Бесплатный фрагмент - Удивительные события из жизни человеков

Був смажень, і швимкі яски

Спіралили в кружві,

І марамульки йшли в псашки,

Як трулі долові.

— Льюис Кэрролл. «Алиса в Зазеркалье,

Бармаглот» (укр. вариант)

Ruso — espanol

Трасса CM-4004 (в международной классификации). Участок между крохотными городками Аньовер-де-Тахо и Аламеда-де-ла-Сагра, в провинции Толедо, Испания.

Десять часов утра по общеевропейскому времени. С северной стороны по шоссе движется автомобиль марки Ford Kuga, кроссовер. Им управляет Каталина Гарсия Гомез, домохозяйка, тридцать три года. Едет в соседний городок, чтобы забрать своих младших детей из спортивной школы.

С юго-восточного направления на эту же трассу выехал автомобиль Mitsubishi ASX, аналогичного класса. За рулем сидит Мария Веласкес-Рахманова. Русская по происхождению, живет в Испании три года, бизнес-вумен.

В пятидесяти метрах от сельскохозяйственного склада компании «Riker Farm Seed Co» автомобили сошлись…

Из заключения экспертов дорожной службы: «Причина, по которой автомобили столкнулись, неустановленная. Шоссе было пустым, видимость хорошая. Оба автомобиля в прекрасном техническом состоянии. Были…»

Как всегда, служба спасения «сто двенадцать» сработала оперативно. Рабочие с фермы вызвали сразу и «скорую», и спасателей, и пожарных. К сожалению, одна из женщин скончалась по дороге в муниципальную больницу, не приходя в сознание.

Палата реанимации, пострадавшей были проведены несколько операций. Состояние стабильно тяжелое, но, как уверяют врачи, через день-другой больная пойдет на поправку.

— Доброе утро, сеньора Веласкес, С вами все хорошо. Была проведена операция, теперь вам уже ничто не угрожает. К вам гости: ваш муж и дети.

— По-почему я здесь? Что произошло? — Женщина приподняла забинтованную голову.

— Вы попали в аварию сеньора. Ваш муж вам все объяснит.

В палату врываются мужчина и мальчик с заплаканными глазами.

— Дорогая, как ты нас напугала, — мужчина встал на колени рядом с кроватью и покрывает осторожно поцелуями бледную руку, выбившуюся из-под одеяла.

— Мамочка, я так боялся за тебя, — мальчик не может сдержать своих слез.

Женщина смотрит на них с все возрастающим удивлением,

— Вы кто? — говорит она на чистейшем каталонском наречии, — почему вы меня зовете сеньора Веласкес? Меня зовут Каталина. Каталина Гарсия Гомез, — женщина срывается на крик, — я! У меня, у меня трое детей!!! Вызовите мне моего мужа, сеньора Алехандро Гомез из Аньовер-де-Тахо, компания по переработке отходов «Санита». Мой муж, уважаемый человек…

— Мария, Маша? — Ошарашенный мужчина чуть не падает в обморок, — доктор, что происходит?

Примерно месяца через три, когда страсти уже поутихли, а здоровье значительно окрепло, женщина, по документам: Мария Рахманова, но которая почему-то упорно называет себя: Каталина Гарсия, встретилась с семьей той самой Каталины Гарсии Гомез.

Она узнала их всех, плакала, обнимала, говорила о них те вещи, которые могла знать только их настоящая мать. И которую, к тому времени, они уже как три месяца назад похоронили…

Врачи и ученые долго обследовали «Марию Каталину», но так и не смогли придти к каким-то определенным выводам…

Она так и живет в маленьком Аламеда-де-ла-Сагра, в провинции Толедо. У нее есть муж и сын. И так же регулярно ездит к своей второй семье на северо-западе, в соседнем городке Аньовер-де-Тахо. Где общается со «своими детьми»…

Иногда они собираются вместе, и семья Гомез, и семейство Веласкес, празднуют общие праздники. Потом все вместе идут на маленькое кладбище, где у красивого надгробного памятника молодой женщине, Мария Каталина, кладет букет желтых цветов (именно тех которые так любила Каталина Гарсия Гомез) и плачет.

Мария Иванова, машинист башенного крана

— Ой, да, что ты говоришь Коля? Мне уже семьдесят пять стукнуло, на пенсии уже давно. Сиду вот скучаю. Я ведь всю жизнь на башенном кране проработала. А сейчас что? Дети выросли. Вот внуки, иногда, в гости хаживают. Прибегает с работы Петька, старший внук, весь взмыленный, говорит: «Дай баба своего знаменитого компота…»

— Ты, Коля тоже попробуй моего компота. Вкусный! Ты тоже на химзаводе работал да? Был у меня случай как-то раз. Прибегает мастер мой в управление, ловит меня и говорит: «Айда Мария, на химзавод, срочно надо. Там крановщик заболел, некому на кран сесть. Работа вся стоит. Ну а мне что? Села на автобус и поехала, на меня пропуск выписали, все чин по чину. Хожу по заводу, хожу. Крана не могу найти. Я же привыкла вверх глядеть. А здесь, куда ни глянь, одни трубы и корпуса цехов химические, да трубы с газгольдерами стоят. А где кран мой никто не знает. Походила, посмотрела, крана не нашла и уехала обратно в управу. Через час прибегает мой шеф, глаза выпучены весь злой- презлой, орет, — ты, где бродишь Мария? Я ему так и так мол, не виноватая я. Он на меня смотрит и ржет. Ты, — говорит, — Мария не тот кран искала, поехали…

Опять на завод, гляжу, а тут в уголочке стоит на гусеничном ходу, козявка эдакая, кран шестнадцатитонник. Я мастеру опять, — ты, что очумел Степаныч, куда мне я же на башенном кране привыкла, а тут, что?

— Да ладно Мария, никого из крановых нет сейчас, по всей управе. Трое командированы, двое больных, один хитрый в отгулы ушел, кого я посажу на кран? Давай садись Мария за рычаги, век не забуду. Там управление не сложное. Разберешься. У них бетон стынет, надо поднять на отметку и вылить им туда, работы на пять минут…

…Ты, Коля, еще застал те времена. Все заводы в промзоне, все предприятия рядом, далеко ходить не надо. А тут, посылают меня как-то раз на завод ЖБИ. Завод железобетонных изделий. Кран отогнать в другое место и трубы погрузить на тележки полуприцепов. А мне что, я баба боевая была, что кран башенный, что на гусеничном ходу, все допуски имела. Все свидетельства. Заводик небольшой, совсем рядом. Пять минут ходу, пришла, смотрю. Кран стоит, возле машин куча, народ толчется. А мне какое дело. Сажусь за рычаги, стрелу поднимаю, крюк, какой-то ишак опустил, подтягиваю. Тут мне народ кричит что-то, а мне-то и не слышно. Смотрю, кричат, кулаками машут. Я думаю, от греха разворот стрелы сделаю и только мои тросы с крюком отъехали от людей и машин в сторону, я смотрю…

А там, на крюке труп висит. Повешенный на коротком стропе! И ведь ни одна сволота меня не предупредила об этом. Тут возле кабинки моей смотрю, милиционеры появились, машут мне руками, кричат. А мне-то и не слышно ни черта, у этих гусеничных кранов прямо за спиной моей дизель-генератор здоровущий стоит. Грохочет так, хоть святых выноси, не слыхать…

В общем, гляжу я на этого повешенного, на конце мой стрелы и мне становится так плохо! Вываливаюсь я из кабины на ватных ногах, отталкиваю кого-то там, ничего не вижу и иду, куда глаза мои и не глядят. Села у забора и говорю сама себе, — а не пошли ли бы вы все уважаемые мои нафик…

Посидела, потом встала и ушла совсем. Мне потом мастер рассказывал, в то время на заводе работали зеки из вольнопоселенцев. Ну и что-то не поделили. А мне выговор влепили за побег с места работы.

Валентин из Терни

Двести шестьдесят девятый год нашей эры. Римская провинция. Маленький городок Терни. Полночь.

В маленькой церквушке, у простого алтаря стоят трое: молодой священник, в черной мантии и с серебряным крестом в руках, Девушка лет семнадцати, в богатом и нарядном платье, прикрытом темным плащом и крепкий плечистый парень двадцати лет, в форме легата римского легиона.

— Дети мои, — священнослужитель распростер руки над склонившими голову молодыми людьми, — вы должны представлять, на что вы идете. Ведь по указу императора Клавдия Второго легионерам имперской стражи запрещено жениться. Но вы любите друг друга. И эта любовь принесет вам много боли и горя. Но эта любовь вас же и поднимет, на недосягаемую высоту человеческого бытия.

— Эвридика, дочь моя, любишь ли ты этого человека? Согласна ли ты выйти за него замуж?

— Да отец Валентин, люблю и хочу выйти за него замуж.

— Марк Антонио, любишь ли ты эту прекрасную девушку? Хочешь ли ты взять ее в жены?

— Да отец, я люблю ее и хочу, чтобы она стала моей женой.

— Поцелуйтесь дети мои. Властью данной мне богом и людьми, объявляю вас мужем и женой…

В небольшом городе Терни, Южной провинции, отец Валентин был широко известной личностью, помимо своих прямых обязанностей он занимался также врачеванием. Валентин составлял необычные лекарства со вкусом меда, молока и вина, лечил людей. Помимо всего этого он помогал влюбленным парам и тайно их венчал. А когда вышел закон о запрете на женитьбу имперских легионеров, то отец Валентин стал венчать и их.

Однажды вечером в дверь к священнику постучались местный тюремщик Панагий, и его дочка Джулия. Девушка была слепа, вследствие перенесенной в детстве болезни. Тюремщик умолял Валентина помочь его дочери. Священник не смог устоять перед напором отца девушки и согласился помочь ему, дал Джулии мазь и посоветовал втирать её вокруг глаз, перед сном.

Отец Валентин знал, что не сможет помочь бедной девушке, но он также, не смог устоять перед ее красотой, и, не надеясь практически ни на что, все же мечтал вылечить девушку. А тем временем в Рим летели доносы на отца Валентина. В чем только не обвиняли молодого проповедника: в пособничестве распутству, в незаконных действиях и врачевании, да и само христианство было еще не совсем легальным. Наконец, известие о незаконных браках легионеров, посредством отца Валентина, переполнило ржавую машину правосудия римской империи. И из далекого Рима в маленький Терни пришел приказ арестовать строптивого священника.

