Бесплатный фрагмент - Проклятый путь

От автора

Вестерн в России не прижился. Николай Басов в своем труде «Творческое саморазвитие» называет причиной этого чуждость оголтелого индивидуализма советскому и русскому менталитету. С этим трудно спорить — для советского и постсоветского жителя предпочтительно находится в коллективе, дескать, один в поле не воин. О правильности такой позиции судить не берусь, важно, что в такой среде герою-одиночке, центральному персонажу вестерна, сложно найти аудиторию. Вдобавок, место действия и характер многих конфликтов, лежащих в основе концепции вестерна, чужды массовому российскому зрителю и читателю, а волна антиамериканских настроений, прокатившаяся в последнее время, похоронила и без того скудные перспективы жанра в России.

Отсутствие массового спроса отражается и на предложении. Все, что можно найти в книжных магазинах — остатки старых запасов и, очень редко, криво переведенные западные бестселлеры. Ассортимент нехудожественных книг, посвященных теме Дикого Запада, еще меньше — за исключением прекрасных книг Юрия Стукалина и иллюстрированных альбомов, посвященных огнестрельному оружию, на русском языке нет почти ничего. Все, что мне удалось найти об истории и характеристиках самого жанра — книга «Вестерн: эволюция жанра», 1976 года издания, но и она посвящена лишь вестерну в кинематографе, литературе же почти не уделено внимания.

Этот сборник — попытка отчасти переломить ситуацию. В него вошли произведения, написанные в разные периоды моей жизни, что отразилось на их стиле — внимательный читатель заметит легкий, развлекательный тон одних и мрачность, почти нуарность других. Я далек от мысли, что эту книгу может ждать громкий успех, вероятнее всего, она затеряется среди тысяч наименований книг, выходящих каждый год. Но миру все еще нужны герои вестернов, способные в одиночку противостоять любому злу, и на этих страницах вас ждет встреча с ними.

Андрей Куликов, 11 августа 2016 года

Проклятый путь

Глава 1

Осторожные шаги не вспугнули бы и самого чуткого зверька. Темный силуэт отделился от конюшни, неслышно преодолел несколько шагов, отделявших его от здания станции. Время и погода не пощадили стены, штукатурка отваливается кусками, фасад напоминает кожу трупа, неделю пролежавшего под палящим солнцем. Тонкие, ломкие пластинки светлеют среди камней, которыми мощен двор, неизвестный чуть замешкался, опасаясь выдать себя хрустом под подошвами. Ночью в пустыне даже шорох слышен далеко окрест.

Часовой дремлет, сидя на ящике и прислонившись к стене, на коленях лежит винтовка. Неизвестный подкрался сбоку, осторожно потянул за ствол. Часовой всхрапнул, забормотал протестующе, но не проснулся. Ладонь соскользнула с приклада, неизвестный выпрямился. Нож покинул ножны с характерным шорохом.

— Апачи!!!

Часовой встрепенулся, ладонь дернулась в поисках оружия и замерла — перед глазами в лунном свете поблескивает широкий клинок ножа Боуи, размером похожего на короткий меч. Через мгновение острие качнулось и исчезло из поля зрения, лишь после этого часовой отважился выдохнуть и повернуть голову.

— Джим! Иди ты к дьяволу с такими шутками!

— Ты бы уже ему грехи свои перечислял, будь на моем месте самый завалящий индеец, — засмеялся приятель, убирая нож в ножны. — Видел бы ты свою рожу! Готов спорить на пять долларов, твои подштанники сейчас единственный источник влаги на сорок миль вокруг.

Стукнула дверь, из проема показалось дуло дробовика, а затем и лысая голова с редкими островками волос за ушами. Не обнаружив апачей, смотритель станции разразился такой отборной бранью, что даже сверчки умолкли, заслушавшись.

— Джим, опять ты со своими дурацкими шутками? — наконец, смог сформулировать вопрос смотритель.

— Почему дурацкими? — обиделся Джим. — А Эрику смешно, правда ведь?

Эрик промолчал, не желая ввязываться в заведомо проигрышный спор. Снова ругнувшись напоследок, смотритель скрылся внутри.

— Нервный он какой-то, — сказал Джим, понизив голос. — Наверное, это из-за лысины. Да точно из-за лысины, вот мой дядя Эрл, когда начал лысеть, тот вообще орал, как пьяный индеец.

— Станешь тут нервным, когда апачи вот-вот полезут через забор, — пробормотал Эрик.

— Перестань, провода могло оборвать по куче причин. То, что ты не можешь послать телеграмму мамочке, не значит, что вокруг полчища апачей.

— Тогда зачем эти дежурства?

— Ну… возможно, босс решил, что мы не отрабатываем зарплату. Дилижансов-то не было уже неделю, вот нам и осталось, что в картишки… напомни, шляпу, что на тебе, ты мне еще не проиграл?

— Ты жульничаешь, — буркнул Эрик.

— А ты?

— Ну… и я. Немного. Но ты больше.

— Зависть — достояние недалеких умов, мой друг, но я тебя прощаю. — Джим покровительственно похлопал приятеля по плечу и направился к двери. Эрик зло посмотрел вслед. Настроение, и без того паршивое, испортилось окончательно. Хочется кого-нибудь убить.

Сунув озябшие ладони подмышки, он с тоской огляделся. Из стены над головой выдаются торцы балок, поддерживающих плоскую крышу здания, на одной висит почти потухшая лампа. Скудного, трепещущего света едва хватает, чтобы отвоевать у ночи часть двора, обнесенного каменной оградой по грудь взрослому человеку, но прямо за ней клубится сумрак. Где-то в отдалении тоскливо взвыл койот.

Эрик покачал головой. И как его угораздило оказаться в подобной дыре? Кое-какие деньжата имеются, можно отправиться дальше на запад, например, в Аризону или Юту. Хотя, говорят, там тоже жарко, а в Юте, вдобавок, полно мормонов. Эти фанатики живут обособленно, но кто знает, что взбредет в их воспаленные головы? Так что лучше в Колорадо. Там можно застолбить участок и начать намывать золото. И рядом не будет Джима с его глупыми розыгрышами.

Эти мысли немного разогнали тоску. Эрик вынул сигарету, неспешно закурил, запалив спичку о стену. Решено. Следующим дилижансом он отправится в Эль Пасо, а оттуда, через Нью-Мексико, в недавно образованный штат Колорадо. Воображение с готовностью нарисовало мешок золотых самородков, с которым он вернется в Техас и купит себе дом, землю, лошадей, скот… все, что захочет. И Джим больше не станет подшучивать над ним, а станет обращаться «сэр» и снимать шляпу при встрече. Пожалуй, он, Эрик, даже даст бывшему приятелю работу, так сказать, в память о былых днях.

За спиной едва слышно хрустнуло, Эрик поморщился. Повторять шутку дважды не принято даже в Техасе.

— Тебе не надоело?

Он обернулся. Глаза расширились, сигарета, подмигнув напоследок багровым огоньком, исчезла среди булыжников, которым мощен двор. Винтовка забыта, рот начал открываться для вопля, но нападавший быстрее. Тяжелое лезвие с хрустом проломило переносицу. Тело еще валится, как подрубленная штакетина, убийца подхватил винтовку убитого часового и обернулся. Быстрые тени перемахивают каменную ограду, половина спешит к двери, остальные скрылись за углом, спеша встретить короткими копьями тех, кто решит спастись через окно.

Толкнув дверь, апачи с воинственными воплями нырнули в темноту. Кто-то из обитателей станции закричал хриплым со сна голосом, крик оборвался приглушенным бульканьем, дважды громыхнул дробовик.

Выходящее во двор окно с треском вылетело вместе с рамой и ставнями. Грузное тело смотрителя повисло на подоконнике, едва не касаясь блестящей макушкой земли, под левой лопаткой расплывается темное пятно, почти черное в мерцающем свете затухающей лампы. Из темноты доносятся размеренные звуки, словно неопытный мясник с размаху втыкает нож в еще теплую тушу.

Тишина накрыла, как толстое одеяло, лишь из конюшни доносится встревоженное ржание лошадей, зачуявших свежую кровь. Апачи покидают здание налегке, прихватив лишь оружие, одеяла и кое-что из съестных припасов. Двое вывели лошадей во двор, те фыркают, упираются, испуганно косясь на свежие скальпы, притороченные к поясам новых хозяев.

Через минуту станция опустела. Дрожащий свет лампы потускнел и погас, сумрак злорадно хлынул через ограду во двор. Цикады молчат, словно не решаясь нарушить мертвое безмолвие, лишь где-то вдалеке все так же тоскливо взвыл койот.

Глава 2

Услышав дверной колокольчик, клерк за перегородкой поднял голову и не очень старательно изобразил внимание на лице. Через порог, чуть приподняв длинную небесно-голубую юбку, шагнула молодая девушка.

Возможно, ее нельзя назвать писаной красавицей, лицо прекрасно самой молодостью, чистой кожей и детским, немного наивным взглядом карих глаз. Светлые волосы собраны и аккуратно убраны под шляпку. Дорожная блуза лишена украшений, но ворот отглажен так, что непонятно, почему он не ранит нежную шею. Рукава опускаются чуть ниже локтей и заканчиваются расширяющимися воронкой манжетами. Тонкие руки явно не знают ни тяжелой работы, ни палящего солнца, запястья и пальцы наводят на мысль о веточках ореха — тонкие и изящные.

Она прошла к перегородке, стараясь не замечать толстый слой пыли на мебели. Нельзя сказать, что в конторе не убирают, но в это время года солнце палит нещадно, окна приходится держать открытыми, каждая лошадь, прошедшая по улице даже шагом, поднимает клубы пыли, которая влетает в комнату и оседает везде. Жители западного Техаса привыкли относиться к этому, как к чему-то естественному, вроде восхода и заката солнца, из чего клерк окончательно сделал вывод, что посетительница приехала издалека.

— Добрый день.

Клерк выпрямился, машинально одернув рубашку.

— Добрый.

— Я хочу купить билет на следующий дилижанс в Эль Пасо.

На переносице собеседника пролегла вертикальная складка, что не укрылось от девушки.

— Мест уже нет?

— Нет, места есть… — клерк замялся. — Мисс…

— Андерсон. Джой Андерсон.

