Бесплатный фрагмент - Прямо перед тобой

Преступление без наказания

Не в жестокости, а в неизбежности наказания заключается

один из наиболее эффективных способов предупредить преступления. (с)

Чезаре Беккариа.

Москва, наши дни.

Долгожданный май ворвался в столицу промозглым ветром и серым, грозовым небом. Чёрные, низкие тучи висели над городом, угрожая опуститься на шпили элитных высоток. Едва раскрывшиеся листья, трепетали под шквалистым порывом ледяного воздуха, и будто молили о пощаде. Возродившись после зимней спячки, они ещё не успели вдоволь порадовать мир волшебным, малахитовым свечением. Очередной порыв всё же нагнул сучья, и подхватив несколько листьев, понёс их вверх.

Ирина Сизова отошла от окна и нажала на выключатель. Холодный, голубой свет проник в гостиную и уютно разлёгся по углам огромной комнаты. Сжимая в руках чашку с горячим какао, она завернулась в плед, и сев в кресло открыла книгу. Очередной бестселлер от модного писателя давно ожидал своего часа. Принявшись за чтение, она не сразу услышала звук ключа в двери, и топот пары ног в прихожей.

— Андрей, это ты?

В ответ прозвучала немая тишина. Вошедший, прошёл мимо гостиной, и поднялся на второй этаж. Вложив закладку на нужной странице, Ирина нехотя поднялась, и прошла следом за сыном.

— Андрей, я вообще-то с тобой разговариваю! — строго повторила она.

Долговязый юноша, не оборачиваясь, поднимался по лестнице. Мельком бросив взгляд на мать, он вынул один наушник, и молчаливым кивком головы приветствовал её.

— Почему так рано? У тебя сегодня консультация перед экзаменом.

— Я там не был, — коротко ответил он, и скрылся за дверью своей комнаты.

Ирина настойчиво прошла следом и потянула ручку вниз. Сын стоял посередине комнаты и стягивал с себя толстовку.

— Почему ты пропустил консультацию? — повторила она свой вопрос.

— Мам, отстань! Я сам неплохо могу подготовиться.

— У тебя экзамен через две недели! Ты понимаешь, что если не сдашь его, то в университет тебе путь заказан?! Учти, мы с папой не будем хлопотать за тебя!

— Я и не прошу вашей помощи! — грубо ответил он, проходя мимо.

Ирина, молча и с горечью осмотрела хаос, воцарившийся в комнате сына. Вещи, тетради, рюкзаки — всё лежало в хаотичном порядке, нарушая структуру помещения. Включив воду в душевой, Андрей дал понять, что разговаривать больше не намерен. Подняв с пола футболку, Ирина аккуратно расправила её и сложила в шкаф. Постучав костяшками пальцев в дверь, она громко спросила:

— Будешь обедать?

— Нет, — послышалось сквозь шум воды, — Мы перекусили бургерами.

Пожав плечами, Ирина признала своё очередное поражение, и прикрыв дверь, спустилась в кухню.

В жизни Ирины Сизовой всё сложилось ровно так, как она когда — то мечтала. Шикарный ремонт по последним веяниям дизайнерских тенденций, неприлично роскошная квартира в центре Москвы, лучшие курорты мира — всё было к её ногам. С Аркадием они были знакомы с университетской скамьи. Будучи бедными студентами, они поженились, не дожидаясь окончания обучения. Оба провинциалы, оба из семей, где особо никто никем не дорожил — они сделали себя сами. Взлёт карьеры Аркадия пришёлся на пору, когда они узнали о скором пополнении в семье. Он был, на седьмом небе от счастья узнав, что у него родится сын. Выстраданный Андрей был ключевой фигурой, вокруг которого кружился весь мир. Ребёнок, не знавший отказа ни в чём, вырос неблагодарным и хладнокровным человеком. Проблемы начались ещё в средней школе. Сизовы ходили на поклон к учителям чуть ли не каждую неделю, и заискивающе смотрели им в глаза. В подростковом возрасте Андрей окончательно отдалился от родителей, и проявил свой бунтарский нрав. Аркадий, любящий сына без памяти, прощал ему любые проказы. Конфликты между ним и Ириной нарастали как снежный ком, она пыталась понять свои ошибки и всё чаще страдала муками совести, в то время как Аркадий и Андрей не обращали на неё никакого внимания. Семья раскололась, и она стала в ней третьей лишней.

Ирина выглянула в окно, на улице бушевал неистовый ураган, а беспросветная тьма снова накрыла город. Включённые фонари позволили ей рассмотреть знакомый автомобиль. Водитель Аркадия припарковался впритык к подъезду, и фигура супруга метнулась внутрь.

— Андрей, выйди к столу! Папа приехал на обед.

Прозвучавшая в ответ тишина в очередной раз больно резанула по самолюбию Ирины.

— Негодяй! — едва слышно прошептала она.

— Это ты обо мне? — возникшая рядом фигура сына напугала её.

— Конечно о тебе! — с вызовом ответила она, — Всю душу ты мне вымотал!

— Мать не начинай!

— Ира, ты опять за своё? — послышался мягкий баритон супруга из холла, — Отстань от ребёнка!

Аркадий прошёл в гостиную, вытирая руки бумажным полотенцем.

— Аркаша, он совершенно забросил учёбу и даже не скрывает этого! — принялась жаловаться Ирина.

— Андрей умный парень и сам со всем справится! Вспомни его победы на городских олимпиадах, да он любого отличника за пояс заткнет!!! У него гениальный склад ума, и ты сама это знаешь.

— Хотелось бы верить в его результаты без подготовки!

— Ма, прекрати! Честное слово, твои нравоучения уже поперёк горла стоят! — Андрей, почувствовав поддержку отца, с новой силой начал нападки на мать.

Ирина не нашлась, что сказать, и оставшееся обеденное время прошло в гнетущем молчании. Загрузив посудомойку, она достала с полки начатую пачку сигарет, и с наслаждением закурила.

— Ты опять? — послышался недовольный голос Аркадия.

— Да, дурацкая привычка так и не отпускает. Аркаша, знаешь, что… — Ирина повернулась к мужу, и затравленным взглядом посмотрела на него.

— Что? — удивлённо спросил он, поправляя галстук.

