Бесплатный фрагмент - Путь к восходящему горизонту

Пролог

Жизнь — это отрезок пути к прошлому или будущему. И никто не знает, можно ли это изменить, вернувшись к истокам, где все началось. Испытав несправедливость по отношению к себе, человек превращает свою жизнь в постоянный поиск виновников и пришвартовывает свой корабль жизни к полному разрушению своей личности. Что выбрать: прошлое или будущее? Это нелегко, ведь, как известно, ненависть и любовь всегда шагают рядом. Суметь простить обидчика возможно. Но стоит ли предать свою единственную цель забвению? Главная героиня даёт вызов судьбе и пытается найти саму себя, сорвав прежнюю оболочку непрощения и встав снова на тропу добра, чтобы победить жестокий рок своей судьбы. Этот роман о девушке, прошедшей тяжелый, но Богом озаренный путь туда, откуда виден прибой моря. И проникновение солнечного луча невозможно без осмысления глубины Божьего предназначения человека, погружения в тонкие струнки души главной героини Валерии, чтобы раскрыть тайну, поглощенную мраком и печалью этой тонкой, чуткой натуры, мудрость которой послужит примером в будущем для многих людей, ищущих смысл в своей жизни. С чего же началась эта длинная, но очень заманчивая история. Была ли рождена эта хрупая на вид со светлыми мечтами и невинными помыслами девушка холодным, безразличным человеком, или раскрытие великой тайны погрузило её в туннель сомнений, зажигая и постепенно разрушая её жизнь и судьбу.

Прочитав этот роман, ты, читатель, поймёшь, что скрывается за вуалью сердца Валерии и получится ли у неё спасти свою душу и найти, удержать свою любовь, уготовленную ей Богом. Ведь настоящая и истинная Любовь даёт человеку надежду, и мечту на освобождение.

1 Глава. Детство Валерии

А началось все с непримечательного дня, с пения соловья, разбудившего Валерию, и запаха роз, исходящего из летнего сада. Солнце заглянуло своими ласковыми, утренними лучами в её комнату, осветив лицо девочки. Запах ароматного чая, доносящийся из кухни, заставил маленькую леди подняться и пойти на кухню, где вовсю уже кипела жизнь. Виктория готовила завтрак для всей семьи. Её теплая улыбка, нежный взгляд — заряжали всех положительной энергией. Она вставала с пением петухов и занималась домашними делами, пока все досматривали свои утренние сновидения. Хозяйка сорвала букет алых роз в саду, украсила ими утренний стол, поставила фарфоровые чашечки, и достав из шкафа кухонные принадлежности, звала к столу своих домочадцев.

— Доброе утро, мама, — сказала Лера, засунув свой маленький, любопытный носик в кастрюлю, откуда исходил приятный запах.

— Вымой руки, солнышко. Сейчас будем трапезничать.

— Принцессы не умываются, они носят корону на голове и каждые день едят много сладостей.

— И где же ты видела таких неопрятных сказочных героев?

— В книжке, которую ты мне подарила. Они живут в большом замке, с множеством слуг.

— Ну, насчёт сладостей, может и правда, а дом у нас не хуже замка или дворца. А сейчас — бегом умываться! И не забудь почистить зубы. Принцессы тоже следят за своей гигиеной, иначе папа — король их совсем за это не похвалит.

Виктория всегда смотрела на дочурку, натягивающую юбку не её размера и смеялась:

«Красивая юбчонка, правда немного маловата,» — говорила мама. Ведь такие моменты запоминаются на всю жизнь. Становление личности происходит с детских лет, поэтому воспитывала Виктория детей с любовью, но в строгости. Лера с самого детства относилась к матери по-особенному, подражая ей во всем, желая однажды стать похожей на неё. В восемь лет маленькая девочка изъявила желание перекрасить волосы в светлый цвет, примеряла мамины наряды, роясь в шкафу, где аккуратно лежали вещи родителей. На разъяснения мамы, она бросала искоса недовольный взгляд, думая о нежелании матери потакать её прихотям.

— Вкусно пахнет, — зашёл муж в летнюю кухню и на пороге столкнулся с озадаченной дочерью. Почему такой задумчивый вид?

— Папа, когда у нас тоже будет прекрасный замок?

— Чем тебе наш не под стать? Отец засмеялся, взял её за руку и посадил к себе на коленки. Принцесса выдержала недолго. Высказав своё недовольство, она обняла папу и пошла умываться.

Виктория с мужем отказались от своей городской жизни и поселились в степной местности. А находилась их «крепость» в самом красивом уголке этого мира — в Крыму, где каждый кустик наполняет всё вокруг своим ароматом. Океан цветов, расстилающийся словно шелковый ковёр, опьяняет всех, живущих на этом красивом полуострове. Крым был для Виктории не просто родным очагом, но и крепостью, со своей историей и традициями. Ландшафты и окрестности этой местности привлекали многих раскрыть для себя великие просторы этого незабываемого края. Крымские горы и равнины со своими поселениями с давних времён стали домом для многих народов, культуры которых переплелись, взаимно обогащая друг друга. Родина — это не то место где человек родился, а там, где находится его сердце. Великолепие этого мира заключается в том, что сколько не старайся узнать его до конца, всё равно найдутся неувиденные тобою места. Виктория любила этот край заманчивый, неистовый и неопознанный теми, кто никогда не посещал сердцевину мира с нераскрытой до конца историей. Но больше всего она любила своих детей. Валерии и Володе было по восемь лет, а Саше два года. Все они были разные. Глубокий взгляд Валерии и её кудрявые, черные, как смола, волосы, напоминали ей о детстве, проведенном на юге Украины, окутанной любовью и заботой бабушки Кати. Дочерин взгляд, переносил в детство, говорил о деньках, проведённых вместе с братом, игры в прятки на большом цветочном поле недалеко от дома, где был слышен нежный голос бабушки. Белокурые волосы Вовы напоминали Виктории о встрече с любимым человеком, переносили её мысленно на берег реки, где девушка предавалась простым девичьим мечтам. Летним вечером, когда весь дом затихал, шелест листьев уносил прочь её детские воспоминания.

— Невыносимо жаркий день. Но, надо идти.

Владимир встал из- за стола, накинул свою клетчатую рубаху, и никак не осмеливался поведать жене о своих тревогах. Он встретил вчера её отца, и долго говорил с ним о предстоящей уборке.

— Небо затянуто. Хоть бы дождик окропил иссушенную почву. Виктория кинула взгляд на обеспокоенного мужа, которому никогда не удавалось спрятать своё тревожное состояние.

— Ну, если ты так просишь, так тому и быть, — улыбнулся муж.

— Как тебе удаётся сохранять такое спокойствие? Что если прошлый год повторится, и мы не сможем рассчитаться с долгами и не выплатим суду за дом?

— За это не переживай, у меня всё под контролем, — проронил муж. Он взял, приготовленный женой обед, и кинув несколько тёплых слов в сторону детей, отправился на работу.

Никто не ожидал такого знойного лета. Земля трескалась от жары, нуждаясь в воде. Капельки дождя в такой жаркий период почти не касались земли. Видя каждый налитый колосок, душа радуется и поёт. Вдохнув запах поля, притронувшись к твёрдой, плачущей Земле, можно ощутить непрерывный аромат. От матери хлебных полей так много зависит, и её слезы заставляли Владимира переживать. Ведь если дождь не подпитает почву, то это означало потерю хлеба, и боль за свою землю разрывало ему сердце. Ежедневно объезжая поля, Владимир вдыхал знойный запах матери земли. Чёрные, пыльные волосы, свисали на его чело, пот стекал по его загоревшей коже. Не обращая внимания на усталость, он продолжал трудиться. И таким он был всегда- идущим до победного конца в своих целях. Солнце клонилось к закату, и опаленная за весь день кожа изнывала от боли. Работа при сорокаградусной жаре валила его с ног от усталости. Владимиру нравилось его дело, которое не просто облагораживало, а являлась смыслом его жизни. Поля, простирающиеся на километры, аромат печёного хлеба- вот что означала для него земля, полная своих природных неожиданностей. Любовь к ней прививал он и дочери, так как считал, что человек, не ценящий свой родной край и землю, никогда не оценит в будущем подарки судьбы. Показывая Валерии свои владения, он надеялся, что заложит зерно уважения и страсть к земле, перед которой преклонялся сам.

— Не могу поверить, Сергей опять не вышел! Рук не хватает, а он вздумал болеть. Не смотря на свой чистый выглаженный белый костюм, Владимир сел в трактор и завёл мотор.

— Владимир Васильевич, давайте я сам, — испугался Паша.- Все остальные уже в поле, — сообщил он.

— Ты мне здесь нужен. Будет звонить моя жена, скажи, что я не успею к ужину. Кинув взгляд на небо, Владимир не увидел ни одного проплывающего облачка. –Ничего, мы справимся. Правда? — проговорил он машине, на которой обычно ездил Сергей, и тронулся.

Владимир находился дома редко, трудясь не покладая рук. Люди ценили его не только за его способности, но и за человеческие качества. Уважение не купишь за деньги, он добился своих успехов, благодаря своему упорству и хорошему отношению к людям.

— Извините, к вам можно? — открыв двери, спросил Иван. Он улыбнулся начальнику и продолжал стоять в дверях.

— Заходи, — были слова Владимира Васильевича. Он отложил в сторону свой договор и со вниманием ждал слов бывшего работника.

— Я всё сумел подготовить и передал свои дела Сергею. Иван присел на стул и тяжело вздохнул.

— Хорошо. Когда планируешь ехать?

— Да хоть сегодня, начальник. Только беда — машина поломалась. Может, дадите фуру. Доберусь до места, сразу верну назад. Вы ж меня знаете, я свое слово всегда держу.

— Ну, что с тобой делать. Бери. Жаль, что уходишь. Хороших специалистов трудно найти.

— Как говорится, незаменимых людей нет.

— Ну бывай, Иван. Не забывай, заезжай. Плохо сработаешься с новым начальством, приму назад. Владимир, протянул Ивану руку в знак уважения и проговорил:

— Смотри, машин у меня мало. Не вздумай задерживать.

— Конечно, сказал Иван, так как очень хорошо знал своего начальника. Он был добрым человеком, но никто не злоупотреблял его доверием.

Отец троих детей старался находить то малое время, что у него оставалось. Но удавалось это не всегда. В своих устремлениях Владимир иногда забывал, что прежде всего он отец и муж, а потом уже человек, на которого была возложена огромная обязанность. Часто перед сном, не показывая усталости, он садился рядом возле кроватки своей дочурки, перебирая её локоны, и отделял их друг от друга. Незаметно Валерия погружалась в глубокий сон.

— Похоже она заснула, — сказал Владимир жене. Он убрал руку от мягкой подушки, продолжая смотреть на милое личико ребёнка.

— Папина доця. До последнего ждёт тебя, — промолвила жена.

На улице стоял солнечный день. Птицы, как обычно, радовали детей своим щебетанием. В такие знойные дни брат с сестрой всегда ходили на речку окунуться в прохладную бурлящую воду.

— Володя, возьми покрывало, — приказным тоном крикнула Валерия. Она положила фрукты в корзину и не могла дождаться, когда брат выйдет из дома.

Вова вытащил шёлковое покрывало из шкафа и проверил его на наличие дыр. Отстегнув пояс от своих штанов, надевая на ходу сандалии, он выбежал на улицу.

Быстрым шагом они подходили к реке, где уже резвились дети. Река была достаточно глубокой, но никто не боялся нырять, особенно те, кто знал её хорошо. В летние дни, когда спадала жара, это излюбленное детьми место для купания было переполнено. Сегодня почти никого не было.

— Марк, ну, как водичка? — спросил Вова. Он подошёл к мальчику и подтолкнул его так сильно, что тот чуть не упал.

— Что ты так долго копошишься? — проворчала Таня. Она стояла в двух шагах от Марка, не давая ему вставить и слова. Он взял котомку с вещами и продолжал бурчать себе что-то под нос. Ему совсем не хотелось уходить. Это было видно по его лицу.

— Ты так рано уходишь? — окликнул Вова Илью, тоже собирающего вещи. Не хочешь посоревноваться со мной в плаванье?

— Родители запретили ходить на речку сегодня. Надо вернуться до наступления темноты, чтобы не заметили моё отсутствие.

Вова дружил с Ильей с самого детства. После гибели его младшего брата Илюша очень изменился. В школе он задирался с другими мальчиками, сбегал с уроков и ненавидел мать, которая бросила его отца и вышла замуж за другого мужчину.

— Извини, мы очень спешим, — послышался сзади голос Милы.- Мы пришли только взглянуть.

— На что? — заинтригованно спросил Вова.

— Ты что, не слышал? Всё только об этом и говорят. Вчера здесь утонул мальчик, — прошептал Илья.

Вова ухмыльнулся: « Подумаешь, какая — то малявка, не умеющая передвигать ноги в воде, и это всего — то. Со мной этого никогда не случится. Идите трусишки, вас уже мама заждалась. А я остаюсь!» — с поднятым носом проворчал Вова.

— Ну и иди!

Илья перекинул полотенце через плечо. Мила последовала за ним. Они держались всегда вместе. Вова понимал дружбу между братом и сестрой, потому что сам так же относился к Валерии. Несмотря на внешнее проявление безразличия, рассказ Ильи и Милы об утонувшем ребёнке оставил неизгладимый след в его душе. Он подошёл ближе к воде. Вглядевшись в воду, можно было заметить лениво плавающих рыб. Ничего не предвещало беды.

— Я нашла новое место для ныряния, — Валерия искала глазами брата, который, по её мнению, слишком долго отсутствовал.

— Я уже тут.- Вова кинул виноватый взгляд, оттого что не хотел поведать сестре о печальной истории.

— Где ты был? Я тебя обыскалась.

— Не злись, я отошел на минутку поболтать с Ильей, — спокойно говорил Вова, не подавая виду, что он встревожен..

— С тем самым Ильей, который разукрасил тебе лицо две недели назад? И как ты мог так быстро забыть его насмешки?

— Лера, не зли меня, я устал от твоих нравоучений. Да, подрались по глупости, но всё уже забыто. На самом деле, мне его очень жаль. Трудно ему уживаться с отчимом.

— Чем он огорчил его на сей раз?

— Не любит он Илью. Да это и понятно, он ведь ему приёмный сын. Помнишь тот случай на поле? Отчим чуть не переехал его трактором. Не извиняясь, как ни в чём не бывало, влепил ему пощечину. Сказал, что тот сам виноват и должен смотреть куда идёт.

