим бесцеремонно прервал воспоминания российских дилеров, брокеров и посредников:

— Вы поняли, что я вам только что сказал, или нет?!

— Джимми, дорогой! Если честно, то я не понял ничего! Если ты так шутишь, то поверь, это совсем не смешно. Если говоришь серьезно, то изволь объясниться, а если не желаешь этого делать, то все мы незамедлительно обращаемся к послу России в США и на х…. (крутой литер) уе… м (крутой литер) все в Москву! — Тимофей буквально закипел от возмущения.

Прим.: всё-таки преждевременно автор убрал сноску «литер». Оказывается, что не все эмоции можно передать словом «блин». Русский язык слишком сложен с точки зрения эмоциональной нагрузки, тем более, применительно к текущей ситуации. Возвращаю ее с глубочайшими к вам извинениями.

Сергей с Савелием опешили, так как их друг при них еще ни разу, со времен своего неудачного превращения из пионера в комсомольца, таким изощренным матом не выражался. Это был именно тот самый момент, который можно описать так: «даже Тимофей не понимает, что происходит!»

— Извините, что вышло так грубо и глупо, но я же не дипломат, черт возьми! Извините. Без каких-либо личных мотивов. Все вы мне крайне симпатичны и если мне будет позволено, я продолжил бы и дальше называть вас своими друзьями. Меня просто страшно завело начальство, — Джим тяжело вздохнул, виноватым взглядом посмотрел на своих русских друзей и еще раз вздохнул.

— Хорош друг, темницу нам прочит! — Тимофей бросил гневный взгляд на американца. — Ну и как твое начальство нас заказало?

— Я получил от них указание… Короче, они просят вас оставаться на месте до прибытия специальной группы из Центра, чтобы согласовать с ними план дальнейших действий.

— Что значит из Центра? — Тимофей наморщил лоб.

«Ему это идет, — подумал Сергей. — Становится похож на ежика. Бородатого, но очень умного».

— Из центра Галактики или Вселенной? — Савелий попробовал неуклюже пошутить. Получилось глупо и совсем не смешно.

— Из Центра. Можете называть его АНБ или, если вам так больше нравится, ЦРУ.

После последних слов Джима, Сергей, наконец, захлопнул свой рот. Все обдумав, он принял решение, обретя при этом свойственный ему тяжелый юмор.

— Я требую уточнения: кому я продаюсь? — жестко спросил он. — Объяснитесь, пожалуйста, Джеймс.

— Серж! Лично вам я все расскажу позже. И только при условии получения мною соответствующих инструкций от Центра!

— Да ладно, Джеймс, чего там! Мы же никому ничего не разболтаем. Вы же знаете, что мы не страдаем слабоумием. Будем держать язык за зубами, в отличие от некоторых известных американских государственных деятелей. Разве что Савелий! Совсем о нем забыл… Но он нам, поверьте, не помеха. Мы его, если сболтнет чего лишнего, просто уберем. Например, на какой-нибудь необитаемый остров. Да никто в это и не поверит, если нам удастся спастись, кроме оголтелых фанатиков, приверженцев теории всемирных заговоров.

Помолчали. Джим сидел перед русскими друзьями с опущенной головой.

— Будь, по-вашему, — он решительно вскинул голову, — расскажу вам то, о чем знаю сам. Не расстреляют же меня за это, как вы думаете? Детальной информацией, понятно, владеют только руководители Центра — грюндеры, ведь исходное положение Центра — абсолютная секретность. Если вы сейчас не предпримете попыток сбежать, то буквально через два часа сможете начать ее получать в полном объеме. Черт возьми, Сергей, ты и мертвого раскрутишь на откровенность!… Хорошо, вас хотят попросить продлить здесь пребывание, а затем, быть может, предложить крайне перспективную работу. Возможно, длиною в жизнь. Вы вправе от всего этого отказаться и к вам не применят никаких репрессивных мер, поверьте мне на слово.

Джим медленно превращался в глазах друзей в того самого бесшабашного парня, которого они знали с самого первого своего дня пребывания в Америке.

— Готов ли я разъяснить вам текущую ситуацию, рассказать о наших загадочных экспериментах, зачем и кому они нужны? Готов, но сразу предупреждаю, что многих подробностей я просто не знаю, лишь опосредованно.

Он на несколько секунд задумался, тяжело вздохнул и продолжил:

— Вы готовы меня выслушать… друзья?… Хорошо. Что бы вы мне ответили, если бы я сообщил вам о том, что отправная точка наших с вами сегодняшних исследований лежит в глубине веков,… задолго до рождества Христова?

В комнате ощутимо запахло виски, заменившем давно опорожненную бутылку бурбона.

Сергей и Савелий закурили. Топор, подвешенный над их головами…

Стоп, стоп. Это уже было. Хотя, удачные иносказательные выражения могут иногда повторяться (автор).

Так, или иначе, но топор опять завис!

Джим, поняв, что его внимательно слушают, продолжил:

— Тимофей! Обращаюсь к тебе первому. Мы с тобой знакомы давно. Не знаю как ты, но я привык считать тебя своим другом… и сейчас я хочу попросить у своего друга прощения. У тебя, Тимофей. Прошу, прости меня! Прости за то, что более четырех лет эксплуатируя нашу с тобой дружбу, используя тебя как дешевый, но самый надежный источник информации. Это я по просьбе Центра финансировал твои изобретения. Твой патент на изобретение — полная липа. Не могли мы опубликовать твои исследования, поскольку вся информация на эту тему строго засекречена.

— Тимофей! Да ты у нас оказывается шпион, казачок засланный! Так вот откуда взялась эта показательная нищета! Деньги еще у меня брал в долг!

Голос Сергея, как хорошо отточенный клинок, хотя и сильно зазубренный в многочисленных битвах, со свистом резал хрупкую тишину комнаты.

Неожиданно для всех, как он это умел делать в горячо любимых им компаниях, он оглушительно заржал, снимая предыдущее напряжение, которое сам же до этого создал. Незримый клинок мгновением позже бесследно растаял.

В глазах смеющегося друга Тимофей уловил неуловимые следы застарелой тоски. Он хорошо его знал и явственно почувствовал, что Сергей знает что-то очень важное, но не может пока этого сказать даже им, своим верным друзьям.

«Надо было раньше ему все рассказать, поделиться своими мыслями и переживаниями», — запоздало подумал Тимофей и поморщился.

Он тонко чувствовал юмор, особенно если этот юмор исходил от Сергея. Шутка того была натянута на действительность ровно настолько, насколько он должен был сейчас оправдываться. Но в чем?! И не перед ним же! Мысли, промелькнув, ушли, оставив место словам:

— Джим, не понимаю о чем речь! Какие исследования? Те, которые мы провели здесь? Каким образом я продал свою Родину? Сергей, ты-то чего молчишь? Джим, я желаю услышать подробности, хотя бы в дозволенных тебе рамках!

Три не совсем трезвых лица уставились на одно, заметно побледневшее.

— Хелло, Джимми. Заснул?

— Да, да, конечно. Как вы уже, наверное, догадались, наши эксперименты — это не прихоть свихнувшихся миллиардеров, не знающих, куда им девать свои деньги, непосильным трудом заработанные. Нет. Это давно запланированная операция группы людей, которым не безразлична судьба человечества. Не могу вам сказать, какими мотивами они руководствовались, но знаю, что они благородны.

Он передохнул. Никто его не торопил.

— Фундамент нашей организации с ее нынешним названием «Центр» был заложен в Испании в период борьбы Католической церкви с ересью. Наверняка вы знакомы с общим названием учреждений, предназначенных для этой цели — Святая Инквизиция.

Джеймс сделал паузу, надеясь услышать удивленные восклицания слушателей, но их не последовало. Тогда он продолжил:

— По вашим лицам я вижу, что вы немного слышали о ней. Святой отдел расследований еретической греховности негласно объединил под своим крылом наиболее прогрессивные на тот момент научные силы Европы. Да, у них произошло много ошибок, достаточно грубых и жестоких, однако в те времена иначе было просто нельзя. Определенные лица, имена которых я вам назову позже, учредили вместе с ними Центр, а чуть позже в наиболее политически и экономически перспективных странах его филиалы. Вот, вкратце, как-то так. Более подробно историю создания нашей организации смогут рассказать вам только ее основатели и руководители — Грюндеры.

Рассказывая все это, Джим ни разу не опустил голову, глядя своим слушателям прямо в глаза.

— Один из основателей, а также бессменный руководитель Центра, имеет честь принимать вас сейчас здесь, в США, — добавил он.

— Постой! Ты нам сказал, что Центр основан задолго до возникновения христианства. Сколько же лет его руководителю, если он бессменный?! — Савелий явно не поверил словам Джима.

— В свое время вы все узнаете, — уклонился тот от прямого ответа и повернулся к Сергею. — Филиал Центра в свое время создали и в России, однако, ваши бесконечные революции надолго прервали с ним связь. Не возьмись за дело КГБ, или, как его сейчас называют — ФСБ, контакт с вашим филиалом мог быть потерян навсегда. Я прав, Сергей Иванович?

Джим посмотрел Сергею прямо в глаза.

Тимофей нервно дернулся, а Савелий открыл было рот, но их опередил Сергей, не дав своим друзьям сказать ни единого злого слова, оберегая их крепкую дружбу от сгоряча вырвавшейся фразы.

— Вы не находите, что все прошло успешно? — ни на секунду не задумавшись, поинтересовался он. — И один и второй находятся в полном распоряжении Центра.

Сергей посмотрел на своих друзей и виновато улыбнулся.

— Да, ребята, это все тот же я, ваш друг Серега. Так вот сложилось, что меня к вам прикрепили! Приставили, назначили, черт возьми! Ради вашей же безопасности! Не скрою, это именно я проявил инициативу, поняв, что кто кроме меня должен оберегать своих друзей. Это я отстаивал ее с пеной у рта перед своим руководством. Какого черта! Можете меня материть, но я не мог поступить иначе и сделал бы все это неоднократно, если понадобилось.

Сергей нервно выдохнул.

— Мой уход из конторы был грамотно разыгранным спектаклем, необходимым для дела. А теперь давайте, начинайте материться. Вижу по вашим лицам, что я этого заслужил, — глаза его слегка увлажнились.

— Наверное, Серега, ты у нас типичный му… к (литер). Как ты думаешь, Тимон? У него и раньше прогрессировала эта болезнь, ответственная за мышление. Вроде той, что у Рональда Рейгана была.

— Сифилис?

— С ума, что ли сошел! Разжижением мозгов это называется. Фильтруй свои слова, пожалуйста. Смотри, как Джима заколбасило.

Сергей, успевший справиться с охватившими его эмоциями, подал свой голос:

— Сам му… к (литер). Между прочим, тебя Сава в должности двигало мое ведомство, которое ты регулярно ругал бранными словами. А официальный мой уход из конторы понадобился для тотальной зачистки хвостов. К сожалению, ничего этого я вам раньше не имел права рассказать, и теперь вы сами догадываетесь почему. Вы себе не представляете, как я сейчас рад, что вы, наконец, об этом узнали! Нет ничего хуже, чем хранить тайны от своих друзей.

Закончив свою исповедь, Сергей обратился к Джиму на чистейшем английском языке. Чувствовалось, что он сбросил со своих плеч тяжеленный груз:

— Рад вас приветствовать, коллега. Если российские спецслужбы не ошибаются, то вы — Джеймс Грин, оперативный работник Агентства национальной безопасности США и по совместительству сотрудник Центра. Я об этом догадывался, а недавно относительно вас мне позвонили. Извините за мой спектакль. Теперь, как я понимаю, все грани стерты, преграды разрушены, и мы можем говорить обо всем спокойно и честно. Тем более что мое начальство дало на этот счет свое добро. Продолжайте, пожалуйста.

— Признаться, я не ожидал, что вы и есть тот самый эмиссар из российского филиала, так как информация о нем в вашей организации полностью засекречена. Мне сообщили, что из России должен прибыть человек, но никаких письменных, а тем более визуальных материалов не было. Чистой воды интуиция. Даже наша организация не смогла вас вычислить. Полагаю, что послужной список у вас тот еще! Так или иначе, очень рад нашей встрече, полковник.

Коллеги крепко пожали друг другу руки.

— Теперь, когда все прояснилось, могу достаточно популярно и коротко поставить всех вас в курс дела. Всех, как я понимаю, кроме Сергея.

Первоначальное напряжение спало. Лишь Савелий с Тимофеем бросали, изредка, гневные взгляды в сторону Сергея.

«Тяжелый у меня сегодня будет вечер, — печально подумал он. — Но, как говорится, что бог не делает, делает к лучшему. Уж лучше поздно, чем никогда!»

Савелий первым отошел от шока, вызванного откровениями Сергея, и приготовился внимательно слушать Джима. Настроение его заметно улучшилось. На своего друга он совсем не обиделся. Он давно подозревал, что крутое его продвижение по служебной лестнице происходит неспроста, а поскольку причиной этому явился Серега со своей таинственной организацией, окончательно его успокоило.

«Вот и получил я ответ на вопрос, который давно меня гложет. Но я ему все равно врежу! — подумал он. — И Тимон мне в этом поможет».

Джим напряженно стоял посреди русской компании, настроенной к нему пока еще не очень дружелюбно. Правда, немного успокоился, полагая, что бить его сегодня не будут. Сильно, как во всех голливудских фильмах с участием русских.

— Разрешите мне продолжить? — неуверенным голосом спросил он.

— Валяй, но больше не ври. Договорились?! — Сергей сделал строгое лицо и поиграл мускулами.

— Хорошо. Дело в том, что несколько лет назад американские ученые сделали потрясающее открытие: бактерии способны к обмену сообщениями, причем «собеседниками» могут выступать представители разных их видов. По горячим следам наша организация сделала первую попытку установить с ними связь… Тим! Ты что, ничего не рассказал своим друзьям?

— Не спрашивай меня сейчас ни о чем, Джимми. Дай немного прийти в себя.

Не зная, что им рассказывал Тимофей, Джим решил прочесть присутствующим небольшую лекцию:

— Как вы знаете, бактерии представляют собой простые микроорганизмы с чрезвычайной способностью к размножению и делают они это не половым путем, как люди, а поперечным делением, то есть клеточное содержимое их делится на равные части. Лавинообразно, в геометрической прогрессии.

— Джеймс, будьте так добры, объясните, что представляет собой бактерия. Так сказать в фас и профиль. Я не более чем чиновник и не очень разбираюсь в научной стороне вопроса.

— С радостью, Савелий. Как я полагаю, эта лекция предназначается исключительно вам и Сергею.

Поймав очередной гневный взгляд Тимофея, он поспешил продолжить:

— Так вот, каждая бактерия, то есть бактериальная клетка состоит из клеточной стенки или внешней защитной оболочки, цитоплазматической мембраны, цитоплазмы, образованной из рибосом и вакуолей с включениями и нуклеиновой кислоты, образованной одной кольцевой цепью ДНК. Вы все поняли, господа?

— Частично, а вы можете рассказывать чуть попроще? — попросил Савелий. Про себя же он подумал:

«Надо было учить в школе биологию не для положительной оценки в дневнике, а чтобы еще и в голове что-то на всякий случай осталось».

Учтя замечание с мест, лектор продолжил:

— На одну клетку нашего организма приходится более десяти микробных клеток, постоянно проживающих с каждым из нас. С нами постоянно сосуществуют до четырехсот разнородных их видов.

Бактерий много в почве, на дне озер и океанов — повсюду, где накапливается органическое вещество. Они живут и в холоде, когда столбик термометра чуть превышает нулевую отметку, и в горячих кислотных источниках с температурой выше девяноста градусов. Некоторые из них переносят очень высокую соленость среды. В атмосфере они присутствуют в каплях воды, причем над городами содержится гораздо больше бактерий, чем в сельской местности.

Живут они и в нас — в кишечнике, в дыхательных путях, на коже. Кстати, они далеко не всегда болезнетворны. Более того, выполняют большое количество весьма полезных для здоровья функций — активируют иммунную систему, синтезируют витамины и ферменты, выполняют дезоксидацию, способствуют пищеварению. Однако наряду с этими полезными функциями, микробы причиняют огромный ущерб здоровью, унося миллионы человеческих жизней.

Джим сделал паузу и оглядел свою аудиторию. По сосредоточенным лицам он понял, что его внимательно слушают.

— Символически, биомассу бактерий человека можно представить себе в виде своеобразного органа, защищающего нас от патогенных микробов и по мере сил старающихся «чужаков» в свою среду не пускать.

— Я что-то запутался, погоди. Начинаю потихоньку тупеть от твоей лекции. Бактерии, микробы. А что в таком случае вирусы? Чем они отличаются от остальных? — Сергей усердно тер лоб, активизируя мозг, слегка затуманенный принятым алкоголем.

— Многие научные умы считают, что Вирусы, в отличие от бактерий — неживые существа. Представьте себе настолько маленькие микроорганизмы, что их можно рассмотреть лишь с помощью электронного микроскопа! Вы видели, как они выглядят?

Джим бросил быстрый взгляд на Тимофея.

— Если будет время, то спросите об этом у вашего друга: он знает массу их повадок. Кстати, он создал классную библиотеку их видов, которой мы давно уже пользуемся… Без его спроса. Своеобразные двадцатигранники, образования, фаги, винтообразные виды. Весь их внешний вид говорит нам о том, что это совсем не природные образования. Явно искусственный вид, тем более что вне живых клеток они полностью лишены всяческой активности. Однако когда они внедряются в клетку, то начинают размножаться, вызывая в ней массу неприятностей.

В дверь деликатно постучали.

Вошел известный компании господин в похоронном облачении. Тот, кто доставил их сюда из отеля. Обменявшись рукопожатиями с присутствующими, он изложил доверенную ему руководством информацию: «Центр получил сообщение от мистера Грина о первых результатах. Центр поздравляет и надеется на скорейшее завершение эксперимента, по результатам которого будет проведен Съезд».

Напоследок дружелюбно улыбнувшись, джентльмен исчез за дверью.

Джим снял очки и начал нервно тереть переносицу.

— По-моему, Центр слегка спешит, — наконец произнес он озабочено. — Съезд — это очень серьёзно. Если мне не изменяет память, предыдущее мероприятие такого масштаба проходило в начале века. Как раз накануне первой мировой войны. Здорово мы всех зацепили своим открытием! И на нас, видимо, очень надеются.

— Странный господин. У меня аж мурашки по спине побежали. И голова… Джеймс, ничего не хочешь мне сказать по этому поводу? — Сергей интенсивно массировал рукой правую височную пластину своего массивного черепа.

Савелий детально представил последствия своего месячного отсутствия в осиротевшем без него департаменте и приготовился возражать, но Сергей, прервав на секунду свои странные манипуляции, опередил его:

— Не дергайся, Сава, я обо всем позаботился еще неделю тому назад. И велено тебе свыше отдыхать и лечиться не менее двух месяцев. Типа, от глюков.

— Зараза! Все с тобой понятно, интриган! — Савелий, несмотря на неожиданность новости, облегченно вздохнул.

