Бесплатный фрагмент - Проект Психокуб, том 1

Некто, условно назовём его «Заказчик», приказал квантовым роботам (1) построить лабиринт, сочетающий в себе все виды ловушек и головоломок, которые способен, хотя бы в теории, решить человек. Этот Лабиринт был создан по принципу бесконечного отеля Гильберта (2) и представлял собой точную копию города внутри города. Миллион человек жил, и никто из них не знал, что одновременно и рядом с ними существует ещё один миллион их точных копий, которые являются частью Лабиринта.

И приказал Заказчик направить в этот Лабиринт, который назвали «Психокубом», лучших из людей, — всех, кто способен решать задачи и головоломки, кто может анализировать или обладает интуицией и может понять, как пройти Лабиринт.

И сотни были брошены туда и организованы там в команды. Поскольку одна личность, какой бы гениальной она ни была, не способна выжить в Лабиринте самостоятельно. Сотни людей, собранных в такие команды, боролись и умирали в этом Лабиринте. Там были лучшие из лучших со всего мира, но до финиша сумела дойти только одна команда.

Квантовые роботы сопровождали людей в ходе их борьбы за выживание, следили за чистотой игры. Эта игра была на выбывание, поскольку все ловушки в Лабиринте были смертельными.

И как только одна из команд прошла Лабиринт, Психокуб распался.

Некоторые считают, что Заказчику этот эксперимент был нужен, чтобы определить предел человеческих возможностей и понять, может ли человеческая раса, обретя со временем знания, которых у неё нет сейчас, стать в дальнейшем угрозой для самого Заказчика и сделать его уязвимым. Но это только предположения, поскольку истинных целей Заказчика никто не знает. Никто не знает, для чего на самом деле был создан…

«ПРОЕКТ „ПСИХОКУБ“»

ПРОЛОГ

— Добрый день, Валерий Николаевич, мы рады вас видеть! — услышал Логинов, когда посетители вошли в кабинет. Он оторвался от просмотра книги «За пределами мозга» Станислава Грофа (3), бросил её на стол рядом с папками документов и чугунной пепельницей из каслинского литья (4) с маленькой чёрной пантерой с краю, а затем весело ответил гостям:

— Забавное чтение! Видали?! Вчера подсунул один аспирант. Работает над авторефератом и все уши мне прожужжал этим Грофом. Я вот сейчас глянул: фантазёр этот Гроф невероятный…

— О-о! Фантастика, что превращается в саму прозу жизни, — улыбнулся один из посетителей.

Логинов задумался, а потом спохватился:

— Здравствуйте! Садитесь! Шкафчик, вешалка там… Кофе, чай? Что желаете? Давайте знакомиться? Итак, чай?

— Я думаю, что кофе, — ответил первый посетитель.

Пауза…

— А вы что будете? — спросил Валерий у второго.

Тот посетитель вздохнул, пожал плечами и меланхолично ответил:

— Я предпочел бы чай, но, наверное, лучше то же, что и моему коллеге…

— Петя, пей лучше чай! — жалобно попросил его первый персонаж, который был потолще. — Тебе вредно пить кофе, твои почки, помнишь?

— Согласен, — вздохнул второй гость и обречённо произнёс: — Чай!

— Как вам угодно! — удивлённо согласился Логинов и подошёл к шкафчику, чтобы налить посетителям то, что они пожелали. — Ну что ж, замечательно! Итак, всё-таки давайте представимся друг другу. Это необходимо для начала разговора. Кто вы, ну и… всё по порядку?

Посетители снова вздохнули, переглянулись, прямо как два брата-близнеца, и тот, что был потолще, пожал плечами и протянул свою визитку. Его коллега тоже положил свою визитку на стол.

— Надо же, никогда раньше не слышал о таком НИИ! — абсолютно искренне ответил хозяин комнаты, повертев визитками гостей. — Удивительно… «Интерактивный аналитический психоанализ», что это? Каким образом это связано с моими лекциями и в целом с теорией Лэнга (5)?

— Дело не в теории Лэнга, — мягко ответил более толстый посетитель, — скажем так. В настоящее время мы — в некотором роде «закрытое» НИИ.

«Бред иногда слушать интересно! — подумал хозяин офиса. — Посмотрим, что они ещё скажут?».

Возникла очередная пауза.

— Да! Я слушаю вас очень внимательно, — мягко и чрезвычайно доброжелательно ответил Валерий Николаевич — профессор социальной психологии, кандидат психологических наук, заместитель декана психологического факультета Западно-Сибирского Государственного Университета (ЗСГУ) Екатеринограда (6), — ради Бога, продолжайте, мне очень интересно!

— Скажите, вы читали Филиппа Дика (7)? — внезапно спросил более худой посетитель.

— Простите, кого?!

— Это такой писатель-фантаст, — объяснил Худой. — Не такой, как Гроф, но также весьма любопытный.

«Какой интересный у него акцент», — подумал Логинов.

— Простите, я фантастику не читаю, если только не попадётся под руку какой-нибудь необычайно актуальный труд кого-то из моих молодых коллег, — ответил профессор.

— В таком случае это точно должно быть вам интересно. Дело в том, что фантастические работы Филиппа Дика в самом деле весьма тесно переплетаются с творчеством другого фантаста, а именно Рональда Лэнга, лекции которого вы успешно читали в этом семестре вашим абитуриентам, — продолжил напирать Худой.

— Лэнг — это шизоанализ, это совсем иная плоскость, нежели ваш психоанализ, пусть даже и «интерактивный», — машинально парировал Валерий Николаевич и приготовился услышать откровение.

— И именно поэтому мы здесь! — максимально доброжелательно пояснил посетитель, что был потолще. — Мы принесли вам для ознакомления кое-какие материалы. Взгляните!

Тоненькая папка перекочевала в руки Логинову. Профессор бегло взглянул на «шапку» первого документа, в котором присутствовала всё та же «идиотская», с его точки зрения как специалиста, аббревиатура «НИИ ИАП», и, увидев, что визитки упали рядом с пепельницей и стоящей на ней маленькой чугунной пантерой, сказал:

— Чай и кофе готовы! Есть заварка, тут — сахар. К сожалению, ничего больше нет. Чем богаты — тем и рады. Иначе предложил бы со сливками или с печеньем. А я пока ознакомлюсь?

«Близнецы», как их уже окрестил про себя Логинов, дружно кивнули. Худой пригубил свой чай, а Толстый начал меланхолично размешивать сахар.

«Папка как папка…» — мелькнула в голове у Логинова первая мысль. Затем он прочёл: «Проект „Психокуб“». Бегло просмотрев первые две страницы, на которых не было ничего, кроме общих пожеланий и рассуждений на тему актуальности и всякой ничего не стоящей ерунды, на третьей странице наткнулся на следующий фрагмент:

«…Психокуб работает по той же самой схеме, что и «куб», и «гиперкуб». Таким образом, это — лабиринт уничтожения с комнатами-ловушками, со строгой внутренней системой, построенной на принципе «кодового замка». Эту систему и предстояло расшифровать испытуемым. Как известно первый «куб» был трёхмерным, механическим. В нём были «обычные комнаты» и «комнаты-ловушки», причём в последних испытуемых ждала смерть…

Вторая версия программы…

В отличие от всех предшествующих вариантов, Психокуб был построен не на физическом, а на психологическом уровне пространства. В этом пространстве испытуемые помещаются в коллективную галлюцинацию, т. е. в общий, контролируемый сон.

Ловушки в Психокубе…

Таким образом, независимо от действий испытуемых выживает только тот, кто просыпается (выходит из коллективного сна) последним. Реальность, в которой оказываются испытуемые — это реальность контролируемого коллективного быстрого сна. Сон продолжается в течение всего времени эксперимента. Всё то, что в процессе сна видит один, также испытывают и все остальные участники. Условно эту реальность можно назвать «Квантовое пространство Филиппа Дика»».

Логинов удивился слову «квантовый», которое показалось ему тут абсолютно лишним, а затем попытался представить себе психологию человека, который всё это написал:

«Нет, определённо, это не сумасшедший и не псих. Это какой-то… интересный персонаж, напоминающий то ли „гопника“ от науки, то ли параноика от психологии. Теория заговора в комбинации с сильнейшими галлюциногенами. Да нет, ерунда! И не такое приносили, и не такое приходилось читать. Тут нечто иное. Нужно разобраться. Прежде всего нужно понять, чего хотят эти „близнецы“ и кто их сюда послал с такой откровенно липовой „ксивой“. Хотя шанс, что „ксива“ всё-таки реальная, конечно, есть. Но не от ФСБ; на ФСБ эти гаврики явно не тянут… Может, просто розыгрыш? Но какой-то, однако, тяжеловесный розыгрыш, явно не в стиле Жванецкого! В данной ситуации нужно узнать их истинные намерения. Пусть раскроют карты, но только без шулерства, без всяких тузов в рукавах. Да и не будет никаких тузов в рукавах — вычислим! Может, это просто пустышки».

Профессор посмотрел на гостей и улыбнулся, увидев, что кофе у Толстого уже почти закончился.

— Хотите ещё? — спросил он улыбаясь.

— Простите, нет, спасибо! — ответил Толстый. — Мы малость задержались и хотели бы откланяться.

— Так сразу? Но почему? — язвительно спросил Логинов.

— Потому что, — начал Толстый одним голосом, а продолжил совсем иным: — ЭКСПЕРИМЕНТ УЖЕ ЗАПУЩЕН! И МЫ РАДЫ, ЧТО ВЫ СОГЛАСИЛИСЬ ПРИНЯТЬ В НЁМ УЧАСТИЕ!

А сразу после этого…

После этого оба посетителя мгновенно исчезли, — буквально как «пшик!». Лопнули и превратились в пустоту, словно два мыльных пузыря, оставив на столе одну допитую чашку кофе и одну недопитую чашечку чая, свои визитки, а также тоненькую папку с документами, в «шапке» которой всё также торчала дурацкая аббревиатура «НИИ ИАП».

— Тузов в рукаве не было, — машинально произнёс вслух Валерий Николаевич и задумчиво посмотрел в образовавшееся пустое пространство, — галлюцинации не было, бреда от бессонницы — тоже. Ничего не было! Они ничего не объяснили и даже ничего не сказали… Фокус! Лихо! Молодцы… Время?!

Валерий посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что циферблатов стало не один, а сразу три: к одному большому добавилось два маленьких.

«Что за чертовщина? Я сплю? Это сон?».

Он изумлённо стащил часы с руки и обнаружил, что они швейцарские, фирмы «Franck Muller» (8), модель «Mariner-8080»!

Логинов судорожно начал их разглядывать, — буквально как ювелир разглядывает брильянтовое колье, — в сантиметре от глаза. Он бросил взгляд на стол и увидел, что исчезнувшие пару минут назад «близнецы» в действительности пили… один — виски, а второй — текилу! В бокале с виски ещё бултыхался лед, а в фужере из-под текилы болтался съеденный лайм, брошенный на дно стакана, прямо как сигаретный окурок. Валерий схватил телефон и начал истерично рывками набирать номер вахты. Когда он набрал нужный номер, внезапно пришло сообщение на сотовый телефон. Логинов зажал трубку и, раскрыв сотовый, успел посмотреть сообщение. Текст SMS гласил:

«Отец, посмотри на стену, ты видишь его портрет? Ты должен его найти! Должен его найти!».

— Что за чёрт?! — пробормотал Логинов, нервно ожидая ответа с вахты. — Алло, вахта! Охрана! Вы видели людей, которые вышли из моего кабинета?

— Да, видел, — ответил мужской голос на том конце, — они вышли пару минут назад и оставили вам какую-то тетрадь.

— Что?! Какую тетрадь?

— РЫ-Ы-Ы-Ы! — раздалось со стороны стола.

Логинов молниеносно бросил взгляд на стол и увидел, как маленькая чёрная чугунная пантера внезапно спрыгнула с пепельницы и грациозно пошла в его сторону.

— …они ховорят, что вы узнаете в ней всё про себя лично и про свое будущее, — услышал Логинов с той стороны трубки.

«Наркотики, ЛСД, дыхнули в лицо», — подумал Валерий, разглядывая приближающуюся к нему чугунную статуэтку.

