Бесплатный фрагмент - Пути и ошибки новоначальных

Священник Анатолий Гармаев

Пути и ошибки

Новоначальных

Ответы на вопросы

(Беседы в паломническом рейсе)

Непредвзятому читателю, ревнующему

о праведной жизни, о Церкви Христовой,

пусть будут к пользе огласительные книги

и книги по церковной педагогике

иерея Анатолия Гармаева.

+ Герман,

митрополит Волгоградский и Камышинский,

Вы держите в руках шестое издание книги, исправленное, дополненное.

По просьбе устроителей паломнического рейса на Святую Землю (поездка состоялась в конце девяностых годов двадцатого столетия) и благословению Владыки, сопровождавшего рейс, священник Анатолий Гармаев проводил эти беседы на корабле, пока плыли из Одессы в Хайфу. Присутствовали на них более трехсот человек — миряне, священники, монахи и монахини. Слушали с большим вниманием, вглядываясь в свою церковную жизнь. Беседы были записаны на диктофон присутствующими, а впоследствии распечатаны. Из них и образовалась настоящая книга.

Первые пять тиражей ее разошлись тиражом 80 тысяч экземпляров. Надеемся, что и настоящее издание будет востребовано.

От редакции первого издания

Выход предлагаемой вниманию читателей книги представляет собой значительное событие. Мы готовили ее выпуск около двух лет. В ее основу легли лекции и беседы, прочитанные священником Анатолием Гармаевым в паломническом рейсе во время посещения святынь Палестины. После расшифровки текстов, они были в значительной мере дополнены автором.

Начинается книга с главы «Оглашение и воцерковление совершает Господь». В ней повествуется о путях оглашения и воцерковления человека. Нередко к современному пастырю люди обращаются с различными вопросами: «Что такое воцерковление?», «Как подготовиться к Причастию?», «Как правильно молиться?», «Как воцерковить своих ближних?», «За что меня Господь оставил?» и многими-многими другими.

В последующих главах идет речь о призывающей благодати Божией и противодействующей ей греховной натуре человека, об этапах воцерковления, о том, как, пытаясь воцерковить наших ближних, мы нередко только отталкиваем их от Церкви, становясь для них преткновением на этом пути.

В главе под названием «Нрав человеческий и благость и характер Христовы», повествуется об изменении нрава человеческого по мере воцерковления, о том, насколько в современном христианском мире трудно найти человека, который бы стяжал характер Христов по слову Серафима Саровского: «Стяжите дух мирен», носил бы в себе этот драгоценный образ.

Автор также касается вопроса необходимости искоренения тех оснований, которыми падшая человеческая натура противится усвоению характера Христова: самомнения, своенравия, своеволия.

В силу того, что проблемы экстрасенсорики, целительства, астрологии буквально заполонили в послеперестроечные времена полосы газет, экраны телевизоров и радиоэфир, отдельная большая глава посвящена такой животрепещущей теме, как отношение к экстрасенсам, целителям и отношению христианина к телесной болезни. К сожалению, многие люди, посещающие православные храмы, несмотря на предостережения пастырей, нередко пытаются совместить столь несовместимые вещи…

В конце книги приведены ответы на вопросы, которые были заданы автору по окончании этих бесед.

Оглашение и воцерковление совершает Господь

В этой беседе я попробую рассказать о том пути оглашения и воцерковления, который проходит каждый из нас, когда вступает в церковную ограду и обретает отношения с Господом. Всякий раз буду задерживаться на двух вопросах. Первый — с чем приходится на этом пути встречаться, и второй — над чем нам необходимо работать.

Мы живем в мире, устроенном Богом в определенном порядке и последовательности, в силу чего значит, и в нашем духовном развитии каждый из нас может предположить существование некоторых закономерностей.

Большое счастье родиться в такой семье, в таком роду, где духовное преемство сохранялось непрерывно. Нет ничего драгоценнее, чем живое дыхание Духа Божия, которое совершается в семье, в поступках верующего человека.

Те же, кто с детства не были воспитаны в спасительной ограде Православной Церкви, кому не посчастливилось родиться в семье, непрерывно хранившей во многих поколениях христианскую веру, наверное, помнят тот момент своей жизни, когда они впервые обратились к Богу.

Мы много сейчас читаем. По милости Божией ныне издается большое количество книг. В связи с этим для читающего человека открывается возможность узнать об опыте Церкви очень много, от самых простых вещей и до самых глубин сокровенного церковного жительства. Но узнать об опыте и узнать сам опыт — это разные вещи. Каждый христианин, даже самую малость времени пребывающий в Церкви, знает, что опыт чтением не берется. Более того, в каких-то случаях чтение может оказаться даже неполезным.

Стать действительно церковным человеком — значит стать человеком, несущим в себе Христа, Его благость, Его характер. Поэтому для того, чтобы жить и действовать по Христу, должно иметь еще что-то помимо книг. Что же?

Необходимо живое участие Бога, то действие благодати, которым Господь призывает к Себе всякое сердце, пробудившееся к вере, и непосредственно наставляет его Сам.

Но кроме непосредственного благодатного опыта, не менее важны встречи с живыми людьми, которые живут этим дыханием духа. Без них порой невозможно узнать, что такое милосердие, или терпение, или великодушие. Это может открыться только благодаря встрече с человеком, много лет пребывающим в Церкви, много потрудившимся в молитве и обретении благодати Христовой.

Много получит тот, кого сподобит Господь встретить человека, имеющего дар смирения и кротости в своем нраве. Как он ответит, что при этом в нем отзовется, как произойдет в нем добродетель, услышать и почувствовать можно только своим сердцем. В эту минуту вдруг уразумеет, что все предыдущие представления о кротости или о смирении, полученные из книг, — это ничто по сравнению с тем, что сейчас, в эту минуту, почувствовал от стоящего пред тобой живого человека, несущего в себе благодатное присутствие Божие. И нет ничего дороже в нашем земном общении друг с другом, чем эти откровения, эти краткие минуты неожиданных встреч, которые дарует нам Господь.

На пути оглашения и воцерковления каждого человека такие встречи непременно происходят. Ибо если Господь призвал человека и повел его трудными стезями Своей Любви и Милости, то непременно подаст и встречи, через которые откроет, кто есть Его Церковь.

Если мы устраиваем своих детей в ту или иную школу и продумываем все возможные средства, чтобы яснее и точнее подать для усвоения любой материал, будь то математика, литература или история, то тем более Господь, пекущийся о нас, подаст воцерковляющемуся человеку все необходимое для возрастания в церковной жизни.

Нам бы только не пропустить эти уроки, эти живые наставления Господни.

Мы все — ученики Христовы, и всем нам предстоит учиться жить по Евангелию. Сколько бы человек ни пребывал в Церкви, он никогда не остановится в своем обучении, никогда не может сказать, что время его обучения завершилось, и теперь он может получить «дипломированный христианин».

Безконечна Милость Господня, и безконечна всякая добродетель, в одежды которой Господь хочет облечь всякую душу, призванную к Нему. Разве возможно осознать всю эту безконечность Его Божественного участия в нашей жизни?

Каково же должно быть сердечное расположение ученика на всем пути ученичества как в начале, так и в конце?

Весь опыт Церкви, опыт Святых отцов, стяжавших высокую меру добродетелей и ищущих чрез них стяжать Духа Святаго, показывает, что даже на смертном одре подвижник, много исполнивший трудов и подвигов ради обретения Христа и вместе с ним Его характера и благости, продолжает в покаянном вопле молиться и просить Бога: «Боже, милостив буди мне, грешному!», «Боже, без числа согреших, прости мя!». Молитвы эти не только для тех, кто начинает свой церковный путь. Их творят и после многих десятков лет труднейших пустыннических подвигов угодники Божии. Это означает, что дело обучения, во-первых, имеет одно общее основание, во-вторых, оно никогда не останавливается. Никто из нас никогда не может сказать, что его ученичество Христу завершилось. Безконечно, до самой смерти, человек пребывает в этом учебном делании.

Может ли Господь нас оставить?

Теперь зададимся еще одним вопросом, на который люди отвечают зачастую неверно.

Может ли Господь по какой-либо причине совсем оставить человека, нуждающегося в Его помощи?

Если среди людей такой поступок подлежит суду совести, тем более нельзя ожидать его от Господа. Разве не будет учитель, если есть пред ним ученик, со всею любовью и полнотою своих средств и сил терпеливо наставлять и назидать его? И если этим Учителем является Сам Господь, разве Он оставит попытки приоткрыть для нас глубины Своей Премудрости? Разве для того, чтобы нас вразумить, преобразить, подвигнуть, призвать, воодушевить, не будут использованы Богом различные средства?

Мы знаем, что Господь Всемогущ, Всеведущ, Премудр, Милостив и Вселюбящ. Думать, что Господь ничего не делает для нашего вразумления и спасения, полагать, что «Господь оставил меня», что «я теперь вообще без Бога хожу, потому что Господь отвернулся от меня» — мысль абсолютно неправославная. Церковный человек так никогда не думает.

Правда, так бывает в новоначалии: в первые годы церковной жизни мы действительно можем переживать некоторую Богооставленность. Нам кажется, будто Господь отвернулся, отошел от нас, оставил нас. Но возможно ли это? Может ли Господь оставить свое любимое чадо?

Приведем такой пример: перед нами добрая, хорошая мать. Она выходит со своим маленьким трехлетним ребенком погулять на улицу и отпускает его поиграть. Если она его отпускает, значит ли это, что она его бросила, оставила?

Или другой пример: ребенок вырос, ему уже 18—20 лет. И вдруг он совершает преступление и садится на скамью подсудимых. Какая мать не будет горевать о своем сыне? Разве она скажет: «Я тебя вскормила, а ты сделал преступление… Теперь я тебе уже не мать…»?

Немало людей попадает на скамью подсудимых, совершив одно, второе, третье преступление. Годами, десятилетиями сидят они в тюрьме. Их оставили все, кроме матерей. Сердце материнское даже при самых ужасных обстоятельствах и поступках сыновей или дочерей продолжает скорбеть о них. Мать будет преданной своему ребенку до конца, даже тогда, когда он будет отвергнут всем обществом, всеми презираем… Она готова вместе с ним понести все то, что несет он.

Любовь материнская никогда не сможет оставить свое дитя. Я говорю не о каких-то особых матерях, это ведь свойственно любой матери. Откуда это свойство? — От Бога. Господь вложил в нее такой характер и такую способность души. Эта способность отчасти свойственна и некоторым отцам. К сожалению, на сегодняшний день в мужчинах она сильно оскудело, но, тем не менее, все-таки и в них есть.

Любая душа наделена этим свойством любви. А теперь подумайте: если обычный человек может проявлять такую трогательную, жертвенную любовь, то тем паче это совершает Господь…

Может ли Господь отвернуться от нас? Нет! Поэтому в Своем учительном радении и попечении о каждом Он совершает хождение за нами непрестанно и ежечасно.

Мысль о том, что сейчас обстоятельства жизни стали более суровыми, а все, что вчера было хорошим, вдруг стало очень плохим, потому что Господь отвернулся, будет совершенно неправильной. Это значит отказать Богу в Его любви, в Его учительстве, в Его наставничестве.

Как же Господь может нас наставить, как научить? — Своим Словом.

Евангельское Слово и следующее ему слово Святых отцов живительно. Господь научает нас также всеми действиями Церкви — Таинствами, молитвами, богослужением. Но особенно наставничество Божие по отношению к каждому из нас совершается в Его Промыслах, т.е. в устроении обстоятельств нашей жизни, посредством которых Господь учительствует, вразумляет нас.

Реальный опыт оглашения и вслед за тем воцерковления, а значит оставления своего и приобретения Божьего характера, мы получаем непосредственно в жизни. Обстоятельства жизни, случаи, с которыми мы встречаемся, люди на нашем пути (продавщица, нахамившая нам, надерзивший в ответ собственный ребенок, или начальник, что грубо обошелся с нами) — все они находятся в ведении Вселюбящего Промысла Божия.

Часто приходится слышать: «Господь от меня отвернулся».

Как же так… Разве это возможно? Может ли Любовь отвернуться от своего чада? Может ли Господь забыть Свое дитя? Неужели в данный момент Господь занят другими людьми или же другими обстоятельствами на земном шаре? Неужели об этом участочке Земли, на котором я нахожусь со своей скорбью, Он забыл? И именно поэтому меня сейчас кто-то сильно оскорбляет, или мне стало очень худо, очень тяжело?

Так думать — значит умалять Всемогущество Божие, умалять Его Вездесущую любовь. А чувствовать и думать, что Господь каждую минуту содержит человека в Своей любви, что все обстоятельства жизни, которые происходят с любым, совершаются по Промыслу Божьему именно ради каждого из нас и исходят от Бога научающего, от Бога не только любящего, но в любви Своей наставляющего, учащего, как жить, — так полагать и чувствовать будет правильно и православно.

Человеку не нужно бегать от обстоятельств жизни. Ему достаточно просто встречаться с ними подобно тому, как любой ученик в школе, придя на урок, принимает все то, что ему говорит учитель. Если он вдруг начинает избегать чего-то или же противиться учителю, мы говорим, что он нерадивый, пытаемся поставить его на место, призвать к тому, чтобы он стал учиться.

Но ведь то же самое происходит и с нами, православными христианами. Что бы ни произошло в нашей жизни — это учительное обстоятельство, Промысел Бога Живаго, Который в каждую минуту, каждый момент жизни посредством обстоятельств наставляет нас. И если мы это осознаем и начнем правильно относиться к ним, то увидим, что эти уроки оказываются самыми эффективными, самыми точными средствами, которые помогают нам измениться в своем нраве навстречу Евангельскому Слову.

Призывающая благодать Божия и греховная натура человека

Сегодня в окружающем нас мире очень много людей неверующих. Значит ли это, что они ничего не слышали о Христе? — Нет. Значит ли это, что они ничего не знают о Церкви? — Нет. Значит ли это, что они ничего о ней не читали? — Нет, не значит. Многие из них читали, многие разбираются в каких-то вопросах церковного устроения, но, тем не менее, остаются неверующими. Некоторые из них даже явно противятся Церкви. Почему так?

Греховная натура человека не терпит ничего благодатного. Наше тленное естество противится всему, что имеет хотя бы малость дыхания церковного. Сила и власть греха в человеке настолько велики, что слабому человеку невозможно их превозмочь. Это особенно заметно по ветхозаветному периоду, когда власть греха и смерти не позволила войти в рай ни одному человеку.

Даже о величайших ветхозаветных праведниках мы с недоумением узнаем, что и они были под властью смерти и ада. Души их после смерти уходили в ад. На протяжении своей земной жизни все они подвергались властному действию греха. Великий среди праведников, творец дивных псалмопений, которыми мы поддерживаем себя в правде духовного жительства, творец Псалтири царь Давид имел тягчайшее падение, совершившееся по причине над ним власти греха.

«Так грех тайна… — говорит свт. Феофан Затворник, — мы все грешим и бываем крайне виновны во грехах, но не можем сказать себе, почему грешим». Говоря о падении первоангела, святитель пишет: «В духе родилась мысль… и произвела столько зла.., и зла столь крепкого, что оно пребудет в вечные веки…» [1]

Мы видим, что самому человеку вырваться из-под этой власти невозможно. Праотец Адам согрешил единожды. И с тех пор все поколения людей подпадали под эту греховную власть все глубже и все сильнее. От поколения к поколению человечество все более и более пленялось грехом, более и более погружалось в него. И когда оно пришло в ужаснейшее, трагичнейшее состояние, пришел Сам Господь Иисус Христос, чтобы извлечь всех из этой власти греха, проклятия и смерти.

Давайте вспомним: большинство из нас были когда-то комсомольцами, кто-то — коммунистами, и многие — искренними атеистами, со всею ревностию верившими, что мир только материален, что ничего, кроме вещественного, телесного, в нем не содержится. Теперь же мы обратились ко Христу. Мы чувствуем в себе эту особую, сугубую власть призыва Божия, которая неудержимо и необъяснимо влечет человека к Церкви. Бывший атеист хочет войти в храм и никогда не покидать церковь Божию.

Почему так, откуда это вдруг взялось в нас? Ведь мы же помним себя, когда равнодушно проходили мимо храма, мимо Евангелия, мимо книг Святых отцов. Все это нас не трогало, было скучно, более того, даже просто безразлично. А теперь вдруг — такое тяготение, такое стремление.

Откуда? — Только по причине действия призывающей благодати Божией. Вот с нее-то, с призывающей благодати, с этого первого касания Божественной любви к сердцу человека и освящения его ума, и начинается наше оглашение.

Церковь учит и знает по своему опыту, что без призывающей благодати никто стать оглашенным, а затем воцерковиться не может.

Как это важно знать в наших отношениях с родными…

Здесь часто возникает вопрос: Как в процессе нашего оглашения научиться правильно себя вести по отношению к нашим близким, но еще не верующим людям? Конечно же, сердце невольно скорбит о них, искренне хочет, чтобы они познали эту радость, чтобы и им была дана эта полнота жизни, которую мы теперь имеем.

И мы начинаем, засучив рукава, привлекать их к Церкви, совсем забыв о том, что позвать в туда может только Господь. Никогда никому из людей не было бы дано кого-либо привести к Церкви, если бы на то не было воли Божией.

Вы спросите: Как же тогда апостолы, проповедники, множество выдающихся церковных деятелей выходили к людям с дивным даром слова, и те откликались и начинали веровать? Более того, Сам Господь первым начал эту проповедь. Многие тогда уверовали и пошли за Ним. Но все ли? Разве не было тогда людей, которые не откликнулись, зароптали на Него и даже затаили злобу и зависть? А ведь все одинаково слышали одно и то же, однако, одни откликнулись и пошли, а другие — нет.

Почему так? Может быть, по причине характера людей, по злобе одних и доброте других?.. Отчасти — да.

Но те, кто откликнулись, пошли за Господом по причине Его милости и призыва. Без призывания Божьего, без Божественного касания, без благодати в сердце человека он не сможет даже услышать слов проповеди. Слушая, он будет противиться тем словам, роптать на них. Поэтому совершенно доподлинно известно, что без призвания Божьего человеку воцерковиться невозможно.

В то же время без отклика самого человека на призывающую благодать тоже невозможно его оглашение, за исключением тех особых случаев, когда чрезвычайным действием благодати Господь в одночасье вселяется в сердце человека, мгновенно разрывая узы греховной власти, призывает и властно, с любовью привлекает к Себе.

Такой опыт пережили великомученица Варвара, апостол Павел и немало других святых.

Но и здесь не одним только действием благодати совершилось обретение человека Церкви. Господь предузрел в характере, в глубине каждого из них способность к отклику и, разрывая узы греха, обратился прямо к этой способности, к сокрытой жажде души о своем Боге.

В наше время большая часть людей, чтобы прийти в Церковь, нуждается в действии двух обстоятельств: участии призывающей благодати Божией (это неизменно) и участии кого-либо из верующих людей, которые оказываются носителями Слова. Через них или через предложенную ими книгу человек начинает слышать призыв.

Поэтому, если мы своих ближних зовем к Богу, но они не откликаются, значит, Господь пока не коснулся их. Господь пока долготерпит, промышляет особыми Своими путями, до поры до времени не пробуждая в них отклика…

Как же так? Господь молчит, а я действую! Многие, наверное, пережили и знают этот опыт. Что из этого получается? В лучшем случае, ничего. Но, к сожалению, чаще всего получается обратное: наш ближний от такого активного наставления отвращается от Церкви надолго, один — на несколько месяцев, другой — на несколько лет.

Знаю по своему священническому опыту, что некоторые, благодаря таким действиям своих близких, отворачиваются от Церкви на десятилетия.

Приходят потом такие на исповедь и говорят:

— Батюшка, первый раз пришла. А ведь я из церковной семьи, мои родители были верующими, но меня так наставляли, назидали в детстве, что где-то в 11 или 12 лет я пережила категорическое отвращение от веры, и только теперь, в 50 лет, понемножку оттаяла и начала неожиданно для себя возвращаться к Церкви. Помогите мне теперь войти в нее. У меня все еще пока на душе и на сердце осадок…

Видите, что может случиться? Более того, есть случаи подобного отвращения людей даже из священнической семьи.

Все это говорю для того, чтобы вспомнить вместе с вами простую истину Христовых слов: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин.15:5). Это надо всегда иметь в себе, ибо Божиим, а значит церковным, человек становится только от Бога, и не иначе.

