Королева Ксандра, клубок из шелка и кружев, хорошенечко тряхнула белокурое создание с изумрудными глазами, точную копию остальных своих дочурок, о чем многократно сетовала сама принцесса Клодилия. Но королева тут же порывисто обняла девчушку, попутно смахивая вышитым платочком слезу с края глаза.

— Помню, как меня саму похищал дракон, — мечтательно вспомнила она. — Я была такой юной…

Клодилия, или Дили, самая младшая из отпрысков короля Зирландии, снова принялась затыкала уши ватой, чтобы не слышать в пятитысячный раз эту историю.

— Расскажи, мама! — попросили старшие сестры, которые с самого утра отказывались покидать спальню юной Дили. Они знали эту историю наизусть, но все равно находили ее романтичной и очаровательной. Клодилия же находила, что им чаще надо брать в руки книги… так, для общего развития.

— На мне было чудесное бледно-лиловое платье с кружевом ручной работы и прическа с вплетенными жемчугами.

— Это был тот самый дракон, которого знаем мы? — спросила Абалирия.

— Нет, это был старый дракон, отец нынешнего Дракона, упокойте боги его языческую душу. А за вами, девочки, прилетал его сын. Бедному мальчику всего каких-то пятьсот лет! Никто не ожидал, что он так умело сможет заменить отца на его посту. Так что я ни капельки не беспокоюсь, вверяя ему тебя, Дили.

— Как же приятно это слышать, мама, — буркнула Клодилия.

— Так что там с драконом? — напомнила Гонорилия королеве.

— Ах да. Дракон усадил меня на свою чешуйчатую спину, как раз между крыльями, и взмыл вверх, выше туч…

— А как ты не свалилась? — перебила Дили.

— Там было специальное кресло, милая, — пояснила королева. — Так вот, летим мы над…

— А зачем вообще драконам похищать невест? — снова перебила младшая дочь.

Дружный женский вздох.

— Потому что так повелось испокон веков! — воскликнула Мадарилия. Она была самой правильной из сестер.

— Да, — согласилась Клодилия, — но почему так повелось?

Девочки переглянулись, и мать взяла инициативу в свои руки.

— Видишь ли, милая, раньше драконы часто похищали принцесс и уносили их в свои пещеры. Ну, ты же читала сказки? Это все было на самом деле. Принцессы пугались, визжали, одна из них даже намочила юбки!

Девушки, все, кроме Дили, ахнули.

— Да-да, — продолжала мать. — И драконы вели себя не так, как нынешние. Они были непростительно грубы! Некоторые даже были до того невоспитаны, что проглатывали принцесс! Но, к счастью, уже тогда в мире существовали прекрасные принцы и бесстрашные рыцари, которые сражались с драконами не на жизнь, а на смерть, во имя их дамы сердца.

Новая волна вздохов прокатилась по комнате.

Дили фыркнула:

— Ну и дураки!

— Кто? — моргнула королева Ксандра.

— Да ваши принцы-рыцари. Если ради какой-то ряженой куклы они готовы были сражаться с многотонным змием, который к тому же плюется огнем, то…

— Клодилия! — осуждающе воскликнула мать.

— Ах, да, — отмахнулась Дили. — Прошу прощения, не ряженые куклы, а дамы.

— Дили, я имела ввиду, что нельзя так пренебрежительно отзываться о храбрых рыцарях! — продолжала мать. — Хотя называть дам ряжеными куклами тоже леди не пристало.

— Прошу нижайшего прощения, — карикатурно поклонилась Клодилия. — Но половина из этих храбрых рыцарей были идиотами. И кости большинства из них до сих пор покоятся у заброшенных пещер драконов. Вторая половина думала скорее о богатствах, а не о девушках. Спасение принцесс было лишь поводом для грабежа драконьих пещер.

— Клодилия! — снова осуждающе воскликнула мать. Но Дили настолько привыкла к тому, что ее одергивают, что уже давно не обращала на это внимание.

— Спасибо за экскурс в историю, мама, — сказала она. — Хотя и последний желторотик знает, что вражда между людьми и драконами, вернее, между магиками и не-магиками, завершилась пару тысяч лет назад… Но ты так и не сказала: почему современным девушкам приходится разыгрывать это шоу с похищением?

Королева Ксандра поджала губы, как бывало в те минуты, когда терпению ее приходил конец. Она ощутимо шлепнула дочь сложенным веером по руке.

— Потому что в жизни должна быть романтика! — сердито ответила королева. — Любовная история! И у тебя, и у твоего принца. Чтобы девушка чувствовала, что ради нее мужчина может пойти на подвиг, а мужчина чувствовал, что может стать героем!

Дили, как одержимая довольно крупным бесом, закатила глаза.

— Единственный подвиг, который в этом всем есть, это отдать дракону две тысячи золотых за три месяца, которые девушка будет жить у него.

— Клодилия! — вскричала королева. — Сколько раз я тебя просила не оспаривать сложившиеся традиции! К тому же, эти два месяца стоят больше, чем две тысячи золотых! И мы с вашим отцом горды, девочки, что можем себе позволить отправить всех своих дочерей к Дракону!

И злобный клубок из шелка и кружев, который из себя представляла королева Ксандра, покинул апартаменты младшей дочери.

Вскоре к ней присоединились и старшие сестры Клодилии, уверившись в конце концов, что Дили не собирается пускать слезу и выбирать наряды, которые покорили бы принца.

***

Оказавшись в свой «великий» день не у дел, принцесса Клодилия собралась по своему обыкновению пробраться в кухню и стащить несколько свежих пирожков с яблоками, которые кухарка пекла к обеду. Она направилась к лестнице для слуг, когда ее чуть не сбил с ног дворецкий.

— Дракон приехали, — бросил он на ходу юной госпоже, которую знал с пеленок и не раз таскал за уши. Дили ускорила шаг и побежала за стариком.

— Ты хотел сказать, что дракон прилетел? — спросила она.

— Нет. Дракон прибыли на карете. Лететь они будут вместе с вами назад, а карету мы отправим ему в пещеру вместе с остальным багажом через телепорт.

— Остальным?

— Да. Ваше приданое уже там. Двадцать сундуков со скатертями, фарфором и чудесным мебельным гарнитуром.

Дили в сердцах топнула ногой.

— Сдался мне этот гарнитур! Не желаю я выходить замуж! Если бы у меня были крылья, как у дракона, я бы улетела отсюда!

— Тогда мне жаль, что у вас нет крыльев, — буркнул дворецкий. — Но Дракон, как оказалось, хоть и гигантский змий, но все же лучше воспитаны и более обязательны, чем младшая королевская дочь!

Дили, для которой упреки были привычными и стекали с нее как с русалочьего хвоста вода, продолжила любопытствовать.

— А почему он прибыл в карете, а не на своих двоих?

— Ногах?

— Да нет же! Крыльях!

— А… потому что тогда Дракон испортил бы свою одежду. Она рвется при превращении в змия. Вещи драконы возят с собой в специальной летной сумке.

Клодилия остановилась.

— Так я буду лететь на совершенно голом драконе?

Дворецкий покраснел и споткнулся.

— Хм… Я никогда не смотрел на это с такой стороны.

— Амбрехт! — крикнул снизу король Георг, который, позабыв о королевском достоинстве, спустился встречать гостя раньше дворецкого. Амбрехт крякнул.

— Вы, как всегда, юная леди, отвлекаете меня от обязанностей! — Он развил скорость не хуже самого летящего дракона, направляясь к дверям.

Дили последовала за ним, но король Георг жестом ей показал держаться подальше. Для пущей эффективности своего приказа, он пригрозил кулаком и изобразил, как будет шлепать ее ремнем в случае непослушания. Он показывал это так самозабвенно и артистично, что не заметил, как за его спиной возник вернувший себе маску невозмутимости Амбрехт с молодым человеком.

Наверное, я вся в папку! Подумала Клодилия, прячась за портьерой.

Король послал ей вдогонку яростный взгляд, извинился перед гостем и направился с ним в гостиную, где их уже поджидала королева и старшие дочери.

Впрочем, последних, после церемонного приветствия, быстро спровадили.

Дили собиралась последовать за родителями, но на этом моменте горничная уже в семнадцатый раз поймала принцессу и поправила ее платье. Девушка показала язык ее спине, а сама прошла в соседнюю с гостиной комнату. Там она сняла атласные туфельки и шелковые чулочки, подобрала юбки, а затем вылезла в окно, под которым находилась покатая крыша эркера. Одним углом крыша уходила прямо под окна гостиной, и принцесса аккуратно, босяком прокралась под самые окна и заглянула внутрь.

Глава 2. Дили теряет достоинство и пакует чемодан

— …таким образом принцесса Клодилия будет штудировать древний язык архиит, ученые сентенции, этикет, брать уроки танцев, домоводства и изучать моды, — услышала она зычный низкий голос, который слегка рокотал, как действующий вулкан. Даже если бы она не знала, что за гость посетил ее матушку и батюшку, уже по этому голосу она догадалась бы, что это дракон.

— В пансионе строгий режим, диета и за непослушание леди лишаются привилегий в виде прогулок, десерта или ужина, в зависимости от характера и тяжести проступка.

Дили мрачно подумала, что с ее характером, ее наверняка запрут в чулан и уморят голодом. Королю и королеве, очевидно, та же мысль пришла в голову, потому что они переглянулись.

В это время Дракон развернулся, и Клодилия наконец-то смогла хорошенько его рассмотреть.

Он был высоким стройным молодым человеком… Молодым? Поправила сама себя Дили. Бедному мальчику всего каких-то пятьсот лет! Дракон был облачен в строгий черный костюм и белый шейный платок с рубиновой булавкой. Неброская, но дорогая ткань, плотно облегала его тело, как вторая чешуя. Черные волосы были стянуты шелковой лентой, придавая бледному лицу еще более строгое выражение. Если в него успели влюбиться все ее сестры, то Клодилия могла им посочувствовать. Сама она находила таких замшелых типов скучными и навсегда загубленными этикетом.

Изящные пальцы мужчины в черных перчатках сжимали в руке свиток, а глаза потускневшего янтаря — цвета, который бывает только у представителей драконьего вида, — сканировали его.

— Как вы видите, — продолжал Дракон, — в счет также входят три платья, которые будут сшиты для принцессы цветочными феями из паутины огромной паучихи с вплетенными в ткань самоцветами и жемчугами.

— Хватит с нее и одного, — буркнул король, когда увидел, во что ему обойдутся эти наряды.

— Георг! — воскликнула королева тем тоном, которым она делала замечание Клодилии.

— Ну ладно, ладно! — сразу же сдался ее супруг.

— Для принца, которого вы выберете, — продолжал гость, — будет поставлен хореографами бой со мной.

— Хореографами? — переспросила королева. — Простите, я уже запамятовала, как это делается.

— Это нововведение последних двух лет, которое хорошо себя зарекомендовало. Раньше принцы довольно вяло атаковали меня во время финальной битвы и некоторых я даже ненароком ранил. Теперь бой выглядит натурально, захватывающе, а победа принца — неоспоримой.

— Да что вы говорите! — воскликнула королева Ксандра.

— Да, — на губах Дракона появилась полуулыбка, — для каждой девушки у нас поставлен особенный бой, и многие с удовольствием приходят посмотреть на это зрелище.

— Замечательно! — Король Георг потер руки. — Не все наши зятья хорошо себя показали во время финального боя. Один из них, кажется, свалился в пруд. Другой потерял свой меч, и вам пришлось делать вид, что он одолел вас палкой!

— Теперь такого не будет, смею вас заверить, — сказал Дракон. — Выбранный вами бой будет длиться ровно сорок пять минут, и за это время вам будет продемонстрирован бой в воздухе, бой на земле, изрыгание пламени и впечатляющие боевые приемы со стороны принца. Вы и ваша дочь останетесь довольны.

А вот огра лысого! Подумала Дили. Король и королева подумали так же, поэтому переглянулись.

— Знаете, господин Дракон, — осторожно начала королева, — наша дочь… как бы это сказать…

— Она особенная, — продолжил король Георг.

Дракон выразительно поднял бровь.

— Она… — продолжил отец.

— Она на пороге юношества пережила потерю, — перебила его мать. — Поэтому… как бы это сказать… ее детство… оно… оно как бы все еще продолжается.

Король кивнул.

— Мы и так отложили ее выход в свет на пару лет, надеясь, что она…

— Станет более солидной, — закончила королева.

— Очевидно, этого не произошло, — спокойно заключил Дракон.

— С чего вы взяли? — Мать, как квочка, бросилась на защиту Дили.

— Потому что она подслушивает наш разговор почти с самого начала, — сказал Дракон и ткнул пальцем прямо в Клодилию.

Король и королева бросились к окну.

Дили, сверкая пятками, попыталась поскорее вернуться в соседнюю комнату, но запуталась в своих пышных юбках. Через секунду, она приземлилась в густых зарослях шиповника.

***

Через четверть часа Амбрехт извлек красную как рак Клодилию из колючего кустарника. Ее прелестное утреннее платье было безнадежно испорчено, нижние юбки из тончайшего батиста — изодраны, а сама принцесса была исцарапана иголками и хромала на правую ногу.

Единственной светлой стороной в этом происшествии было то, что ее оставили наконец-то одну, чтобы она привела себя в порядок. Даже королева Ксандра не пожелала помочь своей сумасбродной дочери, а осталась умасливать Дракона. Она слышала, как домашние пытались его убедить, что такое поведение Клодилии было исключительным случаем и что обычно принцесса более сдержана.

Дили фыркнула, представляя, как король Георг со своей супругой расписывают достоинства младшей дочери. Ох, знали бы они о таком мало рекламируемом свойстве драконов, как чтение мыслей…

Принцесса прикоснулась к маленькому узелку, который болтался у нее на шее рядом с небольшим кулончиком с волосами Лаая. В узелке была полынь, можжевеловая палочка и немного пепла, заговоренные так, чтобы ни одно магическое существо не смогло проникнуть в ее мысли. Под периной ее спальни покоилось еще несколько таких узелков на случай, если этот потеряется. В конце концов, нельзя же так рисковать своей частной жизнью! Ее всегда поражали сказочные идиоты, которые обзаводились всего одним артефактом, если могли бы достать больше. Честное слово, на что вы рассчитываете? И правильно драконы делали, что проглатывали вас целиком! Может, благодаря такому естественному отбору идиотов в наши дни стало меньше?

Дили привычно обработала раны ведьминской заживляющей мазью. Завтра от них и следа не останется!

Она протянула руку, чтобы поставить склянку с мазью на место, но тут же одернула себя. Пришло время паковать сумки.

Точнее, сумки ее уже были упакованы. Это был коллективный процесс, в котором принимали участие сестры, служанки, королева, Амбрехт и даже кухарка. Единственный человек, которого к сумкам не допустили — была сама принцесса Клодилия. Стоило воспользоваться этим счастливым случаем и наполнить свой багаж действительно нужными вещами.

Дили взяла самый большой сундук, вывалила на пол его содержимое и кое-как затолкала под кровать. Затем в сундук полетели ее книги, травы, артефакты, амулеты, эссенции и химикаты. Сундук был полон под самую завязку.

Было бы неплохо, чтобы горничные в Логове Дракона не совали в него нос. Можно было бы, конечно, воспользоваться артефактом или заклятием, которое она купила у ведьмы Мораи пару лет назад, но… большой амбарный замок надежнее.

Дили едва успела спрятать ключ в юбках платья, когда королева Ксандра прибыла объявить, что пришло время одеваться для полета.

По такому случаю для нее была сшита специальная амазонка зеленого цвета, которая подчеркивала сияние ее изумрудных глаз. Амазонка была совершенно непригодной для обычной верховой езды и была предназначена лишь для одного единственного в ее жизни полета на драконе, что, по мнению Дили, было свидетельством преступной расточительности ее венценосных родителей.

Принцесса проверила на шее мешочек с полынью и можжевельником и привязала к нему ключ от сундука. Куртка амазонки некрасиво топорщилась, и Дили пришлось сделать то, чего она никогда не делала: она пожелала завязать шелковый шарф на шею. Королева Ксандра в очередной раз прослезилась… неужели ее маленькая дикарка становится леди?

Выходя из комнаты Дили приказала сестрам, служанкам и даже королю с королевой не входить в ее комнату, иначе каждый, кто в нее войдет, превратиться в крупную жабу.

Это заявление было встречено без восторга, но препираться с Клодилией не было времени.

Дили улыбнулась, довольная своей находкой. Ее домашние не знали, что ведьмы, в отличие от волшебниц, не способны превращать кого-то в… кого-то или что-то другое. Но Дили рассыпала по своей комнате порошок, от которого кожа вошедшего станет зеленой.

Не успела она спуститься вниз, к парадному входу, где ее поджидал Дракон, как с верхних этажей послышался визг. Через минуту по лестнице скатились две зеленые, как лягушки, старшие сестры Клодилии.

— Дили! — закричали они. — Исправь это!

Принцесса закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Я не могу, — постаралась сказать она с самым серьезным видом. — Заклятие налагала сама ведьма Мораи.

Клодилия тщательно подбирала слова, чтобы не соврать и не насторожить Дракона. Потому что магики, то есть, магические существа, в лучшем случае с презрением, а в худшем — с неодобрением относились к тем, кто практикует человеческое ведьмовство, а самим ведьмам врать было запрещено. Что не мешало им плести лабиринты из недомолвок и недосказанного.

Сестры синхронно заревели. Дили могла поставить на спор свою книгу заклинаний, что они сейчас же побегут к старухе Мораи за анти-заклятием. То-то посмеется ее наставница! Да еще и подзаработает пару монеток за кусок обычного мыла, который она им отдаст как волшебное.

Дракон старался сохранить безучастный вид, но кончики его губ подрагивали. Но смеяться он перестал, когда после официального представления принцессы и ее довольно неуклюжего реверанса, она заявила:

— Раздевайтесь, милорд. Мне уже невмоготу, как я хочу оказаться на вас сверху!