— Да, крик с поля был слышен по всему селу, забудешь тут.

Илья не нравился Валерии не только из-за его хулиганского характера, а и потому, что он плохо влиял на брата.

— Ты не заметил, что кроме нас здесь совсем никого нет. Обычно невозможно найти свободное место, — изумлялась, осматривая берег, Валерия.

— Для нас же лучше. Целый пляж принадлежит нам, и мы можем плавать, где хотим. Вова набрал горстку камешек и начал волновать плавающих рыб.

— Оставь это. Достаточно, что мы постоянно натыкаемся на осколки. Теперь, будут еще и камни.

— Не будь такой вредной. Даже вдали от дома устанавливаешь свои правила.

— Лучше пошли купаться. Вода тёплая сегодня, -ухмыльнулась Лера. Она стояла на возвышении, приготовившись нырять.

— Здесь слишком глубоко, — сказал Вова. Он подошёл и, поравнявшись с сестрой, посмотрел вниз. Отступил на шаг назад..

— Ты же никогда ничего не боишься, — возмутилась Валерия и подошла ближе к выступу.

— Мы еще никогда не ныряли в этом месте. Вова схватил сестру за руку и попытался оттянуть её силой.

— Что ты задумала? — насторожился брат. — Нет, только не это! Стой, где стоишь!

Не успев договорить, он очутился в воде и вскоре скрылся из вида. Валерия прыгнула следом за братом. В этом месте реки была быстрина, поэтому стремительным течением Валерию сносило вдоль берега. Пытаясь зацепиться за ветви растущего на берегу дерева, Валерия боролась с течением. Сила в руках ослабевала, держать себя на плаву становилось всё трудней. Вокруг не было ни души, звать на помощь было бесполезно. Её переполняло ощущение страха и безысходности. Медленными рывками девочка пыталась ухватиться за всё, что помогло бы ей выбраться на берег. Вова плавал намного лучше сестры, но даже это не помогало ему избавиться от мысли, что в этот раз ему не удастся выбраться живым на сушу. Через некоторое время ему всё — таки удалось ухватиться за высокий камыш и, сделав рывок, из последних сил выбраться невредимым. Очутившись на берегу, Вова поспешил вернуться на место, где сестра столкнула его в воду. Приближаясь, он увидел Валерию в отчаянном положении и поспешил к ней на помощь. Прыгнув снова в воду, изо всех сил он пытался помочь сестре. Не задумываясь о последствиях и надеясь на чудо, Вова пытался вновь побороть течение. В конце концов, он приблизился к долгожданному избавлению. Ступив на песчаный берег, обессиленная Валерия потеряла сознание. Боязнь непоправимого и быстрая реакция любящего брата спасла ей жизнь. Маленький мальчик, выдержал испытание, которое сделало его сильней и мужественней. В эту минуту Вова не думал о себе, а о Валерии, которая была не только его сестрой, но и верным другом. Ожидание было ужасным. Прислушиваясь к её дыханию, биению сердца, стоял в слезах Вова, не зная, что ему делать. Проходили минуты, которые, казались ему вечностью. На реке не было ни души, словно мир уснул, оставив его в неизвестности. Мальчик боялся отходить от сестры, и в полной растерянности ждал дальше. Через несколько минут, открыв глаза, Валерия увидела испуганное лицо брата, склонившегося над ней.

— Как ты? -Вова присел на корточки, взял полотенце и пытался вытереть следы крови.

— Я в порядке, — ответила шепотом Валерия. Ей трудно было выговаривать слова. Она еще не осознала полностью, что с ней произошло.

Ссадины и порезы на руках и ногах вызывали сильную боль. Вкус речной воды все еще ощущался во рту. Медленно приходя в себя, Валерия понимала, что могла расстаться с жизнью. Только волею случая она осталась жива.

— Ничего не рассказывай родителям.- Валерия схватила брата за руку словно клещами и продолжала всхлипывать от боли.

Брат не мог отказать сестре, но больше всего боялся гнева родителей. Мама строго настрого запрещала нырять в неизведанных местах. Непослушание каралось наказанием. Получить снисхождение от родителей в данном случае казалось ему невозможным. Мама наказывала всегда обоих, дабы невиновный, получив хороший урок, не повторял свою ошибку снова. Больше всего она ненавидела ложь, и присекала её в корне. Вова не умел врать. Его глаза выдавали правду без объяснений, Валерии удавалось это искусство лучше, но она старалась избегать взгляда мамы при разговоре, отводя его в сторону, чтобы выиграть время для своего театрального представления. Пообещав сестре не говорить маме с папой о том, что случилось на реке, собрав вещи, они заспешили домой. Проскользнув через мамину спальню, Валерия и Вова занялись обычными делами, пытаясь не выдать сегодняшнее происшествие.

— Тише. Нас могут услышать.- Она засунула аккуратно свои тоненькие пальцы в ящик стола, чтобы добраться до шкатулки. Стоило только потянуть предмет с полки, он с шумом падал на пол и мог разбудить даже мёртвого. Но в этот раз всё прошло гладко. Она открыла на ощупь шкатулку и вытащила из неё кружева.

— Спасибо, что не выдал меня родителям, — промолвила Валерия.

— Настоящие друзья всегда держатся вместе, — проронил брат. Вова убрал использованные лоскутки, поставил на стол игрушечную швейную машинку и продел нитку в отверстие иголки.

— Теперь готово. Можешь приниматься за шитьё.

— Спасибо. Это подождёт.

Лера подняла матрас, где хранился её дневник, и черкнула в него несколько строк. Она всегда переносила на бумагу самые сокровенные желания и просьбы, боясь произносить их вслух родителям. Никто о нём не знал, кроме брата, а ему девочка доверяла, как себе. Существуют моменты, которые нужно забыть, и это было одно из таких событий. На белой странице появился заголовок: «Случай на реке». Валерия описала его со всеми деталями и большую часть истории отвела своему брату. Он стал для неё спасителем, похожий на тех героев из книги, подаренной ей дедушкой. Если бы он не оказался рядом, её проделанная шутка могла стоить ей жизни.

— Смотри, что у меня здесь хранится, — воскликнула Валерия.

Она открыла брату тайник, куда прятала все свои секреты. И даже салфетку, с огромным котом, нарисованную за рождественским столом дедушкой. Запрятав дневник в сундук желаний, Валерия принялась шить новое платье для своей куклы Мэри, привезенной отцом из Парижа прошлым летом. Когда девочка нарядила куклу и поставила её на стол, зашла мама, чтобы поцеловать детей перед сном.

— У тебя красиво получилось приукрасить одежду Мэри. Думаю, она рада иметь такую добрую хозяйку.

— У меня талант, — полусонным голосом промолвила дочь, притворяясь, что хочет спать. Только бы мама не включила свет, иначе ей просто не отвертеться, — думала она.

2 глава. Школа

Понедельник — день тяжёлый, но не для девочки, которая обожала ходить в школу и с удовольствием получала новые знания. Собрав все принадлежности и достав любимую книгу с книжной полки, Валерия торопилась успеть на первый урок. До школы было всего десять минут ходьбы, но она не любила опаздывать. Прочитанная книга была слишком захватывающая и Валерия не могла не дочитать её до самого конца. Взяв произведение в руки, она усиленно старалась закрыть свой портфель.

— Валерия, сестрёнка ты где? Мы опаздываем, — сказал Вова.

В своём строгом костюме он был похож на маленького джентльмена. Брат с сестрой зашли на кухню, где их ждали горячие оладьи с мёдом. Любимый завтрак школьников. Как мама успевает со всем хозяйством, курами, утками, коровами? Никогда не услышишь от неё недоброго слова. Приветливая ласковая, стоит у плиты. В полвосьмого завтрак уже на столе, обед приготовлен, и в печке доходят сдобные булочки. Всего одни руки на четверых, но какие умелые!

— Мама, хочу есть, — показалась на кухне мордашка младшего брата.- Не люблю твои оладьи.

Саша еще не проснулся до конца. Он протёр глаза и потянулся к ватрушке с кремом, лежавшей на блюдце. Вот кто любил сладости больше всего. Сначала мама приписывала пропажу домашнему коту, который таскал неприкрытые салфеткой булочки. Самые интересные вещи хранил брат в своём шкафу: кусочки сахара, шоколадные конфеты. И самое смешное, он аргументировал это тем что, охраняет эти богатства для следующего братика.

— Будет тебе есть, вырастешь как слон, -бормотал он, поворачиваясь с полным ртом к сестре.

Валерия и Вова встали из-за стола. Спеша к выходу, еле удерживались от смеха.

Огромное здание школы было окружено зелёными деревьями и цветочными клумбами. Старая постройка стояла на этом месте уже давно. В эту школу ходила еще мама Валерии. Извёстка опадала, как листья осенью на школьный двор, и у дворника было достаточно работы и осенью и летом. Класс Валерии находился на втором этаже. Окно выходило во внутренний двор и часто выглядывая из него, она наблюдала за посадкой деревьев и цветов школьниками. Это занятие очень нравилось детям. Они копались в земле, садили саженцы и поливали пёстрые цветы. Украшением школы был небольшой кабинет, где детям изредка позволялось проводить опыты.

— Что с тобой сегодня? — спросила Валерия брата. Молчишь всю дорогу, будто воды в рот набрал.

— Держи, — грустным голосом, проговорил Вова и остановился. Он протянул сестре потрепанный дневник, где в конце страницы требовалась подпись родителей.

Брат чуть не заплакал. Он всегда удивлялся, как сестре удаётся хорошо учиться, всегда быть на слуху у мамы с папой, и при этом еще успевать учиться в музыкальной школе.

— Не переживай. Всё можно решить и без участия родителей. Во-первых, мы не можем расстраивать маму, у неё и без нас хватает забот, а во-вторых, если папе станет известно о твоих успехах в школе, он запретит нам обоим ходить на реку купаться. Так что, братишка, придётся выходить из этой ситуации вдвоём.

Хмм. Исправить оценку — это легко!

— Не делай этого, будет всё равно заметно. — Вова не надеялся, что этот случай останется незамеченным для мамы, проверявшей дневник ежедневно.

— Успокойся, — Валерия всмотрелась в подпись мамы еще раз. У неё был аккуратный почерк и одна маленькая закорючка в форме радуги.

— Всё сделаю сама. Мама даже не догадается. Достав ручку из школьного портфеля, перелистнув страницу в дневнике, Валерия поставила свой автограф.

Отношения между братом и сестрой были доверительные. Держалась Валерия за брата, потому что очень хотела помочь матери заботиться о братьях. Это давало ей чувство ответственности и придавало уверенности в себе. Вова доверял сестре и делился с ней многими своими страхами. Крепкая парочка не раскрывала секретов никому, даже любопытным родителям, пытающимся проникнуть в души своих детей.

— Откуда у тебя синяки? Опять тебе досталось? Почему ты хоть раз не можешь постоять за себя?

— Никто меня не бил. Я спускался по лестнице в школе и споткнулся.

— Ах, Вова. Врать у тебя совсем плохо получается. Твои глаза тебя сразу выдают.

Вова учился в школе неплохо, но ходить в школу не любил. Одноклассники дразнили его и подсмеивались над его веснушчатым лицом. Брат не хотел огорчать маму и поэтому все умалчивал. Приходя домой с побитым коленками, он всегда придумывал правдоподобные истории, желая уклониться от расспросов.

— Я твоя сестра и мне совсем не нравится, что в последнее время с тобой происходит.

Валерия волновалась за брата и не хотела говорить на эту тему с родителями. Решив разобраться в проблеме постоянных трений между мальчишками, она решила поговорить с ними.

— Валерия ты очень красиво оформила стихотворение, — были слова Елены Фёдоровны. Лера так долго стояла возле учительской, что было очевидным её желание встретить своего любимого преподавателя. — Ну иди, — сказала учительница, заметив некоторое смущение в глазах ученицы.

Бесшумно спускаясь с лестницы, Валерия услышала резкий грохот в коридоре. Прислонившись к стене и затаившись, она наблюдала за двумя старшеклассниками, которые протягивали какой-то бумажный свёрток Володе.

— Надо поговорить, — ухватившись за руку одного из мальчишек, сказала Валерия. Один из них оттолкнул её изо всей силы и побежал восвояси.

— Володя! — позвала Валерия, заставив мальчика очнуться. Вова вытер пот, с лица, поднял голову и кинул удивлённый взгляд. Он тяжело вдохнул, его испуг и негодование пронизывали Валерию холодом. Странное поведение брата приводило в замешательство: тихий, загадочный тембр голоса, отчуждение не давали ей покоя. Что они от тебя хотели?

— Я расскажу тебе позже. Увидимся после уроков, — сообщил Вова, и на этом они расстались.

У Валерии было неспокойно на сердце. Она решила зайти к отцу на работу. Если ей повезёт, она застанет его в кабинете. Офис находился недалеко от школы. По дороге девочка забежала в магазин, чтобы побаловать себя шоколадным мороженым. К сожалению, ей не повезло: остался только белый пломбир в вафельном стакане.

— Вот если не везёт, так не везёт, — думала она.

— Идёшь к папе, — спросила продавщица? Она подала Валерии салфетку. Не хватало, чтоб ты выпачкалась.

— Спасибо.

В приёмной Владимира всегда было полно народа. И приходили к нему по разным делам, начиная от хозяйственных и кончая некоторыми личными вопросами. Он выслушивал всех внимательно и трезво отдавал свои указания. Когда летом заканчивалась уборка, начиналась подготовка к посевам. Свободного времени у него никогда не было. Он редко появлялся на обед. Если он не был занят людьми, то всегда находилась другая неотложная работа. Зайдя в кабинет отца, Валерия заставала его за стопкой неразобранных документов на столе. При закрытой двери, она слышала удары по клавиатуре и постоянно разрывающиеся звонки. Дочь прислушивалась к тембру его голоса, и по нему могла определить настроение папы. Владимир заметил присутствие Леры в приёмной по её постукивающим по стулу пальцам и напеванию тихой песенки. Многие работники стали поговаривать, что его маленькая девочка, в будущем продолжит его дело. Владимиру очень хотелось, чтобы это оказалось так.

— Давно ждешь, дочка?

— Просто хотела тебя увидеть. Я знаю, ты занят, но удели мне всего несколько минут. Я совсем ненадолго. У тебя ведь пока никого нет.

— Солнышко, сейчас не могу. У меня ещё не всё готово на завтрашнее заседание. Люди приедут с минуту на минуту. Вечером обо всём поговорим.

