Я шла медленно по улице и вдыхала ночной воздух. Сильно кружилась голова. Вокруг было все мутным. Мир изменился. Шрамы от обломанных крыльев жгли спину сегодня особенно.

Меня лишили крыльев после случая, когда на Божьем суде, я нарушила данную клятву рассматривать все жизненные ситуации с умершими объективно. Пришел день когда я не удержалась, и назначила особенный приговор, за который и была сослана на Землю, с целью прожить земную жизнь и получить урок.

В этот день привели женщину. Она была мусульманкой по вероисповеданию. Так, произошло, что она полюбила мужчину. Некоторое время они жили вместе. Потом она забеременела. Надеялась, что он женится на ней. Но, по сложившимся обстоятельствам, молодой человек ушел, оставив ее одну опозоренную.

У женщины не было материальной возможности растить дитя. Потому, она выставила его через интернет на продажу. Но ее нашли, так как покупателями оказались сотрудники следственных органов, посадили и показали по телевидению ее ситуацию. Не выдержав позора, в тюрьме, она наложила на себя руки, ребенок погиб.

На Божьем суде Прокурор требовал особенного наказания. Но, я, ознакомившись с ее ситуацией, смягчила приговор, дав женщине прожить еще одну земную жизнь, чтобы исправить ошибку. Отменять решения нашего суда нельзя. Потому, девушка переродилась, а вместе с ней на Землю попала и я но уже во взрослое тело. Лишившись крыльев и статуса, я должна была прожить земную жизнь обычной женщиной. Мне оставили только одну способность — карать людей на Земле или приносить им счастье.

На земле я проснулась в теле обычной женщины. У меня было достаточно милое округлое лицо с широкими скулами и прямым носом лицо. Голубые глаза были глубоко посажены. Невысокого роста, средней комплекции. Красивой меня нельзя было назвать. А вот милая приятная — это о моем новом теле. Присяжные не знают своего настоящего облика. Мы просто фигуры в капюшонах. Только по голосам можно различить наш пол. Я видела на суде много душ. По ним примерно и имела свое представление о канонах человеческой красоты.

Я зашла в дом, хозяйкой которого я теперь была, чтобы немного ознакомиться с тем, кем являюсь.

Как любая женщина, первым я стала изучать свой гардероб. Он меня разочаровал:

— Понятно, я совсем не модница, — подумала я.

Много белых идеально чистых халатов, пара джинсов, мешковатых свитеров серого цвета старый спортивный костюм, платья бабушкиного кроя, старое бесцветное пальто, пуховик, шапка. Не густо. Обувь вся без каблуков, на танкетке. Человек предпочитал комфорт красоте. Минимум дешевой косметики.

Дальше я отправилась осматривать жилье.

Деревянный дом, по размеру небольшой, с печкой и с удобствами на улице. Вода на кухню была подведена. Хоть что-то хорошее. Старая мебель, ковры на стенах, посуда советских времен. Повидавшее виды постельное белье, застиранные полотенца, полный холодильник вреднейшей еды и мешок муки. Видимо, я получила тело любительницы вкусно и много печь.

В моем доме было идеально чисто, можно сказать стерильно. Моя предшественница была педантична.

Достав документы, я познакомилась со своей личностью. Марина Владимировна Шидловская. Тридцать четыре года. Не замужем, бездетная.

Воспоминания Марины были полностью в моей голове. Я знала, кем работаю, где работаю, как туда добраться. Помнила я и свои профессиональные навыки медсестры. Было воскресенье — восемь вечера. Значит на работу завтра с утра.

Дома было холодно. Пришлось затопить печь. Я посмотрела на свои руки. Все в мозолях, желтые, с обкусанными грубо ногтями. Интересно, душа Марины попала в рай или в ад?

Зная наши правила, по идее Марина должна была умереть здесь на Земле. Но поскольку тело ее было необходимо мне для выполнения моей миссии, как я полагала, то мою душу отправили именно в него. И для всех она жива. Понимать, что я теперь живу в другом человеке, у которого осталась живая мать, сестра и другие родственники, с которыми мне предстояло встречаться, но не согревать уже их своей любовью, разочаровывать поступками, было больно. Мы, присяжные, были наделены умением чувствовать, в отличие от других неземных жителей.

