Бесплатный фрагмент - Руны Ниялля

ОТ АВТОРА

Наша кровь как горная река, начинается с истока высоких гор, чистая и прозрачная. Там она питала корни деревьев, что никогда не видели людей. Там она утоляла жажду старого медведя, горной косули, а в ее водах шли на нерест миллионы рыб. Исток — рождение. Исток — начало. Седые отцы с огромными бородами и добродушными глазами, кои свой век проживали, не ведая грядущего, уже никогда не вернутся сюда. Мы не увидим их, не услышим напутствий, покуда и наш черед не придет уходить к Богам. Каждый из нас идет вдоль реки, мы давно сбились с тропы, да толком и не ведаем, наша ли это река. Поворачиваем обратно — и пропадаем вовсе. А все, что могло указать нам верный курс к истокам — давно утрачено, сознательно уничтожено.

От истока нашей крови, река расширяется. В нее впадает все больше мелких ручьев, талых вод да уставших рек! Мы встречаем таких же путников, одиноких людей, которые идут вперед. Кто-то строит дом на берегу реки, кто-то пьянствует, кто-то убивает брата за ломоть хлеба. В реку сбрасывают окровавленные части тел, изувеченные трупы убитых. Здесь скопление людей и скопление мусора. Отравленные воды уже нельзя пить, сдохли и медведь, и горная косуля, испив водички после человека. Молодые поколения привыкли, что вода всегда была грязной, что всегда у берегов гнили убитые тела, а прокаженные омывали свои ноги водицей.

Исток, начало — не больше чем миф для тех, кто сбился с пути. О том, что где-то есть чистая вода, которую никто из нас никогда не видел, мы узнаем из древних саг. Все больше людей начинают открыто смеяться над тем, что мир вообще когда-то был чистым и девственным! Появляются и укореняются религии, новые ветви истории. Сбиваясь на берегах рек, люди строят города, перестают куда-то идти! Религии создают образы повиновения, подменяют неопределенность и потерянность. Появляется повод остаться здесь, на одном месте. Люди принимают города — за исток, а религии — за древнее начало. Принимают имена новых Богов взамен старых.

Мир уже давно иной. Но сейчас, в нынешней эпохе, мы все стоим на сломе времен. Все больше безумцев начинают уходить в леса, уходить вдоль рек, пытаясь найти исток своей крови. Тетива, которую натянули до предела, уже на срыве. И будущее — за возрождением традиций, за поиском истока. Мы ведаем, куда держать курс. Исток нашей крови — на севере. Именно там, в ледниках и вечной мерзлоте, бьет ключом хрустальным родник из-под земли! Там еще живы древние Боги, сохранена память седых Отцов. Дойти до истока и встать на его защиту. Хранить ярость Севера и дух воина. Помнить о том, что не религии, но традиции способны сплотить нас и дать возможность дышать полной грудью. Чувствовать мир иначе. Дойти до истока — и не сойти с ума. Обрести мудрость, не потеряв опыт.

Я часто упоминаю о древних Рунах. Они есть и на моем теле, и на моем знамени, и нередко встречаются в материалах. Сейчас очень многое переврано, многое изменено, следов не осталось, как и не осталось истории Рун. Но именно они способны направить воинов в сторону севера, пробудить кровь, найти путь к истоку. Это не только позабытая письменность древних северных народов, это, прежде всего связь с землей, связь с Богами! Руны никогда не были просто письменностью. Словно сплетенье корней у деревьев, древние Руны, связывают нас с тысячелетней историей! Выправляют курс ладей да драккаров и ведут к новой эпохе! К эпохе, которая заключает странствие и возвращает своих детей к истоку древних Богов! Домой.

Прежде всего, изучая Руны, стоит понимать, что это — позабытая письменность. И, к сожалению, доверять современным историкам, «якобы волхвам» и прочим выдумщикам — не стоит. Книги этих людей не дадут вам ключ, скорее собьют с пути, запутают. Художественная литература и в каждой книге собственное видение древних Рун глазами автора. Один назовет себя «волхвом», другой «историком», третий «археологом». Но слизав соль с морского камня — суть морей ты не познаешь. Не вступив в схватку с врагом — не познаешь, что значит битва. По сему, воины, я настоятельно рекомендую начинать свой путь к Рунам с самого начала: с истока. Из тысячелетий сохранились общие понимания Рун, общее значение, начало начал. Мы ведаем, что Руна Райдо — является Руной дороги. Ведаем и о том, что Дагаз — это рассвет, конец старой эпохи, начало новой. Этого достаточно. Любые попытки авторов растянуть значения Рун, переплести их с мистикой, перемешать с тем, что хотели бы видеть в Рунах они лично — не сведут пути, а разведут их.

Что такое Руны? Это, прежде всего особая письменность, древняя как этот мир, которая от истока являлась не только передачей информации между людьми, но и связывала людей с Богами. Представьте, что вы дерево! Сможете ли вы прожить без корней? Да. Можно, если вас поставить в воду. Только не жизнь это будет, а медленная смерть. То же самое и с человеком. Современные письменности, любые религии, все это топор — коим обрубили корни от деревьев. Разорвали связь с Богами, с природой, с хвойной тайгой. Люди разучились чувствовать мир. По сему уничтожается природа, храм Богов. Идет уничтожение дикого зверя, лесов, загрязнение рек. Малый ребенок пьет молоко своей матери — он знает, что мать ему родная. Знает на подсознательном уровне, так заложено природой, Богами. Он пьет молоко, может прикусить, но никогда не вцепится всей своей челюстью в грудь и не станет отрывать от нее куски мяса. Но если изменить подсознание ребенка, изменить то, что заложено природой и убрать грань между дозволенным — то дите сожрет собственную мать. Вцепившись в грудь с удовольствием оторвет кусок живой плоти, и, вкусив кровь, мясо — начнет жрать ее дальше.

Точно также поступаем мы. Обрубив корни, мы потеряли связь с землей, а за сотни лет это стало нормальным. Природу чувствовать мы уже не способны! Отгрызаем куски, уничтожаем все вокруг себя. Жрем свою мать. Землю, что кормила наших древних Отцов. И поэтому сегодня так важно выйти к истоку, переосмыслить все, познать забытое. Помочь в этом могут древние Руны. Нужно научиться чувствовать их, ощущать, на практике учиться трактовать волю Богов! Для того чтобы начать изучать Руны — вам достаточно знать их прямое значение. После этого вся дальнейшая связь, познание, сводится к личному опыту.

Очень многие задаются вопросом, а что собственно такое северное язычество? Для начала сразу скажу, что мы используем значения современные. Веками укоренившиеся в наших народах. Пытаться говорить словами древними глупо, лишь потому, что мы не слышим наших Предков, а доверять можем только авторам и исследователям, кои на свой лад трактуют разговорную старую речь. Поэтому я смело использую слово язычество. Язычник — человек, который не почитает религии, но почитает традиции. Ничего общего северное язычество не имеет с современными вероисповеданиями. Традиции наших отцов неразрывно связаны с древними Богами, с сагами и легендами. Да, осталось мало информации из старых времен, и многое искажено, но северное язычество — это, прежде всего миропонимание, где мы выбираем путь борьбы. И по сему я напрямую трактую северное язычество — как путь воина, который идет от истока северных народов. Страны Скандинавии, Прибалтийский регион, Великая Новгородская Русь с дальнейшим распространением до северных морей и оттуда вплоть до северного Урала. Это все те народы, от истока которых идем мы. Там наши корни. Воины Великой Новгородской Руси первые дошли до Западной Сибири и основали там поселения, покорили народы Ханты и Манси. Новгородцы — давали отпор Киевской Руси, не прогинались под монгольских завоевателей и более того, союз Новгородцев с викингами позволил создать великое войско ушкуйников, которых боялись и уважали по всем землям. Покуда предательством и подлостью не вмяли под себя Новгородскую Русь, это была Величайшая земля. Северное язычество — это принадлежность к северным народам, к северянам. От викингов до Новгородцев. Быть язычником — значит быть воином и стремиться прожить жизнь так, чтобы после смерти оказаться среди Предков! Сесть с ними у большого костра, выпить взвару горячего, сразиться в битвах и посмеяться вдоволь над удивительными историям да боевыми сагами. Быть язычником — значит помнить Отцов да Матерей, почитать древних Богов и посвящать всю свою жизнь северным традициям.

Легенды у северных народов разные, но все они отражают одних Богов и одно сотворение мира. Боги северного язычества это все вокруг нас, это тонкие струны планеты, это корни деревьев, это насекомые, звери и птицы. Говоря о древних Богах — мы говорим о жизни, о том, что мы часть этого мира! Храм Богов на земле — леса, те девственные уголки, где слышен шепот деревьев, где ты всем своим существом ощущаешь, как сплетаются корни великанов под твоими ногами. И чувствуя это, ты начинаешь понимать, что значит быть воином и за что ведется война уже не одну тысячу лет. После того, как человек, познавший северное язычество научился чувствовать себя частью природы — приходит более высокое осознание древних Богов. Приходит понимание, почему наши деды почитали Одина из древних саг, и отчего Тор не переставая бьет в свою наковальню, высекая молнии в небесах! Я полагаю, что объяснить значение древних Богов можно только так, как я описал выше. Оттого, что истинное познание Богов — приходит после. И объяснить словами это невозможно. Кровь закипит, когда почувствуешь их присутствие…

Предисловие

Если вы еще не читали предыдущую трилогию, то прежде, чем читать данную книгу — прочитайте все три книги «Ярость Севера». Вы поймете начало истории о конунге Ниялле, погрузитесь в мир северных сказаний и сможете понять сюжет. Читайте книги в том порядке, в коем они написаны, только так можно понять тот смысл, что был заложен в них. После прочтения «Ярость Севера» можно взяться и за боевую сагу, что описана ниже. Это прямое продолжение трилогии, только в данной книге сокрыты древние Руны. Понять и разглядеть их сможет не каждый. Если после прочтения этой книги вы увидите Руны, прочувствуете их, значит, в вашей крови пробуждается зов предков. Вставайте плотнее, воины, в ряды славных северян, под знамя конунга! Время творить историю. Время легенд и саг.