— РА-А-А-А! — произнесла пантера, разинув свой крошечный ротик.

— Что? То есть… Значит, вы их видели, и они только что ушли, оставив эту тетрадь? — уточнил в телефон Логинов.

— Всё именно так, Валерий Николаевич, бардак какой-то, просто фантастика, что превращается в саму прозу жизни…

— Что?! Что вы сказали?

— РА-А-А-А! — снова зарычала статуэтка.

— Посмотрите на стену, пожалуйста, и не кричите, — раздалось на том конце провода, после чего связь прервалась.

Валерий яростно начал простукивать звонок телефона, затем бросил взор на стену и увидел, как портрет Ивана Петровича Павлова меняется на портрет молодого человека неславянской внешности с жиденькой бородкой и усами.

«Найди его!» — нарисовалось на стене красной помадой, почерком…

— Таня?! — закричал Валерий Николаевич и отшатнулся от стола. Надпись на стене был сделана почерком его старшей дочери, пропавшей без вести примерно полгода назад.

— Это… это… что это? — прошептал он.

Логинов осторожно опустился в кресло и снова бросил взгляд на стол…

Там, где до этого лежала оставленная «близнецами» папка, чугунная статуэтка пантеры подошла… к маленькому четырёхстраничному буклету, рядом с которым валялись брошенные Логиновым две визитки гостей.

— РА-А-А-В! — сказала пантера и ткнула лапой в буклетик.

«Нет, это не ЛСД. Нет, тут иное. Это система! Конструкция», — подумал профессор, разглядывая пантеру.

Чугунная кошка напряглась, задрав свою лапу, захотела снова зарычать… Логинов поспешил взять в руку буклет, на который она указывала. Тот назывался «Психокуб» и был с голографическим переливающимся кубом посередине. Продолжая смотреть краем глаза на чугунную пантеру, профессор открыл буклет и прочитал на первой странице:

ПСИХОКУБ. ИНСТРУКЦИИ И ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ В ПСИХОКУБЕ

ПСИХОКУБ. ИНСТРУКЦИИ И ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ В ПСИХОКУБЕ

Размер страницы — А6. Весь текст набран шрифтом Tahoma, 9-й кегль, «полужирный», интервал одинарный, печать офсетная, полноцветная. Подписи Ведущих сделаны шариковой ручкой синего цвета. На первой стороне обложки — изображение логотипа «Психокуба» размером 5,05х5,05 см, на последней стороне — следующие выходные данные:

Инструкция и правила поведения в Психокубе: памятка / под ред. А. Папюс (9) и А.-М. Вольтер. — 2-е изд., доп. — Hell: Труженик села; ИД Труженик села, 2012. — (Игровые инструкции).

ISBN 666-4-1167-2112-4 (Издательство «Труженик села»)

ISBN 666-4-1426-5602-0 (ИД «Труженик села»)

На первой странице буклета-памятки было напечатано следующее:

«Правила поведения в Психокубе:

1. Дорогие друзья! Начнём с того, что вы попали в Психокуб. Вам не стоит думать о том, как тут оказались и почему местом проведения эксперимента был выбран именно этот город, а не какой-нибудь другой. Вы сами согласились на участие в нашем эксперименте, и теперь вам нужно думать только о том, как выбраться отсюда живыми. Следует также осознать, что выбраться из Лабиринта будет очень сложно, и большинство из вас, скорее всего, здесь умрёт.

2. Заметьте также, что Вас отбирали не по принципу, какие вы «красивые» или «уродливые», «худые» или «толстые». Вас выбрали, потому что вы нужны нам в этом эксперименте, поскольку являетесь особенной и уникальной личностью. Любой из вас по-своему «Мессия», так как каждый может изменить Психокуб.

3. У каждого будут два задания: первое вы получите сразу же, как окажетесь в Психокубе. Это задание второстепенное. Что такое второе, главное задание, вам только предстоит узнать в процессе самой игры. Выполнить это второе задание — и есть ваша самая основная обязанность. Постарайтесь определить это ваше главное задание до того, как умрёте.

4. Чтобы оказаться здесь, вы дали предварительное согласие. Скажем так, вы все взаимосвязанны. И с этого момента вы должны знать, что живёте не в городе и вообще не на Земле, а в эксперименте, который закончится только тогда, когда мы захотим. В вашей власти нет ничего, потому что всё находится в нашей власти. Мы можем прекратить эксперимент в любой удобный для нас момент, но вы даже об этом не узнаете. Вы полностью под нашим контролем.

5. Если встретите людей, аналогично вам попавших в Психокуб, то ведите себя с ними максимально деликатно и вежливо. Постарайтесь быть очень вежливыми, поскольку все вы независимо от вашего возраста, работы, культурных пристрастий, жизненного опыта или образования, всё равно являетесь участниками одного большого эксперимента.

6. Единственный способ, как вы можете с нами справиться, — это выйти из Лабиринта. Вы должны оказаться за пределами Психокуба. Но для этого вы должны выполнить ваше основное, главное задание.

Желаем удачи!

Искренне ваши, Ведущие.

Подписи: Винни Пух (Толстый).

Пятачок (Худой)».

На второй странице буклета-памятки было напечатано следующее:

«Что такое Психокуб?

Психокуб работает по той же самой схеме, по которой работали «куб» и «гиперкуб». Таким образом, это — лабиринт уничтожения с комнатами-ловушками, со строгой внутренней системой, построенной на принципе «кодового замка». Эту систему и предстояло расшифровать испытуемым. Как известно первый «куб» был трёхмерным, механическим. В нём были «обычные комнаты» и «комнаты-ловушки», причём в последних испытуемых ждала смерть.

Испытуемые должны были расшифровать код «куба» и пройти его целиком, обойдя все «комнаты-ловушки». Вторая версия программы — «гиперкуб» (тессеракт) был основан на принципе многомерности пространства и, имея в качестве четвёртого измерения квантовое, не подлежал расшифровке. Выйти из него можно было лишь в момент так называемого квантового взрыва, когда в одной точке сходились все пространства четырёх измерений (трёх физических и четвёртого, квантового).

В отличие от всех предшествующих вариантов, «Психокуб» был построен не на физическом, а на психологическом уровне пространства. В этом пространстве испытуемые помещаются в коллективную галлюцинацию, т. е. в общий, контролируемый сон.

Ловушки в Психокубе создаются воображением самих участников эксперимента в процессе коллективного сна, — кроме тех ловушек, которые были интегрированы в их социум как «внедрённые сновидения». В момент прекращения, т. н. «выхода» из коллективного сна, испытуемый погибает, соответственно умирая и для остальных участников эксперимента.

Таким образом, независимо от действий испытуемых, выживает только тот, кто просыпается (выходит из коллективного сна) последним. Реальность, в которой оказываются испытуемые — это реальность контролируемого коллективного быстрого сна. Сон продолжается всё время эксперимента. Всё то, что в процессе сна видит один, испытывают также и все остальные участники эксперимента. Условно эту реальность можно назвать «Квантовое пространство Филиппа Дика»».

На третьей странице буклета-памятки:

«Границы комнат куба определяются остановками общественного транспорта, а именно трамвая, троллейбуса, автобуса и метро. Границы всего куба, оболочка куба — это границы города, в котором вы находитесь. Комнаты-ловушки — это те остановки, на которых нельзя садиться на общественный транспорт определённых маршрутов. Иными словами, один автобус отвезёт вас в другую комнату, а другой, по другому маршруту, отвезёт вас в Ад. По какому принципу работает вся эта система, вы узнаете в процессе эксперимента».

(После прохождения «Города Зеро» на эту страницу добавляется «карта Психокуба» до самого «Купола смерти». После прохождения «Купола смерти» добавляется карта до самого конца Лабиринта. Карта имеет графическое отображение и сопровождается рубрикатором в стихотворной форме.)».

Четвёртая страница:

«Ваши индивидуальные данные:

Фото: (фотография испытуемого из паспорта, голографическая).

Фамилия: (заполнено).

Имя: (заполнено).

Отчество: (заполнено).

Номер часов на руке: (заполнено).

Индивидуальное задание: (заполнено, имеется в виду именно первое задание).

Время пребывания в Психокубе в днях: (обновляется самопроизвольно каждый день).

Основное место работы: (заполнено по трудовой книжке).

Ваши интересы и хобби: (у Вадима Коростылёва было написано «ломать людей». У Татьяны Логиновой — «служить желаниям», у Леонида Рахматуллина «сочинять безумие» и т. д.; у каждого индивидуально. Например, у профессора Валерия Логинова — «врать людям»).

Что самое хорошее вы сделали в своей жизни: (у каждого индивидуально, например, у Рахматуллина было «спас милую девочку», а у Коростылёва — «помог бабушке»).

Что самое плохое вы сделали в своей жизни: (также у каждого индивидуально, например, у Валерия Логинова — «сочинял бред», у Коростылёва — «украл много времени и денег»).

Как долго вы хотите пробыть в Психокубе? (не заполнено, одна свободная строка).

Какие у вас есть индивидуальные пожелания по улучшению проекта? (семь свободных строк).

Какие вещи или идеи вы хотели бы завещать потомкам? (две свободные строки).

Ваши последние слова? (две свободные строки)».

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. «ЗНАКОМСТВО»

ГЛАВА ПЕРВАЯ. «ТАК ГДЕ ЖЕ ГРАНИЦА?»

Андрей Туканов сидел на бордюре дороги и смотрел куда-то в темноту. В руках была зажигалка, которая ну никак не хотела давать пламя, и вместо этого сипло хрипела: «тхык!», «тхык!», «тхык!», «тхык!»… Взгляд у Андрея — опустошённый и подавленный. Такой взгляд часто бывает у крепко сидящего наркомана, но Андрей не курил и не вкалывал в вену никакой дряни. Он в данный момент просто не знал, что делать. И сейчас у него, вероятно, у самого трезвого во всем миллионом городе человека, взгляд был именно как у наркомана: подавленный, убитый, отключённый, отсутствующий…

— Ну что? Что-нибудь вышло? — спросил его прибежавший со стороны посёлка Сергей Смирнов — его друг детства и коллега по работе.

— Я пытаюсь закурить, — ответил Андрей одними губами. Сергей услышал только полубормотание «сить… ить…», абсолютно неразборчивое и бессмысленное, как шипение магнитофона в тот момент, когда нажали «Stop».

— Хорошо, понял… результат, результат есть какой?

— Результат, результат, ат… ат… ат… — ответил Андрей, не отрываясь от зажигалки. — Нам хана… ха… ха-ха…

И Андрей, отложив в сторону зажигалку, посмотрел своему другу прямо в глаза.

— Хана нам, Серый. Всё! — произнёс он неожиданно твёрдым голосом.

— Что «всё!»?

— Всё, баста, смерть, — прошептал Андрей и показал на дорожный знак с перечёркнутой надписью «Екатериноград», — нас не обманули. Она повторилась двадцать пять, тридцать раз, я просто устал считать и остановился. И никого больше на дороге нет. Полная тишина. Мы здесь одни, как и в городе. Одни…

Сергей внимательно посмотрел на Андрея и спросил другое:

— Как машина?

— Чавкает. Не знаю почему. И ещё когда выходил, заметил ржаву под ковриком. Странно, в общем. Когда выезжали, ничего такого не было.

— Мне продавец сразу не глянулся… Хитрый был очень.

— Продавец тут ни при чём. Машина уже здесь ржаветь начала, и довольно быстро. Не могу понять почему. Глянешь потом? — Андрей кивнул в сторону двухлетней «Ауди А7».

Туканов кивнул.

— Так что теперь?

— Теперь? — ответил Андрей, — Мы здесь и мы одни…

Андрей достал из кармана куртки и развернул четырёхстраничный буклет, в заголовке было крупным шрифтом название «Психокуб», под заголовком более мелким шрифтом — «Правила поведения участников эксперимента». Андрей бегло взглянул на листок, затем бешено и агрессивно скомкал и выбросил в сторону обочины.

— Как ты думаешь, как это сделано? — спросил Сергей.

— Что? — окончательно вышел из транса Андрей.

— Ну да, как это можно сделать?

А Туканов в ответ начал мысленно перебирать технические возможности сотворить подобный фокус с надписями на дороге: один и тот же поворот, одна и та же жёлтая обшарпанная заколоченная будка, одна и та же надпись, и так в течение получаса быстрой езды на одной и той же дороге.

