Бесплатный фрагмент - Просто это жизнь

Северные зарисовки

ЗАМОРОЖЕННОЕ ЗАПОЛЯРЬЕ

Вот, «Фома неверующий»! Дядя Лёня всё в сомнениях, не верит мне, что на Севере можно жить при такой низкой температуре. Не верит, что зима здесь начинается в сентябре. А коренные северяне знают, что средняя температура в долгие зимние дни бывает 40—45 градусов мороза, но бывало и за минус 60! Например, такая температура наблюдалась в декабре 1966года, в мой первый год жизни в Заполярье.

Вот такой был случай. В начале декабря, меня из села вывезли санитарным рейсом на самолёте в Билибино, и прямиком на операционный стол — аппендицит. А больничка находилась в большом бараке. Недалеко от аэропорта, в конце взлётной полосы, рядом с теплотрассой. С тремя палатами для больных. В каждой из них как бы два отделения. Я лежала в хирургическо-гинекологическом отделении. Почему я так определила? А вот почему. Проснулась я после операции и не могу пошевелиться. Лежала полубоком, и чувствовала спиной, что во что-то упираюсь, Не могу выровняться. Оказалось, рядом со мной лежала молодая особа, которой сделали аборт. Две больных на одной кровати! Вот как бывало! Мы с этой женщиной подружились. Через неделю нас выписали домой.

В те дни, говорили люди, что самолёты не летают, так как на улице вытянутую руку не разглядеть — такой туман из-за мороза. Говорили, что ночью было минус 72 градуса, а днем-60. Вылета в село Островное пришлось ждать у новых знакомых, целых пять дней. Вот здесь меня и просветили. Хозяин квартиры работал водителем в «Билибинской Автобазе». В их хозяйстве очень много разного транспорта: «Уралы», «Магирусы», «К-700» и т. д. В такую погоду, при таких морозах все машины, готовые уйти в рейс, работают в холостую. А выхлопные газы из всех машин стелются над землёй. Потому, что на улице очень низкая температура не даёт подниматься. Поэтому такой густой туман. Упаси Боже кому-то проспать, если машина заглохнет. Может произойти взрыв. И машина надолго выйдет из строя. Но северяне народ стойкий, ответственный, взаимовыручка непоколебима. Один спит, другой дежурит. И все морозы ни по чём! Однако, погода наладилась и я Новый 1967 год, встречала всё-таки дома, в кругу коллег.

Дядя Лёня слушал мой рассказ как завороженный! — Да, что ж вы за люди такие!? Это невозможно!

— А ты меня видишь? Я — оттуда

ПАМЯТЬ О ЧУКОТСКОЙ ТУНДРЕ

Хочу рассказать, что же это такое — оленеводческая бригада совхоза «Турваургин» в тундре. О своих первых впечатлениях, впечатлениях европейской горожанки, которую судьба унесла в Чукотское Заполярье.

Наш вертолет долго летел в окружении сопок. То очень высокие, то просто как холмы. То зелёные, то оранжевые, то розовые — это иван-чай цветёт, а то серые — это скалы. И часто между ними тоненькие ниточки речек и речушек. А небо ярко голубое! Наконец вертолёт приземлился на площадке, в огромной долине, в окружении высоких сопок. Это место оказалось дном обмелевшей небольшой горной речки. Когда мы выгрузились из авиамашины, а выгружали ящики и мешки с продуктами, почту, газеты, журналы, то перед глазами, на склоне сопки, метров сто пятьдесят от вертолёта, предстало небольшое стойбище, в котором я насчитала три круглых яранги и одну туристскую палатку.

Нас встречала ватага ребятишек, понятное дело, в школе каникулы, и женщины, в традиционных национальных одеждах. Оказывается, в августе ежегодно проводится летний забой оленей. В основном решается судьба тех оленят и оленей, которых настигла «копытка». Так называется болезнь израненных ног. В результате чего животное не может себя прокормить. Ведь вокруг дикая каменистая тундра. И мох, ягель называется, надо добывать ножками. А если они изранены, а если им очень больно? Вылечить всех израненных ветеринары не в состоянии. Вот и проводится отборочный забой. Раньше я этого не знала, но в тот день была этому действу свидетель.

И вот в дальнем правом углу долины показалось нечеткое облако пыли, доносился едва уловимый гул. Пока мы поднимались к стойбищу, ближе к сопке, а это было выше нас метров на пятьдесят, гул заметно усилился. Уже было различимо серое многотысячное стадо оленей, несущееся во всю прыть на противоположную сторону этой долины. И бежать эта живая река будет мимо нас. Стойбище располагалось, наверное, на середине их пути. В этой массе стонущих, ревущих, хрипящих животных мелькали белые пятна. Здесь попадались олени и оленята белой масти. А какие у них у всех красивые, ветвистые рога! Оленеводы — пастухи стояли на их пути широким коридором и корректировали бег, и его скорость. В этом действе пастухам помогали собаки. У каждого оленевода в руках был чаат (аркан). На ногах у пастухов «чижи» из меха, как носки, чтобы легче было бегать по кочкам. Это зрелище, эти несущиеся с грохотом олени, их бег и звуки — надо было видеть!!…

Я засмотрелась на великолепного оленя, крупного, с огромными, необыкновенно ветвистыми, рогами, с гордо задранной головой и белого, как снег! Вдруг он резко остановился, развернулся мордой в нашу сторону и дико заревел. Постояв секунду, также резко бросился в нашу сторону, а пастухи его стали отгонять. Я опустила взгляд ниже, к речке, куда рвалась олениха (как оказалось потом), а там пастухи тащат меленького олененка на аркане к воде. Он кричит писклявым голоском, активно сопротивляется, брыкается. Когда я стала выказывать свое беспокойство: — это, наверное, мать олененка и хочет его защитить? Женщины, кивали: -«И-И» — говорят, то есть: «да, да», — но у ягненка копытка, он все-равно не выживет. говорили женщины.

А мне худо, так как в это время я увидела нож в затылке у олененка, увидела, как он упал на колени, а потом выпрямился, и завалился на бок. Мать — олениха хрипит, рычит, рвется, как бы говорит, возьмите меня, только дитя не трогайте! Наперерез ей бежали несколько пастухов.

Как её отогнали от стойбища, я уже не видела, потому что ушла в ярангу и плакала, так трагично все это выглядело. Но оленеводы к этому привыкли, это у них работа такая. Они считали, что спасали стадо от убытков.

Обедать я не стала, комок застрянет! Часа четыре изучала журналы, газеты, пошла в другие яранги, перезнакомилась со всеми обитателями. В этом мне помогали дети. Узнала много интересного о жизни в тундре. О том, как они кочуют. Ведь это стойбище не стационарное. Вот пройдет забой, и они снова поднимутся в путь, искать новые пастбища. В бригаде для этих целей есть специальные сани. На них грузится весь скарб, шкуры, разобранные яранги — и в путь.

В стойбище есть социальный объект, так называемая « Красная яранга». В ней есть киномеханик, который фильмы показывает, заезжие специалисты лекции читают, приезжают и медики, которые появляются иногда даже с рентгенустановкой. Ведь многие оленеводы болеют пневмонией, бронхитом, а какое лечение в дикой тундре? До этих стойбищ бывает сотни километров и только вертолетом можно до них добраться. Больных потом отправляют в районную больницу. Или отправят сразу «на Талую», это областной санаторий, но к нему ведут более тысячи километров. Такая большая Магаданская область! Это расстояние, примерно, равно как от Москвы до Краснодара или Ростова на Дону.

Наш концерт состоялся, как всегда, уже вечером, когда все дела были сделаны, когда вертолет был загружен и отправлен в Билибино с заготовленным мясом. Обитатели тундры собрались у костра, на котором стоял пятидесяти литровый алюминиевый котел, и был полон оленьего вареного мяса. Каждый желающий подходил к котлу, отрезал внушительных размеров кусок и садился на бревно совершать свою вечернюю трапезу. А я в это время пела: «Мать-Россия моя, с кем тебя мне сравнить!» или «Не спалось мне ночкой долгой», или «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны», или «Звёздам навстречу» и т.д.… Пелось легко и спокойно. Воздух кристально чистый, тишина, простор, и песни сами лились свободно и широко. Наши концерты всегда хорошо принимались.

У авиаторов закончилось лётное время, и они к нам уже не вернулись, хотя забой оленей продолжался. Пришлось заночевать в стойбище.

Ночёвка в стойбище — это новые открытия.

Яранга — что это такое? По форме — это большая пиала, метров на двадцать — двадцать пять, (квадратных), перевернутая верх дном, а в центре, так сказать в потолке, круглая дыра. Прямо под ней расположен очаг. Летом его редко зажигают, а вот зимой вокруг него кипит вся жизнь. Но для нас его зажгли, и мы вечером пили чай. Это по чукотски называется — «чай пауркен», с печеньем и галетами… Яранга сверху укрыта большими выделанными шкурами оленей. Кстати — мехом кверху. Ведь он не пропускает влагу, снег. Шкуры очень хорошо сохраняют тепло зимой и прохладу летом.

На противоположной стороне от входа в жилище устроен задний полог, своеобразная спальня, отгороженная от основной площади «стеной» из шкур, которые висели на длинном бревне, а в самом пологе весь пол устлан тоже шкурами — вместо постели. Правда, здешнее население ночью укрывалось шерстяными одеялами, из магазина. За эту «стенку» ныряли все, желающие отправиться в страну Морфея. Я первой оказалась в этом уголке, устала. Много эмоций свалилось на меня в тот день. Но ещё долго- долго слышались звуки, которые издавал шаман, аккомпанируя себе на яраре (бубен огромных размеров) и монотонно что-то напевая. Мужчины наверное пили «огненную воду» и курили, обмениваясь информацией.

А утром я едва выбралась из этого полога. В нем оказалось около десяти обнаженных тел. Мужчины, женщины, дети — не разобрать, для них это с древности не имело значения. Полог не имел освещения, и в нем было очень жарко. Мне пришлось у изголовья поднять шкуру, чтобы выбраться из «спальни».

Господи! Ну, кто придумал такой рассвет в тундре! Это невероятная сказочная красота, когда сквозь легкую дымку тумана, поднимающегося со дна долины, пробиваются по горизонту первые лучи солнца! Все выше окраска пурпурно-золотистого цвета, и небо бледно-розовое постепенно переходит в голубой цвет. И тишина! Только пуночки (это маленькие птички, как воробьи, они из их отряда) первыми приветствовали это чудо природы.

В стойбище все ещё спали, только собаки сопровождали меня к ручью. Вода — прозрачней и чище не бывает. И она также необыкновенно вкусная. Поверхность склона сопки — как радужный ковер. Листья брусники то красные, то зеленые, то желтые затейливыми узорами расписали всю долину и склоны сопок.

Вот здесь реально понимаешь, что общение с природой действительно обогащает человека и духовно, и физически. Этих впечатлений хватило мне надолго. Жизнь на этом северном краешке земли стала для меня ещё ярче, насыщенней, интересней.

Приятная неожиданность

В селе давно не видели директора Дома Культуры на рабочем месте. Говорят, что ему лучше родной тундры, ничего не надо. ДК посещали в основном любители кино. Самолётом или вертолётом в село поступали большие ящики с кинолентами, в металлических бобинах. Этих бобин хватало на месяц. В общем, кино было главным развлечением для сельчан. Но вот однажды, собрались молодые сотрудницы детского сада и приняли решение: по выходным устраивать в ДК вечерние посиделки. А это всколыхнуло молодое население села. Конечно, пение песен было главным событием в посиделках. Нашлись любители чтения стихов, разных авторов. Кто-то рассказывал юморески, вычитав их в журналах. А кто-то рвался потанцевать, да музыки не было. Пришло время и, на октябрьские праздники, молодёжь организовала праздничный вечер. В хоре появилась и солистка. Много сельского народа собралось на этот вечер. Всем понравилось такое общение. Решили, что на Новый год надо снова собраться. Однако, сложилось так, что в селе прошёл быстро распространяющийся грипп. Было много болеющих и детей, и взрослых. Решили, что на майские праздники обязательно соберут праздничный вечер.

Вот и весна на дворе, а в селе по прежнему директор ДК не появлялся. Ему уж точно рассказали о таком событии, как посиделки, но это событие, как говорят в народе, он пропустил мимо ушей. Однажды, в начале апреля, солистку хора вызвали в Сельсовет и сообщили, что Районный отдел культуры приглашает её на фестиваль. Это Всесоюзный фестиваль художественной самодеятельности, посвящённый серьёзной дате.

— Ольга, тебе первым рейсом надо вылетать в районный центр.

Конечно, удивлению девушки не было конца. Она с прошлого года студентка пединститута, скромница, но с характером.

— Откуда они взяли, что я готова к этому фестивалю? Со мной никто не занимался. У меня нет репертуара для таких выступлений! Да и с финансами у меня проблемы. И, вообще, откуда им известно обо мне, а потом, в хоре ещё четыре девушки! Может что-то напутали?

— Значит, кто-то тебя услышал! И он уверен, что лететь надо именно тебе! Наше дело тебя отправить!