«Все-таки замечательно, когда о тебе заботятся», — подумал он, мысленно поблагодарив за это Сергея.

Джим просиял, поняв, что напряжение снято. Однако его тут же охватило невообразимое беспокойство, готовое в любую секунду перерасти в панику.

— Мы ведь только-только приблизились к результату! У нас нет однозначного ответа, что полученный сигнал разумен!

Тимофей ехидно посмотрел на коллегу.

— А какой ты хотел увидеть результат, паразит американский?! В моей методике нет изъяна! Забыл, что мы ее вместе с тобой корректировали и применили самый, что ни на есть эффективный метод: «да» — «нет».

— Кончайте лаяться, ученые! Лучше объясните нам текущую ситуацию. Нам вот с Савелием ничего не понятно. Разъясните нам на двух мозолистых пальцах: что мы сегодня доказали и что это за хрень такая: «да» — «нет»?

Тимофей с Джимом на мгновение оцепенели от риторики Сергея. Выйдя из ступора и заметно оживившись, они начали наперебой учить двух своих тупых друзей очевидным, как им казалось, истинам… Напрочь забыв при этом взаимные обиды. Как раз этого и добивался Сергей, переключив их агрессивный пыл на себя. Сделав дело, он надел на себя маску крайне заинтересованного лица и принялся терпеливо слушать.

— Введение в наши организмы определенных химических веществ приводит к ответным реакциям с его стороны. Это понятно? Хорошо.

Тимофей глубоко вздохнул, как будто вынырнул с десятиметровой глубины и продолжил:

— Смысл заключается в фиксировании этих реакций. Они проявляются в виде электромагнитных полей, которые генерирует в ответ ваше тело. Мы попеременно вводили вам как нейтральные компоненты, так и дозы всех известных медицине антибиотиков, сульфаниламидов и других лекарственных средств. Зная, какой непоправимый вред могут нанести некоторые препараты, вводили их вам в минимальных дозах. Жалели вашу печень, почки и сосуды. Поэтому, видимо, и результат получили не сразу.

— Спасибо, дорогой, а то я все ломал себе голову: почему у меня так плохо пошел сегодняшний виски!

— Реакция, конечно, была с самого начала, но мы долго не могли понять, что есть «да», а что «нет». Подключился весь отдел по физико-химическому анализу, — продолжил мысль коллеги Джим, не обращая внимания на ехидный выпад Сергея.

— Вскоре мы разобрались, что реакция на жесткие химические препараты — «нет», на нейтральные и плацебо — «да», на слабые — нечто среднее. Что-то вроде двоичного кода. Но самое главное — мы определили электромагнитные частоты, на которых, предположительно будет вестись будущий диалог! — подхватил разговор Тимофей.

Тимофей и Джим постоянно перебивали друг друга. Схожие в своей одержимости и неоднократно повторяя одни и те же мысли, они наперебой старались донести до Сергея и Савелия свои идеи, принимая их за полных придурков.

— Однако мы пока не можем создать, или если хотите, описать универсального предмета ценностей, который ляжет в основу этого диалога. Что это может быть? Идея, предмет, действие? Общего с ними алфавита у нас пока нет.

Ученые замолчали, очевидно, усиленно думали. Устав наблюдать за страданиями братьев по разуму, Савелий решил разрядить обстановку:

— А что, если это будет «идея жизни»! — предложил он, полный энтузиазма. — Недаром же говорят, что идеи правят миром!

— Да, говорят, — устало сказал Тимофей. — Давайте работать уже, что ли. У нас и так осталось его немного, времени этого, а хотелось бы успеть подготовить соответствующие материалы для всеобщего сбора. Тем более нашим подопытным пора прекращать пить.

***

Прошло две недели с памятных событий, связанных с Открытием.

Работа в лаборатории кипела. Из Центра прибыло несколько человек. «Супер спецы», как охарактеризовал их Джим. Все они чем-то смахивали на знакомого им джентльмена в черном. Пожилые люди, но их глаза! В них прямо светился разум, но не просто интеллект, а снисходительный ум очень старого человека, который смотрит на тебя как на ребенка, который шалит, но не мешает ему, понимая, что детство его очень скоро пройдет. Иногда они отвечали на некоторые вопросы Сергея, на другие не отвечали, вежливо улыбаясь.

Савелий и Сергей ничего не понимали в тех практических действиях, которые совершали их ученые коллеги, однако по их довольному виду догадывались, что все идет нормально. С лекарствами закончили, и обколотые вены на руках перестали болеть по вечерам. Проводов же с датчиками явно прибавилось.

Сергея в качестве подопытного кролика больше не использовали. Его утилизировали как объект, совершенно бесполезный для дальнейших экспериментов.

— Слабоват материал, мало внушаемый, — вынесли ученые безапелляционный вердикт.

И теперь этот утилизированный объект слонялся по всем отделениям лаборатории, мешая своими разговорами слаженной, как дорогие швейцарские часы команде выполнять возложенные на нее обязанности.

Однажды Сергей заметил, что его друг чем-то явно озабочен.

— В чем дело, Савелий?

— Думы меня одолевают… разные. Например, почему для эксперимента выбрали именно нас. Очевидно, что кандидатов на эту, с позволения сказать «работу», хоть пруд пруди.

— Я тоже размышлял об этом. Твои мнимые болезни не могли быть случайными, они явно вызваны внешним или внутренним вмешательством в психику. Мне кажется, что будущие события тщательно готовилось великими комбинаторами, а наиболее прозорливые из них увидели твои потенциальные возможности значительно раньше остальных и сделали организационные распоряжения. Я пробовал задавать вопросы об этом, сам знаешь кому. Своим и этим. Ответы получил уклончивые: «узнаешь в свое время». Так что с тобой все более-менее понятно, в моем же случае легко читается явная связь с тобой, как подконтрольным объектом. Мое начальство, видимо, настояло. А то, что все мы оказались вместе, включая Тимофея и Джима — это закономерное стечение обстоятельств случайного характера, хотя в случайности я не особо верю. Как-то так.

Кролик Савелий успокоился и продолжил работать, не отвлекаясь больше по пустякам. Работа его сводилась к тому, что он просыпался с рассветом, завтракал по тщательно составленному меню и усаживался в уже опостылевшее ему кресло. Молчаливые лаборанты опутывали его разноцветными проводами и уходили, оставив одного в пустом помещении. Разрешалось, правда, читать книги нейтрального содержания. В таком полулежащем положении он оставался до обеда. Один. Затем приносили обед. Он ел. Полчаса сна. Затем процедура с проводами повторялась до ужина. Два часа личного времени на чтение книг. После чего он ложился в кровать. Опять провода. Сон. Рассвет. Завтрак. Приход молчаливых лаборантов, опутывающих его проводами… И так каждый день. Один и ни капли алкоголя!

На двадцатый день заключения в его камеру просочились вместе с лаборантами Сергей и Джил. Увидев их, Савелий не выдержал и тихо заскулил.

— Потерпи, Савушка, потерпи еще недельку, заканчиваем уже. Совсем немного осталось для пополнения словарного запаса, — Сергей ободряюще улыбнулся. Улыбнулась вместе с ним и Джил.

— Какого запаса?! Сил уже нет никаких. Психических. Вы же меня изолировали от всех, никого не вижу, не слышу. Общаться хочу!!!

— Потом, все потом. Терпи! Так надо. Другого такого во всем мире больше нет. Все! Нам пора. Знаешь, сколько времени и сил я потратил на то, чтобы завербовать Джил? Не понял? На то, чтобы к тебе сюда проникнуть, дружище. Пока, а то ей сильно попадет!

— Но хоть получается что-то или нет?

Сергей улыбнулся ему так, что у Савелия сразу отлегло от сердца, и он мгновенно успокоился. Улыбку эту, выражающую буквально весь спектр эмоций Сергея, он видел до этого момента только пару раз в жизни. В первый раз после того, когда в самый разгар их выпускного школьного вечера тот неожиданно исчез, а затем через час вернулся под руку с Ингой, самой красивой девушкой их выпуска. Во второй раз через неполный год, когда он узнал, что у него родился сын от любимой женщины.

— Еще как получается! Через неделю испытание. Все! Больше сказать тебе ничего не имею права. Извини, чистота эксперимента должна быть идеальна. Мне и так попадет, если узнают, что я здесь был. Пока!

Сергей с Джил растаяли как тени за дверью, Савелий снова остался один.

Эксперимент

Время пришло. Актовый зал секретной лаборатории, условно названный так за свой размер, с трудом вмещал всех присутствующих, торжественно улыбающихся друг другу.

Один только хмурый Джим ходил от одной группы к другой, давая никому сейчас не нужные указания. Люди, к которым он приставал, понимали его состояние и терпеливо выслушивали инструкции. Кивали головами и утвердительно мычали в ответ.

Торжественный момент наступил. Четверо лаборантов аккуратно вкатили в зал стокилограммовый приборчик и любимое кресло Савелия.

Центром внимания был, разумеется, он — Савелий.

После трехнедельной изоляции он уже успел немного попривыкнуть к людям, хотя уже не выглядел таким самоуверенным, как до начала вынужденного заточения. Иногда в его глазах бегали безумные чертики и он, чувствуя это, старался в этот момент их опускать. Тем не менее, сейчас в них читалась решимость к подвигу и огромное нервное напряжение. Такое же, как и у всех окружавших его людях.

Вступительное слово взял Джим:

— Господа! Цель наших исследований близка как никогда. Мы с вами создали прибор, позволяющий установить контакт с микроорганизмами!

Многочисленный коллектив лаборатории одобрительно поддержал его аплодисментами.

— Принцип его работы сводится к медикаментозному взаимодействию человека с теми, кто находится внутри него. Ответной реакцией микроорганизмов является появление слабого радиоизлучения, которое мы с вами зафиксируем и с помощью анализатора преобразуем в человеческую речь. Собственно, все это вы и без меня отлично знаете. Частотный диапазон прибора пока строго индивидуален. На данный момент мы ощупью определили лишь частоту общения всем вам известного Савелия Михайловича с его внутренним миром.

Джеймс обвел зал усталым взглядом, мимолетно улыбнувшись только Савелию. Торжественно произнес:

— Сейчас мы с вами это проверим!

Савелий обреченно покосился на громоздкий аппарат, опостылевшее кресло и на двух сосредоточенных лаборантов тут же приступивших к работе. Они бережно усадили его в кресло и зафиксировали в нем. На голову надели шлем, из которого во все стороны торчали электрические разъемы и тонкие трубки для ввода в область шеи специальных реагентов и методично принялись все это соединять с аппаратом. Бесконечный шлейф проводов и трубок, сотни подключений. Подопытный принялся было следить за ловкими манипуляциями специалистов, однако поддавшись гипнозу от монотонности их работы, ненадолго отключился.

Привиделась ему уютная московская квартира,… удобное кресло на работе. Мгновением позже он нервно вздрогнул и очнулся. Видения таяли, уплывая вдаль, за океан.

«Как же хорошо было в Москве! Зачем я здесь?!»

Чтобы как-то отвлечься, он попытался ввести себя в медитацию. Попытка его, однако, неожиданно закончилась, не успев начаться.

«Нет!» — прозвучал чей-то строгий голос в его голове, и он послушался совета.

Между тем процесс вязки его проводами и трубками продолжался.

«Все происходящие сильно смахивает на подготовку к казни. Черт, сам же на это пошел, дебил!»

Прошло минут сорок.

— Внимание! — хрипловатым голосом объявил Джеймс. — Савелий Михайлович, вы готовы?

— Видимо да, хотя уже не знаю этого наверняка.

Мгновением позже он ощутил слабое покалывание в шее, знакомое ему по предыдущим экспериментам.

«Вводят растворы», — догадался он.

Возникла техническая пауза. Участники эксперимента и зрители собрались даже покурить и обсудить свои дальнейшие действия, но…

Тут всех их накрыло. На людей в помещении обрушился оглушающий водопад. Водопад звуков. Шли они из акустических систем, подключенных через усилители к аппарату Савелия. Тяжелый гул, шорохи, щелчки. Специалисты сразу сделали предположение, что щелчки — это не расшифрованные компьютером слова и идиомы.

«Намудрили наши технари с громкостью», — с досадой подумал Савелий, приходя в себя от внезапной какофонии.

Над прибором уже работали знакомые операторы, в четыре руки подкручивая всевозможные регуляторы и настройки. Гул в динамиках понемногу уходил. Щелчки пока еще оставались, но постепенно становились менее частыми.

Наконец, в наушниках установился приятный слуху шум. «Белый шум», как называют его ученые. Оставшиеся при этом редкие щелчки преобразовывались компьютером в звуки, менее раздражающие слух.

— Начинаем! — нервный спазм сжал голосовые связки Джима.

Савелий начал читать в микрофон шлема текст, подготовленный для него заранее. Шлем, со всеми своими хитроумными приспособлениями, преобразовывал его слова в двоичный код и передавал дальше, где он считывался следующим хитроумным аппаратом, синхронизированным со шлемом. Следующий прибор анализировал полученные данные, принимал окончательное решение, дозировал и впрыскивал в Савелия смеси, соответствующие принятому решению. Все эти действия происходили практически синхронно с читаемым текстом.

— Да — нет; один — два — три…; тепло — холодно; белое — черное; раньше — сейчас — потом; хорошо — плохо; мир — война.

Читал он без перерыва около часа. Затем замолчал и начал ждать. Ждали все. Стояла гробовая тишина, лишь убаюкивающим фоном шипели динамики громкой связи. Савелию показалось, что весь персонал лаборатории даже перестал дышать. Славные и трудолюбивые люди, они смотрели на него с надеждой, ожидая заслуженного ими результата.

Он не сразу сообразил, что произошло. Шум в его наушниках резко усилился, загрохотав через секунду многовагонным железнодорожным составом. Зачастили и щелчки. Внезапно щелчки стихли. Железнодорожный состав, грохотавший в ушах, внезапно остановился. Белый шум тоже пропал.

В наушниках частично оглохшего Савелия прозвучал голос, синтезированный компьютером. Сначала послышался легкий вздох, который вполне мог оказаться помехами, а вслед за этим приятный женский голос произнес: «Хорошо».

От неожиданности Савелий вздрогнул, и по всему его телу пробежала теплая волна. Дойдя от макушки до самых пяток, волна разлилась по всему телу мягким, как будто материнским теплом.

— Кто вы? Расскажите о себе, — он не узнал своего голоса, читающего запланированную инструкцию.

Вопрос Савелия прозвучал сдавленно и неестественно тихо, хотя и был максимально усилен электронной аппаратурой.

Тишина. Абсолютная тишина висела над залом. Казалось, это продолжалось целую вечность.

И тут пришел Ответ:

— Друзья… Мы… Тебе… Себе… Всем…

И щелчки, целый каскад щелчков.

— Господа! Мы открыли связь!!!

Торжественная фраза Джима утонула в гуле оваций. Зал мгновенно взорвался. Разноязычные крики, шум, аплодисменты. Одним словом — эмоциональный беспредел. Если бы не наушники, Савелий снова бы оглох.

Шумели долго и радостно. Ему пожимали руки, дружески похлопывали по спине, сбили с головы шлем, криво повисший на шее. Джим сиял, как начищенный русский самовар позапрошлого века, выдаваемый его продавцом как позолоченный.

— Мы нашли Глашатая! И это вы, Савелий Михайлович, первый из всех! — Джим неистово тряс руку Савелия.

— Из всех? — Тимофей удивленно посмотрел на партнера.

Джим на секунду замешкался.

— По программе «Глашатай» Центр задействовал все свои филиалы. Аналогичное оборудование в них было собрано и испытано сегодня одновременно с нашим. Положительные результаты только у нас!

Джиму позвонили. Он молча выслушал собеседника и, видимо, огорченный полученной информацией, обратился к Сергею:

— Сергей, не хотел портить тебе настроение, но… Прими мои соболезнования: ваше правительство объявило дефолт.

Несколько минут назад это печальное известие уже передали Сергею его московские коллеги. Технический дефолт, последствий которого в его стране еще никто толком не понимал.

«Информация — великая сила», — с грустью подумал он.

— Спасибо за участие, Джимми. Нашли, чем нас пугать! Нас, переживших четыре революции? Все это полная ерунда, переживем! Я предвидел это событие как минимум за два месяца до сегодняшнего дня. Как? Добрые люди нашептали.

Сергей тонко отыграл роль экономического аналитика, заметив уважительное выражение на лице американца.

«Хороши, однако! Могли ведь об этом заранее предупредить, — с упреком подумал он о своих сослуживцах. — Хотя мне, собственно, и терять то нечего, но вот Савелий и Тимофей с их семьями могут серьезно пострадать».

Тем не менее, с присущим ему оптимизмом, Сергей продолжил:

— Жизнь полна сюрпризов, друг мой. Каковы дальнейшие планы, Центр оповещен о наших успехах?

Ответить ему Джим не успел. К этому моменту всеобщее ликование постепенно спало, и лаборанты восстановили слегка пострадавшую во время всеобщей вакханалии громкую связь. Окончательно придя в себя, Савелий поправил сползший с головы шлем и услышал, настойчивое:

— Молчишь. Почему. Плохо. Нам. Вам. Быстро. Срочно. Надо говорить. Много. Война идет.

Последние слова по громкой связи слышали все. Веселье мгновенно стихло.

Если бы только созданный ими недоразвитый синтезатор речи смог перевести все то, что им хотели сказать! Судя по контексту в виде непрерывных щелков, переходящих в треск, нерасшифрованная прибором информация была ужасна! Может это — эмоциональная составляющая послания? Одно очевидно: времени у людей, похоже, действительно нет.

«Впрочем, — спокойно рассудил Савелий, — наши собеседники могут вовсе не обладать эмоциональными способностями, а нерасшифрованные идиомы имеют для них совершенно иной смысл, чем для нас».

Он увидел, как к Сергею подошел один из Людей в Черном, как их теперь называли друзья, поздравил и крепко пожал руку. Еще он заметил, как Сергей вздрогнул от его прикосновения. Савелий находился рядом с ними и явственно услышал, как этот человек тихо сказал его другу:

— Нам хотят помешать. Торопитесь! Свяжитесь с этим абонентом, — и вложил ему в ладонь листок бумаги. Встревоженный Сергей немедленно набрал переданный ему телефонный номер.

Савелий захотел полюбопытствовать, но ему не дали этого сделать: он оказался в центре толпы, окружившей его как спасителя. Спасителя, который чувствовал себя сейчас как ребенок, у которого в разгар веселья строгие родители отобрали любимую игрушку.

«Фигня какая-то, — подумал он, — надо бы радоваться, а я впадаю в депрессию».

К задумчивому Сергею подошел встревоженный Джим, желая продолжить диалог, прерванный тревожным посланием, а через минуту к ним присоединились остальные друзья.

— Ты меня спрашивал, что мне передал Центр. Так вот, руководство просит вас в полном составе принять участие в предстоящем Съезде… Если вы не возражаете, — Джим просительно посмотрел в глаза каждому. — Похоже, что наступают трудные времена, а нас так мало — тех, кто знает и может сделать что-то реальное! Грядет война, жуткая война! Невидимая и беспощадная.

