Бесплатный фрагмент - Развеселый

Глава 1

— Ну, за встречу! — с этими словами невысокий крепыш поднял кружку, качнул ею в знак приветствия, приложился, одобрительно и немного сожалеючи покряхтел, глядя на показавшееся дно.

— Так что тебя вытащило из твоих любимых лесов, полей и рек и заставило ступить на мощеную землю? — добродушно-заинтересованная улыбка мелькнула, наследив лучиками складок по его широкому лицу.

— К королю мне надобно, аудиенция у меня, — отвечал просто более молодой, слегка курносый, коротко стриженный собеседник крепыша.

Незнакомые девушки, сидевшие за одним с ними длинным столом и невольно слышавшие их диалог, прыснули при этом.

— О как! — крякнул крепыш. — Вот так просто ты явишься к королю на аудиенцию? Щетины у тебя поубавилось с последней нашей встречи, это правда — еле узнал! Но заметь, это повод для девичьих погляделок, — подмигнул он девушкам. — Но не причина для короля выслушать тебя, да и попасть к нему проблема, думаю, немалая. Желающих и страждущих много, с позапрошлого года у народа поднакопилось всего: и не урожай, и куры не опоросились, и соседка не так белье сушит, да мало ли у простого люда забот, хлопот государственной, понимаешь, важности. А тут ещё ты со своей неуклюжей неотесанностью — приволок свою кучу пограничных проблем. Оно королю, а уж тем более его советникам, коим это разгребать, надо? Не пропустят! — подытожил он.

Небольшая пауза разбавлялась смешками и девичьими взглядами украдкой, приглушенным гулом голосов немаленького, человек на двести пятьдесят, зала одной из городских таверн — «Дома угощений».

— А вот я пропущу, пожалуй, еще одну, — с этими словами крепыш чуть привстал и обратился к человеку за стойкой: — Эй хозяин! Мил человек, мне медовухи, а вот девушкам кваса, пожалуй, по кружечке, — через мгновенье, созрев уточнением, молвил, — кваса по кружечке, а медовухи кружку. Ваше здоровье, — улыбнулся он незнакомкам. — Да только пейте-ешьте осторожно, не поперхнитесь когда хихикать будете, этот не совсем бритый тип, — кивнул он, на своего собеседника, — горазд на разного рода веселье и выдумки.

— И я рад тебя видеть, — улыбка у молодого парня широко прогулялась по лицу, заискрилась в глазах и повеяла ветерком хорошего настроения.

— Ну а ты, как обычно, по весне меняешь столицу на приграничный город?

— Да, — коренастый кивнул, пережевывая при этом изрядный кусок пирога.

Уютный полумрак большого зала, уставленного десятком длинных столов, нестройный гул голосов, вспышки смеха, возгласы «хозяин, мил человек» — всё это настраивало на неспешный разговор о былом и неизвестном настоящем. Крепыш не преминул этим воспользоваться:

— Всё так же вдвоем с пустынником путешествуешь? Как его там кличут? По-ихнему-то не упомнишь, да и не вымолвишь.

— Ушатаем, на наш манер. Нет, не вдвоем — еще девица с нами уже год как. На отрогах Кленовых гор заварушка была. Жаркое дело — три вымпела, а это, сам понимаешь, около двадцати бойцов «черноухих» зажали караван с пряностями и шелками, несколько дней стычки шли — пробивались караванщики. Огорки отбили четыре повозки с товаром, пытались угнать пленников. Она травницей при караване была, в тот полон и угодила. Туговато бы ей пришлось, — сделал паузу, отхлебнул из кружки. — Одна она с младшим братом живет и все, выкуп для торжища собрать некому. Пришлось бы два-три года у огорков врачевать, пиявки ставить, в общем, грустная была бы история. Но!

— А вы значит с караваном шли?

— Да нет, мы с Ушатаем добычу для «Багрового Дома», знаешь такую гильдию небось? — коренастый кивнул, улыбнувшись. — Так вот, вели, значит, пленника, наткнулись на полон, пошумели чуток. Там охрана смешная — три огорка зеленых, первогодки, полон-то крохотный: три паренька погонщика и четыре девицы, кашеварки да травница. Матерые-то, черноухие, за основной добычей следили. Они ж из разных племен, нет у них доверия, а тут шелка, пряности, охранять надо. В общем, людей отбили. Ушатай ненароком поранился в переделке — на кость наткнулся. Огорочью кость — рукой, пустяк, но покраснело, кровь просочилась. И так бы прошло, но от травницы разве ж отобьешься? Настояла на осмотре, промыла, присыпала, завязала, — отпил из кружки. — Осталась, в общем, она с нами — двойную выгоду теперь имеет для своего дела. Мы таскаемся по диким разным углам, она травку всякую собирает, снадобья варит, запоминает, изучает. Мы синяки, ссадины и шишки получаем, она на нас врачевать учится, снадобья испытывает. Ну, ещё из самострела наловчилась — мама не горюй, глаз-то острый стебельки, цветочки искать-примечать, да и ветер чует, в общем, через пол года поставили её на довольствие, — молодой широко оскалился в улыбке.

— Уж не к сердцу ли она прикипела? А не только к синякам, ссадинам и шишкам?

— Неа, она мне как младшенькая, — отпил из кружки. — Да и жених у неё имеется, вроде как. Раза три её навещал. Да и она к нему частенько заглядывает. Тот кузнецом хочет быть. Ему-то с наковальней по горам-лесам не сподручно скакать.

К смешливым девицам подсели три молодца, о чем-то негромко переговаривались, хихикая и посмеиваясь. Поглядывали в сторону наших собеседников.

— Дак, если не секрет. На кой тебе королевская ауди.. гм, аудиенция-то? Дел вроде у тебя не убавляется, и слухи ходят, что справляешься, процветаешь, не чахнешь, что за забота-то припекла в такую даль, да в глубь земли королевской?

Молодой, попивая, не спеша, с улыбкой отвечал:

— А не для наших это пока ушей-умов, дядь Егорша. Вот сброшу ношу вестей к его Величества ногам, тогда и поглядим — может и нам чего перепадет из этого, — чуть посерьезнев, ответил молодой. И продолжил после паузы: — Да боюсь, что не только нам и вам, но и многим перепасть может.

После этих слов от соседей донесся сдавленный смешок и нетерпеливое ерзание, и голос после паузы:

— Послушай, молод человек, — не удержался-таки один из подсевших к девицам. — Вот ты тут все молвишь про аудиенцию, короля, дела и прочее. А по мне, так все это говоришь, чтоб цену себе набить, да девушек заморочить-заинтересовать. Сочиняешь ты все, в общем. — Подытожил молодец и под одобрительные кивки и улыбки сотоварищей приложился к кружке с крепким медовым настоем.

— Ну, судя по словам твоим — покряхтев, ответил Егорша, — заморочились думками не девицы ваши — умницы и красавицы. А вы, молодые люди.

Тень озадаченности пробежала по лицу молодца, встрявшего в разговор. Цеплял он вроде одного — незнакомца, а ответил, пусть и пришлый в прошлом, но уже известный и уважаемый в городе, человек. Да еще при этом намекнул на. На что же он намекнул-то?… Или не было ничего, и послышалось? На лице молодца проступили следы изрядной работы мысли.

— Ну, коли не морок наводит-то…. А давай об заклад биться! — поддержал озадаченного товарища самый старший из троицы подсевших. — Если его пропускают на аудиенцию, то он в выигрыше, если нет — то мы.

Егорша было попытался возразить, но был остановлен жестом молодого

— Согласен! — громко ответил собеседник Егорши.

— Но условия спора-пари с меня. Вы ж люди не бедные и уважаемые! Ведь так?

Вокруг их стола стали собираться любопытные.

— Ну да, точно, — потирая руки в преддверии легкой наживы, поспешно согласился зачинщик разговора.

— Согласны?

— Да!

— Все трое?

— Да!!! — дружно ответили, почти хором.

— Вот и хорошо, — улыбнулся при этом. — Тогда условия таковы: проигравший, каждый, выплачивает золотом сто монет. Либо гуляет три часа, пополудни, по торговой площади в выходной день по шатрам. Только в исподнем, намазанный медом и в перьях с ног до головы.

Девицы кто прыснул, кто зарделся.

В этот самый момент дверь в очередной раз распахнулась, и в зал вошли двое.

Суховато-жилистый, чуть выше среднего роста, налысо бритый, очень смуглый мужчина. И худенькая, коротко стриженна, я с легкими следами веснушек девушка.

Застав концовку разговора, она, улыбнувшись, проговорила:

— Веселай, ты ж вроде пошел отдохнуть и развеяться, со старым приятелем пообщаться, а не на новую сбрую для коня своего народ объегоривать.

Загорелый, подходя к столу, кивнул головой собеседнику молодого:

— Привет тебе, Егорша! Живой и крепкий, надеюсь? — с легким акцентом молвил он.

— Да, все в порядке, — ответил, улыбнувшись, и, кивнув, продолжил: — рад тебя видеть, Ушатай, в добром здравии. — И, чуть привстав, крепыш продолжил: — И вас, молодая, я так же приветствую, но не знаю, как звать-величать.

— Горделива я. И Вам, дядечка, здравия.

— Эх, квасу бы мне, да с горячим мясным пирогом.

— Погодь. Горди! Мил человек, — Веселай поднял руку, обращаясь к хозяину «Двора». — Будь добр, засвидетельствуй наш спор-пари. Как полагается, и себя не забудь, как свидетеля. Если я проиграю, то выплачиваю каждому из этих молодцев по сто золотых. Либо прогулка по торговой площади в обозначенное время в одежде из перьев. Если я выиграю, то с них, с каждого, по сто, либо они гуляют.

«Мил человек» дотошно, с подробностями, зафиксировал условия пари. Записал все мелом на доске, висевшей за стойкой у всех на виду. Все четверо спорщиков свели сжатые в кулак руки друг к другу. Хозяин «Двора», накрыв их своей ладонью, покряхтев, гаркнул, чтоб слышали все в зале:

— Свидетельствую и подтверждаю! — и стал, вне зависимости от исхода спора, богаче на несколько золотых. В закрепление своих слов добавил: — этот бочонок за счет заведения! — Эти слова утонули в радостных возгласах и шуме отодвигаемых лавок.