— У меня дурное предчувствие, что-то должно случиться и отнюдь не хорошее.

— Ох, Ириша! — со вздохом проговорил он, и устало посмотрел на жену, — Ты в последнее время стала очень мнительной и нервной. Нам необходим отпуск! Как только Андрей сдаст экзамены, полетим к океану! — пообещал он.

— Не будет никакого океана Аркаша. Будет лишь тьма и горе!

— Ира! Успокойся! — он взял её за плечи и слегка встряхнул, — Что ты несёшь?! Совсем сошла с ума от безделья!

Услышанное шокировало её, слезы обиды и душевных страданий подкатили комом к горлу.

— Я не могу так больше, — прошептала она, кладя сигарету в пепельницу, — Я не хочу и не могу быть униженной! Я не хочу, чтобы меня попрекали тем, что я бездельница! Ты сам говорил, что против того, чтобы я работала. Ты настоял на том, чтобы я всегда была дома в семье, с тобой и сыном…

— Да говорил, — оборвал он на полуслове, — Но ты не справилась!

Эта фраза как удар хлыстом запульсировала в голове Ирины. Она инстинктивно ухватилась за край стола и прикрыла глаза. Андрей молча стоял в холле и натягивал на себя куртку.

— Ты куда? — безжизненным голосом спросила она.

— К друзьям. Буду вечером! — прозвучал ответ.

— Во сколько?

— Вернусь до полуночи!

***

Заварив мятный чай, Ирина присела на край супружеского ложа, и обернувшись, посмотрела на спящего Аркадия. Часы показывали 22:30, и как назло незаметно подкрался сон. Заведя будильник на полночь, Ирина забылась в беспокойном сне.

Она проснулась до звонка будильника, встревоженная кошмарным сном. Отпив глоток холодного чая, и закутавшись в пеньюар, она босыми ногами прошла в комнату сына. Распахнув дверь, её взору предстала пустая кровать, и неистовая дрожь тут же забила всё тело. На улице угрожающе завывал ветер, и дождь с новой силой хлестал в оконные рамы. Трясущимися руками она кое-как набрала номер Андрея. Беспристрастный и хладнокровный голос сообщил, что абонент находится вне зоны доступа. Выкурив три сигареты подряд, она вернулась в спальню и принялась будить мужа.

— Аркаша, проснись! Ты слышишь меня? Уже ночь, а Андрея нет дома.

Аркадий перевернулся на другой бок, и сонным голосом пробормотал:

— Ложись спать, он скоро придёт!

Как обычно не найдя поддержки в его лице, Ирина опустилась в любимое кресло и не мигающим взглядом уставилась в одну точку. Дремота, накрывшая её, отпустила лишь под утро. Вздрогнув, она открыла глаза и посмотрела на дисплей телефона. Цифры на экране горели ярким светом отображая число 6:00. Вскочив на ноги, она бросилась к кровати.

— Аркаша, проснись! Ты слышишь меня? Он не пришёл!!!

— Который час? — резко спросил он, подскакивая на кровати.

— Шесть утра, — трясущимися губами ответила она, — Где он может быть?

— Наверняка заночевал у Ангелины! Не переживай, всё обойдётся!

— Они в ссоре, он точно не у неё! — запротестовала Ирина.

— Подождём до восьми, и начнём обзванивать друзей! — безапелляционно заявил Аркадий.

Время тягучей патокой потекло вперёд. Ирина отсчитывала каждую минуту, надеясь скорее подогнать стрелки. Следующий час безуспешных звонков не принёс никакой информации. Ни Ангелина, ни друзья Андрея не знали, где он провёл эту ночь. Отчаявшись, Ирина сползла по стене и осела на пол в кухне.

— Ира, не накручивай себя! Я уверен, ничего страшного не случилось! Он просто где-то загулял и потерял счёт времени! Он скоро придёт, ты слышишь меня? — уверенно твердил Аркадий, садясь рядом.

— Нет, Аркаша, случилось нечто непоправимое, — шептала она, сильнее прижимая к себе телефон.

— Ничего не случилось, а твоё поведение может привести к нервному срыву! Давай успокоимся и выпьем крепкого чаю?

— Не надо никакого чая! Я хочу лишь одного — хочу, чтобы мой ребёнок вернулся домой целым и невредимым!

— Я предлагаю тебе поспать. Давай я посижу с тобой, пока ты не уснёшь? Как только он придёт, я тебя разбужу! Обещаю!

Ирина послушно поднялась и на ватных ногах прошла в спальню. Рухнув на кровать, она молча уставилась на дверцу шкафа, поджав ноги под себя.

— Это ты виноват! — еле слышно сказала она.

— Давай не будем искать крайних!? Никто ни в чём не виноват! Просто наш ребёнок вырос, и у него началась взрослая жизнь. Мы должны это принять, он давно не пятилетний мальчик, плещущийся в водах Средиземного моря. Помнишь, как мы в первый раз выбрались с ним на море? — не останавливаясь, говорил Аркадий.

— Не заговаривай мне зубы, Аркаша. Я прекрасно помню тот момент, когда ты как отец дал слабину, и он почувствовал, что может нами манипулировать. Я просила у тебя помощи, когда он перестал меня слушать, но ты сделал, всё не так как было нужно. Он должен был видеть в тебе авторитет, а он растоптал нас и пошёл дальше, — продолжала она свой монолог.

— Я не хочу, и не намерен больше слушать твои обвинения! — Аркадий направился к выходу, — Я буду в гостиной, — зачем-то добавил он.

Откинув попытки заснуть, Ирина спустилась вниз, и поставив турку на огонь, потянулась за кофе. Ароматный пакет выпал из рук, и коричневый порошок рассыпался по всей столешнице. Она отрешённо смотрела на эту картину, едва не залив плиту закипевшим напитком. Разлив кофе по двум чашкам, она поставила их на поднос и вернулась в гостиную. Ни сил, ни фантазии уж не осталось, она просто тихо села рядом с мужем, и долгим взглядом посмотрела на него.

Аркадий мирно спал, укутавшись пледом. Тихое жужжание виброзвонка моментально всколыхнуло Ирину. Повернувшись в сторону издаваемого звука, она увидела на дисплее улыбающееся лицо Андрея и милую подпись «Сынок».