В тюрьме почтенному арестанту отвели самую чистую камеру. Панагий — тюремщик, не мог поверить, что Валентин арестован и сидит в его же тюрьме. Вечером, делая обход и остановившись у камеры Валентина, тюремщик спросил, — что он хочет. Валентин попросил разрешить Джулии навещать его в тюрьме. На что Панагий, отец девушки, согласился. Для него не было секретом, то, что за время общения священника с его дочкой, молодые люди очень сблизились и подружились…

А вечером тринадцатого февраля было вынесено судебное решение. Отца Валентина приговорили к смертной казни. Казнь была назначена на утро четырнадцатого февраля.

Перед казнью Валентин попросил лист бумаги, стилус и чернила.

Он хотел написать:

«Здравствуй моя девочка, моя маленькая Джулия. Я очень провинился перед властями, и теперь меня казнят. Но я хотел сказать, что очень люблю тебя, и у нас было так мало времени. Но я счастлив, тем, что это было. И никто не сможет отнять у нас тех счастливых мгновений.

Я не жалею ни о чем. Я делал то, что был должен. Соединял сердца и помогал людям. И любил тебя.

Твой Валентин».

Но, всего этого он писать не стал. Просто написал:- «От твоего Валентина». И не стал больше ничего добавлять. Сложив лист конвертиком, и вложив в него цветок желтого шафрана, Валентин попросил Панагия передать это дочери после казни…

…По легенде Джулия, взяв в руки прощальную записку Валентина, увидела свет. Цветок в ее руке засиял радужным цветом. Девушка почувствовала и увидела это. И прозрев, смогла прочесть последние слова своего возлюбленного Валентина…

В четыреста девяносто шестом году римский Папа Геласиус I объявил дату четырнадцатого февраля Днем Валентина, а его самого святым…

Обычай или традиция дарить в день Святого Валентина друг другу «валентинки» или просто открытки, с пожеланиями и признаниями в любви друг к другу, со временем распространился повсюду. И хотя со времен Папы Геласиуса I и Клавдия II прошло много времени, но день Святого Валентина, или день влюблённых, продолжают с удовольствием отмечать во всем мире.

Самый романтичный праздник на планете, возможность написать своему любимому или своей любимой о своих чувствах, просто поздравить красивую девушку и лишний повод поцеловаться и пообниматься…

Любите друг друга.

Дом за один доллар

Детройт, Мичиган, США. 2013 год.

Фицрой, девятнадцать лет, афроамериканец, смотрит на меня и улыбается во все свои тридцать два зуба. Правда одного зуба, не хватает. Как говорят дантисты, — верхний левый клык отстутсвует. Но это, ни в малейшей степени не портит хорошего настроения парня.

— Ну, вы блин даете мистер? В наши края, да без охраны, белые не ходят. После того как конвейеры Форда закрылись, белые отсюда все драпанули. Говорят, — город банкрот.

— А что, кто-то здесь еще остался?

— Нет, я конечно понимаю, что для вас белых должен быть свет газ, горячая вода, кабельное тиви и интернет в кармане. За углом копы стоят, жена в Уолмарте шляется, а детки ваши в муниципальную школу на своем «Елоу бусе» добираются. А если завод закрылся, копы ушли из района, тиви и прочие прелести цивильной жизни отключены, значит и жизни нет! Знаем видели! А для наших черных братьев и такая жизнь жизнь. Делаем свои дела, никому не мешаем. В принципе, все районы в городе и по северу, и по западу, давно и так уже были черными. Но тогда копы, иногда заглядывали по нашим местам, да и народ помягче был. Автобусы ходили до центра. Нет нет и на такси можно было проехаться. А сейчас, чисто одни банды по районам и паханы всеми делами рулят. Травка, кокс, девочки. Машины ремонтируем, Оружие продают, для тех кто заплатить может. Кто не в бандах, тот по мусоркам шуршит.

— Разве это жизнь?

— Слушайте мистер «Как вас там», у вас дом есть?

— Есть, квартира: три комнаты, ванна, кухня, туалет. А что?

— А то, что у меня домов целая улица. Линкольн авеню. Там раньше жили «синие воротнички» с завода Линкольна. Как цеха закрыли, так все дристанули с района. Я теперь там полный хозяин. Натаскал себе мебели получше. Две машины поставил. У меня пять телевизоров, стоят у стены как мебель. Ну, конечно, так не каждый сможет устроиться, только те, кто в банде Рыжего Эдди. Типа: «наш район». У других банд свои места есть.

— Сам же сказал: света нет, воды нет, газ отключен. Зачем тогда пять телевизоров?

— Хе, хе мистер! Кому как! А у Рыжего Эдди и свет есть для хороших людей. Наши братья ниггеры поехали в центр, нашли одоного важного типа. Запихнули его в багажник и привезли сюда. Он нам всё и подключил к резервной заводской линии. А когда наши громилы Тимми и Джюс пообещали сжечь его дом, позабавиться с его женушкой и дочью, он нам клятвенно поообещал, что эту линию не будут отключать. И вообще, он в главном компьютере сотрет всякое о ней упоминание. А все потери спишет на естественные причины…

— Да уж, романтика блин! А как в других местах? Что, все так глухо?

Фицрой чешет свою черную как гуталин голову, размышляет,

— Ну, где не был врать не стану. А вот где был? Ну, Сити, так и живет по старому. Чин чинарем все. Бутики и маркеты работают, свет на улицах горит. Копы всех пасут. Западные кварталы, я уже говорил, там черная братия свои дела творит и всем заправляет. Есть правда парочка районов, в даун тауне, где последние белые живут. Работники с оставшихся, работающих цехов Джи эМ. Так там охрана такая вокруг стоит. Да наши их и не трогают. Свои, братья-рабочие, хоть и не черные. Да, вот еще, арабов развелось как тараканов, — парень устал стоять и решил присесть на капот новенького Форда без колес, стоящего рядом с нами на обочине. — Мы на них вообще как-то не обращали внимания, до поры до времени. Ну арабы, ну тоже бедолаги. Свои дела там у них.

— Арабы говоришь?

— Ага. Нашего парня, взяли и прирезали ни с того, ни с сего. Ну, поехали боссы местные разобраться и ответ свой держать перед арабами. Пятеро уехало, ни один не вернулся. Потом наши девки нашли их трупы, без яиц и без голов. Блин, эти арабы! Вообще чурки отмороженные. Теперь вся черная братва с ними не очень связывается. У нас с ними сейчас нейтралитет. Боссы развели как-то все. Мы им оружие продаем, они нам кокс. Бизнес есть бизнес…

— Сам-то чем занимаешься?

— Да когда как! Сейчас гараж держу. Там трое бедолаг тачки так шаманят, что от автосалонских и не отличить. Пригоняют все, что попадется: и ворованные, и утопленные, и брошенные. Битые и с трупами не берет никто, брезгуют. Да и не каждый сможет себе позволить здесь тачку. Бензина то нет. Это только наши парни, кто из боссов там, из банды, или прочих уважаемых людей, шикуют…

— А, что уехать куда-нибудь, в другой штат? Нет желания?

— Нет! Кому я там нужен? Я ничего не умею, читаю плохо. На нормальную работу и не возьмет никто. Разве только морду набить, ну или тачку спиз… ть? Так ведь «Там» и посадить могут. А оно мне надо? Я свободный человек, что хочу то и делаю…

Сауле. Актриса драмтеатра

Худющая, высокая, в джинсах и рубашке с закатанными рукавами, Сауле сидит передо мною на корявеньком стуле и мелодекламатически заламывает руки,

— Вот квартиру недавно получила от театра,

— От театра?

— А что? Я разве не сказала, я ведь в театре нашем работаю. Я актриса! — И лукаво стреляет глазами. Смотря на эту стройную девицу в джинсах заляпанных известкой, я бы ни за что не поверил, что Сауле является актрисой нашего областного русского драматического театра.

— А что непохожа, — говорит Сауле, вот смотри, мой портрет в сценическом костюме. Я смотрю, на стене посреди комнаты висит небольшой портрет, нарисованный масляными красками: Красивая девица казашка, в национальном костюме, склонила грустно голову. Ну, прямо «Кыз Жибек*» вылитая. Героиня народного эпоса. Сперва не обратил было внимания, но приглядевшись, я заметил определенное сходство с Сауле.

— Ну и как? Похожа? Это меня наш художник по сцене нарисовал. — Хихикает.

— Нет, и в самом деле красиво получилось. Вот ты, какая Сауле!! — говорю я комплимент девушке.

— Да ладно тебе, засмущаешь сейчас скромную актрису областного драмтеатра. А я девушка доверчивая…

…Я когда квартиру получила, обрадовалась. Наверное, весь день на сцене под софитами прыгала. Вечером пришла с одной сумкой, дверь открыла и на пол села. Сама себе не верила.

Правда, все выглядело здесь так ужасно. Стены какие-то ободранные, везде какие-то гвозди торчат. Моя соседка Света мне здорово помогла. Я ведь вообще ничего не умела по квартире делать. А сейчас уже и могу гвоздь из стены выдрать и наоборот забить, если надо где. Вот ты, Коля, мне сейчас люстры повесишь, и розетки новые поставишь. Тогда моя маленькая квартирка совсем «настоящей» станет. А сейчас она все больше на цех по ремонту декораций похожа, — Сауле опять хохочет, — ой, опять смешинка в рот попала.

Ладно, давай заканчивай побыстрее, пойдем пить чай…

Примечания автора:

** Героиня одноимённой народной поэмы. «Кыз Жибек» — казахская народная лиро-эпическая поэма. В переводе означает Девушка Шёлк, Шелковая девушка. Это произведение — жемчужина казахского фольклора. Казахская «Ромео и Джульетта» воспевает верность в любви, дружбе, отвагу и патриотизм. История любви храброго воина Толегена и красавицы Жибек.

Миллионер

Не веря своим глазам, Сеня Птичкин, еще раз перепроверил цифры. Полное совпадение цифр, было налицо. Табличка с результатами розыгрыша призов, в лотерею «Бинго», недвусмысленно намекала. На то, что гражданин, имевший на руках этот самый Бинго-билет, стал обладателем некоей суммы. Размером в сорок пять с чем-то там миллионов, полновесных российских рублей.

И этот почетный гражданин и есть, он самый, Сеня Птичкин. Нервно оглядываясь по сторонам, Сеня перечитал еще раз правила: «девяносто дней, максимальный срок востребования приза. Анонимность гарантируется, приз выдается в виде размещения на банковский счет и получении кредитной карты. Облагается налогом»…

Через двадцать пять дней, в региональном офисе лотереи.

