Бесплатный фрагмент - Сценарий по Ари (1 и 2)

Райский удел раби ХАИМА Виталя
Сценарий
Автор: Эстер Кей
Жанр: сценарий для полнометражного художественного фильма. (три серии)

Синопсис

Фильм будет снят на основе реальной биографической канвы духовных лидеров Османской империи 16 века.

В сценарии есть один главный герой, это раби Хаим Виталь. Противоречивость его ситуации в том, что он и сам великий каббалист, и в то же время осознает, что должен смириться перед авторитетом более старшего лидера, Ари. Оба они невероятно молоды: 27 и 36 лет соответственно. Оба женаты, но учитель гармоничен и счастлив, а у ученика — сплошные драмы.

Место и время действия — Османская империя, города Цфат и Дамаск, 16 век. Главный герой охвачен сомнениями по поводу своей супружеской жизни, он убегает от жены, хотя учитель показал ему, в чем проблема. Он понял, каковы его прошлые инкарнации, и почему он живет именно с этой женщиной. Но жене не хватает его любви. Их дети умирают, уходит рано из жизни и учитель раби Хаима. Оставшись лидером группы, в отчаянии он видит, что не готов к руководящей роли. И тут именно женщина, простая женщина, которой он не очень-то и дорожил, говорит ему нечто, что возвращает ему силы действовать. И он становится тем, кем мы его знаем — автором всех книг по лурианской каббале, главным раввином Иерусалима, самым цитируемым авторитетом даже в нашем 21 веке.

Канва этой истории — современная рамочка — личная драма студента, отчисленного из иешивы. Начало и финал перекликаются. Обещание учителя сбылось, несмотря ни на что. В 21 веке встретились те же две души — Хаим Виталь и его учитель, великий Ари.

Историческая важность такого фильма: братство народов как послание к человечеству из 16 века, общечеловеческий, универсальный посыл.

Цфат и Дамаск были в 16 веке практически города-побратимы. Раби Хаим Виталь так и вошел в историю: главный каббалист Цфата и Дамаска. Он дружил с арабским шейхом, обменивался с ним рецептами и снадобьями, занимался лечением еврейского и арабского населения Галилеи, а также сочинял поэмы и песни на арабском языке и исполнял их в мусульманском квартале Цфата.

Евреи и арабы пользовались разными сельскохозяйственными технологиями и взаимно обогащали друг друга. Особенно это проявилось в годы переселения сюда изгнанников из Испании и Португалии, которые привезли с собой европейский уровень науки и коммерции, и край расцвел. Османская империя вела себя по отношению к евреям гораздо более гуманно, чем монархи Европы, и продержалась 400 лет, возможно, именно поэтому. Мы хотим показать эти взаимовыгодные отношения между арабами и евреями в 16 веке.

Этим фильмом хочется донести до русскоговорящего зрителя атмосферу, в которой жили тогдашние люди — мудрецы, землепашцы, виноградари, торговцы, тивериадские рыбаки, алхимики и знахари, горшечники и прекрасные восточные женщины. Мы передаем аромат и легенды местности. Мы базируемся на биографиях каббалистов Аризаля (из Египта) и раби Хаима Виталя, живших в Цфате в 16 веке.

Главные действующие лица: Лурия, или АРИ, или р. Ицхак (в сокращении АРИ). Его ученик раби Хаим Виталь (сокращенно — Р.Х.В.). АРИ 36 лет. Р. Хаиму 26 лет. Список всех действующих лиц и их характеристика приведены в конце

Первая серия

Сцена 1

Центр Каира 16 века.

Каирская синагога, общественная молитва. Ари и испанский еврей — Неизвестный Маран (среднего возраста). (Справка: Маранами, или свиньями, называли насильно крещеных евреев в эпоху инквизиции. У них не было еврейских имен, и они не умели молиться, были безграмотны.)

Ари: Что держишь ты в руках, позволь спросить тебя?

Н.М. (смущенно): Это? Это… просто мой молитвенник.

Ари: Можно посмотреть, какое это издание? Разве это молитвенник?

Н.М.: Пожалуйста.

Ари (берет в руки манускрипт, лицо его меняется. Восторженно шепчет): Да это же Зогар!