Сидевший в дальнем углу и не промолвивший до этого ни слова, но внимательно слушавший и наблюдавший за всем происходящим мужчина, одетый в форменную косоворотку гвардейца-наместника, поднялся и, подойдя к зачинщику спора, положил ему руку на плечо и очень четко произнес:

— Говорил я тебе, Пороха, предупреждал, доиграешься ты со своим «на спор, да ставлю». Этой троице, если ты не в курсе, а особенно белобрысому. Что в перьях гулять по базару, что золото выложить — как с гуся вода, а тебе, если гулять в перьях вздумаешь, тут жить. Ну, а уж про сто монет я молчу. Где брать-то их думаешь? Говорил я тебе, выпуская из околотка, не спорь на деньги с честным народом, не играй с огнем. Ну да ладно, дам тебе еще совет настоятельный, — наклонился ближе к уху вжавшего голову в плечи спорщика. — Не вздумай морочить им голову, если они выиграют, мне беспорядки в городе не нужны.

— А их и не будет, не переживай, «Охрана», внутри города не будет, — произнеся это, Ушатай поднял кружку и продолжил, — здоровья всем и добрых дел, — и выпил до дна.

— Дядечка, вы не совсем, совсем чуточку, но вы не правы, — подала голос Горделива. — С меня, как с гусыни, и гулять бы я не стала — холодно сейчас, для здоровья вредно. А в остальном да, все верно сказали.

Спустя некоторое время, расплатившись и поблагодарив хозяина, все четверо вышли на улицу и направились в сторону постоялого двора, где остановились трое путешественников. Егорша пошел с ними.

Две главные городские дороги шли строго с севера на юг и с востока на запад. Пересекались, образуя широкую площадь с дворцом Наместника, Казармами Стражи Наместника, Домом Управлений, Управой гильдий, Шатром собраний. И, как подобает мало-мальски значимому торговому городишке, а уж столице провинции и подавно, на площади стояло приземистое, красиво украшенное каменным узором здание «Посольство — наблюдатель Подгорного народа».

Поравнявшись с ним, Горделива, в первый раз с детства попавшая в большой город, на мгновение застыла перед одной из колонн-статуй, поддерживающей всего-то-навсего козырек над калиткой в заборе.

Наклонив в сосредоточенности головку на бок, и похожая в этот момент на любопытного воробья, она внимательно разглядывала растительный и животный орнамент, струившийся вокруг колонны, перетекающий на ограду и уходивший дальше вверх на навес. Прикоснулась кончиками пальцев — провела, оценила, пощупала. Гладко и точно, очень точно.

— Ведь это не магией сработано?

— Нет, это резец мастера каменотеса, — ответил Егорша. — Подгорные редко в обращении с камнем используют магию, да и то, в основном, когда надо прорубить в горе что-нить очень большое. Орнаменты и прочие радости только вручную. Егорша улыбнулся и продолжил: — К королевскому прибытию посольство обещало поставить на ярмарке шатер с подгорными безделушками. Загляни туда. Только кошелек оставь или ополовинь дома, чтобы не потратиться шибко, — подмигнул он девушке.

Приятели продолжили свое неспешное движение по широкой мощеной улице. Минут через двадцать вышли к улочке, ведущей к их постоялому двору.

Остановившись на перекрестке, Егорша, обращаясь к своим спутникам, сказал:

— Мне еще по делам гильдии надо заглянуть в пару мест. Но к вечерней трапезе буду у вас. Поем за ваш счет, да и дела ваши обмозгуем, — подмигнул он и направился в сторону городских ворот.

— Ой, а давайте еще по городу погуляем, — предложила Горделива, когда Егорша скрылся за поворотом.

— Тут столько всего гм.. любопытненького.

— Я не прочь размять ноги, — поддержал девушку Веселай. — Ушатай, а ты как?

— Пожалуй, я пас — пойду, погляжу, что и как с конями. Одну из вьючных перековывать надо. До встречи, — пустынник кивнул и направился к постоялому двору

— А пойдем назад к центру, уж больно там интересно все, — предложила Горделива. — Но другой дорогой, чтоб больше поглядеть.

Веселай кивнул, а про себя с улыбкой подумал: «Сейчас начнется».

И действительно спустя минут десять началось:

— А это что? А это зачем? А тут кто? А вот это не так, а вот тут — вот так — почему?

Веселай терпеливо разъяснял. Нравилось ему в девушке ее непосредственное любопытство, порой граничащее с дотошностью. Охотник разъяснял, что знал точно. Признавался, если не знал — не придумывал, не приукрашивал. Понимал, что все, что видит и слышит, девушка нанизывает, как бусинки, копит знания, рассматривает их, укладывает по порядку, чтобы потом в нужный момент их достать и примерить, как украшение — блеснуть своей светлой головушкой.

Остановившись у дома наместника, она спросила:

— Тут живет самый главный человек в городе?

Веселай кивнул:

— Да, это дом и резиденция Наместника короля в этой провинции, а не только в городе. Он отвечает за соблюдение королевских законов и уложений, за охрану провинции от внешних врагов, если таковые найдутся, ну и за ее процветание.

— А как он это делает?

Этот вопрос поверг Веселая, далекого от бюрократической рутины, как скорпион от полета в небе, в легкий ступор.

— Ну, я знаю только то, что он вправе самостоятельно распоряжаться лишь той частью казны, что поступила от королевского казначея. Те же подати, что собираются здесь для нужд провинции могут расходоваться только с одобрения Выборного Головы, которого выбирает совет провинции. Вот мы — жители фортов и поселений, что не на королевской земле, а в приграничных землях — не платим сбор королевства, только местный сбор, а жители внутренних земель платят и в казну провинции, и в казну королевства.

Проходя в полуметре от двух караульных из Гвардии наместника, стоявших у калитки, Горделива громко спросила:

— И что, если наместник — дурак, то этого не изменить и не исправить, и народ будет удивляться его поступкам?

Один из караульных, тот, что помоложе, улыбнулся, более старший же нахмурился и покачал головой, но скорее для проформы, нежели сурово.

— Ну, почему же. Наместника назначает король сроком на пять лет. В одной провинции этот человек может задержаться на пятнадцать лет, не более. Но обычно через десять лет он меняется. Ну и, спустя три года после его назначения, каждый год все выборные головы деревенских, городских управ, цеховые и гильдейские мастера, те, что живут и трудятся в данной провинции, оценивают его труды.

— Как меня — целительница?

— Именно. И, если два года подряд наместник получает низкие оценки, двойки по-твоему, то его снимают. Да и король, объезжая каждую провинцию раз в два года, устраивает аудиенции. Собственно, мы тут по этой причине. И половина из людей, получающих допуск на нее, определяется жребием. Та еще забота для королевской гвардии. Да потом еще и традиционный сход вече, на котором могут докричаться все, кто желает. И, если припечет кого-то не только из этого, но и из соседних городов. Так что королевская семья в курсе того, кто чем дышит и что делает в провинциях. А вот охране королевской за время этих весенне-летних вояжей я не завидую. Ладушки, Горди. Хорошо прогулялись, пора и возвращаться.

И они отправились спорым шагом к постоялому двору под названием «Уютный уголок», там накануне они взяли себе по комнате. Веселай здраво рассудил, что за почти круглый год в странствиях они друг другу глаза намозолили. И эти недели друзья должны отдохнуть и вечерами побыть наедине с самими с собой, а там, глядишь, и со своими близкими. Те, если все будет хорошо, должны были прибыть в город на днях.

С парнишкой-кузнецом, молодым человеком Горделивы, Веселай близко знаком не был. Три дня, что он его видел, полгода назад, охотник держался подальше от ворковавшей парочки. А вот со смуглянкой-красавицей — супругой Ушатая, Мелиссой — он был знаком хорошо.

Чернявая, стройная и полногрудая дочь юга порой горела таким внутренним огнем, что обуздать ее мог лишь человек с характером Ушатая. Спокойный, гибкий в мелочах, но не податливый в основе, рассудительный в мирной жизни и холодно яростный в бою и в гневе.

С улыбкой Веселай вспомнил момент их знакомства. А это хоть и занимательная, но все же другая история.

Эту пару судьба зашвырнула далеко на север от их Родины. Да еще в страну, уже много веков находящуюся в состоянии скрытой, но все же вражды с ней.

Познакомившись с ними поближе и, учитывая характер этой пары и свой склад ума и образ жизни, Веселай предложил Мелиссе стать хозяйкой-управительницей его дома.

И кров и заработок, правда, не всегда мирный и спокойный. Дом тот стоял в пограничных землях и являл собой одновременно и форт, где обосновались два с лишним десятка солдат пограничной стражи и постоялый двор со складами.

Большая поляна, что раскинулась рядом с фортом, служила местом сбора и отправной точкой при формировании караванов, идущих на плато к Подгорному народу.

Он предлагал и Ушатаю остаться там же. Но тот, здраво рассудил, что, состарившись, они с Мелиссой глаза еще друг дружке еще намозолят.

Эт раз.

Да и по роду и характеру своей прежней жизни Ушатай был непоседой, добывающей кусок хлеба в дороге.

Это два.

И пустынник присоединился к Веселаю в его рабочих вылазках и похождениях, а через некоторое время по рекомендации Веселая вступил в гильдию охотников.

Так что Мелисса и Веселай были дружны.

Вернувшись на постоялый двор, Веселай с Горди разошлись по своим комнатам.

Молодой человек умылся, сменил рубашку и куртку и спустился на задний двор к лошадям. Оглядел их. Одной вьючной не было на месте. Перекинулся парой слов с конюхом. Улыбнулся на дворе молодой служанке и, поднявшись к хозяину постоялого двора, попросил у того ключ от хранилища для поклажи. Перенес туда оружие и часть доспехов, оставив только кольчужную рубаху тонкого плетения и пару полумечей. Повесил ключ на шею. Вернулся в комнату, занялся походной одеждой: определил, что отдать прачкам, а что портным. Оглядел сапоги, решил — после визита к сапожнику они отходят еще минимум сезон. Переделав эти дела, завалился на кровать и часок вздремнул.

Разбудил его стук в дверь. Служанка принесла поднос с сухофруктами и кувшин с квасом, а заодно и весть о том, что его ждут в трапезной зале.

Протерев глаза, глянул в окно. «Странно, для условленной встречи с Егоршей вроде рано — не стемнело еще», подумал Веселай, спускаясь вниз.

Войдя в залу и оглядевшись, увидел прежнюю служанку, которая с улыбкой поманила его за собой и провела в отдельную комнатку.

Там за небольшим столиком сидели двое.

— Богдан, — представился, протянув руку, вставший навстречу охотнику мужчина.

— Октава, — назвалась его спутница. Судя по вышивке на стеганой косоворотке, мужчина имел отношение к гвардии.

Женщина же в одежде свободного покроя светло-серых тонов была загадкой.