Боевая сага. Начало

Ниялль проснулся ранним утром в городе Йорвик. Конунг почесал свою бородатую голову и, пытаясь не зевать, буквально скатился с лежака. Он с грохотом свалился на пол, дотянулся рукой до стола и, зарычав, резко опрокинул его в сторону. На непонятный шум в дом влетел старый воин, охранявший дом своего вождя.

— Предводитель, все хорошо? Что здесь случилось? — седой мужчина похож на деда. Его рост огромен, ему даже приходится нагибать спину, переходя через порог дома. В руках воин держит топор, а за поясом красуется огромный кованый нож. Он посмотрел удивленно на обнаженного конунга, который валяется на спине и пялится в потолок.

— Вагни, ублюдок! А ну пошел отсюда! — завопил Ниялль и, вытащив язык, стал шипеть как змея.

— Понял вождь, простите вождь! — ухмыльнулся воин, поклонился и, ударившись головой об деревянную балку, вышел на улицу. Вагни уже привык к странному характеру своего вождя. Мелкий, жилистый и безумно живучий конунг, пугает многих людей из своего окружения. На далеких английских побережьях его вообще называют демоном и даже делают фреску с ним на дверях храма, изображая святых, которые убивают Ниялля.

Через несколько минут конунг, раскачиваясь из стороны в сторону, словно в открытом море, вышел на улицу. Сейчас лето и солнце печет нещадно. Вагни пошел вслед за Нияллем.

— Ты, поди сюда! — конунг вскинул руку в сторону молодого юноши. — Давай давай, сюда!

— Да конунг, — испугался тот и виновато подошел к вождю.

— Ты чем это там занят и почему в твоих руках палка? — Ниялль положил руку на плечо юноши и заглянул ему прямо в глаза. От мерзкого взгляда мальчик буквально задрожал и стал невольно дергаться. — Ты чего это дергаешься? Обе руки держи перед собой, не то переломаю.

— Я… я … — залепетал юноша.

— Вагни! — Ниялль обернулся в сторону воина. — Он так дергается, словно не он только что палкой собак гонял по двору, а они его! Отведи его на береговую, отдай отряду. Пусть подготовят! Пойдет с нами в набег на Англию, пусть ублюдков английских палкой бьет. Все ясно?

— Да вождь! — Вагни с силой схватил юношу за длинные волосы и молча потащил в сторону берега. Мальчик еще как то пытался противостоять викингу, но тот оторвал его от земли и, накрутив волосы на кулак, дал понять, что лучше смириться со своей долей.

Ниялль пошел дальше по улице. Хорошо тут, в Йорвике. Это его земли! Город стал, несомненно, богаче после того, как Ниялль занял место вождя. Ах, ублюдок Ёдур! Лучший ярл — мертвый ярл. Кто об этом не знает? Об этом знают все. Много воды прошло с того момента, как Ниялль убил местного ярла да занял его место. Ёдура не боялись, но и в городе была жуткая бедность. А сейчас стоит только посмотреть! Множество новых домов, широкие улицы, хорошая одежда на местных жителях. Посевные поля с обильным урожаем, десятки драккаров. И жителей в городе стало больше! Сюда ежедневно приезжают все новые и новые воины, привозят свои семьи. Йорвик стал самым известным городом на всех северных берегах. И все это заслуга Ниялля. Ну а что до его омерзительности и людском страхе перед ним, то дело житейское. Вон юноша безбородый! Бегал палкой махал по улицам без дела, собак пил почем зря, а теперь воином станет. Нет, разумеется, он, скорее всего, будет убит где-нибудь в Англии, ведь даже меч держать нормально не сумеет, природа не наградила его стальной хваткой и доброй силой. Но лучше, как считает Ниялль, прожить несколько дней как воин, чем долгую жизнь слабым ублюдком под длинным платьем своей матери.

Совсем скоро нужно будет отправляться в набег. Перед странствием Ниялль решил отправиться в горы к провидцу, чтобы спросить у него совета да узнать, будет ли помощь Богов в нынешнем странствии. После тяжелого дня, выдав поручения своим людям, конунг собрал в узел разных даров для провидца, положил взвары травяные да меду дикого. Себе взял горячих лепешек и мяса сушеного, путь не близкий. Перекинул узел через спину и, не оглядываясь на Йорвик, напевая какую-то странную песню себе под нос, ушел в горы.

Глава 1. Руна Дагаз

Фьерд прекрасен. Он извивается как змея и усердно пробивает себе путь вглубь непреступной северной земли. Здесь соленые волны жадно набрасываются на горные хребты и, облизывая их, отступают назад. То и дело с моря выносит коряги или разбитые поясья драккаров. Они разбиваются в щепки о прибрежные камни, и только это свидетельствует о том, какой яростью обладает море. Ниялль забрался очень высоко. Остался позади город Йорвик, его суета и бестолковая болтовня местных жителей. Здесь в горах, в самом неприступном месте, живет провидец, который ведает древние Руны и через них трактует волю Богов. Перед каждым дальним странствием ярлы и конунги обязательно приходят к провидцу. Ниялль же никогда не ходил за предсказанием, ему это было не нужно. Но на сей раз, конунг почувствовал, что следует отправиться к провидцу Йорвика в самую глубь северных гор. Что-то манит туда, он даже просыпался среди ночи, в холодном поту видя лицо старика облаченного в черную тряпь. Это занимает очень много времени, не меньше четырех дней пути по горам вдоль фьерда и столько же обратно. Но не спросить совета Богов — все равно, что отправиться в море без верного курса. Если раньше Ниялль отправлялся в набеги лихо и без сомнений, то ныне идет словно не зная куда и зачем! И никто другой, кроме провидца не мог помочь конунгу разобраться в древних Рунах. Одно дело знать из значения, и совсем другое дело — уметь трактовать волю Богов. Провидец, несомненно, это умел. По крайней мере, так говорят. А еще говорят, что ему уже несколько сотен лет. Слепой старик с тростью в руках, внушает страх и уважение. Никто не смеет приходить к нему без дозволения. И не каждого он принимает в своем доме. Ниялль даже слышал легенды о том, что приходили к провидцу воины, наглостью и оскорблениями пытались заставить старика поведать тайну рун, а после никого из них так и не удалось найти. Лишь единожды изувеченное тело одного могучего рыжего ублюдка нашли местные жители. Его прибило к берегам Йорвика. На лице несчастного отразился страх и отчаяние, тело было изорвано огромным клыками, словно сам Фенрир пытался разорвать его на части.

Когда закатное солнце мягко коснулось острых скал ущелья, Ниялль остановился по одну сторону фьерда. На другом берегу стоит маленький домик из бревна. Там и живет провидец. Неспешно развивается дымок из каменной печи, меланхолично возле дома ходит здоровенная дикая кошка. Ниялль притащил сухих веток и разжег костер. Он сделал большое пламя, такое, чтобы провидец точно заметил гостя. Через час солнце практически полностью скрылось за каменными уступами, погрузив ущелье во мрак. Ниялль заметил, как кошка, что прогуливалась возле дома, посмотрела в его сторону. Она оскалилась издали, и глазища засветились во тьме, словно не зверь земной перед конунгом, а исчадье черных Богов, ужасная тварь, что служит темному Богу Локи. Конунг оскалился в ответ и почесал топором свое израненное лицо.

— Ну что пялишься, скотина тощая? — завопил конунг через фьерд, и его крик отразился эхом по всему ущелью. — Иди сюда крыса, убью тварь и сожру! Ха-ха! — засмеялся он и плюнул в сторону другого берега. Ветер подхватил его слюну и бросил обратно в наглую рожу. Ниялль дернулся, со злостью зарычал и вытер рукавом слюни с бороды. Когда он снова посмотрел на тот берег, то заметил, что кошки уже нет, а на ее месте стоит провидец с длинной палкой в руках. В темноте видны лишь очертания старика. Он стоит не двигаясь. Ниялль взял узелок с дарами, засунул топор за поясной ремень и, оставив костер, пошел в изгиб фьерда к дому предсказателя Рун.

Ночь поглотила ущелье Аумдулла. Слишком темно, чтобы уберечь ноги от острых камней. Ниялль несколько раз упал, разбил в кровь ладони и колени. Над головой миллиарды звезды, они танцуют в медленном танце вечности. Это потрясающе. Уже потух костер, что оставил конунг, и совсем не виден дом предсказателя. Приходится идти наугад. В какой-то момент Ниялль почувствовал, что кто-то идет за ним следом.

— Кто здесь? — воскликнул конунг и выхватил топор. — А ну отвечай!

— Ты почто ко мне явился, конунг Ниялль? — раздался хриплый голос старика.

— Провидец, покажись! За советом я к тебе прибыл! — Ниялль попытался напрячь зрение, чтобы разглядеть старика. Но все тщетно. Ночь словно лишила конунга глаз.

— За советом, говоришь! — спокойно ответил провидец, — Утром ко мне придешь! А пока, ложись спать, где стоишь и ни шагу дальше. Поутру жду тебя у печи, там и поговорим!

— Спать на ледяном камне? Хороший хозяин! Эй! — крик Ниялля эхом пробежался по всему ущелью и утонул где-то вдали. Конунг понял, что возле него никого нет. — Вот выродок старый! Придешь ты однажды в Йорвик, я тебя с молодыми жеребцами спать оставлю! Нет! Я тебе штаны спущу и к столбу привяжу, так, чтобы голая жопа им по нраву пришлась. Выродок старый! Ублюдок!

