Бесплатный фрагмент - Сборник детективных рассказов

Оглавление

1. Страшная «Потеряшка»_______________7

2. Детская травма______________________45

3. Смерть шантажиста__________________87

4. Трофей достается убийце__________137

5. За все придется заплатить_________185

6. И больше незачем жить___________225

7.  Инстинкт сохранения_____________269

---

---

---

— Я прошу тебя, Наташа…

— Нет.

— А если будет ребенок?

— Это будет прекрасно, если у меня будет ребенок. А ты мне зачем?

— Я тебя люблю, а ты просто используешь меня…

— Останови вот здесь, у ограды. Не нужно, чтобы соседи видели твою машину.

Она уходила в метель, в снег, сыпавший словно прямо из фонарей, расставленных равномерно вдоль тротуара, такая желанная, чужая жена. И уносила его ребенка. Они встретятся случайно через много лет. Он — смертельно больной и одинокий. Она — поблекшая усталая разведенка, мать двоих детей. Он сразу ее узнает, несмотря на выцветшее лицо и затравленный взгляд. Она, не заметив радостно шагнувшего к ней мужчину, равнодушно пройдет мимо.

***

— Ррр-а-в???

Чара, как обычно, выскочила из подъезда первой и предупредила мощным рыком о своем появлении возможных случайных соискателей на звание «самый страшный питбуль во дворе». Прислушалась, не тявкнет ли кто-то, считающий себя бессмертным, в ответ, и с достоинством потрусила по тротуару, не дожидаясь хозяйку. Ульяна аккуратно прикрыла тяжелую подъездную дверь, чтобы не бабахнула набатом и никого не разбудила в такую рань, поправила наушники под тонкой шапочкой, натянула теплые перчатки и припустила следом, по щиколотку утопая кроссовками в нападавшем за ночь снегу.

Каждое утро, не смотря на погоду и настроение, она бегала. Не для модного похудения, а потому что любила такие вот минуты одиночества, парк без прохожих в ранние утренние часы, проносившиеся мимо молчаливые ели в снегу, если была зима, и в каплях дождя, если лето, и это Чарино вопросительное «Ррр-а-в». Ритмичный бег и чистый воздух приводили в порядок мысли, в голове выстраивался четкий план работы на день, придумывались удачные тезисы для ежедневной статьи в ее собственный блог «Профайлер». Сегодня Ульяна решила посвятить статью «потеряшкам». На эту мысль ее натолкнули расклеенные по столбам парка шуршащие на ветру листки с объявлением «Внимание, розыск!» известного поискового отряда «ЛизаАлерт». Возле одного из них Ульяна задержалась, сбив дыхание. Сообщалось, что «потеряшка» исчезла из психоневрологической клиники два дня назад. Женщина на фото смотрела в сторону, не в объектив, у нее были опущены уголки губ, поза выражала тревогу. «Суицид возможен», — профессионально отметила про себя Ульяна и продолжила бег. Суицид возможен, суицид возможен… отбивали ноги ритм до самого дома. И потом, в душе и во время завтрака, в голове стучал этот ритм.

Она постаралась выбросить из головы навязчивую мысль. Нужно отправить отчет о вчерашнем собеседовании, работодатели из кадрового агентства торопили, но Ульяна уперлась. Спешить не хотелось, да и репутация обязывала. Агентство было известным, клиенты агентства, обычно строительные или торгующие стройматериалами компании часто обращались повторно, довольные результатами. Осечек не происходило. До последнего времени. После двух неудач, кадровики решили усилить программу опросов и пригласили профайлера — ее, Ульяну. После трех этапов собеседования с соискателем: работа с проектировщиками, работа с возражениями, работа с лицом, принимающим решения, наступала очередь Ульяны. Она была чем-то вроде детектора лжи.

Вчера соискательница на должность «Менеджер по работе со строительными объектами», молодая энергичная женщина, с неплохим опытом, с прекрасными характеристиками, перед ответом на простые вопросы «Почему вы решили сменить место работы?» и «Как складывались на прежнем месте ваши отношения с начальством?» — заметно ТОЗилась. То есть делала паузу, раздумывая, что именно сказать. ТОЗ — это такая Точка Ориентировочного Замирания перед ответом. И затем начинала ответ с фразы «Сколько можно уже говорить…» А вот это уже была эмфаза — эмоционально-экспрессивное выделение какого-либо значимого элемента в ответе. Обычно, эмфаза свидетельствует о том, что человек пытается навязать свою точку зрения как единственно правильную, продавить интонационно. То есть, возможно, что-то скрывает. В остальном, соискательница не сбивалась. Нужно написать в отчете, чтобы проверили информацию с прежнего места работы женщины более тщательно.

Загрузив интернет, Ульяна опять увидела в рассылках объявление о пропаже пациентки психоневрологической клиники и решила позвонить Вере, — та была постоянным добровольным сотрудником отряда «ЛизаАлерт», а еще они жили в соседних подъездах, дружили со школы и ходили вместе по всяким культурным тусовкам. Обеим было по тридцать лет, обе не имели бойфрендов, жили без родителей и частенько для того, чтобы «поболтать за жизнь», посещали бар недалеко от дома, где подавали отличное пиво. Только Ульяна была вегетарианкой, поэтому заказывала себе сухарики к светлому нефильтрованному, а Вера брала темное ароматное и кусочки вяленого мяса.

— Верунь, привет! Читаю объявление о розыске женщины, помощь нужна?

Прошлой весной волонтеры отряда искали молодую девушку, ушедшую из дома в никуда. Ульяна по просьбе подруги прочитала тогда все сообщения из соцсетей исчезнувшей и подсказала, что та, скорее всего, поехала в город к бывшему парню, и что возможно, захочет покончить собой. При чем, эффектно, на глазах его нынешней возлюбленной. Члены отряда тогда успели в последнюю минуту: девица с канистрой бензина в руках стояла перед подъездом дома, ожидая выхода соперницы. С тех пор Ульяну часто приглашали в отряд для консультаций, чтобы при поиске «потеряшек» проработать версию суицида.

— Привет, привет. Не знаю даже. Наверное, нет. Все ясно. Наталья эта в клинике находилась как раз из-за того, что наглоталась сонных порошков. Хорошо, что сын пораньше с работы приехал, а то бы не спасли, — Вера помолчала, — и сбежала из клиники, видимо потому, что не хочет лечиться, а хочет умереть. У полиции это основная версия. А вот лечащий врач удивлен. Говорит, не было поводов для побега. Ну, а мы как всегда — ищем. Расклейки, опросы, лес вокруг клиники прочесали.

— А видеокамеры? — Ульяна двинулась на кухню — кормить Чару. Та уверенно подвела ее к холодильнику и привычно поскребла лапой по дверце. Ульяна прижала мобильник плечом к уху, достала банку и принялась выкладывать собачьи консервы в миску.

— Да как обычно. На ж\д станции, откуда уходит электричка в Москву, камер нет. На территории клиники камеры есть, но мало. В основном, на въезде и по периметру забора, и то редко. «Слепых» зон» много. И главное, никто ничего не видел. Меня вот это всегда поражает. Человек. Среди других людей. Исчез. А никто, блин, не видел, куда, как, почему. Как Гарри Поттер в мантии-невидимке. Что за…

Тут Вера заругалась совсем не литературно, — она очень эмоционально переживала каждый случай, когда люди пропадали и не находились, хотя и по разным причинам. Ульяна отложила включенный мобильник на стол, знала, что это надолго. Ей нужно было еще кое-что спросить, но придется ждать, когда буря эмоций стихнет.

Дзык-дзык… Чара застучала лапой по вылизанной миске — требовала добавки.

— Да ладно, ты и так толстая, прекрати, — начала было Ульяна и вздрогнула от возмущенного крика из трубки мобильника, господи, она и не подумала, что Вера может услышать!