«Интересная пара», — подумал про себя Веселай. Представился, оглядел стол, три кружки кваса, яблоки, пирог. Сел, отхлебнул из кружки. С интересом и молча, глядел на девушку.

— По городу слухи ходят, — начал Богдан, — что у вас есть желание попасть на королевскую аудиенцию.

— Шустро, — подумал Веселай. Но, вспомнив «Охрану», как назвал Ушатай человека в «Доме угощений», улыбнулся.

— Да, верно. А вас это как-то задевает, касается?

— Напрямую — по долгу службы. Я десятник Королевской гвардии, и в мои непосредственные обязанности входит обеспечение безопасности короля и его семейства, — отвечал Богдан. Состав местных делегатов на аудиенцию давно определен, отсеян и проверен. С иногородними, подобными вам, проводится работа. Чем собственно в данный момент мы и занимаемся. Мы информированы о Вас и Ваших спутниках. Методы ведения дел вами за пределами Королевства гм… несколько спорны, но при этом, надо признать, крайне эффективны. Вы успешны и уже сейчас можете уйти на покой. И возникает вопрос — в чем причина стремления обратиться к королю напрямую?

Веселай, улыбаясь, слушал этот монолог солдата. Тот в процессе даже немного вспотел.

— Как ни обыденно это звучит, но, возможно, это дело государственной важности. Ну, а возможно, вот эта кружка дороже и важнее моего дела. Не мне, да и не Вам, при всем уважении, решать, а его Величеству. Ему решать и, — с нажимом после паузы, — ему и ответ держать перед людьми

— О как, — молвила Октава. После чего повисла пауза.

Веселай отломил кусочек пирога и надкусил — вкусно. Интересно было наблюдать за служивым. Видно было, что тот столкнулся с непростой для него ситуацией. Нажимать на охотника запретом сложно, тот в своем праве на попытку. Но надо получить информацию…

— Богдан, — это на помощь десятнику пришла женщина. — Давай закажем что-нибудь из еды, я жутко проголодалась. Подождешь минутку другую? — обратилась к охотнику.

Тот с улыбкой кивнул.

— И мне еще кружку кваса, если можно, — поддержал он почин Октавы.

Минутка явно затянулась. Обмозговывают.

Вернувшись, Богдан с Октавой сами принесли поднос со всякой снедью. Расставили, не забыв Веселая, уселись. Слово взяла женщина в сером.

— Послушай, Веселай, мы чинить препятствия в твоих попытках не будем. Пока нет резона. Добивайся разрешения обычным путем, если сможешь — повезло, ну и богаче станешь, — улыбнулась она, — но в любом случае народ позабавится. Есть одно но, так сказать, условие нашего невмешательства. На аудиенцию ты идешь один. Спутники твои к залам для аудиенции не приближаются, а еще лучше сидят на постоялом дворе. Согласен?

— Не проблема, что не пойдут. Но и сидеть сиднем они не будут, а станут приглядывать за моими монетами — чтоб у них не выросли лошадиные копыта. Ваше здоровье, — поднял кружку с квасом, отхлебнул.

— А ты самоуверен, — улыбнулся Богдан

— Есть на то основания, — подмигнул Веселай собеседникам. — Всего доброго и приятного аппетита, — легко поклонившись Октаве, охотник вышел.

— И что ты об этом думаешь? — после минутной паузы поинтересовался Богдан у спутницы.

— Я думаю, что у него есть веские основания пытаться встретится с королем. Его приятель, Егорша, сегодня общался с главой местного отделения своей гильдии. Я предполагаю, речь шла о переуступке тем своего права участия в жеребьевке в пользу Веселая. Я думаю, что стоит нанести к нему визит и поинтересоваться результатом разговора.

— А если тот отказался?

— Это было бы не… — девушка побарабанила пальцами по столешнице… — не интересно.

Нескольким часами позже в той же кабинке Веселай ждал сильно запаздывающего Егоршу.

Ушатай и Горделива поели и пошли по своим делам — готовится к утреннему прибытию своих половинок.

Пустынник отправился в торговые ряды кой-чего прикупить по мелочи для милой сердцу. Горделива же отправилась в свою комнату приводить в порядок свои перышки, как она выразилась.

— Уф!!! — распахнувшись с этим возгласом настежь, дверь впустила ввалившегося в нее Егоршу:

— Уф. Извини, что припозднился. Но… — потирая руки и оглядывая стол, — есть, пить, а уж потом разговоры говорить.

Минут пятнадцать спустя, изрядно нажевавшись и напившись горячего чаю, стал рассказывать:

— Ну, в общем… В общем, так, поговорил я с нашим головой — сперва он ни в какую: «Мол, как же!!! Такое событие…!», и начал рассуждать, что вдруг у него не будет такой возможности, да предстать, да пред светлы королевские очи.. Как будто они, эти очи, его большим умом одарят, — Егорша хмыкнул и покачал головой. — В общем, туда-сюда — тянул резину. Посыл был таков — самому не больно надо, но очень хочется, потому как другие важные персоны туда идут. Да и гонор никуда не делся. Гусь печной дальше своей печи — города — нос не кажет. В общем, отказал он мне. И с недобрыми мыслями я его оставил днем. Но! — Егорша отпил. — Под вечер я уже к тебе собираться, прибегает ко мне посыльный — рекрут гильдейский. И говорит, мол «голова» тебя к себе кличет, и даже нет, не кличет, а просит!!! О как, — крякнул Егорша. — Прихожу, не охота было, но я на репетировал такого — что ему скажу!!! Мама не горюй. Смотрю, сидит в зале, да не один, а с незнакомкой, я ее и не приметил сперва-то. И такие речи говорить начал, что я всю репетицию, как пар из головы-то, и выпустил. — Улыбнулся, отпил, продолжил: — Витиевато говорил, долго, но суть та, что, мол, крепко поразмыслил он и пришел с трудом, а от меня добавлю, что и со скрипом, но к такому разумению, что, мол, готов он уступить свое право жребия тебе, Веселай. При этих-то его словах женщина сидевшая кивнула и пошевелилась, вот только тогда я ее и приметил.. По первой-то пар глаза застил, потом удивление с изумлением отвлекали, а тут шевеление ее и проявило. В общем, вышли мы вместе с ней. И она передала тебе, чтоб спутники твои за ростом копыт не забывали приглядывать. Передаю старательно, хоть ни хрена и не понятственно, — закончил тираду-рассказ Егорша. И приступил к уничтожению пирога, запивая его киселем.

— Весть хорошая, спасибо тебе! — поблагодарил Веселай приятеля. Что, слышно, когда караван монарший прибывает? — спросил охотник, когда у собеседника случился перерыв в жевании.

— Народ молвит, что в конце недели — максимум дня через четыре. Одновременно с их прибытием начнется ярмарочная неделя. Вы вовремя приехали, а то места на постоялых дворах, да и в гостиницах, сложно было бы найти. А дом у меня пока не большой — твою всю ораву, да с гостями я бы не смог уместить. Так вот, завтра глашатаи на площадях, в полдень, начнут зачитывать распорядок празднеств. Там и узнаем, что и когда будет. Но порядок предоставления аудиенции постоянен. Разрешение получают двадцать четыре человека. Двое гарантировано от Наместника, двое от Старейшины совета. Остальные по жребию из страждущих и записавшихся. Кандидаты на первые восемь мест выбираются Начальником Королевской канцелярии. Остальные Главой местного совета из оставшихся претендентов. Вот в их число ты и попадаешь. Остальные уже давно утверждены и согласованы.

— Мне большего и не надо. Главное, миновать стражу и быть не далеко от королевского герольдмейстера либо канцлера.

— Думаю, это у тебя получится. И не подумал бы, что ты знаток титулов и дворцовых должностей.

— Дело важное — пришлось напрячься, — охотник подмигнул собеседнику.

— Важное значит. Ну рад помочь.

Посидев и поговорив о делах давно минувших дней, решили пройтись прогуляться на сон грядущий.

Уже изрядно стемнело, но улицы и переулки были хорошо освещены. Редко где на тротуарах и мостовых лежала тень. Прохожих было довольно много.

Вдоль центральной улицы, куда Веселай и Егорша вышли, то и дело сновали конные. Несколько раз попадались патрули, состоящие из двух гвардейцев и служивого гильдии. Подойдя к очередному перекрестку, Веселай в проулке заметил накренившуюся богато украшенную повозку.

— Поглядим? — с этими словами Веселай свернул в проулок.

— А что ж не поглядеть то, — Егорша потопал следом за приятелем.

Подойдя ближе и рассмотрев получше, поняли, что лопнул обод колеса.

Егорша констатировал: «Немного не дотянули до мастерских. Они вон они, в двух кварталах».

Несколько мужчин копошились вокруг сломанного колеса. Рядом стояли две женские фигуры, укутанные в длинные, до земли, дорожные плащи с капюшонами.

— Помощь не нужна случаем? — Веселай с улыбкой обратился к одной из женщин. Оглядев одежду мужчин и носки женских сапожек, поинтересовался: — Как нынче море? И спокойна ли дорога, и хорошо ли путники добрались?

— Спасибо на добром слове, море нынче зимой дышало — льда мало было. Дороги спокойные. Вот на ярмарку приехали, да колесо подвело. Но это мелочь, — с улыбкой ответила собеседница. — Не подскажете, где ночлег поспокойнее?

— Спокойно везде в городе, а вот с местами могут быть проблемы. Поглядите через квартал направо, там есть пара неплохих постоялых дворов. А вот повозку придется оставить за стеной, там специальные места огорожены для них. В город пускают, да и то на время, только повозки с товаром для ярмарки, остальные заставляют убирать.

— Нас предупредили об этом, — ответила женщина, улыбнувшись. — Мы планировали найти, где остановиться, и после отогнать повозку. Пропустили нас доехать до мастерских, при этом строго-настрого наказав убрать повозку до завтрашнего полудня. — Разговаривала только одна из женщин, другая, чуть помоложе и посимпатичнее молчала, зябко кутаясь в плащ и рассматривая что-то дальше в конце улицы.

— Если вы проголодались, то тут рядом есть «Дом угощений», там отлично кормят, иногда даже за счет заведения, и часто играют музыканты, — подсказал с улыбкой Егорша, — если надумаете, то… — и он быстро объяснил, как туда попасть. На этом приятели откланялись и неспешным шагом отправились на постоялый двор.

Отойдя от повозки шагов на сорок, Веселай негромко спросил:

— Видел? У одного из мужчин кончик уха отрезан, и одна ноздря надорвана.

— Да приметил. Что думаешь об этом?