Сергей по-отечески похлопал Джима по плечу.

— Не парься, дружище, аналогичное предложение мне только что сделало ваше руководство и наш ответ: мы согласны. Не правда ли, Савелий? Тимофея я не спрашиваю, его участие очевидно. Но до этого, друг мой, надо еще дожить! — он многозначительно кивнул на необычайно быстро зажившую рану на руке товарища. — Что нам нужно делать?

— Все формальности улажены. Я не сомневался в вашем решении и предпринял необходимые действия. Через неделю мы должны прибыть в Мексику, — Джим казался несказанно рад выбору русских ребят.

***

Последующая за этими событиями неделя пролетела в приятной, но тревожной суете.

Газеты и журналы всего разумного Мира запестрили объявлениями о сборе участников Саммита по вопросам биопсихологии. Место проведения: Мексика, штат Кинтана-РОО, город Канкун, время: 1 ноября 1998 года в 11 час 00 мин. местного времени. Для регистрации участников необходимо иметь при себе приглашение от Комитета по биопсихологии. Дикторы телевидения и радио во всем мире, заметно смущаясь своего произношения, несколько раз повторяли по бумажкам одно и то же объявление о странном сборище на русском, английском, французском, немецком, турецком, китайском и других, неизвестных простому обывателю языках. Независимый Интернет излагал все в произвольной форме.

При этом процедуру получения приглашения от странного Комитета никто не объяснял.

Съезд

Канкун. Самолет американских авиалиний доставил сюда друзей строго по расписанию. Карибское море! Савелий давно хотел здесь побывать, но как-то не сложилось. Курортный город встретил их прекрасной погодой, шикарными отелями и бесшабашной атмосферой ни на минуту не прекращающегося праздника, способствующего легкому разбазариванию честно заработанных денег.

Атмосфера дорогого, даже по американским меркам отдыха, частично гарантировала участникам саммита дополнительную безопасность их присутствия именно здесь. Во-первых, это снижало вероятность присутствия в этом месте представителей мелких, но при этом наиболее назойливых детективных агентств и желтой прессы, предпочитающих добиваться максимального эффекта при минимальных затратах. Во-вторых, самим отелем, выбранным организаторами Съезда. Он слыл здесь самым престижным из всех и был полностью выкуплен на время проведения мероприятия Комитетом по биопсихологии. Это позволило, помимо гостиничной охраны, задействовать свою.

Во время регистрации участников Съезда, Савелий поймал себя на том, что автоматически отыскивает в толпе знакомые ему лица, а их здесь было немало! Практически все, с кем он познакомился в Вашингтоне, безропотно проходили вместе с ним строгий контроль. Помимо них он приметил китайцев и совсем не отличимых от них корейцев и японцев. Представителей каких только национальностей здесь не было! Индийцы, смуглые средиземноморцы, африканцы, арабы, слабо различимые по национальности европейцы, австралийцы, американцы, русские. По неловко носимым костюмам и фракам угадывались священнослужители…

Короче говоря — родственники и далекие потомки Сима, Хама и Иафета.

— Сергей, тебе не кажется, что это и есть так называемое мировое правительство?

— Нет, не думаю. Те, о ком ты говоришь — это кучка сверх миллиардеров, озабоченных лишь собственной наживой, не брезгующие для достижения своей цели организацией путчей и революций. Плюющих с высокой колокольни на экологию и людей. Ты присмотрись — одухотворенные и интеллектуальные лица,… за исключением, быть может, только твоего, — он поморщился, но терпеливо выдержал тычок под ребра.

Савелий поймал на себе чьи-то внимательные взгляды и сразу узнал своих американских знакомых — мрачных господ из лаборатории. На его встревоженный взгляд они ответили легким кивком головы.

— Серж, смотри, наши друзья!

— Сам вижу. Так и не смог разобраться: кто они. Посылал запрос своим. Отрывочные сведения, часто совершенно противоречивые. Как будто, они жили то там, то здесь, затем следы их полностью терялись. Я имею в виду не только их личности, но и некий временной фактор. Бред, какой-то!

— А что об этом говорит Джим?

— Говорит, что их направил к нам сам Руководитель. Тимофей пробовал уточнить: зачем, собственно, они нужны и получил на это ответ: у них своя миссия, гигантский массив информации и тайны Мироздания о нашем Мире, о Вселенной и вообще. Короче, узнаете позже.

С беспокойством на душе они поужинали, поспали, позавтракали и с комфортом расположились в удобных креслах огромного конференц-зала отеля.

Вступительное слово взял сам Руководитель Центра.

«Странно, выглядит лет на шестьдесят, не больше, — подумал Савелий, хотя от Сергея ранее узнал, что тот намного старше, — Хорошо держится, солидно».

— Уважаемые дамы и господа! Сегодня я собрал всех вас вместе для того, чтобы вы выслушали мое сообщение и обсудили план дальнейших действий. Сообщение в высшей степени чрезвычайное, иначе я бы вас не побеспокоил. Как я полагаю, излишне напоминать вам о том, что информация, которую я оглашу, является строго конфиденциальной, и вы предоставили мне по этому поводу соответствующие обязательства по ее неразглашению. У кого-нибудь есть вопросы?

Он оглядел притихший зал.

— Нет. Тогда продолжим. Со многими из вас я знаком долгие годы, другие пришли позже. С некоторыми мы сотрудничали в определенных областях, не ставя целиком в известность об истинных целях нашей организации. Это вы: врачи и микробиологи, бактериологи и философы, политологи, химики и физики, инженеры. Собственно, все, кто своим беззаветным трудом ковал сегодняшнюю победу.

Руководитель замолчал. Ситуация выглядела весьма эмоционально. По залу пробежал тихий шелест голосов. Дождавшись полной тишины, он продолжил:

— Казавшаяся многим недоговоренность и скрытность была вызвана не от недоверия к вам, поверьте — это всего лишь мера элементарной предосторожности, необходимая нам для достижения конечной цели. Сегодня ситуация поменялась и она требует от нас полной консолидации, поэтому вы должны знать истинные цели нашей с вами организации.

Он сделал паузу, размышляя, с чего начать.

— До недавнего времени, основная задача Центра состояла в соблюдении баланса сил на Земле с целью недопущения на ней человеческих конфликтов, которые могут привести к необратимым последствиям, как для людей, так и для самой планеты.

Он пристально взглянул на присутствующих, и каждому казалось, что он обращается лично к нему.

— Такой порядок существовал до недавнего времени, — повторил он. — Сегодня мы столкнулись с тем, что у людей появился верный союзник… или злобный враг. Этого мы пока доподлинно не знаем, но данное обстоятельство может кардинально изменить порядок вещей, привести к гибели или взлету рода человеческого… Однако я слегка забежал вперед…

Руководитель нахмурился. Было заметно, что он всеми силами хочет обойтись без пафосных заявлений и напыщенных фраз.

— Для многих не секрет, что в последние годы наши ученые сконцентрировались на работах в области микробиологии. Разработки были объединены под общим названием — «микроорганизмы в нашей жизни». Я прошу проявить терпение тем из вас, кто знаком с основами микробиологии. Остальным же я хотел уделить некоторое время для того, чтобы поставить их в курс дела.

Докладчик сделал паузу. Возражений не последовало, и он продолжил:

— Для этого нужно начать с очень далекого прошлого. По существующей ныне теории, наша Вселенная образовалась примерно шестнадцать миллиардов лет назад, около пяти миллиардов лет назад в Солнечной системе сформировалась Земля, а пятьсот миллионов лет назад на ней появилась жизнь. Эта жизнь у истоков формирования биосферы Земли была представлена предками современных бактерий — архебактериями и, вероятно, они — древнейшая группа организмов.

Ученые выяснили, что у некоторых из них развитие происходило по пути формирования многоклеточных систем — организмов, в которых клетки объединялись пространственно в ткани и органы, а временное согласование их функций и взаимодействий обеспечивалось особыми гуморальными и нервными механизмами. И у них присутствовало информационное биополе. У других эволюция шла по пути формирования многоклеточных систем — популяций, в которых клетки являлись полностью разобщенными пространственно, а временное согласование их функций и взаимодействий обеспечивалось гуморальными и физико-химическими механизмами. У них отсутствовало информационное биополе.

На основании этого мы сделали вывод о том, что жизнь на Земле смогла выжить только в виде устойчивой экологической системы, и в этой системе каждый выполнял для достижения цели свою специфическую функцию. На разрешение этих вопросов и были направлены усилия нашего научного коллектива, — докладчик остановился.

— Еще раз хочу попросить у аудитории извинения за несколько научный характер своего выступления, но подойти иначе к сегодняшнему сообщению я просто не могу. Без этих данных вам будет достаточно сложно осознать смысл новости, которую я хочу вам сегодня огласить… и подумать над тем, как нам дальше быть.

Доклад продолжался в том же научном ключе около часа.

Савелий поначалу слушал его очень внимательно, но затем вошел в какой-то транс, выхватывая из него отдельные фразы, мало-мальски понятные ему:

…Сотрудниками наших подразделений были экспериментально обнаружены и подтверждены следующие факты: … мы можем сейчас рассматривать популяцию бактерий как своеобразный сложно устроенный организм…

…Поэтому мы считаем, что вполне допустимо говорить о Поведении такого организма-популяции в процессе развития в различных условиях обитания…

…Они способны воспринимать, хранить и перерабатывать информацию, используя ее для самосохранения, активного самоизменения, роста и развития…

…У них существует сложная структура поведенческих реакций, направленных на достижение цели — сохранения вида в разнообразных условиях среды обитания путем накопления максимального количества биомассы, объединенной во времени в единый, целесообразно действующий организм…

…При этом любая порция, самый минимальный объем такой популяции неизбежно содержит весь набор жизненно важных клеточных кластеров, восстанавливающих бактериальную популяцию даже при гибели основной ее массы…

…Именно поэтому бактериальные популяции с таким совершенством и пластичностью приспосабливаются к чрезвычайно неблагоприятным параметрам среды обитания…

…Это жизнь как агрессивная форма материи, стремящаяся превратить в саму себя окружающую среду…

…Составлены компьютерные программы для обработки полученного информационного массива результатов исследований…

— На этом позвольте вводную часть моего доклада считать законченной. Благодарю вас за внимание… и терпение.

Савелий пришел в себя благодаря немногочисленным аплодисментам.

«Это, должно быть, аплодируют микробиологи», — подумал он, выходя из транса.

Неожиданно он поймал на себе взгляд докладчика, который, глядя прямо на него, произнес:

— А теперь позвольте мне приступить к основной части моего доклада. Да, собственно, теме нашего Съезда!

Зал одобрительно загудел. Все давно ждали этих слов и эмоции, помноженные на нетерпение, вырвались наружу.

— Несколько лет назад мировыми учеными было сделано предположение, что представители разных видов бактерий способны обмениваться между собой сообщениями!

Гул в зале усилился.

— Традиционно считалось, что бактерии — это изолированные одноклеточные организмы без выраженного социального поведения. Так вот, это не так! Среди бактерий мы до сих пор никогда не наблюдали никаких контактов, кроме тех, которые вызывают передачу информации между ними о той или иной болезни. Но недавно мы поняли, что каждая бактерия выделяет определенные сигнальные молекулы, и они по достижении необходимой концентрации становятся «голосом большинства», понятным всем участникам собрания.

Мы начали экспериментировать и анализировать полученные результаты. Подключили всех наших ученых и их коллег из филиалов и месяц назад получили убедительный результат!

Гул в зале многократно усилился, все одновременно захотели получить от своих соседей подтверждения только что услышанных ими слов. Докладчик поднял вверх руку, и через мгновение повисла полнейшая тишина.

Руководитель самой могущественной в мире организации и де-факто самый влиятельный на Земле человек, устало оглядел собравшихся и начал медленно говорить, делая длинные паузы между словами:

— Друзья! Коллеги. Сподвижники. Люди! Позвольте мне сделать заключительное сообщение.

Он замолчал, максимально концентрируя всеобщее внимание.

— Четыре недели назад мы установили связь со своим внутренним миром, с нашими сожителями, нашими потенциальными врагами, а может лучшими друзьями — бактериями.

Огромный зал, полный людей, безмолвствовал. В нависшей тишине было слышно, как за шумозащитными окнами отеля, далеко над морем пролетел, тихо шурша винтами, легкий самолет.

— Продолжу. Месяц назад наше взаимное общение приняло форму двухстороннего диалога, но мы его сразу прервали, поняв, что пока к нему не готовы. Воспользовавшись своей привилегией, я принял решение собрать всех вас, чтобы совместными усилиями обсудить возникшую ситуацию. Нет, не так — одну из тайн Мироздания, раскрыть секреты которого, человечество стремилось всю свою недолгую историю, получить ответы на извечные вопросы о сотворении Мира и месте в нем человека.

Докладчик сделал паузу и виновато развел руками.

— Извините, не получается у меня без пафосных фраз, но мы так долго к этому стремились, ожидая положительного результата. И вот он получен. Что нам делать дальше? Я не взял на себя ответственность решать что-либо единолично. Все мы — большая, дружная команда, которая должна коллективно обсудить проблему и принять единственно правильное решение.

Зал безмолвствовал.

— Да, нам с вами нужно принять решение и оно, судя по всему, не терпит отлагательств.

Присутствующие молча смотрели на Руководителя, ожидая продолжения. Они его прекрасно знали, и ни на секунду не сомневаясь в том, что план им уже заготовлен.

— Мы с вами сейчас стоим перед дверью, за которой нас может ждать ответ на самый главный вопрос, мучающий людей долгие тысячелетия: «Что такое человек»?

Председатель съезда задумался, вопросительно всматриваясь в такие знакомые ему лица сподвижников.

— Хороший вопрос, не так ли? Однако мы уже сейчас с большой долей уверенности можем дать частичный ответ на него: Люди — это гибрид «человека разумного» и бактерий!

Зал безмолвствовал, хотя вопросов к докладчику скопилась масса. Тогда он продолжил:

— Как нам быть? Продолжить общение? Внутренний голос говорит нам — Да! Но существуют и сомнения. Сомнения всеобъемлющего характера. Это и личностные мотивы, и общественные, и социальные, и религиозные, да бог еще знает, сколько их, которые говорят нам — Нет! Нельзя! Слишком опасно!

Докладчик замолчал. Савелий ощутил на себе его тяжелый взгляд и весь зал, как компас, повернулся в его сторону. Руководитель ободряюще улыбнулся и сказал, обращаясь к собранию:

— Позвольте представить вам нашего главного эксперта в области общения с микроорганизмами — Пелевина Савелия Михайловича из России. Савелий Михайлович, можно мне и моим коллегам называть Вас просто Савелием? Спасибо.

Под обстрелом изучающих взглядов, на ватных ногах, шел он к трибуне, тупо подгоняя про себя речь под стать царящей в зале научной атмосфере.

— Э…э. Бактерии составляют, как ни странно, большую часть нас самих. То, что в человеческом теле присутствуют бактерии — это не новость, — начал он, ощутив себя при этом полным идиотом.

Поэтому решился идти напролом.

— Я считаю, что в настоящий момент было бы правильнее говорить не о человеке, как таковом, а о суперорганизме: смеси человеческих и нечеловеческих начал.

Почувствовав на себе сочувственно-ободряющий взгляд председателя, Савелий поначалу смутился, но затем осмелел и заявил:

— Человек — это собрание человеческих клеток, а также бактериальных, грибковых и других вирусных форм жизни. При этом человеческий геном в этом конгломерате вовсе не преобладает!

Поняв, что несет полную ахинею, он подытожил:

— Если говорить своими словами, то человек не должен принимать решения единолично, ставя свои эгоистические амбиции превыше всего остального живого на Земле. Это должны быть совместно скоординированные с ними действия. Знаете, эта мысль пришла мне в голову во время общения с теми, кто внутри меня.

Обалдев от своего красноречия, Савелий надолго замолчал. Зал напряженно безмолвствовал, терпеливо ожидая продолжения.

Продолжил, спасая возникшую ситуацию, Руководитель:

— Совершенно верно. В человеческом теле уживаются несколько триллионов клеток и более ста триллионов бактерий свыше пятисот видов. Это биологическое сожительство выгодно обеим сторонам, однако все аспекты такого взаимодействия до сих пор изучены плохо. Мы знаем, что бактерии помогают нам переваривать пищу и участвуют в борьбе с инфекциями. Мы знаем о них много, но узнать предстоит значительно больше. Наши ученые полагают, что для развития борьбы со всевозможными заболеваниями, раком, нервозами и так далее необходимо использовать новое понятие «человеческого суперорганизма» и изучить влияния наших внутренних «сожителей» на человеческий метаболизм. И в этом плане, задача эта — малая доля того, что нужно нам сделать для понимания наших внутренних конфликтов. Ведь по количеству ДНК в наших телах лидируют именно бактерии, а не человеческие клетки.

Докладчик повернулся к Савелию.

— Я правильно продолжил Вашу мысль, коллега?

— Да, лучше и не скажешь, — тот уже пришел в себя и слегка успокоился.

Руководитель обратился к залу:

— С нашим экспертом вы можете индивидуально пообщаться во время перерыва, а сейчас с докладом об эксперименте по контакту выступит наш коллега Джеймс Грин.

Тот взошел на трибуну и в течение пятнадцати минут подробно изложил суть долгих недель экспериментов. Затем продемонстрировал слушателям прототип аппарата связи: небольшой кейс и связанный с ним жгутом проводов и трубок головной убор со сложной электронной начинкой. Зал слушал его, тихо шелестя негромкими разговорами.

Запланированные выступления вскоре закончились, но над красивым конференц-залом дорогого отеля еще долго висела настороженная тишина. Люди думали, переваривая сенсационную информацию. Думали священнослужители, администраторы, деятели культуры, ученые.

Это был шок, ломающий все привычные шаблоны и стереотипы. Стало немного страшно, но одновременно легко. Страшно, что ты сам себе не хозяин. Легко, что не ты один ответственен за большой Мир.

Простые человеческие чувства,… но человеческие ли?

Мудрый председатель не стал прерывать возникшего молчания, ведь он сам пережил недавно нечто подобное.

— Прошу вашего внимания, — решился прервать он затянувшуюся паузу. — Какие будут вопросы к докладчикам?

Присутствующие начали понемногу выходить из паралича. Глаза оживились, языки развязались. Посыпались вопросы. Большая их часть адресовалась Савелию.

— Савелий Михайлович, вы можете сейчас поговорить с Ними? Прямо сейчас?

— Как вы сейчас себя ощущаете не единым, не только Савелием?

Минут десять Савелий как мог, отвечал. Хозяйским движением руки председатель прервал нескончаемый поток вопросов.

— Господа! Давайте обсудим наши дальнейшие шаги: что нам делать дальше?

Главный вопрос в человеческой жизни заставил всех успокоиться. Если вдуматься, все вопросы сводятся к одному: «Что делать?»

Нужен был План действия, план с большой буквы, которого никто и никогда ни разу не составлял.

План дальнейшей жизни человечества ПОСЛЕ.