Выругавшись, конунг заворчал, сплюнул несколько раз, и злобно укутавшись в шерстяную накидку, лег спать. Он моментально погрузился в сон. Ветер пробирается под одежды, ищет тепло и насильно выгоняет его наружу. Так и сдохнуть можно, без костра да горячего взвара. Но Ниялль не решился ослушаться провидца, уж слишком дурные о нем ходят легенды, не хочется воевать с тем, кто больше похож на Бога, чем на человека.

Уже светает, но солнце еще не появилось из-за горы. Одиночные лучи пробиваются сквозь скалы, но играясь, прячутся обратно. Один лучик упорно бегает по лицу конунга, заставляя его дергаться во сне. Ниялль так крепко уснул вчера, что во сне ему камень показался мягким лежаком. Он даже скинул с себя накидку, чтобы не было жарко.

— Отвали, Вагни! Я тебе харю разобью выродок! — Ниялль завопил во сне и вскочил на ноги. — Что за херь! Где я? — он быстро посмотрел на узелок с дарами и вспомнил, что вчера случилось. Зевнув широко, конунг осмотрелся по сторонам. Оказалось он спал прямо возле дома провидца.

— Ну что встал? Заходи, гость! — старик показался в дверях домика. Его седая борода была с проплешинами, он скорее походил на ободранного пса, чем на Бога. Все, что говорили о нем люди, моментально рассеялось в глазах Ниялля. Провидец махнул рукой как бы приглашая пойти следом. Конунг схватил узелок с дарами, но почувствовал, что он слишком тяжелый. Заглянув внутрь он, обнаружил там серые камни, вместо вкусных угощений.

— Че за… — Ниялль опешил, но все равно завернул узел обратно и зашел в дом к провидцу. Что-то тут не так, легенды оказались ложью, спать пришлось на ледяном камне, а какой-то ободранный старик называет конунга этих земель гостем. Зайдя в дом Ниялль сел на первую попавшую лавку.

— Ты куда уселся? — зарычал старик. — А ну встань! Тебе никто не разрешал сидеть!

Ниялль инстинктивно встал и стал рассматривать дом. Небогатое убранство, всякая хрень, откровенно чужое оружие, видимо где-то подобрал или украл. Завоевать в бою точно не мог, рассыплется песком грязным. Одна лавка, один стол и несколько куч наваленного барахла. Старик сел возле печи, налил себе горячего взвару и достал чарку с медом. Запах травяного отвара конунг узнал сразу, это именно тот отвар, который он тащил несколько дней провидцу в качестве даров. Да и мед сразу ясно чей.

— Старик, ты не хочешь взвару то конунгу налить? И медок у тебя отличный, я бы полакомился! — Ниялль со злостью посмотреть на провидца.

— Хочешь, чтобы Боги покарали тебя? Ты как со мной разговариваешь, щенок? Стоять на месте и не дергаться! Когда захочу — сам с тобой заговорю! — предсказатель попытался сделать злобную гримасу, но у него едва ли это получается. Ниялль достал свой топор и сделал шаг к старику.

— Провидец! У меня тебе еще один дар есть! Смотри, какой отличный топор, великолепная кованая сталь, прекрасная резьба на топорище. Видел когда-нибудь хоть что-то прекраснее? — конунг улыбнулся, демонстрируя топор.

— О да! Потрясающий топор! — старик радостно закивал головой. — Хочу его себе! Потрясающий дар! А то отвар у тебя хрень, а меда мало.

— Ну, так держи! — Ниялль взялся за железо и протянул рукоять топора к провидцу. Когда тот вытянул руку, чтобы схватить топор, конунг ухмыльнулся, подбросил топор в воздухе, схватив его за рукоять, и с силой ударил тяжелым острием по голове предсказателя. Топор вошел глубоко. Чтобы выдернуть его обратно, Нияллю пришлось повалить убитого на пол, встать ногой на голову и дернуть несколько раз. Кровь залила весь дом. Конунг плюнул на старика. — Не провидец ты, кусок говна, ублюдок вот и все! И ничем ты мне уже не поможешь.

Тело провидца Ниялль сбросил в фьерд, привязав к его ногам тяжелые камни. Он уселся на самом берегу ущелья, огромной деревянной ложкой доедая вкусный мед. Еще осталась сухая лепешка, можно макать ее в медок и наслаждаться вкусным обедом! Лепешка конечно сухая, но вкусный травяной отвар гармонично впишется в обед. Ниялль ухмыльнулся солнцу, прищурился и посмотрел на небо.

— Ну что, Боги? Послали мне испытание! А Руны где? Хочу Руны познать! Провидец сдох, вон там плавает. — Конунг вытянул руку в сторону того места, куда он сбросил старика. — А как же предсказания? Ха!

В этот момент из-за гор появилось солнце. Ранний рассвет озарил собою все вокруг, и все ущелье осветилось ярким светом! Ниялль отставил в сторону чарку и встал на ноги. Он внимательно посмотрел на небо, и там, среди солнца увидел огромную Руну Дагаз! Новая эпоха, рассвет. Светлая Руна, что знаменует конец старого мира и начало нового. Солнечные лучи так причудливо изогнулись от скал, что Руна Дагаз был четкая и понятная. Ниялль инстинктивно достал свой нож и поспешно подошел к зарослям можжевельника. Выбрав самое толстое древо, он срезал с него ветвь, содрал кору и принялся вырезать Руну Дагаз. Получилось криво, косо, но понятно. Запах от можжевельника удивительный и так сочетается с этим прекрасным рассветом.

Ушел ко дну провидец. Боги послали конунгу Руну Дагаз — как ознаменование новой эпохи и благословение на познание древних Рун.

Глава 2. Руна Тейваз

Несчастный провидец. У него в доме даже еды не было! Ниялль нашел несколько рваных сетей, коими старик ловил рыбу, да сухарей с ладонь, таких, будто он их целую вечность сушил. Понятно, почему провидец так жадно жрал принесенный конунгом мед. Он видно здесь с голоду подыхает. Ниялль обошел двор вокруг домика, посмотрел, может где-то какие-то запасы есть. Но нет, все тщетно! Зато много оружия внутри дома, барахла всякого ненужного. Когда он возвращался обратно в домик, то увидел, что у порога стоит огромная кошка. Она оскалилась, ощетинилась, и конунг понял по глазам, что медлить зверь не станет. Ему вообще раньше такие кошки диковинные не встречались! Похожа на собаку, но с полосами на спине, при этом морда и лапы, а также грациозность движений сразу выдают в ней кошку.

— Чего тебе? Тощая, в тебе даже жрать нечего! Мяса ни на грош. А ну пошла отсюда! — Ниялль инстинктивно дернулся к поясному ремню за топором, но вспомнил, что оставил топор в доме. Тогда конунг схватил камень с земли и метнул его в сторону зверя. Кошка дернулась, и одним прыжком скрылась за стеной дома. — Вот тварь!

Когда Ниялль попытался открыть дверь, почувствовал за своей спиной дыхание. Он резко обернулся, и в этот момент на него бросилась огромная туша. Ну и воняет же от кошки! Словно она мертва уже и успела разложиться. Это пугает. А еще пугает ее рост, не меньше двух здоровых мужчин.

— Ах ты животное! — завопил Ниялль и, выбросил вперед обе руки, чтобы защититься от нее, но зверь повалил конунга на землю и, рыча, попытался вцепиться всей челюстью в глотку. Недолго думая Ниялль стал колотить кулаками по морде животного, изворачиваясь, попадая по острым клыкам. Кровь моментально залила все вокруг, израненные руки конунга показались очень вкусными, и кошка теперь стала пытаться схватить их, позабыв о лакомой шее.

Через некоторое время, уловив момент, Ниялль буквально оторвал от земли кошку и швырнул ее в сторону. Ему удалось открыть старую скрипучую дверь в дом и метнуться внутрь. Также быстро конунг прижал дверь плечом, извернулся и положил доску на засовные петли. Сложно дышать. Руки словно полили кипятком, местами кожа свисает вместе с кусками мяса. Много потерял крови, это точно. Никогда прежде Ниялль не встречал такого зверя и даже в самых лютых битвах на далеких английских побережьях, ни один воин не наносил ему таких увечий, как нанесла кошка. Это действительно больно и по-настоящему пугает. Конунг решил, что это исчадье темных Богов и непременно тварь породил злобный Бог Локи. Не может такой силой обладать обычное мирское животное!

— Животное! Тварь! Ублюдочная тварь! — засмеялся Ниялль и уселся на пол. Возле печи лежит немного дров, нужно бы разжечь огонь. — Ну что Боги?! Решили со мной поиграться? Ха! Ну давайте, давайте…

Ниялль проснулся. Вырубило прямо на полу. Кровотечение остановилось, но кожа не внушает доверия. Может загноиться. Это плохо. На улице уже ночь. Конунг поднялся, качаясь, подошел к столу, взял свой топор и засунул его за поясной ремень. Раскачиваясь из стороны в сторону, словно в открытом море, он подошел к печи и принялся разжигать пламя. Через полчаса в доме стало тепло. Ниялль стянул с себя одежды и полностью обнаженный уселся перед открытым пламенем. Свет от горящих поленьев озаряет тело. Татуировки на теле Ниялля красного цвета, словно огонь, пламя. На левом плече изображен лес, над которым поднимается жаркой пламя в виде извивающейся красной вязи. Под лесом Руна Одал — покровительство Отцов, Великого Рода северян. По бокам же изображена уже полустертая от времени надпись на древних Рунах. Правое плечо конунга отображает черного ворона, что несет в своих лапах топор. Глаз ворона горит пламенем и это пламя окружает его со всех сторон. На этом же плече есть изображение куска земли, остров, который находится неподалеку от берегов Йорвика. Там Ниялль еще в детстве находил уединение, покой, общался с Богами. И с правой стороны на всю грудь красуется красный ворон с мощным клювом, тот самый, что изображен на знамени Ниялля. Именно за этим вороном идут славные воины севера и боятся его враги по всем вражьим берегам. Сейчас, в полумраке, освещаемом лишь танцующим пламенем костра, изображения на теле конунга выглядят крайне любопытно. Злобное выражение лица с густой бородой, блеск в глазах и целые истории в виде изображений на живой шкуре. У запястья правой руки ворон Хугин — мудрый и вечный. На другой же изображены все древние руны вкруг руки одним кольцом.