— Кто толстый? — разорялась трубка, — я толстая? А ты на себя в зеркало давно смотрела без одежды? Наверняка смотрела! Сквозь слезы!

— Верка, замолчи! Это я Чаре сказала.

— А-а-а, она да — толстая. А хватит ее кормить по три раза в день, — опять начала набирать обороты подружка.

— Да уймись уже! Лучше скажи, почему лечащий врач так уверен, что пациентка не могла сбежать? Что-то тут не совпадает.

— Ой, я тебя умоляю! — снова запыхтела Вера, — за репутацию клиники он волнуется, вот почему. Мол, лечение получала правильное, положительный эффект был… Слушай, — вдруг прервала она обличительную речь, — вот чем помоги, съезди в клинику и сделай проверку на вшивость этого врача, врет он или нет. Или что-то скрывает, или…

— Подожди, подожди. Что значит, съезди? Кто меня пустит? И разговаривать со мной этот врач не станет. Кто я такая?

— А вот это правильный вопрос. Перезвоню! — в трубке запиликал сигнал «отбоя».

Через час, когда Ульяна уже позабыла о враче и об отряде «ЛизаАлерт», раздался звонок в дверь и одновременно затрясся мобильный, переведенный в режим «не беспокоить». Чара сорвалась с дивана и с оглушительным лаем помчалась в коридор. Ульяна, предчувствуя, что такое совпадение неспроста, осторожно поднесла трубку к уху:

— Одевайся и выходи! Там на место происшествия следственная бригада едет, из отдела по поиску пропавших, тебя представят врачу как сотрудника. Полицейские не хотели, но я позвонила нашему командиру, а он договорился с полицейским начальством. За это мы все сведения, которые отрядом нароем, передадим отделу. Ну? — Вера ожидала похвалы.

— Ты больная? А если бы я сейчас в ванной грелась? Они приехали уже. Под дверью стоят!

— Распаренный мозг становится рыхлым и лучше впитывает информацию, — выдала Вера и отбилась.

Через секунду перезвонила и предупредила:

— Там у них главный — Петечка, капитан, так вот, он — мой, поняла? Я на него давно зуб точу. Еще с прошлого поиска.

***

— А я тебе говорю, этого не может быть! — горячилась Ульяна. — Да, тетка, была чем-то подавлена. Да, измученная какая-то на всех видео, но точно не суицидница. Врач с ней беседовал каждый день в течение последней недели и видео записывал. Я все беседы просмотрела. И полностью с ним согласна — не хотела она себя жизни лишать! Ну, бывает. Обстоятельства сложились кошмарно, и все, терпеть нет сил! А потом человек одумается и забудет. Ей и гулять разрешили по парку больницы, потому что она не была опасна, ни для себя, ни для других!

— Ага! Он ей разрешение подписал, а она раз и смылась! Типа, чихала я на ваше лечение! Лежит где-нибудь под кустом, отмучилась, а мы ищи!

Бригада возвращалась с места происшествия, капитан Петечка и Ульяна сидели рядом и орали друг на друга, пока остальные занимались своими делами.

— Ты говорил, у нее сын-наркоман со стажем? Это он ее нашел? — постепенно остывая, поинтересовалась Ульяна.

— Два. Два у нее сына. Наркоман — это младший. Не то чтобы со стажем, а все. Конченный. Нашел ее старший. Он и заявление сегодня с утра подавал на поиск. Злой был, ужас. И все критиковал, и все ругался. Такой чистенький офисный планктон. Адвокат, кажется. Галстук, костюм, ботинки. В общем, фу, противный. Не люблю таких.

— Конечно, трудно быть приятным, он же мать спас и думал, что все теперь будет хорошо. Если бы твоя мать с таким диагнозом сбежала из клиники, ты бы тоже был злым.

— Это да, — вздохнул Петечка и неожиданно гаркнул, — ребята, вон Макдональдс! Заедем? Жрать охота!

Машина лихо повернула и подъехала к столбику с динамиком и меню. Петечка высунулся в окно и, слушая пожелания команды, сделал заказ, потом спохватился и уставился на Ульяну.

— А ты что молчишь? Денег если нет, я займу.

— Мне капучино большой. Без сахара.

— Нам еще капучино, — важно сообщил капитан в динамик.

— Капучино. Все? — послышался оттуда искаженный женский голос.

— И… что еще?

— Ничего, только кофе.

— А, точно. Верка же предупреждала, что ты эта… вегетарианка… — Петечка произнес слово как-то протяжно и насмешливо, а в салоне после этих слов наступила оскорбительная тишина. Звонок мобильного раздался очень кстати.

— М-м-м? — откусив чизбургер, промычал капитан. Лицо его изменилось с довольного на деловое, а потом на скорбно-унылое. — Да, понял, выезжаем.

— Вот и конец спору. Нашли «потеряшку». Повесилась она. У себя на даче, в сарае. Так что… В общем, мясо надо есть, от него соображаешь лучше, — неожиданно закончил он, и в салоне радостно заржали.

Ульяна побледнела. Понятно же, что смеялись над ней, потому что она, какой-то непонятный для полицейских служак «профайлер», оказалась неправа, а свой в доску капитан прав.

— Можно, я поеду с вами? — стиснув до ломоты зубы, спокойно спросила она капитана.

— Ты поедешь с нами, потому что дача Ольховских по пути в Москву. Не высаживать же тебя, — отмахнулся Петечка.

Ульяна вздохнула. Гипертимный психотип. Шумный, бесцеремонный, жизнерадостный. Такой подойдет Вере. Надо только предупредить ее, чтобы была внимательней, потому что часто гипертимы неразборчивы в контактах, непостоянны в привязанностях, и, увы, влюбчивы. Она вгляделась в темноту за окном. В просветах между ровными стволами обсыпанных снегом сосен то тут, то там стали появляться плохо освещенные силуэты небольших домиков. Вот и дачный поселок.

— Приехали! — подтвердил водитель, притормаживая у невысокого чуть покосившегося забора.

В сарай Ульяну не пустили. Да и что она могла там увидеть? Застывшее почерневшее лицо? Скрюченные руки и ноги?

Двое полицейских вынесли на носилках прикрытое тело, и Ульяна сильно, всем телом, вздрогнула. Вспомнила, как четырнадцать лет назад из квартиры также уносили мать. Только та вскрыла себе вены. Сын этой Натальи вернулся с работы и успел ее спасти. Хоть и ненадолго. А она, Ульяна, тогда задержалась после школы с подружками. И спасти не успела. Зато точно помнила мамины мимику, жесты, слова в последние перед смертью дни. Вспоминала и запоминала. Именно тогда она твердо решила, что будет психологом. Будет лечить душу тем, кто отчаялся. Не могла Ульяна ошибиться! Не похожа была Наталья на самоубийцу.

— Петя! — бросилась Ульяна к вышедшему покурить капитану, — выслушай меня… Ну, не может быть, чтобы…

— Не может, не может, — с досадой ругнулся капитан. — Подозрительно там все. Чисто, словно кто-то прибирал за собой. А дачу с осени никто не посещал. Странные царапины на ноге у погибшей. Должны быть сверху вниз, когда тело падает в петле, а они снизу вверх, будто ее поднимали вверх и зацепили за гвоздь, что из стула торчит. Я сказал эксперту, пусть странгуляционную борозду тщательно осмотрит, потом, в лаборатории. Что за день такой? — с досадой сплюнул он в снег. — Вторник же, не понедельник.

— Петь, а мы в пятницу собираемся с Верой пивка попить, в баре, рядом с моим домом. Приходи? Вера будет рада, — нечестно подставила подругу Ульяна, но ей очень хотелось узнать продолжение этой истории.

— Ты такой молодец, — польстила она, наверняка зная, что гипертимы нуждаются в постоянном одобрении, — я тебя со своей собакой познакомлю. Вера говорила, ты собак любишь?