Протестанты руководствуются не этим. Они опираются прежде всего не на Божественное, а на свое, человеческое делание, и им пытаются уловить людей в свою ложную церковь. И человек обращается не к боговдохновенному, а душевно-человеческому, душевно-вдохновленному собранию. Поэтому и откликается он не духовной потребностью, а душевной и телесной. Ему не радость небесная нужна при скорбных и, возможно, тесных обстоятельствах земных, но земной радости он ищет, чтобы развеять критическую ситуацию и обратить ее в удобоносимую для себя. Отсюда протестантское собрание покажется ему очень приятным и теплым.

Все вы, наверное, слышали о том, какая теплая атмосфера у баптистов. Кто проходил это опытно, тот знает, что первые месяцы пребывания в секте человек чувствует себя совершенно по-новому, комфортно. Настолько он ухожен вниманием, согрет в своих душевных потребностях, что чего бы ни захотел: утешения, вещественного вспоможения, круга друзей или близких ему людей, ревностных служителей, готовых все оставить ради него, — все это он здесь получает.

Придя туда, он удовлетворяет все свои душевные и даже частично телесные потребности. Ведь приходит он с изможденной душой, со скорбью, со многими разными трудностями жизни и, получая первое время столь много душевного утешения, думает: «Вот оно и есть то, куда меня Господь призвал!» Имя Божие услышал и решил, что это есть то, чего он искал.

А потом некоторые с течением времени, начинают чувствовать, что здесь чего-то главного не происходит.

Человек был призван Богом. Призываемый благодатью Божией, он потянулся ко Христу, но не туда попал. Но потом, по мере того как душевные раны несколько исцелились и утешились, он по-прежнему слышит это призывающее действие благодати, а удовлетворения не получает. Ни в общении, ни в произносимых для него словах, ни в преподаваемом ему учении, он не слышит того, чего требует душа, и постепенно он начинает задавать сам себе вопрос: «Куда я попал?»

И, глядишь, Промысел Божий дает ему возможность встречи с православным человеком или с православной книгой, и прежде испытываемый недостаток главного теперь покрывается беседой или книгой. «Вот, оказывается, куда мне надо было идти!» — и он идет. Так действует призывающая благодать Божия, без которой человеку невозможно войти в Церковь.

Как мы заметили выше, на пути воцерковления необходимо и участие людей. Потому Церковь с первых дней своего существования учредила школу оглашения. Входящему в Церковь невозможно было сразу оказаться среди верных. Нужно было непременно пройти этап оглашения и просвещения. Прежде всего ему должно было воспринять церковное учение и науку практического вхождения в Церковь.

Эту практическую сторону введения человека в Церковь и называют огласительною школою. В ней человек оглашается не только словом, но прежде всего просвещающей благодатью Божией, подаваемой ему с первых шагов духовной жизни.

Он узнает, что это иная жизнь, не такая, которой он жил до этого времени. Это не просто иной душевный опыт, и даже не расширение прежнего душевного опыта. При вхождении в Церковь человек начинает входить в жизнь духовную, совершаемую уже не только душевными силами, но и силами духовными. Потому этот опыт и называется опытом духовной жизни.

Причина и источник этого опыта и жизненного делания есть Дух Божий. Мы можем этого не осознавать. Более того, на первых этапах своего оглашения его можно в себе не распознать, но духовная жизнь в человеке происходит, и именно по причине призывающей благодати Божией. Преподать человеку последовательность шагов в церковной жизни, научить его правильному обращению с освящающими средствами Церкви — вот главная задача огласительной школы.

В нынешнее время очень мало людей, способных совершать оглашение. Фактически сейчас все мы, в основной массе, составляем среду оглашаемых, т.е. людей, в которых совершает свой труд призывающая благодать Божия.

А где же оглашающие? Где те, которые могут нас наставить и научить? За годы Советской власти враг очень много потрудился над тем, чтобы их не стало. Таких людей на сегодня предельно мало.

В древности при подготовке к крещению каждому человеку из церковной общины благословлялись два оглашающих, его крестные родители. Благодаря этому Церковь внимательно приуготовляла человека к важному таинству, где он обретал возможность входить в живое общение с Богом и в земной жизни возрастать в подобие Ему.

Оглашение преподавалось в виде бесед, богослужений (в том числе служилась и ныне служится Литургия оглашенных: своим содержанием она специально назначена для просвещения оглашенных) и, наконец, в устроении жизни по евангельским заветам. В ходе такой трехсторонней подготовки Церковь соблюдала и хранила чистоту и внутреннюю глубину православного вероисповедания, исповедания не столько словесного, сколько молитвенного и реально-опытного, жизненного, когда человек в повседневных обстоятельствах жизни исповедует Христа своими поступком, чувствами и словами.

Немало людей блестяще знают учение Церкви, но именно к ним могут быть отнесены слова Христа: «Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! Не от Твоего ли мы имени пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззакония» (Мф.7:22—23) или же в другом месте: «Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исайя, как написано: люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня» (Мк. 7:6).

Что это значит? Это значит, что умом человек просвещен, сознанием своим может знать о Церкви все, но сердце по сердечным расположениям его далеко отстоит от Христа. И поэтому своими поступками, своими отношениями с ближними, т.е. своей жизнью, он Его не исповедует.

Исповедовать Христа — это прежде всего исповедать Его поступками и сердечными расположениями. Высший характер или образ этого исповедания — это мученическая кончина за Христа, когда человек, умирая за Христа, молится за своих убийц. Вот — мера благодатного чувствования, глубина церковного хождения, сила изменения нрава — даже при самых ужасных обстоятельствах насилия, надругательства над человеком он благословляет своих палачей. Так было в древние времена, так и в наше время, когда тысячи православных людей принимали мученическую кончину от большевиков и иже с ними.

Читая или зная давно об этом, давайте посмотрим теперь на самих себя. Так ли мы с вами воспитаны? Вот кто-либо заденет нас словом — что сразу внутри подымается? Или кто-то заметит: «Ты делаешь не так!», — какой ропот вдруг в нас поднимается. А уж если скажут: «Да ну тебя!», — какая обида гложет!

Происходят с нами очень или не очень простые житейские обстоятельства — и мы уже не можем их понести. Разве это есть исповедание Христа? — Нет. А вот мученики и новомученики Российские преподают нам образ. Такому исповедничеству необходимо положить начало, и в этом задача огласительной школы, в этом миссия крестных родителей.

Вряд ли возможно сейчас найти для каждого из нас таких людей. И поэтому какая мера благодарности Богу должна быть, если Господь Промыслом Своим на нашем пути вдруг посылает встречу с таким человеком: жизнью исповедающим Христа.

Не у каждого происходит такая встреча. Но для многих из нас ею может стать неожиданный поступок ближнего, в котором явно услышим дыхание Церкви. Это может быть слово, сказанное от сердца, но сказанное так, как мы никогда раньше не слышали. Подобный опыт встречи с православными людьми мы вполне могли иметь у себя на приходе, или н-р, в паломнической поездке. Это промыслительное участие Бога, где Он Сам берет на Себя огласительную задачу и Сам становится нам Крестным Родителем, научая нас через людей, их поступки и слова.

Все это может стать тем главным научением, той важнейшей частью нашего огласительного пути, что совершаются Богом в повседневном общении с братьями и сестрами во Христе. «Христианин, — пишет свят. Феофан Затворник, — храм Духа Святаго, жилище Отчее и Сыновнее. Следовательно, он сосуд Божества. Прими же его, как принесшего к тебе Бога в себе, с благословениями, подобно древнему ковчегу, и притом всякого, велик ли он или мал, беден или богат, умен или нет». [2]

Так поступая, узнаешь дивный, никогда не прекращающийся Промысел Божий. В одни минуты он будет действовать извне, через твое окружение, в другие — через сердечное чувство и видение богодарованных свойств брата во Христе.

[1] Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника «Начертания Христианского нравоучения», М., Правило веры, 1998г. стр.149,148

[2] Там же, стр. 441.

Всех научим. — Не тут-то было…

В середине девяностых годов по благословению нашего Владыки Германа, Архиепископа Волгоградского и Камышинского, мы организовали в Волгограде духовную школу. Мы полагали: «Наконец-то, нам дана свобода! Теперь мы всех научим!» Но дело учебное оказалось далеко не простым, очень трудным и кропотливым. Мы же, начиная его, полагали, что, поскольку собрались церковные люди, все должно получиться.

На деле оказалось, что по характеру своей жизни большинство из нас в действительности находится всего лишь на огласительном этапе. Вспоминаю, как мне самому трудно было с этим смириться. Имея уже немалый для нынешнего времени опыт церковной жизни — в то время пятнадцать лет активного воцерковления, мне пришлось в то время в ходе серьезных попыток научения людей церковной жизни обнаружить, что я сам в этом мало что знаю и умею. Как трудно было, имея значительный стаж воцерковления, признать себя не церковным, а лишь входящим в Церковь человеком, более того, пребывающим только на огласительном этапе… В итоге обнаружилось, что научить по-настоящему мы можем очень немногому.

Когда же мы с этим согласились, стало много легче жить и проще с теми, с кем приходилось общаться. Мы и не подозревали, что трудности общения с приходящими в Церковь людьми были связаны не только с их характером, но в немалой степени и с нашим. Внимательно вглядываясь в труды Святых отцов Церкви, мы пришли к выводу, что преимущественная часть нынешнего поколения, невоцерковленная с детства, сегодня пребывает в огласительном состоянии. А какая-то часть, давно уже пребывающая в Церкви, по характеру своего исповедания находится даже в предогласительном состоянии, не предполагая даже, что веру исповедовать надо не словами, рассказами о Христе, а жизнью, в которой слово Божие воплощалось бы в повседневных поступках. Оказалось, что считать себя христианином и реально жить по Евангелию — это разные вещи.

Одно дело — будучи на кухне, рассказывать о паломнической поездке, о святых отцах, об учении церковном и, увлекшись своими красочными описаниями, в результате поджарить котлеты до гари или чрезмерно пересолить суп… И совсем другое — со всей любовью и преданностью Христу приготовить и котлеты, и суп, дабы накормить и напоить тех, которые сейчас жаждут не столько слова, сколько просто пришли покушать, потому что голодны. Слово они потом почитают, найдется время и для слова. А вот если ты сейчас просто с любовью их накормишь, потому что ты чувствуешь их нужду, а не свои какие-то желания, не свою потребность всех вокруг просвещать, то, окажется, так будет лучше, и проще, и правильнее. Но этому многим из нас надо долго учиться, и человек порой не скоро к этому приходит.

Немало усилий он приложит к тому, чтобы воцерковить ближних, или приходящих на огласительные занятия, или начинающих ходить в храм на богослужения. Будет воцерковлять их, не разбираясь, в согласии ли с призывающей благодатью Божией (долготерпеливой, кроткой, вселюбящей, премудрой, чуткой) будут его действия. Чаще от себя, со своими видением и требованиями, с упорными притязаниями он будет добиваться от людей воцерковления, время от времени уточняя ситуацию вопросом: «Ну! Будешь православным человеком или нет?»

Какие только доводы не будут пущены в ход! Сначала устрашающие — последними временами с землетрясениями, гладами и морами, антихристом, затем адом и страданиями за гробом, нападением бесов, возможным одержанием за упрямство и неверие, болезнями, несчастьями и всякими скорбями. Когда это не окажет действия, будут приведены различные блага, которые получит христианин в своей земной и загробной жизни. Не останутся в стороне и рассказы о житиях святых, о разных чудесах и исцелениях. Все знаемое и незнаемое, реальное и по ходу придуманное будет пущено в действие под рефрен подкрепляющейся мысли — для воцерковления все меры хороши.

Да, конечно, какая-то часть людей при этом воцерковляется, но нашими ли усилиями? Спустя какое-то время, вглядываясь в их жизнь, в их опыт, встречаясь с ними, видишь, что воцерковились они потому, что Господь взял их и сохранил вопреки нашим категоричным попыткам насильно втянуть их в церковную жизнь. Несмотря ни на что, Он все-таки провел их через эти неприятные обстоятельства научения и сохранил как людей церковных.

Мы знаем, что в обычной светской школе, где развитием душевных дарований ребенка в большинстве своем никто не озабочен и нравственным воспитанием учащихся всерьез не занимается, тем не менее, какая-то часть детей возрастает добронравными.

Каким образом? Благодаря учителям? — Увы, нет. Вопреки. Почему? — Просто по благоволению Божию, по нравственному дару, который у них есть с самого рождения.

Еще пример. Во многих школах способности детей, имеющих те или иные дарования, часто погибают, потому что учебный процесс совершается репродуктивным, матричным способом. Учитель требует: «Повтори точно, слово в слово». И за это ребенок получит «5». Если же он начнет размышлять, искать глубину, то рискует получить «2». Тем не менее, даже при такой системе обучения часть одаренных детей сохраняется и дальше в жизни продолжает творить и созидать что-то новое, доброе. Кто же это? — Оказывается, либо троечник, либо двоечник, которому не было дела до учебы, либо (реже) отличник и хорошист, но действительно имеющий силу дара, и поэтому ничто не смогло его сломить.

В нашем случае получается то же самое.

Наблюдая сегодня, как идут те, к кому я когда-то приступал с оглашением, вижу, что мало в том моей заслуги. Все совершалось каким-то дивным, непритязательным участием Бога и Его любовью, проявленной в Его Промыслах, которыми Он и вел Своих чад. И теперь некоторые из них здесь, в паломническом рейсе, путешествуют с нами, и для меня было большой радостью встретиться с ними. Другая часть их рассеяна по всей земле Российской. Одни выражают благодарность, другие ругают меня… Теперь ради Имени Христова обращаюсь к ним:

— Как можете, простите меня. Много передумано, много пересмотрено, о многом принесено покаяние. Теперь хотя бы отчасти ясно одно — чтобы быть способным к оглашению, надо быть церковным человеком. Я им не был…

Церковный — это не только ходящий в церковь, не только участвующий в Таинствах, не только читающий молитвы, даже не обязательно имеющий личные, какие-то большие молитвенные правила. Все это еще может не означать, что ты — человек церковный…

Настоящие беседы веду в этом рейсе потому что такое у меня сегодня послушание.

Каким же должен быть церковный человек?

Какие трудности на путях воцерковления предстоит преодолеть человеку?

Попробуем поразмышлять об этом наших последующих беседах.

Первый этап — оглашение

познавательная часть пути

Чтобы ответить на вопрос, заданный в предыдущей главе, святитель Феофан Затворник написал целый труд «Начертание христианского нравоучения». Нет такой возможности, да и задачи, пересказывать здесь ее содержание.

Отчасти опираясь на труд святителя, отчасти подытоживая опыт многих людей, в наше время вступающих в церковную жизнь, попробую рассмотреть основные этапы, которыми совершается оглашение, совершается со стороны призывающей благодати Божией и со стороны людей, ею возгреваемых.

Первая часть этого пути — потребность в книгах, в слове Божием. И поэтому — необыкновенная жажда к чтению, к беседам, к разговорам. Малейший разговор о Христе, о Церкви — «ушки на макушке», уже я весь там. Малейшее объявление о том, что где-то будет происходить беседа или лекция, или же батюшка будет выступать, — я бегу туда. А вот книга попалась. Если есть деньги — последние выложу, чтобы купить. Вот уже такая библиотека собралась, что целой семинарии, если по одной книжке в неделю читать, — не прочесть и за пять лет. А я один собрался все прочесть.

Хочет ли человек на этом этапе подолгу молиться, ходить на службы? Пока еще нет. Эта сторона практической церковной жизни еще выражена неявно, а вот потребность в Божьем слове — большая.

По мере того, как сознание человека изменяется, действие призывающей благодати начинает проникать в его чувства (а оно действительно будет проникать, потому что человек читает из жизненной потребности). Многие вещи, что раньше представлял одним образом, теперь видятся по-иному. Некоторые представления вовсе переворачиваются в его сознании. И если сознание человека становится постепенно быть церковным, то непременно за этим следует и преображение чувств. И тогда по чувству человек начинает желать богослужения, желать молитвы. Это выход уже во вторую часть пути оглашения — освоение практических действий Церкви.

практическое освоение церковных действий

Пребывая в начале огласительного пути, раз в месяц человек непременно придет в храм, постоит либо на вечерней, либо на утренней службе. А потом, глядишь, наступит время, когда он обязательно пойдет на обе службы. Пока он еще не исповедуется, не причащается, домашние молитвы читает выборочно, потому что на большее у него нет сил, нет и потребности. На этом этапе он вполне может выбирать молитвы из утреннего и вечернего правила. Он будет замечать, как порой перепутываются у него новые церковные понятия, или как сначала воодушевится на какие-то действия церкви, а потом начнет остывать. Как уверится в новом знании, а потом разочаруется и даже ожесточится.

Но что бы ни было с человеком, он увидит, что благодать Божия оживляет его как раз в то время, тем обстоятельством или словом, которое именно сейчас ему необходимо и по силам приемлемо.. Таким образом, в течение немалого времени совершается незримое для человека попечение Божие о нем. Когда-нибудь откроется ему и вся полнота Божественной заботы, которую Господь творит премудро и неведомо.

Вот некоторые наставления тем, кто узнает себя пребывающим на этом этапе.

Начало правила желательно прочитывать полностью до «Отче наш», а дальше выбрать те молитвы, которые ближе душе. Здесь очень важно поддерживать живую потребность в общении с Богом. И поэтому чтение молитв на этом этапе не должно превращаться в просто механическое проговаривание молитвенных слов языком или же мыслью. Необходимо, чтобы непременно присутствовало внимание к словам молитвы, при том, что чувства приведены в покой.

В духовной жизни христианина нет ничего более дорогого, чем действие призывающей благодати. Именно призывающая благодать подвигает живое действие. Никакие механические действия и человеческие чувства не сродни благодати.

На этом этапе человек выбирает и читает те молитвы, которые ему ближе. А потом, постепенно, по мере того, как расширяется восприятие, он присовокупляет к ним следующие молитвы. Потом больше, больше… Глядишь, в какой-то момент сможет и все правило прочитать.

Что происходит дальше? Человек тянется к Исповеди. О Причастии он чаще знает по сознанию, что оно ведущее Таинство Церкви. Далеко не всякий человек сразу слышит сердцем значение для себя Причастия. А вот Исповедь, необходимость Исповеди, человек уже начинает слышать. Потому что открывается ему грех. Раньше человек полагал, что он более-менее нормальный, вполне добрый и в общем-то приличный, честный, не вор, никого особенно не обманывал, и уж тем паче никаких сугубых преступлений не совершал, и поэтому каких-то особых грехов за собой не знает. И в этом чувстве он вполне искренен.

Одни, слушая подобные рассказы, невольно усмехнутся. Другие по любви посочувствуют его наивным признаниям. Но приходит благодать Божия и открывает человеку его истинное состояние. Тогда человек кается и ищет исповеди.

А дальше открывается и потребность Таинства Причастия.

С этого момента человек уже решается войти в опыт церковной жизни, участвуя в Богослужениях и полном молитвословии.

Обратимся к истории Церкви, к ее начальному периоду. В это далекое от нас время для того, чтобы человек, еще не крещенный, а только лишь оглашаемый, входил в опыт церковной жизни, Церковь учредила целое богослужение, называемое «Литургия оглашенных».

Для кого эта Литургия служится? Она служится в собрании верных для еще некрещеных оглашенных. По традиции Древней Церкви на каждом богослужении после возгласа: «Оглашенные, изыдите!» последние выходили из храма. В Великую Субботу перед Пасхой после двух-трех лет такого огласительного хождения принимали крещение. К этому великому Таинству они были приуготовлены словом своих наставников и проповедью священника, просвещающей благодатью Богослужений, особенно Литургии оглашенных, и попечением об их евангельском характере жизни со стороны всех членов общины.

Неудивительно, что душа крещаемых, воспринимая освящающую благодать, являла ее плоды с такой силой, что невольно все свидетели Таинства на возглас священника «Христос воскресе!» восклицали: «Воистину воскресе!». Так явно было преображение крещаемых.

Из своей священнической практики скажу, что и в наше время, если приготовить человека к крещению и в ходе самого крещения напоминать содержание основных этапов совершаемого чина, призывая человека к активному и согласному участию в Таинстве, невозможно не увидеть преображение души человека по тому особому, радостному, невиданному в обычном состоянии сиянию глаз, которое происходит в нем после купели.

Увы, сегодня нет такой подготовки к Таинству. Нет должной ревности о том, чтобы в Таинстве крещения положить серьезное и жизнеутверждающее основание к предстоящей церковной жизни, дабы положить начало к воцерковлению людей, т.е. личному, от человека совершающемуся движению к труду навстречу благодати Божией, труду по обретению добродетелей в стяжании Духа Святаго.