Схватив телефон, она несколько раз пыталась нажать на зелёную трубку, но сенсор упорно не подчинялся ей.

— Андрюша, сынок! Где ты? Что случилось? — зашептала она, выбегая в холл.

— Ма, мне нужен папа. Позови его.

— Скажи мне, что с тобой??!

— Я в полиции и мне нужен папа! — холодным тоном отчеканил он, — Только он сможет мне помочь!

***

Ирина плохо помнила последующие события. Она пришла в себя, когда угрюмого вида дежурный, нехотя оторвал взгляд от красочного журнала, и беспристрастно уставился на них.

— Здесь наш сын! Он сообщил, что его задержали по подозрению в убийстве, — с порога прокричал Аркадий, — Через полчаса тут будет самый лучший адвокат этого города, поэтому прошу предоставить мне свидание с Андреем Аркадьевичем Сизовым!

— Не положено, — спокойно отвечал дежурный.

Аркадий едва не задохнулся от гнева, и оттянув галстук, продолжил:

— Да Вы хоть знаете с кем сейчас разговариваете???

— Да хоть с самим чёртом из табакерки, — грубо отозвался наглый дежурный, — Я выполняю свою работу! Ждите адвоката, как только он предъявит ордер, обвиняемому будет предоставлена с ним встреча.

Ирина судорожно прижимала к груди сумку, и прижавшись к стене, хватала ртом воздух.

«Мой сын убийца! Мой сын убийца!» — эта мысль клокотала в её воспалённом мозгу, и больно била по вискам. Собравшись с силами, она подошла к окошку и слегка нагнувшись, встретилась глазами с неразговорчивым дежурным.

— Господин полицейский, прошу, ответьте на один вопрос: что случилось сегодняшней ночью? Пострадавший умер?

Капитан долгим взглядом изучал измученное лицо Ирины, и видимо смягчившись, спросил:

— Вы ему кто?

— Я мать, Сизова Ирина Витальевна.

— Что же Вы Ирина Витальевна, какого сына воспитали? — со вздохом спросил он, — Пострадавший в больнице, в тяжёлом состоянии. Если он выживет, то Вашему сыну инкриминируют статью 111 Уголовного Кодекса, а это срок до десяти лет лишения свободы.

— Это не может быть ошибкой? — глупо прошептала она.

— Вы думаете, что сотрудники полиции не компетентны и могут допустить такие грубые ошибки??? — буквально взревел он, поднимаясь из-за стола.

— Не слушайте её господин капитан! — Аркадий взял Ирину за руку, и аккуратно отвёл от окна, — Моя жена очень сильно переживает и хочет верить во всё, что угодно! Мы подождём адвоката на улице, хорошо?

Капитан кивнул и добавил:

— Ваш сын сам во всём признался, и в красках описал, как добивал несчастного парня!

— Ирочка, если это и так, то я брошу все силы, чтобы вызволить Андрея оттуда. Я обещаю тебе, он не отправится за решётку, мы всё уладим. Наш сын скоро вернётся домой! — горячо зашептал ей на ухо Аркадий.

Она безмолвно слушала его, не отрывая взгляда от переполненной урны, стоявшей рядом со скамейкой.

— Ты не посмеешь этого сделать… — еле слышно проговорила она.

— Что? — Аркадий недоумённо посмотрел на супругу.

— Ты не посмеешь этого сделать! — громче повторила она, — Если Андрей виновен, то он должен получить за свой поступок справедливое наказание!

— Ира, что ты несёшь? — от волнения нижняя губа Аркадия затряслась, но быстро прикусив её, он моментально взял себя в руки, — Андрей не сядет в тюрьму! У него впереди целая жизнь, и мы не имеем права ставить крест на его судьбе! Да, мы все можем ошибаться, но судить так категорично… нет Ира, даже не думай об этом!!!

— Суд всё расставит по своим местам! Но знай — если мой сын убийца, то он за всё ответит! Пусть и не по юридическим канонам, но по-человеческим совершенно точно ответит!!! Я лично это устрою!

— Что ты задумала? — крикнул он ей вслед, — Ты сошла с ума?

Ирина махнула рукой, и не оборачиваясь, пошла по бульвару в сторону дома. В этот момент ей овладели лишь два чувства: тоска и ненависть. Тоска по ушедшим как оказалось впустую годам, и ненависть к тому, кого как ей казалось, она любила больше жизни.

***

За время пребывания Андрея в изоляторе, Ирина виделась с ним всего пару раз. Первая их встреча произошла через несколько дней после задержания. Переступив порог камеры, она долго не осмеливалась поднять взгляд на сына. Ей было невыносимо больно смотреть на человека, который может до смерти избить себе подобного, и совершенно пустыми, хладнокровными глазам смотреть на неё. Монстр, чудовище… жуткая мразь выпорхнула из-под её крыла и начала бессовестно приносить горе в чужие семьи.

Аркадий как умалишённый «прыгал» вокруг отпрыска, пытаясь вызволить его на свободу. Суд избрал мерой пресечения содержание под стражей, и это стало маленькой победой Ирины. Во время беседы, Андрей ни в чём не раскаялся, считал себя центром Вселенной, и безоговорочно верил в силу отцовских связей.

— Андрей, почему ты хотел убить того парня? — наконец спросила она.

— Ма, я тебе уже сто раз говорил, он мне не понравился с первого взгляда. У меня возникла личная неприязнь к этому человеку…

— К человеку, которого ты видишь впервые? — перебила она его.

— Да, представляешь, но так бывает! — агрессивно ответил он, — Это как с яблоком, вроде бы и не плохое на первый взгляд, но по его задней стенке ползёт червь и жрёт… и жрёт его. Скользкий, противный, хладнокровный, червь и ты думаешь: «Фу, какая мерзость!!!» и начинаешь топтать его! И здесь то же самое, мне хотелось его уничтожить, тем более после слов сказанных в мой адрес! Это чмо сделало мне замечание, а ты знаешь, я подобное не прощаю.

— Зачем топтать яблоко? — вдруг спросила Ирина.

— В каком смысле? — не понял он.

— Зачем топтать гнилое яблоко? Его можно положить в компостную яму, и пусть червь живёт тихо и мирно, поедая его.

— Ой, мать ты опять со своей философией влезла! Мы друг друга никогда не поймём!

— Андрей, лично я всё поняла, — беря сумку в руки, ответила Ирина, — И мне очень жаль, что ты мой сын!

Он обескураженно смотрел вслед удаляющемуся силуэту матери, и ощущал огромную пустоту, заполонившую его душу и сердце. Только, что она предала его, и с этой минуты он стал для неё никем.

***

Ирина неспешно нажимала на педаль газа, двигаясь в плотной автомобильной пробке. Дорога до Наро-Фоминска заняла почти два часа, но к намеченной цели она была ещё очень далека. Шёл третий месяц следствия, и Андрей по-прежнему находился в застенках камеры. Каким-то непостижимым образом, судья продолжал продлевать срок ареста, и никакие методы Аркадия не срабатывали. Супруг неистово бесновался и стал чаще прикладываться к бокалу с виски. Семья разваливалась на глазах, а брак трещал по швам. Аркадий и Ирина почти не разговаривали друг с другом, заняв противоположные стороны баррикад. Слепая любовь к сыну, доводила Аркадия до исступленной ярости, в порыве которой он принимался крушить всё, что попадалось под руку. В такие минуты Ирина запиралась в своей спальне и часами сидела напротив окна, за которым разворачивались сценарии чужих судеб. Безутешный отец сменил уже четырёх адвокатов, неизменно добиваясь переквалификации статуса Андрея из обвиняемого в свидетели. Ирина молча наблюдала за попытками вызволения сына из рук Фемиды, и каждый раз победно улыбалась, когда его планы рушились как карточный домик. Она по-прежнему не могла смириться с тем, что совершил Андрей, и муки совести каждый день раздирали её с новой силой.

Припарковавшись около аккуратного подъезда неприметной многоэтажки, Ирина уверенно прошла к двери и потянула её на себя. Прохладная тьма подъезда пахнула на неё запахом жареной картошки и рыбы. Инстинктивно потянув носом, Ирина поняла, что уже много месяцев не испытывала чувства голода. Аппетит и желание жить, пропали именно той страшной, майской ночью. Остановившись на седьмом этаже, лифт бесшумно открылся, и перед ней предстала металлическая дверь с потёртыми цифрами.

Нажав на кнопку звонка, Ирина приготовилась ждать.

— Вам кого? — неприветливо обратилась к Ирине хозяйка квартиры.

— Здравствуйте Софья! Меня зовут Ирина Сизова, я мать…

— Я поняла, кто Вы, — перебила её Софья, — Что Вы хотите?

— Я хочу помочь Вам…

— Был у нас уже один помогатель, — ухмыльнувшись, ответила женщина, — Деньги предлагал, заклинал, что его сыночек ни в чём не виновен, но я выставила его. Терпеть не могу таких наглых и порочных людей!!! Он ещё кричал что-то обидное, угрожал, но мне всё равно! Саньку поднимите на ноги, и мне больше ничего не нужно.

— Да, да я понимаю, — закивала Ирина и полезла в сумочку, пытаясь что-то выудить из её глубин.

— Пройдите в квартиру, не на пороге же отношения выяснять. Я Вас насквозь вижу, Вы с добром пришли.

Ирина сделала шаг вперёд, и оказалась в небольшом, уютном коридоре с двух сторон увешанным картинами на различные сюжеты.

— Это Санёк рисовал. Мечтал выставку свою организовать, — пояснила Софья, заметив любопытный взгляд гостьи.

Софья включила чайник, и положила в тостер два ломтика хлеба.

— Как самочувствие Александра? — виноватым голосом спросила Ирина.

— Не много лучше. Доктора не дают прогнозов, у Саши серьёзные травмы. Трепанация черепа и возможная парализация, которая вероятнее всего последует за этим, не оставляют мне шансов поставить его на ноги. Сейчас он сродни овощу, я только недавно смогла забрать его домой из реабилитационного центра. Кроме него у меня никого нет. После смерти родителей мы всегда были вместе. Сначала опекуны, потом детский дом и снова приёмная семья. Нас всю жизнь швыряли как теннисный мячик с одного стола на другой. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я оформила опеку над ним, так мы и справились.… И если бы не тот случай, то Саше было бы уготовано признание его художественного таланта!

— Софья, — Ирина в нетерпении перебила её, — Я клянусь, что подниму Вашего брата на ноги. Это будет долгий и непростой путь, но если Вы позволите, то я постараюсь искупить вину и грех своего сына.

***

Аркадий всё-таки добился результата, к которому шёл долгих полгода. Когда финал этой истории стал очевиден, Ирина собрала свои вещи и покинула дом, который долгих двадцать пять лет был её опорой и оплотом. Супруг не стал возвращать её. Подобный поступок обнажил для него лишь сущность и характер жены. Её непоколебимость и порядочность не вязалась с его образом жизни. Казалось, Ирина навсегда вычеркнула самых дорогих мужчин из своей жизни, лишь слабый уголёк её любви к Андрею продолжал тлеть. Они ни разу не поговорили после его возвращения, и оба не искали друг с другом встреч. Андрей считал её поступок предательством, Ирина — верила в силу возмездия и искренне считала, что поступила правильно.

Ирина и Софья стали друг другу по- настоящему близкими людьми. Месяцы упорного труда и настойчивости, привели Сашу к первым самостоятельным шагам. Тяжёлая реабилитация оставалась позади, и впереди маячили оптимистичные прогнозы. Александр заново учился говорить, ходить, есть, и поднимать руку в приветственном жесте. Каждая его маленькая победа стоила двум одиноким женщинам слёз радости и невыразимой гордости за этого мальчишку. Саша не знал, что возвращала, его к жизни мать человека который едва не убил его. Он верил в доброту посторонних людей и искренне привязался к Ирине.

Он аккуратно подносил ложку ко рту правой рукой, в то время как левая безвольно лежала на коленях. Софья искренне радовалась, что чувствительна была именно правая рука.

— Санька, сможет рисовать! Это огромное счастье, что он правша! Я верю, слышишь, Ира верю, что совсем скоро он осуществит свою мечту!

— Непременно, Соня! Выставка работ Александра Ломова обязательно состоится в одной из лучших галерей Москвы, — заверила её Ирина, и обняв подругу, смахнула с глаз едва заметную слезу.

Спустя шесть лет.

Чопорная и пресыщенная излишествами и роскошью публика, с бокалами шампанского в руках, неспешно обходила залы в галерее современного искусства.

— Красиво и утончённо! — проговорила своему спутнику миловидная шатенка с огромной копной длинных волос, указывая на яркую абстракцию — Я хочу себе в спальню такую композицию. Приобретём?

— Милая, для тебя — любой каприз! — ответил мужчина, и оглянулся по сторонам в поисках консультанта.

Заметив около фуршетного столика молодого человека, спутник шатенки направился прямиком к нему.

— Добрый вечер, меня зовут Михаил. Вы сможете мне помочь?

— Добрый вечер, постараюсь, — слегка заикаясь, ответил молодой человек, неловко поправляя рукав пиджака.

— Моей супруге понравилась одна композиция, и мы бы хотели её приобрести. Вы не знаете, к кому можно обратиться с этим вопросом?

— Вы обратились по адресу. Меня зовут Александр Ломов, и я автор этих работ! — представился молодой человек.

— Какая удача! — восхищённо проговорил Михаил, — Катюша, иди к нам! Хочу познакомить тебя с художником…

Софья и Ирина, наблюдая за этой картиной из противоположного угла огромного помещения, счастливо улыбаясь, смотрели на Александра.

— Сегодня второй лучший день в моей жизни, — шёпотом сказала Софья, — Первый — когда он сделал свой самостоятельный шаг после реабилитации, и второй — сегодня! Об этом дне он мог только мечтать!!! Ира, если бы не ты, я не знаю, что было бы с нами…

— Соня, я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь… — мягко ответила Ирина, беря её за руки, — Во всём есть баланс, если где — то убывает, то в чём-то другом оно непременно восполняется! Мы победили, мы с тобой вдвоём подняли Сашку на ноги, и теперь у него всё будет хорошо!

Женщины одновременно повернулись и посмотрели в сторону молодого художника. Александр радостно пожимал руки новым знакомым и чувствовал себя абсолютно счастливым человеком.

Сила в слабости

Природа так обо всем позаботилась,

что повсюду ты находишь, чему учиться. (с)

Леонардо да Винчи.

Румыния, 1914 год.

г. Сигишоара.

Живописный городок в самом сердце Трансильвании околдовывает путешественников узкими средневековыми улочками, мощёными стенами, огромными арками и пёстро-разноцветными, пряничными домиками. Очарование местному пейзажу добавляют Карпаты, и многочисленные притоки Дуная, раскинувшиеся на подступах к городу. Цветущие поля плавным пейзажем сменяют нетронутые леса, прозрачные озёра и необъятные луга, зачастую используемые как пастбища для скота.

Жизнь здесь течёт размеренная. Порой кажется, что даже время замедляет ход, застывая в дрожащем наслаждении. По обеим сторонам центральной улицы растянулись низкие, деревянные дома, каждый из которых был самобытен по-своему. Жёлтые, красные, зелёные, голубые — буйство красок и жизнерадостности на каждом углу! Высокие ворота с заострёнными кольями, символизировали защиту горожан от злых духов, а обильно украшенные древними символами изразцы, были призваны защищать само место, где обитала определённая семья.

Небольшой дом с оранжевой крышей и красно-жёлтыми стенами, стоял на углу улицы. Буйно цветущие вишни и яблони, щедро раскинув ветви «обнимали» чей-то кров. Выбежавший из-за поворота мальчишка лет десяти, весело насвистывая народную песню, босыми ногами промчался по улице. Из-под его подмышки торчал небольшой свёрток, откуда выглядывала головка аппетитного сыра. Подбежав к крайнему дому, он громко постучал в ворота, и выкрикнул:

— Госпожа Лукреция! Я принёс вам сыр! Сыр, от господина Стефана!

На окне подёрнулась белая, ситцевая занавеска и за ним показалось добродушное лицо Лукреции Мокану.

— Минутку Карол. Сейчас я выйду к тебе.

Мальчишка в нетерпении почесал голой пяткой левую голень, и поправив соломенную шляпу, по привычке уставился на деревянные символы, изображённые на заборе. Многочисленные круги, розетки и графические знаки символизировали движение солнца по небу, а загадочные символы похожие на древнюю письменность, придавали этому дому ореол таинственности. Почти все жители этого городка были уверены, что старая домна Мокану, пособница самого дьявола! Ходили слухи, что на Вальпургиеву ночь их сосед Петру, видел, как Лукреция и её внучка Илана вылетели в трубу на мётлах и устремились ввысь к самой луне.

Поначалу его рассказам никто не верил, но чем больше происходило странностей в этих окрестностях, тем больше жители укоренялись в своей вере, о нечестивости этой семейки. Никто точно не знал, сколько лет было старухе. Многие считали, что ей должно быть около девяноста, но на вид ей можно было дать не более шестидесяти. Ни один старожил так же не знал и не помнил, когда они появились здесь. Лукреция и Илана были не многословными, с соседями здоровались лишь кивком головы, и зачастую по нескольку дней не выходили из дома. Единственным человеком, который был вхож к ним, являлся Стефан Ольме, владелец бакалейной лавки. Иногда он позволял себе нанести визит в дом Мокану, не забыв при этом прихватить с собой головку сыра, или палку ароматной колбасы.

Лукреция подошла к воротам и молча протянула руку. Высыпав в грязную ладонь несколько леев, она снисходительно приняла подарок, и назидательно сказала:

— Если ещё раз придёшь ко мне с такими руками, заставлю самого съесть этот сыр! Понял меня?

— Домна Лукреция! — заканючил мальчишка, — Не успел отмыться, сильно торопился и к-а-а-а-а-к… упал!!! Но клянусь: сыр из рук не выпускал и доставил его в целости и сохранности!

— Хорошо, я поверю тебе негодник! — смеясь, ответила она.

— Госпожа Мокану! Передайте это Илане, — откуда-то из-за спины, Карол извлёк небольшой букет сиреневых фиалок.

— Приходи вечером с чистыми руками и сам вручишь ей! Илана занята, стирает бельё на заднем дворе, — пояснила Лукреция, — У тебя как раз будет время привести себя в опрятный вид. Ухажёр!

Горделивой и статной походкой Лукреция отправилась в дом, крепко прижимая подарок к груди. Карол проводил её взглядом, и оглянувшись по сторонам, засунул букет в небольшое отверстие в заборе.