— Одно можно сказать точно — просто так такие метки не появляются.

Утро следующего дня пролетело незаметно, в приятных хлопотах встреч близких и их размещений. Ближе к полудню Веселай пошел на площадь послушать глашатая — узнать распорядок празднеств и приемов.

День выдался солнечным и на редкость теплым. Один из первых по-настоящему весенний день после сырой и малоснежной зимы. Радостно задорный гомон птиц и по-весеннему голубое небо заставили Веселая невольно улыбнуться и прибавить шаг.

Возвращаясь, он сделал крюк, чтобы зайти пообедать в небольшой трактир, что заприметил накануне. Управившись с этим и оставшись довольным обедом, вернувшись, прошел на задний двор. Бегущей по своим делам служанке кивнул и наказал передать своим друзьям, что будет вечером часам к пяти по полудню.

После этого оседлал коня, вывел с постоялого двора, сел в седло и неспешно поехал в сторону городских ворот. Дальше от центра города помпезность богатых построек сменялась мастерскими, складами, торговыми лавками и рядами.

То тут, то там попадали огороженные, выложенные брусчаткой участки — места для размещения припасов и снаряжения. Тут после ярмарочной недели начнут свое формирование торговые караваны этого города и близлежащих поселков.

Вот потянулся каменный забор длиной с квартал с двумя караульными у ворот, с гербом на воротах в виде двухцветного щита и колеса повозки, увитого дубовыми листьями, и различались в разных провинциях формами и цветом щитов.

Тут квартировала гильдия «Охраны караванов» этой провинции.

Такие гильдии существовали в трех северных, предгорных пограничных областях королевства. Их задачей, как и следовало из названия, было обеспечение безопасности выходивших в горы караванов, а так же охрана Горной торговой крепости. Между этими гильдиями постоянно шло негласное соперничество за количество проводок, их цену и безопасность.

Кроме этого в программу каждой крупной ярмарки входили состязания между представителями этих гильдий и королевскими служаками, гвардией наместника и охотниками. К категории последних относился Веселай с товарищами.

Свернув в небольшой тенистый проулок, он подъехал к двухэтажному каменному зданию. Окошки на первом этаже были очень узкими и напоминали скорее бойницы, коими и могли являться при необходимости, внутренний дворик, через который нужно было пройти, чтобы попасть внутрь, ограждала кованая решетка с небольшой массивной калиткой. Это было здание Гильдии охотников.

Сюда стекалась информация о происшествиях с караванами, грузами, людьми, о беглых преступниках, либо о пропавшем имуществе, или об исчезнувших людях и т д.

Охотники, приезжая сюда, получали информацию: о том, какая гильдия страховщиков, что ищет. Кого потеряли гвардейцы, и прочее, и прочее.

Страховщикам было проще заплатить часть стоимости охотникам в надежде найти и вернуть груз или людей, нежели выплачивать полную стоимость страховки.

Караваны, идущие вверх в горы — к расположенным на плато Торговым крепостям, очень часто подвергались нападениям. В этом участвовали не только племена огорков, но и лихие люди. И зачастую охотникам приходилось принимать превентивные меры, дабы обеспечить сохранность и безопасность людей и грузов.

Бойцы из охраны караванов обеспечивали непосредственную защиту в пути, были хорошо вооружены и имели тяжелые доспехи в три четверти. Им не сподручно было бегать по лесам, выслеживая мобильные группы нападающих. А вот охотники для этих дел подходили как нельзя кстати.

Часто к услугам охотников прибегало и государство, объявляя награду за поиск и поимку того или иного беглого или скрывающегося преступника за пределами королевства в приграничных или запредельных землях в Вольных городах, в землях северных племен, и прочая, и прочая.

Оставив коня у коновязи, Веселай вошел в здание. Поздоровался с узнавшим его дежурным охотником-отставником. Прошел в общую залу. Народу тут было немного. Зима только закончилась, и караваны в горы еще не двинулись. Корабли Вольных городов только набирали ветер в паруса. Жизнь торговая просыпалась от зимней спячки. И новых заданий не появилось в большом количестве, чтобы побудить охотников к посещению гильдейского дома.

Пройдя к карте во всю стену, Веселай остановился. Поправил свой значок-метку рядом с городом, что оставил накануне. В толстой тетради добавил описание — напротив номера значка, что, мол, он, Веселай, мастер-охотник, Ушатай — охотник и Горделива — рекрут будут находиться в городе в течении двух недель. После этого свободны для поручений и находятся они на таком-то постоялом дворе.

Сейчас на карте было очень мало пометок-значков, а вот в разгар сезона на нее наносилась масса информации. Местоположение караванов, охотников, примерное перемещение племен огорков, активность отрядов (вымпелов) «черноухих», места стычек, предполагаемые местонахождения беглых преступников либо потерявшихся людей.

Вспомнив что-то, Веселай подошел к большой столешнице, над которой висели массивные полки с томами — описаниями различных частей пограничных земель. Достал нужную книгу, открыл и сделал пометку рядом с ручьем «Заливистым»: выше по его течению, рядом с большой сосной, метрах в трехстах на северо-восток в пещере обосновалась медведица с двумя медвежатами.

Взял книгу, посвященную «черноухим», полистал ее, ничего нового с прошлого визита не появилось. Зимой, за время затишья, информация в подобных книгах из разных провинций собиралась, актуализировалась. Появлялись новые сведения, заметки, наблюдения — долины, горы, ручьи менялись: то бобры запруду поставят и заболотят проезд-тропинку, то стая волков придет и обоснуется в долине, то черноухие, разгромив обоз пустынников, получат на вооружение мощные луки. Да мало ли чего замечают охотники во время своих странствий, и в таких книгах появлялась информация об этом, обогащая знанием всех членов Гильдии. Зная, что в их работе мелочей не бывает, они охотно делились информацией и навыками — сидя у костров или за столами на постоялых дворах, или занося это в книги. И знания эти не раз спасали чьи-то жизни. Вернулся к карте, что висела на стене. Подробная, из нескольких частей, она показывала не только королевство, но и земли других народов.

На севере — в скованной льдами и снегами тундре, в заснеженных лесах, в узких фиордах и на дальних скалистых островах жили помы (северяне), суровые края породили сильных, светловолосых, по характеру веселых и безбашенных людей. Южнее, обтекая справа и слева огромное столовое нагорье (вотчину подгорного народа), климат становился мягче. Но у северян появлялись другие дела-заботы: все чаще туда забредали отряды черноухих, и не раз, и не два племенные вожди огорков красили щиты в красный цвет и приходили в эти земли с войной, захватывая рыбные места и плодородные поляны. А уж стычки с промысловыми отрядами ради пушного зверя происходили постоянно и считались делом обычным.

Южнее огорки на своих землях били зверя, пасли скот, неплохо ковали, но лучше всего воевали с соседями людьми и не редко с соседними племенами огорков. На торжищах у подгорного народа частенько предлагали оружие и доспехи собственного изготовления, броня для людей была тяжеловата и не удобна, а вот топоры и и молоты их производства северяне-помы брали охотно. Доспех же они предпочитали либо из Королевства или, если уж совсем богатей, то подгорной работы — сделанный на заказ.

Власть в племенах огорков, по большому счету, принадлежала вождям. Они, при необходимости, формировали крупные племенные отряды для нападения на торговые крепости или для их защиты. Но на счастье соседей доверие и союзы меж племенами возникали не часто.

Кроме вождей у огорков пытались верховодить шаманы. Эти были вне племен и родов — жили обособленно, общались с духами, врачевали мало и неумело, гадали много, иногда успешно. Обычно один шаманил на несколько племен, тем самым хоть как то объединяя и перемешивая интересы соседей. По традиции в услужение шаманам отправляли на четыре года каждого восьмого достигшего семнадцати лет огорка мужского пола. Ну и вожди, пользуясь этим, отправляли с глаз долой либо самых буйных, либо самых бесперспективных.

По возвращении, они в родных племенах не могли претендовать на место вождей и военной знати и чаще всего становились добытчиками-промысловиками, били пушного и кормового зверя. Вот из такой братии и формировались отряды черноухих. Их заботой было кормление себя и обогащение идолов, т. е., по сути, самих шаманов.

Постоянных угодий для охоты и рыбалки им дано не было, и они в основной массе своей промышляли грабежом караванов, набегами на пограничные поселки, либо на хутора порубежников. Главным среди шаманов считался Верховный жрец, но нередко его роль была номинальной: сидеть во время собраний на самом большом валуне и многозначительно пускать клубы дыма. Решали умения, хитрость, удача отрядов черноухих. Но, не имея большой численности они так и оставались умелыми (если выживали), но все же разбойниками.

Полтора первых года новобранец в таких отрядах был никем, и ему не положено было никакой добычи, кроме бросовых доспехов и оружия. По прошествии этого времени выжившие становились полноправными членами отряда («вымпела») и начинали получать часть добычи и право татуировать ухо за успехи и выслугу лет. Один такой отряд (вымпел) мог насчитывать от семи до двадцати одного бойца. Но обычно не больше пятнадцати. Одному шаману подчинялись не более трех «вымпелов» — больше не прокормить, да и бойцов не набрать. Шаманам малочисленных племен часто приходилось объединять свои силы ради нападения на лакомые цели. И, если вожди были хоть как-то заинтересованы в длительном мирном сосуществовании, торговле и обмене, охотничьих угодьях и рыбных промыслах, изредка объединяли усилия для совместного нападения на торговую крепость с целью ее овладения либо защиты или для оттеснения соседей со спорной территории, то шаманы и их боевые отряды редко вели себя тихо — кушать хочется всегда, да и добыча важна корысти ради.

Глава 2

Оторвавшись от карты, Веселай перебросился несколькими словами с отставником-охотником, приглядывавшим за этим помещением. Вышел на улицу, отвязал коня и двинулся дальше к воротам города. Чем ближе подъезжал к ним, тем многолюднее становилось вокруг, и почти непрерывно скрипели повозки.

На перекрестке у ворот глашатай повторял уже слышанную Веселаем весть. На предярмарочной неделе западные и южные ворота для повозок открыты только на въезд, а восточные и северные на выезд. В северо-восточном предместье организован лагерь, где можно оставить повозки и лошадей. Гильдией караванщиков провинции там организованы питание и поставлены палатки.

