Бесплатный фрагмент - Пропавшая советская космическая миссия на Марс

ПРОПАВШАЯ СОВЕТСКАЯ КОСМИЧЕСКАЯ МИССИЯ НА МАРС.

Не было печали.

Зима. Ночь. Оперативный зал Центра управления полетами. В зале, такая же, как на улице депрессивная обстановка рутинной работы. Оперативные дежурные на индивидуальных мониторах отслеживают параметры функционирования космических аппаратов. На центральной панели, отображается информация с МКС, главного международного космического проекта Роскосмоса.

Свободные от дежурства сотрудники, как обычно, разделились на группы по интересам. Одни, в курилке рассказывают байки о рекордных рыбацких уловах и охотничьих трофеях, делятся впечатлениями об отдыхе на теплых морях и в российской глуши. Другие, занимаются спортом в тренажерном зале ЦУПа. Третьи, в комнате отдыха смотрят очередной после полуночный детектив. Четвертые — спят.

Обычный ход смены нарушил звонок из космического центра НАСА имени Линдона Джонсона.

Трубку поднял начальник смены ЦУПа Поршнев Анатолий Иванович.

— Hello, Хьстон! На связи Поршнев Анатолий, чем вызван ваш неожиданный звонок?

— Привет Анатолий, это Роберт Джонс! Случилось не у нас, а у вас. Мы начали получать аудио и видео сообщения от неизвестного нам экипажа «Соколов». Информация идет на русском языке, члены экипажа одеты в костюмы советских космонавтов семидесятых годов прошлого века. Мы хотели бы получить от вас разъяснения.

— Роберт, я впервые слышу от тебя информацию об экипаже «Соколов». На моей памяти такого экипажа в нашей стране не было. Вы можете нам переслать информацию по интернет каналу ЦУПа.

— Нет проблем, Анатолий, подключайтесь к Хьюстону.

— Пять минут Роберт, мне нужно пять минут.

— О’кей, Анатолий, пять минут.

Анатолий Иванович включил громкую связь и пригласил группу кризисного управления, дежурного специалиста дальней космической связи и компьютерщиков в зал оперативного управления кризисными ситуациями, включить оборудование и быть в пятиминутной готовности.

— Михалыч, срочно звони начальнику ЦУПа, — Поршнев дал команду своему заместителю.

Зазвонил телефон Европейского космического агентства.

Анатолий Иванович взял телефонную трубку и ответил: «ЦУП, Поршнев Анатолий на связи»,

— Приветствую Вас, Анатолий! Дежурный агентства, Карл Цимлер. Мы уловили сигналы экипажа «Соколов» и требуем объяснения с вашей стороны появления неизвестного русского космического экипажа.

— Карл, минутой ранее, НАСА сообщило мне о приеме сигналов от экипажа «Соколов», у меня об этом экипаже нет никакой информации. Вы можете поделиться с нами получаемой информацией?

— Конечно, Анатолий.

— Через пять минут наши компьютерщики свяжутся с Вами, Карл.

— Жду.

Михалыч дозвонился начальнику ЦУПа и передал трубку Поршневу.

— Юрий Михайлович, Поршнев, у нас Чрезвычайная ситуация! Пару минут назад, позвонил из НАСА Роберт Джонс и сообщил о приеме сигналов от таинственного экипажа «Соколов», после американцев информацию о поступлении сигналов из космоса подтвердили в Европейском космическом агентстве. Через две минуты я вступаю в двустороннюю связь с американцами и европейцами, группа кризисного управления готова к работе.

— Поршнев, высылайте за мной дежурную машину, срочно!

— Машина выезжает, Юрий Михайлович.

Поршнев положил трубку и обратился к заму: «Михалыч, слышал?»

— Слышал.

— Срочно высылай машину за шефом и принимай команду над сменой. Я в кризисный штаб.

Когда Поршнев вошел в зал кризисного управления, все сотрудники штаба были на своих местах в полной готовности к работе.

— Начинаем работу коллеги! Компьютерщики, выходите на связь с Робертом Джонсом из НАСА и Карлом Цимлером из Европейского агентства. Информацию запускайте на боковые панели и на мои компьютеры. Записывайте всю поступающую информацию от наших партнеров. Дежурный связист прошу Вас пройти за мой стол.

— Анатолий Иванович, представители НАСА и Европейского агентства на связи, — сообщил старший смены компьютерщиков по громкой связи.

— Работаем, скомандовал Поршнев.

Включились мониторы на столе Поршнева и две большие плазмы на стене.

— Роберт и Карл, мы готовы принимать информацию о контактах и ваши комментарии.

— Слушайте и смотрите, Анатолий, — сказал Роберт.

— Запускаю полученные нами записи, — подтвердил готовность к работе Карл Цимлер.

На мониторах показались субтитры, сопровождающие первый голосовой файл.

«Земля, я Сокол Первый, на борту корабля произошла Чрезвычайная ситуация: примерно, через полтора часа после последнего сеанса связи, корабль начал „взрывное“ ускорение, приведшее к потере сознания членами экипажа. Первой пришла в сознание Сойка, за ней Сокол Второй и Сокол Первый. Все механические часы остановились, а электронные показывают разное время: на бортовых часах сейчас двадцать часов одна минута, на резервных — двадцать часов сорок девять минут. Прошу сориентировать экипаж по времени и положению корабля в пространстве».

— Друзья, другие сообщения были?

— Да, еще одно аудио сообщение и видео ролик, — ответил Роберт.

— У нас аналогичные ролики, Анатолий, — ответил Карл.

Поршнев спросил у дежурного связиста: «Почему мы не получили эти сообщения?»

— У нас аврал из-за потери связи с радиотелескопом. Все озабочены этим. Анатолий Иванович, уточните из какого сектора космоса американцами и европейцами получен сигнал, чтобы мы могли направить антенны в этот сектор.

— Сделаем, — ответил Поршнев.

Включился второй радиофайл, сопровождаемый субтитрами на экранах мониторов.

«Земля, Земля я Сокол Первый ответ на наш запрос не получен. Повторно прошу сориентировать экипаж по времени и пространственному положению корабля. Самочувствие экипажа нормальное, нарушений систем корабля не выявлено. Продолжаем полную проверку оборудования и систем жизнеобеспечения корабля».

На несколько секунд на мониторах появились заставки НАСА и Европейского космического агентства, которые сменились черно-белым видеороликом экипажа корабля, командир в комбинезоне с гербом и нашивкой на левой стороне груди и плохо различимой эмблемой на правой стороне, члены экипажа в трикотажных спортивных костюмах советского образца, замерли в ожидании сеанса телесвязи. Раздался звуковой сигнал и космонавты оживились: «Земля, я Сокол Первый, докладываю: самочувствие экипажа хорошее, проверка всех систем корабля нарушений их работы не выявила. Мы до сих пор не получаем обратной связи от «Земли». Продолжаем работу. Ждем связи с «Землей».

Член экипажа помахали руками, прощаясь с находящимися на связи руководителями полета. Экраны погасли.

Через несколько секунд на мониторах появились, улыбающиеся, как всегда, Роберт Джонс и Карл Цимлер.

— Роберт и Карл, у нас произошел неприятный инцидент с радиотелескопом в космосе, наши связисты всеми силами пытаются наладить с ним связь. Из-за этого они пропустили сигналы от экипажа «Соколов», подскажите в каком секторе неба нам искать поступающие сигналы.

Роберт Джонс: «Анатолий, сигналы поступают из-за Солнца, где-то, в десять часов по Москве, нацеливайте антенны в район „тринадцати часов“, чуть выше солнечного диска».

Карл Цимлер: «Анатолий, мы получаем сигналы из этого сектора неба».

— Спасибо, коллеги за информацию! Нам необходимо время для понимания произошедшего, как только мы разберемся, обязательно доведем до вас информацию об экипаже в полном объеме.

— Анатолий, свяжитесь с НАСА после десяти часов и сообщите, получаете ли вы сигнал от «Соколов».

— Анатолий, свяжитесь и с нами, — резюмировал Карл.

— Еще раз спасибо, коллеги! До связи.

— До связи, — ответил Роберт.

— До связи, — ответил Карл и вышел из режима прямой связи.

Секунду спустя из режима прямой связи вышел Роберт.

В кризисном штабе воцарилась напряженная тишина. Сотрудники штаба находились в шоке от увиденного и услышанного. Все они отработали в космической отрасли по десять и более лет, но ничего не слышали о космическом экипаже «Соколов».