Я растопила печь, чтобы согреться. Отправила все белье в стирку, так как слишком чувствовала запах пота, который не принадлежал мне. Потом приготовила салат, заварила крепкий чай. Выбросила в мусорное ведро сахар и туда же улетела вся мука вместе с мешком. Но вот от последнего для меня пирожка, стоящего на столе, не смогла отказаться. Мое тело его требовало, на переход душ ушло много часов, возможно, все выходные и оно было голодным.

Потом меня разморило тепло идущее от печки. Я прилегла на диван, включила телевизор и крепко уснула.

Глава 2

Зазвонил телефон.

— Марина, ты? — спросил голос в телефонной трубке.

— Я, да здравствуйте, — странно, но этот голос ни о чем мне не сказал.

— Это я, мама, почему ты так официально здороваешься? Спала что ли?

— Да, мам, привет, прости, уснула, забыла тебе позвонить, — соврала я.

— Ты, сегодня какая-то другая, — сердце матери не обманешь, но объяснить правду я ей никогда не смогу. Да, и зачем. Отправит меня, как минимум в сумасшедший дом.

— Да, нет, все как обычно, просто чуть задремала. Что там у вас новенького?

— Наташа опять поссорилась с мужем. Собирается переехать ко мне. Ну, сама знаешь, это дня на три. Зинаида Михайловна просила передать тебе привет. Она все хочет познакомить тебя со своим сыном Ванечкой. Не отказывайся, Марин, нельзя в тридцать четыре года жить одной. Я хочу внуков, в конце, концов. На следующие выходные ждем вас всех на шашлыки, — я не слушала, что говорила мама Марины, просто не могла еще толком воспринимать информацию. Кроме того пыталась вспомнить как выглядит она и моя сестра Наташа. Образы проплывали перед глазами, но очень расплывчато.

— Ладно, мамочка, пока, хорошо я приеду на шашлык на выходные. Сейчас надо собираться на работу — и положила трубку.

Было уже темно. Проспала я, получается, долго, с обеда до десяти вечера. За окном замяукал кот. Он оказался огромный, рыжего цвета и пушистый. Я открыла дверь. Он посмотрел на меня и весь съежился. Почувствовал, что я не его хозяйка. Животные способны видеть сквозь время, могут ощутить и чужую душу.

— Ладно, кот, заходи. Придется мириться тебе со мной, — я насыпала ему еды, и он недоверчиво зашел. Голод победил инстинкты. Отужинав, он подошел ко мне, резко замахал хвостом и ушел спать под печку, недоброжелательно на меня поглядывая.

Была весна. Погода была слякотная и сырая. Поэтому кот и решил, что, поскольку, я неопасна, то дома можно и погреться. Коты не так преданны, как собаки. Потому мне повезло. Даже, если у нас и не будет особой любви, он не будет мне вредить. Как-нибудь уживемся.

Выгладив медицинский халат, закончив стирку и закинув дрова в печь, я крепко уснула второй раз. Завтра идти на работу. Пора уже привыкать к новой миссии и искать ее разрешение.

Больница находилась в тридцати минутах езды от дома. Перед этим мне пришлось еще минут десять идти по грязи и бездорожью. Ботинки совсем испачкались. Теперь я поняла, почему выбор Марины упал на обувь такого типа. Ходить пешком, в этом городе, было сродни подвигу. Мимо меня промчался на большой скорости автомобиль и обрызгал грязью с ног до головы.

— Ненормальный, чтобы у тебя был плохой день, — крикнула я автомобилю вслед.

Вдруг он резко завизжал и его резко занесло. Колесо выпало из-под капота и покатилось по грязной улице.

Я стерла грязь с плаща и в недоумении уставилась на дорогую машину. Из нее вылез молодой гонщик, и начал ругаться матом. На меня он так и не обратил внимания. Как я поняла, извиняться он не подумает. Водитель стал набирать кого-то в телефоне, а дозвонившись, громко орать в трубку.

— Что уставилась, корова, — оскорбил он меня.