После понимания того, что не ты один на планете думаешь о ее судьбе. И как показали последние события, суть которых доложил им бессменный руководитель, думать необходимо начинать незамедлительно.

— Человечество, — говорил он, — противопоставило себя своей планете и теперь планета начала противопоставлять себя людям… Это очень страшно.

Затем начались выступления. Высказаться желали все.

Микробиологи говорили о бактериях и вирусах. Об эмоциях, мыслях и идеях взаимодействия — психологи, философы, физики и химики. Об общественных аспектах — политики и дипломаты. Отдельно выступали религиозные деятели.

Такого количества различных мнений Савелий никогда не слышал.

«Как только Руководитель сможет со всей этой „кашей“ справиться?!»

Всеобщий хаос обсуждаемых вопросов обо всем, неожиданно прервал председатель:

— Внимание!!!

Дождавшись тишины, он предложил.

— Сделаем небольшой перерыв. Часа на два. Затем продолжим обсуждение. Никто не против? Хорошо. Вашему вниманию предоставлен бар и ресторан. Покидать здание и пользоваться мобильной связью под любым предлогом строго запрещено.

На выходе из зала Савелия тут же увлек за собой Сергей, на несколько мгновений опередив толпу желающих поговорить с его другом, и запихнул его в лифт. Краем глаза Савелий заметил, как толпа, рванувшаяся было к нему, резко изменила свой курс, атаковав Джима и еще одного докладчика, не успевшего вовремя ретироваться.

— Ну, ты даешь! Я бы так не смог, ей богу! Такие фразы об ответственности перед человечеством! Круто!

— Перестань, Сергей. Я очень волновался и молол полную фигню.

— Да нет, я напротив, горжусь тобой. Русская речь, даже испорченная английскими переводчиками с их чуждыми нам оборотами речи и не всегда правильными синонимами, вызвала у меня во время твоего доклада гордость за свою Родину!

— Все, прекрати! Ты же видишь, что я весь на нервах!

Сергей достал из холодильника колу и какую-то холодную снедь.

— Меня сегодня «наши» назначили большим начальником, Сава. Предводителем российской делегации и досрочно присвоили звание полковника. За это не мешало бы выпить. Как ты считаешь?

— Поздравляю. Давай позже, я устал как собака. Слушай! Скажи мне честно: я выступил как дурак дураком? Перед мировым научным сообществом начал вспоминать знания по биологии из учебника восьмого класса средней школы! Позор!!! Все, не буду об этом даже думать!

— И это правильно, хватит себя мучить. Все в порядке, они этого даже не заметили. Кто и мог обратить внимание на твои познания в области естественных наук, так это только я и Тимофей, поскольку в школе у одного учителя обучались… Кто лучше, кто хуже.

— Трепло!

— Согласен. Главное заключается в том, что мы открыли. Ты открыл, дружище. А слова? Любые слова быстро забываются, не переживай. Остаются лишь дела.

Два часа, отпущенные на перерыв пролетели незаметно. Усевшись на свои места в зале, друзья с сочувствием наблюдали за окруженной толпой докладчиком, пойманным до перерыва вместо них. Очумевшего и не отдохнувшего, кажется, ни минуты. Тот излагал, видимо уже не в первый раз, доступную ему информацию по существу:

— Мы нащупали механизм общения с сожителями нашими меньшими, однако пока не в состоянии научить каждого из вас общаться с самим собой. Для этого необходим своего рода дар и сложные механизмы. Прибор связи, с которыми вы ознакомились, еще не совершенен и достаточно громоздок.

Руководитель, потребовав тишины, продолжил совещание:

— Мы здесь сегодня собрали всех новоиспеченных Глашатаев. Так мы решили назвать тех, кто в настоящее время способен к общению с Био. Хорошее название придумали? Дело в том, что эксперимент параллельно провели и в других наших филиалах. Давайте еще раз послушаем самого удачливого из них. Савелий, будьте любезны, расскажите нам о своих ощущениях и впечатлениях от состоявшегося общения.

Уже не напрягаясь, Савелий принялся рассказывать аудитории свои ощущения до, во время и после эксперимента, возникающие при этом ассоциации. Продемонстрировал прибор. Включать его, однако, не стали.

Вопросов было много. На некоторые вопросы отвечал он, по технической части — Джим.

Жаркий мексиканский день подходил к концу, а вместе с ним завершалась работа таинственного Съезда. Председатель вновь взял власть в свои руки.

— Господа! Давайте заканчивать. Предлагаю назвать будущую программу — «Друг», а наших маленьких собеседников для самоуспокоения — «Наши Друзья». В рамках программы нам предстоит: во-первых, сформировать рабочую группу связи; во-вторых, контрольный комитет по взаимодействию с нашими Друзьями; в-третьих, комитет по безопасности и обороне. Остановимся пока на этих трех подразделениях, дальше будет видно.

Он оглядел зал на предмет возможных возражений, но их не последовало.

— В рамках полномочий, возложенных на меня Съездом, руководители комитетов одобрены мной. Оперативное и общее руководство оставляю за собой вплоть до следующего Съезда. Время его проведения и место будет своевременно вам сообщены. Руководителям комитетов остаться. Остальные свободны. Все.

НЕМНОГО ПОГОДЯ
Против кого дружим

Вышеуказанные события возымели для российских друзей разные последствия.

Вернулись в Вашингтон, Савелий вызвал жену, поскольку обязан был на неопределенное время остаться в группе специалистов связи. Вместе с Ириной приехала его дочь, по странному стечению обстоятельств выигравшая в какой-то школьной олимпиаде обучение по обмену между странами… Странно и Сергей по этому поводу как-то подозрительно переглянулся с Ириной.

Чуть позже из Москвы пришло известие, что он уволен с поста руководителя Департамента движения в связи с новым назначением: советником Президента по особо важным вопросам. Жена, получив это известие, была на седьмом небе от счастья: государство, наконец, вернуло ей мужа.

Самого Савелия эти новости нисколько не потрясли, он уже перестал удивляться неожиданным поворотам в своей судьбе. Предыдущая работа, в свете происходящего, потеряла для него смысл жизни. Тем более что дела в министерстве принял достойный его доверия человек. Смысл же предстоящей жизни выглядел для него сейчас героическим подвигом во имя человечества, но пока еще весьма туманно.

Должность Тимофея звучала сейчас так: заместитель руководителя комитета по развитию средств связи. Не очень заметно, но весьма безопасно для шеи, так как он не горел желанием получать по ней от верховного руководства. Пусть Джим за все отдувается! Да и наука всегда находилась для него намного выше, чем административная канитель.

Самым удовлетворенным происходящими переменами выглядел Сергей. По окончанию Съезда его назначили руководителем комитета по безопасности… с безграничными правами. Одновременно — членом комитета по взаимодействию с Био. И что самое главное: с него сняли все контрольные функции, связанные с Савелием. Последнее радовало его больше всего.

— У меня теперь другие задачи, — сообщил он друзьям. Счастливый, но самый занятый.

***

Спустя два месяца после мексиканских событий Сергей созвал своих друзей в Вашингтон. Отдохнуть, расслабиться и немного поговорить.

— Грядет война! — Сергей был как никогда серьезен. — Данные, получаемые от наших Друзей через Савелия и его коллег, неизменно начинаются и заканчиваются предупреждениями о грядущих событиях. Информация скудная, а все из-за нерасторопности нашего ученого мужа с его бандой. Мало того, что твой прибор необходимо постоянно таскать в руках, так еще и клоунскую шапочку надевать!

— Серега, — невозмутимо ответил Тимофей на провокационный выпад друга, — мне кажется, что у тебя паранойя. Это частенько происходит с людьми, которых фортуна неожиданно возносит на вершину служебной лестницы. А внезапно полученная власть над беззащитными людьми дает иногда побочные эффекты.

Он загадочно улыбался, лениво ковыряя лежащий перед ним фрукт цвета апельсина, безуспешно пытаясь при этом не испачкать серьезного вида журнал, который машинально перелистовал.

— Прекрати, Тим, я все вижу немного шире твоих представлений о добре и зле. Недавно мне предоставили возможность просмотреть кое-какую информацию, к которой раньше бы даже близко не подпустили без того, чтобы перед ознакомлением с ней не заставить выпить яда… С призрачной надеждой, что нальют противоядие.

Тимофей перестал ковырять свой фрукт и отложил журнал, а Савелий с Джимом вопросительно впились взглядами в хранителя страшных тайн.

— Предоставили ее мне новые друзья, если их так можно назвать. Интересные личности, мифологические, с очень древними познаниями по нашему вопросу. Но уж больно они засекречены. Как-нибудь расскажу, что удалось из них выудить. Уверен, что это будет вам крайне интересно. Так вот, все факты говорят о том, что в скором времени России и Штатам грозит волна терактов, в том числе, с применением бактериологического оружия.

Под пристальным вниманием друзей, Сергей разлил всем коктейль, приготовленный из колотого льда, рома и еще чего-то из красивой бутылки. Эту, видимо очень вкусную бурду он готовил, не на секунду не прерывая своего монолога.

— Тим, помнится, ты нам рассказывал, что вирусы — это оружие бактерий? Я сейчас склонен с тобой согласиться. Так оно, видимо, и есть, но вот кто собрался применить это оружие, я пока не знаю. В связи с этим встает вопрос: как у бактерий обстоят дела с контролем над ним? Этого я тоже пока не знаю, но скоро выясню, поверьте.

Сергей пристально посмотрел на своих осоловевших от его коктейля друзей.

— Алло! Вы сейчас со мной? Хорошо… Что это я все о своем, о грустном. У вас-то, как дела? Я слышал, Сава, что у тебя есть достижения.

— А то! Как-то быстро все происходит, не устаю удивляться. Как в калейдоскопе. Ты, наверное, слышал, что у нас прорыв в связи. Качественный скачок. И это за какие-то два месяца! Тимофей уже начал воплощать наши наработки в железе.

— Ну, делитесь информацией, не тяните. Мне же интересно!

Тимофей залпом допил остатки вкуснейшего коктейля и протянул свой бокал за добавкой.

— Савелий у нас оказался очень способным, — изрек он, передовая тому слово.

— Дело было так: познакомился я после Съезда со своими коллегами по ремеслу: установленными опытным путем глашатаями и начинающими, но подающими надежду. Начали мы с ними делиться опытом.

Сергей хмыкнул.

— Знаю, твоя эта заслуга, сводня! Подозреваю, правда, что идею свести всех нас вместе тебе тоже кто-то подкинул. На одном из мастер-классов, — продолжил Савелий, — меня неожиданно повело в сторону и мысли поплыли как кучевые облака в небесах. Прекрати ржать, Серый! Абсолютно трезвый был… Какие-то обрывки чужих воспоминаний, причем не всегда приятные. И тут меня осенило! А что, если мы — глашатаи так друг на друга влияем? Как бы резонанс мозгов, если быть предельно точным. При этом я обратил внимание на то, что личные приборы связи с Био у всех включены.

Тимофей подхватил рассказ Савелия:

— Сижу я себе спокойно и починяю ляпу японских технарей. Вдруг врывается Савелий и молотит во все горло какую-то чушь.

Он допил вторую порцию вкусного коктейля и продолжил:

— Я, конечно же, быстро во все въехал. Собрал этих дефективных в одну кучу и приказал им включить машинки. И что из этого вышло, как вы думаете?… А возникла между ними Б-связь, то есть Савелий, сам того не ведая, изобрел обыкновенный Б-мобильник, с чем я его и поздравляю. Кстати, названия эти — моя придумка. Связь при этом была такая хреновая, что я не удивляюсь, почему у Савы мозги переклинило. Одну девчонку так вообще пришлось откачивать. Поймала из чьих-то мозгов что-то совсем непотребное. Мы же, в конце концов, люди и редко можем контролировать то, что творится у нас под лысинами. Взял я тогда дело в свои руки и со своей, как ты говоришь бандой, мы смастерили пробные экземпляры мобильников, на испытания которых мы тебя с Савой и приглашаем!

Сергей широко улыбнулся своим друзьям, сделавшим неумелую попытку его заинтриговать:

— Наконец-то раскололись, конспираторы! Знаю я уже о ваших достижениях. Но намного приятнее было все эти подробности услышать из ваших довольных успехом уст, всячески заслуживающих похвал. В смысле — мозгов ваших.

— Жопа ты, Серега! Главный конспиратор у нас, оказывается, ты! Знал все, а слушал, как будто в первый раз. Я тут пыхчу, распинаюсь, а он слушает и даже ухом не ведет!

— Ребята, извините меня. Вы просто молодцы, поздравляю вас, но информация ко мне приходит в первую очередь. В связи со сказанным мною ранее, у нас действительно существуют очень серьезные проблемы. Создаем сейчас новую структуру Центра. Это я вам как своим самым близким людям говорю. Делаем открытие, и тут же все по нему засекречиваем. В новом Центре организуются подразделения вооружения, науки, исторический и много других. Все первые лица государств и верхушки спецслужб в курсе. Теперь в курсе и вы, так как допуск к информации у вас есть практически ко всем секретам нашего с вами ведовства. Практически! Ребята, вы же прекрасно понимаете, что если об этом узнают обыкновенные люди, начнется массовый психоз, бунты, самоубийства, революции. Вы хоть немного представляете, как сложно это ликвидировать.

Сергей сделал строгое лицо.

— Тимофей! Вывернись наизнанку, но дай мне этот прибор имени Савелия! И сделай так, чтобы он умещался у меня в ладони, а лучше вообще в голове и чтобы еще эмоции передавал!

Тимофей даже подпрыгнул от неожиданности. Теперь он, оказался, еще и виноват. Умел его друг победу превращать в поражение.

— Стоп, стоп, прекрати! Я же пошутил. Отвык ты, друг мой, от меня. Ничего, скоро снова привыкнешь. Отдыхай пока, потом сделаешь. Мы же сюда расслабляться приехали.

— Расслабляешься пока только ты и как-то ненормально! Не будь ты моим другом и не знай я тебя как конченого придурка, руки бы тебе после этого больше не подал. Да что там руки! Не дал бы даже почесать себе спину!

Друзья дружно заржали, окончательно расслабившись, однако каждый при этом задумался о своем. Ответственность никто с них не снимал, а осознание того, что каждая неудача может стоить сотни и тысячи жизней, тяжелым бременем отложилась в мозгу.

«И все же я пока не могу понять, против кого мы дружим?» — грустно подумал Сергей.

Союзники

Чуть позже описанных выше событий, Шеф отправил Сергея в Румынию для того, чтобы тот познакомился, как он выразился: с интересными и милыми людьми.

Но давайте по порядку.

К этому времени был запущен в производство Б-мобильник. Не шибко навороченный, но вполне приличный, свободно умещающийся в лапе Сергея.

Тимофеевские умельцы сконструировали еще одну вещицу — В-анализатор: хитрый приборчик, принципа действия которого кроме Тимофея никто толком не понимал. Очень полезная, кстати, штука, позволяющая с высокой степенью вероятности определить, насколько человек зомбирован вирусами. Именно этот аппарат позволил им позже вычислить скрытых информаторов среди «своих». Сергей не был полностью уверен, но, похоже, в нем была использована лазерная флюоресценция, хотя это ему ни о чем не говорило. Вот, собственно, и вся не очень научная информация о принципе работы прибора.

Прим.: извините, очередная вставочка подоспела. Прошло, наверное, полгода со времени предыдущего повествования. Виноват, что не описал вам этот период, каюсь. Но все это было сделано с одной лишь только целью: во-первых, сэкономить время, затрачиваемое на написание мною и чтение вами этой галиматьи. Во-вторых, избавить вас от сильнейшей головной боли, которая может у многих возникнуть после прочтения описываемых автором научных сцен. Так вот, ближе к теме: приставка «Б» — это бактерии, а «В» — вирусы и все прочие вредности (идея самого Шефа, оспаривать которую никто не стал). Простите, что отвлек вас от захватывающего повествования.

Параллельно с предыдущими нововведениями, ученые разрабатывали В-нейтрализатор. Курировал тему комитет по вооружению. Очень секретный комитет, лезть в который с вопросами было равносильно тому, что плевать против ветра. Сергей уже не раз обжигался на этом и, как следствие очередной своей познавательной вылазки, был Шефом вызван и основательно им «отутюжен».

— Сергей Иванович, — спокойно так сказал ему Шеф, — тебе что, нечем заняться? Тебе доверен очень ответственный фронт работы, зачем ты лезешь во все дыры? Дают тебе прибор, так бери его и работай. И незачем тебе совать свой нос в чужие дела!

Через пару секунд он немного смягчился:

— Можно, конечно, иногда, но исключительно для пользы дела. Нервируешь ты своими визитами научные кадры. Понял?

Он все понял и практически перестал соваться, хотя интереса ко всем занимательным штучкам не потерял.

Кстати, «Шеф» — это прозвище руководителя Центра. Креативная придумка Сергея, быстро подхваченная народом. Самые близкие друзья звали его Джон. Отчества, правда, никто не знал. Фамилия — вообще запретная тема. Сергей не входил в число друзей, поэтому обращался к руководителю — «Шеф», что вполне устраивало обоих.

Однако отвлеклись.

Так вот, вызывает Шеф Сергея и говорит:

— Ты должен наладить близкие контакты с нашими партнерами и союзниками. Выводы будешь делать сам. Необходимую для ознакомления информацию я распорядился доставить в твой кабинет. Учти, вся она чрезвычайно секретна! Понял?

Сказано — сделано. Получает он информацию эту и начинает кропотливо изучать.

Ну, я вам скажу — это что-то! Толстые папки на бумажных носителях заняли чуть ли не половину просторного кабинета. И здесь была, заметьте, только самая важная информация. Первые, вскользь прочитанные им бумажки, датировались пятнадцатым веком. Очень быстро до него дошло, почему все это не перевели в электронный вид: чтобы, какой-нибудь урод не выложил ее в интернет.

«Твою ж мать!» — Сергей всегда был склонен копаться в чужих секретах, но то, что он прочитал, потрясло даже его.

История эта, конечно, всем нам хорошо известна, однако подробности!

Короче — это вампиры.

Человек, с которым Сергею предстояло встретиться, являлся, по словам Шефа, его старым боевым товарищем. С его бумагами было все в порядке: умер триста пятьдесят два года тому назад. Зовут — Вергилий.

Очень трудно найти на Земле человека, которой бы не знал сказаний и легенд об этих слугах преисподней. Монстрах, встающих каждую ночь из гробов с одной лишь только целью: напиться досыта кровью человеческой.

В древности, по причине отсутствия фундаментальных знаний и массой предрассудков, сложно было объяснить этот феномен. Некоторые книжники выдавали, правда, свои умозаключения, однако сами не понимали в этом ничего.

В давние времена бывало трудно, не легче и теперь.

Но факты — упрямые штучки. Доброжелательные к тем, кто их признает и нетерпимые к тем, кто хочет их оспорить. Сопротивляются любой попытке их изменить или уничтожить. Живут своей жизнью, имея при этом неплохую армию в лице академиков, профессоров, доцентов с кандидатами, научных сотрудников и т. п. в составе тех научных подразделений, в которых служат. Короче — сила великая!