Ари (обращаясь к Н.М.): Это очень важная книга, я хотел бы ее приобрести.

Н. М.: Нет, это важная для нашей семьи вещь, я не могу ее продать.

Ари: Нет ничего, что я мог бы сделать для твоей семьи, что было бы равноценно важности этой книги?

Н. М. Я хотел бы получить разрешение на беспошлинный провоз товаров, вы ведь на таможне не последний человек.

Ари: Считай, что ты его получил. А я буду рад научить тебя молиться. Согласен?

Свиток переходит в руки Ари.

Ари погружается в изучение.

Ари (шепотом). «Сказал раби Шимон бар Йохай…»

Сцена 2

Роскошный особняк в Каире.

Ари, его жена Эстрелла, гуляют по балкону с видом на реку, оба в богатых одеждах. Эстрелла беременна.

Ари: Я хотел сказать тебе, что у меня теперь будет другой распорядок недели. Я не буду дома кроме как на субботу.

Эстрелла: Почему?

Ари: Мне нужно уединение. Хочу поработать над чем-то важным.

Эстрелла: А где же будешь жить?

Ари: Я попрошу твоего отца построить мне хижину на берегу Нила. Там моим занятиям никто не помешает.

 Эстрелла: Так ты спрашиваешь меня или уже сам все решил?

Ари: За меня решили, я получил определенную роль в одной большой миссии, я не могу подвести.

 Эстрелла: смотри, милый, как знаешь. Суббота ведь — наше лучшее время с тобой.

(переводят взгляд на реку. Она сверкает, из нее выходят две сверкающие субботние свечи. Они окружают суда морские… переход к теме Колумба)

 В кадре: корабли Христофора Колумба, закадровый Дикторский текст: Незадолго до того был открыт новый континент, и перед изгнанными из Испании евреями открылась новая дверь. В то же время явилась миру книга «Зогар», написанная полторы тысячи лет до этого.

Крупный план: свиток Зогара.

Флешбэк из будущего: студент технологической иешивы (тот же актер, что и р. Хаим Виталь) тоже читает книгу «Зогар». Ему на стол кладут письмо. Он открывает и там написано: Отчислить из иешивы за прогулы и ненормативное поведение.

Герой со вздохом закрывает книгу, роняет голову на руки.

Сцена 3

Тот же особняк, внутри. Ари и его тесть Мордехай Франсис в богатых одеждах вельмож

— сидят за столом в кабинете.

Ари (предъявляя папку): Вот все, касается банкирского дома Медичи, вот счета последних экспедиций на острова пряностей. Примите документацию. Если вам понадобится кто-то вместо меня на ту же должность, я рекомендую вам толкового человека — господина Веспуччи. Америго Веспуччи. Он хорошо знает тему и долго работал у Медичи, но позднее разочаровался в них.

Мордехай Франсис: Почему мы вдруг снова на Вы? Тебе неудобно, неприятно?

Ари: Я прошу простить меня, я не смогу больше быть полезен тебе, раби Мордехай. Я удаляюсь от дел, если ты позволишь мне. И если не позволишь — не моя на то воля. Построй мне хижину возле Нила, я должен буду пребывать там во все будние дни, на шабат же я обещаю возвращаться к семье. Спасибо тебе, ты был добр к нам всегда.

Разочарованное лицо р. Мордехая Франсиса. Опускает голову, рука комкает бумагу, на которой написано: «Контракт на продажу перца». Видна подпись: Ицхак Лурия Ашкенази.

Сцена 4

На берегу реки

Ари (в белом талите) и пророк Элиягу (одетый в бедуинском стиле старец)

Общий план — хижина, закадровый голос:

Диктор: И была построена ему хижина, как он просил, и изучал там Ари Зогар по свитку, попавшему к нему от одного из испанских изгнанников.

Диктор: Прошло семь лет. Ари научился читать мысли людей и понимать разговоры всякого живого существа на земле, шепот листвы, язык чертей, язык свечного пламени, получил ключи к законам Мироздания, описанным в каббале.