Сеня стоял в нескладном костюме, смущенно пожимая руку боссу лотерейной компании. И судорожно сжав кредитную карточку, пытался сказать какие-то слова благодарности.

— Э-э, благодарю вас, товарищ.

— Это вам спасибо, играйте еще и приходите за новыми выигрышами. Очень жаль, конечно, что вы отказались от телевизионного интервью. Но это ваше право. Если не секрет, сумма на вашем счету составляет более полутора миллионов долларов, не ахти конечно. Особенно после уплаты налога на выигрыши. Но, тем не менее, вы уже решили, как распорядиться с выигрышем? У нас есть финансовые советники, можем дать вам телефон.

— Да нет, что вы. Я еще подумаю, что с деньгами делать. Притом, у меня родственников много, советчиков так сказать…

«Родни у меня действительно много, черт бы их всех побрал», — размышлял Сеня, несколько дней спустя. Сидел он у себя в маленькой сапожной мастерской, напротив железнодорожного вокзала. Сидел и грустно размышлял, а руки тем временем привычно делали свою работу. А именно: обрезали толстую и тонкую кожу, автоматически мазали клей, строчили обувные швы на немудреной швейной машинке. А на столике, перед носом, у господина Арсения Васильевича Птичкина лежала кредитная карта известного банка. Которая громко, на весь свет «орала о том», что сей господин Птичкин стал обладателем полутора миллионов долларов США.

«А все мои родственники считают меня простачком, или лохом. Взять хотя бы тещу, она как узнала, что её зять сапожник, плевалась три дня. Да и жена, по прошествии двадцати лет семейной жизни, заметно охладела к мужу- сапожнику. В первые годы семейной жизни она все еще надеялась, что из мужа получится, что нибудь путное и более солидное. Мечтала о путешествиях, „заграницах“ разных. О шикарной жизни. Но ремесло сапожника, к этому располагало не сильно. На жизнь конечно хватало, да и хлеб с маслом бывал часто. Конечно, разносолы с красной икрой были, ну очень редкими. Но не так чтобы. Детки родились, выросли- разбежались кто куда»… — Все эти нерадостные размышления пронеслись мысленно перед Сеней.

То, что обычной и нормальной жизни пришел конец, — ему было ясно с того самого момента, когда он увидел выигрышную таблицу. Но о том, что ему может предстоять в ближайшем будущем, Арсений мог лишь смутно догадываться. И ему лично, это будущее ничего хорошего не предвещало. А надобно сказать, что Арсений, будучи заядлым игроком в различные лотереи, также любил собирать истории о людях внезапно разбогатевших. Как-то: выигрыш в лотерею, внезапное наследство, различные призы и просто гигантские заработки. Аккуратно вырезая из дамских журналов и просто из газет подобные истории, он прилежно их приклеивал в тетрадку.

Над этим невинным занятием страшно прикалывались все родственники. А за неимением их со стороны Арсения, родня, в основном, была со стороны жены. А увлечение лотереями, ну это вообще было вверх идиотии, по мнению жены Светланы. С её слов, — «в Бинго играют неудачники», и — «Куда с нашим калашным рылом, да в миллионеры». На что Сеня виновато пожимал плечами, и выкладывал заработанные за день деньги, перед женой на стол…

А истории он все равно собирал и бережно их перечитывал. И почему-то все истории были с грустным концом. То семья разваливается из-за споров о деньгах, то наследники передерутся. То просто неожиданное богатство в голову вдарит, а потом пшик. Почему-то все русские истории о неожиданных деньгах заканчиваются невесело. Изредка, правда, попадались моменты со счастливым концом. Дескать, мол, деньги счастье принесли. Но таких историй было, капля в море. Почему-то наши люди не уживаются с большими деньгами, которые им неожиданно сваливаются на голову. Нет, конечно, всякие там бизнесмены, бандиты и политики. Или еще какие деятели: ученые, артисты, спортсмены, с деньгами могут разобраться. Но так то ворованное или заработанное. А вот «халява», ложится тяжким грузом на шею обладателя, и до добра не доводит…

Вот и сейчас, обычный маленький человек Сеня стоял перед трудным выбором, что же ему делать. Красивая пластиковая карточка, как символ «несбывшегося и могущего быть», лежала перед ним на столе и манила, манила туда, в заветное, в «несбывшееся». «Куплю жене сапоги», — подумал Арсений, — «хотя зачем, у неё и так три пары есть. Может тогда плазменную панель на полтора метра? А зачем спрашивается, зрение портить. Оно и так уже испорченное, а телевизоров уже три штуки, по комнатам. Купить тачку крутую, и куда на ней ездить, пробки одни. На велосипеде быстрее получается». — Что родня вся передерется из-за его денег Сеня и не сомневался, а как жена поступит, он даже и не хотел думать. — «Детям может помочь, а надо ли? Вот в чем вопрос. Старший ушел в армию, занят делом служивым. А младшенькая вышла замуж за турка и совсем уехала куда-то, в Арабские эмираты, бизнесменшей типа стала»…

Так и не решив, что ему делать с неожиданным богатством, Сеня Птичкин осторожно завернул в газету кредитную карту. Потом обмотал все это скотчем и, приподняв толстенькую подстилку под своим сиденьем, положил себе под зад полтора миллиона долларов США.

Космонавт «Ноль»

Турин*. Италия. 1961 год

— Жан-Батиста? Просыпайся скорее. Сигнал, идет четкий сигнал с орбиты!

— Что? Тьфу, ты черт! Опять сигнал. Как в прошлом году?

— Нет лучше, гораздо лучше, прямо с орбиты. В прошлый раз мы поймали лишь только сигналы пульса. А сейчас, сам послушай, — и Арчи, старший из братьев Юдика Кордилья, протянул своему младшему брату наушники…

Сквозь шум и треск радиоволн было ясно и четко слышен стук человеческого сердца. Потом опять раздался треск и шум эфира, Арчилл немного подкрутил ручку настройки своего приемника AR -29, значительно им переоборудованного и настроенного на прием сигналов из космоса. Вновь появился сигнал, на шкале приемника уверенно скакнула стрелка:- «Земля, говорит… (треск помех), не могу дышать… Повышается температура…»

— О, мама мия! Жане, это же человек. На каком языке он говорит?

— Ты записываешь, Арчибальд? Это очень похоже на русский. Эти их: «р-р-р» и «ш-ш-ш-ш». Только в русском языке, могут так варварски обращаться со звуками.

— Братишка, откуда ты все это знаешь?

— Ты, что? Наша сестренка из Милана, маленькая Роза, прошлым летом приезжала и разговаривала на русском языке. Она его учит в институте. Я запомнил кое-что. Ты давай записывай все в точности…

Через несколько дней в газетах появилось сообщение от русского агентства ТАСС, что 2 февраля 1961 года, СССР запустил 7,5-тонный беспилотный космический корабль, который сгорел во время входа в земную атмосферу…

А немногим позже, 12 апреля 1961 года в 09:07 по московскому времени, был произведен страт корабля «Восток» с космодрома Байконур, с пилотом-космонавтом Юрием Алексеевичем Гагариным на борту. Космонавт номер «Один» благополучно облетел Землю и через 108 минут удачно приземлился…

Примечание автора: *** Турин, город расположенный на северо-западе Италии. Ввиду своего географического расположения, по мнению ряда экспертов, является самым оптимальным местом, в Западной Европе. Для приема сигналов из космоса от советских космических объектов.

Валентина Федорова. Старший провизор

— Что такое провизор? Это в аптеке, старший, значит. Я ведь всю жизнь в аптечной системе проработала. Все лекарства знаю наизусть, что, когда и какое надо давать. И кому. Ведь лекарств сейчас развелось столько? И половина из них, если не отрава, так дрянь все равно. А я по старинке, напишу название нехитрые кое-какой рецепт, в неофициальном так сказать стиле, и скажу, — вот это принимать надо тогда-то и тогда.

— И помогает?

— Я больше тридцати лет на лекарствах сидела. Поболее нынешних врачих знаю…

— Тут как раз история случилась у меня. Вот ты Коля, тоже ведь мастер по ремонту и работу свою делаешь хорошо, правда, ведь? А мне, в прошлом году, приспичило в комнатах мелкий ремонт сделать. Побелить и покрасить. А кого приглашать? Чужих-то боязно. А тут своя, соседка Халима, прибегает как-то и говорит, — ой, баба Валя, да я вам ремонтец такой сделаю, лучше, чем в Париже будет. Ну и уговорила меня старую. Дала я ей денег, как раз пенсию получила и еще накопленное было. Тысяч двадцать я и отдала. Халима мне соловьем поет, разливается,

— Да я вам баба Валя, куплю самую лучшую известь, обои импортные, левкас наведу. Будет у вас красота необыкновенная, а не интерьер. Взяла деньги и пропала. День нет ее, два, три. Куда я старая побегу? Спрашиваю соседей, — не видали ли Халиму? Отвечают, уехала куда-то…

Ну что, посидела, поплакала, дальше жить-то надо… Месяц прошел. Халима так и не появилась. Вечером мне звонят в дверь. Открываю, там стоит Айбек, брат Халимы. Трясется весь, — баба Валя, — говорит, — мой сынишка болеет. Врачи уже неделю в больнице держат, а ему все хуже. Не знают, что делать.

Я его спрашиваю, что да как, что врачи сказали, что давали, какие анализы были…

Потом написала на бумажке названия лекарств и рецептуры, дала и говорю, — иди в такую аптеку, они еще меня помнят и сделают тебе лекарство, будешь давать ребенку вот по этому графику

Два дня проходит, прибегает Айбек, улыбается, кричит, — сыну стало гораздо лучше. Я ему, ну вот и хорошо. Еще будете пить вот это и это, а когда домой отправят, после еще месяц вот это принимать и это…

Отправила я его с богом…

А еще через день, приходит Халима, с фингалом под глазом, плачет и прощенья просит,

— Прости меня баба Валя, не хотела я воровать твои деньги, просто закрутилась, в долги попала. Меня Айбек ночью чуть не убил, как дал мне. Простите меня…

— И что?

— Да что с ней поделаешь? Деньги мне вернула, ремонт сама сделала, стройматериалы все Айбек притащил. Свои люди все-таки, что нам ругаться.

Дым над Манхеттеном

11.11.2001 г. Штат Нью-Йорк, город Нью-Йорк, остров Манхеттен, Всемирный торговый центр, северная башня, WTC-1, Соединеные Штаты Америки.

Североамериканский восточный часовой пояс.

Время: восемь часов, сорок минут.

