Бесплатный фрагмент - Разница в возрасте

Разница в возрасте

— Ничего не предвещало беды, — начала рассказывать свою историю очень юная старушка, которая еще не встала на неумолимый и почти неизбежный путь морщения. Она была настолько юна, что ни у кого не поднимался язык назвать её женщиной. Этой 18-летней особе явно было неуютно и не отрадно пересказывать недавние события, о чем свидетельствовали её закрепощённая поза и постоянное ёрзанье кистями своих рук.

— Череду моих пресных снов, разбавил сон, при воспоминании которого я до сих пор невольно морщусь, поэтому я его отважно отнесу к разделу кислых, — продолжала свою повесть старая девочка.

Утро было не менее кислым, чем мой сон — солнце, видимо не планировало, протискивать свои неисчислимые полосочки света сквозь непроницаемые небесные шторы. Сочные тучи всенепременно в тот день должны были похудеть, поэтому я предусмотрительно взяла зонт-трость.

Когда я направлялась к машине мне перебежала дорогу чёрная кошка, я вспомнила, что абсолютно не суеверная и поэтому развернулась и решила поехать на автобусе, но только в нём. Но тут перешла мне дорогу какая-то старушка с пустым ведром. Наверное, она идёт топить котят той чёрной кошки, которая перебежала мне дорожку. Может подождать и ведро скоро станет наполовину полным и наполовину пустым. Интересно, если психологу сказать, что ведро с утопшими котятами лишь наполовину заполнено полнотой, то он сочтёт меня оптимисткой или садисткой? Передо мной встал выбор: попасть в неприятности в собственной машине или в общественном транспорте. Вспомнив, что я не верю в приметы, и, учитывая возможные финансовые потери, я выбрала старушку с добрыми морщинами и пустой ёмкостью, тем более, что ведро не пустое, а полное! Оно наполнено пустотой до самих краёв. Старушка с пустым ведром — плохая примета? Видимо, Вы не встречали компанию малолеток с пустыми бутылками.

Как только я вошла в маршрутное такси и расплатилась за проезд, я подумала, что могла просто развернуться и пойти домой — за не посещение библиотеки прогулов не ставят, тем более в субботу, конечно, если ты не библиотекарь. Но выбор сделан, и деньги за проезд уплачены, так что, ни шагу назад, только вперёд… 300 м, затем поверните направо и семь остановок вниз по проспекту Гагарина, аж до самой остановки.

Сейчас зайду в библиотеку, а там встретят меня два недовольных глаза, защищённых от невольного тычка вилкой толстыми стёклышками, вставленными в позолоченную оправу. Эти глаза, выглядывающие из-за стёкол, как будто из-за забора, закричат на меня: «Ну чего ты припёрлась? Сейчас всё есть в интернете. Что лень заглянуть в Яндекс?». А я, поглаживая вилку в левом кармане пиджака, скажу своими глазами: «Как же Вы глупы, если все будут заменять библиотеки интернетом, то Вы здесь будете не нужны. И я сомневаюсь, что Вы за читателями перейдете работать в интернет». А почему, собственно говоря, я должна кому-то объяснять, что не смогла всё найти в сетях? Что за название сети? Это скорее занавес, отгораживающий людей, чтоб они могли смело кричать на других людей без опаски получить за свои слова мышкой в височную кость. Нет! Сети как раз самое подходящее слово, кто в них попал, тот редко выбирается из них. Так, как же мне пошкрябать вилкой стёкла в очках библиотекаря? Желательно изнутри. Книгохранительница бы целый день думала: как она наращенными ресницами «окна» поцарапала?

Развлекая себя такими мыслями, я почти добралась к пункту назначения, как тут мне дорогу преградили два парня наркоманского телосложения.

— Чё, как сама?

— Спасибо, хорошо, — спокойно ответила я, хотя хотелось ответить что-то вроде: «Как вдвоём?». Ты гляди: какие любопытные.

Я попыталась обойти эту преграду, но забор подвинулся в сторону моего предположительного бегства.

— Куда спешишь?

Я оглянулась, в попытке найти помощь, но в это субботнее нарко — утро улицы пустовали или можно сказать были полностью заполнены отсутствием особей человеческой породы. Так, дерзить безуспешно. Может вонзить одному зонтик в центр наблюдения, но какие хитрецы — прищурили глаза, уменьшили зазор между сто́летиями веками.