— Мисс Андерсон, если вам интересно мое мнение, то вам не стоит ехать на запад… именно сейчас. В пустыне в это время года может быть опасно. Я вообще советую вам воздержаться от поездок… на какое-то время.

Он окинул ее красноречивым взглядом. Щеки девушки заалели, она сердито сверкнула глазами.

— Благодарю за заботу, но мой отец при смерти. Я должна ехать немедленно.

— Прискорбно это слышать, — клерк выписал билет. — И все-таки прошу вас подумать над моими словами. Окрестные солдаты вызваны в Сан Антонио, поэтому вы можете остаться без помощи.

Джой насторожилась.

— В Сан Антонио?

— О, да вы не знаете! — оживился клерк, явно радуясь возможности почесать языком с хорошенькой посетительницей. — Там ограблен банк! Какие-то типы вломились средь бела дня, выскребли сейф и сбежали, оставив с носом погоню! Говорят, они разделились в холмах, и поймать никого не удалось. Только подумайте, восемь тысяч долларов в двадцатидолларовых слитках и банкнотах! И кого, спрашивается, способны поймать эти бездельники, что отсиживаются в фортах и бегут, роняя оружие, при виде одинокого индейца? Я всегда говорил — губернатор должен увеличивать, а не сокращать число рейнджеров вдоль границы. Вы, мисс, слышали о том, как они разобрались с Сэмом Бассом? Они пристрелили ублюдка, вот как решают проблемы у нас в Техасе, это я вам говорю!

Поблагодарив словоохотливого клерка, Джой покинула контору. На крыльце она замешкалась, ожидая, пока мимо проедет открытая повозка, запряженная парой мулов. Деревянные дома выстроились по обе стороны улицы, будто вражеские войска, готовые броситься в бой. Впечатление усиливается выбитыми кое-где стеклами, заколоченными проемами, покосившимися столбами, словно увечьями от прошлых сражений, а рассказ клерка лишний раз напомнил, что она оказалась в сердце жестокой и все еще дикой страны, где прав не тот, кто прав, а кто лучше умеет управляться с винтовкой и револьвером.

Со стороны коралля донесся мужской смех. Несколько молодых парней оседлали ограду, в ярких, хоть и запыленных рубашках похожи на огромных экзотических птиц. Еще один, обнаженный по пояс, терпеливо ожидает, пока приятель привяжет его левую руку за спину. Для верности цепь дважды обернули вокруг пояса и закрепили, связанный демонстративно попытался освободиться, словно фокусник, готовящийся к сложному номеру.

Двое подвели крупного бычка, связанный охватил его шею свободной рукой, ухватился за разнесенные в стороны короткие рога, под загорелой кожей вздулись крепкие мышцы. Джой задержала дыхание.

Бык возмущенно замычал, попытался бежать, сапоги повисшего на нем ковбоя прочертили в пыли глубокие борозды. Через минуту в голосе животного прозвучали жалобные нотки, ковбой поворачивает его голову набок, одновременно давит плечом, сам подрагивает от напряжения, темные струи стекают по плечам и груди, скапливаясь во впадинах между мышцами и срываясь тяжелыми каплями в пыль.

Под восторженные крики зрителей бык тяжело рухнул набок, ковбой навалился сверху, прижимая голову к земле. Сбоку подоспели приятели, помогли подняться, все еще дрожащего от унижения быка увели прочь. С победителя сняли цепь, зрители оживленно обсуждают увиденное, передают друг другу монеты и смятые купюры, радуясь выигрышу или огорчаясь потере. Впрочем, Джой заметила, что даже проигравшие не слишком убиваются, легкое отношение к деньгам, здоровью, даже жизни у этих мужчин в крови.

Победителя хлопают по плечам, спине, он благосклонно кивает, принимая восторги с достоинством. Сняв со столбика ограждения широкополую шляпу, нахлобучил на голову и вдруг оглянулся, словно ощутив взгляд девушки. Она торопливо отвернулась, чувствуя, как горячая краска заливает лицо.

Рассветное зарево еще разгорается на востоке, из переулков тянет ночной сыростью. Джой с сомнением осмотрела легкий деревянный экипаж, выгоревший под солнцем и грозящий развалиться на части сразу за городской чертой. Но кучер, коротышка в ветхом пиджаке и запыленном котелке, из-под которого клочьями торчали седые брови и борода, бодро заверил, что «эта крошка довезет хоть в Ад». В этом Джой не сомневалась, но озвучивать свои мысли не решилась.

Мускулистая рука открыла перед ней дверцу, Джой оглянулась. Рядом с экипажем возвышается мужчина в серой рубашке с закатанными рукавами, девушка узнала ковбоя, что накануне одной рукой свалил быка. Сейчас видно, что старше, чем показалось вчера, у серых глаз сеть глубоких морщин, как у людей, много смотрящих вдаль, твердые складки пролегли вокруг рта. Джой поймала себя на мысли, что рассматривает его слишком откровенно, опустила глаза, взгляд обжегся об увесистый револьвер на бедре незнакомца.

— Прошу, мисс, — мужчина снял шляпу, второй рукой придерживая дверь. Поблагодарив, Джой поднялась в дилижанс, снова украдкой взглянула на незнакомца. Одет просто, рубашка и брюки явно знали лучшие времена, однако чистые и опрятные. Шляпа выгорела, потеряв первоначальный цвет, через плечо небрежно переброшены седельные сумки, явно полупустые. В целом, незнакомец внешне не отличается от уже увиденных ковбоев, если бы не странная и пугающая жесткость во взгляде, заметная даже сейчас, когда он дружелюбно улыбается.

Мужчина сел напротив, сумки небрежно затолкал под сиденье. Взгляд, направленный в окно, стал отсутствующим, плечи опустились, лишь ладонь охватила пояс в опасной близости от кобуры.

Снаружи донеслись голоса. Дилижанс чуть качнулся, рядом с Джой, придерживая характерный живот, села женщина в строгом коричневом платье, следом забрался невысокий мужчина. Одетый в аккуратный сюртук, с ухоженными усами и интеллигентным лицом, он сошел бы за библиотекаря, если бы в радиусе нескольких сотен миль была хоть одна библиотека.

Новые пассажиры вежливо поздоровались, женщина сразу тепло улыбнулась Джой. Незнакомец ответил приветливо, но почти сразу снова устремил взгляд в окно.

Кучер занял свое место, разобрал поводья. Джой с беспокойством огляделась.

— Разве с ним не должно быть охраны?

— Городской банк Сан-Антонио обещал по пятьсот долларов за каждого грабителя, — заметил мужчина в сюртуке. — Сейчас каждый, кто способен держать оружие, помчался на восток за легкими деньгами.

— Похоже, вы этого не одобряете? — осведомился ковбой у окна.

— Я не одобряю ловлю преступников ради денег, мистер. Правосудие — уже достаточная награда.

Ковбой чуть шевельнул плечами и отвернулся. Внезапно он подобрался, ладонь соскользнула на рукоять револьвера. Джой недоуменно посмотрела в окно. По улице проезжают трое всадников, поперек седел лежат винтовки, у самого рослого по бедру похлопывает револьвер.

— Все в порядке? — осведомился второй пассажир, заметив перемену в попутчике. Тот выдавил улыбку, с усилием убрал руку с кобуры.

— Да. Просто показалось.

— Если у вас неприятности, можете мне рассказать, — произнес собеседник. — Я капитан техасских рейнджеров. Стивен Джилмор.

Улыбка незнакомца погасла, помедлив, он пожал протянутую руку.

— Ник Уайт. Не стоит беспокоиться, это просто усталость.

Джой оглянулась. Странная троица уже удалилась вверх по улице, девушка ощутила смутное облегчение, что они не заглянули в дилижанс.

Глава 3

Городок остался изнемогать в колышущемся мареве, дилижанс выехал на прямую, как копье апача, дорогу. Солнечный диск нехотя оторвался нижним краем от горизонта, искривленного неряшливой линией холмов, жаркие лучи набросились на землю, спешат выжечь ночную прохладу. В обе стороны простирается каменистая равнина, усеянная желто-зелеными островками жесткой, колючей растительности, в балках и оврагах нашли приют заросли кустарника меските. Джой подумала, что даже растения несут отпечаток суровости этих мест — злые, цепкие, выносливые.

Вдалеке возвышаются несколько столовых гор, грузных, оплывших под собственной тяжестью. Желая отвлечься, Джой вынула блокнот и карандаш, на желтоватом листке появился силуэт горы, стоящей особняком от остальных, словно гигант, снисходительно поглядывающий на молодую поросль.

— Это чудесно, — сказала миссис Джилмор, увидев рисунок. — Я тоже когда-то хотела научиться, но мне не хватает усидчивости и терпения. Надеюсь, наш малыш эти качества унаследует от папы.

Джой улыбнулась, надеясь, что и Ник заинтересуется ее работой, но он дремлет, надвинув шляпу на глаза и скрестив руки на груди. Заметив взгляд девушки, Джилмор улыбнулся и притворно закашлялся, как бы случайно толкнув попутчика локтем. Ник мгновенно сдвинул шляпу, быстро огляделся.

— Прошу прощения, — сказал Джилмор. — Этот сухой климат когда-нибудь меня доконает.

Ник кивнул и снова закрыл глаза. Джой обиженно отвернулась к окну. Горы уплыли назад, впереди вырастает зеленая полоска, перегородившая долину с севера на юг. Джилмор, желая нарушить неловкое молчание, начал рассказывать, что там река Пекос, одна из крупнейших притоков Рио Гранде, берущая начало в горах Сьерра-Мадре. Западнее пустыня Чиуауа, вторая по величине пустыня на континенте, захватившая территории Аризоны, Нью-Мексико и Западного Техаса, на юге уходящая вглубь Мексики. Белых людей здесь немного, да и те жмутся к реке. От переправы до форта Стоктон тянется безводная полоса шириной больше ста пятидесяти миль, где нет ни ранчо, ни городов, лишь несколько почтовых станций, чем пользуются апачи во время набегов на Мексику.

С темы индейцев, к которым, как поняла Джой, капитан относится с враждебным уважением, как к сильным и достойным противникам, разговор плавно свернул на бандитов, которые тоже часто ищут убежища от правосудия на этих бесплодных землях. О них капитан говорил, как о скорпионах или пауках, которых нужно давить везде, где увидишь.