Стена, опоясывавшая город, имела в высоту сорок локтей, у основания была шириной в десять, в верху в семь локтей. Восемнадцать башен возвышались над стенами, четыре из них надвратные, массивные, на каждую сторону света. Восемь были с плоскими площадками, на вершинах которых, в случае необходимости, монтировались требушеты. И шесть стрелковых. Вынесенные на десять локтей за внешний контур стен, они держали под прицелом мощных стационарных арбалетов пространство вдоль стен. В мирное время на стенах несли караул около двухсот стражников из Гвардии наместника. Они также следили за состоянием механизмов башен и орудий. Кроме караульной службы на стенах, другие гвардейцы патрулировали городские улицы и дороги провинции. Собирали подати и охраняли казну.

Выехав за пределы города, Веселай перешел на рысь, потом на галоп. Дав коню как следует размяться, вернулся в город. Поставил коня, вытер на сухо. Направился в трапезную. Служанка, увидев его, приветливо улыбнулась, передала:

— Ваши друзья направились в «Дом угощений» и ждут вас там»

— Спасибо тебе, красавица! — улыбнулся в ответ, дал монетку и шутливо поклонился. Поднялся переодеться после прогулки, заметил подсунутое под дверь письмо с убористо четким почерком Мелиссы. Убрал его в тумбочку, разберется с этим позже, а пока голод не тетка, да и друзья ждут.

— Доброго всем вечера! — с этими словами Веселай присоединился к компании, сидевшей за отдельным столом. Мелисса и Ушатай, Матвей и Горделива. Ждали Егоршу с супругой.

Южанка в теплое время года или в натопленном помещении предпочитала открытые безрукавки и немного свободного покроя штаны. Сегодня она заплела на висках уходящие вверх косички, на макушке собрала их в хвост, свисавший до плеч, и выбелила вертикальными полосами. Светло-коричневая кожа медного оттенка, красивое лицо с выразительными глазами, темные волосы в причудливой прическе, открытые руки и шея, глубокая ложбинка груди. Все это сложилось в несколько экзотический, граничащий с вызовом образ. Матвей, сидящий напротив, невольно смущался, натыкаясь взглядом на вырез жилетки. Многие мужчины в зале невольно ломали глаза и шеи, бросая взгляды в их сторону.

Когда улеглись приветствия, улыбнувшись, продолжил:

— Мелисса, не будь ты женой Ушатая, умыкнул бы тебя, не раздумывая и не терпя возражений.

— Не будь я женой горячо любимого Ушатая, — улыбнулась та в ответ, — убила бы, если б не умыкнул.

— Как дела дома? — продолжил Веселай.

— Дом крепок, отчет у тебя под дверью. На словах, после вашего отъезда на острова подтвердились вести о том, что огорки набрали максимально возможное количество новобранцев в ряды «черноухих». Так что либо в этом, либо в следующем году что-то будет. Шаманы-жрецы зашевелились.

— Марина-охотница в городе, — молвил Ушатай, отпив, поставил кружку на стол. — Видел ее на рынке. Узнала, поздоровалась, спрашивала про тебя.

— Буду рад ее видеть, — отозвался Веселай.

— В последнюю вашу встречу она пыталась разбить горшок о твою голову.

— Вазу, — поправил Веселай.

— Сути не меняет.

— Но звучит солиднее — не корона, то хоть ваза на голове, все ж лучше, чем горшок.

С приходом Егорши с супругой общий тон разговора принял совершенно шутливо непринужденный оттенок. С лиц давнишних друзей-приятелей не сходили улыбки, часто слышался смех в ответ на веселые истории о приключениях минувших дней.

После очередного тоста, мельком оглядев зал, Веселай заметил сидящую в углу Октаву.

— Я на минутку.

Подошел, слегка поклонившись, произнес.

— Благодарствую за помощь, хотя и немного недоумеваю.

— От чего же ваше недоумение? — Октава жестом пригласила охотника сесть.

— Да разве принято королевским служащим принуждать человека отказаться от своих прав на аудиенцию?

На что Октава пояснила:

— У главы гильдии было право участвовать в жеребьевке в этом году. Мы ему предложили уступить это право на гарантированную возможность попасть на следующую аудиенцию по квоте наместника. Выбор был таковым: либо жребий сейчас, либо гарантия через два года. Он согласился на этот вариант. Срок его полномочий истекает через три года, так что он ничего не теряет. Все довольны, — девушка улыбнулась.

— Понятно, и кто ж обладает такими полномочиями — тасовать квоты наместника? — произнес, как бы размышляя, Веселай вслух.

— А вот это уже совсем другая история, — произнесла, не переставая улыбаться, Октава, проведя тем самым незримую черту под этой темой. — Меня также интересуют некоторые подробности. Буду благодарна, если просветишь.

— Спрашивайте, возможно, помогу.

— Можно на «ты»!

Веселай кивнул.

— Так вот, меня интересуют «черноухие», что-нибудь изменилось за последние год или два?

Веселай на мгновение задумался.

— Послушай, Октава, есть общеизвестные факты, есть слухи, а есть мои ощущения и наблюдения. Что именно тебя интересует?

— Твои наблюдения и ощущения.

— Хорошо, — охотник кивнул, на мгновение задумался и продолжил, — чаще стали происходить скоординированные вылазки. Сам в прошлом сезоне столкнулся с четырьмя совместными акциями двух и более отрядов «черноухих». Вырос процент хорошего оружия, нового и не бросового, что не есть хорошо. В прошедшем сезоне в ряды черноухих набрали максимальное количество новобранцев.

— С чем это связано? — поинтересовалась Октава.

— Пока не ясно, но началось это после прихода нового «Верховного жреца» и заменой нескольких так называемых племенных шаманов.

— То есть Шаманы во главе с Верховным перетягивают на себя одеяло влияния, так? — уточнила Октава.

— Похоже на то. Но загвоздка в том, что на место вождя не может претендовать ни бывший шаман, ни черноухий. А реальная сила все ж у вождей.

— Да уж такова традиция, я знаю. Но влиять на внутренние настроения племен шаманы могут, — задумчиво произнесла Октава.

— Тут ты права, — подтвердил охотник

Повисла недолгая пауза.

— В каких состязаниях планируешь принять участие? — сменила тему Октава

— Я ни в каких, а вот Ушатай, возможно, в стрельбе из лука. Горделиве же не терпится из самострела себя попробовать в соревнованиях с другими. И, если будут, то в проверке травниц.

— Бывают и такие? — улыбнулась Октава, отпивая из стакана.

— Да, не каждую ярмарку, но, если целительница ставит шатер, то обязательно устраивает смотр, экзамен. На этот раз вроде должна была приехать, так что поглядим. Горделива волнуется, хоть и старается вида не подавать.

Откланявшись, Веселай направился к своим. Идя своим чередом, вечер незаметно подошел к концу.

В суете и хлопотах, ворковании и шутках пролетели следующие три дня. Ветреным, но солнечным утром пятницы по улочкам города прошелестела-пронеслась подгоняемая глашатаями весть:

— Подъезжают! После обеда будут в городе.

Забегали дворники, засуетились приказчики из службы наместника. Офицеры расставляли посты, проверяли: как сверкает на солнце доспех, и не замялись ли перья на шлемах. В общем, блеск и показуха выпячивалась в натужной попытке скрыть огрехи.

— Веселай, ты же хорошо знаешь город, ну пойдем с нами — поглядим на проезд королевской процессии! Это же так важно и так интересно! — Горделива едва не приплясывала на месте от нетерпения.

— Да брось, Горди, ну что там может быть интересного? Толпа пыльных конных и повозок, эка невидаль. Сами недавно только отмылись, — с улыбкой подмигнул Веселай девушке.

Та не сдавалась — перебрала кучу аргументов и выложила самый, с ее точки зрения, непробиваемый. Ну, там же поедут дочки короля в нарядах для верховой езды и принц-наследник, а он, говорят, — красавчик.

— Ой, — она подпрыгнула, услышав сзади шаги — не Матвей ли. Но это подошел, улыбаясь, слышавший ее последнюю фразу Ушатай.

— Горди, мы с Мелиссой собираемся поглядеть на процессию — присоединишься?

— А то! Спасибочки большое, я пошла собираться, — с этими словами упорхнула по коридору. Через минуту вернулась. — Я с Матвеем пойду.

— Разумеется, — кивнул Ушатай с улыбкой.

Проводив друзей, Веселай спустился в хранилище, проверить все ли на месте и оглядеть снаряжение и мешки с поклажей. И цела ли маленькая коробочка и ее содержимое. Повертел в руках, открыл — все на месте. Задумчиво постоял немного, тряхнул головой, отгоняя воспоминания. И занялся тщательным осмотром оружия и доспехов.

К вечеру вернулись друзья — возбужденные и полные впечатлений.

Горделива была в ударе. Она увидела и рассмотрела множество фасонов нарядов и вариантов причесок. И теперь точно знает, чего требовать от парикмахера или портного перед великим торжеством, вдруг такое с ней приключится.

— Вот, а принц, ну что принц, низковат он, на мой взгляд. Да и на лошади сидит как-то боком. Но в остальном он — ну да, симпатичный малый. А вот младшенькая принцесса, — при этих словах Мелисса закивала в знак согласия. — Жутко как хороша собой, — резюмировала Горди. — И в народе говорят, она еще и дюже умна. Уф я голодна, с утра ничего не ела, некогда за сборами-то было.

Травницу поддержали Ушатай с Мелиссой.

Оставив служанке сообщение для Егорши, который должен был появиться через полчаса, друзья направились в столь привычный уже «Дом угощений».

В городе расплескалась праздничная суета. Улицы, украшенные флажками, гирляндами цветов, разноцветными лентами, наводнил нарядно одетый, разношерстный люд. Со стороны ярмарочной площади доносились звуки музыки. Вечером должен был состояться фейерверк, и детвора, стайками проносившаяся от шатра фокусников к помосту клоунов, то и дело бросала возбужденные взгляды в сторону крепостной стены: а не бабахнет ли с нее ненароком сейчас, и не пропустить бы этот момент.

Веселай от имени всей компании, заплатив три золотых, выкупил на всю ярмарочную неделю столик в вечернее время. «Ну и цены…» — проворчал Егорша, присутствовавший при этом. И теперь, войдя внутрь, друзья без проблем разместились в забитом под завязку помещении. Шум, веселье — мед тек рекой. Расположившись, решили подождать Егоршу, который задерживался. Его гильдия была задействована в мероприятиях по встрече монарха.

Немного погодя, Ушатай, сидя лицом к Веселаю, улыбнулся, подмигнул охотнику и кому-то подходившему к Веселаю со спины. Тот собирался повернуться и поглядеть, но не успел — маленькая, но твердая ладонь легла ему на плечо, дыхание обдало затылок и шею. Глубокий и мягкий женский голос у самого уха произнес:

— Я рада тебя видеть, Веселай, — и с этими словами легонько прикусила мочку уха.