Ниялль вытянул обе ладони к огню и внимательно осмотрел их. Да, порвала его кошка изрядно. Он достал свой нож и положил его на раскаленные угли. Подвинул к себе корытень с водицей, поставил перед собой, и недолго думая опустил туда обе руки. Щиплет. Ниялль откинул голову к потолку и, закрыв глаза, стал обтирать руки друг об друга, усердно вымывая из кровавых ран куски земли и пыли. Словно не чувствуя боли, конунг не открывая глаз запел в полный голос.

«Я свой топор нашел у воды

И в нем отражался весь белый свет

Ржавел топор от сырой земли

Не зная побед, не зная побед!

Почищу топор до блеска льда

Чтоб в нем отражались мои враги —

И буду тогда, и буду тогда

Врагам вышибать клыки»

— Ха! — воскликнул конунг, дернул головой и снова посмотрел на свои руки в воде. Его лицо расплылось в довольной улыбке, и, переведя взгляд на жаркое пламя, он буквально закричал продолжение песни.

«Мой лучший друг — топор!

И мы неразлучны вовек.

Не ступай за чужой порог —

И будешь жить, человек!

И будешь жить, человек!

Когда помру я в хмелю да шлюхах,

Вы не выбрасывайте мой топор!

Убивайте им лучше ублюдков —

Таков закон! Таков мой закон!»

На последних словах песни, конунг резко схватил раскаленный нож с углей и стал прижигать свои раны. Запахло жареным мясом. Жуть. Вены на шее Ниялля вспухли от напряжения. Он сжал зубы и, стараясь ухмыляться через боль, переложил нож из руки в руку, и также резко принялся прижигать раны на другой руке. Так продолжалось, пока нож не остыл. Ниялль повалился на спину и захохотал так громко, что бревенчатые стены дома мгновенно наполнились злобным басом, отражаясь эхом. За дверью послышалось дыхание.

— Хочу жрать! — воскликнул Ниялль и посмотрел на дверь. — А из еды здесь только ты, ублюдочная кошка! Все руки мне порвала тварь. — Он встал, подошел к двери и сел возле нее. Все также за дверью слышны посапывания, кошка пытается что-то вынюхать. Она ходит нервно из стороны в сторону, временами замолкая, но после с новой силой начиная прыгать вокруг дома. Ниялль достал топор и положил его себе на колени. Спокойно достал тряпицу изо льна, порезал ее в ленты и принялся наматывать на израненные руки. Он размял ладони, похрустел головой и, встав на ноги, открыл дверь. Вместо того чтобы выйти на улицу, Ниялль отбежал в сторону и скрылся в темном углу дома. Через несколько минут, очень неуверенно, в дом вошла кошка. Она моментально нашла Ниялля и прыжками попыталась подойти близко, но что-то ее остановило. Ниялль поводил перед ее глазами топором и понял, что взгляд зверя зациклен на оружии. Видимо знает, что это такое!

— Что такое, животное? Не нравится мой топор? А… погоди-погоди, или может наоборот нравится? — конунг ухмыльнулся и уверенно сделал шаг вперед. Кошка не стала отступать, но и не сделала попыток напасть на него. Тогда Ниялль отпустил топор, прокрутил его в руке, и злобно ухмыльнувшись, бросился на кошку. Зверь дернулся, отвернулся и за доли секунд выскочил на улицу, скрывшись в темноте. — Эй! Куда ты? А жрать я что буду?

Ниялль огорчился. Он уже мечтал о вкусном жареном мясе. Обратно в Йорвик идти несколько дней, ему нужна еда. А единственный обед только что убежал из дома. Конунг почесал лысую голову, нервно дернул рукой от конвульсивной боли после раскаленного ножа и без малейший сомнений вышел на улицу. Темно. Пахнет дождем. Гром бьет с такой силы, что буквально оглушает! На небе танцуют молнии, освещая все ущелье. Когда очередная молния сверкнула над фьердом, Ниялль увидел злобную морду кошки, которая стоит спиной к каменной стене и не спускает глаз с человека.

— Кыса-кыса-кысонька! Поди сюда! — зашипел Ниялль. Кошка не заставила себя долго ждать. Она с разбегу бросилась на конунга, и на этот раз острый топор точно и красиво прилетел ей прямо в ухо. Каленая сталь пробила череп. Туша зверя повисла на топоре. Ниялль убедился в том, что голова не выскользнет с железа, и крепко схватившись за рукоять, спокойно потащил убитого зверя домой. Хлопнул дверью, бросил кошку возле печи, сбросил с себя одежды, снял льняные ленты с рук и, достав нож, начал разделывать зверя. Одним ловким движением он разрезал тощий живот и выпустил кишки. Перевернув нож в другое положение, Ниялль повернул тушу на спину и стал срезать с нее шкуру. Мяса не много, но хватит, чтобы пожрать сейчас и взять запас себе в дорогу, покуда будет возвращаться в город.

Ранним утром Ниялль довольный вышел из дома. За его кожаным поясным ремнем красуется топор, у левой ноги висит нож. Конунг ухмыльнулся солнцу и, откусив кусок жареной кошки на кости, спокойно пошел в сторону славного города Йорвик. За его спиной жарким огнем загорелся дом провидца! Старенький сруб моментально охватило пламя, и среди него показалась Руна Тейваз! Победа дается смелым. Умение принимать свою дорогу — как дорогу воина. Знать, что истинное безумие прославляется в битвах. Если кто-то хочет тебя сожрать, значит нужно сожрать его первым. Этой ночью Ниялль обрел вторую Руну и Боги благословляют его путь.

Глава 3. Руна Перт

Йорвик действительно преобразился во время правления Ниялля. Конечно, новый конунг омерзительный и наглый, жестокий правитель, но, не смотря на это нельзя не отметить и его заслуги. Кстати вы слышали, что говорят про город Йорвик по всем северным землям? Нет? Там люди рассказывают друг другу удивительные истории о том, что где-то у берегов закатного солнца находится столица всех северян, мол, Йорвик, является некой мифической землей под правлением легендарного конунга Ниялля. Серьезно! Есть даже слухи, что растут на землях города экзотические фрукты, а по деревьям скачут волосатые люди. Да, это они, конечно же, перегнули, но сам факт того, насколько легендарен стал Ниялль и его правление — говорит о многое. Другим же конунгам совсем не по нраву эти самые истории о том, что Йорвик является северной столицей. Это унизительно для королей и даже для ярлов. Они пытаются возвысить свои имена и внести в их историю, а иначе как древние Боги примут их в Вальгаллу как равных? На землях конунга Акке однажды появился некий путешественник, который заехал на местный рынок и стал рассказывать всем, как он побывал в Йорвике.

— И вот я прохожу значит мимо дома конунга. Ниялль вышел оттуда почти голый, лишь его чрево укрывала тряпь! Он посмотрел на меня и спросил, кто я такой! — увлеченно рассказывал путешественник.

— Что ты ему ответил? — воскликнул один из местных жителей.

— Я ему сказал, что странник и прибыл в город, чтобы воочию увидеть великого предводителя Ниялля и его конунгство! И знаете, что Ниялль сделал? — путешественник с любопытством посмотрел на людей и обвел их взглядом.

— Ну, расскажи! Что он ответил тебе? — вокруг мужчины сбилось уже не меньше двадцати человек, все хотят услышать истории о конунге Ниялле.

— Он поднял руку и позвал своего воина! Сказал ему, чтобы тот принес мне новые одежды, накормил до отвала, дал в дорогу золотых монет и запасов. Ах, видели бы вы те угощения, что были на столе. Я честное слово, чувствовал себя настоящим правителем! В конце концов, я выехал из города, и вот теперь странствуя по другим землям, я всем рассказываю о том, насколько великий конунг Ниялль и его город Йорвик! Обязательно побывайте там.

— Эй, ты! — в толпе появились воины Акке. — Слезай с коня! Наш конунг желает тебя видеть!

— Меня? — испуганно воскликнул путешественник и буквально скатился с лошади. — Что я нарушил?

Воины молча подошли к мужчине, заломили ему руки, кинули в повозку и помчались в сторону дома правителя. На рынке осталась его лошадь и местные жители, которые стали шептаться о том, что Акке завидует конунгу Нияллю и поэтому он захватил несчастного странника. Незавидная участь ждет его, как и всех, кто ранее появлялся в городе с рассказами о величии Ниялля. Последний до сих пор висит на главной площади, его повесили за большой палец левой ноги, так он и сдох. Вороны давно выклевали ему глаза, а их высохшего тела регулярно выползают отвратительные черви да личинки насекомых. Лакомятся тухлячком.

Путешественника привели к Акке и тот, плюнув ему в лицо, дал указ своим воинам, привязать мужчину к четырем лошадям и разорвать на части. Прилюдно, на центральной площади, да так, чтобы крик несчастного был слышен по всем уголкам города.

— Никто не посмеет лишать меня величия! Нет никакого Ниялля! Уведите этого выродка! — завопил он как блажной. Воины откланялись и увели путешественника. Уже через час на центральной площади был исполнен приказ вождя и мужчину разорвали на части. Правда странник так и не закричал, настолько он был в шоке, что даже потерял голос и дар речи. Для него было честно огромной неожиданностью, что Акке окажется еще хуже, чем конунг Ниялль.