Я пошла дальше. Итак, свои способности я увидела на деле. Слова, сказанные мною сгоряча, сбывались. Значит, придется думать, прежде чем, желать кому-нибудь зла или добра. Хотя этого водителя мне не было жалко. Он был наказан за свой поступок. А ведь он так и не понял, что совершил, потому, на Суде, видимо, разбирать его будут серьезно…

Дойдя до конца переулка, я вышла на остановку.

Автобус был забит битком. Казалось, в него влезло человек на пятьдесят больше, чем положено. Доносились запахи перегара и пота, крики детей, причитания бабулек. Мне стало дурно. Ехать далеко, а резиновый автобус все наполнялся людьми. Скоро меня совсем сдавили и сильно заболели шрамы. Все что осталось от крыльев Присяжной.

Глава 3

После того, как я вышла из автобуса, точнее вынесла вся толпа, которая выходила из него на моей остановке, я встретила Анжелу. Она была женщиной за сорок, ближе к пятидесяти, замужняя, с тремя детьми. Обычная женщина, с кучей забот и тяжелой жизнью.

— Привет, Мариш, ну как выходные? Что-то ты на себя не похожа. Круги под глазами? Может кавалер появился, наконец? — недвусмысленно намекнула она.

— Доброе утро, — сухо ответила я, — просто не выспалась, кот всю ночь бродил туда, сюда.

— Хватит уже жить с котом, мужика, тебе надо.

— Надо, но это мое личное дело, — отрезала я.

— Да, ты явно не такая, как всегда, — вздохнула она, и улыбка сошла с ее лица. Видно, что ей стало неудобно и дальше, мы всю дорогу шли молча.

Мне было неудобно за то, что я так ее обидела. Но просто я еще не знала, каким человеком была Марина. Как она общалась с людьми?

Больница оказалась обычной. Крашеные стены зеленого цвета, кровати-сетки в палатах. Двадцать первый век на дворе, а ничего не изменилось. Застиранное белье, старые подушки, коричневый протертый линолеум на полу. Начальнику больницы было безразлично, что находится в палатах пациентов. Зато его кабинет был сделан по последней моде. Евро-панели, пластиковые окна, дорогая мебель. Заходя к нему в кабинет, сомневался, что ты в больнице, а скорее у чиновника на приеме, достаточно влиятельного.

Процедурная комната особо не отличалась от всей остальной больницы: стойки для капельниц, железные ящики для стерильных предметов, перчатки, бахилы, шприцы. И тот же унылый вид. Шкафчики с лекарствами, и бесконечные папки с бумагами. Вся та, документация, которая делает невыносимой жизнь любой медсестры, так как не заполнять ее нельзя, а на работу с ней необходимо много времени.

Переодевшись, я отправилась на обход. Отделение было хирургией. Заполнено нервными женщинами, старенькими бабушками и дедушками, постоянно желающими общения, которого мне на данный момент никак не хотелось. Голова итак была забита мыслями до отказа.

Я одела свой белый халат, заплела волосы в тугой хвост, чуть подкрасила губы красной помадой. Но моя внешность от нее стала какой-то вульгарной, потому стерла и решила, что в первую очередь отправлюсь за качественной косметикой, сделаю нормальную стрижку и сяду на диету. Не особо мне нравилась и моя фигура. Хотелось ее усовершенствовать. Я смотрела на хорошеньких медсестер нашей больницы и понимала, что тоже хочу стать такой.

Войдя в ординаторскую на совещание, я стала осматриваться. Всех этих людей я знала из воспоминаний Марины.

И тут случилось нечто такое, что перевернуло все мое мироощущение. Дверь открылась, и вошел он — заведующий отделением Антон Павлович. Высокий, стройный, серые стальные глаза, сильные мускулистые руки, широкие плечи. Волосы у него были все седые, при этом возраст едва перешел за сорок два. Я не знала, что такое влюбляться. Но один взгляд на этого мужчину во мне перевернул с ног на голову. Я сразу почувствовала себя некрасивой и смутилась.

Заведующий отделением прошел мимо, не дрогнув ни одним мускулом. Все медсестры разом засуетились, видимо, не только на меня он производил такое сильное впечатление. Он же, как будто не замечал всех нас.