— У этих людей нет чести, как у тех же индейцев, — сказал капитан. — Апачи не бросают своих и даже мертвых вывозят с поля боя. Они могут выбросить добычу, если считают, что слишком много бойцов погибло в набеге. Бандиты же сбиваются в кучу лишь ради наживы и сразу после дела каждый вынужден трусливо оглядываться на остальных, чтобы не получить пулю в спину.

— Дорогой, ты пугаешь девочку, — мягко сказала миссис Джилмор. Капитан виновато улыбнулся.

— Простите, мисс. Мы так долго живем на границе, что для нас жестокость этих мест — нечто обыденное и привычное, но образованной леди с Восточного побережья это может показаться варварством.

Через пару часов дилижанс сделал короткую остановку в тени роскошных дубов на берегу Пекоса. В этом месте склон оказался пологим, Джой спустилась к реке. От нее тянет живительной прохладой, но вода мутная, быстрое течение несет мелкий сор, а крошечные брызги оставляют на губах едва заметный солоноватый привкус.

От берега начинается изумрудный ковер, трава густая, сочная, вызывающе зеленая в жарком царстве серого и желтого. Джой присела на корточки, провела ладонью по колыхающимся верхушкам. По телу разлилось приятное тепло, усталость отступила, словно с плеч упала гора размером с Небраску.

В траве мелькает черный пунктир, крупные муравьи деловито снуют между стеблями. Вдруг все одновременно устремились в сторону, Джой с любопытством проследила взглядом, черные блестящие тела облепили крупную гусеницу, тащат к муравейнику, та вяло сопротивляется, но врагов много, они сильнее…

Рядом хрустнула ветка, Джой торопливо выпрямилась. Кивнув, Ник прошел мимо к реке, пряча в глазах усмешку. Девушка ощутила, что горячая краска заливает лицо. Понятно, что подумал этот… такой же, как и все мужчины, чьи взгляды устремлены вдаль, за горизонт, под ноги не смотрят вовсе, потому и ломают шеи на своих мужских тропах, которые, понятно, специально выбирают покруче да потруднее. Для таких Господь и создал фронтир, чтобы держать подальше от обычных людей, которые не хотят, не стремятся, да и, собственно, не смогут, им нужны пути попроще, желательно с подробной картой, а еще лучше — с проводником, чтобы придерживал за руку и камни с дороги убирал.

К полудню дилижанс достиг брода. Солнце в зените плавит небо, что уже не голубое, а белое, как пышущая жаром подкова, брызги мутной воды из-под колес принесли пассажирам и кучеру временное облегчение. Джой выглянула, лучи пронизывают воду насквозь, во все стороны прыснули мелкие рыбешки, на границе мелководья и омута у противоположного берега мелькнула тень крупного сома.

Дилижанс чуть тряхнуло, усталые лошади взбираются на пологий берег. Впереди вырастает глинобитное здание с плоской крышей, окруженное каменной оградой, рядом крохотная кузница и конюшня. Ворота уже открыты, лошади, роняя с раздутых ноздрей желтую пену, втянули дилижанс во двор и остановились.

Двое чернокожих работников вынырнули из сумрака конюшни, молча принялись выпрягать лошадей. Крупная свинья вышла из-за кузницы, тащит дохлую гремучую змею, погремушка волочится по земле, издавая характерный звук. Увидев дилижанс, свинья остановилась, черные блестящие глаза с интересом рассматривают гостей. Джой подобрала платье и обошла животное по большой дуге, стараясь не замечать хруст, с которым голова гремучки перемалывается крепкими зубами.

Смотритель станции, пожилой ирландец с квадратной фигурой завязавшего циркового борца, коротко буркнул нечто среднее между приветствием и ругательством. Кучер ответил тем же, завязался оживленный разговор, в суть которого Джой предпочла не вникать. В общей комнате широкий стол, судя по толщине и ширине, изначально плотник хотел соорудить створку ворот. В углу подобие камина, Джой подумала, что его не чистили со времен войны за независимость Техаса, а паутину с потолочных балок не убирали и того дольше — длинные, черные от сажи лохмотья свисают, как бороды лишайников на болотных деревьях.

Женщина средних лет в белой домотканой рубашке и серой юбке до пола принесла воду в широком тазу, Джой закусила губку, когда Ник поспешил принять у хозяйки тяжелую ношу. Та поблагодарила улыбкой и вышла в соседнюю комнату, откуда доносится запах ароматного варева, Джой с завистью посмотрела вслед. Несмотря на возраст и жизнь в глуши, хозяйка сохранила тонкую талию и развитые бедра, каштановые с рыжим отливом волосы собраны в толстый узел, что вот-вот распустится восхитительным водопадом, а крупная грудь просто мечта любого мужчины. Ник аккуратно поставил таз на скамью и выпрямился, Джой отвернулась, страшась увидеть восхищенный взгляд, направленный не в ее сторону.

Первыми воспользоваться чистой водой предоставили женщинам, лишь затем мужчины сполоснули руки и вернулись к столу, где хозяйка уже расставляет деревянные тарелки. Миссис Джилмор благочестиво опустила голову, произнесла молитву, Ник, к удивлению Джой, тоже сказал несколько слов, лишь затем застучали ложки.

— Странно слышать молитву от человека, который даже за столом не расстается с револьвером, — язвительно сказала Джой.

— Мисс Андерсон… — начал капитан, но Ник покачал головой.

— Не нужно, сэр. Леди просто прогуливала уроки в воскресной школе, иначе бы знала, что не мир Он принес, но меч, и кто не имеет меча, пусть продаст плащ свой и купит меч. Старина Иисус был умным человеком, понимал, в каком мире живет.

— Вы неплохо знаете Библию, — с уважением сказала миссис Джилмор. Ник кивнул.

— Спасибо. Мама хотела, чтобы я стал священником.

— А как же подставить левую щеку, если ударили по правой? — не унималась Джой.

Ник чуть шевельнул плечами.

— Вот потому и не стал.

Обед прост — бобы, кофе, бекон, хлеб. Женщины едят медленно, соблюдая манеры, мужчины расправились со своими порциями быстрее и вышли во двор, откуда все еще доносятся возмущенный визг кучера и степенный, снисходительный бас смотрителя станции.

После обеда миссис Джилмор задержалась поговорить с женой смотрителя, а Джой, поколебавшись, толкнула дверь. Дилижанс стоит на том же месте, в упряжке обнюхиваются и фыркают свежие лошади, явно недовольные, что придется покинуть уютную станцию и куда-то мчаться под палящим солнцем. Капитан Джилмор разговаривает с кучером и смотрителем, лица у всех троих озабоченные и встревоженные.

Девушка огляделась. Свинья растянулась в тени конюшни, из пасти свисает кусок недогрызенной гремучки, Джой торопливо отвернулась, ощутив подступивший к горлу комок. Сразу за оградой начинается сухая земля, а дальше вздыбленные горбы холмов, слегка колышущиеся в поднимающемся от раскаленных камней мареве. Склоны поросли жестким кустарником, среди которого серыми, издали похожими на лишайники, пятнами выделяются бугры выходящих на поверхность пород. Солнечные лучи играют на сколах, иногда там зловеще поблескивает, Джой поспешила уверить себя, что это лишь игра света на вкраплениях слюды.

Из-за кузницы слышны фырканье и всплески, словно кто-то вздумал купать там коня. Джой заглянула за угол. Серая рубашка небрежно брошена на гребень ограды, Ник умывается у бочки с речной водой. Джой задержала дыхание — спина ковбоя испещрена длинными, уродливо вздутыми белесыми шрамами, словно от ремня или веревки. Несколько таких полос наползают на левое плечо, явно создавая неудобство при движении рукой.

— Вы заблудились, мисс? — поинтересовался Ник, не оборачиваясь. — Если ищете туалет, я могу подсказать.

Сочувствие и непонятная нежность, проснувшиеся при виде жутких отметин, придушенно пискнули и спрятались в глубине души, уступив место злости и раздражению.

— Похоже, вы не слишком деликатный человек, — язвительно сказала девушка.

Ник неторопливо снял рубашку с ограды и встряхнул. Взвилось облако пыли, ковбой набросил рубашку на влажные плечи и лишь после этого произнес:

— Простите, мисс. Если увидите поблизости человека с мешком деликатности, одолжите немного для меня.

Он нахлобучил шляпу, серые глаза смотрят с непонятным сочувствием, что злит еще больше, слишком уж явное превосходство и снисходительность сквозит в облике этого типа.

— Там, откуда я приехала, мужчины не разговаривают с красивыми женщинами о туалете.

Ник чуть наклонил голову к плечу, в глазах блеснули озорные искры.

— С красивой и я бы не стал.

Вспыхнув, Джой влепила пощечину. Вернее, попыталась — ее ладонь замерла на полпути, оказавшись в капкане сильных мужских пальцев.

— Леди, в Техасе к женщинам относятся с почтением и уважением. Но, если они забывают свое место, им могут и напомнить.

— Вы не посмеете! — воскликнула девушка, тщетно пытаясь освободиться.

— Проверьте.

Джой замерла, теперь он стоит близко, очень близко. Ворот рубашки распахнулся, лицо и крепкая шея потемнели от загара, лишь на лбу под шляпой полоска светлой кожи. Девушка перестала вырываться, голову держит высоко, но дерзость в глазах тает быстрее, чем кусок льда в кипящей воде.

Их губы встретились. Волна нежности разлилась в груди, горячей волной захлестнула разум, сметая тревоги и оставляя лишь чувство восторга и тепла.

Внезапно она вздрогнула, отстранилась, взъерошенная, как кошка при виде собаки, поспешно отбросила его руки.

— Вы… вы… посмели..?! Что вы… позволяете…?! Вы… бесчестный… отвратительный…

Она платком вытерла губы, тут же скомкала, отшвырнула прочь. Белый комок угодил в морду свинье, та протестующе хрюкнула, но не проснулась.

— Я позволяю? — без тени смущения переспросил Ник. — «… и нашел я, что горче смерти женщина, ибо она — сеть, и сердце ее — силки, а руки ее — оковы… добрый перед Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею». Вот вы и поймали меня, простого доверчивого грешника.

Джой всматривается изумленно, силится понять, почему он доволен, как паук, откушавший жирную муху.

— Как вы умеете все… перевернуть!

— Да, — согласился он. — Я умею с женщинами разговаривать.