Ах, я пропустил? Точно, точно… давайте исправлюсь. Двумя неделями ранее этот странник действительно побывал в городе Йорвик. Там тогда было очень шумно, воины устроили пир, все пили медовуху и громко смеялись. Один из воинов заметил приближающегося к городу всадника и, натянув тетиву лука, застрелил его лошадь. Потом они толпой устроили охоту на испуганного путешественника, причем ловили они его просто руками, никто не хотел убивать мужчину. Задача была напугать до полусмерти. Странник бегал по лесу от толпы злобных воинов, падал, задыхался, а когда его поймал берсеркер без одного глаза, мужчина так испугался, что опорожнился в свои штаны. Ну и вонял же он. Отвратительно. Его вырубили ударом в затылок. Когда ему пришлось очнуться, он был связан, а возле него на корточках сидел Ниялль, злобно рассматривая незваного гостя.

— Вы всегда так обращаетесь с путешественниками? Я ведь свободный человек! — взмолился мужчина.

— Нет! — Ниялль потрогал веревки, которыми был связан тот и, засмеявшись, продолжил. — Как же ты свободный, если ты привязан? Я свободен, а ты нет. Ты знаешь, кто я такой? — конунг ухмыльнулся.

— Пожалуйста, отпустите меня! Прошу вас! — зарыдал мужчина.

— Ты знаешь, кто я? — еще настойчивее поинтересовался Ниялль.

— Ты конунг этих земель, великий Ниялль! Я прибыл к вам в город с добрыми намерениями.

— Хочешь жить? — Ниялль встал и размял свои руки. — Ну?

— Хочу ли я жить? Конечно! Конечно, хочу! — мужчина обрадовался, и в глазах его отразилась надежда. Ему искренне понравилось настроение конунга, от него веет милостью и добротой. По крайней мере, так надеется сам странник.

— Ты будешь странствовать отныне по всем землям да рассказывать о том, какой я милосердный! Рассказывать, несомненно, обо мне в благом тоне. Скажи людям, что даю я монеты золотые, что кормлю до отвала и забочусь о своем народе! Ты все понял?

— Да, о великий конунг! Я все понял и обещаю, что так и поступлю!

Ниялль снова подошел вплотную к страннику, так, что тот задрожал от страха. Конунг присел, достал нож и перерезал веревки на его руках.

— Ты свободен! — с этими словами, Ниялль достал яблоко и стал жрать его.

— Прости, конунг Ниялль! — тихо проговорил странник. — Твои воины убили мою лошадь, я буду рассказывать истории о тебе, легенды! Но будь милосердным, дай мне коня. Пешком я пропаду.

— Конечно! — ухмыльнулся конунг и свиснул. Через минуту здоровенный воин подвел к конунгу лошадь. Ниялль указал пальцем на странника и воин передал ему поводья.

— Благодарю! Ты и правда, великий предводитель!

— На! — Ниялль бросил под ноги путешественника огрызок яблока. — Можешь дожрать яблочко! И запомни, если я узнаю, а я поверь, узнаю, что ты рассказывал обо мне дурные истории или не рассказывал вовсе, то найду тебя, и ты умрешь самой лютой смертью. Люди по всем далеким землям доносят мне о Мидгарде! Вороны Одина, Хугин и Мунин, что летают по свету, будут следить за тобой. И клянусь Богами, если они расскажут мне что-то дурное о тебе, я приду за тобой ночью и убью. Медленно. Отрывая зубами куски плоти. Ты все понял?

— Да мой вождь! О великий Ниялль! Разреши же отправиться вдаль и рассказывать легенды о тебе?

— Яблочко сожри, или ты решил отказаться от угощения? — Ниялль злобно указал взглядом на огрызок. Странник спохватился, нагнулся, поднял с земли огрызок и стал его жадно поедать. Он сделал все возможное, чтобы убедить Ниялля в том, как нравится ему есть огрызки после конунга.

— Оооо как вкусно! Это божественно! Я так давно ничего вкуснее не ел. О мой вождь, благодарю тебя! — залепетал он.

— Вали отсюда! — засмеялся Ниялль. Когда странник запрыгнул в седло, конунг разбежался и отвешал лошади здоровенного пинка, чтобы она понеслась словно ветер вон из Йорвика.

Путешественник на выезде из города чуть расслабился и его вырвало. Перед глазами стояла картина отвратительных зубов конунга Ниялля, которые впивались в яблоко, обильно заливая его отвратительными слюнями. А еще над головой пролетело два черных ворона, это так сильно испугало мужчину, что тот прикрыл блевотину тряпицей да сделал вид, что ничего не происходит. А когда вороны скрылись из виду, то мужчина снова запрыгнул на лошадь и погнал ее дальше, чтобы поспешить рассказать людям в других землях о том, какой великий конунг Ниялль. В дороге, каждый раз видя черных воронов, ему казалось, что конунг следит за ним и всякий раз странник старался в пути угодить птицам. Оставлял им угощения, стараясь не смотреть на них, да повторял вслух легенды, про величие Ниялля.

Ниялль вернулся в Йорвик после посещения дома провидца. Он пришел ранним утром так, что никто из местных жителей его не увидел. Возле дома на лавке спит воин, коему велено охранять дом конунга. Ниялль осторожно открыл дверь и вошел в свои покои. Не раздеваясь, он завалился на лежак, укрылся и моментально уснул.

Через несколько часов конунг проснулся от стона женщины. Лежак Ниялля находится почти под потолком, таким образом, что сверху видно, что творится внизу. А внизу воин Ниялля закатив глаза, вовсю трахает рабыню. Он намотал на кулак ее волосы и постоянно повторяет.

— Стони! Стони сука!

— Да! Да! Дааа! — фальшиво вопит рабыня, и прикусывает губы.

— Ты что делаешь выродок? — удивленно спросил Ниялль и спрыгнул с лежака. Воин от неожиданности швырнул рабыню в стену, а сам отскочил назад.

— Мой вождь? Ты. Ты.. Я это. Прости вождь! — залепетал он.

— А ну пошел отсюда, выродок блядь! Стоило мне уйти в горы, как ты в моем доме шлюху трахаешь? Тебе ноги оторвать, ублюдок? Чтобы глаза мои тебя не видели. А ну пшел! — завопил Ниялль. Воин поклонился до земли, и, натягивая на ходу штаны, выскочил из дома. Ниялль засмеялся, сел на пол и еле сдерживаясь, чтобы не заржать во весь дом проговорил вслух. — Вот тупой ублюдок! Не, ну ты видела как он обосрался? Ха!

— Спасибо вождь, что спас меня. Я право дело еле терпела, — поблагодарила конунга женщина.

— Да ничего, не благодари! Поди, сюда! — он встал на ноги и махнул рукой в свою сторону. Рабыня покорно подошла к предводителю. Недолго думая, Ниялль повернул ее к себе спиной, намотал на руку волосы и, подняв подол платья резко вошел. — А теперь стони, сука! Стони! — завопил он и рабыня в слезах, фальшиво, принялась стонать в такт движениям своего вождя.

Когда Ниялль закончил, он довольный вышел на улицу и, усевшись на пороге своего дома, принялся грызть вкусное яблоко. Хорошо. Свежий ветерок, хорошее настроение и мысли о грядущем набеге на английские королевства. Ниялль откусил здоровенный кусок яблока, и с хрустом разжевал его! Через минуту огрызок полетел в лужу. Брызги разлетелись в сторону и вода, попав на сухую землю, начертала Руну Перт. Звук, слово и тайны, которые всегда становятся явными. Все сказанное — запомнится. И ни одна тайна не утаится от того, кто желает познать ее.

Глава 4. Руна Райдо

Две тысячи славных воинов разожгли жаркие костры на берегу залива. Йорвик стоит на холме и сейчас, в это славное утро, он переливается всеми рассветными оттенками. Безумно красиво! Захватывает дух. Местные жители толпятся неподалеку от воинов, они готовятся провожать в опасное плавание своих отцов, сыновей и братьев. Драккары готовы. Провизию тащат в последний момент, чтобы пища как можно дольше оставалась свежей.

— Никакого хмеля! — вопит прислужник Ниялля, пытаясь казаться злобным. Его рост ниже, чем у всех, дряхлый, но с огромным пузом. Создается ощущение, что он и не ходит вовсе, а перекатывается, словно мяч по берегу. Конунг взял его к себе на подхвате именно из-за его мерзкого характера, вечной злобы на всех вокруг и желании выслуживаться перед хозяином. Таких людей не любят, вообще, но боятся. Именно это и нужно было Нияллю. Прислужника звали Баран, что означало «большой», вот только называли его так среди своих исключительно, чтобы поржать. Он привык. С детства. Его старое имя никого не интересовало, оно означало что-то вроде «милый цветочек», поэтому Баран и сам был рад позабыть имя, данное при рождении. Быть большим ему нравилось куда больше. В общем, большой парадокс маленького напыщенного прислужника конунга Ниялля. Как то так.

— Баран, да что не так то? Это морс, понимаешь? Ты пил когда-нибудь морс? — возмущается один из викингов, который с двумя другими бойцами пытался протащить бочку отменной браги на драккар.

— Считаешь меня за идиота? А если Ниялль узнает, что ты морс протащить пытался? Открывай бочку, посмотрим, насколько перебродил твой напиток! Ты знаешь, сколько длится плавание? — буквально завопил прислужник.

— Ну! — буркнул воин.

— И хочешь сказать, за это время твоя брага не скиснет до нужной концентрации? А потом мне отвечать головой за пьяных воинов, которые будут спать вместо того, чтобы работать веслами. Ты мне сейчас это хочешь сказать? Знаешь, я даже не хочу, чтобы ты открыв…

— Баран, чего тут? — прислужника прервал голос Ниялля. Он от неожиданности подскочил на месте, а конунг меланхолично отодвинул его в сторону и подошел к бочке. Присел, принюхался. — Привет мужики, чего тут вкусного?

— Морс вождь. — Испуганно ответил воин. Остальные стали усердно кивать своими бородатыми головами в знак подтверждения.