Девушка без труда нашла в Райисполкоме отдел культуры. Заведующая отделом культуры объяснила, что директор совхоза «Турваургин» рассказал об Ольге и её посиделках, Таисия Ильинична поняла, что эта девушка вполне подходит для зачисления в список участников в Окружном смотре-фестивале. И, так получается, что сразу девушка попадает в список участников Окружного фестиваля, а не районного. Его уже нет времени проводить. Значит, защищать честь всего района будет она одна и ей придётся лететь в Анадырь, одной.

— Но у меня ничего нет с собой, я к такому перелёту не готовилась. И у нас не было хотя бы баяниста.

— Ничего, милая, отправляйся в музыкальную школу, найдёшь там директора Тамерлана Маджитовича Каркмазова. Вместе с ним подберёте репертуар, на эти песни он тебе выдаст ноты, а ты их там вручишь аккомпаниатору.

— Но, в Анадыре, откуда я буду знать, кто мне будет аккомпанировать?

— Обратишься к главному режиссеру в ДК, он будет в курсе. Он найдет тебе кого-то. Сегодня, после репетиции зайди, в исполкоме, в бухгалтерию, тебе выдадут командировочные деньги и на билет. Я в гостинице забронировала для тебя место. Завтра у тебя день для репетиции. После репетиции сходишь в Аэропорт, билет на Анадырь возьмёшь на четверг.

Тамерлан Маджитович оказался человеком приветливым, лет 35—37. Сразу проводил в, так называемый, небольшой концертный зал. Сел за рояль и предложил распеться. То есть, пройтись голосом по нотам, с их повышением и понижением. Потом спросил, как профессионал:

— А какой у тебя репертуар?

— У меня нет репертуара. Просто я люблю петь.

— А какие песни ты поёшь?

— Разные. Эти песни поют Эдита Пьеха, Галина Ненашева, Людмила Зыкина, Майя Кристалинская. Я иногда романсы пою или народные песни. По настроению.

— Спой что-нибудь из песен Зыкиной.

Прослушав девушку, директор музыкальной школы, заявил:

— Невероятно, от природы поставленный голос. Ты самородок!? В семье кто-нибудь еще имеет голос?

— У нас, по маминой линии, много певцов профессионалов. Но у меня нет музыкального образования. Так сложилось. Я нот не знаю.

Пришлось перебрать не одну песню, определиться с их тональностью. Маэстро подсказал, как вести себя на сцене, и договорились о встрече завтра. Над выбранными песнями надо ещё поработать. Общение с директором Ольге понравилось. Такой доброжелательный, интеллигентный человек.

Самолёт АН-2 приземлился в аэропорту «Черский», и там пришлось делать пересадку, на другой более крупный самолёт АН-24. Смотреть в иллюминатор было интересно. Оказывается, Чукотка вся в заснеженных сопках. Одни довольно высокие, как настоящие горы, а другие — как холмы. Бескрайний простор сопок. Летели почти три часа. В Аэропорту «Анадырь» погода была не из лучших. Рядом было море и с его стороны дул приличный ветер. Автобус появится только через час. В здании аэропорта было тепло. Это довольно большое двухэтажное кирпичное здание. В буфете можно было поесть. Чем девушка и воспользовалась. Было удивительно, что аэропорт находился в посёлке «Угольные копи». И ехать в город Анадырь надо через Анадырьский лиман. Зимой — по льду, а летом, говорят, на небольших маломерных катерах, в морской порт. Автобус пассажиров доставил «по востребованию». Так и доехали до гостиницы, периодически останавливаясь. Это была небольшая площадь. На ней, по периметру, стояли здания Окружной Администрации, то есть Окрисполком, здание гостиницы и здание Дома Культуры. Дежурная по гостинице проводила девушку до номера, по пути знакомя с правилами проживания. Номер оказался на пять человек. И в нём не хватало только её. Все молодые, очень симпатичные, девушки. Они, тоже участницы фестиваля. Познакомились. Они прибыли сюда вчера. Все в переживаниях. Сообщили, что в шестнадцать часов сбор в Доме культуры всех участников. Надо собираться, уже пора.

Концертный зал внушительных размеров, почти на половину занят участниками фестиваля. Здесь, был в основном молодой народ. Сидели обособлено несколько взрослых мужчин. На сцене стоял стол, сидели за ним три человека. Сцена не имела помпезного вида. По сторонам, в два ряда кулисы. А на занавесе, у задней стены сцены, красовались символы СССР и большая цифра 50. Вскоре в зал зашёл мужчина. Высокий, сухопарый, светлые волосы и, довольно энергичным шагом, прошёл к сцене. Он представился как Заведующий Окружным отделом культуры, Владимир Петрович.

— Хочу, всех здесь присутствующих, поздравить с тем, что вы являетесь участниками Всесоюзного смотра-фестиваля Художественной Самодеятельности, посвященного Пятидесятилетию Советской власти. Дальнейшая его речь была посвящена предстоящему празднику. Он отметил, что в этом Фестивале принимают участие те, у которых активная жизненная позиция, кто несёт культуру в народ. Что победители окружного смотра, будут приглашены на областной смотр-фестиваль. Далее он рассказал о том, из каких районов прибыли сюда участники фестиваля. Программа выступлений довольно обширная, а выступления будет оценивать жюри. Его состав — на сцене, за столом. Представил их. Руководители окружного фестиваля познакомили участников с планом репетиций, которые начнутся прямо сегодня. В общем, Ольга сидела и чуть не плакала. В плане расписаны ансамбли и танцевальные и хоровые, большая группа национального ансамбля «Эргырон», песенные солисты и чтецы. У всех обозначены их аккомпаниаторы, руководители, а у неё никого! Когда эта встреча с руководством фестиваля подходила к концу, и все стали расходиться, режиссер смотра, сидящий за столом, назвал её фамилию и попросил подойти к сцене.

— Ты прилетела одна? Так никого и не нашли?

— Я одна.

— В чём ты будешь выступать? У тебя есть концертный наряд? — девушка стояла перед ним в голубом, толстой вязки, свитере, в тёмно синих брюках, заправленных в торбаса. Он критически её разглядывал.

— Нет, никакого наряда у меня нет.

— Ну ладно, на сегодня ты свободна, а я что-нибудь придумаю. На репетицию приходи прямо с утра, после завтрака.

Вернулась девушка в гостиницу в расстроенных чувствах. Как она не сообразила взять какое либо платье или сарафан с кофточкой? Ведь совсем недавно приобрела. Хорошо, что туфли взяла, не ходить же по гостинице в торбасах!? А дежурная спрашивает, чего это девушка вернулась, все же на репетиции. Оказывается, и в гостинице на доске объявлений висит почасовой план работы, для участников фестиваля. Девушка рассказала о своих проблемах. Женщина поахала, поохала, а потом решила ей помочь.

— Знаешь, а в ателье тебе могут платье сшить за один день. У них работы не так уж много. А у тебя фигурка без изъянов. Легко шить. Женщине Ольга явно приглянулась.

— Ателье далеко отсюда? А материал у них свой или в магазине искать?

— Да свой. Это в «Угольных копях», — дежурная посмотрела на часы, и сказала, — кстати, автобус отходит от гостиницы через пятнадцать минут. Ты успеешь. А потом, послезавтра с утра съездишь, очень заберёшь, и в обнове пойдёшь на сцену.

Девушка зашла в свой номер, взяла сумочку с деньгами и документами и, недолго раздумывая, быстро спустилась к выходу из гостиницы. У выхода уже стоял автобус. В ателье посетителей не наблюдалось, заказ приняли добродушно, помогли выбрать модель, подобрать ткани. Ольге понравилась красивая модель платья, из комбинированных тканей, она смотрелась на модели в журнале великолепно. Сняли все мерки. И стоимость работы была приемлемой. Договорились, что в субботу утром платье будет готово.

Вышла девушка из ателье, и пошла искать остановку автобуса. Однако, никаких обозначений не обнаружила. И никого из людей не встретила. Пришлось вернуться в ателье. А там закройщица, посмотрев на часы, сказала, что автобус совсем недавно ушёл в город. Придётся ей идти пешком, если попутка не подберёт, так как это был последний рейс автобуса.

— Как пешком? Через лиман? Но это так далеко! И мороз немаленький!

— У нас к этому уже привыкли. Если в Анадыре до гостиницы, то это около 10 километров.

Девушка покинула ателье с надеждой, что попутка найдётся. Прошла по дороге, ведущей под уклон, к берегу лимана, а тот берег так далеко! Светятся редкие огоньки, наверное, морского порта. Дома в городе в основном небольшие, одноэтажные на крутом берегу едва заметны. И кое-где есть двухэтажки, на два подъезда. Но очень маленькими огоньками светились редкие окна. Пока девушка размышляла, мимо неё прошёл быстрым шагом взрослый мужчина. Быстро удаляясь по дороге, на лиман. И девушка определила его ориентиром. Она не стала его догонять, но с поля зрения не упускала. Хотя сейчас и пора белых ночей, но небо уже тёмно-серое, ветер в лицо заставляли смотреть под ноги. Лёд под ногами не был гладким. Часто вдоль дороги встречались торосы, разных размеров, то в рост человека, то по колено, а то просто можно споткнуться. И дорога не была прямой линейкой. Эти торосы дорога обходила то налево, то направо. И когда силуэт мужчины исчезал, девушке становилось страшно. Сердце замирало. А вдруг какой-нибудь зверь из-за поворота появится? Часа полтора Ольга проводила аутотренинг, то песни мурлыкала шагу в такт, то стихи читала, прикрывая лицо вязаным шарфом. Вдруг послышалось урчание мотора машины. Девушка оглянулась и подняла руку. Но машина не остановилась. Когда она проехала мимо, было видно, что она наполнена до отказа. Чья-то спина закрывала боковое окно в машине. Тревога нарастала, так как начинали покалывать пальцы на руках, и «горели» нос и щёки. Девушка прибавила скорость, так как потеряла из виду силуэт.

И всё-таки она преодолела все страхи и боли, основательно выбившись из сил, продолжая путь «на автомате», поднимаясь в гору по городу, дошла до гостиницы. А там девчонки уже забеспокоились. Скоро полночь а, Оленьки нет. Куда пропала их подружка? И дежурная ходила в расстройстве, Как она могла забыть, что это был последний рейс автобуса! На звук открывшейся двери все отреагировали разом: -Пришла!!! Прозвучало хором. И только забота и помощь этих девчонок, привели девушку в чувства. Кто-то растирал ноги, кто-то руки. Дежурная принесла горячий чай и ещё одно одеяло. Жалко было не неё смотреть. Коротко стриженные, но пышные волосы делали из неё подростка. Обхватив красными пальчиками стакан с чаем и вымученно улыбаясь, Ольга успокаивала помощниц :

— До свадьбы заживу! «Ни что нас в жизни не может, вышибить из седла» — у кого такая поговорка была?! Девчонки смеются, оживает наша певунья!

Утром все дружно отправились в столовую, где их ждал бесплатный завтрак. А столовая была на центральной улице. До неё метров двести. Но! С моря дул ветер с невероятной скоростью. Девушки взяли друг друга под руки и почти пополам согнувшись, двинулись вперёд. На ком были шапки-ушанки, пришлось «ушки» завязать. А возвращаясь из столовой, просто ложились спиной на ветер, и он нес их в нужном направлении. Девочки, жившие на побережье, были знакомы с такими ветрами. Можно представить какие бывают шторма и ураганы на побережье, у посёлков Уэлена или Проведения!? Это самые крайние северо-восточные населённые пункты. Ведь рядом Чукотское море и Берингов пролив. Говорят, там ураганный ветер бывает и 40 метров в секунду, и даже 60 метров. И ещё, не думала девушка, что эскимоски или чуванки такие красивые, добрые, хорошие девочки. Так всей компанией они направились из столовой в Дом Культуры на репетицию. Здесь их пригласили пройти в репетиционную комнату. Довольно большая комната была просто начинена разными комнатными цветами не в горшках, а в кадках. Настолько они были большими. Диваны стулья уже были заняты другими участниками. Несколько парней встали и уступили девушкам свои места. Участников долго никто не беспокоил, и молодёжь разговорилась. Рядом с Ольгой оказался парень явно чукча, очень симпатичный, улыбчивый. Что-то начал девушке рассказывать о том, с каким трудом они привезли сюда очень объёмные декорации, для своего музыкально-танцевального номера.

— А как ваш номер называется? У вас в номере много участников?

— Да, по пять человек — девчонок и ребят. И ещё трое с ярарами в музыкальном сопровождении. У нас еще в музыкальном сопровождении с горловым пением два дедушки. А номер называется «Полёт чаек». Там и танец и песни.

— Ой, как красиво! Так это будет как музыкальный спектакль. Ярар — это что такое? А из какого вы посёлка?