— Как насчёт плотских утех? — хихикая подключился второй.

«Какой заразительный смех! Как бы не заразиться от него? А то буду ходить и хихикать по подъездам», — подумала я, а сказала:

— Я не бухгалтер и никаких счетов не веду.

— Пропуск предъяви, — заппсничал первый.

— Сторублёвый сойдёт, — поинтересовалась я, нащупав в кармане сдачу с проезда, так как кошелёк при них открывать явно не следовало.

— Да нет же, сиськи, дура, — вновь подключился второй.

— Интересно, многие показывали Вам грудь на улице? — улыбнувшись, спросила я.

Но ребята были настроены излишне агрессивно, и первый схватил меня за локоть. Ситуация накалялась, я начинала паниковать, а моё спокойствие развернулось и не попрощавшись зашагало прочь. Я хотела его догнать, но здесь меня что-то держало за локоть. Если бы человек, мог отбрасывать конечности, а потом регенерировать их, как ящерица хвост, то я бы отсоединилась от руки и умчалась бы куда-нибудь, пока эти два яйцехищника смотрели на непроизвольное сокращение мышц моей бывшей руки, пальцы которой сократились бы в какой-то очень плохой жест, например, фигу.

Мои мысли меня развеселили, и у меня на лице появилась торжествующая улыбка, которая подействовала на злодеев, как предупреждающий сигнал светофора на автомобилиста. Они опешили, но довольно быстро взяли друг у друга себя в руки, и продолжили свою атаку на мои бастионы.

— А ведь папа хотел, чтоб я ходила на какую-то секцию единоборств, — подумала я, — хотя помогут ли тут единоборства, ведь их двое — вот в чём вопрос? Тут надо было ходить минимум на двеборства, а лучше на триборства, чтоб наверняка. И что было бы в итоге: тогда бы эти чьи-то сыновья пристали ко мне не у библиотеки, а около зала несколькоборств. Хотя тогда на помощь могли бы прийти коллеги по залу, а кто поможет тут, библиотекарь? Выйдет и скажет: ребята, могу порекомендовать Вам к прочтению Андрея Дерзнёва «Записки маньяка», или Бубликова «Как грамотно закрутить следователя», или «Бестолковый словарь» Павла Близя.

А, может всё-таки показать сиськи? Хотя маловероятно, что эти околобиблиотечные типы застынут, и будут стоять, пока не придёт полиция. О, полиция! Но как сообщить полиции? Сомнительно, чтоб эти сомнительные элементы общества дали мне право на один звонок. Так, кто тогда придёт мне на выручку? Супермен? Он из другой области. А кто супергерой у нас? Мойдодыр! Точно сейчас как заору: Мойдодыр! Они ваще офигеют.

— Мужики, настоятельно рекомендую Вам немедленно отпустить молодую особу, пока не поздно — сказал непонятно откуда взявшийся дядька, хотя я не маленькая, и знаю точно, откуда берутся все дяденьки и тетеньки, но я не заметила откуда он подошёл.

— И что значит: отпустить пока не поздно? — подумала я. — В смысле: отпустить, пока не стемнело? Отпустить до вечера? Извините, но у меня планы на весь день, а сейчас только мутное утро. Отпустить немедленно! Посмотрим, поняли ли «мужики», что дядька имел в виду.

— Шагай дальше, папаша! — угрожающе сказал один из двоих нарушителей моих планов.

— Я уйду только с ней, — решительно заявил дядька.

— Нас становится слишком много, — сказал мой локтедержатель. Отпустил меня и пошел мимо вовремя подоспевшего моего спасителя. Затем подлым ударом в затылок сбил с ног «папашу» и оба начали энергично массировать его голову и туловище ногами, даже не разувшись.

— Помогите, — закричала я прегромко-громко.

— Цыц, дура, — сказал сзадинападала, — вишь до чего ты человека довела?

После чего оба «массажиста» быстрым шагом поспешили покинуть это место.

— Вы, мой Мойдодыр! — сказала я, подбегая к дядьке — Не спешите подниматься, давайте я вызову скорую помощь и полицию.