— Мы так редко видимся. А если и сегодня из-за твоей работы ты не сможешь прийти раньше.

— Обещаю, я буду. Звонок, раздавшийся в кабинете заставил его захлопнуть дверь в приемную, где в растрепанных чувствах, переминаясь с ноги на ногу, продолжала стоять его дочь.

— Конечно, это важнее меня. — Валерия всхлипнула от обиды и сразу вытерла слёзы.

Прошло несколько минут, но папа не выходил. Человек в тёмном костюме с большой папкой в руках и с завязанным криво галстуком приближался к двери. Неприятное лицо повернулось в сторону Валерии.

— Как дела красавица? — поинтересовался неожиданный посетитель. Его рука опустилась в карман.

— Держи, это тебе. Он протянул ребёнку конфету и был озадачен её реакцией. Валерия развернула жёлтую обертку и долго не могла решиться, стоит ли ей насладиться вкусом этой сладости. Положив конфету в рот, она сказала:

— Папа на месте.

Иван Стрельников зашёл в кабинет. Он очень торопился, поэтому не стал ходить вокруг да около.

— Владимир, я обдумал ваше предложение по поводу продажи земельного участка. Думаю, мы смогли бы договориться.

— Я же вам сказал, что сообщу о своём решении. Не думал увидеть вас так скоро.

— Назовите любую цену. Земля будет отдана под постройку здания. Вы же знаете этих заказчиков, хотят всё и сразу.

— Контракт у вас с собой? — спросил Владимир. Он был недоволен настырностью Стрельникова.

— Да, всё здесь, взгляните сами, всё с поправками, как Вы и хотели.

Получив подписанный договор, Иван Стрельников вылетел из кабинета пулей.

Валерия подождала минуту и вошла к отцу. Оторвав взгляд от бумаг, отец увидел дочь.

— Тебе не нужно в школу?

— Урок начинается через двадцать минут. Я успеваю тебя поцеловать. Валерия подошла ближе и подставила свою щечку. Получив свой долгожданный поцелуй, она с довольным лицом вприпрыжку побежала в школу.

Урок математики был очень занимательным. Учительница чертила фигуры на доске. Все ученики слушали с открытым ртом, только одна Валерия улетела в мир своих фантазий. Цифры бегали у неё перед глазами как два солнечных зайчика. Татьяна Васильевна объясняла тему доходчиво, повторяла несколько раз одно и тоже. Она повесила вырезанные фигуры животных на большой планшет. Внимание было привлечено. Можно было и догадаться, что на обратной стороне будут математические примеры. Вася вышел вперёд, быстро ответил и сел на место. Валерия закрыла рукой тетрадь, не успев записать последний пример. Как ей хотелось лучше разбираться в этой точной науке. Учитель нравился ей больше, чем математика, но это не поможет ей написать контрольную.

— Долго будем спать? — Учительница подняла книгу с парты и посмотрела своим суровым взглядом.

— Простите, я задумалась.

— Соберись.

— Наверно, я плохо отвечаю, — думала озадаченная Валерия. А может у неё просто плохое настроение и ей не нравится наш класс, размышляла про себя ученица.

Прозвенел звонок и дети заторопились к двери. Валерия осталась в классе. Следующий урок — литература. Домашним заданием был пересказ сказки на свой выбор. Она вынула из портфеля книгу, где на обложке жирным шрифтом было написано: «А. Дюма. Граф Монте — Кристо». Школьница принесла два тома и не могла дождаться начала урока. Главный персонаж захватывал своей смелостью, терпением, обаянием, с которой он готовился к своей кровавой мести. Валерия не очень любила сказки, которые предназначались маленькие детям, и считала себя достаточно взрослой для чтения более занимательной литературы.

— Присаживайтесь, дети. Ирина Николаевна зашла в класс. Её тёплая улыбка принесла с собой солнце. Занимательный рассказ переносил детей в волшебный мир Алисы в стране чудес, погружая слушателей в мир поэзии и прозы. Она очень любила свой предмет и была строга к невыполнению домашнего задания.

— Кто готов к уроку? Вижу лес поднятых рук. Может желающие есть?

Она открыла журнал, положила красную ручку рядом с ним и пыталась разглядеть желающих отвечать. Тишина стояла в классе. Никто не осмеливался поднять руку. Алиса отводила глаза от строгого взгляда учительницы, Алекс делал вид, что ищет произведение, спрятанное под книгой математики, Коля и Лариса затаили дыхание в глубоком ожидании.

— Можно я? -раздался еле слышный голос.

Лера переборола своё стеснение и несмело подняла руку. Её пересказ слушали с придыханием. Учитель остался доволен её ответом. После урока, получив долгожданную пятёрку, она вышла на перемену.

— Подожди, — послышался голос Алисы. Ты думаешь, ты самая умная? Никто не готов, а ты подлизываешься к преподавателю.

— Твои проблемы, когда хочу, тогда отвечаю. Забыла у тебя спросить. Я не виновата, что вы не делаете домашних заданий.

Валерия с уважением относилась ко всем предметам.. Гуманитарные предметы давались ей легко. Мама всегда повторяла дочери: « Повторение — мать учения». Поэтому Валерия перечитывала произведения всегда дважды.

— Да ты просто выскочка, — состроила гримасу Алиса.

Во время урока она раскачивалась на стуле, дергая соседку по парте за длинную косу, мешая ей сосредоточиться. Она запасала отговорки каждый раз, когда её спрашивали. Родители не контролировали Алису. Она оставалась со старенькой слепой бабушкой. Проверить домашнее задания было некому. Воспринимая Валерию как белую ворону в классе, собрав губки бантиком, со всей силы Алиса толкнула Валерию. Её агрессивность не вывела Леру из равновесия. Повернувшись к ней спиной, она направилась к спортивному залу.

— Не хотела тебе говорить, но если на то пошло, я знаю, кто моя мама, а ты — нет!

— Что за глупости, — обернувшись, сдерживая кулаки за спиной, крикнула Валерия, еле сдерживая себя, чтобы не ударить обидчицу в лицо.

— Твоя мать тебе не родная! Моя мама знакома с твоей родной матерью.

Алиса держала наготове кулаки и продолжала жевать жвачку. У неё был противный писклявый голос на уроках. Теперь она осмелела, и в её тоне слышалось преимущество над одноклассницей. Валерия не собиралась слушать до конца глупые слова в свою сторону. Она бросилась на Алису и тянула её по полу до тех пор, пока у неё на это хватило силы.

— Оставь меня в покое, — всхлипывала девочка и пыталась сопротивляться. Собралась целая толпа школьников, но никто не мог расцепить дерущихся детей.

— Перестань.

— Не смей плохо говорить о моей маме и сочинять небылицы, а то пожалеешь, что родилась на свет. Валерия придавила обидчицу всем своим телом и продолжала тянуть её за волосы.

Услышав шум в коридоре, учительница вышла из класса. Выслушав наперебой кричащих детей, она вызвала родителей Валерии в школу. Виктория зашла в кабинет русского языка и литературы.

— Вы меня вызывали? Мой сын опять что-то натворил?

— На сей раз не он. Речь пойдёт о вашей дочери.

— Можно? — спросил Владимир. Он положил папку с документами и сел рядом с женой.

— Ситуация щекотливая и неприятная. Я поговорила с обеими девочками, но зачинщица драки была ваша дочь. Алиса сообщила Валерии о её настоящем происхождении, а другая, не выдержав, начала драку.

— Я поговорю с ней, — были слова Владимира. После чего он переглянулся с женой и они вместе вышли из кабинета, словно подкошенные этой неприятной ситуацией.

— Мы едем домой, — приказал отец. Он взял дочь за руку и направился к выходу.

— Это правда, что рассказала мне Алиса? — потребовала Валерия объяснения. Она села на мягкое сиденье в своём платье и на нем сразу появились грязные пятна от сока. Она знала, как папа злился, когда Вова невзначай проливал сок в его машине, но сегодня он был к этому равнодушен.

— Нет, — отвечала тревожным голосом мама. Она взяла мокрую салфетку и вытерла Валерии лицо. Её глаза скрывали беспокойство, и это трудно было не заметить. Виктория с любовью и болью смотрела на плачущую дочь, не находя слов утешения.

Валерия была очень похожа на своего отца. Те же кучерявые, тёмные волосы, похожая мимика лица, глубокий взгляд, который отражал её душу. Невзирая на отрицание мамы, у Валерии еще больше зарождалось сомнение.

— Поверни направо. Заедем к бабушке, — сказала Виктория мужу. Она будет рада увидеть внучку.

Виктория надеялась на мудрость матери, умевшей всегда находить нужные слова для ребёнка в трудных ситуациях. Часто сбегая из дома, внучка прибегала к ней, чтобы рассказать о своих детских переживаниях. Одна она могла успокоить её как никто другой.

— Вот мы и приехали, — были слова отца. Он ещё не успел договорить, как Валерия выпрыгнула из машины и, открыв железную тяжёлую калитку, проскользнула во двор.

Посредине разросшихся в палисаднике цветов, на корточках, не сразу заметив приближение гостей, сидела бабушка.

Валентина любила находиться в своём саду. У неё была страсть к фиалкам и хризантемам. Голубые незабудки вились змейкой среди разноцветных цветов. Жёлтые, фиолетовые и розовые астры опускали свои головы в руки своей удивительной хозяйки. Бабушка говорила, что цветы живые, и с ними нужно разговаривать. Из всего сада, Валерии нравились лишь ромашки. Валентине хотелось привить внучке навыки ухода за цветами, но как Валерия ни старалась, не могла освоить эту науку. Она с удовольствием находилась в бабушкином цветнике, поливала цветы, которые росли у бабули на подоконнике, но к лепесткам садовых цветов, старалась не притрагиваться, чтобы не сделать что-то не так. Это был бабушкин рай, большой и красивый. Розы разговаривали с ней летом, нарциссы и тюльпаны — весной, а зимой, в холодную пору, она заносила некоторые стоящие в горшках цветы в дом, пряча их от заморозков и холода. Тогда её дом превращался в пахнущую оранжерею.

— А вот и моя красавица, — окликнула она ребёнка и поднялась на ноги, отряхивая траву со своего передника, и на её волосах остался стойкий запах сада.

— Почему ты плачешь, радость моя? — спросила она и обняла свою внучку.

Валерия не могла выдавить ни слова. Она зарыдала еще сильней, прижавшись к близкому, родному человеку, ища в ней поддержку.

— Бабуля, Алиса из моего класса сказала, что я не родная дочь маме с папой. Услышав это, я её стукнула, — наклонив голову, всхлипывала Валерия.

— Драться не самый лучший способ доказать свою правоту. Иногда люди придумывают глупости, не думая о последствиях.

— Но почему? Что я ей такого сделала? — продолжала Валерия.

— Алиса завидует тебе. Ты ведь у нас умненькая, вот она и решила тебя подразнить. Твои родители не заслужили твоего недоверия. Сама подумай, зачем маме с папой тебя обманывать.

Валерия посмотрела на неё своими черными угольками и с лёгкостью вздохнула. Она не могла припомнить ни одного случая в жизни, когда бабушка ей что-нибудь умалчивала.

— Думаешь, твоей матери удастся её переубедить? -спросил муж, прислонившись к беседке.

— Если не она, то тогда больше никому это не под силу.

Родители стояли в тени беседки, не вмешиваясь в разговор. Молчали, вспомнив, как много лет назад это маленькое существо изменило их жизнь. Виктория носила под сердцем своего первенца. Она как раз заканчивала дела на хозяйском дворе, как неожиданно услышала детский крик. Подойдя ближе к калитке, Виктория увидела завернутого в сверток малыша. Маленькая девочка, словно говорила с ней. Виктория не могла остаться равнодушной к малютке. Она всегда мечтала иметь дочь, а лучше две. Там, где один ребёнок, там и второму найдется место. Владимир принял нового члена семьи с теплотой и любовью. Он назвал дочь Лерой. Вскоре Виктория родила здорового крепкого мальчика. Виктория любила своих детей одинаково, и каждый день благодарила Бога за подарок судьбы. Валерия была для Виктории не только единственной дочерью, но и ребенком, которому еще в младенчестве пришлось пережить утрату родной матери. Приняв все трудности, которые сделали её сильней, пройдя путь непонимания со стороны других, она направила свою любовь на одно единственно ценное в её жизни — на свою семью. В Валерии не текла её кровь, но она вложила в неё всю любовь, прививала все добрые качества характера, которые закладываются с рождения матерью. Ведь матерью не рождаются, ею становятся.

Голоса в саду умолкли. Родители настороженно обменялись взглядом. Зачем слова, если боль в глазах Владимира отражалась в сердце Виктории. Они понимали друг друга с полувзгляда. Казалось, так было всегда.

— Ну, всё, хватить плакать. Глаза уже красные от слёз.- Бабушка протянула внучке платок. Вскоре он тоже ей понадобится, нужно, чтоб внучка не заметила её переживаний.

— Пойдём, а то родители заждались. И помни, никто никогда не будет тебя так любить, — продолжала Валентина успокаивать внучку.

Ребёнок повиновался. Лера отдала бабушке намокший от слёз платок, взяла бабушку под руку и вышла во двор.

— Спасибо, — наклонившись над ухом матери, прошептала Виктория.

Валентина посмотрела вслед уезжающей машине. Только мать, наделенная любовью и жизненным опытом, может понять переживания дочери в такой сложный момент. Она знала точно: Виктория откроет этот ужасный секрет, но время еще не пришло. Уверенной Валентина была только в одном: её дочь справится. Она отличалась силой и мудростью, умением решать многие проблемы. Страх потерять доверие и любовь своей дочери разбивали ей сердце.

— Простите, что не поверила вам сразу. Я не хотела вас расстроить, — оправдывалась Валерия. Она никогда не сомневалась в правдивости бабушкиных слов. Но, несмотря на это, в душу закрадывалась тревога, оставляя нотки сомнения.

— Ты стала бы любить нас меньше, если бы это было правдой? Не та мать, что носит ребенка под сердцем, а та, кто дарит любовь и заботу, опираясь на дверь летней кухни, сказала мама.

— Ложь не оправдывает человека, я не смогла бы тебя понять, окажись это правдой. Страшно было слышать такие неприятные вещи от одноклассницы. Не подозревала, что можно придумывать такие обидные вещи только из-за злости.

Виктория обняла свою девочку. В душе Валерии наступил покой. Она не могла позволить, чтобы происшествие в школе разрушило гармонию и доверие к родителям. Мама никогда ей не лгала, и это внесло умиротворение и стерло грусть с её миловидного личика.