Из-за угла кузницы появился капитан Джилмор, недоуменно посмотрел на исходящую гневом девушку, затем перевел взгляд на Ника.

— Я помешал чему-то?

— Не обращайте внимания, — сказал Ник, застегивая рубашку. — Леди искала туалет.

Джой промолчала, старательно глядя в сторону, пальцы суетливо теребят край блузки.

— Он с другой стороны, — сказал Джилмор. — Там небольшая пристройка. Но я по другому поводу. Смотритель сказал, что впереди могут быть апачи, их разведчики крутились неподалеку. Возможно, это маленькая группа беглецов из резервации, но я прошу вас, мисс Андерсон, подумать, не хотите ли вы остаться здесь, в безопасности, до прояснения обстоятельств и поехать в Эль Пасо следующим дилижансом?

Конечно, она останется, едва не сказала девушка, она ни секунды больше не проведет в обществе этого… этого…

— Я поеду дальше с вами.

Рядом хмыкнул Ник, она взглянула искоса — понял ли, что она не трусливая избалованная фифа с Восточного побережья?

— Хорошо, — кивнул Джилмор. — В таком случае вас, мистер Уайт, я прошу приготовить револьвер и держать его под рукой. Не сомневаюсь, что человек с таким внушительным оружием умеет им пользоваться.

— Разумеется, — Ник кивнул девушке. — Мисс…

Приподняв шляпу, он скрылся за углом кузницы. Капитан задумчиво посмотрел вслед.

— Должен сказать, для безработного ковбоя у него очень серьезный револьвер.

Джой вспомнила развитое поджарое тело, испещренную шрамами спину, прямой жесткий взгляд.

— А он и не говорил, что он безработный ковбой.

Джилмор искоса взглянул на нее, но промолчал.

Глава 4

Станция скрылась за поворотом, дилижанс бодро мчится по каменистой дороге, но теперь внутри царит тревожная тишина. При посадке в экипаж Джой заметила, что капитан Джилмор вынул из багажа карабин, а ремень оттягивает кобура с револьвером. Кучер тоже непривычно молчалив, на коленях недобро поблескивает металлом дробовик.

На уме у всех апачи. На вопрос Джой капитан Джилмор рассказал, что под этим названием известны шесть племен, однако на западе Техаса в районе реки Рио Гранде наиболее активны мескалеро. Джой с удивлением узнала, что во время Техасской революции это племя поддерживало техасцев, а во время американо-мексиканской войны — американцев, однако это не помешало правительственным войскам изгнать их в Нью-Мексико. В 1873 году им была выделена резервация, но никто не способен указывать свободолюбивым апачам, где жить и куда совершать набеги.

— Они не обычные невежественные дикари, вроде тонков, — сказал Джилмор. — Апачи отличные бойцы, способные сражаться в любых условиях, имеющие представление о тактике и превосходно владеющие оружием. Как всадники они уступают команчам, однако в пешем бою им нет равных среди других племен.

Джой ощутила неприятный холодок, в душе шевельнулось раскаяние, что не осталась в городе или на станции.

Внутри дилижанса ужасно душно, вся выпитая вода мгновенно выходит с потом, Джой постаралась не думать, как от нее пахнет. Встречный поток горячего воздуха, влетающий в окна, почти не приносит облегчения, лишь на зубах скрипит песок. Джой крепилась недолго, затем попросила запасной платок у миссис Джилмор, вытерла лицо. На белоснежной ткани остались серые разводы. Капитан еще при отправлении со станции помог жене сесть спиной по ходу движения. Ник предлагал девушке то же самое, но Джой отказала, заподозрив скрытую насмешку.

Каменистые холмы становятся выше и круче, лишь в ложбинах у подножий упрямая растительность еще отвоевывает пространство у раскаленных камней, но и этих крошечных островков с каждой милей все меньше, пока не исчезли совсем. Дорога часто ныряет в проходы между отвесными склонами, в таких местах, идеальных для засады, Джилмор незаметно, не желая пугать женщин, опускает ладонь на карабин, а Ник снимает кожаный ремешок, удерживающий револьвер в кобуре.

Тени удлиняются к востоку, Джой ощутила, что близка к панике. Она потеряла счет времени, в каждой щели мерещился затаившийся индеец, в каждом камне — готовый к атаке всадник. Миссис Джилмор ободряюще пожала ее руку. Джой поблагодарила слабой улыбкой. Ник внезапно громко осведомился, правда ли, что существует тысяча способов опечалить женщину и лишь один — чтобы осчастливить? Джой вскипела, мгновенно забыв о своих страхах, язвительно ответила, что неправда, их куда больше, но откуда об этом знать мужчине, который о женщинах судит по обитательницам борделей в грязных коровьих городках?

Дорога убегает к подножию ответного склона, что на высоте десятка метров угрожающе изгибается, нависая над дилижансом, Джой почти физически ощутила многотонную массу, готовую обрушиться, сплющить, размозжить, но ее спутники не выказывают беспокойства, девушка выпрямилась, повернулась к окну.

Постепенно очарование дикой местности вытесняет страхи. Солнце опустилось за гряду на западе, там победно полыхает алое зарево, по краям переходит в багровость. Джой вспомнила, как много раз представляла себя на месте героинь романов, что покидают родной дом в поисках любви и приключений, встречают высокого красавца caballero, но в засаде уже притаились коварные дикари…

Когда из-за камней выметнулись серые тени, Джой сперва решила, что это продолжение ее грез. Снаружи донеслось проклятие — кучер увидел нападавших. Щелкнул бич, лошади оскорбленно заржали, перестук копыт превратился в дробный рокот. Девушку отбросило на спинку сиденья, лишь после этого в сознание ворвался голос кучера:

— Апачи!

Крик утонул в воинственных воплях индейцев. В стенки экипажа словно разом ударили клювами десяток дятлов, одна стрела затрепетала у края окна. Ник дважды выстрелил, рядом уверенно рявкнул карабин капитана. Затрещали ответные выстрелы, дверь подрагивает под ударами пуль. Взметнулся рой щепок, Джой со страхом поняла, что индейцы вооружены не только луками.

Снаружи ухнул дробовик, крики индейцев стали громче и яростнее. Миссис Джилмор сидит неподвижно, руки инстинктивно прикрывают живот, словно к нему уже тянутся руки врагов. В ладони тускло блестит двуствольный дерринджер, сжатые губы выдают решимость умереть, но дикарям живой не даться. Джой ощутила себя маленькой и никчемной. На фронтире даже женщины достойно встречают опасность, а она, кто считала себя лучше и образованнее этих людей, готова зажмуриться и забиться под сиденье от ужаса.

Правым боком дилижанс едва не царапает отвесную стену, слева за обочиной сгущается сумрак, из которого вылетают стрелы. Громко выругался кучер, Джой машинально выглянула. Толчок Ника мгновенно вжал ее обратно в спинку сиденья, но девушка успела увидеть впереди на дороге груду камней, за ней мелькают темные силуэты, лишь справа, у стены, остался крохотный проход, но даже Джой ясно, что дилижанс не проедет, а съезжать с дороги в темноту равносильно самоубийству.

Это конец, мелькнула мысль. Рассудок скатывается в обморок, но что-то еще удерживает на поверхности, в страшной реальности. Снова щелкнул бич, хрип лошадей заглушает выстрелы, но дилижанс почти летит. Злорадство в криках апачей сменилось изумлением. Снизу толкнуло, боковая стенка экипажа с треском врезалась в скалу. Джой потрясенно поняла, что кучер направил лошадей в узкий проход, с левой стороны колеса наехали на край баррикады, и лишь скала справа не позволила перевернуться. Несколько долгих мгновений дилижанс ехал на двух колесах, царапая стену, затем почти упал на все четыре. Хруст заставил всех пассажиров вздрогнуть, Ник оглянулся, в его глазах Джой увидела подтверждение страшной догадки — треснула ось.

Стена справа круто ушла в сторону, дилижанс вырвался на залитую призрачным светом равнину. Невысокий каменистый хребет огибает ее, словно заботливой рукой заслоняя от дыхания пустыни, затерянный уголок в самом сердце двухсотмильной безводной полосы между рекой Пекос и фортом Стоктон.

— Там станция! — ликующе крикнул кучер. — Мы…

Дилижанс тряхнуло. Джой отважилась бросить взгляд в окно, на дороге осталось лежать изувеченное тело кучера. Стрела попала ему в спину, но голова при падении угодила под колесо, череп лопнул, как спелая тыква.

К горлу подступил комок, паника накрыла горячей волной. Джой ощутила, как из глубины души поднимается крик… оборванный звонкой оплеухой. Голова девушки мотнулась в сторону, миссис Джилмор занесла руку для второго удара.

— Сейчас не время для истерик! — крикнула она. — Вы мешаете мужчинам!

Дорога осталась в стороне, лошади, почувствовав ослабший повод, несутся сломя голову. Распахнув дверь, Ник выпрямился во весь рост, хладнокровно разрядил барабан в ближайших врагов. Двое апачей повалились на шеи лошадей, кровь смешивается с цветной глиной, которой изрисованы конские бока.

Джой затаила дыхание — бросив револьвер в кобуру, Ник на ходу перемахнул на козлы. Рослый апач пустил лошадь рядом, на мгновение девушка увидела крепкие жилы, вздувшиеся под смуглой кожей, затем стремительное движение, лошадка с опустевшей попоной замедлила бег. Дилижанс качнулся, Джой, забывшись, высунулась почти по пояс. Ник завалился на бок, одной рукой держит поводья, другой пытается отстранить руку с длинным ножом. Апач навалился всем телом, изрисованное белыми и красными полосами лицо похоже на оскаленную маску языческого демона.

Словно ощутив ее взгляд, Ник оглянулся, глаза люто сверкнули.

— Спрячься… дура!

Цепкие руки втянули ее обратно в дилижанс, как в раковину, Джой увидела бледное лицо миссис Джилмор.

— Вы с ума сошли?!