Мать ахнула и разыграла весьма грациозный обморок, опускаясь на руки короля Георга. Служанки захихикали, Амбрехт побагровел, а светские дамы зашушукались.

— Чувствую, это будут долгие три месяца, — пробормотал Дракон и удалился на задний двор, где в специальном ангаре он должен был превратиться в огромного крылатого змия.

***

Думаю, для того, чтобы между нами в дальнейшем не осталось недомолвок, следует объяснить, как так получилось, что принцесса Клодилия увлеклась ведьмовством.

Случилось это, когда душа ее металась между этим миром и тем. Между желанием живых держать ее крепко в этом мире, и желанием самой Дили уйти в вечную тьму.

Принцесса стала ведьмой, когда потеряла своего брата-близнеца.

Глава 3. Тот, кого украла Зима

Лаай был для нее всем. Лучшим другом, который опередил ее появление на свете всего на пятнадцать минут. Но в своем уходе он с лихвой обогнал Клодилию.

Пять лет назад королевская семья Зирландии гостила у короля Ролландии в его поместье на реке Джар. Король Роллиандр очень гордился этим поместьем и заполучить приглашение в него считалось большой честью.

Поместье Зима находилось в самой северной точке его страны. Лето здесь было суровым и холодным, его едва скрашивали блеклые цветы и редкие травинки.

Но зимой поместье становилось удивительно сказочным.

Когда белое покрывало уравнивало все вокруг, делало мир чистым и праздничным, во всех залах поместья полыхали приветливым огнем разноцветные камины, зажженные лучшими мастерами Огня. Повара на кухне не покладая рук готовили горячие блюда с острыми пряностями и душистые напитки из тропических апельсин и подогретого вина со специями.

Знатные гости катались на санях и не брезговали поиграть в снежки и поваляться в снегу. Даже те, в чьих странах есть снежная зима, которые в своей стране считают это занятие ребяческим, в поместье на реке Джар превращались в беззаботных детей и лепили снеговых гномов.

Стоит ли удивляться, что Клодилия и Лаай очень обрадовались предстоящему визиту. Король Георг и королева Ксандра всерьез раздумывали над тем, не оставить ли младших детей дома. С них взяли целую кучу обещаний, не менее полудюжины из которых касались только постоянного ношения теплого головного убора.

В конце концов, родители решили, что вреда особого не будет, если взять с собой неразлучную парочку.

Клодилия помнила тот день, будто он был вчера. И часто видела его во снах, то в счастливых, то в кошмарных.

Она помнила, как они играли в снежки. Помнила, как насыпали за пазуху снег старшим сестрам и подговорили Гонорилию лизнуть металлические прут. Как отец рассердился, погнался за ними, поскользнулся, упал и ушиб свой королевский зад. Помнила, как они пили горячий виноградный сок с корицей и гвоздикой и со вкусным шоколадным печеньем.

Она помнила, как весело было на спор съесть пригоршню снега.

И помнила, как за окном поднималась вьюга.

***

Это была необычная вьюга. Воздух будто пропитался предчувствием беды. Снег мел клубами, хотя сильного ветра не было.

Она помнила, как перепугались слуги, как закрывали ставни, двери, задвигали плотно гардины.

Она помнила, с каким усердием мастера Огня разводили костры, как гости столпились во внутренних залах без окон, какие есть в каждом замке на случай атаки или беды.

Король Роллиандр просил всех сохранять спокойствие. Напитков и еды было вдоволь. Он просил гостей не выходить на улицу и не открывать окна.

— Это все суеверия, — говорил он, хотя в голосе была тревога.

Их с Лааем поймали, когда они направлялись к черному выходу. Местная кухарка оттащила их от двери и порядочно отчитала. Как будто они не были привычны к этому!

Тогда она усадила их на кухне, налила по стакану теплого молока и выдала по огромному прянику. Это было последнее, что съел ее брат.

— Сегодня нельзя выходить на улицу, — сказала она. — Особенно юноше. Но если они никого не найдут, то могут забрать и девчонку.

— Кто? — спрашивали близнецы.

— Слуги Химоны.

— Химоны?

— Химона была демиургом, который жил еще на заре нашей земли. Это была красивая, но холодная женщина. Белоснежная, как ее описывают в преданиях, с волосами как млечный путь и голубыми глазами-льдинками. Когда она расплетала косу, подымалась вот такая вьюга. Говорили, что Химона едет куда-то. И скрывает свою неземную красоту за снежной пеленой. Мужчины выскакивали на улицы, чтобы хоть одним глазком узреть ее. А коли видели ее мимолетом, то тут же обо всем милом сердцу забывали. Мужья бросали своих жен. Бросали дома и родню. Но в сердце Химоны не было для них тепла.

Богиня питалась их душами, превращая в пустые болванки их тела. Тех, кого она не успевала пожрать, ждала еще более жестокая участь — они сходили с ума от того, что не могут быть с ней вместе.

Другие демиурги называли ее королевой зимы и снега. Ее замок, как говорят, стоял дальше по реке Джар, где она впадает в океан. Говорят, что богиня не зря выбрала это место, так как сама она была выкована изо льда и в другом месте растаяла бы как снежинка.

Это сейчас здесь замки и селенья, когда у нас есть топливо со всего мира, телепорты и еда. Во времена Химоны редкие люди селились в такой северной точке. Здесь не было пищи, не было занятий, кроме жестокой ловли рыбы во льдах и добычи серебра — ценного металла для человеческих колдунов.

Когда ежегодно холода начинали катиться к югу, Химона отправляла по миру своих слуг с холодными ветрами и заморозками. Слуги хватали молодых мальчиков и доставляли их своей злой богине.

— И что с ней случилось? — спросил Лаай. — Она до сих пор живет на реке Джар? — И, не дождавшись ответа, он обратился к сестре. — Давай завтра отправимся туда, где стоял ее замок, и поищем руины. Хочу взглянуть на них своими глазами.

Клодилия могла поспорить, что он сказал на «нее», а не на «них». Может, это чутье близнеца подсказало ей это?

Повариха рассмеялась.

— Руин больше нет. Местные рыбаки изучили каждый сантиметр того места. Когда ушла Химона, вместе с ней ушел и ее Ледяной замок, будто растаял.

— А куда она ушла? — спросила Клодилия.

— Не знаю, — ответила кухарка. — В страну демиургов. Ее изгнали другие боги, которым не нравилось, что Химона ворует верующих в них людей, а ее слуги холодными ветрами разрушают их урожай.

Но слуги Химоны все еще бывают на этой земле. Иногда они посещают этот мир в особенно холодную пору и воруют зазевавшихся юношей. Они приходят именно с такими ветрами, со снегом, который клубится без видимой причины.

— А если она никого не находит? — спросила Клодилия.

— Слава нашему королю, ее слуги уже давно никого не находят. Телепорты закрыты, а население предупреждено. Кумекаю, они не слишком огорчаются, когда возвращаются к своей королеве с пустыми руками. Кумекаю, это не единственный мир, где они собирают свой урожай.

— Сказки, — сказал Лаай.

Клодилия помнила, в тот момент он уже казался взрослым мужчиной, а не зеленым юнцом, которого можно испугать россказнями.

— А вот и нет, — возразила кухарка. — Я сама видела тех, кого забрали слуги Химоны. Они выглядели так, будто уснули навечно. Их сердце не билось, в лице ни кровинки.

— Просто они замерзали насмерть, — резонно заметил Лаай.

— Они не чернели от холода, — снова возразила женщина. — А одного несчастного юношу его молодая жена все не разрешала хоронить. Она верила, что его душа вернется в обездвиженное тело. И как ее не убеждали магики, ведьмы и даже один подпольный некромант, она не позволяла предать его пустое тело земле.

Ее муж лежал в ее доме на постели. Неподвижный и холодный, несмотря на постоянно пылающий камин. Он пролежал так больше года. И он не изменился ни на йоту.

— Как так может быть? — удивилась Клодилия. Когда они с Лааем в детстве нашли мертвую кошку, то проверяли ее еще очень долго. Она менялась.

— Слуги Химоны оставили в нем кусок льда, как говорит легенда. Он промерзший изнутри.

— Если он год не менялся, то что с ним стало потом? — с вызовом спросил Лаай. — Или жена все-таки разрешила его похоронить?

— Нет, — покачала головой повариха. — Бедняжка от горя повредилась рассудком. Через год ее забрала к себе королевская больница для душевнобольных, а тело мужа предали земле. Но он не долго пробыл там один. Супруга присоединилась к нему через год.

Клодилия помнила, что от слов поварихи по ее коже бежали мурашки. А Лаай сидел вызывающе развалившись, всем своим видом давая понять, что его не интересуют сказки для детей.

— Так что дождитесь утра, молодые люди, — попросила их кухарка. — Продолжите свои забавы с новым днем.

***

Комната Клодилии была совместной с сестрами. Отвратительное соседство, думала она. Сестры никак не могли наговориться о дамских зимних туалетах и продолжали жужжать с наступлением темноты.

Около трех часов ночи, не выдержав этого гула, Клодилия решила, что может пару часов спокойно провести в апартаментах Лаая.

Она прокралась к нему по коридору. Лаай был один в своих покоях, поскольку старшие братья должны были прибыть из Зирландии через пару дней.

Клодилия помнила, как приоткрыла дверь и тут же почувствовала, что что-то неладно. В комнате Лаая было холодно как в подвале. Массивные гардины шевелил легкий ветер, а окно было настежь открыто.

Дальше Клодилия помнила смутно. Кажется, она закричала. Кажется, слуги не сразу поняли, почему она находится в мужском крыле. Потом сообразили, что Лаай пропал. Король Георг не захотел дожидаться утра и приказал снарядить на поиски людей.

Король Роллиандр был встревожен, но отказался отпускать своих слуг несмотря на то, что ледяной ветер рассеялся, а снег больше не клубился по дороге.

С рассветом поисковая группа покинула замок. К поискам присоединились и селяне, и почетные гости. Ни лекарские успокаивающие снадобья, ни ведьмины заговоры не могли успокоить Клодилию и заставить ее оставаться в постели.

Она отправилась на поиски со всеми. Вернее, она сбежала из своей комнаты на поиски Лаая. Босая, одетая в одну ночную сорочку и наброшенное на плечи покрывало.

Она бродила по лесу и плакала. Сердце разрывалось от боли.

Вскоре ее заметили. Она сидела на голом снегу и рыдала над телом брата. Их не могли разлучить, чтобы доставить в замок. Пришлось вдвоем грузить их на носилки и нести в покои. Даже королева Ксандра, убитая горем мать, держалась лучше, чем она.

— Его забрала Химона, — шептали люди, глядя на застывшее бескровное лицо.

Клодилия не могла поверить, что он мертв. Она смотрела на него — он был как живой. Как тут поверить, что его не стало? И упрямое сестринское чувство твердило, что Лаай не умер.

Дили пыталась его разбудить. Пыталась отогреть. Разводила огонь в камине, укрывала подогретыми одеялами, подкладывала к ногам теплые кирпичи. Но все тщетно. То, что раньше было Лааем, оставалось холодным.

Тогда люди посоветовали королю Георгу и королеве Ксандре поскорее найти ведьму, которая помогла бы принцессе справиться с горем. Иначе, говорили они, вы потеряете также и дочь.

Не сразу королева Ксандра услышала этот совет. Она сама мало что замечала вокруг. Так принцесса Клодилия оказалась на попечении ведьмы Мораи, которая хорошо знала близнецов еще с пеленок.

***

Лечение у ведьмы Мораи проходили особым образом. Помимо приема успокоительных снадобий и касторового масла, юная принцесса должно было помогать ей по хозяйству, ухаживать за домашними животными, работать в саду, перебирать пучки засушенных растений, а также переписывать заклинания. Казалось, такая скучная работа не должна была прийтись принцессе по вкусу. Но девушка напротив возвращалась к жизни по мере выполнения этих незамысловатых заданий.

Когда Клодилия снова была готова говорить, они о многом шептались со старой ведьмой. Мораи любила рассказывать о былых временах, о своей молодости и обо всем мироустройстве.

Так принцесса узнала, что мир состоит из двух непересекающихся между собой социальных сфер. С одной стороны существовали люди и другие примитивные создания, которым была чужда магия и волшебство. Они сами по себе были детьми Земли и Солнца, как муравьи, собаки, икары и прочие земные твари. Все вместе они составляли не-магиков.

В другой сфере обитали существа магические. Например, драконы, феи, сатиры, эльфы. Все их естество пронизано магией и тонкой энергией волшебства.

Чтобы сотворить колдовство или мало-мальское чудо, человеку нужно использовать определенные заклинания, просчитывать движение небесных светил, использовать ритуальные предметы, особые травы и заговоры. То есть, все источники, из которых не-магики могут черпать энергию волшебства. И все равно, в одной самой сильной ведьме меньше магии, чем в мизинце самой слабой волшебницы, которая брезгует магическими словами и атрибутами. Она просто творит колдовство по своему усмотрению.

Многие тысячелетия магики и не-магики враждовали, но сейчас стараются не вмешиваться в дела друг друга.

Хотя не-магики не могут стать магиками, у них иногда бывал талант к колдовству. Ничего особенного, как художественный дар или математические способности. Из не-магиков получались хорошие мастера Стихий — Огня, Воздуха, Земли и Воды.

А вот сельское ведьмовство оставалось даже среди не-магиков серой зоной. Мораи выучила принцессу, что знания, которые она приобретает у ведьмы, следует держать в строжайшем секрете от кого бы то ни было. Даже от своей семьи. Для всех в замке старая ведьма заговаривала ее от злых духов печали, которые так и норовили овладеть принцессой (если верить красочным описаниям юной Клодилии).

Для Дили это было несложное задание. Потому что друзей у нее, кроме Лаая, не было, ее сестры были заняты только собой, а родители — неисчерпаемым колодцем из государственных дел.

И меньше всего принцесса рассчитывала найти друзей в Логове дракона.

Глава 4. Первый полет принцессы Клодилии на Драконе

Вместе с тем как ее сила и знания росли в доме Мораи, росла и самоуверенность принцессы. Она снова постепенно становилась тем жизнерадостным сорванцом, каким она была до кончины брата. Не было ни одного из домашних, кто не пострадал бы от веселого нрава Клодилии.

Больше всех обеспокоена была королева-мать. Младшие отпрыски и до трагедии были совершенно не приспособлены к светской жизни. Изысканным приемам и торжественным ужинам они предпочитали прогулки по болотам. А теперь же Клодилия посвящала все свое время компании старой одинокой ведьмы.

А это правило не есть мясо! Это же курам на смех! Принцесса не прикасалась к нескольким переменам блюд подряд! В родном замке это еще терпели. Повара старались для юной Дили и готовили для нее отдельно.

Но стоило девочке появиться на приеме или в гостях, как начинались проблемы. Ее считали невоспитанной. После того, как гости подмечали, что принцесса не притрагивается к своей еде, они неизменно интересовались ее здоровьем. К концу ужина все разговоры переходили на тему принцессы Клодилии и ее венценосных, но безответственных, родителей, которые не смогли правильно воспитать младшую дочь.

— Надеюсь, Дракон сможет повлиять на Дили! — все чаще озабочено повторяла королева Ксандра, ожидая великий день похищения. — Иначе мы просто не сможем выдать ее замуж!

Как и все матери, королева Ксандра была обеспокоена тем, чтобы удачно выдать дочь замуж. О том, как будет чувствовать себя своевольная принцесса замужем за каким-нибудь светским львом, королева старалась не задумываться.

***

Чтобы поглазеть на полет дракона в обширном дворе королевского замка собралась толпа людей. Торговцы продавали резные статуэтки дракона, леденцы на палочке в форме летающих змиев, родители подсаживали детей себе на плечи повыше, а старики перечисляли все виденные ими за жизнь полеты драконов.

Сам глубокоуважаемый Дракон удалился в конюшни за замком, из которых временно убрали всех лошадей и перегородки между стойлами. Любопытные служанки хотели посмотреть на его превращение в гигантского змия через щели в стене (вернее, они хотели посмотреть, как молодой человек окажется без своего костюма), но Дракон, который отлично умел читать мысли, прогнал девушек и закрыл все щели соломой.

Принцессу Клодилию отец торжественно провел под руку на открытый балкон, где были приготовлены кресла для всей королевской семьи. Король Георг усадил младшую дочь на центральный трон между собой и королевой. Дили не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть, побледнеть и попытаться поглубже вжаться в кресло.

Ее глаза непроизвольно поднялись к небу. Оно было лазурным, кое-где украшенным розовыми пушистыми облачками. Даже легкий ветерок не пытался поиграть с локоном принцессы или сорвать шелковый шарф с ее шейки. Действительно, это должен был быть идеальный полет для идеальной принцессы.

То есть, не для нее.

А для какой-нибудь розовощекой златовласки с ангельским нравом и изысканными манерами.

Затем ее взгляд переместился на толпу зевак под замком. В толпе она видела знакомые лица. Некоторых она любила, некоторые любили ее. Но были среди них также сплетники и злословы. Клодилия живо представила, как они обрадуются, если она, восходя на Дракона, вдруг потеряет равновесие и в очередной раз приземлится в кустарник с розами.

В это время толпа замахала руками, и в голове у зачарованной Клодилии исчезли все мысли. Из-за замка показалось длинное гибкое туловище огромного змия. Он был черным с круглыми чешуйками, которые отливали ртутью. Крылья Дракона и хвост были будто выточены ювелиром из черненого серебра. Узкая длинная морда с ноздрями, из которых валил пар, была скорее мордой мудрой ящерицы, чем хитрой змеи или коварного аллигатора. И только огромные золотые глаза выдавали ум и глубокую мудрость этого волшебного существа.