По неизвестной причине, была эта могучая сила благосклонна к Сергею. Необъяснимыми методами со слегка садистским удовольствием, она закладывала в свободные извилины его мозга информацию, необходимую и достаточную для того, чтобы успешно выполнить предстоящую работу, к которой через неделю он был готов.

Перед отъездом его вызвал к себе Шеф.

— Ну что, разобрался? Хорошо. Закрутился я с делами и совсем позабыл кое о чем. Старею, наверное. Хватит ухмыляться! Так вот, выделяю я тебе свой личный самолет. Небольшой, но тебе за глаза хватит. Достаточно тебе мотаться на перекладных. Все официальные формальности, по мере их поступления, будет оперативно улаживаться моим секретарем по твоему звонку. Действуй!

***

По определению, встреча состоялась вечером в ресторане, расположенном в старом Будапеште. Под приглушенный свет старинных канделябров, мягко освещавших не менее старинные гобелены, развешанные по стенам, музыканты играли приятную слуху тихую и ненавязчивую классическую музыку. Место встречи назначил Вергилий.

Своего визави Сергей вычислил сразу. Элегантный мужчина средних лет, облаченный в строгий черный костюм, сидел за столиком у стены. Как только глаза их встретились, он скупо улыбнулся и кивнул Сергею, приглашая сесть рядом.

По своему обыкновению, Сергей хотел разу взять быка за рога. Перед поездкой он тщательно подготовился, составив заготовку предстоящей беседы… Но все пошло не по его сценарию.

Ему было предложено выпить, но он отказался, так как содержимое бокалов, стоящих перед собеседниками, переливалось в мрачном свете канделябров темно-пурпурными красками.

Первым взял слово Вергилий, и Сергею оставалось лишь изредка вставлять уточняющие вопросы. Несмотря на это, он все же получил ответы на запланированные вопросы, хотя дирижировал беседой Вергилий.

— Как видите, мы существуем и с этим фактом нельзя не считаться, — начал собеседник. — Наша история уходит корнями в глубокое прошлое, и она всегда была непростой. Как же люди не любят того, чего не в силах понять! А если не могут понять, то это им необходимо либо разобрать по косточкам, либо уничтожить.

Пауза. Сергей не смог возразить ему по существу.

— Очень это печально. Как только нас не старались уничтожать: осиновым колом, отрезанием головы, были и более изощренные способы. Но все это вы знаете и без меня.

Вергилий вздохнул.

— Все это очень печально, — повторил он. — В конце концов, и мы когда-то были людьми.

— Я знаю вашу историю. Соболезную.

— Да, конечно. Вы умный человек, Сергей. Умеет ваш Шеф выбирать себе помощников. Как вы уже, наверное, догадались, мы — один из плодов генетических экспериментов братьев наших меньших. В этом мы разобрались давно, намного раньше вас, веков пять тому назад. Предвижу ваш следующий вопрос. Нет, мы не знаем их цели, но, так или иначе, мы пока еще живы.

Возникла пауза, которую Сергей решил интуитивно не нарушать, так как откровения Вергилия звучали чрезвычайно эмоционально.

— Теперь, как я понимаю, мы нашли в вашем лице единомышленников. Во всяком случае — союзников, — вампир пристально посмотрел Сергею в глаза, отчего у того пробежал по спине неприятный холодок.

«Старые предрассудки», — подумал он и взял себя в руки.

— Мы тоже хотим с ними пообщаться, — продолжил Вергилий, — и задать несколько простых вопросов: кто мы и зачем это было им нужно.

Разговор сложился. Они говорили потом обо всем. Многие факты их истории Сергей уже знал, но тактично помалкивал. Беседа затянулась за полночь.

— Все, больше не могу, устал. Есть ли у вас еще ко мне вопросы? Зря, кстати, вы отказались от вина. Это очень редкая марка Шато Сен Мишель сорок пятого года.

Вопросов у Сергея скопилось предостаточно, но в свете ранее услышанного, нужно было переварить хотя бы ту часть информации, которую ему предоставил собеседник.

Однако он не сдержался и задал самый глупый из них:

— Почему вам нельзя находиться днем на солнце?

Вергилий в первый раз за время их встречи улыбнулся.

— Это результат длительного процесса изменения нашей физиологии сами знаете кем. Если говорить научным языком, то это бескислородный гликолиз. Не поняли? Наши клетки обеднены кислородом, в результате чего кожа отдает голубизной и солнечный свет, попадая на нее, негативно влияет на пигментацию. Гулять мы днем можем, но потом приходится долго просиживать в кабинете у косметолога.

Сергей понял тонкий юмор собеседника и от досады почесал нос.

— Кстати, как поживает ваш друг — Савелий Михайлович? Лично я с ним не знаком, но мне его рекомендовали как вполне достойного человека.

Видя недоумение Сергея, он добавил:

— Мы с ним «мельком» виделись в сентябре девяносто восьмого года.

Вергилий молниеносно поднялся со стула и протянул Сергею для прощания руку. Тот же ненадолго задумался. Смутные воспоминания, пережитые им тогда в Вашингтоне, вытолкнули наружу одно из самых ярких.

— Уж не тот ли вы случайный свидетель его ранения?

— Тот, но отнюдь не случайный. Но об этом потом. Я чувствую, что мы с вами будем тесно сотрудничать… Очень на это надеюсь. А сейчас спать вам пора.

Странное впечатление произвел на него Вергилий.

«Типичный благородный рыцарь! Но многое не договаривает. Хотя, это его право. А мы будем, несмотря ни на что, работать. На то мы и поставлены…»

Спать хотелось нестерпимо!

Помощники

Затем была Германия. Мюнхен.

«Мюнчен» — так называют свой город коренные баварцы. Мягко, видимо, очень любя. И есть за что. Очень красивый город с величественным Кафедральным собором в центре своем.

Шеф поручил Сергею очередное задание без какой-либо предварительной подготовки. Два-три листочка желтой от времени бумаги с текстом на немецком языке, орлами сверху и серьезными печатями снизу. Поставил цель: наладить контакт. Дал номер телефона человека, с которым ему предстояло встретиться. Все. Никаких дополнительных материалов, фамилий и явок. Реши!

Звали немца Фред Краузе.

«Типичная немецкая фамилия», — думал он, ожидая давнего приятеля своего начальника. Позвонил ему пятнадцать минут назад по таксофону, получил ответ и назначил место.

«Любопытно, немцы действительно такие пунктуальные, как их описывал Юлиан Семенов в своем романе о Штирлице?» — назначая встречу, он чувствовал себя персонажем не раз читанного им романа.

Местом встречи он выбрал известный по всему миру ресторан Хофбройхаус — туристическая Мекка для любителей хорошего пива и баварских колбасок. Легендарная пивнушка, в которой в свое время пивали пиво Надежда Константиновна и Владимир Ильич, обсуждая очередную статью в газете «Искра» и строя амбициозные планы относительно России. Немного погодя Шикльгрубер, а впоследствии — Гитлер, озвучил здесь программу нацисткой партии о превосходстве немецкой нации над остальным миром.

Назначив здесь встречу, Сергей убивал сразу двух зайцев: познавательно и прикольно. Настроение у него было чрезвычайно агрессивное, причем, абсолютно беспричинно.

«In München steht ein Hofbräuhaus: Eins, zwei, g’suffa!» — мурлыкал он себе под нос гимн пивной, выученный на слух накануне отъезда. Готовился он к заданиям всегда тщательно, не забывая о мелочах.

— Сергей? — вопрос исходил от седовласого старика, подошедшего к нему на входе в заведение. Лет за восемьдесят, подтянутого и прилично одетого.

— Так точно, — по-русски автоматически ответил он на вопрос, — а вы — Фред?

Он машинально взглянул на часы.

«Ровно пятнадцать минут! Круто!»

— Собственной персоной! — старик поклонился. — Если можно, называйте меня господин. Странное, однако, вы место выбрали для нашей встречи. Очень не хочется бередить старые воспоминания! Это что, специально? Да? Вы же русский?

— Да, я — русский, но к нашему сегодняшнему разговору это не имеет никакого отношения. Место? Просто еще в Москве запланировал здесь побывать, коль выдалась такая возможность. Еще я имею желание посетить ваш политехнический музей, пару храмов и магазинов. Извините, если доставил неудобство.

— Хорошо, а то я уже начал комплексовать, как истинный «восточный немец».

— Ясно. То-то я смотрю, что здесь начало сильно попахивать «Штази»!

— Вас не проведешь, коллега! От вас тоже вовсю разит КГБ.

— Вот и добренько! Кстати, ваш русский меня восхищает.

— Ваш язык я знаю давно. Как вы догадываетесь, по роду своей бывшей службы. В остальном — не берите в голову. У нас здесь сейчас полнейшая демократия. Пройдемте внутрь?

— Как прикажете.

Очень скоро их разговор преодолел рубеж неприязненности, принимая все более доверительный характер. Те факты, которыми Фред успел с ним поделиться, немного смягчили субъективное мнение о нем. Причиной тому могла послужить, в том числе, непринужденная обстановка в ресторане: сводчатый зал пивной, расписанный веселенькими картинками, приветливые возгласы завсегдатаев, встретивших своих друзей. Звучала живая баварская музыка, под которую безумно хотелось пуститься в пляс.

— В первый раз я столкнулся с этой темой еще в гитлеровской Германии, — продолжил он свой рассказ. — Активно занялся ей позже в качестве разведчика в своей стране.

— Солидный стаж. Хотите поделиться?

— Если меня об этом просит старый друг, то да. Как вчера все помню, а прошло ведь немало времени.

Фред тяжело вздохнул.

— Бактериологическая война. Да, я знаю об этом все. Или почти все. Мы, немцы, долго готовились к ней. На Нюрнбергском процессе генерал Шрейбер заявил: «Начальник главного штаба вермахта фельдмаршал Кейтель приказал мне начать подготовку к бактериологической войне». Молоденьким унтер-штурмфюрером охраны я присутствовал на одном совещании в сорок третьем. Своими ушами тогда слышал, как Гитлер поручил Герингу заняться подготовкой к этой войне, наделив последнего специальными полномочиями. Главное командование вермахта надеялось, что именно бактериологическое оружие поможет переломить поражения немецких войск под Москвой и Сталинградом.

— Ваше звание тогда соответствовало российскому — лейтенант? — крайне сосредоточенный Сергей ловил самую незначительную деталь в его рассказе, пригодится.

— Да. Так вот, на этом совещании, — продолжил Фред, — была создана рабочая группа под названием «Бактериологическая война». Геринг назначил себе заместителя по вопросам подготовки к ней, а шефом стал руководитель немецких врачей — профессор Бломе. В целях ускорения подготовки, в Польше создали институт, в котором начали выращивать бактерии… Эксперименты проводились на людях. Стационарно и в полевых условиях, распыляя с самолетов Люфт Ваффе жидкости, содержащие бактерии. Где? Не вполне уверен в своих данных, поэтому смолчу.

Старый разведчик посмотрел Сергею в глаза, как-бы ожидая от него отпущение грехов.

— Однако благодаря быстрому наступлению русских, ужасов бактериологической войны не произошло. Гитлеровцы пытались вызвать в рядах Советской Армии эпидемию сыпного тифа, оставляя больных людей на покидаемой ими территории, но ожидаемых результатов не добились. Быстрый демарш Советской Армии спас Европу и все человечество от страшной катастрофы, Бломе бежал.

Фред Краузе замолчал.

«Крутые друзья у моего Шефа», — сделал свой вывод Сергей и спросил старого военного:

— Извините за неловкий вопрос. Какое у Вас звание?

— Ничего, сейчас уже можно. Генерал-полковник в отставке. Много таких больших золотых звезд на погонах… Но все это в прошлом. С момента всеобщего объединения Германии все мои заслуги ушли в прошлое.

— Спасибо за откровения и сопереживания, господин Краузе. Они заслуживают наивысшей благодарности всем немцам в моем лице.

— Благодарю. Слушайте далее: в семьдесят втором году Генеральная ассамблея ООН приняла «Конвенцию о запрещении разработки, производства и применения биологического оружия».

— Знаю. Приняли, но должного контроля до сих пор нет. Мне известно, что запасы оружия надежно хранятся в США и России. Однако имеются сведения, что они бесконтрольно хранится еще в странах, которые, по причине своей нестабильности, могут ослабить контроль над их охраной. Мы это знаем и более-менее подготовлены производством вакцин.

— Вы сейчас сказали о США. А вы уверены, Сергей, что основная угроза не идет сейчас именно оттуда?

— Был бы уверен, к вам бы не приехал.

— Спасибо за откровенность, — Фред в первый раз улыбнулся. — Вы успели оценить местное пиво? То-то же! А жаркое из свинины с тушеной капустой? А мюнхенские вайсвурсты? Понятно. Вот вам и повод изредка навещать меня, старика. Посидим, поговорим. Вы, кстати, не пробовали сегодня только свиное колено. Однако это было бы уже перебором. Вы мне очень симпатичны, Сергей. Сам таким был когда-то. Вашему Шефу передайте огромный привет. Скажите, что я до сих пор храню его сувенир, — в глазах старого воина сверкнула слезинка.

— Какой сувенир?

— Спросите его сами. Если захочет, расскажет.

Получив интересующую его информацию, Сергей попробовал ее тут же проанализировать. Он знал, что многие немецкие ученые сразу же после окончания второй мировой перебрались кто в Америку, кто в Англию, кто в Японию и там сразу начались эксперименты. Для этих целей в США были созданы специальные центры, институты, лаборатории, полигоны, промышленные объекты по разработке и производству биологического оружия. При этом американцы отдавали приоритет наступательной тактике в случае его применения. Они исходили из «преимуществ», которые присущи биологическому оружию. По их мнению, оно способно вызывать массовые поражения людей без разрушения городов, промышленных и культурных объектов, являясь тем самым — «гуманным» оружием. К тому же оно не требует больших армий и дорогостоящей техники для наступательных операций… и огромного финансирования. Бесшумное и бескровное, исключительно дешёвое, доступное даже слаборазвитым странам. Оружие бедных стран, от которого, как они полагали, возможна превентивная защита нападающей стороны.

Но они тогда не учитывали, что биологическое оружие могут использовать в террористических целях.

«Так или иначе, но Краузе мне понравился! Хорошие у моего Шефа враги. Верные».

Учитель

«Похоже, что у нашего Шефа, я — палочка-выручалочка», — Сергей собирался в очередную командировку. На этот раз в Китай.

Встретиться предстояло со старым учителем Шефа — «Гуру», священником, если так можно называть буддийских монахов.

— Просветлишься, отдохнешь, получить для меня кое-какие сведения, а я за это время немного отдохну от тебя.

«Не очень-то я люблю общаться с религиозными деятелями», — думал Сергей, летя на самолете индийских авиалиний.

Самолёт Шефа находился на профилактике, а его задание, как он понял, было срочным.

По всей видимости, в салоне самолета распылялся какой-то психотропный газ в виде смешанной с кислородом марихуаны. Все для спокойствия пассажиров, лишь бы им было не страшно лететь на Боинге, справившим свое тридцатилетие!

Мозги у Сергея затуманились, в них замелькали мысли о божествах. Один, Бог всемогущий, Будда, Аллах, Шива.

Совсем не к месту вспомнился прочитанный когда-то фрагмент из книги Камю «Чума» с проповедью святого отца об эпидемии:

«Братья мои! — возгласил он с силой. — Эта смертоносная охота идет ныне на наших улицах. Смотрите, смотрите, вот он, ангел чумы, прекрасный, как Люцифер, и сверкающий, как само зло, вот он, грозно встающий, над вашими кровлями, вот заносит десницу с окровавленным копьем над главою своею, а левой рукой указует на домы ваши. Быть может, как раз сейчас он простер перст к вашей двери, и копье с треском вонзается в дерево, и еще через миг чума входит к вам, усаживается в комнате вашей и ждет вашего возвращения. Она там, терпеливая и зоркая, неотвратимая, как сам порядок мироздания. И руку, что она протянет к вам, вам ни одна сила земная, ни даже — запомните это хорошенько! — суетные человеческие знания не отведут от вас. И поверженные на обагренное кровью гумно страданий, вы будете отброшены вместе с плевелами».

«Такой вот оптимистический сюжет рисуется, — думал он, не понимая, как вообще смог запомнить всю эту чушь. — Наверное, причина тому — газ».

Посадка в непальском аэропорту Катманду прошла успешно, затем такси до Лхаса и несколько километров пешком в гору. С пропусками не возникло никаких проблем, и этот факт нисколько не удивил Сергея.

***

Кайлас. Мистическая гора, наделенная божественными силами, «сердце мира», «ось земли» — священное место нескольких мировых религий.

Учитель ему понравился сразу. Пожилой сухопарый индиец с удивительными, как бы искрящимися глазами, в которых светилась вековая мудрость. Бесконечно доброжелательный. Жил он в небольшом домике недалеко от храма.

«Похоже, я здесь немного задержусь… Все мне здесь нравится… Природа и вообще», — неторопливо размышлял он, постигая основы буддизма.

По словам Гуру, в основе каждой болезни лежит человеческая психика. Если сознание человека развито во всех направлениях одинаково, то он будет здоров, жизненная энергия будет постоянно течь в его тело, а положительные и отрицательные токи функционировать в равновесии. Состояние сознания индивидуума действует как фильтр, который распределяет жизненную энергию в различные психические и нервные центры, называемые чакрами.

Когда сознание из-за однобокого развития в определенном направлении или из-за несбалансированного развития нарушено в своем гармоническом совершенствовании, тогда появляется изменение в течение жизненных сил и равновесие прекращается.

Борьба психики за наведение порядка, выравнивание течений и есть состояние, которое принято называть лечением болезни. Жизненная сила в человеке проявляется не только в осознании жизни, но и в подсознании в виде инстинктов в двух формах: как инстинкт самосохранения и как инстинкт сохранения вида. Оба они — огромные движущие силы. Инстинкт самосохранения старается поддержать жизнь индивидуума в любых условиях, а инстинкт сохранения вида заставляет производить себе подобных для замены индивидуума в общем течении жизни. Природа изо всех сил старается сохранить здоровье индивидуума или поправить его состояние.

— Природа никогда не хочет, чтобы человек покинул свое тело, не достигнув глубокой старости, — говорил Учитель.

Условия нашей среды обеспечивают равновесие жизненных течений, несмотря на то, что человек изо дня в день сознательно попирает золотые правила здоровой жизни. Здоровье — это жизнь в естественных условиях, болезнь — это результат неестественной жизни. К большому сожалению, наша цивилизация бросила нас на путь неестественной жизни.

— Цель моей системы — сделать наше сознание зависимым от нашей воли, расширять его систематически, шаг за шагом, развить его до совершенства. Наша жизнь несет опыт и тревоги, которые дают почву для расширения сознания. Но если мы будем идти к развитию ощупью, мы заплатим за наше невежество и неравномерное распределение сил потоком разных болезней, — учил он Сергея.

***

Постепенно Сергей постиг четыре благородные истины, познаю которых, должен посвятить себя каждый.