Ответить Джой не успела. Снизу ударило, дилижанс почти взлетел. На мгновение все словно замерло — патрон, который капитан торопливо вставляет в карабин, открытый в крике рот миссис Джилмор… затем желудок прыгнул к горлу, дилижанс тяжело рухнул. Треснувшая ось не выдержала, левое переднее колесо, подпрыгивая на камнях, покатилось в темноту. Джой зажмурилась, ощутила, что дилижанс накренился, мелькнула дикая мысль, что устоит, но лошади тянут исступленно, второе колосе отлетело, направив в небо обломок сломанной оси, Джой ощутила, что куда-то падает, закричала, руки вслепую шарят вокруг в поисках опоры…

Вероятно, она все-таки потеряла сознание, потому что, открыв глаза, обнаружила себя переброшенной через чье-то плечо, далеко внизу мелькает серая земля. Она завизжала, заколотила кулаками по спине, вообразив, будто попала в плен к индейцам, ее тут же поставили на ноги, но вслед дали такого пинка, что она помчалась со скоростью молодого пони… и едва не расшиблась о набежавшую стену.

Джой в панике оглянулась. Капитан спешит к станции, бережно поддерживая жену, дальше мелькают силуэты апачей, доносятся выстрелы и воинственные вопли. Дилижанс лежит на боку, от удара сорвало с креплений багаж, несколько индейцев уже азартно копаются в вещах, но остальные бросились в погоню за беглецами.

Ник на бегу перезарядил револьвер, обернулся, устойчиво расставив ноги. Пять выстрелов прогремели со скоростью очереди из пулемета Гатлинга, несколько врагов повалились ничком, впервые в криках апачей появилось нечто, похожее на страх. Ник опустил оружие, полумрак справа колыхнулся, из-за камня поднялся индеец с длинным мушкетом в руках. Джой попыталась закричать, но из перехваченного горла вырвался лишь сип.

Ник обернулся, выстрелил от пояса, но курок бессильно щелкнул по пустой каморе. Сухо треснуло, индейца как ветром сдуло. Ник подобрал выпавший мушкет, попятился к станции, кивнув капитану. Тот небрежно отсалютовал дымящимся карабином.

Джой почти перевалилась через каменную ограду, прижалась спиной. Камни приятно холодят разгоряченное тело, только теперь девушка поняла, насколько вымотана. Рассеянный взгляд запнулся о странный предмет, свисающий из окна. Джой осторожно приблизилась, рассудок сопротивляется увиденному, но осознание пробирает до костей.

Скальп со смотрителя сорвали небрежно, оголив череп от макушки до основания затылка, под палящим солнцем почерневшая плоть сморщилась, повила лохмотьями, в трещинах копошатся белые черви. Джой попятилась, едва не споткнувшись о второй труп с размозженной головой.

Крик ужаса и отвращения вырвался из груди. Джой бросилась прочь, в голове одна мысль — куда угодно, лишь бы подальше от этого места. Слева мелькнул темный прямоугольник входа, оттуда дохнуло запахом разложения и давно свернувшейся крови. Внезапно тонкие пальцы схватили девушку за плечо, больно впиваясь ногтями. Из темноты выдвинулось бледное, осунувшееся лицо, глаза безумно горят из темных провалов глазниц, острые скулы вот-вот прорвут кожу.

Тонкие обескровленные губы шевельнулись, но слов Джой уже не услышала. Разум нырнул в спасительный мрак.

Глава 5

Сквозь сомкнутые веки пробивается яркий свет, доносятся приглушенные голоса. Неподалеку потрескивает огонь, ноздрей коснулся сытный запах стряпни, желудок начал взывать к совести владелицы. Джой улыбнулась, не открывая глаз. Долгий путь, нападение апачей, разоренная станция — все было просто кошмарным сном, сейчас мама позовет ее завтракать, пожурив, что она опять легла за полночь, засидевшись за своими картинами.

Не позовет, мелькнула новая мысль. Мамы больше нет. И все, что произошло ночью, гораздо реальнее, чем ее спокойная и благополучная жизнь на Восточном побережье.

— Боже… — прошептала она. — Именем Твоим спаси меня и силою Твоей суди меня…

Голоса стихли. Джой открыла глаза и оглянулась. Ник бросил выразительный взгляд на капитана Джилмора, тот поморщился, словно любимый домашний питомец сделал лужу посреди гостиной.

— Мисс Андерсон… — мягко сказал капитан. — Мы все еще живы.

— Девочке просто страшно, — сердито сказала миссис Джилмор, сняв с очага парующий котелок. — Давайте вместе помолимся, дорогая, позавтракаем потом. В нашем положении нам потребуются все возможные силы.

Ник выпрямился, его револьвер, крутнувшись вокруг указательного пальца, отправился в кобуру.

— Пойду осмотрюсь. Апачи могут вернуться.

— Слова не ковбоя, но солдата, — согласился Джилмор. — Если захотите стать рейнджером, то у меня в роте найдется место.

В чулане стукнуло, что-то покатилось, зазвенело, затем дверь с треском распахнулась, словно с той стороны лягнул мустанг, проем заслонила долговязая фигура.

Джой вздрогнула, прижалась к миссис Джилмор. Незнакомец изможден, рубашка и брюки висят как на пугале, от лба начинается бурое месиво, покрытое толстой коркой запекшейся крови. Незнакомец постоял, раскачиваясь, затем с визгом скрылся в чулане.

— Кто это? — едва слышно прошептала Джой.

— Работник станции, — отозвался Ник.

— Я думала, апачи не оставляют живых, — пробормотала миссис Джилмор. Ник чуть шевельнул плечами.

— Строго говоря, так они и сделали.

— Очевидно, вы считаете это забавным, — сказал капитан. — После того, что сделали с ним апачи, разве не милосерднее…

— Милосерднее было бы пристрелить его и закопать вместе с остальными, — перебил Ник. — Его рассудок мертв, но тело еще потребует еды и воды. Вы заберете их у своей беременной супруги? Или у мисс Андерсон?

Капитан промолчал. Безумец снова появился на пороге чулана, коснулся своей макушки, с недоумением взглянув на окрасившиеся красным пальцы. Джой чуть не вывернуло, когда «мертвец» вдруг слизнул кровь и затрясся в беззвучном смехе.

— Я могу это сделать, — хрипло сказал Ник, девушка вдруг поняла, насколько трудно ему даются эти слова. — Он ничего не почувствует.

Он выждал несколько мгновений. Джой потрясенно поняла, что капитан и даже его супруга понимают жестокую правоту сказанного, сейчас Ник выведет несчастного во двор, возможно, с территории станции, достанет револьвер и…

Ник направился к безумцу, тот при его приближении затрясся, однако в глазах появилось странная покорность и даже облегчение.

— Идем, дружище, — Ник похлопал его по плечу. — Скоро все закончится.

Джой вскочила. В голову бросилась горячая кровь, кулачки сжались до побелевших костяшек.

— Так нельзя! — вскрикнула она. — Я понимаю, что это правильно… но все равно неправильно!

— Вас не нужно смотреть на это, мисс Андерсон, — с горячим сочувствием сказал капитан. — Но мистер Уайт прав.

Джой огляделась.

— Да кто вы все тут такие? Кто вы такие, чтобы осуждать кого-то на смерть?

— Мы люди, которым надо выжить, — негромко сказал Ник. — Иногда этого достаточно.

Он отвернулся, избегая пылающего взгляда девушки. Джой замерла, в глазах кипят слезы, рядом что-то успокаивающе говорит миссис Джилмор. Взгляд остановился на револьвере капитана, лежащем на столе.

Позднее она не смогла бы объяснить, как это случилось. Мгновение — и тяжелый револьвер уже оттягивает руки, а дрожащее дуло смотрит в спину Ника.

— Я не позволю! — срывающимся голосом крикнула она. — Оставьте его!

Капитан выпрямился, в глазах тревога, но от девушки отделяет широкий стол, который быстро не обогнуть.

— Мисс Андерсон, прошу вас, отдайте оружие.

— Разрешите мне, сэр, — сказал Ник, медленно оборачиваясь. Джой попятилась, револьвер в руках трясется, как дерево в грозу.

— Вы неплохо начали, мисс, — спокойно сказал Ник, сдвинув шляпу на затылок. — Осталось совсем чуть-чуть. Стреляйте прямо сюда, в лоб.

— Мистер Уайт… — начал капитан.

— Чтобы тут выжить, ей придется кое-чему научиться, — перебил Ник, не сводя взгляда с девушки. — Почему не сейчас?

— Я не хочу! — крикнула Джой. — Я не такая, как вы!

— Лишь потому, что носите красивые платья и знаете, как пользоваться столовыми приборами? Это все шелуха, мисс Андерсон. Вы бы не отправились на фронтир, если бы в глубине души не были способны нажать на спусковой крючок. Знаете, что? — он неожиданно усмехнулся. — Я облегчу вам задачу.

Широкая ладонь сгребла безумца за шиворот, с силой швырнула лицом на стол, второй рукой Ник вынул револьвер. Пленник с визгом задергался, царапая ногтями столешницу, даже попытался укусить удерживающую его руку, но тщетно.

— У вас три секунды на принятие решения, мисс, — сказал Ник. — Либо содержимое его черепа окажется на вашей блузке. Раз!

— По-моему, нам всем нужно немного успокоиться, — сказал капитан. — Мистер Уайт!

Ник не оглянулся.

— Два!

— Вы этого не сделаете! — вскрикнула Джой.

— Будьте уверены, сделаю. Вчера вы сами назвали меня бесчестным и отвратительным. Три!

Зажмурившись, Джой нажала на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Оттолкнув поскуливающего пленника, Ник подошел к девушке и небрежным жестом забрал револьвер. Джой ощутила, что колени подгибаются, она упала бы, но миссис Джилмор бережно усадила на скамью у стены.

Ник аккуратно положил револьверы на стол, и, скрестив руки на груди, оглядел девушку с видом бойцового пса, обнаружившего новую разновидность кошки.

— Вижу, вы не так уж безнадежны, мисс. Что ж, когда в следующий раз вы решите выстрелить в человека… не забудьте взвести курок.

Поздний завтрак прошел в молчании. Только сев за стол Джой поняла, насколько голодна, остывшие бобы и похожий на заплесневелую подметку бекон показались вкуснее изысканных деликатесов. С водой хуже, мужчины выпили по паре глотков, женщинам досталось по половине кружки.

После еды разбрелись по станции. Безумец увязался за Джой, но держится поодаль, замирая всякий раз, когда она останавливается или оглядывается. Иногда он забегает вперед, чтобы отбросить с ее пути камень, искательно заглядывает в глаза, расцветает, услышав ее робкую благодарность.