3 глава. Отец

Прошло несколько дней. Получив новую интересную должность, Владимир задерживался на работе, получая поздравление коллег. Валерия ожидала отца, который обещал быть пораньше. Накрыв белой скатертью стол, она в спешке пекла торт, желая удивить всех своим шедевром. Когда торт с шоколадным кремом был готов, довольная собой Валерия побежала в сад сорвать несколько веточек сирени, чтобы завершить своё приготовление. В приподнятом настроении, залетев в кухню, где мама делала последний штрих к праздничному столу, она чуть не сбила с ног Сашу, наминающего кусок бутерброда.

— Не путайся у меня под ногами, — крикнула Валерия, подняв только что сорванный букет сирени.

— Не мешай сестре. Она сегодня именинница и её нельзя трогать, — прошептала мама маленькому сынишке.

Потихоньку съезжались приглашенные гости. Единственный день в году, когда семья собиралась вместе. Нарядившись в голубое платье, мама с тёплой улыбкой встречала гостей. Не хватало второго виновника торжества. Совмещая день рождения дочери и вступление в новую должность мужа, Виктория надеялась увидеть всех за общим семейным столом.

— Надо позвонить отцу. Я уже сгораю от нетерпения и голода. Надеюсь, папа хоть сегодня придёт вовремя.

— Не стоит беспокоиться. Куда он денется? Не пропустит же он день рождения своей любимой девочки.

Дядя приехал с большим сувениром. Его подарок был завёрнут в золотистую бумагу, по бокам которой были нашиты маленькие цветные звёздочки. Он поставил его на стол и Валерия прекрасно знала, что заглянуть в него она сможет только, когда все гости соберутся.

— Владимир! И раньше с работы? Не верю, трудоголика как он, еще надо поискать. Ну, это и неплохо. Тебе ведь нравиться получать от него красивые подарки, — проронила бабушка.

— Я встретил его по дороге к вам. Должен быть с минуты на минуту — посмотрел дедушка на часы, словно подсчитывая время.

— Мои дорогие, извините, что заставил себя ждать. Надо было закончить некоторые дела и подписать бумаги, — раздался неожиданный голос Владимира. А где Валерия?

— Только что была здесь. Да, кстати, торт пекла она сама, с восторгом осматривая торт со всех сторон, восхищался Вова.

— Правда? Уже хочу полакомиться. Младший брат сел возле торта, ожидая получить самый лакомый кусочек.

Да, выросла твоя дочь настоящей хозяюшкой. Пойду за подарком. Нарочно оставил его в машине, чтобы не испортить сюрприз, вставая со стула, проговорил дедушка.

Валерия осматривала свой туалет. Она подбирала тона к своему любимому ситцевому платью. Блестящие тени подчёркнут белизну её кожи. Они хранились в маминой шкатулке, но это не остановило девочку. Мама не будет ругаться в день её рождения. Придав шарм своим карим глазам, она продолжила выбор обуви. Лера остановилась на зелёных кожаных башмачках, идеально дополнявших её новый образ. Посмотрев в зеркало еще раз, она вышла к гостям.

— С днем рожденья, дочка! Золотая цепочка от меня и мамы. Надеюсь тебе понравится.

— Откуда вы догадались? Я даже не могла мечтать о таком подарке. Не знаю, как благодарить. Валерия достала из коробочки цепочку и сразу одела на себя.

— Интересная рукопись для моей любимой внученьки. Желаю мудрости, так как она даёт человеку счастье и помогаем мечтам осуществиться, — протягивая книгу в бумажном переплёте, сказал дедушка.

Открыв книгу, Валерия обратила внимание на первые строки, которые гласили: «Если орел поднимается на крыльях в небеса и не падает, разбиваясь о скалы, то человеку, более могущественному существу, возможно достичь безграничных высот».

— Ой, как интересно, обязательно прочту! Наверно захватывающая, как всегда! Те, что ты мне дал в прошлый раз, я уже прочитала, некоторые дважды. Наконец что — то новенькое.

— А это от меня и твоей тёти. Теперь можешь открыть.

Валерия начала разворачивать толстую бумагу. К её удивлению, она наткнулась не на подарок, а на второй слой бумаги. С каждым разом обёртка становилась всё тоньше, и она не могла дождаться, когда будет последний слой, чтобы взять сюрприз в руки. Долгожданный момент! Девочка достала из коробки живого кролика! Юная леди совсем забыла, что ей исполнилось двенадцать лет и бросилась на шею дяде с радостными восклицаниями. Это самый замечательный подарок в её жизни! Кролик такой маленький! Наверно детёныш.

— Нет. Он больше не вырастет. Это карликовая порода. Привёз специально для тебя.

Валерия подняла невысокую клетку и побежала кормить своего питомца. Закончив заботу о малыше, она вернулась к столу.

— Успехов тебе на новом поприще. Руководитель — ответственная должность. Я знаю, у тебя получится, меняя тему разговора, — говорил дядя.

— Давайте, хоть сегодня не будем о работе. Прошу всех к столу, — предложила мама.

Поздравив отца с новыми начинаниями, после долгой трапезы все вышли на улицу. День был на удивление прохладным. На небе проплывали кучевые облака. Дуновение ветерка нежно дотрагивалось до кончиков волос мечтательницы. Прижавшись к старому дубу, вглядываясь в проплывающие над ней облака, Валерия стояла задумавшись. Отделившись от всех, она не могла оторвать взгляда от красоты небес. Она любила смотреть на них с самого детства. Иногда ей казалось, что подпрыгнув повыше, ей представится возможность увидеть необъятное и необъяснимое до сих пор человеком. Что там, далеко за облаками, белые своды которых расплывались перед глазами существует другая жизнь. До кончиков волос любила девочка великолепие этого маленького мирка, в котором была лишь она одна.

— Снова мечтаешь, — спросил дедушка?

— Что там за этими широтами? — прозвучал неожиданный вопрос.

— Божьи владения, дорогая. Никогда не забывай об этом. Когда тебе будет радостно или станет очень грустно и ты не сможешь принять решение, посмотри в его глаза — небо, и ты услышишь Божий ответ. Только его любовь является истинной и верной. Мы люди можем меняться и предавать, он остаётся из поколения в поколения тем же Небесным Oтцом, который любит и прощает нас, несмотря ни на что.

— Думаешь, он слышит мои мысли?

— Конечно, и не только это, но и может контролировать твою жизнь, подойдя к внучке, — продолжила бабушка.- Почему, ты задумываешься об этом?

— Сама не знаю. Может это у меня в крови. Как будто кто- то зовёт меня в моих снах. Поднимаю глаза и вижу тёмный силуэт женщины. Она спускается прямо с небосклона, протягивая мне руку.

— А чем заканчивается твой сон? — был вопрос.

— Я отворачиваюсь от неё и бегу по небесной дороге, а куда — сама не знаю.

— Это всего лишь видение. В нём нет никакого пророчества. Всё пройдёт. Вот увидишь.

— Мне кажется, я знаю её. Несмотря на то, что никак не могу разглядеть черты её лица.

Дедушка с бабушкой уже давно не слышали такой длинной речи от своей внучки. Они не могли понять, откуда у неё появляются эти тревожные сны, но надеялись на Божью волю в этом вопросе и старались не придавать сказанному Валерией большого значения. Задумчивость Леры исчезла и она неожиданно сказала:

— Еще не попробовала кусочек своего торта.

Гости были довольны. Казалось, вечер удался. Мама была весь день молчаливая, почти не притронулась к еде. Грусть в её глазах была прикрыта лёгкой улыбкой. Валерия ничего не понимала, только грусть в глазах и отрешенность мамы озадачивали её.

— Я поехал, всё было очень вкусно, — произнёс дедушка, который очень редко выдерживал семейные праздники и при возможности удалялся.

— Мы тоже, — сообщил, заметив напряжение, дядя.

Гости разъехались, воцарилась тишина. Только ветер продолжал играть листвой деревьев. Внешнее состояние окружающего не избавляло Викторию от предчувствия надвигающегося неизбежного разочарования.

Владимир решил спокойно поговорить с женой. Он не знал, как она воспримет неожиданное признание. Главное — скажет о наболевшем, и сердце отпустит:

— Это неподходящий момент, но молчание хуже смерти. Я ухожу и больше не вернусь. Наш брак давно уже в прошлом.

— О чём ты говоришь, милый, одумайся? Ты — опора в жизни и моя единственная любовь. Ведь всё было до этого дня хорошо. Посмотри, какие замечательные дети растут у нас. Что с тобой произошло?

— Вот такой реакции я боялся, поэтому молчал все эти годы. Ты еще сможешь, встретишь достойного человека.

— И как долго длятся ваши отношения с этой женщиной?

— Довольно долго. Я только сейчас по-настоящему счастлив. Я стал совершенно другим человеком, когда она вошла в мою жизнь.

— А твои дети, что они значат для тебя? Или ты и их решил бросить?

— Своих детей, я буду навещать и помогать чём смогу. Не суди меня строго, но смысл продолжать этот разговор я не вижу.

— Останься сегодня дома. Не хочу видеть переживания детей, давай всё обсудим и попытаемся спасти наши отношения. Валерии исполнилось сегодня двенадцать лет. Может для неё это не будет таким большим ударом, как для мальчиков. Саша еще маленький. Ты ему нужен, — упрашивала Виктория мужа.

— Не пытайся удержать меня детьми. Оставшиеся вещи заберу позже.

Владимир взял вещи, которые собрал еще вчера, поднял лёгкую поклажу. Ручка оказалась некрепкой, и одежда была рассыпана на асфальте. Это совсем его не остановило. Он нагнулся, взял вещи под мышку и вылетел со двора.

— Подожди! Посмотри на меня и запомни, я никогда ни при каких обстоятельствах не прощу тебя.

— Мне это совсем не нужно. Думаю, я смогу прожить и без этого. Прощай.

— Папа ты куда? — промолвила Валерия, столкнувшись у выхода с отцом.

— Мама тебе всё объяснит, — были слова Владимира.

Уход отца разбудил в Валерии чувства неведомые ей до сих пор. Обида и ненависть зародились в её юной душе. С каждым днём ей становилось всё труднее понять папу и вырвать корень зла из своего сердца. При маме она старалась казаться сильной и не показывать своих переживаний. Как он мог оставить семью? Почему не возвращается домой? Поссорились — и будет, — думала Лера. В этой ситуации Вова держался молодцом, Саша постоянно плакал, мама ничего не объясняла.

Двенадцатилетней девочке нужно успокоить младшего брата. Нужно погулять, — пришло в голову. Она взяла несколько любимых игрушек Саши, махровое покрывало на кухне и они вышли во двор, за которым простиралось большое поле рапса. Иногда после школы оно превращалось в площадку для игр. Это поле было собственностью семьи. Оно простиралось почти до реки, куда дети обычно ходили, когда им разрешали родители. Посмотришь вдаль — и совсем не увидишь, где же оно заканчивается. Полевое растение было очень высоким. Если присесть, то никто тебя даже не заметит. Дети доходили до конца поля, в глубину леса. Лесная полоса приближала детей к реке. Иногда они делали в лесу пикник и смотрели на прыгающих по верхушкам деревьев белок. Саша очень любил смотреть на резвых животных, на оранжевую окраску и хвостик, за которым было невозможно угнаться глазами. Однажды они даже заметили дикого кабана, несмотря на то, что он совсем не водился в этих лесах. Валерия не рассказала маме о странной встрече с опасным животным. В тот день сестра заслонила брата, и по мнению девочки, животное было намного больше напугано, чем она. Правда, брат молодец. Обычно он старался убегать, но послушался старшую сестру и, спрятавшись за её спину, держался за уголок её платья.

— Саша, догоняй, что плетёшься как черепаха, — проворчал Вова. Он подбежал и погладил его по лицу только что сорванным жёлтым цветком.

— Отстань от меня. Я не хочу играть, — отмахнулся младший брат.

Саша устал идти. Его ногам нужен был отдых. Обычно он с удовольствием гулял с сестрой и братом. Лера подозревала о причине его переменчивого настроения. Из них троих он был самым маленьким и очень плаксивым. После того как папа стал жить отдельно, Саша стал просто невыносим. Сестра пыталась объяснить, что иногда родители живут врозь, но это совсем не значит, что отец их не любит. Разве мог маленький мальчик понять её слова. Валерия присела рядом с ним, вскоре присоединился и Вова. Наклонившись к брату, она почувствовала сильное биение его сердца. Раньше дети могли сидеть здесь часами, но день клонился к закату и надо было возвращаться.

— Грязь прилипла на твои подошвы, ты такой грязнуля! Лера стряхнула покрывало, сложила его в сумку, сбила травинки с одежды брата, взяла его за руку, приготовившись идти. Вдруг ни с того ни с сего Саша начал плакать. Сестра пыталась его успокоить — всё без толку. Спустя некоторое время, Валерии удалось заговорить его сладостным обещанием, она отдаст ему свою любимую куклу и позволит играть с ней сколько тот захочет.

Виктория закрылась в своей комнате, не желая кого-либо видеть. Оказавшись в спальне наедине со своим негодованием, она кинула взгляд на пустую холодную постель и снова заплакала от непроходящей боли. Отключив все эмоции, Виктория вспоминала, как муж радовался рождению детей. Она не могла понять, куда же могло всё так быстро исчезнуть? Обещания носить на руках и клятвы в вечной любви? На её столе лежали разложенные фотографии, которые сын прятал от всех в своей комнате. Как она долго добивалась, откуда они появились. Наконец сын признался, что один мальчик стянул у своей тёти фото из комода и решил его подразнить, сделать побольнее.

— Бедный мой мальчик, — думала Виктория. Она всматривалась в довольное лицо мужа, стоявшего в обнимку с любовницей, и зародившаяся злоба разжигала в ней пылающий огонь. Пустота образовалась в её любящем сердце. Казалось, жить больше не было смысла.

— Он будет относиться к тебе так же, — услышала она своё неприятное воспоминание. Владимир накричал на пожилую женщину, которая не успевала в сроки сшить свадебное платье.

— Так тебе и надо. Иногда нужно просто взглянуть на отношение близкого человека к окружающим людям, чтобы увидеть своё будущее, — повторяла Виктория себе.

Дрожащими руками она взяла лист бумаги.