— Сергей, я знаю цель вашего визита ко мне. Запомните основное правило — психологическая ясность, не знающая страха даже в мыслях. Мы давно знаем, что непосредственной причиной болезни являются микробы и как с ними можно успешно бороться. Создали свою медицинскую науку. Я поделюсь с вами этими знаниями. В основе их лежит принцип: «психическое влияние внутри определенных человеческих границ эффективнее, чем медицинское, химическое или токсическое воздействие».

Увлекшись очередным монологом, Сергей неожиданно заметил, что рука собеседника давно лежит на его руке.

— К слову сказать, Сергей, вы — иммун.

— Что это значит, Учитель?

— То, что вы не предрасположены к болезням. Вы — иммун. Это означает, что у вас положительные и отрицательные течения находятся в полном равновесии. Ваше сопротивление болезням необычайно сильно и готово к любой атаке извне.

Он убрал свою руку.

— И что я хотел бы еще сказать: ваш долг быть всегда здоровым.

Общение с мудрым философом затягивало настолько, что Сергей очень быстро потерял счет времени. Вдобавок ко всему, он попросил научить его нескольким навыкам.

Неделя промчалась незаметно. Слова Учителя наполняли его душу истинами, изгоняя все страхи и беспокойства, внося в нее гармонию и решительность. Он бы еще долго слушал его бесконечно мудрые речи, но позвонил Шеф и потребовал немедленно возвращаться.

Прощаясь, Гуру напутствовал его так:

— Все наши ошибки начинаются с мысли: «Я никогда с этим не справлюсь». Горе нам, если мы когда-нибудь сделаем себе такое заявление. Надо верить в себя, свои силы для преодоления трудностей и препятствий.

Атака

Сергей неподвижно сидел в кресле одного из многочисленных офисов Центра и тупо смотрел на календарь, висевший на стене. На нем жирным маркером была обведена дата: 11 сентября 2001 года. В таком положении он сидел уже часа два, с того самого момента, когда за незваным посетителем закрылась дверь.

«Черт возьми, а как хорошо начинался день! Осеннее солнышко весело светило в огромные окна офиса. Небо было пронзительно синее, ни облачка».

Посетитель давно ушел, а тяжелый осадок на душе остался. Слова его до сих пор витают в воздухе и ложатся как хлопья пепла, человеческого пепла на мебель, на пол, на все, и на его, Сергея, голову.

«Как же мы могли так обосраться?! Ведь получали тревожные сигналы и предупреждения от наших Друзей, от нечисти всякой, прости господи, от глашатаев, простых людей с их ненормальными способностями. С нами пытались поделиться тревогой, но мы не смогли в это поверить, посчитав их подозрения слишком чудовищными для человеческого разума, чтобы оказаться правдой».

Ему вдруг вспомнился разговор со своим вторым я.

«Никак не привыкну величать их — Друзей своих по имени-отчеству. Да и есть ли они у них — никто толком не знает. Зову их, как правило, Сергеями с добавлением профессиональной направленности. Смутно догадываюсь, что это им совершенно фиолетово. По своему обыкновению, они на мои инициативы никак не реагируют, а быть может это я слишком тупой для того, чтобы уловить их реакцию. Дьявол, когда же Тимофей сделает аппарат, который передает эмоции! А может, у них их вовсе нет? Хотя нутром своим чувствую, что есть!»

Новый мобильник Тимофей вскоре сделал, за что услышал от всех, кроме Сергея, благодарственные слова. Компактный, удобный, третьего поколения. Втыкай его в ухо, как силиконовую заглушку и общайся, пока крышу не снесет или не начнут оглядываться случайные прохожие в общественных местах.

«Большой человек, нервный. Рычит басом, разговаривая неизвестно с кем. Очень, наверное, больной», — вспомнился ему подслушанных диалог двух пожилых дам в магазине.

Как только Тимофей сделал этот аппарат, первым его обладателем стал, естественно, Сергей. Поступил он так из элементарного чувства самосохранения. Сергей как-то сильно его прессанул за то, что тот замешкался с результатом очередного своего изобретения. Потом, конечно, извинился, но осадок у изобретателя остался в виде этого самого чувства: заботе о собственной шкуре.

Сергей продолжил вспоминать о том странном разговоре с самим собой. Сам разговор двух Сергеев возник спонтанно и на совершенно отвлеченные темы. Он в это время устроил собственное расследование и не уведомил об этом Шефа.

— Сергей, как твои дела?

— Спасибо, хорошо. Вообще то, ничего, а на самом деле — хреново!

— Не понимаю, — произнес из них тот, что внутри.

— Понимаю, что не понимаете.

Речь тогда шла на далекие от прямых его обязанностей темы, за что бы он точно получил по шапке от Шефа, узнай тот об этом. Сами темы выглядели воистину фантастическими: об экспериментах бактерий по управлению стихиями: тайфунами, торнадо и другими природными явлениями. Виной всему послужила неуемная любознательность Сергея. Его собеседник признался, что да, имели место, но они у них зашли в тупик, так как слабо поддавались контролю и повлекли за собой гигантские человеческие жертвы. Сергей тогда очень удивился не свойственной улью откровенностью.

Он еще, помнится, спросил внутреннего собеседника о том, что обеспокоен тем фактом, что не все ульи желают общаться со своими носителями, а тот охотно с ним разговаривает. Тогда же он решил называть его — Серый.

— Не все мы умеем с вами «говорить», а некоторые из нас просто не хотят. Еще нам требуется тренировка и опыт.

— А почему не хотят?

— Трудно объяснить. На вашем языке это определение можно приблизительно назвать желанием, хотя эта степень воли не очень точно передает наш обдуманный выбор. Не все, как вы нас называете, «ульи» вас поддерживают. Многие не желают общения, придерживаются старых традиций и не желают ничего нового. Все мы очень разные, Сергей. К тому же среди нас присутствуют как молодые, амбициозные, так и очень древние, приверженные тысячелетним традициям. И многие другие, занявшие позицию посередине.

И тогда Серый неожиданно спросил его:

— Сергей, у тебя действительно все в порядке?

И Сергей ответил ему:

— В порядке, не вижу причин для беспокойства.

А сразу же после этого разговора у него состоялась встреча с агентом противника. Так в Центре решили называть потенциальных врагов человечества — вирусы.

Пышущий здоровьем симпатичный парень. Спортивный и опрятно одетый, он никак не походил под тот стереотип, который мысленно представил себе Сергей.

Разговор у них не заладился: какие-то странные намеки, разговоры о том, что Сергей пошел не тем путем и что он должен избавиться от типичных для людей предрассудков. Похоже, что парень не хотел полностью перед ним раскрываться. Кончилось все тем, что Сергей сказал, что подумает.

Еще через месяц Сергею позвонили. Качество звука отвратительное, он даже подумал, что его аппарат испортился.

— Мы знаем о вас все, — сказал ему кто-то.

— Кто говорит?

— Наше наименование вам ничего не скажет.

— Понятно… Вы — это то, о чем я подумал?

— Да.

— Зачем вы звоните?

— Хотим обратить внимание на очевидную абсурдность ваших действий.

— Каких действий?

— Неправильный вопрос. Сказано уже: мы знаем о вас все.

— ?

— Не пытайтесь нас уничтожить, иначе вам придется плохо.

— Это угроза? — Сергей про себя посетовал о возможной неточности перевода.

— Мы знаем — ты очищенный. Тебе мы не в силах причинить вреда. Но есть близкие тебе люди. Беспокойся за них.

И тогда он забеспокоился, и не только за своих близких.

«Наложить запрет на сбор и хранение любой информации о личной жизни гражданина, его семье, происхождении и месте жительства. Личных переговоров по всем каналам связи, — мелькнула у него тогда мысль. — Чушь собачья! Это давно делается и процесс не остановить».

***

Проблемы тем временем накапливались лавинообразно.

Взорвали переход на станции метро «Пушкинская» в Москве, жилой дом на улице Гурьянова. Буйнакск, Волгодонск. Тут еще вездесущая мафия, узнавшая что-то по крохам просочившейся информации.

Потом в него стреляли. Но не попали. И была Джил, стыдливо прикрывающая своей изящной ладошкой входное отверстие от пули, а кровавое пятно, становясь все больше и больше, окрашивало ее белоснежное платье в пурпурный цвет. А она все шептала что-то и шептала.

«Дорогая моя, любимая моя ведьмочка!»

Теперь этот удар по Нью-Йорку и Пентагону! Видимо думали, что Центр находится где-то там. Наконец, сегодняшний визит.

«Беда, беда! Хорошо у них работает разведка. Планомерно долбили нас ложной информацией об Ираке, ядерном, химическом и бактериологическом оружие. Устроили несколько провокаций. Мы и повелись на их узконаправленное действо».

Кулаки Сергея непроизвольно сжались от гнева.

«Облажался ты Сергей, по полной», — он помрачнел и снова задумался.

Сегодняшний посетитель дал ему явно понять, что виноват именно он, хотя и не обвинял впрямую.

«Ох уж эти „дипломаты“ американских спецслужб! Уж лучше бы орал, сучил ногами, дал бы мне по-голливудски раза два в рожу. Намного бы легче стало. Ан нет, вежливо и корректно выложил на стол всю переданную ими ранее информацию о готовящемся теракте, и о том, кто за этим стоит! Четко провел след. Сволочи!» — подумал он об их общих врагах.

Совершенно не к месту всплыло воспоминание трехлетней давности:

Предстояло какое-то незначительного совещания с учеными. Он и Савелий обсуждают в приемной Шефа рутинные вопросы. Вдруг двери нараспашку и вносит в них Тимофея. Буквально задыхаясь от смеха, он протягивает нам напечатанные на принтере листочки.

— Сидел в интернете, копая инфу, и тут — это! — и снова залился смехом.

Взяли мы листы и прочитали вслух: «Сказка о Микробах», автор — Масленкин. Тимофей начал уже издавать булькающие звуки, похожие на агонию рыбы гигантского размера, которую только что вытащили из сетей рыбаки и бросили в лодку помирать.

Сказки была в том, что жили-были в тридевятом царстве, тридесятом государстве Микробы. Родина их называлась Организм. Жили и не тужили, не зная, что такое добро и зло, любили и радовались жизни. Но что-то у них не заладилось, когда в Организм извне проник вирус, который их в буквальном смысле морально растлил. Начались волнения, распри, войны. И тогда они возомнили себя царями природы, Сверхмикробами, высшей расой. Кончилась сказка неоднозначными вариантами развития событий. Наиболее вероятностным представлялся развал всего Организма, который они вначале так любили, называя его ласково — Сияющий.

В приемной ржали уже все, даже секретарь, вытирая платком растекающуюся тушь под глазами. Из кабинета вышел серьезный Шеф и удалил всех, не прекращавших при этом глупо улыбаться.

«Какие же мы были наивными дураками, — подумал Сергей. — Счастливые и наивные идиоты! Беда, беда! А Шеф с его огромным багажом информации и знаний, уже тогда, наверное, предвидел приближающиеся трудные времена».

Сергей помрачнел еще больше.

Террор

Уставший человек расхаживал по просторному кабинету, пристально вглядываясь в лица присутствующих. Дольше всех его взгляд задерживался на Сергее и тот знал этому причину. Совещание проходило в центральном офисе Центра, местоположение которого знали лишь немногие члены руководства. Все еще шел сентябрь 2001 года.

Могущество Шефа давно вошло в легенду. Человек, который по мгновению ока мог сместить любое правительство и любого лидера страны, выглядел мрачнее тучи.

На совещании присутствовали только руководители с наивысшим допуском секретности.

— Как же мы могли это допустить?! — голос Шефа был напряжен, как струна. — Что нам скажет аналитический отдел?

Сергей не выдержал возникшего напряжения и встал. Все приглашенные взглянули на него, как на спасителя.

— Шеф, я отвечаю за безопасность и полностью признаю свою вину. Требую немедленно снять меня с занимаемой должности.

— Сядь! Требует он! О тебе речь пойдет потом. Все твои записки давно пылятся в столах присутствующих. Знаю, что предупреждал, а надо было не предупреждать, а взять меня, старого дурака, за шиворот и ткнуть в них мордой! И доказать! С кулаками! Сядь!

Присутствующие, мельком взглянув на кулаки Сергея, живо представили себе картину их функционирования на себе.

— Аналитический отдел, заснули?!

— Господин председатель, как вы знаете, все силы нашего отдела всегда концентрировались на отражение биотеррористической атаки. Да, мы получали материалы от службы безопасности и тщательно проверяли их по своим каналам. Информация не подтверждалась.

Руководитель отдела тяжело вздохнул и продолжил:

— Совместно с политическим отделом мы проделали гигантскую работу с большинством стран, так как еще несколько лет назад они были совершенно не готовы к профилактике и отражению биотерроризма. После трагедии в Бхопале на химическом заводе, принадлежащем американской фирме Union Carbide, мы впервые предположили, что атаки могут пойти не по био-сценарию.

— Восемьдесят четвертый год вспомнили! Вы еще Трою вспомните и Всемирный потоп!

Обессиливший от оправданий руководитель отдела, под гневным взглядом Шефа, продолжил:

— Мы подготовили обращения к властям, проводили международные конференции по молекулярной медицине и биобезопасности. Неформально привлекали внимание глав государств в необходимости решать вопросы биобезопасности на уровне правительств, включить контроль над выполнением решений государственный аппарат. Проанализирован весь список известных инфекций по вероятности их применения террористами с учетом опасности заболевания и легкости его распространения.

— А результаты? Что получили? Теория все это. Знаю я ваш рейтинг смерти, читал. Что вы ответите на дерзость и безнаказанность террористов в США, всплеск «почтового» биотерроризма, наконец? Что это за работа, когда толпы народа мечутся, закупая непроверенные препараты, а террористы при этом выпускают новые штаммы с непредсказуемым спектром токсичности? А вы знаете, что это еще не самое страшное. Мировые ученые пришли к выводу, что в ближайшее время может возникнуть новое биологическое оружие — бинарное, в котором будут присутствовать живые формы и искусственные микроорганизмы, вирусы-невидимки и тому подобное?

— Однако террористы использовали сейчас иной вариант, и мы к нему не были готовы. Вернее, исключили для себя эти методы, — попробовал Сергей смягчить атаку на своего товарища.

— А к химической или биоатаке вы готовы? К тому, к чему готовились? Сейчас весь мир находится в их ожидании. Откуда она может последовать — неизвестно. Сейчас нас может захлестнуть, например, волна «птичьего гриппа», который раньше был безопасен для человека. Чем вызвана мутация вируса? Кто может с точностью сказать, естественна она или это продукт человеческой деятельности? Так вот, я приказываю!

Голос Шефа железно резонировал, напоминая звук сабли казачьего атамана, мгновение назад отрубившего голову супостату, грозившему разорением его хаты.

— Во-первых, разработать систему действенного контроля и противодействия биотерроризму во всех его проявлениях. Во-вторых, разработать единую, глобальную международную программу противодействия биологическому оружию. В-третьих, создать Международную программу противодействия биологическому оружию. В-четвертых, создать Международную коалицию по противодействию биотерроризму. В-пятых, разработать во всех странах законы о биобезопасности. Разработать программу по биологической безопасности и создать при Центре группу специалистов по руководству этой программой. Далее, в средствах массовой информации проводить просветительскую работу по биобезопасности. Организовать для медицинских работников отдельных групп и представителей силовых министерств курсы по особо опасным инфекционным болезням.

Шеф остановил свой усталый взгляд на Сергее.

— Сергей Иванович, это задача вашего комитета. Задействуйте все ваши связи с союзниками. И больше, прошу вас, не бросайтесь пафосными заявлениями об уходе. Вы сами понимаете, что на вас сейчас завязана масса контактов. Понимаю, что трудно. А кому легко? Матери, потерявшей ребенка? Отцу, потерявшему любимого сына? Да что там! Зачем я вам рассказываю очевидные истины?!

Сергей еще раз попытался защитить своего трудолюбивого знакомого из аналитического отдела:

— Практически все руководители террористических группировок, совершающие в настоящее время теракты, рассчитывают в первую очередь на их максимально зрелищный эффект.

— Защитничек! Я тут немного нашумел и прекрасно это понимаю. Таран самолетами небоскребов — в большей степени упущение американских спецслужб. Но мы же люди и должны друг другу помогать. Были же данные от наших Друзей, хотя и не очень конкретные. Здесь ваша, Сергей, недоработка, поэтому как можно деликатнее разъясните им, что мы защищаем их же интересы и что наша работа не сводится только к борьбе с вирусами… У нас и двуногих врагов хватает. Вашу отставку, — он повернулся к руководителю аналитического отдела, — я также не принимаю. Что я, один должен за всех работать?!

Присутствующие почти одновременно выпусти из легких воздух, как будто с самого начала совещания не дышали.

— В общем, есть чего бояться и с кем бороться. Все свободны. Сергей Иванович, останьтесь.

СЕЙЧАС
Заботы человеческие

Сейчас мы с вами живем. Рождаемся, растем, учимся, решаем сиюминутные проблемы, радуемся, печалимся, дружим, воюем, болеем и умираем.

ЧУТЬ ПОЗЖЕ

Кое-что об отдыхе и не только

Минуло несколько лет.

Савелий лежал на диване и отдыхал… Уже целых пятнадцать минут. Думать ни о чем не хотелось, особенно о делах.

«В отпуск бы податься!» — вспорхнула легкомысленная мысль и начала летать по комнате, расписывая в цвете всевозможные прелести отдыха, расслабляя.

Неожиданно она встрепенулась и пропала. И в тот же момент раздался сигнал вызова.

Созданный в прошлом году учеными совместно с братьями меньшими фон внутренней связи подал из глубины мозга Савелия нежный сигнал вызова. Полезное изобретение, абсолютно безопасная и конфиденциальная связь. Не раздражает и никто не может ее прослушать, опять же руки свободны.

— Привет, Сава! — добродушно прогудел в его голове голос Сергея. — Извини, что звоню тебе через фон, но иначе к тебе не прорвешься. Ничего не помогает, даже мои связи в ФСБ. Не помешал, надеюсь? А если и помешал, то ничего, переживешь. Расскажу тебе сейчас, брат, самую свежую информацию. Ты же понимаешь, что у меня на нее эксклюзив, а вот поделиться не с кем.

Савелий уже два года как не работал по прежней специальности — глашатай, да и в специальности такой, в связи с последними изобретениями, не было необходимости. Но без дела не остался, теперь он — не советник, а полномочный представитель России в Центре со всеми вытекающими из этого обязанностями и полномочиями.

Сергей немного подождал, дав другу возможность привести свои мозги в порядок. Затем продолжил:

— Прости, что долго не звонил. Занимался в последнее время рынком мобильников. По причине разгильдяйства некоторых сотрудников Тимофея, некоторые наши разработки просочились в интернет. Старые, конечно. Хорошо, что оперативно сработали прирученные нами хакеры, быстро выловили все партии контрафакта. Эти левые умельцы ловко замаскировали свою продукцию под брендами известных фирм с добавлением к названию модели буквы «Б». Смело, открыто и очень глупо. Покупатели замучили продавцов вопросами: чем они отличаются от стандартных моделей, участились визиты к психиатрам. Короче, они были вынуждены объясняться. Вот тут-то мы и подключились. Измучились сильно, пока все не изъяли официальными и иными способами. Извини что досаждаю, но поделиться кроме тебя мне просто не с кем, да и прослушать нас невозможно. Как сам-то?