Дракон взмыл в небо, выполнил несколько кульбитов на радость восторженной публике и высоко в небе пустил столб огня. Сестры Мадарилия и Абалирия даже осмелились поднять густую вуаль, которая скрывала их по-лягушачьи зеленые лица.

— Я и забыла, какой он большой! — выдохнула одна.

— И какой красивый! — добавила другая.

— Не посрами семью! — строго приказала королева Ксандра. — На тебя все смотрят!

Желудок Клодилии сделал кульбит не хуже дракона.

— Может, я лучше доберусь до Логова Дракона на телепорте? — пролепетала она.

Королева Ксандра цыкнула на нее.

Сестрица Гонорилия, сносная, по мнению Клодилии в небольших дозах, но все же сносная, ободряюще стиснула ее ладонь.

— Неужели ты струсила подняться на Дракона? — подначила она ее.

— Я не боюсь подняться на Дракона. Я боюсь, что свалюсь с него вверх панталонами и заработаю себе дурную славу во всем королевстве.

Гонорилия хихикнула.

— Ты же слышала ма, никто не может свалиться с Дракона, если он только сам этого не пожелает.

— Лично я надеюсь, что смогу заставить его выбросить меня где-нибудь в лесу по дороге в Логово.

Королева Ксандра снова громко цыкнула, потому что змий уже приближался к балкону королевской четы. Его крылья поднимали сильнейший вихрь, который моментально испортил прически дамам и сорвал вуаль с Мадарилии и Абалирии. Они с визгом убежали внутрь, а за ними кинулись и остальные сестры с королевой Ксандрой, пытаясь удержать на головах короны, диадемы и жемчужные заколки.

Зеваки оживились, и в толпе началось шевеление. Каждый хотел рассмотреть, как принцесса по крылу взойдет на спину Дракона.

— Не опозорь нас! — еще раз крикнула откуда-то королева Ксандра.

Дили взглянула в глаза Дракону.

— Ничего не бойтесь, принцесса, — прозвучал глубокий рокочущий голос у нее в голове.

Она хотела ощетиниться и возразить, но в душе стало тепло. Наверняка еще одно драконье свойство.

Отец подал ей руку, заслоняя собой порывы ветра и помог подняться на спину летающего змия.

Дили шагала по крылу, а за ее спиной кряхтел король Георг, который пытался удержать мантию. Клодилия повернулась, помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй. После этого она взобралась на спину Дракона, где вопреки рассказам матери, ее не ждало никакое кресло, удобно уселась между спинных гребней, подобрав ноги под себя, и взмыла вверх.

Порывистый холодный ветер ударил ей в лицо, но Клодилия даже не думала прятаться от него. Напротив, она выдернула из волос ненавистные шпильки и улыбнулась ветру как старому другу.

Дракон неторопливо набрал скорость и взмыл выше редких облаков. Он, как огромный парусник, плыл над веселящейся толпой, над пасторальными деревеньками и густыми лесами.

От тела змия, в котором скрывалась огненная мощь вулкана, Клодилии стало тепло, как кошке. А от ритмичных покачиваний его тела, принцесса вскоре безмятежно заклевала носом.

***

Она узнала этот сон мгновенно. Ледяные острые глыбы, полупрозрачный замок и ощущение ужаса, от которого цепенели ее конечности.

Это всего лишь сон, напомнила себе принцесса. Тебя похищает дракон, и ты летишь…

Но сон брал свое, и из него уже нельзя было выкарабкаться. Только если пройти лабиринт до конца. Найти путь среди ледяных глыб, что, как доисторические животные, замерли в позе нападения. Принцесса бежала по ледяными тропинкам, опасаясь, что эти монстры оживут и раздавят ее.

Зачем я бегу туда?

Ощущение ужаса нарастало. Оно сдавило челюсть и горло. Лучше повернуть назад, подсказывал здравый смысл.

— Дили! — раздалось совсем близко, за очередным витком тропинки.

— Лаай!

Ужас отступал. Голова становилась светлой, как после бокала молодого вина. Она поспешила вперед, поскальзываясь на прозрачном льду.

— Дили! — звал брат. — Как же давно мы не виделись! Кажется, целую вечность!

Она бежала. Но и за поворотом Лаая тоже не оказалось, хотя голос был совсем близко.

— Как матушка? Как отец? Как Амбрехт? Все еще таскает тебя за уши или ты уже слишком взрослая для этого?

— Таскает! — Дили продолжала бежать. Тропинка петляла. — Я настолько взрослая, что меня даже похитил дракон!

— Дракон, говоришь? — присвистнул Лаай. Совсем рядом! Только руку протяни! Вот за той ледяной перегородкой.

— Ты обещал меня спасти, помнишь?

— Обещал. Спасу. Только сделай для меня одно маленькое одолжение.

— Все, что угодно!

Дили проскочила еще один винт лабиринта. И вот он перед ней. Красивый, высокий, улыбчивый.

— Моя просьба не затруднит тебя, — сказал Лаай. — Только… спаси меня.

На глазах у ошеломленной Дили лицо брата начало чернеть. Кожа обтянула кости как корка. Глаза потускнели и запали внутрь. Ощущение неизъяснимого ужаса снова сковало тело Клодилии.

— Дили… — мертвец приближался, а она не могла ни пошевелиться, ни убежать. — Ты молчишь. Ты не хочешь дать мне такое обещание? Ты не хочешь спасти своего брата?

Земля под ногами Клодилии пошатнулась. Она сделала до боли глубокий вдох и… проснулась.

Глава 5. Принцесса и Дракон уясняют принципиальные позиции друг друга

Проснулась Дили, когда солнце пряталось за горизонт, но грядущая ночь еще не успела обесцветить струящиеся под ними пейзажи. Принцесса не сразу вспомнила, где находится и, конечно же, не сразу поняла, что под Драконом пригоршнями рассыпаются поля и города, а не крошечные светлячки и кузнечики.

На ум отчего-то пришли назидания матери, поэтому девушка выпрямилась и расправила юбки.

— Только не говорите мне, что вы одна из тех кисейных барышень, которые не могут сомкнуть глаз всю ночь, предвкушая похищение драконом, — раздалось в голове у принцессы.

От неожиданности Клодилия подпрыгнула.

— Высадите меня у во-он той сосенки, — выстрелила она наугад. Дракон в ее голове фыркнул.

— Попытаться стоило, — пожала плечами принцесса и принялась с энтузиазмом рассматривать мир с высоты птичьего полета.

— Знаете, за все года, что я управляю Логовом, еще ни одна леди не уснула на моей спине. Потешьте мое самолюбие, скажите, что вы несколько ночей не могли уснуть, мечтая о прекрасном принце.

— Я скорее из тех девиц, которые предвкушая долгое отсутствие дома, всю ночь предпринимают меры, чтобы их старшие сестры не позарились на их добро.

— И вы ворочались всю ночь в кровати, составляя опись своего богатства? — насмешливо осведомился ее спутник.

— Еще чего! Я же не дракон! Я довольно активно расставляла ловушки.

В голове Клодилии послышался низкий приятный смех, от чего она и сама улыбнулась.

— Я так полагаю, что ваши сестры могут быть не только зелеными?

— Некоторым может оттяпать палец большой капкан, если они сунутся в мой секретер, — посулила Клодилия.

— Занимательно.

— Что именно? — поинтересовалась принцесса.

— Вы сказали «секретер», но многие сунули бы самые опасные ловушки в свои шкатулки с драгоценностями или сундуки с мехами.

— Я не ношу меха, — сказала принцесса. — Считаю, что шкуры идут животным больше, чем светским выдрам. А также считаю знания самой большой ценностью. Так что мой секретер защищен охранными заклятиями, которые мне продала старая ведьма Мораи, большим замком и огромным капканом.

— Я не могу понять, шутите вы или говорите серьезно, — сказал Дракон.

— Когда я говорю о своих ценностях, то редко шучу. — Принцесса попыталась поймать рукой облачко, через которое пронесся ее похититель. — Впрочем, у меня не так много по-настоящему ценного в этом мире, следовательно, и беспокоиться не о чем.

— Таких ценностей, как ваши мысли?

— Именно. — Клодилия машинально проверила мешочек с можжевельником и полынью на шее. — Меня могут заставить жить в Логове Дракона, могут заставить выйти замуж, но мысли мои никто не отберет.

— Неужели вы не хотите выйти замуж?

— Предпочитаю быть влюбленной в человека, который станет моим избранником.

— И вам кажется, что со светскими условностями нельзя настолько узнать человека, чтобы отдать ему свое сердце? Через это мы уже неоднократно проходили.

— Вы мечтали влюбиться?

— Нет. Но приблизительно раз в два сезона попадаются воспитанницы, которые романтизируют случайные встречи и считают, что любовь можно найти только за пределами бального зала. Хвала демиургам, всегда хватало первого попавшегося грубияна, или хотя бы плохо воспитанного лакея, чтобы барышня тут же влюбилась в одного из светских львов.

— Хорошо, — примирительно сказала Клодилия. — Давайте последуем вашей логике. И как вы прикажете быть влюбленной в рыцаря, если я даже не знаю, кто приедет меня спасать? Эту светлую мысль я пыталась донести до своих венценосных родителей, но у них случаются приступы временной глухоты, когда я говорю с ними. — Принцесса следила за белой птицей, которая пыталась обогнать Дракона. Она истово работала крыльями, но черная тень все равно обогнала ее.

— Упоминали имена троих претендентов, — сказал Дракон после паузы. — Вольфганг Ясминский, Перси Рокатийский и Честер Лаэдрийский. Я, естественно, предполагал, что они оказывали вам знаки внимания и вы достигли взаимной симпатии.

Клодилия, позабыв наставления матушки о приличиях, застонала.

— Вольфганг — охотник за приданым. Перси — великовозрастное дитя с амбициозной мамашей, которая мечтает женить его на титулованной даме. А Честер… Только не этот напыщенный индюк!

— Неужели есть кто-то, кто не считает его отличной партией? — удивился Дракон. — Он наследный принц, молод, хорош собой, носит титул Прекрасного Принца…

— Он самовлюбленный дурак! — перебила его Дили. — Я видела его от силы три раза и говорила всего два. Первый раз он подошел ко мне поговорить, но оказалось, что он выбрал меня по географическим причинам.

— Как это?

— Все дело оказалось в моем расположении в пространстве. Прямо за моей спиной было зеркало, в которое ему было очень удобно пялиться во время разговора.

Дракон рассмеялся.

— А второй раз?

— А второй раз он просил передать ему соль.

Смех Дракона только усилился.

— Не вижу ничего смешного! — возмутилась Клодилия. — А если бы вас попытались женить на принце Честере?

— Боюсь, меня невозможно затащить под венец с каким-нибудь принцем или с кем-то по имени Честер, — пошутил Дракон.

— Что ж, — сказала Клодилия, — меня тоже не так-то просто затащить под венец. Им придется меня связать, но я все равно скажу «нет» у алтаря.

— Вы первая леди на моей памяти, которая отказывается идти под венец. Неужели вас не страшит участь старой девы?

— Меня? Да я бы с удовольствием приняла такую участь! Быть предоставленной самой себе — это лучше, чем жить с кем-то раздражающим под боком!

— Вы так говорите, потому что вы молоды…

— Правда? Скажите, милорд, у вас есть братья или сестры?

— Нет, — сказал Дракон. — Видите ли, популяция нашего вида стремительно уменьшается. Даже в тех семьях, где рождается больше одного дракончика, разница между братьями может составлять сотни лет.

— А у меня четыре сестры и три брата, — сказала Клодилия. — Я их всех жутко люблю, но за двадцать лет жизни они успели мне порядком осточертеть. Я бы с удовольствием любила их на расстоянии.

— Но ваш супруг не будет ни вашим братом, ни, тем более, вашей сестрой.

— Это менять шило на мыло! Я не встретила пока ни одного молодого человека, который заинтересовал бы меня. Ни в свете, ни среди простого люда. А быть с кем-то лишь бы не быть одинокой… уж лучше быть одной, как моя уважаемая целительница Мораи.

— Вы имеете в виду ведьму?

— Да.

— Насколько я знаю, ведьмам положено быть одинокими.

— Чушь! — отрезала принцесса. — Они чаще остаются одни, потому что мужчины боятся таких женщин. Только юноши с чистыми намерениями и сильной волей способны стать достойными мужьями ведьмы.

— С чего вы это взяли?

— Я провела лучшую часть жизни в лесу, в хижине старой ведьмы. И с удовольствием осталась бы у нее, купив какое-нибудь из ее сбивающих с толку заклятий. Но Мораи, к моему огромному сожалению, желает выдать меня замуж даже больше, чем родная матушка. Поэтому она позаботилась, чтобы в моих руках не оказалось ничего, что могло бы помешать моему пребыванию в Логове.

— Мы все будем молить об этом демиургов, — проворчал Дракон.

— Но я не обещаю быть легкой добычей, — посулила принцесса. — У меня все еще есть ногти и зубы, и я не побоюсь ими воспользоваться! — Пламенная речь была весьма подпорчена смачным зевком.

— До моего Логова осталось четверть часа лету. Там вы сможете перекусить и прийти в себя, ваше высочество.

— Ваше высочество? — удивилась Дили. — И это после всего, что между нами было? Называйте меня Дили! Или Клодилия, если вы сторонник церемоний.

— Я предпочитаю не называть своих гостий так фамильярно по имени.

— А мне как вас называть?

— Милорд вполне подойдет.

— Но есть же у вас имя?

— Все называют меня Дракон.

— И для меня, как я понимаю, вы не собираетесь делать исключение, — беззлобно сказала принцесса.

Она откинулась на спину Дракона и спокойно уставилась в лиловое небо, даже не подозревая, что в следующий раз увидит родной дом, спасаясь от погони.

Глава 6. Принцесса в Логове Дракона

Логово Дракона оказалось на самом деле белокаменным замком с несколькими причудливыми башенками и вычурными эркерами. Он живописно покоился на сочной изумрудной лужайке, окруженный пестрым цветущим садом. Да, забронировать место в Логове Дракона летом стоило намного дороже, чем весной, зимой или, прости демиург, осенью.

Дракон виртуозно высадил Клодилию на лужайке перед входом, у самого края красной дорожки. Ее приветствовала вереница слуг в простой, но элегантной униформе Логова. А сам хозяин, очевидно, улетел перевоплощаться обратно в мужчину.

После замысловатой и чересчур высокопарной речи, принцессу провели в ее новые покои. Они оказались обширной спальней со стенами из розового кварца, небольшим дамским будуаром и столиком для занятий. Вычурная люстра была инкрустирована жемчугом. А единственное окно выходило на густой лес и усеянную цветами лужайку.

В целом комната была ничем не хуже ее спальни в Зирландии, если не считать обилия всех этих дамских штучек, которые так любили ее сестры. Например, кровать была розовой и рюшчатой. На нее было навалено множество перин и подушек. Клодилия тот же час возжелала проверить, не спрятана ли под ними одна-единственная горошина.

Перебрав в уме, какое заклятие могло бы превратить эту комнату в приличное помещение, Дили пришлось смириться: кроме взрыва ей на ум больше ничего так и не пришло.

Ее сундуки уже были доставлены, платья висели в шкафу, а у стены стояло ее любимое зеркало с секретом. На фоне богатства ее новой комнаты оно выглядело еще более жалким.

Зеркало не было чем-то особенным, иначе на него бы уже давно наложили лапу ее сестры. Старая потертая рама, мутноватое стекло. Никаких украшений или искусной резьбы. Такая поделка могла стоять и в доме крестьянки, и в доме богатой горожанки. Они нашли это зеркало на чердаке вместе с Лааем в хрупком восьмилетнем возрасте.

Обычно домашние не приветствовали, когда близнецы отправлялись исследовать никому не нужное семейное барахло, но когда королева Ксандра увидела это зеркало, то умильно прослезилась. Оно принадлежало ее прабабушке, когда ту похищал дракон. Дескать, ничего ценного родители не хотели посылать к змию в Нору.

Помнится, Дили тогда заметила, что это показывает, как высоко они ценили саму дочь. За что мать на нее хорошенько цыкнула.

Но зеркало так или иначе извлекли из чердака и установили в комнате Клодилии. Забавы ради. Они с Лааем долго разыгрывали возле него похищение принцессы драконом, и как принцесса неплохо сопротивляется этому с помощью догонялок и ударов подсвечником.

Так они открыли небольшой тайник за толстой рамой. Даже, кажется, королева Ксандра о нем не догадывалась. Они с Лааем прятали в нем дохлых жуков и несколько бесценных металлических чушек, которые почему-то забраковали в конюшне.

И хотя в Логове Дракона зеркал было предостаточно, королева Ксандра сочла желание дочери привезти с собой зеркало прабабки прекрасной идеей. Этот чудный маленький (в человеческий рост) сувенир, по мнению королевы Ксандры, поможет протянуть ниточку через века и поколения.

А Дили не возражала против того, чтобы иметь в Логове Дракона дополнительный тайник. Сейчас в нем покоилась только одна вещь, которую мать не разрешала дочери взять с собой.

Портрет Лаая.

Она достала портрет брата и поставила его на прикроватную тумбочку.

— На ближайшие пару месяцев это наш дом, Лаай, — сказала она. И заплакала. — Ты же обещал, что спасешь меня от дракона!

***

Служанка появилась в комнате Клодилии через час, чтобы помочь ей одеться к ужину. Дили вообще-то любила одеваться сама и не любила одежду, с которой не могла бы справиться без посторонней помощи. К сожалению, королева распорядилась не отправлять с младшей дочерью простых платьев. Поэтому ей пришлось вытерпеть щипки служанки, когда та застегивала вереницу мелких жемчужных пуговиц на спине, и тычки шпильками, когда она поднимала косу Клодилии повыше.