Первым нарушил тишину специалист дальней космической связи. Он встал из-за стола начальника штаба и прошел к своему рабочему месту, в отдельный бокс, с прозрачными перегородками, поглощающими звук. Там он начал телефонные переговоры со своим начальством.

Поршнев повернул к себе микрофон, включил громкую связь и начал давать распоряжения сотрудникам кризисного штаба:

— Логинов, срочно связывайтесь с Центром подготовки космонавтов, пусть они займутся поиском экипажа «Соколов» в своих архивах.

— Нестеров, на Вас информация из Института медико-биологических проблем, через них прошли все советские и российские космонавты.

— Кравец, на Вас поиск следов экипажа в отряде космонавтов.

— Кривенко, Миша поищи информацию об экипаже на сайте музея Космонавтики.

— Гринберг, поищите в сети информацию о запусках тяжелых космических кораблей в СССР, включая аварийные пуски, потерянные в космосе корабли и испытательные пуски.

— Компьютерщик, запустите последовательно, американские и европейские файлы на центральную панель и займитесь покадровой расшифровкой телесигнала, сделайте фотографии каждого фрагмента с максимально возможным качеством, обратите внимание на нашивки и эмблемы командира экипажа.

— Приступаем к работе, коллеги, жду от вас результатов.

На столе Поршнева загорелась сигнальная лампа внутреннего телефона. Поршнев поднял трубку.

— Анатолий Иванович, запускаем ролики, Вы можете управлять просмотром со своей клавиатуры.

— Спасибо.

На центральной панели появился первый текстовой файл. Поршнев поправил клавиатуру и внимательно вслушался в сообщение Сокола Первого, не обращая внимания на субтитр, сопровождающие голос космонавта. Он прослушал сообщение раз, затем второй и третий. Речь командира экипажа была на хорошем русском языке, без акцента, в официальном стиле, принятом в среде советских космонавтов. Подозревать зарубежных коллег в подделке сообщения Сокола не было никаких оснований.

Многократный просмотр телевизионной картинки с борта космического корабля только укрепило убежденность Поршнева в правдивости, полученных от зарубежных коллег сообщений. На экране были советские космонавты в советских «трениках», с эмблемой, на которой узнается герб СССР.

Не слышно, к столу Поршнева подошел начальник ЦУПа и сел на свободное кресло, рядом с Поршневым.

— Анатолий Иванович, расскажи мне о происходящем, не торопясь, подробно, с комментариями и первичными выводами.

Поршнев рассказал поминутно все события этой ночи, начиная со звонка Роберта Джонса из НАСА, а затем запустил полученные от американцев радио и телевизионные сообщения экипажа «Соколов», принятые и обработанные специалистами НАСА.

— Твои впечатления об услышанном и увиденном, Анатолий Иванович.

— Очень реалистичные сообщения, Юрий Михайлович, все говорит о принадлежности экипажа нашей стране, извиняюсь Советскому Союзу — чистая русская речь, принятый в СССР стиль сообщений, поведение и экипировка членов экипажа. На левой груди комбинезона командира экипажа различима эмблема с гербом Советского Союза. Обратите внимание на прически членов экипажа, мужчины сильно «обросли», это явный признак длительного космического полета и сама картинка с борта напоминает оборудование российских космических станций с большим количеством тумблеров на стеновых панелях.

Поршнев запустил ролики, полученные от Европейского космического агентства.

Прослушав и просмотрев ролики, Юрий Михайлович сказал: «Комбинезон командира экипажа напоминает мне комбезы первых экипажей советских орбитальных станций, как и советские хлопчатобумажные майки и треники на членах экипажа».

— У меня вид экипажа вызывает схожие впечатления, — согласился Поршнев.

— Ты обратил внимание на нашивку над гербом на комбезе командира?

— Да, похоже, это нашивка с фамилией и инициалами командира. Только текст нашивки не читается из-за качества изображения. Возможно, компьютерщики смогут поколдовать над изображением и распознать текст на нашивке.

— Это бы нам очень помогло, Анатолий Иванович.

— Позвоню компьютерщикам, они занимаются распечаткой фотографий ролика, может быть, им удалось прочитать текст с нашивки.

Поршнев связался по телефону с группой компьютерщиков: «Коллеги, вам удалось сделать распечатку фотографий экипажа и прочитать текст на нашивке командира?

— Да.

— Несите фотографии срочно!

Поршнев положил трубку на аппарат и сообщил руководителю ЦУПа об успешном распознании текста на нашивке.

— Сейчас принесут фото, Юрий Михайлович.

— Отлично!

Через пару минут старший специалист группы компьютерщиков принес папку с фотографиями.

— Показывайте, — сказал начальник ЦУПа.

— Качество ролика не очень, но нам удалось получить хорошие фотографии экипажа, фрагментов космического корабля и читаемую нашивку на комбинезоне командира экипажа.

Юрий Михайлович и Поршнев приступили к изучению фотографий, которые однозначно подтверждали советскую принадлежность экипажа «Соколов», на увеличенной нашивке командира экипажа читалась фамилия и инициалы — Мишин В. С.

— Что за эмблема у командира на правой стороне комбеза?

Поршнев пригляделся к эмблеме, но ничего подобного он раньше не видел.

— Не знаю. Может быть, мы узнаем значение этой эмблемы, когда получим информацию об экипаже и космической миссии, порученной им.

— Возможна ли подделка роликов? — спросил Юрий Михайлович у компьютерщика.

— Это маловероятно. Мы не обнаружили ни одной «накладки» в роликах, все — речь, стилистика сообщений, одежда космонавтов, видимые детали отсека корабля, — говорит о достоверности роликов.

— Спасибо, возвращайтесь и продолжайте работу над материалами, — распорядился Юрий Михайлович.

Старший специалист группы компьютерщиков ушел.

Юрий Михайлович и Поршнев еще раз внимательно просмотрели фотографии неизвестного экипажа советских космонавтов. Трое молодых российских героев, через десятилетия напомнили миру о своем существовании и просят помощи от Земли.

— Анатолий Иванович, наши американские и европейские партнеры занимаются тем же чем и мы?

— Скорее всего, да!

— Значит, скоро весь мир узнает об этом, сенсационном контакте?

— Как говориться «шила в мешке не утаишь», нам надо поторопиться, чтобы не стать посмешищем для мира.

— Сейчас пять часов утра, на семь часов назначьте совещание штаба, Анатолий Иванович. Я буду у себя.

Начальник ЦУПа ушел в свой кабинет. Поршнев по громкой связи оповестил членов кризисного штаба о совещании в семь часов.

Так повелось, что начальники Центра управления полетами собирали фотоальбомы всех советских и российских космических экипажей, от первого отряда космонавтов. До экипажей МКС, вернувшихся с орбиты.

Людей, похожих на членов экипажа «Соколов» начальник ЦУПа в альбомах космонавтов не обнаружил, но заметил, что комбинезон командира экипажа очень похож на комбинезоны первых экипажей советской орбитальной станции «Салют».

В шесть утра Юрий Михайлович позвонил дежурному администрации президента и попросил срочно связать его с руководителем администрации. Начальник ЦУПа коротко рассказал руководителю администрации президента о контакте с пропавшим, космическим экипажем и пригласил представителя администрации, курирующего космические программы, прибыть к девяти часа в ЦУП на срочное совещание.

Затем он позвонил в дежурные части аппарата правительства, Министерства Обороны, ФСБ, в «Роскосмос», в Академию наук и пригласил, кураторов космоса от этих ведомств, прибыть на срочное совещание в ЦУП к девяти часам утра.

В семь утра члены кризисного штаба собрались на первое совещание в зале кризисного управления. Начальник ЦУПа пришел в зал с файлом с фотографиями и фотоальбомом в красном бархатном переплете и предложил Поршневу начать совещание.

Поршнев обратился к сотрудникам штаба: «Коллеги прошу вас кратко подвести итоги проделанной работы, каждый по своему направлению. Начнем со связистов».

— Локаторы направлены в сектор поступления сигнала, специалисты готовы принимать и оперативно обрабатывать поступающую информацию.

— Логинов, что у Вас? — спросил Поршнев.

— В Центре подготовки космонавтов информация об экипаже «Соколов» отсутствует, люди с фотографии подготовку в Центре не проходили.

— Что говорят медики, Нестеров?