— Это можно сделать только как лабиринт для крыс. В данный момент мы — «крысы», и нам нужно найти «выход».

Брошенный скомканный буклет подхватил ветер: он пролетел сначала над землей, затем поднялся на несколько сантиметров, дальше примерно на метр-полтора… таинственным образом стал в полёте распрямляться… вместе с тучкой жухлых листиков свернул в сторону Андрея… и, к огромному его удивлению, приземлился ему прямо в карман куртки в сглаженном виде.

«Галлюцинация или я мёртв?» — подумал Андрей.

— Видал? — спросил он у Сергея. — Нет, ты это видел? Ты видел что-нибудь подобное где-нибудь и когда-нибудь?

— Что? — спросил Сергей.

— Чу-де-са… — ответил Андрей, растянув слово «чудеса», — кстати, смотри, печать… полиграфия самая обыкновенная. Стругацких читал? Ничего не напоминает?

Сергей повертел буклет в руках, задумался, а потом спросил:

— Слушай, а как ты думаешь: сколько нас всего здесь и есть ли ещё… «участники эксперимента»?

— А тебя только это интересует? — спросил Андрей. — Меня теперь интересует, где ловушки и где границы каждой отдельно «комнаты».

Двух участников эксперимента обдало ветром. Прошелестели листья на деревьях. Светящаяся перечёркнутая надпись «Екатериноград» словно немного шевельнулась в пустоте. Андрей задумался и вдруг же услышал за спиной странный шорох. Он резко оглянулся: «шур… шур… шур…», и ничего. Как будто детские ноги пробежали по влажной траве. Андрей посмотрел в сторону шороха, но ничего не увидел. Задумался, сел и снова попробовал зажечь огонь.

«Пшик… пшик…» — бесполезно прохаркала зажигалка.

Внезапно со стороны города в темноте появились фары. Смирнов внимательно посмотрел и крикнул Андрею:

— Это автобус, 131-й, в Калиновку, через центр!

Около будки притормозил и остановился автобус.

— А вот тебе и следующая комната! — весело крикнул Сергей и поспешил в открывающуюся дверь, бросив Андрею: — Едем, немедленно!

— Нет, стой! — крикнул Андрей.

— Едем! Это единственный способ удрать отсюда.

— Стой!! — бешено заорал Андрей.

Лёгкий ветерок обнял обоих участников эксперимента нежным и тонким саваном запахов прекрасной мягкой «осени». Всё так прекрасно, всё так романтично. Такой чистый воздух и столь прекрасные запахи: коры, листьев, увядающих и уже увядших, лесной хвои и тепла дороги…

— Едем! — ответил Сергей. — Это точно наш шанс!

Андрей ничего не успел ответить, он просто почувствовал невероятный страх, такой панический ужас, — такой, как будто прямо сейчас тебе отрубят голову на гильотине. А дальше… он увидел, что Сергей запрыгнул на подножку, автобус двинулся, проехал несколько метров и… дверь снова открылась… после чего на тротуар и траву по частям вывалилось и вылилось что-то…

Автобус поехал дальше, «что-то» осталось на траве, «что-то», в котором различалась куртка Сергея.

— А вот и ловушка, — произнёс Андрей, и зажигалка в его руке внезапно наконец зажглась: «ПШИК!».

ГЛАВА ВТОРАЯ. «ВЫ УЖЕ ВЕДёТЕ МОЁ ДЕЛО, СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ?»

Следователь по особо важным делам полковник Гайда Сергей Александрович осторожно постучал в дверь кабинета своего шефа на втором этаже здания по адресу Большая Лубянка, 20.

— Да, проходите, присаживайтесь! — ответил хозяин кабинета — генерал-майор Севастьянов Андрей Евгеньевич. — Знакомьтесь с остальными!

«Забавно… если ты не куришь и не пьёшь, то и в пятьдесят девять будешь выглядеть на сорок. Забавно. Почти бессмертие через отсутствие вредных привычек», — подумал Гайда, бросив беглый взгляд на своего руководителя, у возраст которого выдавала только седина да чуть сероватый цвет кожи. Он быстро оглядел присутствующих и технику на столе.

В кабинете также находились два молодых человека: один в форме капитана медицинской службы, второй — в штатском, и секретарша — милая шатенка лет тридцати, которая немедленно вышла из кабинета, оставив всем чай. Наиболее интересными вещами на столе были два тяжёлых, по четыре с половиной килограмма, защищённых ноутбука, а также портативный видеопроектор.

— Илья!

— Вячеслав! — представились молодые люди.

— Илью вы наверняка знаете, он десять лет проработал в отделе криптографии, а Вячеслав Гармышев у нас — «хакер».

— Извините?

— Программист экстра-класса, есть такая профессия.

Все улыбнулись, а Слава изобразил «стесняющегося».

— Но в данной ситуации его задача скромная. Засвидетельствовать подлинность нескольких файлов. Пожалуйста!

Гармышев развернул к Гайде монитор своего ноутбука. Там на весь экран появилось изображение явно с камеры охраны какого-то бара.

— Смотрите: это бар «Джомолунгма», — начал Слава, — а записи, а их всего шесть, — разных камер охраны бара. Записи абсолютно чистые, следов монтажа или более тонкой работы на них не обнаружено.

Гайда посмотрел на своего шефа, генерал в ответ кивнул:

— Да, чистые. Как вчера сняли.

Слава продолжил:

— Так вот, эти записи нам любезно предоставил владелец бара, ныне добропорядочный предприниматель, а в прошлом — криминальный авторитет «Карась», Карасёв Анатолий Викторович.

— Но в контексте данного дела он нас никак не интересует, — уточнил генерал.

Гайда напрягся, поскольку про Карасёва был много наслышан, и сильно удивился, что тема прошла мимо этой персоны.

— Теперь смотрите! — продолжал Гармышев. — Вот там, за столиком в самом углу, сидят сам Карасёв, пара его друзей и вон тот джентльмен… рядом с бутылкой шампанского.

— Да это не джентльмен, это «шкаф» какой-то… — иронично заметил Гайда.

— Да, вы правы! — согласился Севастьянов, — «шкаф». Вес примерно 130 килограммов при росте метр девяносто пять. Одни мышцы и ни грамма жира. Вадим Коростылёв. Обратите внимание…

— У него бронежилет и пистолет на левом плече под пиджаком, — распознал Гайда.

— Верно!

— Это и есть наш «Лука Брази» (10)?

— Нет, Вадим — фигура вполне самостоятельная. Он руководит фирмой, а точнее, коллекторским агентством «Мойдодыр», — продолжил генерал, — в молодости был рэкетиром. Всю жизнь провёл в бригадах. Имел три года условно…

Генерал выждал паузу и внимательно посмотрел на Сергея.

— И что? Что он натворил на этот раз? — спросил Гайда.

— В данном случае он проходит по делу как потерпевший.

— Простите, что вы сказали? — изумлённо спросил Сергей Александрович. — Кем он проходит по нашему делу?

— Как потерпевший и пропавший без вести. Труп пока не нашли.

— И кто же его… похитил? Кто посмел обидеть такого правильного мальчика?

— Сейчас вы их увидите, перемотайте!

За сорок секунд быстро промоталось примерно полчаса записи. Было видно, что люди на видео не решают дела, а просто отдыхают, расслабляются в самой приятной житейской обстановке среди старых друзей и товарищей. Вадим вёл себя непринуждённо, несколько раз трогал официантку за рукав, что-то просил. Гайда отметил про себя, что Вадим ничего не пьёт.

Чуть позже директор коллекторского агентства решил потанцевать, что у него получилось очень даже неплохо для его габаритов. Карасёв чуть позже ушёл разговаривать по телефону, остальные остались… Внезапно появились два несуразных типа, которые остановились у барной стоки и начали крайне заинтересованно смотреть на Коростылёва. Буквально пялиться, как на своего ближайшего родственника. Один из них был относительно прилично одет, но чуть полноват. Второй — худой как жердь, совершенно невзрачного вида, в очень мятом пиджаке. Было видно, что Вадима рассматривание со стороны этих товарищей несколько смутило и, поскрипев пару минут кожаным сиденьем, он не выдержал и встал, резко поднявшись по направлению к этим господам.

Гармышев приостановил просмотр, нажав на паузу. В этот момент на экране толстяк повернулся к камере, и лицо его стало отчётливо видным.

— Знакомьтесь! — сказал Слава, — Вот это Дадушенко Виталий Петрович, 1963-го года рождения. Кличка «Душка». Говорят, душевный человек и очень любит детей. Три раза сидел за мошенничество по статьям: 159.3, 160.1 и снова 159.3. И, кстати, доктор философских наук, а тема диссертации: «Интерактивный аналитический психоанализ». Что-то по Фрейду.

— Вот так? — удивился Гайда.

Слава продолжил:

— Но философия его мало привлекала, хотя он и «доктор», но был таковым больше по отъёму денег у населения трёх стран: России, Украины и Молдавии. Гастролировал и влезал в любые сетевые компании начиная от «МММ» и заканчивая «Amway» (11). Отличный продавец воздуха, один из лучших в своём жанре.

— Кто второй?

— Второй «джентльмен» у нас ещё интересней. Кауфман Альберт… отчества не знаю.

— Немец?

— Американец.

— Вот как? Ещё «чудесатей»!

— Да, американец, притом тоже доктор философских наук. Тема диссертации — «The relationship of the existential theory of Sartre with Kant’s transcendental world». Не очень-то я в этом разбираюсь и не пойму, как это связано с психоанализом нашего Душки, но, так или иначе, ладят они идеально. Ему семьдесят два года, между прочим. Сейчас поймёте, почему я вам это сказал. Я промотаю до завершения контакта.

Снова включилась перемотка, но уже не так быстро, примерно с двукратной скоростью. На экране ноутбука Коростылёв легкой бравой походкой подошёл к обоим персонажам и начал с ними разговор. Полемика проходила странно: гости словно всё время что-то предлагали Вадиму, видимо, пытались продать товар, а тот отнекивался, как от назойливых мух или коммивояжеров. Потом Вадим внезапно перестал отнекиваться и начал смотреть на обоих деятелей, с которыми разговаривал сосредоточенно и внимательно. Перемотка прекратилась, и… Гайда буквально кожей почувствовал напряжение главы коллекторского агентства. Ещё несколько минут назад Вадим накатывал на пришедших как танк, а они были типа в окопе, а тут уже и не нападал, а скорее защищался или спрашивал. Как будто гости пришли за его душой, а он торговался в ответ, мол, «не хочу прямо в ад, хочу сначала в чистилище».

— Не надо было перематывать! Это был важный разговор! — раздражённо прокомментировал запись Сергей.

— Потом вы все посмотрите внимательно. Сейчас будет самое главное! — ответил Севастьянов.

На экране ноутбука толстяк передал Вадиму папку и, видимо, предложил открыть.

— Вот этот момент! Смотрите! Всем — внимание! — сказал Слава и включил покадровое.

На экране Вадим взял папку, точнее, просто только прикоснулся к ней, как вдруг толстяк выхватил из рукава пиджака какую-то тряпку и сунул её в нос Коростылёву. Вадим сжался, пригнул голову к шее, затем подбросил папку и разогнул плечо с явным намерением в ответ ударить толстяку прямо в лицо. И… в этот же момент с другой стороны худой американец молниеносным движением выхватил из рукава шприц и воткнул Вадиму в шею. Рука Коростылёва так и остановилась на полпути к лицу Душки.

— Для старца был проворен шут… — заметил Сергей.

— Не то слово, ещё как проворен! — подтвердил Гармышев.

На экране Вадим… «замёрз»! Замер с отведённой для удара рукой, а затем всей гигантской горой мгновенно обмяк и начал сползать на пол. Наконец, сложившись буквально как рухнувший небоскрёб, уже на полу дёрнулся и застыл.

— Выключили! Мастера! А на вид не и скажешь… — ошеломлённо прокомментировал увиденное Гайда.