Не успела Дили пережить это испытание, как в ее комнату ворвались три разряженные девицы, которых она чуть было не приняла за своих сестер. Удивляться тут было нечему. Три барышни были кудрявыми, как барашки, и блондинками, как и все дочери королевы Зирландии.

— Так ты наша новая соседка! — затараторила одна из них. — Меня зовут Мелани, это Мелания, а это Мел-Анния. Мы прибыли несколько дней назад.

Странно, но вместо мигрени они вызвали у Дили чувство тепла.

Как дома, подумала она, вспоминая старших сестер.

— Как тебе повезло! Розовые апартаменты! Считаются лучшими в Логове! А мои голубого цвета! — Она презрительно фыркнула. — Как будто я новорожденный мальчик!

— А у т-тебя ума к-как у новорожденного м-мальчика, — не удержалась единственная девушка, не похожая на портрет херувима. Она была худой и высокой, а женственные изгибы ей предавал исключительно корсет. Девушка была морковно-рыжей. Ее длинная толстая коса была собрана пышной короной вокруг головы в несколько витков, а ее кончик спускался до самого пола.

— Я Б-бернис, — сказала она, смутившись, что привлекла к себе столько внимания. — Моя к-комната п-персиковая. К-кому-то это показалось з-забавным.

— Но я видела комнату Бернис, она совершенно не того цвета, что и ее волосы, — абсолютно серьезно заявила Мелания. Или Мелани?

— Это б-бесполезно, — покачала головой рыжая. — Они считают, что бой с Др-драконом будет н-настоящим.

— Какая же ты злая, Бернис! — заявила Мел-Анния. Она повернула к принцессе свои голубые глаза. — Вам лучше держаться от нее подальше, ваше высочество. Эта девушка всего лишь джентри. И ее семья потратила все свои сбережения, чтобы отправить ее к Дракону. Думают, что таким образом смогут найти ей достойного жениха и занять положение в обществе.

Бернис опустила голову.

— Д-да, это не с лучшей с-стороны характеризует мою семью. Лично я была п-против того, чтобы т-тратить деньги на эту поездку. В конце концов, за эти деньги можно было жить несколько лет или к-купить плодородные поля, которые увеличили бы наше с-состояние. Думаю, моя с-судьба — быть окруженной идиотами.

— Я не поняла… — растеряно сказала Мелани.

— Не бери в голову, дорогая, — сказала Мелания, — думать — это не твоя сильная черта. Такой красотке, как ты, ум не нужен.

— Это точно! — обрадовалась Мелани и задрала нос.

Дили присмотрелась к новой знакомой. Внешнюю браваду слегка портили до посинения стиснутые пальцы и тяжелое дыхание.

— За всех не расписывайся, — ободряюще улыбнулась Клодилия Бернис. — По крайней мере, каждый четвертый в твоем окружении, вроде, не глупый человек.

Бернис подняла глаза и между девушками проскочило то, чего Клодилия не чувствовала с ухода Лаая. Дружба и понимание.

— Давно ты здесь? — спросила принцесса.

— Неделю. П-приехала до этих кукол.

— И как здесь?

— Как в тюрьме. Впрочем, п-похищение и должно быть связано с неким ограничением с-свободы, верно?

— Ну, в Логове до этого еще не гостила принцесса Клодилия.

***

Хозяин к ужину не явился, чем вызвал вздохи со стороны меланий и сдержанную радость со стороны принцессы и Бернис. В его присутствии, как объяснила новая подруга, даже его вышколенные лакеи лезут из шкуры вон.

— М-мелании сначала его испугались, — говорила она, когда девчонки заперлись в комнате Клодилии, позабыв о том, что не следует валяться в вечерних платьях на кровати и есть прямо в постели украденные за ужином пирожные. — С-служанки шушукаются, что кого-то из них он едва дотащил до Логова. П-пришлось приземляться у ближайшего телепорта и отправлять барышню с лакеем. А теперь они в него поголовно влюблены.

Клодилия хмыкнула.

— К сожалению, я весь полет проспала, — сказала принцесса. — Вот было бы здорово посмотреть на те места, что мы пролетали!

— Лично я сжала з-зубы и молилась всем демиургам, чтобы не свалиться вниз, — сказала Бернис.

— Ты мужественная девушка.

— У меня н-нет выбора. Моя семья отдала состояние за этот пансион, и я не могла их подвести такой выходкой.

— И ты согласна идти на заклание, выходить замуж из-за прихоти твоей семьи?

Бернис пожала плечами.

— Если это окажется состоятельный м-молодой человек, а другой по определению не м-может бросить вызов Дракону, то он может помочь моей семье. Я должна принести такую жертву. Разве ты не собираешься сделать то же самое?

Клодилия посмотрела на портрет брата.

— Пять лет назад, когда был жив Лаай, я бы сказала, что нет. Он спас бы меня. Он никогда не заставлял бы меня поступать против моей воли. А сейчас, когда никто меня не поддерживает, мне остается только покориться.

— Так просто?

— Да где уж просто? Может ты не слыхала, но я — ходячее несчастье. Все мои добрые намерения превращаются почему-то в хулиганство. Да и я сама не собираюсь облегчать жизнь окружающим. Как думаешь, если меня вышибут из Логова Дракона, это отпугнет претендентов на мою руку и сердце?

— П-прости, но разве в твоем возрасте не положено уже быть хотя бы обрученной?

— После смерти Лаая матушка не выпускала меня в свет. Я на пять лет отстаю от ее графика, но она не теряет надежду. Впрочем, и я не теряю надежду сбежать и жить в лесу, как моя добрая наставница, ведьма Мораи.

Она повернулась к портрету брата. От него повеяло ледяным холодом, и перед глазами принцессы возник Ледяной замок.

— Но покоя мне не будет даже там, — пробормотала принцесса.

Глава 7. Принцесса нарушает распорядок Логова

Надо сказать, что график, установленный в Логове, никак не способствовал крепкому сну.

Клодилия и Бернис полночи трепались, как настоящие девчонки. Правда, говорили в основном о верховой езде и о выборе достойной лошадки. Новая подруга оказалась истинным знатоком разных пород и амуниций. Даже пару раз выиграла сельские скачки, призом в которых была неплохая коза и новая маслобойка.

Дили развлекала ее историями о том, как поймала венценосных гостей за жульничеством на стипл-чейз.

Разошлись по своим комнатам неохотно. И не успела принцесса Клодилия опустить голову на пуховую подушку, как за дверью началось копошение.

Сестры! мелькнуло в сонном сознании.

— Подите к черту, болотные отродья! — крикнула она им, как кричала каждое утро.

За дверью затихло, и Клодилия снова уснула.

Не успела она рассмотреть, что там такого показывают во сне, как раздался стук. Более настойчивый, чем первый.

— Ваше высоч…

— Если не хотите есть жаб и крыс, оставьте меня в покое! — крикнула Клодилия и спрятала голову под подушку.

Дальше настойчивые визитеры стучали, что-то говорили, но под подушкой этого не было слышно, слава привычке спать на балах!

Потом странный звук вырвал ее из царства сна. Это был натуральный гонг. Громкий, вибрирующий, протяжный. Кажется, от него заходила ходуном вся комната.

Клодилия подняла голову.

Где я?

Затем, вспомнив, принцесса пожала плечами. Кто знает, что это был за шум. Может, кто-то кастрюлю уронил на кухне?

Шумное, однако, местечко!

Клодилия порылась в своей сумке и достала пару отличных беруш. Они не раз ее спасали, когда во время светских визитов ей доставался один будуар с матушкой.

И принцесса уснула. На этот раз она успела почти до конца досмотреть сон, когда дверь в ее спальню слетела с петель.

Слава берушам, на нее этот звук не возымел никакого эффекта.

Она сонно открыла глаза и уставилась на делегацию из горничных, лакея и одной феи. Предводительствовал этой процессией сам Дракон.

Делегация замерла, недоуменно глядя на невозмутимую принцессу. Она хлопала глазами и никак не реагировала на слова Дракона. Надо сказать, слова были обидными, уничижительными, хотя и справедливыми.

Когда Дракон выдохся, принцесса достала из ушей беруши.

Делегация ахнула.

Дракон скрипнул зубами.

Клодилия посмотрела на него и вежливо поинтересовалась, не является ли нарушением светского этикета присутствие в ее спальне представителя противоположного пола.

Дракон указал на фею, представил ее как Миду и заявил, что она-де является официальной дуэньей в Логове, поскольку он сам, видите ли, не женат.

Клодилия выразила свое мнение по поводу современных взглядов на придворный этикет и поблажек, которые были невозможными еще лет двести назад.

Дракон выразил ответное сетование по поводу того, что современные принцессы на порядок хуже воспитаны принцесс двухсотлетней давности. И выразил надежду, что это в скором времени изменится, иначе ему придется принимать принцесс в пансионе не на месяц-другой, а на год с лишним.

После этого их светская беседа была окончена.

Дракон приказал принцессе немедленно одеться и явиться в его кабинет. Вид у него при этом был крайне раздосадованный, а горничные при первых жестких звуках в его раскатистом голосе и вовсе побледнели.

Клодилия нехотя подчинилась.

Она была спешно втиснута в тошнотно-розовое платье, которое ее матушка, королева Ксандра, считала прелестным, причесана и направлена в кабинет милорда.

***

Кабинет располагался в деловом крыле Логова, где даже пыль пахла пергаментом и свежими чернилами.

До чего она не любила такие места! Вот сейчас бы удрать в лес и проваляться на лужайке весь день! Но строгие лакеи, которые не рассмеялись ее шутке про спящего рыцаря, вели ее в кабинет милорда как на казнь.

Принцесса вошла и быстро осмотрелась. Кабинет был омерзительно опрятен, перья возле чернильницы лежали перышко к перышку, а фолианты счетных книг выровнены чуть ли не под линейку.

Мнение Дили о хозяине Логова тут же упало еще ниже. Кроме портрета солнечно-желтого дракона над креслом, никаких личных вещей, никаких памятных безделушек в кабинете не было. Такое чувство, подумала принцесса, будто за пятьсот лет у «бедного мальчика» так и не появилось ни хобби, ни привязанностей. До чего же скучной ему должно быть кажется жизнь! Ей стало его жалко.

Дракон, вопреки этикету, не поднялся с места. Не дожидаясь приглашения сесть, принцесса плюхнулась в кресло напротив него.

— Милорд, уверяю вас, что ни один разумный разговор со мной вести невозможно, пока утром я не выпью маленькую полулитровую кружечку крепенького кофейку. — Она, как мартышка, почесала под мышкой. Напрочь искусственная ткань впивалась в тело колючкой, а от сверхпрочных нитей, которыми были пришиты маленькие камушки, у нее привычно начала зудеть кожа. — Вижу, вы не в духе, так что у вас наверняка та же беда.

Дракон скрипнул зубами. Панели из черного гагата и болотно-зеленые шелковые обои скульптурно обрамляли его лицо, делая его еще бледнее и строже.

— Я выпил свою кружку кофе за завтраком, — сказал он. — А воспитанницам, между прочим, кофе не положен. Только горький горячий шоколад.

Принцесса Клодилия сморщилась.

— И при этом у вас не было до этого суицидов и утренних убийств? Поразительно!

— Я сейчас сам близок к утреннему убийству. Вы самым циничным образом попрали с десяток правил Логова. Вы разве не ознакомились с ними? Они лежали у вас на столе.

— Сюжетная линия была слабовата. После второго пункта стало скучно, и я не стала читать дальше.

Дракон зарычал.

— Тогда я позволю себе вас просвятить. В правилах сказано, что гостьи должны спускаться к завтраку вовремя, по гонгу. Нельзя сквернословить. Нельзя проявлять леность. Распорядок в Логове довольно насыщен. После завтрака у вас не более получаса, чтобы поправить наряд и спуститься в классы для занятий. Занятия длятся до вечера и их посещение обязательно. Я ясно выражаюсь?

Клодилия смотрела на него своими бесовскими зелеными глазами.

— Ну, я попробую запомнить. Но предупреждаю, с памятью у меня туговато.

— Да что вы говорите? Наказание за ваш сегодняшний проступок будет отличным напоминанием о распорядке дня всю следующую неделю. Или даже дольше, если нарушения распорядка не прекратятся.

Дракон выглядел вполне довольным собой. Даже желтый дракон на картине за его спиной выглядел игривее.

— Вы думаете, что нет такого наказания, которое вы бы не смогли обойти. Чтож, я готовился к вашему визиту в Логово. И специально для этого одна моя знакомая волшебница, не без участия вашей матушки, конечно, заколдовала одно ваше платье.

Глаза Клодилии полезли из орбит.

— То самое, которое в данную минуту на вас. Это платье вы не сможете сменить в течение недели. Какой бы наряд вы ни выбирали утром, он будет превращаться в ваше самое нелюбимое розовое платье. Забыл упомянуть, что прекрасная фея Мида посыпала его фейской пыльцой. Вы теперь будете сиять как звездная ночь.

Клодилия опустила глаза и с ужасом обнаружила, что светится как жар-птица.

— Могу я рассчитывать на то, что вы отныне будете придерживаться графика?

Принцесса не теряла лицо.

— Звучит мерзопакостно! Ладно, я потерплю эти ужасные условия, но только потому что вы мне симпатичны. Отосплюсь на выходных.

— Боюсь, что и на выходных график остается прежним.

— Занятия по выходным? Да вы изверг!

— А вы этого еще не поняли, принцесса? Это не вы станете моим наказанием, а я вашим.

Принцесса поднялась и протянула Дракону руку. Он с недоверием воззрился на ее ладонь.

— Почему вы улыбаетесь?

— Потому что это был честный хороший бой. Вы победили, милорд. Как мне ни прискорбно, но я ценю хорошую игру. Мой брат Лаай научил меня признавать поражение.

Его рука в черной бархатной перчатке коснулась ее пальцев. Даже сквозь ткань принцесса чувствовала жар, который то и дело пробегал по этой ладони.

— Тем не менее, — беззлобно продолжала она, — я буду с нетерпением ждать следующей схватки.

Глава 8. Дракон и его Логово

Больше всего на свете Дракон ненавидел свое Логово.

Ненавидел острые башни, которые норовили оцарапать брюхо. Ненавидел рассыпчатую, как печенье, лепнину на изящных эркерах. Ненавидел толстые стены. Ненавидел строгую дорогую обстановку. Ненавидел место, которое по определению должно было быть его крепостью.

Прожив в Логове пару сотен лет, он так и не привык считать его домом.

Все эти века он старался не находиться в Логове дольше, чем это было необходимо. Да бес с ними, с башнями, лепнинами, стенами и обстановкой! При нынешнем развитии дизайна, это все можно поменять по щелчку пальца. Но вот чего не изменишь, так это того, что в каменной громаде, которую все признавали прелестной и утонченной, его на каждом шагу, в каждом коридоре подстерегал призрак чудовища.

Призрак его отца.

***

У Беофоса Седоуса было два ключевых качества, о которых не догадывались даже его близкие друзья.

Во-первых, он считал драконов избранными существами, с мощью которых могут посоперничать только демиурги. О последнем, впрочем, Беофос мог долго философствовать да все в пустую, поскольку с момента ухода бога Годфрида в мире больше не осталось демиургов, чтобы можно было померяться силами.

Во-вторых, он был лицемером.

Беофос занимал видное место в Магическом совете и отвечал за социальные связи. Во многом благодаря его действиям был установлен первый хрупкий мир между магиками и не-магиками. Он убеждал магиков идти на уступки, учиться стоять пониже, ценить не-магические жизни. Он превратил традицию устраивать пансионы для знатных дам в искусство. Считал, что это укрепляет отношение между волшебным миром и человеческой знатью.

Так появилось Логово с его башнями и лепнинами. В этих стенах побывало столько облеченных властью юных леди, как ни в одном другом драконьем пансионе. И все они были очарованы Беофосом, восхищались его галантностью и обходительностью.

Как и их спасители. Спасение дам из лап дракона выглядело таким благородным и самоотверженным, что многие будущие короли до конца жизни испытывали благодарность и уважение к Беофосу.

В этих стенах соединялись судьбы не подростков, а тех, кому суждено было творить историю. И отец ловко этим манипулировал. Он кичился тем, что его неформальная власть была большей, чем у любого другого существа в мире.

Признания людей ему было мало. Он не уставал создавать комитеты в Магическом совете, преподавать в Магическом университете и устраивать мероприятия для укрепления своей паразитической, кровососущей власти.

Миротворческая деятельность приносила ему хороший доход как от магического, так и не-магического мира. И если бы Беофос мог обогатиться на войнах, о чем он не раз сокрушался, то с удовольствием взялся бы за них.

Несмотря на то, что он вел в Магическом университете факультатив по человеколюбию, людей он считал меньше букашек. А остальных магических существ если не козявками, то и никак не больше кошки.

Эта игра в один день повернулась к нему острой стороной. Его стараниями магический мир принял людей, но сам Беофос больше в него не вписывался со своими идеями драконьего превосходства.

Сын тоже стал для него полным разочарованием, не признавал его ценностей и не разделял взглядов.

Дракон помнил, как все, что было дорогим для него с детства, уничтожал огонь его отца. Как из Логова были изгнаны его друзья-эльфы. И как разбилось его сердце в те далекие беззаботно юные дни, когда он только обрел свою самостоятельность. Но отец не смог его сломить. И не смог повернуть историю вспять.

Беофос, как и многие драконы до него, понял, что пришло его время лететь в страну демиургов, за облака. Что там — никто не знает, так как ни один дракон еще не вернулся оттуда ни живым, ни мертвым.

***

Когда Дракон узнал, что отец улетел, он, признаться, обрадовался. Жить с ним под одной крышей было невыносимо. И если бы не улетел он, то улетел бы Дракон.

Правда, радость от свободы быстро пропала, когда старый друг семьи, Фрем, зачитал последнюю волю отца в этом мире.

— Он оставил Логово тебе, мой мальчик, — сказал Фрем. — Он любит тебя и доверяет тебе труд своей жизни.