— В открытой информации данные об экипаже отсутствуют, сотрудников, работающих с советскими космонавтами, в институте фактически не осталось. Возможно, какая-нибудь информация может быть в закрытых архивах, секретных военных космических программ.

— Кравец, в отряде космонавтов удалось, что-либо выяснить?

— Нет! Информация обо всех, зачисленных в отряд космонавтов людях есть в открытом доступе. Среди отряда космонавтов членов экипажа «Соколов» не было.

— Кривенко, Вам что-нибудь удалось найти?

— По людям и экипажу «Соколов» никакой информации нет, а костюм членов экипажа сходны с комплектами одежды первых экспедиций на орбитальную станцию «Салют».

— Гринберг, что Вам удалось найти в сети?

— Информации в сети полно. Под наш случай больше всего подходит запуск автоматической межпланетной станции «Марс-1» в ноябре 1962 года. Станция была успешно выведена на межпланетную орбиту, в течение пяти месяцев со станцией был проведен шестьдесят один сеанс радиосвязи, получен большой объем телеметрической информации, однако, 21 марта 1963 года связь с АМС «Марс-1» внезапно прервалась, на расстоянии 106 миллионов километров от Земли. Что интересно, в период октября-ноября 1962 года были запущены корабли «Марс1962А» и «Марс1962В», но их не удалось вывести на межпланетные траектории. Если допустить, что три аппарата были запущены в рамках одной марсианской программы, то можно предположить наличие экипажа на станции «Марс-1», а корабли «Марс1962А» и «Марс1962В» могли быть использованы в качестве грузовиков обеспечения экспедиции.

— Фантазируете, Гринберг?

— Иначе объяснить возникновение потерянного экипажа «Соколов» невозможно.

— Вот и займитесь сбором всей информации о полете «Марс-1».

— Инициатива наказуема?

— А, как же!

— Юрий Михайлович, Вы что-нибудь скажете?

— Да. Компьютерщики, прощу вас подготовить пять комплектов с фотографиями экипажа, сделать шесть копий радио и видео контактов на диски и обеспечить демонстрацию роликов на большую панель в ВИП зале к девяти часам. Теперь все, Анатолий Иванович, завершайте собрание.

— Коллеги, всем спасибо, отдыхайте до девяти пятидесяти, в десять все, кроме Гринберга, должны быть как солдаты готовы к бою.

Сотрудники освободили помещение штаба, остались только руководитель ЦУПа и Поршнев.

— Анатолий Иванович, а ведь в предположении Гринберга, есть зерно. На моей памяти нет прецедентов в космосе, отвечающих заданным условиям внезапного контакта с космическим экипажем «Соколов».

— Думаю, информация о «Соколах» может быть только в секретных архивах у военных. В шестидесятые, семидесятые они пытались создавать военные орбитальные комплексы. Возможно, программа запуска трех станций на Марс была попыткой реализации подобных программ, Юрий Михайлович.

— Свяжись с американцами и европейцами, попроси их подстраховать нас, если мы не получим сигнал от «Соколов», Анатолий Иванович и отдохни сам, я буду у себя, готовиться к встрече ВИПов.

В девять часов начальник ЦУПа начал закрытое совещание с прибывшими кураторами космоса из администрации президента, из правительства, из Минобороны, из ФСБ, из Роскосмоса и Академии наук.

В девять пятьдесят члены кризисного штаба собрались в зале управления кризисными ситуациями в ожидании нового контакта с «Соколами». Дабы не коротать время в тревожном ожидании Поршнев пригласил к себе Гринберга.

— Яков Иосифович, удалось ли тебе нарыть что-либо по ракете «Марс-1»?

— В открытом доступе, только всем известная история, об утечке газообразного азота из клапанов микродвигателей систем ориентации, согласно данным телеметрии, о потере станцией ориентации на Солнце и окончательную потерю связи со станцией.

— Интересно, наши партнеры о получении данных телеметрии не упоминали, а они ведь поступали полсотни лет назад? Интересно.

— Анатолий Иванович, думаете, что данные телеметрии должны быть и сейчас?

— Думаю, да.

— Тогда, получается…

— Яков Иосифович, не будем гадать, ступайте на свое рабочее место, подходит время контакта.

По громкой связи Поршнев скомандовал: «Коллеги начинаем работу, связь Вы готовы?»

— Готовы, — ответил дежурный связист.

— Не отключайтесь от меня и сообщайте всю текущую информацию.

— Есть, Анатолий Иванович?

Десять часов! Поршнев инстинктивно перевел взгляд на секундную стрелку часов на стене выше плазменной панели, показывающих Московское время; пять секунд, десять секунд, пятнадцать секунд, двадцать секунд.

— Анатолий Иванович, есть сигнал! — по громкой связи сообщил дежурный связист, — наши специалисты приступили к обработке сигнала, по готовности они перекинут информацию нам.

Поршнев снял трубку телефона внутренней связи и доложил начальнику ЦУПа о получении связистами сигнала из космоса. Связистам требуется некоторое время для обработки сигналов, после чего они направят информацию нам.

— Анатолий Иванович, распорядитесь, чтобы компьютерщики обеспечили поступление обработанного сигнала на панель ВИП зала.

— Сделаем, Юрий Михайлович.

Через пару минут дежурный связист сообщил о готовности первого текстового файла.

Поршнев дал команду начать демонстрацию файлов.

На первом, текстовом файле содержалась телеметрическая информация с космического корабля.

«Телеметрия с корабля есть, значит, предположение Гринберга вполне реально» — подумал Поршнев.

Следующий, видеофайл готов к демонстрации, сообщил связист.

— Запускайте видео, — скомандовал Поршнев.

Экран центральной панели засветился и вновь появились три советских космонавта, в комбинезонах советского образца, летящие в далеком космосе, неизвестно где и непонятно когда.

«Земля я Сокол Первый, докладываю: все систем корабля работают в штатном режиме, самочувствие экипажа нормальное, переходим на второй режим связи. Почему молчите Земля?»

— Третий, голосовой файл готов, — сообщил по громкой связи связист.

— Запускайте файл, — скомандовал Поршнев.

Из динамиков послышался голос командира экипажа, а на экране плазменной панели с секундным опозданием пошли субтитры: «Земля не получаем от вас сигнала. Завершили проверку работы всех систем жизнеобеспечения корабля и внешних приборов. Нарушений в работе оборудования не выявлено. Экипаж работает в соответствии с полетным заданием. До связи. Сокол Первый».

— Это все, — сообщил дежурный связист.

— Поблагодарите за хорошую работу коллег в Центре дальней связи, Константин Иванович! — сказал Поршнев и объявил «перекур», всем сотрудникам кризисного штаба, кроме компьютерщиков.

Поршневу по внутренней связи позвонил начальник ЦУПа и попросил повторить демонстрацию поступивших файлов для высоких гостей.

Поршнев, в свою очередь, довел распоряжение начальника ЦУПа до комьютерщиков и распорядился сделать новые фотографии и копии полученных файлов для гостей на диски.

Надо позвонить в НАСА и в Европейское космическое агентство, подумал Поршнев и набрал телефон Роберта Джонса.

— Роберт, добрый вечер! Нашим связистам удалось настроиться на сигнал экипажа «Соколов». Мы получили три сообщения, среди которых была телеметрия с космического корабля. Вы нам не передали телеметрию от предыдущих контактов.

— Анатолий, сначала мы не поняли какую информацию, содержали первые файлы, поэтому представители национальной безопасности не рекомендовали нам делиться ей с вами, до расшифровки технических файлов. Как только будет получено разрешение, мы отправим вам файлы с телеметрией. Вы выяснили принадлежность экипажа?

— Вероятно экипаж советский, но когда и с какими целями он был отправлен в космос, мы узнаем только после согласия наших, ответственных за национальную безопасность6 лиц. Российская сторона поставит вас в известность после доступа к секретным архивам СССР. Надеюсь, это произойдет скоро. Ждем от вас файлы с телеметрией. До связи, Роберт.

— До связи, Анатолий.

Затем, Поршнев позвонил Карлу Цимлеру, сообщил ему о получении сигнала от экипажа «Соколов» и обсудил тему файлов с телеметрией. Как и американская сторона, европейское агентство было вынуждено задержать отправку технических файлов, без обработки их содержания учеными и спецслужбами. По словам Карла, проблем с их отправкой российской стороне не будет. Карл выразил надежду на получение, данных телеметрии с корабля поступавшую советским ученым до потери связи с экипажем.

