Бесплатный фрагмент - Сага о Тёмных Воинах

Warriors never lose your way

Над полем и городом занималось красно-оранжевое зарево. Полуразрушенные улицы укрывал густой дым от пожаров. Город пустовал, он давно необитаем и брошен. Грохот и ужас битвы вылился за пределы узких проулков и занял выжженное серое пространство вокруг города. Взрытая почва, перевернутые каменные глыбы, глубокие траншеи, догорающие остовы деревьев молчаливо взирали на отчаянное сражение. Страшная, жестокая битва вымотала землю, воздух и продолжала испепелять огнем ненависти и злости тех, кто сражался. Два воина бились не на жизнь, а на смерть среди раскаленного воздуха, пыли и запаха скорой погибели. Если бы подул ветер и дым развеялся, то можно было бы увидеть ещё двоих воинов, безмолвно лежащих среди поля. Их одежды окровавлены, мечи расколоты, руки и лица изранены. Возможно, они живы, а возможно — делают свои последние вдохи.

Один из сражающихся воинов — высокий, в длинном черном плаще и капюшоне, накинутом на голову, — побеждал. Он поверг своего соперника на землю и тот стоял перед ним на коленях, сжимая в грязных, окровавленных руках некогда обоюдоострый меч. Пораженный воин смотрел в лицо своему сопернику и не видел ничего, кроме черной маски. Бой не был равным, воин в маске сумел справиться с двумя сильнейшими бойцами и теперь готовился убить последнего.

Опершись на одно колено, израненный воин попробовал подняться, но силы его почти иссякли. Он склонил голову и с тоской посмотрел на свой затупившийся меч. Они были верными товарищами так долго, что воину казалось, будто он родился с этим мечом в руках. А теперь, в этот последний скорбный час, он соберет свои силы, чтобы умереть достойно, не посрамив честь рода и величие меча. Он вспомнил всё — первую битву, первое ранение, мечты и надежды, врагов и друзей и, взглянув прощальным взглядом на меч, резко бросил его вперед. Воин в плаще не ожидал удара и едва успел отклониться. Лезвие прошло совсем рядом с маской и рассекло её. И прежде чем лицо воина явило себя миру, белая яркая вспышка воспоминаний ослепила этих двоих, не желающих уступать друг другу.

В предсмертный час, озаренный яркостью и жестокостью памяти, Воин, стоявший на коленях, увидел перед глазами все события, произошедшие за несколько месяцев до этого…

Шаг пятый. Прошлое

Улицы шумели и гудели из-за разношерстной толпы. В этом городе смешалось всё и вся — торговцы раскладывали товары прямо посреди улицы; шуты и уличные актеры сновали между прохожими и пытались насильно развлечь их; путники, проездом оказавшиеся здесь, наскакивали на людей, с разинутыми ртами глядя по сторонам; а среди человеческого месива спешили по своим делам жители города. Даже самые широкие улицы казались здесь зажатыми между уродливыми домами черного и коричневого цвета. Никто уже и не помнил, в какую краску они выкрашены на самом деле. За сотни лет она потускнела, выцвела, а после — покрылась слоем нагара и копоти от заводов и костров, которые жгли бездомные и уличные повара. Впрочем, никому не было дела до того, как выглядит город, красив он или нет, не имело никакого значения. Он был пристанищем всех, кто хотел здесь быть. И этого достаточно. В этом городе можно найти всё, что угодно и кого угодно — тоже. Сюда приезжали зажиточные жители Лимана, чтобы нанять работников для своих плантаций, поваров для кухонь, охотников и рыбаков, строителей, нянек для детей, наложниц для утех. А кроме этого в особо отдаленных и опасных районах города приезжие находили мошенников всех мастей, наемных убийц, палачей, диггеров и даже машинистов поездов. Но, несмотря на сборище людей, желающих заработать, город продолжал жить своей жизнью. Рядовые горожане трудились, как и все прочие лиманцы, стараясь не заходить в сомнительные районы без необходимости. Людей здесь слишком много, семьи ютятся в крошечных квартирах-комнатах, а их зарплат хватает только на еду. Городская жизнь — удел бедных, обычных работяг. Остальные же, кто может позволить себе не считать деньги, живут за пределами городов, в своих собственных, пусть не всегда огромных, домах. Они дышат чистым воздухом и даже наслаждаются видами заката. А те, кто слишком богат, чтобы озвучивать суммы на своих счетах, заняли самые лучшие места — в их владении почти вся плодородная земля, леса, реки и озера. Они обрабатывают её с помощью труда наемных работников, кормят города и от этого становятся ещё более богатыми и влиятельными.

На вершине иерархической лестницы стоит, конечно же, Правитель. Он посещает города изредка, только чтобы напомнить о себе. Его постоянное пристанище рядом с самым большим городом посещают только приближенные и элита. Правитель жесток с преступниками, милостив с обездоленными, но, по сути, не делает ничего для решения существующих проблем. Поговаривают, что он не настоящий Правитель, а просто подставное лицо. Но люди любят сказки и заговоры, и Правитель прощает им эти слабости.

Воин пробирался сквозь толпу, одетый во всё черное, под цвет домов: черные штаны и ботинки, длинный анорак с ассиметричным краем и большим капюшоном. За спиной — меч в ножнах. Никого на улицах не смущало наличие оружия у этого человека — здесь каждый имел при себе средство самообороны, будь то нож, кинжал, ружье или что пострашнее. Расталкивая локтями прохожих, Воин думал только об одном, как бы поскорее добраться до убежища — так он называл свой дом.

На краю города, спиной к тупиковой улице наемников, стояло огромное старинное здание. Его стены были сложены из серого камня, маленькие окошки начинались на уровне трёх метров от земли, а чуть выше, за длинным балконом, идущим по всему периметру дома, прятались высокие узкие окна, занавешенные тяжелыми зелеными шторами. Внутри всегда царили сырость и холод, но никогда не было пусто.

В этом доме жили люди, олицетворяющие силу, мужество, страх, боль и ужас всего города и государства Лиман. Тёмные воины. Так их называли в народе. Они стояли на страже и правопорядка и спокойствия Правителя. Они — как цепные псы, которых натравливают на врага и спускают на ночь, чтобы охранять территорию. Они обладают огромной силой, и никто не знает, откуда они появились. Горожане говорят, будто этот дом стоял на окраине города всегда, одной стороной смотря на тупик, другой — на черную маслянистую воду реки и бескрайние серые просторы за ней. Этот дом пристанище пятерых: Странника, Монаха, Ворона, Всадника и Лицедея. Великие воины, приходящие ниоткуда и уходящие в никуда. Никто не видел их лиц, не слышал их голосов, но если они появлялись где-то, значит, должно свершиться правосудие.

Странник днём или ночью патрулирует город, незримой тенью бродя среди жителей. Ворон разносит вести и приказы. Если кто-то из горожан нашел у себя в доме или в кармане, просто под ногами черное вороново перо, то должен быть готов к неминуемой погибели или заключению. Бежать бессмысленно, карающая рука Монаха или Всадника догонит, найдет, выудит из любой щели и разрубит на кусочки, сотрет в порошок, и правопорядок будет восстановлен. Из всех пятерых только Лицедей держит связь с Правителем, от него и получает указания. Пожалуй, это единственный человек, не являющийся представителем элиты общества, который видел Правителя своими глазами. Истинное лицо Лицедея всегда скрыто под чужими — сегодня он красивая девушка с глубоким, выразительным взглядом, завтра — древний старик, согнувшийся в три погибели, а послезавтра — кто-нибудь ещё.

Воин свернул на тупиковую улицу. Здесь тоже было людно, но никаких торговцев и простых жителей не наблюдалось — только суровые лица, мощные тела, грубые голоса и оружие. Наемники дрались всерьез и тренировались прямо посреди улицы; кровь проливалась на старую мостовую, засыхала и сворачивалась, отчего в этом районе всегда пахло ржавым железом и кислотой. В окружении охраны, осторожно, вдоль стен домов, двигались те, кто собирался воспользоваться услугами этих головорезов. Воин слегка ухмыльнулся, видя на холеных лицах испуг и отвращение, и побрел дальше. Над городом собирались тучи, значит, быть дождю. Ускорив шаг, он дошёл до стены дома, перекрывающего тупик, и исчез.

Когда он оказался внутри, на улице как раз упали первые капли дождя. Скинув капюшон, он прошёл из темной прихожей к узкой каменной лестнице и поднялся на второй этаж, который был занят одной большой комнатой. В дальней стене устроен гигантских размеров камин — при желании, туда могло поместиться человек пять, а по всему помещению расставлены в хаотичном порядке кресла, стулья и небольшие столики. По двум другим стенам располагались высокие окна в пол, по шесть с каждой стороны. Если отодвинуть тяжелые плотные шторы, то можно выйти на балкон и обогнуть дом со всех сторон, вернувшись к исходному окну. С одной стороны окна смотрели на город, с другой — на пригород. Но воины редко выходили на балконы, поэтому окна почти всегда были закрыты и занавешены. Пол застилали домотканые коврики и изящные дорогие ковры, потрепанные шкуры животных настолько плотно, что шагов не было слышно, и никто уже не помнил, каков пол на самом деле — каменный или деревянный.

— Флэк! — когда воин вошёл в комнату, его поприветствовал мужчина, тоже одетый в черное. Длинный балахон до пят скрывал полностью фигуру и руки, на голове странного вида шляпа с широкими полями. Он стоял около окна и поглядывал в щель между шторами. — Дождь?

— Да, оно и к лучшему. Разъест немного эту копоть и сажу, по улицам ходить невозможно, — Флэк снял ножны и поставил их в угол.

— И зазевавшихся горожан тоже разъест, — хохотнул человек в шляпе и отошёл от окна.

— Не смешно. Грязи потом будет море, — Флэк с отвращением посматривал на собеседника. — Что за идиотская шляпа на тебе, Вик?

— Да так, нашёл на чердаке. Забавно выглядит, да? — он не дождался ответа, снял шляпу и бросил её в огонь. Под шляпой прятались короткие черные волосы, зачесанные на косой пробор. Языки пламени отражались в таких же черных, как и волосы, глазах.

— Ничего забавного в этой старой рухляди не вижу, — Флэк прошёл к ближайшему креслу и устало опустился в него, положив ногу на ногу. Он был крепкого телосложения, но излишне высоким, поэтому вся фигура его казалась несколько худощавой. Одежда скрывала сильное тело, покрытое мышцами, и Флэку это даже нравилось, — можно было спокойно избежать ненужных взглядов и внимания. Густые русые волосы аккуратно подстрижены, длинная челка закрывает половину лица так, что виден только один ярко-голубой глаз. Из-за их цвета Флэк часто подвергался насмешкам своих же товарищей и именно поэтому на улице всегда носил капюшон и выпускал челку.

— Да ты не в настроении, как я посмотрю. Что-то случилось при обходе? — Вик повернулся к товарищу.

— В том то и дело, что ничего. Вторую неделю странное затишье, словно перед бурей, — Флэк нахмурился и сложил руки на груди.

— Про бурю это ты зря. Просто готовятся новые законы, скорее всего. Вот и задабривают народ, чтобы возмущений не было. История стара как мир. Погоди, сейчас ещё что-нибудь фееричное сделают — еду, например, раздавать начнут или прикинутся, что очищают реку, — Вик снова вернулся к окну. Когда он проходил по комнате, полы его накидки раздувались и становились похожими на крылья, от которых веет холодом. Флэк поежился, он знал Вика давно, но побаивался его.

— Ворон знает что-нибудь о грядущем? — мужчина подался вперед.

— Я? — Вик обернулся, — нет. Только предполагаю. Как и всегда, впрочем. Ты бы лучше у Лицедея спросил.

— Если бы он отвечал… — Флэк встал и подошёл к Вику, хоть стоять рядом с ним было неприятно. — Что ты там пытаешься увидеть?

— Выбираю маршрут. Сегодня надо слетать по одному дельцу.

— Осчастливить кого-то своим пером? — Флэк усмехнулся.

— Нет. Передать сообщение на границу, — Вик задернул шторы плотнее и повернулся к товарищу. — Говорю же, готовится что-то серьезное, Странник.

Флэк вздрогнул при упоминании своей должности. Значит, Правитель задумал перемены. Какую же роль отведет он Тёмным Воинам в новой игре? Всегда, сколько себя помнил Флэк Странник, Тёмные Воины были верны своему делу, никогда не шли против Правителя и элиты, поддерживали мир внутри государства и не вмешивались в другие сферы жизни. Быть воином значило иметь уважение, признание и гордо нести свою службу. Наверное, не было в государстве мальчишки, который не мечтал бы в детстве стать одним из Темных Воинов. Про них слагали легенды, строили догадки об их внешности и образе жизни, их боялись и ими восхищались. Флэк помнил, как совсем ещё маленьким мальчиком спрашивал у отца, когда он сможет взять в руки обоюдоострый меч и тоже начать сражаться. Но отец был строг и непреклонен, отвечая, что сначала надо пройти проверку силой и временем.

До недавних пор, должности Тёмных Воинов были наследуемыми — передавались от отца к сыну, мальчиков с детства готовили к их роли, так вырос и Флэк. Но уже тогда его отец понимал (хотя, возможно, и знал наверняка), что эту систему отменят. И когда юному Флэку исполнилось двенадцать, всё произошло так, как и предполагал его отец. Чтобы стать Воином отныне надо было пройти негласное испытание, о котором мальчик мог и не знать. Никого теперь не готовили с рождения, а выбирали лучших из лучших — Воином мог стать совершенно любой ребенок, даже никогда не думавший об этом. Но Флэку повезло — меч его отца достался ему, как самому перспективному и талантливому кандидату в Странники. И он оказался единственным Воином в новом составе, имеющим потомственное происхождение. Поначалу Флэк гордился этим, но со временем гордость его уменьшилась, потому что он видел среди других Воинов людей не менее сильных, чем он сам. Каждый из них был достойным своей должности. История умалчивала о том, что сделали с детьми предыдущих Тёмных Воинов, скорее всего — просто уничтожили. Не такая уж и большая цена для великой идеи Правителя.

В дверном проеме послышался шум, и в комнату зашёл высокий мужчина в длинном мужском платье серебряного цвета. На спине и вдоль подола, волочившегося по полу, были вышиты черные кресты. На шее Монаха, а это был именно он, висела мощная серебряная цепь с десятком крупных и мелких крестов, которые позвякивали при каждом движении. Лицо у Монаха было серьезным, с острыми чертами и чуть раскосыми серыми глазами. Он весь был серым, включая длинные волосы, собранные в неряшливый хвост.

— А вот и серый кардинал пришёл, — снова хохотнул Вик.

— Началось, — прошептал Флэк и вернулся к своему креслу.

— И вам доброго вечера, благородные Воины, — ехидно проговорил Монах неожиданно грубым голосом. — Чем порадуете?

— Ничем не порадуем. Снова всё тихо, Вик в ночную сегодня, — Флэк рассматривал Монаха. Он считал его чудаком, слившимся со своей ролью и позабывшим о том, кто он есть на самом деле.

— Ворон наконец-то на задание? Ну и прекрасно, — Монах подошел к первому свободному креслу и с размаха плюхнулся в него, от чего кресты радостно звякнули. — А то я уж подумал, что он решил превратиться в курицу-наседку.

— Кто бы говорил! Я, между прочим, не по своей воле тут неделю сидел безвылазно, — Вик зло глянул на Монаха, и тот поморщился.

— Ты бы хоть из дома выходил, кто тебе запрещал? Погулял бы по городу, а то сидел тут как старая бабка. Надоело видеть твоё мрачное лицо каждый день. От тебя мертвечиной несёт за версту!

— Ториус Монах! Давай без оскорблений, а то ведь я могу и тебе пару перышек подбросить… — Вик завернулся в свою мантию и повернулся к окну.

— Угрожай-угрожай… Каждый раз одно и тоже! А давай поборемся? Честный поединок? Может, тогда и выясним, кто сильнее и важнее?

— Хватит вам, надоели оба, — подал голос Флэк.

— Да это он всё, придумывает обидные прозвища, — Ториус махнул рукой на Вика.

— А ты бы хоть раз не ответил ему, грызетесь как подвальные крысы, — Флэк снова встал. Ему было не по себе в этот мрачный дождливый вечер, и он проголодался.

Стоило ему только подумать о еде, как на лестнице раздался шум, возмущенные голоса и какой-то грохот. Все обернулись на дверь и увидели, как в комнату выкатился Оливер, Всадник, и со стоном распластался на полу. Яркие рыжие волосы были похожи на языки пламени, пожирающие ковер, лицо его раскраснелось и стало почти такого же цвета, как и шевелюра. Вообще, весь он был слишком ярким цветовым пятном для этого мрачного места: рыжие волосы, красный плащ, а под ним черный комбинезон с вышитыми языками пламени. Оливер продолжал лежать на полу и постанывать, пытаясь выбраться из плаща, в котором он запутался во время падения.

— Пьянь, — буркнул приземистый лысый мужчина, перешагивая через Всадника. Маленькие серые глаза недовольно смотрели на присутствующих, строгий коричневый костюм с таким же галстуком и черной рубашкой, застегнутый на все пуговицы и идеально выглаженный, выдавал в нём педанта.

— Я что-то не понял, а ужин кто готовить будет? — Ториус возмущенно смотрел на рыжего товарища.

— Ну, уж точно не этот балбес, — лысый повернулся к Оливеру. — Вставай и объяснись перед товарищами.

— Что случилось, Лицедей и Всадник не поделили кухню? — Флэк поднялся и подошёл к лысому, чтобы пожать руку.

— Сегодня его очередь готовить, — Лицедей указал пальцем на Оливера, с трудом поднимающегося на колени. — Но я нашел его наверху, пьяного. Он только что вернулся! Опять принялся за старое, наверняка ещё и по девкам прошёлся. Совсем никакого порядка нет у нас. Безобразие!

— Попрошу не клеветать! — Оливер сел, наконец-то справившись с плащом. — Да, я пил. Но не более! И ужин сейчас пойду и организую! Чего бухтите?!

— Всё понятно… Бывайте! Дождь кончился, работа не ждёт, — Вик со вздохом махнул всем рукой, и резко завернув накидку, обернулся огромным черным вороном. Ториус поднялся, открыл окно и выпустил его. Все поежились, до чего же неприятную, холодную атмосферу создавал этот Воин вокруг себя.

— Никто не любит Вика, — вздохнул Ториус, то ли смеясь, то ли серьезно.

— Будто всех нас кто-то любит, — Флэк задумчиво смотрел в сторону окна.

— Да никто же не мешает вам обзавестись семьей или любовницами, чтобы вас любили. Вы не связаны обетом безбрачия, как я, — Монах принялся разглядывать свои кресты.

— Ты прекрасно знаешь, что для этого придется вести двойную жизнь, как вон тот рыжий пьянчуга. К чему вообще обсуждать это? — Лицедей прошёл по комнате и направился к выходу. — Вот Флэк мог бы попробовать, он больше всех нас похож на нормального человека.

