Бесплатный фрагмент - Санёк

Кто в Армии служил, тот в цирке не смеётся…

Пролог

Что наша жизнь? Игра! Компьютерная игра с нелинейным сюжетом. В которой в каждый момент времени мы делаем выбор (как тот «Витязь на распутье») по принципу: «да-нет», «лево-право». И после сделанного выбора сюжет развивается в заданном, порою, очень непредсказуемом направлении. И совершенно неизвестно: то ли коня потеряешь, то ли на тебе кто-нибудь женится! А вернуться к развилке судьбы уже нет никакой возможности. Как часто любой из нас задавался вопросом: «А что бы было, если я тогда в ЗАГСе сказал: „Нет“?» Или даже сожалел: «Эх! Не надо было баксы по 8 рублей продавать!» Выбор осуществляется разными способами: когда-то осознано, а иногда чисто интуитивно; когда-то с холодной головой, после долгих раздумий, а иногда спонтанно, под воздействием внешних факторов (гормоны, психотропные препараты, советы). Большинство развилок судьбы проходят незамеченными, но случаются и такие, которые кардинально меняют всю нашу жизнь. Что именно побудило Александра Кизякина подать голос, стоя в строю в Призывном пункте, для меня до сих пор остаётся загадкой: демон с плеча в ухо шепнул, комар укусил или просто громко икнул. Но если бы он этого не сделал, не состоялось наше знакомство, которое привело к череде событий, описанных ниже. Но — давайте обо всём по порядку.

Глава 1. Родина послала

Разрешите представится! Сычев Максим, страшный лейтенант медицинской службы. Недавний выпускник Санкт-Петербургской Императорской Медико-хирургической академии, именуемой в современности просто ВМА. Причем выпускник самого престижного Авиационно-Космического факультета! Да-да! Если бы не коварно поразившая страну «демократия» — именно я с друзьями отгонял от родной планеты надоедливые астероиды — а не американские герои-бурильщики. На дворе 1997 год. Разруха уже подбирается к доблестной Красной Армии, но мне всё-таки посчастливилось служить с офицерами старой советской закалки, которых уважало и боялось всё мировое сообщество. За «успехи» в воинской дисциплине, проявленные на протяжении всех семи лет обучения, Родина послала меня служить в диаметрально противоположную от Санкт-Петербурга точку страны — Владивосток! (Уж послала, так послала!) В штабе Дальневосточной Армии с трудом нашли должность, соответствующую моим высоким профессиональным навыкам (если верить личному делу), и звучала она так: «Старший помощник начальника медицинской службы Приморского корпуса ПВО по вопросам обеспечения безопасности полетов в авиационных частях соединения».

Распределяющий офицер в двух словах пояснил: «Должность хорошая, подполковничья. Из офицеров вас будет двое: ты и начальник — полковник Брянских Виталий Филадельфович. Контролировать будешь три авиационных полка и по мелочи начальнику помогать». Хорошо развитое воображение живо нарисовало адъютанта его превосходительства капитана Кольцова из кинофильма «Адъютант его превосходительства» и «…Балы, красавицы, лакеи, юнкера. И вальсы Шуберта, и хруст французской булки…», и господа офицеры в белых перчатках, предельно галантные и обращающиеся исключительно на Вы! (сбылось только про лакеев и то не совсем так, как я планировал)

— Меня практически к этому и готовили, — радостно отрапортовал я.

— Ну-ну, — ухмыльнулся кадровик и выдал предписание.

На новом месте службы заместитель начальника штаба полковник Митрюшин начал моё представление высокому офицерскому собранию следующими словами: «К нам на побывку прибыло очередное светило из ВМА. Принимаю ставки: как быстро сбежит? Расценки все прекрасно знают». И мне сразу стало понятно, что я далеко не первый «академик», которого Родина прислала в эту часть на перевоспитание. Внимательно осмотрев «господ офицеров», я с удивлением обнаружил лишь крупные полковничьи звезды и даже несколько генеральских, а вот маленьких лейтенантских ни одной. Дружить было не с кем, а хотелось. Отсидев до конца собрания и не поняв ни слова из штабных планов по обороне наших рубежей, я отправился знакомится с непосредственным начальством.

Это в отдаленных гарнизонах начмед пользуется почетом и уважением: и зуб вырви, и роды прими, и клеща из уха изыми — всё к нему. А вот в штабе, расположенном в центре столицы, изобилующей всевозможными медицинскими учреждениями, не особо. По штатному расписанию нам на двоих с начальником полагался один кабинет, в подвале, возле туалета. Но в незапамятные времена один предприимчивый начмед, каким-то непостижимым образом (или в бою от пули закрыл, или от импотенции вылечил) заслужил благосклонность командования и пользуясь этим отжал у офицерской гостиницы на территории штаба второй этаж и обустроил там полноценный медпункт.

Дабы помещение не пустовало, он надергал из частей соединения медицинских специалистов. На момент моего прибытия коллектив состоял из: Галины Михайловны, врача-терапевта со стационаром на 4 койки; Галины Николаевны, врача-стоматолога с полноценным стоматологическим кабинетом; Светланы Федоровны — рентгенолога без рентгена (она числилась при передвижном рентген-кабинете, который благополучно сгнил где-то в поле ещё во времена вьетнамской войны); и Лидии Афанасьевны, аптекаря с довольно неплохой аптекой и бесконечным запасом спирта. Я даже нашел на аптечном складе законсервированную на случай войны «большую перевязочную». Так как я лично воевать ни с кем не планировал, то большую часть инструментария «раздал» больницам города, а из остатков оборудовал небольшую хирургическую амбулаторию, где в моменты душевной меланхолии вырывал солдатам из роты обслуживания вросшие ногти. Как вы понимаете, в те благословенные времена спрашивать на это разрешение ни у кого не требовалось.