— Это был не эфир в тряпке, а в шприце был явно не наркотик, а что-то намного серьезней. Что именно, мы пока не знаем, — ответил генерал-майор, обведя всех цепким взглядом. — Представьте себе 130 кг чистого мяса, подготовленного к любой атаке… Он мог легко задержать дыхание, когда почувствовал движение руки толстяка и сжать мышцы шеи, когда ощутил в ней шприц. Но… В руке толстяка была, скорее всего, просто тряпка, чтобы отвлечь нашего парня, а вот шприц вовсе не парализовал его…

Генерал посмотрел на Гайду.

— А «что»? — спросил Сергей.

— Вы сами мне ответьте.

— Он вырубил его примерно… меньше чем за одну секунду. Да! Именно так. Даже секунды не прошло. Мгновенная смерть!

Генерал кивнул:

— Именно смерть. Ввёл в состояние комы!

— Что?!

— Да, именно в кому. Так сказали наши медики, когда посмотрели всю запись. Искусственную кому первой степени.

— Это невозможно, — Сергей пожал плечами.

— Значит, есть способы. Технологии не стоят на месте. Смотрите дальше!

Запись продолжилась. На экране толстяк повернул голову упавшего, а затем выхватил из другого рукава какой-то фонарик и приставил его к глазу Вадима.

Коростылёв лежал на полу, а его противник примерно 10–12 секунд держал свой странный фонарик у глаза парня. Затем уже худой персонаж вдруг воткнул в шею руководителю коллекторского агентства второй шприц. Вадим дёрнулся и ожил. Худой его потрепал по щеке и первым ринулся на выход. За ним, суетливо подобрав упавшую рядом с телом коллектора папку, в бег пустился и Толстый.

— Другая камера, пожалуйста, — сказал Севастьянов.

Следующая запись была уже от камеры над входом в бар. Было видно, как пулей вылетел худой американец, за ним прямо перед резко захлопнувшейся железной дверью остановился толстяк. Он жалобно взмахнул руками. Сергей ухмыльнулся, его порадовала беспомощность врага Вадима. Было видно, что толстяк буквально спиной чувствует настигающую его громадину желающего поквитаться руководителя коллекторского агентства. Толстяк заколебался, грустно вздохнул и, повернувшись лицом в сторону камеры, прошептав, видимо, «твою мать», только длиннее… прошёл сквозь дверь! Вадим застыл от него буквально в метре.

— Обалдеть! Это правда, не монтаж? Дверь, наверное, с каким-то фокусом? Розыгрыш? — суетливо произнёс Сергей, а его шеф, увидев состояние починённого, пояснил:

— Да! Ловкость рук и никакого мошенничества. Всё именно так.

— Я не думаю, что он научился всему этому в АО «МММ»!

— Такому даже в «МММ» не учат. Это и есть ваше новое дело.

Сергей Александрович задумался…

— Иллюзионисты. Но что стало с потерпевшим?

— Забыли, — раздражённо ответил генерал, — по словам потерпевших, пропал без вести шесть месяцев назад. Ни следа, ни записки — ничего. Пропал вместе с машиной, чемоданом денег, бронежилетом и оружием.

— Как всё это с ним оказалось?

— Они планировали некоторое мероприятие, но сорвалось.

— Понятно. И это… всё?

— И ещё сорок шесть человек, аналогично. Это только те, кого мы сумели установить примерно за две недели работы.

— Простите… две недели? Кто работал?

— Никто. Мы просто пробили по базе данных сходные или оставшиеся без ответа случаи пропажи людей за последние пять лет. Да, именно так, а эти записи мы получили от потерпевших 10 сентября.

— От потерпевших? Понятно. И сорок шесть пропавших без вести?

— Да. И это как минимум. Включая одного депутата областного Законодательного собрания, двух мелких олигархов, четырнадцать профессоров из разных ВУЗов и даже трёх известных оппозиционных блогеров. Одного из них недавно грибники обнаружили распиленным пополам на железнодорожных путях, других пока нет.

— Потрясающее дело, — поражённо ответил Сергей, — просто не дело, а сказка!

— Остальные также пропали без следов. Все как канули в бездну. Берётесь?

— Берусь! — ответил Сергей. — Да, пожалуй, берусь! Что ещё?

— Отлично! Пообщайтесь ещё раз с нашими коллегами. Они оба будут вам помогать именно в этом деле.

— Капитан Илья Алексеевич Сумароков, медик, специалист по ядам и отравлениям — ответил сосед слева и продолжил: — Итак, что мы имеем. Укол шприцем ввёл Вадима в искусственную кому первой степени. Возможно это или нет — вопрос другой, но это была именно кома, а не гипноз, сон или наркотическое опьянение. На несколько секунд его мозг был полностью парализован и не контролировал тело. По существу, он был мёртв все эти 10–15 секунд. Умер для всего окружающего мира. Затем толстяк что-то делегировал в глаз Вадиму с помощью того, что нам пока видится как «фонарик», примерно за 10 секунд.

— Одиннадцать и три десятых секунды, — уточнил Вячеслав.

— После чего уколом второго шприца худой джентльмен вывел Коростылёва из комы и… дальше мы всё видели. Он как бы ничего не почувствовал… Для него это было примерно как «моргнул — очнулся». Ни боли, ни тошноты, никаких других негативных последствий. Закрыл глаза, стоя у стойки, открыл — уже на полу.

— «Очнулся — гипс»12, — задумчиво произнёс Гайда и попросил: — Покажите, пожалуйста, последний кадр, то место, где Толстый проходит сквозь стену!

— Хорошо, а что вас там заинтересовало? — спросил Гармышев. — Последние несколько секунд. Скажите, а звука нет? Можно ли услышать, что он сказал, прежде чем покинул помещение? — Сергея Александровича почему-то заинтересовали слова толстяка перед уходом.

— Звука нет, это наружные наблюдалки, но я могу перевести. — Слава посмотрел на удивлённого подполковника. — Да, я читаю по губам, у меня есть такие способности.

— Контузия? — задумчиво спросил Гайда, когда Гармышев выставлял нужную точку.

— Да, вы правы! Старая контузия после одной операции на Северном Кавказе. Пролежал в госпитале четыре месяца, заняться было нечем, вот и научился читать по губам…

— Понятно! — весело кивнул Гайда. — Никогда не знаешь, где тебе могут пригодиться новые способности. И что же там произнёс наш «Сим-Сим»?

— Счас прочитаем… — Вячеслав напрягся, потом напрягся ещё сильнее, затем удивлённо посмотрел на Гайду и спросил:

— Простите, как вас зовут, ещё раз?

— Сергей…

— Имя-отчество, если можно?

— Сергей Александрович.

— Что там? — раздражённо поинтересовался с другого конца стола их шеф.

Cлава промотал запись несколько раз и, очень внимательно шепча губами каждый слог вслед за толстяком…

— Он произнёс — дословно: «Вы уже ведёте моё дело, Сергей Александрович? Ты слышишь меня, Гайда?».

— Это… шутка? — поражённо спросил следователь.

— Нет, это ваше новое дело, — ответил генерал Севастьянов, не менее удивлённый, — теперь вы можете отказаться. У вас есть железное основание.

— Но откуда, каким образом? — Гайда не мог переварить информацию.

— Утечка? — предположил Севастьянов.

— Он не мог знать шесть месяцев назад…

Сумароков и Гармышев осторожно посмотрели друг на друга, словно спросили: «И кто из нас Иуда?».

— Нет! Никто не мог знать. Это не утечка! — ответил Гайда, и кивнул: — Да, я беру это дело! И я понял: это была демонстрация, вызов. Их возможности против наших. И они… Они не просто так дали себя заснять.

— Демонстрация способностей и силы? — уточнил мысль своего коллеги генерал.

На экране толстяк завершил покадровый проход сквозь железную дверь, оставив гигантскую фигуру Вадима Коростылёва ни с чем.

— Да, и это даже был не просто вызов, то был «контакт» с их стороны, — задумчиво закончил Гайда, — они хотят с нами поговорить.

Глава третья. «ПОПЫТАЕМСЯ ДУМАТЬ АДЕКВАТНО»

Коростылёв увидел, как спина Душки прошла сквозь железную входную дверь, при этом толстяк что-то пробормотал, смотря точно в глазок камеры охраны, висящей над дверью. Вадиму даже послышалась какие-то фамилия и имя. Секунды три-четыре Коростылёв просто стоял и смотрел в то пространство, которое только что поглотило его упитанного оппонента, потом осторожно, словно боясь обжечься, коснулся ручки двери, — коснулся и тут же отдёрнул руку. Спустя секунду он грубо и резко распахнул дверь настежь и вышел из бара, затем достал пистолет, взвёл его и… посмотрел налево… направо… В глазах Вадима застыло тихое безумие.

— Никого… ничего… скрылись… — пробормотал он именно в такой последовательности, а затем убрал пистолет в «оперативку» и, развернувшись, вернулся в бар с тем же выражением лица, будто увидел чертей наяву или внезапно утратил веру в силу и справедливость.

— Дьяволы… бесы… но почему я… — пробормотал он, идя назад к стойке бара, — почему я?

— Эй, Кувалда! — крикнул ему Олег Зубилин. — Чего загрустил? Кого встретил?

Вадима и Олега обычно звали «правой» и «левой» руками Карасёва. В конце 1980-ых и в 1990-е они успели получить от цеховиков, торгашей и дилеров прозвища «Кувалда» и «Зубило» соответствен. Оба руководили бригадами численностью по 10–15 «быков», которые назывались их непосредственным руководителем Карасёвым Анатолием Викторовичем как «первая» и «вторая».

Ещё за столом сидели два характерных персонажа. Первый — это Журавлёв Иннокентий Петрович, усатый и лысоватый пятидесятилетний жилистый человек среднего роста, который окончил физмат двадцать лет назад, ещё в советское время. Журавлёв был ответственным за все финансовые потоки фирмы Карасёва АО «АвтоМагистрал» и их юридическое сопровождение. Другого звали Джабраил Остаев, по национальности он — лезгин. Этот был у авторитета на вроде «разведки». Джабраил всегда шёл первым и узнавал всё необходимое. Он умел находить общий язык с любыми людьми, маскироваться под «своего», находить взаимопонимание, не льстить, а просто умело говорить каждому то, что человек хотел услышать — точно и грамотно. Джабраил одним взглядом снимал (считывал) с человека всю информацию и всё передавал боссу. Иногда Остаев работал в паре или с Зубилиным или Журавлёвым, но никогда — с Коростылёвым.

Вадима, уже имевший к тому времени свою собственную фирму, был всегда индивидуалистом и временами демонстрировал независимость от босса. Он недолюбливал и Джабраила, обзывая его «Мусульманином», и Журавлёва, которого называл «Евреем». Причём если «еврея» Вадим терпел, то «мусульманина» ненавидел конкретно. Однако молчал, а особенно тогда, когда Джабраил что-то говорил. Делал вид, что это не Остаев вещает, а просто ветер по коридору гуляет.

Сам Карасёв считался очень осторожным руководителем, внимательным и чутким по отношению к своим партнёрам по бизнесу. Именно осторожность и гибкость позволили ему пережить неистовые криминальные войны в 1990-е и чудовищный пресс ФСБ в самом начале нулевых. Карасёв выныривал при любом шторме и, будучи толковым дельцом, не растерял свой капитал, а сумел его выгодно вложить и накопить в недвижимости и мелких проектах. Он был из тех, кто «всегда останется при своей игре» вне зависимости от карт на раздаче. Все вместе они были неразлучной командой, которая пережила 25 лет совместного бизнеса, и теперь Карасёв планировал большое мероприятие с питерцами, касающееся поставки труб большого диаметра в Тюменскую область. Коррупционное дело. Разрабатывалась «серая» схема и новое совместное акционерное общество, в котором оплачивался уставный капитал, который, минуя таким образом налогообложение, и должен был пойти на закупку указанных труб по одной цене, а потом, для перепродажи «Транснефти», — уже по другой, в полтора раза выше. Ещё в деле были представители самой Тюменской области и «непредставившиеся товарищи», которые должны присутствовать в бизнесе при любом раскладе. Доля Карасёва была 1 млн 250 тыс. долларов наличными, или 25% уставного капитала. Кроме того, он должен был обеспечить производство самих труб по этой схеме. Вся эта сумма до последнего цента в новых банковских купюрах сейчас лежала в директорском кабинете бара «Джомолунгма», а отвезти её в аэропорт должен был двухлетний «Porsche Macan» Вадима Коростылёва.