Северная башня Всемирного Торгового Центра. Сто четвертый этаж, офис маленькой брокерской компании.

— Алло Лори! Лори, девочка отзовись. Я знаю, ты лежишь еще в кровати и слышишь мой голос. Не хочешь вставать, ну тогда слушай так.

— Лори девочка моя, пока босса нет, я хочу сказать тебе, о том как я тебя люблю. Если посмотреть в окно из офиса, то можно увидеть наш Бронкс, а если взять бинокль то я смогу увидеть нашу квартирку и тебя моя маленькая, увидеть как ты обнимаешь подушку и не хочешь вставать. Знай моя любимая соня, ты самая красивая на всем белом свете. Ой, босс пришел. Ну все, целую, пока…

Восемь часов пятьдесят шесть минут.

— Алло, алло, мой бог! Девочка отзовись, я волнуюсь за тебя, алло Лори? Здесь у нас творится настоящий ад. Кто-то говорит, что началась третья мировая, кто-то сказал, что упал метеорит, я не знаю. Пятнадцать минут назад был страшный взрыв, вся башня затряслась как детский кукольный домик. Все в пыли и в дыму, никто ничего не понимает. Внизу под нами все горит. Парни из офиса решили пройти по лестнице, но там все завалено. Про лифты и говорить нечего, все заблокированы. Коллеги пошли наверх, на крышу. Говорят, что с крыши нас всех будут спасать с помщью вертолетов. Все звонят по мобильникам, линии перегружены, связи практически нет. Мой звонок, к тебе, еле-еле пробился.

— Лори, ты знай, самое главное: я жив, со мной все нормально. Весь в пыли, прокоптился дымом, на голове пара шишек. Нас скоро спасут и вечером мы с тобою пойдем в тот маленький ресторанчик в итальянском квартале, помнишь?…

Девять часов три минуты.

— Мамочки, Лори, я только что видел, как в Южную башню врезался самолет! Это страшное зрелище, огонь, взрыв! Наверное, и в нас тоже врезался самолет! Не знаю. Никто ничего не знает. В нашем офисе, все просто стоят и смотрят в окна. Женщины плачут. Наш бухгалтер Глория, помнишь противную тетку, которая нам выписывает чеки, сказала, что надо подниматься на крышу. А Лерой, наш крепыш, взял и прыгнул в окно. Зачем он это сделал? Двое парней из другого офиса сказали, что башня может упасть, и мы должны идти на крышу, махать полотенцами и ждать спасателей…

Десять часов ноль минут.

— О, мой бог!!! Южная башня сложилась как игрушечная, там же люди!!! В проемах окон, махали нам! И все, лишь куча пыли! У нас видно как с верхних этажей нашего здания люди прыгают вниз. Мы поднялись на три этажа выше, я дальше не смог идти. Сижу возле окна и смотрю на то, что осталось от Южной башни. Сколько людей погибло, что творится на свете? Это что? Авиакатастрофа? Террористический акт? Или просто безумие…

Десять часов двадцать шесть минут, североамериканского восточного времени.

— Знаешь моя любимая, моя девочка, моя Лорелея, — почему-то вспомнилось, как мы с тобой прогуливались по Гудзону. На той маленькой и страшненькой лодчонке, дядюшки Лао, китайца. Тогда еще погода испортилась, подул ветер, и твоя новенькая шляпка улетела прямо в воду. Ты еще так расстроилась, что не захотела потом идти со мной, на премьеру фильма. А помнишь, когда ты впервые пришла в наш офис и потом еще долго стояла и смотрела в окно. И как ты веселилась, когда я тебе показал через подзорною трубу наш домик в Бронксе. Ты еще тогда сказала, что будешь за мной следить с помощью морского бинокля. А я его потом спрятал в кладовке.

Возле меня сидит Джонни, помнишь его? Ну, на Рождество, он так напился и стал приставать к тебе. Мне тогда еще пришлось его немного поколотить. А потом он стал моим лучшим другом. Вот и сидим вдвоем на сто седьмом этаже Северной башни. Больше здесь никого нет. Многие пошли наверх. Несколько человек выпрыгнули в окно.

А мы здесь вдвоем и кажется Джонни без сознания. По-моему так будет лучше, для него.

Под нами задрожал пол, какой-то гул сверху. Треск, сыплется бетон, стекла…

— Я люблю тебя, моя маленькая Лори…

Одиннадцатого сентября две тысячи первого года в Нью-Йорке, по различным данным, под завалами башен близнецов, Всемирного торгового центра (WTC) погибло около двух тысяч шестисот человек…

Эта запись с автоответчика городского телефона, так и осталась на кассете, в одной из маленьких квартирок, на восьмом этаже многоквартирного дома в Бронксе, город Нью- Йорк…

Эльза, жена дальнобойщика

— Может телевизор посмотришь? — С улыбкой спрашивает Эльза,

— А что с ним? — спрашиваю я.

— Да так, свистит.

— …? — В глазах моих невысказанный вопрос.

— Ну, в самом деле, свистит, как включишь его в сеть, так он подлец, начинает так тоненько: фью-ю-ю-ю.

— Ясно, это высокочастотный блок свистит. Надо телек открывать и блочок распаять. Мне мужики рассказывали, бывает такой прикол. Блоки пошли некачественные. Телик на гарантии?

— Ну да, всего два месяца, как в кредит его взяла. Не расплатились ещё, а тут свист этот. — Муж приехал с рейса ругается.

— Если на гарантии, то везти в сервис придется по любому. Атак делов-то, любой мастер сделает за пять минут, но…

— Ладно, чего уж там. Ты вот, что Коля, еще вот эти розетки, здесь и вон в той комнате поменяешь?

— Какие проблемы? Вы только укажите нам фронт работ, а мы что сможем, все сделаем.- Лихо отвечаю я, беря в руки отвертку…

— Я тебе уже сказала, что муж дальнобойщик? Ну да, ну да, говорила. Помню. Я же когда замуж выходила, как узнала, что муж дальнобойщиком работает, возгордилась.

Фильмов насмотрелась, ну все думаю, мужик золото. Они же там, в кино, все эти шофера, ну просто прелесть, а не мужики. — Эльза присела на табуретку около меня и грустно улыбается.

— И колесо открутить, и в делах разобраться, и отремонтировать если что. И с женщинами, на все руки и ноги мастера. А мой. — Эльза махает рукой, — с рейса приехал. Пачку денег кинул на стол и спать. Проснулся, поел, в телевизор уткнулся. Вечером пошли гулять, пива напился. Пришли домой, опять спать. Утром мне заявляет, — я тебе деньги привез?

Я говорю, — ага. А он мне кричит, — так какого черта, все розетки в доме сломанные?

Вот пришлось мне тебя, «Николая специалиста», вызывать. Так розетки, кажется все. Там мне еще полочку в коридоре приделаешь?

Не сотвори себе кумира

— Не, ну а я, что? Я ничего. Вот все вокруг говорят, — Путин то, Путин сё. А мне то, что до этого? Мне, что ваш Путин этот денег задолжал что-ли? По мне, что Вовка, что Димка все едино…

Они где? Правильно, далеко. А я где? Вот здесь сижу на землице сырой, с тобою разговоры разговариваю, а оно мне надо? Мне лично без надобности. А тебя видать нужда заела? Раз пришел разговоры говорить, всякие-такие…

— Журналист говоришь? Ну, кому как? А по мне, все равно как проститутка, хотя бабы-то, они почестнее будут. У них там как, — либо дала либо нет. И всех дело-то, ну может еще «по морде», какой клиент даст сдачи. А у вас, что? Что я спрашиваю? Один пишет, — Ленин гад гацкий, да при том еще и еврей оказывается. Другой сказал, — Сталин враг народа. За это дело, его бы, журналюгу, к стенке. А сейчас кричат, — вау, какой молодец, раскрыл всю правду перед народом. А народу это надо, вся эта грязь и мразь. Вы его спросили, правдолюбцы хреновы?

— Да знаю я вашу политику. Один бабок натырил, стал оппозициЯ, в смысле «Я», стал оппозиция, а кроме его «Я» и нет ничего. Другой вечно молодой герой политических баталий, все никак не станет первым. Всегда «второй» или даже «третий». А может, просто тупо договорился с «первыми», чтоб других не пускать на «святоместо», и всегда будет «вторым — - третьим»…

Политика, она моя, мачеха Родины моей. И злая при том, и не любимая. А ты говоришь «кумиры»…

— Звезды говоришь, это какие такие звезды, на небе что ли? Шоу бизнес говоришь? Слово-то, какое гадское. Вот то-то и оно, что бизнес. Я ведь помню, что раньше было: эстрада, советская эстрада. А люди? А имена?

— Да знаю я всю эту вашу тусню, не на Марсе чай! «Чаи то и здесь пивали». Радио есть свое, телик правда сломался, но ребятки наши сказали, — сделают вскоре. Газетки, журнальчики кой-какие почитываем. Ну, какие звезды, так горе одно «звездюльки с пи… ми». Ну, ты меня понял, да?

— Ну, спела она, попкой повертела, переспала с кем надо и не надо. Все только о ней и говорят и что? И ничего, ни душе, ни сердцу…… Понты напонтованные…

— И ведь, что обидно, есть же и у нас голоса, и песни есть, за душу и сердце берущие. Только кто их услышит, кто их пустит в этот твой, как его Шоубздю… сздью… — Ап, чхи, — бизнессс… Там ведь гомики одни… Тьфу!

— Ты меня еще спроси, как я к меньшинствам отношусь? Тоже мне блин, кумирня голубятня современной эпох. Как сказал один хороший человек, которого мы все туточки уважаем:

«Не те пидо… сы, которые друг друга пользуют, а те, кто нас к этому принуждает и заставляет думать, что так оно и есть, и еще плюс к этому учит нас, что нам грешным делать, и как нам жить». Вот тебе и весь сказ…

— Да не верю я ни в какой конец света, ни во второе пришествие. Послушать вас, так вы все еб… сь, честное слово. Ты уж извини мил человек за прямоту русскую, ну не могу я по-другому. Вы как будто в школах не учились, физик не учили, с математиками. Как все башкой трахнулись. Несут всякую чушь с умным видом. То один говорит, — «крындец америкосам», второй орет с телевизора, «пи-пе-ец России матушке». Третий с умным видом галстук свой жует, обос… ся от страха, что войну начал. А со всех экранов орут, — «ах, Россия виновата-я-я…»

— А по мне так, фигу им всем. «Комбинация из трех пальцев», — называется. Не люблю я, когда Родину хают. Она-то при чем здесь? В чем она виноватая, в том, что ублюдки всего света только и мечтали за всю историю, как-бы ее полонить и сожрать…

Или в том, что нас родила?