— Как ты себе это представляешь? Постоянно врать? Бояться за свою семью? — Флэк напрягся. Такие разговоры происходили довольно часто, и он ужасно их не любил. — Я жил в такой семье, но моя мать знала о том, чем занимается отец. И не скажу, что эти знания легкий груз. Она боялась и за него и за меня. Мы жили обособленно, часто переезжали. В этом нет ничего хорошего. Если ты выбрал путь Воина, то иди этим путем до конца. Будь верен ему и не разменивайся по мелочам.

— Ну-ну, зачем так нервничать, Флэк? — Ториус тоже встал и пошёл к двери. — Никто из нас не выбирал этот путь. Кроме тебя, может быть. Поэтому ты не видишь других вариантов, ибо рос как наследник, правопреемник. А у всех нас — другие истории. Но, могу сказать за себя, уж лучше такая жизнь как у меня сейчас, чем та, которой я жил до этого.

— Ладно, прекращайте. И так день не самый приятный выдался, а вы ещё и темы поднимаете острые, — Лицедей подошёл к Оливеру, успевшему задремать, прислонившись к стене, и стал поднимать его. — Давайте отнесем его наверх и поедим наконец-то, я жутко голоден.

— Ронг, может, поведаешь нам заодно, что там в правящих кругах происходит? — Флэк тоже подошёл к Оливеру и взял его за ноги.

Лицедей ничего не ответил, схватил Всадника под руки и вместе с Флэком понес его наверх по лестнице. Монах медленно шёл за ними, позвякивая крестами. Лестница круто заворачивалась, уводя их на третий этаж, а потом и на четвертый. Вдоль стен горели редкие светильники, от чего всё вокруг приобретало мистический и таинственный вид. Подняв Оливера в комнату, Флэк и Ронг бросили его на кровать и вышли, оставив дверь открытой. Спускались молча, каждый думал о своем. Флэк хотел есть и спать, Монах задумчиво беззвучно шевелил губами, словно читал молитву. И только Лицедей мрачно смотрел на спины товарищей, забыв и о голоде и о сне.

Кухня располагалась на первом этаже, под гостиной. Окна были только с одной стороны — на реку, совсем крошечные, узкие, как бойницы. Освещалась кухня огромными лампами, развешанными под самым потолком. Вдоль глухой стены, с противоположной от окон стороны, располагались холодильники, выкрашенные в тот же цвет, что и всё вокруг — серый, с металлическим блеском, унылый и незаметный. Ближе к окнам стоял длинный черный стол и разномастные стулья. Воины разбрелись по кухне, каждый готовил для себя, перемещаясь от холодильников к рабочим поверхностям. Никто не разговаривал, слышно было только, как стучат ножи по доскам, как стучат подошвы об пол и как ударяются друг о друга кресты Монаха. В таком же безразличном молчании мужчины сели за стол. Ториус открыл бутылку вина и налил себе в бокал, задумчиво наблюдая, как темная красная жидкость льется тонкой струйкой.

— Интересно, что за вести понёс Ворон на границу, — пробормотал Монах, ни к кому не обращаясь, и начал жевать свой скудный ужин, запивая вином.

Никто ему не ответил. Напряжение росло, питаясь мрачным настроением ужинающих.

— Ронг, может, расскажешь нам хоть что-нибудь? — после долгих десяти минут тишины не выдержал Флэк.

— Было бы что рассказывать. Я и сам мало что знаю. Но раз уж разговор зашёл о происходящем… — Лицедей помолчал, — хочу уйти в отставку.

— Как?! — Монах даже перестал жевать.

— Возраст уже не тот, чтобы заниматься такой ерундой. Все эти превращения, общение с элитой. Устал я от них, столько сил угробил, хочу пожить нормально.

— Ты же не многим старше нас всех, рановато бросать работу, — Флэк осторожно положил вилку на стол. — Воины уходят чаще всего вместе, сложно встроить в нашу устоявшуюся компанию кого-то нового. Не так уж и долго осталось потерпеть.

— Сколько? Не год, и не пять. Минимум десять-пятнадцать лет ещё работать придется, если не уйти сейчас. А лучшего момента для отставки может и не быть. Временное затишье, отсутствие серьезных проблем — вы успеете получить хорошего товарища и научить его всему, что нужно.

— Ты смеешься?! — Флэк бросил злобный взгляд на Ронга. — Это сломает всю систему. На тебе самая простая и чистая работа. Веди беседы, узнавай как и чем можно помочь, посодействовать. Передавай информацию куда положено и всё. Ни тебе скитаний по грязным городам, ни задержаний и сражений, вообще ничего лишнего. Тебе и семью без проблем можно завести, ходи на встречи, как на работу и всё. Считай, никакой двойной жизни. Даже с родителями и другими родственниками можно встречаться.

— Флэк! Давай не будем обесценивать труд друг друга. Ты — головорез, поэтому тебе кажется, что моя работа — лёгкая. А попробуй-ка повертись среди этих зажравшихся богатеев? Они же все через одного жадные, избалованные и ушлые. Никогда не упустят своего, власть в их руках. Одно неверное слово или взгляд — миллион проблем. Да и сам Правитель тоже не подарок. Думаешь, я знаю, как он выглядит на самом деле? Боюсь, что даже его жена не знает этого. У меня в голове сотни, нет, тысячи имен, историй, цифры, лица. Всё надо помнить и применять в нужный момент. К одному я прихожу как высокий стройный юноша, потому что он любит таких, к другому, как престарелая старуха, потому что он уважает возраст и доверяет всяким колдуньям. Да что говорить…

— Но согласись, тебе неплохо платят за эту работу. Гораздо больше, чем всем нам, — Ториус допил третий бокал.

— А зачем мне эти деньги? Что я с ними могу сделать?

— Построить хороший дом за городом, чтобы было, где жить в отставке. Нашёл бы хорошенькую девушку, женился и поселил бы её там. Навещал по выходным. Пусть бы она тебе нарожала таких же маленьких лысых лицедейчиков, а? — никто не понял, говорит Монах серьезно или смеется над Ронгом.

— Да-да, наш праведник совершенно верно говорит. У тебя есть шанс на простую жизнь, а ты не хочешь им воспользоваться. Если ты сейчас уйдешь, то ничего этого не будет. Прозябание в грязи тебя ждёт, в лучшем случае, — Флэк активно закивал, от чего его чёлка закрыла и второй глаз тоже.

— С вами невозможно разговаривать! Стареете, что ли, — Ронг встал, громко отодвинув стул.

— Ну, так говори нормально, а не провоцируй! Чего тебе стоит поделиться с нами информацией, а не сбегать, как крыса с тонущего корабля? Что задумал Правитель? Говори! — Флэк вскочил, схватил Лицедея за шею и приблизился к его лицу, сверля яркими голубыми глазами.

— С-с-странник! Ты чего? — Ториус с испугом в глазах смотрел на товарища.

— Надоело, что этот умник держит нас за дураков! Только глухой не слышал, о чем говорят в городах и за их пределами. Не удивлюсь, если нас специально держат в неведении. А этот лысый, — Флэк ещё сильнее сжал шею Лицедея, — подставляет друзей молчанием. Хоть бы намекнул! Но нет! Он заигрался в особо важную фигуру, приближенную к правящим кругам. Ты думаешь, Ронг, что имеешь большое значение, но ты ошибаешься! Ты пешка, рядовой Лицедей и не более того. Сколько их было до тебя, столько же будет и после. А вот получить вместо друзей врагов очень просто. И тогда ты будешь зажат между двух огней.

— Ты угрожаешь мне, Флэк? — прохрипел Лицедей.

— Нет. Констатирую факт. Скрывая от нас то, что мы должны знать, ты подставляешь и себя тоже. Даже Вик лучше тебя. Он хотя бы честный, хоть и…

— Что? Ем мертвечину? Вы сегодня решили меня затравить этой темой? — голос Вика заставил всех вздрогнуть. Он стоял в дверях и отряхивал с себя черные перья, они падали на пол и превращались в пыль.

Флэк отпустил Лицедея и отошёл в сторону. Ронг с облегчением опустился на стул и стал развязывать галстук, лицо его всё ещё было багровым, а лысина взмокла. В комнате повисла тишина, зловещая, как тишина на кладбище, ничего не обещающая, но пугающая. Ссоры и даже драки случались между Воинами не так уж и часто, больше происходили словесные перепалки. Люди, замкнутые друг на друге, живущие вместе по необходимости, всегда найдут из-за чего поругаться. Контакты во внешнем мире ограничивались только рабочими моментами — речи о свободном общении не было, хотя никто не запрещал Воинам вести двойную и даже тройную жизнь. Но сами они выбирали из года в год, из поколения в поколение один и тот же максимально закрытый образ жизни. А с тех пор, как должности перестали быть наследуемыми, вопреки ожиданиям, Воины стали жить ещё более обособленно, отчасти потому, что исчезла необходимость иметь наследников.

Вик закончил отряхиваться, прошёл к стулу и опустился на него, закинув ноги на обеденный стол. Ториус брезгливо посмотрел на него и подвинул свою еду поближе, подлил ещё вина и продолжил ужинать так, словно ничего не случилось. Лицедей всё ещё не мог отдышаться и с опаской смотрел на Странника, его вообще побаивались все Воины — непредсказуемый, с раннего детства воспитанный для своей роли, жестокий и очень сильный.

— Ну что, не расскажете мне, что у вас тут случилось? — Вик Ворон говорил с легким пренебрежением.

— Рассказывать-то особо нечего, — пожал плечами Ториус. — Флэк чудит, не знаю даже, какая муха его укусила. Подозревает Ронга в чем-то, думает, что он скрывает от нас важную информацию.

— Не просто подозреваю, а уверен в этом. Вы посмотрите на его лицо! Как только в городе наступило затишье, он тоже молчит. Оливера достал со своими претензиями, постоянно дискредитирует тебя, Вик. Раньше мы всегда знали, где он находится и какое задание выполняет, а теперь Лицедей и для нас — загадка. А, насколько вы помните, работать мы обязаны сообща. Мне бы очень не хотелось, чтобы за нашими спинами кто-то плёл интриги. И пытался сбежать… — с этими словами Флэк повернулся к Ронгу и пристально посмотрел на него.

— Пожалуй, я соглашусь с тобой, Странник. На границе небывалое движение, части перестраиваются, будто готовятся к чему-то. Но логика их перемещений мне не ясна. После сообщения, которое я им передал, командиры засуетились. Вполне возможно, что у нас назревает конфликт с соседями, либо внутри страны. И да, Воины должны узнавать о таких предположениях первыми, — Вик распахнул накидку и её полы распластались по полу. Ториус отодвинулся ещё дальше.

— Если вам никто ничего не сказал, значит так надо! И хватит устраивать тут сцены, — Лицедей набрался смелости, встал и пошёл к выходу.

— Жаль, что я свой меч оставил наверху. Возможно, с ним ты бы говорил иначе, — жестко ответил Флэк.

— Я говорю только то, что могу говорить. Ясно вам?! — Ронг поспешил подняться по лестнице. Его торопливые шаги были слышны всё дальше и дальше, а вскоре и вовсе затихли. Никто не комментировал случившееся, раньше Флэк не позволял себе прямолинейных обвинений, да и в конфликты вмешивался не часто. Значит, что-то действительно его беспокоило.

Не дожидаясь остальных, Флэк молча вышел и поднялся к себе в комнату, захватив по дороге меч из гостиной. Третий и четвертый этажи занимали жилые комнаты, библиотека и зал для собраний, которым никто никогда не пользовался. Флэк вместе с Оливером и Виком жили на последнем, четвертом, этаже. Он неспешно открыл дверь и зашёл в хорошо знакомую спальню. Здесь всё было так, как и всегда — идеальный порядок. Кровать у окна, стол, стул, шкаф, широкое низкое кресло в углу. Флэк не любил излишества, другие воины считали обстановку его комнаты практически спартанской, но самого Странника это мало волновало. Если вся твоя жизнь — служба, то не стоит вещами напоминать себе о том, что есть другая жизнь. В детстве, когда ему приходилось часто переезжать с родителями, он привык обходиться малым и этот навык помогал в нынешних обстоятельствах. Флэк лег на кровать, поставив меч рядом с изголовьем, и задумался. Не так сильно волновали его планы Правителя или возможность военного конфликта, больше всего тревожила его напряженная обстановка в отношениях Воинов. Лицедей однозначно ведет двойную игру, либо по своей воле, либо по чьей-то указке. Но Тёмные воины никогда не участвовали в политических играх, они должны быть выше всей этой грязи. Хотя Флэк прекрасно понимал, да и видел все долгие пятнадцать лет службы, что с новыми правилами пришли и новые проблемы.

Воинов выбирают по способностям, но не смотрят на человеческие качества. Ронг — кто он? Когда Флэк познакомился с ним, в возрасте пятнадцати лет, Ронгу было уже почти двадцать. Он родился и вырос в беднейшем из районов этого города, воровал, обманывал, а возможно, даже убивал ради пропитания. Он уже тогда был скользким и продуманным типом, не гнушавшимся никаким заработком. Если кто и способен предать своих товарищей, так это он. Не зря ему доверили должность Лицедея. Если бы Ронг воспитывался с детства в семье предыдущего Воина, то имел бы честь, гордость и родовую ответственность. Он был бы более достоин занимать это место, чем тот Ронг, который рос мошенником и преступником.

Дотянувшись до окна, Флэк открыл его, и вернулся на кровать. Неожиданно он вспомнил своё давно забытое и похороненное прошлое. Когда ему было двенадцать, у него была сестра. Да, точно была сестра, — милая, веселая девчушка семи лет с длинными русыми волосами, заплетенными в косу; с красивыми голубыми глазами, не такими яркими, как у Флэка и отца, но необычайно нежными и добрыми. Она вся была нежная и добрая, как облако. Мать наряжала её в легкие красивые платья и отправляла в школу. Тогда они жили за городом, в небольшом поселении. Их дом стоял на отшибе, и Флэку не разрешали выходить за забор. Никто в поселении даже не знал, что он существует. Каждое утро, провожая сестру, он мечтал тоже выйти на улицу, пойти в школу, но не для того, чтобы учиться или найти друзей. Флэк хотел защищать свою сестру, оберегать её. Потому что она была крайне слаба, и он знал, что из-за цвета глаз в школе её постоянно обижают. Но родители ничего не делали с этим. Отец Флэка, связанный должностью Странника, появлялся только по выходным или реже, а мать боялась вступать в конфликт с руководством школы и соседями. Вся семья вынуждена была вести закрытый образ жизни, только чтобы не выдать себя. Мать учила Флэка дома, он прошёл весь школьный курс за пять лет и продолжил изучать науки самостоятельно — на книги отец не скупился. Все свободные минуты, которые старший Странник проводил дома, он тренировал сына. И эти тренировки продолжались даже в отсутствие отца, до изнеможения, до судорог в мышцах и кровавых ран. Страх посрамить честь семьи, не стать таким же сильным, как отец, заставлял Флэка трудиться упорно и упрямо. Он никогда не задавал себе вопроса «зачем?», просто делал то, что от него ждали, готовился к наследованию должности.

Ночами он часто сбегал из дома, пока мать и сестра мирно спали, и бродил по окрестностям. Черная громада города на горизонте не нравилась ему и он всеми силами старался смириться с мыслью о том, что когда станет Странником вместо отца, то эта грязная, вонючая клоака станет его домом. Ему по душе были зеленые просторы, высокие снежные горы и свобода. Юношеское желание жить, несвязанным обязательствами и необходимостями, горело в его груди всё сильнее и сильнее с каждым годом.

Когда объявили о том, что Воином может стать любой человек, Флэк обрадовался и испугался этого чувства. Ведь он всегда восхищался отцом, Воинами. Они были оплотом спокойствия, примером силы и власти, чести и достоинства, почему же он радуется тому, что теперь может не быть таким? Флэк желал быть нормальным, даже обычным парнем — не скрываться за забором, и открыто поддерживать свою семью.

В этот день отец был дома, его лицо выражало огромную печаль и разочарование. Дело всей его жизни, дело всего рода в одно мгновение потеряло всякий смысл. Силу и знания теперь не нужно хранить и передавать, более того — обучение военному делу вне стен специальных учебных заведений отныне считалось преступлением. Родители обсуждали необходимость срочного переезда, чтобы попытаться внедрить Флэка в обыденную жизнь. Здесь же, в этом месте, невозможно внезапно объявить о том, что у них есть ещё и сын, да с такой внешностью. Голубые глаза, такие яркие, как у Флэка — огромная редкость. В них и вся его сила. Старший Странник боялся, что его сын не сможет контролировать себя и тогда…

Как раз в тот момент, когда отец высказывал матери свои опасения, а Флэк тихонько слушал под дверью, домой вернулась сестра. Заплаканная, в испачканном сажей платье, она стояла посреди двора и не решалась зайти в дом. Мать выбежала ей навстречу и принялась утешать и расспрашивать о том, что случилось. Оказалось, что кто-то из детей толкнул её в школе, она упала и больно ударилась коленкой. А когда поднялась под смех одноклассников, то увидела в их глазах ужас. На крики прибежала учительница, но девочка успела скрыться в туалете. Там, в зеркале, она и обнаружила, что её взгляд изменился — глазницы налились кровью и зрачки приобрели страшный фиолетовый оттенок. Испугавшись самой себя, она не знала, куда бежать. Весь урок сестра просидела в кабинке туалета, никто не искал её. А после уроков дети собрались толпой, закидывали её углем, пихали и обзывались, не давая уйти домой. Флэк слушал рассказ сестры, и внутри у него закипала злость.

Даже сейчас, по прошествии стольких лет, он лежал на кровати, вспоминал и злился. Из-за этих детей, не принимающих в свои ряды тех, кто не похож на них, кто более слабый, его сестра страдала тогда, страдает и сейчас.

Девочка не рассказала всё до конца, как ворота распахнулись, и во двор зашла толпа людей — дети, учитель и директор школы, другие взрослые. Флэк не успел спрятаться в доме, стоял подле сестры и старался выдержать злые взгляды, направленные на них. Отец загородил свою семью и обратился с вопросом к людям, но спрашивать что-либо и объяснять было бессмысленно. Они пришли, чтобы выгнать семью Флэка из поселения, больше ничего их не интересовало. «Дьявольские отродья» — так называли они двух невинных детей. Отец Флэка пытался защитить их, объяснить ситуацию. Ведь его дочь ещё так мала, она не хотела никого напугать, а сама на протяжении долгого времени была жертвой насмешек и издевательств. Мать остановила мужа, она попросила людей уходить с миром, чтобы дать время её семье покинуть это место. Именно в тот момент Флэк понял, насколько люди трусливы, — толпа требовала немедленно убираться отсюда, угрожая расправой, ни минуты не желали дать односельчане своим соседям на сборы. Вперёд вышли самые смелые и безумные, в их руках Флэк увидел оружие. Эти люди были настроены воинственно, они отказывались думать и слышать объяснения родителей. Толпа становилась больше, почти весь внутренний двор заполнился людьми. Сестра продолжала плакать, мать прижимала её к себе. Отец отступал к дому, надеясь успеть взять меч. Только Флэк стоял и злобно смотрел на жителей поселка, которые видели его впервые. Ему хотелось сделать что-нибудь, что заставило бы этих людей уйти отсюда.