— Антон Павлович, кофе, чай, — спросила молоденькая медсестра Даша, при этом глаза ее блестели таким щенячьим восторгом, что мне стало противно. Я пришла в себя и деловито заняла свое место. Достала свой блокнот и с умным видом приготовилась записывать все сказанное начальством.

— Нет, спасибо, Даша, сейчас обход, потом я принимаю пациентов. График работы напряженный, не до кофе, — ответил он холодно, и начал совещание.

После совещания Антон Павлович взял меня и других врачей на обход. Были также пара молодых практикантов. Мне стало приятно от мысли, что я много времени буду проводить по утрам в присутствии этого мужчины. После обхода, он ушел в свой кабинет, под которым стояла огромная очередь из пациентов и их родственников. Я отправилась в процедурную комнату, для бесконечного капания пожилых, болтливых и нетерпеливых пациентов.

На смене со мной была Даша. Молодая брюнетка, с вызывающим макияжем, тонкой талией и шикарными грудью и бедрами. Она очень любила себя. Все ее поведение было неестественно манерным. Даша дико раздражала меня. В ее пустой головке было только разговоров о том, какие у нее дорогие вещи, хороший парикмахер и сколько парней пригласило ее на свидание.

При том, ее глупость пошла мне даже на пользу. Во время смены я исподтишка выспросила у нее все об Антоне Павловиче.

— Он не женат. Развелся. Его жена выжала из него все деньги и бросила, ради богатого, — щебетала она. — Я вот все жду, когда же он пригласит меня на свидание. Он точно запал на меня, просто стесняется…

Посмотрев на себя в зеркало и сравнив себя с потенциальной соперницей, я почувствовала странную ревность и мысленно пожелала Даше провалиться. Дверь открылась, но зашел не пациент, а он — Антон Павлович. И вдруг, Даша поскользнулась и растянулась на полу.

— Чертовы мысли, — мелькнуло у меня в голове.

Санитарки заохали, а Антон Павлович, забыв, зачем зашел, взял спокойно Дашу на руки и положил на кушетку, отдавая мне приказы, чем ей помочь.

Как оказалось, Даша сломала ногу. Ей наложили гипс. Антон Павлович повез ее домой. А мне пришлось дорабатывать смену, под оханья бабушек, еще и остаться дежурить на ночь…

Да, там мне этот поступок явно припомнят, о чем я только думала. Настроение совсем испортилось. Остаться Присяжной, завидуя людям, шансов оставалось все меньше. Мои эмоции слишком сильны, и перебивают на Земле здравый смысл.

Глава 4

Смена выдалась тяжелая. Ночью поступали больные один, за одним. Капельница за капельницей, чужие страдания — вымотали меня окончательно. Утром, не выспавшаяся, с темными кругами под глазами я явилась на планерку. Меня уже ничего не интересовало. Настолько мне хотелось в горячий душ и спать.

Пришла новая смена медсестер.

Девчонки Маша и Полина тепло обняли меня при встрече, увидев мое состояние, приготовили горячий кофе и, несмотря, что их начальницей была, отправили меня отдохнуть. После восьми утра день повторился, но Антон Павлович не производил на меня, уставшую, уже такого сильного впечатления.

Выйдя на улицу после работы, я заметила, как быстро весна заходят в свои владения. Снег почти растаял, лужи были везде, солнце ослепительно сияло. Оживились птицы. Наконец-то уличный шум нарушила их трель. Как только я оказалась на свежем воздухе, усталость спала с меня. Бодрой походкой я отправилась домой. Пережив автобус, зайдя в магазин и купив огурцов, курицы и кефира, я спешно отправилась домой.

Печка сильно расстроила меня своим видом. Опять возиться с ней целый день. Странно, но растопила я ее быстро. Хорошо, что весна, скоро это мучение кончится, а к следующему году обязательно проведу газ. Если еще буду жить на Земле.

Походив задумчиво по дому, я вспомнила, что в доме есть деньги. Марина их копила и прятала. Сбережения она складывала в маленькую черную шкатулку. Только вот где она? На себя она их не тратила, дома все было бедненько. Нет, эту ситуацию я в корне изменю.