Глава 2. Тимофеев

Познакомиться с шефом в день прибытия не получилось, он был в очередном отпуске, а его обязанности исполнял начальник СЭС Армии полковник Тимофеев Владимир Иванович, человек тонкого юмора, неуёмной жизненной энергии и безграничной фантазии. Приведу лишь несколько примеров:

1-й.

— Лейтенант! Опять в бумажках ковыряешься? Мне тут из Японии холодильник привезли, почти новый, а у меня их уже много. Сгоняй-ка на аэродром, отправь его военным транспортом моей сестре в Харьков.

— Но в Харьков не летает ВТА, это страна другая?!!!

— Не грузи меня своими проблемами! Я сказал — отправь? Значит отправь!

2-й.

— Лейтенант! А ты любишь рыбу ловить?

— Да!

— Вот и славненько. Завтра «чекисты» на буксире за селедкой пойдут, возьмут тебя с собой — я договорился. Наловишь бочку, чтобы всем хватило.

— Но я не умею селёдку ловить!

— А там не надо ничего уметь: опускай и поднимай…

3-й.

— Вот же сссуууу!!! Представляешь, лейтенант, жена командира изъявила желание провести это лето в Крыму, а у нас там санаториев нет! Поэтому дуй в медслужбу ТОФ и выпроси-выменяй-выкради путевку в Ялту. У них должны быть.

— Но я там никого не знаю!

— Заодно и познакомишься.

И даже спустя год гражданской жизни, когда я по старой памяти зашел в гости, состоялся такой диалог:

— О! Лейтенант! Здорова! Не занят? Возьми мою машину, сгоняй на склад ГСМ и залей полный бак»

— Но у меня «прав» нет!

— Езжай аккуратно.

Хотя в момент нашего знакомства было всего 12.00, Тимофеев явно куда-то торопился. Быстренько введя меня в курс дел: какие грибы сейчас в лесу, цены на японские иномарки, кому из наших дам стоит уделять внимание, а кому чревато, он собрался уходить.

— А по службе я что должен делать?»

— Точно! Молодец! Завтра первым делом, напишешь список своих должностных обязанностей. А то, каждый раз одно и то же. А на сегодня важных дел больше нет, можешь идти домой.

— Но у меня нет дома, я три часа назад из Питера прилетел.

— Точно? — спросил полковник, видимо рассчитывая, что я вспомню о скромной пятикомнатной квартире в центре города

— Точно!

— Плохо! Но поправимо. Выбирай: шатер или саман?

Это уже позднее я, конечно, узнал, что «Шатер» и «Саман» — это позывные двух частей, расположенных ближе остальных к Владивостоку. А тогда я судорожно соображал, что это может значить? Шатер. Какой шатер? Вряд ли это окажется шатер турецкого султана со встроенным гаремом и вкусной азиатской кухней. Скорее всего это будет брезентовая армейская палатка, в которой мы на летних сборах игрались в полевой госпиталь. Ещё более странно звучит саман. Обычно так называют на Кавказе кирпич из глины с соломой, с небольшим добавлением лошадиного помета, для липкости. Откуда вообще здесь эта дикость. Я же видел по дороге обычные кирпичные и панельные дома. Может это какое-то специально отстроенное испытание для вновь прибывших лейтенантов? В фильме «Офицеры» лейтенанта Трофимова с женой тоже сначала поселили в какой-то конуре. Но Любе Трофимовой было некуда деваться: кругом пески, змеи и басмачи в ассортименте. А моя жена может запросто запрыгнуть в самолет и уже через десять часов оказаться в родительском доме, в своей любимой комнате, с раздельным санузлом и центральным отоплением. А я уже примерил на себя роль капитана Кольцова. Если верить первоисточнику, он занимал восточный флигель в генеральском особняке в центре Киева. Но надо было сделать выбор. Победило капитальное сооружение.

— Саман!

Глава 3. Саман

Тимофеев снял трубку с коричневого эбонитового телефона, что-то лихо крутанул сбоку и, пока ждал ответа, спросил:

— Горы любишь?

— Конечно! Я же с Кавказа!

— Скоро разлюбишь…

Когда на другом конце провода ему ответили, полковник заговорил:

— Тринадцатая, соедини-ка меня с Саманом. Саман? Медслужбу. Медслужба? Булышев? Здравствуй, дорогой. Это Тимофеев. У тебя свободна гостиница для молодых перспективных лейтенантов? Свободна. Отлично! Тогда встречай, скоро прибудет.

Потом посмотрел на меня, сидящую на чемоданах жену и добавил:

— Хотя, по такому случаю, я их сам привезу.

Через полчаса мы покинули Владивосток и стали подниматься куда-то в облака. Полк находился недалеко от Владивостока, но высоко от уровня моря. Всю дорогу до части Владимир Иванович занимал нас увлекательными рассказами про то, сколько раз за последний месяц к Саману выходили тигры, кого загрызли, а кому удалось отбиться длинными очередями.

— Ну теперь точно не сбежит! Она тигров не любит, — подумал я про жену.

Гостиницей для перспективных лейтенантов оказался физиотерапевтический кабинет, расположенный в лазарете полка. Из мебели: односпальная кровать с панцирной сеткой, тумбочка. Из оборудования: Соллюкс с лампой на 2000 Вт, обломки неизвестного прибора, ростомер. Из негатива: постоянно висящая чилима (морской туман), делающая все вещи влажными и липкими (кондиционер в то время можно было увидеть только в сериале «Санта Барбара») и отсутствие регулярного сообщения с городом. Стало понятно пророчество Тимофеева «разлюбишь горы». Одно дело, любоваться со стороны великолепными горными вершинами и совершенно другое, каждый день после службы совершать восхождение на эту вершину. Из позитива: грибы, ягоды, два «вечно больных» бурята, живущих в лазарете. Которые за пайковую «Приму» были готовы на любые подвиги:

— помыть полы (1 сигарета);

— натаскать воды (2 сигареты);

— сбегать в столовую за хлебом (1 сигарета);

— украсть, неважно где, и притащить в кабинет вторую кровать (5 сигарет);

— погулять с котом и проследить, чтобы его не утащили хищники — бесплатно.