За столом также сидели супруга Джабраила — Татьяна и пока гражданская жена Зубилина — Елена, две красивые и умные женщины.

— Где Карасёв? — спросил Вадим, вернувшись к столу.

— Зачем он тебе? Разговаривает с кем-то, наверное, — ответил Зубилин, чуть перекрикивая звуки музыки, — минут через пять придёт. Ему, кстати, кто-то звонил, но я не понял кто. По голосу и «теме», похоже, — из Питера.

— Из Питера? — спросил Вадим.

— Слышь, Кувалда, что с тобой? Ты как будто натурально лукавого увидел. Вернись на Землю, в жизнь!

— А так оно и есть, Олег. И даже не одного, а двух таких… нехороших. Хм… и, кстати, подарок от них остался!

Он сунул руку в карман и достал книгу некоего Леонида Рахматуллина в форме покетбука. Маленькая, в красивой обложке. Называлась «Испытание воли».

— Фантастика или детектив? — презрительно спросил Зубилин.

— Фантастика, что… — Вадим едва не произнёс фразу Худого. — Хотя нет! В прозу жизни она не превратилась!

Олег изумлённо глянул на своего друга. Никогда раньше Вадим не выражался столь заковыристо и витиевато. Он посмотрел в глаза Коростылёву. Тот был абсолютно трезв, но сильно напряжён, словно только что пережил какое-то необычайно неприятное событие.

— Где Карасёв? — ещё раз грубо спросил Кувалда.

— Счас, должен прийти через пару минут.

Вадим кивнул и пояснил:

— Вот это… Мне сказали, что я должен передать её автору. Представил? Поручение дали. Понял? А вот автор. — Он развернул обложку и ткнул в лицо Олегу фото похожего на татарчонка губастого молодого юноши с усиками. — Видал, какой губошлёп?

— Чур меня! Бред какой-то, в натуре, ей-богу, — изумился Зубило, — кто это был?

Тут произошло замешательство, потому что как всегда внезапно вернулся Карасёв, и Вадим не успел рассказать про своих замечательных собеседников. Коростылёв дёрнулся, затем провёл рукой перед лицом, словно снял с себя гипноз, мотнул головой и вернулся в реальный мир:

— Как отзвонился? — спросил он своего старшего компаньона суровым и твёрдым голосом.

— Плохо! Всё очень плохо! — весело рявкнул Анатолий.

— Берут нас в бизнес или забыли?

— Нет, ничего не вышло! Сказали, что недостойны. Нет, видите ли, ни авторитета, ни уважения, ни денег… Никто нам таким не поможет. Мы в их глазах никто и звать нас никак…

Тут Карасёв сделал паузу и закончил:

— Даже сами за нами вышлют самолёт, потому что больше ничего не остаётся!

Вадим усмехнулся и, окончательно расслабившись, посмотрел в сторону барной стойки. Мотнул головой и чуть в ином настроении спросил:

— Когда птичка?

— Завтра в восемь десять. «Сейф» пусть будет у тебя. Доставишь его прямо в аэропорт.

— Легко!

— Сейчас подниму тост, и можешь валить! Зубилин тебе поможет.

— Нет, — Коростылёв задумался, — я лучше один.

— Вдвоём спокойней, лям всё-таки…

— Чики-чики, — улыбнулся Коростылёв, откинулся назад на диване и попросил налить себе.

— Права отберут? — изумился Карась.

— Да чуток, по маленькой, никто не унюхает, даже жена. Отвечаю.

Директор «АвтоМагистрала» посмотрел на него задумчиво, затем встал и поднял рюмочку с водкой:

— Ладно, парни… Девушки… Тихо, всем внимание! Я хочу поднять этот бокал за двух моих лучших друзей. Двух настоящих парней. Моих соратников Вадима и Олега! Кувалду и Зубило! Руководителей первой и второй бригад. Эти настоящие парни, рыцари нашего трудного ремесла…

— А где вторая половина команды? — подозрительно спросил Джабраил.

— А вторая половина — это ты и Иннокентий. Будешь меня перебивать — язык отрежу, — весело ответил Карасёв, было видно, что босс просто невероятно доволен и горд собой. — И мы добились сегодня потрясающей сделки. Кувалда и Зубило…

— Да что ты говоришь? — возмутился тут Джабраил. — Вся эта сделка — заслуга моя и Кеши!

— Да как ты посмел такое сказать! — возмутился Карасёв. — А я, по-твоему, что твержу весь вечер?!

Все засмеялись, особенно Вадим. Свели «кубки», и даже Джабраил сдвинул свою стопку, одну-единственную, которую тянул весь вечер. А Коростылёв снова задумался о чём-то своём. Мотнул в ярости головой и снова провёл рукой перед лицом, видимо, чтобы окончательно снять с души бесовскую мерзость. Затем налил вторую, тоже до краёв, и на следующем тосте, уже от Журавлёва — закинул! Закусил не поморщившись маленьким бутербродиком с икрой, снова налил… Спустя пару минут закинул и третью, причём даже не закусывая, и тут только остановился, заметив уже серьёзное беспокойство в глазах Карасёва. Тут как нельзя кстати Зубилина прорвало на словесный понос, тот начал нести ахинею про то, как лихо руководил второй бригадой и как всякие гоношистые конкуренты влезали между ним и Вадимом, на что Коростылёв заметил, что Зубило немножко несёт бред и напомнил, что обе бригады всегда работали в единой смычке: Олег начинал, а Вадим заканчивал. По случаю потекла ностальгия. Вспомнили первые дела ещё времен перестройки, вспомнили первые «стрелки» и первые вагоны денег: лес, моторы, запчасти к «вазовским» машинам, лекарства и гуманитарная помощь из Германии. Потом — борьбу с камышловскими, заезд к цыганам, которых разнесли просто в пух и прах, трусость конкурентов и жульничество ментов. Последние иногда просились в долю к Карасёву как к уважаемому в городе человеку, но тот принципиально никого лишнего не брал, следил за имиджем.

Анатолий Викторович рассказал старый анекдот про упёртого цеховика на Страшном суде. Джабраил вспомнил о полковнике милиции, который предлагал им крупную партию гашиша прямиком из Афганистана… Тут Вадим глянул на «Ролекс» и сообщил, что пора домой.

— Точно сам поведёшь? — спросил босс.

— Да, сам!

— Ты учти, у тебя «сейф», там наша работа на завтра. Доставишь?

— Смешной вопрос, — ответил Вадим, — не младенец!

— Это как сказать, — подозрительно заметил старший компаньон.

— Господи! Да ладно! Ну поставь мне Зубилина в пару, если тебя это утешит.

Карасёв кивнул и обратился через стол:

— Олег! Едешь с Вадимом!

— Но за рулём — я! — отрезал Коростылёв.

Олег кивнул и поднял ещё тост, а Вадим встал, попрощался со всеми и направился к своему «Порше».

— Кувалда, через полчаса! — крикнул ему вдогонку Зубилин.

— Отлично, — кивнул Коростылёв и бросил не оглядываясь: — Жду в машине!

Выйдя на парковку и сев в «Порше», который мирно ждал хозяина на стоянке в VIP-зоне, Вадим посмотрел на часы: было десять минут двенадцатого. Посидел, задумался над происшедшими полтора часа назад событиями. Звуки бара начали убаюкивать его, а Олег явно не спешил, что, впрочем, устраивало Коростылёва, которого потянуло на размышления. Вадим думал обо всём одновременно: о жене и детях, потом о тех двух странных типах, что приклеились к нему сегодня, затем о Карасёве и деловом партнере из Питера… Питерские почему-то не вызывали у Коростылёва доверия… И, наконец, даже о том «губошлёпе», которому предстояло вернуть книгу. Вспомнил об этом нелепом «задании» и скривился: «Нет, голубки, не будет по-вашему», — подумал Вадим, а после, крякнув, вышел из машины и швырнул книгу на дно стоявшей рядом с входом в бар урны.

Тут задумался и выкурил сигарету, непрерывно глядя на машину, затем вспомнил про Зубилина, вернулся к «Порше» и пару раз погудел. Никакой реакции! Взял сотовый и позвонил компаньону. С того конца Олег объяснил ему, что выйдет самое долгое через три-четыре минуты. Вадим согласился, отключил вызов и откинулся на спинку водительского сиденья. Тут он почувствовал, что его немного срубает. Хотя, конечно, даже на минуту задремать в такой ситуации было вряд ли разумно, но три рюмки водки почти без закуски в паре с нервным днем и глубокими размышлениями сделали своё дело. Из бара вышли ещё несколько человек, потом две девушки, за ними — группа подростков. Коростылёв проводил их всех взглядом, закрыл нажатием кнопки все двери, проверил «сейф», оружие и чуть прикорнул. Так, на пару минут, — не больше, всё равно Олег выйдет через пару минут и разбудит!

А когда Коростылёв проснулся, то первым делом глянул, сколько же прошло времени. Уж ясно, что и не пара минут и даже не полчаса. Глянул и обомлел:

— Да ни хера себе, уже пятнадцать минут первого. Час прошёл! Вот дебил! — рявкнул Вадим и, резко поставив машину на «Р» и сигналку, вышел и решительно зашагал в сторону бара «Джомолунгма», который… оказался закрыт!

— Что за новость? А где все? — Вадим побил дверь, потом взял сотовый и набрал сначала номер Олега, но когда тот не ответил, стал набирать Карасёва.

— Вадим… ты… что такое? — раздался крайне сонный голос Анатолия.

— Ну я, а кто ещё, куда вы все подевались?

— Вадим… ты знаешь, сколько сейчас времени?

— На моих двенадцать… пятнадцать минут первого. Бар обычно работает до двух.

— Двенадцать, значит? Ась? Стрелки рассмотри внимательнее, — ответил сонный Карасёв, — кстати, спасибо, что разбудил. Самолёт — через час и сорок минут, помнишь?

— Что? — ошарашенный Вадим посмотрел на время… затем на сами часы…

— Я перезвоню тебе, — рявкнул он в трубку, а потом…

Снял часы и с диким сатанинским восторгом или возбуждением стал их рассматривать. Вместо «Ролекса» за три тысячи долларов на его руке оказались палёные «Franck Muller», явно не швейцарского происхождения, ценой максимум пару сотен американских тугриков.

— Твари, — в наслаждении высказал вслух Вадим, — да это же они… у них такие же на руках, точно! Жульё безмозглое! Часики, значит, стырили с руки и заменили на свои… Фокусники! Вафлёры… А зачем такие понты крутить нужно было, зачем книжка, папка, фокус с дверью? Лекция о смысле жизни? «Маринер». Твари… Они, оказывается… мелкие щупари. Часики помыли и свои жестянки накинули… Ах ты, боже мой, какой «ужас»!

Вадим мысленно представил, сколько таких «толстых» и «худых» он может поломать в течение часа. Численность потенциальных клиентов ему понравилась.

Он снова постучал в дверь бара, поскольку если Анатолий был прав, то время уже близко к шести, — стало быть, в баре уже люди. Но ему снова никто не открыл. Коростылёв ругнулся, вернулся к джипу, пару минут подумал…

Затем сел и рванул в сторону окружной. А что ещё делать? Выспаться, уже получается, — выспался, а домой возвращается нет никакого резона. Жалко, что жену свою, Ларису, не предупредил. Ладно, предупредит уже в аэропорту!

Уже выезжая на окружную Вадим, посмотрел на сиденье рядом и… увидел выброшенную им в мусорный бак книжку «Испытание воли». Вадим ругнулся, остановился, открыл окно и швырнул книжку прямо на проезжую часть. Затем, когда на средней скорости проезжал Химмаш, то снова бросил взгляд на сиденье… проклятая книга по-прежнему лежала там, где лежала.

Коростылёв мотнул головой, словно попытался сбросить с себя наваждение. Не заглушая двигателя, припарковался. Огляделся по сторонам, проверил, не разворачиваясь, «сейф» и…

— Что за?!

Некто неведомый навалил на заднее сиденье целый ворох разных вещей. Какие-то свитера, причём сразу шесть, затем — упаковку инсулиновых шприцов, далее — нож, такой финский, но сталь явно не обычная — фиолетовый металл и ещё эмблема «щупарей» — кубик с переливающимися пустыми гранями.