Неожиданно из-за спин стоявших в первом ряду мужчин, полетели камни. Булыжники падали на землю, глухо ударяясь, попадали в стены дома, Флэк слышал звон стекла — значит, камни разбивали и окна. После того, как звон стекла прекратился, камни изменили направление и полетели прямо во Флэка и его семью. Мать бросилась в дом, отец следом за ней, они звали сына, но он стоял без движения, ни один камень не попадал в него. За своей спиной он услышал сдавленный крик и обернулся: мать лежала на крыльце, прикрыв собой сестру. Толпа взревела и бросилась, минуя Флэка, к его сестре. Отец уже скрылся в доме, ему нужен был меч. Флэк видел, как люди подняли его мать и бросили в сторону, видел испуганный взгляд сестры и отца, застывшего на пороге с мечом в руках, и чувствовал, как глаза его наливаются кровью, как злость и ненависть наполняют сердце. Его маленькую, ни в чем не повинную сестру, разрывали на части, а отец не решался сделать взмах мечом. Флэк поднял свои руки, посмотрел на пустые, беспомощные ладони в мозолях от тренировок, и закричал, что было сил. В кончиках пальцев начало колоть и пощипывать, сквозь них словно пропускали электрический ток. Флэк уже чувствовал такое на тренировках и знал, что будет дальше, но тогда в его руках было оружие, а сейчас — пустота. И в этой пустоте зарождались яркие фиолетовые молнии, они трещали и шипели, а он продолжал истошно кричать, пока люди не оставили его сестру и не повернулись. Тогда он резко присел и приложил руки к земле. По ней, по вытоптанной траве двора, молнии добирались до каждого человека, ударяли их, парализовывали и сковывали движения. Флэк чувствовал, как по щекам текут слезы и боялся, что его сестра и мать уже мертвы. Отец очнулся, бегом спустился с крыльца и воткнул меч в землю, металл вобрал в себя все молнии и безумство Флэка прекратилось. Люди приходили в себя, с ужасом смотрели на мальчика и кто ползком, а кто бегом, покидали это страшное место.

Флэк плохо помнил, что было дальше. Все остались живы, только сестра была в очень тяжелом состоянии, у неё оказались сломаны руки и ноги, даже ребра, пробита голова. С тех самых пор она ничего не говорит, не ходит. Если не принести ей еду, она не попросит есть, не ляжет спать, если не уложить её в постель. Она просто оболочка, в её взгляде нет жизни. И Флэк винит в этом себя.

После этого происшествия семья Странника покинула пригород и уехала далеко в горную местность. Там они выстроили крошечный дом и посадили маленький огород. Именно туда спустя три года прилетел Ворон, принесший весть о том, что Флэк, которому исполнилось пятнадцать, будет следующим Странником. Подросток, не видевший и не знавший никакой другой жизни, был готов к такому развитию событий. Более того, он ждал, когда сможет приносить реальную пользу. Он верил, что поможет сестре, заработает денег и оплатит лечение, что обязательно отомстит тем людям, которые сломали жизнь его семье.

Но только спустя долгое время, Флэк понял, что его месть будет бессмысленна. Люди научились принимать всё — Воинов, обладающих фантастической силой, невероятных существ, обитающих в разных уголках планеты, метеоритные и кислотные дожди, они даже смирились с вампирами, питающимися человеческой кровью и плотью, но это мало что меняло.

За всю свою жизнь он ни разу не встречал человека, который обладал такой же силой, не считая своего отца и сестры. Флэк — единственный, а потому обречен быть изгоем. Хотел ли он этого? Нет. Просил ли он об этой силе? Тоже нет. Но реальность такова, что приходиться мириться с тем, что имеешь. Что бы делал Флэк, если бы его не отобрали в Воины? Он и сам не мог себе ответить. Скорее всего, продолжал бы вести закрытую жизнь с родителями и сестрой в горах, если бы по случайности или из великодушия Правитель оставил бы мальчишку живым.

Но душа Флэка до сих пор рвалась совершать подвиги, он желал быть сильным, даже великим! Тёмные Воины за последние лет десять не совершили ничего стоящего, только мелкие дела составляют их существование. Нет уже той былой славы, уважения и признания, ореола таинственности и загадочности, которые манят и притягивают к себе легенды и мифы. Что вспомнят лиманцы о нынешних воинах? Ничего. Да, они ловят преступников, выполняют другие поручения. Это слишком мелко, слишком просто для людей, обладающих почти безграничной силой. И почему, думал Флэк, Воины должны подчиняться Правителю? У них достаточно сил и знаний, умений, чтобы быть абсолютно свободными и независимыми. Но эти мысли не стоит развивать. Иначе его жизнь может закончиться раньше, чем он на то рассчитывал.

Флэк огляделся: в комнате было темно и тихо. Сколько прошло времени, он не знал. В доме тоже царила тишина. Все наверняка спали, а Вик отправился на дежурство. Вик…

Странник вспомнил тот день, когда увидел его впервые. Тогда была весна, ранняя и очень теплая. Флэку недавно исполнилось пятнадцать, и спустя неделю он оказался в тренировочном центре при военной академии. Туда забирали всех кандидатов в Воины, чтобы обучать и адаптировать их к новой роли. Флэк стоял посреди небольшого поля, засыпанного песком, и ждал, когда прибудут другие ребята. Тренер стоял чуть поодаль, с интересом изучая подростка. Конечно, все здесь знали, чей сын Флэк и какой силой он обладает. Со стороны учебных корпусов вышел худощавый парень в черных штанах и водолазке, руки, несмотря на теплое время года, одеты в такие же черные плотные перчатки; на голове кепка, затеняющая лицо. Флэк с удивлением разглядывал паренька, пока не догадался, кто он — вампир, не иначе. Они не любят солнечный свет, потому что их кожа слишком нежная для него. Из-за того, что вампиры питаются кровью и плотью человеческой, их организм настолько мутировал, что не справляется с обычными для человека раздражителями типа солнечного света, горячей воды и особенно — с болезнями. В тот момент Флэк подумал, что этот парень наверняка будет Вороном, это самая подходящая для него должность. Вороны всегда были ночными дозорными, лишь изредка работающими днём. Вампиру, благодаря приобретенным мутациям, будет очень легко вступить в такую должность, он без проблем осилит превращение в птицу и обратно. И как показало время, Флэк не ошибся.

Вик оказался единственным из всех новичков, кроме Странника, с легкостью освоившим новые навыки и превращение. Его тело принимало сыворотку силы и быстро восстанавливалось, способности Ворона приживались быстро и без проблем. Вампир мало с кем общался, да и остальные ребята сторонились его, — большую часть времени, свободного от тренировок, он проводил в библиотеке или своей комнате, никогда не участвовал в общих сборищах, редко садился за стол вместе со всеми. Лицедей жестоко шутил над ним, но Вик никогда не отвечал, даже словом. Тренер рассказал Флэку, что семья Вика была против того, чтобы он становился Воином, и категорически не хотела его отпускать на обучение. Но мнение семьи не имело значения и, чтобы прекратить сопротивление, Вику пришлось отречься от родителей. Именно тогда Флэк стал уважать товарища и больше не смотрел на него сверху вниз. Тяжело остаться в пятнадцать лет по своей собственной воле без семьи, друзей и какой бы то ни было опоры.

Флэк настолько погрузился в воспоминания, что не сразу заметил, что в дверь его комнаты настойчиво стучат:

— Кто там?

— Это Вик, можно войти?

— Да.

Что могло понадобиться Ворону в столь поздний час? Флэк сел в кровати и внимательно смотрел на медленно открывающуюся дверь. Вик в своем черном плаще сливался с темнотой. Сначала из-за двери показались полы его накидки и ноги в черных сапогах, а потом и весь он сам. Мрачный, как и всегда.

— Чем обязан? — Флэк не был настроен говорить.

— Хотел кое-что рассказать тебе. Это против правил, но я подумал, что ты должен знать, — Вик осторожно прикрыл дверь и остановился напротив кровати.

— Ты точно уверен, что стоит со мной говорить?

— Абсолютно. Я знаю твою историю, поэтому не могу молчать. И даже если там, — Вик едва заметно кивнул куда-то в сторону, наверняка имея в виду Правителя, — узнают, мне всё равно. Совесть и человечность в первую очередь.

— Не узнаю тебя, Вик, — Флэк напрягся.

— Скорее плохо знаешь, — Ворон завернулся в накидку и, чуть понизив голос, продолжал, — я сейчас должен отправиться в одно далекое место, в самые горы. Там есть небольшой дом, в котором живут три человека. Утром один из них обнаружит на своём окне черное вороново крыло. А вечером ему предъявят серьезное обвинение два Воина. Но боюсь, что до тюрьмы этот человек живым не доедет. Флэк, у тебя есть время попрощаться.

— Что?! — Странник понял, о ком говорил Вик. Отца Флэка обвиняют в каком-то серьезном преступлении. Но он не сдастся просто так, поэтому его велено убить, наверняка. Что за грязные игры ведет Правитель или его приближенные? — Вик, от кого поступил приказ?

— Вот этого сказать тебе не могу. Потому что сам не знаю, я получаю обезличенные письма с печатью Правителя. Но всё, что в них написано, всегда согласовано с ним. Никогда не было по-другому.

— Ты уверен? В чем могут обвинять бывшего Воина? Достойнейшего из достойных? Преданного человека, не представляющего свою жизнь без служения нашему государству и людям?

— Флэк, я бы не стал кидаться такими громкими словами. Разочарование, отчаяние, ненависть — все эти чувства не чужды никому и могут возникнуть в любой момент, толкнув человека на совершенно неожиданные поступки. Что есть честь? Достоинство? Соблюдают ли Воины, убивающие друг друга в смертельной хватке, те правила, которым следовали всю жизнь? Конечно. Они остаются верными и преданными своим Правителям и государствам, даже если они не правы, даже если эти противостояния несут погибель всем и каждому, включая невинных детей и стариков.

— Мы не ведем смертельный бой и не защищаем сейчас наше государство. Лиман свободен и мало кто совершает такие страшные преступления, за которые нужно казнить! — Флэк начинал терять спокойствие.

— Тише, Странник. В этом доме нельзя был полностью уверенным в приватности беседы, — Вик развернулся и направился к двери. — Очень советую тебе прогуляться завтра за пределы города, в горах сейчас очень красиво.

Ворон вышел, оставив после себя неприятный сладковатый запах. Флэк лег обратно и закрыл глаза. Он не мог даже предположить, что такого сделал отец. Последний раз он виделся с родителями, когда ему было двадцать. Значит, прошло уже десять лет. Флэк продолжать присылать им деньги и изредка писать письма, на которые отвечала мать. Он сам принял решение не видеться с ними, чтобы не провоцировать сложные ситуации. Приходить по ночам или тайком Флэка считал унизительным, всю свою жизнь он прятался за забором ради спокойствия семьи и это ничем не помогло. По его мнению, единственным спасением могло быть своего рода отречение, как у Вика. Делай вид, что у тебя нет семьи и родителей, и тогда они смогут жить спокойно. Не такая уж и высокая цена. Иногда Флэк ловил себя на ощущении щемящей тоски в груди, ему хотелось увидеть сестру, поговорить с матерью и отцом, поделиться мыслями и чувствами, новостями. Кто, если не отец, сможет понять его переживания и тревоги? Кто, если не этот смелый и сильный мужчина, сможет поделиться с сыном опытом?

До утра Флэк пролежал без сна, и с рассветом вышел из дома на грязные городские улицы. После вечернего кислотного дождя никто ещё не приводил мостовые в порядок — на каждом шагу попадались отвратительные бордово-коричневые лужицы, оставшиеся после тех, кто не успел вовремя спрятаться. Флэк брезгливо обходил их, надвинув пониже капюшон и закрыв глаз челкой. За плечами приятной тяжестью ощущался меч в ножнах. Давно Страннику не приходилось сражаться в полную силу, а меч требовал крови, суровых битв. Как ещё закаляться мужчине и мечу, как не в битвах?

Флэк спешил выйти из города до того, как улицы заполнятся людьми, торопящимися на работу. Он не любил толпу и этот грязный город. Мир давно превратился в человеческую свалку — люди, как старый, ненужный хлам, просто влачили своё существование. Ничего не создавали, ни к чему не стремились. Все были заняты вопросами выживания. Лиман — огромное государство, занимающее территории от Северного до Южного моря, зажатое между двумя грядами гор с Востока и Запада; во время Великой войны сумевшее сохранить свою целостность и даже присоединить кое-какие земли. Конечно, без помощи Тёмных Воинов это вряд ли стало бы возможным. С тех самых пор, когда люди поняли, что находятся под защитой сильнейших воинов на Земле, жизнь становилась только хуже. Мир, подаривший прошлым поколениям надежду и вдохновивший их на постройку огромных городов, на создание удивительных технологий, позволяющих людям превращаться в животных, перемещаться с огромной скоростью и многое другое, этот самый мир перестал быть нужным и интересным. Людей волновали только деньги и собственное благосостояние. В бесконечном, зачастую тяжелом, труде, люди теряли себя, навыки и знания, культуру. И теперь отыскать среди миллионного населения города хотя бы одного интересного собеседника — невозможно. Везде грязь, мусор и толпы людей, спешащих добывать деньги — на заводы, фабрики, в торговые ряды и на другие рабочие комбинаты. Те, кто ещё носит в себе память прошлого, стремится покинуть города. Но и в пригородах жизнь ничем не лучше, Флэк помнил тупые выражения лиц его соседей по поселению.

Добираться до горной местности не так уж и долго, если знать самый короткий маршрут. Поэтому Флэк спешно вышел из города и сел на первый поезд, идущий на северо-запад, а после двух часов езды пересел на другой, поменьше и ехал ещё три часа. Он старался не смотреть в окна, чтобы не заставлять себя вспоминать. А что было за окном, Странник знал и так: густые зеленые заросли смешанного леса по одну сторону, болотистая местность по другую; иногда встречаются маленькие деревеньки в десять-двадцать домов; спустя час картина изменится, начнутся бесконечные сады и поля элиты. Флэк вышел на маленькой станции, она была конечной. Дальше продвигаться придется только пешком или на личном транспорте, которого почти ни у кого не было.

Он шёл по влажной темно-коричневой грунтовой дороге, уходя в сторону от железнодорожной станции. Здесь можно не бояться посторонних взглядов, поэтому Флэк скинул капюшон и наслаждался тем, как легкий ветер треплет волосы. Он уже забыл это ощущение свободы и спокойствия, забыл, как пахнет лес и горы, сырая земля. С детства он знал, что придется оставить всё это ради своего предназначения, но сейчас был рад снова ощутить себя живым человеком, частью природы и мира. Хоть его душа и требовала битв и сражений, славы и подвигов, какая-то малая её часть скучала по обычной, простой жизни.

Дорога поднималась всё выше и становилась уже. Флэк замедлил шаг, он думал, что сказать матери и отцу. Они наверняка уже нашли черное перо Вика и, возможно, предприняли какие-то действия. Отец не станет убегать от правосудия, поэтому Флэк был уверен, что родители с сестрой дома. На следующем повороте, он свернул направо, на едва заметную тропинку среди деревьев и пошёл в их тени. Странно, что этот тайный путь сохранился до сих пор, но здесь Флэку было ещё уютнее и спокойнее, чем на грунтовой дороге. Он слушал пение птиц, на ходу ловил жуков, пролетающих мимо, и с каким-то детским удивлением рассматривал их. Как давно это было — детство, родители, словно в другой жизни. Тогда у него был смысл и цель, сейчас даже мысли о мести людям за сестру терялись, не горели огнем, как прежде. Если бы Флэка спросили, в чем смысл его жизни, он не нашелся бы что ответить. И этим он ничем не отличался от всех остальных жителей Лимана. Когда такие мысли приходили в его голову, он начинал злиться на самого себя, отчаянно не желая быть пустым человеком.

Лес редел, деревья становились ниже, а ветер свободнее проникал сквозь заросли. Флэк знал, что совсем скоро выйдет на огромные зеленые луга и оттуда до дома рукой подать. «Хорошо быть Вороном, или Всадником, — думал Флэк, — можно почти мгновенно оказаться где угодно». Ему становилось жарко, и чем дальше он шёл, тем больше мрачнел. Не стоило идти сюда, раз уж решил покинуть свой дом навсегда — так покидай, не держись за прошлое, даже если оно дорого твоему сердцу. Жизнь здесь и сейчас, но никак не на перевернутой странице старой, полной горьких слез, книги.

Достав меч из ножен, Странник принялся рубить кусты и высокую траву перед собой, прокладывая путь. Он с остервенением размахивал блестящим лезвием, стараясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Лес кончился, но Флэк продолжал рубить траву, идя сквозь луг. В его руках было столько силы, столько умения, что меч источал ровное фиолетовое сияние. Видя это, Флэк ощущал себя невероятно могущественным и готовым ринуться в бой в любое мгновение. Отец раньше говорил, что это — зов предков, потомственных Воинов. Меч не должен просто так пылиться в ножнах, как и Воин — томиться в ожидании битвы.

Флэк остановился посреди поля и посмотрел на лезвие меча, провел по нему ладонью — металл был ледяным и гладким. Протерев его рукавом, Странник убрал оружие в ножны и пошёл дальше — всему своё время.

Когда солнце достигло зенита, и ото дня осталась ровно половина, Флэк вышел к своему дому. Перед ним весело белел хорошо знакомый высокий забор, небольшие ворота, за которыми виднелась красная черепичная крыша дома. Он толкнул ворота, и они распахнулись, впуская его в ухоженный зеленый дворик. Под окнами цвела сирень, справа выстроились в ряд две большие теплицы. Флэк шёл по каменной дорожке в полной тишине. Дверь, как и окна дома, была распахнута. Он поднялся по двум низким ступеням и оказался перед входом. Небывалое волнение охватило его, стоит только крикнуть «Мама, я пришёл!», и с кухни послышатся торопливые шаги матери, она подойдет к нему, крепко обнимет и потреплет по голове. Флэк помотал головой, чтобы избавиться от этого наваждения. Но не смог справиться со своими эмоциями:

— Мама! Я дома, — хрипло крикнул он в пустоту и застыл в ожидании.

Со стороны кухни послышался глухой удар, словно кто-то чуть не выронил кружку. А потом раздались шаги, медленные и осторожные. Флэк напрягся, он боялся увидеть мать постаревшей, больной, но страшнее всего остаться неузнанным ею. В дверях кухни показалась мать, время не пощадило её: спина согнулась, морщин на лице стало больше. Она не настолько стара, чтобы выглядеть вот так — уставшей, потрепанной жизнью женщиной преклонных лет. Мать стояла, держа в руках полотенце, и смотрела на сына, взгляд её блуждал по лицу Странника.

— Флэк? — она медленно двинулась вперед, продолжая сжимать полотенце. Голос её дрогнул.

— Да, мама. Это я, — Странник пошёл ей навстречу. Мать бросилась к нему и остановила своими объятиями.

— Сынок, — она крепко держала его, прижимала к себе, как маленького.

