Бесплатный фрагмент - Радужная панда. Сборник рассказов

Отвлекись от городской суеты и просто прочти…

Огненный принц

Пять часов вечера. Конец января. Прошел год. Я стою в парке и жду своего парня. Возможно, уже бывшего. Сегодня я не особо заморачивалась с тем, как я выгляжу, это уже не должно меня беспокоить. Вообще, я надеялась, что этот момент никогда не наступит, но, к сожалению, я именно сейчас хочу всё высказать.

Его зовут Саша, и он на год меня старше. Я млею от его улыбки и от его волос. Он шикарен. Мы познакомились на одной вечеринке через общих друзей, я четко помню этот день. Это было больше, чем год назад.

Всё шло, как обычно, веселье и тупые пьяные разговоры, в которых я, обычно, не участвую. В один момент я оборачиваюсь и вижу, как какой-то парень кривится от отвращения к этим людям и играет в приставку. Уже тогда я всё решила.

Я открыла телефон, фронтальную камеру, посмотрела, как я выгляжу — волосы, черт возьми, растрепаны, пришлось собрать в хвост. Откуда-то у меня появился небольшой шрам на лице, но это не особо заметно. Так, всё. Я собрала волю в кулак, встала из-за стола и пошла на встречу к Саше, тогда я даже не знала, как его зовут. Я подсаживаюсь рядом и начинаю с ним разговаривать. Эх, как это было для меня просто, я вела себя так непринужденно! Вдруг он резко откидывает волосы назад и впервые за пятнадцать минут нашего разговора поворачивается лицом ко мне. Я испугалась. Его глаза… В их, вроде как, невинной голубизне хочется утонуть. Вдруг он резко спросил: «Ты тут с кем-то?». Я не поняла вопрос, тогда он повторил его снова: «Ты тут с кем-то?» — и только потом я ответила: «А, да, с подругой, она сидит вон там и…». Он меня оборвал. Не заткнул, а именно оборвал нежным, очень нежным поцелуем. Довольно жалко, что мой первый поцелуй произошел не совсем на трезвую голову… Прошло несколько минут, он отдаляется и смотрит, улыбаясь, на меня своими добрыми глазами, потом целует меня в щеку после того, как удостоверился в моем согласии. Нам не нужны были слова, мы все понимали без них. Вот и наше знакомство, вот и наше начало. Весь остаток вечера мы сидели вместе, держась за руки.

Ах, только вспомню первые недели наших отношений, так хочется плакать. Почти каждый день конфеты или розочки, встречи после школы и провожания меня до дома. Да, стереотип о «конфетно-букетном» периоде реален. Он, правда, есть.

А наше первое свидание? Мы уехали в центр Москвы погулять и пошли в ближайший кинотеатр. Там билеты намного дороже средней цены за сеанс, так что я хотела заплатить за себя сама, но Саша взял мою руку, забрал деньги и положил мне их в карман джинсов, он сам оплатил. Мне было даже неловко, мне казалось, что я в этих отношениях ему ничего не даю… Все действия происходили только с его стороны…

Теперь наоборот. Ему на меня абсолютно всё равно. Он гневно отвечает на мои сообщения, когда я о нем волнуюсь, не звонит сам, мы уже недели две не виделись вообще! Мне это надоело. Я назначила ему встречу, а он все еще не пришел… Мороз, холодно, мой телефон скоро сядет, так что я не могу воспользоваться Интернетом, поэтому мне приходится просто стоять посреди снега, как чучело в поле, и высматривать своего будущего бывшего принца. Бабки, которые от нечего делать сидят в этом самом парке и обсуждают других, уже просверлили меня насквозь своими глазами. Я и правда стою, как чучело. Высокие ботинки, которые я надела точно не по погоде, выправленные джинсы, удлиненная куртка, дурацкая шапка и огромный шарф, который постоянно надо поправлять, так как он вечно слетает. Периодически я начинаю щуриться, пытаясь узнать знакомый силуэт среди толпы людей в черных куртках. Но мой обычно ходит не в куртке, а в пальто. Да, пальто. Сверху аккуратный шарф и в ушах наушники. Он решил отращивать волосы после того, как мы начали встречаться, так что сейчас у него собирается очень хороший хвост из его редких, но шелковистых светлых волос.