— Молчишь, Вот то-то и оно. А то кумиров ему подавай…

— Ты меня еще про деньги спроси? Что молчишь? Типа, что спрашивать, и так все ясно. Нет, мил человек шалишь. Я так понимаю, ты человек солидный, с деньгами. Может, пожертвуешь в наш местный фонд: «Сохранения исторического и культурного наследия».

— Что сколько? А, денег. А все, что есть. Ты ведь и так проживешь, напишешь статеечку, редактор поправит, если что. Как отсюда доберёшься до дому? Ну, мил человек, насмешил. Ножками, ножками, до трассы выйдешь, а там кто сердобольный и подберет.

А мы туточки, на твои денежки, водочки купим, закусь, посидим. Будем тебя вспоминать, хорошего человека. И, кумиров судьбы нашей эпохи думать…

Примечание автора:

** «Не делай себе кумира и никакого изображения того, чту на небе вверху, и чту на земле внизу, и чту в воде ниже земли», — - Вторая заповедь, Исход, 20 глава из Ветхого завета

Тис на горе

Художественная галерея при университете имени Гумбольдта. Берлин. Восточный зал.

На стене висит рисунок. Подпись: «Тис на горе. Техника: акварель, карандаш. Автор: Ануш Мнацикян. Армения.»

Из лекции в Ереванской академии искусств:

«Тис на горе. Одинокое дерево как символ. Маленькое и хрупое дерево на краю скалы, гнется под напором стихии. Вы видите на переднем плане, просто кусок скалы, из которого растет одинокое деревце. Далее, зритель видит, как с левой стороны неба надвигаются темные силы в образе грозовых туч. Как гнется и, кажется, готово вот-вот сломаться под напором стихии маленькое хрупкое деревце. Но, это кажущаяся хрупкость. Незаметными штрихами автор картины сумел передать гибкость молодого деревца на краю бездны. Оно гнется, сгибается под напором стихии. Однако посмотрите, как молодо выглядит его зелень, как деревце пластично и как оно крепко держится своими корнями. Эти мощные корни врастают в камень, в едва заметные трещины гранита, уходят вглубь и, словно мускулы борца, удерживают это дерево и не дают ему сорваться в пропасть…

А этот штрих, едва намеченный в предгрозовом небе, эта изломанная линия, силуэт великой горы Арарат, ясно дает нам понять, о чем идет речь. Наша маленькая родина Армения, страна гор и садов, как этот одинокий тис на скале, стояла и выстояла в невзгодах».

Маленькое горное село Автона, Арагоцотн марз (область Арагоцотн). Республика Армения.

Средних размеров каменный дом на самом краю села. Ануш стоит и задумчиво глядит на запад. Сегодня день ясный и хорошо видно Арарат, точнее его заснеженную вершину.

— Велик и спокоен, и в этом наша сила! — не удержалась она и сбившись с патетического тона, повернулась ко мне, — вон смотри облако запуталось в камнях у вершины.

Пара небольших облачков, пытались обернуть собою вершину знаменитого Арарата, но им это не очень –то удалось.

Ануш, тридцать лет, невысокая и сильно прихрамывает на правую ногу. На ногах джинсы, и мягкие полусапожки. Одета в теплую кофточку и, поверх, меховую безрукавку. Сшитую из белоснежных бараньих шкурок, мехом наружу. Что придает молодой художнице весьма современный вид, в стиле кантри.

— Когда я была маленькая, мы жили недалеко от Спитака, мои братья, я и родители. Потом произошло это страшное землетрясение, родители погибли сразу. А меня с моими братьями, немногим позже, отыскал и забрал к себе дядя Геворк, родом из этих мест. Здесь и закончила школу. Дядя уже был старенький и умер в прошлом году, а братья мои поженились и разъехались кто куда. Хотя свою сестричку Ануш они не забывают. Часто приезжают в гости с племянниками. Подарки привозят, да и так помогают. Я даже смогла немного поучиться на историографа, в Ереванском университете, но после все бросила и вернулась сюда. А несколько лет назад стала рисовать.

— Работы свои покажешь? — Спрашиваю я, — если конечно не секрет?

— Да какое там, — машет рукой Ануш, — весной приезжал профессор Баркисян из Ереванской Академии искусств. Просил к ним приехать. Ну, куда я брошу свой дом? Да и хозяйство кое-какое имеется. — Девушка обвела рукой двор, — так и уехал, правда отобрал целый пакет моих работ, сказал, что на выставку отправит. А рисунки мои вот, еще есть, целый альбом.

Я осторожно раскладываю на большом деревянном столе альбом для работ. Открыв картонную папку я смотрю на первый рисунок:

«На фоне, грубо прорисованных каменных блоков, тонкими нереальными силуэтами вычерчены дома, башенки, крепостная стена неведомого призрачного города. Люди стоят или спешат по своим делам, купцы, рабочие, бродяги и просто люд, разномастный и призрачный народ, давно исчезнувшего города. Отдельно прорисованы каменные столбы и странная карта, в виде концентических кругов, штрихов и непонятных надписей, вырезанных в камне призрачного города…»

— Что это? — Я не могу оторвать взгляд от реальных камней и призрачного города,

— Мецамор, — и видя мое непонимающее лицо, Ануш делает изумленные глаза, — ты не знаешь, что такое Мецамор? Ну, ты даешь, — и весело хихикает. — Мецамор, это древнейший город, примерно с десятого века до нашей эры. Пока по Европе бегали дикари и ели друг друга, у нас здесь, — тут Ануш ткнула пальцем в рисунок, уже была просвещенная цивилизация, люди плавили медь и железо, вовсю торговали с вами же русскими и далекой Азией. Рисовали карты звездного неба. А ты говоришь: «Что такое Мецамор»?

— Прости, не знал об этом факте истории. Ну вы молодцы, — улыбаюсь я и открываю новый рисунок Ануш,

— О, а это, что за лихой усач в папахе. Да, еще и Георгиевский российский крест на шее. Важный дедок.

— Николай, это вам не дедок. А сам генерал Андраник, национальный герой Армении. Боролся с турками, потом учавствовал в Балканской войне и всюду бил турок. Мы должны знать свою историю, — тут художница фыркнула и недовольно сморщила свой носик.

— Ну ладно, не буду больше. Это ваше высокогорье, так и обязывает немного подзакусить? А, Ануш-джаным?

Ануш внимательно и изумленно смотрит на меня. Потом складывает свои бумаги и убирает их со стола, — по-армянски вернее будет сказать: «Ануш-джан».

— А у нас, по-казахски говорят так. И кстати очень похоже.

— Ну ладно, Коля-джан, — и она лукаво улыбается, — насчет подзакусить, есть каурма. Правда ее надо разогреть. Еще лаваш и зелень с овощами, немного. Ты какой чай любишь больше: зеленый или черный?

— Черный.

— Ну вот и договорились, немного мне дров наруби, вон там топор, — Ануш показала мне место, где рубить дрова, — а я пока разогрею. До вечера продержимся, там старший брат Тигран с женой Анаис и племянниками должны подьехать. Вот тогда и попируем,

— Договорились.

Ирина Васильевна, учитель физики

— Ну, вот, скажешь тоже, Коля? Я сама эти розетки поменяла. И лампочку заменить, не проблема. — Ирина смотрит деловито, — я же, как-никак, учитель физики. Конечно, ты мне эту вытяжку сейчас повесишь, как положено. Все-таки сверлить стену надо. А все остальное, что придется, я и сама по дому делаю. Вот сына вырастила. «Гуманитарий», блин. — Ирина улыбается. — Хитрец, говорит, я мама хорошо английский язык знаю и пойду учиться на факультет английского, в наш университет. Ну, отучился уже. С красным дипломом. Сразу устроился на работу в иностранную фирму, хорошо стал зарабатывать. Мне говорит, — мама я гуманитарий, я эти розетки с детства боюсь, электричество, плюсы-минусы, брр! Жуть какая! Вот и пришлось самой все розетки ремонтировать.

— Розетки дело наживное, — добавляю я «масла в кипятильник»,

— Ну не скажи, Николай! Если не знать, что и к чему, такого можно сотворить. А мне, вроде как, по образованию положено знать. Да ладно, это еще что? Ягодки. Апельсины еще впереди, — показывает рукой на жуткого, ремонтируемого вида, кухню.

— Вот пока ремонт делается, я еще и газ для себя провела.

— Упс, не понял? Как провела? Что-то вы Ирина Васильевна, не договариваете?

— А, что здесь такого? Плита раньше стояла здесь, — показывает рукой в, темного вида, закуток. — Я сделала новую перепланировку: сюда поставлю кухонный гарнитур, а плита будет вот там стоять, — показывает в противоположный угол.- А труба вот здесь газовая проходит. И что? Вызывать кого-то, денег уйму отдавать? Подумаешь! Сделала чертеж, рассчитала трубы, все повороты. Пошла на рынок, в мастерских отрезали мне сколько надо по размерам, резьбы нарезали. Купила, что-еще надо: всякие там сгоны, повороты, муфты соединения, паклю, и все! Пришла домой, попила чаю, собралась с духом и, вооружившись газовым ключом, собрала для себя новую газовую трубу, до нужного места…

— И как? — Спрашиваю я в трансе, — впервые вижу женщину, собравшую для себя газопровод на кухне!

— Да ничего, пока не взорвалось. Ты это Коля, мне как вытяжку повесишь над плитой, может, посоветуешь еще кое-что?

— Я весь внимание.

— Я тут еще захотела установить газовый водонагреватель на кухне, не вечно же мыть посуду холодной водой, да и труба теперь удобно расположена, как думаешь, места хватит на стенке?

Плохая пьеса

(фантасмагория)

Действующие лица:

Серый в шляпе, — ужасно старомоден и тощ.

Зеленый в трико, — мелкий гопник,

Дама в панталонах, — молодая особа без штанов и немного глупенькая.

Лысый кот, — лысый и толстый.

Молодой человек в строгом костюме, — молод и уверен в себе.

Черный пистолет, — огромный и черный, с патронами.

Солнечный заяц, — желтый и солнечный.

Рояль статист, — простой старый рояль, без слов.

Акт первый.

За занавесом: бабахает выстрел из пистолета, женский визг и топот ног.

Занавес открывается.

Серый в шляпе, Черный пистолет, Дама в панталонах.