— Мама… — прошептал Флэк. Неожиданно он почувствовал, что тоска и одиночество всех последних десяти лет рвутся наружу. Эта женщина, его мать, была такой родной, близкой, такой важной для него. Она, не имея физической силы, всегда оберегала его, своего сильного сына, жалела, беспокоилась о нём. — Прости меня…

— Не говори ничего, Флэк. Не надо, — мать утирала слезы, отпустив сына, и продолжала всматриваться в его лицо. — Как ты возмужал за это время! И вырос! Стал настоящим красавцем, сила сделала тебя только лучше…

— Мам, перестань. Ты же знаешь, что всё это неважно.

— Знаю. Но не хочу говорить ни о чем другом. Ты ведь пришёл не просто так, не для того, чтобы увидеться с нами. Да? Тебе сообщили об отце? — мать отошла в сторону и отвернулась.

— Да, мне сообщили. И я хочу знать, почему? Где он?

— У себя, — мать бессильно опустила руки и вернулась в кухню.

Флэк постоял мгновение в раздумьях и повернул в сторону комнаты сестры. С отцом он успеет поговорить. Дверь была открыта, и всё вокруг заливал яркий солнечный свет. Сестра сидела в небольшом плетеном кресле напротив окна, ветер шевелил её волосы. Бледные худые руки безвольно лежали на коленях. Флэк подошёл ближе и опустился перед ней на корточки, заглядывая в лицо — оно ничего не выражало. Девушка будто смотрела сквозь брата, сквозь стены и пространство совершенно пустым взглядом. Странник прикоснулся к её руке, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию, но тщетно. А ведь она могла бы жить, как и все люди, радоваться каждому новому дню, если бы не та страшная сила, которая досталась ей по ошибке. Флэк поднялся и коснулся лица сестры — нежная, шелковая кожа, голубые глаза. Перед ним человек, как две капли воды похожий на фарфоровую куклу. И снова боль от чувства вины пронзила сердце Странника. Почему он до сих пор ничего не сделал для неё?

— Прости, — прошептал Флэк и поцеловал сестру в лоб.

— Она всё равно не понимает тебя, Странник, — отец стоял на пороге и наблюдал за своими детьми.

— Отец? — Флэк выпрямился.

— Зачем ты пришёл? — голос отца выдавал раздражение, хоть лицо его и выглядело спокойным. Флэк всматривался в знакомые черты и видел, как сильно сдал отец за десять лет. Так же, как и мать, он выглядел гораздо старше своего возраста, глубокие усталые морщины изуродовали его некогда красивое лицо. Но до сих пор во всей его внешности угадывалась сила и боевая выправка. Да, он определённо в душе всё ещё был Воином, правда, неизвестно с кем сражающимся.

— Попрощаться.

— Ты уже попрощался, ещё тогда. Десять лет назад. Разве не помнишь?

— Я думал, что ты понимаешь меня. Значит обижаешься? — Флэк не узнавал отца, он всегда был сдержанным и не позволял себе говорить в такой пренебрежительной манере.

— Флэк, скажи прямо — зачем ты здесь? Тебя послали за мной?

— Я уже сказал, что пришёл попрощаться с тобой. Ты сегодня получил черное вороново перо. Почему? — Флэк стоял рядом с сестрой и периодически смотрел на неё, гладил по голове.

— Тебя это не касается! Ты служишь Правителю Лимана, нашей родины, вот и служи дальше. Дела нашей семьи больше тебя не касаются, уже давно. Да, твои деньги очень помогали нам, но это вовсе не значит, что теперь я у тебя в долгу и должен объясняться.

— Отец! Если ты окажешься в тюрьме или будешь казнен, то что станет с матерью и сестрой? Ты подумал о них? Я не смогу взять заботу на себя и никогда не доверю их чужим людям. А когда мать умрет, что будет с нашей малышкой? — Флэк с нежностью и тревогой посмотрел на сестру.

— С ними всё будет хорошо. Уходи, Флэк. Мой сын остался в прошлом, в том самом дне десять лет назад, когда я видел его в последний раз. А тебя я не знаю, — мужчина повернулся и вышел из комнаты.

Чувство смятения овладевало Флэком, впервые в жизни он не понимал отца. Что могло произойти в его тихой и спокойной жизни, что заставило его стать преступником? Странник испытывал жалость к родителям и сестре, он всеми силами пытался забыть их любовь, заставить себя безучастно наблюдать за их судьбой, и так и не смог. Он опустился на пол рядом с креслом так, чтобы видеть лицо сестры, гладил её по безжизненным едва теплым ладоням и говорил. Он рассказывал ей обо всем, что происходило в городе и в мире, о том, где он побывал и что успел увидеть. Про далекое холодное море, про густые леса и страшных чудовищ, которые обитают в чащах и совершают нападения на фермерские хозяйства. Рассказывал он ей и про красивейшее поселение вампиров на востоке страны, которое они выстроили у подножья гор — с высокими замками, тенистыми парками и глубокими каналами; туда не пускали обычных людей, но Тёмным Воинам нигде не было преград. Флэку так хотелось, чтобы сестра ответила ему хоть что-то, но время шло, а лицо её так и оставалось застывшей маской.

— Я готов отдать всё, что у меня есть, только бы ты снова могла улыбаться и жить… — проговорил Флэк тихо.

— Ей это не поможет, — мать бесшумно зашла в комнату. — Тебе пора идти. Мы справимся сами, не стоит Страннику быть здесь, когда за преступником придёт Ворон и Всадник.

— Мама, отец совершил такое серьезное преступление, что за ним придут эти двое? — Флэк поднялся и подошёл к матери ближе.

— Да. Он обучал мальчишек боевым искусствам, владению мечом. Тренировал их.

— Зачем? Отец ведь знает, что нельзя, — удивился Флэк.

— Он Воин. Воин, оставшийся без сына, без дочери, без смысла в жизни. Флэк, твои дети не продолжат его дело, понимаешь? Из поколения в поколение мужчины в его роду становились Странниками, они жили этим. Если бы тебя не отобрали тогда, то у него сохранился бы хоть какой-то смысл. А без тебя… — мать пожала плечами и вздохнула.

— Мир меняется. И надо либо принимать эти изменения, либо оставаться на обочине, как мусор. Значит, отец выбрал удел мусора, — лицо Флэка приняло серьезное, злое выражение.

— Не говори так! Он же любит тебя! И своё дело. Глупо быть казненным за детские игры с ребятами.

— Мы все знаем, что это не просто глупые игры. Вспомни наши с ним тренировки! Он просто слаб, потерял честь и достоинство Воина! Он подставил тебя и мою сестру под удар! Ради чего? Ради давно потерянного прошлого? Я презираю его за это. Знаешь, что он сказал мне? Что я не его сын, что он не знает меня! — Флэк терял самоконтроль от обиды, злости из-за необдуманных поступков отца.

— Он прав, мы совсем не знаем тебя. Ты уже не тот мальчик и молодой мужчина, которым мы запомнили тебя. Ты — Странник, опасный и сильный Воин, преданный Правителю и Лиману. Поэтому, просто уходи, — мать отвернулась, и Флэк увидел, как судорожно вздрагивает её тело от подступивших рыданий.

— Я уйду. Но не перестану помнить о вас. Потому что вы — моя семья. Что бы отец не говорил, никакие его слова и поступки не изменят главного. Вы навсегда останетесь моими родителями, — Флэк подошёл к матери и обнял её. — Береги сестру. Всё, что я делаю — только ради неё.

— Сыночек, — мать разрыдалась в голос. — Уходи скорее, не хочу, чтобы ты видел, как отца забирают. Не рискуй своим положением, находясь здесь.

Флэк поцеловал мать, бросил прощальный взгляд на сестру и вышел из комнаты. Ему казалось, что шагает он так громко, что его поступь слышна всему миру. Мать догнала его на крыльце:

— Запомни, ты ни в чем не виноват. Никогда не был виноват. Не теряй свой путь, ты — Тёмный Воин.

— Да, я Тёмный Воин. Флэк Странник. Лучший из лучших. Сын своих родителей, — Флэк не повернулся к матери и спустился с крыльца.

Солнце клонилось к закату, всё так же пели птицы, и шумел ветер в листве сирени, принося сладкий, слишком яркий аромат цветов. Флэк вышел за забор и остановился. Он чувствовал тревогу, похожую на ту, когда на поле боя в спину летит нож. Он резко обернулся и услышал оглушительный взрыв — крыша дома вздрогнула и посыпалась вниз. Языки пламени сначала несмело, а потом радостно и властно охватывали стены, двери и окна. Странник рванулся к воротам, но остановился. Огонь распространялся так быстро, что не оставлял никому шанса на спасение. Его семья осталась там, погребенная под обломками их красивого маленького дома. Теперь прошлое действительно в прошлом.

Отец решил за всех, и за своего сына в том числе. В голове Флэка возникали сотни вопросов и воспоминаний, но теперь это лишилось смысла. Он стоял и просто смотрел, как горит дом, как обугливаются и умирают цветущие кусты сирени и знал, что никогда больше не сможет спокойно смотреть на эти цветы, на этот цвет. Со стороны пролеска раздался шум, Флэк резко обернулся и увидел девушку, прячущуюся среди деревьев. Она с ужасом смотрела на пожар, а когда заметила взгляд Воина, то испуганно зажала рот руками и убежала. Странник решил не преследовать её, анонимность Воинов была ему на руку — никто в этой глухой местности не мог догадаться о том, кто он такой и зачем здесь.

Развернувшись, Флэк стал спускаться по тропинке вниз, снова надев капюшон. Но долго идти ему не пришлось — на плечо опустилось что-то тяжелое, порыв ветра сорвал капюшон и заставил Флэка пошатнуться. Тёмные Воины прибыли выполнять свою миссию: на плече у Странника сидел огромный черный ворон, а перед ним стоял Оливер Всадник в черном комбинезоне и яркой огненной накидке. Сейчас его вид показался Флэку насмешкой над тем, что произошло несколькими минутами ранее.

— Странник? — Оливер удивленно смотрел на товарища.

— Всадник? — с усмешкой проговорил Флэк.

— Не смешно! Ты что здесь делаешь? И почему там дым? — Оливер указал рукой в сторону пожарища.

— Случайно забрел, так бывает, когда ты — Странник.

— Флэк, это ты сделал? — Вик обернулся человеком и отошёл в тень.

— Нет. Зачем мне убивать своих собственных родителей? Они сами всё сделали. Избавили вас от необходимости пачкать руки и превращаться в палачей.

— Мы просто должны были доставить твоего отца в тюрьму, не более того, — Вик продолжал отряхивать перья со своей накидки. — Мы Воины, а не палачи.

— Тебе не кажется ироничным тот факт, что отец устроил самосожжение, зная о том, что к нему отправили Всадника? По-моему, всё очевидно. И то, кем мы стали и то, что мой отец совершил страшный поступок, не имеющий оправданий.

— Оливер, пошли. Надо всё проверить, — Вик махнул рукой, и они с Всадником направились к дому.

Флэк стоял посреди редкого леса, оставленный товарищами в одиночестве, и не мог заставить себя ни оглянуться, ни пойти вперед. За десять лет он так привык, что его семья где-то далеко, живет самостоятельно. И оказывается, уверенность в том, что он всё же не одинок, грела душу и поддерживала в добровольном одиночестве. Ради чего теперь ему стоит жить? Быть Воином просто потому, что ничего другого он не умеет? Спасать весь мир? Его не от кого спасать. Неожиданно для самого себя Флэк понял, куда нужно идти.

Он повернул направо и, продираясь сквозь мелкий кустарник, стал обходить свой дом. Поднимаясь всё выше и выше, он прибавлял шаг. Деревья и пожарище остались позади, редкие группы кривых, низких кустарников изредка встречались на пути. Вскоре Флэк выбрался на сухую узкую тропинку и побежал вверх. Дышать становилось труднее, но он продолжал преодолевать десятки метров в высоту, стараясь не замечать этого. Ему хотелось бежать, не останавливаясь, как когда-то в детстве. Тогда его главной мечтой было вырваться за забор, а сейчас — подняться как можно выше, за облака. Флэк помнил, что тропинка выведет его на большое горное плато, в такую погоду с этого места не будет видно земли, дыма от пожара, а только облака.

Постепенно Флэк погружался в туман, продолжая подниматься выше. Он знал, что на самом деле, это вовсе не туман, а густые облака, спускающиеся с вершины горы. Ещё немного и он окажется на месте, которое обнаружил, будучи ребенком. Тропинка уверенно вела его вперед, и совсем скоро перед Флэком открылось большое каменное плато. Здесь было солнечно, вечерние золотые лучи освещали и гору и облака под ней. Флэк подошёл к самому краю и сел, отложив меч в сторону.

Вдыхая полной грудью, он всеми силами сдерживал свои эмоции. Под его ногами клубились золотистые облака, спускаясь всё ниже, уходя дальше к горизонту. Они, как символ прошлого, существующие, видимые, но не дающиеся в руки. Прощание с родителями вышло слишком быстрым, слишком холодным. Флэк жалел, что всё случилось вот так. Он представлял, как в огне умирала его любимая младшая сестра, как страдала мать, и крепко сжимал кулаки. Ему хотелось кричать, невыносимая боль рвалась из сердца наружу. В какой-то момент он понял, что готов прыгнуть вниз с обрыва в эти пушистые чистые облака, спасаясь от страданий, чувства вины и бессмысленности своего существования.

— Флэк, — тяжелая рука опустилась ему на плечо. Это был Вик. Он нашёл товарища, не смог оставить одного.

— Уходи, Вик. Зачем ты пришёл?

— Подумал, что тебе нужен кто-то рядом сейчас. В такой момент человек может совершить любую глупость, — Ворон опустился рядом и посмотрел вдаль. — Хорошее тут место, тихое.

— Мне никто не нужен сейчас. Они все… — Флэк замолчал, собираясь с мыслями. — Я не понимаю.

— И не пытайся. Ты другой человек.

— Вик, там была моя сестра. Она совсем ещё юная. Да, она жила как овощ, но ведь всё могло измениться! Почему отец принял решение за неё?! — Флэк опустил голову.

— Не терзай себя вопросами, на которые уже не сможешь найти ответов, Флэк. Переживи эту боль. Здесь и сейчас, раз и навсегда, — Вик снова положил руку на плечо Странника, от чего он весь сжался, превратившись в комок нервов, боли и страданий. — Кричи, плачь. Считай, что меня нет здесь. Разреши себе побыть просто человеком.

Флэк ещё ниже опустил голову и дал волю своим чувствам. Он ощутил себя тем самым маленьким мальчиком, стоящим посреди толпы и роняющим кровавые слёзы. Он видел, словно вернувшись в прошлое, как лежит без чувств на крыльце его сестра и мать, как отец бездействует, и рыдал. Рыдал в голос, надрывно, как никогда в жизни, пугаясь силы своих чувств. Из его груди вырвался дикий крик, разлетевшийся эхом среди мрачных тихих горных вершин. Флэк повторял себе, что всё кончено, мучения его семьи прекращены, но не мог смириться с их смертью. Его сестра — он считал её ангелом, нежная, беззащитная, теперь превратилась в серый пепел. Почему он, Флэк, ничего не сделал? Почему не ворвался в дом и не спас её? Почему эти долгие десять лет не навещал, старался забыть? Он был трусом, не хотел признавать свою вину за случившееся когда-то в прошлом, и теперь — тоже. И даже слова матери о невиновности Флэка не могли унять его чувств. Разве Темный Воин должен быть таким? Его сердце закостенело, да он сам превратился в подобие меча — кусок холодного металла без эмоций. Флэк продолжал рыдать, уже не помня себя, туман горечи от потери семьи поглотил все остальные чувства и мысли.

Вик сидел рядом и наблюдал за страданиями Странника. Он мог представить его чувства, ведь когда-то сам отрекся от семьи. Но его близкие были живы, не стали преступниками, — поэтому он хоть и понимал мучения Флэка, но до конца не представлял их величину. Что можно сделать для товарища в этот момент? Просто быть рядом. Большую часть жизни Воины оторваны от своих семей, любимых и близких. Конечно, им нужна поддержка и опора. Даже самым смелым и сильным людям иногда нужен просто человек рядом. Вик сомневался, что он сейчас тот самый человек для Флэка, но и оставить одного не хотел. Когда Флэк успокоился, Ворон тихо сказал:

— Знаешь, а ведь у меня есть любимая женщина.

— Почему ты говоришь это сейчас? — голос Флэка быть бесцветным, совершенно пустым.

— Просто, чтобы ты знал. Я сохраню твою тайну, будь уверен. Как я уверен в том, что ты сохранишь мою, — Вик пожал плечами, всё так же смотря вдаль.

— Значит, семья?

— Нет. Наши отношения это тайна, которую мы хотели бы такой и оставить. Ради будущего. Флэк, я не хочу, чтобы мой ребенок был вампиром. Или того хуже, жил как ты — за забором, узнавая мир как шпион.

— Что? — Флэк поднял на Вика красные от слёз глаза.

— Она ждёт ребенка. Нашего. И да, она нормальная. Я очень надеюсь, что всё будет так, как мы хотим. И этот новый человек будет просто человеком, — Ворон поднялся, завернувшись в плащ.

— Но как? Тебе же никто не запрещает иметь семью официально, Вик! — Флэк не верил своим ушам.

— Твоему отцу тоже никто не запрещал… Правда?

Флэк смотрел на Вика с недоумением, ему вдруг показалось, что он совсем не знает его. Каждый день он видел в своем товарище Ворона, одного из Тёмных Воинов, вампира, пьющего на завтрак кровь вместо кофе. А он, оказывается, думает о лучшем будущем, о своей жизни, он больше человек, чем сам Флэк. Когда, в какой момент с ним произошла такая перемена? Когда Вик стал взрослым, серьезным мужчиной, достойным Воином? Его никто не воспринимал всерьез, брезгливо отстраняли от себя, посмеиваясь над его образом жизни. Но Ворон твёрд характером, скрытен и неизменно идёт своим путем. Флэк проникся уважением к Вику и благодарностью.

— Я предчувствую перемены, Флэк. Поэтому хочу познакомить тебя с ней, с моей неназванной женой. Пойдем, пока ещё есть время. Оливер уже наверняка закончил работу, скоро здесь будут тюремщики и медики, нам тут делать больше нечего.

— Зачем мне знакомиться с твоей женщиной? — Флэк поднялся, закинул ножны через плечо.

— На всякий случай. Если я не смогу в нужный момент быть с ней и помогать, то хотел бы поручить это тебе, — Вик без страха посмотрел в глаза товарищу. — Ты ведь не против?

— Я не знаю… Смогу ли помочь чем-то? Ведь я даже не сумел уберечь свою сестру.

— Ты же Странник, один из сильнейших Тёмных Воинов. Конечно, сможешь. Это дело всей твоей жизни — нести справедливость, мир, уверенность в завтрашнем дне. Не сомневайся.

— А Оливер? Он знает? — Флэк подошёл к Вику, и они стали спускаться вниз по тропинке.

— Нет, никто кроме тебя не в курсе. Всадника отправим домой, или куда он захочет. А сами доберемся до моей подруги. Всё равно мы слишком медленные для Оливера.

Так они и поступили. Всадник направился в убежище, его скорость позволяла перемещаться на огромные расстояния почти мгновенно, а Вик с Флэком вернулись на станцию, после чего Ворон улетел вперед, а Странник ещё долго ехал поездом до места встречи.