Несколько минут Поршнев оставался в помещении кризисного центра, в тишине обдумывая происходящие события этой, невероятной смены.

На земле и в небесах.

Начальник ЦУПа никак себя не проявлял. «По всей видимости, совещание на высоком уровне затягивается» — подумал Поршнев. Выждав пару минут, он решил спуститься в кафетерий.

Войдя в кафетерий, Поршнев увидел за одним из столиков Гринберга, который явно ожидал его появления. Поршнев заказал кофе и направился к столику, за которым допивал свою чашечку кофе Гринберг.

— Присаживайтесь, Анатолий Иванович!

— Благодарю, Яков Иосифович, — ответил Поршнев и присел на свободный стул.

— Телеметрия, есть.

— Есть, была она и у американцев, и у европейцев, но им потребовалось некоторое время для ее распознавания. Получается, что они ее подделать не могли. Интересно, как быстро наши специалисты разберутся с содержимым файла с телеметрией?

— Не думаю, что им потребуется для расшифровки много времени. Наш это экипаж, факт, наш.

— Думаешь, «Марс-1»?

— Других вариантов нет.

Официантка принесла кофе. Поршнев взял чашечку и отпил глоток.

— Хороший кофе.

— Да, мне тоже так показалось, — поддержал Поршнева Гринберг.

Мужчины молча пили кофе, но напряжение прошлой ночи никак не отпускало их, не помогал ни кофе, ни обстановка кафетерия.

На сотовый Поршнева позвонил начальник ЦУПа и пригласил его в свой кабинет.

Поршнев допил кофе, расплатился у стойки кафетерия и направился к «директорскому» лифту. Кабинеты администрации располагались в закрытом, правом крыле верхнего этажа Центра управления полетами.

Секретарь сразу пригласила Поршнева в кабинет начальника.

— Анатолий Иванович, заходи и присаживайся, — начальник жестом показал на угловой кожаный диван с журнальным столиком, — чай, кофе?

— Благодарю, Юрий Михайлович, я только из кафетерия.

Юрий Михайлович по громкой связи попросил секретаря принести чай и сладкое.

— Я, с твоего разрешения выпью чайку, Анатолий Иванович.

Секретарь принесла на подносе чайник, две чайные пары и плоскую хрустальную конфетницу с конфетами и печеньем, поставила поднос на журнальный столик и вышла из кабинета.

— Появление, неизвестной космической экспедиции, вызвало настоящий переполох у присутствующих на совещании высоких начальников, Анатолий Иванович. Особенно огорчился помощник президента, страна и так отбивается от наскоков западных партнеров по всем ключевым политическим и экономическим вопросам, а теперь еще выскочила, секретная, советская экспедиция после пятидесяти лет молчания. Самое плохое, по его мнению, что никакой тайны после случившегося нет, и скоро весь мир узнает об этом инциденте.

Мы несколько раз просмотрели все файлы экипажа. Все приглашенные начальники согласились с тем, что экипаж советский и нам придется это признать.

После нескольких звонков руководству помощник президента взял ситуацию в свои руки. Следующее совещание состоится завтра в администрации президента. К совещанию военные и Роскосмос должны поднять секретные архивы и найти в них документы об экипаже «Соколов», составе экипажа, данных телеметрии и записей сеансов связи с экипажем.

Нам поручено организовать трансляцию возможного контакта в здание администрации. поручи нашим компьютерщикам организовать линию связи с АП во взаимодействии со специалистами администрации. Нет, пожалуй, это я возьму на себя.

Ты с завтрашнего дня назначен директором Центра кризисных ситуаций, передавай дела своему заму. Я полагаю, он готов возглавлять дежурную смену?

— Готов.

— После поезжай домой, хорошо отдохни, а с завтрашнего дня приступай к новым обязанностям.

— В Центре я буду работать не в единственном числе?

— Нет, можешь взять себе помощника из смены, а остальные службы будут выделять тебе специалистов, по запросу.

— Я возьму к себе Гринберга Якова Иосифовича.

— Бери.

— В деньгах он не потеряет?

— Не потеряет.

— Завтра мне будут нужны связист и компьютерщик.

— К девяти утра они будут в твоем распоряжении.

— До завтра, Юрий Михайлович.

— До завтра, Анатолий Иванович.

Поршнев вернулся в зал управления полетами ЦУПа. Поршнев занял свое рабочее место и обратился к сидевшему рядом заместителю.

— Николай Михайлович, с сегодняшнего дня ты назначен начальником смены, меня переводят на должность директора Центра кризисных ситуаций, с собой я заберу Гринберга.

— Все настолько серьезно, Анатолий Иванович?

— Серьезней некуда, Михалыч.

— Даже не знаю, сочувствовать тебе или радоваться за тебя?

— Я и сам не знаю.

Через небольшую паузу Поршнев вызвал к себе Гринберга и сообщил ему о принятом руководителем ЦУПа решении о переводе Якова Иосифовича под начало Поршнева в Центр кризисных ситуаций.

— И, что мы там будем делать Анатолий Иванович?

— В перспективе «разруливать» кризисные ситуации с нашими аппаратами в космосе, а сейчас сосредоточимся на экипаже «Соколов». Завтра в восемь ноль-ноль жду тебя в Центре.

— Опять план меняются?

— Причем самым основательным образом, Яков Иосифович.

Второй день, после неожиданного получения сигналов от пропавшего экипажа советской космической экспедиции, он же, первый день в новой должности Анатолия Ивановича, начался ранним утром. Работая более пятнадцати лет в разных должностях дежурных смен Центра управления полетами, он отвык вставать рано утром и ежедневно ездить на службу. За эти годы у Поршнева сложился привычный образ жизни, сутки рабочей смены и трое суток отданных дому, семье, детям и внукам.

Теперь ему надо привыкать к новому образу жизни, в котором большая часть времени будет занимать работа, семье останутся крохи — остатки вечеров в будни и выходные дни, если не будет аврала на работе.

Поршнев приехал в ЦУП без четверти восемь и попросил на вахте ключи от помещений Центра кризисных ситуаций. Вахтер сказал ему, что ключи в семь тридцать пять получил Гринберг.

Анатолий Иванович прошел через «вертушку» и направился в помещение Центра кризисных ситуаций.

Гринберг сидел за рабочим столом Центра, когда в помещение вошел Поршнев.

— Здравствуйте, Анатолий Иванович!

— Здравствуйте, Яков Иосифович!

— Непривычно пусто тут, в сравнении с работой в смене, слишком большое помещение для двух человек.

— Поживем — увидим, люди ко всему привыкают.

Поршнев сел в кресло начальника смены и включил центральный монитор. Центр Гринберг включил левый монитор.

Сразу после восьми часов в Центр пришли, дежурившие в смене компьютерщик и специалист дальней связи.

Поршнев поручил компьютерщику наладить и обеспечивать качественную связь с администрацией президента.

— Анатолий Иванович, связь уже наладили.

— Отлично!

— Связист, Вы обеспечиваете связь с центром дальней связи и передачу сигнала от космического корабля в ЦУП.

— Связь налажена, все готовы к работе.

— Хорошо, занимайтесь своими делами в девять пятьдесят полная готовность к принятию сигнала.

— Яков Иосифович, просмотри фотографии экипажа, может быть, на свежий взгляд увидишь что-то новое, что мы не заметили вчера. Файлы в правой тумбочке стола. Я пока осмотрюсь не спеша.

Гринберг достал файлы с фотографиями из тумбочки и стал их внимательно просматривать, раскладывая на столешнице большого стола.

Поршнев отъехал от стола на вращающимся кресле, чтобы не мешать работе Гринберга и стал медленно поворачиваться справа налево, внимательно осматривая помещение центра. От правой боковой стены снизу вверх, потом под углом переводил взгляд вниз и снова снизу вверх, не пропуская ни одной детали помещения центра.

Осуществляя осмотр, Поршнев обнаружил несколько деталей помещения, на которые раньше, из-за напряженной работы кризисных бригад, он не обращал внимания. Поршнев взял со стола планшет с чистым листом бумаги и сделал пометки по результатам осмотра помещения.

Завершив осмотр, Поршнев спросил у Гринберга, удалось ли тому увидеть что-то новое на фотографиях командного отсека корабля и экипажа.

— Ничего нового нет, Анатолий Иванович.