На первых порах жена боялась оставаться одна и требовала брать её с собой. Дескать «я умею лепить горчичники, а если понадобится, то и ставить уколы, хотя не умею». Но потом привыкла. Как Синдирелла — подружилась с синичками, оленями, женами других офицеров и прочими лесными зверушками. А я тем временем «входил в должность».

Глава 3. Знакомство

Первую неделю я бродил по штабу и приставал к разным людям с вопросом: «А Вы случайно не знаете, чем занимается старший помощник начальника медицинской службы по вопросам обеспечения безопасности полетов в авиационных частях соединения?». Многие пугались и прятались. Барышни из медслужбы показали мне мой рабочий стол, сейф и пояснили: «Вот тут сидел твой предшественник, что-то писал постоянно. Брянских через неделю выйдет, он тебе подробно объяснит». Начальник отдела кадров, подполковник Бржезинский радостно сообщил, что у меня 13 тарифная сетка и, если бы не выслуга лет, денег я получал ровно столько же, как и он. И как бы невзначай поинтересовался: «Когда назад в академию планируешь?». Тот же вопрос мне задал и начальник строевого отдела. Услышав, что я ещё об этом не думал, позвонил куда-то и сделал ставку. Потом достал большую амбарную книгу и поставил меня в очередь на квартиру. Оптимистично заверил, что мой номер всего-то 186 и при положительном стечении некоторых факторов (внеочередной парад планет, внеплановый прилет кометы Галлея, массовый свист раков на горе) на пенсию скорее всего я выйду со своим жильём. Но не точно. Поэтому, для подстраховки, лучше начинай по ночам ухаживать за одинокими бабушками. «Ведь ты же доктор!» А потом я удачно попался на глаза начальнику штаба, генерал-майору Стрижак Владимиру Алексеевичу. И так как мы с ним оба носили синие погоны, он незамедлительно взял надо мной шефство.

Сейчас надо немного разъяснить про структуру ПВО и почему одинаковый цвет погон сближает. Как понятно из названия, войска ПВО занимаются защитой бесконечных воздушных рубежей нашей необъятной Родины. Соответственно нарушителя надо «увидеть» и «наказать». Для того, чтобы «увидеть» существуют Радиотехнические Войска (РТВ). Всякие там локаторы, спутники. Носят зелёную форму с красными петлицами. А вот карающую функцию выполняют целых два вида войск. Первые из них Зенитно-ракетные (ЗРВ). Носят зелёную форму с черными петлицами. Оснащены всемирно известными комплексами БУК, С-300, С-400. Которые способны очень быстро догнать нарушителя границ и покарать. Непонятно для какой ситуации, наверное, для борта №1 президента США (чтобы уж наверняка) хранили одну ядерную боеголовку. При которой благополучно спивался цельный офицер по ядерным боеприпасам. Потом мы вдруг начали дружить с Америкой и боеголовку из Приморья увезли, а офицер продолжил спиваться до пенсии. Ну не обижать же хорошего человека из-за таких мелочей. И наконец, авиация. Применяется на дальних подступах к нашим рубежам, куда ракета сразу не успеет долететь, а надо будет её поближе подтащить. И в спорных ситуациях, когда на радаре не особо понятно: это супостат нас бомбить летит или Элли с Тотошкой внутри домика путешествуют. Существуют также всякие отдельные батальоны радиоэлектронной борьбы, связи, снабжения, но это уже мелочи. И все эти рода войск за долгие годы своего существования обросли интимными традициями, приметами, ритуалами и даже тостами. Отсюда и взаимная тяга внутри популяций.

Первым делом Владимир Алексеевич поинтересовался у меня, не перешли-ли в Питере от обращения «Товарищ офицер» к «Господин офицер». Может там в столицах уже Генералам дворянские титулы раздают, а мы тут на отшибе не в курсе? Затем он решил выяснить мой налёт в часах на боевых истребителях. Услышав вполне очевидный ответ — «НОЛЬ!» — бесконечно удивился и приказал первой электричкой отправляться на ближайший военный аэродром и «Полетать так сразу тебе вряд ли дадут, но за хвост боевой машины подержишься! Заодно и с начмедом полка познакомишься». Спохватившись, взял мой девственно чистый пропуск, с одной единственной отметкой для прохода в штаб, огорчился и незамедлительно вызвал «секретчика».

Пришел суровый мужик с чемоданом, почему-то в форме капитана 1 ранга подводного флота. Выдал мне для ознакомления «инструкцию для настоящих разведчиков» на 10 листах и начал бубнить про глубочайшую секретность всего, что касается аэродромов, самолетов и летного состава. При этом подозрительно озирался и тревожно всматривался из-за занавески в крыши домов, напротив. Заставил расписаться в каких-то семи журналах. После чего поздравил с прибавкой к зарплате в 15 рублей, за «допуск к работе с секретными материалами» и сообщил, что у меня допуск аж три ноля, на один больше, чем у Джеймса Бонда. «Но не зазнавайся, а — бди! Враги повсюду, и они не дремлют! А если вдруг станет интересно: Кто убил Кеннеди? Почему американцы не были на Луне? — зайдешь ко мне в секретку, дам почитать». И ткнул мне в пропуск оттиск Микки Мауса, как символ допуска к самым важным авиационным тайнам.