Серый в шляпе: — Если рассуждать логически, уважаемые господа, есть Черный пистолет и есть Дама в панталонах. Был выстрел. Отсюда следует вывод, что?

— Что? — на сцену выходит Зеленый в трико, — что следует, лапоть ты колхозный?

— Да уж! Именно, — Серый в шляпе, поднял указательный палец вверх, — господа отсюда следует, что здесь произошло преступление!

— Ой, мамочки, кого-то убили? — подвизгивает от удовольствия Дама в панталонах.

— Проведем опрос господа. Вы мистер Зеленый, что вы делали, когда был произведен выстрел?

— Ну, ты Шляпа в сером, на меня бочку-то не кати, Зеленый в трико от возмущения весь затрясся. Из его кармана выпадает бутылка пива и разбивается…

Акт второй.

Те же, Лысый кот, Молодой человек в строгом костюме и Рояль статист. Серый в шляпе и с новехоньким фингалом под глазом:

— И так уважаемая Дама в панталонах, поскольку я и Господин Зеленый здесь не при делах, может вы нам объясните, что произошло?

Дама в панталонах, недовольно, — а вам какое дело, свидание у меня было назначено, с моим дружком.

— Какой такой дружок, я не понял, — встал в позу Зеленый в трико?

Лысый кот, застенчиво: — Это я дружок, у нас там за Роялем статистом должно было быть свидание: «Тет-а-тет». А тут как бабахнет.

Зеленый в трико недоуменно, — так-с, я не понял, это что твой полюбовничек, вот это чмо? — и смотрит на даму в панталонах, — да я сейчас, тебя сам застрелю, зоофилка. — Хватается за Черный пистолет.

Дама в панталонах визжит и прячется за Серого в шляпе, высовывается и кричит, — сам дурак, алкаш пивной…

Из-за рояля выходит Молодой человек в строгом костюме, отряхивается, видит Черный пистолет в руках Зеленого в трико и говорит, — Брек господа, — отбирает пистолет и кладет его на Рояль статиста.

Серый в шляпе, — замечательно Молодой человек, но это не объясняет, выстрела.

— Какого выстрела, — недоуменный взгляд Молодого человека на Зеленого в трико, — кажется, он еще не успел?

— Если бы захотел, убил бы давно, — бурчит недовольно Зеленый в трико, — достает из другого кармана вторую бутылку пива и пьет…

Акт третий

Рояль статист и всё те же лица, плюс Солнечный заяц.

Серый в шляпе, — а все-таки господа? Раз так никто и не стрелял, то кто тогда?

Все глядят друг на друга с подозрением. Лысый кот жмется к Даме в панталонах. Зеленый в трико озадаченно чешет в затылке. Молодой человек в строгом костюме сделал умный вид. Серый в шляпе держит руки в карманах.

С Рояля поднимается Черный пистолет, смущенный. Выходит на центр сцены.

— Ну, я стрелял. А что? Роли мне не дали, забросили на Статиста и все? А мне может быть хочется сказать слово!!! Рояль статисту хорошо, ему вообще ничего не надо. Стоит себе в углу и пыль собирает. А мне обидно, — от волнения Черный пистолет вытащил свою обойму, пересчитал патроны, опять зарядился. Взвел затвор. — А мне хочется! — И как бабахнет в потолок. В потолке образовалась дырка…

Над театром сквозь облака проглянуло солнце…

На сцену, через дыру в потолке, падает Солнечный заяц. Прямо на Черный пистолет, оба лежат на сцене.

— Ой, мамочки, опять визжит Дама в панталонах.

— Вот свинство, дырка в потолке — говорит Серый в шляпе.

— Ох, мать моя женщина, еще одно чучело, — хохочет Зеленый в трико.

— Извините, я вообще мимо оперы летел, — оправдывается Солнечный заяц.

Черный пистолет кряхтит, — сволочь ты, а не заяц, такой мне монолог испортил.

Молодой человек в строгом костюме смотрит недовольно на обсыпанный пылью свой новенький костюмчик.

Зеленый в трико достает из Рояля статиста еще две бутылки пива, показывает Молодому человеку в строгом костюме, тот кивает отрицательно…

Финальная сцена.

Зеленый в трико упал со сцены в оркестровую яму. Слышен громкий его храп.

Серый в шляпе недовольно, — раз нет преступления, значит, не будет и расследования, — забирает Черный пистолет и уходит в зрительный зал. Где садится на последний ряд.

Молодой человек в строгом костюме, берет за руку Солнечного зайца, о чем-то его расспрашивает, и вместе уходят за кулисы.

Дама в панталонах, в обнимку, с Лысым котом сели на краю сцены, свесили ноги в оркестровую яму, откуда слышен богатырский храп.

Лысый кот что-то мурлычет. Дама в панталонах довольно хихикает.

Гаснет свет. Занавес.

Коварный план

Анечка молча стояла и смотрела на бывшего сотрудника спецслужбы, Эдика…

Ну, еще бы? После своего провала в одной заморской стране Анечка поклялась, что порвет любого агента, который ей попадётся на пути… а тут блин, такое чудо, прости господи…

Худенький очкарик, с внешностью мальчишки отличника из стандартного американского колледжа, никак не вязался с образом типичного агента спецслужбы… Его дрожащий разговор и слова, неумело подобранные, не могли не выдать его детскую веру в справедливость. И когда Анечка в своем автомобиле притормозила на загородном шоссе и приоткрыла окошко, она услышала на хорошем штатовском английском языке:

«Мисс, простите, я тут заблудился немножко, Эта Россия такая огромная и бесконечная…», что-то в ее закованном в стальной панцирь сердце дрогнуло…

Парень назвался Эдуардом, бывший агент спецслужб. Сбежал из-под носа супер-пупер спецслужбы с целым ворохом секретных документов…

Анечка, и сама была, в недавнем прошлом, агентом некоторой специальной службы и ей был понятен настрой парня. Когда парень немного отогрелся в машине, Анечка сама того не ведая, ненавязчиво приступила к допросу.

На ее вопросы парень поначалу отвечал уклончиво, явно стараясь что-то утаить. Но, от ведущей программы «Все тайны мира» утаить что-то вряд ли было возможно. (Стоило только включить телевизор и полюбоваться на паренька и его фото по всем телеканалам мира).

— Мисс Энн, я конечно понимаю ваше удивление, но я на самом деле просто потерялся… стоило мне оказаться в вашей транзитной зоне, как ко мне тут пришли ваши из русской секретной службы. Что я мог поделать? Я им все честно рассказал… я ведь и в самом деле уволок массу документов. Карточка флэш-памяти на моем телефоне ровно 32 гигабайта, как вы думаете, туда может поместиться много документов?

Мисс Энн, она же Анечка, она же ведущая скандальной программы на ТВ, она же бывший участник международного скандала, с привлечением всех спецслужб мира и внимания прессы, усмехнулась. Вопрос был риторическим. И ответа не подразумевал.

При современных средствах связи и распространения сети Интернет, практически любой мировой секрет мог стать достоянием гласности в доли секунды.

— И, что тебе сказали наши агенты?

— Ой, да, что они скажут, стоило мне на них только посмотреть, на их угрюмые рожи, как мне сразу стало плохо… Уже потом мне провели он-лайн беседу с вашим э-э-э, с вашим большим и грозным Вовой, как мне объяснили, что мои секреты в принципе не столь уж и важны. Но нервы многим могут потрепать. Из страны мне не выбраться, меня схватят в любом месте. Они, те, которые, мои бывшие коллеги не остановятся ни перед чем, не погнушались ведь в нарушение всех своих же законов остановить и обшарить самолет президента, латинского. Чихать они хотели на все мировое сообщество. Им страшно. А то от страха, они могут наделать каких угодно глупостей…

— Тебе что-то предложили, ну наши в аэропорту?

— Да не помню я, — парень по имени Эдик пожал плечами, — там сильно неудобно, а выйти никак. Эта саранча –пресса, шагу не дали бы мне ступить. Я кое-что слил, для затравки, своему коллеге Ассанжу. По мобильной связи отправил несколько файлов. Какой там вой поднялся в европейском дипломатическом мире?

— Так им и надо. — Анечка задумчиво пустила дым от своей сигареты струйкой в окно, уверенно ведя машину по Шереметьевскому шоссе. — Только одно мне непонятно, как мог ты, самый разыскиваемый человек в мире, оказаться здесь на задворках мировой политики, в Шереметьевском, тире Химкинском лесу?

— Не знаю. Ваша Москва такая странная, все так запутано. Аэропорт и транзитная зона, это вообще «Шеа- раш-кинна конто-ура». С трудом произнес Эдик, явно очень трудное для него русское слово.

— Что? Шарашкина контора? Это ты правильно сказал. — Анна притормозила на повороте, пропуская нагло прущий черный и огромный Мерседес. Который, нарушая все возможные правила, под синие мигалки, уверено пер на красный свет. — Вот полюбуйся, мои бывшие коллеги. Специальная служба, одно слово «Шарашкина контора»!!! Когда меня эти казлы сдали, родная контора даже не почесалась. Сделали вид, что ни при чем. И если бы не телевизионщики, кто знает, что бы я сейчас делала? Эдик, ты ведь так и не ответил, как ты выбрался из транзитной зоны?

— Ой, мисс Энни, я задумался просто. День назад, ночью я хотел пробраться на самолет президента Хулиоса. Уже было шел к трапу, но захотелось в… Ой, простите, пи-пи. — Бывший агент покраснел. — Отошел в сторонку, ищу надпись WC*, свернул раз влево, два вправо, три еще раз влево и понимаю, что не смогу найти обратно дорогу. Сделал свое дело, в каком-то очень грязном углу, ищу выход. И чувствую, что ухожу все дальше и дальше от самолета. Потом ваши копы, ко мне пристали, «Доу — Коммент» им надо. И как я могу понять, какие комментарии им, господина Доу я могу предоставить? Пришлось побегать через терминалы ваши, самолеты, копы, шкафы, ящики, контейнера. Потом я увидел дырку в заборе и вылез наружу. И оказался в каком-то диком лесу. — Эдик поежился, — я даже и не представлял, что в самом центре Европы, в вашей Москве, может быть настолько дикий лес. Тут, по-моему, даже медведи еще бегают!

— Ну, насчёт медведей, ты конечно приврал братец агент бывший! А вот проблема имеется. — Анна разглядывала парня, остановив свою машину в неприметном закоулке. — Паспорт твой аннулирован, ты знаешь?