Дракон едва не задохнулся собственным пламенем. Его так и подмывало поднести завещание к огню и проверить, не написано ли там невидимыми чернилами «выкуси». Но Беофос не стал бы так рисковать. Даже с последней волей.

— Забери Логово себе, Фрем, — попросил Дракон. — Мне оно не нужно. Ты мудрый, ты многое повидал, многих знаешь.

Но Фрем покачал головой.

— Нет, Логово твое. Я не испытывал тяги к похищению принцесс даже в молодости. А все эти дамские визги… нет. Это не мое.

— Но и не мое! — воскликнул Дракон. — С чего ты взял, что я смогу управлять пансионом масштаба Логова?

— Потому что в этом видел тебя твой отец. Он видел в тебе потенциал, который не видишь ты сам.

Дракон оглянулся. Кабинет отца, гагат и дерево. Все в нем было чужое. Все в нем было ненавистным. Ни единого портрета жены или сына. Только портрет самого себя. Беофос считал, что его изображение в виде змия добавляет солидности месту, в котором он вершит судьбы. Юноша тут же поклялся сжечь проклятый портрет.

— Как по мне, то лучший способ убить мой потенциал — это похоронить меня в Логове! — в сердцах воскликнул он.

— Ну-ну, не горячись! — Фрем не терял самообладания. — Это место дает власть.

— Мне не нужна власть.

— И обязанности.

— Сейчас нет нового курса воспитанниц, так что и обязанностей у меня нет.

— Тролль тебя раздери, мальчик! — не выдержал пожилой дракон. — Есть девушки и их принцы, которых твой отец обещал взять на следующий курс.

— Никто не сочтет себя обиженным, если я в такой короткий срок после потери отца никого не буду принимать.

— И все же, у тебя есть обязанности перед этим миром. Логово — это не просто пансион. Это один из узлов мира в мировой политике. Когда между странами вот-вот вспыхнет война, многие бывшие воспитанники приезжают за советом к дракону, садятся за стол переговоров в этих залах и приходят к мирным компромиссам. Ты против мира во всем мире? Ты что, хочешь разрушить существующий мировой порядок?

Дракон фыркнул. Фрем спокойно продолжал:

— Это место, мальчик, оно больше, чем ты или Беофос. И это большая честь и священная обязанность — владеть Логовом, пансионом с политической силой.

— Тем не менее я бы предпочел, чтобы в нем было меньше политики. И больше пансиона.

— Вот видишь, — похлопал его по руке Фрем, — новый хвост по-новому метет.

— Я побуду владельцем Логова, — холодно сказал Дракон, — за несколько столетий я избавлю его от статуса политического места и тогда… и тогда я навсегда покину его.

Так наш Дракон унаследовал Логово и пансион при нем.

Прошло всего пара десятков лет, и он углубился в дела. Дракон развивал пансион, заслужил статус лучшего в своем деле, но от политической роли было не скрыться. И как бы он этому ни противился, но он продолжал выполнять последнюю волю отца.

Ох, он понимал принцессу Клодилию и ее оковы. Его были не лучше! Только жениться ему пришлось на пансионе. Его статус, унаследованный статус дракона-миротворца, управляющего объектом стратегического значения для магического и не-магического миров, был ничем не лучше титула.

Что может знать принцесса Клодилия, которая проживет в лучшем случае лет двести рядом с нелюбимым мужем, о том, как коротать тысячелетия рядом с этой каменной могилой?

Как может ей быть скучно на уроках? И что такое скука для него? Наверняка не пройдет и полвека, как он будет во всех магических комитетах, в которые его попытается затолкнуть Фрем.

По крайней мере рядом с принцессой семнадцать лет был брат, который любил и понимал ее. А в его же жизни не было никого. И все, что остается, это его уютная Хижина рядом с Логовом, да надежда, что кто-то разделит с ним эту участь.

Глава 9. Принцесса продолжает шалить

Триста семьдесят одна гостья, и еще ни одна не выбралась из цепких лап гнома — учителя изобразительных искусств. Глоб Рукотворник, потомственный пещерный ювелир, был слеп, как крот, на свету и тратил свой талант художника на обучение бездарных светских дебютанток основам живописи и скульптуры.

Какие только причины не выдумывали гостьи Дракона, чтобы сбежать с его уроков! Чаще всего звучало, что в потемках они не могли найти свой собственный нос, не то что холст. Одна даже разрисовала спину своей товарки, приняв ее за мольберт. Сомнительный комплимент, который повлек драку на веерах и выдергивание плюмажа из торжественной шляпки.

Но Клодилия Зирландская превзошла всех, заявив, что ему пришло письмо от его брата, поэтому он срочно должен бежать к кухаркам.

Почему к кухаркам и где письмо, Клодилия уточнять не собиралась. Только опустила глаза.

— Возможно, они решили прочитать его без вас. Знаете, чтобы подтвердить или развеять слухи…

— Слухи?

Ученица снова опустила глаза.

— О вашем брате.

— Какие слухи о моем брате? — Бакенбарды Глоба воинственно поднялись.

— О его женитьбе.

— Женитьбе?! — Узенькие от яркого (на ладан дышащего) света свечи глаза гнома расширились до размера глазищ какой-нибудь смазливой большеглазой феи. У него было тридцать пять братьев, и все они были закоренелыми холостяками. Вообще свадьбы среди гномов были событием исключительным, редким, как встреча с лепреконом, который только снял штаны, чтобы присесть на горшок. Но уж когда браки заключались, гномы компенсировали эту недостачу многочисленным потомством.

— Женитьбе на…

— На?..

— Его стоматологе.

— Полутролле из Авиранских конюшен?!

— Ну, если это его стоматолог…

Глубокоуважаемый Глоб Рукотворник засеменил своими крошечными ножками в сторону кухни.

Правда, на кухне не слышали ни о каком письме, как и о женитьбе брата на полутролле. Глоб пожалел, что не уточнил имя брата, но в семье был только один дуралей (основоположник гномьего абстракцио-авангардизма и непонятного гномьего кубизма). Допросив всех, от главного повара и до последней сопливой девки-посудомойки, которые прятались от него на ярком солнечном свету, он не узнал ничего. Затем кто-то подсказал, что в Хижине Дракона тоже есть повара, и Глоб устремился туда, как гордый пеликан, хлопая крыльями-бакенбардами.

Повар у Дракона был всего один, приходящий, но и он не слышал ничего о брате Глоба.

Тут-то досточтимый Рукотворник и заподозрил неладное. Но когда он вернулся в Логово, решительно все, от лакея и до домоправительницы, уже не сомневались в том, что брат Глоба женился на полутролле из Конюшен, пусть и выполняющего почетную должность зуболома.

***

Дракон не желал принимать своего учителя изобразительного искусства. Вернее, о нем даже не собирался докладывать его скучный тощий камердинер, о котором доброго слова не мог сказать никто в окрестностях Логова.

Глоб даже мысленно пожелал ему жениться на тролле-зуболоме, но вслух он ограничился рычанием и тычком своего когтистого пальца. Рост и ярость были преимуществами Глоба, которые сроднили его с пущенным пушечным ядром. Он влетел в кабинет Дракона и громко потребовал избавиться от принцессы Клодилии.

— Пятым будете. — Флегматичная дородная дама, которая преподавала изысканную словесность и была пра-пра-правнучкой одного из великих менестрелей прошлого, сегодня говорила с чувством в голосе. Что-то надломило ее привычку монотонного безэмоционального речитатива, который сегодня считался самым модным стилем исполнения поэтических произведений.

Глоб огляделся. Здесь также были его коллеги: преподаватель древних языков, у которого уши были синими («Я не знал, что там была книга проклятий, и принцесса сносно читает на архиите» бормотал он), учительница вышивки, перебирающая комок сваленных ниток в форме куклы вуду, и учитель мифологии — призрак, который мерцал как праздничная гирлянда — верный признак крайнего раздражения у эктоплазмоидов.

Дракон нервно расхаживал по кабинету и, кажется, тонкие струйки дыма вырывались из его ноздрей.

— В сотый раз говорю, что это невозможно.

— Это еще почему? — взвизгнула «изысканная словесность».

— Пару часов назад стало известно, что принцессу все-таки сватает принц Честер.

«Изысканная словесность» выругалась. Надо сказать, словами, которые стыдно произносить в изысканной словесности. Глоб топнул ногой.

— Какая разница, кто ее сватает! Гнать негодницу ссаными тряпками!

— Тут же дама! — возмутился синеухий филолог.

— Ссаными тряпками! — поддержала Глоба единственная дама.

Дракон усмирил их взглядом. Прекрасная черта, которая была дарована всем летающим змиям.

— Разрешите вам напомнить, господа, что принц Честер Лаэдрийский — будущий король самой значимой части известного нам мира. О его решении жениться на Клодилии глашатаи уже разнесли во все, даже самые укромные, точки мира. Мы не можем так оскандалиться, чтобы выгнать принцессу Клодилию!

— Да ладно, Дракон! Вы переживете и принцессу, и принца, и все их могущественное королевство! Зачем вам терпеть все это?

— Потому что уже пару тысячелетий мы худо-бедно обходимся без войн. Человеческая память короткая, но мой отец мне рассказывал о темных временах. Нет. Мир существует, пока мы все идем на компромиссы. Я терплю принцессу и принца Честера. Вы терпите ее. Они терпят присутствие на своих землях существ, которые по мощи равняются всей их армии. Священники терпят ведьм, которые врачуют людей. Ведьмы терпят священников, которые не дают обществу впасть в аморальность. Рыцари терпят начальников и тренировки. Начальники терпят королей. Короли терпят то, что смертны и не пытаются добыть секрет вечной жизни у колдуний с сомнительными моральными устоями.

— Но этой девчонке не может все просто так сойти с рук!

— И не сойдет, — пообещал Дракон. Его глаза цвета темного янтаря полыхали.

***

Клодилия ни капельки не удивилась, когда лакей пригласил ее в кабинет милорда. Ее больше озадачило, что этого ей пришлось ждать так долго.

Верная Бернис, которая кажется, открыла свойство своего рта к продолжительной улыбке, испереживалась.

— Поверь, Берни, это для его же блага! Каждому бедному мальчику нужно раз в пятьсот лет развлекаться! Ну что может мне сделать Дракон? Съесть меня? Больше ничего он сделать не посмеет!

Но Дракон посмел. Дракон посмел очень многое.

Дракон посмел ее выпороть самым постыдным образом, какой только можно придумать. И возразить ему было нечего. Потирая изрядно размягченное место, Клодилия думала о том, что они с ее радушным хозяином и на этот раз квиты.

— И чем вы объясните целый день сорванных уроков? — поинтересовался Дракон.

— Там скука смертная! Вы же знаете, как тянется время для многовекового существа, когда он слушает об аксантах в склонениях архиитансих глаголов? А теперь представьте, что у меня нет этих веков в запасе. Я чувствую, как жизнь покидает меня, пока я слушаю основы изысканной поэзии…

— Поте́рпите. — Дракон был холоден и сдержан. Его безупречный черный костюм с черными бархатными перчатками разительно отличался от скомканного розового платья Клодилии, в котором она ползала в траве в саду.

Он протянул ей пергамент.

— Это задания от ваших учителей. Вы должны наверстать пропущенный материал до завтрашнего утра.

— Но…

— Никаких но. Иначе…

— Иначе что, милорд? Выгоните меня? Ну слава богам! Пойду собирать чемоданы.

— И думать не смейте! Такого одолжения я вам не сделаю.

— А что тогда? Воспользуетесь преимуществом магического существа над бедной не-магической принцессой? Заставите вашу знакомую заколдовать меня, чтобы я пела, а не говорила? Или она способна привязать меня к стулу?

— Нет, — сказал он, — но эти идеи я запомню на будущее. Я думал о том, что мне придется написать вашему батюшке и вашей матушке. Думаю, я мог бы позволить королеве Ксандре в порядке исключения пожить в Логове и проконтролировать вас.

Клодилия живо представила реакцию своей любезной родительницы и ее передернуло. От Дракона это не укрылось. Он лениво откинулся на спинку кресла. Змий, готовый к броску.

— Она бы приходила с вами на уроки, спускалась бы к завтраку, любезничала с другими девочками…

— Ох, прекратите!

Принцесса встала.

— Не пожмете мне руку? — осведомился Дракон.

— Знаете, нет! — возмущенно сказала принцесса. — Обращаться к родителям — это не честно. Мы с Лааем называли таких крысами и ябедами.

— Сочувствую. Но детство закончилось и во взрослом возрасте это называется «здравый смысл», — сказал Дракон, вежливо подымаясь. Он бегло поправил пресс-папье, которое принцесса едва заметно сдвинула.

— Как можно быть таким сухарем? Неужели вы не делали ничего такого, чего не одобрила ваша матушка или ваш батюшка?

При упоминании отца передернуло уже Дракона. Клодилия была не менее наблюдательной. Она дала себе зарок написать матери и расспросить ее о старом драконе.

— Могу вас уверить, — холодно сказал Дракон, — что не делал ничего такого, что могло бы огорчить моего дорогого родителя.

— Тогда вы не знаете, как вкусны сладкие пирожки до обеда, как интересна книга, которую читаешь вместо уроков, и как светит солнце, когда удается отвертеться от светских обязанностей. Мне даже вас немного жаль!

Она уже взялась за дверную ручку, когда посмотрела на Дракона. Его глаза пылали огненным янтарем.

Глава 10. Библиотека Логова

Вечер клонился к ночи, но свечи производства «Мастера Огня Агни», умноженные отблесками многочисленных капель розового кварца, ярко освещали комнату как днем. Клодилия лежала, уткнувшись лицом в розовую атласную подушку, пока Бернис перечитывала ее список заданий.

— Да здесь не управиться за одну ночь! — негодующе воскликнула принцесса.

— И з-здесь намного больше, чем задали нам! Р-расширенный этикет. Выучить д-двадцать баллад.

— Не говоря уже об изобразительном искусстве! Где я возьму гербарий среди ночи?

— Ну, с этим я тебе не помогу. Г-глоб заявил, что во мне нет ни кр-крупицы от изящного. Тролль не только на ухо наступил, но и на пальцы.

— Все не может быть так плохо, — усомнилась принцесса.

— Может, — Бернис вздохнула и протянула свою картину Клодилии. То, что было там изображено, больше походило на несколько расплывчатых полос, смешанных у левого края в неопрятную кляксу.

— Ну… ммм… у тебя получилось неплохо передать осеннее поле…

— Это лошадь! — Бернис упала на кровать возле Клодилии. — Ну п-почему считается таким важным для невесты п-преуспеть в изящных искусствах? И при этом совершенно не учитываются ее успехи в м-математике и экономических науках?

— Ты учила математику? — удивилась Клодилия. — Наша матушка запретила нам заниматься ею даже в качестве факультатива.

— Я учила ее с-сама, — грустно сказала Бернис. — Как и многие предметы. У моей семьи нет денег на учителей. Я ходила в общую школу, а затем продолжила обучение в д-домашней библиотеке. Математика и экономика показались мне п-полезными предметами, так как мы могли бы лучше распоряжаться нашими полями и нашими финансами. Но вместо этого, все н-наши накопления ушли на то, чтобы отправить меня к Др-дракону. Меня воспитали с-сумасшедшие!

— Ну а меня воспитали совершенно нормальные люди. Но сумасшедшей выросла я. Моя мать счастлива в браке. Она любит отца, любит все эти светские приемы и любит своих дочек. У нее есть странная вера, что и они обретут счастье, если пройдут по тому же пути. Побывают на всех важных балах, переживут похищение драконом, выйдут замуж за принца. Но я не буду счастлива в четырех стенах!

Бернис рассмеялась. Но смех больше напоминал икоту.

Клодилия подала ей стакан с чем-то, напоминавшим охлажденный чайный отвар. Бернис сделала пару глотков и вернулась к разговору.

— Так говорит девочка, вместо которой все делали ее слуги.

— Только во дворце. Но большая часть моего детства прошла в компании сорванца-брата и одной милой старушки-целительницы. Она заставляла нас мести пол в ее хижине, варить грибную похлебку и даже чистить печь от золы. Я бы с удовольствием провела свою оставшуюся жизнь в хибаре, чем во дворце.

На лице Бернис появилось недоумение.

— Что это за напиток? Я… как будто звуки подчиняются мне!

— Ради этого снадобья я и сорвала уроки. Оно поможет тебе говорить без запинок, — призналась Дили.

Подруга пристально изучала стакан.

— И как часто мне нужно принимать его?

— По мере необходимости. В один прекрасный день ты даже не заметишь, что оно тебе больше не нужно.

Бернис серьезно посмотрела на принцессу.

— Это самое прекрасное, что со мной случилось в жизни, — тихо сказала она.

Клодилия смущенно потрепала плечо Бернис.

— Ладно. Боюсь, тебе придется помочь мне с заданиями, иначе у меня больше не появится возможность тебе помогать. Если я до завтра не управлюсь с уроками и не придумаю, где взять проклятый гербарий, то Дракон вызовет мою матушку. И тогда — прощай, свобода! У меня не останется времени, чтобы найти путь к спасению и помочь тебе. И в довершение меня выдадут замуж за толстяка Безе.

— Тогда давай сюда свои книги! Я сделаю за тебя часть заданий, но в вопросе гербария я бессильна.

Клодилия задумчиво посмотрела на подругу.

— А наш Дракон не так прост как кажется. Говоришь, здесь заданий на двоих и часть из них может оказаться невыполнимой?

Бернис кивнула.

— Либо он считает, что у меня не останется времени на шалости. Либо он хочет, чтобы я провалилась и сюда заявилась моя матушка, сняв с его шеи такую обузу, как я.

Принцесса достала амбарный ключ, спрятанный в юбках розового платья (от которого пришли в полный восторг все три мелании) и открыла свой сундук.