После этого генерал Стрижак выдал мне настоящую военную карту, показал, как от электрички добраться до КПП аэродрома, проинструктировал, как вести себя на КПП строжайше-секретного объекта и сказал пароль. Всю дорогу в электричке чтобы не забыть пароль я бубнил: «Раз ромашка, два ромашка, а я третью нашел…» (Кто угадает пароль?). Выйдя на платформу, достал карту. Мне предстояла увлекательная пешая прогулка через кусты вдоль забора порядка 7 километров. Но она не состоялась. От платформы в сторону забора аэродрома вела основательно утоптанная тропа, которая заканчивалась широкой дырой в заборе. Часового у дыры не было — пароль не пригодился, Микки Маус тоже. Первую задачу командировки я выполнил практически сразу. Хвост боевого истребителя вместе со всеми остальными запчастями в сборе стоял метрах в десяти от дыры. Охраны почему-то тоже не наблюдалось. Облапав все части Су-27, до которых смог дотянуться, я посчитал себя достаточно посвященным в лётные традиции и подошел к трём китайцам, которые совсем рядом заливали гудроном трещины в «рулёжке». Когда я спросил у них: «Где медсанчасть?», они молча пальцем указали направления, причем все три разных. А один из них указал на дыру в заборе, откуда я только-что вылез. «Вот же молодцы! Как секретность блюдут!» — подумал я. Мысль о том, что они просто не знают русский язык и чисто интуитивно отреагировали на вопрос: «Где?» — посетила меня гораздо позже. А я побрел по ВПП в сторону скопления зданий.

Начмедом полка оказался приятный с виду капитан медицинской службы Морозов. Услышав, что вот этот вот ещё более приятный во всех отношениях старший лейтенант его новое штабное начальство, капитан незамедлительно достал из сейфа литр «шила» (разбавленный, а иногда и чистый медицинский спирт) и мы его тут же употребили. Выпили «За то, чтобы количество взлетов, равнялось количеству посадок», «За встречный на взлете и попутный на маршруте» и даже «За чистый керосин». Мне определённо начинали нравится лётные традиции!

Шило оказалось коварной субстанцией! Проникнув в организм и найдя в нем мозг, оно его выключило. Проснулся я в два часа ночи на платформе. Электрички уже давно перестали ходить. Идея запрыгнуть на ходу на литерный, как делал это капитан Кольцов, и доехать на нем до Владивостока отпала сразу — подпрыгнуть не получилось даже на месте. И я опять достал карту. До ближайшей автотрассы было около километра. Дойдя до дороги, я набросился на первую попавшуюся машину.

— Куда тебе? — спросил опешивший от такого нахальства водитель.

— В город!

— В КАКОЙ?

Тогда мне это показалось весёлой шуткой. Водитель оказался нормальным мужиком. Несколько раз он приводил меня в сознание, чтобы выяснить, по какой лесной тропе ехать дальше. На КПП Самана он бережно передал моё тельце наряду, а те, в свою очередь, бурятам из лазарета. Буряты затащили меня в кабинет и аккуратно ссыпали возле входа. Подошел кот, понюхал и попытался закопать: «Это испортилось!»

На следующее утро мне было ужасно стыдно. Хотелось извинится перед всем миром: «Да чтобы я! Ещё хоть раз! Да не в жисть! Ни капли!». Жена отнеслась к обещаниям скептически, кот извинения принял. Буряты запросили 4 сигареты за разгрузочные работы. Начмед Булышев посмотрел сочувственно, достал из сейфа бутыль шила и налил опохмелочный стакан.

— Ты не видел, что тут на Новый Год творится, — грустно сказал он, глядя в окно.

«Все прячут спирт в сейфе! Это важно!», — успел подумать я, перед тем как снова отключится.

Глава 4. Шеф

Вот так весело, с шутками да прибаутками пронеслась первая неделя моей службы. Из отпуска вернулся мой начальник, полковник медицинской службы Брянских Виталий Филадельфович. Двухметровый, статный — настоящий полковник. Бывший начальник Сахалинского военного госпиталя. Форму он носил обыкновенную общевойсковую с красными петлицами. По случаю выхода из отпуска в медслужбе было принято устраивать торжественный ужин, на который я, разумеется, был приглашен. Ещё в Питере какой-то всезнайка мне рассказал, что на Дальнем Востоке красную икру едят столовыми ложками из литровых банок. На званом ужине литровая банка с икрой на столе присутствовала. Я взял ложку, пододвинул банку и употребил. Мне понравилось. От шила вежливо отказался. Через несколько дней в воскресенье захотелось повторить трюк с икрой, и я зашел на рыбный рынок. И с удивлением обнаружил, что 1 кг красной икры стоит ровно столько же, как и в Санкт-Петербурге — половину моей зарплаты. Стало немного неловко, но не сильно.

Вам уже, наверное, стало интересно, чем же должен всё-таки заниматься «старший помощник начальника медицинской службы по вопросам обеспечения безопасности полетов в авиационных частях соединения»? Сейчас откроется великая тайна!.. Не открылась. Шеф сказал примерно следующее:

— Я не знаю про безопасность полетов — это ваши лётные дела. Спросишь в медслужбе Армии. А мне лично ты будешь ПА-МА-ГАТЬ!!!

И тут же добавил:

— Завтра у начальника РТВ день рождения. Он любит рыбалку. Поэтому езжай на склады, найди самый большой стерилизатор (плотно закрывающийся плоский металлический ящик, для кипячения медицинских инструментов) и сделай из него коптильню для рыбы. Человеку будет приятно.

— Но я не умею делать коптильни из стерилизаторов?!