— О, да! Мне ваши, русские сказали, что могут дать мне временный паспорт, тайно. На имя

«Джупельбрюхера Казика Вольдемарович». Такое сложное имя, но мне нравится. Буду как настоящий русский.

— О, да! — Съязвила Анечка, — наши агенты на такие дела мастера. Ну, хоть с этим проблемы не будет. Хотя с гражданством все равно масса проблем. Про тебя телевизионщики говорили, что у тебя была невеста, вроде как?

— Ноу. Когда я ей сказал что ненавижу вранье и хочу рассказать всем честным людям правду об этих политиках, она спросила, что я могу потерять свою работу, свои двести тысяч дохода в месяц. Я сказал еще тогда, что правда дороже всего на свете! Как она тут же влепила мне пощечину и пообещала на следующий день поехать к местному шерифу и настучать на меня. Что мне оставалось делать? Купил билеты на самолёт и…. я здесь.

— Ты симпатичный парень Эдик и мне сразу понравился. Я как сбежала из Штатов и потеряла своего «мужа» дипломата, так больше с нормальными мужиками и не общалась… а на ТВ, там вообще мужиков то и нет, так одни гомики и шушера всякая.

— Как ты смотришь на то, чтобы стать мужем правнучки Папы Римского? А что проблем вообще не будет. Ни одна собака не вякнет против Папы. И документы твои припрячем надежно. В Ватикане умеют хранить секреты. И этих шибко о себе многодумающих умников из госдепа попридержим, ко всеобщему благословению. А что? Вариант!

— Какого папы? — недоумевающе спросил Эдик, — Римского? А как? Ничего не понимаю!

— А и не надо. Не заморачивайся! В этом мире все так сложно!!!

Коварный план. Финт ушами

— Ой, не могу вот умора, — Анечка хохотала от души. На нее стали оглядываться посетители и прохожие. А ведь и правда, сцена выглядела презанятной. В небольшом кафе: «На углу у Патриарших», сидела молодая пара: рыжеволосая смеющаяся красавица и рядом с нею худенький и смущенный очкарик. Девушка держала в руках новенький паспорт и хохотала как сумашедшая,

— Нет, ну это же надо, назвать моего любимого: «Збышек Пшездецкий». Ой, мамочки! Збышек, пще- пщи- здек- здик — бздюк. Это же убиться можно. Я, конечно, понимаю, что для тебя Эдик любое имя сгодится. И твой перекрашенный брюнетистый профиль явно не русский. Да и бородка твоя новоявленная, типа «козлик», тебе очень идет. Но, как представлю я себе, что меня будут звать пани Анна-Мария Пшездецкая, так сразу хохотун нападает, уписаться блин…

Бывший сотрудник знаменитой спецслужбы сидел и смущенно глядел на свою подругу. Он не понимал в чем, собственно говоря, дело. Ведь все сложилось как нельзя лучше. После разговора с Большим Вовой, ему было дано понять, что просто так его никто и никуда не выпустит. Само понятие «отпустить, равно, как и выпустить», означало для Эдика, попасть в руки своих бывших коллег. Которые его, просто, разорвут в клочья. И не остановятся ни перед чем…

Поэтому, для отвода глаз, Эдик дал слово, официально для печати, о своей просьбе политического убежища в столь гостеприимной для него стране. С целью временного пребывания, пока решается вопрос о его африканском подданстве…

Да еще в плюс к тому, Большой Вова был обозлен хамскими выпадами в его сторону от своих североамериканских партнеров. И как русский человек он решил все сделать по-своему…

И вот теперь новоявленная парочка молодоженов, польской национальности, сидели и разглядывали свои новенькие паспорта российских граждан.

— Аня, а что ты там говорила насчет папы?

— А что папа, на пенсии уже давно, хотя бывших агентов не бывает.

— Анечка, я про другого Папу? Который Папа, а не папа! — Эдвард поправил, очки. Почесал подбородок, молоденькая бородка невыносимо чесалась. Посмотрел на себя в рядом стоящей витрине, вид профиль и анфас, и продолжил,

— Ты же сама говорила, что ты внучка Римского Папы?

— Эдик, сладкий мой, в этом мире все так сложно.

Коварный план. Ход конем

— Ну, вот милый, а ты волновался! — Анечка довольно глядела на своего молодого человека.- Я ж тебе говорила, что Большой Вова все решит. А ты мне все, — политика, политика. Да какая тут политика? Чистый бизнес, — как говорят в штатах. Ты видел, какие шишки к тебе приперлись а? — Тут Анна слегка ущипнула своего друга.

— Ой, прости, Анна! Задумался. Мне ведь теперь никуда не выехать из страны, мои бывшие коллеги так просто этого не оставят! — Эдвард потер свой тонкий нос и грустно опустил плечи.

— Тю-ю дурачок и, что ты там, в своих штатах не видал? Пепси свою, отраву, давно не видал? Так ее и у нас полным-полно. Ты Мрачного Толяна видел, ну этот, адвокат который. Он тебе, что сказал, — мол, все типом топом будет так, да?

— Ну да, правда, я не понял как это «типом-топом»?

— Вот блин. Тип-топ, все будет хорошо. Блин, «О, кей» по-вашему, по-английски. Дошло?

— О, кей. Дошло. Все будет Тип-Топ, все будет карашо. Я тебя правильно понял Анни? — Эдик опят посмотрел на кончик своего носа и, убедившись, что с ним все нормально, продолжил. Мне ваш Большой Вова пообещал, что меня не выдадут ни под каким соусом моим разлюбезным коллегам!

— Ну да, мой сладенький. А ты знаешь, что на твои секреты уже делаются ставки. В смысле если твои тайны затронут кого-нибудь, то кто полетит первый?

Премьер, министры, или члены парламента…

— А что? Тоже бизнес. Time is money*, так кажется у тебя на родине говорят? Ты блин, гений разведшколы? Неужели не дошло до сих пор, — Анечка посмотрела, как Эдик косится на свой тонкий нос, и ухватила его сама. — Что ты им так интересуешься? Нос как нос. Скажи спасибо, что журналюг от тебя отбили! Вот тогда бы от твоего носика фиг бы, что осталось! Да и насчет того, чтобы «не вредить Соединенным штатам», это наш Большой Вова хорошо придумал. Ты будешь сидеть вместе со мной, ну скажем в Сочи на олимпиаде, а наш парни из МИД, как только американцы начнут в очередной раз задирать свои длинные носы, тут же скажут им: «Эгей парни? Борзеть не надо, тут одна СМС-ка пришла с кодом для шифрованных файлов, не ваши ли секреты, а? — Тут Анечка хитро прищурилась, — признавайся сладенький, сколько ты шифрованных файлов умудрился разослать по всему свету, пока в аэропорту сидел?

— Да не помню я уже. — Эдвард улыбнулся.- Я как услышал про латинский самолет, президентский. И про то, как его обшарили, словно дешевку, какую-то местную, так сразу в своем смартфоне поставил автоматическую рассылку. По, более чем, миллиону адресов. А раскодировать их можно обычной СМС-кой.

— Ну, вот видишь сладкий! Я сразу в тебя влюбилась, как только увидела…

Примечание автора:

** «Время деньги», — английский язык.

Коварный план. Фиг вам

«Минюст России ответит

на письмо министра юстиции США

по Сноудену»

28.07.2013, цитата из СМИ

Маленький белый лист бумаги выпал из конверта, едва его подали холеные руки секретаря.

— Джеймс, как вы неловки, — с неодобрением промолвил Эрик Химптон Холдер-младший, шестидесяти трех лет от роду. И в данный момент, занимающий один из самых высоких постов в стране.

— Простите, сэр, — референт министра, достопочтенный Джеймс Тим Баркли, сохраняя достоинство, опустился на одно колено и подобрал письмо, — еще раз простите, господин министр. — И уже, подав письмо в руки министру, он добавил, — пришло с утренней почтой, сэр.

На белом, высшего качества бумаги, листке была коряво нарисована маленькая картинка. Вытянутый в высоту треугольник, внутри его штриховка и маленький треугольник. Рядом словно бы для сравнения стояли два маленьких человечка и весело размахивали руками.

— Упс! Что это? Джеймс, как вы это можете объяснить?

— По всей видимости, сэр, это? Это с большой долей вероятности, может быть? Может быть? Может быть вигвам. Знаете сэр, это бывшие местные обитатели: «Индейцы». Те, которых еще Колумб открыл. А это их индейский домик: «Вигвам» называется. Очень похоже.

— Ну, я тоже ведь не в Гарлеме родился, а в Бронксе, как-никак. И Колумбийский диплом абы кому тоже не выдают. Понятие имею о народах Североамериканских соединенных штатов. Но, при чем здесь я? И «Вигвам» этот чертов?

— Это сложный вопрос сэр! Я думаю надо передать письмо аналитикам из АНБ или ФБР на худой случай.- Референт виновато пожал плечами.

— Да и, кстати, а обратный адрес есть? — Риторически вопросил министр юстиции.

— Еще раз простите сэр. Обратный адрес очень странный: «Москва, Эдик с Анечкой. С приветом от Большого Вовы!!!» Очень странный адрес, сэр. — Референт низко поклонился в смущении.

— Я думаю, аналитики разберутся, что там эти русские опять удумали? — министр юстиции США Эрик Химптон Холдер-младший потер переносицу, по старой, еще времен студенческой и баскетбольной юности.

(прим. автора: Во время одного из матчей, за студенческую лигу, ему попало баскетбольным мячом прямо в нос)

— А официальный ответ из Москвы по поводу Сноудена не приходил?

— Пока еще нет сэр.

Коварный план. Мышь-перевёртыш

Эпилог истории. Хотя и не факт!!!

— Вот блин удивил? Ну, па-а-думаешь сервер у них в Москве стоит. Все разговоры в сети пасет и сообщения. Все равно, много им не обломится. Я тебе, как хакер со стажем говорю, — Анечка стояла, уперев руки в бока и грозно смотря на Эдика, вчерашнего сотрудника спецслужбы и сегодняшнего примерного семьянина. — Такая фигня. Все эти ваши понты штатовские. И много они там у себя в посольстве наковыряют а? В обход официальных провайдеров. Разве, что к спутнику подключатся напрямик? Да и то половина информации зашифрована, а вторая половина инфы в сети, просто тупая порнуха. Вот ты мне расскажи, милый, а как вот то, что весь русский трафик сети идет через Швецию, обьяснить? И эти уроды сами не хотят пачкаться. Свои белые шведские ручонки замарать боятся. Зато, просто тупо, весь русский трафик копируют и продают твоим вчерашним коллегам. Им это, их хваленные моральные нормы позволяют. А? И ты хитрован, об этом почему-то забыл упомянуть?