— Вот, — достала она пучки трав. — Стоит заварить эту смесь, и сон безвозвратно отступит на двадцать четыре часа. А вот эта придаст скорости уму и телу. Я вызову служанку и попрошу кипятка. — Она только потянулась к шнурку, как ее остановила подруга.

— Лучше не выдавай своих секретов никому в Логове, — сказала она. — Если Дракон будет знать, что у тебя припрятаны козыри в рукаве, он использует их против тебя. Я спущусь на кухню и попрошу легкий самовар для себя. Скажу, что простудила горло. Знаешь, а ведь я сначала не поняла, зачем ты мне передала ту записку и попросила сказать тебе эту чушь о брате Глоба. Но теперь вижу. Ты не можешь открыто врать.

***

Библиотека находилась в «деловом» крыле Логова, за кабинетом Дракона, который на этот раз был наглухо заперт. Девушка шла мимо обширных классных комнат, смахивавших на гостиные, кабинетов, архивов. Запах свечного воска. Запах воска для мебели. Запах воска для пола. В таких местах принцессе казалось, что она сама вот-вот превратится в восковую фигуру.

За старинной резной дверью, напоминавшей створки книги, принцессе открылся совершенно иной мир. Лишенный запаха воска. Коридор, такой светлый и современный, вел в царство тьмы, плесени, пауков и сердолика.

Именно так выглядела библиотека в Логове. Гостьям Дракона не было запрещено ею пользоваться, скорее, редкая гостья предпочла бы провести хоть минуту среди этих старинных пыльных томов. Бернис же еще до прибытия принцессы Клодилии воспользовалась библиотекой, чтобы ознакомиться с коллекцией книг по математике и экономике.

Дракон, как поняла принцесса, не любил это место. Не нужно было быть провидцем, читать мысли или подслушивать сплетни, чтобы понять это. То, как содержалась библиотека, говорило само за себя. Ее проветривали и прибирали только тогда, когда у горничных оставалось свободное время или желание. Ни того, ни другого у них обычно не было.

Бернис вспомнила в последнюю минуту, что в одном из фолиантов она нашла засушенный цветок.

— Эта коллекция книг принадлежала еще его отцу. Представь, сколько принцесс успело побывать здесь до нас! И раньше они могли сидеть в Логове по нескольку лет. Тут не только успеешь гербарий собрать, но и самой в сухую клюкву превратиться. Наверняка во многих книгах скрываются цветы.

Клодилия без особой надежды взяла первую попавшуюся книгу и чихнула. Книга раскрылась, и на пол упал ветхий тощий стебель вереска.

Она расхохоталась и схватила следующую книгу.

Принцесса правда очень увлеклась поиском гербария, хотя уже и позабыла, зачем он ей нужен. Азарт охотника был неудержим. Особенно он подогрелся, когда между страниц Дили нашла засушенную цветочную фею. Находка сначала ошарашила принцессу и даже вызвала толику отвращения. Но здравый смысл подсказал, что ее можно использовать в кое-каких темных заклятиях. А иметь что-то про запас никогда не бывает лишним.

Остановила свои поиски девушка на старинной книге преданий, написанной на древнем архиите. Примечательным было то, что к каждой легенде от руки были приписаны комментарии очевидцев — магических существ. Ценная находка для историка, для любителя страшилок или для того, у кого упоминание о Химоне, богине зимы, вызывало холодную ярость и болезненный интерес.

Азарт охотника перерос в триумф человека, поймавшего крупную добычу. Принцесса закинула книгу в сумку и отправилась в свои покои.

Остаток ночи она клеила композицию из гербария, а Бернис напевала ей баллады, чтобы Дили их выучила. Управились они до рассвета, и до занятий оставалась еще целая куча времени.

— Только бы чего-нибудь не отчебучить, — пробормотала Клодилия, без особой надежды.

Глава 11. Принцесса узнает секрет Дракона

Бернис отшвырнула самопишущее перо.

— Подумать только, у меня остались время и силы! Грех не воспользоваться таким подарком! В библиотеке хранятся чудные редкие книги по экономике. Думаю, я успею поработать с ними до завтрака.

Она взглянула на подругу. Принцесса, кажется, витала в облаках.

— Знаешь, мне стало стыдно перед Драконом. Он ведь не желает мне зла и он не виноват, что я — сумасшедшая, которая не хочет замуж. А я еще столько неприятностей собираюсь ему доставить…

Бернис слушала ее краем уха. Она собирала свои пишущие принадлежности.

— Совесть, как я слышала, не лучшее качество для представителя монаршей семьи.

— Я испеку для него печенье! Мораи научила меня печь отменное печенье! Королевский повар клянчил у нее рецепт уже лет тридцать. Но она не поддавалась. А подарила мне его на совершеннолетие, взяв клятву, что я сохраню его в секрете.

— Дорогая, ему ни к чему твое печенье, — сказала Бернис. — У него работают лучшие повара. Кроме того, наш уважаемый Дракон не живет в Логове. — Бернис указала в окно рукой на юг. — Видишь вот тот плющ? За ним находится Хижина Дракона.

— Интересно, что вынудило его переселиться из Логова? Оно же больше, чем наш королевский замок! — Принцесса попыталась рассмотреть Хижину в том направлении, в котором махнула подруга.

— Да, Логово строилось с драконьим размахом. Но здесь я могу удовлетворить твое любопытство. — Бернис присела в кресло. — Дело в том, что моя пра-прабабушка была горничной при старом Драконе. Как раз тогда, когда нынешний Дракон взбунтовал и покинул Логово.

Клодилия превратилась в уши.

— Этого не знает никто. Могу поспорить, что мелании продали бы половину своих драгоценностей за эту историю. Но бабка моя, хоть и горничной работала, но имела свою гордость. Благородство джентри ничем не уступает благородству герцога. И она не трепалась попусту. Кроме последних лет, когда впала в маразм и рассказывала всем направо и налево про любовников королевы. Так что это уже вряд ли можно считать тайной, но…

Отец нашего Дракона, Беофос Седоус, отличался довольно жестким нравом. Он был прекрасным распорядителем пансиона и отменным начальником, но к единственному сыну он был беспощаден. Наш Дракон, как бабка мне описывала его, был мечтательным и флегматичным юношей. Он как раз заканчивал свое обучение в Магическом университете и собирался встать на свое собственное крыло. Он был безумно в влюблен в прекрасную девушку и хотел на ней жениться.

— Правда? Как мило. И что же ему помешало?

— Как что? Его собственный отец! Бабка не помнила уже, чем та девушка не угодила ему. То ли она была не чета высокоуважаемому семейству драконов, то ли она вообще не была драконессой… В бабкиных историях из-за маразма было довольно много пробелов. Как бы там ни было, наш Дракон не видел никаких препятствий и витал на седьмом небе. Он не скрывал, что собирается покинуть Логово и улететь к ней.

Девушка жила на южных островах, в каких-то жарких странах. Бабка не помнила, где именно, но помнила о специях, о кораблях и о замотанных в простую простыню туземных народах.

Скандал достиг своего апогея, и наш Дракон выпустил столб огня и улетел. Но на том все не закончилось. Он вернулся и сжег Логово до тла.

— Что?! — вытаращила глаза Клодилия.

— Так говорила бабка. Самые старинные вещи, которые сохранились и до наших дней, были под анти-пожарными заклятиями, поэтому их не пожрал огонь.

— Огонь драконов очень мощный. Он сильнее обычного пламени. Если бы Дракон целился конкретно в эти предметы старины, то никакие заклятия их бы не спасли.

— Вот-вот! Бабка говорила, что камень плавился! Люди, правда, успели выбежать. Он не препятствовал им. Благо, тогда пансион стоял фактически пустым: сезон только закончился, девушек не было, бо́льшая часть прислуги была на заслуженном отдыхе. Поэтому-то историю и удалось в последствии замять.

— И чем все закончилось? Почему он не уничтожил Логово?

— Его остановил отец и его друг-дракон, мистер Фрем. Он и сейчас, как я слышала, часто навещает Логово. Бабка моя была тогда еще соплячкой и безумно любопытной. Поэтому пока все уносили ноги, она наблюдала за битвой драконов.

— Они могли ее прихлопнуть ненароком и даже не заметить.

— Я же говорю, что в моей семье много идиотов! Так или иначе, они отгородили Логово от Дракона стеной огня, и через время он сдался.

— Они что-то говорили?

— Если и говорили, то мысленно, — напомнила подруга. — Моя бабка не умела читать мысли. Но она вернулась в разрушенное Логово одной из первых. Тотчас было объявлено, что намечается тотальная перестройка Логова и ремонт всех внутренних комнат, именно поэтому царит такая разруха. Все сделали вид, что поверили. Но бабка моя слышала скандал между Беофосом Седоусом, Драконом и Фремом. Беофос что-то учудил, что-то такое, от чего невеста Дракона навсегда оставила его или вообще покинула эти края. Похоже, что-то было серьезно разломлено между ними, раз Дракон счел ее утерянной навеки. Тогда-то он поклялся, что больше никогда не вернется под крышу Логова.

— Трудная для исполнения клятва, когда ты получаешь его в наследство.

— Вот именно. Поэтому Дракон выстроил для себя Хижину неподалеку. Хотя всем говорит, что не любит смешивать работу и личную жизнь.

— Но почему он не улетел и не покинул это место?

— Кто знает? — пожала плечами Бернис. — Может дело во власти, которую дает это место?

— Нет, драконы жадные, но не до власти.

— У меня никогда не было власти, поэтому она мне кажется такой сладкой, — зевнула Бернис. — А сама-то ты почему не сбежишь в леса, как мечтаешь?

— Мои родители уже потеряли одного ребенка. На мне лежит ответственность перед ними.

— Наверняка и на Драконе лежит ответственность. Может, у вас с ним больше общего, чем тебе кажется?

— Тогда я точно обязана испечь ему печенье!

***

Принцессу Клодилию он заметил издалека, из окон своей спальни. Розовое облако, которое посылало вокруг себя радуги мелкими фейскими блестками. Она брела из Логова по направлению к Хижине, и, Дракон мог поспорить, не для того, чтобы облегчить ему жизнь.

Вообще принцесса Клодилия представляла собой проблему. Он уже был наслышан о взбалмошной принцессе и был готов к настоящему педагогическому испытанию. Но то, что его поджидало в замке короля Зирландии ошарашило, как десяток оглушающих криков банши.

Он, конечно знал, что с современными драконами такое случается. В древности это вообще было в порядке вещей. Может, записаться к волшебному мозгоправу? Но успеет ли терапия помочь, если внезапное желание уже здесь и нет смысла его отрицать?

Дракон страстно, до скрежета в зубах и до боли в конечностях… хотел съесть принцессу Клодилию.

***

Да, раньше драконы таким часто грешили, легенды не врут. Нельзя сказать, что человечина чем-то привлекала их. Или что у девственниц, особенно принцесс, был какой-то особый вкус. Но бывает же так, что человек, который не любит фрукты, вдруг видит симпатичное красное яблочко, которое так и приглашает надкусить его. Также было и с Драконом. Инстинкт подначивал его превратиться в гигантского змия и проглотить розовощекую принцессу.

Клодилия приближалась к Хижине как раз к тому месту, где начинались охранные заклинания. Вот сейчас все вокруг нее замигает разными цветами, и ему придется выступить с уже хорошо отрепетированной и не единожды хорошо зарекомендовавшей себя речью о том, что гостьям следует уважать его частную жизнь и держаться подальше от Хижины.

Но на встречу принцессе вышел садовник. Существо безопасное, хотя и человеческого мужского рода. Красоту он видел исключительно в ровно подстриженном газоне и в редкой герани, которую ему удалось сохранить в здешнем климате.

Клодилия что-то сказала. Садовник что-то ответил. Потом еще раз и еще раз. Дракон нахмурился. Леди не имели привычки долго говорить с садовником. А конкретно его садовник смотрел обычно на леди как на внезапную преграду, которая закрыла ему путь к любимому кусту сирени.

Но с Клодилией садовник был многословен и, судя по осознанному выражению, очень даже доволен беседой.

О чем, черт возьми, они разговаривают?

Дракон попытался прислушаться, но с такого расстояния он не слышал ни речи, ни мыслей собеседников.

Только жуткий голод.

Рядом с ним материализовалась Мида.

Мида была феей. Ее официальная должность в Магическом совете звучала довольно заумно, хотя держали ее там скорее ради забавы самой Миды. Она умела быть полезной, но полагаться на нее не стоило. Да и в последнее время вела она себя навязчиво. Несмотря на все его протесты, исхитрилась остаться с ним на ночь.

Он закрыл собой окно.

Мида кокетливо улыбнулась и направилась к кровати. Еще одна полезная функция у фей. В конце концов, рассудил Дракон, хорошая постельная схватка отвлечет его от мыслей о том, как вкусно было бы зажарить принцессу с чесночным соусом.

Но он не сдвинулся с места.

Принцесса передала что-то садовнику. Тот кивнул и направился в сторону Хижины.

Мида капризно приказала ему полезать в постель. Вместо этого Дракон накинул на себя халат и спустился в холл навстречу к садовнику. Тот смотрел на Дракона осмысленным взглядом едва ли полмгновения. Ровно столько ему понадобилось, чтобы передать хозяину корзинку с полудюжиной круглых печений.

— Прекрасная леди, которая дает дельные советы по разведению флоры, передала вам это.

Дракон нашел внутри записку.

«Милорд. Это мое извинение. Поскольку я еще ни раз собираюсь досадить вам, это маленькая взятка, чтобы исправить ваше мнение обо мне. Мои поступки не имеют ничего лично против вас. Я просто хочу свободы. До следующей игры. Принцесса Клодилия».

Дракон сразу же заподозрил, что с печеньем что-то неладно. Но, рассудив, что человеческие яды не имеют над ним власти, решился надкусить печенье. Оно было потрясающим.

Он искренне улыбнулся. До следующей схватки, принцесса!

Глава 12. Плохие новости за завтраком

Принцесса шла по длинному коридору.

Где это я?

Спросонья трудно было понять. Коридор — ничего особенного. Она таких навидалась за свою жизнь! Ковры, как под копирку. Каменные стены, как и во всем мире. Свет горит в безопасных факелах. Дили никогда не любила безопасные факелы. Лаай тоже. Ими ничего нельзя поджечь. Не то что раньше, до их изобретения… Нынешние дети не могут сказать, что махнули свитком с домашним заданием и случайно сожгли его.

Но куда же запропастился Лаай?

В этих коридорах никак не найти нужной комнаты. Все такие однотипные. Вот бы еще и планировки в замках были однотипными, чтобы можно было перемещаться без карты!

Принцесса свернула за угол. Светильники все также горели спокойным белым светом. Девушка еще раз посетовала на безопасные факелы. Обычные светили желтым светом, таким теплым и уютным. А от этих, кажется, становилось еще холоднее. Принцессу даже передернуло от озноба.

Ну ничего. Вот уже показалась дверь в апартаменты брата. Там наверняка горит камин. Иначе быть не может! Не могут же они заморозить принца? Ох уж она отберет у него одеяло! Или отправит на кухню за горячим шоколадом для нее. Правда, он не сразу поддастся на уговоры. Но если пообещать ему не подставлять подножки на следующих танцах…

Перед ней оказалась дверь. Принцесс постучала. Ответа не последовало. Она не стала утруждать себя этикетом и толкнула ее.

Первое, что бросилось ей в глаза — это камин. Он был потухшим.

— Почему… — хотела спросить она у Лаая… но Лаая не было. Комната была пустой.

Может, он прячется от меня за гардинами, как в детстве?

Дили отдернула штору. За окном расстилалась белая пустошь. А вдали виднелись ледяные глыбы, похожие на замерших животных.

Ужас наполнил все естество Клодилии, свернул узлом внутренности в животе. Она попыталась крикнуть, но горло онемело, будто она проглотила пригоршню снега. От потуг закричать брызнули слезы, а тело затрясло…

***

Не сразу принцесса поняла, что трясет ее на самом деле Бернис. Девушка попыталась сфокусировать взгляд на жемчуге в люстре, но тут же снова сомкнула воспаленные веки — отблески утреннего солнца в хрусталиках кварца беспощадно кололи глаза.

— Тебе приснился кошмар? — Подруга выглядела напуганной.

Дили не хотела никому рассказывать об этих странных ночных видениях. Будто это была еще одна тайна между ней и Лааем.

— Неужели я уснула?

— Угу. — Бернис укладывала свою длиннющую косу. — Вернулась из Хижины, сказала, что почитаешь немного, и уснула.

— Уф, я же не допила свою порцию отвара, — сказала принцесса и взяла в руки наполовину полный стакан. — Этого должно хватить.

— Не хочешь рассказать, что тебе снилось? — не сдавалась Бернис.

Принцесса покачала головой.

— Сны не могут навредить.

— Но сны могут ранить.

— Поэтому-то к ним лучше и не возвращаться. — Дили отхлебнула отвар, который горчил плодами лимонника.

В это время вошла горничная. Она удивилась, что принцесса уже на ногах, но… чего только не увидишь в Логове Дракона. Она отправила Бернис переодеваться в утреннее платье, а сама взялась за принцессу Клодилию.

***

За завтраком Клодилия и Бернис выглядели как две мыши, которых кот загнал в таз с сывороткой. Всклокоченные, настороженные, но довольные своей маленькой победой. Даже тошнотная малахитовая зелень столовой не потушила мятежный блеск в их глазах.

Мелани, Мелания и Мел-Анния подозрительно вежливо поздоровались с принцессой.

— Как вам спалось, ваше высочество?

— Вы сегодня выглядите особенно цветуще, ваше высочество!

— Если вам понадобится моя помощь — любая помощь — обращайтесь ко мне в любое время дня и ночи, ваше высочество.

Клодилия и Бернис переглянулись. Мелании продолжали щебетать.