— Что за порода? — капитан расслабился. Боялся, что эта странная девушка-как-ее-там-профайлер, которая почему-то твердо знала, что пропавшая не может быть самоубийцей, начнет над ним насмехаться.

— Питбуль, она прикольная. Договорились? На пятницу?

— Ну, раз вы с Верой приглашаете… Договорились.

***

— Правда прикольная! — смеялся Петечка и уже в который раз растягивал Чаре пасть, а она послушно, по команде «Голос», выдавала: «Бля-бля-бля»…

— Ей бы в полиции работать, — ржал капитан. — Команды выполняет усердно, на начальство ругается грамотно.

— Все, мы готовы! — Вера крутанулась перед зеркальной дверью шкафа-купе в прихожей и надела на кудри норковую шапочку — на улице было холодно. Декабрьский морозец сковал лужи, которые расползлись по тротуарам некрасивыми грязными кляксами. Всю неделю светило солнце, словно напоминало о себе перед зимним противостоянием, и выпавший в выходные снег благополучно растаял. А сегодня потепление закончилось. Утром на пробежке Ульяна пару раз поскользнулась, и сейчас, вспомнив об этом, поменяла стильные сапожки на зимние теплые ботинки с толстой рифленой подошвой.

В баре официант провел троицу к заказанному заранее столику. В пятницу вечером здесь было не протолкнуться. Сюда стекались из многочисленных офисов менеджеры, адвокаты, риэлторы, в общем, те, кого Петечка называл обидным словосочетанием «офисный планктон».

— Ну, что, начнем выходные? — Петя поднял кружку, прикрыл глаза и шумно отхлебнул пива.

— А у тебя будут выходные? Ты уже с убийством разобрался, что ли? — почти натурально удивилась Ульяна.

— Что? Не терпится? Так и знал, что весь вечер меня пытать будешь. Да все я расскажу. Но сначала — пиво.

Долгие пятнадцать минут Петя болтал о чем угодно: о погоде, которая вовсе не зимняя, о Чаре, с которой подружился и которой, по его мнению не хватает твердой мужской воли, вот и делает, что хочет, а еще вовсю кокетничал с Верой. Ульяна терпела, вставляла ничего не значащие реплики и наконец, дождалась.

— В общем, картина такая, — важно начал Петечка, отставив пустую кружку. — Мы допросили старшего сына, соседку по лестничной площадке и подругу погибшей. Соседка слышала, как за два дня до первого покушения Наталья ругалась с парнем из соседнего подъезда. Есть такой там, наркотой приторговывает. И соседка эта, тетя Паша, утверждает, Наталья угрожала парню, что если тот не прекратит снабжать ее Павлика — это младший — наркотой, то она напишет заявление в полицию. Старший сын, Валера, сообщил, что мать в последнее время была очень подавленной и однажды обмолвилась, что скорее всего ей придется уйти с работы. Работает она всю жизнь бухгалтером в банке. И нынешний начальник отдела заставляет ее проводить левые платежи. Но самое интересное рассказала подруга.

Тут Петечка усмехнулся как-то ядовито и посмотрел по очереди сначала на Ульяну потом на Веру.

— Подруги — это самый верный способ добыть информацию. Так вот, девушки. Там прямо Санта Барбара, а не рассказ. Когда-то давно Наталья вышла замуж за прекрасного человека, достаточно обеспеченного. Но у пары не было детей. Тогда они решили усыновить мальчика.

Петечка торжествующе поднял палец вверх.

— Кто это, как вы думаете?

— Валера, это понятно, раз он старший, — переглянулись Ульяна с Верой.

— Именно. То есть он Наталье не родной сын. А дальше еще интереснее. Через два года Наталья рожает. Вот это ее родной сын. Павлик. А еще через несколько лет выясняется, совершенно случайно, что Павлик этот вовсе не от мужа.

— Как?! — чуть не подавилась Вера, а Ульяна нетерпеливо пнула ее тяжелым ботинком под столом, мол, не перебивай!

— Чем-то заболел сынок, стали сдавать анализы, ну и… В общем, муж из семьи ушел. Алименты платил исправно. Со старшим сыном продолжал общаться, помог ему выучиться на юриста, даже пристроил в перспективное местечко, а младшего игнорировал. Наталья наоборот, младшего сына обожала, тряслась над ним, ну и избаловала. Наркотики тот потреблять начал, я так понимаю, еще в школе.

— А старший знает, что приемный?

— Думаю, когда скандал разразился, он все узнал. А может и нет. Сильно он убивался, когда мы рассказали ему про дачу. Кстати, тоже не верил в самоубийство. Еще когда заявление писал, все в меня ручкой тыкал, требовал, чтобы я доктора арестовал. За халатность.

— А что-то известно про родного отца Павлика?

— Людмила, это подруга Натальи, говорит, что Наталья очень хотела своего ребенка, а не приемного. И был у них давно в банке один финансовый гений, очень он ее добивался. Потом уехал. А она родила. Где сейчас этот финансист, Людмила не знает.

— А начальник Натальи? Вы его алиби проверили? Если он выводит деньги, да еще за спиной собственников, это — мотив.

— Мотив сильный, да. Только у него алиби. Та-да-дам! Он весь день провел со своей любовницей. А кто его любовница?

Петечка с хитрецой поглядел на подруг.

— Людмила, кто же еще! — злобно выплюнула Ульяна.

Петечка посмотрел на девушку с изумлением.

— Точно. Ну ты крутая! Теперь дальше. Первое покушение было дома. Подруги могли пить чай, а Людмила могла подсыпать Наталье снотворное. Второе покушение уже мог организовать шеф. Не сам, конечно, а кого-то нанял.

— А алиби Людмилы на тот день подтверждает шеф, а шефу на второе покушение алиби подтверждает Людмила. Хорошо устроились! — Ульяна яростно почесала короткий ежик темных жестких волос.

— Не, ну так неинтересно. Сама тогда дальше рассказывай, — надулся Петечка.

— Ой, да что тут рассказывать. Ты все проверил, Людмила была на работе, ее видели минимум трое.

— Четверо. А кого-то другого Наталья бы в дом не пустила. И чаи с ним не распивала бы. А мотив, да, очень серьезный. Был. Мы в ОБЭП сообщили. Пусть с этой парочкой разберутся.

— Так кто убийца-то? Ты же сказал, дело закрыто, у тебя выходной?

— Ну, не закрыто пока. Но подозреваемый есть.

— Только не говори, что это младший сын-наркоман!

— Это именно младший сын-наркоман. И не сверлите меня своими глазищами, подружки. Он мог с мамкой чаю попить? Мог! У него долг был очень большой за наркоту у этого парня, из соседнего подъезда. А сейчас долг погашен. И главное. На его имя был заказан каршеринговый автомобиль. И маршрут какой? Правильно, в клинику и обратно до Москвы. Именно на дату пропажи матери. То есть, он мог быть с погибшей и в первом случае, и во втором. Как-то так.

— А камеры в автомобиле? Там же камеры установлены?

— Только в дорогих авто, а сейчас еще и в новых «делимобилях» устанавливают. Как вы догадываетесь, наш автомобиль был не дорогой и не новый.

— Так его поймали? Допросили? — Вера схватила угрюмо молчавшую Ульяну за руку.

— Ищут. Он же не дурак. Самоубийство бы так не расследовали. Сбежал, гаденыш.

— Подожди, Петя. Очень похоже, что парня подставляют. Его же мать так любила. Ну, не может быть, чтобы из-за денег, из-за наркоты… А что старший брат сказал?

— Сказал, то же, что и ты. Брата подставили, а мы не хотим ничего расследовать, потому что козлы.

— Можно его понять. За десять дней лишиться и матери, и брата. Петя… Жалко братьев… Может, все-таки еще поискать? — теперь Ульяна схватила Веру за руку, и они вдвоем с надеждой уставились на капитана. Вера жгучими карими глазами, а Ульяна бледно-голубыми, тревожными.

— Да нету больше никого! Наркодилер что ли? Убить на даче мог, а в первом случае Наталья бы его даже на порог не пустила. И не забывайте про автомобиль, заказанный на Павла, который увез Наталью из клиники. Я вообще думаю, что старший младшего прячет. Приказал установить за ним наблюдение. Ничего, поймаем гаденыша.

***

Ульяна приоткрыла один глаз и не увидела ничего, кроме нескольких полосок света, пробивающихся сквозь темноту откуда-то сверху. Она осторожно приподняла голову, чтобы оглядеться и замычала от нестерпимой боли в виске. Ульяна переждала приступ и попыталась пошевелить руками… ногами… Не смогла. Хотела закричать, но снова только замычала. Потому что язык… Язык упирался во что-то плотное, с привкусом бензина. А еще она страшно замерзла. Из глаза вытекла слезинка. Что вообще происходит? Память возвращалась медленно, рывками.

Суббота. Утро. Утром забежала Вера, попить чайку. Они вспомнили вчерашний поход в бар, Петечкин рассказ о поиске преступника, и чуть не поссорились, потому что Вера защищала своего капитана, а Ульяна была уверена, что убийца вовсе не сын Натальи. Когда Вера ушла, Ульяна села за стол, достала чистые листы и принялась рисовать схему из геометрических фигур: кружков, квадратов и треугольников. Внутрь кружков она вписывала имена подозреваемых, в квадратики вносила алиби, в треугольниках располагались мотивы. Целый час Ульяна соединяла стрелками фигуры и наконец, отбросила ручку. Главный подозреваемый у нее выходил один и тот же — шеф погибшей. То, что подруга Людмила оказалась его любовницей, только усиливало подозрения. Не хватало информации. В первом случае никто не заподозрил покушения, решили, что Наталья сама наглоталась сонных порошков, значит, квартиру не обследовали. А вдруг там оставались какие-нибудь улики? Запах Людмилиных духов? Носовой платок, которым она вытирала руки после того, что сделала? А обвинят во всем несчастного наркомана. И в тюрьме он, конечно, умрет. А Валера останется окончательно один. Валера! Вот у кого можно спросить про подробности. Это же он мать нашел! А еще нужно предупредить, что за ним следят. Чтобы был осторожен и не привел полицию к брату.

…Ульяна уперлась ногой в носке (а где ботинки?) в стену, резко выдохнула и повернулась на бок. Так стало еще хуже. Глаз, который видел, оказался внизу, а другой, заплывший от удара, так и не открылся. Теперь вокруг была только темнота.

Суббота. Через час. Через час Ульяна припарковала машину на крошечной стоянке в одном из переулков центра Москвы. Прошла с десяток метров и решительно открыла дверь солидной нотариальной конторы. Представилась, наврала, что ей назначена встреча с помощником нотариуса Петруничевым Валерием (адрес и контакты Ульяне слила Вера, а ей, естественно, капитан) и уставилась честными голубыми глазами на секретаршу, пока та пыталась найти в расписании ее фамилию. Не нашла, попросила подождать и указала на кресло в коридоре. Когда Валера вышел, Ульяна смешалась. Она представляла его другим: высоким, широкоплечим, этаким Робин Гудом, который спас мать (ненадолго, ну и что же!) и теперь спасает брата. А стоял перед ней щуплый молодой человек чуть выше среднего роста. Никаких татуировок и проколотых ушей-ноздрей. Рыжеватые вьющиеся у висков волосы. Чистое лицо. Острый нос. Маленькие серые глазки из-под светлых бровей. Тонкий рот. Обаятельная улыбка. Холодный оценивающий взгляд. Одетый не очень дорого, но в известные бренды. Как там Петя говорил? Галстук-костюм-ботинки? Вот часы дорогие, фирменные. Возможный психотип — параноял, отметила Ульяна и сразу приступила к делу. У таких психотипов обычно время-деньги.

— Мне нужно с вами поговорить. Это касается вашего брата. Не здесь.

Валерий изумленно взглянул, кивнул и обратился к секретарше:

— Мне необходимо отъехать, возможно, меня сегодня уже не будет.

— Хорошо, я отмечу, — секретарша черканула что-то коротко в своем блокноте и добавила, — шеф просил подготовить ко вторнику отчет по делу Ольховской.

— У меня все готово, остались мелочи. Во вторник отчет будет.

Валера накинул пальто, придержал дверь перед Ульяной и предложил:

— Поговорим в моей машине? На улице холодно.

…Холодно. И сыро. И что-то пульсирует в голове. Нужно подняться. Ульяна изогнулась, преодолевая ломоту во всем теле, попыталась привстать, но вместо этого опять упала на спину. И завыла от бессилия. Как, как она не поняла тогда, что брат все-таки может быть убийцей? Так глупо попала в ловушку…

В машине торопясь, глотая слова, Ульяна сообщила о своих подозрениях Валерию, спросила, действительно ли тот прячет брата? И где? Это может быть опасно!

— На даче, а почему опасно? Полицейские после маминой смерти вряд ли будут там искать, — Валерий удивился.

— На даче?

Что-то толкнуло в грудь, какое-то воспоминание, как тогда Петя сказал? «Дача Ольховских по дороге в Москву», вот как. Так Наталья получается — Ольховская?

— Валера… — в голове Ульяны начала выстраиваться совершенно простая схема убийства, в которую укладывались все улики, — а почему ты — Петруничев, а твоя мама — Ольховская?

— Потому что я взял фамилию отца, когда получал паспорт.

— А что за дело, о котором тебе напомнила секретарша?

— Дело о наследстве. Папочка Павлика неожиданно нарисовался. От рака умер. А ты не знала, да? Никто не знал. Там такие деньги… — Валерий мечтательно прикрыл глаза, потом зло прищурился. — А завещал все ей, этой патаскухе. Всю жизнь ее любил. Так и не женился.

— Ты поэтому убил мать?

— Какая она мне мать? — Валерий с ненавистью усмехнулся, и ответил на невысказанный Ульяной вопрос. — Да, я знаю, из-за чего родители развелись. Слышал скандал. И про себя все узнал тогда же. Меня из дома малютки взяли. Потому что отец не мог иметь детей. Я после того, как это услышал, все старался показать, что достоин, помогал ей. Одной-то двоих тяжело поднимать. И что? Ей этот слизняк, этот наркоман, дороже всех был. Вот его она любила. А меня терпела.

— А зачем же убивать?

— А затем, что мать все бы спустила на своего ненаглядного родного сыночка-урода. Я хотел так все устроить, будто она из-за наркомана этого руки на себя наложила. Потом бы оформил опекунство над недееспособным братом, и все деньги — мои. Первый раз, правда, не получилось, не хватило дозы, она стала приходить в себя, и пришлось вызывать скорую. Потом я с Пашкиного телефона машину заказал, приехал в клинику, и ее вызвал, смс послал. Мать думала, Павлик за ней заехал, так обрадовалась, дура. Брызнул ей в лицо из баллончика. Там газ такой, усыпляющий. Ну, дальше ты все знаешь.

— И где твой недееспособный брат? Тоже убил?

— Я ему денег подкинул, он с долгом рассчитался, и осталось еще. Наверное, в притоне оттягивается.

— А что, там большие деньги? — Ульяна потихоньку нащупывала ручку двери и отодвигалась, понимала, что такие откровения неспроста, но выпрыгнуть из машины не успела.

— Огромные. Я буду баснословно богат. И ты этому не помешаешь.

Голова дернулась от удара. И стало темно.

— Вот она!

Дверь сарая со скрипом распахнулась, и полицейский из Петиного отдела радостно закричал:

— Живая! Мужики, сюда!

Петечка бережно нес девушку к служебному фургону и все ругался, ругался, не останавливаясь, но негромко, потому что несерьезно.