В изумлении не зная, что и думать, Вадим резко вышел из машины, выдернул из всего этого бардака «сейф», раскрыл, пересчитал пачки. Нет, вроде ровно, всё на месте, все 125. Взял тогда, проверил одну за другой четыре пачки подряд… чисто! Прокрутил в памяти свои шаги и, самое главное, — отлучался ли он от машины, так, чтобы она не стояла на сигналке. Нет, не было такого! И тут же вспомнил, что проверял «сейф», ещё когда выкидывал книгу «губошлёпа» на проезжую часть. Тогда на заднем сиденье царил полный порядок.

«Что за чертовщина? Они закинули мне всё это во время езды? Как?».

Он бегло осмотрел вещи «щупарей». Материал свитера был лёгким, серебристого цвета, но не шерсть и не синтетик; на ощупь — мягкий, почти нежный и очень тёплый. Ладно! Странно, хотя… Решил все вещи привезти в аэропорт, показать парням, может, что-нибудь придумают, как найти этих «щупарей». И всё-таки? Какая логика в их действиях?

Коростылёв задумался, вышел и, взяв книгу «губошлёпа», раскрыв примерно на середине, а потом разорвал пополам, в наслаждении смяв страницы, и разбросал по обочине.

«Так! А это мы с собой не берём! Это пусть здесь остаётся. Это, конечно, никого не касается…».

Спустя примерно пять минут, когда деловой партнер Карасёва уже сворачивал с кольцевой в сторону аэропорта, то снова бросил взгляд на соседнее сиденье и…

Книга лежала на месте!

Вадим вышел и закурил. Значит, жульё не «безмозглое», но какое-то особенное. Чудики с секретом. Какая у них цель? Вадим задумался, затянулся и… с изумлением увидел, что курит фильтр! Табак был у него во рту, а фильтр, ярко попыхивая, горел и дымил! Тут Коростылёв впервые разглядел, что у него немного дрожат руки. Щелчком двинул сигарету далеко на обочину, достал другую и внимательно осмотрел её прежде чем положил в рот. Затем взял неуничтожимую книгу «губошлёпа» и, раскрыв, просмотрел аннотацию, пролистал пару страниц. Что-то очередное про бандитов и олигархов, явно написанное тем, кто в жизни не видел ни тех ни других.

Вадим бросил чтение и презрительно посмотрел на фото.

«Ути-пути, фантазёр! — промелькнуло у него в голове. — Ладно, пусть живёт. На досуге покажу Олегу, вместе поржём, а ещё вытянем на белый свет этого татарчонка и хорошенько поспрашиваем, что это он такое писал и о ком, самое главное?».

На минуту Вадиму вернулось хорошее настроение. Он вздохнул, глянул на часы… Часы «щупарей» были, видимо, сломаны, поскольку стрелки стояли на месте.

«Дерьмо!» — презрительно усмехнулся Коростылёв и посмотрел время на смартфоне. Там показывало без десяти восемь!

«К лешему всё, рву когти!» — приказал себе Вадим и, запрыгнув в «Порше» и лихо разогнавшись, понёсся на скорости под 160…

«Где аэропорт?! Это совсем не то место…».

Внезапно коллектор понял, что несётся как угорелый не от города в сторону аэропорта, а как раз наоборот — в город, да и по совсем иной дороге, той же окружной, но в двадцати километрах северней. Он резко развернулся и, проигнорировав двойную сплошную, полетел обратно. Мимо промелькнула зачёркнутая надпись «Екатериноград», затем три хрущёвки, стоявшие буквой «П», остановка автобуса, парковка, хозпомещения, лес… перечёркнутая надпись «Екатериноград», затем стоявшие буквой «П» три хрущёвки, автобусная остановка… перечёркнутая надпись «Екатериноград»…

Через пять минут Вадим насчитал десять надписей «Екатериноград». Остановился и зачем-то извлёк из оперативки «Глок-21» (13), проверил его… Огляделся по сторонам, ожидая атаку в любой момент, затем открыл смартфон и начал звонить. Позвонил сперва Олегу, затем Карасёву, Кеше… «мусульманину», жене… отцу, маме… тёще… В МЧС, «Скорую помощь», службу газа… цыганам. Наконец позвонил в полицию. Результат один: три-четыре звонка, и набор сбрасывается. Перезагрузил телефон, несколько раз достав батарейку и сунув обратно. Не помогло.

Глянул на часы смартфона — уже восемь пятнадцать, питерские прилетели. Карасёв натурально озвереет. Да начхать! Что делать? Бросить машину и идти с «сейфом» пешком? Вадим глянул на сиденье пассажира и, увидев там книгу «губошлёпа», снова достал, опять разорвал пополам, разбросав листки в стороны. Затем вернулся в «Порше», стал внимательно следить за пустым сиденьем, ожидая чуда.

«Так, спокойно, тихо… Посмотрим, как она воскреснет…».

Он минуты две безотрывно смотрел на сиденье и наконец увидел, как появился сначала прозрачный параллелограмм, затем это параллелограмм обрёл цвет и стал книгой.

«Ясно всё! Узнали. Теперь куда ехать? В аэропорт не вышло. Поедем в город! Кстати, вещи, полагаю, они закинули тем же способом… Да, это они — „щупари“».

Через десять минут непрерывного мелькания надписи «Екатериноград», но уже не перечёркнутой, а также трёх хрущёвок буквой «П», Вадим с отчаянием понял, что и в обратную сторону ехать так же бесполезно. Он усмехнулся, остановился. Зачем-то подумал о ГИБДД, откинул бардачок, и оттуда выпал буклет на две страницы с изображением кубика «щупарей» на обложке. Буклет был рядом с правами.

Коростылёв глянул буклет и увидел там много интересной информации о себе, — такой, которую не сообщал никому, кроме Зубилина или Карасёва; никому, даже жене или маме.

Вадим вздохнул и попытался разорвать буклет, как уже несколько раз сделал с книгой «губошлёпа».

— Да нихрена себе! Это что такое? Он что, из стали сделан?

Маленький тоненький буклет не разрывался! Вадим попытался вырвать серединные листки — тоже бесполезно! Он снова вышел и закурил. Пальцы дрожали уже по-настоящему, просто отбивали чечётку. И сигарета непрерывно дрожала во рту.

«Я не могу разорвать лист бумаги! — изумлённо думал он. — Эти „щупари“ сделали меня за пару минут… Меня?!». Тут внезапно мимо его «Порше» тихо продымил «пазик» по маршруту №131 «Залесье–Калиновка».

«Машина, автобус, люди!» — подумал Вадим и, бросив сигарету, стремглав прыгнул в «Порше». Он решил не рисковать, а тихо поехать за автобусом, — ровно и аккуратно, стараясь держаться примерно в сорока метрах в той же полосе. Сначала всё было хорошо: за березняком после будки последовал равнинный пейзаж, потом стал виден город… пошёл сосновый лес… Вадим с наслаждением и радостью прильнул к лобовому стеклу.

«Вот так, вот так! Вот так, товарищи бесы!» — бормотал он, постепенно набирая скорость. Как только мелькнуло несколько коттеджей, Коростылёв прибавил скорость и обогнул клятый кряхтящий автобус, весело гоготнул, проводив его взглядом и… вернувшись к дороге, увидел всю ту же перечёркнутую надпись «Екатериноград»!

…Оглянулся назад. Автобус, который он только что обогнал, исчез, словно его и не было! Затем опять мелькнула остановка и слева от неё — по-прежнему хрущёвки в виде буквы «П».

В глазах у Коростылёва застыло безумие. Оно прогнал ещё круг и остановился прямо у надписи. Тут осмотрелся и в ста метрах от остановки разглядел машину «Ауди», а также согнувшегося паренька в красивой кожаной курточке, сидящего на бордюре рядом с ней.

«Человек, homo sapiens», — подумал коллектор и быстро подъехал к парню.

— Привет, как дела? Что новенького на Плюке? (14) — спросил Вадим, остановившись рядом.

Юноша ничего ему не ответил, а лишь продолжил хныкать, обхватив лицо руками. Вадим пригляделся и заметил, что у парня точно такие же часы, как и у него. Рядом с молодым человеком лежало нечто бесформенное в виде куртки и брюк, заполненных каким-то материалом. Вадим присмотрелся и… увидел, что из рукава куртки высунулась отрубленная человеческая рука с теми же часами «Franck Muller».

«У них сегодня, видимо, распродажа этих жестянок…» — подумал коллектор.

Коростылёв присел на корточки рядом с курткой и разглядел, что в ботинке, лежащем рядом с курткой и брюками, виднеется начало ноги с перерубленной, как бритвой, костью.

«Салями… Идеальная расчленёнка… чем, интересно? Почему одежда не задета?» — подумал Вадим и, к своему удивлению, испытал внутренний позыв «два пальца в рот», что для рэкетира с таким стажем выглядело, малость говоря, немного странно.

«Джедайский меч, что ли? Ничто на свете так чисто не режет. Лазер какой-то…» — продолжал он размышлять, разглядывая идеально чистый и запекшийся кусок ноги, из которого, правда, тянулась струйкой кровь, на неё уже прибежали муравьи…

Затем Вадим приподнялся и посмотрел на машину — красивую, последней модели, но выглядевшую как-то очень странно, неестественно. Вадим прищурился и увидел, что заднее сиденье стоит не на месте, а опустилось бочком примерно на десять-пятнадцать сантиметров в сторону шасси. Ещё он заметил, что бампер машины заплесневел дикой ржавчиной и готов в любой момент отпасть. Вадим осторожно положил руку на капот, в котором разглядел несколько дырочек и…

Капот под рукой Вадима провалился… более того, вся машина мгновенно с эдаким иезуитски гнусавым шорохом провалилась внутрь самой себя!

Сначала вывалились наружу стекла, потом прогнулось внутрь крыша, упал капот на упавший под шасси двигатель…

«Ауди» на глазах превратилась в рассыпающуюся массу железа и ржавчины, складываясь и распадаясь…

Крылья упали в обе стороны и стали сжиматься, багажник отвалился и продолжил рассыпаться, а крыша обволакивала сиденья, уже лежащие на земле буквально как ткань. Машина просто дезинтегрировалась на атомы, в порошок из ржавчины коричневого цвета.

Почему-то сразу запахло бензином и миндалём, такой резкий запах. Вадим в ужасе отдёрнул руку. От «Ауди» не осталось даже остова — только практически ровный слой металла и ржавчины, в котором виднелись остатки мотора, фары, упавшие рядом покрышки, одна из которых при этом осталась стоять вертикально, и все три сиденья: водительское, пассажира и заднее… покрытые толстым слоем коричневого цвета.

Паренёк понимающее посмотрел на это событие, пару раз кивнул, тихо дрожа, и пробормотал:

— Я… Я… я… я… Я — Анд… рей… Мы… мы… мы… хнык…. хнык… Мы в Психокубе.

Последнее слово он произнёс одними губами, так что Коростылёв услышал «фху-хех».

— Хорошо, понял тебя, Андрей! Я — Вадим. Вадим Коростылёв. Попытаемся думать адекватно. Ты тут один? Ты видел этих двух «тварей»?

— Т… т… тт… в?

— Ну Толстого и Худого?

Паренек ничего не сказал, а просто задрожал и сложился на руки к Коростылёву.

— Эй, постой, постой! стоять! Нельзя падать… — прошептал Вадим. — Стоять ровно!

Андрей тем временем, игнорируя рэкетира, сложился на бордюр, на котором сидел. Коростылёв покачал головой, сунул руку в карман и достал оттуда буклет с «Правилами „Психокуба“».

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. «КОЛБА. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ГРАНИЦ»

— Андре-ей! — услышал Вадим громкий голос со стороны посёлка.

Поразмыслив, Вадим снова достал свой «Глок-21», пощёлкал им, проверил, всё ли работает, вернул в «оперативку» и спросил у нового знакомого:

— Ждёшь кого-то?

— Я… Я… я? — парень снова покачнулся и такое ощущение, что готов был упасть в обморок.

— Андрей! Люди! Я здесь, я вернулся! — настойчиво прокричал голос из леса.