***

Илана Мокану никогда не видела своих родителей. По рассказам бабушки они были цирковыми артистами и кочевали по стране с одной котомкой на двоих. В их доме не было семейных альбомов и милых безделушек, подаренных родителями на праздник. Взрослея и становясь осознаннее, Илана часто расспрашивала бабушку о матери с отцом, на, что та раздражённо отмахивалась, и выдавала примерно одно и то же.

— Кочевые они, цыгане! Другого слова и не подобрать.

Однажды, тёплым осенним вечером, когда Лукреция ушла в лавку, Илана открыла бабушкин сундук с платьями, и принялась прикладывать их к себе, примеряя какие наряды ей к лицу. Перекладывая их на кровать, она приметила, что из кармана шифонового платья, торчит уголок плотной, коричневой бумаги. Осторожно потянув её на себя, она обнаружила фотокарточку с изображением молодой пары. Парень и девушка, выглядели очень счастливыми, прижимаясь друг к другу плечами. Черноволосые, кареглазые с широкими улыбками, они были похожи друг на друга, как две капли воды. Лихо заломленная кепка с воткнутым сбоку цветком мака, слегка прикрывала объёмную чёлку мужчины. Илана внимательно всматривалась в лица людей, находя в них свои черты. Услышав звук открывающейся двери, она быстро убрала фотокарточку назад, и аккуратно сложила платья в сундук. С этого дня, она не задала больше ни одного вопроса о своих родителях.

Развесив бельё на верёвку, Илана вытерла пот со лба, и прихватив таз, прошла в дом.

— Бабушка, с кем ты говорила?

Лукреция месила тесто и что-то тихо приговаривала склонясь к ароматной субстанции.

— Карол прибегал, принёс головку сыра от господина Стефана. Хотел тебе вручить букет фиалок, только я отправила его помыться! У него на руках скоро цыпки побегут!

— Славный мальчишка этот Карол, — подметила Илана, вешая таз на крючок.

— Добрый, но грязнуля! — отрезала Лукреция, — Будь добра, сдобри бруснику сахаром!

Илана взяла в руки кастрюлю, доверху засыпанную ягодами. Аккуратно перебирая плоды, она не поднимая головы, решительно задала давно волнующий вопрос:

— Бабушка, скажи, почему нас считают ведьмами? Я недавно наведывалась в Брашов и даже там слышала, как шептались за моей спиной, упоминая нашу фамилию?

— Люди всегда о чём-то судачат, это свойственно человеческой сущности!

— Неужели из-за того, что мы умеем читать руны и знаем свойства различных трав, нас можно причислить к сообщникам нечистого? — не унималась Илана.

— Не обращай внимания на досужие разговоры! Я учу тебя лишь тому, что знаю сама. Поверь, это ценные знания, которые помогут тебе в жизни. С помощью них ты сможешь и убить, и вылечить. Твоя задача-правильно пользоваться своим даром и не вредить природе, — говорила Лукреция, прислушиваясь к писку теста под ладонями, — Хорошие пироги получатся, слышишь, как «разговаривает»?

— Бабушка, у тебя всегда такое тесто. Иного я и не пробовала.

Лукреция раскатала круглую лепёшку, и принялсь выкладывать на него ягоды.

— Знаешь ли ты Илана, что всё то, что мы едим, неизменно сказывается не только на нашем ментальном здоровье, но и на психологическом? Каждый продут потребляемый человеком, несёт свою энергетику и имеет определённую силу. Существует два вида еды: живая и мёртвая. Я не сторонник потребления мертвечины, я считаю, что наполняясь растительной едой, мы питаем свою душу высшими ресурсами. Вот, например брусника… ей приписывают волшебное действие! Эти ягоды способны защищать от злых сил и с помощью них, можно даже приворожить человека! А калина? Это не просто ягода, это дар земли! Калина символ перерождения и избавления от грехов.

Илана внимательно слушала старушку, перебирая банки с многочисленными сушёными травами.

— Какой чай мы сегодня будем пить? — спросила она.

— Сделай пожалуйста, наш традиционный! В травах я тебя уже научила разбираться.

Щепотка ромашки, ложка мелиссы и сухой малины, пара листьев клюквенного куста, пригоршня шиповника и большая ложка тимьна. Кипяток громко зажурчал, обволакивая стенки глиняного чайника. Поставив его на стол, Илана уселась напротив Лукреции, и сложив руки перед собой тихо произнесла:

— Бабушка, мне страшно!

— Что тревожит тебя? — спокойно спросила Лукреция.

— В последнее время я вижу сны. Они красочные и очень реалистичные. Будто бегу я по лесу, а за мной гонятся люди с факелами и загоняют меня в пещеру, откуда мне уже не выбраться. Они кричат, негодуют, ругают меня, а я не понимаю за что? Ты же знаешь, мои сны всегда сбываются! Мне кажется, что за нами скоро придут…

— Люди всегда боятся тех, кто им неведом и массово стараются уничтожить источник опасности. Ты права, мы не похожи на НИХ, оттого нас и сторонятся. У нас есть знания, а они, как известно сила. Род Мокану всегда подвергался гонениям. Мы осели в Сигишоаре много лет назад, бежав из Бухареста. Всё было, так как в твоём сне. Нас гнали, мы бежали. Такова участь, но запомни — мы никогда не несли вред людям. Напротив, мы всегда жили в гармонии с Создателем и природой, а тем, кто не умел созерцать мир и любовь Творца, мы были поперёк горла. Настанет время, и мы вновь уйдём отсюда.

— Это некое проклятие рода?

— Нет, милая это дар, с которым мы идём по жизни. Мокану выживут в любых условиях, а всё остальное временные трудности.

— Бабушка, как избежать страха и морока гонений?

— На это есть простой ответ-смирение и любовь. Только два этих чувства всегда помогали нашему роду!

Илана задумчиво смотрела на яркий чайник, в котором, заваривались ароматные травы, и со страхом думала о предстоящих испытаниях.