Сегодня многие из нас крещены без какой-либо особой подготовки. И потому неудивительно, что большинство из нас остаются в огласительном периоде, несмотря на то, что уже давно исповедуются и причащаются

Немало людей сегодня являют в своем опыте исповеди еще только огласительное состояние. Это надо учитывать тем, кто ведет воскресные огласительные школы для детей и взрослых.

Тем более не нужно быть стремительным в воцерковлении родных, близких и знакомых, особенно своих детей. Нам самим еще надо научиться удерживать в себе такую жажду Бога, которая явила бы покаяние, а покаяние привело бы к исповеди. Очень важно, чтобы Господь усвоил нас Себе, а мы бы усвоились Ему, чтобы последующим затем Причастием совершилось главное Таинство собирание, единение Церкви. К этому надо готовиться.

Милостью Божией, Русская Православная Церковь сохранила традицию Причащения непременно после Исповеди, а значит непременно после специального, сугубого приготовления к Причастию.

два важнейших таинства

Мы остановились на этапе, когда человек ясно слышит необходимость Исповеди и начинает уже от живой потребности совести приходить и каяться. Он действительно хочет не грешить. Более того, по благодати, открывающей в нем грех, чувство греха бывает порой настолько сильным, что человек искренне, со слезами, кается. Часто бывает, что он сердечно кается у себя дома, склоняясь пред иконами, падает в земных поклонах, а потом, придя в храм к Таинству Исповеди, исповедует свои грехи, при этом нередко не переживая столь глубоко состояния, которое было у него накануне дома.

Такая последовательность церковного чувства естественна, нормальна. Здесь нет ничего неправильного. Таинство покаяния не перед аналоем только совершается. Оно как сокровенные отношения сердца человека с Богом начинается с момента скорби, горечи и сокрушения от сделанного греха. С момента, когда человек начинает мучиться от прегрешения, с пробуждающегося желания делать и жить так, как угодно Богу. Из этого желания человек переживает свое отпадение от Бога, потерю общения с Ним.

Жажда восстановить мир с Господом и муки совести от сделанного греха рождают покаяние. Эти внутренние болезнования завершаются на Исповеди, где священник властью, данной ему от Бога, прощает и разрешает человека от греха.

Дух Божий сходит в сердце кающегося, Господь прощает его и омывает грех, врачуя душу от страсти. Все это, вместе взятое, составляет единое Таинство покаяния. На Исповеди оно завершается.

И действительно, часто к моменту разрешения человек уже не имеет той глубины болезнования о соделанном, более того, иногда приходит к Исповеди и утешенным, оставаясь лишь в памяти своей человеком грешным. Поэтому грехи иногда приносятся только сознанием, тем не менее, они должны быть принесены, и разрешение их совершается. Поэтому смущаться от того, что нет еще того или другого чувствования или стремления на самой Исповеди, не должно.

Не нужно смущаться или впадать в отчаяние относительно того, что «чего-то у меня нет». Безосновательно переживать о том, что «я должен был ощутить это, а этого во мне нет» и т. д.

Придет время, когда какие-то грехи станут так томить, что домашних слез будет недостаточно и человек понесет их к Исповеди в храме и получит прощение и облегчение после разрешительной молитвы священника.

В связи со сказанным задержим наше внимание на одном смущении, которое нередко настигает людей. Читая книги Святых отцов, многие из нас обнаруживают недостаток того или другого качества или свойства в себе, той или иной добродетели. В результате этого впадают в отчаяние или переживания. Само по себе отчаяние, упадок духа — признак неверного устроения человека, неправильного отношения его к получаемым знаниям.

Чтобы предостеречь от этого, можно посоветовать человеку не торопиться: не спешить реализовать, осуществить прочитанное. Если его нет, значит, еще не пришло время, или не проделан нужный труд. Читаемое или слышимое только еще призывает нас, чтобы пойти, проделать труд. Требуется время. Как дитя, спущенное с рук матери, должно еще научиться ходить, так и нам в церковной жизни надо научиться церковно жить.

Поэтому услышать, прочитать и усвоить еще вовсе не значит претворить в жизнь. Это все лишь призывает. Предстоит путь, на котором надо шагать самому. Дело Церкви, дело пастырей, дело более духовно опытных братьев и сестер в том и заключается, чтобы всякого, вновь входящего в церковную жизнь, научать этим церковным шагам. Более того, нередко прочитанное вовсе не имеет никакого отношения к нам. Нам еще слишком далеко до него. Притязать на него есть дело неблагоразумное. Предупредив так, пойдемте дальше.

По мере того как человек исповедуется, в нем все более и более возрастает потребность в Причастии. Таинство Причастия является важнейшим, основным Таинством, в котором мы соединяемся с Самим Богом. Это Таинство, ради которого Господь и совершил Свое схождение с Небес на землю, воплощение, крестные страдания и Воскресение.

Любовь Божия к человеку безмерна. Когда человечество пребывало в тягчайшем состоянии, практически на краю пропасти, гибели своей, Любовь пришла, чтобы спасти человека. Господь отдал Свою любовь каждому из нас, и теперь, после Своего Воскресения и Вознесения на Небо, продолжает жить в нас Своим Телом и Своею Кровью. Мы прикладываемся к разным святыням, иконам, Кресту, принимаем освященные просфоры, святую воду. Прикладываемся к мощам святых угодников, получая дыхание святости. Но нет более высокого и более сокровенного и проникновенного освящения, чем усвоение Телу и Крови Христовой. Когда мы принимаем в себя Тело и Кровь, то этим не только освящаемся, но и усваиваемся Самому Господу. Это усвоение Богу всем естеством, всем составом, усвоение в Духе, совершающееся в нас по благодати, является самым важным и центральным действием Церкви, через которое и происходит собирание Ее.

Церковь — это народ Божий. Он усваивается Христу, Его благодати, усваивается Духу Святому, всей Святой Троице. Через это усвоение начинает жить согласно характеру Христа действием Духа Божия, совершаясь в любви к Богу и друг ко другу. Это собрание единых в Духе и совершающихся в святость людей, отлагающихся греха и обретающийся в способности и возможность добродетельно быть в мире. Такое собрание и есть Церковь. В эту тайну церковного единения невозможно войти никаким иным образом, кроме как через таинства.

Первое, Таинство Крещения, открывающее дверь в церковное общение, а за ним Таинство Исповеди, Причастия и остальные (реже или же раз в жизни совершаемые) таинства, — во всех происходит сокровенная, сердечная встреча с Богом и обретение общения с Ним. Этому желательно и должно научиться любому христианину.

Подведем некоторый итог всему сказанному.

Независимо от того, в каком звании человек находится, будь то мирянин, священник или монашествующий, человеческая природа, человеческая натура у всех одинакова. Поэтому постепенное обретение себя в Церкви Христовой, усвоение Христу и посредством этого усыновление Богу Отцу Небесному совершается у всех людей по определенным ступеням, вехам их жизненного, духовного и нравственного пути. Игнорирование какой-либо ступени или необходимого для каждой из них настроения нашего сердца непременно будет сказываться на этом усвоении человека Церкви.

На определенном этапе жизни он был человеком далеким от Церкви. Но пришло время, и в его жизни начался поиск Христа, поиск Церкви, поиск воцерковления. Предогласительное искание Господа, случайное просвещение чрез чтение книг, беседы и встречи с различными верующими людьми постепенно рождают у человека все возрастающее желание Крещения. Таинством Крещения он входит в Церковь Христову.

В большинстве своем славяне, как правило, крещены с младенчества. Крещение в детстве способствует предуготовлению нашего воцерковления, но чаще всего не становится началом такового. Иногда некрещеные взрослые люди крестятся лишь для того, чтобы крестить своих детей. Часто сразу после крещения человек, независимо от возраста, далек от Церкви. Но со временем он чувствует в себе призыв к Богу и ищет Христа живым желанием, жаждой воцерковления. Он становится христианином: ходит в Церковь, изо всех своих сил старается исповедовать Христа всем порядком своей жизни (поначалу только внешним), становится ревностным и искренним в этом, начинает ходить на все Богослужения, молиться, поститься, читать Евангелие. Начинает исполнять все необходимое, что положила Церковь, как средство для воцерковления человека.

мирянин, священник, монах

По мере обретения знаний о церковной жизни, а также ее содержания (правда, поначалу только книжного), человек может подняться на качественно новую ступень своей жизни. Если он мужчина, то его рукополагают, и он становится диаконом, затем священником. И тогда начинается его высокое священническое служение. Иные же, независимо от служения или принадлежности к каким-то социальным слоям общества, возраста и пола, получают благословение на принятие монашества, начинают нести высокий подвиг монашеской жизни…

На этих трех важнейших видах жизни человека остановимся подробнее.

Первый вид служения Богу — мирянин.

Второй вид — церковное, священническое служение.

Третий вид — монашество.

В каждом из этих служений человек переживает период сильнейшего воодушевления. Он призван Богом, и Его благоволением совершается над ним удивительный, дивный Промысел. он воцерковляется. Конечно же, человек, который искал, желал, лелеял и чаял в сердце своем этого нового качества и обретения себя в Церкви, несказанно радуется. Это является причиной его воодушевления.

С одной стороны — это благословение Божие и благодать Господня. Она коснулась сердца человека, пробудила в его душе поиск истины, искренность, желание и всякую ревность. Все эти добрые чаяния сначала предполагали возможность воцерковления или служения человека, а затем привели к его дальнейшему росту. И второе — радость того, что поставленная цель жизни наконец достигнута: теперь я христианин (священник, монах).

Неудивительно, что это время воодушевления, радости бывает очень ярким и сильным в жизни любого человека. Но беда кроется в неведении того, что это состояние Господь дарует на краткое время. В течение трех-пяти лет для мирянина это действие призывающей благодати; для священника — освящающей, а для монаха — содействующей. Затем благодать Божия начинает скрываться в сердце человека, и он переживает один из самых трудных периодов своей жизни — охлаждение, независимо от вида церковного служения.

С этого времени у мирянина остывает ревность к богослужениям. Раньше он с великою радостью и ревностью вычитывал все молитвенное правило, добавляя главу из Евангелия и даже кафизму из Псалтири… Теперь же ему не то чтобы каждое воскресенье или субботу пойти на службу, но даже и раз в две недели это хождение становится тягостным. Теперь он не то чтобы прочесть все утренние или вечерние молитвы, но и Серафимово правило становится не по силам. Теперь же ему не то чтобы поститься, как раньше, но и в среду и в пятницу он делает себе послабление. Глядишь — то кефиру выпил, то молока, то маслица чуть-чуть съел.

Ум наш достаточно хорошо устроен: средним, а то и высшим образованием он настолько хорошо развит, что какое-нибудь оправдание обязательно найдет. Так человек постепенно и вовсе отходит от того искреннего, ревностного порядка жизни, который у него был поначалу.

Многие при этом искренне и сильно сокрушаются. Обеспокоеные за участь своего дальнейшего воцерковления, они одновременно чувствуют, что ничего с собою сделать уже не могут. Наступающее охлаждение с необоримой властью охватывает их и отвращает от Церкви.

Человек, сознавая всю горесть поражения перед падшею своею натурою, силится, изо всех сил тщится исполнить все-таки хотя бы половину того, прежнего, что он делал, но не может. И чем дальше, тем более ослабевает и оскудевает в этом своем искреннем движении ревности…

Подобное переживается и в священническом служении. Четыре-пять лет ревностного, вдохновенного, лучезарного служения после рукоположения, когда, совсем не зная устали, в любой нужде церковного делания и исполнения служебных обязанностей всегда был легок и скор на подъем, быстро пролетели. И вдруг наступает день, когда он даже правило свое полностью вычитать не может и исполнить что-либо другое, необходимое по служению своему, тоже не может, даже на просьбы нуждающихся в исповеди не может теперь откликнуться так же незамедлительно, как раньше. Он начинает устраивать свою церковную жизнь так, чтобы было удобно и ему, и приходящим к нему людям. Так постепенно даже в священническом служении человек встречается с немощью человеческого естества и своими слабостями.

Подобное же переживает и любой монах, вступающий на монашескую стезю. Исполняя монашеские обеты, на каком-то этапе своего жительства, он встречается с самим собою, со своею немощью человеческой, со скудостью и слабостью сил, а более всего — со своими греховными привычками и открывающимися явлениями страстей.

«Так что же это такое?», «Должно ли это быть?», «И по какой причине это происходит?» — часто приходится слышать подобные вопросы…

Обратимся к Святым отцам — непревзойденным знатокам человеческой души, посвятившим всю свою жизнь, все свои знания глубокому ее изучению и вспоможению в ее скорбях.

Святитель Феофан Затворник [1] и авва Дорофей утверждают, что этому должно быть. Человек, вступая на путь оглашения, сначала переживает призывающую благодать Божию. Господь Своим благодатным призывом касается человеческого сердца (часто до этого момента пребывающего в совершенном неверии) и начинает усваивать его Себе, а значит, Церкви. И этою благодатию человек легко и просто совершает свое восхождение в христианской жизни.

Несколько выше жизнь новоначального христианина мы сравнивали с жизнью младенца. Ярким пособием служат для нас примеры из нашей повседневной, обычной жизни — материнское попечение о дитяти. Поэтому опять вернусь к такому примеру.

Давайте подумаем — как живет недавно родившийся младенец, которого мать лелеет и носит на своих руках? Заботится ли он о том, как ему ходить по земле или как добыть себе пищу? Или как устроить себе постель? Нет, младенец ни о чем не заботится. Но разве при этом он лишен пищи, комфорта, заботы, попечения или иных удобств своей жизни? А может, он лежит неподвижно в своей кроватке и ничего вокруг себя не видит и не слышит? Конечно же, нет. Он постоянно пребывает в атмосфере любви и заботы, он ничем не обделен, и все необходимое имеет. Кто же это делает для него?

Мать. Она носит его на руках, покрывая своею любовью малейшую его нужду, его немощь. Будет ли она безконечно носить его на руках? Глупая и несмышленая мать, может, и будет. Нередко встречаются матери, которые в силу своей чувственной натуры могут так прилепиться к младенцу, что никак не желают отпускать его от груди, через то услаждая свое сластолюбие.

Может ли так поступать с нами Господь? Конечно же, нет. Он ведет нас по жизни, как благоразумная мать…

Благоразумная мать знает, с какого времени опустить младенца на свои ножки. И тогда он начинает делать свои первые шаги… Как он их делает? Сделает шаг — упал. Поднялся. Второй шаг — опять упал. Опять поднялся.

Что характерно в его поведении? А то, что каждый раз, как только он падает, он тут же стремится подняться. Это стремление подняться и снова идти и есть основное, ведущее свойство первых шагов жизни.

Подобным образом и Господь совершает воцерковление человека. Первые два, три, четыре года Господь словно на руках носит человека Своею благодатью. По благодати Божией человеку легко все делается и живется: он молится, и постится, и ходит на службы, выстаивает не только простую приходскую службу, а даже и монастырские службы полностью — вечерню, утреню, неделями паломничает по монастырям, и каждый день там — и утром, и вечером, — все время на службе…

как благодать Божия поддерживает человека

С какого-то времени церковной жизни человека Господь отпускает и ставит на ноги. Человеку теперь нужно научиться самому подвигать себя навстречу Богу. Именно для этого призывающая благодать уступает место собственному хождению человека.

В этот период часто приходится слышать:

— Бог меня совсем оставил…

Спрашиваю:

— Почему ты так думаешь?

— А у меня сердце совершенно зачерствело. До этого я жил, а сейчас чувствую хладность и пустоту… Чувствую, что сильно нагрешил, и теперь, по моим грехам, Бог меня совсем оставил. Нет во мне теперь ни покаяния, ни какого-либо стремления к Богу, ни желания молиться, ни ходить на службу, ничего нету. Совсем не слышу теперь в своей жизни Бога. Бог меня оставил…

Что же происходит с теми, кто совершает свои первые четыре года воцерковления? — Вдохновенным дыханием Церкви Господь подает Своею Благодатью наглядный образ, как можно жить, какую силу стремления иметь и какую легкость послушливости в себе нести. Преподав такой наглядный урок, Господь предоставляет нам возможность встречи с самим собой. Действие призывающей благодати ослабляется, но не оставляет человека совсем. Благодать присутствует в нем, но уже в меньшей степени.

Человек оказывается один на один со своими собственными силами и возможностями, с реальностью сегодняшнего самого себя. Этот второй период воцерковления неизбежен. Более того, без него невозможно обрестись в добровольном служении и угождении Богу.

Поэтому пережить такое состояние чрезвычайно важно, а с позиции научения даже необходимо. Но только относиться к нему нужно правильно.

Господь, однажды прикоснувшись к нам Своей Любовью, нас никогда уже не оставит. Более того, Любовь Божия является причиной нашего рождения. Если бы не Любовь Божия, то мы и не родились бы в этот мир. Именно по Любви Господней мы с вами были зачаты, родились и живем. В силу этого Любовь Божья нас никогда не оставляет.

Однако нам необходимо уяснить, как Господь в Своей Любви пребывает с нами? Где-то непосредственным Своим благодатным касанием, где-то Промыслом Своим. И как любящая мать, которая отпускает мужать своего сына, а значит самому восставать и возрастать в своих навыках и способностях, жить самостоятельно, так и Господь отпускает нас, чтобы мы сами научились исполнять и совершать Заповеди Божии. Отпускает нас мужать.

Кто внимательно читал наставления аввы Дорофея, наверное, обратил внимание, что в своем описании добродетели авва Дорофей говорит: «Без терпения и мужества никто не может совершить ни одной добродетели. Ибо если кто не ищет мужества в душе, тот не будет иметь и терпения; а у кого нет терпения, тот решительно ничего не может совершить. Поэтому и сказано: терпением вашем спасайте души ваши (Лк. 21:19)». [2]

Значит, если мы мужества и терпения не обрели, то воцерковление невозможно, ибо без изменения своего нрава невозможно обретение характера Христова. Мы останемся в собственном нраве, греховном, страстном, земном и тленном.

Поэтому началом следующего этапа воцерковления является отпускание в мужание.

Обретение мужества необходимо на протяжении всей духовной жизни человека. В то же время, чем больше человек усваивается в добродетелях Богу, тем больше мужества и терпения требуется, чтобы сохраниться в них. А это значит, что человеку необходимо постоянно хранить в себе мужество и терпение.

И вот десница Божия, беспрерывно совершающая с нами весь путь нашего воцерковления от крещения и до самой смерти, научает нас правильным действиям воцерковления. Когда мы чувствуем как бы оставление нас благодатью Божией, то должны знать, что в действительности это ослабление призывающей благодати происходит ради возмужания каждого из нас. Дается, чтобы терпением и упованием обрести опыт постоянного присутствия Бога с нами.

Порой чувствует человек совершенную немощь и ничего из церковного делать не может… И вдруг, в какой-то момент, обновленный, вновь подхватывается и опять легко идет, легко бежит в церковь. Или же встречается с каким-то человеком, поговорит с ним, услышит вдруг какое-то новое слово, которое как-то совершенно преобразило, встряхнуло уже замутившееся сознание или обнищавшую душу, и, вновь подхваченный, снова бежит и опять исполняет.

Человек ли помог? — Да, человек. Но с человеком вместе — призывающая благодать Божия.

Или случайно книжку откроет и прочтет буквально одну страницу или одну фразу… и, как пораженный, замрет… И снова жизнь хороша, и снова все легко, т.е. не ведаем — где, каким образом и через что Господь продолжает поддерживать и окормлять, и воспитывать, и навещать, и наставлять нас.

Как внешними событиями, так и внутренне Господь прикосновением благодати постоянно поддерживает нас вновь и вновь, чтобы мы навыкали характеру церковной жизни. Навыкали — это значит сами себя понуждали.

И святые отцы научают нас понуждать себя «не борзяся». Делайте все, что благословлено и сказано, но «не борзяся», т.е. не вкладывая в это самостоятельной ревности или рвения. От такой ревности, страстной жажды, непременно рождается желание осуществления и совершения того, что прочитали. Причем совершения не завтра, а прямо сейчас, сегодня.

В этом проявляется борзость и своеволие. А вместе они составляют своенравие. Человек, желая реализовать прочитанное, даже и не подозревает, что все это он будет исполнять своим нравом. Сознание его, возможно, изменилось, а нрав остался тем же.

Реальным исполнителем нашего поведения является человеческий нрав. Сознание может оценивать: сделал-запорол, хорошо-плохо; сопоставлять, просвещать; сознание может исполнять внешнюю канву поступка. Внутреннюю же исполняет нрав. Стоит только человеку посмотреть на себя.