— Морс, люблю морс! Тащите на мой драккар. Вон тот, — Ниялль вытянул руку в сторону самого большого судна, над которым развевается знамя конунга. — Загрузите в трюм, завтра в пути отведаю! Вкусный хоть? — он прищурился и осмотрел воинов с ног до головы.

— Очень вкусный, вождь! Тебе понравится, вождь! — залепетал воин, повернулся к викингам и кивнул, дав понять, что пора тащить бочку на борт драккара конунга.

— Баран, — конунг обернулся к прислужнику, — Поди-ка распорядись, чтобы больше ни одной бочки не было. Скажи, что если я узнаю, что кто-то хмельную брагу гоняет на судне, лично утоплю в море. Все ясно?

— Да мой конунг! Уже! — прислужник расплылся в довольной улыбке и отправился исполнять поручение своего вождя. Ниялль же достал горсть орехов и, закинув их в рот, принялся усердно жевать. Несколько орешков застряли в бороде, и это смотрится так нелепо, что сразу бросается в глаза. Несмотря на это все воины стараются не смотреть на конунга, отворачиваются, и занимаются своими делами.

Жизнь сейчас бьет ключом на берегу залива. Викинги в предвкушении славных битв, золота и победы! Сидеть на месте, заниматься скотоводством или обработкой земли, совсем нудное и неинтересное дело. Когда ты смолоду странствуешь по морям, убиваешь врагов и стремишься оставить свое имя в истории, ты уже не способен находиться долго на одном месте. Каждый день — словно в заключении, пусть и ты свободен. Поэтому викингам так важно скорее отправиться в битву! Умирая молодыми — они знают, что даже за свои недолгие годы сумели прожить удивительную жизнь, полную опасностей, приключений и странствий.

К полудню сего дня все драккары были собраны и готовы к отплытию. Воины собрались на берегу залива и, подняв щиты стали со всех сил стучать по ним топорами. Глухой воинственный клик заполнил все побережье, и легкая дрожь пробежала по каждому жителю Йорвика. Это не передать словами. Когда находишься там, в тебе пробуждается безудержная ярость, и ты испытываешь искреннюю радость. Ты готов смеяться, тебя дергает от волнения, словно молния Тора непрерывно пробивает разрядом. Ниялль забрался на огромный камень, а возле него стеной встали воины из личного окружения. Это берсеркеры коих конунг отбирал долгие годы, те, кто предан ему и готов умереть за своего вождя. Самые сильные, многие уже прославили свои имена в лютых битвах, среди них, есть даже бывшие ярлы, которые присягнули Нияллю в верности. Конунг раскинул обе руки, в стороны изображая из себя летящего ворона, и стал раскачиваться в такт ветру. Еще мгновение и самый здоровый берсеркер, что стоит по правую руку Ниялля, достал большой бычий рог и, набрав воздух в свои легкие, издал оглушительный боевой клич. Еще раз, и еще! Уже весь красный от нехватки воздуха, из последних сил, воин напрягся и загудел так, что теперь местные жители в страхе стали оглядываться друг на друга. Такое они наблюдали впервые, да еще и этот конунг, что зловеще машет кривыми руками стоя на камне.

— Мои воины! — громко заговорил Ниялль и спрыгнул с камня. Он в раскачку, словно в открытом море, стал проходить мимо викингов, заглядывая каждому в глаза. — Сегодня мы с вами отправляемся в дальнее плавание! Мы отправляемся к вражьим берегам, чтобы впечатлить Богов и показать этим англичанам, кто такие северяне! Мы будем убивать, крушить, жечь людей в домах во имя севера. Мы заберем у этих ублюдков все, что они имеют. Золото, оружие, женщин, а сильных мужчин закуем в цепи, и они станут нашими рабами. Вы согласны биться на смерть за своего вождя? — завопил конунг, брызжа слюнями. Он схватил одного воина небольшого роста за одежды, подтянул к своему мерзкому лицу и со всех сил врезал ему головой в нос. Кровь моментально стала заливать бороду несчастного, а сам мужчина без чувств свалился на землю.

— Да, конунг! За конунга! Идем на Анлию! — закричали хором воины.

— Вы видели, как упал этот ублюдок? И как же он собирается биться за нас? Если по каждому из вас прилетит один удар, и вы все упадете, кто принесет нам победу? Кто будет прославлять Богов?

— Мы вождь! — еще сильнее закричали воины.

— Мы вождь, ха! — передразнил их конунг и с разбегу снова вскочил на камень. — Я верю в вас! И верю, что от одного малого удара вы не опозорите свой род. Я верю, что среди вас истинные безумцы, умелые мужи, и что каждый вернется домой с полными сумами злата! Не подведите меня! Седлайте волны, воины! Мы идем на войну! — конунг поднял над головой свой топор и завопил во всю глотку! — На драккары ублюдки!!! Боги не станут ждать вас!!! В бой!!!!

Викинги были впечатлены выступлением своего вождя. Ниялль каждый раз умело наводил на них страх и повышал уважение к себе, правда всегда это осуществлял через убийства, кровь или жуткие наказания. Сейчас, вырубив одного из воинов, он создал своеобразное шоу, на котором раскрывал карты каждого воина. Если среди них были бы те, кто таил злобу на него и хотел его смерти, то непременно подали бы голос или заткнулись навсегда. Если правитель идет против кого то из своих то это, несомненно, повод начать суматоху, воспользоваться моментом и на севере это знают все. Захват власти происходит тогда, когда есть повод зацепиться, развести провокации. И все таки ни единый воин не выступил против! Все единогласно поддержали конунга Ниялля и больше того, они гордятся своим предводителем. Еще бы, ведь они великое войско Ниялля и боятся их по всем вражьим берегам. Христиане называют их кровавым отрядом дьявола, а иные конунги зовут Ниялля и его воинов просто отрядом смерти. И никто, ни единый правитель, не желает войны с ними.

Злее меня никого нет на свете

Злость и отвага, безумство и ярость —

Верно веду я войско к победе

Не зная пощады! Не ведая жалость.

Поднять знамена! Седлайте волны!

Взяться за весла и дружно грести —

Я хочу слышать предсмертные стоны

Вражьей земли! Вражьей земли!

Конунг весело поет песню в полный голос, сидя на холодном песке. Он уселся поодаль, где тихо и спокойно. Отсюда видны все драккары, воины и местные жители. Видно, как матери прощаются с сыновьями, как мужи страстно целуют своих женщин. Ниялль понятия не имеет, откуда в этих злобных викингах столько любви и нежности, хрень какая то! Они бы еще нежность испытывали к убитым врагам, вот была бы потеха. Для Ниялля все просто! Нравится баба? Значит, ты ее хочешь. Хочешь? Тогда возьми и трахни. А если будет дергаться, дай по зубам. Это всегда работает! Бывает, лошадь слушаться перестает, ей в челюсть палкой бьют. Потом слушается. Так и с бабой, все просто.

— Мой вождь! — за спиной выкатился, ой простите, вышел прислужник Баран.

— Чего тебе? — фыркнул Ниялль и краем глаза посмотрел на него. — Надо тебе пузо срезать, ты как брюхатая баба! И нравится тебе так ходить?

— Прости, вождь! Могу я отправиться в плавание вместе с вами? — прислужник стал заикаться.

— И что ты будешь делать? — удивился конунг.

— Я буду прислуживать, мой вождь! — воскликнул радостно Баран.

— А! Ну конечно, ступай на драккар. Не вопрос! — Ниялль махнул рукой в знак согласия и дал понять прислужнику, чтобы тот уходил. Когда стало тихо, конунг залез в карман и достал оттуда наливное яблоко. Он положил его на камень у самого края воды, посмотрел на небо и проговорил. — Это тебе Один, всеотец. За удачное плавание и славное возвращение домой! Не дай нам сгинуть на вражьих берегах. И я сделаю все, чтобы прославить север, прославить великих асов!

Через несколько часов все драккары отправились в путь. К закату нужно выйти в открытое море. Ниялль любит уходить под вечер, это впечатляет Богов и придает нужный задор. Он залез к изголовью своего судна, встал у самого края и завопил во всю глотку.

— Славься Йорвик! Славься Асгард! Славься великий род Асов! Во славу Богов и севера! Во славу Богов и Мидгарда! Мы идем войной против всего мира! Ахахаххахахахааааа!!! — его крик быстро поглотило море, окунуло на самое дно и растворило где-то в пучине. Ниялль провел рукой по поясьям драккара, в одном месте он нашел небольшой срез в виде Руны Райдо. Дорога открыта для сильных. Дорога не любит слабых, не терпит ленивых и не приветствует мертвецов. Сильные воины, истинные безумцы, способны переплести тысячи дорог в единую косу, в северную вязь и тогда Руна Райдо покоряется им. Покоряется северянам.

Все драккары запетляли легким миражом и полностью скрылись за горизонтом, ослепленные лучами закатного солнца.

Глава 5. Исса

В Йорвике стало тихо. Местные жители ковыряются в земле, старики лежат на печи, а малые детишки бегают по улицам города с палками в руках, изображая из себя могучих воинов. Один мальчик по имени Йон невольно играл с сестрой в «догони меня камень». Девочка пытался пришибить его увесистым булыжником потому, что он рассказал родителям, как она целовалась с кем-то из друзей. Отец выпорол девочку кожаным поясом, а когда она спросила у него, почему он не всыпет заодно и своему сыну, который растет крысой и вечно прячется за юбкой матери, отец отвесил ей здоровенным кулаком по морде. Огромный синяк расплылся почти по всему лицу. Несмотря на это, девочка не стала плакать, а решила избавить этот мир от своего брата. Подобрав самый острый камень из всех, что ей удалось найти, она уже битый час ищет мелкого ублюдка по окраинам Йорвика.

— Я видела, что ты забежал сюда! Выходи Йон, я просто убью тебя, и никто ничего не узнает. Слышишь? Я раскрошу твою голову вот этим камнем! — глаза девочки зловеще загорелись.