— Ярар, это как у вас бубен, только в несколько раз больше. Эскимосы его обтягивают моржовой кожей, а чукчи оленей. У нас собраны участники и из Эгвикинота, и из Лорино, и Уэлена. Мы второй год собираемся. В ансамбле есть свой доморощенный хореограф. В общем, парень оказался общительным. И звали его Клим. Но некоторые девочки, из его ансамбля, называли Спартак. Все присутствующие знакомились, узнавали, кто есть кто, откуда, с чем приехали и так далее. Смеялись, шутили. Сложилась тёплая обстановка. Все расслабились. И вдруг в комнату, очень энергичным шагом, зашёл режиссёр. Он зачитал список тех, кто сейчас, по очереди, должен занять место на сцене. Первой в списке стояла фамилия Ольги.

— А кто мне будет аккомпанировать?

— Баянист из Эгвикинота. Он сейчас зайдёт за тобой.

Баянистом оказался мужчина уже в возрасте. Зашёл в комнату, с баяном на плече. Поздоровались.

— Ты привезла ноты? Давай. Просмотрев ноты, он прошёлся пальцами по клавишам баяна, посмотрел на девушку и спросил: — Попробуем? Ну, хотя бы один куплет. Они попробовали, присутствующие притихли. — Пошли! — скомандовал баянист.

— Как вас зовут?

— Валерий Иванович! Ты как? Не волнуйся, здесь все не профессионалы. Просто пой от души!

На сцене девушка увидела микрофон и успокоилась. Есть на что опереться. Зал был пустым. Светились окна только в задней стене зала, вероятно, оттуда показывали кино. В её репертуаре две песни. Обе патриотические, у каждой своя тема. Каждая из песен была пропета не один раз. Тональность поднимали, опускали. В общем, нашли золотую серединку и на том остановились. Вдруг открывается дверь, и в зал вошли члены жюри. Они сели в центре зала и предложили продолжать репетицию. Пришлось повторить эти две песни. И когда в жюри началось обсуждение, Валерий Иванович спросил:

— Мы свободны?

— Да, свободны. Пожалуйста, пригласите следующих, на сцену, по списку.

Пока они возвращались в комнату для репетиций, Валерий Иванович рассказал, что заключительные выступления всех коллективов будут в воскресенье, с двенадцати часов. Договорились, что завтра репетиция будет после обеда. А сегодня и завтра, после просмотра всех участников, будет составлен репертуар концерта-смотра. Заходят они в комнату для репетици1й, полупустую, и там увидели девочку из Эгвикинота, Верочку, она сидит и плачет.

— Что с тобой, почему слёзы, поинтересовалась Ольга. А та отвечает: Тебя невозможно слушать без слёз. Ты как запела «Стали женщины России изваянием разлук», да так, что мороз по коже. Как у Зыкиной.

— Да, обе песни из её репертуара: «Мать, Россия моя» и «Рязанские мадонны». Но тебя же не было в зале?

— А мы слушали в кинобудке. Такой сильный, грудной голос, и за стеной слышно. И я там была не одна. После твоей здесь «пробы» нам захотелось послушать тебя на сцене.

Валерий Иванович и Верочка вместе вышли, они одна команда. Верочка- солистка.

Утром следующего дня Оля уже ехала снова в Угольные копи, разузнав у водителя автобуса, когда он будет возвращаться из Аэропорта. Договорились, что он остановится возле ателье. Платье, конечно, получилось очень красивым, в народе говорят по этому поводу: «сидит, как влитое и очень идёт!». Да, удивительно, но на материке на это шитьё ушло бы не меньше недели. Девочкам в гостинице тоже понравился этот наряд. На репетиции аккомпаниатор остался доволен исполнением, Ольга вела себя на сцене более уверенно.

В воскресенье в гостинице с утра было шумно, все возбуждены. На улице ветер поутих, так что завтрак состоялся спокойно. За два часа до начала Фестивального концерта из гостиницы группами выходили участники, а Дом Культуры рядом, по диагонали, через небольшую площадь. Каждый участник понимал, что такое событие в жизни ни часто бывает. Хотелось, чтобы тебя запомнили, да и для самой себе это событие будет ярким воспоминанием.

За сценой, у выхода к кулисам висел список очерёдности выхода каждого участника или коллектива. И почему-то первой опять была именно она, девушка, из села Островное. В знакомой комнате баянист её уже поджидал. Немного распелись. Потом она переобулась в туфли «лодочка», а причёска не требовала каких-то изменений, просто у неё была короткая стрижка. Весь облик Ольги как у выпускницы средней школы.

К выходу — готова! Как спела? Как сумела! С теплом и душой! Конечно, были и аплодисменты. А в седьмом ряду за столами сидел состав жюри, только переговаривались. Дальше всё было как в тумане. Прошла сквозь толпящихся у сцены участников, девочки поздравили её:

— Здорово! Молодец, Оленька!

Девушка зашла в зал, чтобы послушать и посмотреть остальных выступающих. Режиссёр всех предупредил: — после выступления, никому не расходиться. Да, как много талантливых людей. На сцену выходили и девушки и парни красиво одетые, кто-то в чукотском национальном костюме, кто-то в русском. Каждый участник старался как можно лучше раскрыть свой талант, который приносит радость. И не только себе! Солистки — одна краше другой, у каждой своё исполнение. Кто лирические песни, кто частушки, кто дуэтом, русские народные песни пел. Удивил парень прочитавший поэму Владимира Маяковского «Хорошо»: « Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин!». А девичий национальный ансамбль «Северное сияние» показал интересный чукотский танец, одновременно себе подпевая. Но главным интересным событием было выступление ансамбля «Эргырон». Сцена была обустроена под чукотское стойбище: яранга, поляна, на заднем плане сцены, картина с пасущимися оленями. И на поляне в национальных костюмах групповой танец. Клим выделялся, он солировал. И у него это здорово получалось. Сюжет понятен, интересно поставлен. Звуки ярара и горлового пения впечатляли. И нетрадиционные национальные костюмы прекрасно смотрелись.

Выступление этого ансамбля понравились всем присутствующим. Зал аплодировал. Клим улыбался. Они все были довольны своим выступлением и счастливо улыбались. Это было завершающее выступление смотра-фестиваля. Ведущий концерта объявил перерыв на полчаса. И всех пригласил, потом вернуться в зал, для знакомства с решением жюри.

Многие вернулись в знакомую комнату. Они все так мало были знакомы, но у многих появились симпатии. Договаривались общаться, обменивались адресами. Никто не знал свою судьбу. Никто ни кому не завидовал. Главное ощущение Ольги было: здорово, что она здесь побывала! Расширился круг знакомств. Столько узнала нового, пережила своё жуткое приключение с ателье. И всё хорошо. Верочка, из Эгвикинота, которая плакала, хочет с ней переписываться. Клим в комнате не появлялся. Девушке хотелось его поздравить. У ансамбля явный успех. И вот кто-то скомандовал — подъём! Все дружно отправились в зал. Сцена опять в своём первозданном торжественном убранстве. Но без жюри. Ведущий и Владимир Петрович обратились в зал с поздравлением, что сегодня завершающий день смотра-фестиваля, и они рады сообщить участникам об их достижениях в искусстве. Вступительное слово немного затянулось. Потом на сцену вышла девушка с пакетом каких-то бумаг. И ведущий стал приглашать победителей смотра, и кому вручать грамоты, кому дипломы. Владимир Петрович всех поздравлял и пожимал руки. За победителей можно было только порадоваться. Каждого, поднимающегося на сцену дружно сопровождали аплодисментами. Ольга понимала, что те, кто получают награды, вполне это заслужили. Они были подготовлены, старались. Всё правильно! Некоторых участников можно отправлять сразу на профессиональную сцену. А ей нечего расстраиваться, ведь прилетела без подготовки, так сказать « с корабля на бал».

И, вдруг, она слышит свою фамилию и слова: «Награждается Дипломом Лауреата смотра-конкурса» и т. д. Она сидит, ушам не верит, может, есть однофамилица?

— Ольга, это тебя! Иди! Толкает в плечо, сидящая сзади Верочка.

Диплом Лауреата был подписан самой Анной Дмитриевной Нутэтэгрыной. Всё что угодно, но это очень неожиданно. Сердечко трепетало, плакать хотелось. Жаль, мамы нет! Она бы порадовалась. Ведущий, вслед за ней, на сцену пригласил руководителя ансамбля «Эргырон», вот это правильно! Ведь это все отметили, что происходит что-то необычное. Нигде, никогда такого ансамбля никто не видел. Владимир Петрович сообщил, что Чукотский оргкомитет будет ходатайствовать перед Министерством культуры РСФСР о присуждении этому ансамблю названия: «Государственный Чукотский-Эскимосский ансамбль «Эргырон». Зал взорвался аплодисментами.

Потом был прощальный вечер. Всех в малом зале ждало небольшое застолье и танцевальный вечер. Веселились все. Музыка, приятный ужин, руководители мероприятия, здесь же в зале. У столика Ольги появился Клим, он явно уже «отметился» у Бахуса.

— Оль, пойдём, потанцуем! Поговорить хочется. Ольга встала, и они вышли в большой круг, танцующих твист. Оля, конечно, высказала и свои впечатления от выступления его ансамбля. Поздравила его с наградами.

— Да, Клим, у вас прямая дорога на большую сцену. До Магадана доедете, там это предложение обязательно поддержат. Девчонки такие умницы, такие у них нежные руки, действительно, как крылья. И у тебя столько задора в движениях. Молодец!

— Слушай, Оль, а я специально приходил тебя послушать. В списке ты первая. И не зря тебя поставили первой, ты этого стоишь! Он остановился, сдёрнул с пальца своей руки кольцо с орлом и повернулся к Ольге.

— Мне хочется оставить у тебя память о нашей встрече, дай руку. Твердым движением одел девушке на средний палец это кольцо. И приобнял её. Так люди севера выражают свои чувства.

— Клим, зачем, я и так буду долго помнить события этих дней. Это же твоё кольцо и, видно, дорого стоит?! Ещё одна приятная неожиданность, подумала девушка.

— Ничего, мне отец ещё сделает, он у нас косторез. Ты мне понравилась, но я знаю у нас разные пути. Однако, мы можем ещё встретиться. Ведь ты же Лауреат, значит, тебя в Магадан тоже отправят.

— Спасибо, за кольцо, это хорошая память. Клим, ты такой романтик, может, и стихи пишешь?

— Бывает. Вечер вскоре закончился. Завтра с утра все разлетятся, кто на самолёте, кто на вертолёте.

Ольгу в Райисполкоме встретили очень тепло. Заведующая отделом культуры Таисия Ильинична сразу завела разговор, что она теперь рассчитывает на Ольгу.

— Я уже договорилась и с отделом народного образования, и с директором совхоза, никто из них не против назначить тебя директором сельского Дома Культуры. Ты же сама видела, как скучно в Островном живётся. Давай, соглашайся. Ты же в институте учишься, это хорошо.

— Да, но это же не институт культуры?

— Ничего, твои таланты говорят сами за себя. И зарплата будет больше, и времени на учёбу будет больше. А я обещаю свою помощь. Да и директор поддержит. Ведь впереди ещё четыре года учёбы!

В село Ольга прилетела с приказом о назначении её Директором ДК. Это событие у многих вызвало радостное удивление. Однако, с приходом нового директора Дома культуры много интересного стало происходить: появился свой девичий ансамбль «Северное сияние», проводились тематические вечера, бригады тундровиков стала посещать Агитбригада, даже начали отмечать в ДК «Комсомольские свадьбы». Да, в Магадан её, действительно, пригласили. Но это уже не входило в её планы, у неё была свадьба, она выходила замуж. А самодеятельное искусство осталось с ней на всю жизнь. Жизнь приготовила ей новые сюрпризы.

П Е Р В О П Р О Х О Д Ц Ы

Населенный пункт под названием « Аскет» еще не отмечен на карте страны. Пока он известен узкому кругу специалистов и руководству прииска «Анюйский», который находится в поселке Весенний, как разрабатываемый участок нового золотоносного месторождения.

Мы с мужем здесь новоселы. Он начальник этого участка и по роду своей деятельности часто отправляется в командировки. Ведь надо завезти всю необходимую технику, горючее, оборудование, решать кадровые вопросы. На этот раз Стас в Магадане. Это наш областной центр, который от участка, где мы осваиваем новые золотоносные территории, более чем за тысячу километров, если проследить за хвостом сначала вертолета, а потом двух самолетов. Но северяне со стажем говорят: что — « сто километров не расстояние».

На участке живёт немного горняков, человек пятьдесят. Есть и семейные, но в основном народ холостой да одинокий. Пока это место и поселком-то назвать трудно. На небольшой площадке пологого склона огромной сопки, первопроходцы, предварительно очистив её от леса и камней, а так же немного выровняв, поставили две большие палатки, да вагончик на санях. Совсем недавно отстроили и заселили одноэтажное деревянное общежитие на двадцать пять комнат. В нем предусмотрены комнаты для специалистов ИТР, для склада-магазина, медпункта, там же находилась и радиостанция.