— Хорошо, что слежку установили за юристом этим. Двигались за вами от самой Москвы. Как в поселок въехали, отстали, чтобы не светиться. Чуть не опоздали. Думали, ты с ним заодно, что ли? Думали, ты ему все рассказала, про слежку-то. А потом ботинки твои увидели на земле. Поняли, что он тебя тащил…

Тут Петечка замолчал, скрипнув зубами. Усадил аккуратно Ульяну на просторное сиденье, аккуратно разрезал перочинным ножом скотч на запястьях и щиколотках и поднес к ее лицу круглое довольно большое зеркало.

— Ты посмотри на себя и запомни, к чему приводит такая самодеятельность. И это, считай, повезло. Запомни, поняла?

Из зеркала на Ульяну смотрело странно перекошенное, разукрашенное фиолетовым и черным, с одним заплывшим глазом, абсолютно счастливое лицо.

---

---

---

«…психологические травмы из детства могут значительно влиять на поведение взрослого человека. Если речь идет о вторичных способностях (поведенческих, социальных), таких как пунктуальность, усердие, аккуратность, чистоплотность, вежливость, которые помогают нам социализироваться и направлены на познание мира, то возможно проработать их самостоятельно при достаточной мотивации.

Но если мы говорим о первичных способностях (эмоциональных): любовь, принятие, доверие, терпение, надежда, уверенность, то в этом случае никакие книги или психологические экспресс-методики не помогут. Данные способности развиваются только в отношениях. И в этом случае без помощи психолога уже не обойтись

А самые страшные детские травмы, такие, как психологическое, физическое и сексуальное насилие, излишне строгое и жестокое воспитание, при нарушениях функций мозга, вызванных внутриутробными инфекциями, гипоксией плода, злоупотреблением алкоголем и наркотиками беременной женщиной, может привести даже к появлению серийных убийц-маньяков».

Ульяна поставила точку, еще раз медленно перечитала статью для своего блога «Профайлер» о последствиях детских травм и нажала «отправить». Потерла уставшие от долгого сидения за компьютером глаза, откинулась на стуле, не глядя опустила руку вниз и почесала теплый шерстяной бок питбуля Чары. Та зевнула во всю свою чудовищную клыкастую пасть и вопросительно повернула башку в сторону кровати.

— Да, милая, сейчас, — Ульяна вытащила из-за стола длинное худое тело, подошла, разминая ноги, к окну, и, прежде чем задернуть тяжелые портьеры, полюбовалась на ветки заиндевевших деревьев у подъезда, красиво подсвеченных одинокой тусклой лампочкой. Красиво… Только бегать по утрам, как привыкла Ульяна, в такие сильные рождественские морозы, которые длились уже вторую неделю, не получалось. Приходилось ограничиваться пешими прогулками. Ульяна взглянула на часы. До утренней прогулки с Чарой осталось совсем немного времени. Ну, все. Спать.

Утром, натягивая пальто с капюшоном на собаку, она старалась не смотреть в черные от гнева питбульи глаза.

— Холодно, мороз, — оправдывалась Ульяна, — мы недолго, никто не увидит, темно еще.

Чара ничем не помогала, не протягивала лапы в рукава, упрямо не нагибала башку, чтобы облегчить застегивание капюшона: она считала, что любая одежда уродует ее мускулистое красивое тело, и вообще одежда — это для людей и маленьких собачьих уродцев, которым завязывают бантики и носят на руках.

Спустя два часа, когда Ульяна допивала вторую чашку кофе и торопливо заносила на флешку файлы, которые могли сегодня пригодиться во время работы, раздался оглушительный звук полицейской сирены. Ульяна вздрогнула и ругнулась вполголоса. Вера, Ульянина закадычная подруга, опять поставила на звонок своих вызовов эту кошмарную мелодию. Ульяна регулярно убирала телефонный оглушительный вой, ставила что-нибудь нейтральное, а подруга с такой же регулярностью восстанавливала звонок, когда Ульяна оставляла свой мобильный без присмотра.

— Вера, мне некогда. — Ульяна выдернула флешку из гнезда компьютера и сейчас пыталась дотянуться до сумочки, не вставая из-за стола, — ко мне сегодня на собеседование пять человек придут, мне нужно будет проверять их на лояльность, а я не успела подготовиться. Вчера, вернее уже сегодня ночью дописывала статью для блога. Кстати, тебе полезно тоже почитать, там про детские травмы, которые влияют на характер взрослого человека, –ехидно добавила Ульяна, — мне кажется, тебе уделяли в детстве слишком много внимания и выполняли все твои прихоти, поэтому ты…

— Ага, ага, — перебила Вера, — потом расскажешь про то, какая я эгоистка, ты в блог свой как раз взгляни, там у тебя в чате сейчас ядерная война идет.

— В смысле, ядерная война?

— В смысле, выживших — при любом исходе конфликта — не будет. Имею в виду твоих подписчиков. Перезвони мне, когда разберешься, я что-то волнуюсь.

И Вера отключилась.

Ульяна поспешно открыла чат блога. Тысяча сообщений? Тысяча?! А что случилось-то? У нее вполне себе скромный блог, с восемью тысячами подписчиков, иногда чуть больше, иногда чуть меньше, в зависимости от активности автора, то есть ее, Ульяны, а еще в зависимости от выкладываемых постов. Вчерашняя статья не предполагала каких-то бурных обсуждений, вот если бы она привела примеры детских травм известных серийных маньяков, тогда возможно. И что же мамочек-домохозяек, интересующихся, как правильно воспитывать своих чад, так зацепило? Ульяна крутила ленту сообщений и чувствовала, как холодеют пальцы. Одни обвиняли ее в том, что она привлекла оплачиваемого рекламщика, чтобы поднять рейтинг блога. Лилась ругань и обещания навсегда покинуть чат. Другие сочувствовали и предлагали обратиться к администраторам, чтобы заблокировали пользователя под безобидным ником «Рождественский сюрпрайз», который выложил в сеть такие изображения. А где, где фотографии-то? Ульяна все быстрее терзала мышку, нервно стучала ею по столу и наконец, дошла до изображений. Господи, что это? Что. Это. Такое?! Это были не фотографии. Это были видео. С хорошим разрешением, так что можно было разглядеть самые мелкие подробности. С подписью под ними: «Жертва детских травм». На каждом видео подвешенная за обе руки к чему-то под потолком висела страшно избитая, завернутая в клочья одежды, женщина. Вернее, то, что от нее осталось. Со спины свисали куски кожи черного цвета от запекшейся крови. Лицо, опухшее, оскаленное, с блестящими в темноте зубами, высунутым языком, распухшим, не вмещающимся в рот. Ноги, окровавленные, синюшные, с вырванными на пальцах ногтями. И звук. Жертвы, медленно, каждая со своей скоростью, вращались, поворачиваясь к зрителям то лицом, то спиной. Откуда-то доносилась мелодия известной песенки, которая исполнялась измененным тоненьким детским голоском: «Новогодние игрушки, свечи и хлопушки в нем, а веселые игрушки мой перевернули дом, завели веселый хоровод, до чего смешной теперь народ…»

Ульяна почувствовала, как горячий комок скручивается спиралью в районе желудка, висящие женщины сливаются в одну сплошную карусель, и последнее, что она увидела, как экран ноутбука поехал куда-то вбок.

Очнулась Ульяна от громкого воя полицейской сирены и от того, что кто-то наждаком протирал ей лицо. Пара минут ей понадобилась, чтобы понять, что это Чара пытается языком привести хозяйку в чувство, и что опять звонит подруга. Никогда еще Ульяну так не радовал ее звонок.

— Вера! Вера, что это? Это так кто-то по-дурацки шутит? — жалобно протянула Ульяна в трубку, подползла к столу и выглянула из-под столешницы. Видео никуда не делись. Тела так и крутились медленно, подгоняемые популярной песенкой.

— Ульяна, это Петр, — громко рыкнул в ухо знакомый голос Вериного бойфренда, — мы сейчас подъедем, ты дверь никому не открывай. Я с порога позвоню. Поняла? Повтори!