Он сошёл на небольшой станции в пригороде, здесь было довольно уютно, если не считать возвышающихся черных городских зданий на горизонте. Крошечные домики с такими же маленькими палисадниками перед окнами, резные калитки, узкие мощеные дорожки. Видно, что в поселении живут трудолюбивые люди, заботящиеся о своём маленьком мире. Флэк шёл по маршруту, который рассказал ему Вик. От станции надо пройти десять домов по центральной улице, потом свернуть направо в тупик. Самый последний дом и будет тот самый. Странник никак не мог уложить вместе образы черного Ворона Вика с этим милым местом. Интересно, как выглядит его женщина? Такая же мрачная, как вампир или нет?

Он подошёл к маленькой белой калитке, и открыл её. Раздался легкий перезвон колокольчиков, предупреждающий хозяев о непрошеных гостях. Весь двор занимали цветы, высаженные круглыми клумбами: розы, тюльпаны, низкие оранжевые цветы с резными лепестками, названия которых Флэк не знал, высокие кусты лилий, даже жасмин и сирень с яркими белыми цветами. Окна дома приветливо распахнуты для весеннего ветра, а дверь — плотно закрыта. Флэк постучал и зашёл внутрь, не дожидаясь приглашения. В прихожей вкусно пахло домашней выпечкой, и было очень чисто. Навстречу ему из кухни вышел Вик:

— Ну как тебе?

— Очень уютно, даже не думал, что тебе такое нравится, — Флэк чувствовал себя не в своей тарелке среди белых стен и обилия теплых деревянных вещей.

— Не скажу, что мне нравится, но здесь хорошо той, ради которой я живу. Проходи, познакомлю вас, — Вик жестом пригласил Флэка следовать за ним.

Кухня оказалась просторной и такой же светлой, как весь дом. Нельзя даже сравнить с кухней в доме Воинов — здесь во всем чувствовалась жизнь, заботливая рука женщины, любящей своё пристанище. Флэк продолжал с интересом рассматривать обстановку и не заметил, как Вик подвел к нему свою возлюбленную. Он легко обнимал её за плечи и улыбался. Странник никогда не видел такой легкой, даже счастливой улыбки на лице Ворона. Женщина, стоявшая рядом с ним была прекрасна — ростом чуть ниже Вика, с длинными светлыми волосами, крупными волнами лежавшими по плечам, с чистыми серыми глазами. Флэк невольно залюбовался ею, вся она казалась такой хрупкой, словно кукла и при взгляде на неё, он вспоминал свою сестру. Легкое летнее платье в розовый мелкий цветочек было перехвачено тонким поясом под грудью, подчеркивая её положение. Срок родов был уже не так далеко, как изначально думал Флэк. Она приветливо улыбалась и протягивала свою ладонь гостю:

— Добро пожаловать в наш дом!

— Это моя «жена», — Вик посмотрел на возлюбленную и лукаво улыбнулся, — Даяна. А это мой большой друг, Флэк.

— Очень приятно, Даяна, — едва смог выдавить из себя Странник, отвечая на рукопожатие.

— Вы можете расположиться здесь или пройти в гостиную, если хотите. Я принесу вам чай и что-нибудь выпить. Что вы предпочитаете, Флэк?

— Мы посидим здесь, милая. Мне налей как обычно, а Флэку чего-нибудь покрепче. Он только что лишился семьи, его родители и младшая сестра погибли, — Вик сел на высокий стул перед столом и указал Флэку на противоположную сторону.

— Какой ужас! Примите мои соболезнования… Терять семью очень тяжело. И хорошо, что вы не один, а с другом. Вик чудесный товарищ, никогда не оставит в беде, — голос Даяны был звонким и таким же чистым как глаза, словно горный ручей. Да, она была похожа на древнюю нимфу, легкая, воздушная, почти прозрачная. Флэк всё смотрел и смотрел на неё, пытаясь понять, что она нашла в Вике, совершенно темной личности, со страшным прошлым, питающимся человечиной.

— Спасибо. Но я последние десять лет почти не общался с ними, это скрасило горечь потери… — Флэк с легким поклоном принял напиток и брезгливо покосился на Вика. В его бокале плескалась темно-красная жидкость, явно не вино. Даяна поставила на стол блюдо с нарезанным пирогом и присела на стул подле Вика.

— Мне бы хотелось, чтобы ты, милая, знала Флэка в лицо. Если со мной что-то случится, ты всегда сможешь обратиться к нему за помощью. Он обещал мне поддержать тебя и помочь, если будет необходимость. Ему можно доверять целиком и полностью. Он знает про меня практически всё, — Вик резко стал серьезным и мрачным.

— Я поняла. Но так ли наше знакомство необходимо? Не навредит ли вам это? — Даяна тоже спрятала свою улыбку.

— Не думаю. Мы с тобой давно вместе и никто ничего не узнал. Есть надежда, что и дальше так будет, — Вик снова обнял её и Флэк опустил глаза, от чего-то ему было неудобно наблюдать такие жесты.

— Если ребенок родится обычным… — Даяна вопросительно посмотрела на Вика.

— Ждать осталось недолго. Но в любом случае, всё будет хорошо. Мне писала сестра, она как раз перебралась недавно на Восток. Можно рассчитывать на её помощь, в крайнем случае.

— Вик, а как же роды? Нужны врачи или больница. Разве кто-то согласится помогать незамужней женщине? — Флэк вдруг вспомнил о законах, царящих в Лимане.

— Даже не переживай. Деньги решают всё. По статистике, каждая пятая женщина рожает ребенка вне брака. Так что с этим нет проблем. Пока моя личность не раскрыта, сложностей не будет никаких, — Вик отпил из бокала, и Флэк еле подавил приступ тошноты, который появлялся каждый раз, когда он видел Ворона пьющего кровь.

— Я и сама могу справиться, — подала голос Даяна.

— Нет. Мы не можем идти на такой риск. И ты, и наш ребенок должны быть в безопасности. Если я не смогу быть рядом, то придет Флэк и всё проконтролирует.

— Я? На роды? — Флэк даже поперхнулся. Представить себе такое он не мог даже в страшном сне. — Нет уж! Что хотите, но только не это. Пусть врачи занимаются такими вопросами.

— Боишься?! — захохотал Вик.

— Просто не считаю это мужским делом. Вынашивать, рожать, принимать детей должны женщины. Это всё их заботы. Они лучше знают, что и как должно быть. Даже не хочу рядом находиться в этот момент! — Флэк отвернулся от насмешливого взгляда Вика и наткнулся на осуждающий — Даяны.

— Значит, как спать с женщинами, так это дело мужчины, а как присутствовать при рождении, так сразу пас? Ну, Флэк, насмешил, — Вик всё никак не мог успокоиться.

— Давай не будем смущать твоего друга. Я, наверное, не смогу даже расслабиться во время родов, если рядом будет чужой мужчина. Надеюсь, участие Флэка не понадобится, — Даяна примирительно улыбнулась мужчинам.

— Она — чудо, правда? — Вик перестал смеяться и с доброй улыбкой посмотрел на возлюбленную. В его глазах Флэк без труда прочел любовь, теплое и светлое чувство, на которое Даяна ответила тем же.

Странник не стал ничего отвечать, для него всё и так было очевидно. Ворон не просто вел двойную жизнь, он был двумя разными людьми в одном. И это вовсе не раздвоение личности. Обойдя вариант с законной женитьбой, он пытается сохранить возможность нормальной открытой жизни для своей женщины и ребенка. Пока он Воин, то сможет прекрасно их обеспечивать, на скромную спокойную жизнь денег хватит, а после ухода со службы он превратится в обычного человека. Никаких тайн, никаких проблем. Конечно, когда Воины заводили семьи раньше, когда должность была наследуемой, это накладывало определенные обязательства на семью, но теперь части тех проблем нет. Почему же Вик так перестраховывается, чего он боится? Даяна поднялась и, сославшись на усталость, вышла. Мужчины остались одни.

— Вик, скажи мне, почему всё так? И почему именно меня ты выбрал в помощники?

— Во-первых, я хочу быть честным с Даяной. Жить с ней и обманывать — слишком противно. Поэтому она знает обо мне всё и принимает таким, какой я есть. Конечно, с надеждой на совместное будущее. Я бы не смог жить с женщиной, даже будучи её официальным мужем, если бы пришлось скрывать свою деятельность. Тем более никто не разрешил бы вампиру жениться на обычной девушке, ты же знаешь, — Вик снова отпил из бокала. — А про тебя я всё уже сказал. Или ты считаешь, что уместнее было бы доверить свою тайну Лицедею?

— Лицедею нет, но есть же ещё Оливер и Монах. Чем они хуже? — Флэк продолжал с интересом рассматривать кухню, здесь было столько мелочей. Разная утварь аккуратно расставлена на полках, занавески на окнах подвязаны цветными лентами, подоконники заставлены горшками с цветами.

— Всадник балбес, разболтает ещё где-нибудь по пьяни мою тайну и что тогда? Нет, я не доверяю ему настолько, чтобы поручить защиту Даяны. Монах совсем помешался на службе, фанатик. Ну, подумай, Флэк, из всех Воинов только ты самый разумный и адекватный, ты честный. Это самое главное. Ты никогда не пойдешь на сделку с собственной совестью ради денег, славы или положения в обществе. Ты не стремишься к лидерству, а просто молча делаешь своё дело. С тобой можно спокойно выходить на поле боя. Поэтому для меня выбор очевиден. Если нужно, я могу повторить эти слова ещё много-много раз. Ничего не изменится.

— Если честно, я не думал, что могу быть чем-то полезен для тебя. Ты просто раздражаешь меня меньше, чем остальные, — Флэк ухмыльнулся. — А это уже не мало. Но смириться с тем, что ты вампир, я никак не могу. Не представляю, как вы с Даяной… Прости, но это отвратительно.

— Флэк, — Ворон расхохотался, — ты удивительно наивный. Разве может человек выбирать, кем и где ему родиться? Только высшие силы решают, кем тебе быть — мужчиной или женщиной, вампиром или обычным человеком. А дальше — всё в твоей власти. Разве ты решил стать человеком с врожденными способностями извергать молнии, электричество, менять цвет своих глаз? А если бы у тебя был выбор? Чтобы ты выбрал? Быть вампиром, как я или таким как ты? Какая беда больше, а, Флэк? Важно то, что у нас внутри. Посмотри на Даяну, она удивительная женщина. Ей вообще всё равно, что я ем и пью, как я живу. Потому что между нами есть нечто большее, чем просто низменные человеческие инстинкты.

— Уж лучше бы я пил кровь, чем то, что делаю в порыве злости, — прошептал Флэк.

— На, пей. Попробуй, — Вик без улыбки протянул бокал с кровью товарищу.

— Убери это от меня, — Флэк поморщился, — я не хочу быть ни вампиром, ни…

Он замолчал, и Вик победоносно взглянул на него, выпив залпом оставшуюся кровь. Этого хитреца невозможно переиграть, он знает, что прав во всем. Какое-то время они посидели на кухне за неспешным разговором, обсуждая поведение Лицедея и возможные проблемы, перед которыми образовалось затишье. Флэк пытался вывести Вика на разговор о родителях, чтобы понять, действительно отца собирались посадить в тюрьму за тренировки детей или мать просто сказала это, скрывая правду. Но Ворон либо не знал причин обвинения, либо не хотел говорить. Во всяком случае, он мастерски уводил беседу в другую сторону, и Флэк бросил попытки разговорить его.

Из этого тихого места не хотелось уходить, в доме Воинов темно и сыро, иногда даже холодно. Там нет красивых, выглаженных занавесок, теплых пирогов и цветочных горшков. Там — только недостижимые цели и серые, мрачные будни. Но время шло, а значит, пора возвращаться.

Проводить Воинов вышла Даяна. Она тепло попрощалась с Флэком, одарив его доброй улыбкой и крепко пожав руку. Выходя из дома, он видел, как Вик обнял и поцеловал свою «жену», а потом положи руку на её живот и улыбнулся. Совсем как обычный человек, примерный семьянин, любящий свою женщину и отправляющийся на работу. От чего-то Флэку было неприятно смотреть на эту сцену, но в душе он понимал, что завидует. На самом деле, он должен бы порадоваться за товарища, но не мог, потому что хотел жить так же смело, как эти двое. Ничего не бояться, знать своё предназначение, видеть его, стремиться к своим целям без оглядки. И он тоже хотел любить, но ещё больше — быть любимым. За эти мысли и чувства, Флэк корил себя, считая их проявлением слабости. А от того, ещё больше не хотел смотреть на Вика и Даяну, но не отводил взгляд.

Наконец, Вик тоже вышел на крыльцо и стал прощаться с Флэком. Они собирались вернуться домой по одному. Странник пройдет по городу пешком, как и всегда, делая вид, что выполнял свою работу. А Ворон отправится по делам и позже, возможно к утру, влетит в приоткрытое окно, как и всегда. Мужчины пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Странник услышал, как у него за спиной раздался шорох и бодро пошёл к станции, чтобы добраться до города.

Улицы, как и всегда в это время, были забиты людьми. После зеленых просторов загорода, черные стены и грязные мостовые казались Флэку ещё более противными и гнетущими. Ему нужна была воля, возможности для подвигов и место, чтобы смело шагать вперед, а не проталкиваться сквозь плотную толпу. Странник ловил себя на жуткой мысли, что если бы ему приказали сейчас уничтожить всех людей в городе, то он без сожаления сделал бы это. Испугавшись своей решительности, он ускорил шаг, насколько это было возможно, и достаточно быстро оказался перед стенами дома Воинов. Мгновение — и Флэк внутри, стоит перед каменной лестницей в полутьме, глаза горят, и по щеке стекает что-то, похожее на слёзы.

Странник поднялся наверх и зашёл в гостиную — она пустовала. Воины либо на заданиях, либо в своих комнатах. Но это к лучшему — Флэк не хотел разговаривать ни с кем. День выдался слишком насыщенным, надо попробовать уложить все события в голове и оценить новую ситуацию. Он сел в кресло поближе к огню, положив меч рядом с собой на пол, и задумался. Усталость, переживания или предыдущая бессонная ночь подействовали, но Флэк уснул.

За окном снова начался дождь, в этот раз — обычный. Воины собирались в гостиной — пришёл мрачный Монах и уселся на стул рядом со входом, задумчиво перебирая кресты на груди; медленно и устало зашёл Оливер, без привычного плаща, в одном черном комбинезоне и с лохматой рыжей головой. Никто не обращал внимания на Флэка, пока не вернулся Ворон, влетев в окно. В этот же момент в гостиной появился Лицедей. Молча оглядев присутствующих, он спросил:

— А где Флэк?

— Вон там, спит у огня, — Ториус махнул рукой на спящего Странника.

— Спит?! — Ронг с изумлением подошёл к товарищу. — Проснись, Флэк!

— Оставь его, пусть отдохнет человек, — Вик превратился в человека и подошёл к огню, роняя перья по дороге.

— Отдыхать будет ночью, сейчас есть другие дела! — лицо Ронга сделалось злым, он тряхнул Флэка за плечо. — Просыпайся, говорю.

— Что вам нужно от меня? — хрипло проговорил Флэк, подняв голову.

— Поговорить… — Ронг с ужасом смотрел на лицо Странника. — Что с твоими глазами? Что с лицом?!

— Флэк?! — Вик тоже в недоумении смотрел на него.

— Что с моим лицом? Что не так? — Флэк встал, потягиваясь.

— У тебя из глаз кровь текла, похоже, — Ронг никак не мог взять себя в руки. — Что это за мерзость?

— Ах, это… Ничего страшного, просто особенности организма, — Флэк улыбнулся. — Ты меня давно в битве не видел, вот и позабыл. Да?

— Никогда такого не было с твоими глазами! Наливаться кровью это одно, а плакать кровавыми слезами — совсем другое! — Лицедей отошёл в сторону.

— Неужто испугался, Ронг? — хохотнул Вик.

— Да он думал, наверное, что Флэк помер. Обрадовался, что отомщен за вчерашнее, — Оливер подхватил шутку Вика. Монах не выдержал, и фыркнул.

— Прекратите этот балаган! Ещё зоветесь Воинами, обыкновенный сброд, — Ронг, похоже, обиделся, но позиций сдавать не хотел. — Флэк, завтра тебя ждёт Правитель. У него есть разговор.

— Меня одного? — Флэк был удивлен. — С чего такая честь? Никогда Тёмных Воинов не разделяли, мы либо идем все вместе, либо ты, Лицедей, идешь один. Таковы правила.

— Завтра вместо меня идешь ты. По какой причине — я не знаю, лишь передаю информацию. И заметь, по правилам.

— Что за бред? Не хочу я разговаривать с Правителем, у нас нет никаких общих тем. Я просто Воин, Странник, ничего больше. Всё, что касается работы Тёмных Воинов, должно передаваться через тебя, Ронг. И никак иначе. Даже если это какая-то особая индивидуальная миссия. Всегда можно прислать письменное уведомление, да что угодно. Но не использовать личную встречу, — Флэк возмущался, потому что не помнил, чтобы такие встречи происходили когда-либо. Тёмные Воины всегда видели Правителя только в двух случаях: при поступлении на службу, когда проходили обряд посвящения, и при сложении с себя обязанностей.

— Тебя не спрашивают, хочешь ты или нет. Это приказ, задание, если позволите. Флэк, я не понимаю, что с тобой происходит? Откуда столько подозрительности и неподчинения? Раньше ты никогда не отличался такими настроениями, — Ронг отвернулся от него и направился к выходу.

— Раньше… Прошлое в прошлом! Да, я — Тёмный Воин, а не мальчик на побегушках! Мне нужны подвиги, настоящие битвы и серьезные задания! А не вот эта вся ерунда с поимкой и наказанием преступников, бесконечной болтовней про сложности жизни элиты и простых людей. Мне наплевать на всех! Я не хочу больше тратить свою единственную жизнь на прозябание в этом сыром, гадком месте. Ясно? Меня воспитывали и тренировали с детства не для того, чтобы я препирался тут с тобой, готовил по очереди ужин на кухне и слонялся без дела по паршивому закопчённому городу! — голос Флэка разносился по гостиной, заставляя каждого прислушаться и удивиться. Оливер открыл рот и с изумлением смотрел на Странника, Вик тихонько посмеивался, кутаясь в плащ, а Ториус сложил руки в молитве.

— Ну, раз так, то тебе тем более надо поговорить с Правителем, — Ронг даже не оглянулся, выходя из гостиной.

— Да пошёл ты к черту! — Флэк отвернулся, махнув рукой.

— Я бы вас попросил! — вмешался Ториус. — Давайте обойдемся без чертей и прочей нечисти, нам и Ронга хватает с Виком. Вот уж действительно — сброд. Не думаю, что все предыдущие Тёмные Воины были такими же. Однозначно, отмена наследования должностей была ошибкой. Может об этом и хочет поговорить Правитель? Как думаешь, Флэк?

— Мне всё равно, я уже сказал. Ошибка вообще в нашем существовании. Времена изменились, а мы — как пережиток прошлого, всё ещё существуем.

— Не надо, Флэк. Успокойся.