— Марина, и я рад тебе! Хоть ты и без букета в мою честь.

— Тогда был веский повод одарить тебя — ты увел у меня клиентку.

— Это было не преднамеренно.

— Конечно, только твои ночные старания, и клиентка растаяла и забыла меня, несчастную.

— У вас не было договора, да и я не знал о ваших с ней делах.

— Да, но мы условились встретиться с ней на следующий день и ударить по рукам. Кто ж знал, что она засядет в той же харчевне, что и ты, и у вас сложится жаркое продолжение.

— Когда я узнал про тебя, мы с Ушатаем уже ударили с ней по рукам.

— Ушатая не приплетай к своим постельным кульбитам в тот вечер, он хороший муж, — Марина поклонилась Мелиссе. — А вот тебе, Веселай, узда б не помешала, хотя бы во избежание прилета ваз в голову.

Горди и Матвей слушали и глядели на подошедшую охотницу во все глаза.

И право дело, поглядеть было на что. Высокая, статная, с густой рыжей копной волос, с татуировкой сокола на шее и бритом затылке, расходящейся крыльями на скулы и челюсти. С серьгой в одном ухе, девушка была очень красива яркой северной красотой со светлыми глазами и чуть припухшими губами. Сдобрено все это было немалой долей разумной бесшабашности.

Переведя дух, а заодно и тему, девушка спросила:

— Можно к вам? А то тут яблоку негде упасть.

Веселай, оглядев друзей и не заметив ни тени несогласия, произнес:

— Конечно, присоединяйся. Я-то точно буду рад.

— Благодарствую. Как же тут все же тесно, и я рада, что вас встретила, будет с кем что вспомнить и о чем потолковать. — Она широко улыбнулась Веселаю.

— Обогнал меня — мастером стал.

— А то, куда тебе, ты горазда только горшки бить в мирных то городах.

— И то не говори, по горшкам и вазам я спец. А уж ежели за ними черноухие привидятся, то всем горшкам тогда в округе кранты. Здоровья и добрых дел всем присутствующим, — Марина подняла бокал и выпила залпом.

— Хоорооша медовуха, — слегка тряхнув головой, произнесла Мелисса.

Со словами: «Привет тебе Марина „Огонек“» рядом со столом появился Егорша:

— И остальным здравия!

— И тебе, Егорша, — с улыбкой отвечала Марина. — Слышала, ты укоренился в столице

— Да, есть такой грех. Не всю же жизнь по пограничью пятками сверкать.

— Здравая мысль, но для меня пока рановато, — и, обращаясь к Горди и Матвею, что сидели, притихнув, в углу. — Меня Мариной звать, а Вас как?

— Горделива, друзья зову Горди.

— Меня Матвей, — представились молодые люди.

— Приятно.

— И ты, Горди, охотница?

— Да, рекрут, — ответила та.

— А эти шалопаи, — она кивнула в сторону Веселая, — предупредили тебя, какая участь ждет девушку-охотницу, если она попадет в руки, например, «черноухих»? — Марина зацепилась, впилась взглядом за Горди.

— Да, я в курсе, — ответила та, — наслышана, предупреждена, кое-что повидала сама.

— Ну, тогда я спокойна.

— Послушай, Огонек, — тихо проговорила Мелисса. — Неужели ты могла подумать, что мой муж может втянуть девушку в опасное дело, не убедившись в том, что она знает все, что ей грозит?

Черные угольки глаз скрестились с синими льдинками. Сидящим рядом показалось, что их обдало волнами холода и жара.

— Спокойно, девочки. — Веселай накрыл ладони девушек своими. Легонько сжал их. И, обращаясь к Марине: — С вазой наперевес ты мне нравишься больше, чем метая молнии по округе и подозревая меня черте в чем. И, безусловно, я рассказал Горди обо всех известных мне случаях, без прикрас, но это ее не остановило. Любой охотник рискует жизнью, выполняя свою работу. Факты неудач, смертей и исчезновений охотников не являются секретом Гильдии.

— Да, за охотников мстят и практически всегда, совершивший насилие платит по счету сполна. Она не взаперти росла — это известно многим. Так что это обсуждалось открыто. Меня радует, чесслово, твоя забота о Горди, но у нее светлая голова, острый глаз и несколько друзей в придачу. А за нами вся наша Гильдия.

— За Гильдию! — Марина улыбнулась и, как бы в знак примирения и извинения, подняла свой бокал.

— За Гильдию! — дружно отозвались четверо.

— Поискрили — успокоились, можно и о деле поговорить. Возражений нет? — спросил, глядя на Веселая, Егорша.

— Нет, возражений нет.

— Завтра пополудни к тебе, Веселай, прибудет глашатай королевской службы. Будь наготове. Отведет к дому наместника на аудиенцию.

— Отлично, буду готов, а вы, братцы и сестрицы, займитесь-ка, о чем договаривались.

Ушатай и Горделива кивнули. Марина же вскинулась с интересом.

— Вы и тут приключения находите, — подалась вперед заинтересованно. — Тайна великая, или все ж есть шанс узнать, что и как?

— Тайны нет, — и Веселай кратко описал суть и предмет спора. Про аудиенцию упомянул вскользь — надо, мол, дело не ведомо какой важности. Вопрос этот в данный момент не обсуждается, до вечера следующего дня, как минимум, а там видно будет. Марина искренне заинтересовалась.

Глава 3

Следующее утро Горди началось с боев. Она поставила себе целью одеть и причесать Веселая, так как, по ее мнению, подобало в подобном случае.

По началу верх одерживал Веселай, но травница не сдавалась и, совершив стратегический маневр, привлекла в союзники Мелиссу, и вдвоем они загнали Веселая в угол и фигурально, и реально (ну почти).

Веселай попробовал было задействовать Ушатая, но тот резонно заметил, что его дело о трехстах монетах гораздо важнее, чем препирательства с женой и травницей из-за нарядов и причесок, и удалился, прихватив легкий доспех и оружие. Марина, проявившая накануне незаурядный талант переговорщика, оказалась в деле и должна была ждать пустынника и Егоршу на площади, чтобы потом разойтись по адресам спорщиков.

Веселаю в данной ситуации ни чего не оставалось делать, как смириться и позволить девушкам колдовать над собой в течении следующего часа.

— Ну вот, теперь есть шанс, что глашатай не испугается, надеюсь, и король также. Хотя, кто его изысканную натуру знает. Согласна, Мелисса? — Горди критично обходила Веселая.

— Да, замечательно у нас получилось, — подтвердила та.

И рубашка, и жилетка, и все остальное сидело как влитое, прическа поправлена, короткие волосы теперь не торчали в разные стороны, а тянулись к небу ровным и правильными рядами, так выразилась Горделива, небритость на лице уничтожена.

В установленный срок прибыл Глашатай. Торжественным голосом произнеся, «что, де, Веселай, мастер-охотник, сын такой-то и прочая, и прочая приглашается на аудиенцию в зал приемов дворца наместника, и что он, Глашатай, почтет за честь сопроводить его, Веселая, на данную церемонию». Прихватив с собой плоскую продолговатую коробочку, до сего дня находившуюся под замком, охотник открыл ее проверил. На прощание произнес:

— Горди, Мелисса, осторожнее там!

— Не волнуйся, Веселай, я присмотрю за мужем, чтоб он не наломал дров. А уж ты расстарайся — попади пред… — взяла паузу, взглянула на служаку, — гм предстань пред ясны очи и не ударь там… Ну, в общем, ты понял.

Охотник улыбнулся в ответ.

— Я готов, — кивнул Глашатаю.

Около дворца наместника скопилась небольшая толпа из любопытных родственников и приятелей тех, кому выпал или выпадет шанс побеседовать с Королем. Стояли, чинно переговариваясь, поглядывая в сторону жилища наместника одаривая оценивающими взглядами тех, кого сопровождали внутрь глашатаи.

Поднявшись по ступеням широкой лестницы на второй этаж, Глашатай кивнул гвардейцам наместника, что охраняли дверь. Те расступились, пропуская внутрь. Охотник оказался в небольшой комнатке, там находились трое мужчин и одна женщина. Все в форме дворцовой королевской стражи. С улыбкой Веселай дал себя обыскать, открыв коробочку и не обнаружив в ней ничего подозрительного, один из офицеров вернул ее охотнику.

— Следуйте за мной!

Проводил Веселая по коридору, охранявшемуся все той же дворцовой стражей внутрь помещения, в котором были собраны люди, ожидавшие аудиенции.

В течении нескольких минут подошли еще трое человек.

Вошел старший Герольдмейстер и один из офицеров, что проводил досмотр.

Сверили списки с наличествующими в зале. Все верно, все на месте.

После этого двое солдат внесли фрукты и кувшины с квасом и водой

На двенадцать мест аудиенции претендовали сорок человек. Спустя еще десять минут отворились большие двустворчатые двери, и всех попросили пройти в залу. Когда кандидаты расположились рядами вдоль стен, в залу вошли Король, Принц-наследник и несколько министров правительства.

Монарх был чуть выше среднего роста, моложавый, седовласый мужчина на вид лет шестидесяти, с темными проницательными глазами. Фигура бывалого вояки не утратила с годами стройности, не расплылась от сидячей, тронной работы. Наследник унаследовал рост и цвет глаз от отца, но черты лица были мягче, фигура заметно стройнее и тоньше в кости — сказывалось материнское наследие.

— Господа, — начал Король после церемонии представлений и приветствий. — Я благодарен Вам за желание пообщаться со мной., донести Ваши чаяния до моего сведения. Я бы с удовольствием выслушал Вас всех. Но время наше не безгранично, да и вековые традиции необходимо чтить. Те из вас, кого не выберет жребий, могут оставить свои прошения в письменном виде — положите их вот в этот ларец, его будут охранять, и я их обязательно прочту.

Когда Король закончил свою речь, слово взял герольдмейстер:

— Согласно древнему закону и уложению наших предков перед началом жеребьевки я хочу спросить всех присутствующих в зале. Есть ли среди вас обладающие «Правом» обратиться к Королю «силой свитка или особого знака»? Предъявите их! И обращайтесь к королю вне очереди — не взирая на титулы и происхождение.

Эти слова, давно превратившиеся в формальность, произносились по традиции согласно «Уложению об аудиенциях». Правом этим давно не пользовались. Но королевство сильно порядком и традициями.