«Пусть выйдет, — подумал Вадим, — вряд ли это из бесов, скорее наш».

Спустя пару минут на дорогу вышел посредственного вида персонаж лет шестидесяти, худощавый и сутулый, но при этом жилистый, одетый в старые брюки и болоньевую куртку. На ногах у человека были высокие армейские ботинки.

«Странно, — подумал Вадим, — человек, возможно, военный, но где он служил?».

— Мы здесь! — рявкнул он в ответ богатырским басом.

Пожилой человек остановился и уставился на Вадима.

— Ты кто? — произнёс он осторожно.

— Такой же, как и ты, в таком же положении, что и ты. Как тебя звать, друг?

— А кто сказал, что я тебе «друг»?

— Я для тебя сейчас «друг по определению». А если нет, то прямо здесь сломаю позвоночник. Что выбираешь: «друг» или «враг»? — флегматично спросил Вадим.

— А я… — мужик запнулся, — а я, кстати, тоже в армии служил!

— Хватит вам… обоим, — простонал внезапно ожившим голосом Андрей, — не ссорьтесь. У меня ноги замерзли и…

Андрей замолчал и засмущался. В принципе, он выглядел взрослым человеком, просто пережитый ужас на некоторое время укоротил его эмоционально до размера ребёнка. Ростом немногим ниже Вадима, но существенно более худым. Курточка была кожаная и очень красивая, стильная. Под ней виднелся красивый дорогой костюм.

«Вероятно, парень коммерческий директор какой-нибудь мелкой фирмы или менеджер среднего звена банка. Отсюда и „Ауди“. Хороший парень. Наш пацан! Что же могло его так напугать, кроме расчленёнки?» — подумал Вадим, разглядывая боковым зрением Андрея и продолжая при этом смотреть на старика.

— Ну пошли тогда в населённый пункт, вот там три дома, потом частный сектор будет. Я знаю эти места, — сказал Вадим.

— Откуда?! — предельно подозрительно спросил мужичок.

— На рыбалку сюда ездил, на этом джипе. Понятно? В четырёх километрах отсюда — в пролеске, за посёлком, есть озеро. Там хорошая рыба. Озеро и ручей. Озеро называется Лебедянка, ручей — Лебединский. Хорошие караси, вот таких размеров!

Вадим раздвинул свои лопаты примерно на полметра.

— Кто это? — спросил старик у Андрея.

— Наш, он наш… он помог мне.

— Чем?!

— Привёл в чувства. — Андрей отвёл глаза в сторону.

— А где твоя телега?

— Моя машина — вот тут, — Андрей кивнул на груду ржавчины, которая, как ни странно, продолжала распадаться и тихо сворачиваться в ещё более ровный слой, — умерла навсегда. Два месяца назад купил, теперь больше нету.

— Вадим Коростылёв! — рявкнул коллектор, протянув мужичку руку для знакомства, — ну? Давай! Кто ты? Называй себя?

— Андрей Туканов… генеральный директор АО «Фристайл-сервис».

— Не ты! — не глядя бросил Вадим, при этом безотрывно смотря на старика.

Тот ответил столь же внимательным, цепким взглядом, а затем, не пожимая руки, представился:

— Чугунков Валерий Петрович, майор в отставке; кстати, служил ещё при Лёньке Брежневе. А ты, молодёжь, кем будешь по профессии? Ась?

— А я — коллектор. Есть такая профессия, связанная с наукой «психология» напрямую. Изучаю внимательно психику людей, прежде чем достать из них деньги для моих протеже.

— А-а-а-а… костолом! Уважаю! Не… правда! Ломать людей — это искусство. Это не хухры-мухры. Тут нужен творческий подход и особые знания.

— Угу, Фрейд, Юнг, Адлер… всех прочёл! Но опыт жизни всегда важнее теории, — подтвердил Коростылёв и тут, пододвинувшись поближе к старику, добавил: — Есть конечно некоторые категории людей, которые просто напрашиваются на интересное общение.

— Ага, — кивнул отставник, — это кто?

— Ну, к примеру, некоторые национальности или вероисповедания, — пояснил Коростылёв, вспомнив свои лихие налёты с бригадой и ещё Остаева.

— Понятно, — не уточняя, кого именно имел в виду собеседник, кивнул Чугунков, — что-то личное?

— Нет, принципиальное.

— Пойдём лучше в город, — вяло поддержал столь «принципиальную» дискуссию Андрей.

— Пошли! — согласился Вадим.

До «города» оказалось примерно метров сто. Дома как дома. Пятиэтажные обыкновенные хрущёвки из красного кирпича, по три подъезда в каждой. В каждом окне — свои занавески, на балконах — какие-то вещи, иногда белье на бечёвках, а на улице — пара детских самокатов и чей-то велосипед. Ещё порядка сорока автомашин, расставленных где попало: на тротуаре во дворе и вдоль улицы, ведущей в частный сектор. Машины — как новые, так и старые: «жиги», «логаны», «фокусы» и пара паркетников.

«Номера все местные», — отметил про себя Коростылёв.

На детской площадке в самом центре квартала — пара колясок и несколько брошенных лопаток, а также игрушек в песочнице.

— Странно, — произнёс Вадим.

— Что странно-то, костолом? — спросил отставной майор.

— Очень как-то тихо… Хотя уже часов девять утра. У тебя часы со стрелками или электронные?

— Со стрелками, фирменные! — гордо ответил Чугунков.

— И сколько на твоих?

— Ге-е-е, 12:15! Костолом, слышь, сколько людей убил? Расскажешь али нет? Очень, знаешь, интересно.

— Расскажу! — ответил Вадим и подмигнул: — Ты станешь последним, если ещё раз такое спросишь. «Franck Muller»?

— Что?

— Часы на руке?

— Ага! Швейцарские, фирменные! Мне их сам маршал Соколов (15) вручил! Слыхал о таком?

— Возможно! А мне лично Путин вручал, в таком случае… Я порешал ему одну проблему.

— Правда?! Не врёшь?

— Угу! — рявкнул Вадим и, резко закатив рукав, ткнул старикашке в лицо свои часики.

— Это был такой… Худой «путин». Он ещё «Ведущим» обозвался, хранителем Психокуба.

Отставной майор побледнел и резко отшатнулся, услышав такую интересную во всех смыслах информацию. Потом понимающе кивнул:

— Выходит, костолом, мы с тобой в одной лодке плывём. Вот уж не думал, что с таким… Годзиллой окажусь у чёрта лысого за пазухой.

Вадим пропустил «Годзиллу» и согласился:

— И не ты один, отставник. И у тебя, и у Андрея, и у того, что теперь «салями», — всё те же жестянки. Понял? Это нас маркируют так по признаку присутствия именно там, где ты сказал.

— А с чего ты это решил? — полюбопытствовал Валерий Петрович.

— Привычка подмечать мелкие детали, напрямую связанная с профессией. А ещё… ты бывший майор ВДВ, служил в ЗГВ (16), а после перестройки демобилизовался, занимался бизнесом… точнее, попытался заняться. А примерно два года тому назад попал в аварию. У тебя дочь, у которой, возможно есть ребёнок, жена… блондинка.

— Шатенка, откуда всё знаешь? Колись! — возмутился майор.

— По глазам читаю, по рукам, по шраму на руке, вот тому… по опыту жизни и прочему. Занимался ты… лесозаготовками. Но конкуренты сожрали, плюс был конфликт с властью. Подставили и посадили. Три года условно. Всё так? Знаю я «мусоров». Сам парился полтора года в колонии. А до этого — в СИЗО. Жесть! Ломали, но не переломали. Друг спас. Анатолий Карасёв зовут. Слыхал о таком? Ещё ты родом из Сибири, а поселился здесь только в конце 1990-х. У родственников жены. Однокомнатная квартира и машина — «жигуль», «девятка» или «четвёрка».

— «Девятка»! А ты, оказывается, — крутой не просто психолог, ты уже телепат. Кашпировский (17)?

— Не приходилось работать, — мотнул головой Вадим.

— Не хочешь со мной потанцевать пару минут? — спросил отставник. — Ты молодой, лет сорок, и я, которому через месяц шестьдесят два.

— Потанцуем, конечно. Само собой. Но сперва… нужно разобраться, где мы находимся, — ответил коллектор.

Майор кивнул и отошёл в сторону, продолжая наблюдать буквально за каждым движением Вадима.

— Когда же люди появятся… — задумчиво произнёс Андрей, — столько времени прошло. Где все люди?

Вадим задумался, подошёл к ближайшей наружной двери и набрал первый попавшийся номер… потом другой… третий…

— Костолом, расслабься! — услышал он со стороны. — Я уже всё проверил. Никто мне не ответил, и тебе не ответит. Нет тут никого!

— Как так? — спросил Вадим.

— А вот так. Дома жилые, но пустые. Я тоже всё подмечаю, не хуже твоего. Нет тут никого ни в одной квартире. И в тех частных домах — тоже никого. Полностью заброшенное место.

— Здесь в каждом окне свой интерьер, паники не видно. Никто отсюда не убегал… Ты что буровишь, отставник? Сейчас отойду, камень брошу…

— Давай, бросай! Бросай! Пугай народ!

Вадим сделал шаг назад и либо от ярости, либо от усталости… выхватил ствол и пальнул в воздух: «Бах!» и ещё раз «бах!», чтобы убедительней было.

Ничего…

Ни одно лицо не высунулось из окна. Ни одна занавеска не зашевелилась.

— Вот так, вот оно… никого тут нету, — сбоку наехал на него Валерий Петрович, — одни мы тут, совсем одни!

— Нет, не может такого быть…

— Что, крутой, поплохело? Это есть наше испытание. В Аду мы… Вадим Коростылёв из «Мойдодыра»!

Коллектор вздрогнул и посмотрел на старика с удивлением.

— А будто я не помню, кто пытался у моей дочери и зятя жильё за неуплату кредита изъять. Вот откуда ты всё знаешь, а не «шрамы».

Они оба взглянули друг на друга, но ничего не сказали. Промолчали так внушительно.

— И тишина какая-то неестественная… людей нет… и других звуков тоже… даже птиц — заметил слабым голосом покачивающийся Андрей.

— Как насчёт магазина? — спросил Вадим.

В магазине Андрей переоделся. Надел «фирменные» спортивные трико и свитер. Вадим заботливо предложил Андрею нацепить что-нибудь потеплей, например ватник.

— Эй! Коростылёв. Убийца… слышь меня, — обратился старик к Коростылёву, — пока черти нас не нашли, предлагаю смотаться, и побыстрее.

— Куда?

— А хоть в сторону твоего озера. Лебе…

— А-а-а-а! — раздалось над всем посёлком и лесом.

Вадим мгновенно машинально выхватил «пушку».

— А-а-а-а… — добавило со стороны почившей в бозе машины Андрея.

Когда все трое рванули на крик, хотя по логике труса нужно было бежать в прямо противоположную сторону, Коростылёв на ходу спросил у Андрея:

— Так, а эти машинки… ездят?

— Нет, ни одна! Никто не ездит. Все мертвы. Как декорации… — на бегу ответил Андрей и кивнул в строну разбитого стекла одной «девятки»: — «Логан» тоже проверили и тот «Мицубиси паджеро». Все мертвы, никто не заводится, хотя бензина в каждой — море.

— Удивительно, но красиво, — подумал вслух Вадим.

— Что красиво?

— Образцово сделали свой ужас… мастера!

Орущего нашли сразу. Это оказался сутулый и крайне напуганный молодой человек среднего роста, крепкий, но в то же время бледный.

— Я Алексей… Алексей Мордашов из проектного… А-а-а! — прокричал парень, пялясь на расчленённый труп под курткой рядом с умершей машиной Андрея. — Я ничего не делал, я просто шёл, шёл, шёл и нашёл его! Кто он? Не знаете?! Труп, натуральный труп!

— Тут их полно, склады расчленёнки, — флегматично ответил Вадим. — Заорёшь ещё раз, станешь на него похожим.

Затем резко схватил Алексея за руку, попутно определив силу сопротивления, и обнаружил на руке те же самые «жестянки» «щупарей».

— И у тебя такие же! — радостно подтвердил коллектор.