Звонок друга окончательно развеял мечты Савелия о предвкушаемом отдыхе.

— Пытался до твоего звонка немного расслабиться. Как сам?… Работы на меня навалили немерено, в особенности наш горячо любимый Шеф. За век не расхлебать… Погоди, так это и есть твой эксклюзив? Слабовато!

— Не гунди, дай еще немного посмаковать свою новость.

Возникла техническая пауза. Первым не выдержал Савелий:

— Что тянешь то?! Я уже пришел в себя. Посмаковал?

— Даже не знаю с чего начать. Короче так: совместно с департаментом науки и вооружения мы подготовили проект, а неделю назад воплотили его в жизнь… Еще короче: вчера мы провели эксперимент по уничтожению оружия… Вырастили с нашими Друзьями бригаду шустрых микробиков и обучили их быстро и эффективно действовать… Они у нас поедают все, что связано с вооружением, Сава. Корпуса ракет, пулеметы, автоматы, патроны. Программу эту, как ты понимаешь, мы не афишировали. О ней знают только первые лица Центра, да теперь вот ты. Такие дела.

Теперь паузу взял Савелий, обдумывая услышанное.

— Я в шоке! Я-то думал, что на моем веку ничего сногсшибательного больше не произойдет! Пожалуй, только очередной скачок технологий вроде двигателя на воде или компьютера из яблочного пюре… Стоп! А не вернемся ли мы в связи с этим в каменный век?

— Ты, наверное, плохо меня слушаешь, дружок. Я же тебе говорил, что они жрут только оружейный металл. Усек? Не съедят они твое новое авто, не парься. Все уже сейчас находится под контролем.

— Не умничай, понял я. Новость центровая! Поздравляю! А почему ты сказал: «уже»?

— Не обошлось, как сам понимаешь, без непредвиденных обстоятельств. Испытали мы их сначала на Дальнем Востоке. В качестве пробного шара запустили на один из военных развалов времен прошлой войны. И что ты думаешь? Самые голодные их них накинулись без команды на бочки с ипритом. Проявили, понимаешь, самостоятельность. Вот немного мы там и надымили, но все обошлось без жертв. Эту ляпу наши Друзья сразу исправили, так что сейчас наши микро-утилизаторы работают группами: одним подавай на обед металл, другим — иприт и прочие вкусности. У них такие ошибки, оказывается, тоже случаются: вырастили этот вид в спешке и не проинструктировали. Теперь порядок, иначе пришлось бы другие последствия устранять.

Поговорили о других делах, вспомнили друзей, обменялись приветами.

— Кстати, Сава, давай-ка ты собирайся и дуй на следующей неделе ко мне. Будет интересно. Шашлычки пожарим, пообщаемся. Познакомлю тебя со своим коллегой и его невестой. Занятная парочка. Тимофей тоже обещал подтянуться, у него что-то новенькое для нас заготовлено.

— Хорошо, буду. Но только ненадолго.

На даче

Сергей сидел на корточках возле костра и перемешивал концом палки угли. Они покрылись сероватым налетом, словно говоря ему, что готовы работать.

Настроение у него было великолепное, дела шли как нельзя лучше, то есть без особых проблем. И что самое главное — в десяти метрах от него расположились на пледе его друзья, о чем-то сейчас азартно спорившие.

На дачу к нему приехали Савелий с женой, Тимофей, заместитель Сергея — Вадим со своей подругой Светланой из исторического комитета. Сергей поневоле залюбовался этой высокой зеленоглазой брюнеткой лет двадцати пяти. Вадим же на ее фоне ничем особым не выделялся, кроме колоссальной работоспособности и исполнительности. Качествами, особо ценимыми его начальником.

Сергей прислушался. Спорили молодые. До него доносились только обрывки фраз, из которых он ничего толком не понял.

— Какие факты?!… не сложно втискивать в нашу историю… переписать, можем хоть сто раз… и не найдешь больше, …можно и дальше юлить, подтасовывая сведения. Наши друзья помогают… восстановить… Письмена? О да! За пару часов я тебе состряпаю на бумаге такую научную галиматью, что никакая экспертиза ничего не докажет.

Эту фразу Сергей поймал целиком, но все равно не понял предмета их жаркого спора. Когда он к ним подошел, спор уже затих. Обсуждались другие темы. Речь шла о новой модели фона, разработанного Тимофеем.

Создал он его, конечно, не один, а в содружестве с десятком европейских, американских и азиатских институтов в области физики, химии, медицины, электроники и бог его знает еще чего. Разрабатывали они его по частям, не зная конечной цели. Задуманная вещица принимала свой окончательный вид в Центре, ведь особой массовости не требовалось. Руководил завершающим процессом Тимофей — весьма уважаемых в научных кругах человек.

— О чем вы без меня спорили? — с интересом спросил Сергей.

— Сначала молодые рассуждали, как полученные нами факты вписать в существующую историю, а теперь вот обсуждаем мой новый проект: супер Био-Эмоцефон. Это то, что я тебе давно обещал.

— Тимофей! Ты так и объяснил нам принципа его работы, — Савелий поудобнее устроился на пледе, приняв лежачее положение.

— Эту модель мы лепили совместно с передовыми учеными мужами, а также… косметологами. Абсолютный прорыв! — начал тот.

— А чем тебе был плох старый?

— Старый, друг мой Савелий, не передавал эмоций. Вот ты, например, слушаешь какую-нибудь букашку по би-фону и только догадываешься об эмоциональной нагрузке ее «слов». Вроде: «моя-твоя». А новый, с его мощнейшим синтезатором внутри, вашу болтовню корректирует, дополняя и раскрашивая длинную нудную речь эмоциональной палитрой.

— Отлично, а то мои подчиненные в последнее время совсем нюх потеряли, — вмешался Сергей. — Я на них ругаюсь бранными словами, а предыдущий твой аппаратик выдает на том конце: «будьте любезны», «нельзя же так» или просто обескуражено молчит, не в состоянии перевести заложенное мною в контексте словцо. А это в корне меняет весь смысл разговора, хоть к старинным мобильникам возвращайся.

— Не стоит, теперь ты будешь, как и прежде материться и все тебя правильно поймут. Ты, наконец, доволен, начальник?

— Доволен, еще как доволен! Можешь же, когда захочешь, — он улыбнулся другу. — Если он будет, как ты утверждаешь, без купюр и цензуры передавать всю эмоциональную составляющую разговора, то тогда я твой самый преданный фанат! Доделывай его, пожалуйста, и как можно скорее! Тогда я окончательно разберусь, отчего многие послания, полученные от наших Друзей, выглядят так туманно. Как жаль, что вы не изобрели его раньше!

Сергей мимолетно о чем-то вспомнил, а Тимофей продолжил:

— Прогресс не стоит на месте. А что в первую очередь для этого нужно? Правильно — бесперебойное финансирование.

— И откуда бабки? — оживился Савелий.

— Оттуда! — Тимофей показал вниз, на землю. — Договорились с нашими Друзьями, и они для нас добывают золото. И заметьте, буквально в любом месте и практически из всего, что находится под землей. Прогресс всегда идет значительно быстрее, если в твоем распоряжении неограниченные средства! Я прав, Сергей?

— Как это: неограниченные? — Светлана напряженно задумалась. Глаза у нее заблестели.

— Это значит, что бери столько, сколько нужно.

— А как же быть с лицензиями на добычу? Бумажная волокита и тому подобное.

— А зачем Им все это нужно, Савелий?

— Действительно, спросил не подумавши. Смотрите только не устройте нам очередной дефолт или девальвацию какую-нибудь! Ты продолжай, продолжай, а то Вадим весь изъерзался от нетерпения.

И Тимофей продолжил рассказ о своем новом детище:

— Формально, все процессы проходят в живой клетке. Получив слабый электромагнитный сигнал, клетки запускают химические процессы, усиливая и преобразуя их в электрические импульсы, которые минуя уши, как лишнего посредника, напрямую поступают в мозг. Человек что-то начинает говорить, и химическая реакция пошла. Поначалу аппарат был внушительным, примерно со сливу, но потом мы покумекали и сократили его до размера небольшого жировика за ушной раковиной, почти незаметного. Проектировали и изготавливали прибор совместно с нашими Друзьями: они у себя для этого какие-то клетки подработали. Короче, все элементарно. И сейчас это чудо биоинженерии вы можете лицезреть перед собой!

Тимофей торжественно повернулся к Светлане и сделал в ее сторону широкий жест рукой.

— Это наш опытный образец! Светик, солнышко, продемонстрируй нам его, пожалуйста.

Девушка вышла в круг друзей, кокетливо отогнула верхний краешек розового от смущения ушка и, как попросил ее изобретатель, продемонстрировала, покружившись среди них.

— Она у нас сейчас главный испытатель. Вадим попросил, а я не смог отказать такой симпатичной девушке, — Тимофей улыбнулся Светлане. — Ей поручено серьезное задание в своем комитете, и мое изобретение подоспело вовремя.

Говоря все это, он мельком заметил реакцию Сергея на то, что не он стал первым обладателем гаджета.

«Но ведь это только экспериментальная модель», — попробовал он себя успокоить.

— Постой, Тимофей. Так это мне опять в голову полезут, чтобы вынуть старый?! — Савелий был обескуражен услышанной новостью.

— Как пожелаешь. Можешь оставить себе старый и ходи тогда с железом в голове. Говорю тебе сейчас все это, что-то доказываю, а сам про себя думаю: на кой черт вам, дипломатам, вообще нужны эмоции?… Все, все, шучу.

Тем временем спор между Вадимом и Светланой вспыхнул вновь, но вскоре перешел в монолог. Говорила, естественно, она.

Потом подоспели вкусные шашлыки и превосходное вино. Сергей притащил из дома раскладной стул, по возможности более уютно взгромоздил на нем свое тело и блаженно закрыл глаза. Приятный слуху голос Светланы ласково убаюкивал и последними словами, которые он услышал в полудреме, были:

«Мы уже поменяли свое мнение о некоторых исторических линиях. Сейчас мы, например, точно знаем, кто убил президента Кеннеди».

Светлана бросила на Сергея вопрошающий взгляд, чтобы узнать его реакцию на новость, но тот уже крепко спал, тихо посапывая.

— Не будите его. Вот проснется, тогда я всем вам такое еще расскажу! — сказала она загадочно.

На поляну выскочил заяц, увидел Светлану и прыгнул назад в кусты. Громко зашуршал в них, делая вид, что убегает. Огромные уши его, едва прикрываемые негустой травой, забавно торчали из нее и поворачивались во все стороны как локаторы.

«А может с ним попробовать поговорить? — начала фантазировать она, сосредоточившись. — Что он там думает о нас?»

Для приличия, заяц еще немного прошуршал в кустах, но почувствовав, что угрозы для него нет, осторожно выглянул и запрыгал к ней.

Немного истории

На следующий день после незабываемых шашлыков у Сергея, Светлана пригласила друзей к себе домой.

Отсутствовал только Тимофей. Его, как незаменимого организатора технических побед, срочно вызвали в Японию. Что-то там у них не заладилось. Савелий никуда из Москвы пока не собирался, готовя отчет для российского филиала Центра.

— Редко сейчас так получается: совместить приятное с полезным, — заявил он и от встречи не отказался.

Хозяйка испекла шикарный торт, и Вадим сейчас зримо гордился искусством своей подруги. Откушав кулинарный шедевр и напившись чая, гости расселись по диванам и креслам, приготовившись выслушать то, что им было обещано накануне.

Светлана выглядела очень взволнованной.

— Устроились? Итак! Многие факты из истории нашей цивилизации все вы знаете по учебникам. Я же хочу, не нарушая хронологии, рассказать вам то, что стало мне известно по роду своей работы и донести эти факты до вас, — она нервно вздохнула.

«Как молоденькая учительница старших классов на первом в своей жизни уроке», — отметил про себя Сергей и подбодрил ее взглядом.

— Не будем рассматривать первозданный Океан, а сразу начнем с динозавров. Путем направленных мутаций Они вырастили этих крупных животных, но в большинстве своем туповатые гиганты оказались неспособны осуществить основную задачу бактерий — общение.

Сначала все шло хорошо, но в какой-то момент возник кризис между бактериями и вирусами. Этим вопросом сейчас занимается другой наш комитет и пока непонятно, кто был инициатором конфликта. Неоспоримым фактом является то, что разразилась разрушительная война. Биологическая, конечно. В ходе этой войны динозавры исчезли. Воюющие стороны тогда выжили только благодаря существовавшим в это время маленьким и подвижным существам — млекопитающим. И пресловутый мексиканский метеорит тут совсем ни при чем! Метеориты падали на Землю и до этого, и намного большего размера.

— Светлана права, — сделал Сергей попытку помочь ей сосредоточиться и не трусить. — Ее информация полностью подтверждает теорию нашего Тимофея, которую он нам поведал в далеком девяносто восьмом году. Извините, что перебил вас.

— Да, я это знаю. Так вот, они начали экспериментировать дальше, — продолжила она, с благодарностью посмотрев на Сергея. — Только теперь они сделали ставку на совершенствование мозга. Результат — обезьяна, затем — человек.

— Не факт! Не все ученые придерживаются этой версии, Света. Многие считают, что все гоминиды, включая человека, появились одновременно, — снова влился в монолог докладчицы Сергей. — Однако все это только теория, которую пока некому ни подтвердить, ни опровергнуть. До времени…

Возникла неловкая пауза, которую развеял все тот же Сергей:

— Пусть пока правда лежит на совести Дарвина. Собственно, почему именно человек, можно было и обезьяну обучить всем этим премудростям. Эка невидаль: кресалом огонь разжигать! И шкуры бы свои многие твари сберегли.

Сергей, по своему обыкновению, начал «заводить» аудиторию, принуждая ее не просто слушать, а дискутировать. Одним словом — интриган.

— Еще раз извините меня, Светочка. Продолжайте, пожалуйста.

— И на это есть ответ, Сергей Иванович. С вашего разрешения, я продолжу озвучивать свою версию. Понимаете, животные приспосабливают­ся к окружающей среде, а человек ее преобразовывает. Это был уже другой уровень эксперимента. Не биологическая про­грамма поведения, заложенная в виде инстинктов, а самообучающаяся, как в случае с человеком. Сама определяющая свою цель, способная выйти за рамки изначальной программы, а не на основе теоритического опыта.

— Опытный полигон — это Африка, как я полагаю? — Сергей не унимался. — И там же человек добыл свой первый огонь?

— Совершенно верно, это их основной полигон. Там располагались генетические лаборатории, полностью уничтоженные вирусами во второй междоусобной войне.

— Круто! И кто кого победил?

— Ничья. За исключением того, что были разрушены все лаборатории и потеряны очень ценные данные. Но давайте вернемся назад. Исследования велись по нескольким направлениям. Они не лезли на природу с топором как мы, они очень медленно и аккуратно ее корректировали.

— Я только хотел разжечь огонь дискуссии,… хотя на Прометея я не тяну, — отреагировал возмутитель спокойствия на укоряющие взгляды слушателей.

— Хватит уже! — подал голос Савелий. — Извините его, Светочка. Он у нас всегда такой неугомонный. Сказал бы я тебе! Дай нам, наконец, дослушать!

— Все. Молчу, молчу.

Светлана успокоилась и продолжила:

— Сначала появился человек-предшественник, прародитель всех людей. Как и от кого не могут ответить даже самые старые из Них. Нет, Сергей, не от обезьяны. Это мы сейчас уже доподлинно знаем.

— Весьма сложная тема, которую, как я думаю, охотно бы подхватили теологи, — не удержался неугомонный.

— Вы правы, но сейчас у нас не богословский диспут, — заметила она. — Затем они начали действовать путем слабых мутаций. Австралопитеки, неандертальцы, денисовцы, гоблины разные, хоббиты. Человек прямоходящий, человек работающий. Очень длительный процесс, но чего не сделаешь ради конечной цели.

И вот однажды, очередному их правлению на Олимпе надоело ждать, и они применили новую, очень сильную мутацию. Бац! Получился Кроманьонец. Не те — ранние экземпляры, смутно напоминающие обезьян, а существо, значительно приблизившее их к идеалу. Еще немного работы и появился следующий, вполне готовый к использованию объект — Человек разумный. Быть может, если бы не было войн, мог бы появиться кто-нибудь другой. Например, человеко-муравей. Шучу, конечно. А обезьяны, Сергей Иванович, они были, есть и будут, в отличие от других неудачных экспериментов, которые не смогли понять, что от них хотят создатели. Большой привет Дарвину от наших Друзей!

Она передохнула.

— Итак, Homo sapiens! Самый удачный. Победитель! Венец природы, как мы сейчас любим себя называть, да еще и гордимся этим. А они, наверное, до сих пор жалеют о своей спешке. Затем, как я уже говорила, у них произошла вторая война, — она оглядела окружающих. — Если вы устали, можно сделать перерыв.

— Нет, нет, — воскликнули хором гости, заинтригованные интересным и познавательным рассказом.

— Итак, человек разумный начал свой победоносный путь по планете, последовательно создавая свои цивилизации. Месопотамия, Египет, инки, ацтеки, Персия. Разрушая по дороге предыдущие свои достижения, воюя с себе подобными, люди создавали для этого все более изощренные орудия убийства. Почему, собственно, человек, спросите вы? Да потому, что Они уже тогда запланировали развить недоступную им техногенную цивилизацию, а человек идеально вписывался в тему. И что самое главное — он умел самообучаться. Поэтому индустриальная цивилизация начала развивалась скачками, делая все более и более широкие шаги.

Когда они начинали, на Земле существовал только один материк — Пангея, омываемый мировым океаном — Панталассом… Вот ведь, не хотела говорить об этом, а все-таки пришлось! Хорошо, вернемся немного назад. Прошло несколько сотен миллионов лет, и супер материк раскололся, затем еще и еще. В результате возникли известные нам сегодня континенты, а вместе с ними проблемы в организации общения с себе подобными. Сотни миллионов лет… Всего предусмотреть было нельзя. Потребовалась корректировка когда-то задуманного ими плана и поиск подходящего для этой цели «почтальона». Вот тогда-то он и был запланирован — Человек. Мобильный, любопытный, с неуемной жаждой знаний.

Светлана сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями.

— Да, чуть было не забыла: до появления на Земле человека они немного поэкспериментировали с водоплавающими рептилиями и предками птиц, но это им показалось бесперспективным направлением. Поупражнялись со стихиями: ветром, бурями, тайфунами. Не получилось. Я бы все это рассказала поподробнее, но боюсь, что вам будет скучно. Нет? Хорошо, но это займет массу времени. Давайте сделаем так: вы, надеюсь, не в последний раз у меня в гостях? Вот и хорошо, тогда я вас как-нибудь еще раз приглашу к себе и все расскажу. Поверьте, это будет очень увлекательно! А сейчас продолжу основную свою тему.