— Никто не умеет. Но чтобы К УТРУ БЫЛА ГОТОВА!

Вот так мы выигрывали все войны….

Но что-то я не помню, чтобы в фильме капитан Кольцов коптильни мастерил. Надо ещё пару раз пересмотреть, видимо пропустил.

«И такая дребедень, целый день: то тюлень, то олень…»

— Лейтенант! В край пришла гуманитарная медицинская помощь из Индии (смешно, конечно, но и такое было). Нам почему-то достался вкусный Феназепам. Езжай в городскую «дурку», обменяй его на какой-нибудь Аспирин.

— Но я…

— Приказ понял? Выполняй!

— Есть!

Психиатрической больнице по тому же непонятному принципу достался Мезим, и они с радостью поменялись. «Вот Галина Михайловна обрадуется», — подумал я. — Господа старшие офицеры за годы нервной службы всяко пищеварение износили. Будет ей подспорье». Небольшим недостатком индийской гуманитарной помощи оказалось, что все препараты были просрочены и полковники наотрез отказались их употреблять. До сих пор у меня где-то в гараже покрытый плесенью ящик Мезима валяется. А вдруг?! Думаю, с Фенозепамом таких проблем не возникло.

Чтобы окончательно не «загнать Савраску» с самых первых дней службы мне выдали служебный автомобиль — УАЗ «буханка» с красным крестом на боку, именуемый на сленге «таблетка». Какое счастье, что сотовые телефоны в то время ещё были редкостью. И убыв на маршрут я был предоставлен сам себе. Хотя изначально в машине стояла настоящая военная рация, которая голосом дежурного по штабу мерзко интересовалась: «Девятка! Доложите своё местоположение!?» или «Девятка! Срочно вернитесь в штаб!» НО! Два литра шила, и связисты что-то в ней перепаяли, и она превратилась в FM-приемник, транслирующий городские радиостанции, а неприятные голоса перестали мне докучать.

Сами офицеры за рулем служебных машин не сидят, для этого существуют специально обученные бойцы. Поэтому помимо основной функции «таблетка» выполняла дополнительную — учебную. На ней обкатывали вновь прибывших на службу водителей–срочников. У многих из них реальный опыт вождения ограничивался двумя поездками в поле на тракторе. И им в городе было страшно. Мне тоже! Когда, выпученные от ужаса глаза водителя потихоньку вползали назад в орбиты, его пересаживали на Волгу одного из начальников служб, а мне выдавали новое «ракообразное».

Надо сказать, что ворота штаба неудачно выходили на довольно оживленную улицу Владивостока. И зачастую первая поездка заканчивалась тараном сразу за воротами. Привычная к такому повороту событий дежурная по КПП тут же вызывала дежурившего по штабу офицера. Из двери КПП появлялся красивый подтянутый полковник в повязке и с пистолетом, открывал дверь УАЗика и хорошо поставленным голосом командовал в ухо оцепеневшего солдата: «Рядовой Талалихин! Вас срочно вызывает командир! Следуйте за мной!». После чего я заносил обмякшую тушку внутрь. Через некоторое время появлялась группа солдат из комендатуры и закатывала «таблетку» на территорию штаба, чтобы на дороге не мешалась. Ворота закрывались. И тишина… Когда приезжали ГАИшники, они отдирали бьющееся в пятиметровые чугунные ворота гражданское тело и старательно объясняли: «Секретный объект, мы ничего не можем поделать. Да-да, конечно, Вы запомнили номер — это очень пригодится». Но ни разу не пригодилось, потому что у нашего ВАИшника этих номеров было много, как у Матроскина гуталина. И большинство, никогда не стояли на учете.

Всё было хорошо, пока мы не впилились в «Волгу» командира корпуса. Вот тогда влетело всем. С тех пор несколько первых выездов в город с новым водителем «таблетка» осуществляла под личным контролем начальника ВАИ. Он и до этого брал на воспитание, но только самые запущенные случаи. Когда ребёночку перед армией права купили, а попробовать покататься совсем забыли дать. Только на лошади. Вундеркинда учили завести УАЗ, стронуть его с места и сделать пару кругов вокруг комендатуры. Всё! Технически готов к дальним странствиям. Остальные проблемы чисто психологические, с ними пусть медицина разбирается. А у «медицины» (то есть у меня) даже прав тогда не было!

— Лейтенант! На узле связи солдат повесился! Срочно лети туда и сделай всё красиво. Мол виновата «дедовщина», а медики совсем ни при чём. Пусть Зам по воспитательной отдувается»

Но почему опять я? Я, конечно, напишу всё как надо (чай не первый раз). А Зам по воспитательной мой почерк уже запомнил, он меня потом поймает и сделает больно. Когда же уже начнутся «балы и красавицы»?

Глава 5. Офицерский бал

Свершилось! День рождения командира корпуса. Большой торжественный банкет в офицерской столовой. Приглашены все!

В начале всё как в кино: торжественное убранство, стол ломится от яств, и даже оркестр попукивает что-то из Штрауса в углу. Почему-то не пришла дочь полковника Федорова, известная красавица. Вообще ни одна дочь не пришла. Даже мои девочки из медслужбы не изволили явится. Странно. Прекрасная половина представлена бухгалтершами и поварихами. Идея поразить штаб виртуозным исполнением мазурки и полонеза зачахла на корню, ибо все возможные партнерши состояли в абсолютно отличной от моей весовой категории.

А вот господа-офицеры явились все. При полном параде — глаза слезятся от блеска орденов. Особенно интересны награды у контрразведчиков: из пальмовых листьев, перьев кондора и зубов леопарда. Лично от вождя Зимбамбии и президента Зидании. Я и не знал, что такие страны существуют, а наши офицеры снимали папуасов с дерева и принуждали развитой социализм построить.