Пророк Элиягу: Раби Ицхак! Ты преуспел в учебе. Теперь настало время передать твои знания другим. Но нет в этом поколении ни одного достойного их воспринять. Кроме одного-единственного, и имя его — раби Хаим Виталь из Цфата. Ступай же, поднимись в Страну Израиля, ибо время пришло и нельзя медлить. Жить в этом мире тебе остается недолго. Тебя ждет город Цфат.

(Спец-эффект Пророк поднимается в воздухе и растворяется в очертаниях огненной колесницы. Ари выходит, хижину испепеляет упавший с неба огонь.)

Сцена 5

Комната в каирском особняке. Ари и его жена Эстрелла, затем Слуга.

Ари: Помнишь нашу первую встречу?

Эстрелла: Да. Я ведь первая вас заметила. Наши собаки как начали на вас лаять! А я стояла у фонтана и открыла вам ворота сама.

Ари: Когда отец умер, нам стало тяжело в Иерусалиме.

Эстрелла: А до этого — правда, жуткая была история с кровавым наветом? Ты детям рассказывал, а мне — нет. Расскажи! Я хочу услышать от тебя.

Ари: Ладно. (Флэшбэк, показан весь рассказ в лицах) У турецкого паши был маленький сын, и визирь тайно убил его во время прогулки, а вину свалил на иерусалимских евреев. Это случилось в субботу утром. Был зачитан указ об изгнании евреев из города. Все рыдали и рвали на себе одежды. Наш главный раввин, Клонимус, был вынужден в шабат сесть и написать камею. Там были буквы слова «Эмет» — Правда. Он положил камею на лоб царевичу. Царевич, который был мертв, внезапно зашевелился, привстал, и на лбу у него высветились буквы слова «Правда». Мальчик посмотрел впереди себя невидящими глаза. Он указал пальцем на визиря паши.

Все вскрикнули от ужаса…

Паша переменился в лице.

Евреям было разрешено разойтись по домам, а визиря паша повесил в тот же день. (конец флэшбэка)

Входит слуга.

Слуга: Прикажете грузить на телеги все вещи?

— Ари: Да. (Эстрелле) Вставая с кушетки: Ну вот, я тебе рассказал, как мы в Иерусалиме жили. А теперь закончилась наша каирская жизнь. Впереди — Цфат.

Эстрелла: Как зовут того человека, ради которого тебе было приказано переезжать в Галилею?

Ари: раби Хаим Виталь.

Эстрелла (задумчиво): раби Хаим Виталь…

Сцена 6

Галилея, Цфат

Гевизо (пожилой слуга) и АРИ, Чико Толедано и Эль Греко на рынке

[Панорамный план: ] пейзаж Цфата с дальним видом на Галилейское море. Рассвет. Титры на фоне: Цфат, Османская Империя. 1570 год.

На фоне лучей восходящего солнца виден рынок. [Средний план: ] рыбаки возятся с сетями. Лотки с весами. [Первый план: ] шевелящаяся рыба в сети. Весы с гирьками. [Средний план: ] рыбаки, вываливающие рыбу из большого чана с водой обратно в рыболовную сеть, лежащую поверх лотка. Рыбаки завязывают сетку и взвешивают рыбу. [Действующие лица: ] Чико, молодой человек 25 лет.

Подходит Ари (раби Ицхак) со слугой. Ари — с проседью чернобородый, с острым взглядом и красивым, но несимпатичным лицом, закрытый, скрытный аристократ.

Эль-Греко, человек лет 27, красная бандана поверх взлохмаченных волос, лицо шельмовое.).

Эль-Греко: Куда вам доставить товар, господин? Вы вроде как новый в нашем городке, а? Из Феррары? А?

Ари: Я не из Феррары

(Рыбаки пересчитывают монеты.)

Чико: А этот талер нехорош. Замените его, пожалуйста.

(Приезжий неохотно заменяет талер на другой.)

Чико: Да ведь и этот какой-то странный!

Ари: Странный?

Чико опускает взгляд. Эль-Греко смеется.

Эль-Греко: Ты бы ему еще в пояс поклонился, Чико! Что ты так млеешь перед этим ашкенази?

Чико: Он ашкенази, да. Это правильно ты подметил.

Ари: Я из Египта.