— Наш! — рявкнул он в сторону подбегающих Андрея и Валерия, продемонстрировав им руку с часами.

— Кто вы? — удивлённо и напуганно спросил Алексей.

— Долго рассказывать!

Ночью развели костёр и попробовали стыренные в магазине консервы. Сначала осторожно, пробу снял Алексей, затем уверенней Андрей. Последним поел Вадим.

— Телефоны не фурычат? — спросил Коростылёв.

— Нет…

— Нет!

— Не-а-а-а…

— Понятно! Телефонов нет.

— Связи никакой, — подтвердил Лёха, — если бы хоть что-то ловилось… Не-а… Ничего, никак, нигде… Радиоворонка!

— А машины на улице?

— У всех разряжены аккумуляторы, а вместо 95-го бензина… бензин примерно 12-ый.

— Это что значит? — подозрительно спросил Вадим.

— Это значит — натуральная Аш-два-О. Вода, хер её, — ответил Алексей раздражённо.

— Понятно. А если был бы бензин?

— Всё равно бы не поехала ни одна из них. По разным причинам; точнее, по сумме обстоятельств. — Алексей подошёл к Вадиму и, глядя в глаза, произнёс: — Они все… ненастоящие, игрушечные, фальшивые.

— Охотно верю! — кивнул Вадим. — Попытаемся завтра уйти пешком. Люди в городе?

— Людей нет… связи нет… нет также машины… нет Интернета… Попробовал по ватсапу, тоже пусто! — Алексей посмотрел на Вадима. — Банковская карта в банкомате не работает. Но жрачки в магазине и одежды в секонд-хенде — полно!

— Еда не отравлена, что самое интересное, — осторожно заметил Андрей.

— Если это всё так, то где мы?

Андрей и Алексей ничего не ответили, а отставник пожал плечами и кивнул:

— В аду, само собой. Самое пекло.

Коростылёв уныло посмотрел в сторону леса, задумался. Вдруг ему показалось, что между деревьев мелькнула фигура человека. Он дёрнулся, подумал о своём «Глок-21».

— Что там, костолом? Не хай нехорошего увидел?

— Заткнись, млять! — Коростылёв внимательно смотрел в ночной лес, разглядывая каждое деревце и каждую ветку. Ничего. Покачал головой и вернулся к костру.

— Так что будем делать, крутой? Перспективы-то какие?

Вадим кивнул:

— Такие! Значит, завтра выпотрошим первую попавшуюся квартиру. Осмотрим содержимое. Потом уже займёмся дорогой.

— А зачем? — спросил отставник.

— А затем, чтобы кое-что проверить.

Поскольку Андрей и Алексей проявили адекватное трепетное отношение к чужой собственности, а майор предпочел наблюдать процесс со стороны, то «оружие пролетариата» (19) пришлось поднимать лично Коростылёву. Он поднял каменюгу весом примерно пять-шесть кило и зафигачил в ближайшее окно.

«ДЗАХ!» — всё стекло в гостиной вдребезги рассыпалось! Дальше в бой пошли две арматурины, одна в руках Вадима и вторая в руках Алексея. Через пару минут проход был очищен и штурм двухкомнатной квартиры завершён.

Вадим хотел было глянуть внутрь, но подумал и приказал лезть Алексею. Лёха глянул, посмотрел направо… налево…

— Хорошая хата, обставлена со вкусом, — задумчиво произнёс он, — телевизор «SONY», плейер, мебель путём… колонки… О! Шикарная хата!

— Обычная, залазь! — приказал Вадим.

— Не-ее-е, надо что-то бросить, хотя бы ботинок.

— Зачем?

— Вдруг я зайду, а мне голову там отрубит? — Алексей спустился вниз и… пощупал щекой «Глок-21» Коростылёва.

— Ле-е-езь! — по-доброму попросил Вадим. — Не отрубит. Поверь на слово.

— Слышь, ты, — лицо Лёхи дрогнуло, — ты что с людьми, как со скотиной?

— А он такой, знаю я эту породу, — ехидно прокомментировал произошедшее Чугунков, — отойди, костолом, дай я схожу! Нехрен тебе молодежь расходовать. Пусть старики повоюют. Ась?!

— Не возражаю, — согласился Вадим.

— А сам-то, крутой, слазил бы, если нас не было? — ехидно спросил старикашка, уже перегибаясь через окно. — Или панталоны полны материала?

— Лезь! А то он пойдёт вместо тебя, — ответил Вадим.

Отставник хмуро глянул на Вадима и направился в квартиру. Коростылёв отошёл на пару шагов, увидел Андрея и кивнул ему. Но Андрей не кивнул в ответ, а посмотрел на коллектора не улыбаясь и очень настороженно.

Чугунков тем временем уже разбирался в квартире: стал там бродить, греметь, что-то бросать… Примерно четверть часа раздавались самые разнообразные звуки. Наконец раздалось:

— Порядок, парни! Готова хата! Зачистил. Растяжек нет, мертвяки не валяются. Чистая, как вчера оставили!

— Пошли! — приказал Вадим и уже собирался отправиться следом, как Андрей внезапно сделал интересную вещь: он подошёл к кодовому замку и… прислонил к нему свой кодовый ключ.

«ПИП! ПИП! ПИП!» — моментально заиграла музыка замка.

— Ты шутишь? У тебя ключи от двери? Ты местный?! — с изумлением произнёс Вадим.

— Нет, не местный, просто вчера догадался, — ответил Туканов, — можешь попробовать свои ключи, если есть. Они тоже сработают.

И ключ Вадима, и ключ Алексея подошли к кодовой двери.

— Имитация, — понимающе кивнул Коростылёв.

— Да, имитация. Как и машины на улице, — прокомментировал Андрей, — имитация, но очень толково сделанная. Всё как настоящее.

— Значит, мы всё-таки не в Екатеринограде, — задумчиво и даже испуганно произнёс Вадим, — имитация… Фальшивые машины, фальшивые дома, фальшивый город. Но сделанный так, что напоминает настоящий. Как будто здесь жили. Как в сказке…

— Вадим, а ты, наверное, думал тут, на озере, карасей половить? — прервал его Туканов. — Подозреваю, что это будет сложнее, чем перейти на золотой валютный стандарт (19).

— Почему?

— По логике событий. Если мы под колпаком и в иллюзорном городе — стало быть, у этого колпака есть границы, и вряд ли у нас получится их преодолеть.

— И где границы у этого колпака?

— Это можно узнать только методом прямого контакта. Мы должны проверить их наощупь.

— Метод тыка! Сунемся вправо, сунемся влево — всё узнаем, — весело встрял в дискуссию Лёха.

— Тогда экспедиция через час, — задумчиво произнёс Вадим. Алексей посмотрел на коллектора, но промолчал.

— Проверим перед походом ещё одну вещь. — И Коростылёв достал из кармана всю связку ключей.

Спустя час участники эксперимента узнали, что все входные квартирные двери открываются любым ключом, подходящим по размеру и типажу болванки, который был у них в карманах. В каждой квартире — своя, уникальная, обстановка и полный порядок, не считая недельного слоя пыли на подоконниках. Кроме того, везде стоят набитые практически до отказа продуктами холодильник, и…

— Поставь какой-нибудь диск в магнитолу, — грустно попросил Андрей Лёху.

— Во, класс! «Депеш мод», «Лаэртский» (20) … «Си Си Кетч» (21) ещё есть?

— «Депеш мод»…

Из магнитолы потянулась совсем другая музыка — мрачная, брутальная, местами буквально удушающая, с шикарной клавишной композицией посередине. Эта музыка не менялась, какой бы трек ни переключал кнопкой инженер. Одна и та же запись на весь CD, все 46 треков.

— Что ещё поставим?

— «Си Си Кетч»…

Спустя минуту.

— А теперь?

— Ставь что хочешь… тут, похоже, одна и та же мелодия на всех дисках.

— Что за мерзость поставили, другой музыки нет? — подошёл Вадим.

— Нет, похоже, и я её знаю, — грустно ответил Андрей, — это Clubbed to Death Роба Дугана (22). Семиминутный вариант…

— А по-русски?

— «Клубящаяся смерть»! — ляпнул Лёха.

— Нет, это переводится совсем по-другому, — поправил его Андрей.

— Как? — удивился инженер.

— «Избит до смерти». Уничтоженный. Дословно так.

— Кто? — спросил Вадим. — Кого «уничтожили»?

— Наверное, нас, — пожал плечами Андрей.

Перед экспедицией к озеру решили проверить автостраду. Пошли по ней пешком так, словно поехали на машине. Результат оказался… идентичным.

Подумали, решили перепроверить следующим образом: разделиться на две группы и пойти сразу и одновременно в разные стороны. Предложение поступило от Алексея, и Вадим отнёсся к нему с подозрением. Покумекали. Андрей предложил разделиться правильно: первая команда — он сам и отставник идут влево, а вторая команда — инженер и коллектор, вправо. Чуть-чуть, примерно полчаса, поспорили, и наконец двинулись, предварительно поклявшись, что тот, кому-то повезёт, обязательно пошлёт второго номера к первой команде.

— Слышь, Вадим, а можно вопрос? — раздалось спустя пять минут ходьбы.

— Давай!

— Ты что злой такой? Всегда или только здесь?

Коростылёв шёл позади Алексея. Услышав — усмехнулся:

— А я разве злой? Я вообще не злой! У меня жена есть и двое малых.

— Спиногрызы?

— Ага! Одному семь лет, другому девять.

— Понятно… А так, по жизни?

— А по жизни… Ты либо живой, либо дохлый. Только два есть состояния у тварей дрожащих. Я предпочитаю, чтобы дохлым был кто-то другой, а не я. А ты как считаешь, инженеришка?

— Ясно… Но должна быть порядочность, что ли. Мы все люди, и все — в этом капкане.

— Тебя, кстати, как Ведущие закрыли? — переменил тему Вадим, ехидно ожидая паники, страха, обоссанных штанов и так далее по списку. Но, к его удивлению, Алексей ответил вполне спокойно и даже пренебрежительно:

— Созвонились по телефону. Напросились на встречу, приехали, поговорили. Дали мне визитки и свой буклетик… Приехали прямо на работу. Кстати, Худой, по-моему, хорошо шпарит в технике. Сказали, что я должен собрать для них машинку перемещения. Я согласился. Потом ушли сквозь стену… Хотя могли и через дверь. В комнате было ещё человек пять народу. Никто ничего не видел и не слышал. Сказали, что я «замерз» на пару минут… Не реагировал ни на свет, ни на слова, — ни на что. Я им показываю буклет, они не понимают, о чём речь. Часы разглядели.

— Дальше?

— В общем, поехал я домой на своём «лансере», но не доехал, движок сел. Вышел, пешком прибыл сюда. Как — не помню! Автопилот, но на трезвняк.

— «Лансер» — это от «мицубиси»?

— Ага! Девять лет тачке, бегает как антилопа!

— Антилопа-гну — твой «лансер», — гоготнул Вадим.

Алексей посмотрел на коллектора, и словно кое-что вспомнил, но смолчал.

Через пару минут обе команды встретились и… пожали друг другу руки. Причём команда Вадима-Алексея, что пошла направо, вернулась в итоге с левой стороны, а команда Валерия-Андрея, ушедшая налево — с правой.

— Замкнутый круг. Чисто! — подтвердил Вадим. — Следующий этап: определяем полные границы круга. Начинаем двигаться от частника в сторону озера. Пройдём сколько получится.

— Может, передохнём, костолом, ась? — услышал он голос Чугункова.

— В аду передохнём. Работать, пока не устанем. Время — деньги.

— А кто же тебе сказал, что мы должны тебя слушаться, а, крутой?

— Не должны. Нет, конечно… Но обязаны! Выхода у вас нет. А у меня есть опыт жизни и… — Вадим достал пистолет, — орудие производства. Так что вперёд, с песней и улыбкой. Порядок прежний: первым идёт инженер, потом ты, отставник, дальше — Андрюшка.

— Лучше бы ты с Ведущими был таким крутым, а не с нами…

— Слышь, альфа-самец, а что будешь делать, если найдешь здесь… самочку?

— Себе оставлю! Баба мне нужна.

— Понятно, другого я о тебе и не думал. Рад, что ты, «Годзилла», меня не разочаровываешь.