— Дорогая моя, любимая девочка. Я пыталась, как могла, разобраться во всём произошедшим с нами в последнее время. У меня нет больше сил искать выход из этой болезненной для нас ситуации. Я надеюсь, время пройдет, и ты сможешь меня понять и простить. Ты остаёшься за хозяйку. Деньги, положенные на книжку, сними. Не заботься, вам их хватит на первое время. Береги братьев, вы — одна семья. Не горюйте за мной.

С любовью. Ваша мама.

Виктория запечатала письмо и на обороте написала «Для дочери». Она положила его на краешек стола, достала из комода документы и вытащила свою шкатулку. Ей не нужно было много времени, чтобы найти самое острое лезвие в доме. Она всегда прятала их в своей комнате подальше от детей. Развернув тоненькую бумагу и приложив лезвие к вене, она дотронулась пальцем до острия. В голове крутились разные тяжёлые мысли, которые не позволяли ей прийти в себя от нанесённого ей унижения. Она взяла в голову, что смерть освободит её от бесполезного существования.

— Мама. Мамочка! — раздался вдруг плачущий голос Саши.

Рапсовое поле находилось за домом, поэтому Сашин голос отчётливо проникал сквозь открытые окна.

— Что будет делать мой малыш без меня? — услышав надрывающийся голос младшего сына, подумала Виктория.

Ещё мгновение и — конец. Непреодолимые мысли о том, что дети останутся совершенно одни, остановили Викторию от задуманного плана. Саша залетел в дом пулей. Окинув взглядом своих детей, она осознала, что не вправе лишать себя жизни. Дочка прижалась к щеке матери, и сильные объятия младшего сына вернули её к реальности.

— Мама, не плачь, — пробормотал Вова. Он посмотрел на руки мамы и заметил маленькую повязку, торчавшую из рукава маминого халата.

— Я в порядке, сынок. Виктория одёрнула рукав, чтоб он казался длиннее. Она ненароком поранилась о лезвие, когда второпях прятала его в свой ночной столик.

Лера вопросительно посмотрела на маму. Она прекрасно понимала её, изменить ничего не могла, делала всё от неё зависящее: отводила брата в садик, вечером доила корову, приходила, не задерживаясь, после уроков домой. Она знала — всё будет хорошо. По крайней мере, ей так хотелось.

— С сегодняшнего дня всё изменится. Каждый из вас отныне будет предупреждать меня, когда уходит.

— Но мама, я всегда сообщаю тебе о том, куда иду. К тому же, мы недолго отсутствовали.

— Да, да, ты мне говорила. Я совсем забыла о твоих словах. Ладно, хватит болтать. Пора спать, — был приказ матери.

Несколько лет назад отец выложил камин. Он очень удачно вписался в интерьер зала. Высокие потолки в доме делали комнату просторной. Посредине лежал вышитый цветными узорами ковёр. Камин был выложен красным кирпичом и облицован декоративной плиткой Диван был обтянут велюровой тигровой тканью. Шёлковые занавески украшали комнату. Всё было сделано со вкусом, будто делал это очень хороший дизайнер. Забравшись на диван, наблюдая за угольками, тлеющими в камине, дети сладостно засыпали. Обычные простые слова в нужный момент могут изменить всё. Даже судьбу человека. Детская непосредственная любовь может успокоить любую, даже очень израненную душу. Невинная чистая душа ребёнка наводит на мысль, что пересилив огненное сокрушение и сорвав старую одежду унижения, ты возрождаешься заново, чтобы дать прорасти нежным росткам любви.

— Я буду еще счастлива. Я счастлива, — подбрасывая дрова в камин, твердила Виктория себе.

Сон не шёл, она встала, убедилась, что все спят и села за швейную машинку. Лера услышала пение первых петухов. Она выглянуло в окно. Сидит такой важный, с красными перьями. Наверно опять подрался. Даже между собой не могут разобраться, кто здесь хозяин. Странно, что мама еще не на улице. Лера сняла с крючка свой халат и вышла.

— Нет, значит еще у себя. Она прокралась за спиной матери и села на кровать, раскачиваясь на ней.

— Мама, ты в порядке?

— Вот, новый наряд. Примерь. Потратила на него всю ночь. Виктория протянула красивую вещь Валерии, и заметила, что дочь всё еще ожидает ответа на поставленный вопрос. Но сможет ли двенадцатилетняя девочка понять действительную причину её бодрствования. Ей нужно было просто чем-то заниматься, чтоб отвлечься. Лера натянула на себя белое платье, покрутилась возле зеркала и побежала к бабушке похвастаться новым нарядом.

Со временем душевная рана немного затянулась. Без отца дом опустел. Своим уходом он забрал частичку маминой души. Она не могла забыть любимого человека. Золото блекнет, сталь ржавеет, а любовь остаётся неизменной. Виктория очень изменилась. Внешне всё было как раньше. Казалась довольной и спокойной. Что происходило внутри, никто не знал, кроме её самой. Неведомая сила медленно съедала доброе сердце, разделила его на две полвины. Одна чаша была наполнена вниманием и любовью к детям, а другая — презрением и желанием отомстить за все свои страдания. Девочка переживала по-своему. Мрак поселился в её душе.

— Он предал меня, — говорила она всякий раз, когда её посещали мысли об отце. Ненависть подбиралась к душе, которая только начинает свой жизненный путь. Всё, что любила, ценила, чем дорожила, превратилось в тоненький отголосок прошлого. Ей хотелось увидеть другую жизнь, где нет горя, слёз и разочарований. Придуманный ею мир был лучше, чище и светлее. Это давало ей надежду на лучшее будущее. Какое оно, девочка не знала, потому что всегда находилась рядом с мамой. Но открыть для себя новые просторы было тайным её желанием. Но прежде всего ей хотелось увидеть маму снова счастливой. Лера пыталась вызвать мамину улыбку, но отчетливо понимала, что справиться с этим должна она сама. Отец приходил нечасто. Тяжело было осознавать, что семья не будет прежней и время, унося наши воспоминания, не оставляет нам выбора всё начать сначала. Что человек, кем бы он ни был, разрушая судьбы других людей, пускает семена зла в сердца тех, кого он предал. Порочный круг замыкается не на том, кто совершил ошибку, а на том, кто не попытался её исправить. Память сердца имеет свойство запоминать только плохие события, не давая прорваться наружу прекрасным и светлым моментам нашей жизни. Основа семьи — это не власть и богатство, а сплоченность людей вместе преодолеть все испытания, выстоять и защитить свою любовь от внешнего мира. Царь не может выиграть войну без войска, так как один в поле не воин.

4.глава. Мария.

Монастырь Святой Анны.

Иметь всё и потерять в одно мгновение — вот в чём противоречие. Парадокс заключается том, что обвиняя кого- то в своих собственных страданиях, человек берёт на себя большой грех и ломает другую жизнь, даже если речь идёт о судьбе своей собственной дочери.

Вот наступило еще одно воскресенье. Семья Рокс собиралась в церковь прославить Бога. Глава семьи никогда не пропускал службу. Порядочный семьянин Вильям Рокс волновался за духовное состояние своей 14 летней дочери Марии, взбалмошный характер которой он старался изменить. На улице стоял жаркий день, были слышны разговоры торопившихся на базар людей; дети подшучивали во дворе; откуда-то доносился запах жареного. Дома стояли совсем рядом друг другом: двухэтажные с черепичной красивой красной крышей, этажные, маленькие с приусадебными участками. Высокие каменные заборы чередовались с коваными оградами и простым деревянным частоколом. На лавочках сидели соседи, провожая глазами прохожих, шахматисты громко обсуждали очередную партию. Бабули нашёптывали друг другу свежие события, кто-то просто сидел под утренним солнцем, отдыхая от забот. Где- то сосед запрягал кобылу в лес за сеном для домашней скотины. Автолюбители собрались возле одного из соседских домов и рассматривали купленный кем-то новый автомобиль. Пока одноклассники радовались обычному летнему дню, Мария выбирала себе подходящий наряд.

— Надеюсь, ты не собираешься идти в этом открытом наряде? Все платья были длинные, осталось одно розовое до колен. Его просто не успели отдать портнихе.

— Почему я должна одевать чёрную одежду? Только чтобы угодить тебе? Это действительно так необходимо? — Пытаясь руками удлинить любимую вещицу, спрашивала Мария.

— Придётся наказать тебя за твоё непослушание. Вильям взял ремень и ударил дочь по ладошкам.

— Не надо. Мария заплакала от боли, посмотрев на красные полосы на ладонях. Она спрятала свои руки за спину, уклоняясь от следующего удара, и побежала в комнату. На ходу девочка крикнула:

— Я пойду переоденусь.

Воспитываясь в жёстких христианских традициях, Мария искала место, чтобы сбежать от жизни, навязанной родителями. Всё лучше гневного взгляда отца недовольного всеми присутствующими в доме и брани матери, которой не нравилось, когда её отвлекали глупыми расспросами.

Только и слышно: «Замолчи, уйди, сделай то или это».

Родители были фанатами. Вера составляла главную часть их жизни, но больше всего, они боялись плохих слухов; на людях даже не скажешь, что в них что-то не так, просто идеальная семья. Если заходил человек в дом, ему сразу давали понять, что здесь чтят имя Бога; люди за порог — и всё по-старому. Отец читает свои новости, пролистывает свои бумаги, мать уходит на кухню выполнять очередную прихоть отца, а девочка — в свою комнату, дабы не раздражать обоих. После богослужения традиционный ужин, который стал строгим правилом этого дома. Понятия отца были поистине мудрыми, все остальные — неверными, не подлежащими никакому обсуждению. Посещение церкви было обязательным. Даже в жару приходилось носить тёмную закрытую одежду. Друзья подбирались отцом с детства. В возрасте четырнадцати лет обителью девочки стал маленький сарайчик. Поглаживая серенького кролика, вдали от деспотов родителей, девочка представляла себе замок с множеством слуг и лазейку в другой мир, где она больше не увидит отца и мать.

— Доброе утро, красавица. Прошлый раз я совсем тебя не заметил, — был голос священника.

— Я сидела на последнем ряду. Молилась Господу Богу, чтобы он смягчил сердце моего отца. В последнее время он всё время мной недоволен. Как вы думаете, сможет ли отец полюбить меня, если я буду всегда послушной?

Пётр хорошо знал отца Марии. Вильям рассказывал ему о своих проблемах в семье. Он приглашал его в свой дом и во время долгих прогулок в саду просил проводить беседы с его дочерью. За время общения с подростком, Пётр пытался найти точку соприкосновения между отцом и дочерью. За несколько месяцев общения с семьёй Рокс священник стал для них хорошим другом.

— Ты должна быть мягче к своему папе, он хочет тебе только добра.

Мария не любила людей одетых в тёмную рясу, но к отцу Петру относилась хорошо. Его улыбка во время службы подбадривала подростка, а органная музыка возбуждала чувствительность и придавала определенности её мечтам. Чтобы привить девочке смирение, отец Пётр попросил её помогать ему при божьем храме. Ей нравилось чувствовать себя полезной. Храм стал для неё местом, куда она могла всегда приходить. Отец Пётр был всегда добр к ней, разговаривал, интересовался её делами. Иногда девочка спрашивала себя, почему она не может иметь такого отца, как он.

— Мой отец никогда не будет ко мне так относиться. Мария наблюдала за своими родителями, стоящими возле храма. Они общались с друзьями и совсем не торопились домой. Неожиданно какая-то сила заставила девочку обернуться.

— Мария, это ты? — спросил Григорий. — Сколько времени прошло, ты стала еще красивее, чем раньше.

Мария была влюблена в парня с детства. Они встречались в церкви, иногда на обедах в доме родителей Григория, которые были прихожанами той же церкви. Год назад начались отношения и прервались по неизвестной для девушки причине. Молодому человеку скорее всего стала неинтересна дружба с тринадцатилетней девочкой. Сейчас этот красивый блондин с голубыми глазами и обворожительной улыбкой настоящий адвокат, больше не тот подросток, по которому страдали все девчонки в её классе.

— Мария, родители устраивают ужин после мессы, ты тоже будешь?

— Куда я денусь. Не смогу ослушаться, — был ответ.

— После ужина я еду в пригород, хочешь со мной? Будет весело. Если ты не против, я заеду за тобой.

— Вдали от дома и папиных нравоучений. Не могу, отец не простит, если я его ослушаюсь.

— У меня есть идея. Я приду к тебе вечером, а ты незаметно спустишься вниз. Соглашайся, — уговаривал Григорий Марию. Он не мог много сказать, находясь в нескольких шагах от Вильяма, который своим пронизывающим взглядом уже проделал дыры в его костюме.

— Буду ждать тебя около одиннадцати. Попытаюсь проскользнуть незамеченной. Мария понимала, что ей может достаться от отца, но её это не тревожило. Папа найдёт любую причину быть с ней грубым.

Церковь — это место, где даже после служения, во время простого ужина можно услышать голос Бога.

— Отец Пётр, служение сегодня было поучительным, — вымолвил Вильям. Он поражался способности священника открыть в стихах священного писания новые истины.

— Как всегда.- Вальдемар тоже посещал церковь, и христианские истины не были ему чужды, он относился с уважением к служению отца Петра, по натуре не был фанатичен, позволял себе рюмочку красного вина перед обедом и не зацикливался на библии, как Вильям.

— Должен заметить, ваша дочь очень помогает мне. Я видел, как красиво она играет, и могу сказать — у неё талант схватывать всё на лету. Священнику нравилась простая открытая душа девушки. Она всегда говорила о том, что происходит в её сердце.

— Непристойное это занятие для молодой леди Я не против, чтобы она пела дома или играла в церкви. Но отправлять её далеко от себя, значит подвергнуть её искушению.

— Почему? — возразил Вальдемар. Может в ней есть потенциал музыканта. Если в человеке есть божий дух, то и вдали от дома он сможет устоять перед искушением.

— Не будем искушать Бога своими словами и предадим этот разговор забвению, — предложил отец Григория.

Ужин оказался очень скучным. Мария не могла дождаться, когда последний гость покинет их дом. Она сидела тихонько, почти не говорила, отвечала короткими фразам и посматривала на улицу, завидуя пению птиц. Ей очень хотелось забыть сейчас о строгих правилах отца и выйти на улицу.

— Тебе нехорошо? — спросил Вильям.

— Можно я поднимусь к себе. У меня очень болит голова. Меня ничего не беспокоило, когда мы были в храме. Думаю, до завтра всё пройдёт.

— Наверняка ты слишком много съела за ужином. Надо следить за своей фигурой. Мать встала и потрогала губами лоб девочки. Её беспокойство показалось Марии странным.