— Вам так идет розовый! Непременно попрошу матушку достать мне похожее платье!

— А как у вас сегодня красиво уложены волосы! Нехватает только заколки поярче. Могу одолжить свою.

— Или туфельки? У вас есть хрустальные туфельки?

— Что происходит? — Бернис подняла свою рыжую бровь.

Мелании заискивающе улыбались и доверительно склонились к Клодилии.

— Ваше высочество, спешим вам сообщить, что вами беззастенчиво пользуются…

— Эта девушка через дружбу с вами пытается достичь высокого положения в стране…

— В конце концов просто неприлично в вашем положении общаться с… джентри.

— В моем положении? — удивилась Клодилия. — Сидя на стуле?

— Вы — принцесса, которая скоро станет королевой. Принц Честер уже проходит подготовку у хореографа Дракона, а его отец собирается в качестве подарка на свадьбу передать сыну королевство Лаэдрия.

Бернис побледнела. Клодилия позеленела, как малахитовая отделка.

— Что за глупости! — воскликнула она.

— Об этом уже знают все в цивилизованном мире. Наши матушки написали нам с сегодняшней почтой. Так что если мы можем что-то сделать…

Принцесса почувствовала, что утренний салат вот-вот попросится наружу.

— Брысь! — скомандовала она. — Немедленно брысьте отсюда!

— Но…

Дили топнула ногой, Бернис угрожающе поднялась и мелании поспешили скрыться.

— Неужели все пропало? — Клодилия спрятала лицо в ладонях. — Матушка не позволит мне отказаться от такого щедрого предложения руки и сердца.

Бернис сидела с приоткрытым ртом.

— Пропало нечто большее, Дили. Весь народ, вся страна надеялись, что Лаэдрию унаследует сестра Честера, Ванда. Она юна и, возможно, ничем не лучше любого из нас. Но она не самовлюбленная и, по сравнению с Честером, сообразительная.

— За своими мелкими горестями я совершенно забыла, что это твоя страна! — Ладошка принцессы ласково легла на плечо Бернис. — Осталось не так много времени, чтобы выпутаться из всего этого.

— Нет! — резко вскинулась подруга.

— Нет?

— Иначе Честер женится на ком-то похожем на одну из меланий и Лаэдрии придет неминуемый конец. Нынешний король порядком поистощил империю, но мы пока живы.

Клодилия горько усмехнулась.

— И ты думаешь, что королева может на это повлиять? Насколько я знакома с нравами лаэдрийской королевской семьи, единственное, на что может повлиять королева — это на выбор главного блюда к столу. И мелании с этим справятся лучше меня.

— Но как же… — растерялась Бернис. — Если так пойдет и дальше, то такие семьи, как моя, скоро преступят черту бедности. Лаэдрийская власть пытается заткнуть дыру в бюджете налогами, но это все равно что пытаться укротить водопад палкой.

— О, Берни! Я обещаю, что как только я обрету свободу, я придумаю что-то для тебя и твоей семьи! А если получится, то и для всего Королевства.

— Неужели ты можешь что-то сделать? — с сомнением спросила та.

— Уже сейчас я могу покопаться в старых книгах и как минимум наслать на Честера чесотку. Или отвращение к своему собственному отражению.

— Не думаю, что это спасет Лаэдрию.

— Ты права. Но если ты поможешь мне отделаться от Честера, я стану лесной ведьмой, как моя дорогая наставница Мораи, и у меня будет время и место, чтобы сплести такой заговор, создать такую сыворотку или артефакт, что при должном применении это спасет королевство.

— Это как же? — Бернис позволила лакею убрать нетронутое блюдо.

— Я еще не знаю. Но обещаю, что буду искать.

Малахитовая зелень столовой показалась принцессе снежно-голубой.

— Спаси меня, Дили, — донесся до нее шепот Лаая.

От этого безумия ей захотелось закрыть уши и завизжать.

— Не волнуйся ты так, не затащат же они тебя под венец против твоей воли, — по-своему поняла внезапную бледность подруги Бернис.

Принцесса тряхнула головой.

— Обмануть Честера и всю лаэдрийскую знать — это не самое трудное, что мне видится в жизни. — Она посмотрела подруге в глаза. — Мы можем подлить им зелье подчинения на одном из приемов и навязать свою волю. Если ты смелая и решительная, если благополучие твоего края для тебя действительно важно, тогда подумай, какие изменения должны произойти в стране. А я подумаю над тем, как красиво избежать замужества.

Бернис колебалась, но затем кивнула.

— Ладно. Попытка не пытка. Ты подбиваешь меня на измену родине. Но, в конце концов, ты же не откажешься походатойствовать, если я буду вынуждена сменить подданство Лаэдрии на подданство Зирландии?

— Спаси меня, Дили! — холодом обдал ухо приглушенный шепот.

— Конечно, — сказала она Бернис.

Глава 13. Принцесса становится свидетельницей разговора, который не предназначался для ее ушей

Но на уговоре с Бернис принцесса Клодилия не успокоилась. Если Дракон знал, что ее собираются выдать замуж за Честера, то он умолчал об этом. И на этот раз пороть будет она его!

Как он мог скрыть это от нее?!

Так думала принцесса, направляясь в сторону Хижины перед уроком танцев. У девочек выдался свободный час, поскольку преподаватель архиита отправился к экзорцисту, чтобы изменить цвет ушей обратно на человеческий.

От мыслей о том, что она может перекинуть Дракона через коленку и пару раз со всей силы приложиться ладонью по его ягодицам, Клодилия испытала злобное удовольствие.

Она шла по дороге не таясь, надеясь, что гнев послужит ей веским оправданием для неурочного визита.

В ста шагах от себя она заметила три белых клубка, которые прятались за кустами и приглушенно хихикали.

Мелании.

Подстрекаемая скорее любопытством, чем осторожностью, она подобрала нижние юбки и связала их на талии на подобии панталон. Перед выходом она набросила на себя серый шелковый плащ, единственная функция которого в такой погожий день заключалась в том, чтобы скрыть розовое платье и сияние фейских блесток.

В сумочке у нее традиционно было припрятано несколько скляночек с заклятиями. Так, на всякий случай. И было бы совсем недурственно наслать на меланий отрыжку со вкусом жаб — безвредное, но раздражающее заклятие, которое доводило до белого каления ее сестер.

Она подобралась достаточно близко, чтобы услышать их разговор.

— Он такой симпатичный… интересно было бы на него поглядеть без шейного платка.

— И панталон.

— Вот была бы история, если бы он в меня влюбился…

— И ты бы отказалась от брака с графом?

— Не колебалась бы ни секунды.

— А я бы могла отказаться даже от герцога.

— А от принца?

— И от принца!

— А от наследного принца?

— Смотря от какого. От толстяка Безе — легко, но принц Честер — слишком лакомый кусок.

— А что мы здесь делаем? — спросила Мелани, самая сообразительная из троицы.

— Мы же тебе сто раз говорили! Дракон будет перевоплощаться в конюшне, и мы сможем подсмотреть, как он переодевается.

Клодилия застонала. Насколько ей было известно, Хижина обнесена охранными заклятиями, и если они сработают, то заметят и ее.

Не то чтобы она таилась, когда шла к Дракону. Но если ее примут за сообщницу меланий…

Она достала из сумочки бутылочку с заклятием невидимости. Вернее, не невидимости… скорее, незаметности. В воздухе она не растворится, а вот замечать ее перестанут. Отличное средство, которое не раз спасало ее во время проделок. Жаль, что в его составе есть такой скверно пахнущий и тяжело добываемый компонент как моча черного яка. Даже имея одного в стойлах отца, принцессе не так часто удавалось добыть нужное количество и при этом не привлекать внимание ни погонщика, ни яка, которого никакими заклятиями незаметности не обманешь.

Пробка в маленьком флакончике сидела очень плотно, чтобы заклятие ненароком не вырвалось на свободу. И она не сразу поддалась под натиском пальчиков Клодилии. В самый последний момент, когда мелании уже подошли к невидимому кругу, который запылал всеми цветами радуги, она выскочила из бутылочки. Бледно-сиреневая дымка вырвалась и скользнула по руке Клодилии.

Она успела вовремя.

Что-то заблестело россыпью звезд, и перед меланиями возник Дракон и прекрасная Мида, которую совсем недавно при весьма запоминающихся обстоятельствах отрекомендовали как дуэнью и хозяйку дома холостяка.

Не нужно было быть знатоком магических существ, чтобы понять, что эта девушка — фея. Она была миниатюрной, хрупкой. Кожа белая, как редкий жемчужный фарфор из Транкальских пещер. Глазища огромные, голубые и копна светлых волос. Накидка на ней была соткана из тончайшей звездной пыли. А ноги, как это обычно бывает у фей, ниже колен становились прозрачными, хрустальными.

— Это уже почти становится традицией! — раздраженно воскликнула фея своим голосом-колокольчиком. — Каждый новый курс твоих воспитанниц старается втихаря пробраться к тебе в дом. Неужели сейчас последует стандартная лекция о недопустимости подобного поведения и почему магическим существам нельзя связываться с земными?

— Если ты так хорошо меня знаешь, тогда почему бы тебе самой ее не прочесть?

Дракон был раздражен, но Дили не могла понять, на кого больше: на фею или на незваных гостий.

— А вот и прочту! — топнула фея хрустальной ножкой. — Девочки, как вы знаете, все живые существа мира делятся на магических, как феи, драконы, гномы, эльфы, и не-магических, как люди, коровы и тараканы.

Дили еле сдержалась, чтобы не фыркнуть.

— И союз между магическим и не-магическим существом невозможен. В нас совершенно разная природа, разная продолжительность жизни и мы черпаем наши силы из разных источников. К тому же на это косо смотрят. Да-да, знаю! Дальше обычно идут возражения, что бывают исключения из правил и иногда магические существа вступают в союз с немагическими. Как король Агрон с эльфийкой, о которой магический люд, между прочим, не слишком высокого мнения. Или о широкоизвестном силене, властителе Грашских трясин, который женился на корове, а потом еще на трех. Все эти исключения имеют место. Но конкретно от этого представителя волшебного мира вы не добьетесь ни-че-го. Он закоренелый холостяк и сукин сын!

Последнее она сказала, глядя Дракону в лицо. Но тот ничем не выдал, что ее слова хоть в малейшей степени задели его.

— Мы просто хотели спросить…

— Спросить можно у ваших горничных, дворецких и куратора, — перебила их Мида. — А если спросить что-то у господина Дракона, то он всегда бывает на ужине в Логове.

Девушки молчали.

— Если все в порядке, — скопировала голос Дракона фея, — то на первый раз мы вас простим. Но если еще раз вас поймают на территории Хижины, то вас ждет суровое наказание. Все понятно?

Мелании понуро кивнули. Если они и не все поняли, то виду не подали. Тут даже тугодумной Мелани было понятно, что спорить бессмысленно и лучшее, что можно сделать — это с достоинством удалиться.

— Я телепортирую вас в Логово, — сказала фея, хлопнула ладошками и мелании растворились в воздухе.

— Ты отправила их в Логово? — спросил Дракон.

— И оставить их совсем без наказания? Я отправила их в свинарник возле Логова. Путь назад они найдут.

Дракон поморщился.

— Здесь наказывать и вершить самосуд могу только я.

— Ты же не владеешь телепортацией! Ну не сердись, мне тоже хочется кусочка власти!

Дракон и фея повернулись в сторону Хижины.

Клодилия заметила, что в том месте, где они прошли через невидимое заклятие, образовалась широкая арка, которая медленно затворялась за их спинами.

Она не успела даже подумать, что делает. Не успела взвесить все за и против. Черт ее уже дернул.

Она проскочила в эту арку за мгновение до того, как за ней сомкнулись невидимые ворота охранного заклятия.

***

Она прокралась за Драконом и феей на территорию Хижины. Летний воздух был наполнен удушающими запахами цветов. Прекрасный сад создавал множество укрытий даже без заклятий незаметности. Но у девушки не было времени наслаждаться его красотами.

В дом Клодилия не рискнула заходить, но через распахнутые настежь окна и густые заросли глицинии, что как спрут оплела Хижину, она могла легко услышать весь разговор, будто она сама была там.

— А может теперь объяснишь мне, когда никого из мелюзги здесь нет, почему ты не хочешь на мне жениться? — Женский голос был раздосадованным и язвительным.

Послышался гулкий звук и скрип кресла, будто человек устало плюхнулся в него.

— Потому что драконы не женятся на представителях другого вида.

— Чушь! — Ножки хрупкой феи стучали по каменному полу Хижины. — И ты сам это знаешь. Драконы не женятся на представителях других видов только из-за своей консервативности. Нет никаких законов, запрещающих тебе жениться на мне. К тому же в истории были случаи…

— Чего? — зарычал Дракон. — Браков, которые плохо кончились для жен драконов или бездетные браки?

— Есть много межвидовых браков с драконами, где есть дети.

— Если жена — дракон. Но если муж… нет. Я все же мечтаю когда-нибудь обзавестись своим слетком драконов.

— Я выдержу, Баалор.

— Вряд ли.

— Не попробуешь, не узнаешь.

— Мне нравится то, что у нас есть сейчас. И с чего это ты в последнее время так рвешься замуж?

— Мои подруги замужем, — капризно сказала фея.

— И только? Придумай более вескую причину.

— В Логове нужна хозяйка.

— Из тебя никудышная хозяйка.

— Это остудило бы этих глупых мерзавок, которые пытаются пробраться к тебе в Хижину!

— Я прекрасно справляюсь и без твоей помощи.

Фея всхлипнула.

— Раз ты меня не любишь…

— Не люблю. Как и ты меня. Нам просто нравится проводить время вместе.

Послышался скрип кресла и мужски шаги.

Затем шорох одежды и мягкий вздох.

Клодилия набралась смелости заглянуть в окно.

То, что она там увидела, напоминало фривольные гобелены в тех комнатах, в которые старались не впускать детей. Дракон сжимал в объятиях фею, а его губы не отрывались от ее губ. Казалось, он пил амвросию, так, по крайней мере, выглядели их лица. Полуприкрытые веки феи подрагивали, и она нисколько не смущалась того, что ее накидка валялась на полу, а широкий лиф был расстегнут.

Одно мягкое движение — и платье феи опустилось до пояса. Белоснежные маленькие груди оказались в бархатных черных перчатках Дракона.

— Сними их, я хочу чувствовать, — хрипловатым голосом попросила фея. Она взяла его ладонь и сбросила перчатки.

Руки у Дракона были покрыты змеиной чешуей.

Клодилия вскрикнула и замерла. Ее возгласа никто не заметил.

Странное зрелище, которое пугало и завораживало, приобретало над ней слишком сильную власть. Следить за этими руками с чешуйчатой кожей, которые ласкают белое тело феи, подбираясь к юбке, было невыносимо сладко и одновременно больно.

Она выбралась из своего укрытия и как можно тише направилась обратно к Логову.

Благо, охранное заклятие сработало как и положено: не среагировало на того, кто покидает охраняемую зону.

Глава 14. Легенда о мертвой волшебнице

— Удалось узнать что-то интересное у Дракона? — спросила Бернис у Клодилии, когда та вернулась в свою комнату. Подруга дожидалась в ее покоях, поскольку призналась, что у нее аллергия на оранжевый чуть больше, чем на розовый.

Принцесса почувствовала, как щеки начинают покрываться румянцем. Что ей ответить? Что узнала имя Дракона? Что видела что-то, что не предназначено для глаз наивных дев?

— Не смогла к нему подобраться, — уклончиво ответила она. — Так что узнаю у него о Честере после ужина. Прости.

Бернис сидела на софе, подобрав ноги под себя, и рассеяно листала старинную книгу. Под голову ей пришлось подложить несколько подушек, поскольку ее коса была настолько тяжелой, что девушке едва хватало сил держать весь день голову ровно.

— Что ты читаешь, — неловко переменила тему принцесса. — Математику или экономику? Или письма от поклонника?

Бернис получила несколько дней назад письмо от юноши, который собирался бросить ради нее вызов Дракону. Письмо было довольно сухим и шаблонным. Юноша восхищался красотой Бернис, списав слово в слово признание в любви одного из известных Лаэдрийских королей. Его извиняло только то, что юноша воспитывался до подросткового возраста в другой стране и не заучивал, как все школьники, это письмо наизусть на уроках литературы.

С ответом Бернис тоже решила не заморачиваться. По совету Клодилии, она стащила письмо к рыцарю одной из меланий и вложила его в свой конверт. Имя вначале письма зачеркнули. Пусть думает, что она нарасхват. А нижний край листа совсем оторвали, чтобы не считал, будто она перед ним трепещет.

Для пущей радости принцесса случайно пролила на послание лимонад, но Берни попросила ее не волноваться. Все равно рыцарь вряд ли его будет читать.

— Нет. На этот раз я читаю сказки. Ты принесла эту книгу из библиотеки.

— А… — Клодилия махнула рукой. — Она бесполезная. Я думала, что смогу узнать что-то о Химоне. Но кухарка в замке Зима знала о ней больше, чем эти летописцы.

— И все равно это очень интересная книга! Знаешь, я слышала раньше о многих этих событиях, но всегда считала их выдумками. А теперь вижу, что они были на самом деле.

Она посмотрела на портрет брата Клодилии. Лаай, кажется, ответил ей довольно фамильярным взглядом.

— Здесь есть одна любопытная легенда о могущественной волшебнице, которая смогла вернуть к жизни свою дочь.

Клодилия вяло покачала головой.

— В наши дни в магическом мире некромантия под запретом смерти. К тому же зомби — это не те люди, какими они были при жизни. Скорее, злые сущности, которые заполняют пустые тела.

— Но она вернула ее к жизни не как безумного зомби, а как отражение в зеркале.

— В зеркале? — Принцесса бросила взгляд на гладь зеркала с тайником, которое она привезла с собой. Лаай на портрете, казалось, с надеждой посмотрел на сестру.