О, я помню его случайное знакомство с моими родителями. Я тогда стеснялась заводить его к себе домой, и даже родителям не говорила о том, что у меня появились отношения, парень… хотя, я думаю, они догадывались, раз я постоянно приходила домой с маленькими букетиками. Мы стояли у него в подъезде, как вдруг, на лестничную клетку выходят мои родители. Минута тишины и неловкого обмена взглядами, и тут мой отец выдает, обращаясь к Саше: «Ну, что? Когда свадьба? Или тебе только на пару дней?» — и он начинает смеяться. Мама одергивает его за плечо, чтобы он успокоился, но он все равно продолжает смеяться. Здесь Саша берет меня за талию своей левой рукой и говорит: «Боюсь, вы очень плохого обо мне мнения…» — и улыбается. Я, наверняка, вся покраснела бы, если бы умела. Здесь все втроем они начинают смеяться, а мне хочется провалиться под землю. Саша резко целует меня в щеку, а родители идут дальше, как оказалось, в гости. Самое неловкое знакомство родителей с парнем.

Прошло уже полчаса. Хочу есть, а я даже денег не брала, я рассчитывала на то, что в это время я уже пойду домой. Мои щеки совсем онемели от мороза, а ног уже давно не чувствую… Мне кажется, я сейчас упаду в обморок от обморожения чего-либо. Возможно всего сразу, такое же может быть?

А вот и он. Идет мой, наверное, будущий бывший парень, будущий бывший принц. Но пока еще он мой, только мой! Хоть я и готова его убить за опоздание в такой жуткий холод. Мои глаза начинают слезиться от холода, вдобавок мое плохое зрение, я ничего не вижу дальше пяти метров; тушь уже потекла, я чувствую, но сейчас мой внешний вид меня не волнует. Я сильная. Я настроилась серьезно поговорить с ним, и я это сделаю!

Саша идет спешным шагом, в руках у него… что это? В руках у него букет из моих любимых маленьких нежно-розовых роз! Его щеки покрылись румянцем от мороза, в ушах наушники. Его размеренный, но торопливый шаг я узнаю из тысячи, из ста тысяч таких шагов. Уверенная походка, а его глаза будто направлены четко в цель, на меня… Его прямые волосы развиваются сзади, а черное пальто только подчеркивает его статность и худобу.

Вдруг, он хватает меня за руку, во вторую быстро отдает букет и целует меня. Два человека слились в одно целое, этот поцелуй дал мне второе дыхание, теперь я точно не замерзну. У меня полились слезы, это были слезы и радости, и боли, и безумного счастья… Саша пытался согреть мои ледяные руки, затем прислонился к моей щеке, и я будто бы обожглась от его тепла, щеки начали адски гореть. Он смотрит на меня, нежно смахивая слезинки с моего заплаканного лица… В такие моменты не нужны слова… безмолвные признания в любви …мой принц…

Ужасные последствия преступления Боязного

«Раздался резкий звонок. В голове пробежали все самые страшные мысли. Мне всего двадцать лет, зачем я угробил свою жизнь? А что если не отвечать? Может, полиция подумает, что меня дома нет и объявит в розыск? А потом что? А потом они будут перекрывать весь город, чтобы найти меня… Точно… А я как раз-таки интроверт. Мне и без людей неплохо. Да? Да! Еда. Где еда?» — в голове Боязного какие только мысли не появились. Он подбежал к холодильнику, а до этого удостоверился в том, что все двери закрыты на все замки (их всего было два). И снова звонят, только с большей уверенностью, теперь даже был слышен стук в дальнюю дверь тамбура.

«Еды нет. Черт. Придется сдаваться… Я не хочу сдаваться! Но придется, иначе я умру тогда уже в собственной квартире от голода. В тюрьме хотя бы кормят. Ведь так?»

Опять звонок продолжительностью в несколько секунд. Боязный начал было считать, но каждый раз сбивался. Потом он подумал, что это Азбука Морзе, и какой же он жалкий идиот, что так и не выучил ее тогда, когда у него была возможность.