— Оставь её в покое, — приказал отец матери. Можешь идти к себе. И не забудь помолиться. Вильям бросил недовольный взгляд, как будто обвиняя дочь во лжи.

Марии не нравилось обманывать, но это был единственный способ снова увидеть парня. Она закрыла двери в свою комнату на ключ и, выключив свет, ждала пока весь дом заснёт. Спускаясь тихонько по лестнице с фонариком в руках она на цыпочках вышла во двор, где её уже ожидали.

— Поехали, — сказал Григорий.

Он надел на Марию шлем и посадил её позади себя. Она оглянулась в сторону дома, где в комнате отца ещё горел свет. Пробежала мысль: вернуться назад. Никто не дал ей этой возможности. Григорий выехал из подворотни на главную улицу. Хорошо, что девочке удалось взять незаметно запасной ключ от дома, иначе пришлось бы ночевать на улице.

— Не волнуйся ты так. Твой папа ничего не заметит, — проговорил Григорий. Он остановился возле набережной, где наверняка никто не догадается искать девушку, если обман раскроется до их возвращения.

Вечер оказался удивительным для влюблённой парочки. Взявшись за руки, они наблюдали за кораблём, отплывающим от берега. Григорий наклонился к Марии. Его жаркий поцелуй был для девушки приятной неожиданностью. Ноги подкашивались от волнения. Голова закружилась от сладостных речей молодого парня.

— Помнишь, я подарил тебе розочку? Ты обворожила меня своим розовым платьем и красными балетками. Я ничего не забыл со дня нашей последней встречи.

— А потом уехал.- Мария отстранилась на некоторое время, давая понять парню, что она еще не совсем простила его.

— Мой отец отправил меня за границу. У меня не было времени тебе сообщить. Не злись на меня. От меня мало зависело тогда. Студент, которого финансирует отец. Положение незавидное. Может, со временем я буду ему благодарен. А пока это просто утопия. Влево пойдёшь — врагов наживёшь, вправо пойдёшь — отца разозлишь.

— Теперь, надеюсь, твой отец доволен. Слышала, ты получил диплом адвоката.- Мария сказала это совсем не в укор молодому парню, а чтобы показать ему, что на самом деле, несмотря на тяжёлые отношения с родителями возможно извлечь и положительные стороны.

— Ненавижу своего отца. Когда у меня будут дети, не буду заставлять их делать то, что им не по душе.

— Наверно, ему хотелось как лучше, — заметила девушка, чтобы не подпитывать недовольство Григория к отцу. Она знала, как важно для парня мнение родителей.

— Ты всё такая же добрая и немного доверчивая. Видишь в людях только хорошее. И это мне в тебе нравится, — продолжал Григорий, чтобы получить её прощение.

— Твой папа лучше, мой меня ни разу не спросил, кем я хочу стать. Держит меня при себе и никуда не отпускает.- Мария посмотрела на длину своего платья и снова вспомнила укоры и побои накануне службы. Разве может человек, который близок к Богу, заниматься рукоприкладством?

— А что ты делаешь в церкви? — спросил Григорий.

Несмотря на цвет и форму чёрного одеяния, которое скрывало все девичьи прелести, ему нравилось, что Мария осталась в душе прежней девушкой. Вильям был очень строг даже к выбору школьной одежды для своей дочери.

— Помогаю отцу Петру. Ты же знаешь моего папу. Он мечтает видеть меня монахиней. Я позволю ему распоряжаться моей жизнью только через мой труп. Посмотри, в кого он меня превратил, поднимая платье до колен, сказала девушка.

— Ты мне и такой нравишься. Платье можно обрезать, а душу и сердце изменить нельзя. Потерпи еще немного. Мне предложили хорошую работу за границей. Я приеду будущей весной. Мы сможем быть вместе и со временем поженимся. Как ты на это смотришь?

Мария улыбнулась. Она села на песок и оказалась к Григорию ближе дозволенного. Ей было хорошо известно, сколько молодых девушек попадают в сети коварной любви. Девушка была уверена, что этого с ней не произойдёт.

— Я тебе обещаю. Время пролетит быстро. Не успеешь соскучиться, как я уже вернусь.

Первая ночь, проведенная на берегу под открытым небом и звёздами, взволновала сердце Марии. В ту ночь, совсем потеряв голову и отдавшись во власть своих чувств, содрогаясь под нежными объятьями Григория, Мария стала женщиной.

Прошло лето. Вестей от Григория всё не было. Мария почувствовала лёгкое недомогание, непонятные изменения в своём теле. Она обратилась к местному врачу, подозревая неладное.

— Доктор, что со мной? — Она встала с больничной кушетки. Голова кружилась, состояние тошноты становилось всё сильнее.

— Это нормальное состояние в вашем положении.

— О чём это вы? — испугалась Мария, которая думала, что причиной обмороков является её недосыпание.

— Вы ждёте ребёнка. И давайте договоримся, будущая мамочка, что будете беречь себя. Есть много фруктов, не нервничать, это очень важно для вашего малыша. Я выпишу вам витамины. Придёте ко мне через месяц на осмотр. Договорились?

— Да, конечно.

Боясь подозрения родителей, Мария стала одевать закрытые, расклешенные платья. Под широким одеянием она скрывала свою беременность. Неведомые ранее ощущения и чувства постепенно развивались в её сердце. Несмотря на жестокость матери, она надеялась растопить её холодность своим признанием. Дождавшись, пока отец уедет на работу, она постучалась к матери в спальню.

— Мне нужно тебе сообщить кое-что, — сказала Мария в надежде, что если мама не поймёт её, то даст нужный совет в этой ситуации.

— Ты не могла дождаться пока я выйду из комнаты, — сказала грубо мать, украшая свой туалет.

— У меня будет ребёнок. И я собираюсь рожать. Времени совсем мало осталось, а я не имею понятия, куда в этих случаях обращаются.

Мама не успела отреагировать на слова дочери, как ворвался отец.

— Этому не бывать! Вильям взял нож со стола. С налитыми кровью глазами набросился на дочь. Мария отстранилась и упала на пол.

— Ты сошел с ума! Она же твой ребёнок! Мать загородила собой Марию, тем самым пытаясь предотвратить наихудшее. В гневе Вильям был ужасен, но слова жены заставили его бросить нож на пол.

— Твоё плохое воспитание — причина этого позора. Не потерплю вольности в доме! Лучше ей умереть при родах или утонуть в реке. Не позволю порочить моё имя. Убирайся с глаз моих вон! — крикнул Вильям. Он взял статуэтку девы Марии, которую он получил в подарок от отца Петра, и разбил её вдребезги.

— Уходи из дома. Он тебе этого никогда не простит, сказала мать, зайдя к дочери в комнату. Я не могу тебе больше ничем помочь. Беги туда, где он тебя не сможет найти. Жаль, что я так и не смогла привить тебе моральные принципы.

— Вы готовы избавиться от меня из-за единственной ошибки в жизни. Оставайтесь со своей злостью одинокими, — грубым тоном крикнула Мария. Она положила несколько вещей в котомку и выбежала из дома. Девушка не могла рассчитывать больше на отцовское покровительство. Она еще раз обернулась и запечатлела для себя несколько печальных моментов, которые будут ей напоминанием на всю жизнь. Незаметно она подошла к зданию, где провела почти всё своё детство.

— Мария, куда направляешься? — спросил отец Петр девушку, стоявшую у ворот храма. Даже окутанную в тёмный шарф, с полуголыми ногами и быстрой походкой, я мог бы отличить тебя от других девочек.

— Чем же я такая особенная? — всхлипывала девушка. Она дрожала не то от холода, не то от боли в сердце.

— Это неважно, пойдём внутрь, ты совсем промокла. Сухой нитки на тебе нет, — сказал Отец Пётр. Он накинул на Марию плащ и провёл её под навес во внутренний двор.

— Я не знала, куда мне еще обратиться. Вы всегда были добры ко мне. Мне стыдно говорить обо всём, что случилось со мной, — проронила Мария и опустила глаза. Если папа и мама не смогли понять и простить её, то как сможет совершенно чужой человек войти в её положение. — Вы теперь будете думать обо мне плохо? — продолжала она.

— Нет стыда, если человек хочет раскрыть свою душу. Я держу в себе столько тайн. Каждый, кто приходит в нужде, получает кров над головой и пищу для тела и души. Чем я могу тебе помочь? — прозвучал вопрос священника.

— Я хочу исповедаться. Мои родители против моих отношений с Григорием и ненавидят моего будущего ребёнка. Я хочу скрыться от них, чтобы спокойно родить. Помогите мне, пожалуйста, — просила Мария. Она не могла говорить из-за потока слёз, которые непроизвольно катились по её щекам.

— Я отправлю тебя в монастырь святой Анны. Передашь письмо в руки матери настоятельницы и она примет тебя под своё покровительство. Никто не может заставить тебя стать детоубийцей. Бог этого не допустит, — уверенно сообщил священник. Петр наблюдал за девушкой с самого детства и уважал её родителей. Ранее, заметив искру симпатии между молодыми людьми, ему был известен исход этой истории. Но вмешиваться он не имел права. Узнав об отношении отца к создавшейся ситуации, Петр не мог оставаться в стороне.

— Спасибо вам. Передайте Григорию, я буду его ждать. Вы же сможете сделать это для меня? Мария черкнула пару строк на клочке измоченной дождём бумаги и передала священнику. Сейчас Отец Пётр оказался единственным звеном, связывающим её с любимым человеком и дающий ей надежду, что всё еще может быть хорошо.

— Обещаю. Береги себя. Помни, Бог любит тебя. Я не знаю, как сложится в будущем твоя судьба, но эти слова помогут тебе, если ты этого захочешь. Прощай. Отец Пётр посмотрел ей вслед и благословил на дорогу.

Закутавшись в плащ, чтоб её никто не узнал, Мария отправилась в путь. Монастырь святой Анны находился в нескольких километрах ходьбы. Мария слышала о нём понаслышке. Говорили, настоятельница монастыря очень добрый человек, и помогает нуждающимся людям. На Бога и на неё рассчитывала молодая девушка. Подойдя ближе, она постучала в железные ворота. Ей открыла монахиня. Заметив её положение, она провела девушку к игуменье. Женщина в чёрном одеянии откинула свой капюшон и повернулась к незнакомке прервав молитву.

— Я просила не беспокоить меня во время молебни, — строгим, но добрым голосом обратилась она к молодой сестре.

— Простите, особый случай. Вам письмо, — промолвила спокойным голосом Сарра. Она поклонилась ей и отдала записку.

— Это Сарра, она покажет вам место для вашего ночлега, а завтра мы обо всём поговорим, — оторвав глаза от письма, сказала монахиня. Она повернулась к алтарю и продолжила молитву.

Мария сильно дрожала. Её сердце пронизывал холод отчуждённости. По божьему провидению, она попала в то место, которое старалась избежать.

— Вставайте, — мать настоятельница приглашает вас на утреннюю молитву, сказала Сарра. Она закрыла жалюзи и помогла девушке одеться.

— Я уже проснулась. Дышать ночью было тяжело. Вставала несколько раз с постели и стояла возле открытого окна пытаясь отдышаться. Первый раз в жизни мне так хорошо на душе. В монастыре так спокойно. Даже дома на пуховой перине, мне не было так уютно спать, как на деревянной кровати в этой комнате.

— Ставни монастыря всегда закрыты, но я открыла их на ночь, так как в этой комнате давно никто не жил. Да, ночи сейчас жаркие. Тогда вам пойдёт на пользу свежий воздух.

— Уже встали? Подойдите ближе. Не бойтесь. Здесь вы в безопасности. Я изучила с утра вашу ситуацию. Вы можете пожить пока в доме при монастыре. Сестра Сарра, позовите Агнес, она покажет Марии дом.

Сестра Агнес была самая старшая из сестёр. По еле заметным морщинкам, видневшимся сквозь тоненькую ткань монашеской одежды, ей можно было дать лет шестьдесят.

— Пойдёмте со мной, — подняв с пола подол своего платья, сказала Агнесс. Её голос прозвучал для Марии так, как будто сам ангел спустился с небес и загородил её своими крыльями, не давая ей снова подвергнуться пыткам своего отца.

— Пусть папа попробует меня сначала найти, — проговаривала Мария. Бог не даст меня в обиду. Агнесс, была очень добра к ней, как впрочем и все остальные монахини. Они оказались гораздо добрее её отца и матери.

Агнес завела Марию в маленькую комнату. Да, в тесноте, но не в обиде. Она открыла шкаф и показала ей полку, дала всё необходимое на первое время.

Раньше Мария представляла обитателей монастыря по-другому. Жизнь в монастыре была обычной и даже в чём-то лучше мирской. Со временем она привыкла к утреннему сбору всех сестёр и молитвам. Пришло время ребёнку появиться на свет. Вызвали повивальную бабку, не имея денег на больницу. Вместо одного ребёнка Мария родила двойняшек. После известия любимого человека, Мария воспрянула духом. Это был самый счастливый день в её жизни, после долгого ощущения одиночества. Она не догадывалась, что приехав домой, Григорий пытался поговорить с её родителями. Его пугала данная ситуация. Он был ошарашен известием, что Мария родила двойню. Как содержать свою семью он не знал. Григорий только закончил практику за границей, и перед ним открывалось много возможностей. Проработав год, чтобы набраться опыта, он приехал, чтобы забрать Марию с собой как свою законную жену. Каково было удивление, что за это время столько всего изменилось! Теперь их четверо!

— Слава Богу, ты в порядке, — заметив тёплую атмосферу, царящую в доме, говорил парень. Его успокаивало то, что его будущая жена и новорождённые дети ни в чём не нуждались в его отсутствии.

— Я думала, ты уже не вернёшься.

— Я приехал бы раньше, если б знал, что стал отцом.

Григорий посмотрел пристальным взглядом на своих двух красавиц. Парень не мог отвести глаз от своих дочерей. Он обратил внимание, что одна из девочек походила на него. У неё были голубые глаза и светлые волосы. Другая малышка походила на свою мать.

— Что нам делать, милый? — был вопрос Марии. Ей не хотелось больше злоупотреблять помощью монахинь и матери настоятельницы.

— Я поговорю с моими родителями сегодня же. Когда они узнают о рождении внучек, они не смогут нам отказать. Как ты назвала девочек, дорогая?

Григорий продолжал наблюдать за детьми и ему казалось, что они улыбаются, когда слышат его мягкий голос.

— Беляночку, я назвала Марианной. А вторую — Розой.