Странник не стал ничего отвечать, а просто вышел из гостиной вслед за Ронгом. Он устал и не хотел видеть никого из своих товарищей, тем более — говорить с ними. Завтра в любом случае ему придется отправиться на встречу с Правителем, избежать аудиенции не удастся. Флэк даже не догадывался, о чем с ним будут говорить, но знал, что разговор вряд ли будет приятным. Почему именно он? Странник никогда не имел влияния на Тёмных Воинов, все решения принимались сообща. Исторически так сложилось, что лидера у Воинов не было, все приказы отдавал непосредственно Правитель или его приближенные, посвященные в военные дела или в урегулирование внутренних конфликтов.

Внутренним чутьем он понимал, что грядут перемены и очень серьезные. Мир стремительно менялся, значит, Воины тоже должны меняться. Самым разумным Флэку казалось решение просто распустить отряд. Никаких серьезных конфликтов, войн и катастроф уже давно не происходило. С работой Воинов справится и внутренняя полиция, а границы всё равно охраняют военные. Нет смысла содержать пятерых человек с огромными зарплатами только ради того, чтобы иногда ловить преступников и патрулировать Лиман. Обучение и подготовка Воинов стоят огромных денег и требуют много времени, подбор кандидатов в нынешних условиях — гораздо более сложная задача, чем раньше. А обеспечение претендентов на должности способностями…

Флэк вспомнил, как Лицедей впервые изменил свою внешность и сколько времени после этого провел в больнице, и лишний раз убедился, что Воины или должны перестать существовать, или должны готовиться с рождения, как он, Флэк. А сейчас те четверо, — просто суррогат. Люди, не живущие стремлением к победе и сражениям, им не нужны эпичные битвы, подвиги, им не интересно изучать военное мастерство и оттачивать свои навыки. Они подобно обычным наемникам выполняют свою работу и ждут выхода на пенсию. Но так не должно быть! Настоящие Тёмные Воины — герои со смелыми и отчаянными сердцами, искусно владеющие оружием и обладающие невероятными способностями, сравни магии. Флэк в сердцах хлопнул дверью своей комнаты и упал на кровать. «Хватит на сегодня, пора спать» — подумал он и заставил себя уснуть.

Утро выдалось на редкость солнечным и свежим. Вчерашний теплый дождь смыл грязь и очистил небо. Легкий весенний ветер дул в окно и заставлял Флэка просыпаться. Он с трудом сел в постели и понял, что совсем не выспался. Одежда была мятой и пахла костром. Флэк подошел к зеркалу, висевшему над раковиной, и посмотрел на себя с ужасом: грязные волосы, щетина, испачканное кровью лицо. Значит, из глаз действительно текла кровь, а не слезы вчера. Отец говорил о таком — последствия сдерживания силы. Сбросив с себя одежду, Флэк принял душ и привел себя в надлежащий вид: уложил волосы, побрился, надел свежий костюм. Для посещения Правителя пришлось достать мантию, без неё облачение считалось неполным. Но Страннику не нравилось носить длинные балахоны за спиной, они ужасно мешали во время боя, да и меч доставать становилось крайне неудобно. Но правила есть правила, поэтому Флэк накинул сверху свою черную мантию с фиолетовой подкладкой, отливающей металлическим блеском, и спустился на кухню. Ему хотелось съесть что-нибудь сытное и привести мысли в порядок.

Кухня была пуста, в столь ранний час никто не спешил вставать. Флэк сварил кофе, достал из холодильника недоеденное мясо и хлеб, и принялся завтракать. Ему было приятно сидеть вот так, в полной тишине, наедине с самим собой, никуда не спешить и просто наслаждаться моментом. Кто знает, возможно, это последний спокойный завтрак в его жизни? Хотя об этом и мечтал Флэк, не признаваясь самому себе. Он, как мальчишка-подросток, хотел совершить что-то великое и значимое, хотел приключений. Странник никогда не видел нормальной жизни и вдохновленный примером отца, считал, что настоящая жизнь такая, как в приключенческих книгах. А сила, сокрытая в нём, толкала его вперед, и сейчас Флэк готов был совершить любой необдуманный и дерзкий поступок. В своих мыслях он уже представил всё, что только мог: и как свергает Правителя, занимая его место, и как побеждает всех несуществующих врагов Лимана, как завоевывает соседние государства и побеждает всех чудищ из Предгорья. Он даже несмело улыбнулся своим мыслям.

— Доброе утро, — неприятный, хриплый голос Ронга нарушил тишину и заставил Флэка вздрогнуть.

— Доброе, — буркнул он в ответ.

— Ты готов?

— Как видишь, — Флэк поморщился, глядя на Лицедея в обличии красивого статного парня лет двадцати. — Зачем такой вид?

— Правителю приятнее общаться с красивыми людьми, да и правила не позволяют показываться во дворце в моём настоящем виде.

— А мне, значит, можно?

— Так никто не знает, кто ты. Даже внимания не обратят.

— Конечно! Все знают, какую мантию носит Странник. Ты ври, да не завирайся, Ронг!

— Тьфу на тебя. Ты стал невыносим. Пошли, не стоит опаздывать на столь важные встречи.

Флэк оставил недоеденный завтрак на столе и вышел следом за Ронгом. Пешком во дворец добраться невозможно, да и не нужно в таком виде расхаживать по городу. Путь к Правителю только один — по реке. Оказавшись в лодке, Флэк надел капюшон, сел на скамью, стоявшую на корме, и молча смотрел на черную, маслянистую воду. Река давно мертва, что за примеси составляли большую часть воды — тоже неизвестно, никто не занимается этим вопросом. В Лимане достаточно чистых водоемов, а реки вокруг городов лишь иллюзия, подобие заградительного рва. При желании, берег и саму реку можно облагородить, воду очистить и запустить туда рыбу. Но людям некогда заниматься рыбалкой, да и легкая добыча еды вызвала бы беспорядки, стихийные драки и другие негативные последствия. Поэтому всё так, как оно есть. Грязь, сажа, копоть, масляные пятна, кислотные дожди. Такие осадки бывают только в городах, нигде больше в Лимане не встретить эти явления. Флэк снова почувствовал себя жителем помойки. Когда он впервые попал в город и понял, что именно тут ему придется провести большую часть жизни, он не расстроился, а впал в панику. Дышать серым воздухом, прятаться от дождя, не прикасаться лишний раз ни к чему — верх издевательства. Но со временем он понял, что есть люди, которые не хотят другой жизни, им комфортно и удобно жить вот так — в огромном мусорном муравейнике, растворяться под кислотой, льющейся с неба, бояться упасть в маслянистую реку, дышать выхлопами гигантских заводов. Горожане из года в год становились всё больше не похожими на людей — такие же серые и грязные, мрачные, как и их город.

Флэк отвернулся от воды и черной громады городских зданий. Он и так каждый день видит эту унылую картину. Но ближайший пригород, лежащий по другую сторону от реки, тоже не мог его ничем обрадовать. Серая, выжженная пустыня и где-то вдалеке за ней, — зеленые просторы полей, крошечные поселения с аккуратными домами, цветы в палисадниках и Даяна на кухне, заботливо расставляющая тарелки с пирогами и ждущая Вика.

— О чем задумался? — подал голос Ронг.

— Не важно, — на лице Флэка отразилось недовольство. Он никогда не относился к Лицедею с симпатией, а в последнее время он особенно раздражал его.

— Как знаешь.

Дальше плыли они в полном молчании, отвернувшись друг от друга. Река огибала город и только в одном месте устроена была небольшая плотина и шлюз, через которые можно попасть в чистый спокойный приток городской реки. А по нему — во дворец Правителя. По берегам притока были высажены плакучие ивы и глицинии, отчего-то цветущие круглый год. Лодка медленно двигалась вперед вдоль зеленых берегов, и Флэк невольно залюбовался пейзажем. Всегда Правители жили лучше, в сотни раз лучше, чем обычные граждане. Почему бы не устроить такую красоту повсюду? Может быть, тогда количество преступлений и самоубийств уменьшилось бы? Может быть, не пришлось бы людям оказываться практически в рабстве? Флэк вспомнил мрачные стены дома Воинов и понял, что вряд ли такие кардинальные изменения возможны. За последние столетия мало что поменялось в устройстве государства, люди не бунтовали и даже не возмущались на своих крошечных кухнях в неуютных домах, — они просто работали и жили так, как и многие поколения до них, напуганные войнами прошлого, переделом мира и чудовищами, которые уничтожали Тёмными Воинами и по сей день.

Лодка остановилась около пологого берега с небольшой деревянной пристанью. Ронг и Флэк вышли и спокойным шагом направились по аллее к дворцу. Он находился в глубине аллеи — большое длинное здание, выстроенное буквой П, с закрытым внутренним двором. Белые оштукатуренные стены, большие открытые окна, легкая, почти невесомая крыша, покрытая розовой черепицей — всё это делало дворец больше похожим на кукольный домик маленькой девочки, мечтающей стать принцессой. Флэк знал, что и это — тоже иллюзия. Внутри дом совершенно не такой красивый и уютный, а такой же мрачный и таинственный, как и сам Правитель. Ходили разные слухи о том, что творится в стенах этого дворца, и совсем мало из них — приятные. Вокруг был разбит вечноцветущий сад. Флэк заметил всё те же глицинии, сирень, жасмин, неизвестные ему деревца, усыпанные розовыми и нежно-фиолетовыми цветами, розовые кусты — слишком много цвета и запаха, особенно после черных и серых красок города, его затхлого кислого воздуха.

На пустом широком крыльце Ронг остановил Флэка и сказал ждать, пока он сообщит о прибытии. Странник стоял, смотря под ноги, накидку раздувал ветер, и он чувствовал себя смешным в этом наряде. Краем глаза он заметил небольшое движение слева и повернул голову: из раскрытого окна на него смотрела девушка с огненно-рыжими волосами, почти как у Оливера, лицо её покрывали татуировки, причудливо извивающиеся вокруг глаз. Флэк вздрогнул, узнав эти символы. Девушка не была жительницей Лимана, такие татуировки наносили на лицо их заклятые враги, занимающие западные и часть южных земель. Почему эта девушка здесь? Она не выглядит пленницей или рабыней, её взгляд уверенный и смелый, как у хозяйки. Двери дворца открылись, и Флэк вынужден был зайти внутрь.

Пройдя по широкому коридору к двери в противоположной стене, Флэк и Ронг вышли во внутренний двор. Здесь был разбит небольшой садик с крошечным прудом и резными скамейками под ивами. Лицедей оставил Флэка одного, а сам ушёл в левое крыло. Странник ждал, осматриваясь. Довольно странное место для разговора выбрал Правитель, всё здесь было слишком красивым, слишком приторным и аккуратным, даже ветер не задувал сюда. Флэк будто попал в картину.

— Доброе утро, Странник, — раздался густой мужской голос. Флэк обернулся — перед ним стоял высокий блондин в белом костюме. Острые скулы и тонкий нос, яркие голубые глаза. Пожалуй, яркостью с этими глазами могли поспорить только глаза Флэка. Мужчина улыбался холодной, стальной улыбкой.

— Приветствую вас. Правитель? — Странник не был уверен в том, кого он видит перед собой.

— Он самый. Можете не сомневаться, — мужчина протянул ладонь Флэку тыльной стороной вверх, показывая сложный геометрический рисунок из шрамов, означающий печать Правителя.

— Благодарю. Могу ли я узнать, зачем вы позвали меня сюда против всех правил?

— Правила устанавливаю я, поэтому никаких противоречий нет, — Правитель подошёл ко Флэку и встал рядом. — Вы, как последний потомственный Воин, должны знать кое-что.

— Что же?

— Я начну с неприятных новостей, а потом уже перейдем к делу. Ваша семья погибла накануне. Несчастный случай, скорее всего, — Правитель чуть наклонил голову и искоса смотрел на Флэка.

— Как это произошло? — Странник держал себя в руках. Даже если Правитель знает, что он был вчера у родителей, не стоит говорить об этом.

— Пожар. Мне очень жаль, Странник, — судя по тону, ему было всё равно.

— Мне тоже жаль, хотя последние десять лет мы не виделись, но семья есть семья. Спасибо, что сообщили, — Флэк опустил голову ниже, чтобы не встречаться взглядом с Правителем.

— Вы, конечно, лишились самого дорогого. Но служба есть служба. Я позвал вас, чтобы посоветоваться. Мне кажется, что последнее время жители Лимана стали забывать, кто такие Тёмные Воины. Мы не ведем ни с кем войн, не побеждаем чудовищ, люди вполне резонно задаются вопросом, а нужна ли нам команда из пяти мужчин, которая ничего героического не совершает? И знаете, Флэк, я с ними согласен. Но не во всем. Нам нужны Тёмные Воины, хоть и в совершенно другом виде, нежели сейчас, — он обошёл Флэка и сел на скамью. — Что вы думаете об этом?

— Я думаю, что Тёмные Воины исторически были совсем другими людьми. Ошибкой оказалось набирать случайных людей в команду. У них совершенно иные цели и стремления в жизни. Мой отец, к примеру, жил своим делом, постоянно оттачивал мастерство. И в то время Воинов не просто боялись, их уважали и ценили их труд. Посмотрите теперь на меня — что я делаю? Ровным счетом ничего достойного Воина. Времена подвигов, страшных войн уже давно прошли. Не думаю, что есть хоть какой-то смысл в существовании отряда, — Флэк стоял, прямо глядя перед собой, смело озвучивая свои мысли. Такая прямолинейность в некотором роде казалась ему геройством.

— Вы ошибаетесь, Флэк. Никто не знает, что будет завтра. Это — правда. Мир постоянно меняется, и мы не можем, да и не должны, оставаться без тузов и джокеров. Мне, политику, гораздо виднее то, что для вас скрыто завесой тумана.

— Так почему вам нужен мой совет? В чем именно?

— Скажите, что можно считать более героическим с вашей точки зрения — сражение с северными чудовищами или защита от нападения извне? — Правитель ухмыльнулся, и Флэку стало не по себе. Зачем эти детские вопросы, чего он вообще хочет?

— Не могу ответить вам на этот вопрос. Любое сражение, направленное на защиту и спасение — всегда подвиг.

— Я понял вашу позицию, спасибо. А теперь, я хочу, чтобы вы выслушали мой план и одобрили его, — Правитель откинулся на спинку скамьи и закинул ногу на ногу. — У нас есть некоторые проблемы в Северных землях, если Воины успешно справятся с ней, то мы раскроем ваши личности. Пусть народ знает своих героев в лицо. Вы должны сплотить вокруг себя жителей Лимана, они должны чувствовать в вас опору и поддержку, каменную стену. Престиж, слава — вы перестанете чувствовать себя обычными наемниками. А я получу одобрение большинства жителей нашей страны, как человек, изменивший систему подбора Воинов, сделавший её более прозрачной и понятной, и, как человек, снявший завесу тайны. Каждый мальчишка будет желать стать Воином, мы будем обучать их военному делу, создадим целую индустрию, гораздо шире чем та, что есть сейчас. Представьте, что те люди, о которых вы только слышали фантастические истории, окажутся настоящими, живыми людьми из плоти и крови. Человеческая гордыня не знает границ, глядя на вас, каждый житель Лимана сможет ощутить себя другим человеком, способным стать Воином.

— Зачем вам это? — Флэк считал идею безумной и несерьезной. Ему казалось, что Правитель играет в солдатиков.

— Разведка приносит не самые хорошие вести, Флэк. Нам нужны военные, нашим соседям надо показать, что Лиман — сильное государство, с развитой военной инфраструктурой и козырями в виде Воинов. Они уже забыли, какая сила у нас есть. Это политика, Флэк. Не более. Даже не берите в голову. Так как вам моя идея?

— Воины никогда не раскрывали своих личностей. Служба имеет свой срок, каждый хочет после его истечения жить спокойно.

— Вы просто не знаете, что такое слава и обожание. Вам понравится, Странник, — Правитель хитро улыбнулся, и Флэку стало противно.

— Я просто высказал своё мнение, как вы и хотели.

— Да-да, понимаю. Флэк, вы самый достойный Воин. Будьте лидером? Ничто не сдерживает вас, проявите уже свою силу. Помогите мне, а я помогу вам.

— Мне кажется, что это вы позвали меня, а не я пришёл к вам. Странник не нуждается в помощи, — Флэк резко махнул головой, и челка закрыла оба глаза.

— Я так не думаю. Но — ваше право отказаться. Пока вы ещё здесь, подумайте над моим предложением. Должность военного советника открыта, — Правитель встал и направился к ступеням, ведущим в левый корпус. — Моя жена проводит вас в сад, дождитесь там Ронга.

Правитель вышел, а Флэк остался во дворе один. Он вспоминал весь разговор и никак не мог понять, зачем вообще нужно вызывать его сюда. Идеи Правителя не казались ему серьезными, он словно попал в театр, где придумывали новый сюжет для спектакля, который больше не вызывал у зрителя интереса. Флэк чувствовал себя марионеткой в чужих руках. Даже если он откажется, то совершенно точно ничего не изменится. Всё будет сделано так, как прикажет главный человек в Лимане, а Воинам останется только одно — подчиниться. Конечно, Флэк мог устроить противостояние, ведь его посещали такие мысли, даже склонить на свою сторону Вика, а может быть и ещё кого-нибудь из товарищей. Но что потом? Ему не нужна власть и он уж точно не собирается становиться Правителем. Страннику не нужна революция, а чего он хочет на самом деле — не знает. Обещание подвигов, сражений было заманчивым. Кто не мечтает о славе, о возможности использовать свою силу по назначению? Тщеславие и гордыня заставляли Флэка радоваться предстоящим битвам, забывая обо всём остальном.

За спиной Воин услышал шорох и повернулся на звук: перед ним стояла высокая, стройная женщина, неопределенного возраста, но явно не молодая. Жена Правителя. Длинное бордовое платье подчеркивало подтянутую фигуру, темно-каштановые волосы уложены в причудливый пучок, такого же цвета глаза, обрамленные густыми ресницами, внимательно изучали Флэка. Он слегка поклонился и проговорил вежливо:

— Доброе утро.

— Здравствуйте, Странник. Так вот вы какой, оказывается. Необычный, — она кивнула ему и жестом пригласила последовать за ней.

— И к чему вам эта информация? О том, как выглядит Воин?

— Просто любопытно. Раз уж мой муж решил показать вас всем жителям Лимана, то я хочу быть первой, кто увидит хотя бы одного Воина в его настоящем обличии.

— Разве это так важно? — Флэк едва поспевал за этой женщиной, шла она очень бодро, словно спешила выйти за пределы дворца.

— Почему вы так разговариваете со мной? Дерзите, почти как мальчишка.

— Извините, но мы, Воины, не приучены вести светские беседы с такими дамами, как вы.

Они вышли через главный вход и свернули налево по аллее, идущей вдоль берега реки. Вода в этой притоке была чистая, светлая, она искрилась на солнце и отбрасывала блики на нежную зелень берегов. Вдоль дорожки, вымощенной белым камнем, росли цветущие деревья, ветер сдувал с них лепестки и те падали на землю, превращаясь в разноцветную пыль. Здесь царила вечная весна, солнечная, теплая и нежная.