И вот заместитель начальника штаба, как заправский конферансье объявил о начале торжественной части мероприятия и принялся по очереди предоставлять высоким гостям слово для поздравления и вручения ценных подарков. Командующий ТОФ подарил двенадцатый именной морской кортик, главный пограничник — щенка овчарки и цинк «трассеров» для ночной охоты, представитель краевой администрации — грамоту.

После того, как командир встал, поблагодарил всех собравшихся и удалился; я понял: сейчас начнется самое интересное. Вместе с командиром покинули зал некоторые гости, но большинство осталось. Оркестр растворился где-то на кухне, а из колонок громыхнула Верка Сердючка: «Хо-ро-шо! Все будет хорошо!». Виталий Филадельфович, рядом с которым я сидел, настороженно осмотрел зал и приказал: «А принеси-ка ты на всякий случай „тревожный чемодан“ (набор для первой медицинской помощи)».

За время, проведенное на службе, я все-таки смог найти в трехэтажном штабе ещё двух человек, с такими же маленькими звездочками, как у меня. Это уже небезызвестный вам начальник ВАИ корпуса, старший лейтенант Колесов и помощник начальника финансовой службы, лейтенант Звонов. Его лично я навсегда запомню обрамленным окошком кассы и бесконечно твердящим: «Денег нет и не предвидится, денег нет и не предвидится…».

Так вот, все прекрасно знают, что «самое интересное начинается к концу свадьбы». А оба лейтенанта повели себя как-то странно. Колесов вызвался лично отвезти домой кого-то из гостей, а «финик», затравлено озираясь, одним поллитровым глотком употребил коньячку и сполз под стол.

Гости разбрелись по интересам. Слава богу в «русскую рулетку» никто не играл (ПМ особо не поиграешь), но «пульку» расписали. Кто-то снимал стресс алкоголем, кто-то выплескивал излишки энергии в танце, кто-то играл со щенком, а вот кто-то забавлялся со мной.

— И тогда я говорю оперативному: «Да сбивай ты его на хрен к чертовой матери! Спинным мозгом чую — немчура поганая. И ведь метит, гад, в Кремль!» А он мне: «ДОСААФ, ДОСААФ»… Вот так я здесь и оказался…». (Речь шла о легендарной посадке Матиаса Руста на Красной площади).

Не так я представлял себе веселье, опять фильм подвел. По моим подсчетам примерно в это время я должен вести романтические беседы на балконах с молодыми красотками или в крайнем случае расстёгивать корсеты и приводить в чувство дыханием рот-в-рот окончательно разомлевших в танце. Пару раз я пытался отпросится у шефа домой. Но тот был непреклонен: «Сиди!»

И вдруг, как приговор, прозвучало: «Надоели полковники! Хочу с лийтинантиком танцевать»! Бухгалтерия! Я попытался убежать, но не успел.

«Старший лейтенант — мальчик молодой! Все хотят потанцевать с тобой»…

Мою голову положили промеж грудей, я начал задыхаться, засучил ручонками и был отпущен со словами: «Фи! Какой-то хлипкий лейтенант пошел».

После этого начальник сжалился и отпустил меня домой. Вот же гады: Звонов с Колесовым. Ведь знали, чем всё закончится. Не зря так спешно покинули этот срез реальности. Буду готовить адскую злобную месть. Особенно Звонову. Могли же спокойненько рядышком с ним под столом отдыхать!

Балы мне тоже не понравились.

Это что же получается? Какой-то никудышный из меня адъютант его превосходительства выходит: поезда под откос пускать задача не стояла, балы в современной интерпретации не то, о чем мечталось, а воспитывать детей-сирот вообще нет никакого желания. И даже в мастерстве владения пистолетом не удалось отличится!

Кстати, о пистолетах…

Глава 6. Пистолет

— Лейтенант! Сегодня штабные стрельбы из табельного оружия. Поедешь обеспечивающим от медицины. Возьми «тревожный чемодан»!

Как оказалось, стрельбы были не столько учебным, сколько увеселительным мероприятием. Офицеры, шмальнув пару раз для протокола по мишеням, принялись развлекаться стрельбой по пустым бутылкам и консервным банкам. Я, отсев подальше, на всякий случай, скучал. Сорвал ромашку и гадал: «Какого, хрена, я, тут, делаю?» Подошел руководитель стрельб:

— А ты отчего не стреляешь?

— Так у меня пистолета нет!

— А как ты зачет собираешься сдавать? Как вернёмся в город, подойди к дежурному по штабу, пусть он за тобой свободный ПМ закрепит — у него наверняка есть.

И, сжалившись, загнал в свой пистолет полную обойму и дал мне поиграться…

Дежурный по штабу, порывшись в оружейном сейфе с прискорбием сообщил: «Свободных нет. Езжай на оружейный склад, получи и потом сдай мне на хранение».

Заведующей оружейного склада оказалась тётенька неопределённого возраста. Несмотря на сентябрь и довольно жаркую погоду, она была одета в зелёную фуфайку. «Ну, пойдём», — сказала она, рассмотрев мою разнарядку на получение оружия. И нырнула в кусты, где обнаружилась кроличья нора, ведущая куда-то глубоко под землю. Здесь было действительно довольно холодно. Мы проходили, как в первой части Матрицы, мимо бесконечных оружейных стеллажей. Слева находились различные модификации автомата Калашникова, справа пистолеты ТТ. В конце коридора обнаружилось её логово.