Эль-Греко: Ну что ж. Мы только рады вам, сеньор. Всегда покупайте у нас! Простите Чико, он придурок.

Ари: Желаю Доброй субботы (обращаясь к слуге): Яаков, теперь — домой.

Эль-Греко: Ты спугнул его, Чико. Ты был навязчив.

Чико: Иди ты к черту!

Эль-Греко: А как он сказал — доброй субботы! Нет, он не ашкенази. Он вроде как наш.

Чико: А, какая разница — наш, не наш.

Эль-Греко: Ну, не скажи, вот раби Иосеф, тот, что из Салоники, — вот он наш, так это же чувствуется. (делает щепотью кастаньетный щелчок).

Сцена 7

Цфат, красивая синагога

Два старца, раби Иосеф Каро из Салоников и раби Моше Альшейх, в конце сцены — слуга, приносит им напиток.

И.К.: Кто же теперь будет главой каббалистов? Уж месяц как не стало раби Кордовейро. И каким молодым он умер! Может, каббала его погубила?

М. А. Лидер уже нашелся. По всей видимости, мы что-то пропустили, не заметили.

И. К. Но кто? Тот ли пришелец из Египта?

М. А. Да, судя по всему. Раби Ицхак Лурия Ашкенази — таково его полное имя.

И. К. Но почему же ушел раби Хаим Виталь и не был во всех этих событиях? Куда он подевался?

М. А. Он мог бы претендовать на место лидера кружка.

И. К. Он мог бы стать моим преемником также, я не отпускал его от себя никуда. И разве не наказал мне Магид — ангел, чей дух говорит во мне всегда — обучать его с детских лет с удвоенным рвением?

М. А. Он независим, своенравен. Он ищет свой путь. Дамасские звезды светят ему ярче цфатских.

И. К. Может быть, он снова увлекся алхимией и забыл про все на свете?

Финал сцены — ваза с виноградом сверкает на солнце. Слуга приносит виноградный сок мудрецам.

Сцена 8

Химическая лаборатория. Алхимик — 24-летний раби Хаим Виталь. Взрыв. Едва уберег глаза, поднимает лицо, все в копоти.

Х.В.:

Пора заканчивать с этим… Баста! Не своим делом занимаюсь!

Сцена 9

АРИ (Р. Ицхак) в талите, лицо в звездном сонном видении. Р Хаим слышит его призыв, его голос:

АРИ: Раби Хаим Виталь Калабрезэ, я вызываю душу твою и прошу тебя прибыть в святой город Цфат. Я должен передать тебе самое сокровенное знание, которого ищет душа твоя.

Сцена 10

Утро, рассвело. Раби Хаим гладит козленка, говорит:

Р. Х. В. Ей-Б-гу смешно, какой-то Лурия Ашкенази зовет меня в Цфат, разве я не самостоятелен в своих решениях? Что скажешь, Пиппо?

Козленок блеет.

Сцена 11

Р. Хаим Виталь. В грусти откладывает свиток Зогара, начинает играть на музыкальном инструменте, затем откладывает его также. Снова берет Зогар.

Р.Х.В.: Я перестал понимать то, что читаю в Зогаре! Это какое-то наваждение! Неужели вправду податься в Цфат и задать этому Ашкенази те вопросы, которые меня мучают? Но если я окажусь в городе, мне придется мириться с Ханой…

Сцена 12

(Флэшбэк — его жена Хана одна в комнате, занята вышиванием)

Р.Х.В. (Бренчит на инструменте.) Придется помириться с Ханой, раз уж я решил подняться в Цфат…

Дорога, издали — караван (спецэффект)

Сцена 13

Перед домом. Старинная улочка. Ари, Эстрелла, Камилла (старая мать АРИ).

Ари (встречает жену, в конце мать — из окна обращается к ним) Ари: Окунала посуду? Получилось? (улыбка понимания)

Эстрелла: И посуду, и не только. (отдает ему горшки и тазы)

Ари: Сколько они берут за это? К тебе нормально отнеслись там? Ты не боялась холода?

Эстрелла: Два талера. Хорошо, в общем, но да, холодно…

Ари: я построю свою микву скоро.

Мать (Камилла): Что вы топчетесь перед домом, почему не заходите?