— Мне на работу к десяти. Меня ждать будут, — пробормотала в мобильник Ульяна, встала, опираясь на кресло, и с силой захлопнула крышку ноутбука, — я не хочу здесь оставаться.

— Позвони начальству, расскажи все, пусть блог твой посмотрят, скажи, что сейчас менты приедут разбираться, кто-то мол, заяву написал, пусть отложат твои собеседования, поняла? Повтори!

— Сам повторяй! — разозлилась Ульяна, — поняла я все, приезжайте.

Поплескав в ванной ледяной водой в лицо, она окончательно пришла в себя. Петечка все объяснит. Он в полиции работает, в отделе поиска пропавших, не убойный, конечно, но связи у него везде есть. В прошлый раз, когда Петр со своей бригадой и Ульяна вместе искали женщину, исчезнувшую из психоневрологической клиники, он Ульяну спас от убийцы. И сейчас спасет. Нужно только его слушаться.

И Ульяна, почти успокоившись, стараясь не вспоминать видео из блога. набрала номер начальника кадрового агентства, где работала последние несколько месяцев профайлером. А потом кинулась к холодильнику, проверить запасы еды, все-таки она вегетарианка, а приедет Петя, и скорее всего не один. Ульяна вспомнила, как парни из Петиной бригады уминали чизбургеры из Макдональдса и содрогнулась. На полке в холодильнике грустил кочан китайского салата, по-братски обнявшись с длинным огурцом в целлофановой обертке, в небольшой расписной глиняной чашке сироткой приткнулось одинокое яйцо. Зато боковую полку украшала батарея бутылок с молоком и штабель упаковок йогурта. Ульяна взяла со стола записную книжицу, полистала, нашла телефон доставки еды и успокоилась. Все нормально. Да здравствует прогресс.

…Петечка осторожно шагнул из лифта, огляделся и утвердительно кивнул двум парням за спиной. Втроем они сразу разделились перед тем, как выдвинуться в узкий длинный коридор, который отделял квартиру Ульяны от общего холла. Лампа в коридоре не горела, а в темноте явно кто-то был. Петечка включил фонарик на сотовом, и острый луч осветил большой желтый рюкзак с надписью « ЯндексЕда». И курьера осветил, не слишком высокого молодого мужчину в кепке не по сезону и такой же, как рюкзак, желтой теплой куртке. Он поднял руку, загораживаясь от света.

— На номер квартиры лучше посвети, а то заказывают еду, а предупредить, что в коридоре света нет, язык отвалится.

— Тебе в какую?

— Семьдесят восьмую.

— О как. И мы туда же, — развеселился Петр, — живем, мужики, хозяйка ждет. И он, как и договаривались, позвонил Ульяне.

В просторной прихожей, отделанной панелями, изображающими кирпичную кладку, парни и курьер немного стушевались, оглядываясь и решая, куда ставить не слишком чистую обувь. Огромный шкаф-купе с зеркальными дверьми занимал всю боковую стену; пол, выстланный грубо связанной циновкой, блестел чистотой.

— Ну, что встали, верхнюю одежду сюда, обувь сюда, — распорядился Петечка, уже бывавший здесь и знакомый с собакой, которая сейчас гулко и отчаянно взлаивала откуда-то из глубины квартиры.

— А ты, — Петр повернулся к курьеру, уже натянувшему на обувь пластиковые многоразовые бахилы, — чапай на кухню. Вон туда, — он показал направление и повернулся к Ульяне.

— Предлагаю сначала поесть, мы голодные — жуть. Удачно с курьером совпали, да?

— Я не буду. Покажите, где компьютер? — сразу отказался один из парней, — мне бы побыстрее начать, пока ваш блог не заблокировали администраторы. Потом придется долго разбираться, и время уйдет.

— Да, конечно. Пойдемте, у меня пароль на домашней странице, я вам помогу. А ты, — Ульяна повернулась к Пете, — сам на кухне командуй, раз голодный. Чтобы мясо все съели, — и передразнила, — понял? Повтори!

Пока программист, или как там называется должность Петиного сослуживца, бойко стучал по клавишам ноутбука, Ульяна проводила курьера, навестила и успокоила Чару, убрала посуду на кухне, заварила кофе, перешла опять в кабинет и присела рядом с Петей на диван. Парни уже успели переговорить и теперь смотрели выжидательно на капитана. От него зависело, что им делать дальше.

— Слушай сюда, подруга, — Петечка забрал у Ульяны кофе, шумно отхлебнул, поморщился — горячий — и продолжил, глядя на экран монитора.

— Вот эта женщина, — он показал на одну из жертв, — пропала десять дней назад, ушла с работы, а домой не попала. Работает в рекламном агентстве, финансовым директором. Предполагалось, что у нее есть любовник. Не подтвердилось. Исчезла и все. А теперь вот нарисовалась. Двух других я не узнаю. Может, есть в розыскных сводках, может, нет. Будем выяснять.

— То есть, это не розыгрыш? Не… Не знаю… не шутка?

— Какие шутки, все очень серьезно и грамотно, — включился в разговор программист, — прислали картинки с временного адреса. Номер телефона был активирован только один раз и именно для этой рассылки. Сейчас недоступен. Я связался с провайдером сотовой связи, но попытка определить местонахождение абонента с таким ником в момент времени, указанный в блоге, когда там появились видео, не удалась. Как-то так, капитан, — и парень виновато посмотрел на Ульяну, а затем на Петра.

— А я надеялся, что по горячим следам что-то получится.

Петя тяжело оперся на спинку дивана и поднялся.

— В общем, возможно, дядя этот просто искал, как сообщить о себе и своих достижениях, — Петечка скривился, — и ты здесь ни при чем. Подходящий блог, подходящая тема. Серийный это дядя или нет, пока не знаем. Начинаем работать.

— А мне что делать?

— Ты дома побудь пока. Я позвоню.

— И вот еще что, Ульяна, — программист собирал в маленькую черную сумочку свои программистские штучки-флешки-носители, — блог вам только что заблокировали, мы разберемся, все восстановят. Видео я успел скачать, перенес в папку на рабочем столе.

— Зачем?!

Парень пожал плечами:

— Всегда можно удалить.

Закрыв дверь за Петечкой и его сотрудниками, Ульяна огляделась. Хотелось срочно чем-то занять мозги, чтобы не думать, не вспоминать об увиденном. Страшные оскаленные лица погибших женщин возникали перед глазами, стоило Ульяне кинуть взгляд на стол с компьютером. Убрать квартиру? Да, это поможет занять некоторое время, потому что квартира была большая, трехкомнатная. Раньше они жили здесь семьей: мама, папа и она, Уля. Мама служила артисткой в театре. Ульяна помнит бесконечные букеты, торты, мягкие игрушки в комнате мамы и папы. И еще портреты на стенах. Мама, красивая, в гриме, сфотографированная в разных в сценах из спектаклей. Мамы не стало, когда Ульяне было шестнадцать. Биполярное расстройство. И как следствие для актрисы, у которой с таким заболеванием не было будущего — самоубийство. Ульяна тогда долго терзалась, что не заметила признаков болезни. Перелопатила кучу медицинской литературы. Были, были звоночки. А она пропустила.

Сейчас в комнате пусто. Да она туда почти и не заходит. Довольствуется своей спальней и кабинетом. А здесь живет отец, когда прилетает из Швеции. Повидаться. В Швеции отец читает в университете лекции по нейрофизиологии, у него двухлетний контракт и отношения с коллегой-преподавательницей. Позвонить ему? Рассказать про сегодняшние события? Ульяна на мгновение замерла, с влажной салфеткой в одной руке и средством для полировки мебели в другой, потом тряхнула головой: перед глазами опять появились жертвы, и в ушах послышалась песенка. Нет, не будет она звонить. Еще примчится. А здесь опасно. Правда, убиты только женщины, но кто знает, как дальше этот маньяк действовать будет.