— Что с ним случилось? — улучив момент, спросила девушка у капитана. Тот помедлил, ответил нехотя.

— Вероятно, его ударили по голове во время нападения и посчитали мертвым, потому и… скальпировали. Боюсь даже представить, что он испытал, очнувшись в таком состоянии среди трупов друзей.

— Но он поправится? Ему можно помочь?

Джилмор взглянул искоса.

— Должен сказать, вы удивительный человек. Мы не знаем, что будет с нами через час, а вы заботитесь о… так откуда вы, мисс Андерсон?

Вопрос застиг врасплох, Джой замялась.

— Я… издалека.

— Это видно невооруженным взглядом, — усмехнулся капитан. — В конторе клерк упомянул, что вы едете к отцу. За несколько лет службы в окрестностях Рио-Гранде я ни разу не слышал о каком-либо Андерсоне, живущем в Эль Пасо. Я задаюсь вопросом, что могло заставить молодую, красивую и образованную леди почти без багажа отправиться в опасное путешествие?

— И каков ответ? — спросила Джой, глядя в сторону.

— Бегство. От чего или кого — уже другой вопрос.

Пауза затянулась, Джой поняла, что должна ответить, возразить, но любая ложь этим человеком будет мгновенно разоблачена и лишь подтвердит его подозрения. Но и сказать правду… нельзя.

Капитан Джилмор неожиданно улыбнулся.

— Но сейчас у нас есть дела поважнее. Давайте вернемся внутрь.

— Да-да, конечно, — поспешно согласилась Джой.

За время их отсутствия общая комната изменилась. Убраны обломки мебели, миссис Джилмор, умело орудуя щеткой, сгребает мелкий сор в кучу. По сосредоточенному взгляду Джой поняла, что женщина специально занимает мысли привычными делами, лишь бы не думать о положении, в котором они оказались.

На столе чистая тряпица, разложены части револьвера, Ник тщательно орудует крохотным металлическим ершиком, вычищая нагар из камор барабана.

— Вижу, к оружию вы относитесь лучше, чем к людям, — не удержалась Джой, присев на стул у другого конца стола.

— Собака, револьвер и лошадь верны до конца, — заметил Ник. — Но вам этого не понять.

— А вы не слишком высокого мнения о женщинах, верно? — ядовито осведомилась Джой. Ник со щелчком вставил барабан на место, полюбовался, начал неторопливо устанавливать курок. Джой исходит гневом, он неожиданно мирно ответил:

— Я знаю, что апачи снимают скальпы со своих врагов, а женщина дерет три шкуры со своих друзей.

— Вы, конечно, предпочли бы апачей? — победно спросила Джой.

— Конечно. Счастье женщины мне не по карману.

Джой торжествующе фыркнула, покосилась на капитана и его жену, видели ли, как она расправилась с этим типом? Они смотрят выжидающе, Джой задумалась… вспыхнув, как маков цвет, обернулась, готовая бросить что-то резкое, уничижительное, но капитан поспешил сменить тему.

— Мистер Уайт, вы успели осмотреться?

Кивнув, Ник начал рассказывать. Кроме лошадей, апачи забрали съестные припасы, а что не забрали — муку, крупы, бобы — смешали с сахаром, песком и солью, после чего рассыпали по чулану. Бочки порубили, лишь в одной на дне уцелело немного воды. Бутылки с виски апачей не заинтересовали, их они просто поколотили, добавив битое стекло в смесь на полу чулана.

Выслушав, капитан долго молчал, изредка по неподвижному лицу пробегала легкая тень, словно солнце на мгновение скрывали тучи. Наконец, он произнес всего одно слово:

— Патроны?

— У меня пара дюжин для револьвера и мушкет, — отозвался Ник. — Я нашел немного для «Винчестера», но мне не подойдут.

— У меня два десятка для карабина и дюжина для револьвера, — капитан покачал головой. — Если апачи вернутся, нам несдобровать.

— Но нас же спасут, верно? — вырвалось у Джой.

— Почему? — осведомился Ник, не поворачивая голову.

— Ну… мне так кажется.

— Да, это довод, признаю.

Горячая краска залила лицо Джой, даже уши запылали, как маленькие факелы. Джилмор укоризненно взглянул на Ника, тот невозмутимо протирает револьвер тряпицей, удаляя излишки оружейного масла, капитан покачал головой и повернулся к девушке.

— Мисс Андерсон, дилижанс в Эль Пасо ждут не раньше, чем через неделю, а без исправной телеграфной линии другие станции не смогут сообщить о нашей… задержке. Боюсь, сейчас мы можем рассчитывать только на себя.

Слова прозвучали обрекающе. Джой съежилась, до ближайшего жилища людей сразу стало далеко, словно они на Луне, а весь мир захватила эта каменистая пустыня, что начинается сразу за оградой станции.

— И что… делать?

— Наконец слышу правильные вопросы, — сказал Ник. — Я вижу два варианта. Мы можем сидеть тут, умирая от голода и жажды, и мечтать, что вернутся апачи и оборвут наши мучения. Либо мы может отправиться пешком на ближайшую станцию.

Взгляды скрестились на миссис Джилмор. Она ахнула, лицо стремительно бледнеет, руки инстинктивно закрыли живот.

— Боюсь, не все из нас способны прошагать сорок миль по пустыне, — глухо произнес капитан. — Но кто-то один мог бы добраться до людей и привести помощь.

Лицо Ника потемнело, он сразу понял, о ком говорит капитан.

— Это же просто прогулка моей мечты. Но, раз других вариантов нет, я…

— Я с вами.

Джой попыталась произнести эти слова спокойно, но голос предательски дрогнул. Спина горбится, словно стараясь сделать хозяйку маленькой и незаметной, девушка заставила себя выпрямиться и с вызовом посмотреть на попутчиков.

— Дорогая, — мягко сказала миссис Джилмор. — Мы ценим ваш порыв, но вам будет безопаснее остаться здесь, с нами.

Капитан кивнул, Джой перевела взгляд на Ника. Он всматривается в нее, чуть склонив голову к плечу, девушка затаила дыхание. Захотелось сказать, что ее не поняли, что она вовсе не то имела ввиду, она никогда…

— Пусть идет, — негромко сказал Ник, выпрямляясь. — Никто не вправе выбирать за человека, как ему умереть.

На миг его взгляд стал отсутствующим, Ник с силой потер лицо ладонью, словно сдирая невидимую паутину, и быстро вышел во двор.

Глава 6

Выходить предстояло ближе к вечеру, после полуденной жары. Капитан и его жена взяли на себя подготовку девушки к путешествию, Ник с ней больше не разговаривал, казалось, он вообще потерял интерес к предстоящему переходу. Сдвинув шляпу на затылок, он сидел у окна с карабином, но, судя по рассеянному взгляду, апачи могли бы безопасно промаршировать к станции в полный рост, задержавшись перекусить во дворе. Иногда на лицо ковбоя надвигалась тень, а брови сшибались так, что Джой слышала отдаленный гром. Она вспомнила жуткие шрамы на его спине. Тот, кто это сделал, явно оставил отметины не только на теле.

Платье Джилмор решительно забраковал и, наведавшись к разоренному дилижансу, принес кое-что из уцелевшего багажа. Невысокий по мужским меркам рост капитана позволил Джой не подворачивать штанины, но рубашка в плечах повисла, как на пугале. С декоративной шляпкой тоже пришлось расстаться, взамен капитан предложил свой «стетсон», предварительно натолкав в тулью бумаги, чтобы не падала на глаза. Вид получился настолько забавный, что Джой рассмеялась, представив себя со стороны.

Последним штрихом капитан, несмотря на слабые протесты, привесил к поясу девушки длинный нож.

— Конечно, мистер Уайт будет с вами, — заметил Джилмор. — Но мне будет спокойнее, если и вы сами сможете постоять за себя. Хотя бы чуть-чуть.

Улыбнувшись, он отошел к жене. Украдкой оглядевшись, Джой вынула нож. Сверкнул клинок, широкий и массивный, тяжесть оружия приятно оттягивает руку. Джой ощутила, что спина против воли выпрямляется, а трусливые мысли стушевались и испарились. Она неумело взмахнула ножом, поразив одного воображаемого врага, повернулась ко второму… и едва не налетела на Ника.

Щеки девушки заалели, она попыталась неловко спрятать нож, но подрагивающее острие упорно не желает попадать в щель ножен. Усмехнувшись, Ник протянул руку.

— Дайте его мне.

Она подчинилась. Даже не взглянув, Ник вернул нож рукояткой вперед.

— Первая ошибка. Никому не отдавайте свое оружие.

Она кивнула, пряча взгляд. Смягчившись, Ник встал сбоку, вытянув ее руку с ножом вперед.

— Не поджимайте большой палец, он должен лежать поверх указательного. Не закрепощайте запястье. Представьте, что у вас в руке кисть, сделайте мазок.

Он показал, как наносить режущий удар. Джой кивнула, все еще не смея поднять глаза. От пальцев на ее запястье разливается уже знакомое тепло, мысли путаются, а колени предательски слабеют.

— Хорошо, — сказал над ухом отвратительно спокойный голос. — Теперь вы хотя бы не уроните его мне на ногу.

Джой резко отступила, одернув руку. Все прежние мысли и чувства разлетелись, как куча листьев под порывом ветра.

— Вы, как всегда, очень галантны — язвительно сказала она.

— В пустыне я буду самым галантным человеком на десятки миль вокруг. Подумайте над этим.

Он направился к выходу. Джой со злостью посмотрела вслед. Снова захотелось отказаться от этой авантюры, никто ее не осудит, даже этот тип в выгоревшей шляпе. Она всего лишь сделает то, что все ожидают от девочки с Восточного побережья, привыкшей прятаться за спины пожарных, полицейских, судей, адвокатов, просто мужчин, оказавшихся рядом.

Джой взглянула на миссис Джилмор. Память услужливо напомнила храброе поведение той во время нападения индейцев, решимость, с которой беременная женщина сжимала в руке пистолет. Она верит в мужа, но всегда готова постоять за себя, и не испугалась бы перехода через пустыню.

Так неужели испугается она, Джой?

Вышли налегке. Ник взял лишь свои седельные сумки и небольшую флягу с водой — ровно половину скудного запаса. Коротко, но тепло простившись с четой Джилмор, он зашагал к дороге, Джой пришлось догонять почти бегом. У ворот она оглянулась, капитан и его жена стоят в дверном проеме. Сердце сжалось, Джой с изумлением поняла, насколько привязалась к этим людям.