Через некоторое время поисков, я наткнулась на нее. Самое интересное, что спрятанных денег оказалось много. При такой низкооплачиваемой работе, такую сумму собрать нереально, только экономить на всем, чем можно. В шкатулке лежало семь тысяч долларов. Целых семь тысяч! Мое сердце подпрыгнуло от радости. Я залезла в интернет и нашла телефон салона красоты. Время было позднее, но администратор была еще на работе. К сожалению, записаться я смогла только на выходные.

— Здравствуйте, можно записаться на маникюр и к парикмахеру? — позвонила я в салон.

— Да, конечно, в субботу на час дня — парикмахер, на два — маникюр шеллак, — любезно ответила девушка, записав мой номер телефона.

Так, а теперь сбрасывать вес, я нашла старые спортивные штанишки, такие же кроссовки и отправилась бегать, не забыв покормить кота. Кота звали Боцман. Он все также недоверчиво заходил домой, с опаской осматривался, и все равно с аппетитом ел.

Первая пробежка далась мне тяжело. Я пыхтела, задыхалась, но все же бежала. Вокруг было грязно, слякотно, ноги увязали в грязных лужах, на кроссовки налипла грязь, но я смогла.

Вечером позвонила мама, странно, кроме мамы мне никто не звонил. Марина вела

отшельническую жизнь. А мне на Земле все было так ново и интересно.

— Привет, Мариш, как дела? — спросила мама.

— Устала, у нас девчонка на смене ногу сломала, пришлось дежурить ночь.

— Ясно, думаю, куда ты пропала, почему не звонишь? — продолжила она.

— Мам, я хочу продать этот дом и купить однокомнатную квартиру, я устала жить с печкой и без удобств. Ты не против?

— Конечно, милая, я давно на этом настаивала. Но ты же не хотела. Память о бабушке, дедушке. Но нельзя же жить памятью, надо двигаться вперед.

— Как сестра? Она мне не звонит.

— Ты сегодня такая странная, ты же не хотела с ней общаться, после того случая, — замолчала мама.

— Какого? — про этот случай я ничего не помнила. Что могла сделать мне родная сестра такого, что я перестала с ней общаться? Ладно, проясним ситуацию на месте.

— После того, как она вышла замуж за Владика. Ты его наконец-то его разлюбила? — спросила она.

— Да, наконец-то, — ответила, я.

— Ну, что ж, тогда на шашлык в воскресенье жду в гости. Наташа с детьми тоже приедет. Мы тебя ждем.

— Хорошо, только уточни адрес.

— Марина, ты меня удивляешь, забыла, где твой дом твоей мамы?

— Я помню, где мой дом, но вот вылетел совсем номер дома и улица, я хочу взять такси, а ехать и говорить всю дорогу: тут — направо, там — налево, мне как-то неудобно.

Мама назвала мне свой адрес и попрощалась.

Я приняла душ, точнее ковшик с теплой водой. В этом доме не было никаких удобств! Зачем этот спартанский образ жизни? Способ наказать себя, сделать себе больно? Да, Марина явно была странной женщиной. Мне ее не понять. Я упала на подушку и уснула.

Выходные пришли быстро. За те пять дней, что я активно занималась собой, я сбросила два килограмма, до совершенства было далеко, но уже хотя бы что-то. Антон Павлович также холодно проходил мимо меня на работе. Казалось, он глыба льда, а не человек, так холодно и качественно он делал свою работу и так, бесстрастно общался с людьми. Тем больше меня это раззадоривало:

— Я все равно добьюсь тебя, ты будешь моим мужчиной, — обещала себе я и сама смеялась над своими мыслями.

В субботу я отправилась в парикмахерскую.

— Я заплачу больше, чем у вас в прайсе, но сделайте мне что-то невероятное, — заявила я парикмахеру, уверенно глядя в глаза. Она уловила мой посыл и щедрое денежное вознаграждение, и активно принялась за работу.

— Господи, только бы нормальную прическу, — мысленно взмолилась я. Почему-то так часто из парикмахерских выходишь не очень довольным.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.