Начав думать об убийце, Ульяна не заметила, как вперед выступили ее профессиональные качества профайлера, и остановиться уже не могла. Ее как магнитом тянуло понять мотивы преступника, создать его профиль, докопаться до корней извращенной психопатии. Она сразу успокоилась и сосредоточилась, как во время сеансов с клиентами. Конечно, она не криминальный профайлер, но лекции по криминалистике им в университете читали. Так. Во-первых, нужно сказать Пете, чтобы поискал похожие убийства. Не факт, что преступник ограничился только тремя жертвами. Серийные убийцы могут держаться, жить обычной жизнью, потом что-то на них действует, какой-то триггер, и они начинают убивать. Этот триггер может носить временный характер, как в фантастических романах полнолуние для оборотней. А потом наступает опять спокойный период.

Ульяна сменила салфетку для вытирания пыли и перешла в другую комнату. Теперь фантазии, из-за которых преступник убивает. Здесь данных нет, одни предположения. Раз он выложил изображения у нее в блоге сразу после статьи о детских травмах, значит, его зацепило. Значит, у него была детская травма. Понимает ли он, что ненормален? Обязательно понимает. Ведь у него сексуальное влечение связано с болью, которую он причиняет женщинам. Разве такое может быть нормальным? Но обычно психопат с детства осознает свое отличие от окружающих и максимально убедительно маскируется. Дальше. Какой этот убийца? Осторожный: нигде на видео его не видно, то есть знает, что видео вызовет реакцию полиции и не желает, чтобы его поймали. И голос изменил. Умный: убрал свои следы в сети, воспользовался временным интернет-адресом и только один раз использовал номер мобильного телефона. О чем еще можно догадаться, судя по изображениям? Явно не старый, потому что поднять женское тело и привязать его к чему-то на потолке, нужна сила. Еще? Трудно представить, что все три женщины были его знакомыми, и ни одна догадывалась о его ненормальности. Предположим, что убийца свои жертвы выбрал не случайно. Они напомнили ему кого-то из детства. Возможно, потом, когда Петечка достанет фотографии жертв, когда они были еще живы, то можно будет увидеть сходство. Самые страшные детские травмы чаще всего наносят самые близкие люди — отец или мать. Раз жертвы женщины, то, скорее всего, убийца испытывал унижение и боль в детстве именно от матери. Еще для составления профиля нужен способ убийства. А это даст только вскрытие. А это, в свою очередь, возможно, если жертвы будут найдены. А пока — только догадки.

…Раз за разом он пытался зайти в блог этой дурочки-профайлера, написавшей о последствиях детских травм. Что она может знать об этом? Голубоглазая улыбчивая папки-мамкина дочка? Он опять набрал адрес блога в поисковой строке Яндекса и в раздражении оттолкнул от себя клавиатуру. «Заблокировано по просьбе пользователей». Придурки! Он же проиллюстрировал статью владелицы блога. Наглядно, с убедительными примерами. Вспомнив видео, он почувствовал тянущее возбуждение в паху, ненадолго замер, сходил в ванную, вернулся успокоенный, полусонный, выключил компьютер, оделся и вышел из дома в начавшуюся метель.

***

Поздно вечером пошел снег и подул теплый ветер. У Ульяны заболели виски, голова стала тяжелой, глаза начали слипаться, захотелось спать, хотя еще было рано. Она отложила в сторону книгу, которую пыталась читать, и, зевая, пошлепала на кухню. Чара, тоже зевая, шла за ней, вяло двигая хвостом. Они подошли вдвоем к холодильнику, и, после того, как Ульяна открыла дверцу, долго молча смотрели внутрь. Наконец, Ульяна сделала несложный выбор.

— Йогурт будешь?

Чара понюхала предлагаемое блюдо, забавно скривилась и, зная, что на ночь мясом ее все равно кормить не станут, упала на пол, подставив хозяйке брюхо — пусть хоть почешет, если мяса не дает.

— Завтра утром на пробежку! — Ульяна, почесывая хитрую псину, даже зажмурилась от удовольствия, предвкушая хруст снега под ногами, морозный воздух и тропинку для бега между высоких пушистых парковых елей, — кончились морозы, готовься.

Чара вопросительно приоткрыла глаз, контролируя процесс чесания, словно спросила: «А что думает об этом Петя?»

— А Пете мы не скажем! — Ульяна задумчиво ела уже второй йогурт, облизывая ложку, — сама подумай: я на жертву не похожа. Женщины все одинаковые: полноватые, немолодые, волосы до плеч. Я совсем другая. Высокая, худая, почти лысая. — Ульяна погладила короткий ежик на макушке. — Скорее всего, преступник среагировал не на меня, а на мой блог. Пока он заблокирован, мы с тобой, подруга, в безопасности. Ну и потом. Ты же меня не дашь в обиду? В парке?

Собака фыркнула презрительно, мол, о чем речь, и перевернулась на живот, подставляя под руку Ульяны спину.

***

— Рраавв?

Чара привычно предупредила двор о том, что вышла на прогулку. «Кто не спрятался, я не виновата» — вот что означало это «Рраавв». Обе, Ульяна и Чара бдительно осмотрелись, никого поблизости не обнаружили, было слишком рано и совсем темно, и медленной трусцой побежали ко входу в парк, постепенно исчезая в снежной круговерти.

Опасность первой почуяла Чара. Ульяна увидела, как у собаки на загривке вздыбилась шерсть, она рыкнула, помчалась вперед и быстро исчезла из вида. Ульяна остановилась, сбив дыхание, растерянно оглянулась вокруг и ничего не увидела из-за плотной стены падающего снега.

— Стоять, с… ка! — послышался откуда-то сбоку хриплый голос, явно принадлежавший мужчине.

Ульяна почувствовала, как неровно, с перебоями, застучало сердце. Прямо на нее из снега как-то странно надвигалась высокая фигура. Человек то ли хромал, то ли был нетрезв или вообще под кайфом.

Неожиданно снежную завесу прорвали знакомые очертания мускулистого собачьего тела. Чара подбежала, заняла позицию прямо перед хозяйкой, ощетинилась и остервенело зарычала.

— Да чтоб тебя! — заругался неизвестный и перед Ульяной появился хозяин хриплого голоса: мужчина в лыжном костюме и вязаной шапочке. В руках он держал насмерть перепуганную собачонку, породы, как смогла рассмотреть Ульяна, вест-хаунд терьер.

— Вы своего питбуля водите в общественном парке на поводке, — нервно начал мужчина, — здесь гуляют дети.

— В пять утра? — уточнила Ульяна, мгновенно успокаиваясь, — Чара была рядом, мужик не пьяный и не под кайфом, наверное, просто прихрамывает, так что опасности никакой.

— Ну да, в пять утра здесь никого не бывает. Просто я испугался. Выбегает из снега такое чудище и начинает преследовать мою Пулю.

— Пуля? — Ульяна начала давиться от смеха. Ну надо же. Пуля!

— Мы бегаем здесь каждое утро в это время. Никого не встречали. И вас с Пулей видим в первый раз.

— Я переехал сюда на днях, вон в тот дом, — мужчина махнул в непонятную сторону, — если вы бегаете в пять утра, то мы будем выходить в шесть, тогда не встретимся. Пока. И простите за с..ку. Надеюсь, вы не подумали, что это я вам.

— Ну, что вы, что вы, как можно. Прощайте. — Ульяна обошла мужчину, подозвала к себе жестом Чару и быстро рванула вперед, надеясь как можно скорее укрыться в крутящемся снегу от хриплого голоса и трусливой Пули. Все-таки она сильно испугалась.

Дома, стоя под обжигающими струями душа, Ульяна решила, что бегать по утрам, пока Петя не поймает убийцу, она ни за что больше не станет. Нескольких минут ужаса в утренней темноте ей хватит надолго.