В метрах двухстах от «жилого массива» организованна посадочная площадка для вертолетов и недалеко от неё небольшая дизельная электростанция. А если пройти по дороге вдоль полигона ещё метров пятьсот, то можно обнаружить склад взрывчатых припасов. Это была охраняемая зона. Громко сказано. Ведь два сарайчика с амбарными замками на входной двери, по сути, никем не охранялся. По периметру, на небольшом расстоянии от охраняемых объектов была изгородь из бревенчатых жердей. Это ограждение преодолеет даже зайчик. Просто в охране не было необходимости. Ну, разве только от медведей или белых песцов. Но инструкции надо выполнять.

Мы не чувствовали себя совершенно оторванными от «большой земли», просто природа была ближе, северное цветное сияние — ярче. А вертолеты, которые периодически садились на организованный «пятачок», приносили с собой не только спецоборудование, продукты, но и почту, к нашей всеобщей радости. И так как все мы жили одной большой дружной семьей, то и заботы были общие, все про всех всё знали. Многие были земляками по жизни на Материке, то есть жили в одной области или даже городе. Конечно, здесь основное население мужчины. Многие из них дружили с «зеленым змием». А однажды, этот «змий» был виновником «забега» пяти горняков, от горящего вагончика до нашего общежития, сорокаградусный мороз в одних трусах и босиком. Так как пожар возник в полночь, когда все уже спали.

Это была не очень смешная картинка!!! Всё сгорело.

Итак, мы с Чуком остались в одиночестве. Он хороший мальчик, не доставляет много хлопот. Гуляет сам-посебе. А когда нагуляется, устроится перед окном, на верхушке сугроба, что выше уровня окна, и молча, терпеливо ждет, когда я его увижу. Пес большой любитель оленьих косточек и проказ. Весёлый «мальчик».

А я смотрю в окно и в который раз мечтаю. Моя дюймовочка-доченька живет пока у бабушек, в далёкой Украинской стороне. Летом, после учебной сессии, обязательно заберем её сюда, на Чукотку. А пока идет усиленная подготовка к экзаменам, пишу контрольные, конспекты. Я не была на зимней сессии, поэтому все нагрузки удвоятся: курсовые, рефераты, надо изучить уйму умных книжек. А уж, сколько зачетов и экзаменов впереди — не счесть! Через месяц буду собираться в дорогу.

Сегодня за окном сорокаградусный мороз. Всё чаще на небе задерживается солнышко, однако от стужи оно не спасает. Кстати, о стуже.

В зимний период вертолеты доставляют на участок свежую картошку — в тридцати килограммовых ящиках. Так вот, когда такой вертолет приземляется, все мужчины разбирают эти ящики и несут их в общежитие бегом, на своих плечах, прикрыв одеялами, так как на улице такой мороз, что можно это сокровище, имею в виду картошку, и заморозить. Конечно, можно и на саночках или на волокуше отвезти, но это уж точно можно остаться без картошки. Ведь зимняя температура, в заполярной Чукотке, в среднем не выше минус сорока градусов. Бывают дни, когда морозы довольно длительный период, превышают пятидесятиградусную планку. Но теперь мы все в ожидании весны, а значит, солнышко будет ласковее и скоро станет теплее. Можно будет даже загорать. На севере много таких любителей. Не все же ездили в отпуск на Материк ежегодно. А в Заполярье весной солнца много.

Собралась приготовить обед, а в доме моем закончилась вода. Это серьезная постоянная местная проблема. Чуку хорошо — полизал снега — и доволен, а мне вода из крана не польется. Его просто здесь нет, так как нет и водопровода. По крайней мере, в таком населенном пункте — не рентабельно бурить скважину — слишком дорогое удовольствие.

На участке сложился обычай — воду добывают. Для этого надо приложить немало усилий. Происходило это так. Свободные от работы мужчины и женщины, (здесь ранги не имеют значения), объединяются вокруг бульдозера, к которому «пристёгнута» волокуша. Машина прокладывает дорогу, а волокуша, как огромное корыто с высокими бортами, эту дорогу сглаживает, укатывает. Прибыв на речку, мужчины, кто топором, а кто и ломом, пробивают, колят ледяной панцирь. А он местами достаточно толстый, более метра. Куски льда получаются огромными, сине-голубыми или белыми. Просто удивительно, как только появляется первая лунка в ледяной поверхности реки, обнаруживается, что дно её совершенно сухо. Камни чистые и сухие! А этот лёд как крыша зеркально-ледянного грота. Под ним сплошная пустота, можно залезть и спрятаться от ветра, что мы с Чуком в этот раз и сделали, а жена механика, Нина, нас запечатлела своим «Зенитом».

Нагрузив волокушу, все дружно отправились в обратный путь, в сторону «жилого массива». Разгоряченные общим трудом, с шутками и анекдотами в «тему» и без неё, горняки неспеша поднимались туда, где тепло и где можно отдохнуть.

Но захотелось мне в то раз сократить путь и опередить бульдозер, то есть, пройти к дому напрямую, через лес. Я решила, что пока техника будет объезжать лес, делая по долине порядочный крюк, я буду уже дома. Так мне думалось.

День был очень морозным, но солнечным и почти тихим. Когда я оказалась в лесу, а он был вокруг: и выше и ниже по сопке, пришло ощущение сказки. Вспомнилась «Морозко», когда у Настеньки все ресницы в инее, а вокруг туман из снежинок, и солнце через них пробивается.

Размечталась я, расфантазировалась, держа направление к общежитию. Однако, вскоре мои ноги с каждым шагом стали все глубже погружаться в сугробы. Пытаюсь проторить дорожку ближе к деревьям. Но, чем ближе я к ним подходила, тем труднее становилось продвижение. Позже я поняла, что на открытом месте снег более плотный, а под деревьями он рыхлый и плохо держит.

Оглядываюсь вокруг, слышу как бульдозер пробирается по дороге и уже скоро доползет до поворота к посёлку, а я-то прошла только полпути. Надо ускорить процесс продвижения. А на пути две лиственницы, которые стоят близко друг к другу. Делаю очередной шаг и- и- и — проваливаюсь в сугроб буквально по пояс. Ноги в тисках, как в стакане. Пытаюсь из стакана сделать воронку, раскачиваясь во все стороны как маятник.

Сделать сделала, но ноги на том же уровне и в тисках…

В борьбе за продвижение вперед истратила столько сил, что вокруг меня облако из пара и сама я в инее. Делать нечего, застряла, отдыхаю. Затем прилагаю усилия лечь на наст снега сверху. Ура! Получилось! Лежу, надо отдышаться. Созерцаю голубое- голубое небо с плывущими облаками. Вдруг слышу — крик. Это меня потеряли женщины и пустились на поиски. Предпринимаю попытку покатиться по снежному насту как мяч, да вот только в гору это получается плохо. Ползу по-пластунски, легче, только локти чуть-чуть уходят в снег. Вот уже и снежный отвал дороги показался, а на нем длинная тень- это опять Нина. Смеётся:- что новый вид спорта изобретаешь? «Плаванье в снегу» называется? -. А у самой фотоаппарат на шее и, видно, уже не один кадр сделала, наблюдая за мной. Я, приободрившись, решила встать, тем более, что дорога совсем рядом — два, три метра осталось. Да не тут-то было, провалилась опять, и на ту же глубину. Сработал, в очередной раз, закон парного случая. И опять, теперь уже из последних сил, переваливаюсь на бок и кое-как качусь с отвала вниз, к дороге. А там меня ждет Нина с длиной палкой в руках. Зацепившись за ближний конец, подтянувшись и, сделав шаг, оказываюсь на дороге.

Бульдозер давно преодолел свой путь. Ждал у общежития, когда народ освободит волокушу. А разгрузка шла уже полным ходом. Лед достался и мне. Дома, расколов его на мелкие части, сколько надо сложила в чайник и превратила его в чай, а остальной «улов» сложила в ящик и оставила на улице., конечно же, предусмотрительно накрыв брезентом. Наконец-то объявился и Чук, пил он долго, неотрываясь, все-таки вода незаменима.

Тем временем внизу, на полигоне, в пятистах метрах от нашего «колодца» началась очередная серия взрывов, проходка траншей. Значит, мы вовремя покинули опасное место. Там шла вскрыша торфов. Гулкие, увесистые звуки долго эхом бродили между сопок, а пыль и гарь надолго зависали над долиной, пока ветер не уносил их в распадок. На участке шла подготовка к летней добыче золотых песков.

От этих еженедельных взрывов давно на стенах общежития появились трещины, и стекла каждый раз громко трезвонят, грозя разлететься на осколки. Ведь строение установили не на века. Отработают полигон, всю долину и участок будет закрыт. Поэтому наш барак — временное жилище. Поэтому и переживали за физическое состояние жилища в этих условиях.

Пока я возилась с обедом, вела душещипательную беседу с Чуком, в воздухе возник посторонний нарастающий звук. Медленно, но верно он становился всё явственней и громче. Да, да, да! Конечно-же, в небе показался долгожданный вертолет. И поскольку «пятачок», буквально в двухстах метрах от нашей квартиры, мне была видна в окошко вся процедура прилета вертолета и выхода из него пассажиров.

Чук дома извертелся весь, на месте не сидит, рвется на волю, к вертолету. И незря. Смотрю, а из винтокрылой мой суженный выходит. Ну, и слава богу! Дождались! А в руках он несет огромную поклажу.

Радость была всеобщей, за месяц мы успели соскучиться. Да и Стас своим вниманием и заботой успел меня избаловать. Как потом выяснилось, привез муж из командировки красивый большой магнитофон с катушками, а ещё привез магаданскую баночную селедку, ну, очень вкусную, и ещё много разных приятных мелочей. Но все эти приятности были потом, а пока я наблюдала, как из вертолета вышли еще несколько человек. Это прилетели новые специалисты, горные мастера. А потом началась, закипела работа — мужчины выносили различные ящики: с запчастями, оборудованием, продуктами, а также долгожданную почту. Я получила сразу три письма, в том числе и от бабушки, с фотографией моей принцессы. Рассказывать о том, какая это была для меня радость, нет необходимости и так понятно.

А Стас объявился дома только к вечеру. Пока он обустроил вновь прибывших, пока обошел он всё свое «хозяйство», побывал на полигоне, выслушал и помог решить проблемы своих коллег — на все надо время. Ведь во всё надо вникать сразу и без раскачки. Ведь это Север! Если на Материке говорят — день год кормит-, то здесь, на Чукотке, кормит каждый час. В таком «дозоре» просто была необходимость. Однажды, мы уже собирались окунуться в царство Морфея, но Стас, прислушиваясь, говорит:- Что это он застрял? Сломался, что-ли? — Постоял в раздумье, вслушиваясь в монотонный звук работающего двигателя бульдозера, и стал собираться. Оделся в ватную робу и вышел в ночь. Прошел час, однако мужа все не было. Через какое-то время послышался звук, возрастающий рёв работающего с усилием бульдозера. Было понятно, что машина начала движение по полигону. Так и не дождавшись Стаса, я уснула. А утром, когда он пришел весь чумазый, резко пахнущий грючим, я поняла, что он опять где-то трудился всю ночь.

Из рассказа я поняла, что когда муж подошел к работающей машине, то увидел, что в кабине мирно спал, в изрядном подпитии, сам бульдозерист. Одному богу известно, проснулся бы такой работяга вообще-то. Ведь от выхлопных газов защиты в бульдозере нет. Так вот, Стас вытащил его из машины. Чуть ли не волоком доставил его в одну из палаток в поселке, а сам потом сел за рычаги и занялся очисткой полигона, так как надо было к утру подготовить участок для взрывных работ, резерва на замену рабочим на участке не было. Все трудились по двенадцать часов.

Молодые, часто холостые, рабочие позволяли себе иногда изрядно расслабиться, поэтому и требовался ежедневный контроль. Выше, я уже рассказывала об этом. Как и во всей стране, в рабочей среде на участке с алкоголиками проводились «душещипательные» беседы, но они приносили мало толку. Дисциплинарные методы тоже не имели успеха, кроме одного — это увольнение. Поэтому кадровый вопрос на участке всегда был острым.

Чук был большим помощником начальнику участка. Он верно и преданно сопровождал своего хозяина в любом его походе и терпеливо ждал, когда он где-либо задерживался. Домой они всегда возвращались вместе. Так было и на зтот раз. Обход объектов участка был ежедневным занятием, независимо — выходным был день или нет. Поэтому на обед они обявились вместе. Чук, как всегда, скромно устроились у порога у миски с борщом и обязательным большим куском мяса с косточкой. Кстати, с мясом на участке проблем не было. Его мы покупали тушами, а остальные продукты — ящиками, сухую картошку «барабанами», это такая фанерная бочка. Это было связано с тем, что вертолет привозил продукты не каждый день, вот и запасались.

Так вот, насытившись, Чук запросился на улицу. Вскоре мы услышали лай нашего рыжего друга. Смотрим в окошко, а наш пес загнал соседского кота на электрический столб. И такая картинка: кот орет на все лады, вероятно, пугает собаку, а Чук басом выводит свой мотив. Короче, дуэт получился. И вдруг кот срывается со столба в сугроб. Чук за ним. У кота хвост трубой, он зигзагами, зигзагами и мчится в сторону полигона.