Ари: Мы разговариваем. Можно?

Мать (г-жа Камилла): Не наговорились еще? Кто будет укладывать старших? Они без вас не решат, кому где спать. Тоскуют по хорошим своим постелям. Новая мода — семеро по лавкам. Зачем ты нас сюда привез вообще?

Ари: Ну не ворчи, мамочка, мы уладим и это. Ты видишь, все потихоньку устраивается. (обнимает мать).

Сцена 14

Цфат, комната в старинном доме.

Спецэффект: когда Ари сидит со свитком Зогара, вокруг него светятся и летают ивритские буквы.

Сцена 15

Улочка в Старом Цфате.

Три моложавые женщины, дети играют, пожилой величественный еврей р Авраам Леви Брухим, кошка.

Р Авраам Леви Брухим идет по старинной улице и провозглашает «Шабат скоро! Дом Израилев, вставайте и примите святую субботу! У кого пирог неготовый в печи? У кого недоварена еда?

Хозяйки стесняются его, он шутливо грозит, что зайдет и проверит.

Брухим: Увижу пирог неготовый — себе заберу!

Брухим: Уже выкупали детей, переодели?

Брухим Смотрите, шабат скоро, солнце садится!

Взгляды насмешливых и понимающих глаз. Крупные планы.

Кошка прыгает с печи прямо на него.

Сцена 16

Насрия (50 лет) и Прохожий

Горы, прекрасные люди в белом. (общий план)

Торговка Насрия простирает руки и целует воздушным поцелуем, глядя на них

Насрия: Благословит Г-сподь этих святых людей! В заслугу раби Шимона бар Йохая!

Прохожий: О ком ты говоришь?

Насрия: Вдоль горного склона, видишь? идут каббалисты во главе с Ари, своим учителем, встречать субботу.

Линия гор и заката. Общий план.

Сцена 17

Дом софера р. Виталя

Мать и отец р Хаима Виталя. Мать зажигает свечи, благословение (русск яз)

Г-жа Виталь: Дай-то Б-г, чтобы сын вернулся к нам. И чтоб помирился с женой своей Ханой.

Комната Ханы: она зажигает свечи и просит о возвращении мужа

Сцена 18

Р Х. В., проводники- арабы. Дамаск.

Р Х. В.: Караван должен подождать меня. Выйдем сразу после субботы, утром.

Араб: Будет сделано, как ты сказал.

Р Х.В. (приготовляет нож, веревки, книгу Зогар, тфиллин, хлеб. Его взгляд устремлен в сторону Башанских гор и перевала.)

Дальний план — караван идущих верблюдов.

Сцена 19

Дом софера Виталя, т е дом родителей раби Хаима. Отец, мать, р Хаим. Сосед — пожилой Гевизо.

Г-жа Виталь: О, Хаим! Ты приехал! (протягивает к нему руки)

Отец:: что же, нашел ты себе там работу, в Дамаске? Или все еще — каббала?

Р. Х. В. Да, нашел, — знаешь, я даю уроки сицилийцам, в Дамаске есть община выходцев с Сицилии.

Отец: Ну, это хорошо, лишь бы не — сам знаешь — лишь бы не бездельничать.

Р. Х. В. Да, разумеется. (почтительно целует руку отца)

Садятся за стол.

Г-жа Виталь: Куда же ты так скоро? Только сели за стол, уже уходишь.

Р. Х. В. Я быстро, мама.

Г-жа Виталь: Разбери нам, пожалуйста, во дворе суку, Витале, а то так мешает проходу, ладно?

Р. Х. В. Я разберу, мам.

Г-жа Виталь: А мы не забыли про твой день рожденья, Вито. Мы дома справили, сказали за тебя Псалом, зажгли свечу рош-ходеша.

(он разбирает шалаш во дворе. Пожимает руку соседу — пожилому слуге Ари, р. Яакову Гевизо, который ему немного помогает с суккой.)

Сцена 20

Рынок в Цфате, прилавок торговца рыбой

Эль-Греко: Подработать хочешь? Разгрузка.

Раби Хаим показал на пальцах — отстань.

Р.Х.В.:А что с Чико, напарником твоим? здоров ли?