«Я, конечно, не знаю Азбуку Морзе, к сожалению, но я уверен, что там сказано: „Немного жить тебе осталось, сынок!“. А почему тогда сынок? Так, это либо полиция, либо Бог решил наказать меня за содеянное… Он решил убить меня, подослав убийцу. Убийцу, который, видимо, годится мне в отцы. Где моя Библия? Ах, да. Я же атеист. Черт! Почему я не верил в Бога? Я даже ни одной молитвы не знаю! А нет! Знаю! Слава хоровому пению в школе! Авеее Мариииииияяяя, Авеееее Мариииияяяя» — он приложил руку к сердцу, будто бы поет гимн. Боязный, правда, не знал ни как молиться, ни как петь церковные песни. Его родители тоже были атеистами, так что откуда ему было это знать? Более того, он даже не понимал, в чем отличие католической церкви от православной.

Кто-то, кто явно до этого звонил, перестал это делать. Тишина. Над Боязным даже не было слышно криков детей с квартиры сверху. Он обрадовался, оперся о стенку, сполз по ней, как слизняк, посмотрел на левую руку, где должны были быть часы. Решил, что сейчас без пятнадцати минут до его конца существования. Почему-то именно в этот момент Боязный решил проверить, сколько денег осталось у него на карте. Он открыл онлайн банк. Выяснилось, что он ушел в минус из-за неуплаты нескольких услуг.

«А что скажет мамочка? Я же у нее единственный сын! А что скажет отец… Скажет, опозорил фамилию! А, у меня же не такая фамилия, как у моего отца, значит не скажет, что я опозорил его фамилию, это плюс. Мама тоже не носит такую фамилию, и сестры не носят такую фамилию… Ура! Я могу спокойно совершать плохие дела и радоваться тому, что я не опозорю свою фамилию!» — он потихоньку начал вставать. Медленно-медленно он подошел к двери. Боязный посмотрел в глазок просто так, не ожидая ничего увидеть, а увидел своего соседа. Его лысину и страшный взгляд слегка узких глазок. Внимание, никогда не смотрите в глазок просто так, есть вероятность того, что Вас могут напугать…

— Кто тттттам? — тихо, запинаясь, спросил Боязный.

— Открывай срочно! — сосед начал уже стучать. Было страшно. Сосед стоял в одной майке и растянутых трусах. Такое ощущение, что он пришел избить Боязного за то, что тот переспал с его женой.

— Ссссейчас… — ответил он и отошел от двери, вежливо попросив еще подождать его.

«Так, сейчас… Где мой пистолет? Наверное, при жизни, еще когда она была и правда жизнью, надо было получить лицензию на оружие для самообороны… Увы, я это не сделал. Хорошо, у меня есть молоточек для отбивных, им я могу проломить голову своему убийце! Ха! Это будет ход Троянского коня!» — никто не знает, почему он назвал этот ход ходом Троянского коня, из него вроде не собирались лезть пятьдесят лучших воинов Греции.

— Эй, ну ты чего там, совсем оглох что ли?? — это уже был ор.

— Да, извините, я не оглох, я просто ходил… — пауза, так как Боязному всегда было сложно импровизировать — откусить яблоко.

— Ты там смеешься надо мной что ли?! Открывай!

— Я не знаю, кто Вы, мама учила меня не открывать чужим, я только год, как живу один, что Вам от меня надо? Я не спал с Вашей женой!

— Ты спал с моей женой?! — было такое ощущение, что лысый сейчас проломит дверь своими кулаками.

— Я ж сказал, что нет, чего непонятного? — тут впервые наш герой показал своё возмущение, от чего даже сосед был в тихом шоке.

«Раз, два, три… и…. три…». Боязный прижался к своему молоточку и открыл дверь ключом, легонько оттолкнув ее, он быстрее схватился за молоток снова двумя руками.

— Эй! Что так долго открывал? — лысый ворвался на порог.

Он оказался намного меньше, чем Боязному показалось в глазок. Трусы на нем висели, как огромные шорты, а майка была заляпана пятнами от, наверное, пива. Пивного живота не было, но при этом, он не был худой. Руки были накачены, а костяшки на руках немного избиты. Легкая рыжеватая щетина придавала ему больше комичный образ, чем образ задиры. Ещё он что-то жевал, будем надеяться, что жвачку. На вид ему было лет тридцать пять, может быть, тридцать семь. Точно не тридцать шесть.