— Да нет, что ты Анни. Я уже говорил, что у меня идет автоматическая рассылка. Все мои файлы висят в сети, на анонимных файлообменниках. Их оттуда в жизни никто не выковыряет. Просто есть список с ссылками на искомые мои материалы. И мой почтовый автобот, сам раз в неделю, отсылает авторассылкой. Тут даже я сам не нужен. Все делается само и в свое время. Можно еще отправить смс с кодом, чтобы та или иная инфа была отправлена по неким адресам. Да и, кстати, тебе уже секретный приказ от Большого Вовы передавали, в части тебя касающейся?

— Упс, не поняла!

— О награждении в деле содействия американскому агенту, капитан ФСБ Анна Чипман, награждена медалью «За службу Родине». А майор ФСБ Эдуард Смолкин, получает звание подполковника и «Почетный Георгиевский крест» за выполнение ответственного задания. — Шупленький Эдик, горделиво приосанился, глядя на офигевшую от такого заявления Анну.

— Ох, мать моя Россия, что это творится на белом свете? Я, что себе шпиона зацапала в женихи? Я же поклялась, никогда ни с одним спиком не связываться…

А тут на тебе, второй мой мужик, да еще и двойной агент, — разозлённая Анна привстала и вознамерилась заехать своему суженному прямо в ухо.

— Меня предупреждали о русских женщинах, страшных и прекрасных в своем гневе, — отскочил Эдик и, хохоча, — но я тебя люблю моя Анни. И я знаю, что ты и в самом деле правнучка Папы Римского. И у нас скоро будет командировка в Рим. В моих архивах есть кое-что и для Святого престола. Недаром они и так уже проникли везде и всюду, даже в ЦРУ у них свои люди. Одна из самых могущественных структур в мире… — тут Эдик смолк, видимо обдумывал открывающиеся перед ним перспективы, — да и Вова большой имеет на них виды…

— Там вроде твой папочка приезжает? — вопросительно изогнула свои красивые брови Анечка.

— Да! Я так давно не видел своего папочку. Вот свидаемся с ним и займемся делами насущными. Ах да, еще Анечка хотел тебя спросить, этот ВК, В-контакте, что очень хороший сайт?

— Да так себе, социалка как социалка. Получше Твиттера, похуже Фейсбука. А тебе на что?

— Работу вроде как предложили, думаю, сколько с них содрать.

— Сдери с этих умников побольше. Сам ведь понимаешь, что в госструктурах ничего кроме званий и медалей не наберешь. А так, удаленное администрирование, шифрование, то да се и денежка будет капать на счет, пока мы в Риме будем у Папы гостить, — тут Анечка крепко прижала к себе Эдика, — тем более нас скоро станет трое.

Коварный план. Миранда и бренды

Северная Америка. Вашингтон.

— Вы идиоты! Нет, вы сборище тупых мексиканских пингвинов! — Помощник сенатора Тим О, Райли в гневе был страшен. — Чем вы там в своем Quantico* занимаетесь, когда вербуете рекрутов?

— Тем же самым, чем и вы в Langley*. Работаем, — огрызнулся представитель госдепартамента. Некий мистер Икс, пожелавший остаться анонимным. — У нас нет средства, позволяющего залезть каждому абитуриенту и кандидату в голову. И, именно ваш патрон, на прошлом голосовании в сенате, срезал нам ассигнования на разработку устройств подобного плана.

— Ага, вы еще свалите свою вину на нас, на президента и Сенат, — помощник сенатора умудрился стукнуть по столу кулаком, сильно, но без последствий для стоящего рядом стакана с Кока-Колой. — Выпустили джина без бутылки, — сварливо добавил он. — Ну, с этим мы еще как-то проехали и тему прикрыли. Но эти остолопы, коллеги наши с Севера, бритты, мать их чертову королеву. Вот ведь придурки, задержали для выяснения обстоятельств корреспондента желтушного, по фамилии Миранда!!! Вы представляете, Миранда и без Миранды? — Тут помощник сенатора не выдержал и заржал, как и подобает здоровенному господину с ирландскими корнями, — Га-га-га, ге-ге-ге!!! Простите коллега, не смог удержаться, — Тим О, Райли вытер проступившую слезу и продолжил уже более спокойным тоном,

— Задержать человека по фамилии Миранда и без предъявления и прочтения ему Миранды*, это господа, вообще такая свинья под нас, что рождественская индейка по сравнению с ней покажется просто цыпленком…

— А это еще, что? О боже! — помощник сенатора еще раз прочел внимательно файлы, лежащие на столе, — нет, не видать нам нового созыва сенатского комитета. Этот тип еще и голубой. Жена-муж репортера писавшего про Сноудена… Да нас с потрохами сожрут эти педики. Скажут, — ущемление прав «голубого» меньшинства. О-о, все пора ехать куда подальше. К этим, как их, пингвинам в Мексику. И мать их, кактусам и текиле! Надеюсь, вы хоть успели уведомить лиц всех заинтересованных, что власти США не просили Великобританию его допрашивать и не имеют никакого отношения к делу…

Россия, Санкт-Петербург. Пригород. Гатчинский дворец, парк.

На скамейке в парке сидят двое, рыжеволосая девушка и худенький очкарик. Девушка заразительно хохочет и подставляет свое красивое лицо под лучи нежного августовского солнца. Её партнер смущенно улыбается и протягивает ей свою руку.

— Моя красивая Анни! Ты так хохочешь, что смешного в моем предложении?

— Эдик, Эдик, шпион, блин, русско-американский! Ты же с батей своим говорил ну, и?

— Что, «ну, и»?

— Тебе папа, что сказал? Иди и работай сынок. И все будет хорошо, — так он ведь сказал? — сморщила свой прелестный носик Аня.

— Как ты узнала, я ведь был строго он-лайн, по шифрованному каналу ICQ*? –Недоуменно приподнял свои рыжеватые брови Эдик.

— Не смешите меня парниша! — Хихикнула Анна, — всю твою беседу с родным папашей уже отпечатали все спецслужбы мира. — Хотя, это и к лучшему, ты теперь у нас «Persona grata»*, в смысле: «Всем нужен». Я в Патентном бюро зарегистрировала твое имя «Эдвард Сноуден», как торговую марку.

— Это еще зачем? — От удивления очки у Эдварда немного запотели, и он принялся их нервно протирать.

— «Тайм из мани», — как говорят ваши американские граждане, или по-нашему: «лови монету, пока летает». Мне уже поступило несколько коммерческих предложений о выпуске водки, под названием «Эдик шпион», и презервативов «Сноуден». И это только начало!!!…

Примечание автора:

** Американская военная база США «Квантико» расположена в штате Вирджиния, примерно в часе езды от Вашингтона. Тренировочная база специальной подготовки сотрудников ФБР (FBI).

** Лэнгли — комплекс зданий штаб-квартиры ЦРУ, расположенный в 8 милях от Вашингтона, в г. МакЛин, графство Фэрфакс, штат Виргиния.

** Правило Миранды было введено решением Верховного суда США в 1966 году с целью обеспечения права не свидетельствовать против себя (nemo tenetur se ipsum accusare). С тех пор любая информация, полученная от задержанного в ходе допроса до того, как ему были зачитаны его права, не может считаться допустимым доказательством…

Текст «Миранды»: «Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?»…

** Задержание: Партнер журналиста Guardian Гленна Гринвальда, писавшего о Wikileaks и Эдварде Сноудене, был задержан почти на девять часов в лондонском аэропорту Хитроу для допроса.

Бразильца Давида Миранду, который зарегистрировал свои отношения с Гринвальдом в Бразилии, допрашивали в рамках закона о борьбе с терроризмом, принятого в 2000 году и позволяющего задерживать лиц, пересекающих границу, на срок до девяти часов.

Перед тем как отпустить Миранду, полиция, по некоторым данным, изъяла у него мобильный телефон, ноутбук, DVD-диски и другие личные вещи.

** «Ай Си Кью», — (от англ. I seek You — «я ищу тебя». ) — Централизованная служба мгновенного обмена сообщениями сети Интернет.

** Персона грата (лат. persona grata) — персона, пользующаяся доверием.

О, женщины! Имя вам: — Легион

Солнце, море, белый песок…

И, женщины! Большие и маленькие. С мужчинами и нет. Худышки и пончики. Высокие и низкие. «Арбузики» и «дыньки», «персики» и «апельсины». Брюнетки и шатенки, блондинки и «не очень». Ноги стройные и загорелые, тонкие талии и, — «Das ist fantastish».

Женщины темные, женщины светлые, женщины белые и румяные.

Загадочные и простые, с поволокой в глазах. Трезвые и «чуть-чуть». С весельем в глазах и без…

Пара слов, когда они нечаянно столкнулись в воде. Позже на берегу он, играя в волейбол, заметил ее снова. Она маленкьая, пухленькая и очень спортивная, дала ему «свечку на пас». Он не смог отбить. Она рассмеялась. Смех рассыпался колокольчиками по пляжу.

Снова встретились в воде. Теперь уже по праву знакомства, они поплыли вместе. Нехитрый разговор. И уже подплывая к берегу, он неожиданно для себя, пригласил ее на ужин в ресторане.

— Почему бы и нет, — согласилась она.

Выходя из воды, она встряхнула своими волосами. Шатенка с осветленными прядями, на правом виске волосы были практически выбриты, длинная челка справа налево. Но даже мокрая прическа ей удивительно подходила. Невысокая, крепко сбитая, она выходила из воды как нимфа. Струи воды стекали по ее телу, а на правой лопатке хищно раскинул свои лапы паучок-татуировка.

«От пятидесяти до двухсот сомов, рисованное тату. Продержится неделю».

Вечер, ужин, танцы. Прогулка по ночному пляжу. Потом еще кафе, пиво, шашлык и танцы.

Ночь, страстный шепот, мимолетный испуг от шума в кустах, свет фонарей, скамейка.

Он пригласил ее к себе.

— Почему бы и нет…

Сплетение тел. День — ночь.

Поездка в горы. Она влезла на камень, он взял фотоаппарат. Электроны в магнитном носителе, сохранили образ.

Она оступилась, он ловкий, — поймал.

Держа ее на руках, он ощутил биение ее сердца. Волна нежности и любви затопила его.

День — ночь, везде вдвоем. Он сгорел на пляже, она мажет ему спину свежим кефиром…

Время пролетело быстро.

Поцелуй на прощание. Договорились встретиться ровно через год, на этом же месте: