Бесплатный фрагмент - Россия-2028

ГЛАВА 1

Вой, мерзкий монотонный вой тупой ржавой иглой проник в мой сонный мозг. Я, не открывая глаз, резко сел и начал шарить рукой под лавкой. Первый лапоть нашёлся сразу, второй, видимо, залетел куда-то в угол. Времени на поиски не было, и я босиком выбежал на улицу.

Ледяная замёрзшая грязь острыми комочками впилась в пятки и окончательно разбудила меня. На улице было сумрачно, хотя горизонт уже окрашивался в оранжевый цвет. «Видимо, пять утра. Или девять», — подумал я. Часов у меня не было — ни у кого в нашем посёлке не было часов, но мы по привычке пытались измерять время часами и минутами. Хотя к чему это всё — в любом случае утром разбудит сигнал воздушной тревоги, а вечером все лягут спать, когда сядет солнце и станет темно. Сигнал тревоги стих, и я на ощупь полез в свою полуземлянку. Всё равно я уже не усну, нужно найти лапти, похлебать крапивной похлёбки и собираться на работу.

Да-да, вы не ослышались, на работу! Я из тех счастливчиков, которым удалось устроиться на работу. Ну то есть как устроиться — по партийной линии. Когда-то, ещё в лихие двадцатые, я записался в Молодую Гвардию, где верой и правдой служил великому вождю и Родине. Я боролся с пятой колонной, писал доносы на недобросовестных граждан и так далее. И в итоге сейчас, в 2028 году, партия вспомнила мои былые заслуги и рекомендовала меня председателю сельсовета как верного, своего человека, которого нужно трудоустроить по партийной линии. Председатель Семёныч взял меня своим помощником и назначил мне огромную зарплату — 15 миллиардов рублей в месяц! Это несметные деньжищи по нашим меркам — всего за полгода можно накопить на хорошие китайские кроссовки или на телогрейку. В общем, дела мои последнее время пошли в гору. Спросите, чем я занимаюсь на работе? Да ничем — Семёныч поставил меня надсмотрщиком за копателями. Скучная, нужно признать, работёнка: целый день ходишь за мужиками и бабами и смотришь, как они копают землю, возят на тачке и вываливают в 20-тонные контейнеры.

Куда идёт земля, спросите вы? А я не знаю. Никто не знает. Однажды один умник спросил у Семёныча, куда, мол, эти контейнеры вывозят? На что Семёныч ответил: «Тебя ебёт, что ли?» — после чего Семёныч достал нагайку и вдарил умнику промеж рогов. Больше никто у Семёныча не спрашивал, что и куда, но ходят слухи, что землю вывозят в Китай.

Да и какая разница, что и куда? Главное, что работа есть — спасибо за это вождю. Он ещё в лихие двадцатые пообещал создать 20 миллионов рабочих мест, но тогда у него не получилось — в то время шла великая кровопролитнейшая война за Русский мир в Сирии и Украине. Загнивающий Запад в те суровые годы всячески пытался уничтожить Россию, ибо не могут спокойно жить западные педерасты, пока мы, русские, вольно дышим нашим православным воздухом.

Эх, времена… А ведь можно было когда-то вдохнуть полной грудью, сейчас так не получается. Глубоко вдохнёшь — и закашляешься. Грязный воздух стал. Бывает ничего так, а иной раз восточным ветром принесёт гарь — аж глаза режет. Семёныч говорит, это проклятые пиндосы травят нас, но один безумный дед, который прошлой осенью забрёл к нам в посёлок, сказал, что в тридцати днях пути на востоке стоит китайский завод, который какие-то тяжёлые металлы плавит. Но Семёныч его тогда высмеял и нагайкой высек как следует. Помер дед, в общем. А правду он говорил или нет — никто не знает. Тридцать дней пешкодрапом — это безумно много, это не одну пару лаптей сотрёшь, пока доковыляешь.

Что-то отвлёкся я на мысли бузотёрские… Видимо, правду Семёныч говорит — в церковь пора в райцентр сходить, а то бесы моим разумом овладевают, и начинаю я сомнению предавать то, что первоначально и сомнению подвергаться не должно.

В общем, наш великий вождь в 2025 году выполнил свои обещания и одарил нас двадцатью миллионами рабочих мест, и каждый страждущий и неимущий смог заработать себе на кусочек хлеба и вкусную питательную баланду. Кто-то теперь, вот как мы, чернозём тачками в контейнеры возит, кто-то металл копает в тех местах, где когда-то свалки городские были. В общем, все при деле.

Пока я предавался мыслям бесовским и подвергал сомнению идеалы нашего совершенного мироустройства, из-за горизонта выглянуло солнце, и лучики света проникли сквозь мутное стекло оконца, осветив земляные стены моего жилища и соломенный тюфяк на лавке. Из-под лавки выглядывал лапоть, я резко нагнулся и схватил его, положил на лавку и начал наматывать на ногу сырые обмотки.

Лапти… Ох, и дорогое удовольствие! Но без них в такую погоду все ноги в кровь об замёрзшую грязь сотрёшь, никуда не денешься, а два миллиарда вынь да положь, но лапти купи. Или сам иди в лес, режь лыко и плети. Ага, легко сказать, однако лицензия на сбор лыка стоит 40 миллиардов и действует всего 2 недели, так что дешевле лапти купить. Был тут у нас один самый умный, Федькой звали, решил без лицензии просто сходить на опушку и нарезать лыка — на шару, так сказать. Так его китайские беспилотники через две минуты засекли, а через пять минут отряд китайских егерей ласты завернул и в лес утащил. Мы всем посёлком уши затыкали, как Федька орал — что с ним егеря сделали, я не знаю, но Федьку больше никто не видел. Ходят слухи, что китайцы за свой лес с браконьеров кожу живьём сдирают, а кто-то говорит, что нифига не сдирают, а увозят нарушителей в мухопитомники, а там уже усыпляют и перерабатывают в питательный фарш, на котором опарышей выводят. Мухопитомник от нас недалеко, всего в трёх днях пути, если лапти удобные да обмотки крепкие, а если босиком, то пять дней хромать можно… Хотя о чём это я?..

В общем, Федька полез в лес лыка наворовать на лапти, его и изловили китайцы, наказали по-своему, по-китайски. Может, мы потом Федьку и ели, так как хлеб, который нам по талонам выдают, делается из муки опарышевой, а опарышей выращивают в мухопитомнике что в трёх днях пути если в удобных лаптях шагать. Так ему и надо, умнику.

Лапти покупать выгодней, ну, по крайней мере, безопасней, тем более мы как патриоты просто обязаны поддерживать отечественного производителя. А вот я о китайских кроссовках мечтаю! Давно мечтаю, но не говорю никому, чтоб не сглазить, потому что нельзя потаённые мечты никому озвучивать — бесы могут услышать и сглазить, потом ходи в церковь, свечи ставь, чтоб бесов отвадить. А свечечка одна стоит ни много ни мало, а двести миллионов. А их как минимум пять нужно ставить, коли в церковь пришёл. Эх, Россиюшка ты моя православная… Нужно обязательно на Пасху в церковь сходить, да за вождя нашего великого свечку поставить. Как зарплату получу, так и отправлюсь, самую большую свечку куплю, миллионов за восемьсот! Церковь недалеко от нас — если на рассвете выйдешь, то к сумеркам уже в райцентре будешь, главное до темноты успеть, а то в райцентре, когда темно, комендантский час начинается — казаки могут изловить, коли без дела слоняешься, да нагайками до полусмерти засечь.

А ещё я мечтаю о телогреечке, ноне всю зиму мёрз в дырявом бушлате, что мне по наследству от прадеда достался — сам виноват, идиота кусок, в прошлом году все талоны на валежник в карты Семёнычу проиграл. В этом году, как дадут талоны, сразу в лес побегу валежник собирать.

Пока я думы думал да мысли мыслил, ноги принесли меня в центр села, где собирались уже односельчане для утренней проверки. Традиция у нас такая на Руси, утреннюю проверку устраивать, где пересчитывают, кто умер ночью или сбежал, чтоб баланду на него не варить да продукты не переводить. Ну и отчитаться в райцентр, потому как если сбежал из посёлка кто-то, райцентр обязан отряд казаков в погоню послать, чтоб те беглеца изловили и в назидание другим высекли нагайками на главной площади поселения.

Сегодня, слава богу, никто не умер и не убёг, поэтому Семёныч пересчитал всех на два раза и молвил зычным голосом:

— Уважаемые скрепоносцы, жители села Верхнее Сколеновстаново! Завтра у нас великий праздник — День великой Победы наших предков в Великой Отечественной войне! Завтра вы, славные потомки великих дедов, получите свои праздничные наркомовские 100 грамм спирта и продовольственную праздничную блокадно-ленинградную дополнительную пайку — 125 грамм хлеба. Но мы, как истинные патриоты, обязаны сделать подарок нашему великому победоносному вождю и, в соответствии с указом под номером 279, поднять норму выработки с 10 до 14 контейнеров чернозёма. Поэтому сейчас мы все, как один, работаем без перерыва на обед и оканчиваем рабочий день на час позже.