Не знаю что и как, но пес внезапно остановился на верхушке высоченного сугроба и подозрительно стал всматриваться в сторону полигона, где уже прошла вскрыша торфов. Стас, закончив обед, оделся и вышел на помощь Чуку, выяснить, что он там увидел. Они вместе что-то долго разглядывали. Собака про кота и думать забыла. Мне тоже стало любопытно, на улицу вышла и я.

Вдруг Чук срывается с места и мчится вниз, на полигон. Стас за ним. На ходу кричит:- Там зверь какой-то! -. Мне, конечно, за ними не угнаться. Наблюдаю сверху. А Чук уже кружит вокруг какого-то белого комка и лает — на весь распадок слышно, и эхо расходится между сопок.

Эта игра в кошки — мышки продолжалась бы долго, если б Стас не проявил ловкость. Пока Чук спереди лаял на зверя, а тот лапками отбивался, Стас сзади рукавицей, за шиворот прихватил хищника. Это был, довольно внушительных размеров, белый песец. Вот каким охотником оказался Чук. Унюхал или увидел — это только ему ведомо.

Жалко было смотреть на этого активно сопротивляющегося зверя, его красные глаза не обещали пощады, если дать ему волю, а сердечко-то как бьётся! Понесли они этого пушистика в общежитие. Там у одного горного мастера прилетели жена с дочкой. Как Людочка визжала от восторга, что ей показали и даже помогли погладить живого северного песца. В общем, оставили белого бедолагу у них в комнате, предварительно посадив в большой фанерный ящик. А на утро зверя на месте не оказалось, и крышка не помогла. Куда он подевался и до сих пор не знаю.

В этих диких, малообжитых краях разное зверьё водилось. На одной из лыжных прогулок Чук безуспешно гонялся по рыхлому снегу за лисицей, огненная красавица ловко ушла от преследователя.. У нас было с собой ружьё, но стрелять мы не стали. А ещё через месяц появился в наших краях медведь-шатун и для геологов и для нашего участка представлял опасность. Заказали на его поиск вертолет и охотники отследили этого лесного великана. Когда из вертолета медведя выносили семеро мужчин, то это было внушительное зрелище, метра три в длину! Его лапы были по парно связаны на бревне. Упаси боже, встретиться с ним один на один! Бревно даже прогнулось.

И вот на календаре уже конец апреля. Стас на неделю улетел на прииск по делам связанным с оформлением и получением зарплаты для работников участка « Аскет», а я усиленно готовлюсь к летней сессии в институте. Сколько написано разных конспектов, курсовых. В общем, погрузилась в очередной раз в свои проблемы и не заметила, что Чук давно дома не появлялся, а пора бы уже и обедать. Но он не появился до самой ночи. На мой зов «Чук, Чук» никто на улице не откликался, а надо сказать, что в апреле во всю расцветают белые ночи. Один из горнорабочих, повстречавшись со мной, рассказал, что днем видел, как в магазин приходили геологи за продуктами. И Чук, видно, вспомнив знакомые запахи детства, увязался за ними. Я уже говорила, что нам его маленьким щенком подарили именно геологи разведки, партия которых проводила свой поиск километрах десяти от нашего участка.

Ну, что делать? Муж послезавтра прилетает, а собаки, наипреданнейшего друга, нет!? Надо собираться в дорогу! Утром, одела ватную робу: брюки, бушлат, шапку ушанку, встала на лыжи, повесила на плечо ружьё и отправилась в путь. Прогулка была бы совсем замечательной, если бы не страх. Быть в лесу одной, хоть и с ружьём это очень рискованное занятие — просто как в клетке с тигром. Адреналина — хоть отбавляй! Но красота вокруг отвлекает внимание.

Двадцатиметровые лиственницы, покрытые снегом, стоят так величаво, что вызывают восторг. А причудливые пни и коряги, прикрывшись снежными шапками, изображают сказочных зверушек. Но иногда, чуть ли не из под ног вылетает крахмально-белая куропатка, доселе незамеченная. Летит и ворчит, а ты в это время в себя приходишь. А полет у неё короткий. Она хоть и летает, но все-таки курица. Встретилась мне и стая куропаток, которая проводила большое общее собрание, разместившись на ветках деревьев. Но их не сразу различишь, так как снега на всех ветках хватает.

Иду по накатанной геологами лыжне. Устала от постоянного напряжения. Ружьё уже служит опорой, так как теперь оно у меня висит на груди, а руки на стволе и прикладе.

Сколько звуков в лесу! Весна вовсю гуляет и у нас, в Заполярье. Зимой эти края поражали всех потрясающим зрелищем: разноцветными всполохами Северного сияния. А весна здесь не менее удивительна. Все живое дружно объявляет о своем пробуждении. Птицы распевают на все лады. Дятел занимается своим делом, выстукивая бесконечно длинную дробь. А вон и заяц стоит как вкопанный на задних лапах, словно ждет меня в гости. Вот уж дикие места! В самом прямом смысле. Кроме тех геологов, а теперь вот меня здесь никто ещё не был и от этой мысли мурашки по коже. Прибавила скорости.

Общение с природой пьянило, вызывало восторг, хотелось петь, кричать, и даже читать стихи, чем я с удовольствием всем сразу и занималась. Так и не заметила, как прошла весь путь. Созерцать такое великолепие природы — эликсир для здоровья! Чем я и наслаждалась.

А вот между лиственниц появился солнечный столб. Это когда иней преломляется в лучах солнца, и миллионы искрящихся снежинок зависают в воздухе, так как стоит звенящая тишина. Нет-нет, природа дышит, играет. Просто нет ветра, и тогда иней зависает, как столб тумана. Ведь мороз ещё был немаленький, наверное, более чем двадцать градусов. Но для весны в Заполярье — это уже тепло, нормально!

Я засмотрелась на это явление, спускаясь с очередной горки. А внизу, в глубине очередной долины, поднимаются ровные столбики дыма. Вагончики, в которых живут геологи, не различить во всем это белом шатре из снега и тумана. Время, наверное, уже обеденное и первопроходцы топили печки. Надо же приготовить еду. У них в отряде пять домиков на санях. В каждом из них есть печка-буржуйка.

Мне до них надо пройти еще метров семьсот- восемьсот. Вижу, между домиками носится стая собак, играют, лая друг на друга, гоняясь за хвостами. Я остановилась, чтобы перевести дух, да и присмотреться надо, ведь я здесь впервые. И вдруг, от этой разноцветной стаи отделился рыжий комок. Остановился. Завертелся на месте, как веретено, а потом упал на обе лапы и по-пластунски стал ползти в мою сторону. Господи! Это был, конечно же, Чук!

Сколько было в нем виноватости! Как он показывал свое раскаяние за своеволие! Наверное, человеку так не изобразить. Как он потом прыгал вокруг меня, пытаясь поцеловать и всю меня облизать, И когда я присела и протянула руку, он, скуля, уткнулся мне в колени и замер, ожидая наказания. Ну, как тут накажешь!? Обошлись устным выговором. Да и я была рада этой встрече, этой непредвиденной чудесной прогулке.

Не раздумывая, развернула лыжи в обратную сторону. Напрашиваться в гости, чтобы погреться тоже рискованно. Паспорт с собой в тайге не носят.

Теперь, в таком сопровождении, мне никакой медведь не страшен. Домой пришли в целости и сохранности радостные и довольные. Чук с удовольствием опорожнил миску с обедом, а потом уютно устроился на своём коврике. Сопя и вздыхая, быстро уснул.

Так что, на следующий день, когда Стас вышел из вертолёта, Чук его как всегда с восторгом, лаем, визгом, встречал.

Только много дней спустя я рассказала мужу о том, как наша собака навещала геологов. Он удивился моему походу, ведь это очень даже небезопасно. Но видно, чему быть — того не миновать. Судьба!

Через год Чука не стало. Его случайно на охоте кто-то застрелил, приняв его за лисицу. Стаса перевели на работу на прииск. А участок «Аскет» ещё не один год выполнял и перевыполнял промышленный план. В нём значительно прибавилось населения. Появилась необходимость построить столовую, детский сад и несколько одноэтажных домов. На карте района появился ещё один населённый пункт: «Аскет». Хочется вспомнить, что первопроходцами были очень достойные, трудолюбивые горные рабочие и специалисты: Физиков Анатолий, Великанов Пётр, Халабуда Евгений, Ковтун Владимир, Могилюк Марина. Много лет труд первопроходцев участка «Аскет» приносил свои результаты. Золотые запасы России множились….

Мечты в Заполярье

Два друга живут в этом замороженном краю не один год. Оба большие любители природы, путешествий, друзей тянет к поиску чего-то нового, непознанного. У Чукотки необозримые просторы Заполярной тундры. Станислав и Михаил любители поохотиться на дичь, порыбачить. Была в их жизни и подлёдная рыбалка. А вот ни разу не получилось организовать сплав, по какой-нибудь речке. Ведь у Колымы больших, полноводных притоков не счесть. Они решили, что на сей раз возьмут дней десять в счёт отпуска и проведут их на речных просторах необъятной Чукотской тундры, пока на улице не закончилось лето. Здесь столько нехоженых дорог, столько потаённых уголков природы. Надо только выбрать маршрут на конкретной речке. В общем, размечтались, сидя за обедом в кафе.

В те дни, встретившийся в Билибино местный житель из Анюйска, рассказывал, разные интересные истории. Ну, например, как два года назад по одной из проток на «Большом Анюе» плыли гробы. Климат меняется, идёт интенсивная оттайка земли. На ярах большие оползни. Тает ископаемый лёд, образуя ниши, даже что-то похожее на пещеры, которые ещё никто не обследовал. Он рассказал и историю происхождения погребений.

В древние времена, там проходила пограничная территория двух коренных народов: эвенов и чукчей. И те, и другие были мужественным народом, охотники, воины. И как это часто бывало, каждый отстаивал свои права силой. Воевали, враждовали. И, конечно же, погибавших хоронили. Каждый, по своим обычаям. Эвены мастерили из тополей гробы.

— А теперь, мы все интернационалисты — говорил Костя. Живём, в основном, дружно.

Ещё он рассказал, что из крутых берегов яров выпадают и другие «сюрпризы». Из оттаявшего ископаемого льда вытаивают глина, камни, ветки, кости, зубы и бивни мамонтов. Всё это в жиже из грунта и глины, стекало к реке ручьями. Костя рассказал и о том, как некоторые любители таких находок устраивали на берегах проток «Большого Анюя» палаточные посиделки, ждали оттайки берега. Это были охотники за бивнем мамонта.

Житель села Анюйска довольно известная личность среди тундровиков, сельских жителей, это — Константин Дмитриевич Дьячков. Он был, в своё время, даже депутатом Верховного совета РСФСР. Много лет работал заведующим отделением «Бургахчан», совхоза « Анюйский». И наши друзья встречались с ним раньше по делам общественной жизни. На этот раз он пригласил друзей на рыбалку, на огромный приток Колымы, под названием «Большой Анюй».

— Сейчас как раз идёт сезон рыбалки, давайте, приезжайте. Если что, я помогу- говорил он. И ещё Константин рассказал, как однажды проезжал мимо берега, на котором был большой оползень с высокого яра. А над верхушкой этой грязи торчал огромный бивень синего цвета, на 40—50 см. И диаметр был немаленький, приблизительно 18—20 см. А обычно кости мамонта, чаще бывают серого или коричневого цвета. Но были и такие места, где из берега торчали бивни мамонта, тоже коричневые.

Для друзей рассказ Константина о бивнях не был открытием. В АКГРЭ есть хороший музей различных геологических находок. В том числе и бивней мамонта, разных размеров и длины. Но синего цвета они не видели, да ещё бивней торчащих из берега яра. Ведь они только собираются на сплав по реке. Ещё не выбрали на какой. Эта нечаянная встреча состоялась в кафе «Золотинка». В обеденный перерыв там многие жители Билибино с удовольствием обедают, общаются. Ведь Анюйская Комплексная Геологоразведочная Экспедиция (АКГРЭ), в которой работали друзья, совсем рядом. Это центр городка. И здесь часто происходят неожиданные встречи.

В общем, желание порыбачить и при этом увидеть что-то интересное, да, если повезёт, привезти с собой какой-нибудь трофей, было бы очень интересно. Как говорят: «лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать». И друзья принимают решение в ближайшие дни взять отпуск, чтобы организовать сплав на резиновой лодке, грузоподъёмностью на 400 килограмм, по Большому Анюю, как предложил Константин. Сказано — сделано!

И надо же было так случиться, что при выходе из кафе, навстречу Стасу и Михаилу повстречался Василий. Давний знакомый Михаила. Разговорились. Оказывается, он только что получил лицензию на промысловую ловлю рыбы, аж, на 5 тонн. Конечно, будет заказывать вертолет до села Анюйск, чтобы потом доставить к рыболовной стоянке всё необходимое снаряжение и разный груз. Василий пригласил друзей составить ему компанию, посетить «Бруснянку» — на которой намечалась эта стоянка рыбака. «Бруснянка» — небольшая речка, один из левых притоков Большого Анюя. На правом берегу, почти напротив, впадает речка Сладкая.