Данная формула была изобретена в далекие времена. И применялась она для обозначения критически важных посланий и выведения гонцов с этими посланиями из общих очередей страждущих королевского общения, она произносилась не только во время аудиенций, но и на приемах, королевских советах и прочих публичных мероприятиях. Посланнику со срочной вестью вручался особого рода амулет или свиток, и тем самым давалось право ответить на призыв. Но это в стародавние времена, теперь же герольдмейстер выкрикивал эту формулу, лишь следуя традиции и протоколу.

Герольдмейстер уже было набрал воздух для объявления начала жеребьевки, как вдруг тишину нарушил голос:

— Я! От имени Грандмастера Ордена Барьера заявляю о «Праве на аудиенцию силой свитка».

Шепот-ропот в зале.

Открыв коробочку, Веселай достал свиток и, сделав несколько шагов вперед, с небольшим поклоном подал его немного опешившему Герольдмейстеру. Тот развернул его осторожно. Иссиня-черный по самому краю переходил в полосу кроваво-красного тиснения с переплетением дубовых ветвей и змеиных тел. Внимательно оглядев свиток и то, что было в нем написано, Герольд еще более (хотя казалось уж, куда дальше) торжественно произнес:

— Правом, данным мне Королем, и знаниями, полученными мной на государственной службе, подтверждаю Ваше, сударь, право на аудиенцию вне очереди и жребия.

— Да будет так! — подтвердил Король, оглядев протянутый ему с поклоном свиток.

Шепоток удивления пробежал по рядам приглашенных и стих.

— Итак, начнем жеребьевку, — Герольдмейстер снова вернул процедуру в привычное русло.

Жеребьевка проходила открыто, без подвоха и в присутствии Короля. Во время ее проведения, дабы не отвлекать остальных и не терять времени, к Веселаю подошел глашатай и провел его в залу, где они ожидали до этого. Спустя некоторое время к ним присоединились люди, выбранные жребием. Остальных посетителей, собрав с них письменные варианты прошения, проводили на выход.

Минут через десять, когда суета улеглась, дверь вновь отворилась, и Герольдмейстер позвал Веселая на прием к королю.

Действо сие проходило в гораздо меньшем, но более уютном помещении.

Провожая туда охотника, Герольдмейстер попросил излагать суть и не забывать о времени:

— У вас пятнадцать минут, самое большее двадцать, постарайтесь уложиться, — с улыбкой произнес он, открывая дверь в прихожую-тамбур, где снова последовал тщательный досмотр, и, наконец, двери отворились и охотник предстал перед королем, принцем-наследником, офицером-ординарцем, секретарем, записывающим ход беседы, и двумя людьми, в одном из которых Веселай с удивлением узнал Октаву. Та еле заметно кивнула ему.

Король, пристально окинувший охотника взглядом, начал первым.

— Ну что ж, способ необычный, служба герольдмейстера, да и церемониймейстера в восторге. Пришлось-таки им пыль веков стряхнуть и поглядеть, что это за свиток ты им приволок, ну и мне, конечно, заодно. Орден-то Барьера я помню — происхождение обязывает, а вот с Грандмастером не знаком, каюсь, хотя и слышал о нем, давно, правда. Так, что за дело такое? Надеюсь, свитка и шума оно стоит, а не то люди и засмеять могут.

— А мне, ваше величество, в этом городе не жить. А там, где я обитаю и собираюсь обитать и далее, на данный конфуз, если он произойдет, наплевать.

— О как, — крякнул король, поудобнее устраиваясь в кресле. — Ну выкладывай, что у тебя за дело такое.

Охотник кивнул и начал.

— Я семи лет от роду познакомился с тем Грандмастером, которого вы упоминали. С той поры и поддерживаю с ним связь. Знаю, что орден их, когда-то могучий, разрушен и пришел в запустение. Но все ж два человека из них остались, обустроились в старой орденской постройке. Далеко на берегу моря за пределами королевских земель и шлют важные с их точки зрения вести. Самим им не дойти, в силу возраста, меня выбрали в качестве посланника. Согласно их наблюдениям и сведениям, привезенным рыбаками из королевства и вольных городов, льды севера отступают, ветра и течения меняются, вода поднялась. Все это открывает проходы через скалы барьера. Все бы ничего, такое происходит в той или иной мере раз в семьдесят лет.

— Море дышит, — кивнул король, — мы это знаем.

— В том свитке описано то, что нашли рыбаки на одном из островов барьера, с нашей, восточной, его стороны. У меня в шкатулке магический кристалл от подгорных, он покажет более подробно.

Октава взяла кристалл и в дальнем углу комнаты за крепким стеклом активировала его. На стене появились фигуры и контуры — очертания каменистого берега, усыпанного водорослями, пометом птиц, скорлупой и перьями. На скалах вдалеке от берега торчал остов гигантского корабля — были видны фрагменты парусов и мачт, на берегу истлевало несколько тел, от вида которых присутствующих передернуло.

— Корабль по нашим меркам большой. Но это всего лишь разведчик. И, мы думаем, команда у него всего сотня, — продолжил охотник. — На берегу нами обнаружено от силы с десяток трупов. Они погибли осенью, по весне оттаяли — показались. Куда делись остальные — не ведаю, но рядом с одним из них обнаружены инструменты для промера глубин.

— Ты откуда все это знаешь?

— Я там был в конце зимы, когда шторма и ветры улеглись, и вода немного очистилась от льда. Мы с другом там были. Прихватили трофеи, так сказать. На постоялом дворе хранится костяк одного из них и этот инструмент. Если интересно кому — могу показать.

Король на эти слова улыбнулся.

— И какова твоя версия? — спросил он охотника.

— «Они» знают, что вода поднимется, так же, как и мы. И прошлым летом прислали корабль, который мы видели, а, возможно, и не один. Искали проходы, делали замеры. Внезапный шквал, они часто случались прошлым летом и осенью в той части моря, или недосмотр команды, и судно вынесло на скалы недалеко от острова, часть команды забрали, часть оставили.

Король задумчиво тер подбородок.

— Что еще велел передать Грандмастер?

— Времени у нас мало, может случиться всякое, когда откроются проходы.

— Может и случится, а может и нет, тут, как говорится, бабка надвое сказала.

— Да согласен, все неопределенно, но вода поднимется и простоит некоторое время, и, по его данным, проходы будут открыты и не один год.

— Что-нибудь еще?

— Нет, Ваше величество. У меня все.

— Вы знакомы с Октавой, она вечером с тобой свяжется и скажет решение, пока же просьба — об этом не распространяйся, мне необходимо подумать, а уже потом решать. Спасибо за старания.

Октава, выйдя вслед за охотником, условилась с ним о времени, когда встретиться вечером. На этом аудиенция для Веселая закончилась.

Глава 4

Когда охотник вернулся на постоялый двор, то сразу привел себя в порядок: переоделся в привычное и взлохматил насильно уложенные волосы. Глянув в зеркало, Веселай довольно крякнул и отправился на поиски друзей. Известие о его «королевско-пергаментных» приключениях распространилась по городу, приправленная соусом спора, придала очень специфичный привкус уличным пересудам.

Следуя оставленным друзьями сообщениям, Веселай, в конце концов, нашел их. Весть о том, что Веселай побывал на приеме у короля, уже долетела до этих закоулков. Отыскать спорщиков было делом не сложным. Поглядеть на представление желало много доброхотов. И каждый третий из них с удовольствием подсказывал, где он в последний раз видел проигравших. Когда нашли всех троих, выяснилось, что на круг они могут собрать от силы двенадцать золотых. Из этих денег заплатили хозяину таверны, как свидетелю спора. А незадачливых Пороху с товарищами дружной толпой сопроводили на ярмарочную площадь, где уже шумели полные торговые ряды. В итоге представление удалось: и мед, и перья, и улюлюканье, и смех, и хохот — было все. Скоморохи дурачились рядом с фигурами в перьях. Фокусники доставали из их нарядов маленьких живых цыплят. Девицы хихикали и краснели, когда парни отпускали едкие шутки. Урок любителям споров и пари был преподан красноречивый и запоминающийся.

Тот же день, но уже вечером.

Сидя в трапезной Гостевого дома «Уютный уголок», Веселай, потягивая квас и наблюдая в окно за праздничной вечерней суетой, ждал появления Октавы.

Заметив подходившую девушку, улыбнулся, встал, поздоровался.

Та, поприветствовав, сразу перешла к делу:

— Пошли, глянем на твою коллекцию. А после поедим спокойно — с утра ни чего толком не ела.

Сделав заказ и предупредив хозяина, что скоро вернутся, Веселай и Октава спустились в хранилище. Открыв дверь, охотник прошел внутрь, поставил лампу из коридора на полку в комнате, достал и развязал нужный мешок, высыпал на пол содержимое. Поднял лампу, направил ее свет так, чтобы Октаве было виднее. Та, присев на корточки, кончиками пальцев через носовой платок перевернула костяк черепа. Поглядела на остаток позвонка, покачала головой, оценивая размеры.

— Нда, — мельком глянула на инструмент с обрубком кисти, его сжимавшим. Поднесла ладонь к ней, меньше раза в два. — Наглядно. Ты умеешь удивлять свитками и притаскивать трофеи.

— Работа у меня такая, в качестве подтверждений иногда приходится предъявлять части злоумышленников за неимением возможности тащить их целиком.

— Понимаю, — Октава все еще сидела на корточках. — Нам повезло, возможно, что этим заинтересовался ты с друзьями. — Поднялась, отряхнула руки и подол юбки, сложила платок. — Можно убирать, пойду, отмою руки, и трапезничать. Компанию составишь?

Охотник кивнул.

— Рассказывай подробнее, я пока говорить не смогу. А вот слушать буду внимательно.

— Что именно?

— Как попал на остров и что увидел там? Ну, и как вообще стал хороводиться с тамошним людом.

Охотник, чуть поразмыслив, начал издалека.