Тут Семёныч слукавил конечно — на час, на два, да хоть на 75 — часы-то только у Семёныча есть, поэтому будем работать, пока солнце не сядет, потому как в темноте много лопатой в тачку не нагрузишь.

— Работать, работать! Хули вы тут мух ёблами ловите? Лопаты в зубы и в поле, а то я вам ща быро пайку урежу! — заорал Семёныч, потом повернулся ко мне и сказал: — Эй, ты! Стой где стоишь, базар есть!

Семёныч всегда называл меня «Эйты»; в принципе, он всех всегда называл «Эйты», тут нужно понять куда он смотрит, если на тебя, значит ты — Эйты, если на ворону, значит ворона — Эйты.

В общем, я встал, Семёныч подошёл поближе, дыхнул на меня вкусным, аппетитным перегаром и продолжил:

— Кароче так: ща я тебе маляву дам, заныкаешь её поглубже, так чтоб даже казаки на блокпостах не нашли, выпишу тебе двухдневный отпуск, и метнёшься пердячим паром в райцентр до депутата тамошнего. Скажешь что от меня, отдашь маляву, получишь коробочку и обратно по-бырому. Усёк?

Я, конечно же, усёк, но Семёнычу сказал:

— Семёныч, хули ты мне тут дичь втираешь, ты в каком веке живёшь? У тебя же дома и электричество есть, и чебурнет, и спецсвязь на скрепофоне. У твоего депутата тоже всё это есть — ты напиши ему или позвони, какого хера я буду лапти топтать?

— Нельзя мне по чебурнету писать, это секретная мулька, а чебурнет могут пиндосы взломать, да и спецсвязь они прослушать могут. Ты же умный скрепец, сам прекрасно понимаешь всё. Ты хочешь, чтоб солдаты НАТО тебя раздавили?

— Нет, — говорю, — не хочу.

— Ну и всё, маляву ныкай и дуй. Хотя стой, я тебе командировочных дам, 500 лямов, пожрёшь в райцентре от пуза — там в Росскреппродмаге можно без талонов хорошего точилова купить.

Командировочным деньгам я, конечно, обрадовался, но настроение портил тот факт, что я пропущу сегодняшние «Вести с Дмитрием Сикелёвым», которые каждый день в обед вещает нам громкоговоритель на столбе в центре посёлка. Мы, все жители Верхнего Сколеновстаново, каждый день на обеденном перерыве, быстро выпив баланду, бежим в центр, чтобы не пропустить ни одного слова нашего рупорного Благовеста.

Одна из радиопередач, транслируемых через громкоговорители на центральных площадях.

«От Скрепецкого Информбюро»

Сегодня, дв <радиопередача прерывается помехами> дцатого года под Москвой на полигоне по уничтожению несертифицированной контрабанды наши православные бульдозеры в неравной схватке разгромили 7 тонн нацистского сыра, 12 тонн польских интервентских яблок, 4 тонны фаллосообразной немецкой колбасы и 16 госдеповских гусей, которые угрожали нашей стабильности, нашей великодержавной экономике и лично нашему вождю.»

Когда-то давно, во времена, когда в посёлке было электричество, в каждом доме стоял телевизор, и все мы с удовольствием его смотрели. Ох, какие это были прекрасные времена! И чего только там не показывали! Каждый день мы видели, как наши победоносные войска громят террористов в Сирии, как украинские повстанцы воюют за Русский мир на Донбассе, а ракеты, какие сверхзвуковые суперракеты, разносящие Вашингтон, мы наблюдали по этому чудо-ящику! Но всё хорошее кончается…

Однажды по телевизору сказали, что начался мировой энергетический кризис, и теперь каждый скрепоносец должен платить 100 миллионов рублей за киловатт-час. Работы к тому времени у нас уже не было, поэтому электричество мы начали экономить. Мы выносили чудо-ящик на площадь, ставили его на постамент, что остался от какого-то памятника с советских времён, и толпой смотрели нашу прелесть. Но и это удовольствие длилось недолго — в один прекрасный день из райцентра приехали электрики с отрядом казаков и объявили, что с такого-то числа такого-то года, в соответствии с указом под номером 426, все скрепоносцы ежемесячно должны платить 500 миллионов рублей в месяц за аренду электросетей, короче — платить за провода. Указ, несомненно, хороший, по-любому на пользу Родине, но вот денег на тот момент в деревне ни у кого не было, поэтому электрики с казаками отрезали все провода, смотали, сели в автомобиль и укатили. Больше никто никогда не видел в посёлке ни электриков, ни липездричество. Кроме Семёныча. У Семёныча солнечные батареи на крыше — настоящие, китайские.