***

Лукреция Мокану добрую половину жизни не могла смириться с участью своего рода. Начав изучать тайны мироздания, она шаг за шагом, глубже погружалась в изучение секретных знаний. Её мать Сандра, с раннего детства начала готовить дочь к преемничеству. Научив маленькую Лукрецию читать карты, она принялась рассказывать девочке о скрытых свойствах трав, земли, деревьев и мощи весеннего Солнца. Девочка впитывала знания как губка, и делала свои первые успехи. Сандра торопилась научить её всему тому, что знала сама, но понимая, что много информации окажется лишней для её неокрепшего ума, спешила занести свои знания в потрёпанную книгу в тёмно-коричневом, кожаном переплёте. Люди тянулись к Сандре нескончаемым потоком. Лукреция часто сидела на скамейке рядом с врачующей матерью, и внимательно наблюдала за её действиями, тихо шепча про себя заветные слова. Сандра Мокану бралась за самые сложные болезни и неизменно побеждала их. Каждый раз, закрывая дверь за последним хворым, она без сил падала на пол. Лукреция, до самого рассвета отпивала её сладким отваром, и лишь набравшись сил, всё начиналось сначала. Так продолжалось много лет, до тех пор, пока в их городе не появился новый мэр. Господин Альфред Вражески, долго присматривался к семье Мокану. Это был высокий и грузный мужчина с чёрными, пышными усами. Каждый раз, идя с матерью по улице, маленькая Лукреция едва завидев его вдалеке, инстинктивно сжималась и втягивала голову в плечи. Приятным и мелодичным голосом мать говорила ей:

— Никого и ничего не бойся! Ты можешь больше, чем все остальные! Ну-ка выпрямись сейчас же!

Сквозь страх и отвращение Лукреция поднимала взгляд на Альфреда, и видела в отражении лишь ненависть. Повзрослев, она поняла, что произошло той ночью. Получив отказ от Сандры, Альфред распорядился выдворить семью из города, и начал жуткую травлю на беззащитную женщину и ребёнка. Сандра Мокану надеялась на помощь горожан, но все как один дали свидетельства, против неё заявив, что она лечит колдовством, и вступает в сделку с сатаной. Не ожидая подобного предательства, Сандра и Лукреция в ту же ночь покинули Бухарест, гонимые ненавистью горожан. Позже она говорила дочери, что они легко отделались и многое им не придётся начинать заново. Сандра умерла, когда Лукреции едва исполнилось двадцать. Ранним утром она ушла в лес, и больше не вернулась. Обезумевшая от горя Лукреция, искала мать около двух суток. Сандра Мокану умерла с блаженной улыбкой на устах, раскинув руки широко в стороны, она всю себя отдала лесной чаще. Звери, кишащие в тех местах, не трогали мёртвое тело, благоговейно обходя его стороной. Оставшись одна, Лукреция начала самостоятельную жизнь, тщательно скрывая свой дар. Но чем дольше она прятала его, тем больше страдала. По ночам она изучала руны, старательно заучивая каждый символ и его смысл. Скрываясь от людей, она много времени проводила наедине с природой, а потом, как и полагается влюбилась в местного юношу. Их чувство оказалось взаимным, и спустя несколько месяцев они сочетались законным браком. Родившаяся Агнешка была точной копией своего отца. Смышлёная, черноволосая и кареглазая она походила на цыганку, и часто танцевала на площади города под аккомпанемент местного аккордеониста. С ним же она и сбежала во взрослую жизнь, оставив однажды маленький, кричащий кулёк под дверью родительского дома. Оставшись наедине с новорождённой внучкой, Лукреция пыталась понять и простить свою непутёвую дочь. С того момента прошло больше двадцати лет, но Агнешка так и не появилась на пороге отчего дома, навсегда вычеркнув родителей из жизни. Илана выросла полной противоположностью своей матери. Спокойная, хладнокровная и рассудительная, она являлась воплощением мудрости, несмотря на юный возраст.

Утро в доме Мокану начиналось с первыми лучами восходящего солнца. Лукреция и Илана неизменно выходили на порог, и раскинув руки в стороны, приветствовали новый день.

— Илана, сегодня я хочу познакомить тебя с рунами. Это древний, магический инструмент. С их помощью, можно раскрыть секреты мироздания, а достигнув просветления тебе откроется нечто такое, отчего ты уже не спрячешься! — говорила Лукреция, доставая семейную реликвию.

Пухлая книга в коричневую переплёте, плавно опустилась на стол.

— Что это бабушка? Раньше, я не видела ничего подобного.

— Это НАША книга. Её начала вести твоя прапрабабка. Она записывала туда все свои наблюдения и опыты. Путём практических занятий, Елена научилась управлять погодой, животными и даже людьми.

— Это кожа? — заворожённо спросила Илана, водя пальцами по мягкой и тёплой поверхности.

— Да, это свиная кожа. Некое жертвоприношение, за малую долю знаний полученных нашим родом за эти годы.

Лукреция села напротив и раскрыв книгу на нужной странице, повернула её Илане.

— Посмотри сюда, это руна Кеназ. Она является символом очищения, получения новых знаний и их дальнейших применений… — Лукреция много и долго говорила, будто торопилась поскорее обучить внучку тому, чему не успела.

Илана старательно записывала символы и их обозначения, внимая каждому слову бабушки. Совсем скоро перед ней откроется новый мир полный тайн и приключений.

***

У Иланы сложилась давняя традиция, сформировавшаяся за долгие годы. Каждое утро она собирала в плетёную корзину всё самое необходимое, и на рассвете уходила в лес. Находя нужную опушку, она скидывала с себя обувь, и ступая босыми ногами по земле, опоённой утренней росой, принималась за обыденный ритуал. Кружась в благоденственном танце, она благодарила солнце — за возможность видеть этот мир, землю — за счастье ступать по ней и быть единым целым, а росу-за радость омовения ног чистейшей, небесной водой. Она научилась управлять природой, и даже сам лес прислушивался к её просьбам. Прошение — самое важное в отношениях между человеком и природой. Ничего нельзя приказать этому миру, можно лишь попросить. Этому нехитрому правилу обучила её Лукреция, объясняя, что человек в своём пусть и грандиозном обличии, всего лишь песчинка, случайно оказавшаяся на этой земле. Люди приходят и уходят, сменяя собой друг друга, а мир остаётся навечно. На протяжении миллиардов лет природа засыпает и перерождается в своём первозданном виде, чего нельзя сказать о человеке. Лишь гармония, первостепенная причина взаимодействия человека с внешним миром.