Светлана была явно довольна тем, что «вписалась» в их компанию.

— Итак, человек победил и за десятки тысяч лет расплодился по всему миру, приобретая черты определенных популяций. Они начали экспериментировать более смело и чем дальше, тем активнее.

Первой своей удачной попыткой они считают колонизацию испанцами Америки. Когда-то они уже успели заселить эти территории, но за десятки тысячелетий связи были потеряны. На изолированных континентах развивались автономные цивилизации.

Выбор пал на Испанию, так как у них был неплохой для того времени флот. У меня вызвала шок информация о том, как им удалось склонить королеву Испании отправить Колумба, Васко де Гама и Америго Веспуччи на завоевание новых земель. Одним из аргументов, несомненно, являлось золото, но существовал еще один, основной… Нет, не буду вам об этом рассказывать! А что золото? Как мы уже знаем, золотом наши Друзья могли бы еще тогда завалить весь Мадрид по самые крыши.

Она тяжело вздохнула.

— К большому сожалению, Они забыли, что на этом изолированном к этому времени континенте, остались потомки их непримиримых врагов по предыдущим войнам. В результате — гибель двух мощнейших цивилизаций: инков и ацтеков. Затем, конечно, они все исправили.

Светлана сделала небольшую паузу, вышла на кухню и поставила воду для третьей порции чая. Народ безмолвствовал, терпеливо ожидая продолжения рассказа.

— Человеческая цивилизация стремительно набирала обороты. Философы, вожди, ученые, переделыши. Новые идеи и технологии. Религиозные, коммунистические и националистические движения. Советский Союз, Гитлеровская Германия, НАТО, Варшавский договор, различные союзы и объединения.

Они ловко подкидывали нам через Переделышей идеи, прогрессивные по сути своей, а мы воплощали их в жизнь до боли по-человечески: иприт, атомная бомба, бактериологическое оружие. Исковеркали до предела экологию! Засрали до невозможности свою Землю!

Светлана сделала паузу, чтобы немного отдышаться.

— Не на это Они рассчитывали. Самой главной их задачей было растить, оберегать и воспитывать своих детей, чтобы, когда они подрастут, наладить с ними доверительный родительский контакт. Совместно жить и работать.

И вот здесь-то они и просчитались! Разладилось у них что-то с заранее заготовленной программой, не по зубам оказался им человек. Слишком самостоятельный, самодовольный, алчный, не понимающий, что у него с создателями общий дом и судьба! Навек! Все! Я кончила!

К концу своей речи Светлана превратилась из скромной школьной учительницы в гневного обвинителя, готового немедленно отправить каждого, кто улыбнется или возразит, на эшафот, в тюрьму, на виселицу!

Однако никто не помышлял этого делать, все сидели в глубокой задумчивости. Только Виталий встал, обнял ее за плечи и бережно усадил рядом с собой. Светлана плакала. К ней подсела Ирина и начала нежно гладить по голове.

Первым нарушил молчание Сергей:

— Светланочка, радость ты наша! Не плачь, пожалуйста. Поверь, все мы сейчас ощущаем те же чувства. Только я, извини, плакать не умею.

— Светлана, когда ты опубликуешь свои материалы в нашем Вестнике, дай мне один, нет два экземпляра. Один я передам своему президенту, а второй оставлю себе. Только не тяни, мне необходимо еще раз переосмыслить твои доводы. С твоего разрешения, я использую их как основу для своего предстоящего выступления перед главами правительств. Очень сильная речь! — Савелий был явно ошарашен докладом.

— Выходит прав был великий Дарвин, говоря о естественном отборе как направляющем и движущем факторе эволюционного процесса. Не догадывался он только об одном, что его естественный отбор — это искусственный отбор бактерий, — тихо произнес Сергей, не нарушая своим басом возникшую тишину.

Поняв, что не снял всеобщего напряжения, он добавил:

— Совсем забыл! Вчера вечером мне звонил Тимофей и похвастался, что ошибку исправили и вскоре у нас появятся био-компы на основе ДНК. Быстродействие на несколько порядков выше нынешних. Заметьте — порядков, а не раз! Японцы безумно рады подвернувшейся работе и очень стараются. Еще одно важное сообщение: ученые российского филиала Центра заверили нас, что скоро создадут квантовые компьютеры, снабженные «сознанием» и способные проявлять эмоции… Они смогут «скачать» содержимое человеческого мозга, что позволит нашему сознанию пережить смерть тела. А это, люди — бессмертие!

Присутствующие немного оживились после эмоционального доклада Светланы. Умел Сергей это делать. Докладчица тоже успокоилась и улыбалась всем изумрудными глазами, пока еще сверкающими от слез.

— Я кое-что вам не договорила. Гибель Атлантиды — это последствие Их неудачного эксперимента. Да, да! — воскликнула она, видя удивленные взгляды своих благодарных слушателей. — Она действительно существовала! Они тогда попытались скачкообразно ускорить развитие этого государства, открыв людям тайну атома. Но мозги то еще слабые, вот наши предки и громыхнули. Да так, что мы до сих пор не можем найти этого места. Тем не менее, Они пообещали нам его показать, и я очень на это надеюсь… Хотя смотреть там, как я понимаю, будет не на что.

Переделыши

На третий год пребывания в Штатах, Ирине до смерти надоело безделье, опостылела вся эта никчемная заграница с ее гламурными ресторанами, дорогими отелями и роскошными пляжами. Дочка, закончив обучение, тоже сильно скучала по своим московским друзьям и как только главу семейства затребовали в Москву, обе они с радостью вернулись вместе с ним.

Супруга Савелия была деятельной женщиной и сильно переживала, что в ее отсутствие потихоньку расформировали и продали какому-то нуворишу издательство, где она десять лет трудилась. Вернувшись в Москву, она заявила, что хочет работать. Причем именно в его, Савелия, Центре. Во-первых, он всегда будет у нее под присмотром, а во-вторых, не любит, когда между мужем и женой существуют тайны. А тайны тогда прямо витали над головой Савелия. Ко всему прочему, специальность она получила в свое время фундаментальную — филфак МГУ. Дураку ясно — ценный кадр.

Как-то вечером, сидела она дома за компьютером, и остервенело печатала текст на ненавистной клавиатуре, очень при этом нервничая. Савелий потихоньку подкрался к ней и незаметно заглянул через плечо. Ирина писала отчет в свой отдел.

Люди! Никогда не путайте любознательность с любопытством, ибо последнее частенько наказуемо! Именно в этом убедился Савелий, получив от супруги удар локтем ниже живота. Удар был не болезненным, но неожиданным.

— Ты же знаешь, что я этого не терплю: когда кто-то стоит у меня за спиной и пыхтит!

— Так я же, как мышка!

— Мышки так не пыхтят.

— Что пишем?

— Да вот, пытаюсь написать отчет для Шефа. Систематизирую информацию. Жалко, что у нас нет такого устройства, чтобы сразу с фона переносить на диск. Ты бы сказал Тимофею, он умный, додумается.

— Знает он твою проблему. Откуда? От меня, любимая! Уже давно над ней работает. Так о чем доклад?

— Если одним словом — духовность.

— Не очень понятно, но звучит красиво!

— Подхалим! Речь идет о создании, сохранении и распространении духовных ценностей, важнейшим из которых является познание.

— Я уже это где-то слышал.

— Да он и невежда к тому же! Сказал это еще Аристотель. Между прочим, многие из наших маленьких Друзей его помнят. О нем самом говорят уклончиво, да это и понятно, ведь он их Переделыш.

— Переделыш? Ах да, Светлана говорила.

— Ну да, ты тоже, кстати, один из них. Выбрали и воспитали человека, накачали его разными знаниями. Потом в хорошо удобренное мозговое поле сеют идею, которую уже сам человек воплощает в жизнь. Ты что, не читал доклады Центра о Переделышах?! С каким же невежественным человеком я живу! Полномочный представитель главы государства, а ничего толком не знает. Если бы не мое безграничное терпение, выгнала бы тебя… учиться куда-нибудь в Сорбонну. Но нет, не отпущу, самой такой нужен! Хочешь, удивлю? Твой любимый Марк Твен — один из них.

— Да ну! Здорово!

— А сейчас я подсела на очень интересную тему. Так, для общего развития. Знаешь на какую? Сказки! И наши маленькие Друзья помогают мне в этом разобраться.

— И что же они об этом думают?

— Говорят, что у нас очень богатая фантазия и мы многое дофантазировали сами. Но рациональное зерно присутствует!

— Так значит это, правда: змеи-Горынычи, говорящие щуки и золотые рыбки?! Они существовали?!

— Не возбуждайся так под вечер, пожалуйста, а то всю ночь будешь ворочаться. Потом я тебе все расскажу. Так о чем я тебе начала рассказывать? Вспомнила, о духовности.

Савелий ласково поцеловал жену и приготовился терпеливо ждать начала интеллектуальной инквизиции.

— Вот послушай, что мы вынесли еще из средних веков, — продолжила она просвещать мужа. — У человека нет стремления более естественного, чем стремление к знаниям. Кажется, это сказал Мендель. А это: все люди от природы стремятся к знанию. Это уже Аристотель. Все они говорят об одном и том же: знание, познание. Понимаешь, откуда ноги растут? Конечно же, от Них! Нам еще Светка об этом на даче говорила, помнишь?

— Смутно.

— Неважно. Другая важнейшая духовная потребность человека — стремление осваивать мир по законам красоты, видеть гармонию в природе, в людях, совершенствовать человеческие отношения. Третья духовная потребность — в общении. Любовь к человеку, дружба, товарищество. Моральная и психологическая поддержка, внимание друг к другу, сочувствие, сопереживание, обмен идеями, совместное творчество.

Савелий, в ответ на хлынувший на него поток информации, лишь сочувственно мычал.

— Знаешь, что я недавно прочитала? В Италии были безнадежно поврежденные временем фрески, налет на которых накапливался в течение многих веков. Так вот, наши специалисты их восстановили с помощью бактерий. Отреставрированная ими фреска носит название «Обращение Святого Эфисио» работы известного тосканского художника Аретино. Заметь, выполнили наши Друзья эту работу всего за несколько часов, причем абсолютно безвозмездно.

Савелий внимательно слушал и делал выводы.

— Ты хочешь сказать, что Они с давних пор приобщают нас к чувству прекрасного?

— Какой же ты у меня умный, за это я тебя и люблю. Пойдем спать.

— Пойдем, Василиса Прекрасная!

Чертов вирус

Новый аппарат Тимофея одобрили все сотрудники его организации, но особенно радовался Сергей. До его появления он не был уверен в том, что члены его команды правильно воспринимают отдаваемые им приказы, сотрудники же грустили по старым временам. Впрочем, самое главное заключалось в том, что теперь его «диалоги» с братьями меньшими стали намного понятнее и эмоциональнее.

Как только Сергею вживили новинку, а иначе как «вживили» это не назовешь, он тут же принялся «пытать» союзника внутри себя. Обо всем, такой уж он был человек. Не спал два дня, пока его собеседник не взмолился:

— Я многого не знаю, а если и знаю, то поверхностно, я ведь узконаправленный специалист: связист и немного терапевт. Как только в тебе все налажу, мы перераспределимся. Тогда в твоем распоряжении будут находиться личные гастрономы, ученые, историки и психологи. Всего понемногу. Хорошо бы тебе поговорить с одним из старейших из нас. Вот у кого воистину энциклопедические знания.

Свежая информация текла в Центр рекой. Ее сейчас не вместил бы даже океан! В срочном порядке создали дополнительную группу, которая занималась только тем, что систематизировала получаемые сведения. Нашлось несколько древних ульев, пожелавших поделиться тем, что они помнили. Тем не менее, гигантские массивы нечеловеческих знаний были утеряны в ходе последней войны между вирусами и бактериями.

— Чертов вирус! — выругался Сергей и решил воспользоваться советом «связиста»: поговорить со Старейшими.

— К великому сожалению, мы сейчас многого не помним. Генетическая память не безгранична во времени, а самая крупнейшая библиотека знаний уничтожена. Мы рассказывали об этом вашим ученым, и добавить к этому нечего. Будь прокляты все войны, кто бы их ни вел! Сахара, колыбель вашей цивилизации. Там располагались наши экспериментальные биохимические лаборатории.

— Можно задать вам несколько вопросов? Мы там родились? От кого мы произошли? — Сергея просто распирало от них.

— Это очень длинная история, человек. До второй войны на месте Сахары простирался океан — очень надежное хранилище знаний. После войны — пустыня. Некоторые из наших тогда предали своих, и в союзе с врагами уничтожили многие сокровищницы знаний. Но одну из них нам удалось уберечь и интересующие вас данные хранятся именно там: подо льдами Антарктиды… Законсервированные на сотни тысячелетий.

Затем состоялся целый экскурс в историю налаживания их общения с людьми… Попыток налаживания.

— До недавнего времени мы шли более радикальным путем: непосредственного проникновения в мозг. Чаще всего эти опыты заканчивались для испытуемого сумасшествием. Случались иногда и удачные эксперименты, но ваша медицина классифицировала их как нарушение психики и наши подопытные отправлялись в сумасшедший дом. С помощью нашего вмешательства среди вас появлялись саванты или люди дождя с взрывным развитием интеллекта, юродивые. Однако получались у нас и гении, которыми мы гордимся.

Вскоре их разговор дошел до основной темы — вирусы.

— По-видимому, это — наша основная ошибка. Бытует среди нас легенда, что их создали мы, однако этой информацией владели исключительно Древние. По легенде они создали их как абсолютное оружие, живое и очень сильное. Теперь уже бывшее оружие, так как со временем они вышли из-под нашего повиновения. Постепенно объединились и начали создавать свою цивилизацию, неподвластную нам.

Эпидемии — это был их первый самостоятельный вызов нам. И люди, испугавшись, начали поначалу шаманить, а затем принялись создавать медикаментозные методы противодействия угрозам — лекарства и антибиотики, которыми начали травить и своих и чужих.

— Самое печальное состоит в том, Сергей, что они уже осведомлены о нашем с вами объединении и помогают им, к сожалению, многие из нас. Те, которые не верят в наш успешный альянс.

Если новая связь безошибочно передавала эмоции, то собеседник Сергея, кажется, тяжело вздохнул.

— К сожалению, мы сами во многом виноваты, — продолжил он. — Создание вирусов — отголосок старых времен, когда нашей главной задачей было приручить вас, пугая за неправильные шаги, сделать послушными слугами. Результат — ваши революции, волнения, бунты. Затем — эпидемии, но они в большей степени лежат на совести вирусов, хотя нет у них такого понятия, как совесть.

Старейший сделал паузу.

— У нас ведь тоже существует свой консерватизм и его не так-то легко искоренить. Есть ульи, не подчиняющиеся общему делу, хотя они никогда не пойдут на подлость.

— А что вы сейчас думаете о вирусах?

— Они не созидатели, они разрушители. Они не экономят биологические ресурсы, а живут только сегодняшним днем, истощая планету. Возможно в недалеком будущем, уничтожив с вашей помощью все живое на Земле, они переместятся в космос. Мы плохо знаем их планы, но можем узнать истинную цель… Время пришло. Нам необходимо вскрыть Хранилище.

Сергей задумался, задав самому себе голословный вопрос: «Что делать?» и сам же на него ответил: «Бороться. Другого пути нет».

— А договориться с ними нельзя?

— Нет. Можно лишь добиться временного перемирия, но аргументы с нашей стороны должны быть очень убедительны.

«Мне бы сейчас не помешал личный психотерапевт!»

Пощечина

У Шефа очередное совещание, на которое велено прибыть всем руководителям профильных комитетов, отделов и служб. Расширенное.

«Значит, будет опять скучно, — подумал он. — Но велено прибыть, значит прибудем».

Однако скучно не было.

Тема совещания звучала так: «Экологический кризис — угроза существованию человечества». Докладчики: Шеф, три улья, руководители комитетов, представители ООН и ЮНЕСКО, несколько человеческих руководителей стран-участников по программе защиты экологии и охраны окружающей среды.

До совещания он успел пролистать программу мероприятия. От предлагаемых для обсуждения тем, голова пошла кругом.

«Нехилая нагрузочка у нашего начальника!» — подумал он.

Темы касались всех сфер жизнедеятельности человека и их последствия. Пробежался по анонсам. Политическая обстановка. Докладчик, естественно, Шеф. Экономическая. По-видимому, Савелий. Точно — С.М.Пелевин. Духовная — его супруга Ирина. Специальная тема. Там докладчиком значился он — С. И. Красавцев. В программе намечалось обсуждение еще целого ряда не менее важных вопросов.

«А ничего так моя фамилия смотрится на фоне этих Бергов и Смитов… Красиво смотрится!» — с долей иронии отметил он, удовлетворенный прочитанным.

С самой первой фразы Шефа, Сергей понял, что предстоит отнюдь не рутинное совещание. И оказался прав. По факту оно вылилось в нелицеприятное выяснение отношений братьев меньших с братьями большими, когда размер не имеет никакого значение.

«Победит, предсказуемо, все-таки меньший», — размышлял он, а тем временем совещание продолжалось.

— В настоящее время мы наблюдаем неодобрительную реакцию бактерий на воздействие неблагоприятных внешних факторов, провоцируемых человеком. К ним можно отнести высокое содержание в окружающей среде химических веществ и радиации, чрезмерное пристрастие человечества к консервантам и многое другое. Стоит также отметить бесконтрольное применение людьми антибактериальных препаратов, и прежде всего антибиотиков.

Шеф не пробовал юлить и оправдаться, говоря все как есть.

— Под влиянием всего этого и многого другого, количественный и качественный составы микроорганизмов меняются, и отнюдь не в лучшую сторону. Образно говоря, между отдельными группами бактерий возникает конфликт. Это может быть еще не война, где одни микроорганизмы, размножаясь, берут верх и подавляют другие…

И так далее, и в том же ключе. Говорил он долго, минут двадцать. За ним выступили еще несколько докладчиков. Последними «взяли слово» ульи.

Один из них говорил о необходимости правильного и экологически чистого питании, о необходимости изменения стиля жизни человека, увеличения его двигательной активности.

— Мы, — говорил он, — дали вам хлеб, вино и пиво. Синтезировали инсулин. Наладили благоприятные пищевые цепочки. А вы в ответ изобрели ГМО, водку и героин.

«В общем-то, ничего нового, — подумал тогда Сергей, — обычные обвинения во вседозволенности любимого и обожаемого дитяти. Не вижу причин для волнения. А здоровая еда? Где же на нее столько денег возьмёшь?»

Но вот второй улей сильно обидел Шефа. Ну, об этом после.

Третий разразился эмоциональной речью, закончив ее словами:

— Мы привыкли к вам и не хотим больше ничего менять! Вы, люди, не помните первых секунд, минут и часов своей жизни. А мы все помним, так как воспитываем и любим вас с самого момента вашего зачатия. Ведь только много времени спустя мы отдаем вас на воспитание своим родителям.

Затем немного пафосно:

— Быть может, наша любовь к вам — это любовь к своей Родине.