По сознанию — уже весь православный, весь уже «святоотеческий», а по нраву — властный, требовательный, нечуткий, самолюбивый, корыстный, жадный» и прочее. К сожалению, все это человеком часто не замечается, так как он все еще пребывает не в характере Христовом, а в своем нраве.

своенравие воцерковляющихся и оглашение ближних

Своенравие воцерковляющихся — очень трудный и сложный период для наших ближних. Порою время, Богом подаваемое нам для правильного воцерковления, используется нами совсем неправильно. Если воцерковляющийся человек остается при своем нраве, он становится бременем для своих близких. Он буквально «накрывает» ближних своих «своим» Православием. Этот период для ближних может быть буквально истязательным. В целом ряде семей в это время начинается очень глубокое размежевание, разделение, которое, в конечном итоге, заканчивается разводом.

Мне известны случаи, когда семьи разваливались не по причине неверия, а по причине ложной церковности одного из супругов. Пока воцерковляющийся человек был в периоде вдохновения, его еще как-то можно было терпеть, он весь прямо-таки лучезарно светился. Когда же наступило время узнать свои немощи, жить с ним стало невозможно, так как при своих трудных чертах характера, он, не замечая их, продолжает непременно воцерковлять своих ближних, при этом «съедая поедом» их… Относительно себя самого он уже не пытается что-либо сделать, и весь его запал, вся его ревность обращается на домочадцев, он теперь начинает воспитывать их. А когда ближние указывают на его неправды, он сильно обижается, уязвляется в своем самолюбии и это, в конечном итоге, приводит к катастрофе в доме.

Бедные домашние, какой ад порой переживают они рядом с воцерковляющимся человеком! Особенно трудно детям. Взрослые еще как-то могут защититься, ответить, дать отпор… А ребенок никак не может спастись ни от воцерковляющейся матери, ни от воцерковляющегося отца.

Всем нам хорошо известно, как тяжело детям в нецерковных семьях, особенно, где родители неблагополучные, пьющие, необразованные, невоспитанные. Сейчас таких неверующих семей много. Живущие в них дети очень сильно страдают.

В неверующих семьях, где родители благополучны, образованны, очень любят своих детей и хотят им предоставить все: и одежду, и воспитание, и репетиторов, и различные книжки, и необходимые учебные пособия, и студии, и различные кружки, развивающие способности, дети покрыты вниманием, душевной чуткостью, родительскою душевной полнотой.

Когда на фоне таких семей встречаешься с детьми из православной семьи и видишь раздерганность ребенка, его полную внутреннюю расстроенность, становится больно. Совсем недавно, пока мама его была неверующей, ребенок был более-менее собранный. Но вот прошло четыре года, как она стала «церковным» человеком, а с ребенком произошла катастрофа. Его как подменили. Теперь ребенка невозможно удержать во внимании даже пять минут, он весь разболтанный, разбросанный, внутренне рассыпанный, воля потеряна, чувства не устроены, мысли рассеяны… Вот в каком состоянии приходится иногда принимать от церковных родителей их детей.

При этом наблюдается еще и такая трагедия: этот ребенок обычно ни во что не ставит взрослых, т.е. он полностью теряет всякое чувство почитания взрослого. На малейшую попытку как-то его наставить реагирует очень сильным отвержением, подергивает плечами, начинает кривляться и буквально отбрыкивается от взрослого.

Откуда, спросите, нам известны такие подробности? В течении двадцати лет в епархиальном училище церковной педагогики мы проводили летние детские поселения, и сюда, в летний лагерь, приезжало много детей. В последние годы деятельности училища было по три смены, до ста детей в каждой. Некоторая часть детей из церковных семей постоянно приезжала к нам в таком педагогически тяжелом состоянии, но не по причине материального неблагополучия, а именно по причине псевдоцерковного характера семьи.

Почему приходится об этом говорить так серьезно? Потому что дети до 12 лет пребывают на этапе оглашения, и в этот период их развития важно не столько водить их в церковь к Таинствам, сколько сформировать правильный, церковный характер. Потом, когда после 12 лет начнется их личное отношение к тем или иным событиям жизни, церковный характер сохранит их в добром отношении и к Церкви, и к родителям. Увы, ни частая исповедь (тем более формальная) до 12 лет, ни частое Причастие при нецерковном характере не сохранило ни одного подростка в Церкви.

Итак, на этом этапе очень важно правильно воспитать ребенка в характере церковном. К сожалению, на это мы часто не обращаем внимания. Мы бываем очень ревностны по отношению к службе, к молитве, и совсем не ревностны по отношению к детскому нраву.

Наступит время, и подросшему ребенку нужно будет собственными усилиями понуждать себя к воцерковлению. Он и знать не будет о важности труда над нравом. Такой человек скоро опять впадет в свои самохотные навыки, в свой прежний нрав. И с этим нравом он не в силах будет справиться и поведет себя крайне худым образом.

Такой период, когда должно встретиться со своим нравом, с реальностью своих собственных сил и увидеть свою нищету, свою немощь перед Богом, немощь в исполнении простейших заповедей Божиих, непременно происходит у всякого человека. Более того, этот период будет потом постоянно возобновляться, потому что Господь вразумляет и научает реальностью в нас самих.

Правильное поведение обретается церковным воспитанием. Очень важно в это время церковное наставление со стороны духовного наставника, прежде всего, священника. Но возможно наставление и со стороны более опытных в церковном жительстве братьев и сестер.

Очень важно пользоваться их наставлением, их вразумлением, не обращая внимания на характер, с каким оно сделано. Даже если сказано нам очень жестко, все равно нужно быть восприимчивым, потому что на этом этапе себя самого увидеть очень трудно, а вот со стороны нас видят лучше.

[1] Сочинение епископа Феофана (Затворника) «Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики). Третья часть Начертания христианского нравоучения. Отдел 1», издание восьмое Афонскаго Русскаго Пантелеимонова монастыря. М, Типо-литография И. Ефимова. Большая Якиманка, собственный дом, 1899, репринт, Издание Московской Патриархии, стр.289—291

[2] Авва Дорофей «Душеполезные поучения», Псково-Печерский монастырь, 1994г., стр. 158

Второй период — промежуточный, от оглашения к воцерковлению

а) общая характеристика

Период ослабления призывающей благодати, ее скрытого присутствия неприметно сменяет период оглашения. По времени он может быть продолжительным — два, пять, семь и больше лет. У каждого свое время. Господь знает сроки, ибо Он Педагог, Он Наставник, Учитель в промыслах Своих.

Для чего необходим такой период? — Для того, чтобы выявить в человеке ревность ко спасению, для того, чтобы самому человеку начать отречение от себя, навыкнуть, возрасти в ревности к Богу.

Блаженный Диадох так описывает состояние новоначального после крещения: «Когда Божественная благодать через святое крещение сочетавает себя в безмерной некоей любви с чертами образа Божия в залог подобия, сквернообразный змий извергается из глубин ума (духа), при этом баня освящения, хотя отъемлет скверну греха, но двойственности пожеланий наших не уничтожает (гл. 78) … На первых порах благодать сокрывает свое присутствие, ожидая произволения души; когда же всецело обратится человек к Богу, тогда она неизреченным некиим чувством открывает сердцу свое присутствие; и опять ожидает движения души, напуская между тем бесовским стрелам достигать до самой глубины ея чувства, чтобы она с теплейшим произволением и смиреннейшим расположением взыскала Бога (гл.85) … Попущение обучительное никак не лишает душу божественного света, бывает же при сем только то, что благодать скрывает от ума свое присутствие» (гл.86). [1]

Период от оглашения к воцерковлению — время, когда самому нужно подниматься навстречу Богу.

К примеру, чувствуя свою немощь перед вечерним правилом, человек, тем не менее, может возгревать в себе ревность к нему, и хоть как-то, худо-бедно, но поддерживать ее в себе. Если не удается сохранить прежний уровень своего исполнения утреннего или вечернего правила, то хотя бы стараться приблизиться к нему. В этот период важно стараться восстанавливать прежний порядок хождения на Богослужения или хотя бы приблизиться к прежнему порядку.

Господь действием призывающей благодати дал наглядный пример, образ, как жить церковно. А теперь самому нужно к этому порядку, к этому уровню опять приблизиться, но уже возгревая и поддерживая собственную ревность о Боге, — понуждением самого себя. В этом-то понуждении себя и будет усваиваться благодать ревности.

Когда она коснется нас, мы услышим содействие и участие Божие. В этой-то благодатной ревности должно оставаться, должно научиться в ней стоять. Движение к этому — и есть второй период. Он фактически очень продолжительный, для многих из нас — до конца жизни (Когда мы читаем у Святых отцов о трезвении, об умении стоять в трезвении — речь идет уже о третьем периоде. Очень труден и непрост. Но он третий, а сначала нужно осуществить второй).

Наша собственная ревность должна быть обращена навстречу ко благодати Божией, искать ее, желать ее содействия и, обретая ее как некоторое напоминание о ней едва слышимое, учиться хранить ее в себе, быть в ней, и, опираясь на нее, взбираться к начальному образу. В этом слабом оттенке благодати нужно обрести самого себя, движение своей воли, дыхание своего сердца. Обрести движение воли, отлагающей «немоготу», лень, малодушие, каприз, обиду и др. и устанавливающееся в способность совершать правило, тянуть его до середины, потом до конца. Нужно при этом услышать дыхание сердца, располагающееся навстречу молитвенному деланию или деланию правил хранения чувств и исправления нрава, тем самым придавая им силу, жизнедействие.

Без этого внутреннего делания воли и сердца человеку не одолеть восстание падшей натуры. Но прежде чем обрести делание, нужно как бы «нащупать» в себе собственную волю и собственное сердце и начать учиться самому тому, как нужно приводить их в движение.

Увы, труд этот непростой. Наш внутренний падший человек сильно восстает на него. Поэтому часто в себе самом этот труд мы не можем сохранить, теряем его, выпадаем из него. Особенно в своих отношениях с нашими ближними: мы вновь становимся капризными, сварливыми, скандальными, надменными, жадными, скупыми на чувства, скупыми на вещи, на помощь, на участие, на слово, скупыми на молитвенное возношение за них. Проявляющаяся скупость совращает нас, уклоняет от Бога, уклоняет от угождения Ему. В это время на человека сильно нападают плотские страсти.

Человек, искренне пребывающий в Церкви, со временем непременно окажется в этом периоде, периоде серьезной внутренней брани со своим нравом. Нрав очень сильно хочет взять свое, и человеку нужно остерегаться, чтобы не подпасть под его действие. Для этого необходимо памятование о характере Христовом. Искренняя жажда Бога непременно будет звать нас к книгам Святых отцов, и мы будем со тщанием, с особым вниманием отыскивать именно те места, которые касаются определенного церковного характера. Это нужно делать и к этому нужно себя располагать, иначе замшелеет человек.

Например, человек читает о кротости. Что есть кротость? Если раньше, в период действия призывающей благодати Божией, он читал подряд все святые книги, его это удовлетворяло, во всем находил утешение и, хотя и не все помнил, когда закрывал прочитанную книгу, но, пока читал, пребывал в упоении. Теперь начался период, когда книги стоят, и не хочется их читать, и скучно их читать, и даже нет сил на чтение. Батюшка благословил и дал епитимью, допустим, прочесть главу или проповедь Игнатия Брянчанинова, а она не читается. Епитимья-то маленькая — всего лишь одну проповедь Игнатия Брянчанинова прочитать… А ведь в период призывающей благодати он пять его томов прочитал, правда, сейчас мало что помнит оттуда…

Но в какой-то момент промежуточного периода человек вдруг явно слышит в себе потребность разобраться, что есть, кротость, смирение, терпение. И тогда он вновь обращается к книгам Святых отцов.

б) где найти образ?

Для поиска определений тех или иных понятий в творениях Святых отцов рекомендуется пользоваться алфавитным указателем. Это большая работа, совершенная издателями прошлых веков. Они сопроводили большинство книг алфавитным указателем, для того, чтобы мы теперь, возжелав узнать у Церкви, «что такое кротость?» или «что такое долготерпение?», могли найти нужный ответ. Мы открываем книгу не с первой страницы, а с последней, отыскиваем в алфавитном указателе слово «кротость». И теперь уже целенаправленно ищем указанную страницу. Работа по алфавитному указателю дает много, непременно нужно пользоваться им.

Только нужно помнить: сколько бы мы с вами ни читали книг, реальный образ совершения данного действия только через слово воспринять не всегда возможно, необходима встреча с живым человеком.

Церковь дышит живым преданием. Не только слово, но и устное, живое предание, чрезвычайно важно в жизни церковного человека.

Без этой встречи все наше предыдущее представление остается только представлением, а вовсе не живым образом. Живой образ — это то, что совершается здесь и сейчас. Поэтому встреча с живыми людьми, исполняющими ту или иную добродетель, для каждого из нас является чрезвычайно важным научением. В связи с этим на каждом из этапов нашего воцерковления паломнические поездки имеют особое значение.

В период ослабления призывающей благодати ради поддержания церковной жизни полезно разнообразие внешних впечатлений, новизна от святых мест, их красоты, от общего характера жизни верующих людей в этих местах. В то время, когда есть внутренняя потребность узнать, что же реально есть та или иная добродетель или реальное проявление благости Христовой, очень важны встречи с церковными людьми. И в паломнической поездке Господь особенно подает эти добрые начатки встреч. Человек, который в этом нуждается, их не пропустит. Жаждущий пропустит ли мимо себя стакан с водой? Он припадет к нему. Голодный пройдет ли мимо корочки хлеба? Так же и жаждущий встречи с благодатным человеком не пропустит ее.

Важность встречи с церковными людьми велика. Как бы ни хотелось приложиться ко святыне, как бы ни увлекало историческое прошлое, красота новых мест и разнообразие церковных построек и храмов, в Церкви Христовой все же самым драгоценным для Господа является живой человек, живая душа Ибо только она войдет в Царство Небесное. Какое множество храмов было уничтожено, сколько сожжено книг, поругано святынь! И только живую человеческую душу Господь бережет до самой смерти.

Нет ничего драгоценнее живого человека, тем более человека церковного. Если для Господа так дорог церковный человек, то и для человека, чающего жить во Христе, так же должен быть дорог любой живой человек, всякая живая душа, которая может браниться, жадничать, не веровать или даже хулить Бога. Тем не менее и она Богу дорога, но не этими действиями злобы, а благословенной способностью жить в богодарованном образе, который Господь вложил в нее. Всякая душа только потому жива и достойна любви, что Господь ее любит.

Если я хочу угодить Богу, то разве не исполню того, чего Он желает? А Господь желает, чтобы я утешил ту или иную душу, поделился какой-либо вещью, и человек удовлетворился бы в нужде своей.

«Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф.25:37—40).

Почему так? Потому что и болящего, и страждущего Господь любит. Господь хранит их жизнь от смерти даже в ее греховном, отвратном, противном Богу течении. Господь радеет о каждой душе, промышляет о ней и чает ее спасти. Господь, будучи Богом, пребывая в Духе, Сам, видимым образом, не может поднести стакан воды. Ему нужен помощник на земле, дабы через него покрыть чью-либо нужду.

Сделать Господь может только через тех, кто ищет Ему угодить, кто верен Ему и слышит Его любовь. Таковых Господь находит и вкладывает в их сердца Свою жалость и милость к ближнему, Свое радение и попечение о нем. Если человек способен откликнуться на побуждение Божие и понести Его Любовь в своем сердце, то он исполнит вторую заповедь: «Возлюби ближнего твоего» (Мф.22:39).

Помогая, милосердствуя, утешая, делясь всем и отдавая последнее, потому что так Господь хочет, человек будет исполнять первую заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего…» (Мф.22:37).

Верующий человек готов угодить Богу, так как в угождении проявляется способность служения Господу. В чем же это служение? В помощи нищим, больным, немощным. Для всякого нуждающегося, кого Господь любит, Он призывает со-работника сполнить Его, Божие дело. И тогда тот входит в единодушие с Богом и со всеми, кто так делает.

Тогда Благодать Божией Любви совершает через нас дело любви в Церкви.

Первыми начали такое угождение Богу апостолы. Мы — Апостольская Церковь, и по этой причине очень важно быть таковым человеком. А как это делать? Для этого надо иметь нрав кроткий, милосердный, скоропослушливый на всякую нужду, нрав чуткий к каждой нужде, заботливый, попечительный, терпеливый — все то, что имел Господь, что описано апостолами в Евангелии. В Евангелии прямые наставления содержатся всего на нескольких страницах. А основной объем Евангелия чему посвящен? — Поступкам Господним, в которых открывается Он Сам. Евангелие прежде всего раскрывает благость Христова, характер Господа.

Если мы вслушаемся в Богослужение и посмотрим годовой круг Евангельских чтений, мы обнаружим, что места из Евангелия, в которых звучат наставления Христа, составляют малый объем в сравнении с теми местами, в которых Господь милосердствует, исцеляет больных, утешает скорбящих, совершает чудо воскрешения из смерти, кормит нуждающихся.

Везде и всюду мы видим милосердное действие Христа. А живые люди, с которыми мы встречаемся в Церкви, — живое дыхание благости Христа. Обретаясь в характер Христов, мы имеем в себе Христа и участие Духа Святаго.

«Стяжите Духа Святого — это есть цель нашей жизни», — говорит Серафим Саровский. Посредством чего можно стяжать Духа Святаго? — Дух Святый стяжается добродетелями. Невозможно спастись, не обретаясь в добродетели, не обретаясь в характер Христов.

Церкви известны три источника, где мы обретаем характер Господа, а значит, образ добродетели.

Первый источник — словесный образ. О характере Христа сказано в Евангелии, преподано в трудах Святых отцов

Второй источник — образ в живом церковном предании, образ добродетели в живых людях. В паломнических поездках человек имеет эту благодатную, данную от Бога, возможность таких встреч. Дыхание добродетели может стать неожиданным открытием. Кто-то сказал кротко, и мы это дыхание кротости услышали…

Нет ничего более важного, значительного, чем живое дыхание, потому что оно-то как раз и дает нам возможность узнать, что же есть реально добродетель.

И, наконец, третий источник — Сам Господь, сама благодать Божия. Благодатию Своею Господь по Причастии, или после Таинства Исповеди, или по молитве, или же во время Богослужения вдруг дарует нам дыхание добродетели… Это прямое, от Бога идущее наставление, совершаемое Его вселюбящей благодатью. Ради такого Божьего прикосновения человек старается отложиться от всего того, что противно благодати Божией, — от греха. Это благодатное прикосновение исключает грех. Более того, по причине греха встреча с живым церковным человеком может и не состояться.

Почему человек долгое время не встречается с благодатными людьми, ни с каким дыханием добродетели? Потому, что он постоянно осуждает людей. Осуждение входит в навык и является его важнейшим свойством и действием. Но если сердце устроено осуждающе, может ли оно распознать дыхание добродетели? Нет! Более того, внимание осуждающего обращено не к добродетели человека, а к его злым поступкам, к его худым действиям.

Надмение человеческое, гордость, всегда желает удостовериться в том, что «я лучше, чем другой». При видении чужих грехов и ошибок, при «другие хуже меня» непременно происходит возвышение над ними. Для этого нет ничего проще и «лучше», чем осуждение. Например, говорят о ком-то хорошо, а наш изощренный ум сразу вспоминает о человеке что-нибудь злое, недостойное. И мы уже над ним! Он проявился в каком-то добром качестве, а нас это уязвило, но стоит найди в нем что-либо худое — и «утешаемся»: «Да, его такого хорошего, с даром слова, молитвы и ревности к служению, я видел курящим». А он и не курил, просто палочку держал во рту. Но наша осудительная ревность увидела в этом курение. Или «он ругается», или «он жадный», или «жестокий», или «он блудник»…

Или, или, или… Можно безконечно эти «или» перечислять. У каждого человека целый ворох таких «или», которые он применяет то к одному, то к другому, все время находя подтверждение тому, что «я лучше», «я над ним». Разве можно при таком внимании к погрешностям другого встретиться с его добродетелью? — Никак нет. Немало примеров из жизни Святых отцов, где только одной добродетелью — неосуждением — они спаслись. Они, бывало, ничего больше другого и не делали, а только одно — не осуждали.

В Древнем Патерике повествуется о смерти одного монаха. Когда Господь открыл братии о его пребывании в Райских Обителях, все пришли в сильное недоумение. Как так?! Он же ленился ходить на службу, был скаредным и не ревностным в послушаниях, был ослушником! Но авва сказал:

— Братия! Не смущайтесь по поводу сего брата. Господь все нестроения простил ему только за одно делание — неосуждение. Он никогда никого не осудил, и за это Господь его принял.