Вспоминая о былом, я брёл на север, в сторону райцентра, домой даже заходить не стал. Чего мне там делать? Похлёбку я утром выпил, а собирать в дорогу мне нечего, да и идти то тут всего 50 с лихуёчком вёрст. Погода была замечательная, солнышко припекало, грязь растаяла и ледяными червячками просачивалась в лапти. Эх, красотища! Весна!!! Птички летали над полями, заросшими бурьяном, и весело каркали.

Давным-давно, в незапамятные лихие двадцатые, мы пахали эти поля — тогда ещё трактора у нас в деревне были, и соляру можно было купить на любой заправке. Земли эти ещё нашими считались, помнится, мы тогда рожью да овсом всё засеивали, пока не случился энергетический кризис. Мы тот год не нашли деньги на соляру да не обработали поле, а осенью приехал к нам чиновник из Росскрепсельхозразора, да и оштрафовал деревню — что, мол, землю не обрабатываем. Да так оштрафовал, что через месяц приехали приставы, забрали нашу технику и председателя тогдашнего за сельсоветом расстреляли. С тех пор зарастали поля бурьяном, и всё бы хорошо, но через пару лет приехал тот же чиновник, что оштрафовал нас, и заявил, что поля эти наши — теперь вовсе и не наши, так как не используем мы их, и посему, в соответствии с указом под номером 379, с этого дня он, чиновник, отдаёт эти поля добросовестному пользователю. А так как мы, местные жители, номинально закреплены за этими землями, то и нас тоже отдают в аренду новым хозяевам. Потом привезли к нам Семёныча и объявили новым председателем, повелели слушаться его во всём и подчиняться. Мы поперву бузотёрить удумали, мол, не указ нам ваш председатель, не будем мы его слушаться. И что же Семёныч? А Семёныч достал скрепофон и позвонил в райцентр, оттуда примчался ОКОН (отряд казаков особого назначения), высек весь посёлок нагайками, а двоих скрепцов казаки с собой увезли, и больше их никто никогда не видел.

Я, пыхтя, взобрался на холм, отдышался, посмотрел вдаль. На горизонте поблёскивала полоска речки. Эх, жалко не сезон, была б осень, на речке можно было бы славно пообедать, там такие вкусные камыши растут, пальчики оближешь! Раньше, когда мы ещё поля засеивали, никто из нас и не знал, что камышовый корень можно кушать. Он на вкус как подгнившая картошка с луком, а насыщает ловчее лебеды и крапивы вместе взятых. Нажрёшься, бывает, камыша и идёшь довольный, попёрдываешь, аж часа два жрать не хочется, и силы прибавляются — горы чернозёма свернуть готов. Одно плохо — по закону нельзя камыш жрать — если поймают, могут приговорить к исправительным работам. Китайские беспилотники, конечно, реки и болота не охраняют — им, кроме леса, ничего не интересно — но если кто из скрепцов увидит, может в ФСБ донос написать, а те уж изловят тебя и измордуют по полной. Поэтому жрать камыши нужно тихо, чтоб никто не увидел.

Раньше, помнится, лет пятнадцать назад, не принято было доносы писать друг на друга, как-то даже западлом считалось, но времена были тогда другие, да и выгоды никакой. Сейчас же ФСБ за доносы награждает знатно — за каждый донос дополнительную пайку выписывают, а если за год сто доносов настрочил, то могут и наградить чем-нибудь ценным.

Когда-то в речке этой рыба водилась и лягушки вкусные, но как-то в один день передохли все, и вода стала кислой — напьёшься её, и живот потом полдня режет. Помню, Федька — тот, которого китайцы убили — года два назад слухи распускал, что это, мол, китаёзы на востоке завод построили и отходы в речку сливают. Но Семёныч, когда услышал такое, по зубам сплетнику надавал и сказал что, мол, фуфломёт он, и коли дальше будет интриги плести, то Семёныч его отпетушит прям при всех на главной площади. Федька и заткнулся. Бузотёр был Федька, недаром его китайцы угандошили. Ведь как в народе говорится: «Бог не Тимошка, видит немножко», — наказал, в общем, Федьку за маловерие.

Одна из радиопередач, транслируемых через громкоговорители на центральных площадях.