В стороне проплыли обломки дилижанса, вокруг разбросаны открытые чемоданы, выброшенные и, большей частью, изорванные вещи. Джой поежилась. Осознание, что вокруг на сотни миль простирается безводная пустошь, пробрало, как прикосновение холодного, скользкого щупальца. Девушка покосилась на попутчика, не заметил ли тот ее страха, но тот обращает внимания не больше, чем на снующих среди камней ящериц.

За спиной солнце нижним краем коснулось гор, верхушки вспыхнули, как огромные факелы. Светило начало темнеть, уменьшаться в размерах, похожее на огромный кусок масла, растапливаемый этими огнями, горы побагровели, словно расплавленное солнце хлынуло на склоны. Джой на ходу оглядывалась, завороженная этим зрелищем, но вскоре под ногу подвернулся камень, она едва не покатилась кубарем и больше назад не смотрела.

Впереди дорога ныряет под знакомый скалистый навес. Джой ощутила, что начинает выбиваться из сил. Ник дышит ровно, лишь на груди и подмышками проступили темные пятна. Джой хотела злорадно указать на это, но ощутила, что ее рубашку можно вообще выжимать.

Как она поняла, им предстояло некоторое время идти по дороге, чтобы не форсировать окружающие долину холмы. Дальше они направятся напрямик через пустыню, срезая несколько размашистых петель дороги и избегая банд апачей, которые, возможно, еще рыщут по округе. Если все будет хорошо, они выйдут к Пекосу в нескольких милях севернее знакомой станции и спустятся по течению вдоль берега.

Недалеко от обочины показалась груда камней. Джой невольно ускорила шаг, надеясь хоть на минуту присесть и перевести дух, однако, едва она сошла с дороги, сильные пальцы сомкнулись на локте.

— К камням не приближайтесь.

— Уберите руки! — сердито воскликнула Джой. — Я просто хочу присесть и… и вытряхнуть камень из сапога.

Ник несколько мгновений всматривался в ее лицо, затем кивнул и зашагал дальше.

— Как знаете, леди. Мне меньше забот.

Джой фыркнула. Надо бы назло ему сесть, пусть ждет и злится, но он не оглядывается, словно уже забыл о ней, пришлось идти. Проходя мимо валунов, девушка заметила какое-то движение, всмотрелась. Под камнем кольцами свернулась крупная гремучая змея.

Невольно ускорив шаг, Джой догнала попутчика, зашагала рядом, поглядывая искоса. Когда идешь рядом с таким, поневоле чувствуешь себя слабой и никчемной, хотя он выше всего на полголовы, но в руках, развороте плеч чувствуется дикая неукротимая сила, как у молодых мустангов. Впрочем, мелькнула мысль, и мустангов приручают, есть даже особые люди, мустангеры, которые зарабатывают этим на жизнь.

— Вы не могли бы не называть меня так? — спросила Джой. Ник оглянулся, в глазах сверкнули знакомые озорные огоньки.

— Как?

— Ну… леди.

Огоньки разгорелись в пламя, но лицо держит оскорбительно недоумевающим.

— Почему?

Она промолчала. Видно же, сам понимает, что с его языка «леди» звучит изощренным оскорблением, словно обращается к деревенской дурочке, измазанной грязью и навозом, но объяснять это — значит, просто дать повод снова посмеяться над ней. Скалистый козырек заслонил небо, Джой непроизвольно сжалась, снова ощутив тяжесть сплошного каменного массива над головой. Ник ускорил шаг, спеша быстрее миновать опасный участок. Если поблизости есть апачи, то они именно у дороги, поджидают путников и экипажи.

Серая стена тянется по левую руку, теперь девушка рассмотрела, что она не такая гладкая, как казалось из мчащегося дилижанса. Темнеют трещины, углубления, в них, словно мохнатые пауки, прячутся пучки бурого мха. В одном месте стена покрыта копотью на высоту человеческого роста, опален даже каменный свод вверху, словно кому-то вздумалось развести огромный костер прямо на дороге.

У каменной баррикады, наспех построенной индейцами, Ник замешкался, долго осматривался, затем пошел дальше, не убирая руки с кобуры. Джой украдкой коснулась ножа на поясе. Конечно, если апачи нападут, от него будет мало проку, но тяжесть оружия придает уверенности, заставляя страх и усталость униженно прятаться под каблук сапога.

Скоро стена превратилась в размытую серую полосу, Джой начала отставать, с трудом переставляя ноющие ноги. Спина попутчика маячит впереди, иногда скрываясь в сгущающихся сумерках, в такие мгновения Джой, как ей казалось, почти бежала, хотя на самом деле едва ускоряла шаг. Лишь раз Ник остановился, сунув в руки флягу, но два отпущенных ей глотка высохли, едва коснувшись пересохшего языка.

Справа клубится сумрак, заползает под каменный свод, Джой инстинктивно старается держаться ближе к стене. Внезапно камень под пальцами исчез, в лицо дохнуло прохладным воздухом ночной пустыни. Джой остановилась, глубоко вдохнула. Позади, за горами, еще алеет едва заметный ореол, но ночь победно теснит, звезды мерцают густой россыпью. Джой попыталась найти знакомые созвездия, это удалось не сразу, они оказались совсем не там, где она привыкла их видеть из беседки в саду.

Ник свернул с дорогу в темноту. Джой поплелась следом, чуть не плача от жалости к себе. Гордость не дает попросить привал, хотя всего неделю назад она бы потребовала остановку из-за складки на платье. Это с пониманием восприняли бы на востоке, но, увы, в этих нецивилизованных краях женщине приходится быть гордой и сильной не на словах, а на деле. Ник остановился так резко, что она едва не ударилась в его спину.

— Переночуем здесь.

Джой едва не всхлипнула, захотелось сказать, что он не такой уж и негодяй, что она все прощает, все насмешки, снисходительные взгляды… пока она подбирала слова, Ник исчез в темноте. Джой огляделась. В паре шагов начинается отвесный склон, в нем темнеет пещерка, просто углубление, за десятилетия образованное ветром. Девушка без сил опустилась на камень, вытянув гудящие ноги, сняла шляпу. Волосы упали на плечи, она чуть взлохматила, порыв ветра принес облегчение. Мелькнула вялая мысль, что подруги, будь они здесь, не признали бы ее в усталой путнице в мужской одежде не по размеру, с распущенными в беспорядке волосами, огромным ножом на поясе…

Неподалеку хрустнуло, Джой вздрогнула, обернулась. В темноте что-то мелькнуло, она увидела быструю тень, затем еще одну. Хруст повторился, на этот раз ближе. Что-то метнулось навстречу, как ей показалось, прямо в лицо, девушка вскрикнула, отступила и, не удержав равновесия, села на глиняную осыпь. Крупная летучая мышь полетела прочь, наверное, хвастаться подвигом, на лету поймав крупного жука, лопнувшего под зубками зверька с уже знакомым хрустом.

Джой перевела дух. Коричневый комок упал на рукав рубашки, она машинально стряхнула. Крупный паук улетел в темноту, девушка вскочила, завертелась на месте. Пустыня, днем казавшаяся раскаленной и безжизненной, ночью ожила тысячами звуков, а звезды теперь кажутся глазами местной живности. Издалека докатился протяжный вой, Джой замерла. Сердце колотится в районе пяток, желание бежать, не разбирая дороги, борется со страхом налететь еще на какого-нибудь обитателя пустыни.

Когда вернулся Ник, девушка набросилась с кулаками.

— Я думал, ты устала, — сказал Ник, складывая у склона несколько сухих кустов, срезанных у корня.

— Вы… ты… ушел… а тут… пауки, летучие мыши, волки… придут и будут есть меня живой…

— Живой не будут. Хотя мне однажды рассказывали, как пара койотов напали на раненого, выгрызли живот, тянули оттуда кишки…

Зажав рот ладонью, Джой метнулась в темноту, оттуда донеслись характерные звуки, запахло желчью. Посмеиваясь, Ник умело сложил хворост в яму, через минуту заплясал огонь. Ник придирчиво обошел вокруг, но уже через пять шагов света не видно.

Вернулась Джой бледная и злая настолько, что змеи на милю вокруг попрятались под камни. На камне ожидает жестяная кружка, на треть наполненная коричневой массой. Джой оглядела ее с подозрением.

— Что это?

— Немного воды, пшена, ложка сахара… ужин.

Джой осторожно пригубила. Сладковатая теплая бурда утолила и голод, и жажду, по телу разливается приятное тепло, а лицо Ника, подсвеченное отблесками костра, перестало казаться таким уж отвратительным.

— Пещера тесновата, — сказала Джой. — Где же будешь спать ты?

— Внутри, вместе с тобой, — спокойно отозвался Ник. — Ты же не будешь ко мне приставать?

— Я..? — она едва не выронила кружку.

— Ага, ты. Имей в виду, я порядочный человек, а мы едва знакомы.

Джой задохнулась от возмущения. Порядочный он, видите ли. Да таких порядочных в тюрьмах Чикаго складируют в три яруса! Подумать только, чтобы она… чтобы он…

Пока она подбирала слова для достойной отповеди, Ник глотком осушил свою кружку и забрался в пещеру.

— Если собираешься сидеть там всю ночь, присмотри за костром. Здесь порой встречаются кугуары, огонь их отпугнет… если не слишком голодны.

Джой вздрогнула.

— Они могут напасть?

— Вот и узнаем, — отозвался Ник. Девушка сердито отвернулась.

Ночь обступила стоянку, пугающе осязаемая, плотная. Джой скорчилась у костра, даже ноги подогнула, опасаясь, что там, в темноте, их мгновенно отгрызет какой-нибудь проголодавшийся кугуар. Со стороны пещеры доносится ровное дыхание, изредка сменяющиеся негромкими всхрапами.

— А ты… — нерешительно сказала Джой. — Ты точно не собираешься..?

— Силой? — донеслось из темноты. — Не смешите меня, леди. Чтобы такое проделывать с женщинами, не нужно силы, достаточно пары монет.