Усевшись на землю, Илана принялась рассматривать очередную травинку. Трёхкрылый клевер проклюнулся из почвы и сладостно тянул свои «крылья» к божественным лучам яркой звезды. Илана нежно погладила листья пальцами, вспоминая историю его возникновения. Легенда гласила, что когда Бог изгнал из Рая Адама и Еву, женщина взяла с собой побег четырехлистного клевера, в память о счастливой, райской жизни. С тех самых пор это растение ассоциируется с безграничным счастьем, а христиане также проводят параллель между формой четырехлистного растения и крестом, на котором был распят Иисус Христос.

Нежные листки трепетно клонились к солнцу, отсвечивая сквозь полупрозрачную материю. Илана достала из корзины небольшую тетрадь, и принялась записывать в неё свои наблюдения. Она весело подёргивала ногами, до тех пор, пока не услышала разноголосый свист, доносящийся с окраины леса. Трое мужчин в охотничьей одежде показались на поляне. Один из них самый старший, достал из мешка фляжку, и жадно впился в неё губами. Илана настороженно осмотрела их, и предусмотрительно спрятала тетрадь под цветастый плед.

— Милая девушка, ты знаешь, как отсюда добраться до Брана?

Илана молчала, мысленно рассчитывая маршрут.

— Значит, не знаешь? — вступил в разговор второй. Ростом он был намного ниже своего попутчика, и весь его внешний вид выдавал довольствие жизнью. Лощёный, гладко выбритый, и в меру упитанный он олицетворял собой образ искателя приключений.

— Если идти пешим, то пройдёте около суток. Возьмите повозку, и путь станет значительно короче, — тихо ответила она.

Мужчины безрадостно вздохнули и переглянулись между собой.

— Мы приехали из Будапешта и решили посетить замок графа Цепеша. Уж очень интересные легенды о нём ходят, — заявил третий, самый молодой из компании. — Мы уже осмотрели дом, где он родился. Занимательное местечко я вам скажу. Вы сами, откуда родом?

— Я родилась в Сигишоаре.

Второй иронично хохотнул и спросил:

— Стало быть, Вы землячка Дракулы?

— Получается так, — несговорчивая Илана, принялась собирать корзинку, торопясь поскорее уйти.

— Скажите милая, а Вы сами бывали в Бране? — вновь вступил в разговор самый младший из компании.

— Не единожды. Замок действительно заслуживает отдельного просмотра. Поторопитесь, вы можете ещё сегодня попасть туда, — сказала она на прощание, и поспешила прочь.

Мужчины без интереса разглядывали её удаляющийся силуэт, размышляя о том, что снова предстоит возвращаться назад, и искать извозчика.

***

Дом Мокану засыпал блаженным сном, погружая в сладкую дрёму двух его обитательниц. Засыпая, Илана думала о странной троице, повстречавшейся ей на опушке. В незнакомцах не было ничего не обычного, но тем не менее, что-то настораживало её. Третий, самый молодой показался ей смутно знакомым. Карие, чуть раскосые глаза, мягкая улыбка и пшенично-коричневатые волосы напоминали ей образ, кого-то очень родного и близкого.

Засыпая, она запечатлела перед глазами лицо юноши, и улыбнувшись, перевернулась на бок. Скрипнули половицы, и лёгкие торопливые шаги приблизились к кровати.

— Илана, ты спишь? — Лукреция мягко держала её за плечо.

— Нет, бабушка. Что-то случилось?

— Почему ты не сказала мне о сегодняшней встрече с незнакомцами на опушке?

Илана села в кровати, и подперев подушку под спину, удивлённо посмотрела на Лукрецию.

— Я не придала этой встрече значения.

— О чём они тебя спрашивали? — взволнованно говорила она, подходя к шкафу с платьями.

— Их было трое, они спросили, как пройти в Бран, в замок Дракулы.… Но что здесь такого? И как ты узнала, что я видела их?

— Руны сказали. Тебе нужно уходить! Скоро начнётся то, о чём я тебе говорила.

— Я не понимаю… куда уходить? Почему? — Илана заметно занервничала, по-детски натягивая одеяло к подбородку.

— То были духи леса, это предупреждение. Они всегда являются, когда нам грозит опасность. Ты сказала Бран? Тебе нужно уходить в Бран! — Лукреция быстро и ловко скручивала платья в тугой шар, и складывала их в кожаный чемодан. — Я соберу тебя в дорогу и провожу до леса, дальше сама.

— Я никуда не пойду без тебя! — запротестовала Илана, — Я тебя не оставлю!

— На этот раз я им не нужна, они охотятся за тобой. Иди лесом и ничего не бойся, духи выведут тебя! Ну-же, собирайся!

Илана вскочила с кровати, и наспех переодевшись, спустилась вниз. Подгонявшая её Лукреция, торопилась покинуть дом.

— Скоро шабаш, и тебе тут не место!

— Но бабушка скажи, когда я могу вернуться?

— Сюда-уже никогда. Я сама найду тебя! Помни-твоя сила в слабости. Не бойся и воспринимай все, что с тобой произойдёт как должное. Доверься природе, и ты сама всё поймешь!

Летняя ночь впустила их в свои душные объятия, и гонимая страхом Илана еле поспевала за проворной Лукрецией.

— Но куда я сейчас? Одна в ночь?

— Я провожу тебя в хижину лесника, там ты переночуешь, а рано утром отправишься в Бран.

Они прошли с четверть часа, прежде чем оказались в лесной глуши. Деревья мягким шёпотом перекликивались между собой шорохом крон. Вдалеке виднелось тёмное пятно, подойдя ближе, Илана рассмотрела маленькую хижину, затерянную посредине чащи. Лукреция толкнула дверь, и только войдя внутрь, заметно успокоилась.

— Теперь слушай меня внимательно: у тебя будет провожатый. Сначала ты не узнаешь его, но доверься себе и поступай так, как чувствуешь. Тебя ждет немало испытаний, но в конце пути ты будешь вознаграждена. Роду Мокану предначертано расставание, но мы обязательно встретимся, я приду к тебе, пусть и в несколько ином обличии.

Илана не сдерживая слёз, мучительно улыбнулась, внутренне уже готовая ко всему.