— Не надо никому звонить я в порядке, — сказал дядька поднимаясь.

— Но у Вас кровь, а возможно переломы или сотрясение, — настаивала я.

— Нельзя сказать, что я чувствую себя отлично, но я всё — же в порядке.

— Тогда я вызову полицию — пусть займутся этими головорезами. Я их хорошо запомнила, и помогу составить фоторобот.

— Не надо полицию — я это заслужил! — сказал дядька.

— Что значит: «заслужил»? Вы спасли меня! — возмутилась я, отряхивая одежду моего освободителя от дорожной пыли.

— Ну, во-первых, со мной ничего критического не произошло — в глазах стражников правопорядка, а значит, это происшествие классифицируют, как мелкое хулиганство. Поэтому фотороботы никто составлять не будет. Во-вторых, когда я сказал: «я это заслужил», я имел в виду, что каждый человек, в конце — концов, получит по заслугам. И я получил. Эта фраза не значит, что я не должен был подойти, я бы и сейчас зная, что меня изобьют перед глазами молодой особы, всё равно подошёл бы, — закончил он своё обоснование.

— А полицию известить стоит, — настаивала я, — вдруг это не первый случай. Органы правопорядка и правосудия помогут им получить по заслугам, в соответствии с уголовным кодексом.

— А вдруг этим решением, мы сломаем жизнь этим подросткам. Представьте, что им «навесят» все подобные происшествия за последние лет пять, и посадят лет на десять. А они не выдержат и покончат с собой, — безрадостная перспектива? А?

— Так что, по-вашему, пусть ходят и кошмарят всю округу: пристают к одиноким, избивают всех подряд? Они за Вас, наверняка, не переживают.

— Я верю в людей. И верю в судьбу, и верю в «по заслугам». Я верю, что ребята осознают и исправятся, а если нет, то высшие силы сами накажут их. Пусть это возмездие и не будет мгновенным, как многим хотелось бы, но оно придет к ним в тот момент, когда они смогут осознать, что это кара за их злодеяния, — убеждал меня дядька.

— Вы — проповедник? — спросила я.

— Нет, что Вы? Я человек, который связал свою жизнь с искусством.

— Я — Нина, — представилась я.

— А я — Иван, — протягивая руку, сказал дядька.

— Просто Иван, без всяких Карапетович или Абубекерович? — поинтересовалась я.

— Что я так стар?

— Ну, вообще-то Вы мне в отцы годитесь, вернее в мои отцы не годитесь, но возрастом Вы примерно как мой отец, да и чем-то похожи.

— Значит, называйте меня не Иван, а папка, — попытался пошутить дядька.

— Иван — имя, мне кажется не очень-то подходящее для человека искусства. Я не хочу Вас ничем обидеть, это моё простое обывательское мнение.

— Вы спешите с выводами. Хорошо, что Вас не слышат: Айвазовский, Шишкин, Крамской, Тургенев, Бунин, Билибин…

— Хватит, хватит, давить интеллектом — перебила я, — беру свои слова назад. И с каким искусством Вы решили связать свою жизнь?

— Я — художник!

— Товарищ, художник, Вы уверены, что не хотите посетить врача?

— Нет. Давайте выпьем по чашечке кофе и перейдём на ты, — предложил Иван.

— Ишь, ты! Тыкать в меня собрался, — промелькнуло в голове, но вслух я озвучила что-то банальное, типа, — Я не пью кофе, я от него икаю до рвоты с кровью.

— Простите, тогда чай! — настаивал мой локтеосвободитель.

— А Ты знаешь, что чай содержит не меньше кофеина, чем кофе. Но ладно, кофе, так кофе — поикаем.

— Но Вам же… — начал дядька.

— Слышь, Ты? Идём или нет? — прервала его я.

Так мы познакомились с моим Ивашкой. Далее мы последовали в какую-то близрасполагающуюся кофейню, где продолжили беседу. Меня всегда интересовало искусство, хотя слово всегда можно отнести к вранью, так как я не посетила ни одной выставки. Откровенно, я не разбиралась в живописи, но мне было интересно пообщаться с творческим человеком. Иван пригласил посетить меня его мастерскую, я с радостью согласилась.