— Ты чего с молотком стоишь, мясо рубил что ли? — он говорил это с уличным акцентом, во рту у него будто бы была жвачка. Во всяком случае, будем на это надеяться.

— Ддда, — выдавил из себя Боязный.

— Слушай, ты прости меня за наглость, брат, мне просто в туалет по зарез нужно, а у нас в квартире над унитазом сынишка старший сидит, головой вниз, — он начал показывать как и что происходит с его сыном, — ну ты понял. А мне в туалет надо, я щас уже не выдержу, брат, спасибо, что запустил! Где у тебя туалет?

Боязный молча указывает ему пальцем на ванную комнату, тот ему кланяется, резко берется за низ живота и бежит в ванную.

«Точно, это просто сосед по тамбуру. И жена у него страшненькая, я бы точно с ней не спал». Боязный выдохнул и положил молоточек обратно в ящик со столовыми приборами. Он налил себе сок в кружку, отпил и тут же выплюнул. Сок скис. У вас часто скисает сок? У Боязного постоянно.

— Спасибо, брат! — лысый застегивает на себе ремень и хочет пожать своему соседу руку за помощь, но Боязный брезгливо машет рукой, что он против такого способа прощания. Лысый все равно обнял Боязного и несколько раз похлопал его по спине правой рукой.

Сосед ушел. Наш высокий и сутулый Боязный ссутулился еще больше, ему было противно ощущение грязных рук после туалета. Он быстро снял рубашку, кинул ее на стирку и остался в белой нательной майке.

«Тапочки!» — с умилением сказал он, когда увидел пару своих тапочек под шкафом. Он обожает эти тапочки, они напоминали ему об уюте, хотя им вот-вот будет только три месяца, но им как будто бы больше двадцати лет. Точно, он же купил их по объявлению. Так что возможно, первоначальный хозяин этих тапочек уже давно мертв. Эта мысль посетила Боязного и сейчас. Он резко стал грустным, опустил голову, даже шмыгнул носом. Раз уж сегодня он завел тему о Боге, тогда и за первого хозяина надо свечку поставить. Грустно. Грустно. А у Боязного закончились даже спички. Он сигареты не курит, так что и зажигалки у него не нашлось бы.

Опять звонок в дверь. Нашего персонажа опять посетили все на свете мысли. Ему стало совсем стыдно, что у него нет свечки, чтобы поставить ее за первого хозяина его любимых тапочек, еще хуже ему стало от содеянного, еще хуже ему стало от того, что его похлопал по спине сосед своей грязной рукой после туалета.

Боязный собрал всю свою мужественность в кулак и… тихо топнул ногой. Кажется, даже годовалый карапуз топнул бы своей пухленькой ножкой громче и увереннее, чем Боязный. Тем не менее, он почувствовал себя легче. Ему казалось, что нет человека, мужественнее его.

Звонок опять оборвал его сумбурные мысли, на этот раз его размышления о гордости. После соседа у него потерялось чувство страха и паники, и именно после осознания этого, всё вернулось на круги своя.

«Боже… Это была проверка… Наверняка ФСБ узнали уже всю информацию обо мне, в том числе и мой адрес. В проверку на достоверность информации они прислали этого вонючего соседа… Или подкупили!». Боязного аж передернуло от этой мысли.

«В окно смотреть страшно, тогда все точно узнают, что я правда здесь, а сосед может и наврать… Надо поискать в Интернете, что делать в таких ситуациях. А, нет… Не могу, они и телефон точно мой взломали». Он вытащил свой телефон из кармана, посмотрел на него и выбросил в ведро для пластиковых отходов.

Звонок стал громче. Боязный посмотрел опять в глазок с уверенностью кого-то увидеть, но увидел, как только лысый чешет свою спину и с кем-то разговаривает через слегка приоткрытую дверь.

— Вы можете не звонить? Я ж попросил!

— Извините, но мы звоним уже не Вам.

— Но я слышу всё это.

— Извините, но мы звоним уже не вам…

Почему-то Боязному показалось, что сосед хотел замахнуться на того человека, который стоял за дверью. Его мама приучила с детства, что нельзя бить девушек, а за дверью определенно была девушка.