Они, понятно, сразу согласились, только оговорили свою проблему, что и их поклажу надо будет доставить на намеченную точку. Начинать свой путь они хотели с необжитых мест. Это в верховьях реки. В том районе друзья не так давно бывали, но на зимней подлёдной рыбалке. И добирались туда «по зимнику». По дороге, которую прокладывал бульдозер на заснеженной тундре. Знали, что те места на реке ещё никем не обжитые.

Надо рассказать о том районе, где предстояло нашим путешественникам начать свой маршрут. В низовьях реки Колымы два крупных правых притока. «Большой-» и «Малый-» Анюй. Но впадают они в Колыму единой короткой рекой, которая называется «Анюй». На всём протяжении эта река имеет массу притоков, организуя огромный водный бассейн, состоящий ещё из проток, озёр, которые в некоторых местах соединены между собой этими протоками. Река имеет большую извилистую линию и разную ширину. Поэтому и течение воды разное. Множество глубоких плёсов, до девяти метров, и немерено перекатов. По которым можно ходить пешком, вброд.

Примерно, в десяти километрах от впадения этих притоков в Колыму, выше по течению было место, где Большой и Малый Анюи ещё раз соединялись протокой, под названием «Прорва». Она извивалась змеёй. Изображая на карте букву «S». Кстати, недалеко от этой протоки находилось зимовье «Баёково» и речка Яровая. Рыбаки пользовались этой протокой, чтобы перебраться из одной реки в другую.

Сплав друзей начнётся выше среднего течения Большого Анюя, а возвращаться надо в село Анюйск. Преодолев «Прорву» путешественники сразу попадут под встречное течение, так как Анюйск находится по реке выше, на правом берегу Малого Анюя. Придётся преодолевать встречное течение реки. Поэтому и надо было всё это предусмотреть, готовясь к сплаву. И это будет очень сложно сделать, на нагруженной лодке, при помощи байдарочных вёсел.. Поэтому помощь местного жителя Кости была бы очень кстати. А с Василием договорились встретиться через два дня на вертолётной площадке села Кепервеем.

В Аэропорту «Кепервеем», загрузив в вертолёт всё необходимое и для Василия, и для друзей: бочки, брезентовый чан для засолки рыбы, сложенный в большой конверт, рыболовные снасти, ящики с продуктами и разными, необходимыми для длительного проживания вне цивилизации, вещами, путешественники отправились в село Анюйск, где предстояло еще дополнительно принять необходимый груз.

В вертолёте МИ-8 первым пилотом оказался друг сына Михаила. Он, Дима, по жизни был большой балагур, но за штурвалом — настоящий командир. Так что через два часа они благополучно приземлились в пункте назначения. На вертолётной площадке никого не оказалось. Подождали, пока подвезут, пока разгрузят груз. Потом помогли с разгрузкой «вертушки» шофёру, который подвёз дополнительный груз, и Василию. Но всё не поместилось. Пока решали, что же предпринять дальше, лётное время уже вышло. И они все дружно отправились в гостиницу. В селе оказалась довольно уютная гостиница. Оформились, получили ключи от номера. Там всё, как обычно в провинции. Только общие спальные номера.

На ужин друзей пригасил к себе домой шофёр, Николай, как оказалось он обслуживает и местную метеостанцию, и взлётную площадку. Конечно-же, опять застолье с интересными разговорами на излюбленные мужские темы. Основные из этих тем: охота и рыбалка. Неожиданно на пороге появился Константин Дьячков. Ну, «сарафанное радио»! Уже в селе про прибывших пассажиров все всё знали. И кто, и откуда, и куда. Но, его появление здесь было для друзей очень кстати. Как раз в это время обсуждался маршрут резиновой лодки в период её возвращения в Анюйск. Присылать ли за ними вертолёт и куда?

Константин сразу включился в разговор. Он понял обстановку и предложил свою помощь. Во-первых, в его семье было две моторных лодки, а во- вторых, он все маршруты здесь знает, «как таблицу умножения» — сказал «земляк» Костя. Это так все жители Чукотки, не зависимо от национальности, и места проживания называют себя и друг друга — земляки! Они договорились, что Станислав и Михаил будут сплавляться до реки Яровой, это тоже приток Большого Анюя. Там есть «стоянка рыбака». И через десять дней, к двум часам, по полудню, Константин придёт за ними на своём «корабле», чтобы доставить путешественников на базу, в Анюйск. На том и порешили. Утром позавтракали в сельской столовой, вернулись на вертолётную площадку, и отправились в путь. У всех настроение было приподнятое, впереди ожидали интересные события.

Приземлились на косу, у плёса «Бруснянки», это правый берег Большого Анюя. Не очень широкая полоса, метров сорок. От Анюйска эта точка приблизительно сто двадцать километров, до Колымы значительно дальше. Здесь будет заимка Василия. Охотник выбрал место и будет его обустраивать и обживать. Тогда он не прилетел с друзьями, остался ещё в селе, что-то недополучил. Вместо него прилетел помощник Василия, Серёга. Дружно и не торопясь разгрузили вертолёт, который потом улетел с помощником за оставшимся грузом. Повторный рейс и его разгрузка занял ещё четыре часа. Ящиков, досок было много. «Прилетела» даже лодка «Казанка». Всё привезённое сложили в ровные ряды: кастрюли к кастрюлям, матрацы к матрацам, доски к доскам и т. д. Укрыли большим брезентом. Друзья решили здесь заночевать, так как заканчивалась вторая половина дня.

У авиаторов было в запасе около часа до завершения лётного времени, они поинтересовались, где можно здесь порыбачить? Михаил обратил внимание, что на противоположной стороне реки есть небольшая протока. Значит, там должен быть плёс с рыбкой. А для убедительности, решил сам продемонстрировать свою правоту и улетел на противоположный берег вместе с пилотами. А Станислав тем временем раскрыл свою резиновую лодку, насосом накачал её. Она довольно большая, три с половиной метра. Вдруг он услышал гул мотора. Это вертолёт улетал домой с левого берега, видимо закончилось лётное время. А Михаил, стоит на том берегу, и зовёт Станислава. Лодка, ещё без груза, легко покинула берег и довольно быстро оказалась рядом с Мишей. А тот вспомнил, что Василий рассказывал об острове, в этом районе, на котором всегда большой урожай чёрной смородины. Михаил знает, примерно, где его найти. Поплыли выше по течению. Проток было много. И островков много. Вскоре друзья увидели, большой остров. Однако, на острове остались следы буйного половодья. Вся растительность на нём просто полегла. Многие деревья сломаны. После проливных дождей, как всегда, вода в реке поднялась на столько, что после её схода, все кусты остались голые. Ни листьев, ни ягод. А под ногами сплошной ил. Вот так бывает часто!

Возвращаясь к своей лодке, после экскурсии по острову, друзья услышали пронзительный звук, как комариный писк. Этот звук с каждым их шагом усиливался, приближался. Оказалось, что вверх по реке кто-то «летел» на моторной лодке. Когда «моторка» причалила рядом с «резинкой», оказалось, что хозяином лодки был давний приятель Михаила, Воронин Вова. Он охотник — промысловик, и любитель жизни отшельника. Работая в штольне в Горной партии, Владимир находил свободное время, чтобы посетить охотничьи места. Он был проходчиком, но по болезни пришлось переквалифицироваться. Уезжать на Материк ему не хотелось. С Чукоткой всегда и всем трудно расставаться. Край-то завороженный! А Владимиру нравится жить на природе. Вот теперь и жена живет с ним вместе. Пока — до зимы. Он пригласил Мишу на свою стоянку. Ведь давно не виделись. Володя был очень рад неожиданной встрече.

— Надо же! Я увидел, как вертолёт взлетал несколько раз, подумал, может, что случилось у Васи. А тут ты! Поехали, давай садись! Хоть ненадолго, посмотришь, как мы устроились. Конечно-же, Михаил отправился в гости к другу, на его стоянку. А Станислав вернулся на базу Василия и занялся разборкой своего груза. Готовил лодку к сплаву. Чуть позже порыбачил. Уха получилась наваристой, вкусной, с чудесным запашком. Поужинал в одиночестве.

Владимир доставил Михаила на заимку Василия, когда солнце уже ушло за горизонт. Ну, конечно же, свою встречу у Ворониных они «остограммили» от души. Михаила теперь хватило только на то, чтобы добраться до лежбища, которое приготовил Стас. Михаил всё рассказывал и восхищался, как здорово обустроился Вовка, и вскоре уснул. На Чукотке в августе вечер становится ощутимо прохладным. Для Севера это уже середина осени. Костёр погас. Станислав нашёл в грузе, который они привезли для Василия, два одеяла. Под ними и «улетели» два друга в страну Морфея.

А утро выдалось ярким, солнечным, тихим. Красота! Вместе пересмотрели и разложили всё своё снаряжение в лодке, умылись, вскипятили чай и плотно позавтракали жареным хариусом. Загасили костёр и забрались в лодку. «Отдать швартовый» — командует Михаил. Старая закалка. Он служил четыре года во флоте.

Сплав начался пятого августа 1989 года. Точка, от которой они отчалили, называлась — «Бруснянка». Она и стала началом сплава по реке Большой Анюй. Предстояло проплыть на байдарочных вёслах, по течению реки, около ста километров. До той самой Прорвы, которая соединяет Большой Анюй с Малым Анюем. Недалеко от того места, где должен состояться финиш водного путешествия, есть «стоянка рыбака». Она на очень интересном месте, на мысу, который образуют две речки: Яровая и Большой Анюй. Да, да, Яровая впадает в Большой Анюй. И стоянка называется «Яровая»

Так, что же такое «Стоянка рыбака», которое называют иногда и «зимовье» или «заимка»? Это, на выбранном месте для обживания, строится большой каркас из брёвен и досок. Снаружи стены перекладываются мхом, досками, могут быть и обшитыми шкурами оленя. В доме таком есть и печка-буржуйка, нары, по периметру дома, большой стол. Ведь в этом зимовье может бросить якорь любой охотник, рыбак. И в этом доме всегда есть продукты, свечки, спички. Есть на чём поспать и чем укрыться. Если нет хозяина, а кто-то воспользовался гостеприимным, молчаливым домом, то обязательно оставляет свои запасы, если они у посетителя сохранились. Чтобы кому-то ещё пригодиться. Такой закон тундры. А порыбачить сюда собираются желающие из разных мест и области, и страны. Притоки Колымы очень богаты белорыбицей. Это рыбка: чир, пелядь, щокур, сиг-пыжьян, хариус, налим и даже нельма-вострушка, подросток взрослой рыбы нельма. В этих местах есть такие любители рыбалки, что проживают на таких стоянках постоянно. В основном это мужчины в возрасте, или пенсионеры. Чаще из местного населения, но есть и залётные постояльцы. Летом они рыбачат, а зимой становятся охотниками промысловиками. Заключают с директором совхоза «Анюйский» договор. В народе называют такого рыбака почему-то — «Пень».

И так, сплав начался пятого августа 1989 года. Отметили этот день в календаре. Чтобы дни не перепутались. Ведь встреча с Костей чётко зафиксирована: на какой день и час. Надо успеть реализовать намеченный план. В начале их пути течение реки было неспешным, потому что в этом месте берега достаточно далеко раздвинуты. А они во многих местах обрывистые, густо поросшие чозенией, лиственницей, берёзой или тополем. Много разного кустарника. Сплав вручную, на резиновой лодке предполагает приличное течение реки. А она очень разная. То широкая, то узкая. И столько в ней изгибов. Только успевай рулить, если течение ускоряется. Плывут друзья, любуются, и очень сожалеют, что не взяли фотоаппарат. Эта красота просится на полотно к художнику, такие яркие, красочные берега. Но красота, красотой, а порыбачить — это уже просто потребность. Прямо с борта лодки друзья забросили удочки. Без наживки, на блесну. И с первого раза- есть! Поймали ленка. Стало понятно, что у этого берега надо причалить. Бросили якорь. И продолжили это удовольствие. Какая же радость, когда один не успел снять рыбку с крючка, а другой уже натянул удилище. К полудню наловили десятка два ленков. А он крупный. Время, подходящее для обеда. Опять костёр. Одну из рыбок, что покрупней, друзья запекли. Ох, и вкуснятина была! Всё-таки, это красная рыба. Остальных засолили, в своей пятидесятилитровой бочке.

Берег, к которому они причалили, не располагал к ночлегу, мало деревьев, кустарника, а вечер надвигается быстро. И друзья снова отправились в путь, высматривая на берегах реки завалы из деревьев, брёвен, кустов, которые прибиваются половодьем. Наконец-то, нашли то, что искали. Причалили. Берег каменистый, широкий. Собрали довольно большой «урожай» из сухостоя. Здесь и тонкие сухие деревца, и обрывки брёвен. Хватило сложить большой костёр, можно даже сказать кострище. Метра два в диаметре. Горел он более часа. Успели и рыбку зажарить, и чай вскипятить и попить, с бутербродами и печеньем.