— Нет, так нет. Посмотри на галерку, Яков Иосифович.

— Интересно, никогда не обращал внимания на наличие там помещений с панорамными окнами. Вероятно, оттуда удобно наблюдать, не мешая работе, за действиями кризисных бригад?

— И я о том же.

В помещение центра вошли связист и компьютерщик и заняли свои рабочие места в боксах, готовясь к работе.

— И нам пора готовиться, — сказал Поршнев.

Гринберг, собрал фотографии со стола в файл и положил их обратно в тумбочку стола.

— Коллеги, приступаем к работе, — распорядился Поршнев.

Внимание десять часов.

Прошли две минуты, но ничего не происходило.

Поршнев по громкой связи спросил у связиста, получают ли в центре дальней связи сигнал от экипажа «Соколов»?

Сигнал из космоса не поступает.

— Докладывайте через каждые тридцать секунд, поступает сигнал или нет.

— Понял.

Постников набрал телефон НАСА.

— На связи Роберт Джонс.

— Здравствуйте Роберт, на Связи Анатолий Поршнев.

— Здравствуйте, Анатолий.

— Роберт, мы не получаем сигнала от «Соколов».

— Анатолий, я очень извиняюсь, в прошлый сеанс я не сказал тебе, что сигнал поступает через день. Еще раз приношу извинения.

— Я понял Вас, Роберт, извинения принимаю. Предлагаю завтра поработать в режиме видеоконференции с вами и с Европейским космическим агентством.

— Предложение принимается. До завтра, Анатолий!

— До завтра, Роберт.

— Анатолий Иванович, сигналы не поступают, — сообщил связист.

— Сегодня сигнала не будет, отбой, возвращайтесь в смену.

Поршнев набрал номер директора ЦУПа и сообщил ему, что сигнал поступает на Землю через день, сегодня сигнала не будет.

— Компьютерщик, отправьте сообщение коллегам в администрацию, что сегодня сигнала из космоса не будет, и возвращайтесь в смену. Спасибо за работу.

— Анатолий Иванович, предлагаю спуститься в кафетерий и выпить по чашечке кофе.

— Я не против, полчасика в нашем распоряжении есть.

Поршнев и Гринберг спустились в кафетерий, который в это время обычно был полупустым, смена утренний кофе уже потребила, а сменяющая ее смена еще не прибыла.

Вернувшись в Центр, Поршнев поручил Гринбергу ожидать приезда руководителя ЦУПа, а сам направился на осмотр помещений на «галерке». Поднявшись по лестнице, он оказался в блоке с тремя помещениями, выходящими на рабочий зал Центра кризисного управления и вспомогательными помещениями, расположенными вдоль т-образного коридора. По привычке, он начал осмотр помещений справа налево. Правое помещение представляло собой блок из двух комнат, малой и большой с панорамным окном с видом на рабочий зал Центра. В малой, внутренней комнате, отделенной от большой комнаты непрозрачной, не проницаемой для шума перегородкой располагались два обустроенных рабочих места. В большой комнате у правой стены, впритык к панорамному стеклу располагался большой рабочий стол с пультом управления звуком, телефонная станция и два монитора. Напротив, у левой стены стоял стол для совещаний, а у торцевой, дальней от окна стены стоял мягкий, кожаный диван.

Осмотрев правое помещение, Поршнев прошел в центральное помещение, которое оказалось большим залом со столом-стойкой со стульями вдоль панорамного окна и мягкими, кожаными диванами с журнальными столиками вдоль стен.

Сбоку от входной двери в левое помещение висела табличка «Пресс-зал», Поршнев открыл дверь и убедился в предназначении этого помещения.

Отличное помещение для работы, решил Поршнев и вернулся в рабочий зал Центра к Гринбергу.

— Удалось что-либо интересное обнаружить, Анатолий Иванович?

— Кто ищет, Яков Иосифович, тот всегда найдет!

— И что нашли?

— Как говорят в народе, не спеши, чтобы людей не насмешить. Надо обсудить возможность, воспользоваться найденным, с руководством.

— А если руководство откажет?

— Не думаю, что руководство откажет, но если будет отказ — продолжим поиски.

Позвонил начальник ЦУПа, сообщил, что скоро будет и приказал ждать его в Центре.

Появился Юрий Михайлович в строгом костюме с кожаной папкой с логотипом администрации президента РФ в руках. Не задерживаясь, он сел рядом с Поршневым и Гринбергом за рабочий стол, слегка отдышался и начал рассказывать то, что узнал на совещании в администрации президента.

Во-первых, экипаж «Соколов» действительно советский, запушенный к Марсу по секретной оборонной программе, целью которой было основание марсианской советской военной базы. На первом этапе программа предполагала запуск на Марс трех космических кораблей, один с экипажем и два корабля грузовых, с компонентами и оборудованием для строительства трех модулей марсианской базы. Каждый корабль, по сути, представлял собой автономный модуль.

Известный всему миру «Марс-1» — обитаемый корабль этой экспедиции. Корабли технической поддержки «Марс 1962А» и «Марс 1962В» не вышли на межпланетную траекторию. После потери связи с «Марсом-1» была придумана легенда с неудачным полетом исследовательского автоматического космического аппарата на Марс. Также, по основаниям секретности, были изменены типы используемых ракет-носителей и полученные с корабля данные телеметрии. Причину потери корабля выяснить не удалось, поэтому была придумана общеизвестная причина потери связи с кораблем.

На самом деле в этом проекте были использованы секретные тяжелые космические ракеты, разработанные в КБ Челомея.

После потери связи с «Марсом» проект был свернут.

Связь с кораблем осуществлялась в трех режимах; раз в два дня, раз в пять дней и раз в пятнадцать дней. В последнем сеансе командир экипажа сообщил о переходе на второй режим связи, то есть на раз в пять дней.

Члены экипажа:

Командир — Мишин Владимир Семенович.

Сокол-2 — Глушко Василий Николаевич.

Сойка — Ерохина Елена Сергеевна.

Во-вторых, сегодня этот проект потерял всякую военную ценность и известен нашим западным партнерам, принято решение, не вдаваясь в технические особенности ракет-носителей поделиться информацией с партнерами и представить им достоверные данные телеметрии, предшествующие моменту потери связи.

В этой папке вся информация о марсианском проекте, предоставленная военными.

Начальник ЦУПа положил папку на стол.

— Анатолий Иванович, свяжитесь с партнерами из НАСА и Европейского космического агентства подтвердите советскую принадлежность экипажа «Соколов», сообщите им дату следующего контакта, переход на второй режим связи и подтвердите готовность передать им всю информацию о космической экспедиции, сохранившуюся в архивах, после следующего контакта.

— Свяжусь, Юрий Михайлович.

— Как-то неуютно, у вас. Слишком большое помещение.

— Совершенно верно, Юрий Михайлович! Помещение давит своим объемом и пустотой, да и в случае кризисных ситуаций здесь должны работать кризисные бригады дежурных смен по штатному расписанию.

— Надо подумать, где вас расположить.

— Я, сегодня осмотрелся на местности и присмотрел помещение под наш офис, там, на галерке, — сказал Поршнев и показал на помещения под потолком с панорамными окнами.

— Я о них уже и подзабыл, не часто мы ими пользовались.

— Юрий Михайлович, предлагаю не откладывать решение вопроса о нашем офисе в долгий ящик и осмотреть пригодное помещение сейчас.

— Пойдем, посмотрим, Анатолий Иванович.

— Яков Иосифович, открывайте папку и займитесь документами, — распорядился Поршнев и вместе с начальником вышел из рабочего зала.

* * *

— Командир, все систем жизнеобеспечения работают нормально.

— Елена, что у тебя?

— И у меня все работает. Просо дало ростки, у фасоли появились зерна. Фитопланктон развивается ударными темпами, сегодня начну готовить второй аквариум, для рассады. Если пойдет так и дальше, мы перейдем на автономное обеспечение кислородом. Тьфу, тьфу, тьфу.

— Не думал, что ты до такой степени суеверна, Лена.

— Кто у нас без греха, командир?

— Я таких людей не знаю.

— А я, командир?

— Какой из тебя Вася, образец для подражания?

— Очень подходящий, Лена подтверди!

— Со мной ты не грешил, подтверждаю.

— Ладно, ладно, подходящий. Вернемся к работе. У нас остаются две проблемы — отсутствие связи с Землей и куда-то пропал с экрана телескопа Марс.

— Как пропал? — спросил Глушко.

— Не знаю как, но на экране его нет, Василий.

— А что есть?

— Есть звездная система, но по первой прикидке не Солнечная. Надо понаблюдать и разобраться.

— Вот тебе бабка и Юрьев день, куда нас занесло?

— Не спеши с выводами, Василий. Мои предположения требуют проверки, а пока продолжаем работу в текущем режиме.

— Василий, помоги мне подготовить второй аквариум для рассадки фитопланктона.

— Я весь в твоем распоряжении, Лена.

— Минут через пять приходи ко мне в лабораторию.

Елена направилась в свой отсек, где располагалась агротехническая лаборатория и ее рабочий «кабинет».

Через пять минут в отсек «вплыл» Василий.

— Лена, я «готов к труду и обороне».

— Очень хорошо, подходи ко мне.

Василий принял вертикальное положение и подошел к правой стене отсека, где располагались девять лабораторных аквариумов-контейнеров с прозрачными стенками, по три аквариума в ряду, на трех уровнях. Лена работала с правой стороны аквариума, где располагались четыре аквариума для фитопланктона, два в нижнем ряду и два в среднем, над ними, у рабочего аквариума, правого в среднем ряду.

— Василий выдвини, осторожно, левый контейнер и открой заслонку подачи воды на задней стенке, до упора вверх.

— Открыл.

— Теперь помоги мне закрепить сливной патрубок между аквариуме на торцевой стене.

— Что мне надо сделать?

— Присоедини «папу» патрубка к «маме» аквариума и осторожно, завинти соединительную шайбу по резьбе на один-два оборота.

— Завинтил.

— Подними вверх до упора заслонку «мамы».

— Поднял.

— Задвинь аквариум на место.

— Задвинул.

— Теперь завинти соединительную шайбу до упора, только нежно, чтобы не было протечек.

— Завинтил, нежно-нежно.

— Открываю подачу водной смеси, скажи мне, когда уровень водной смеси достигнет отметки на стенке аквариума.

— Есть.

— Теперь зальем часть водной смеси из первого, рабочего аквариума.

Лена открыла заслонку, водная смесь из первого аквариума потекла по патрубку во второй аквариум. Когда верхняя треть объема водной смеси из первого аквариума перетекла из первого аквариума во второй, Лена закрыла заслону первого аквариума.

— Что дальше, Лена?

— Дождемся, когда вся смесь стечет из патрубка, закроем вторую заслону и дополним аквариумы новой смесью. Пока можешь присесть.

Василий сел во вращающееся кресло у противоположной стены, у которой располагался откидной рабочий стол Лены, и стеллаж с многочисленными, выдвижными ячейками, как в библиотечной картотеке.

Лена дождалась, когда водная смесь стекла из соединительного патрубка между аквариумами, закрыла задвижку второго аквариума и включила подачу водной смеси в аквариумы.

— Василий, что означают слова Владимира о потере Марса?

— Трудно сказать. Возможно, корабль потерял ориентацию в пространстве, может быть, мы не случайно потеряли сознание, а в это время произошло что-то невероятное. Надо еще раз очень внимательно изучить телеметрию. Командир этим сейчас занимается.

— Какое-то у меня не хорошее предчувствие.

— Что бы не случилось, нам надо продолжать свою работу. Сойти из нашего вагона на следующей станции возможности у нас нет.

Водная смесь заполнила оба аквариума, Лена выключила насос подающий смесь в аквариум и включила освещение над вторым аквариумом.

— Лен, покажи мне будущий урожай.

— Посмотри аквариум на верхнем уровне; в правом фасоль, в среднем просо.

— Лена стекло у аквариума увеличительное?

— Да, для удобства внешнего наблюдения.

— Почему один росток у тебя в стаканчике, а второй в большом контейнере?

— Не в стаканчике, в индивидуальном контейнере. У каждого растения свой грунт и своя питательная смесь, кроме того, для стебля просо достаточно небольшого объема почвы, для фасоли, корень которой может достигать пятидесяти сантиметров нужен большой контейнер. Индивидуальные контейнеры защищают от распространения заболеваний растений, в случае заражения одного экземпляра.

— Растут, несмотря на невесомость, отсутствие Солнца, ветра и дождей. Вот и мы, как эти растения, должны работать в условиях космического путешествия, не обращая внимания на складывающиеся обстоятельства.

— Василий, ты оптимист.

— Лена, ранее ты этого не замечала?

— Раньше, мне было просто легко находиться рядом с тобой в условиях предполетных экспериментов, при подготовке к полету и в процессе полета.

— Межличностная совместимость была одним из основных критериев формирования экипажа.

— Да, но мне с тобой гораздо комфортнее находиться на корабле, чем с Владимиром.

— Я думаю, к этому привел его статус командира экипажа.

— Возможно.

— Лена мне пора в тренажерный зал.

— Спасибо за помощь, Василий!

— Не стоит благодарности, работа у нас такая.

Вернувшись в зал кризисного центра, Поршнев предложил Гринбергу прерваться, подняться наверх и посмотреть новый офис.

Поршнев выделил ему выбрать любое рабочее место в малой комнате, за собой он закрепил большую комнату с панорамным окном.

Гринбергу рабочая комната понравилась. За долгие годы работы в ЦУПе он впервые получил собственный рабочий кабинет, путь и на время, где он мог без помех, со стороны сослуживцев, сконцентрироваться на интересной ему тематике, а этот случай вызвал у него неподдельный интерес.

— Яков Иосифович, подумайте, что надо сделать в вашем кабинете, чем его оснастить?

— На первый взгляд, достаточно небольшой перестановки мебели, оснащение отличное. Впрочем, надо немного поработать и обжиться в кабинете, чтобы понять его достоинства и недостатки.

— На все про все, у нас есть пара дней. Предлагаю прерваться на обед, а обживать офис начнем после перерыва.

— Я за, Анатолий Иванович.

— Добрый день, командир, — поприветствовала командира экипажа Елена, занимая свое кресло в отсеке управления.

— Добрый, Лена.

— Образцовый Василий, как всегда не торопится приступить к работе?

— Нет, он уже заходил сюда, сейчас он проверяет состояние электрический батарей.

— Приветствую, други!

— Только мы о нем вспомнили, он тут как тут.

— Лена, что такого вы обо мне вспомнили?

— Твою неспешность.

— Говорят «поспешишь — людей насмешишь».

— Это не о тебе Василий, — включился в разговор командир.

— Конечно, не обо мне, я всегда проверяю любые догадки. Вот сейчас, после проверки, я могу вам доложить, что заряд электрических батарей на корабле увеличился, несмотря на рост объема потребления электричества, после включения в работу второго аквариума с фитопланктоном.

— Похоже, это влияние звездной системы, к которой мы приближаемся. Надо внимательно последить за изменениями потока «солнечной» энергии. Василий возьми на себя контроль данных датчиков космического излучения и потоков ионизированного газа. Я сосредоточусь на анализе данных с радиотелескопа.

— Володя, мы попали в зону влияния неизвестной звездной системы?

— Да, Лена, мы приближаемся к ней.

— Экипаж, послезавтра сеанс связи с Землей, прошу подготовить краткие отчеты. Продолжаем работать в новом режиме сближения со звездной системой.

Новый рабочий день начался как обычно, вахтер на проходной ЦУПа сказал Поршневу, что ключ от Кризисного центра получил Гринберг. Поршень поднялся в офис, заглянул в кабинет Гринберга, поздоровался с ним и прошел к себе. Завтра ожидался новый сеанс связи с экипажем «Соколов», Анатолию Ивановичу следовало завершить ознакомление с материалами телеметрии и сеансов связи экипажа с Землей, переданными военными.

Ознакомление с материала не выявило ничего необычного в полете корабля и поведении экипажа вплоть до момента потери связи с экипажем. Буквально за секунду до исчезновения на корабле, по данным наземных служб слежения за полетом, произошел внезапный скачок скорости. Другие показатели соответствовали режиму полета корабля к Марсу.

В девять часов в офис пришел начальник ЦУПа.

— Здравствуйте Анатолий Иванович, — приветствовал он Поршневая.

— Доброе утро, Юрий Михайлович.

— Как вы обустроились?

— В общем, хорошо! Все системы управления и связи работают, завтра проверим работу на практике.

— По поводу завтрашнего дня предлагаю согласовать наши действия, пригласи Гринберга, Анатолий Иванович.