«Если я сейчас побью соседа, то, если эта девушка — агент ФСБ, — то, возможно, она меня спасет». Боязный был уверен в своей логике. Он открыл дверь почти сразу, так как ему было некогда идти обратно на кухню за молоточком для мяса, ведь жертва вот-вот станет жертвой.

Дверь резко открывается, но почему-то не задевает лысого. Боязный выпрямился и спросил, что происходит.

— Да тут опять пришли мозги промывать. Я говорю Вам, не верю я в Бога, уходите!

— Извините, а у Вас есть Библия? — ни с того ни с сего спросил Боязный, не заметив дикий взгляд соседа.

Глаза двух девочек, а там стояли две девочки лет восемнадцати, загорелись. Они были странно одеты, у одной в руках была толстая книга страниц на девятьсот, а у другой на плече была сумка, видимо, еще с множеством таких книг. Эта сумка даже перевешивала хрупкую девушку так, что одно ее плечо было заметно ниже второго.

— У нас есть получше. Простите, как Вас зовут? — сказала та, у которой в руках была книга.

— Так, мне просто интересно посмотреть на это.

— Ээ… — Боязного начала снова съедать паранойя, так что он соврал и сказал первое имя, которое ему пришло в голову, — Акакий.

— Акакий?

— Да… — нерешительно ответил он, от смущения он начал перебирать пальцы. Сосед молча наблюдал за этим.

— Хорошо, Акакий. Это Рамина, а меня зовут Серафима! Я хочу представить вам то, что придаст Вам второе дыхание. У нас нет кого-то Всемогущественного, у нас есть Учитель, ведущий своих учеников по протоптанной им дорожке счастья.

— Или порошка, — откашлянулся сосед.

Рамина окинула его презирающим взглядом, но потом снова уставилась на псведоАкакия.

— Извините, но мне нужна Библия. Мне надо отмолить грех…

— Какой грех желаете отмолить? — вдруг включилась в разговор Рамина.

— Я совершил ужасное деяние, и теперь, я уверен, меня ищет полиция…

Девочки замерли. Испуганные и растерявшиеся застыли на пороге. Рамина не поправляла свою тяжелую сумку, а Серафима перестала маячить книгой, находящейся у нее в руках.

Сосед тоже замер.

«Так, ну и зачем я сознался? А если я сознался, то, наверное, мне и срок меньше дадут. Ну, да. В сериалах везде дают меньше срок, если человек сознается в своем преступлении. Надо сознаться до конца…»

— Я сознаюсь в содеянном мною преступлении в ожидании помилования со стороны суда и дорогого суда присяжных… — Боязный не успел до конца проговорить только что сформировавшуюся у себя в голове речь, как девочки резко убежали по лестнице вниз. Дверь в тамбур громко захлопнулась.

— Ну, ты красава, что сказать. Я б так не додумался их прогнать. Бывай! — он опять хлопнул его по плечу и закрыл за собой дверь в квартиру.

Боязного опять передернуло. Маловероятно, что сосед помыл руки после того, как пришел домой после его туалета.

«Девочки убежали. Они либо докладывают всё про меня оперуполномоченным каким-нибудь капитанам, которые сидят в машине и ждут, чтобы я вышел, чтобы взять меня, либо… Нет, другого варианта нет. Нет уж! Я просто так не сдамся! Надо соорудить убежище».

Боязный скинул подушки с дивана и кровати и начал обкладывать ими дверь.

«Для того, чтобы вломиться ко мне в квартиру с операцией по захвату жилища преступника, им придется пройти мою полосу препятствий. Ха-ха-ха!». Боязный попытался создать искусственный смех дьявола, но это больше было похоже на задыхающуюся курицу. «Сначала они запнутся об огромные подушки, начнут ползти, здесь я разолью воду, так что в любом случае они намокнут. Дальше, я уже их замечу и накину на них простыни. Теперь они будут у меня в заложниках!». Он, и правда, разлил воду и приготовил грязную простынь наготове. Теперь он сидел на диване без подушек и ждал кого-нибудь из полиции, чтобы осуществить свой план. В его душе горел огонь, а в глазах дикий страх. Неведение — вот что больше всего пугает человечество. Боязного в том числе.