Потом разбросали остатки содержимого костра. На их место уложили ветки разной растительности, толстым слоем. Это были и кустарники, и ветки лиственницы и берёзы. Какой был чудный дух! Как в парилке! Накрыли всё большим трёх метровым брезентом. А потом улеглись на эту «печку». Одной половиной брезента укрылись, на другую — легли. Конечно-же, легли в одежде. За ночь их никто не беспокоил. Ни комары, ни зверьё. Нет, было всё-таки явление. Мимо пробежал заяц. Вдали показывался образ лося с огромными рогами. Конечно, это же дикие, необжитые места. Здесь и волки водятся.

Надо заметить, что эта небольшая долина у реки была окружена огромными, высокими сопками. Так что, когда путешественники проснулись, восхода солнца они не увидели. Только одна, самая высокая сопка, сияла белизной, под лучами солнца. Друзья, раньше этого не заметили, что она покрыта снегом. А здесь, у реки было тепло. Однако, вода в реке была холодной и очень чистой, прозрачной. Конечно, холодной, ведь под ней вечная мерзлота. Да видно у истоков реки, выпал снег. Это далеко отсюда, там, где сопки ещё выше. На карте хорошо просматривается, что большая часть территории Чукотки горная страна.

Погода продолжает баловать. Тихо. Солнышко ласковое. Плывут друзья дальше. Лодка самостоятельно движется по течению. Только Стас байдарочным веслом управляет, сидя на носу лодки. А Михаил сидит на корме, свесив ноги в воду, да песни спивает, он ведь с Украины. Красота! Вдруг лодка сильно вздрогнула. Стас оглянулся, а Михаила нет на месте, исчез. Лодка проплыла только что очередной глубокий плёс. Стас срочно разворачивает свою резинку, чтобы выяснить, что случилось. Михаила не видно на поверхности воды. Всматривается Стас в воду, изучает местность, никого не видно. И вдруг, далеко от лодки, с шумом и фырканьем выплывает Михаил. Хохочет. — Что, потерял? — кричит. — Да просто, захотелось взбодриться. Пришлось причалить. Теперь надо сушиться, греться, да и позавтракать уже пора. Здесь, на берегу, птички резвятся, пуночки называются. А как же, ведь солнышко ещё пригревает! После обеда друзья тронулись в путь.

Недалеко от этого места река делает очередной поворот. И течение здесь резвое. Берега поднимаются в яры. Обрывистые, крутые. Чёрные скалы уходят вертикально в воду. Берега сузились так, что все пространство оказалось в темных красках. Было даже как-то страшновато. В воде дно не просматривалось, глубина была изрядной. Вскоре объявился большой плёс. Здесь «резинка» сбавила ход, да и скалы стали уменьшаться. Ниже по течению, от этих скал, в Большой Анюй впадает речка Камешковая. И берега постепенно раздвинулись. Они здесь стали более пологими. Лодка продолжала свой путь.

Но вот на правом берегу появились завалы из кустарников и брёвен. Друзья решили сделать остановку. Как всегда «сообразили» костёр. Пока он разгорался, друзья решили познакомиться с местностью, обозревая занесённые илом завалы. Невероятно, но им повезло! В зарослях веток, под илом обнаружилась рыболовная сеть. Пришлось потрудиться, чтобы её достать, отмыть. Сеть оказалась целой! Понятное дело, друзья забросили её в заливчик, чтобы добыть свежей рыбки на обед. Попались два небольших чира. Их, по всем правилам, разделали, посолили, прокоптили, запекли. Вот это был обед! У путешественников была с собой провизия: и консервы, и колбаса, и сыр, печенье и галеты, даже хлеб. Но вот свежая рыба — это другое дело!!! Надо сказать, что Михаил любитель повозиться с рыбкой, накрыть стол. А помощником у него был интересный нож, самодельный, сделанный из выхлопного клапана «Катерпиллера» (это бульдозер, США). А сделал этот нож специалист. Местный кузнец. И друг им очень дорожил. При случае обязательно демонстрировал качества этого ножа, какой он острый, и «вечный»….На рыбалке или охоте этот нож просто необходим. В общем, Михаил им очень дорожил. Так вот накрывая на стол, друзьям захотелось отведать и «заморскую» икру, стало быть –кабачковую. Миша открыл баночку с икрой, а нож, как всегда, воткнул в землю за своей спиной.

Плотно отобедав, друзья растянулись на брезенте отдохнуть. Так сказать — вытянуть ноги, ведь четвёртый день в лодке. А вокруг приятная тишина, солнышко пригревает, тихий шелест листвы, чистый воздух разморили друзей, и они уснули. Вдруг раздаются частые шлепки по воде, как будто кто-то бежал. А здесь и медведи могут водиться. Ведь они тоже любители рыбки. Михаил и Стас — вмиг оказались на ногах. Каково же было их удивление! Это хариусы веселились. Один за другим выскакивают из воды, делают сальто и падают в воду. Так резвятся и дельфины. А эту рыбку называют « танцующие хариусы». Редкое явление. Друзья загляделись на них. Пытались посчитать. Да какой там. Сбились со счёта.

Но инстинкт рыбака сработал быстро. Словно по команде друзья вместе взяли в руки удочки. Приманкой была блесна, да мушки. Рыбалка была очень удачной. Они запаслись рыбкой, которую здесь же засолили, и повезут добычу домой. Такие запасы входили в их планы. Довольные добычей друзья продолжили свой путь. Как всегда просматривали берега, ведь хотелось увидеть и следы наших ископаемых животных. Но пока ничего не попадалось.

И вдруг, друзья заметили на левом берегу в кустах палатку, которая отчётливо просматривалась. Она была ярко жёлтого цвета. Решили причалить. Ведь уже вечерело. Солнце неохотно опускалось к горизонту. В Заполярье совсем недавно закончились белые ночи. Друзья вышли на берег. У палатки явные следы проживания. В ней две кровати, края палатки подняты наверх, как бы для проветривания. Приняли решение здесь заночевать, «как все люди, на кроватях». Ведь всё-таки устали.

Утром, позавтракав всухомятку, продолжили свой путь. Преодолели немало километров и не одной стоянки рыбака, и никаких признаков ископаемых. Впереди ожидалась стоянка «Пятистенного». Это старая стоянка, целое селение. Там несколько рубленых домиков на высоком берегу, но стоят от края берега на 50—70 метров. У лодки друзей тихий ход, такие изящные вёсла мало помогают. Берега реки всё такие же живописные. На одной стороне виден только кустарник, а на другой стоят стройные, небольшие тополя. Небольшой компанией. Но основной лес состоит из лиственниц и берёз. Жалко, что лиственница к зиме сбросит свои нежные иголки. Природа здесь такая величавая, девственная и дикая. Следовательно, и зверей диких здесь водится немало. Это можно представить только по тому, что на протяжении нескольких десятков километров на берегах реки не было ни одной заимки. То есть «стоянки рыбака». А в реке, периодически можно увидеть довольно крупную рыбёшку, проплывающую мимо лодки. В общем, плывут друзья и жизни радуются. Погода и природа поднимают настроение. Краски вокруг необыкновенные. Сопки уже далеко стоят, но такие разноцветные. Осень, вовсю, разошлась! Расплескала краски по склонам сопок. Живые ковры, нетканые. Воздух — хоть пей его.

Наконец-то, впереди, на правом берегу, показалось «Пятистенное». Но друзья пришвартовались на левый, необжитый берег. Однако, они ошиблись. Недалеко от берега, в кустах, в метрах пятидесяти, стоял балок на санях, с водилом. Это такое устройство, за которое сани кто-то будет тащить. И уже притащил сюда.

Естественно, друзья пошли изучать содержимое этой халабуды. В ней они обнаружили двухэтажные металлические кровати, их было две, стол, две скамьи. Полки с посудой и продуктами. Всё, как и положено в «охотничьем домике». А позже они обнаружили сзади балка помост, с пандусами (с обеих сторон). На помосте стояли, накрытые брезентом, два бурана. Это явно, кто-то готовил заимку для зимы.

Михаил и Станислав с великим удовольствием уселись за стол. Организовали себе обед. А потом, с наслаждением, растянулись на кроватях. Задремали. Но писк комара их разбудил. Прислушались, и вскоре стало понятно, что кто-то ведёт по речке моторную лодку. Они вышли на берег и увидели, что лодка причалила на правый берег. Двое мужчин, с какой-то поклажей поднялись на берег «Пятистенного» и там исчезли. Да, интересно. Друзья вернулись в бунгало и стали строить догадки. Но от реки донёсся снова звук мотора, и лодка причалила рядом с их «резинкой». Трое мужчин направились к халабуде, у которой стояли друзья. Один из них, в походной экипировке, фактурный, крепкий, загоревший мужчина шёл впереди.

Оказалось, это был хозяин балка (халабуды, бунгало- всё будет правильно). И звали его Фёдор. Привёз он с собой друга с сыном, из Черского. Это, очень отсюда далече! В дельте реки Колымы, это уже территория Якутии. В километре от посёлка Черский — земля Чукотского Автономного округа, и его первый посёлок «Зелёный мыс». Конечно-же, прибыли они на рыбалку. Фёдор даже не удивился нашему присутствию на его территории. Видно, друзья были не первыми приблудившимися посетителями хозяина обители. Познакомились, и были рады пообщаться. Как обычно, такое без пол литра не обходится. Главным сюрпризом стола была нельма, которую Фёдор принёс из своей лодки. Это такая огромная рыбёшка, килограмм эдак на шесть — семь. Пока все присутствующие продолжали знакомиться, хозяин быстро рыбёшку обработал, очистил, мелко нарезал и сделал, всеми северянами любимую и известную «пятиминутку». Эта вкусняшка едва вместилась в тазик. В общем, пять голодных мужиков с содержимым тазика справились довольно быстро. Вот это был ужин!!! Конечно « огненная вода» была кстати.

И тут вдруг Михаил обнаружил, что исчез его нож. Друзья начали перебирать события последних двух дней и вспомнили, что на прошлой стоянке они ели «заморскую» икру, и открыли банку ножом. Загоревал Михаил: –Нам, на нашей «резинке» туда скоро не добраться, у нас же дни на счету. Фёдор слушал причитания Михаила, как тот сам себя ругал и обзывал, и стал его успокаивать. -Никуда ни денется твой нож, — он предложил свою помощь. У него лодка с мощным мотором, в тридцать лошадиных сил, «Вихрь» называется.

— Быстро доскачем! — пошутил он.

Через два часа, когда уже смеркалось, Михаил всем показывал свой знаменитый, вечный нож. На ночлег места хватило всем. Артёму, сыну друга Фёдора, повезло, он устроился на полу, на оленьих шкурах. Из таких шкур на Чукотке делают и матрацы, и спальные мешки, и яранги покрывают, и одежду шьют. Однако, утро выдалось прохладным. Друзья встали раньше других, надо собираться, да и позавтракать не помешает. Разожгли костёр. Позавтракали, как всегда завершили чаепитием. Гостеприимного хозяина жалко было будить. Оставили по две пачки печенья, галет и чая на столе. А когда уже собрались отчалить вышел Фёдор и остановил друзей. Он сказал: — Ребята! Здесь слабое течение, вы будете очень долго добираться к своей «Яровой». Давайте-ка я вас возьму на буксир и доставлю на место.

Ну, кто же станет отказываться от такой помощи! Однако, они не стали злоупотреблять добротой Фёдора. И вышли со встречным предложением. Конечно, это здорово пройти часть «спящей» реки на прицепе. -Не надо нас так далеко буксировать, будет достаточно бросить якорь у Константиново. Друзья понимали, что на речных дорогах не стоят заправки. Бензин здесь в дефиците. Кстати, Фёдор не затеял разговор об оплате такого вояжа. Здесь, на Северных широтах не привыкли вести счёт за добрые дела. Если кто-то нуждается в помощи, никто не будет задумываться — а что я буду с этого иметь-? Во все времена в Заполярье приходила помощь спонтанно и безвозмездно. Как на речных просторах, так и на дорогах «зимника».

Они действительно, уже к обеду, друзей доставили на место, то есть все прибыли к берегу, на котором обозначена точка ЮНЕСКО. И называется эта точка Константиново. Здесь гидрометеорологи ежедневно ведут наблюдение, собирают специальные сведения о погоде и о состоянии рек. Здесь, в Большой Анюй впадает протока Стадухинская. Этот приток, и сама река, видны в окна дома наблюдателей. В этом месте между берегами натянут трос, на нём цепью закреплена лодка. С неё идёт измерение глубины реки, скорость течения и т. д. А дом, давно обжитый, бревенчатый, рубленный, с печкой. Живёт в доме, как видно, семья. И не один год.

Появлению такой компании специалисты были рады. Было и чаепитие, и весёлые рассказы. Обсудили и последние новости. Но задерживаться здесь друзья не стали. У путешественников регламент, а дни бегут. Надо успеть всё запланированное выполнить, до встречи с Костей.

С Фёдором они расстались на этой точке, «Константиново», искренне поблагодарив за радушный приём на его зимовье, и за оказанную, так необходимую, помощь. Пожелав друг другу удачи, они сели каждый в свою лодку и тронулись в путь. Фёдор вверх по течению, друзья — вниз. Эта встреча и знакомство с охотником-рыбаком, по имени Фёдор, оставили надолго добрый след в душе Стаса и Михаила. Такие они рыбаки — охотники в Чукотском Заполярье. В будущем им не пришлось больше встретиться с Фёдором.