Поршень по громкой связи пригласил Гринберга к себе в кабинет на совещание с материалами, полученными от военных и от партнеров из НАСА и Европейского космического агентства, подкатил кресло к столу для него.

Юрий Михайлович расположился на диване.

Гринберг вошел в кабинет, поздоровался с начальниками и прошел к свободному креслу.

— Коллеги какую информацию вам удалось получить из материалов переданных военными?

— В принципе, ничего нового в материалах нет, кроме фиксации наземными службами наблюдения за кораблем внезапного скачка скорости перед «исчезновением» корабля, — ответил Поршнев, — Яков Иосифович, Вам удалось обнаружить что-либо? Объясняющее потерю корабля?

— Нет, все режимы полета, кроме мгновенного ускорения, соответствовали полету корабля после выхода на межпланетную траекторию.

— То есть, объяснить более-менее достоверно причину потери корабля мы не можем, оставляя место для разного рода спекуляций и самых фантастических версий?

— Получается так, Юрий Михайлович, — ответил Поршнев.

— С этим вопросом все понятно, нам стоит обсудить, какие материалы мы можем передать американцам и европейцам? Военных очень беспокоит этот вопрос.

— Можно мне внести предложение? — спросил Гринберг.

— Вносите Яков Иосифович, — разрешил подчиненному Поршнев.

— На мой взгляд, мы можем делиться любой телеметрией полета корабля на межпланетной траектории, оставив в секрете данные о старте корабля и выводе его на межпланетную траекторию. Данные режимов полета на межпланетной траектории мало чем отличаются от данных телеметрии полета корабля полученные после его внезапного появления, которыми обладают наши зарубежные партнеры. Таким образом мы можем поделиться с партнерами данными телеметрии нескольких сеансов связи, перед исчезновением корабля.

— Анатолий Иванович, Вы согласны с предложением Якова Иосифовича?

— Да!

— Мне тоже это предложение кажется разумным. Я его согласую с военными и полагаю, что завтра мы сможем поделиться телеметрией с партнерами. По дню завтрашнему, какие специалисты необходимы для работы во время сеанса связи?

— Как и раньше, связист и компьютерщик.

— Завтра специалисты будут в вашем распоряжении. У меня вопросов больше нет. У вас вопросы ко мне нет.

После небольшой паузы Поршнев ответил: «Нет».

Начальник ЦУПа ушел к себе, Поршнев с Гринбергом занялись подготовкой к предстоящему сеансу связи.

— Вася, ты спокойно отнесся к сообщению Володи о приближении корабля к неизвестной планетной системе, почему?

— Какая разница куда мы прилетим, к Марсу или к неизвестной планете?

— Как, какая разница? На Марс прилетят другие корабли оборудованием для колонии, с новыми колонистами. Там мы будем заняты выполнением важнейшей для страны миссией. С Марса мы могли бы, рано или поздно вернуться на землю.

— Лена, мечтать конечно можно, но строительство колонии и промышленных производств в условиях Марса трудоемкая задача. Не факт и то, что новые космические корабли долетят до Марса. У нас не получилось.

— Мне страшно, Вася.

— Мне тоже немножко страшно, Лена, но мы осознано боролись за места в первом экипаже, знали о возможных последствиях полета, в том числе и своей гибели. На данный момент ничего катастрофического не произошло, мы летим, у тебя плодоносят растения, фитопланктон обеспечивает нас кислородом, идет пополнение энергии, системы корабля работают.

— Вася, но у нас пропала связь с Землей и мы летим в неизвестность.

— Лена, ничто не мешает нам поменять задачи полета и начать обживать другую планету, вместо Марса.

— Ради чего?

— Как минимум, в научных целях и ради выживания. Это как в любом большом научном исследовании, мы ставим сначала одни цели, но в ходе работ цели могут уточняться, корректироваться, меняться.

— Ты, считаешь нас подопытными кроликами в чужом эксперименте?

— Разве не так? Я с радостью принял приглашение участвовать в чужом эксперименте по освоению Марса, и понимал свою эпизодическую роль в этой громадине.

— Я считала себя исполнительней главной роли, роли героя-первопроходца.

— Лена, так оно и есть. Не думай о плохом, делай свою работу. Кстати о работе, нам пора в командный отсек готовить доклад на Землю. Володя нас наверно заждался.

Ближе к отцу рабочего дня начальник ЦУПа позвонил Поршневую и предупредил о прибытии завтра большой делегации специалистов из Министерства обороны и Академии наук на сеанс связи с экипажем «Соколов», военные привезут с собой диск с данными телеметрии корабля, разрешенными для передачи западным коллегам.

Утром Поршнев приехал в ЦУП пораньше. Слава Богу, никаких происшествий на орбите не произошло и Центр кризисных ситуаций был в полном распоряжении.

До приезда Поршневая уборщики произвели уборку во всех помещениях Центра и подготовили ВИП- зал для приезда высокопоставленных гостей.

Почти одновременно в Центре появились начальник ЦУПа и Гринберг.

— Юрий Михайлович, где будем располагать гостей?

— Начальство в ВИП-зале, членов делегации в зале управления, все члены делегаций предупреждены о неразглашении информации. Дополнительные специалисты для обеспечения сеанса связи нужны?

— Нет, только дежурный связист и компьютерщик, Юрий Михайлович.

— Коллеги, пройдемте в зал управления, здесь сотрудники подготовят все для приема высоких гостей.

Дежурный связист и компьютерщик готовили свои рабочие места к работе, вошедшие поприветствовали их и занялись подготовкой к работе пульта управления.

Поршень включил мониторы и большие панели, включил громкую связь и спросил специалиста связи и компьютерщика об их готовности к работе. Все оборудование находилось в рабочем состоянии и люди были готовы к работе. Готовы были к работе и в Центре дальней космической связи.

— Мы к работе готовы, Юрий Михайлович, — положил Порше начальнику ЦУПа.

— Вижу.

Юрий Михайлович спросил по громкой связи готов ли к приему гостей ВИП-зал?

Связисты, проверяющие работу средств связи в ВИП-зале подтвердили готовность оборудования зала к работе.

— Воду доставили? — спросил Юрий Михайлович.

— Доставили, — ответил связист.

— Гринберг, Вы пойдете со мной встречать гостей, Анатолий Иванович Вы встречайте членов делегаций здесь.

Без четверти десять члены делегации в сопровождении Гринберга вошли в зал управления. Поршнев поприветствовал их и предложил занять свободные рабочие места сотрудников кризисного штаба.

В девять пятьдесят пять Поршнев объявил пятиминутную готовность.

— Связист, центр дальней связи готов к приему сигнала? — спросил Поршнев.

— Готов.

Зал кризисного центра погрузился в тишину.

Поршнев поднял глаза на панорамное окно галерки, вдоль окна в ожидании замерли фигуры высоких чиновников.

В десять часов дежурный связист сообщил о приеме сигнала от космического корабля. Через минуту на центральной панели появились данные телеметрии с корабля, среди членов делегации началось заметное оживление специалисты астрофизики из академии наук начали щепоток обсуждать получаемую телеметрию.

Через некоторое время данные телеметрии «ушли» с экрана центральной панели. Один из членов делегации возмутился и сказал, что им дали очень малое время для ознакомления с данными телеметрии.

Поршнев спокойно объявил присутствующим, что сейчас на экраны панелей будут выведены телевизионный файл и распечатка доклада командира экипажа корабля, после сеанса связи делегациям будут выданы диски с записями телеметрии и доклада,

Через несколько секунд на центральной панели появилось изображение с космического корабля, на переднем плане в командирском кресле располагался командир, за ним слева стояла Сойка, справа Сокол Второй.

Командир начал доклад: «Земля, я Сокол Первый, докладываю. Экипаж работает по программе полета, скорректировано в связи изменившейся обстановкой.

Параллельно на левой панели появились субтитры доклада командира космического корабля.

Сокол Первый продолжал: «Сойка экспериментирует с выращиванием сельхоз культур в условиях полета. Включили в работу второй аквариум с фитопланктоном, который бурно размножается и вырабатывает до пятой части, потребляемого на борту, кислорода.

Корабль приближается к неизвестной планетной системе. Звезда и планеты этой системы, по данным радиотелескопа, превышают размеры Солнца и планет Солнечной системы.

Приближение к Звезде обусловило приток «солнечной энергии» на солнечные батареи корабля и накопление энергии аккумуляторными батареями корабля.