Если человек не осуждает ближних, тогда что же он делает по отношению к ним? Ведь ничего не делать по отношению к ближнему нельзя. Если человек не осуждает, значит, он делает что-то другое… Что же? Он встречается с их добродетелями. В одном человеке видит правдивость, в другом радуется трудолюбию; в третьем замечает начатки кротости; в четвертом — сердечность, в пятом — великодушие…

При таком расположении сердца обнаруживаешь вокруг себя сплошное назидание, которое Господь рассыпает бисером в церковной среде. И чем больше вокруг людей, тем больше возможностей встречи с живым преданием, с живым проявлением добродетели. Какая же радость, что человек умеет с этим встречаться, через это обретаться и воцерковляться! В такое сердце, конечно же, благодать ревности будет входить, как в сродное себе. Оно будет выстраиваться, как храм, для Бога своего.

Неосуждающее сердце приятно Духу Святому, удобно для благодати Божией. Тогда благодать входит в такое сердце и назидает его.

Апостол Павел, говоря: «Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, а потом духовное» (1Кор. 15:45—46), как раз это и подразумевал. Прежде всего, необходимо устроить душу свою в ревности усвоения, распознания, любви добродетели в ближних. Это есть душевный опыт. В своем отношении к ближним из этого напечатленного образа быть с ними, по возможности, кротко, великодушно, просто и милосердно. Это то душевное устроение, в котором человеку усваивается Дух Божий. Поэтому-то и говорит Апостол Павел: «не духовное прежде, а душевное». По этой причине и должно воцерковляться, обретаясь в среде церковных людей, входя с ними в единодушие.

Но человеку, удерживающемуся в навыке осуждения, никогда этого не распознать и не узнать.

Некоторые полагают, что воцерковляться — значит, прежде всего, входить в молитвенное пребывание в Церкви, в общение с Богом. Но даже для отшельников было правило: прежде, чем благословиться на отшельническое подвижничество, сначала пройди общежительный монастырь, войди в единодушие с людьми церковными, обретись в числе Церкви.

Церковь — это не один Господь. Церковь составляют люди, живущие Богом. Наше воцерковление — это вхождение в единодушие с людьми Церкви. Конечно же, оно происходит через обращение, устремление к Богу, через Его призывание, содействие, Его промыслительное научение. Но при этом обязательно происходит и вхождение в среду людей.

Почему же для многих оно является вхождением в среду «противных»? «Эта — злая, противная, жадная, вообще нецерковная». «А тот — гордый, начитался всего». «Он академию закончил, но все равно черствый, недуховный»… Неужели в такую среду таких людей входим мы с вами? Это ли есть воцерковление? Если меня окружают все такие люди, то это не Церковь. Это же не люди Церкви: гордые, надменные… Разве такие Церкви принадлежат? Значит, это не та среда. Значит, я не в Церковь попал.

А где же я тогда? Выходит, один я с Богом? Лишь я «церковный» –и один. А все остальные — не Церковь…

Такое настроение — вовсе не воцерковление. Воцерковление — это вхождение в единодушие с церковными людьми, а значит, в радость от общения с человеком! «Я побыл с этим человеком и словно отдохнул. Радость и благодарность Богу». Не лично от Бога, а от человека человек получил это живое благодатное дыхание.

Только добродетель, встреченная в другом человеке, обладает этим могущественным действием благодатного преображения, которое совершается в результате этой встречи. Сила добродетели способна преобразовать человека в мир, радость, любовь, простоту, чистоту, искренность. Встретиться с добродетелью, пережить ее, испытать благодарность человеку и Богу за такую встречу — это и есть придти в единодушие Церкви.

Живем ли мы таким единодушием? Церковь, а значит и Господь, дает всем собранным вокруг Него такую удивительную возможность радости воцерковления, радости церковного единодушия, радости церковного общения. Выходит, что весь день — сплошная радость. Живем ли мы таким единодушием?

Конечно же, человек старается. Есть немало людей обильно живущих навстречу ближнему, которые в каждой встрече подают пример, урок Господень. Только такую встречу можно и пропустить. Не каждый из нас и не каждый раз настроен на нее, да и способности такой может не быть.

Встреча с человеком, с ближним, может произойти по причине нашей чуткости, внутренней настроенности на него. Невозможно требовать, чтобы все вокруг обязательно имели особую степень добродетельного дыхания. Прежде всего, в себе надо развить чуткость к добродетели. Пусть даже в малой степени она явится в ближнем, она все равно будет распознана. И тогда переживешь радость единодушия этой встречи, радость единства Церкви.

Одно из четырех свойств Церкви, например, такое, как «единая», осуществляется в Духе Святом, — утверждают Святые отцы.

А в чем это свойство Церкви проявляется? В любви, — говорили они.

Первое проявление любви — это чуткость к ближнему. Важнейшее качество чуткости есть чуткость к добродетелям ближних. Отсюда — жажда к добродетельному общению, к встречам, радость жизни от единодушия. Обретается это первоначально в чуткости. Вот почему чуткость — очень важное свойство в жизни человека.

Обретаясь в единодушии, мы становимся единою Церковью… Все, с кем мы пережили такое единодушие, и те минутки радости встречи с добродетелью ближнего — это и есть моменты собирания единой Церкви. Поэтому так важно взращивать в себе способность к этому свойству Церкви.

Каждый отдельный человек не может быть абсолютно святым. Но там, где человек единодушен о Боге со своими ближними, там благодать посещает его. Если он в единодушии, значит, он в Церкви Христовой.

Воцерковление есть путь обретения единства, все большее и большее усвоение себя свойствам Церкви: единой, святой, соборной, апостольской. Святые — это те, которые имели большую меру такого усвоения, достигнув ее многими трудами своего воцерковления.

Наш путь воцерковления есть путь людей грешных, людей, постоянно уклоняющихся от Церкви, но всегда пребывающих в ней по причине Милости Божией и призывающей благодати Бога, либо по причине ревности, которой Господь нас постоянно поднимает и восстанавливает в церковный труд.

Согрешая, мы отпадаем от Бога. Тот, кто чувствует, что отпал от Бога, ищет средство вернуться обратно. Это средство –покаянная молитва. Где и как бы ни согрешил человек, он тут же кается, тут же просит: «Господи, прости, вернись, верни меня опять к Себе, я не хотел так делать, но я так сделал, я не хотел так поступить, но я так поступил… Господи, прости меня!»

Поступок сделан, грех совершен. Он лежит на человеке, омрачает его, склоняет к повторению. Необходимо разрешиться от него. Для этого Господь дал нам Таинство покаяния — Исповедь. Человек идет, исповедуется и получает разрешение от греха. Он вновь свободен в своем общении с Богом совершать заповеди Его, вновь пребывает в благословенном участии Божием. Человек примирен с Богом.

Теперь он пришел к Причастию, освящающему, восстанавливающему душу в Евангельский образ. Господь — в человеке. Господь усвоил его Себе и Сам усвоился его сердцу, душе, телу и всем составам. Теперь человек ходит в Нем и Им. И потому, после Литургии в храме, Богослужение для человека совершается и за его пределами, ибо он живет так, как Господь заповедал. Живет так, как Господь благодатию Своею хранит его по Причастии. Живет так, как навыкал в характере своем, ищущем благости Христа, продолжая удерживаться в новом качестве нового человека, не согрешающего, не падающего.

Но, увы, если бы мы так умели жить… Силен грех, сильна власть страсти над человеком. Сильно тление, которое коснулось человека, и потому, так или иначе, все равно происходит падение. Однако, навыкая стоять в добродетели, стоять в действии Духа Святаго, в действии благодати Божией, каждый человек восходит своею мерою в постоянство церковного жительства, церковного характера.

Значение периода воодушевляющей благодати

Период воодушевленного хождения в Церкви, благодаря действию призывающей благодати, чрезвычайно важен. После него наступает период охлаждения человека к христианской жизни. У Святых отцов сказано, что в это время необходимо научиться самому совершать дело своего церковного служения с понуждением себя.

Благодать, однажды привитая в крещении, никогда не оставляет человека. Но она может сокрыться от него. Человек в такие моменты и периоды своей жизни начинает переживать либо оставленность Богом, либо потерю сил на общение с Ним (молитвы, пост, чтение Евангелия, Таинства), либо охлаждение к Церкви.

Обучительное действие благодати в этих случаях различно чувствующий себя оставленным Богом: сильно плачет о Нем, потерявший силы понуждается к личному усилию, а впавший в охлаждение призывается к покаянию, ибо сам отдался в какую-либо страсть и не ищет выбраться из нее.

Хочется обратить внимание на то, что даже знающий об этих этапах своего воцерковления человек может все равно как-то очень беспечно пройти мимо и не выполнить необходимого в период воодушевления.

Господь, подавая воодушевленное настроение человеческому сердцу на первом этапе, бережно подготавливает к следующему. Вспомоществующая или же воодушевляющая, призывающая, благодать Божия подается человеку, чтобы он научился исполнять весь церковный труд. Навык труда спасет его в тот период, когда в нем оскудеет вера.

Что может быть таким трудом?

Первое, — привычка всегда молиться утром и вечером, выполнение утренних и вечерних правил. Этот навык может спасти человека на следующей ступени оглашения, когда, с отступлением призывающей благодати, потребуется его собственное хождение, собственное действие.

Как для священника, так и для монаха очень важна привычка выполнять свое священническое или монашеское правило в период пока в нем действует эта воодушевляющая благодать. Она может оказаться спасительной во время наступления охлаждения, для чего в период действия воодушевляющей благодати ее надо в себе сформировать, сохранять и поддерживать.

Но многие знают по себе — привычка была обретена, но она не спасла от ослабления церковной жизни, от охлаждения. И Господь упредил апостола Петра о предательстве, но он не уберегся. Так, и мы не радеем о завтрашней жизни, не умеем бодрствовать, не приготовляемся к искушениям, бываем безпечны и несерьезны. В том же, что с нами происходит, не отдаем себе отчет. Мы не научаемся воцарять привычку в себе как средство отражения будущих искушений, как средство нашей бодрости!

Часто случается, что человек привычку вроде как обрел, но с наступления охлаждения начинает делать себе послабление, думает: «Сегодня опущу пару молитв, а завтра непременно восстановлю». Да, сегодня пропустил и завтра, может, сумеет восстановиться, но в следующий раз уже не поднимется, а, пропустив три, четыре раза, и вовсе сломается.

Поэтому на границе между первым и вторым этапами, когда благодать призывающая начинает отступать, а содействующая еще не пришла, человеку должно удержать в себе навыки своего церковного порядка жизни. На то и дается воодушевляющая благодать, чтобы с ее помощью человек не только бы обрел, но и утвердился в этом новом порядке.

Что означает для человека, вступающего в Церковь, этот новый порядок?

Утреннее, вечернее правило, регулярность хождения на богослужения (вечерние и утренние), включенность во весь суточный круг богослужений. Затем соблюдение поста в среду и пятницу, а также четырех многодневных постов. Необходимо регулярное чтение Евангелия, необязательно целую главу, достаточно одного отрывка, которое дается на каждый день в календаре. По объему своему оно несколько меньше, чем целая глава, и в данном случае человеку нетрудно будет научиться соблюдать, сохранять себя в навыке чтения Евангелия и непременный труд над нравом, т.е. труд над исполнением заповедей Божиих в повседневной жизни.

размышление над Евангелием, Псалтирью

Не будет преувеличением сказать, что одним из важнейших навыков является непременное размышление над заповедями Христовыми.

Что такое вообще Заповеди Христовы? Все Евангелие — это есть Заповеди Божии. А значит, христианину необходимо размышление над Евангельским словом. Известны случаи, когда некоторые священники благословляли своей пастве регулярные занятия над Евангельским словом. Важно, чтобы человек каждый день или хотя бы два-три раза в неделю, в определенные дни — вторник или четверг, среду или пятницу, обязательно к своему утреннему правилу добавлял бы чтение Евангелия и размышление над ним.

В наше время навык к такому размышлению, к сожалению, в большинстве своем утрачен. С потерей этого навыка живые отношения со Христом начинают постепенно теряться. В результате человек вновь погружается в мирскую суету. При всем том он продолжает выполнять все церковные действия: ходить на службы, молиться, поститься… Однако, если Евангельского размышления в нем нет, соответственно и Христова характера он уже не ищет и труда над собою в приобретении его не прилагает.

Весьма огорчительно, что нередко встречается такое состояние в среде людей, которые помногу лет ходят в церковь. В каждом приходе есть люди, в большинстве своем женщины, всю жизнь свою прожившие при храме. Но минута общения с ними может «выбить» любого на целый день. Несмотря на то, что они служат в церкви, такая ретивость бушует в характере, столько злобы, столько самовластия проявляется, не приведи Господь… Одного можно встретить за свечной лавкой, вторая — уборщица храма, третья — бухгалтер, иные в храмовой десятке…

Чем объяснить это явление? Ответ предельно прост — это человек, который внешне все церковное исполняет, но внутренне ничего себе не усвоил. В нем нет любви Христовой. И, конечно, со скорбью приходится наблюдать такое настроение человека, который целую жизнь положил на служение Церкви, но главному не научился.

Чтобы не случилось этого с теми, кто искренне ищет и хочет обрестись во Христе, в Его Церкви, необходимо искать Христа действительно, реально, а значит, трудиться над обретением характера Христова. Для того, чтобы сочетаться с нами, Господь даровал Причастие, чтобы через это внутреннее сочетание усвоить человека Себе, Своей благости, восстановить, а затем и воцарить Свой характер в человеческой душе. Посредством Таинств человек постепенно обретается в характер Христов, обретается в сыновство Богу Отцу Небесному.

Никто не знает, что есть сыновство в полноте, кроме Единородного Сына Божия. Отсюда никто не знает и, что есть отцовство, кроме Единородного Сына Божия, знающего Отца Небесного. Господь об этом сказал: «… кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть и кому Сын хочет открыть» (Лк.10:22), а значит, не обретаясь во Христе, невозможно узнать, что есть усыновление Отцу Небесному. Именно в этом сыновстве и заключается важнейшее основание характера Христова. Но обрестись в него без Христа никак невозможно.

Глас Христа мы слышим в Евангелии. Поэтому размышление над Евангелием, над его содержанием является важнейшим моментом в жизни каждого христианина.

Когда-то в Церкви размышление было поставлено в правило монашеской жизни, например, размышление над Псалтирью, которое тоже является восстановлением в человеке характера Христова. Кто знаком с историей богослужебного Устава, знает, что после кафизм, составных частей Псалтири, следуют тропари, или седальны. Во время чтения Псалтири в древности монахи стояли, но после того, как боговдохновенные слова улетали ввысь под купол, во время седальных тропарей садились, и наступало глубочайшее молчание в церкви. Все затихало, внешне служба как бы прекращалась, и монахи продолжали сидеть в безмолвии. Они размышляли над только что прозвучавшими словами… В других монастырях и мирских храмах вместо размышления поставлялось «чтение», т.е. кем-либо из святых написанное размышление. Указание на чтение и поныне сохраняется в Церковном Уставе.

В монастырских келиях подобное размышление вменялось в обязательное правило и по прочтении Евангелия. К сожалению, это правило у нас сейчас забыто. А ведь это одно из важнейших правил, которое наряду с молитвенным правилом является необходимым при искании благости Христовой. Этот навык размышления должно усвоить себе на первом этапе, пока действует призывающая и воодушевляющая благодать Божия.

отношение к ближним

Для воцерковляющегося христианина очень важным является обретение навыка обращения с ближними, перемена своего отношения с ними. Это обретение — дар воодушевляющей, призывающей благодати Божией. Каждый испытал это на себе, а начинается все с простого, элементарного. Пришедший в Церковь едва ли осознает себя грешным.. Он знает, в чем виноват перед своей мамой, братом, перед ребенком, сотрудниками, перед начальником… Он может признавать, что где-то, в чем-то поступил не так. Знает он чувство вины и перед законами государства. А вот чувство греха, то есть вины перед Богом, он не знает, и поэтому, когда он приходит поначалу на исповедь, то говорит:

— Вы знаете, батюшка, мне сказали, что надо исповедоваться. А в чем исповедоваться, не знаю. Я грехов за собой не знаю. Я никого не убиваю, не граблю, и поэтому мне не в чем исповедоваться. Вы уж так разрешите мне, допустите, позвольте мне причаститься.

Но проходит некоторое время, и этот же самый человек приходит с великим плачем:

— Я согрешил. Батюшка, простите меня.

Что же произошло? Благодать призывающая вошла в сердце, осветила душевную тьму, и человек своими сердечными очами вдруг узрел, что же он есть. А если узрел, то уже и сокрушился, и загоревал. И эту свою горечь принес на исповедь. Именно действие призывающей благодати позволило человеку увидеть всю неправду своих отношений с ближними. Пять лет начального воцерковления приводят к тому, что человек начинает меняться по отношению к своим ближним, трудиться над собой.

Но, к сожалению, приходится наблюдать, что в период оскудения веры отношения с ближними становятся прежними. Человек возвращается в свой старый нрав. К сожалению, это не тот характер, данный человеку с момента его зачатия, когда душа обрела по творению Божьему характер человеческий — чистый, Богодарованный, а тот, что человек усвоил по своей греховной натуре, и который мы называем своенравие.

Своенравие на втором этапе последующих десяти-двадцати лет может буквально погубить человека, если он не ухватится за содействующую благодать Божию. Тогда ему грозит совершенное охлаждение и полное отступление от Церкви.

Нередко бывает, что человек, оставаясь в Церкви чисто внешне, внутренне, нравом своим, пребывает совершенно за ее пределами. Если же он ухватится за содействующую благодать Божию, то на каком-то году своего церковного жительства начнет ею постепенно руководствоваться и в ней укрепляться.

Замечено, что в период охлаждения в человеке начинает бунтовать против его воцерковления его же своенравие. Нередко, после первых лет искреннего церковного жительства, человек вдруг начинает чувствовать в себе восстание злохудожных качеств, которые давно, казалось бы, исчезли. Человек уже забыл давно об этом и вдруг…

Что же случилось? Почему охладела молитва, желание ходить на службы? Почему на фоне этого охлаждения со властью начинают восставать человеческое своенравие и свойства падшей человеческой натуры? Истеричный снова начинает кричать, капризный — ныть, упрямый — настаивать, развратный — блудить, скаредный — жадничать и т. д. Более того, в человеке начинают проявляться такие качества, о которых он и не подозревал.

Умение восставать из своенравия и противостоять ему — одно из важнейших обретений переходного периода от оглашения к воцерковлению. Поэтому очень важно в это время укрепить новый порядок отношений со своими ближними. Необходимо всегда помнить слова Господни: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:35). Господь не сказал, что узнают по тому, как вы поститесь, как вы молитесь, как вы бегаете на богослужения или как выстаиваете их, — не это сказал, а сказал: «если будете иметь любовь между собою». Тем самым Господь выделил это качество отношения с ближними как важнейший плод нашей духовности.

«… Вера без дел мертва» (Иак.2:20,26), — без дел любви в отношениях с ближними. И если этих отношений с ближними нет, тогда и вера безполезна. Бесы то же веруют и трепещут. Человек же, веруя, нисколько не трепещет, даже страха Божьего часто не имеет. В период воодушевляющей благодати человеку очень важно, как можно серьезнее и внимательнее, потрудиться над навыком отношений со своими ближними.

Что приходится наблюдать в пастырском служении? Первые три-пять лет священнического служения пастырь, позабыв про усталость, непременно останется, не спеша выслушает своих духовных чад, обязательно исповедует, наставит и утешит их, несмотря ни на какие попытки следящих за порядком в храме ревностных церковниц поскорее выпроводить всех прихожан после богослужения.

Когда же начинается период охлаждения, порой трудно сохранить ту силу и ту полноту ревности и в себе и в чадах своих, нет времени, сил, желания подолгу заниматься с ними. Священник начинает торопиться из храма, ведь вне храма у него столько дел…

Равно как и монах… Обычно в первый год после пострига человек, благодаря прикосновению благодати Божией, переживает необыкновенную, самозабвенную ревность монашеского служения. Это драгоценное настроение, драгоценное состояние. Но как важно это настроение, даруемое благодатью Божией, бережно и трепетно хранить, поддерживать в себе, навыкать в нем, откликаться на всякую нужду и просьбу. Если вовремя не научиться отлагать свой характер, отсекать свою волю, то потом, в период оскудения сил, монах будет не в состоянии управиться с собственным своенравием.

Если мирянина «пасут» много бесов, возбуждая в нем своенравие, священника преследуют еще больше, то монаха, как говорят отцы Церкви, борют десятки. И потому малейшее падение в своенравие тут же разжигается, поддерживается и сильно умножается бесами. Удержаться бывает порой почти невозможно. Неудивительно, что сильные падения могут происходить на втором, на третьем, на пятом и в последующие годы монашеского служения.

значение наших ближних

Мы легко оцениваем других, а вот себе дать объективную оценку часто затрудняемся. Если человек отвергает возможность сказать о другом, что он свят, то это значит, что человек сопоставил его с реальными образами святых людей, т.е. измерил его, оценил. Это измерение, оценку каждый из нас делает очень легко. Более того, оценку других он постоянно осуществляет, а вот объективно оценить себя очень трудно, потому что в нашем падшем естестве существует очень много защитных механизмов. Это механизмы защиты сознания и нашей чувственной сферы — нашего неустроенного, тленного сердца от подлинного, глубинного осознания нашей греховности, того, кто же мы в действительности перед Богом и перед ближними, теми людьми, которые окружают нас.

У каждого человека существует множество серьезнейших установок, которыми сердце ограждается от всякого обличения, а тем паче от обличения других. И поэтому мы видим, что человек, встречающийся с самим собою, имеет очень сильную защиту своего эгоизма, самодостаточности, самоугодия, которое не распознается.

Хранит эти механизмы самозащиты наша гордость.

Чем больше гордость, тем дальше человек отстоит от Бога, своим неверием закрываясь от Него, полагает: «Если я в себе ничего плохого не вижу, то и Бог ничего особенного во мне не видит». Или: «Каким я вижу себя, таким и Бог меня видит». Иначе и невозможно объяснить, почему человек, пребывая в глубоком эгоизме и самолюбии, остается настолько уравновешен и доволен собою.

Большинство людей даже не распознают этого. Под их прикрытием защитных механизмов, в особенности самооправдания, они долгие годы, многие всю жизнь, несмотря на внешние церковные действия, так остаются пребывать в своем падшем нраве. Он остается не тронут ни собственным внутренним чувством, ни самосознанием.

Кто же при таком плачевном состоянии панцирной закрытости, мощного рыцарского обеспечения латами и железными доспехами, которыми мы буквально увешаны, сможет нам помочь? — Оказывается, наши ближние. Чем же они могут нам помочь? Просто сказать: «Ты ведь сама не делаешь то, чему учишь других», или «Посмотри, какой ты сам», или «Ты считаешь, что ты верующая, а посмотри: в тебе такие-то и такие-то недостатки».

При этом неважно, в каком настроении это сказано, с каким запалом, каков характер произнесенного. Важно, что по сути сказанное есть именно то, что действительно принадлежит нам то, что обличает нас. Чтобы это услышать, надо приоткрыть забрало самолюбия, отложить железные латы своего самодовольства. Если же мы этого не делаем, то наши ближние, радея о нас, начинают нам так говорить, что пробивают наши доспехи. При этом они достают наше самолюбие и тревожат самодовольство.

И после этого вдруг разверзнется такое…

Что же происходит с нами? Мы впадаем в сильнейшую агонию зла, гнева, возмущения и, может быть, даже ответного жесткого обличения.

Сколько ссор происходит в православных семьях! Разве это не реальность нашей сегодняшней жизни? А сколько конфликтов возникает между родителями и детьми, когда те в своей злобе, в уязвленности своего самоугодия, истязают дитя, которое имело дерзость указать на ошибки. И кому? — Своему родителю. Беда не в том, что это существует, а в том, что не распознаются ее причины. А причины распознавать необходимо.

Наше греховное сознание не видит наших ближних, сотрудников, начальников или знакомых в роли спасающих нас. Зрит ли нас Господь в момент, когда наше самолюбие сильно уязвляют? — Да, зрит. Теряет ли Господь Свое всемогущество, видя, как ближний оскорбляет? — Нет, не теряет. Может, Господь оставляет Свое попечение о нас или же отвлекается, занимаясь кем-то другим? — Нет. Может быть, Господь вдруг обессилел, долго трудясь над нами? — Нет, Бог не может обессилеть.

Все происходящее, будь то злое слово, так сильно обидевшее, выговор, укор или даже напраслина, бывает по произволению Божию или по Его попущению, как назидательный урок Божий, как Его Промысел о нас.

Чем можно все это услышать? — Верою. Если мы веруем в Бога Всемогущего, Всевидящего, если верою своею реально и действительно чувствуем Его заботу о нас, то не сможем ни на одну минуту разуверится в Его участии в нас. Верою своею будем постоянно слышать участие Бога в нас, а от веры происходит упование.

Упованием мы будем постоянно опираться на присутствие Божие во всех Его промыслах, во всех событиях, которыми Он касается нас. Тогда, исходя из веры, будет развиваться наша рассудительность. Исходя из веры, развивается рассудительность. Верой, рассудительностью, чаянием и упованием на Бога мы будем видеть во всяком событии, с нами происходящем, назидание. И тогда ближние наши станут нам от Бога поставленными наставниками, пусть даже они не верующие, злые, несправедливые.

Более того, в целом ряде случаев, неверующие точнее говорят нам о нас, нежели верующие. Верующий, если и хочет что-либо сказать, то боится погрешить, поэтому он действует окольными путями. Просто и прямо говорит человек кроткий, но не всякий верующий кроток, хотя, очень пытается быть им. Последний внешнее действие кротости он старается исполнить самым тщательнейшим образом. И пока исполняет, пройдет, порой, немало времени. А неверующий человек возьмет и сразу все выложит, безо всякой окольности.

И верующий, и неверующий одинаковы в Промысле Божием. Попущением Божиим они преподают нам назидательные уроки.

Научиться воспринимать эти уроки — чрезвычайно важное свойство, благодаря которому человек действительно воцерковляется. Неспособный воспринимать от ближних назидания, наставления, в какой бы форме они ни были сказаны, очень долго не сможет воцерковиться. Он постоянно будет сохраняться в этой защите самооправдания, в доспехах самоугодия и в броне своенравия.

Со стороны ближних к нам обращено не только слово, но и действие. На этом уровне в семье происходит значительно больше жизненных событий, чем на уровне слова. Как часто отношение ближних остается напряженным по причине нашего неправильного отношения к ним. Мы упорствуем вместо того, чтобы утешить, заставляем вместо того, чтобы самим позаботиться, ожесточаемся, вместо того чтобы помилосердствовать, учительствуем вместо того, чтобы быть любящими и покрывающими сыном или дочерью, отцом или матерью… Ближние же пребывают в напряженном расположении к нам целыми месяцами, а то и годами, не только не выбираясь из этого состояния, но порой все более и более в него западая и ожесточаясь. Причина тому — неподвижность, окаменелость нашего нрава. Увы, этого мы долго не хотим уразуметь. А когда начинаем понимать, нередко бывает поздно, слишком поздно.

Есть еще более глубокий уровень наших отношений с ближними — уровень смыслов жизни и ценностей. Из уровня ценностей происходят действия, а смыслов — рождаются слова. Но разумеем ли мы, что здесь происходит между нами, и как нам нужно относиться к смыслам и жизненным ценностям, не совпадающим с нашими?

Сколько пройдет времени, пока услышится ответ на этот вопрос, сколько утечет воды, пока откроется в нас способность уважительного обращения со смыслами и ценностями другого человека, не совпадающими с нашими…

Из сказанного выше вовсе не следует, что и нам о недостатках ближних можно говорить прямо, не выбирая выражений и интонаций, резать правду, как в народе говорится, прямо в глаза, никого не щадя, думая, что через нас совершается назидание нашему ближнему: «Пусть терпит! Это через меня ему урок от Бога».

У в нашем училище был такой случай. Один брат в течение полугода созревал в своей гневливости на окружающих. Будучи его духовником и руководителем, я никак не мог понять, в чем дело. Вижу, что сначала он был вроде бы осторожным в своих суждениях, а потом становился все более и более жестоким, более крикливым, наконец, вообще разнуздался. Конечно, для всей окружающих благодаря этому возникли удивительные условия для смирения, лучше которых нельзя было и придумать. Но сам-то брат погибал! При этом исповедовался, причащался, являя внешний церковный характер своей жизни. Но, тем не менее, на Исповеди об этих своих запальчивых действиях он редко когда говорил. И однажды, в одной из бесед, удалось выяснить, в чем дело.

Оказалось, что в одной из проповедей он услышал, что смирение перед характером ближнего является спасительным. Услышав, он решил, что в своем попечении о ближних он станет теперь смиряющим фактором и этим очень сильно поможет спасению ближних. И поэтому он сознательно приводил себя в состояние обличения, что стало превращаться в навык, а потом и вовсе дало потерю контроля над собой. Когда его обличительность стала неуправляемой и овладела им со властью, у него возникла сильнейшая тревога, и он пришел ко мне и открылся…

Нам должно жить по Евангельскому наставлению: «Если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости» (Гал.6:1).

И в другом месте: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего» (Мф.18:15). Иными словами: «Обличайте ближнего, потому что, если вы оставляете его согрешать, то тем самым попускаете ему навык греха». Но чтобы правильно обличать, надо сначала самому исполниться кротости. А если ты не имеешь ее, можешь ли обличать? Лучше воздержись, а когда обретешь, тогда следуй наставлениям из Евангелия.

[1] Блаженного Диадоха поучительное слово. Добротолюбие. Т.3, Свято-Сергиева Лавра, 1992г., главы: 78, 85,86, стр.52,59—60

Третий период — воцерковление

Для того, чтобы говорить о следующем этапе, опять обратимся к житейскому опыту. Посмотрим на отношения матери и взрослеющего ребенка. Младенец, научившийся ходить, стал все дальше убегать от нее. Вот он удалился на двадцать, пятьдесят метров. Начинается его самостоятельное вхождение в огромный, неизведанный мир. Правда, первое время малыш все время оборачивается: «А мама здесь?», — и, удостоверившись, что здесь, бежит дальше. Через какое-то время опять бежит к ней: «Мама, вот он я, а ты здесь?» И после этого опять совершает свои новые и новые путешествия…

Проходят годы… Младенец вырастает, вступает в отрочество, юношеский возраст и уже безбоязненно оставляет свою мать на месяц, на год. Уезжая куда-нибудь учиться, может оставить ее и на пять лет. А потом, глядишь, и совсем оставляет свою маму, живет и трудится вдали от нее. Человек, постепенно обретая самостоятельность, научается самостоятельно идти по жизни.

То же самое происходит и в жизни духовной. В ней так же наступает момент самостоятельного движения, где человек научается хранить ревность о Боге и попечение об исполнении заповедей Божиих. Если в начале своего воцерковления, священнического или монашеского служения, он был вдохновляем и воодушевляем на исполнение правил и чина церковной жизни действием благодати Божьей, то рано или поздно наступает время, когда все это нужно будет исполнять и совершать самому.

На этом завершится период оглашения и начнется новый период — воцерковления, где требуется его личное движение навстречу благодати Божией. И тогда, спустя годы, к нему приступит уже не призывающая, а содействующая благодать, содействующая в его ревностном, искреннем, в попечительном или в его любящем служении Церкви. Эту содействующую благодать он начнет слышать в себе как вливающуюся в его намерения, исполнения, в его хождения.

Вкус к этому содействию благодати обращает жизненный труд человека, с одной стороны, к собственным действиям, без которых некуда вложиться благодати и, с другой стороны, к чаяниям того момента, когда эти действия начнут напояться благодатью и обретать неизъяснимую жизненность, которую может придать человеку только Бог. Отсюда и появляется внутренняя необходимость обрести личную ревность о Боге, личную ревность о служении, личную жажду исполнения Заповедей Божиих, личное желание хождения в добродетелях Господних.

Обрестись в добродетелях и ходить в них человек должен научиться сам. В его желание, в человеческое стремление, поддержанное призывающей благодатью, без которой он и к личному не сумеет подвинуться, начинает входить благодать Божия, содействующая ему, которая иным образом действует и обучает его.

Не оставляет человека своим действием и призывающая благодать Божия. В какие-то моменты, чтобы показать человеку опережающий образ (что тот еще не умеет делать, но чему должно научиться), Господь милостью Своею касается его сердца и дает ему неожиданно образ такой жизни в Церкви, такого характера отношений к Богу, или же к ближнему своему, которого он не переживал и не знал доселе. Но дается это лишь на одно мгновение, на одну минуту, на полчаса, на час, на день. И опять отступает призывающая благодать Божия. Опять человек остается в своих трудах, в ожидании таких переживания, близости Божией, явленного ему характера жизни в Церкви. И когда он вновь наполнится жаждою пережитого, то поднимется на следующую ступень своего желания, начнет стараться, искать, что сделать, дабы еще раз обрести прежнее состояние.

Он начинает читать Святых отцов, вопрошать своего духовного наставника, внимать Евангелию. И тогда благодать Божия снова сочетается с ним. Сначала как бы незримая, нечувствуемая, но позволяющая человеку исполнить хотя бы чуть-чуть этот образ, который он однажды получил, образ, дарованный призывающей благодатью Божией. Долго-долго он его искал, жаждал, после этого и начитался, и наслушался о нем немало, даже начал уже кое-что предпринимать, но все никак не получалось… и вдруг начинает получаться. Это значит, что содействующая благодать Божия вновь коснулась его и стала пребывать с ним.

По мере того, как он вновь начинает утверждаться в этом настроении сердцем своим, и всею волею своею, и всем помышлением своим, содействие благодати ощущается все крепче, все явственнее, все надежнее. В таком опыте совершается труд над внутренним человеком.

Время, необходимое для обретения содействующей благодати Божией, у всех людей различное, в зависимости от духовных дарований. Святитель Феофан Затворник говорил, что всяк идет своим сроком. Сроки эти у людей различные. Но вехи, которые проходит человек при обычном действии благодати Божией, чаще сходны. Из опыта Церкви известно, что время движения, труда к такому обретению содействия Божия у людей длится примерно порядка десяти-двадцати лет. У кого-то — до конца жизни.

В течение этого времени человек уясняет для себя, что есть действие вспомоществующей благодати Божьей, учится стоять в ней и через то обретает некоторый навык служения Богу. Эти годы обычно проходят в настойчивых трудах при незримом присутствии Божьей благодати. Непросто от себя самого, от своей ревности или же своего только сознания. Будет нелишним напомнить слова Феофана Затворника о существовании двух видов действия благодати Божией: чрезвычайного и постепенного.

Ранее раскрывался постепенный характер действия благодати…

Чрезвычайное же действие благодати Божьей иногда сразу, в одно мгновение, может возвести человека в нужное качество, в нужную степень. Нечто подобное переживали многие святые угодники Божии. Обычно такое чрезвычайное действие благодати Божьей изливается на сугубых избранников, которых Господь призывает на особое служение Церкви. Например, Апостол Павел, буквально в одночасье был избран как служитель в апостольское звание. В одно мгновенье из ревностного гонителя православных христиан Савла он становится ревностным служителем Господним, великим Апостолом Павлом.

Подобное же пережила и Мария Египетская, которая неожиданно даже для себя самой из многолетней блудницы была обращена к святому служению. И в этом своем служении она превзошла тысячи и тысячи монахов…

Что это? — Это Господь сугубым образом поставляет на особое служение людей в Церкви Своей. Но следует помнить: ни одно действие чрезвычайной благодати не может совершиться без наличия определенных, сугубых человеческих качеств. Не каждого человека Господь возводит на столь высокий уровень христианской зрелости, а лишь того, который, по всеведению Божьему, обнаруживает сокрытое свойство к искреннему и преданному служению. Тогда это обильное дарование, при готовности самого человека отдать себя на служение, Господь освящает силою Своей благодати, приумножая все прочие дары. [1]

Значение правил церковной жизни

Чтобы не произошло падение, на этапе действия воодушевляющей благодати Божией, каждому должно научиться основным навыкам жизни, которые Церковь выделяет в правила. Правила мирянина, священника, либо монаха специально даны человеку как управляющие его в правду жизни церковной. И поэтому их необходимо обязательно усвоить.

Однако необходимо помнить и то, что правило само по себе не есть жизнь церковная, а лишь ее ограда. Точно так же, как русло реки вовсе не есть сама река, ибо русло реки можно изменить, даже выложив его бетоном, а воды не запустить. Жаждущий подойдет к руслу такой реки, но не сможет напиться.

Правило не есть жизнь во Христе, но внутри него совершаемая жизнь во Господе.

Правила служат укреплению, удержанию этой жизни. Если русло разрушится, то река растечется, превратится в лужу, иссохнет и в море и не впадет. Подобное же может случиться и с человеком. Если он правило свое не удержит, то его церковная жизнь, жизнь в Духе Божием, с годами постепенно иссякнет, и Царствия Небесного он не наследует. Поэтому чрезвычайно важно укоренить в себе навык соблюдения правил.

Существует три вида правил. Большинство людей знают только один вид, два других, к сожалению, сейчас забыты. Что же это за правила?

Первый научает правильному отношению с Богом, второй — с ближними и третий — с самим собою. Человек должен научиться правильно относиться к Богу, к ближнему и себе самому. На этапе воодушевления, в благословенные три-пять лет, даже не зная о существовании этих правил, человек исполняет их практически, вернее, Сам Господь Своей призывающей благодатью подвигает его на их исполнение.

правила по отношению к Богу

Что есть правило по отношению к Богу? Оно есть правильное чтение молитв: утреннего, вечернего правила, трех канонов к исповеди, последования ко Причащению. Но сам текст молитв это еще не правило. Это молитвословие. Правило указует, как нужно читать молитвы: «Стань благоговейно, представляя себя пред Всевидящим Богом, и, совершая крестное знамение, произнеси… Затем немного подожди, пока все чувства твои не придут в тишину, и мысли твои оставят все земное, и тогда произноси следующие молитвы, без поспешности и со вниманием сердечным…»

Правило Церкви с первых шагов вменяет каждому человеку труд над молитвой для обретения вкуса к ней и последующего развития ее в действительное богообщение. Здесь важно в последовательности: «стань благоговейно», затем — «немного подожди», «когда чувства утишатся», «мысли оставят земное», «без поспешности» и, наконец, — «со сердечным». И все это во время чтения довольно продолжительных молитв.

Правило говорит нам, как совершать молитвы. Упражнение в нем есть повторение и закрепление правильных действий ума и настроений сердца при совершении молитв.

Многие ли так трудятся над правилом? А кто начинал трудиться, усвоил ли его до сердечного навыка? А обретя навык, желал ли, чтобы тот развивался дальше?

Без такого правила или характера совершения молитв невозможно ожидать содействия благодати. Неудивительно, что человек, никогда так не трудившийся, больше чем некоторого потепления чувств и не переживет, в итоге во всей дальнейшей церковной жизни может и не узнать дальнейшего движения. А ведь речь идет о важнейшем действии духовного делания — о Богообщении.

Вернемся к правилам по отношению к Богу.

Первое — наше молитвенное правило. Отношение к Богу определяется также пребыванием на Богослужениях. Все основные церковные праздники верующему человеку необходимо проводить в церкви Божией, не говоря уже об обязательных воскресных Богослужениях, включающих в себя Всенощное бдение в субботу вечером и утреннюю Литургию. Навык бывать каждое воскресенье на службе очень поможет человеку, когда начнет исчезать естественная ревность к Богослужению.

Один из важнейших пунктов правила по отношению к Богу есть соблюдение поста в среду и пятницу и четырех многодневных постов в году.

Важнейшее назначение правила — содействовать приходу человека к норме его внутреннего пребывания и хранить человека в нем. Достигает человек этой нормы действием благодати Божией, которая высвобождает его из власти греха и очищает от греха естественные силы человека.

Св. Исаак Сирин выделяет три состояния человека.

О первом из них он говорит как о естественном. От Бога данная природа человеческого духа, души и тела чиста от греха и страсти, едина в трех составах и имеет естественное, а значит, свободное от каких бы то ни было уклонений и желаний, стремление к Богу и любовь к Нему. К этому состоянию благодать освящающая сначала призывает человека, реально напояя его желанием к Богу (период оглашения), затем пестует его, оставляя один на один с собою и незримо пребывая постоянно с ним (переходный период от оглашения к воцерковлению), и, наконец, содействует ему в его собственных трудах, в личном его движении к Богу (период воцерковления). В этом состоянии человек знает Бога и боится Его.

По завершении воцерковления человек вступает во второй период, который св. Исаак Сирин называет благодатным, а св. Феофан Затворник — состоянием истинного христианина.

Приняв слово, проходящее «до разделения души и духа» (Евр. 4:12), человек берет душу в свою власть и приносит ее в жертву Богу, вследствие чего его духовная жизнь совершенно поглощает жизнь плотскую и душевную. У человека все производится в духе, и к слушанию Истины он преклоняется духом. Человек стал храмом живущего в нем Духа Святаго, напоился Духом [2].

Третье состояние св. Исаак Сирин называет плотяным. В нем человек погружает себя в чувственность, предается плотским вожделениям, и благодать Божия начинает оставлять его.

Дело свое на этапе оглашения благодать совершает со властью. Но и без человека дело спасения от греха свершиться не может. Потому и должно ему двигаться навстречу благодати, на это и даются человеку правила, в которых учиняются шаги, согласные с благодатью, усваивающиеся ей и утверждающие в ней человека.

Правила не есть формальное или механическое дело, но прежде всего начало и продолжение человеческой любви к Богу. Они необходимы для формирования сердечных расположений человека для обретения любви Божией.

Что еще вменяет Церковь своим чадам в их отношениях с Богом? Важнейшая обязанность христианина — всецелая покорность вере, послушание ей. А для этого необходимо знать свою веру. Без этого как будешь знать расположения своего упования?

Голое знание, не сопровождаемое чувствами, приводит к равнодушию и, того хуже, — к надмению. Поэтому есть правила, которыми Церковь подвигает своих чад трудиться над пробуждением правильных чувств. Увы, сегодня это часто опускается либо по незнанию, либо по нерадению.

Какие это правила?

Вот некоторые из них. Радостное и благодарное славословие; любовь к вере и к каждому ее догмату, правилу и постановлению; исповедание веры в жизни, т.е. стремление жить по вере искренно и открыто, не заботясь, что скажут о тебе другие, преданно, т.е. благоразумно вступая на защиту веры, и если это необходимо — до конца, даже до крови и смерти не отрекаясь от Христа; ревность о распространении веры, мужество; хранение веры в себе самом от страстей, уклонений, искажений, от помрачения и охлаждения и, наконец, постоянное противостояние грехам, восстающим на веру.

Грехи против веры: сомнение, безпечность, неумение, нежелание или лень в случаях сомнения испытать, что есть истина, рационализм, самомнение, холодность сердца, окостенение духа, гордость, самость, самоуверенность, самодовольство, самооправдание, самовозношение, восхищение собою и тем, что с человеком происходит, или что человек переживает в себе.

Если внимательно присмотреться к этим правилам, мы увидим, что это труд над собственным характером, над расположениями сердца, труд, без которого невозможно действительное воцерковление, без которого человек может годами внешне присутствовать в Церкви, даже не догадываясь, что такое жизнь духовная.

Какие чувства необходимо в себе воспитывать? Свт. Феофан Затворник называет следующие: веру, чувства сердца, свою бедность и свое окаянство, благоговейное памятование и размышление над делом спасения человеков Богом, радость и утешение от этих размышлений, упование спасения, самоотвержение, мир с Богом, сыновнюю любовь к Отцу Небесному, изумление делам Божиим, благоговейный страх, трепет перед величием Божиим и Его делами, восхваление и славословие Его, хождение пред Богом, покорность Ему, благодарение Ему, благодушие, терпение, довольство в Нем, преданность воле Божией, успокоение в Боге, надежда на Него, всегдашнее прошение, молитва к Нему, ожидание второго Его пришествия, чаяние будущего века, готовность к встрече с Ним, памятование смерти, суда, рая и ада, чувство странничества на земле, покаяние, ревность о Богоугождении и хождении в Его воле.

Над всем этим сегодня мало кто трудится и за правила не считает, а потому не вменяет их в ежедневное исполнение или постепенное, изо дня в день, из месяца в месяц, освоение.

В то же время без этих правил, воспитывающих чувства человека, правила молитвословия и поста постепенно становятся пустыми, самоугодно бледными, а то и формально-холодными. Человек недоумевает, почему так происходит.

Ответ прост. Да, он много потрудился над внешними правилами молитвы, богослужения и поста. Трудов же по утверждению своих чувств в новом порядке не положил, да и не знал, что это необходимо делать, либо где-то поверхностно прочитав, решил, что это само собой разумеющееся и как-нибудь возгреется само по себе.

Увы, последствия такого отношения к правилам оказываются более чем печальными. Не только ослабление молитвословия, богослужений и поста, но и значительное охлаждение к ним, а далее и уклонение таинств и даже отхождение от Церкви — вот расплата за игнорирование вышеназванных правил. Кстати, их выполнение — дело более трудное, чем простое вычитывание молитв и соблюдение поста. Оно к тому же требует соответствующего окружения людей, которые, прежде всего, хранят свои чувства, трудятся над ними и именно ради них прибегают к молитве и посту. Найти таких людей, быть рядом с ними, а не с теми, кто вычитывает молитвы, да соблюдает пост, но живет всем набором обычных плотяных чувств и развлечений, есть одно из важных условий для обретения правил труда над чувствами.

Если такой среды мы не находим или не находим хотя бы одного единомысленного собрата, ревнующего об этом, мы рискуем никогда не узнать, что есть истинная вера. Окружение, пусть и трижды церковное, но пребывающее в постоянном смехе, шутках или в пересудах церковных людей, в безконечных восторгах, разговорах о пустом, праздном, тем более учиняющее какие-либо обиды, ссоры, крики, взаимные притязания, недовольство, ропот, обличения, осуждение начальства и обыденную суету жизни, такое окружение не только не будет радеть о правилах работы над чувствами, но будет активно противодействовать им. В мировосприятии людей такого устроения правила молитвословия, богослужения и поста приурочены к определенному времени. Выполнил — и живи как хочешь.

А ведь на деле правила хранения чувств нужно выполнять постоянно, независимо от времени, иначе пользы и плодов не будет. Может, потому и не приемлет сегодня церковный народ эти правила, предает их забвению, а то и вовсе не желает знать, что легче внешне их исполнить и чувствовать себя оправданным, нежели внутренне прожить.

Если мы остаемся вне этих правил, то появление человека, хранящего свои чувства в чистоте и благочестии, вызывает в нас безпокойство по меньшей мере. Мы пристаем к нему с вопросом — не обидели ли мы его. То нам кажется, что он игнорирует или чурается нашего общества, то, напротив, что обижает нас, раздражает. Рождается неприязнь к нему. Или, наконец, в худшем случае находим удобное нам объяснение его малообщительности, объявив его узким фанатиком, сектантом. Это позволяет не только не иметь с ним никакого общения, но активно противиться ему и даже гнать от себя. Или, еще хуже, устроить на него гонения, учредив комиссии по выяснению фактов его фанатизма и сектантства.

Из житийных свидетельств мы видим, что действительно ревнующий о спасении христианин будет претерпевать гонения прежде всего от своей же, церковной, среды.

правила по отношению к ближним

Руководством в жизни христианина являются заповеди Божии, данные Господом Моисею на горе Синай и Евангельские заповеди и притчи, в которых Господь показывает образ отношения с ближними. Наиболее ярко иллюстрирует это отношение Притча о милосердном самарянине. Господь спрашивает: «Кто… был ближний попавшемуся разбойникам?» Вопрошаемый отвечает: «Оказавший ему милость» (т.е. «Сотворивый милость с ним» по церковно-славянски) (Лк. 10:37).

Оказывается, ближний тот, кто помог, а не тот, который нуждается.

К сожалению, в жизни нашей отношение к ближним совершенно иное. Под словом «ближний» мы подразумеваем человека, который просто рядом с нами, нуждающийся в чем-либо. Нуждающийся в чем-либо — это и есть мой ближний.

Но это всего лишь одна сторона, одно толкование слова «ближний». Есть важнейшее, Евангельское, толкование этого слова!

Ближний не тот, кто рядом с тобою, ближний — ты. И ближним ты должен стать тому, который нуждается. Стань ближним и тогда спасешься.

Находить вокруг себя ближних и им помогать — это тоже хорошо, но не об этом говорит Господь в Притче о милосердном самарянине. Обрести способность откликнуться на всякую нужду ближнего и стать через это ближним нуждающемуся — вот важнейшее качество ближнего в Евангельском смысле этого слова.

Евангелие содержит целый ряд подобных наставлений о том, как должно человеку ходить по отношению к своим ближним. Церковь вменяет в правило помогать нищим, подавать милостыню. Раньше мы нередко могли найти разные объяснения и оправдания тому, почему не надо давать милостыню ближним, и не делиться друг с другом тем малым, что ты имеешь. Многие из нас не умели тогда легко и просто принимать что-то от другого в дар. Живя в Церкви, необходимо обрести недостаюшиее в отношениях с ближними.

Какие же правила по отношению к ближним поставляет Церковь каждому из нас? Быть в братской любви друг ко другу, которая проявляется в благорасположении, благожелании и благопопечении, т.е. деятельном и заботливом попечении о благе другого. Апостол Павел заповедует: «будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте»; (Рим. 12: 10), т.е. другого в чувстве сердца ставьте выше себя.

Нужно хранить к ближним справедливость о Боге, правду, искать спасения ближнего, иметь молитву о нем, себя держать ради него в вере и благочестии, не распускаясь в проявлениях своей падшей натуры, пробуждать другого, вразумлять, укреплять, радеть о телесном здоровье ближнего, предотвращать опасности его жизни, ни делом, ни содействием, ни согласием, ни явно, ни тайно не посягать на жизнь и волю ближнего. Не возмущать внутренний покой ближнего. Печального утешить, в горе поддержать. Блюсти доброе имя брата или сестры и не уничижать их, не злословить, не оскорблять. Иметь заботу о достатке ближнего в пище, питии, одежде, предметах его труда и работы, не лишать его нужного ему ни в предметах, ни в средствах (деньгах), благоприятствовать ему в делах. В общежитии с ним быть совестным, услужливым, бескорыстным, податливым, искренним, верным, честным, почитающим его, всегда к нему благосклонным и милосердным. Не презирать его, не гнушаться им, не обижать, не уязвлять, не раздражать, не соблазнять его, не завидовать и не злорадствовать над ним. Быть всегда готовым к взаимообращению, радушным, любезным, скромным, миролюбивым, мирным, уступчивым, тихим, благоразумным, хранящим его тайну, любящим истину, легким к взаимному посещению, странноприимным, гостеприимным, к друзьям и благодетелям сердечно привязанным и признательным, готовым ко всякому одолжению, хранящим их дружбу и расположение.

Обычно человек, услышав или прочитав этот перечень, либо приходит в удивление («как можно все это исполнить?!») либо читает с внутренним согласием как с чем-то ему сродным и приятным. Пока читает, что-то отмечает в себе как уже исполняемое, что-то очень знакомое… Да на том дело и кончается. Труда задержаться на чем-либо он себе обычно не дает, к размышлению себя не приучает. Потому большая часть прочитанного воспринимается им либо как полезное чтение, либо как благой совет, но редко — как правило, которое бы он взял в регулярное, ежедневное рассуждение, исполнение и вечерний отчет Богу, равно и еженедельный отчет духовному наставнику.

Но не так бы надобно! Надо остановиться, задержаться на нем, выделить, что знакомо не в определениях, а по жизни в поступках, что знакомо отчасти, а что незнакомо совсем и поставить в очередность усвоения. Хорошо очередность поставить в годовое расписание на дни (или лучше на недели) или, по меньшей мере, занести каждое на отдельную карточку, а затем ежедневно вынимать из пачки одну из карточек, какая попадется, чтобы напомнить себе на день и поставить во внимание дня, размышления, исполнения.

На этапе оглашения часть этих правил может быть подхвачена воодушевлением после чтения какой-нибудь святоотеческой книги и действием призывающей благодати. В период же промежуточный между оглашением и воцерковлением, который у многих людей тянется годами и десятилетиями, эти правила вообще выходят из памяти и соблюдается лишь то, что по естеству с рождения или воспитанием как-то усвоилось и само собой держится в навыке, все остальное уходит в забытье.

Где труд над подобными правилами становится личной потребностью, там начинается период воцерковления, который приводит к состоянию истинного христианина.

Переход от оглашения к воцерковлению зависит от решимости человека. Движение от воцерковления к истинному христианину зависит от веры, личного старания человека и его любви к Богу.

Из книг Святых отцов мы узнаем о многих добродетелях, большинство из которых обретается исполнением правил отношения к ближним. К уже названной книге Феофана Затворника могу порекомендовать в качестве правильника первый том сочинений преп. Ефрема Сирина из восьмитомного издания его трудов. Там есть главы «О добродетелях», посвященные новоначальному иноку, в которых дается очень живой и ясный, доходчивый и простой образ наших отношений с ближними. Здесь же приводятся и примеры неправды этих отношений. Если взять эти главы Ефрема Сирина в свое правило по отношению к ближним, этого будет более чем достаточно для обретения христианского характера.

В житиях святых также немало подобных примеров. Новоначальные миряне, как и монашествующие, и священство, в период оскудения перестают читать жития святых. Потом постепенно, если человек сохранится в своей ревности дальнейшего своего воцерковления, он возвращается к этому чтению. Но часто проходит довольно продолжительный период охлаждения к житиям святых. Порою этот период длится три, пять, а у некоторых людей десять и более лет. Увы, есть люди, которые, однажды оставив жития святых, до конца жизни уже не возвращаются к ним, хотя и остаются внешне в церковных действиях и возрастают в церковных званиях и регалиях.

Если же мы усвоим навык чтения житий в период воодушевления, не просто прочтем без всякого размышления, а вслушаемся, то в период оскудения это очень поможет нам. К сожалению, многие прочитывают именно так: что запомнилось, то и несут, а чтобы укоренить, а потом управить себя в подобный порядок, — не получается. Потрудиться над этим человек часто просто не ставит целью. А это очень важно!

Для воцерковляющегося человека немаловажно правильными действиями и особенно сердечными расположениями войти в союз и единение с Церковью. Она есть просветительница наша, подательница благодати, ходатаица и покров наш.

В Церкви Господь поставил епископов. В свою очередь епископство есть корень пастырства. Оно благодать от Бога изливает через священство на весь мир, паче же на верующих. Так, никто не приходит к Богу и от Него не получает милостей, иначе как через освященные лица.

Соответственное правило поставляет быть в сердечном, мирном, любовном общении с конкретным церковным пастырем и подчинять себя ему, прибегать через его предстательство и совет за помощью к Самому Богу. В свою очередь, пастырям необходимо блюсти своих чад, радеть о них Богу, утешать, ограждать от зла, заботиться об их телесном, душевном и духовном здравии, молиться за них, предстоять Богу, милосердствовать, руководить их возрастанием в меру возрасту Христова.

Правила по отношению к Церкви-просветительнице поставляет нам благоговейно почитать Священное Писание, поучаться в нем день и ночь, внимать словам проповеди, произносимой в храме, жалеть и сокрушаться, если оскудевают проповедники.

К Церкви-подательнице благодати правила вменяют радоваться и благодарить Господа за то, что Он учредил Ее, благоговеть перед Святыми Тайнами, блюсти и возгревать дар, полученный в Таинстве миропомазания, врачевать душу в Таинстве покаяния, хранить супружеский союз, вступив в Таинство брака, веровать в Таинство елеосвящения, прибегать с верою и надеждою к освящающим средствам Церкви, хранить и чтить все праздники и чинопоследования церковные.

К Церкви как защитнице и ходатаице правила вменяют: собираться на общие молитвы в храме, равно как дома молитву творить вкупе со всеми, чествовать как общие церковные праздники, так и частные — память своего Небесного покровителя.

«Праздник не праздность, — говорит свят. Феофан Затворник, — а празднование, т.е. отрадное ликование духа ради сознания великих милостей Божиих. Потому, оставив вещественные труды и всякую заботу, в чувстве льготы от них и свободы, как бы в предвкушении свободы будущего века, проводить должно сие время в Богохвалении, Богомыслии и благотворении, вообще — исключительно в спасение, и это с начала праздника по конец, с вечера до вечера. Нельзя лучше воспитать чаяние будущего века» [3].

В нашем училище церковной педагогики в Волгограде с первых дней его открытия повелось церковные праздники отмечать полный день. Вечернее и утреннее богослужение, затем трапезы, праздничные хороводы молодежи, и поездка в дом для престарелых и инвалидов, чтобы принести праздник и им.

Каждое из этих действий требовало особенного труда приготовления к нему.

К богослужению нужно было приготовиться священнику, клиросу, чтецам, алтарникам, ризничным. Это естественно. Но также шла подготовка всех молящихся, мы старались вникнуть в службу раньше, чем она произойдет. Для этого в училище на обеденных трапезах за три-пять дней до праздника вместо чтения житий святых устраивались чтения специальных сообщений. Центр сообщений — стихиры, тропари и кондаки богослужения. Нужно было не только их прочесть, выделить важнейшее содержание в них, но, что особенно важно, раскрыть это содержание, пользуясь проповедями святых отцов Церкви, посвященных данному празднику.

Одно из сообщений вводило в историческое событие праздника.

Другое — в его богословские содержание.

Третье носило лично-устроительный характер, то есть раскрывало, что дает содержание богослужения для личного устроения своего спасения каждому молящемуся.

Четвертое имело характер общинно-устроительный, то есть чем и как богослужение праздника собирает нас всех в общину, в Церковь.

Пятое сообщение раскрывало особенности богослужения, если они есть в празднике. Например, значение куличей, яиц, пасхи, артоса, крестного хода в Пасху. Или освящение воды в день Крещения Господня, вознесение креста в день Воздвижения Креста, вынос креста в дни празднования Креста Господня и др.

Исполненные в предыдущие дни, эти сообщения много помогают расположению души навстречу празднику.

Особенно разрабатывался и хранится по сей день обычай праздничных трапез. Пришлось приложить очень много усилий, чтобы совершенно изгнать из них любые разговоры, реплики и песни, не имеющие отношения к празднику.

Трапеза есть продолжение Богохваления, но в более свободной форме и содержании, чем богослужение.

Тост непременно сопровождается словом и дает большие возможности. Еще раз вникнуть в отдельные слова, прозвучавшие на богослужении, мысли, запавшие в душу и теперь продолжающие животворить в новые сердечные расположения, смыслы, дела и поступки. В присутствии сестер и братьев выразить свою благодарность Богу, Матери Божией, Святым. Поприветствовать всех, поздравить с праздником, сказать пожелания. Поделиться своими чувствами, впечатлениями о празднике, отношением к нему.

Песня. Она ни по своему содержанию, ни по ритму, ни по мелодии и манере исполнения не может быть противной духу и настроению праздника. Напротив, она — одно из важнейших украшений праздничной трапезы. Своим словесным содержанием песня порою выражает духовные и нравственные чаяния, много опережающие жизнь присутствующих за столом. Своей мелодией песня проникает до глубины души, умягчая ее, приводя в движение чувства, не свойственные будничной, страстно-греховной жизни. Во многих праздниках, опережая песню, восходя над нею и призывая ее к себе, звучат отдельные стихиры, тропари и кондаки богослужения, тем соединяя трапезу по содержанию и духу со службою в храме и составляя непрерывное движение и продолжение праздничного дня.

Сколько пришлось пережить различного сопротивления такому характеру трапез: стихия мира сего то врывалась в шутках, репликах и даже тостах совсем неподобающего содержания: пустого, пошлого, циничного или просто не имеющего никакого отношения к празднику; то проникала в виде мирских песен — эстрадных, бардовских, худонародных, которые были либо далеки от церковного праздника по содержанию, либо совсем не подходили настроению по мелодической линии, либо откровенно были противоположны христианскому характеру по смыслу, либо, еще хуже, решительно воцаряли в своем содержании греховный, страстный характер жизни. Стихия мира сего разверзалась в попытки бесчинного разгула и гуляния с криками, хохотом, сальными шутками, громкими разговорами, перекрывающими всех и вся, призывами, хоровыми скандированиями, разудалыми «многая лета».

Когда же все это удалось изгнать, дух мира сего отомстил училищной жизни унылостью и скукой на трапезах. Какой-то части братии и сестер оказалось нечем на них жить, тем более что и вино было сразу ограничено. Следуя традиции древнерусских общин, мы отказались от разлива вина по бокалам и пустили по кругу из рук в руки большую чашу — общую братину, из которой каждый может испить по одному-три глотка. При этом любой желающий, держа в руках братину, говорит слово. Слова можно произносить и без чаши в руках.

Водка на трапезах совершенно запрещена. Первое время некая часть братии устраивала после трапезы так называемые «добирания» алкоголя.

Прошло не менее пяти лет, прежде чем этот мирской обычай был изгнан из училища. На сегодня стремлений к пьяным разгулам в общине не существует.