Эль-Греко (понижая голос. поправляя красную повязку на голове и оглянувшись по сторонам): Чико кто-то сглазил, он слег в постель… И я даже знаю, кто.

Р.Х.В. (сочувственно) Ecco! (Вот как!)

Эль-Греко: Дело непростое.

Р.Х.В.: Говори.

Эль-Греко: Есть тут тип один, про него всякое рассказывают. Лурия Ашкенази.

Р.Х.В. (нарочито небрежно) Мало ли Ашкенази!

Эль-Греко: Такого вряд ли еще где найдешь.

Р.Х.В. (вынимает свои подарки) А не нужна ли тебе веревка хорошая? Продаю. И довольно приличный нож, дамасская сталь, только это-то вам не по карману даже вместе с Чико.

Эль-Греко: Оставь себе свою веревку, что у меня веревок нет? а вот нож мне нужен, очень нужен! Я бы и попроще взял, не такой распрекрасный, как этот! (играет с ножом, любуется) Потрошит все, что угодно, не только рыбу!

Р. Х. В. Ну так возьми, отвесь мне мушта (указывает) и лабрака и денизы преизрядно — чтобы было с чем прийти к родителям невесты.

Эль-Греко (с ухмылкой) Невесты!

Р. Х. В. Ну, жены. Привет сначала передать, потом зайти и все такое. Как с пустыми руками появлюсь?

Эль-Греко: Ладно, Вито. Для тебя — что угодно. Да не нужен он тебе, что ли? Это же шикарный нож! Не рыбный вовсе!

Р. Х. В. Не хочу у своих родителей денег просить! Вот и все, что тебе нужно знать. Давай мешок!

Эль-Греко: Вот так обмен! но погоди, ты про Чико не дослушал. Он немножко, знаешь, подрабатывал трефными деликатесами, ну и видать того, сам был грешен, (дико вращая глазами) … пробовал. И прошел, плащом своим коснувшись, со спины вплотную к Ашкенази из Египта. Просто, в переулке.

Р.Х.В. (повторяет за ним бездумно) … Ашкенази из Египта.

Эль-Греко: Да, он самый! Коснувшись плащом, не более того! А тот к нему — глазищами своими: извини, говорит, но ты коснулся моего плаща своим, и теперь — слушай, не поверишь — «и теперь, — говорит, — мне будет нужно окунуться в микву!!!»

Р.Х.В.: Ну, и?

Эль-Греко: А вот так — при всех людях, что там стояли, при уважаемых, говорю тебе, людях, вот так он его распек, своим этим тихим, знаешь, голосом!

Р. Х. В. Я понял тебя. Говори, что было дальше.

Эль-Греко: А дальше — люди стали спрашивать у Чико — правда ли, что есть за тобой скрытый грех? Что, коснувшись тебя, порядочные люди должны очищаться сразу в микве? Ну, он и раскололся. Чико, наш Чико! (присвистывает) Стал послушный, как ягненок.

Р. Х. В. Говори же! Что было потом?

Эль-Греко: Это все! Ничего потом не было. Только слег он, никакой стал! В посте, говорит, буду душу теперь очищать, каяться.

Р.Х.В. (восхищенно) Тьфу ты пропасть…

Эль-Греко: Да, братец ты мой, — вот такие дела у нас тут. С Ашкенази шутки плохи. Хотя… Ежели слушать не хочешь — не надо.. Люди на улицу не идут прежде, чем сдвинут шляпу на лоб… а то если вдруг он им по лбу прочтет их дела — чтоб не стал вдруг отчитывать при народе, понимаешь? Он все видит! — шепотом и сделав страшные глаза, заключил Эль-Греко.

Р. Х. В. А что ребята из Цалахии?

Эль-Греко: Кстати, спрашивали, придешь ли петь им свои новые песни. Да и старые твои они тоже хотят слышать…

Р. Х. В. Да подожди ты с песнями! Я насчет Ашкенази. Он и их, думаешь, испугал? Да они черта не боятся.

Эль-Греко: В другой раз поговорим! Знаешь, Вито, хорошо, что ты вернулся. И проведал бы Чикито, не будь свиньей.