«От Скрепецкого Информбюро»

14 февраля 20 <радиопередача прерывается помехами> года в Государственной Думе Российской Федерации в первом чтении был одобрен законопроект «Об утилизации потенциальных пенсионеров». Законопроект предусматривает уничтожение национальной угрозы, которой являются личности, вероломно достигшие предпенсионного возраста. Новая пенсионная реформа позволит нашим правоохранительным органам уничтожать несанкционированных потенциальных пенсионеров, наряду с контрабандными европейскими продуктами. На просторах нашей необъятной Родины будут построены сотни новых сверхтехнологичных полигонов для утилизации потенциальных пенсионеров, что создаст тысячи рабочих мест. Помните, граждане — пенсионеры являются угрозой нашей стабильности. Миллионы голодных, озверевших пенсионеров разрушают нашу современную экономику, подрывают наши духовные скрепы и раскачивают лодку. Околопенсионеры бесконтрольно плодятся, распространяя очаги заразы по всей стране. Только совместными усилиями мы сможем справиться с вездесущим врагом. Ваш родственник, друг или сосед могут оказаться латентными пенсионерами. Всегда помните об этом и своевременно доносите о подозрительных личностях в местные отделения ФСБ.

Вместе мы победим!

Враг будет раздавлен!

Победа будет за нами!

Ура, товарищи!»

Солнце стояло в зените, когда я спустился в проклятую долину. Гиблое место, не дай бог здесь задержаться, а если ночь тут застигнет, то с разумом расстанешься, а то и с жизнью. Много скрепцов пропало в местах этих — слухи ходят, что семья людоедов тут обитает в норах подземных. Казаков бы отряд послать сюды на зачистку, но они такими делами не занимаются, полномочий, говорят, нет у них людоедов ловить. Казаки всё больше с пятой колонной борются да на шпионов охотятся.

В ранешние времена, незадолго до энергетического кризиса, стояла деревня в долине этой, Мухоёбово называлась — процветающее поселение было, дворов пятьдесят, и все богатые, сволочи, буржуй на буржуе. Курей держали, свиней, даже две коровы и лошадь в деревне были. Олигархи…

В то время реформа образования началась, модернизация учебных заведений. Повсеместно, по всей стране, школы переводили от Министерства образования под покровительство РПЦ. Реформа была дорогая, но вынужденная, так как Министерство образования показало свою некомпетентность в современном мире. Обучение детей взвалила на плечи свои Церковь Православная. Да и кто, как не РПЦ, лучше всех понимает в образах и образовании? По всей Россиюшке учителей погнали погаными мётлами, книги лженаучные сожгли, а на школах сломали крыши и купола возвели.

Ну и что вы думаете, мухоёбовцы учудили? А взбунтовались они, записали видеообращение к вождю, где стоя на коленях орали: «Путен памаги! Путен памаги!» И выложили в чебурнет — тогда ещё чебурнет почти всем доступен был. Сумасшедшие мухоёбцы просили вождя не модернизировать их школу, как есть оставить. Ну и прогневили Бога, проклял он их.

На следующий день в Мухоёбово вспыхнула африканская чума свиней, моментально распространилась по деревне и перекинулась на мухоёбовцев. Хорошо хоть Санскрепэпидемстанция быстро среагировала — совместно с отрядом Росгвардии окружили Мухоёбово плотным кольцом, ввели карантин и сожгли огнемётами проклятую деревню вместе со свиньями и мухоёбцами

С тех пор стоят тут руины проклятые, лебедой поросшие, а путники редкие побыстрее пробегают места эти. Но молва в народе гуляет, что некоторые мухоёбцы спаслись тогда, в погребах укрывшись, и вот, мол, это они до сих пор одиноких скрепцов отлавливают да жрут в норах своих подземных. Так это или нет — не знаю, никто подземных людоедов не видел, а те, кто видел, уже никому ничего не расскажут.

Сколько лет на свете белом живу, а всё в толк не возьму, как так получается — вот живёт рядом с тобой человек, живёт. Добропорядочный скрепец с виду — и в церковь в райцентр ходит, и новости от Сикелёва слушает каждый день, и трудится во благо общества, а тут — раз и в один прекрасный момент бузотёром становится, предателем, пятой колонной. Вот взять Федьку того же — нормальный же мужик был, трудился себе во благо Родины, чернозём тачкой возил, а потом — раз и начал про китайские заводы пургу нести. Его и били, и в церковь таскали, батюшка два раза из него бесов кочергой изгонял, а он всё бузотёрил, остановиться не мог. Семёныч его нагайкой сёк и даже язык его длинный отрезать собирался, да не сложилось — убежал Федька в лес лыко для лаптей воровать, где и отловили его егеря китайские.