— Мой отец владел небольшой посудиной на реке — рыбная ловля, перевозка грузов туда-сюда. Недалеко стояла одна из башен Ордена Барьера, я мальчишкой часто лазил туда, пару раз натыкался на интересные штуковины, притаскивал их домой. А однажды, незнакомый мужчина спас меня из-под обвала, слишком глубоко залез, а накануне прошла сильная гроза. В общем, так и познакомились с Грандмастером, как выяснилось позже, это был он, и его помощником. Сперва в знак благодарности, а потом из сочувствия мы за мизерную плату, а часто и в долг доставляли им продукты и припасы. Государство не заинтересовано в процветании их ордена, это и понятно. Много веков из-за барьера, с запада, нет угрозы. Войны былого превратились в мифы современности. Полководцы древности стали легендарными героями. За чем хранить то, что не приносит выгоду и бесполезно. А вот эти два немолодых уже человека пытались сохранить осколки былого — знаний, реликвий и умений. Обменивая ненужные побрякушки на деньги у старьевщиков, влачили при этом жалкое существование. Но, все ж, собирали информацию, анализировали ее. Меня кое-чему научили, чему я рад. Повзрослел я, постарели они. Но я продолжал им помогать, посылал деньги, еду и вещи. Наказал своей хозяйке-управительнице, чтобы та каждый год отсылала им несколько вьючных лошадей с припасами. Не всегда они доходили до адресатов. Далековато они забрались ради экономии, к барьеру поближе, от сборщиков податей подальше. В позапрошлом году мой караван ограбили. Ну, так вот — прошлой осенью мы с Ушатаем решили сами проводить груз до цели. Приехали, а там гостит рыбак, есть на свете добрый люди. Привез улов, ну и необычную кость с острова приволок. И рассказов всяких разных. У старцев при этом глаза так и засверкали. С этой вестью жизнь, с криками «я же вам говорил!!!», приобрела смысл и наполнилась содержанием. Будь она, эта весть, неладна, — легонько ругнулся охотник. — Рыбак тот чутка струхнул и не хотел назад на остров возвращаться. Но дедов обуяла жажда познания. В общем, уговорили мы рыбака на то, чтоб он показал нам тот остров и находки на нем, а мы дали ему гарантии и деньги на три года вперед об оплате поставок еды дедам. На том и порешили. И старцам подмога, и мне сподручнее не гонять через неспокойные земли лошадей с поклажей. Рыбак тот, почуяв деньги, зазимовал в бухте рядом с башней, пережидая льды и шторма. Мы же вернулись в конце зимы, как условились. Поехали на тот остров, как только погода позволила, и вода немного расчистилась. Старцы покопались в закромах, дали тот кристалл, научили как с ним обращаться (интересная, кстати, штука).

Октава кивнула:

— Ты, когда его в посольстве у подгорных показывал, регистрировал как магическую вещь, я тобой и заинтересовалась.

— И все ж, кто ты, Октава?

— «Наблюдающая» я, мастер.

— Правильно, значится, думал-догадывался. Он оно как, мастер значит. Уважаю. Что ж, это многое объясняет. Ну, да ладно, продолжим. Костяки те, если скелет целиком брать, больше меня раза в полтора-два. А, судя по остаткам брони и оружия, они очень сильны. Железо всякое сюда не потащили, оставили в башне у старцев. Играются они там с этими побрякушками. Корабль же тот большой по сравнению с нашим, и и сел он основательно. Я так думаю, кого бросили на острове, те перебили друг друга, перебили и съели. Самые свежие, так сказать, лежали на разных концах острова покалеченные — один с перебитыми ногами, то да се. Остальные кости обглоданы. А на многих видны были следы кое-какой готовки.

Октаву, жующую кусок пирога, передернуло:

— Повремени с подробностями, если подавлюсь, на твоей совести будет.

— Совесть тренированная, но повременю, — Веселай кивнул и на время прервался, глядя в окно и попивая квас. Дождался, когда девушка управится с едой, вытрет губы и кончики пальцев.

— Повертели мы кристаллом, как показывали старцы, собрали кое-какие вещички и вернулись на материк. Показали, рассказали, тут Грандмастер и говорит, «мол, зол я на короля, но дело-то теперь не в его персоне, а в жизнях людей». В общем, наказал он мне добраться до королевских глаз-ушей, а в помощь дал свиток. Я хоть и сомневался, но все ж поехал — старика грех не уважить. Сам он стар совсем, дорогу бы не осилил. Письмом посылать не так громко и звонко будет. Да и дойдет ли оно. А со свитком, де, должно выйти. И он оказался прав — вышло! — охотник широко и белозубо улыбнулся, глядя на Октаву.

— Да уж, звон у вас получился на все сто. Завтра навещу тебя с помощником, заберу твои находки во дворец, не развязывай их. Так в твоем мешке и понесем, нечего народ смущать по дороге. Надеюсь, ты не занят сейчас, а если и да, то отменяй все дела и планы.

Веселай с удивлением глянул на Октаву.

Та была серьезна. Кивнула в ответ на взгляд.

— Во дворец пойдем, король велел: если твои слова подтвердятся, то представить тебя перед его ясны очи. В общем, я сыта, осмотром довольна, и мы идем во дворец.

Охотнику оставалось только молча, но не без интереса повиноваться. Кашу-то заварил он. Дойдя до дворца наместника (где остановился король и сопровождающие его лица), свернули в проулок и прошли через неприметную калитку в стене, миновали два поста охраны, поднялись на второй этаж. Снова досмотр-обыск, нож из голенища и амулет с груди Веселая перекочевали под замок в караульной.

Охотник ворчал при этом:

— Меня за три года столько не обыскивали, сколько за один день.

— Ничего страшного, привыкай, — с улыбкой отозвалась девушка.

— Дурная будет привычка. Оружие люблю, — снова буркнул, но уже с улыбкой, охотник, проходя дальше.

Для ожидания прошли в небольшую, уютную комнату с камином. Октава, подойдя к огню, протянула руки, на дворе вечером стало заметно холоднее, и она, зябко поежившись, отогревалась. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне огня.

— У тебя хорошая фигура, — не преминул отметить вслух Веселай.

Октава вздрогнула, будто, погруженная в свои мысли, была замечанием оторвана от них, либо не ожидала таких слов в данной ситуации.

— Годы тренировок дают о себе знать, — повернувшись, она улыбнулась впервые, искренне и именно Веселаю.

— Я вам не помешаю? — с искристой улыбкой и чуть наклонив голову, в боковую дверь вошел король. — Итак. Как я понимаю — раз вы здесь, то молодой человек не врун и не фантазер. И этот факт для нас, возможно, печален. Я, как особа, обреченная на ответственность, — продолжил король, — предпочел, чтобы вы самим фактом попадания на аудиенцию лишь выигрывали на спор деньги и производили впечатление на девиц, но не более того.

Октава фыркнула при этих словах.

— Так нет же, судя по всему, вы еще что-то с собой притащили, требующего внимания. Мало мне того, что, придя с ярмарки, мои дочки с упоением рассказывали мне про гуляющих там полуголых мужчин и веселье, что клубилось вокруг них, и связи моей аудиенции с этим действием. И при этом рассказывают об этом в красках — подробно и в деталях, — Король приостановил поток своих слов, отпил из стакана.

— Взрослые они уже у вас, вот им это и забавно, любопытно, — охотник улыбнулся в ответ.

— А то! — не без гордости откликнулся Король, прекращая пить. — Так еще и Октава мне напоминает, мол, и она особа шибко грамотная — не ошиблась и на этот раз. Ее протеже оказался не пустозвоном, а приволок в подкрепление своих слов не только цветной фантик из прошлого. Итак к делу — что там у него? — это уже обращаясь к Октаве.

Та кратко описала содержимое мешка охотника.

Король слушал молча, иногда покряхтывал, сидя в кресле.

Когда Октава закончила, он перевел взгляд на охотника.

— Да вы юноша — талант: и позабавили, и озадачили, и все в один день. Красавец! Ну, что ж, делать нечего, придется остановиться на том плане, что мы обсудили после аудиенции. Согласно традиции и старинному уложению, члены королевской семьи должны знакомиться с грандмастерами орденов и лично их знать, — Октава кивнула. — Но в данном конкретном случае пробел. Этот, с позволения сказать, орден давно сошел со сцены и распался в прах… Ну, почти, — уточнил король, взглянув на охотника. — И по этой причине мой личный визит и визит принца-наследника за тридевять земель ради такого знакомства — великая честь. Да и принц должен сопровождать меня в поездке по стране, перенимать опыт так, сказать, — Король отпил из бокала, сделал паузу. — Но получить информацию надо, и сделать это на месте и быстро. Да и глаза мне нужны — независимые и не подобострастные, и традиция требует все ж знакомства, так сказать, Грандмастера и кого-то из королевской семьи.

Веселай слушал, примеряя на себя эту часть тирады венценосца.

Король на мгновение задумался, как бы взвешивая все за и против. Тряхнул головой, мол — решено. Вслух произнес:

— Вы двое отправитесь с моей младшей дочерью. Она умна и не по годам образована, а вот опыту жизненного у нее маловато. Познакомится, традиции соблюдет, посмотрит все своими глазами, запомнит что следует, сделает выводы и мне потом расскажет, что и как. А вы присмотрите за ней. Ты, Октава, на месте ознакомишься с рассказами и опасениями Грандмастера и поглядишь, что там за остров и остов. Запишешь все, что надо, если найдете что интересного, привезете — нашим книгочеям-мудрецам на потеху. Пускай лоб поморщат от натуги и довольствие отработают не теоретически. Вы, молодой человек, проводите Октаву и принцессу до места. Понимаю, дело это для вас необычное, но в долгу не останемся, дело-то государственное. Что задумались? — Король пристально взглянул на охотника.

— Ваше величество! Я с удовольствием выполню ваше поручение, но я буду не один. Места там глухие, дорога дальняя. И хорошая, надежная компания не помешает. Если, конечно, казна не обеднеет шибко. Мы, как бы это сказать, с друзьями окладов не получаем и на пенсию пока не заработали.

— Он хочет сказать, — прервала охотника Октава, — что бесплатно эта компания будет мне обузой. Начнут рыскать по округе в «поисках пропитания», и это может замедлить движение, — девушка с иронией поглядела на Веселая.

Король усмехнулся.

— А вы не промах, молодой человек, — с улыбкой покачал головой Король.

— Это вопрос к казначею. По аналогии с прошлым сезоном плюс королевский бонус. Я даю добро.

— Ваше Высочество, — подумав, взял слово Веселай.

— Да, слушаю.

— Извините меня, есть одно но.

— Прекращай расшаркиваться, будь вежлив, но не подобострастен. Итак?

— Я сомневаюсь в необходимости именно принцессе делать столько рискованный вояж. Если речь идет о том, чтобы скрыть истинную цель нашего визита в те места предлогом знакомства члена семьи Короля…

— Именно, плюс традиции.

— Но, это серьезная опасность. Часть путешествия, и большая её часть, пройдет вне пределов королевства по сопредельным землям. А там шастают и лихие люди, и «черноухие» Да мало ли. Принцесса сама по себе и в силу своего происхождения лакомый кусочек. Если мы говорим, куда она поехала, то подвергаем ее риску. Если держим в тайне, то она нам вообще не нужна.