***

Ульяна зевала, аккуратно прикрыв рот ладошкой и старательно заполняя очередной протокол опроса сотрудников фирмы «Метадин». Она вышла на работу позавчера, Петр дал согласие, но потребовал, чтобы Ульяна соблюдала безопасность, и ходила только на работу. Она обещала. После случая с видео, все успокоилось, блог ей разблокировали. Да, большая часть подписчиков ушла, но и остались многие. Возможно, из любопытства. Ульяна опять украдкой зевнула. Конец рабочего дня, усталость давала о себе знать. Сегодня в плане кадрового агентства была стандартная проверка на лояльность работников фирмы, выпускающей медикаменты. Не понятно только, почему и главное, кому она понадобилась. Но Ульянино дело десятое. Заказали, оплатили, значит, надо. До страшного случая в сети, она успела проверить почти всех. Сегодня собеседование проходили последние пять сотрудников. Самым интересным оказался начальник отдела, который сидел перед ней сейчас, пятый, последний. Молодой мужчина, спортивный, одет неброско, но дорого. С модной стрижкой и очень коротко подстриженными ногтями. Стопроцентный параноял. С такими Ульяне нравилось работать. Параноялы практически сразу понимают цель опроса, могут затеять беседу, чтобы выяснить позицию верификатора. Это как игра, когда опрашиваемый демонстрирует сотрудничество и одновременно уклоняется от конкретных ответов. Ульяне пока удавалось одерживать победу в этом противостоянии. Что касается работы, здесь все в порядке. Люди паранойяльного психотипа, несмотря на врожденную обидчивость и подозрительность, становятся прекрасными руководителями, лидерами и умеют прекрасно убеждать. У них стабильная, сильная психика и завидная стрессоустойчивость. Карьера для них — главное, ради цели они могут пойти по головам. Так что все в порядке у этого типа с лояльностью.

— Заполните, пожалуйста, вот эту анкету и можете быть свободны.

Ульяна протянула анкету и заметила, что парень взял ее правой рукой, а заполнять начал левой. Если человек левша, то и протягивает обычно левую руку и наоборот, отметила она про себя такую интересную подробность.

Зазвонил мобильный. «Петечка» высветилось на экране.

— Слушаю, — Ульяна отвернулась от стола, приглядывая, как испытуемый заполняет опросник, контролируя процесс по привычке.

— Нашли мы логово. Все три женщины там. Убийцы не было. Отпечатки есть, но по базе не проходят. Я что звоню. Эксперт, который вскрытие делал, сказал, женщины погибли от потери крови и шока, потому что этот гад их забил до смерти. И характер ударов, обрати внимание, указывает на то, что убийца владеет двумя руками одинаково.

— Амбидекстр, — машинально вслух выговорила Ульяна и заметила, как начальник отдела на короткое время замер, а потом продолжил писать.

— Да, эксперт так и сказал, что вероятность этого очень высока. У тебя не появлялись в окружении в последнее время знакомые с такими способностями? Сильные, не старые, как ты и говорила. Эксперт подтвердил. Сделал выводы по силе ударов. Что молчишь?

— Появлялись, — Ульяна уже не отрываясь смотрела, как испытуемый правой рукой перекинул очередную страницу и вновь начал писать левой, — приезжай ко мне на работу, прямо сейчас.

— Он что, рядом? — догадался Петя, — не провоцируй его, не показывай, что догадалась, будет уходить, пусть идет. Данные же все есть на него у вас в агентстве?

— Конечно, — Ульяна с трудом растянув губы, широко улыбнулась мужчине напротив, — тот уже заполнял последний лист, — ты скоро приедешь?

***

В пивном баре рядом с домом было шумно — после работы народ сбрасывал с себя оковы офисных рамок, узкие костюмы, логику предпринимательских решений и просто пил пиво и трепался на обыденные темы: кто с кем, кто как, кто куда. Ульяна, расслабившись, потягивала любимое светлое, не торопясь, растягивая как можно дольше удовольствие –так ей не хотелось идти домой. Ульяна любила свою норку-квартиру, но несколько дней взаперти, без возможности бегать по утрам, ходить сюда, в любимый бар после работы, или в кофейню на соседней улице, ее порядком измучили. Если ей и выпадали похожие затворнические дни, когда она болела, например, то Ульяна проводила почти весь день за компьютером: выкладывала в блоге свои новые статьи или переведенные отцом новинки психологии из шведских журналов, отвечала на обращения подписчиков, размещала рекламу. Сейчас же она с трудом заставляла себя поддерживать работу блога, чтобы не разбежались последние подписчики, и вяло отбивалась от журналистов из «желтых» изданий, каким-то образом пронюхавших о страшных видео и пытавшихся взять у нее интервью.

В толпе посетителей бара мелькнуло знакомое лицо. Ульяна повернула стриженую голову вслед официанту, убравшему посуду с соседнего стола и сейчас лавирующего с полным подносом грязных кружек между любителями пива. Новенький? Не видела его здесь раньше, откуда же тогда она его знает? Ощущение такое, что видела совсем недавно. Да ладно, потом вспомнит. Ульяна с нетерпением ждала звонка от Петечки, который сегодня увез из кадрового агентства подозреваемого в тройном убийстве. Того самого последнего испытуемого, мужчину-амбидекстра. На предмет отпечатков пальцев и генетической экспертизы, как пояснил Петр. Такие способности очень редки, а то, что мужчина появился рядом с Ульяной как раз в момент появления сообщений в блоге, бросало на него сильные подозрения. А также из-за подходящего возраста и физической формы.

В любом случае, на сегодняшний вечер у Ульяны были разнообразные планы. Во-первых, она посидит немного здесь, наслаждаясь чувством свободы и безопасности. Дальше все будет зависеть от Петиного звонка. Или Петечка, когда освободится, с подругой Верой приедут к Ульяне в гости, или Вера придет сюда, в бар, одна, угостится пивом, и после они пойдут бродить по вечерним улицам, заглядывая по пути в бутики и кофейни.

Петин звонок раздался после того, как Ульяна заканчивала вторую кружку пива.

— Ну, вот, я освободился, все отправил на экспертизу, мужика «закрыл» на двое суток до выяснения, сейчас заеду за Веруней, и мы к тебе. Только ты это… Закажи, как в прошлый раз, крылышки жареные, мне зашло. А то у тебя в холодильнике одни йогурты, наверняка?

— А как я закажу, я ж не знаю, где. Это твой курьер был, или твоих сослуживцев. Если не знаешь, спроси у них, где такие крылышки подают, хотя тебе и Макдонльдс пойдет, думаю.

И вспомнила сразу, где видела новенького официанта. Это же курьер, который приносил заказ в тот день, когда Петя с командой приезжали к ней домой разбираться с блогом. Правда, он был в кепке, но узнать вполне реально. Крупный нос с горбинкой, сильные развитые кисти рук, открытая детская улыбка. Она, помнится, даже перекинулась с ним в коридоре своей квартиры парой фраз. Как интересно, получается, что парень сюда официантом устроился, а курьером подрабатывает. Ну, это история всех приезжих. Крутятся, как могут, чтобы квартиру оплачивать, и на жизнь чтобы хватало. Это же Москва… Курьер как раз направлялся в ее сторону, и Ульяна приветливо улыбнулась, мол, привет, как дела?

— Подожди, подожди… — услышала она в трубке тревожный Петин голос, — это не наш курьер был, а твой. Когда мы к тебе приехали, он уже у дверей стоял в коридорчике перед дверью. Там еще свет не горел… То есть ты никого не вызывала и заказ не делала?

— Н-н-е-ет… — Ульяна с ужасом смотрела, как официант-курьер перекидывает поднос из одной руки в другую, по пути к ней разгружая поднос и расставляя кружки на столах посетителей одинаково ловко обеими руками, — Петя… он сейчас здесь… он официантом в моем баре работает. И он амбибдекстр… Ко мне подходит, Петя… Ой!