Так вот бывает, когда бесов внутри себя победить не можешь, овладевают они умом твоим и творят поступки богомерзкие. Не в радость тебе больше ракеты сверхновые гиперсветовые, о которых Сикелёв рассказывает, и ненависть к укрофашистам и армянобендеровцам куда-то пропадает. А если в тебе поселились демоны адские, так ты и вовсе можешь начать сочувствовать врагам нашим. Не дай Бог такое.

Под ногами хрустели головёшки, что от проклятой деревни остались. Здесь, если порыться, можно много металла найти — богато жили мухоёбовцы, почитай, в каждом дворе топор был. Когда в России металлразвёрстка проходила, мухоёбовские мужики попрятали инструменты и утварь металлическую. Казаки с росгвардейцами тогда всю деревню перерыли, но металла много не нашли. Малым удовольствовались — листы с крыш посрывали, да автотехнику экспроприировали. В нашей же деревне тогда всё подчистую выгребли, оставили, что по закону предписано — 400 грамм металла на человека, остальное забрали.

Да и не жалко, ведь на благо Родины всё. Для ракет и танков много металла требуется. Сегодня ты гвоздь утаишь, а завтра его ракете на детальку не хватит, а послезавтра уже солдаты НАТО землянку твою ломают, а самого тебя на площади петушат. Нет уж, мы всей деревней честно весь металл отдали, никто ничего не заныкал. Хотя есть у нас подозрения, что Федька в лесу топор припрятал. Эх, найти бы клад его…

С другой стороны — неудобно чернозём деревянными лопатами копать, железными мы бы куда больше контейнеров собирали, и пайку бы нам Семёныч прибавил. Эх, мечты…

Вдали послышался быстро нарастающий рокот, а через несколько секунд из-за холма вылетел китайский боевой вертолёт и быстро пронёсся на запад. Опять, наверное, бунт где-то. Нынче зимой китайские братья здорово помогли нашей Родине. Где-то на Урале какой-то генерал сошёл с ума — а может и не сошёл, а просто демоны в него вселились — в общем, бунт он поднял, мятеж вооружённый. Вместе со своим офицерьём и солдатнёй захватили они склады с оружием и продовольствием, потом город Путинберг захватили (раньше город Челябой назывался), оккупировали, и давай там порядки свои бесовские устраивать. Губернатора тамошнего и депутатов всех расстреляли на главной площади и народу оружие раздавать начали. Казаки и Росгвардия ничего с ними сделать не могли, так как не обучены с вооружёнными людьми воевать. Тогда наш великий вождь послал туда другого генерала вместе с армией, и что там случилось, непонятно — в общем, во второго генерала тоже демоны вселились, и он к мятежу примкнул. И топтали бы сейчас нашу Родину сапоги НАТО, если бы не братья китайцы. Спасли они нашу великую Родину. Помню, несколько сотен самолётов и вертолётов над нами туда-сюда летали, пока не стёрли с лица земли город этот проклятый.

Сейчас-то всего один вертолёт на запад пролетел — видимо не город взбунтовался, а посёлок какой. Не всегда казаки и росгвардейцы с бузотёрами справиться могут — тем более, если мятежники сопротивляются.

Вон, в прошлом годе два людоеда целый отряд казаков ножами почикали — те ничего не смогли своими нагайками им сделать. Нагайкой хорошо лежачего хлестать, это да — больно, конечно, но не смертельно, а вот против ножа нагайка не канает — нож, тот насмерть бьёт. У нас Семёныч в посёлке давно у всех ножи отобрал, чтоб мы друг друга не перерезали. Правильно сделал — дай нам ножи, мы ведь все друг друга переубиваем.

Так вот, в прошлом годе два людоеда в райцентр пришли из леса, соли наверно украсть хотели, да казаки-то их и тормознули по глупости своей. В общем, визжали казаки эти как свиньи. Местные все по домам сразу попрятались, никто не вышел помогать. У председателя и депутата тамошнего даже пистолеты имеются, однако и они казакам помогать не стали — страшно, ага. Тут любой бы спрятался. Убили людоеды казаков, зашли в Росскреппродмаг, нагребли соли и спичек, и снова в лес. Никто их и искать не стал. У казаков и Росгвардии полномочий нет людоедов искать, а китайцам похрен на них. Китайцам главное, чтоб людоеды лес их не рубили — людоеды и не рубят. Вот скоро китайцы вырубят лес, и негде будет нежити всякой прятаться… хотя… они и норы выкопают — и попробуй их найди.