— Пожалуйста, мне страшно, Асвейг. Не убивай меня! — раздался тихий голос мальчика за поваленными у дороги бревнами.

— Попался! — радостно воскликнула девочка и бросила камень туда, откуда слышался голос. Мальчик закричал, поднялся и в слезах, держась за ухо, побежал в сторону центральной площади города. Асвейг подобрала камень и побежала следом. Теперь не уйдет, за ним длится тонкая дорожка из крови. Видимо попала очень метко! Можно идти следом, не спеша, наслаждаясь скорой смертью брата. Она даже стала напевать вслух песню, которую сочиняет на ходу.

Убью своего брата

Буду сидеть на нем сверху

И вбивать его голову в грязь!

А потом вернусь обратно

И убью нашего батю

За то, что защищал тебя мразь.

— Девочка, — проходящий мимо старик одернул Асвейг, — Тебе, сколько лет вообще? Ты говоришь очень страшные вещи.

— Здравствуй дедушка, — девочка спрятала камень за спиной, — Мне одиннадцать и это достаточно для того, чтобы стать викингом. Девочки же тоже могут быть викингами?

— Могут! — согласился дед.

— Не переживай дедуль, — расплылась она в милой улыбке, — Мы просто играем с братиком! Это не настоящая кровь.

— Хорошо, тогда играйтесь! Ох уж это молодое поколение, в наше время так не шутили. Беги девочка! — улыбнулся в ответ прохожий и пошел дальше своей дорогой.

Асвейг окинула взглядом уходящую спину деда, представляя, как подбегает сзади и лупит его дубиной. Было бы весело! Медленно повернув голову в сторону центральной площади, она продолжила петь песню и взглядом стала решительно выискивать своего брата.

Тем временем Йон забрался в дом конунга. Ему удалось пролезть с обратной стороны, там был небольшой свежий подкоп. Дверь охраняет воин, который правда спит, а вот позади дома никого нет. Мальчик забрался внутрь дома и услышал мужские голоса. Два тощих викинга что-то выискивали, стараясь не шуметь. Йон испугался, вылез обратно на улицу и медленно подкрался к спящему викингу.

— Дяденька! — он потряс воина. — Дядя!

— А! — воскликнул спросонья воин. — Чего тебе мальчик? — он поднялся, сел на лавку и широко зевнул. — Ты чего тут бегаешь?

— Дяденька, там, в доме нашего конунга два человека. Они сделали подкоп с обратной стороны и что-то ищут! Я подумал, вдруг это разбойники и они хотят ограбить вождя.

— Какой ты молодец! Стой здесь и никуда не уходи. Понял? Я пойду, найду подкоп и залезу туда, чтобы напугать их. А ты охраняй здесь! Если увидишь, что они выходят, кричи как можно громче. Я тут же прибегу! Договорились?

— Но я… я не могу… моя сестра… — залепетал мальчик.

— Если приказ мой не выполнишь, то не станешь викингом! Умрешь и попадешь в Хель, в царство вечного льда, где ты будешь в одиночестве страдать от холода и голода. Ты же не хочешь страдать? — воин встал и спокойно пошел за дом. У самого угла он обернулся в сторону мальчика и приложил палец к носу. — Тссс, Тихо! Кстати, почему у тебя кровь на руках и голове? Разбойники тебя ударили?

— Нет, дяденька, я упал на берегу!

Асвейг тем временем еще издали увидела своего брата и направилась к нему.

— Я нашла тебя! Иди сюда Йон, я тебя убью, — закричала она.

— Сестренка, миленькая, там разбойники в доме! Я охраняю, чтобы они не убежали! — мальчик принялся махать руками, но девочка недолго думая метнула камень ему прямо в лицо. Удар был настолько сильным, что Йон потерял сознание и грохнулся на землю. Девочка подобрала камень, и присев возле брата принялась со всех сил бить ему по голове. Платье моментально оказалось в крови, руки, и это зловещее лицо… жуть просто. В доме конунга раздался шум и крики, это привело Асвейг в чувства, и она с ужасом посмотрела на окровавленное тело своего брата.

— Умер? Ты умер? Так быстро? Нечестно! — она схватила его за ногу и оттащила к ближайшим кустам. Кровавый след усердно замела ногой, перемешав кровь с дорожной пылью. Через мгновение из дома вышел воин Ниялля с топором в руках. Его лицо в кровище, кровь в бороде, на топоре. Он выдохнул, посмотрел на Асвейг и удивленно воскликнул.

— Девочка, почему ты в крови?

— А ты почему в крови? — переспросила она.

— Я врагов убил, пытались дом вождя ограбить. Фух! А ты чего? — он обвел ее взглядом.

— А я брата убила, он крыса! — девочка закивала.

— Ага, так я и поверил, смешная ты! Ладно, беги домой давай, не шуми тут, — воин засмеялся и отмахнулся рукой, дав понять девочке, чтобы она убегала. Асвейг улыбнулась и, подобрав с земли свой камень, бегом побежала в сторону дома. Убивать отца.

Все драккары Ниялля, его славное войско, попали в ледяной штиль. Ветра нет, мужики, чтобы согреться, без перерыва работают веслами. Гребут в сторону верного курса. Сменяя друг друга поочередно, их не спасает даже работа. Слишком холодно, мороз пробирается под одежды, моментально выстужает. Такой ледяной штиль воины Ниялля застали впервые, настолько лютый.

— Конунг! — воин из личного окружения Ниялля подошел к вождю. — Мы сбились с курса, нас отнесло севернее, еще чуть-чуть и покажутся айсберги.

— Тогда куда они гребут? — удивился Ниялль, указав рукой на мужиков, которые старательно работают веслами.

— Мы пытаемся выйти в нужную сторону, нужно пройти этот штиль, обойти его стороной. Конунг, — воин наклонился к уху предводителя, — нам нужно раззадорить бойцов! Иначе боевой дух упадет, на других суднах начнется грызня. Ты и сам это знаешь!

— И что ты предлагаешь? — Ниялль задумался. — Хотя знаешь, у меня есть мысль! — Ниялль отодвинул в сторону воина и быстрым шагом прошелся мимо своих воинов. Не понимая, что происходит, бойцы уставились на предводителя. Ниялль кивнул Барану и тот закричал.

— Всем замолчать! Великий конунг желает говорить!

Воины на драккаре моментально заглохли, перестав даже шептаться. Ниялль ухмыльнулся, потер руки от холода, и заговорил.

— Мои воины! Мы сбились с курса и теперь все умрем. Прыгайте в воду, топитесь, плачьте и скорбите! Мы все погибнем здесь, словно в царстве Хель.

— Что? Мы умрем? Как умрем? — залепетал один воин.

— Мы все умрем!!!!! — закричал другой.

— Что происходит? Мы умрем? — поддержал третий.

Ниялль поднял руку как бы приказывая всех заткнуться и засмеялся.

— Вот ублюдки, обосрались? Ха! А теперь все собрались, заткнулись и слушаем меня! Перед отправлением некоторые наши воины пытались протащить на судно бочку с брагой. По счастливой случайности я приказал эту бочку закатить ко мне в трюм. Мы — ведем войско. Наш драккар пример для всех остальных! И если вы будете идти еле-еле, то упадет боевой дух у всех наших воинов. Так? Так! — Ниялль достал топор и агрессивно запрыгнул на корму драккара. — Сейчас я дозволяю каждому из вас выпить по чарке хмельной браги! Это поднимем вам настроение, разгонит вашу кровь, и я жду от вас благодарности.

— Благодарности вождь? — дрожа от холода спросил рыжий воин.

— Да благодарности, рыжий ты ублюдок!!! — закричал Ниялль и буквально зарычал на воинов. — Я жду от вас усердной работы! Давайте покажем Богам кто мы и куда идем! Всем по чарке браги, а после взяться за весла и вывести войско из штиля! Баран, — конунг обернулся к прислужнику, — распорядись, всем по чарке браги, не больше! А после за весла и взять победу! Выполнять.

— Ура! Ура! Да здравствует конунг Ниялль! Да здравствует конунг Ниялль! — довольные закричали воины.

Через несколько минут бочка была открыта и ледяная хмельная брага весело расплескалась по деревянным чаркам северян. Выпив все до последней капли, мужики опьянели и не чувствуя холода, взялись за весла да принялись усердно грести в сторону верного курса, да так, что иные драккары изрядно отстали от них. Тогда Ниялль затрубил в бычий рог, стоя у изголовья драккара, чтобы воинственный клич дал понять всему войску, что время брать победу и вырваться из ледяного плена. К вечеру сего дня лед сошел с поясьев драккаров и оттаяли бороды воинов. Все судна поймали попутные ветра, войдя в теплые морские течения, которые ведут прямиком к берегам Англии.

Ниялль довольный посмотрел на лед, который окончательно тает с драккара. Тонкая линия льда у самой воды, напомнила конунгу о древней Руне Исса. На его глазах лед был разрушен волнами. Они разломили Руну пополам и разнесли ее кусочки в разные стороны. Исса — лед, полный блок и отсутствие возможности двигаться. От этой Руны умирают слабые, гибнут глупые. На истинном севере выживают только сильнейшие! Тот, кто один раз прошел сквозь Руну Исса, кто испытал себя в ледяном заточении, навсегда будет знать цену теплу. И сумеет не только выжить, но больше того, всегда и везде сможет сохранить тепло внутри себя. Исса — покоряется сильным. Ныне конунг Ниялль познал еще одну Руну и эта Руна отразится на его знамени.

Глава 6. Веселые пальцы

Уже завтра войско Ниялля должно пристать к английским берегам. Наверное, английские ублюдки изрядно соскучились по северянам, нужно бы взбодрить их! Прежде всего, конунг намеревался с небольшим отрядом устроить набег на небольшие деревушки в одном из королевств, чтобы ограбить церкви и захватить свежей пищи для войска. Нужны бараны, куры, несомненно, в ход пойдет зерно и яблоки. Ну и возможно какие-то более ароматные угощения, вроде красивых девственниц. Нет! Разумеется, их жрать не станут, ну не варвары же викинги все-таки. Обходительно дадут в зубы и отымеют в специально подготовленном шатре на берегу моря. Романтика.