Не получаем сигналов от вас. Почему молчите Земля?»

Изображение на центральной панели исчезло и через минуту исчезла распечатка доклада с левой панели.

В зале центра тишину сменил фоновый шум делящихся первыми впечатлениями членами делегаций, сравнимый с шумом в студенческой аудитории после окончания лекции.

Воспользовавшись микрофоном Поршнев попросил тишины и внимания коллег перед началом радиодоклада командира экипажа.

Через секунду зал заполнил голос Сокола Первого, а на центральной панели сопровождающие доклад субтитры.

«Земля, самочувствие экипажа нормальное, все системы корабля работают в штатном режиме.

Фитопланктон, неожиданно, интенсивно размножается, что привело к значительной выработке кислорода. По подсчетам Сойки фитопланктон, после включения в работу второго аквариума, вырабатывает около двадцати одного процента кислорода, требуемого для жизнедеятельного экипажа.

Просо дало ростки, у фасоли появились зерна.

Сокол Второй выявил увеличение объема энергии в аккумуляторных батареях корабля, несмотря на увеличение объема потребления энергии после запуска в работу второго аквариума с фитопланктоном.

Я связываю рост объема электроэнергии с движением корабля в сторону, неизвестной нам звездной системы.

Эта новость вызвала озабоченность у экипажа, особенно, у Сойки.

Мы, с Соколом Вторым, пытаемся снизить озабоченность Сойки. Этому способствует увеличение объема работы экипажа.

Работаем, ждем связи».

Поршневую позвонил Юрий Михайлович и пригласил его подняться наверх.

Поршнев дал указание Гринберг обеспечить повтор роликов для приглашенных гостей, вышел из зала и поднялся в свой офис.

Дверь в ВИП-зал была открыта. Корнев вошел в зал. Приглашенные начальники образовали несколько групп. Одни смотрели повтор роликов через панорамное окно, другая группа удобно расположилась на диване и негромко обсуждала увиденное. Начальник ЦУПа, сидевший с генерал на диване, пригласил Поршневая к себе.

Анатолий Иванович присел на свободное место на диване, рядом с Юрием Михайловичем.

— Анатолий Иванович, военные предоставили нам диск с записями телеметрии с корабля, которые можно передать нашим американским и европейским партнерам.

— Начальник ЦУПа придвинул, лежащий на журнальном столике диск к Поршневую.

— Кроме того, Анатолий Иванович, мы решили не затягивать информирование общественности о полученных сигналах от экипажа «Соколов», бесконечно долго сохранять информацию в тайне у нас не получится, рано или поздно она просочиться в средства массовой информации, если уже не начинает просачиваться, желающих заработать на сенсациях хоть отбавляй. Мы просим Вас связаться с партнерами, передать им данные телеметрии и согласовать с ними проведение одновременной пресс-конференции для мировых СМИ во время следующего сеанса связи с экипажем.

Пяти дней для подготовки пресс-конференции на наш взгляд достаточно. Наша сторона готова предоставить дополнительную, не секретную, информацию о целях полете и об экипаже корабля «Марс-1», пригласить в ЦУП по одной телекомпании от США, рекомендованной НАСА и европейской, рекомендованной Европейским космическим агентством и по три пишущих СМИ от Америки и Европы.

— Юрий Михайлович, предлагаю завершить презентацию контакта для членов делегаций, передать делегациям копии роликов и распечаток, чтобы освободить от их обслуживания моих сотрудников Гринберга и компьютерщика.

— Анатолий Иванович, завершайте мероприятие, после демонстрации роликов, я распоряжусь, чтобы диски с копиями роликов подготовили и передали мне. Я вручу их руководителям делегаций.

Поршнев вернул в зал управления кризисными ситуациями. После окончания демонстрации последнего файла с радиодокладом, он завершил презентацию сеанса связи, поблагодарил гостей за хорошую работу и дал указание Гринберг, проводить гостей к выходу из ЦУПа.

Компьютерщика Поршень попросил прийти в кабинет через 15 минут, сам пошел в кафе, куда чуть позже пришел Гринберг.

— Присаживайся Яков Иосифович, пей кофе и вперед к новым рубежам.

— Космическим, Анатолий Иванович?

— К земным, Яков Иосифович, к земным.

— К земным, так к земным.

Выпив кофе мужчины поднялись в кабинет Поршнева, где их ждал компьютерщик.

— Как Вас зовут, молодой человек?

— Костя.

— А по отчеству?

— Называйте меня Костя, Анатолий Иванович.

— Костя, так Костя откройте Костя диск на большой панели и на моем компьютере.

— Готово, Анатолий Иванович.

— Яков Иосифович, смотри есть ли какие-либо удаленные военными записями телеметрии?

— Молодцы военные не стали ограничивать особо количество сеансов связи и искажать данные телеметрии.

— Вы уверены, Яков Иосифович?

— Уверен, Анатолий Иванович, я чуть ли не наизусть выучил телеметрию, занимаясь ей.

— Хорошо! Костя, прошу Вас обеспечить режим конференции с Робертом Джонсом из НАСА и Карлом Цимлером из Европейского космического агентства и быть готовым отправить им телеметрию с диска.

— Готово, Анатолий Иванович.

— Выводите изображение на мой компьютер и на панель.

— Приветствую вас, коллеги!

— Взаимно, — ответил Роберт Джонс.

— Добрый день, Анатолий, — поприветствовал Поршнева Карл Цимлер.

— Мы приняли сигнал с борта корабля, последние данные вызвали большой интерес у наших ученых из РАН, они требуют допуска ученых специалистов к информации полученной от экипажа корабля и данным телеметрии.

— Наши ученые реагируют аналогично вашим — сказал Роберт Джонс.

— И наши, — подтвердил Карл Цимлер.

— В связи с ростом интереса ученых, российское руководство предлагает провести одновременную пресс-конференцию для мировых СМИ во время следующего сеанса связи. Наши военные нашли в архивах телеметрию с корабля «Марс-1» я сейчас отправляю файлы на ваши электронные адреса, подтвердите получение.

— Костя, отправляйте информацию.

— Файлы отправлены, Анатолий Иванович.

— Анатолий я получил файлы, секундочку сейчас открою и посмотрю, отреагировал Карл Цимлер.

— Анатолий файлы прошли, благодарю, — сказал Роберт Джонс.

— Коллеги, вернемся к пресс-конференции. Если мы договоримся, наше руководство готово предоставить вам дополнительную информации о миссии и задачах экспедиции «Марс-1», биографии членов экипажа. Мы готовы пригласить на пресс-конференцию по одной телекомпании и по три пишущих СМИ От США и Евросоюза по вашим рекомендациям.

— Анатолий, нам нужно время для согласования проведения одновременной пресс-конференции, — сказал Роберт Джонс.

— И мне, Анатолий, — подтвердил Карл Цимлер.

— Не затягивайте с принятием решения, коллеги, я на связи. Всего доброго!

— Всего доброго, Анатолий! Всего доброго, Анатолий.

Поршнев набрал номер Юрия Михайловича и доложил ему итоги переговоров с партнерами.

— Коллеги, ждем звонков от партнеров. Костя сбросьте мне на компьютер всю информацию по состоявшемуся сегодня контакту с кораблем. Каждый работает по собственным планам.

Гринберг и Костя вышли из кабинета, Поршнев включил демонстрацию сеанса связи с экипажем и сосредоточился на работе с поступившей информацией.

После сеанса радиосвязи с Землей командир корабля направился в бытовой отсек, где на велотренажере Глушко накручивал ежедневный километраж. Мишин занял место за многофункциональным силовым тренажером и стал «качать» ноги.

— Володя, как ты думаешь, грузовики последовали за нами, как собаки в стае, следуют за вожаком? — спросил Глушко.

— Василий, я постоянно думаю об этом, но ответа на твой вопрос у меня нет.

— Если мы попали в какую-то аномалию и она не является постоянной, то не видать нам грузовиков, как своих ушей, Володя.

— Боюсь ты прав, Василий.

— И, что нам делать?

— Во-первых, не обсуждать эту тему с Еленой.

— Думаешь она не догадывается о такой возможности?

— Может быть и догадывается, но пока не поднимает этой темы, нам надо держать рот на замке. Если она сама заговорит нам необходимо разумное объяснение сложившейся ситуации и предложить ей новую цель нашей экспедиции.