Эх, зима-зима! Зимой хорошо — работать меньше приходится, день короткий совсем и выходные бывают. Первую зиму, когда мы только начали землю в контейнеры собирать, тяжело было. Земля мёрзлая, никак не бралась лопатой деревянной — мы её и так и сяк, а она как камень. Ломов-то у нас не было ни у кого — во время металлразвёрстки все ломы, топоры и лопаты казаки у нас экспроприировали и на переплавку отправили. Семёныч нас и нагайкой бил, и пайку не давал, а всё одно — не копается земля лопатой, хоть ты тресни.

Тогда Семёныч уехал в город и вернулся с тремя ломиками. Пошло дело, но всё равно тяжело было. От лома пальцы отмораживаются, и ладони быстро в кровь сбиваются. Никто не хотел ломиком долбить, всем лопату подавай. Вот тогда-то Семёныч и принял мудрое решение, что ломами должны петухи опущенные работать. Умнейший человек! Петухов до этого в посёлке не было у нас, но Семёныч быстро нашёл, кого опустить пора. Выбрал двоих самых косячных мужичков, увёл их в сельсовет, да там и опустил, как полагается.

Потом ложки им продырявил и отдельным гаремом жить определил. Теперь на самых тяжёлых и грязных работах у нас только петухи работают. Мудрейший человек, хотя мне иногда и кажется, что он перегибает, но батюшка в церкви говорит, что вся власть от Бога, и тут я согласен с ним. Ведь если начальник в злобе или гневе, то это наша заслуга, значит сами заслужили. А если начальник всегда злой и несправедливый, значит за грехи наши он нам поставлен, терпеть нужно, искупление в этом наше. В Библии написано — чем больше терпишь, тем Богу угоднее. Скрепы это наши, недаром мы скрепоносцами зовёмся.

А Семёныч — он справедливый, он правду любит. Вон, зимой как по-людски поступил! Сенька на выходных рождественских чего учудил — взял и из говна статую вождя нашего вылепил, и ведь похож как две капли. А Сенька, хитрожопый, оправдывается — мол, я не хотел, само так вышло, типа, говорит, я ракету хотел слепить, сверхновую гиперсветовую, а получился вождь. А сам хитро так смотрит и лыбится ехидно. Так Семёныч не сдал его ФСБшникам, да какой там — он даже петушить Сеньку не стал за такое богохульство, просто нагайкой высек и пайки трёхдневной лишил. Добрейшей души человек!

А что ворует — так то не доказано, да и другой разве не будет воровать? Другого председателя поставь, он ещё больше воровать будет. Да и вообще, Семёныч не ворует, а в общак половину пайки нашей забирает, а общак — дело святое.

Ну а коли сам накосячишь, так будь добр, вставай раком и булки раздвигай — сам виноват.

Федька, вон, вечно бузотёрил — не положено, говорил, воровать, типа пайка — это святое, мол, нет никакого общака, врёт всё Семёныч, крысит он наши пайки, ну и типа наказать его надо за это, тёмную устроить, а коли не поможет — то и вовсе кольями забить. Разве можно живого человека кольями забивать? Не по-христиански это. Да и власть нам от Бога дадена, и не нам на неё роптать, наше дело терпеть. Так батюшка говорит. Как на роду написано, так и быть по сему. Бузотёр Федька, бузотёр… Сейчас, наверно, в аду на сковородке поджаривается. Умным самым себя считал, всё изменить что-то пытался, не хотел терпеть. Гордец, а гордыня — это грех смертный. Ишь ты, чего удумал — супротив воли Божьей переть! Не зря китайцы убили его, ох не зря… Тудыть ему и дорога.

На пути, в стороне от дороги, колода трухлявая валяется, так и зовёт: «Ну подойди ко мне, подойди, раскроши меня…» Не сдержался — шибко жрать хочется, выбрал на дороге булыжник поострее, к колоде подошёл и давай её ковырять. Короеды — что может быть вкуснее? Нежные, мягкие, вкусом как орешки кедровые. Пожарить бы их, да не на чем, да и костёр разводить нельзя — можно внимание ненужное привлечь. Я так увлёкся охотой, что и не заметил, как солнце к западу склонилось и к горизонту подползло. Не успею дотемна в райцентр, а ночью нельзя тудыть суваться, казаки если поймают — насмерть засекут. Зато червячка заморил знатно! Придётся где-нибудь на обочине ночевать — холодно, темно, страшно. Зверей диких нет, конечно, но вот нежить какая или людоеды… Вот что на самом деле ужас вызывает! Раньше, ещё в начале XXI века, полно зверья в наших местах водилось, да вот мы сами его всё вытравили, когда ещё поля пахали да засеивали — много химии лить в землю стали, чтоб урожайность увеличить, живность вся и передохла. Не по нутру ей наша химия пришлась. Жалко, конечно, но что поделаешь — соляра дорогая была, пока поле вспашешь да засеешь, столько денег вбухаешь, что хошь не хошь, а химию лей, чтоб урожай добрый вырос да окупил горючку.