— Красивые имена для самых очаровательных детей на свете. Я пойду, буду вечером. Он поцеловал детей и будущую жену.

— Прошёл месяц, а Григорий не приходил навестить Марию и дочерей. Его родители были люди честные и добрые. Она не понимала, почему любимый задерживается.

— Тёплые вещи для детей и еще кое-что, — держа весточку в руках, сообщила Агнесс. Она протянула Марии письмо и по растерянным глазам женщины заметила, что известие было печальным.

Девушка отложила маленькую хлопковою кофточку, которую только что дошила, и опустилась на стул. Она плакала так сильно, что Агнесс прониклась всем сердцем к её боли. Что ни говори, монахиня проводила с ней так много времени, что ей удавалось заглянуть Марии прямо в душу.

— Бог с тобой. Ты не единственная брошенная женщина в этом мире. Бог хранит своих детей, — сказала Агнесс.

— Не знаю, за какие грехи этой жизни я расплачиваюсь, — проговорила Мария. Мама Григория сообщила о скорой женитьбе своего сына. Её просьба не беспокоить Григория окончательно разбила сердце молодой девушки. Она была слишком молода, чтобы встретить в начале пути разочарование, которое повлияет на всю её дальнейшую судьбу.

— Ах, сестра Агнесс, я даже не знаю, как я буду кормить своих девочек. Из-за стресса моё молоко перегорело. Где мне брать деньги на одежду? — продолжала девушка. Ткань, которую вы мне дали, уже истрепалась. Мария была благодарна за поддержу и гостеприимство божьих людей, но несмотря на это, не хотела быть кому-то обязанной.

— Посмотри на поле. Если Бог с такой роскошью одевает полевые растения, которые сегодня есть, а завтра будут брошены в печь, то разве он не позаботится о тех, кто в нём нуждается, — цитировала слова из библии монахиня.

— Бог мой, я так долго отрицала твоё существование, — сказала Мария. И только верующий человек мог понять, что обращалась она именно к Богу.

— Помолись. Тебе станет легче. Никакому человеку не удастся успокоить тебя так, как Небесный Отец. Агнесс оставила её одну и вышла.

Встав на заре, закутав детей, в состоянии аффекта Мария побрела по размытой от дождя дороге, не видя конечной цели. Положив закутанного ребёнка перед домом адвоката Форса, словно во сне Мария побрела дальше.

— Прости, моя маленькая Марианна. Тебе здесь будет лучше и ты не узнаешь голода и холода.

Пройденный путь с двумя детьми на руках утомил Марию, притуплённый разум заставлял её двигаться вперёд. Она даже не заметила, как забрела в незнакомую деревню. Почувствовав сильную слабость, она опустилась на камешки, выложенные возле огромного дома, еле сдерживаясь от боли. На одном из них лежала еще свежая, но дождём намоченная красная роза.

— Прощай, Роза, — сказала мать, положив цветок на шаль, в которую завернула девочку.

Оставив малышку лежать на мокром асфальте, Мария поднялась на ноги. Прошло несколько часов, прежде чем она осознала свой поступок. Не крича от боли, не стеная от угрызений совести, девушка вернулась в монастырь.

— Что случилось? — спросила Агнесс. Она увидела, что Мария вернулась без детей, и по её отчаянному состоянию могла предположить, что девушке нужно время, чтобы поведать о своих переживаниях. Не услышав ответа, монахиня провела девушку в келью, долго молилась у её кровати, но Мария так и не приходила в себя. Проходили месяцы с того рокового дня, но больной не становилось лучше. Через год во время пасхальных дней, в монастырь забрёл незнакомец.

— Простите за поздний визит. Я ищу свою дочь. Мне необходимо поговорить с ней, — просил отец Марии. После долгого размышления, он осознал свою вину перед дочерью. Не ведая того сам, заставил Марию жить по его строгим правилам. Молить о прощении ведь никогда не поздно? — каялся Вильям.

— Душевное состояние Марии нестабильно. Она никого не узнаёт и находится в своём выдуманном мире. Мы молимся за её душу и верим в её выздоровление, — сообщила монахиня. — Просить прощения вы должны не у меня, а у Бога. Идите с миром. Когда ваша дочь будет готова с вами поговорить, я вам сообщу.

Монахини сочувствовали девушке, которой досталась горькая судьба, и каждая по очереди дежурила у кровати больной. Агнесс находилась у кровати Марии, читая ей строки из священного писания.

— Можно воды? — послышался слабый голос. Мария приподняла голову и сразу её опустила на подушку. Девушка пролежала очень долго. Ноги и руки её совсем не слушались.

— Слава Всевышнему, вам легче, — обронила Агнесс. Она подложила валик под голову Марии и слегка приподняла её, чтобы напоить водой. Это оказалось совсем не просто, поэтому сестра Тереза оказала сестре поддержку.

Последующие годы Мария не выходила за пределы монастыря. Приняв послушничество, она помогала сёстрам, выполняла лёгкую работу и служила Богу. Когда начинался сбор урожая, девушка помогала сёстрам в огороде, не задавая лишних вопросов. Ведь в этом и состояло послушничество.

— Я помешала тебе? — прозвучал вопрос Агнесс.

— Нет, сестра. Уже закончила все дела. Мария собрала последние овощи в корзину. Давно хотела спросить. Ты давно находишься в монастыре?

— Почти двадцать лет. У тебя есть сомнения?

— С тех пор как приняла служение и доверилась Богу, я постоянно меняюсь, но еще не могу избавиться до конца от некоторых обид. Это меня пугает.

— Это потому, что ты пытаешься справиться с ними самостоятельно.

— А как вы поняли, что готовы посвятить свою жизнь Богу?

— Ты осознаешь, что пришёл этот долгожданный момент, когда сомнения оставят тебя, и прошлая боль не сможет больше разделить тебя с Богом. Когда единственным твоим желанием будет угодить ему своим послушанием и вера станет смыслом твоей жизни. Вот тогда ты не будешь больше задавать вопросов, ты станешь одной из нас.

— Иногда мне страшно, что этого никогда не произойдёт.

— Бог не заставляет нас поступать по божьим законам. Он даёт нам право выбирать. И для каждого человека это только его выбор. Никто не сможет сделать его за тебя, — наставляла Агнесс.

Вера помогала Марии избавиться от боли, и обида на отца и мать постепенно исчезала. Никто никогда не спрашивал её о детях, не лез к ней в душу с расспросами о её прошлой жизни. Она постаралась стереть из памяти всё, что связано с болью. Только ночью, когда мысли невозможно отключить, юная девушка видела перед собой двух очаровательных малышек.

Раньше Марии не с кем было поделиться о своей боли, теперь она могла рассказать Небесному Отцу, то что скрывалось в тёмных уголках её сердца. Здравый ум не помог ей вовремя остановиться, винить могла она только себя.

— Помоги мне Господь, охраняй моих девочек, дай им быть послушными своим матерям, — повторяла Мария в своей молитве, вознося её к небесам.

Дом родителей Григория готовился к встрече молодожёнов. Адвокат Форс возвращался от своего важного клиента, по дороге заскочив в цветочную лавку приобрести букет цветов для своей жены. Его дела шли очень плохо, поэтому приходилось работать на двух работах для того, чтобы дать своей семье всё необходимое.

— Снова за букетом для своей красавицы? Хризантемы, как обычно? — спросил флорист.

Он подал ему цветы и сообщил на словах, что Григорий с женой прибыли в Корс и ожидают отца в церкви. Странно, что Григорий не заехал домой, подумал Вальдемар. Он поблагодарил за сообщение, и отправился к церкви, размышляя о причине сына появиться в том месте, которое не являлось его излюбленным.

— Добрый день, поприветствовал священник.

Привет, папа. Я хочу чтобы Отец Пётр остался.

— Хорошо. Весь во внимании. Вальдемар присел на скамью, где он каждое воскресенье слушал проповедь священника.

— Сколько времени ты собирался скрывать ребёнка? За трёхлетний период ты не удосужился найти время, чтобы черкнуть пару слов о моей дочери. Из-за твоего глупого упрямства я лишился возможности видеть, как растёт моя девочка, — пробарабанил Григорий.

Он был в гневе, так как не ожидал, что отец скроет от него нахождение одной из его дочерей в их доме. Из-за- прошлых разногласий с папой, сын редко навещал родителей. Если бы не мать, которая втайне сообщила ему о маленькой Марианне, ему бы долго не открылась правда.

— Когда ты сказал, что передумал жениться на Марии, я тебя поддержал в твоём решении, дал тебе жить в полную силу, как твоей душе угодно было, — оправдывался Вальдемар. Он считал, что заслужил похвалу, а не укор в свой адрес.

— Ты не имеешь никакого понятия о моей жизни, папа. И это не оправдание твоему поступку.

— Страшно представить, что могло бы быть с ребёнком, окажись мы не дома, продолжал отец. Я нашёл маленькую девочку на пороге своего дома. Малышка почти не шевелилась. Её ручки совсем продрогли от холода. Мне пришлось вытащить Марианну из мокрого покрывала. Твоя мама сняла с неё мокрую одежду, и закутала её в махровое одеяло, дав девочке согреться. Единственным подтверждением, что это их внучка, была записка от Марии. Первое время я хотел сообщить тебе, но ты наслаждался медовым месяцем, и я не хотел тебя беспокоить.

— Ты заставил меня поверить, что ничего не слышал с тех пор о Марии и моих дочерях. Ты уходил от разговора всякий раз, когда я пытался поговорить с тобой об этом.

— Девочка была очень слабенькой. Врачи не верили, что она выживет. Марианна находилась между жизнью и смертью в течении трёх месяцев. Когда кризис миновал и мы забрали её домой из больницы, твоя мама не отходила от её кроватки. Ей ты обязан спасением своей дочери.

— Не могу поверить своим ушам. Ты оправдываешь свою ложь беспокойством о ребёнке, которого не хотел когда-то признать. Когда я пришёл к тебе за поддержкой, не имея ничего, чтобы содержать своих детей и будущую жену, ты ответил, что ответственность за легкомысленный поступок несу я сам. Я не отказывался от женитьбы, ты просто не оставил мне другого выбора.

— Я хотел, чтоб ты научился отвечать за свои поступки, а не перекладывал свои заботы на других. Прости сын, давай зароем топор войны. Храм не подходящее место для выяснений отношений. Извините, отец Пётр. Я зайду к вам позже.

— Я надеялся, что находясь в божьем месте, вы вспомните о прощении, дарованном нам Богом. Так почему бы вам, родным людям, не примириться друг с другом, — сказал священник слова напутствия.

Марианна всегда находилась под присмотром бабушки, но, использовав в свою пользу приезд гостей, выбежала во двор.

Приехали наконец, заходите в дом, — были её слова. Дарья заметила напряжённость между сыном и мужем. Теперь понятно: только встретились и уже успели поругаться. По пути она схватила маленькую проказницу за руку.

— А ты, наверно, Марианна? — Григорий взял дочь на руки и нежно её поцеловал. Он удивился, что девочка совсем не испугалась его. Напротив, вела себя так, как будто не видела папу всего несколько часов.

— Я забираю ребёнка с собой. Моя дочь должна находиться рядом со мной, а Ника заменит ей мать.

Жена Григория считала себя чистокровной англичанкой, хоть в ней и текла русская мамина кровь, этим и объяснялось её хорошее русское произношение. Она вышла замуж за Григория несколько лет назад. Ника хотела иметь ребёнка, но Григорий убеждал её, что хочет пожить для себя. Теперь она понимала, почему он постоянно прерывал разговор, когда речь заходила о детях.

— Ты меня спросил? Я твоя жена. Ты никогда не рассказывал мне о существовании ребёнка.

— Это моя дочь. Плоть от плоти моей. Марианна будет жить с нами, даже если ты не согласна.

— Она просто прелесть. Очень на тебя похожа, — проронила Ника. В конце концов, маленькая девочка не должна отвечать за ошибки родителей.

— Благодари Бога, что у тебя такая понимающая жена, — заметил отец. Ему нравилась сноха. Именно такую женщину он хотел видеть рядом с сыном.

Ника наблюдала весь вечер за шалостями маленькой девочки. После чаепития, еще раз поговорив с мужем, она согласилась на переезд Марианны под одну крышу с ними. Она старалась стать ей матерью, но девочка всё чаще напоминала ей о любви мужа к другой женщине. Со временем она привыкла к этой очаровательной малышке и полюбила её как свою родную дочь.

— Милый, сегодня буду позже, — сообщила Ника, войдя в кабинет мужа. Она была известным модельером и в свободное время занималась благотворительностью. Это помогало ей освободиться от странного ощущения, что она не замужем.

— Хорошо. — Григорий продолжал тщательно перекладывать бумаги на столе, тем самым давая понять, что прощание будет коротким. Он довольно часто закрывался у себя в кабинете, доставал из портмоне фотографию Марии и читал строки письма к нему, оставленного его родителям. На измоченной дождём бумаге, была начертана последняя просьба девушки. Мария умоляла рассказать о её существовании, когда Марианна повзрослеет. Григорий перечитывал письмо по нескольку раз и его преследовали угрызения совести за свой юношеский поступок. Переезд в Англию сделал его другим человеком. В молодости он был довольно сентиментален. Но со временем в нём были заметны грубость и высокомерие. Только по отношению к дочери он остался прежним любящим отцом.

— Ты помнишь, у меня скоро день рождения, — напомнила Марианна. Она подошла к отцу, который как всегда в это время разбирал свои бумаги. Марианна пыталась привлечь к себе интерес.

— И что желает моя девочка? В прошлом году, насколько мне не изменяет память, ты праздновала в кругу друзей и была недовольна.

— Не напоминай. У меня всё есть. Я насчёт поездки в Крым к дедушке и бабушке. Марианна знала, сейчас последует еще один вопрос. Она не стала его дожидаться и умело выкрутилась.

— Прости, подслушала твой разговор с мамой. Можно я с тобой? Это будет мой самый лучший подарок. Скука здесь неимоверная.

— И откуда молодая леди вам это известно? Не люблю, когда ты вмешиваешься в дела взрослых. Ладно, у меня несколько деловых встреч, поедешь со мной, если пообещаешь прислушаться к моим словам и продолжишь учебу.

— Папа, мы уже это обсуждали. Ты же знаешь, как я старалась угодить тебе в этом вопросе. Это совсем не моё.

— Роберт поведал мне о своём молодом друге художнике. Не имея никаких связей, он добился больших успехов. Может знакомство с ним повлияет на твоё решение, и ты не бросишь заниматься музыкой.