— Расскажите мне что-нибудь, — попросила женщина.

— Что вас интересует? — Флэк не знал, о чем можно говорить с ней. — Может быть, вы представитесь для начала? Сложно разговаривать с человеком, не зная его имени.

— Вы любите задавать вопросы, да? — она улыбнулась едва заметно, и лицо её стало добрее. — Я думала, что в Лимане все знают имена Правителя и его жены.

— Вопрос в том, сколько у Правителя жен, и какая из них настоящая. Людям показывают одну, но мы, Воины, знаем, что вас несколько. Так как ваше имя? — Флэк остановился.

— Вы слишком резкий и грубый для человека, находящегося во власти Правителя. Но так и быть, я скажу вам, как меня зовут, — она немного помолчала, глядя куда-то мимо Флэка, — Евгения.

— Спасибо. Вот теперь можно и поговорить, если вы так настаиваете, — Странник медленно пошёл вперед.

— Как у вас это получается?

— Что?

— Манипулировать людьми?

— Я никем не манипулирую. Вы могли бы не называть мне своего имени, это ничего не изменило бы, — Флэк пожал плечами и насторожился. Разговор был странным и эта женщина, Евгения, не внушала ему доверия.

— Кто знает, — задумчиво протянула жена Правителя. — Послушайте, Флэк, — она перешла на шёпот, — мы отошли достаточно далеко от дворца, и я могу говорить свободно. Расскажите мне, что происходит в стране? Мне кажется, Правитель задумал что-то нехорошее, и я очень боюсь за свою жизнь.

— Ничего не происходит, — Флэк напрягся. Наверняка её подослали, чтобы вытащить из него какую-то информацию. — Всё хорошо, тихо и спокойно, как никогда раньше. Вам не о чем переживать. Тем более, вы — жена Правителя, вас будут защищать лучшие военные, может быть даже Воины. Но ничего не случится, поверьте мне.

— Вы лжёте.

— С чего вы взяли?

— Я вижу вас насквозь, Странник. Зачем вы приходили к моему мужу? Неужели просто поговорить о снятии завесы тайны с личностей Воинов? — она остановилась и, обогнав Флэка, встала прямо перед ним.

— Не собираюсь с вами обсуждать мой разговор с Правителем. Уходите, вы свою задачу выполнили. Оставьте меня здесь, я буду дожидаться Лицедея, — Флэк мрачно взглянул в глаза этой женщине и спешно отвел взгляд, смутившись. Она вела свою игру, пытаясь найти ответы на волнующие вопросы, попутно, совершенно не стесняясь, похотливо разглядывала Флэка. Он сразу прочел это в её глазах. Когда первая волна непонятного смущения прошла, Странник почувствовал злость. — Не смотрите так на меня, Евгения.

— Флэк, я знаю, как живут Воины и чего им на самом деле надо. Власти, славы, денег — всё самое лучшее, что можно взять от этого мира. И вы — такой же. Я могу вам помочь.

— Мне не нужна ничья помощь! — Флэк обошёл её быстрым шагом и продолжил путь. — С чего вы и ваш муж решили, что я нуждаюсь в помощи? Мне не нужна власть! Думаете, я не понимаю, зачем вы здесь? Вы пришли за информацией, вы пытаетесь надавить на меня. Но ваши попытки смешны, и мне противно смотреть, как вы, взрослая женщина, разглядываете меня глазами, полными похоти. Вы слишком далеки от реальности и ничего не понимаете в настоящей жизни.

— Это вы ничего не понимаете, Странник. Знаете, каково быть одной из жен? Ни одна женщина никогда не сможет с этим смириться. Я хочу быть одной единственной, но моя красота и свежесть не вечны, увы. И мне на смену приходят всё новые и новые девушки, одна прекраснее другой.

— Должно быть, это бьет по самолюбию очень сильно, раз вы готовы броситься на Воина, — Флэк ухмыльнулся, ни капли не пожалев эту женщину. — Я видел рыжеволосую девушку в окне, она тоже новая жена?

— С татуировками? Да… Самая любимая, потому, что молодая и довольно необычная, — Евгения зло посмотрела перед собой.

— Хорошо, что у меня нет жены. Вы, женщины, такие сложные.

— Вы ничего не понимаете, Флэк!

— Да всё я понимаю. Вы хотели выслужиться перед мужем и достать нужную ему информацию, склонить меня на его сторону. Чтобы я принял предложение. Чего тут непонятного? — он снова остановился. Евгения молчала, опустив взгляд. А после произнесла быстро:

— Всего доброго, Странник, — с этими словами она схватила его за руку, вложив что-то в ладонь, и ушла быстрым шагом.

Флэк ощупал сверток и понял, что это — записка. Он не стал разворачивать её, а просто убрал в карман. Что могла написать Евгения ему, Воину, которого она видела впервые? Погрузившись в раздумья, он медленно брёл вперед, осыпаемый легкими розовыми, фиолетовыми и белыми лепестками. Но царящая вокруг весна виделась Флэку в этот момент в минорных, осенних тонах. Он чувствовал себя потерявшимся щенком, одиноким и несчастным. Все люди чего-то хотят от него, тревожат, а ему просто хочется… Чего ему хочется? Который раз за последние дни он задавал себе этот вопрос.

Флэк неожиданно вспомнил Даяну, которая стойко ассоциировалась у него с сестрой — такая же милая, добрая и уютная. Её светлый образ соперничал с жестким, грязным образом жены Правителя, которая хотела власти, быть первой и единственной. Она готова бороться ради этого со временем, с молодостью и даже со здравым смыслом. А Флэка сделать своим оружием, стеной и помощником в достижении целей. Никто не хочет принимать его таким, какой он и есть и просто жить. Единственным человеком, который мог понять его — был отец, но сам Странник не до конца понимал его. Особенно последний поступок — Флэк не желал мириться с такой жестокостью и безрассудством отца. Он уничтожил будущее своей семьи, опорочил тенью самоубийства, а значит, тенью слабости, весь род. «Зачем, отец? И что делать теперь, когда у меня не осталось даже самого маленького смысла?» — Флэк без конца задавал себе этот вопрос, ловил в ладони лепестки цветков и сдувал пыль, оставшуюся от них. Здесь и сейчас он должен принять решение о том, куда будет двигаться, к чему стремиться. Жизнь Воина — следование цели. Какова цель Странника?

— Флэк, — голос Ронга заставил его остановиться.

— Да? — он обернулся и увидел Лицедея в образе всё того же молодого красивого парня.

— Пошли, нам пора возвращаться.

Флэк ничего не стал отвечать, а молча последовал за Ронгом. Полы его плаща развевались от быстрой ходьбы, и подкладка сливалась с цветной пылью, которая поднималась от шагов. Мир вокруг действительно стремительно менялся, чутье не подводило Воинов никогда. И Флэк точно знал, что не ошибся в своих недавних подозрениях относительно Ронга. Теперь и задумка Правителя ему известна, а, значит, у него есть преимущество перед остальными и время, чтобы подготовиться к переменам, если они случатся не завтра. Флэк привык всю жизнь скрывать свою личность, жить в тени и боялся быть раскрытым. Что будет, когда люди на улицах станут узнавать его? Насколько сильно изменится жизнь Тёмных Воинов и их роль в обществе? Раньше они никогда не принимали участие в политической и общественной жизни, а просто выполняли свою работу — уничтожали врагов, чудовищ, ничего более. Они были просто героями. Что ж, пришло время изменить свою жизнь, не изменяя своему пути.

Воины вернулись в дом и так же молча разошлись по своим комнатам. Флэк не без удовольствия сбросил накидку и спустился в кухню, в горле пересохло, да и надо было чем-то занять время. Он вспоминал про записку, но не спешил открывать её. Расположившись за обеденным столом со стаканом воды, Флэк задумчиво рассматривал остатки своего завтрака, так и стоявшие на столе, и ждал. Зашёл Ториус, мрачно поздоровался и ушёл на службу, — он сегодня снова был не в духе, а потому обошёлся без длинных приветствий, речей и вопросов. Странник ухмыльнулся — Монах достаточно неоднозначная фигура, фанатик своего рода, но вечно недовольный тем, что ему приходится делать. И сегодня был как раз день торжества антагонизма Ториуса самого с собой. Тем лучше, его не будет видно и слышно. Спустя минут пятнадцать на кухне появился Вик, облаченный, как и всегда, во всё черное. Он делал вид, что не замечает Флэка, — прошёл к холодильнику, взял оттуда что-то и быстро закинул в рот.

— Доброго дня тебе, Ворон, — бодро сказал Флэк.

— Привет, — сухо ответил Вик.

— Настроения нет?

— Не выспался. Всю ночь летал по работе, вторая ночная смена подряд, напрягает немного, — Вик опустился на стул рядом с Флэком.

— Понятно, — Странник достал из кармана записку и положил её на стол.

— Что это? — Ворон опасливо покосился на бумажку.

— Записка, — Флэк стал разворачивать её одной рукой.

— Для кого?

— Для меня. Пару часов назад получил её от одной дамы. Ещё не читал.

— От женщины?! — Вик наклонился вперед, чтобы видеть содержимое записки.

— Что тебя так удивляет?

— Да ничего… Где ты нашёл женщину? Вернее, почему она тебе передала записку? Не понимаю. Тайная поклонница или что?

— Жена Правителя, — тихо сказал Флэк. Ворон молча посмотрел на него своими черными глазами с немым вопросом. — Всё сложно, Вик. Мне нужен твой совет. Давай прочтем.

Они склонились над бумагой и прочли всего несколько слов: «Сегодня после полуночи. Старая пристань». Оба задумались на мгновение и переглянулись. Вик откинулся на спинку стула, а Флэк скомкал бумажку и бросил её в измельчитель отходов.

— Вот так дела, — протянул Ворон. — Она хочет встречи. Ты знаешь, зачем?

— Могу только догадываться. Мы разговаривали сегодня, и она недвусмысленно намекала на всякие интересные вещи.

— Например?

— Она хочет быть одной единственной женой, это первое. Поэтому готова пойти даже против воли своего мужа. Но при этом боится его и старается всячески угодить. Она мне предлагала кое-что, но я отказал, — Флэк пожал плечами. — Я не понимаю женщин, а кроме того, ничего не смыслю в политике.

— Она тебе предлагала убрать соперниц? Вот же ненормальная.

— Нет, этого она не говорила. Она хотела бы, чтобы я занял место её мужа. Во всех смыслах, Вик. Заговор против Правителя.

— Что?! — Вик с ужасом посмотрела на Флэка.

— Во всяком случае, я так понял. Она ведет двойную игру и у меня есть сомнения в том, что она сама всё это придумала. Хотя, я могу и ошибаться. Можешь сопровождать меня сегодня ночью? — Флэк внимательно изучал реакцию Вика на эти слова, он всё ещё не был уверен в том, что стоит доверять этому вампиру.

— Ты правда хочешь пойти? А если это ловушка?

— Вот поэтому мне нужен сопровождающий. Если вдруг что-то пойдет не так, ты сможешь меня прикрыть.

— Пойду, конечно, — Вик чуть призадумался и добавил. — Ты ведь знаешь, что будет происходить в ближайшее время, да?

— Знаю.

— Хорошо. Можешь ничего больше не говорить. Я доверяю тебе полностью и пойду за тобой до самого конца.

Флэк удивленно посмотрел на Вика — такой реакции он никак не ожидал. Значит, вампир доверял ему настолько, что готов был без объяснений последовать куда угодно. Или это просто знак доверия в обмен на обещание помогать и защищать Даяну? Неважно, главное, что теперь у Флэка есть союзник, почти друг, которого никогда не было. Они договорились встретиться без четверти полночь в гостиной и отправиться пешком до старой пристани в соседней части города. Добраться туда выйдет минут за сорок пять. Точное время встречи указано не было, но приходить слишком рано было бы неразумно.

Вечером, облачившись в накидку и взяв меч, Флэк спустился в гостиную, ожидая Вика. Тот появился в строго условленное время. Никто не помешал им: Оливер второй день был на задании в Восточной части страны, Лицедей и Ториус, скорее всего, спали, во всяком случае, после ужина они не проявляли никакой активности. Флэк открыл окно и выпустил Вика, превратившегося в Ворона. Затем чуть подождал и сам оказался на улице. Темной ночью черный город казался ещё более мрачным, но не таким грязным как при свете дня. Флэк бодро шёл по пустынной улице, обходя лужи грязи и остатки костров. Когда он свернул во второй раз, рядом с ним на землю опустился Ворон и превратился в Вика.

— Впереди ничего подозрительного, пристань пока тоже пуста, — доложил он.

— Отлично, может быть, и нет никакой ловушки.

— Надеюсь. Сложно представить, что произойдет, если Правитель узнает, что ты встречаешься ночью с его женой.

— Ничего не будет. Если что, я смогу за себя постоять.

— Поверю тебе на слово, — Вик остановился. — Тише. Там есть кто-то.

Он прошёл вперед и остановился, прислушиваясь. Затем резко завернулся в накидку и метнулся в сторону дома. Флэк услышал сдавленный крик, шорох и заметил, как по стене что-то опустилось на мостовую. Вик вернулся к Флэку, и они продолжили путь.

— Что это было?

— Человек. Ночами запрещено ходить по улице всем, кроме Воинов и военных.

— И что ты сделал с ним? — Флэк раньше не задумывался, чем ещё занимается по ночам Ворон.

— Ничего особенного. Раньше все эти люди были моими жертвами, я пил их кровь. Теперь, когда есть возможность легально покупать её, я просто… — он замялся и добавил тихо, — убиваю их.

— Вик! Ты же Воин!.. — Флэку стало противно. В кого они все превратились?

— Воин. Но и жить мне как-то надо. Либо я выполняю приказы, либо… Выполнять их будет кто-то другой. Ты думаешь, мне нравится всё это? Нет. И кровь я пить не хочу, но иначе не могу. Без неё моё тело разрушается, гниет изнутри. А сыворотка Ворона сделала только хуже. Это моё проклятие, Флэк. Как у тебя глаза.

— Не понимаю… Почему Воины считались героями, в нас нет ничего героического.

— Да ладно тебе, просто пока не было шанса проявить себя.

Флэк не стал ничего ему отвечать, а просто пытался не думать о том, кто такой Вик и что их ждет дальше. Ближе к пристани, Вик снова превратился в ворона и полетел вперед. Флэк продолжал идти один. Он чувствовал за спиной меч и был спокоен, ещё не пришло то время, когда он будет готов сдаться и быть поверженным. Ему вдруг показалось, что его путь только начался, словно не было тех долгих пятнадцати лет службы. Да, за себя и надо бороться.

Пристань встретила Странника тяжелым движением воды около берега. Черная река продолжала нести свои отравленные воды вокруг города, вдали темнели безжизненные просторы пустых территорий. Жители мирно спали в своих постелях, и только Флэк стоял одиноко на старом деревянном настиле, да Ворон наблюдал с крыши за ним. Время близилось к часу ночи, но никто не появлялся. Спустя ещё полчаса, когда Флэк уже готов был уходить, вдали на поверхности реки показалась лодка. Она стремительно приближалась. В ней была Евгения и мужчина средних лет, совершенно лысый и молчаливый. Лодка поравнялась с пристанью и женщина с трудом вышла на берег, Странник даже не подумал подать ей руки.

— Доброй ночи, Флэк, — проговорила она.

— Зачем вы позвали меня сюда?

— Раз уж нам не удалось договориться днём, то я решила побеседовать с вами ещё раз. Да-да, я помню, что вы отказались от всего и видите меня насквозь. Но что поделать, я всего лишь женщина, — она состроила извиняющееся лицо и лукаво улыбнулась. — Я знаю, что только вы сможете выполнить мою просьбу наилучшим образом. Хочу попросить вас об одолжении.

— Говорите, но учтите, что я пока что не давал своего согласия.

— Помните ту рыжую девушку? Вы спрашивали про неё меня сегодня. Так вот, она — не просто моя главная соперница. Она — чужестранка. Её взяли в плен и как трофей подарили моему драгоценному супругу. А она оказалась хитрой лисой, всячески ублажает его и окутывает своими женскими чарами. Может и ещё чем-то, вы же знаете, какие они… наши враги. Я боюсь, что она может завладеть его разумом и лишить нас Правителя. Не верю, что её так просто удалось взять в плен. Раньше никогда этот народ не сдавался живым. Послушайте, Флэк. Если вы убьете её, то спасете Лиман. И мой брак. Прошу вас!

— Евгения, вы же давно замужем за Правителем. Неужели вы думаете, что он позволит какой-то девушке провести себя? С таким-то количеством наложниц, тем более. Да, женщины могут завоевать сердце мужчины, но не его разум. Решите эту проблему сами, своими женскими методами. Не мне вас учить…

— Нет, Флэк! Это не сработает! Он практически никого из своих жен не посещает, не слушает и не общается с тех пор, как появилась эта рыжая. Советники недоумевают, его идеи слишком странные, слишком необычные! Говорю вам, это её влияние.

— Давайте позволим разбираться в этой ситуации тем, кто лучше понимает в таких вопросах. Повторю ещё раз, я просто Воин, — Флэку надоела эта беседа и эта женщина, сжигаемая ревностью и подозрениями.

— Да как вы не поймете! В первую очередь наши враги хотят уничтожить вас, Воинов. Чтобы Лиман остался без защиты. Напрямую с вами сражаться им страшно, я слышала от советников о том, насколько сильны Тёмные Воины. Поэтому они выбирают обходные пути. Флэк, пожалуйста! — она бросилась к Страннику и прижалась к нему со всей силы, жарко шепча в ухо, — помогите мне, помогите всему Лиману. Мы никогда не забудем вашего благородства! Флэк, я имею огромное влияние в элитных кругах, мы сделаем из вас великолепного Правителя, мудрого, сильного, прекрасного. Женщины будут хотеть вас, мужчины — бояться, враги — трепетать. Только помогите. Я сама стану вашей первой и главной женой, стану поддерживать во всем. Соглашайтесь, — она всё сильнее прижималась к Флэку, и ему становилось жарко и неприятно.

— Я не собираюсь вам помогать. Не собираюсь становиться Правителем, — Флэк с силой отпихнул Евгению от себя. — Я Тёмный Воин и следую своему пути. Я помню всё, что было и никогда этого не забуду. Политика — это грязь, и я не хочу влезать туда. Понятно вам? Если на Лиман нападут враги, Тёмные Воины встанут на его защиту. Мы не защищаем только Правителя, хоть и служим ему.

— Вы второй раз отказываете мне, Флэк, — зло произнесла Евгения, сжав губы. — Я такое не забываю.

— Странник тоже ничего не забывает. Вы должны быть опорой и поддержкой для вашего мужа, а не пытаться предать его, залезть в постель к мужчине, который вам вдруг показался достойнее. Уважайте свой выбор! Будьте верной женой.

— Не вам мне указывать, — она развернулась и стала спускаться в лодку. — Готовьтесь.

— К чему? — усмехнулся Флэк.

Она не удостоила его ответом, села в лодку и нервно приказала сопровождающему грести. Флэк стоял и смотрел, как эта неприятная женщина удаляется по черной глади реки, и на душе у него становилось всё более неспокойно. Когда лодка с пассажирами скрылась из виду, рядом со Странником опустился на пристань ворон, обернувшись Виком.