Вы смотрели фильм «Брат», когда герои приходят покупать трофейное оружие к «фашисту»? Мне следующие моменты получения табельного оружия напомнили именно эту сцену. Тётенька сняла с гвоздей три ПМ, разложила их на столе и начала презентацию: «Вот у этого сильно сточен боёк — даёт осечки, примерно через раз». Потом указала на кучку какого-то ржавого металла и сказала: «Вот этот надо хорошо почистить… хотя я сомневаюсь». А перед описанием третьего явно огорчилась: «А этот я сама лично брать не советую. Он несчастливый — из него офицер застрелился». После чего спросила:

— Ну что? Какой?

— Я не хочу это брать!

Подошел к стеллажу с ТТ и взял девственно чистый, покрытый заводской смазкой пистолет:

— А можно я этот возьму?

Тётенька весело рассмеялась:

— Конечно, можно! Возьми два!

И пошла к выходу со склада. Нельзя так с молодыми старшими лейтенантами, тем более от медицины! Не понимают они ваши СМЕРШовские шуточки!

«Зачем мне два?», — подумал я. Засунул пистолет в карман и пошел за хозяйкой вооружений. Она старательно мудреным засовом замуровала нору, попрощалась и ушла. «Странно, даже нигде расписаться не заставили?», — подумал я, запрыгнул в «таблетку» и отправился в штаб.

Дежурного по штабу почему-то на месте не оказалось. Было лень ждать, и я подумал: «Какая разница в каком сейфе будет хранится пистолет: в штабном или моём личном?»

Зайдя в родной кабинет, я расчистил под табельное оружие отдельную полку в сейфе, аккуратно сложил и ушел домой.

«Ствол! У меня есть свой ствол! Причем не такой, как у других!», — эта мысль не давала мне покоя. Картина, как я появлюсь на ближайших стрельбах со своим новеньким ТТ будоражила мой разум. Хотя есть один нюанс: «Как его носить?» Как и всем нормальным офицерам, мне выдали кобуру для ПМ. Но ТТ гораздо больше и в эту кобуру решительно не помещается? Я взял лобзик и отпилил мешающие участки. Поместился! За пределы кобуры торчали лишь часть ствола, магазина и спускового механизма, но это только добавляло брутальности общей картинке!

На ближайшие учебные стрельбы из медпункта выходил не старший лейтенант медицинской службы Сычёв, а Клинт Иствуд! Походка непринужденна и расслаблена. Взгляд слегка оценивающий, с прищуром. В левой руке довольно неуместный «тревожный чемодан», а вот правая рука максимально напряжена и сосредоточена над рукоятью пистолета. Образ слегка портила фуражка, вместо ковбойской шляпы и отсутствие сигары в углу рта. Но, как всем известно, военнослужащие на ходу не курят.

Первым, разумеется, меня заметил начальник штаба. Вроде бы ничего необычного, младший док бредёт на стрельбы… но КАК!!! Что-то тут не так. Какой-то дерзкий. Опрятен, форма одежды соблюдена, пистолет в кобуре… ПИСТОЛЕТ!!!!

— А ну иди сюда!!!

— Товарищ Генерал-майор! Старший лейтенант Сычёв по Вашему приказанию прибыл!

— Что это!

— Где?

— Вот это!

— Пистолет.

— Где ты его взял?

— На складе получил.

— КАК?!!

— Ну, взял с полочки и положил в карман…

— Вот же сучёнок!!!! Ты в курсе, что ТТ снят с вооружения ещё в шестидесятых годах и хранится на складах только на случай войны? Сейчас идёт война? Не отвечай! Мне бы доложили. Быстро спрячь и чеши на склад. Очень вежливо извинись перед Варварой Степановной и сдай! И моли бога, чтобы она там у себя в норе тебя штык-ножом не запорола — она может! К «оружейке» больше и близко не подходи — учись прицельно скальпели метать.

Что я послушно и исполнил. Варвара Степановна подтянула моё лицо поближе к себе за галстук, пристально посмотрела в душу, сплюнула и ушла не прощаясь. Видимо, я ей не понравился.

Стрижак потом подобрел, и мне таки выдали ПМ, ушедшего на пенсию полковника. Но олимпийских успехов в пулевой стрельбе я так и не достиг.

Глава 7. Фельдшер

— Скажи-ка мне, лейтенант. А ты знаешь, как в домашних условиях хранить половину коровы, чтобы она не испортилась?

— Никак нет!

— Вот и я не знаю. А если верить начпроду, то нам сегодня выдадут именно по половине коровы, в счет мясного пайка за год вперёд. У них морозилка на складе сломалась. А знаешь кто умеет? Доблестные подводники! У них на каждой лодке отдельная морозилка, все сразу вряд ли сломаются. Поэтому езжай на склад, получай корову и быстренько, пока она не оттаяла в Улисс (залив, в котором базируется бригада подводного флота). Поменяешь у них корову на консервы, можно даже по невыгодному курсу. Задачу понял?

Задачу-то я понял. Но не понял — КАК? Кто меня на базу ядрёных подводных лодок пустит?

— Выпроси у секретчика картинку русалочки в пропуск, у него наверняка есть. Или меняй за забором. Есть и другие варианты: отскобли армейские штампы и попытайся сдать крестьянам на реализацию. В конце концов, сам законсервируй. Я люблю с лаврушечкой и душистым перцем. Действуй!»

Интересно, как капитан Кольцов предпочитал тушенку закатывать: с лавровым листом или перцем?

Чисто теоретически, все эти адъютантские поручения были прекрасной подготовкой к моей будущей гражданской профессии — «шоу-продюсер». Если бы не одно «НО!» — постоянный стресс.

И вот однажды шеф, копаясь в МОБ документах обнаружил, что нам по штату положен фельдшер из солдат-срочников или контрактников. Радости моей не было предела. У меня будет личный питомец! Наконец-то я смогу спихнуть на кого-то часть своих рутинных обязанностей: утренний осмотр водителей, проверка качества пищи в столовых, чтение научно-популярных лекций солдатам «Почему не стоит разглядывать вблизи греющегося на солнышке щитомордника?» или «Почему некоторые грибы можно есть только один раз в жизни?» Казалось бы, что плохого в проверке качества пищи (фактически бесплатном трехразовом питании)?