Раннее утро началось с криков на драккаре. Один из воинов, Вальгард, усердно стучит кулаками по лицу Гисли, обвиняя его в воровстве.

— Я утром оставил здесь сушеную рыбу, хотел съесть ее сегодня. А ты выродок украл ее у меня! Я убью тебя! — он схватил несчастного за бороду и здоровенным кулаком врезал ему прямо в лоб. Гисли немного извернулся, прокатился по палубе и, воспользовавшись моментом, ударил Вальгарда веслом по ногам. Тот завопил и грохнулся как мешок с говном на мокрые доски. Тем временем вокруг заворушки собрались все воины, одни одобрительно кивают, другие переговариваются о том, что нужно бы развести бойцов пока они друг другу глотки не перегрызли за сухую рыбу. Через некоторое время из трюма вылез прислужник Баран, и все воины молча уставили на него.

— Ну и что тут происходит? — Баран посмотрел на воинов и его взгляд упал на Вальгарда. — Ты дрался? Дрался с… — он пробежал глазами по всем остальным мужикам, и крайне показательно остановился на Гисли. — С этим! — Баран вытянул руку, указав на избитого викинга. — Это так? — он снова посмотрел на Вальгарда. — Вы оба знаете, что грозит за драку на борту судна во время плавания.

— Он украл мою рыбу! — возмутился Вальгард. — Я каждый вечер экономил, откладывал по одной рыбине, себе, чтобы потом ее съесть. А он в-наглую залез ко мне ночью в суму, и сожрал ее!

— Это правда? — прислужнику явно понравилась реакция викингов, и он стал важничать. — Это правда? — снова спросил он у Гисли.

— Я не ел его вонючую рыбу! Он сам ее сожрал или в море выкинул, чтобы меня обвинить. Спал я не далеко от него, вот он и решил, что я вор! А я не вор! — закричал злобно Гисли, не спуская злобных глаз с Вальгарда.

— Да, ситуация сложная! Забыли про рыбу и разошлись! — Баран набрал воздуха в грудь и важно спустился обратно в трюм. На борту опять началась драка. Ниялль проснулся от шума и, зевнув, спрыгнул с лежака.

— Э, барашек. Че там за вопли?

— Мой вождь, — Баран подскочил на месте, — Там два воина дерутся из-за сухой рыбы. Один другого обвиняет, мол, тот у него стащил сухую рыбину! Бьют друг другу морды.

— А меня чего не позвали? Твой первый проступок, Баран! Я запомнил! — Ниялль быстро одел кожаную обувь и метнулся на палубу. Прислужник испуганно сел на лавку, склонил голову и через сильную дрожь промямлил вслух.

— Как же… я же… как проступок… ох, что же теперь будет!

Ниялль вышел на палубу. На этот раз Гисли сидит сверху на полуживом Вальгарде и вбивает его голову в палубу. Все залито кровью. Викинги ставят монеты на то, кто победит. Никто не гребет, драккар практически стоит на месте. Все остальные корабли замедлили ход и не понимают, что происходит на судне конунга.

— А вы сегодня рыб кормили? — тихо сказал Ниялль за спинами своих воинов, но никто не обратил на него внимание. Тогда он схватил за одежды самого здорового воина, уперся ногой в борт драккара и с силой вышвырнул его в море. — Человек за бортом, воины! Человек за бортом!!! Что встали ублюдки, достать его!

Как по цепной реакции все воины толпой принялись вытаскивать воина из воды. Ниялль, медленно раскачиваясь, подошел к Гисли и пнул его ногой. Тот к тому времени уже заметил предводителя, и не на шутку испугался. Он покорно откатился в сторону и, прижавшись спиной к борту судна, схватился за нож. Вальгард, ничего не соображая, сел на задницу и стал качать головой, пытаясь прийти в чувства.

— Что тут у нас, два ублюдка разбивают друг другу головы на моем драккаре? Все так? — конунг зловеще ухмыльнулся. — Рассказывайте, что тут случилось?

— Он, — Вальгард вытянул руку в сторону Гисли, — Украл ночью рыбу, которую я положил в свои запасы. Видят Боги, он залез в мою суму и вытащил ее из нее. Нагло сожрал, пока я спал!

Ниялль посмотрел на Гисли и тот отрицательно покачал головой.

— Интересно! А кто-то может подтвердить, что именно он украл рыбу? — конунг покачал плечами, разминая их. — Или может ты сам видел, как он ворует? Как ты определил, что именно он вор на судне?

— От него утром за версту воняло соленой рыбой, мой вождь! Воняло так, что даже слепой бы определил, что именно он вор! Сегодня он украл мою рыбу, а завтра что? Завтра он украдет наше золото. Мой предводитель, мы должны убить его! Как убивают воров публично на площади Йорвика.

Все воины уже вернулись вкруг и снова заинтересованно следят за тем, что будет дальше. Первый раз на драккаре из-за откровенно нелепой пропажи какой-то сухой рыбы вспыхивает такое представление! Конунг велел Гисли и Вальгарду встать на ноги, поставил их перед собой, и медленно обошел виновников драки по кругу.

— Значит, вы решили, что можете остановить целое войско в тот момент, когда мы должны добраться до английского побережья? Вместо того чтобы грести, один прячет рыбу, а другой ее жрет. И прятать рыбу тогда, когда всем дается ровно столько, сколько нужно для разового питания, и сжирать под покровом ночи эту самую рыбу у своего побратима, это два одинаковых преступления. И раз уж вы, ублюдки, остановили мое войско ради того, чтобы выяснить отношения на судне, то получите заслуженное наказания. — Ниялль повернулся ко всем своим воинами и указал на них рукой. — И каждый из вас будет знать, что я не потерплю такого отношения в столь важном плавании. Каждый, кто попытается повторить увиденное сегодня, будет наказан жестко. Всем понятно?

— Да вождь! — хором ответили воины. Ниялль снова повернулся к драчунам.

— Сейчас вы пройдете испытание под водой. Пусть Боги решат вашу судьбу! Каждый из вас получит наказание «веселых пальцев», вы все поняли? — конунг зловеще поднял бровь, заглядывая им прямо в глаза.

— Пожалуйста, не надо! — жалостливо заныл Гисли.

— Мой вождь, больше не повторится. Не нужно! — забубнил Вальгард.

— Баран! А ну иди сюда! — завопил Ниялль. Через несколько секунд из трюма радостно выбежал прислужник. Если бы он был собакой, то непременно бы завилял хвостиком, или даже будь он свиньей, на которую он до одури похож, все равно бы вилял хвостиком, выслуживаясь перед хозяином. — Ты меня сегодня подвел, а поэтому, чтобы искупить вину, ты будешь командовать наказанием! Провести им «веселые пальцы». Сейчас же!

— Да мой вождь! — ухмыльнулся Баран, радостно хлопнул в ладоши и жестом дал понять всем воинам, что нужно расступиться.

Примерно через час Гисли и Вальгарду связали ноги таким образом, чтобы между ними была на половину перерезанная веревка. Закон диктует веревку резать строго пополам, чтобы она имела возможность порваться. Но прислужник, мерзкий выродок, порезал ее лишь чуть-чуть, скрыв это от всех. Дальше две длинные веревки привязали воинам за их пальцы. Для этого даже специально придуман веревочный узел, которые позволяет накрепко зафиксировать все десять пальцев на обеих руках человека. Гисли и Вальгарда выбросили в море и велели одному из них плыть под драккаром на другую сторону. Картина получилась следующая: Вальгард переплыл на левую сторону, Гисли остался на правой. Две веревки, к которым привязаны пальцы воинов, забросили на палубу. Под драккаром они связаны веревкой, которая имеет надрез. Если веревка порвется, то воинов за пальцы затащат на судно. Это значит, что Боги защитили их и о преступлении забудут. Но если веревка не порвется, то пальцы воинов будут вырваны с мясом.

На судне прислужник отобрал десять самых сильных викингов. По пять человеку на сторону! Им было велено взяться за веревки и начать тянуть в две стороны. Конунг Ниялль уселся у изголовья судна и с хрустом жрет свежее яблоко, ухмыляясь, наблюдая за происходящим.

— Взялись! — закричал Баран и поднял вверх руку. — Взяяялись!

Все десять викингов цепко ухватились за веревки.

— Потащили! Навались! — завопил прислужник как блажной. Раздался оглушительный вопль Гисли и Вальгарда и буквально через несколько минут истошного крика, воины, что тянули веревки, одновременно свалились на палубу. Над головами викингов взметнулись концы веревок, на которых красуются окровавленные пальцы. Это очень красиво, если смотреть лежа на палубе. Над тобой разлетаются брызги крови, и веселые пальцы с треском падают на мокрые доски судна.

После этого, драккары отправились дальше в путь. А еще живые воины, коим оторвали пальцы, остались в открытом море. Их ноги все еще связаны, а деваться некуда, перерезать тоже нечем. Здесь, в северном море, полно хищных рыб, которым придется по нраву окровавленная человеческая плоть.

— Конунг, я все сделал! — воскликнул Баран, радостно подбежав к Нияллю, который как раз спускался в трюм. Все воины уже давно гребут веслами, только конунг в окружении четырех берсеркеров ходит между ними. Ниялль злобно поднял глаза и проговорил.

— Я видел, что ты веревки порезал нечестно. Хотел обмануть людей, но обманул Богов! Теперь твоя задача взять нож, прыгнуть в море и плыть в сторону тех связанных воинов. Перережешь им веревки, и гребите обратно!

— Но мой вождь! — взмолился Баран. — Я не знаю куда плыть, мы уже несколько часов идем по морю. Нам вовек не догнать вас! — он задрожал.