— Я с удовольствием пообщаюсь с юным дарованием, но не думаю, что что-то может изменить мой выбор. Папочка, я правда подумаю над твоими словами.

— Ну, мои дорогие, что обсуждаем? — спросила жена, вернувшись из поездки.

— Ничего нового. Мой сюрприз не удался. Как детям удаётся заниматься своими делами при закрытой двери и услышать, что обсуждает отец с матерью в другой комнате?

Ника посмотрела на мужа и, не сказав больше ни слова, захлопнула двери и поднялась к себе.

— Что это с мамой? — встревожилась дочь. — Я поднимусь к ней.

— Не бери в голову. Её постоянные поездки так её утомляют. Пусть отдохнёт.

Марианна давно замечала, что родители отдалились друг от друга. Больше никуда вместе не ездили и проводили свой досуг врозь. Мама заходила всё реже к ней в комнату, чтобы поговорить с ней. Раньше она могла долго беседовать с дочерью, а теперь можно было услышать только редкие слова приветствия. Её постоянные депрессии были причиной размолвок с отцом.

— Можно войти?

— Входи, дочка, я еще не сплю. На случай, если мы не увидимся утром. Эта фактура ткани очень популярна сейчас. Все модницы Англии, не имеющие достаточных денег на оригинальное платье, заказывают похожее. То, что ты держишь в руках — настоящее. Я выбрала золотистую ткань, что по-моему мнению, больше подойдёт для моей девочки. Можешь взять ее с собой. Раз мы не отмечаем дома твой праздник. Но в конце концов, это твой день рожденья, и тебе решать с кем его проводить.

Марианна взяла подарок. Мама дарила ей очень много вещей. Её шкаф заполнен разными фасонами сарафанов, платьев. Марианна не покупала ничего другого, ничто всё равно не сравнится с мамиными моделями.

— Мамочка, я так хочу, чтоб ты поехала с нами.

— В следующий раз. Передавай привет бабушке с дедушкой.

— Тебе плохо. Я вижу это в твоих глазах. Ты такая грустная сегодня. Давай хотя бы в этот день побудем все вместе, — продолжала уговаривать дочь.

— У меня срочная работа. Возможно, подъеду позже, но не обещаю.

— Почему ты так много работаешь. У нас всё есть.

— Женщина должна быть самодостаточной и не зависеть от своего мужа. Когда-нибудь ты это поймёшь. Ладно, иди, завтра рано вставать. Мы же не хотим, чтоб ты пропустила утренний рейс.

Ника прекрасно понимала, что их семьи никогда не существовало. Григорий продолжал думать о Марии, использовал жену, дабы забыть свою первую любовь. Он находился далеко от неё сейчас. Кого и когда это останавливало? Может, втайне мечтает вернуть всё назад? Как может мужчина так любить и ранить любимую женщину? Никто его не заставлял выбирать себе спутницу жизни. Ухаживал, добивался её руки, говорил, что не связан ни с кем какими — то ни было узами. Ника удивилась появлению ребёнка, с каждым днём мечтала, что муж изменится и подумает об общих детях. Этого не произошло. Марианна ничуть не мешала ей, наоборот она почувствовала себя матерью, старалась сохранить семью, в которой до маленькой девочки преобладала холодность. Через несколько дней Марианне исполняется восемнадцать и не за горами развод. Она готовила себя к этому моменту, больше не притворялась перед дочерью, что всё замечательно, чувствовала конец отношениям.

— Не поцелуешь мужа перед поездкой? — был вопрос. — Уже вижу, что нет. Тогда, увидимся через неделю. Пока.

Григорий путешествовал часто. Места разные, красивые, с удовольствием он пересекал по воздуху последние мили, думая о переменах, связанные с любимой женщиной. Бороться со своими чувствами? Ради чего? Проще навестить Марию, убедиться, смогла бы она бросить ради него монастырь и уехать. Увидев, простит ли она, изменит свою жизнь? После приземления он вызвал машину, дал водителю чаевых и отправил Марианну к родителям. Дочь была недовольна. Потом немного подумала, должен же папа достать ей подарок. Встреча за городом по делам. Мог бы придумать что-нибудь оригинальное. Она улыбнулась, закрыла двери такси. Григорий постоял, собрался с мыслями и отправился. Настоятельница монастыря встретила его дружелюбно, словно их последняя встреча была только вчера.

— Вы меня не узнаёте? Я Григорий. Много лет назад вы дали кров над головой одной беременной девушке.

— Вы говорите о нашей сестре Марии. Она готовится принять постриг. Бедная, заблудшая душа, так страдала. Сейчас её совсем не узнать. Невеста Христа. Она сейчас выйдет.

Женщина в тёмном одежде отличалась своим серьёзным взглядом от той молоденькой девочки, которую он целовал на берегу моря. За те несколько мгновений счастья, Марии пришлось терпеть унижения родителей и принять жизнь в монастыре. От неё исходило спокойствие и умиротворение. Он винил себя за разрушенные девичьи мечты, ощущал запах волос, преследовавший его в воспоминаниях. Это была лишь тень любимой девушки. Тонкий стан скрывался под чёрной мантией платья, в глазах отображался совершенно другой мир, в котором, по его мнению, прощения ему не было.

— Я должен был приехать раньше. Прости, что так всё вышло. Мой поступок не заслуживает прощения.

— Всё, что было между нами давно в прошлом. У каждого свои причины. Я не хочу об этом говорить.

— Если б не ты, я никогда бы не увидела предначертанную Богом судьбу, не ощутила его всеобъемлющую любовь, не стала бы той, кем являюсь сейчас.

— Не думал, что ты сможешь найти в себе силы всё перечеркнуть.

— Господь помог мне. Сами мы бессильны. Но ты приехал по другому вопросу. Это можно прочитать в твоём взгляде.

— Меня волнует судьба нашей второй дочери. В твоей записке ты ничего о ней не рассказывала.

— Я задаю себе этот вопрос каждый день. У меня на какое — то время помутился рассудок. Я прошу Бога каждый день, чтобы он восстановил кусочки моего сознания.

— Почему ты не оставила Розу моим родителям.

— Я не понимала, что делаю. Отчётливо помнила дом твоих родителей и могла с закрытыми глазами узнать его ночью. Другое место не могу восстановить в своей памяти. Помню только, что завернула свою девочку в шёлковую шаль, которая была единственным напоминанием о тебе.

— Ту самую, что я подарил тебе?

— Помню, твоя мама вышила на нём мои инициалы. Тогда наши родители еще дружили.

— Я заметил тебя сразу. Из нашей дружбы выросло сильное чувство. Так и не смог забыть тебя.

Мария промолчала. За время, проведённое в монастыре, она научилась контролировать свои эмоции. Григорий стал для неё лишь призраком из прошлого, который она удалила из своей жизни.

— Даже если тебе удастся её найти, она никогда не сможет нас простить за наш поступок. Прости мне нужно идти.

— Неужели нельзя ничего исправить? Мы же любили друг друга.

— Ты выбрал свой путь, а я — свой, — сказала Мария, прощаясь навсегда.

Последние слова, сказанные на прощанье, задели Григория. Он думал, что девушка, которую он любил и так долго пытался забыть, осталась прежней, но жизнь изменила её в корне. Что он мог ожидать, если сам был виновен в её страданьях. Ничего не поделаешь, такова его судьба. Вернуть прошлое нереально. Жить несбыточными надеждами Григорий не мог. Пусть будет так, — пробормотал он сам себе. Только законченный разговор с Марией сглаживал постепенно из его памяти придуманный образ девушки. Только подумать, сколько лет красавица жена не вызывала в нём никаких тёплых чувств. Григорий, волей или неволей, почти разрушил свой брак, полетел за птицей — мечтой, а вместо этого встретил женщину, отдавшую свою судьбу невидимому существу, которого даже никто не видел.

5 Глава Роберт

Новая Зеландия. Судно «Санта — Мария» зашло в порт маленького города LittleTown. Прекрасные берега, острова вулканического происхождения привлекали людей с незапамятных времён. На закате небо очаровывает своими красками. Жёлтый цвет с зеленоватым оттенком, создаёт волшебное очарование. Окраина мира со своей природной красотой не оставила равнодушным и капитана дальнего плаванья Роберта Серо, не первый раз бороздившего морские просторы тихого океана. Он любил безбрежный океан, привык к жёсткому переменчивому климату. Когда возвращался на берег, долго отвыкал от морских суровых законов. Набрав хорошую команду и получив в распоряжение огромный корабль, капитан направился к знакомым берегам в надежде получить крупный улов. Выходя на палубу, Роберт любовался водной гладью, простиравшейся до горизонта. Стоя на мостике, следил за работой своих подчиненных. Работа кипела на корабле днём и ночью. Мастер морских широт относился с терпением к начинающим молодым ребятам. Вывести его из равновесия никому не удавалось. Иногда моряки поражались выдержке капитана, который не смотря на большой опыт пребывания в море, относился к людям с уважением. Пять месяцев прошло и совсем не хочется возвращаться на сушу. Там, за пределами океана, его никто не ждал. Родители погибли в авиакатастрофе, дедушка умер в прошлом году от рака печени, сестёр и братьев нет. Одна усадьба, оставленная дедом в наследство. Приедешь на полгода — и снова тянет в море. Недолгое время на берегу Роберт томился грустными воспоминаниями о несчастье, произошедшем много лет назад. Только находясь в море, его кровоточащая рана постепенно затягивалась. С детства Роберту не хватало внимания родителей, которых он лишился по воле несчастного рока судьбы. Чувство сожаления за содеянную по неведенью детскую глупость, постепенно испепеляло его сердце. «Жизнь продолжается», — говорил он себе изо дня в день. Но ответить ему было некому. Двери его души закрылись в тот день, когда он, вопя и стуча ногами по полу, умолял отца оставить его с дедушкой. Ему было всего десять лет и папа с мамой не хотели оставлять его на старика. Своими уговорами Роберт добился чего хотел и родители позволили ему остаться. С тех пор прошли годы, но ему так и не удалось вырвать это событие из своей памяти. Достигнув больших высот в своей карьере, отдаваясь морской стихии, он пытался испытать свою судьбу. Сильный и выносливый по характеру Роберт не боялся ничего, так как всё дорогое для него он уже потерял. При возвращении домой затянутые раны открывались, воспоминания прорывались наружу, вынося его на берег повседневности. Нагрубив отцу перед вылетом, мальчик не мог знать о предстоящих горьких переменах, ожидавших его. Время, проходившее в море, незаметно сглаживало очерствевший нрав, позволяя ему отойти от преследовавших угрызений совести. Говорил Роберт мало, только по существу, и почти не улыбался. Среди моряков ходили слухи, что он всегда бодрствует и почти никогда не спит.

— Павел, друг мой, как обстановка? Что по курсу? — спросил Роберт.

— Всё в порядке, без изменения. Судно идёт по курсу. Погода прекрасная. Идеальные условия для работы, — докладывал штурман.

— Как дела на берегу? Жена звонила?

— Дочке исполнилось два года. Давно не видел. Приеду, наверно не узнает. Такая она жизнь моряка, — произнёс Павел.

— Не думал бросить море?

— Нет, тут мое место. Здесь, на мосту, мне видна морская сила и великолепие. Татьяна говорит, что я и море — это неотделимые части. Если оторвать одну от другой, то я совсем не тот человек, которого она однажды полюбила.

— Семья –самое главное в жизни, — тёплым, пронзительным взглядом окинул Роберт Павла.

— Я рад, что они у меня есть. Одиночество не самый лучший товарищ. А у Вас есть дети?

— Нет, к сожаленью судьба не одарила меня таким счастьем. Но у меня есть он- большой неизмеримый океан. Грозный, порой тихий, но всегда непредсказуемый для человека.

— Для меня нет ничего более непредсказуемого, чем женщина. Невозможно увидеть её настроение, как можно увидеть препятствие на радаре.

— Ха, ха, — засмеялся капитан. — Возражать не буду. Мне не с кем сравнивать.

— Наверно, вас всегда тянуло в море? Иначе как объяснить вашу непреодолимую любовь к океану.

— После смерти родителей я решил: сделаю всё от меня зависящее, чтоб мой дед мной гордился. Человека нельзя заставить делать то, что ему не по душе. Привить любовь к морю невозможно. Для многих — это просто морская атмосфера, для моряка — налаженная, привычная жизнь.

— Да, вы правы.

— Я могу рассказать тебе историю моего первого пересечения экватора со всеми подробностями.

— Я был тогда моряком, чуть моложе тебя. Судно подходило к нужным координатам. Ощущение праздника витало в воздухе. Новобранцы готовились к посвящению. Старшие моряки рассказывали свои истории об этом памятном для каждого событии. Приподнятое настроение поддерживалось шутками нашего капитана. Новичков перемазывали мазутом и окунали в бассейн с забортной водой. После чего виночерпий давал выпить стакан сухого вина. Посвящаемый получал отметку на теле, подтверждающую, что он пересёк экватор и стал настоящим моряком. Боцман, переодевшись в костюм Нептуна, держа в руках свой трезубец, правил балом, давая разрешение морякам плавать по своим владениям.

— Похожее было и со мной. Неизгладимые впечатления, — сообщил штурман.

Павел ходил с Робертом не первый раз, но редко у капитана появлялось настроение разговаривать со своими подчиненными на отвлечённые темы. Попав на судно молодым парнем, ему было сложно общаться с опытным наставником. Павел испытывал глубокое уважение к своему капитану и старался беспрекословно выполнять все его распоряжения. Обычно Роберт не говорил много, но Павел умел вывести его на разговор. С ним Роберт чувствовал себя легко, будто говорил с лучшим другом. Находясь с ним рядом, он забывал о грустных моментах своей жизни и был просто самим собой.

— Спокойной вахты, — были слова Роберта.

— Ага, — услышал он в ответ.

Пройдя Атлантику, судно вошло в Средиземное море, направляясь к родным берегам. Путь предстоял немалый, но по сравнению с пройденным это было ничто. Море встретило моряков приветливо. Голубое небо и яркое солнце подсвечивали голубизну морской глади. Большое судно словно перекатывалась по пологим, длинным волнам, идя по серебристым морским линиям. После долгого пребывания в океане приближалось окончание похода. Цветовые гаммы переливались, словно подыгрывая своими самоцветами хорошему настроению моряков. Судно пришвартовалось к берегу. Спускаясь по трапу, Роберт окинул взглядом Санта — Марию. Всё выглядело в полном порядке. Отдав последние распоряжения вахтенному у трапа, он отправился домой.