— Опасная женщина, — пробормотал он.

— Дура.

— Ой, не думаю. Как она вцепилась в тебя, готова была сожрать. Спорим, она не просто человек.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего, — Вик неопределенно повел плечами. — Кто их разберет, этих жен Правителей. Одна непонятнее другой. Знаешь, я вообще думаю, что их не так много, как говорят. Может они все — один человек, как Лицедей.

— Всё возможно… — протянул Флэк. — Надо узнать подробнее про рыжую пленницу, ставшую трофеем Правителя. Может, Евгения и ведет свою игру, но эта девушка и мне показалась странной.

— Понял. Разберусь, если смогу.

Они разошлись в разные стороны: Флэк отправился к убежищу, а Ворон полетел выполнять свою работу. Странник размышлял о том, чем может грозить ему отказ помогать Евгении и достаточно прямолинейная беседа с самим Правителем. Почему они оба выбрали своей целью именно его? Не лучше ли было бы обратиться с подобными предложениями к Лицедею или даже Монаху? Они вряд ли бы отказались, скорее наоборот, — согласились и сделали всё в лучшем виде. Эти двое — настоящие наемники, хоть и в обличии Воинов. Флэк не собирался порочить память и достоинство своего рода, пусть его потомки и не станут Тёмными Воинами, но он не имел никакого права вести себя неподобающим образом. Его внутренний моральный и этический компас и так говорил о том, что многое из поступков Странника направлено совершенно в неверную сторону. Поэтому теперь он всеми силами старался держать себя в руках и следовать той дорогой, которую указывали ему предки.

Флэк вернулся в дом незамеченным и сразу лег спать. Он редко когда чувствовал усталость, но восстанавливать силы всё равно необходимо. Кто знает, что ждет их всех завтра? Перед тем, как уснуть, он услышал шум на лестнице — скорее всего, вернулся Оливер. Поздновато для Всадника. С его фантастической скоростью любые расстояния преодолевались почти мгновенно, он никогда не опаздывал, и установить его местоположение можно было только с точностью до часа. Обычно сообщения о его присутствии приходили с запозданием. Все срочные задания поручались только Оливеру. Он был самым младшим из всех Воинов, но крайне талантливым и способным. Правда, с недавних пор все его таланты и умения перекрывались негативным шлейфом загулов. Всадник стал злоупотреблять алкоголем и женским обществом. Почти всё свободное время он проводил в кабаках и публичных домах. Сколько ни пытались Воины убедить его в том, что это может быть опасно — ненароком Оливер рисковал раскрыть свою личность; всё было бесполезно. Он упорно продолжал вливать в себя литры крепких напитков и развлекаться с женщинами легкого поведения. Зачастую он возвращался домой в таком состоянии, что был не готов на следующий день выполнять работу, даже не мог встать с постели без чужой помощи. Правителю регулярно докладывали о ситуации, но он не применял никаких карательных мер, и Оливер продолжал медленно убивать себя, растворяя свою личность в пороке.

Странник вспомнил первую встречу с Оливером — худеньким, невысоким, рыжим парнем. Его привезли из далекой южной деревушки, он к своим четырнадцати годам не умел читать и писать, зато был ловким и смелым. Его физическая подготовка была настолько великолепной, что Флэк видел в нём своего соперника. А ещё, будущий Всадник умел безошибочно и быстро ориентироваться на любой местности, вне зависимости от времени суток и погодных условий. Дело в том, что Оливер был единственным мужчиной в своей семье, и на нём лежала огромная ответственность по добыче пропитания. Денег не хватало, матери надо было кормить ещё троих детей. Поэтому мальчик проводил всё свободное время в охоте на диких животных, поисках редких полевых растений на продажу и подрабатывал проводником. Что стало с семьей Оливера после того, как его забрали на обучение, никто не знал. Возможно, они сумели каким-то образом пережить недолгий период безденежья. Сам он никогда ничего не рассказывал о них, и иногда Флэк думал, что его поведение — результат отчаянного желания заглушить боль от потери семьи, от вины, которая косвенно лежала на плечах Всадника. Ведь и сам Флэк испытывал вину такой же природы, хотя и понимал, что они с Оливером ничего не могли изменить в тех непростых ситуациях.

В полусне Флэк видел, как они, будущие Тёмные Воины, ещё совсем мальчишками, играют во дворе в мяч, пока случился редкий перерыв между занятиями. Каждый из них питал свои надежды, ждал светлого будущего, жаждал боевых подвигов, славы, денег. И никто из них пока что, за долгие пятнадцать лет, не получил того, что хотел. За этими печальными, угрюмыми мыслями, Флэк погрузился в сон.

Утро сменило ночь, в доме Воинов было шумно. Странник проснулся от непривычного ощущения — его разбудили крики. Никогда день у Воинов не начинался таким образом. Кто-то истошно кричал, даже здесь, за закрытой дверью комнаты, Флэку хорошо были слышны эти душераздирающие звуки. Он спешно поднялся, надел брюки и выбежал из комнаты, на ходу застегивая рубашку. Звук голоса раздавался из гостиной, туда и спустился Флэк.

Когда он вошёл внутрь, то перед ним открылась странная и жуткая картина: на полу посреди гостиной сидел на коленях Вик, усыпанный черными перьями и рыдал. Руки его были в крови, лицо бледным, волосы растрепались. Периодически он складывался пополам, ложась на пол, и продолжал захлебываться слезами. Рядом с окном стоял испуганный Ториус, руками сжимая шторы, перепачканные кровью. Оливер безучастно смотрел на холодный камин и вытирал полами красной накидки свой совершенно чистый и блестящий меч. Ронг прислонился к дверному косяку и брезгливо наблюдал агонию Вика.

— Что тут произошло? — осведомился Флэк, оглядывая Воинов.

— Тут — ничего, — Лицедей ехидно ухмыльнулся, за что удостоился злобного взгляда Монаха.

— Вику плохо, — едва слышно проговорил Ториус.

— Это я и без тебя вижу. Его дикий крик разбудил меня, — Флэк нерешительно сделал шаг вперёд.

— Не трогай его, — вступил в разговор Оливер. — Плохо ему, говорят же.

Флэк неожиданно подумал о Даяне и занервничал. Неужели с ней что-то случилось? Разве стал бы так убиваться Вик по какому-то другому поводу? Он почувствовал, как руки становятся холодными и сам испугался своих ощущений. Даже когда он наблюдал, как сгорают заживо его родные, ему не было так страшно.

— Это я и сам вижу, — ответил Флэк. — Кто-нибудь скажет, что случилось?

— Родители, — проговорил едва слышно Оливер.

— Он же отрекся от них! — Флэк медленно двигался к Вику.

— Отрекся, но это не значит, что Вик забыл о них или перестал любить, — Оливер бросил меч на пол. — Убили мы их. Ночью перо Ворона оказалось на крыльце их дома. Обвинение в нарушении закона для вампиров. Говорят, покусали они кого-то из людей. При задержании отец Вика оказал сопротивление и мне пришлось… Если бы я знал, кто это…

— Что бы ты сделал?! Ослушался приказа? — воскликнул Лицедей.

— Заткнись! — Оливер зло посмотрел на Ронга и отвернулся. — Вик не хотел присутствовать при задержании, стоял на крыльце в ожидании повозки для заключенных. Господи, я не могу дальше рассказывать.

Всадник бросил второй меч, скинул с себя накидку, пнул её ногой со всей силы и вышел из гостиной. Флэк и Ториус переглянулись, Вик всё ещё продолжал завывать.

— Вик, объясни, — попытался обратиться к нему Флэк, подойдя ближе. Он присел на корточки недалеко от Ворона и наблюдал.

— Флэк, это ещё хуже, чем с твоей семьей, — Вик глотал слезы и судорожно вытирал лицо грязными руками. — Ты не мог их спасти, а я не смог остановить свои руки. Когда Оливер убил отца, мать обезумела и бросилась на улицу, а там её встретил я. Понимаешь?! — Ворон поднял красные глаза на Флэка, и он испугался его взгляда.

— Что ты сделал, Вик?

— Она бросилась на меня со спины, я развернулся и… Вот этими руками, — Вик протянул ладони к Флэку. — Шею. Раз… И всё. Мою любимую мамочку, — Ворон снова зашёлся в истеричных рыданиях.

— Успокойся, Вик… Это ужасно, да. Никто не должен убивать своих родителей. Но ты сделал это не специально! — Флэк не знал, что можно сказать в такой момент.

— Я сам принес им черную весть. И ничего не сказал Оливеру, потому что отрекся от своей семьи. Я же сделал это для их блага! Я так хотел, чтобы они жили нормально, чтобы выбрались из нищеты, чтобы их перестали осуждать за то, что они вампиры. Мы же не выбирали эту участь! Да я сам никогда не хотел быть вампиром, но не могу иначе! И мои руки, они сработали автоматически, потому что делали это сотни раз! Потому, что я — Тёмный Воин… Проклятье! — Вик закончил говорить и упал на пол. Его трясло, он то сжимал, то разжимал кулаки и никак не мог остановиться.

— Бог простит тебя, Вик. Он нас всех простит, рано или поздно, — подал голос Ториус и все вздрогнули. Ворон застыл и перестал рыдать. — Говорят, что человек сам выбирает свою судьбу. Возможно. Но даже сам человек не всегда знает, на что способен и что у него внутри на самом деле. Ты нашел в себе силы признаться в том, что любил своих родителей. И я уверен, они знали это и были готовы к любой смерти, даже от твоей руки. Прости себя, Вик.

— Хватит разглагольствовать, Ворон так слаб, что смотреть на него противно. И правду говорят в народе — Воины уже не те, что были раньше. Распустил здесь сопли, рыдает как деревенская баба, — Ронг с осуждением и презрением смотрел на Вика и Ториуса. — На вечер у всех нас есть задание, так что приведите этого вампира в чувства.

— Шёл бы ты отсюда, Лицедей, — даже не повернувшись к нему, произнес Флэк.

— Ну и пойду! Возитесь с ним дальше, — Ронг молча вышел, громко стуча каблуками по ступеням.

— Вик, а братья и сестры? — Флэк придвинулся ближе к Ворону.

— Живы. Они давно живут отдельно от родителей, — Вику явно стало чуть лучше, и он мог говорить гораздо спокойнее. — Флэк, я не могу поверить в то, что сделал это. Как я мог?

— Не вини себя, каждый из нас делал что-то ужасное, или не делал того, что был должен. Это часть нашей жизни, нашей службы. Прими это, — Флэк опустился на ковер и печально взглянул на Вика своими ярко-голубыми глазами.

— Мы все грешны, это правда, — Ториус наконец-то отошёл от окна и сел в кресло рядом с товарищами. — Иногда мне кажется, что я никогда не смогу спать спокойно. Даже когда мы убиваем врагов, я думаю, что дома их ждет семья, любимая жена, дети, престарелые родители. Может быть, они совсем не плохие люди, но вот так вышло, что они вынуждены сражаться с нами. А ведь Тёмные Воины никогда не отличались гуманностью.

— Ну-ну, Ториус, не так уж и много врагов мы убили, чтобы плохо спать в старости, — Флэк попытался разрядить обстановку.

— Кто знает, Странник, кто знает… Впереди ещё такая долгая жизнь. Произойти может что угодно. Вик, — Ториус наклонился вперёд, — ты должен пережить это. И стать сильнее! Смерти ваших родителей, — он обвел взглядом товарищей, — наверняка не случайны. Поэтому держите себя в руках. И будьте предельно осторожны.

Все замолчали и посмотрели на Монаха — он был спокоен и серьезен. Хитрый, умный человек, несмотря на фанатичную веру. Пока они все были заняты своими переживаниями и заданиями, Монах думал, анализировал и наверняка собирал информацию. Возможно, он узнал что-то важное, поэтому настроен решительно.

— Что за задание нас всех ждет вечером? — Флэк предполагал, что это может быть, но искал подтверждения своих догадок.

— Из того, что успел мне сказать Ронг, — это будет большая битва на Севере. Правитель задумал уничтожить всех чудовищ в тех местах нашими силами. Воинам нужны подвиги, так сказал Лицедей.

— Началось, — прошептал Вик.

— Да. И боюсь, для Тёмных Воинов наступают непростые времена. Перемены грядут и очень серьезные. Небывалые, я бы даже так сказал, — добавил тихо Флэк.

— Не будем унывать! Чему быть, того не миновать? Верно? — Ториус взял в руки большой крест и повертел его в руках. — Давайте просто выполнять свой долг, делать свою работу — красиво, аккуратно, как и всегда. И забудем про то, что было.

— Легко говорить… — Вик поджал губы и снова посмотрел на свои руки. — Если бы я сказал Оливеру, кто эти люди, к которым мы пришли…

— Что бы изменилось тогда? Оливер разделил бы с тобой вину? Или его рука дрогнула бы? — Флэк знал горячий нрав Всадника и ни минуты не сомневался в его решительности.

— Возможно, отец и мать остались бы живы. Да я не знаю, Флэк! Не знаю, что могло бы измениться! Я просто не понимаю, почему? За что? Не могу поверить в то, что отец систематически нарушал закон, да ещё и таким глупым образом. Это не может быть правдой! Особенно теперь, когда кровь доступна вполне легально. Флэк, это всё сфабриковано! Наверняка! Как и с твоим отцом тоже, Ториус прав! — Вик совершенно безумным взглядом посмотрел на Флэка.

— Успокойся, Вик. На самом деле не так уж и важно, правда то, что они делали или нет. Факт в том, что их всё равно бы убрали, потому что они связаны с нами. А новая политика правящей верхушки заключается в том, чтобы сделать из Воинов героев без прошлого, без связей, чистых и великолепных. Они не хотят, чтобы мы выглядели обычными людьми, потому что мы — совсем другие. Мы больше не будем обезличены, занавес поднимается.

— Нет… — лицо Ворона стало совсем белым, и Флэк без труда прочел в его глазах тревогу и даже страх за Даяну и ребенка. В ответ Странник едва заметно качнул головой, указывая на Ториуса. Не стоит при нём обсуждать настолько личные вопросы.

Все задумались, тишина словно обрела вес и ложилась на плечи Воинов. Они не боялись своей судьбы, но у каждого были причины для тревоги. Вик, только обретя надежду на личное счастье, думал о том, получится ли теперь скрывать отношения с Даяной и сможет ли он надеяться на безопасность своего ребенка. Флэк, привыкший жить в тени, категорически не желал раскрывать свою личность перед жителями всего Лимана, боялся огласки, взглядов людей. Ему была неприятна сама мысль о том, что на улицах его начнут узнавать. Наверняка специфическая внешность, глаза, привлекут слишком много внимания. Он будет открыт перед людьми, вывернут наизнанку, ему придется учиться скрывать свои мысли и чувства. Но больше всего он боялся увидеть ненависть в глазах людей, неприязнь, граничащую с брезгливостью, какие видел в тот день, когда жители поселка пришли убивать его сестру.

Проще всего было Монаху, он родился на улице, там и рос. Беспризорник, не знавший своих родителей, — были они у него когда-нибудь или нет, Ториус не помнил. Выживал только благодаря своим умениям — он прекрасно чувствовал, когда сказать нужные слова или сделать что-нибудь полезное, например, подхватить сумки или отогнать прохожего, мешающего пройти богатому господину. Иногда ему за это перепадали мелкие монеты, иногда — еда. Его жалели местные священники и разрешали в дождливую погоду ночевать в церкви у порога. Так Ториус и провел почти всё детство, пока его не пожалел престарелый монах, работающий в главной церкви. Ториус жил с ним, работал по дому и изучал священные писания до тех пор, пока на него не пал выбор Правителя. Тогда, как и всех остальных будущих Воинов, его забрали обучаться. Он никогда не мечтал о славе или подвигах, не умел сражаться, но смиренно принял свою участь и занимался прилежно, постигая азы всех наук, которым его учили. Труднее всего для Монаха было принять новую силу, которой его щедро одарили при вступлении в должность. Ему казалось, что это — против воли Божьей, против природы человека. Искусственное привитие силы, через мучения и боль. Он был уверен, если Бог не дал человеку особенных способностей, то и не стоит к ним стремиться, тем более использовать в карательных целях. Поэтому Монах крайне редко прибегал к использованию своей силы, а всё больше молился, следил за порядком в церквях и храмах и свято верил в лучшее будущее.

Посидев ещё немного в молчании, Воины разошлись по своим комнатам. Каждому было чем заняться. В доме воцарилась мрачная, гнетущая атмосфера. Бывали над городами в Лимане такие бури, когда не только шли кислотные дожди, но и давление менялось. Тогда воздух становился колючим, густым и кислым. Люди лежали в своих постелях и старались не шевелиться, чтобы как можно реже дышать, они делали крошечные вдохи и выдохи, будто умирая. И сейчас, дом Воинов наполнился таким же ощущением страха, молчаливым присутствием смерти поблизости. Каждый из них знал, что обязан участвовать в кровавом спектакле с неизвестной концовкой, но был готов к этому.

Шаг четвертый. Слава

В назначенный час в гостиной, где всех ожидал Ронг Лицедей, собрались Тёмные Воины — рыжеволосый Оливер Всадник в неизменном плаще огненного цвета, за спиной у него виднелись два традиционных кривых, коротких меча; тихий и спокойный Монах в привычном облачении, но с посохом; мрачный Вик Ворон, одетый во всё черное, его волосы, зачесанные на одну сторону, блестели в огне камина, глаза были наполнены злобой и отчаянием. Последним появился Флэк Странник — в любимом черном анораке с ассиметричным подолом, в длинной накидке с цветной подкладкой и, конечно же, со своим неизменным мечом.

— Все в сборе, — проговорил Ронг, он был в своем настоящем обличии. — Вижу, что правила соблюдены. И чего вы все такие мрачные? Видели бы вы себя со стороны — красавцы! Вот такие герои и нужны миру, Лиману!

— Хватит, Ронг, — буркнул Вик. — Хватит лицемерия. Куда отправляемся и что делаем?

— Сегодня наша цель на Севере, в Зеленых лесах нужно истребить чудовищ. Последнее время там крайне неспокойно, люди покидают земли. Нельзя допустить опустошения. Города не в состоянии принимать новых жителей. Так что наша задача — очистить лес, красиво и быстро. А главное так, чтобы об этом говорили! Не экономьте силы, покажите себя во всей красе.

— Противно. Мы не какие-нибудь шуты! Зачем такой пафос? — Оливер смотрел на Лицедея с ещё большим, чем прежде, отвращением. — Это всё из-за тебя, Ронг! Ты не можешь нормально отстаивать наши права, прогибаешься под желания Правителя. А он настолько далек от обычной жизни, что занимается идиотскими постановками вместо реальных действий.

— А вы все никак сговорились? Да? И главарь наверняка Флэк! — Ронг прищурился, — теперь понятно, почему Правитель хотел говорить с ним лично. Хотите убрать меня? Вы всегда меня ненавидели, потому что я не так хорош как вы!

— Ронг, давай прекратим. Сейчас не время, — Флэк выступил вперед. — Нам всем есть о чем поговорить, но мы сделаем это позже. Сначала — работа.