Надо, пока не темно, шалашик какой соорудить, иначе замёрзну. Надрал сухого бурьяна прошлогоднего да и сложил домиком, залез внутрь, закупорил выход и в сон провалился.

Колбаса… Огромная колбасина, размеров необъятных, растёт прям из земли, а верхнюю её часть за облаками не видно, и мужик какой-то обнимает её и жрёт, огромными кусками откусывает. Я иду к ней, а ноги ватные, я бежать пытаюсь, да не получается. А мужик поворачивается ко мне и смеётся адским смехом. Я пригляделся, а это Федька! Кричу я: «Сгинь сила нечистая, в аду твоё место, хватит колбасу жрать!» — а Федька опять смеётся. Просмеялся и говорит:

— А с чего ты взял, что я в аду должен быть?

— А с того, — говорю, — что гордец ты и бузотёр!

— И что с того? Кто сказал, что я в ад должен попасть?

— Батюшка в церкви сказал, что таким, как ты, в аду место уготовано, батюшка — божий человек, он врать не станет.

— А батюшка твой Бога видел?

— Не знаю, вряд ли, — говорю я.

— А я видел, — говорит Федька, — вот он, Бог! — и на колбасу показывает и обнимает её.

А я кричу:

— Неправда, Бог не может быть колбасой, мне бы батюшка сказал бы!

— А батюшка твой видел Бога?

— Не видел, наверно, но батюшка Библию читал, а там написано как Бог выглядит.

А Федька мне:

— Так в Библии и написано, что Бог — это колбаса. Ты сам-то читал Ветхий Завет?

Я говорю:

— Нет, не читал.

— То-то и оно, — говорит Федька, — не читал, а пиздишь мне тут. Там чёрным по белому написано, что Бог — это колбаса, и человека он сделал по образу своему и подобию. А так как человек первоначально в виде колбасы не мог ходить, то он ему ноги приделал и руки, чтоб мог человек лапти для ног сплести, и голову потом сделал, чтоб человек мог есть и видел, куда идёт.

— НЕЕЕЕТ!!! — заорал я и проснулся.

Светало. Приснится же такое…

Я вылез из шалаша и начал приседать, чтоб согреться. Скоро взойдёт солнце, нужно выдвигаться — если потороплюсь, то быстро до райцентра дойду.

Сон не выходил из головы, это ж надо, Бог-колбаса! Кому скажи — засмеют. Эх, колбаса… Уже и не помню, какая она на вкус — настоящую колбасу я только в детстве ел, в лихие девяностые. Папка мой в колхозе работал, им продуктами зарплату давали. Отец говночистом на ферме был. Нет, конечно, зарплату ему не говном давали — такую зарплату только Семёныч выдать может — а тогда ферма молоко сдавала на сырзавод, а быков на мясозавод, так те заводы рассчитывались с колхозом своей продукцией, а директор, в свою очередь, работникам зарплату давал колбасой да сыром. Тяжёлые времена были, эти девяностые, бывало, дома пожрать нечего кроме колбасы и сыра. Потом вождь к власти пришёл, и стабильность настала — приехали к нам в село из Москвы стабилизаторы и себе колхоз прихватизировали, кредитов набрали под него, обанкротили и закрыли, скотину всю сдали, а колхозников на свободу отпустили… С тех пор и не ел я колбасу.

Ну нет, было пару раз, мамка с пенсии покупала сосиски в магазине, но те поддельные были, из бумаги туалетной и сои. Не знаю, почему поддельную соевую херню тоже колбасой называли…

И вдруг в голове отчётливо зазвучал Федькин голос: «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных…»

— А-а-а-а-а-а! — заорал я, и, схватившись за голову, побежал на север.

Пробежал недалеко, дыхалка закончилась. Да, бегать — это не моё. Настоящий скрепец не должен от трудностей бегать — любую опасность нужно лицом встречать, ну или жопой, если боли боишься. Вот это накрыло меня так накрыло, вроде не должно с короедов так штырить. Были, конечно, у меня в жизни глюки, но то всё по белой горячке, после запоев длительных, а сейчас-то я вообще не пью — нам Семёныч спиртягу только по праздникам советским и православным выдаёт, и то не много. Кстати, Федька говорил, что Семёныч приворовывает нашу положняковую спиртягу — да ну его, Федьку этого. Сгинул и сгинул, поделом ему, собаке серой.