А дело в том, что девочки из медслужбы, не сильно загруженные прямыми обязанностями, готовили чудесные обеды! И после них, как любое разумное существо, я испытывал к солдатскому рациону некоторое пренебрежение. А ещё, во время наших застолий, можно было часто услышать от начальника кодовую фразу: «Что-то стало холодать!». Первый раз я не понял: «Август на дворе! В рубашке жарко!?» Но когда Лидия Афанасьевна водрузила на стол изящный графинчик с аперитивом ручной работы (шило + брусника) всё стало понятно. До сих пор если вдруг я где-то случайно услышу кодовую фразу, чувствую, как печень начинает обильно выделять ферменты для расщепления спирта!

Вернемся к фельдшеру. Практически сразу выяснилось, что фельдшер у нас по документам, оказывается, уже есть. Им числится жена одного из многочисленных штабных полковников. Хотя в медслужбе её ни разу никто не видел, а только в штабе у кассы в день зарплаты.

Когда я, радостно виляя хвостом, прибежал к этому полковнику: «Всё! Мы созрели! Можете освобождать вакансию!». Он посмотрел на меня подозрительно, как на буйнопомешанного и посоветовал прописать самому себе что-нибудь успокоительное. И я вдруг понял — не будет у меня фельдшера. Бороться за моё безоблачное будущее законными методами шеф категорически отказался: «Во-первых, зачем портить отношения с хорошим человеком? А во-вторых, мне это зачем? У меня ты есть».

А счастье было так близко! Но я и не собирался сдаваться. Сдвинуть полковничью жену с заветной должности не представлялось возможным. Выяснилось, что она на ней уже троих начмедов пересидела и, скорее всего, собирается уйти с неё же на жирную военную пенсию. Но должен же быть какой-то выход. И тут я вспомнил, что кроме нас с шефом вся наша медслужба собрана из специалистов, прикомандированных на долгий срок из других частей. Почему-бы не повторить этот трюк и с фельдшером. Правда есть одна загвоздка: фельдшеру-срочнику, в отличии от гражданских, нужно место в казарме и где-то харчеваться. И я пошел к начальнику комендатуры, в которой обитала вся рота обслуживания штаба. Начальник комендатуры, майор Толик Куцевол, недослушав мой хитроумный план даже до середины, швырнул в меня дыроколом. Оказалось, что ни я один такой умный, а солдат не хватает всему штабу.

Казалось бы, всё — фиаско! Крушение надежд! Но оставалась ещё одна, последняя для меня возможность обзавестись персональным солдатом. Если спустится в подвал штаба, подойти к незаметной двери в стене и поскрестись в неё условным сигналом, то откроются ворота в Нарнию! Командный Пункт, сокращенно КП. Давным-давно, ещё в довоенные годы, когда академик Карбышев был на пике творчества, существовала мода под покровом ночи (чтобы враг не догадался) саперными лопатками рыть всяческие подземные фортификации. Если на выбор просверлить одну из многочисленных владивостокских сопок, до с большой вероятностью там можно будет увидеть человечков в военной форме с зелёными лицами. ПВО от моды не отставало, и в скале, рядом с которой стоял штаб, вырыли целый двухэтажный подземный город. Чтобы безопаснее было наблюдать за нашими воздушными рубежами и не отвлекаясь на самосохранение вершить правосудие. КП было оборудовано автономными системами воздухо-, водо- и электроснабжения. Хранило многолетний запас продовольствия и выдерживало прямое попадание из Авроры. В случае начала ядерной бомбежки мне было предписано явится на КП со своей раскладушкой в большой оперативный зал и пялиться непонимающим взглядом в общую картину сражения, динамически меняющуюся на большом оперативном экране. Разумеется, это хозяйство обслуживало большое количество срочников, которые жили и питались тут же. В качестве поощрения за боевые заслуги их иногда выводили наружу. Вспомнить, как выглядит солнышко. Почему бы не поселить здесь нашего фельдшера? И я отправился к командиру КП. Учитывая горький опыт посещения комендатуры и решив действовать наверняка, взял с собой сразу пять литров шила. И как оказалось, не зря.

Командир КП, полковник Сулим с полуслова понял, что я от него хочу и начал рыскать взглядом вокруг, подыскивая, чем бы в меня запустить и вдруг увидел бутыль:

— Спирт?

— Спирт!

— Чистый?

— Аки слеза! Медицинский!

Он облизнулся и поскрёб затылок для активации мозговой активности. Пару минут что-то там внутри себя калькулировал и, наконец, сдался:

— Ладно. Есть у меня одно место, для себя берёг. Тащи своего бойца. Но как только устроится, с тебя ещё один такой «пузырек» — на новоселье!

Глава 8. Кизякин

Всё разрешилось как нельзя замечательно. Фельдшер будет жить на КП и числится там каким-то чертежником. Не придется устраивать переводов и хитрых кадровых перестановок. К тому же совершенно удачно в тот момент проходил осенний призыв, и можно выбрать на Краевом Призывном Пункте совсем нового воина и воспитать его в лучших традициях военной медицины!

Обо всём этом я, возбужденно подпрыгивая, доложил начальнику. Тот принял новость без должного восторга, но и не противясь: «Добро! Езжай на призывной пункт и… Хотя…»

Вот! Вот это судьбоносное «Хотя»! Бифуркация истории!

«Хотя, я сам прокачусь, а то ты какую-нибудь блондинку длинноногую притащишь!»