Одновременно с этим ожила, открылась, поднялась и укрепилась традиция богохвалительного характера трапез. Она все более и более наполняется личными дарованиями участвующих в ней людей: даром слова или песней, умением подобрать стихи, прозу, от кого-то мудростью, радушием, а иные — простотой, духовной радостью. Эта традиция стала для нас «отрадным ликованием духа ради сознания великих милостей Божиих». Такая трапеза может иметь продолжительность в два-четыре часа и при этом не будет утомляемости.

Во второй трети трапезы перед чаем выходим на улицу, чтобы поводить хороводы. Эта часть жизни так же потребовала немало устроительных действий. Требовалось сбить желание скаканья и плясок, прихлопывания и притопывания, кружения под гармонь со свистом, визгами и гиканьем, так называемой народной разудалости дерзких, богопротивных шумных настроений, ложной народной широкости веселья, на деле же безблагодатного разгула страстей и упоения ими, а тем более желание всяких дискотечных ритмов и бесовских танцевальных движений. Нужно было внедрить в обычай, научить, дать вкусить и основательно привить характер молодежных игр и хороводов, дабы они, будучи радостными, свободными и деятельными, не противились бы при этом содержанию и духу праздника, а были бы его продолжением.

После хороводов и чаепития участники праздника ехали в дом для престарелых и инвалидов славить Христа, Матерь Божию, святых, в дом унылой жизни принести радость церковную, чтобы поддержать, утешить, воодушевить людей, оставленных своими детьми, родными, близкими или потерявших их.

Так день праздника завершался благотворением.

Итак, по свт. Феофану: «с вечера до вечера, от начала праздника по конец его, оставив вещественные труды и всякую заботу, в чувстве льготы от них и свободы, как бы в предвкушении свободы будущего века, проводить должно сие время в Богохвалении, Богомыслии и благотворении, вообще — исключительно в спасение»…

Теперь же, возвращаясь вновь к правилам Церкви, задержим свое внимание на том, что пишет святитель о Святых Тайнах: «Стоит в Церкви безпрерывная жертва тела и крови Христовой, всех очищать сильная. Итак, спешите участвовать в приношении сей безкровной жертвы, да очиститеся… т.е., бывайте на Литургии сколько можно чаще, подавайте на проскомидию, если можете, и потом, во время совершения ея, духом сокрушенным и слезным молением привейтесь к возносимой жертве. Когда не бываете в церкви, то в тот час, как услышите звон к достойному, молитесь о принятии жертвы и ради себя… Это сильнейшая защита Церкви, которой ничто заменить не может… Сия же жертва есть и жертва благодарения — Евхаристия. Как есть обязанность благодарить, так должно счесть обязанностию и участие в принесении сей жертвы» [4].

Святым Церкви торжествующей должно воздавать чествование, прибегать к их ходатайству, подражать в чувствах и делах, приходить с ними в духовное единение, сочувствуя их трудам и добродетелям, воспоминать их дни, чтить иконы, прочитывать жития, тропари, кондаки, беседовать о них и их делах с уважением и любовью.

[1] Святитель Феофан Затворник. «Путь ко спасению», стр.73—74, 83, 101

[2] Феофан Затворник. «Начертания Христианского нравоучения», стр. 193—194.

[3] Там же., стр. 421.

[4] Там же, стр. 423.

правила по отношению к самому себе

Наконец, есть правила по отношению к себе самому. Во второй заповеди Христовой мы слышим: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф.22:39). Следовательно, необходимо по заповеди Евангельской возлюбить самого себя.

— Как? — возникает возмущение, непонимание и недоумение. Ведь возлюбить самого себя — это же эгоизм!..

Да, но эгоизм — это одно, а Евангельское «возлюбить себя» — совершенно другое. Возлюбить себя — это значит возлюбить в себе богодарованную душу, полученную при рождении. Но чтобы ее возлюбить, ее сначала надо в себе открыть, услышать. Можно ли возлюбить в себе то, чего не знаешь? Как обрести эту богодарованную свою душу? Ее мы находим всякий раз, когда слышим в себе ревность о Боге. Желание креститься или воцерковиться есть чаяние человеческой души. Это чаяние необходимо возлюбить в себе. И это не эгоизм.

Но рядом с этим чаянием воцерковления вы можете увидеть и настоящий эгоизм. Например, у вас возникло искреннее желание пойти на службу. И вдруг звонок в дверь — вы открываете… на пороге человек, которому Вы нужны сейчас, немедленно. И тут вас начинают мучить размышления, сомнения: остаться с ним, так хочется поговорить… Но я его час назад ждал… А теперь как быть? Не могу, должен бежать на службу. А может быть, остаться? — Этот момент раздвоения, эта внутренняя игра — это признак эгоизма, движущим мотивом которого является: «Как мне быть?».

Эгоизм ищет обрестись в ситуации. Он не знает смирения Евангельскому слову и тем более не знает смирения Духу Божию. Он живет духом «само» — самоугодия, самолюбия, самооправдания, самовозношения. Все эти духи противятся Богу. Человек же, живя ими, сочетается с эгоизмом.

Мы можем наблюдать много состояний, когда наша душа проявляется в искреннем движении, но эти-то желания и пасет и разжигает враг человеческого рода, и тут же вдруг наваливается на душу эгоистическими желаниями. Поэтому, когда Господь в заповеди говорит: «Возлюби ближнего как самого себя», речь идет об этих искренних устремлениях человека к Богу или же искренних устремлениях к ближнему, к нуждающемуся.

Например, заболел знакомый. Как быть? Остаться с ним или пойти на службу? Верующий останется помочь, и, пребывая здесь, у постели больного, призывая помощь Божию на его выздоровление, может услышать в себе содействие Бога и оказаться ближе к Нему, нежели бы был на службе, в храме. А там, на службе, он, как знать, может быть, только стоял и воевал бы со своими помыслами, так и не услышав ни одной фразы.

Как распознать, где искреннее чаяние, движение души, а где эгоистическое? Где водораздел? Нужно обращаться к Евангелию, и оно станет тем правильником, выправляющим человека в правильное отношение.

Правильное понимание Евангелия для ума непросвещенного благодатью Божией очень трудное дело. В стремлении своим умом понять Евангелие родилось множество различных уклонений. Множество сект, возникших за время христианской истории, родилось именно из стремления к правильному пониманию Евангелия, чтобы строить свою жизнь по Нему.

Но для уразумения Евангелия необходимо пережить встречу с содействием Духа Божия. Содействие же Духа Божия можно в себе услышать, положив немало трудов к перемене нрава, трудов церковного жительства, молитвы, поста, служения своим ближним. Эту правду Евангельского порядка жизни знают только те, кто пережил этот опыт. Отсюда естественно устремляться к Святым отцам, которые имеют и раскрывают нам правильный образ отношения к самим себе…

Что такое отношение к самому себе? Где найти правило отношения к самому себе? Без руководства Святых отцов, прошедших этот путь опытно, такое отношение усвоить никак невозможно. Свой опыт они оставили в множестве свято-отеческих трудов. Из известных книг я бы выделил святителя Феофана Затворника с его кажущейся простотой, но, в действительности, чрезвычайной глубиной. При нашем нынешнем духовном состоянии может быть довольно и двух его книг: «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?» и «Начертание христианского нравоучения». Если ими руководствоваться в течение всей христианской жизни, то как правильник они могут устроить правильное отношение к самому себе любого христианина.

Для воцерковления необходимы еще следующие правила. Нужно помнить о себе и потому иметь скорбь, еще лучше плач, о своем падении; помнить обеты Крещения, которых многие толком и назвать-то не могут, а кто-то и с недоумением вправе воскликнуть: «А были ли они?!»

Сегодняшнее бедственное положение затянувшегося пребывания на этапе оглашения нередко связано с неведением обетов Крещения и их неисполнением. Для священника важно знать, что подпадение под действие демонических сил людей крещеных, их духовные болезни и даже одержимость связаны с тем, что не все заклинательные молитвы были прочитаны над ними при совершении Таинства крещения, о чем пишет Симеон Солунский. [1]

Следующее из правил: ищи, стремись, домогайся. Благодатные «силы приняты, надобно теперь провести их по всему нашему существу, как проводится по всему телу через кровь кислород… Еще: зло глубоко; надобно отторгнуть его, высвободить из него естественные силы и растворить с ними принятые благодатные силы. Как это делать? — Развивая естественныя и благодатныя силы, освящая последними первыя и проводя их сквозь них, или давая им их проникнуть. Стремление, свойственное христианам, есть внутренняя переработка их самих» [2].

Чтобы так поступать, нужен навык внутреннего внимания к себе и труд владения своими чувствами. Многие ли из нас хотя бы начинали такой труд над собой? Порою читающему эти строки становится томительно и скучно. Тем более, непосильным для многих трудом будет начало их практического исполнения. И, тем не менее, для того и трудится благодать Божия в период оглашения, воодушевляя человека к исполнению характера и порядка церковной жизни, чтобы ему возможно было усвоить необходимую полноту освящающих действий не только внешних, что легко, но и внутренних, что трудно.

При внутреннем внимании к себе нужно вместо «уважения к своей природе» сетовать и воздыхать о ее искажении по причине падения человека, вместо «верности началам гуманности» ставить верность обетам крещения; вместо «прогресса», устремляющего человека в неопределенную даль, искать почести вышнего звания о Христе Иисусе.

Еще правило по отношению к самому себе: «Будучи воцарен над собою и облагодатствован, владычествуй над всем, что у тебя, но себя всего приноси в жертву Богу в Иисусе Христе. Сия жертва не смерть, а истинная жизнь». [3]

Принеси в жертву Богу ум, чтобы умудриться, т.е. не имей своего ума и не составляй своего разума, но имей ум Христов, стяжи истинную мудрость, от Бога исходящую и все обнимающую. В делах будь благоразумен и премудр, т.е. поступай согласно природе дела. Избирай нужнейшее, а в исследовании прилагай свет небесной мудрости.

Принеси в жертву Богу волю, чтобы освятиться и иметь силу. Не имей своей воли, но напитай ее правилами и началами воли Божией, чтобы воля Божия была силою, возбуждающею и двигающею силу человеческою.

Будь волею своею подвижен и скор на исполнение воли Божией.

Принеси в жертву Богу свое сердце, чтобы облаженствоваться. Не имей своего сердца для себя, т.е. не поблажай своим чувствам и влечениям, но тому давай сердце, что Бог объявил благим, радостным и блаженным. Воспитай в себе сочувствие всему святому и религиозному. Воцаряй в себе и храни непрерывный покой и сладостную теплоту как дар Божий или как добрый плод трудов. Воображение и эмоциональность как низшие способности души обуздай и приведи во власть духа. «Умертвите убо уды вашя, яже на земли…» (Кол. 3:5). Не развлекайся, значит, не рассеивайся, приучай себя к степенности, храни чувства, т.е. бегай впечатлений, и обуздывай язык, уходи от словоохотливости.

Если со вниманием приложить эти правила к себе да к ним прибавить хранение чувств и расположений сердца по отношению к Богу, мы увидим, что для христианина невозможно никакое зрелище: ни телевизор, театр или кино, ни радио, ни газеты даже. Малейшее склонение к зрелищам уже приводит в движение воображение и эмоциональность, и низшие способности души начинают воцаряться в человеке, а через них приходят в движение и силу все страсти.

Далее правила в отношении к себе вменяют воспитание тела. Должно хранить тело, дорожить его жизнью, когда нужно, врачевать, не истощать напрасно, воспитать его живым, крепким и легким, закаливать его, сделать выносливым, приспособить и обучить ко всякому назначенному служению, где глаз нужен — глаз воспитай, где рука — руку, где нога — ногу. Содержи тело в непрестанном напряжении (бодрости), бегай телесного успокоения от сластолюбия, обжорства, лености, сонливости, неги, но и благоразумно давай отдых ему, храни целомудрие, оно соблюдает как душевную чистоту, так и нервную энергию тела. Нецеломудрие, наоборот, истощает тело, развращает душу.

Не привязывайся к вещам, но все, чем владеешь, принеси в жертву Богу, т.е. стяжи, храни и употребляй по совести, как должно, равно и богатство, если дается, употребляй все во славу Божию и пользу братий, сознавая себя приставником в доме Божием. Скудость или потерю терпи, если же можешь, паче всего возлюби произвольную нищету.

Храни честь, доверие к себе и своему имени, для этого живи честно, добросовестно, по чувству долга, не заботясь о мнениях других, памятуя, что истинная честь есть праведная и добродетельная жизнь, т.е. жизнь в очах Божиих. Повышение в должности принимай как иго служения. Имей заботу о благоприятном течении дел и об устроении своей внешней жизни. Будь неутомим, во всем храни порядок, всему положи нужные меру и вес — в пище, питии, одежде, украшении дома, в трудах, отдыхе, в знакомствах и общении.

Всячески работай Господу, и сия работа всему научит лучше всяких теорий.

Таковы заповеди и правила, обязательные для христианина, собранные святителем Феофаном Затворником и вкратце мною приведенные здесь.

Кроме книг святителя Феофана Затворника, можно много почерпнуть из трудов святителя Игнатия Брянчанинова, особенно из пятого тома его сочинений. И наконец, уже упомянутый Ефрем Сирин, первый его том. Правда, все главы этого тома предназначены новоначальным инокам, в связи с чем они достаточно высоки. Но, тем не менее, образ того, как надо жить, они дают, образ для нас очень ясный и простой. Иметь этот образ как эталон, к которому можно обращаться и устремляться, очень важно.

Таким образом, еще раз повторю, что в жизни церковного человека важнейшими являются эти три правильника.

На сегодняшний день мы чаще всего используем один из них — по отношению к Богу, и то очень выборочно, а два других — к ближним и к себе — фактически выпадают из нашей жизни. Неудивительно, что во втором периоде, когда начинается оскудение веры, человек, не осознавая того порой, постепенно просто отходит от Церкви. Сначала по нраву своему, а потом и по внешнему порядку. Вот он пропустил одну, другую воскресную службу, затем большие, даже двунадесятые праздники…

Чтобы найти причину такого охлаждения, надо внимательно вглядеться в недалекое прошлое, и наверняка окажется, что что-то пропустил, упустил в правильном отношении с ближними и с самим собой. Незначительные, казалось бы, на первый взгляд, ошибки могут повлечь за собой серьезные последствия.

[1] Бл. Симеон Солунский. Сочирния. С-Петербург, 1856 г. репринт, стр. 56

[2] Свт. Феофан Затворник «Начертания Христианского нравоучения», стр. 469.

[3] Там же, стр. 472

Отход от Церкви в период оскудения веры

При вхождении в Церковь, как уже было сказано, человек прежде всего обретает отношение с Богом… Господь Своею благодатью призывая человека к Себе, ведет его удивительно точно. Поэтому сначала чувствуется такое воодушевление в молитвословии, в богослужении, в чтении Евангелия. Вместе с тем, призывающая благодать обращает внимание человека на отношение с ближними, с самим собою. В современном неустроенном церковном жительстве, где почти нет никакого руководства, многие люди на это просто не обращают внимания, вследствие чего по истечении некоторого времени не удерживаются в Церкви Христовой. Но если человек все это усвоит, приведет в некоторый навык, то навык удержит его на этапе оскудения.

Этот период на практике люди проживают по-разному. Те, которые не обрели навыка и все время ходили по воодушевлению, в период охлаждения быстро приходят к отпадению, пресыщаясь церковной литературой, Евангелием и Псалтирью. Затем они оставляют утреннее и вечернее правило, приготовление к Исповеди и Причастию, хотя на богослужения, даже на каждую воскресную службу, еще продолжают ходить. Затем следуют пропуски богослужений, согрешения против поста… И постепенно человек угасает в своей христианской жизни. Сначала он искренне скорбит об этом, но недолго — полгода, год. Но потом он все реже приходит на Исповедь, а далее и вообще перестает исповедоваться.

В священническом звании такой человек может годами ходить без Исповеди, по безпечности и неведению духовной жизни оставляя за собой лишь общую исповедь на епархиальном собрании (по нескольку минут на одного священника пару раз в год). Со временем он и такую исповедь оставляет. Это признак крайнего внутреннего выпадения из Церкви.

К сожалению, такие печальные, удручающие явления встречаются нередко. Бывают случаи, когда даже люди из монашествующей среды отвечают возмущением на всякое предложение исповедоваться, приходят порой в состояние сильнейшего ропота, озлобления, духовного ослепления, ни во что не ставят своего духовника, старшего по чину или по званию…

Как ни печально отмечать, но, к сожалению, на сегодняшний день это реальность нашего церковного жительства. И об этом должно не только говорить; необходимо со вниманием исследовать и понять, выяснить, почему же так происходит.

Пришло время каждому христианину задать себе лично вопрос: «Почему это может произойти со мною самим?» и размышлением этим упредить всякую возможность такого охлаждения и отпадения из Церкви.

Сегодня подобное явление мы может наблюдать буквально как некое бедствие в Церкви. И это при том, что призывающая благодать в наше время проливается обильно, настолько обильно, что поражаешься, дивишься: сколь же велика милость Божия, и как много милостей подает Господь людям в наши дни! Содействующая благодать Божия также подается обильно, малейшее личное движение в сердце человека навстречу Богу во исполнение Его Заповедей немедленно поддерживается Господом. Только нужно быть способным к ее усвоению. Те, кто знают это по опыту, думаю, всем сердцем и душой понимают значение этих слов и знают, что это действительно так.

Следует всегда помнить слова святителя Василия Великого о том, что Дух Божий в той мере усваивается человеком, в которой сам человек приготовлен к усвоению Духа Божия. Святой Кирилл Иерусалимский об этом говорит еще более жестко и сурово: «Приступил к купели Симон волхв, тело омыл водою, но сердца не просветил Духом, тело входило в купель и вышло из оной, а душа не спогреблась Христу, и не совосстала с Ним. Так и ты, если останешься в злом произволении своем, не надейся получить благодать. Вода тебя примет, но дух не примет. Ибо, получающему духовную и спасительную печать (крещения) нужно иметь и свое произволение».

Периоды обретения человеком отношений с Богом

Отношения с Богом очень значимы для всей нашей жизни, потому так важен труд, который сам человек реально полагает на обретение этих отношений, а значит, на изменение внутреннего характера своей жизни, на изменение отношения к ближним и к себе самому.

Может быть, неким суровым отрезвлением для современных христиан будет следующий эпизод из Священного Писания. Приуготовляя и сохраняя в ветхозаветные времена Свой народ, Господь вел его по пустыни в землю обетованную сорок лет. Почему же так долго, ведь пеший путь из Египта в Палестину составляет от силы три недели? Только для того, чтобы вымерло целое поколение, которое имело свой нрав. Ничем другим Господь не мог предуготовить их к встрече Земли Обетованной. Оказывается, при всех действиях и дарованиях, которые своему народу даровал Господь, при всей близости Бога человеку, целый народ не мог отказаться от своего нрава. Новое поколение, отрезвленное гибелью своенравных, малодушных и ропотных отцов, пришло бы им на смену. Целому народу невозможно было перестроиться в этом отношении! Можно было только переждать, пока он умрет.

Вот какова сила и глубина нашего своенравия! Вот почему необходимо перестроить и переменить свою человеческую натуру, чтобы началось усвоение нами характера Христова, а чрез это усвоение Церкви Христовой.

Нам важно поставить в непременное исполнение всей своей жизни труд над собственным характером.

Человеческое служение Богу состоит из пяти периодов.

Первый — новоначальное воодушевление, как в рядовом члене Церкви, так и в пастырском или иноческом служении.

Второй период — промежуточный от оглашения к воцерковлению. Это период оскудения и обретения самостоятельного трудового навыка хождения во Христе и в правилах Церкви, приобретение и переживание реального опыта жизни.

Третий период — воцерковление, или личный труд навстречу благодати, труд над характером при испрашивании благодати Божией.

Четвертый — период истинного христианства, когда слово Божие благодатью входит до разделения души и духа, и человек берет душу в свою власть, начинает «огребатися от плотских похотей» (1Петр.2:11), подчинять ее слову, назидает ее духом «через веру и послушание истине» (1Петр.1:22), приучает ее «предавать себя в благотворение» (ср: 1Петр. 4: 19), «сердце обрезывает духом» (ср: Рим.2:29) и все Богоугодное, «еже аще что творит», заставляет творить «от души» (Кол.3:23), чего прежде она не хотела.

Этот период переходит в пятый, (для нас, наверное, недоступный О нем преподобный Исаак Сирин говорит, что это период благодатных, совершенных добродетелей, период совершенства, когда человек ходит уже не по своему нраву, а освященный благодатью Божией. Это пережили многие прославленные святые. Их опыт описан в житиях и в их творениях.