Джой оскорбленно выпрямилась, но из пещерки снова слышно ровное сопение. Решившись, она приблизилась к входу. Ник, не открывая глаз, подвинулся, освобождая ей место у стены. Джой помедлила, из-за низкого свода придется перелезать через лежащего, однако встать и пропустить он явно посчитал излишним. Наконец, она заползла внутрь, буквально скатившись к стене, замерла в ожидании.

Ник лежит на спине, подложив под голову седельные сумки, на груди равномерно поднимается и опускается его левый кулак. Правую ладонь не видно, но можно не сомневаться, что та на кобуре, в случае необходимости выдернет револьвер раньше, чем его обладатель откроет глаза. Джой мстительно подумала, что наверняка ночью как бы невзначай опустит руку на нее, тут она и выскажет все, что думает. Она осторожно повернулась набок, чтобы не пропустить момент, когда кулак начнет разжиматься, соскальзывать вниз…

Так и заснула, настороженная, с чувством непонятного разочарования и обиды.

Глава 7

Джой спала без сновидений, лишь под утро появились смутные образы, но они растворились раньше, чем она смогла осознать. Открыв глаза, девушка несколько минут рассматривала низкий свод пещеры, события последних дней пронеслись в памяти. Джой с удивлением поняла, что, несмотря на пережитое, чувствует себя отдохнувшей и выспавшейся.

Снаружи тянет прохладой, костер за ночь прогорел, на дне ямы россыпь багровых углей, на глазах покрывающихся белесым налетом. Иногда в яме потрескивает, одинокая искра выстреливает вверх, но сразу гаснет, оставив едва заметный серый шлейф дыма.

На землю рядом упала крупная гремучая змея. Джой вскрикнула, отшатнулась, больно ударившись плечом о стену, но змея не шевелится, на месте головы лохмотья, еще сочится пузырящаяся кровь.

— Это завтрак, — сообщил Ник, заглянув в пещерку. — Если ты настроена его приготовить.

Смысл этих слов мгновенно вытеснил из головы все эмоциональные слова, которыми она хотела его наградить.

— Ты… хочешь ее съесть?

— Нет, конечно, ты совсем плохо обо мне думаешь, — укоризненно отозвался Ник. — Смотри, какая крупная. Тут хватит нам обоим.

Конечно, готовить пришлось ему. Джой брезгливо, но с некоторой завистью наблюдала, как он одним движением, словно влажный носок, содрал шкуру, затем отрезал погремушку и, порубив белесое мясо на куски, насадил на палочки над углями. Лишь когда ноздри уловили сытный запах жареного мяса, Джой поняла, что это не шутка и ей действительно предстоит позавтракать змеей.

Ник снял прут с парующими кусками, протянул девушке. Она неловко приняла, оглядела с подозрением, словно змея сейчас оживет и укусит.

Ник усмехнулся.

— На вкус как цыпленок. Попробуй.

Джой осторожно откусила. К горлу подступил комок, но она сдержалась, проглотила. Ник одобрительно кивнул.

— Зато сможешь рассказывать своим друзьям на Восточном побережье, что ела настоящую змею.

Джой метнула быстрый взгляд.

— Почему ты решил, что я туда вернусь?

Ник пожал плечами.

— Посмотри вокруг. Ты действительно хочешь здесь жить?

— Ну… ты же живешь.

— Я мужчина. Это мужская страна.

— Но тут есть и женщины. Миссис Джилмор, например…

Он улыбнулся, Джой тут же захотела убить его за эту улыбку.

— Они сознательно выбрали эту жизнь. У них есть стержень.

— А у меня, значит, нет?

— Вытяни руку.

Джой показалось, что она ослышалась.

— Что?

— Руку. Покажи ладонь. Что видишь?

Джой добросовестно осмотрела свою ладонь. Пальцы тонкие, их называют музыкальными, хотя она никогда музыкой не занималась, пару раз садилась за пианино, до сих пор вспомнить стыдно, ладошка узкая и изящная…

— Ничего.

— Вот именно, ничего. Ни мозолей, ни грубой кожи, ни обломанных ногтей. Ты на всем готовом росла, гувернантки по пятам ходили, пальчик прищемить не давали. Даже удивительно, что сумела забраться так далеко на запад.

Джой открыла рот, на языке толпятся гневные возражения, но Ник снова занялся едой, посчитав тему исчерпанной. Теперь девушка заметила, что ест неторопливо, не хватая лучшие куски, хотя явно голоден, совсем не тот неотесанный ковбой, которым она его считала. Задумавшись над этим открытием, Джой не заметила, как обглодала один прут и взяла второй.

Солнце постепенно прогревает остывшую пустыню. Белесая дымка скапливается в низинах, прижимается к земле, но горячие лучи находят и безжалостно выжигают ночную сырь. Рубашка мерзко липнет к спине, Джой поерзала, стараясь сделать это незаметно. Прожевав последний кусок, она протянула руку к фляжке, но Ник покачал головой.

— Оставь на день.

Он отошел в сторону, присел на корточки. Заинтригованная Джой приблизилась, заглянула через плечо. Ник откинул крышку из прутьев, такими же устлано дно выемки, на них влажными боками поблескивает дюжина округлых камней. Вынув один, Ник протянул его девушке.

— Представь, что это большой леденец.

Камень оказался мокрым, срываются тяжелые капли, Джой едва удержалась от желания поймать их языком. Ник подмигнул, взял второй камень.

— У нас в роте был скаут из апачей. Он рассказал, что утром можно получить воду, если ночью положить в закрытую яму несколько камней. Индейцы — хорошие учителя, когда не хотят содрать с тебя скальп.

— Ты воевал за южан? — спросила Джой, радуясь, что недавний разговор забыт.

— Конечно. Неужели я похож на сраного янки?

Девушка предпочла промолчать. Впрочем, Ник и не ожидает ответа. Повесив на плечо седельные сумки, он забросал остатки костра землей и зашагал прочь.

Джой потеряла счет горам и холмам. Иногда удавалось пройти по лощинам между ними, но чаще приходилось упорно взбираться по осыпающемуся склону, а затем едва не кубарем скатываться с другой стороны. Земля под ногами твердая, иссохшая, пугающе темнеют широкие трещины. После каждого шага вздымаются облака удушливой пыли, на зубах скрипит песок. Каждый час Ник давал ей отпить из фляги, сам он позволил себе пару глотков лишь ближе к полудню, когда потрескавшиеся на солнце губы начали кровоточить.

Очередной склон остался позади, они оказались в долине, со всех сторон зажатой пологими холмами. Кое-где торчат чахлые деревца, но в основном растительность представлена пучками желто-бурой травы, похожими на мотки ржавой проволоки. Джой бредет, едва переставляя ноги, взгляд скользит по верхушкам трав, раскаленным камням, иногда выцепляя юрких ящериц. По спине ползут горячие струи, все тело зудит, словно тысячи муравьев устроили бег наперегонки. Мутные капли ползут по лицу, срываясь с носа, бровей, подбородка, но поднять руку и вытереть грязные блестящие дорожки нет сил. Дважды она спотыкалась и падала, каждый раз Ник за шиворот поднимал на ноги и заставлял идти дальше.

Она не запомнила, как они пересекли долину и оказались у подножия горы. Оценивающе взглянув на спутницу, Ник зашагал вдоль склона. Джой сделала пару шагов, колени подогнулись. Земля ушла из-под ног, она ударилась обо что-то твердое, лишь через мгновение поняла, что Ник несет ее на руках, как отбившегося от стада теленка. Джой неловко попыталась освободиться.

— Найдем укрытие и переждем, пока солнце в зените, — неожиданно мягко сказал Ник. — Вы смелая девушка.

Похвала застала врасплох, Джой утихла. Проплывающий мимо склон приблизился, превратившись в отвесную стену, с другой стороны нависает точно такая же каменистая громада в рыжих проплешинах мха и травы, всадившей корни в трещины между камнями. Проход узок, словно сделанный гигантским ножом, Джой против воли засмотрелась на открывшийся срез. Ей доводилось читать о разных слоях пород, нарастающих друг на друга подобно годовым кольцам на дереве, хотя сейчас она не взялась бы определить, какая из этих полос на стене — песчаник, а какая — суглинок. Иногда в книгах помещают рисунки странных существ, чьи окаменелые останки нашли в таких разломах в самых древних слоях, но, как ни всматривалась, здесь ничего похожего не увидела.

В тени Ник опустил ее на землю, почти силой заставил выпить несколько глотков. Сам он даже губ не смочил, Джой со страхом поняла, что во фляжке осталось не больше четверти.

Она снова подумала, что все зря. Она зря отправилась на Запад, зря села в тот дилижанс, зря вызвалась идти с Ником. Он сильный, выносливый, он знает, как выжить в таких условиях. А она? Какая от нее помощь?

После уютной тени солнце обрушилось на голову и плечи злее, мучительнее. За ущельем открылась новая долина, вдвое шире предыдущей. С юга на юго-восток рукавом огибает гряда, похожа на хребет огромного истлевшего чудовища, севернее обрывается широким уступом. Между ним и грядой к северу остается плато, на котором свободно бы поместился городок средних размеров. Туда Ник и направился, объяснив, что дорога делает широкую петлю, огибая эту долину, они же прошли напрямик, одолев почти половину пути до станции. Он хотел ободрить, но Джой ощутила, что ее, несмотря на зной, обдало холодом. Всего лишь половина?

Через четверть часа Ник остановился, всматриваясь в какое-то пятно впереди. Вскоре и Джой рассмотрела облако пыли, движущееся навстречу.

— Может, это помощь…?

Джой умолкла, эти слова, высказанные вслух, прозвучали еще глупее. Ник быстро увлек ее в неглубокую балку, там залегли, раздвинув жесткую и острую, как лезвие бритвы, траву.

В пыли мелькают лошади, с полдюжины мулов. Апачи едут с непокрытыми головами, черные волосы перехвачены на лбу красными повязками в ладонь шириной, лишь у двоих шляпы, явно трофейные. Все обнажены по пояс, вместо брюк кожаные легины с бахромой, за плечами луки и колчаны, поперек седел ружья и мушкеты. Один, явно вожак, держит в опущенной руке новенький «Винчестер».

Джой впервые смогла рассмотреть апачей. Они не показались уродливыми, напротив, все жилистые, без дурного мяса на боках и животе, на скуластых лицах легкая отрешенность, что легко сменится решимостью и яростью. В другой ситуации она бы даже назвала их красивыми, как бывают красивы хищные дикие звери.