Р. Х. В. Я уж как-нибудь все свои визиты постепенно нанесу, кому надо… Ты рыбу-то доставь к дому Ханы, и к родителям моим. Порешили?

Эль-Греко (глядя на нож и блеск клинка) Будет сделано! славный подарок ты мне сделал!

Р. Х. В. У входа не оставляй, а лично вручи, товар ценный.

Эль-Греко: Ну уж я сам знаю, какой у меня товар, — (повязывает взвешенные мешки) И знаешь что? Давай, давай свою веревку. Она у тебя без дела, а у меня — сразу в ход пойдет. Спасибо, Вито. Добро пожаловать в родной Цфат — Ир а-Кодэш! На черта тебе этот бесовский Дамаск…

Сцена 21

В доме Ари: Ари, жена и его слуга, Гевизо.

Ари: В эту минуту меня разыскивает по городу человек, желающий испытать мои силы. Скажите ему, что найти меня он сможет в лавке.

Жена Ари понимающе переглядывается со слугой, кивают.

Сцена 22

Хана, жена раби Хаима. Одна на кухне.

Хана: Неужели Хаим вернулся! Но почему не написал? Я должна пойти в микву, чтобы быть готовой. Или он все еще сердится? Но тогда почему прислал нам угощение? (недоумевает, разводит руками)

Сцена 23

Насрия, торговка зеленью, и Хана, жена р. Х. В.

Хана (шепотом, делая вид, что перебирает зелень): Мне нужно, чтобы ты открыла после трех звезд в вечер субботы.

Насрия: Но твой муж оставил тебя, или я чего-то не знаю?

Хана (гордо): Хаим вернулся.

Насрия: Ну хорошо, как скажешь. Соверши приготовления и приходи.

Сцена 24

Р.Х.В и слуга Ари. Дом Ари

Р.Х.В.:Где я могу встретиться с твоим хозяином, каббалистом?

Яаков Гевизо: В это время дня он всегда в лавке.

Р. Х. В. В лавке? (недоуменно) Да разве он торговец? Не каббалист?

Слуга (разводит руками)

Сцена 25

Лавка, низкие своды, тюки с шерстью, Ари за счетной книгой, одет как купец. Р. Виталь входит с осторожностью, переступая через тюки.

Ари: Шалом алейхем, что желаете?

Р. Хаим: Мне… собственно… просто я хотел…

Ари: Я к вашим услугам.

Р. Хаим: …Задать вопросы по книге «Зогар».

Ари: Тут магазин, хорошая шерсть, как крашеная, так и подлежащая окраске, если угодно, но тут нет никаких книг.

Р. Хаим. Но вы же…

Ари: Я могу вам помочь выбрать!

Р. Хаим (запутавшись): нет, мне ничего не надо. Так вы не каббалист?

Ари: да что вы, я человек торговый, и в Египте этим промышлял, и теперь вот в вашем городе дело открыл…

Р. Хаим: Нет, мне ничего не известно о Вас.

Ари: Очень сожалею.

Р. Хаим (с подозрительностью): Даже так.

Ари: Даже так.

Р. Хаим: Ну, простите, что помешал. Я пойду тогда.

Ари: Да ведь у меня есть прекрасные образчики, разве вам не нужно?

Р. Хаим разворачивается и уходит, уже у выхода к нему обращается хозяин лавки.

Ари: Постойте. Подойдите, пожалуйста.

Р. Хаим снова подходит.

Ари: я готов вам ответить. (музыка).

Ари: верно ли, что место, которое вы не поняли в Зогаре, это там, где у РАШБИ потоп связывается с Мошиахом?

Р. Хаим с облегчением вздыхает.: Да.

Ари: Потоп — это не только что-то отрицательное. Это и очищение мира. Мошиах — тоже очищение. Верхние воды — это поток знания, который захлестнет мир перед приходом Мошиаха. Каббала раскроется всем, верхние воды — это и есть высшая мудрость.

Р. Хаим: Но что тогда означают нижние воды?

Ари: Вы же занимались алхимией, не так ли.

Р. Хаим опустил голову.: Да.

Ари: И вы вызывали ангелов и духов низшего порядка для овладения различными навыками, будь то для излечения людей, изготовления металлов и прочих технических надобностей.