Река заметно сузила свои берега. И течение стало заметно более резвым. Они рассчитывали, что успеют до вечера бросить свой якорь на стоянке рыбака «Яровая». И почему же она так называется? И река, и стоянка имеют одно происхождение. Его даёт название берегов реки, именно в этом месте Берега называют «ЯР», то есть возвышенное место, с резким обрывом в реку. Возвышенность или бугор состоит из осадочных пород. Это глина, грунт, камни, ископаемый лёд со всякими добавками (деревья, ветки, кости животных и т.д.). В этих местах, друзья знали, есть обрывистые берега, яры, которые тянутся на несколько километров. Сверху таких обрывистых берегов есть земля, почва, толщиной около 50 см. А так же мох, кусты с ягодами, деревья, стланик. Это лето на Чукотке было довольно тёплым. В июле, несколько дней, даже были жаркими. И тогда в этих берегах произошла интенсивная оттайка осадочных пород. Друзья уже встречались с такой оттайкой, выше по маршруту. Пока они добирались до пункта назначения, им встречались на обрывах оползни, похожие на пещеры или гроты. Из них ручьём стекала вода с грязью. И всё содержимое стекало до самой реки, образуя целые холмы с торчащими из них ветками, камнями, брёвнами. Кстати, в этом районе реки и ее протоков попались несколько стоянок рыбаков, называемых «Пнями».

А вот и заимка «Яровая». Тоже рубленый домик, со «всеми» северными удобствами, и запасом провизии. Как и положено: организовали костёр, ужин, чай и обсудили план действий на ближайшие два дня. Погода же — как по заказу. Конечно, перед сном друзья успели порыбачить на удочки. Они решили с утра начать экскурсию вдоль берега. Осмотреть места оползней, а вдруг повезёт и что-то интересное, или бивень мамонта попадётся. «Мечтать — не вредно», говорит народ.

Почти до вечера и Стас, и Михаил тщательно просматривали холмы грязи. Посетили одну из пещер, но следов бивня мамонта не обнаружили. В одном из подсохших холмов они обнаружили лохматую, коричневую шкуру, которую могли сдёрнуть с бивня мамонта. Нашли несколько зубов мамонта; лопатку и рёбра, но не мамонта. До конца дня они больше ничего не нашли. Следующий день был посвящён рыбалке. Поставили найденную сеть, но и удочки тоже были в работе. В общей сложности, за время путешествия, мужчины наловили и засолили примерно семьдесят килограммов белорыбицы. Но поймался и ленок, правда, совсем немного. Наверное, рыбы на всех хватит. Место заимки было очень удачно выбрано. Мыс, с которого видны берега и Малого Анюя и речки Яровая. Вокруг море зелени, несколько берёзок. Они такие нежные, небольшие, с редкими веточками. Здесь начинается Нижне-Колымская низменность, в долинах которой текут два притока Колымы.

Вот и наступил завершающий день сплава. День замечательный, солнечный. Слабый ветерок. Как всегда, позавтракав у костра, убрав за собой в домике, друзья начали подготовку лодки для буксировки. Всё закрепили, сложили, вымыли. А удочки в руках. Конечно же, сидели, пока не услышали комариный писк на реке. Посмотрели на часы и расхохотались. На часах 13.40. Костя обещал прибыть на Яровую к 14.00. Вот это чувство ответственности за данное слово! Когда звук мотора был уже близко, Михаил закричал: « Да, их же две!». На законный вопрос: «ЗАЧЕМ?» Константин ответил: «Думали, что у вас будет много груза и вам надо подкрепление. Ведь бивни очень тяжёлые, однако». Да, такая предусмотрительность и забота дорогого стоят. Конечно, действительно, бивни очень тяжёлые. Но друзья их не видели, они им здесь не попадались. Вот в музее, да! Огромные, прямые и крученные, серые и тёмно-коричневые. Из Анюйска до Билибино добирались так же на вертолёте, разделив свою добычу по справедливости.

Не все мечты сбываются, однако, главная мечта друзей — сбылась. Сплав, активный отдых на речных просторах Малого Анюя удался. Увезли домой Станислав и Михаил массу интересных, добрых впечатлений о людях (Виктор, Фёдор, Костя), с которыми им посчастливилось встретиться. Память об удивительных людях метеорологах, полных оптимизма, преданных своей профессии, работающих на точке ЮНЕСКО. Память о красках природы, об этом удивительном, диком, девственном крае, где живут мужественные, добрые, отзывчивые люди.

«Ветры перемен» в стране не позволили больше этим людям встретиться.

Но память о сплаве, о Чукотке, которая стала родным местом, осталась у друзей на много-много лет.

Друза — северные зарисовки

— Какая красота! Ты посмотри, какая радуга в «пальцах»! А вот здесь матовый цвет, как в тумане! Почти все наши гости так выражали свой восторг, увидев на журнальном столике друзу.

А появилась она в нашем доме нежданно-негаданно. Найти эту красоту можно на далёкой замороженной Чукотке. Я расскажу, как это было.

Когда я оказался волею Судьбы на Крайнем Севере, выяснилось, что мои давние друзья-соседи по городу Кривовой Рог, семья по фамилии Стравняк, тоже «окопалась» в этом районе Заполярья. Посёлок геологов-разведчиков назывался Безымянный. Договорились встретиться при первой же возможности «в моей берлоге», как говорил друг Иван. Место их проживания было в Горной партии, которая находилась между огромными, высокими сопками, которые возвышаются над уровнем моря на 1100 метров, а сам посёлок устроился на 147 метров выше уровня моря. Я к этому времени работал в 300 километров от районного посёлка Билибино, на прииске «Анюйский».

Вскоре меня отправили в районный центр, в командировку. Как всегда, на неделю. Так летали самолёты АН-2, ведь в этих краях до цели «только самолётом можно долететь».

Иван Стравняк работал бригадиром у проходчиков Горной партии Анюйской комплексной геологоразведочной экспедиции (АКГРЭ), а его жена Люба работала на базе УРСа, в районном центре. Мы с ней встретились в райцентре, как договорились, после работы на автобусной остановке, откуда и отправились в Горную партию. Решили, что я еду к ним в гости с ночёвкой. А как же иначе! Мы не виделись, более трёх лет, было о чём вспомнить, о чём поговорить. Впереди выходные дни.

Через сорок минут мы подъехали к конторе Горной партии, встретили ещё автобус, который подвёз проходчиков от штольни, где они занимались разведкой жильного месторождения золота. Люба знала, что Ванко (так она звала мужа) должен быть в этой смене проходчиков и мы остановились, чтобы встретить его.

Он вышел в числе последних тружеников, чумазый, в спецодежде, но увидев меня — разулыбался, обрадовался. Дома Иван пожаловался, что что-то его морозит, никак гриппом собирается заболеть. Решил сначала подлечиться. Он налил в стакан водки, затем в этот же стакан высыпал пачку красного жгучего перца, размешал это месиво ложкой и залпом выпил. Смачно крякнул, рассмеялся, увидев моё удивлённое лицо, и сказал: Учись!

Посиделки наши затянулись за полночь. Столько было воспоминаний, столько общих знакомых. Ведь десять лет жизни в Кривом роге оставили у нас очень яркие воспоминания, это была наша счастливая молодость. Вдруг в это время послышался громкий разговор за стенкой. Сосед проходчик, по фамилии Вуйко, выговаривал жене, что чайник остыл. Потом хлопнула у них входная дверь, и Вуйко появился на пороге квартиры семейства Стравняк. Из разговора Ивана и соседа я понял, что в их смену в штольне, после взрыва, в забое, как только осела пыль и провели вентиляцию газа, проходчики увидели по ходу забоя огромную нишу, пустоту. Или еще её называют камерой. На стенах этой пустоты торчали кристаллы кварца. Надо сказать, что золото, как правило, встречается в кварцевых жилах, поэтому ничего удивительного в этом факте не было. Однако, такие пустоты — редкость, да и такое количество кварца тоже, тем более в таком выразительном оформлении. Любопытный факт в горняцком деле! Естественно, это было любопытно и мне. Мы с Иваном и соседом решили съездить на штольню — посмотреть на такую красоту, а если повезёт, то «наковырять» таких друз. Ведь всё равно, при дальнейшей разведке, стены этой ниши будут разрушены и отправлены в отвал, на выброс.

Что такое друза? Это группа минералов кристаллической формы, наросшее на общее основание. Специалисты знают, что друзы часто встречаются кварцевые, аметистовые, кальцитовые и другие. Встречаются и отдельные минералы пальцевидной формы. Их называют «пальцами», они почти прозрачные. Внутри каждый палец преломляется радужным цветом. Просто, нереально красивое создание природы!

Утром Иван договорился с транспортом, а это был выходной день, и мы без долгих сборов отправились к сопке Промоина, где велась разведка в одной из штолен. Серпантин дороги в три километра, по склону сопки, привёл нас прямо к устью штольни. И поскольку сама штольня была протяжённостью в два километра, то мы пустились в путь на электровозе, без вагонеток, предварительно, облачившись в каски с лампочками.

Первое, с чем мы соприкоснулись в камере, это был огромный слой пыли, которая называется гидропирит, тёмно-жёлтого цвета. Слой был примерно в 30—40 сантиметров, почти до колен. Возраст этой пыли наверняка равен возрасту Земли. Идём, а ощущение такое, как будто мы на Луне — ступаешь, как на перину, пыль поднимается моментально. Это что-то фантастическое! Мы в камере, которой миллионы лет!

Стены, потолок камеры переливались в лучах ламп на касках, от огромного скопища пик кристаллов горного хрусталя рябило в глазах, как будто мы попали в ледяной фантастический дворец. Большие кристаллы, похожие на правильную призму, с пирамидой на вершине, всё отполировано природой до зеркального блеска! А вокруг каждого «пальца» — пирамиды скопище маленьких пирамид, которые являли собой такое же совершенство форм.

Конечно же, вдоволь налюбовавшись, мы приступили к делу. Геологическим кайлом и ломиком мы обработали небольшой участок камеры. Дело в том, что в основном порода была сплошным монолитом, так, как являлась кварцевой жилой, и её можно было только взрывать. Но при взрыве друза обязательно раскрошится. Нам с друзьями посчастливилось, кайло хорошо и аккуратно сработало. И у нас в доме на долгие годы «поселилось» красивое творение природы.

В те годы такой «промысел» не запрещался, многие геологи и горнорабочие имели в своих домашних коллекциях очень красивые образцы различных друз, камни аметиста, агата и прочих находок. Идет геолог на разведку по сопке. Споткнулся о камень, их здесь видимо-невидимо! Большие и маленькие. Взял в руки, а это оказался агат.

Несколько лет спустя мы всей семьёй поселились в районном центре. Наши новые знакомые из Билибинского горно-обогатительного комбината (БГОКа) при посещении нашей обители с восторгом обозревали коллекцию. Естественно, просили поделиться этим чудом природы, что мы, с удовольствием, делали.

Друзу называют ещё горный хрусталь. Как настоящий хрусталь он «тяжеловес». Самая большая друза в нашей коллекции весит шестнадцать килограмм, хотя размер невелик. Она в первозданном состоянии, и дорога для нас как память о прошлом, о друзьях, о Севере.

С семьёй Стравняк мы дружили ещё много лет, пока наши пути не развела жизнь.

ЗАКАТ ЭПОХИ, А БУДЕТ ЛИ РАССВЕТ?!

— Я слушаю, слушаю тебя! — кричит в трубку телефона Верочка. Как долго ждала она этот звонок, и вот наконец-то Максим объявился.

— Ты куда пропал? У неё так много накопилось вопросов, да и новостей. Ведь обещал, как только устроится, сразу позвонит.

Оказывается, что там, куда его направили, нет телефонной связи. Участок только сдали в эксплуатацию, для госдобычи. Всё еще в начальной стадии. Предстоит очень много организационной работы прежде, чем начнётся сезон золотодобычи. Всё завозится на большом вертолёте Ми-8. Это огромные машины. Грузоподъёмностью в восемь тонн. Максим сообщил, что он живёт пока в геологическом домике-вагончике. Каждый день начинается с получения груза, а затем его доставка на место будущего приискового участка, который называется «Кедровый». Договорились, что он позвонит ей через две недели.

— Сейчас очень «горячая пора», я тоже соскучился, но об этом некогда думать. Верочка расстроилась и медленно вышла из переговорного пункта. Они месяц, как поженились. И знакомы были всего полгода. На Новогоднем балу в институте их познакомил однокурсник Насти со своим другом. Они служили в одной воинской части. Пообщавшись, девушка и молодой человек сразу поняли, что это судьба. Каждый праздник Максим старался посетить девушку в Ростове. Максим, после службы в армии, заканчивал учёбу в КГРИ (Криворожский горнорудный институт, заочно), а её учёба в институте народного хозяйства закончится только через год.