Р. Хаим: Да, я пытался.

Ари: Ну вот это и есть нижние воды — познания с нижних уровней, из несвятых источников. Алхимия, медицина, всевозможные открытия, от которых есть польза и выгода человеку.

Р. Хаим: Но почему эти два вида — хляби небесные и источники бездны — должны будут соединиться?

Ари: Потому что это и есть приход Мошиаха, то есть снятие противоречий.

Р. Хаим: Но разве это возможно? Как может соединиться несоединимое?

Ари: Вы, когда проезжали Кунейтру и потухший вулкан, подумали о том, что огонь и вода в корне своем — не мешают друг другу, не так ли?

Р. Хаим (с изумлением в голосе): да! Я остановился там, где много лет назад лились потоки лавы, сирийско-африканский разлом. Я увидел…

Ари: вы увидели базальтовыеглыбы и вспомнили потоки лавы, которые когда-то низверглись в воды Кинерета, и представили себе слияние огня и воды.

Р. Хаим: Да, точно! Образ Михаила, представляющего основу воды, и Гавриила, основу огня! Но как вам известно?

Ари: И, когда вы увидели то, как в корне оба эти явления не противоречат друг другу, вы разве не подумали о глубинном единстве всех явлений?

Р. Хаим: Да, это так. Я думал об этом в пути.

Ари: Так вот: иллюзорная природа явлений вызывает у нас ощущение противоречия между ними. На самом же деле, конфликта нет.

Р. Хаим: Так чего же не хватает для прихода Мошиаха сейчас? Сейчас есть конфликт!

Ари: Конфликт и противоречие есть тогда, когда над вами властвует плод Дерева Познания добра и зла. Но есть возможность уже сейчас жить по-другому…

Р. Хаим: Эц Хаим — Древо Жизни?

Ари: Да. Питаться плодами Древа Жизни. То есть каббалы. Второй ваш вопрос как раз касался Древа Жизни, не так ли?

Пауза

Р. Хаим: да, мне непонятно было, почему оно — лишь для избранных, для Сынов Вознесения? Вы снова угадали мой вопрос.

Ари: Потому что у каждого существа есть свои темпы развития. Кто-то уже созрел для перехода к плодам Древа Жизни. Кто-то будет еще долго на нижнем уровне, уровне Древа познания добра и зла. А большинство будут метаться — пока не наберут критическую массу своих поступков и не попадут в одну из этих групп.

Р. Хаим: Но ведь уже Авраам был на уровне, превосходящем оба Древа, как сказано — «и положил его поверх дров, или — деревьев», то есть он вознес Ицхака на изначальный уровень, как до греха…

Ари (сурово): до сих пор я допустил вас, и нет входа далее ни на шаг.

Р. Хаим: Но я… Но мой третий вопрос…

Ари: вы не хотели приходить. Товар был, да весь вышел, истекли сроки ожидания.

Р. Хаим понуро покидает помещение.

На улице он шепчет (крупный план): Как я мог? Как я мог? Мне нет жизни без этого учения. А ключи — у него в руках. Что я натворил?

Сцена 26

Гостевой дом

Р. Хаим, Чико. Валяется в прахе, постится. На него смотрит Чико Толедано.

Р. Х. В. Как я мог? Как я мог? (с отчаянием)

Чико: успокойся, раби Хаим.

Р. Х. В. Мне нет жизни без этого учения, а ключи от него — в руках раби Ицхака Ашкенази, Б-жественного учителя, подобного Моисею!

Р. Хаим (обращаясь к самому себе): Что я сделал? четыре месяца я не шел к нему!

Чико: Да что ты такого сделал? Вот я понимаю — совершил грех, теперь расплачиваюсь. А ты-то что?

Р. Хаим: Я упустил шанс, я потерял как раз то, что мне было нужно более всего на свете.

Сцена 27

Бейт-мидраш. Ари (р. Ицхак), 7—8 учеников в зале синагоги Ари сефаради, среди молодых людей появляется р Хаим. Падает перед ним, к его ногам. р. Ицхак принимает просьбу р Хаима о прощении.

Р. Х. В. Прости меня. Я едва не лишился права учиться у тебя.