— Именно. Насколько я поняла, это была исключительная магия исключительной волшебницы.

— Да уж, — нехотя согласилась принцесса, отворачиваясь от укоризненного взгляда.

— Говорят, мертвая волшебница прожила довольно насыщенную жизнь. У нее были свои поклонники и свои завистники. Она ушла в другой мир вместе со своей матерью, приказав разбить зеркало и захоронить его в земле.

— Но мне-то это никак не поможет. Я не вожу дружбу с какой-нибудь могущественной волшебницей, которая могла бы повторить этот подвиг… — Клодилия развела руками.

— Здесь сказано, что магическую формулу для нее придумал бог Годфрид и что она должна быть записана в Книге Годфрида. Правда, на полях сказано, что это бесполезная информация. А дальше еще одна приписка, уже другим почерком, что бесполезная информация — это писать о бесполезной информации. И так далее.

Клодилии это тоже показалось бесполезной информацией. Ее взор тянулся туда, где из окна виднелся лес и спрятанный от любопытных глаз зарослями плюща едва заметный угол Хижины.

— А что-то, что могло бы помочь избавиться от принца Честера или спасти Лаэдрию, там не написано?

— Увы, ничего такого я не встретила. Но, к стыду своему, я не слишком хорошо владею архиитом. Так что приходится сверяться со словарями. А это, сама понимаешь, замедляет чтение.

Бернис поднялась. Ее бесконечная рыжая коса, свернутая несколько раз в кокон, все равно была длинной и чиркала по полу.

— Пойдем, Кузнечик не простит, если мы опоздаем на урок танцев, и тебе придется и дальше носить отвратительное розовое платье.

— Но сама-то ты не считаешь его отвратительным, — заметила Клодилия. Подруга пожала плечами.

— Я считаю его претенциозным и чересчур розовым. Но я не могу не отметить, что это — вещь. Оно наверняка стоит столько же, сколько вся наша ферма. А с блестками феи за это платье мы могли бы купить соседние плодородные земли.

— Когда это все закончится, я подарю тебе его, — пообещала Клодилия.

Они направились по коридорам вниз, к бальному залу, вместимостью около тысячи человек. Пол из твердых сортов дерева был так тщательно натерт, что отблески солнца больно били в лицо. Легко было представить, как в этом зале красной яшмы маленький Дракон учился своим первым полетам. Но это огромное пустое помещение, размером с поляну, было слишком неуютным для пятерых девиц и их педагога.

Впрочем, кроме Клодилии и робкой Бернис, никто этого не замечал. Принцесса изо всех сил пыталась сосредоточиться, но все равно оттоптала ноги преподавателю. Но не со зла, а потому что была расстроена и растеряна. Перед глазами то и дело появлялись чешуйчатые руки Дракона, сжимающие в объятиях Миду.

Кузнечик сделал принцессе несколько замечаний. Последнее задевало ее красоту, грацию и славный род ее родителей. Но это не помогло. Затем усадил на скамью. Потом и мелании принялись спотыкаться. Посему Кузнечик решил, что уже один вид принцессы плохо влияет на окружающих, и сослал ее в свою комнату.

Принцесса, к его изумлению, не ухватилась за это щедрое предложение, поскольку не хотела нарушать устав пансиона из-за дурацкого платья. Кузнечик сказал, что ни за что не расскажет Дракону. Принцесса парировала, что не собирается предаваться такому риску. Кузнечику пришлось поклясться на нотной грамоте, что в случае чего он всю вину возьмет на себя. Принцесса сдалась и удалилась.

Но и в своих апартаментах ей не было покоя. Образ совокупляющихся Дракона и Миды плавно привел принцессу к размышлениям о будущей супружеской жизни с Честером. Нависшее над ней замужество вдруг стало реальным как грозовая туча в погожий день. Клодилия уже явственно представляла свою мать, гордую, как павлин, и мечущуюся по всем важным домам, разнося благую весть.

Остается только умолять Дракона дать ей свободу. В конце концов, если история бабки Бернис не была плодом ее старческого маразма, то он должен как никто другой понимать ее положение и что помощи и сочувствия ей неоткуда ждать, кроме как от него.

До ужина оставалась еще пара часов.

От нечего делать принцесса взяла в руки книгу с преданиями и принялась листать страницы. В идее с зеркалом что-то такое было… Дили прекрасно владела древним языком, поскольку многие ведьминские книги и рецепты были написаны на нем.

На этот раз вечно молодой Лаай с портрета улыбался ей ласково.

— Знаю, вонючка, — сказала принцесса, — если бы ты был жив, ты бы победил Дракона и избавил меня от принца Честера.

Взгляд на портрете еще больше смягчился, как показалось Клодилии. Затем стал ободряющим. Ее воображение иногда играла с ней злую шутку, когда ей казалось, что брат отвечает, хотя ни единая черточка, ни единый мазок на его лице не поменял своего положения.

А что если легенда не врет и могущественная волшебница или волшебник мог бы вернуть ей брата в картине или в зеркале?

Она решительно отыскала нужную легенду и несколько раз перечитала ее, теребя медальон с локоном Лаая.

— А что? Это может сработать! — Она подхватила портрет брата и закружила с ним по комнате. — Ты все просишь, чтобы я тебя спасла. И я спасу тебя! Я буду бороться по-настоящему. Не выбирая средств.

Глава 15. О бастетах, бастетских пророчествах и долге

Дракон заглянул на ужин всего на мгновение, чтобы сказать «извините, но у меня посетительница». Одарил воспитанниц несколькими холодными улыбками, но мелании все равно успели растаять. А вот Клодилия испросить как подобает аудиенцию не успела. Поэтому быстро проглотила свой ужин и направилась в деловое крыло Логова.

Она с ревностью думала о том, что посетительница Дракона — это та самая фея. И даже испытывала некоторое удовольствие, представляя, как она испортит им всю малину.

Но на подходе к кабинету милорда она заметила… шерсть. Всего несколько шерстинок, но они бросались в глаза на идеально убранном полу.

Что-то новое…

Дили на цыпочках подобралась ближе и заглянула в щель.

На приеме у Дракона была бастет. Серая, короткошерстая с желтыми глазищами и небольшими кисточками на ушах.

Бастеты были людьми с кошачьими головами, пушистым хвостом и мягкой короткой шерсткой по всему телу. Они были плодом экспериментов каких-то древних демиургов. Одним из тех, который не вымер за следующую сотню лет.

Надо признаться, что популяция бастетов решительно сокращалась. Раньше женщины-бастеты пользовались широкой популярностью как наложницы в гаремах богачей, но затем люди-кошки решили поменять правила игры и создали свою собственную народность.

К магическим существам их относили весьма условно, так как кроме кошачьего предчувствия, которое срабатывало один раз из пяти, им было предъявить решительно нечего. Но шерсть их весьма ценилась среди ведьм. Как артефакт она почти не имела себе равных для водной магии… специфической водной магии. Она позволяла весьма активно… выращивать водоросли. А также входила в состав ряда водных заклятий. Ну, чем демиург не шутит? Может, и это сгодится?

Клодилия бережно собрала шерстинки с пола. Если бы бастет случайно обронила ус или коготь… Принцесса предпочитала фантазиям действия.

Она пулей рванула в малую столовую, где лакеи как раз убирали остатки ужина, и испачкала руки медом, чтобы они были слегка липкими.

Затем она побежала обратно к кабинету Дракона. К счастью, женщина-бастет была все еще там и она была разгневанной.

— Почему нет? — с вызовом вопрошала она.

Неужели еще одна барышня, на которой он не хочет жениться? Мелькнула мысль у Дили, и она порадовалась, что амулет на шее надежно защищает ее мысли.

— Мы уже обсуждали это сотню раз. — Голос Дракона был уставшим, но спокойным. — Логово не продается.

— Но для народа бастет…

— Лучше выбрать другое место, которое символизировало бы их значимое положение в этом мире.

В этот момент Клодилия сочла нужным постучать.

— Милорд, — кивнула она.

— Ваше высочество. — Он галантно, хотя и с вызывающей поспешностью, подвел ее к бастет. — Разрешите вам представить предводительницу народа бастет Баю. Уважаемая Бая, это принцесса Клодилия, принцесса королевства Зирландия.

Девушки вежливо друг другу поклонились, хотя и без должного пиитета. Они уже встречались несколько раз и прежде еще ни разу не выразили никакого живого интереса друг к другу.

— Надеюсь, вы простите мне мое вторжение. — Принцесса тут же бросилась к Бае. Она вежливо опустила руку на ее пушистое плечо и заглянула в кошачьи глаза. Та не мигая продолжала пялиться на принцессу Клодилию. — У меня крайне безотлагательное дело к господину Дракону.

Рука переместилась едва заметно ниже.

Бая колебалась, но принцесса настойчиво уводила ее к выходу, подталкивая ладонью в спину.

— То, что вы задумали, — сказала Бая, посмотрев принцессе в глаза, — плохо закончится. Еще увидимся, — сказала она Дракону.

Женщина-кошка развернулась, кокетливо позвякивая маленькими колокольчиками, которыми была расшита ее одежда.

Бастеты всего мира любили все звенящее и шуршащее. А еще любили коробки и всяческие норы. В крайнем случае — дома на деревьях. Поэтому Клодилию очень удивил интерес Баи к Логову, которое даже в кошмарном сне нельзя было сравнить ни с коробкой, ни с корзиной на дереве.

Клодилия села в кресло напротив Дракона и незаметно отерла руку с шерстью о влажный платок.

— Чем могу быть вам полезен? — холодно осведомился Дракон, очевидно прикидывая, не променял ли он шило на мыло.

Принцесса задумчиво смотрела в точку над его ухом. Туда, где на картине желтый дракон резвился среди облаков. Может, то и была его утраченная невеста? Почему-то весь ее гнев на Дракона после слов Баи испарился.

— Интересно, что она имела в виду, когда сказала, что то, что я задумала, плохо закончится?

Дракон отмахнулся.

— Не берите в голову, ваше высочество. Бастетские пророчества имеют тенденцию быть трагическими и обобщенными. Мне она все время говорит, что я однажды упаду с обожженными крыльями. А моему другу, господину Фрему, она предрекла ужасные потери. Он и правда потерял отличного повара, который решил уйти на покой.

— То есть, ее пророчества сбываются?

— То есть, ее пророчества — весьма ловкая уловка, рассчитанная на простачков.

— И зачем ей понадобилось Логово? — поинтересовалась Дили.

— Подслушивать — плохое качество для принцессы, не так ли? — усмехнулся Дракон. Но улыбка его была не такой цветущей. Бая, очевидно, подточила коготки о его нервы.

— Принцессы или королевы? — насупилась Клодилия. — Это правда, что принц Честер собрался сделать мне предложение?

— Честное слово, он станет на редкость болтливым королем!

— А я его женой?! — Она встала, и Дракон тут же поднялся со своего кресла. — Вы же знаете, как мне неприятен этот человек!

— Тот, кто три года подряд завоевывал звание «Прекрасного принца» и собирается стать королем могущественной империи? — поинтересовался Дракон.

— Да провались они пропадом и звание, и империя!

— Разве не все девушки мечтают выйти замуж за прекрасного принца?

— О, у меня полно мечтаний! Например, избавиться от светской жизни и жить в лесу, как моя целительница Мораи. Или выйти замуж по любви!

— Вам не кажется, что ваши мечты противоречат друг другу? — сухо заметил Дракон.

Клодилия отмахнулась.

— Как-то оно да будет! Главное, что в моих мечтах нет места принцу Честеру.

— Сочувствую, — без капли сочувствия сказал Дракон.

— Как вы можете быть таким черствым? Разве вы всегда хотели управлять Логовом и быть запертым в этой каменной громаде?

— Нет, конечно, — улыбнулся тот. — Я тоже был юн, как вы сейчас. И у меня тоже были безумные фантазии, как и у вас.

— И что изменилось?

— Я повзрослел и принял свою судьбу. Поэтому же я не продам Логово Бае и ее племени безумных кошек. И именно поэтому вы выйдете замуж за Честера и станете прекрасной Лаэдрийской королевой.

— Только потому что вы повзрослели и изменили свой взгляд на жизнь, я должна покориться такой судьбе?

— Если бы вы прожили столько, сколько прожил я, — снисходительно начал Дракон, — то вы бы знали, что наши отдельные жизни не стоят ничего. Но стоят роли, позиции, которые мы занимаем. Не для нас самих, не для наших эгоистичных убеждений, а для других людей, для других живых существ, для мира во всем мире.

— Вы говорите точно как мой батюшка!

— Всегда считал короля Зирландии мудрым человеком, — склонил голову Дракон.

— Но я — сама по себе! Я не ассоциируюсь ни с чем. Я могу исчезнуть, и вряд ли хоть одна душа из высшего света поинтересуется, куда я запропастилась. Место лаэдрийской королевы может занять более подходящая особа!

— Поздно, ваше высочество. Теперь вы уже ассоциируетесь и с принцем Честером, и с Лаэдрией, и со статусом монархини.

— Я взбалмошная, я ходячее несчастье!

— Тем не менее все во дворце Зирландии любят вас. Хотя и считают, что вам пора повзрослеть.

— Мое поведение скандально! Знала бы лаэдрийская правящая династия, они бы ни за что не позволили своему отпрыску сделать мне предложение!

— Тогда я могу по-дружески посоветовать вам лучше скрывать свои проделки, потому что любой ваш проступок, любое, даже самое крошечное несоблюдение вами этикета, теперь будет рассматриваться так же строго, как и проступки королевы Лаэдрии. Теперь вы — одно из самых заметных лаэдрийских лиц. На вас пристально смотрят глаза всего мира. Поэтому будьте благоразумны.

— Но я не хочу… — прошептала Клодилия.

— Мы не выбираем место, место выбирает нас, — сказал Дракон, провожая принцессу к двери.

Глава 16. Эпистолярный роман с прекрасным принцем

Целых десять дней принцесса честно пыталась вести себя хорошо. И ей это даже начало удаваться лучше, чем когда-либо в ее жизни. Если не считать нескольких незапланированных эксцессов на уроках архиита и безнадежно испорченных отношений с Глобом Рукотворником.

Короче, до того злосчастного утреннего эпизода с одеждой (о котором мы расскажем позже) все, включая Бернис, считали принцессу исправившейся и покорившейся своей судьбе. Правда, Бернис узнала о хитрости Клодилии, когда у принцессы завязалась официальная переписка с принцем Честером.

По этикету перед тем, как спасать какую бы то ни было девицу, у храброго рыцаря с ней должен завязаться эпистолярный роман. То есть по переписке. И не такой, какой сочла бы нормальным сама принцесса Клодилия (она была бы не против, если бы Честер поинтересовался ее любимой книгой, ее взглядами на мир и на лучшую породу скакуна), а любовный. То есть, храбрый рыцарь должен был признаваться даме сердца в своих чувствах, а она неизменно отвечать ему взаимностью, да еще и плакаться о том, в какой беде она очутилась. Короче, на случай эпистолярной любви и лишенных романтики принцесс в Логове были заготовлены вполне конкретные шаблонные строки, которые следовало вплетать в письмо.

Это было очень кстати, поскольку принцесса Клодилия плакаться не умела. Но могла посетовать принцу Честеру на самого принца Честера. И в особенности на ту бездарную поэму, которую он ей прислал.

Роза вянет от мороза,

А фиалка от дождя.

Но мы вместе, но мы рядом,

Мисс Клодилия и я!

— Он только что понизил тебя в статусе до простой мисс, — заметила Бернис. Клодилия усмехнулась.

— Мадам Изысканная Словесность назвала это диминьютивизмом — изящным литературным преуменьшением.

— И ты собираешься ему ответить?

— А как же, — убежденно сказала Клодилия. — Что же изящно я могу приуменьшить в самом принце Честере? Как думаешь, я тоже должна написать ему стих?

— Роза вянет от мороза, Ну а я от вашей прозы? — нашлась Бернис.

— Помоги придумать что-то пооригинальнее! Эти стихи, возможно, войдут в копилку литературного наследия Лаэдрии.

— Ты не можешь говорить серьезно! — возмутилась Бернис. — Либо ты не та, за кого я тебя приняла, либо ты быстро отказалась от своего намерения.

— Да нет же! — Клодилия преградила подруге путь к двери. — Мне нужно, вести себя тише воды, ниже травы, чтобы провернуть мой план!

— План? — удивилась Бернис. — Какой план?

— Ну, я еще работаю над ним. — Клодилия указала на книгу преданий. — Эта книга оказалась потрясающим источником полезной информации. Я сверила кое-какие легенды по каталогам, кое о чем в этой книге только намекают… но я клянусь тебе, что я не сдалась! Я не должна привлекать к себе внимание. И я не могу себе позволить заработать наказание. Возможно, мне придется пропасть на денек, чтобы провернуть кое-какую аферу. Мне нужно будет похитить одну книгу с заклинаниями из Магического университета.

Глаза Бернис стали размером с небольшой файер-болл.

— И ты рискнешь пойти на это?!

— Мне есть ради чего рисковать, — сказала Клодилия.

Бернис решительно взяла в руки перо.

— Думаю, сойдет что-то более похожее на классику.

Прося у вечности награду,

Пылая гордостью в плену,

Шептать свече не перестану,

Что я Честера люблю!

— Потрясающе! — захлопала в ладоши Клодилия. — Как ловко у тебя получается рифмовать!

— Все, что нужно сделать, это представить, что написала бы одна из меланий.

— Ты можешь написать этот стих на листе? У меня почерк, что у однолапой курицы. Боюсь, как бы венценосные предки Честера не истребовали у Дракона для меня дополнительных уроков каллиграфии.

Бернис послушно вывела первую строчку.

— А зачем, собственно, ты собираешься отправиться в Магический университет?

— Видишь ли, заклятия и формулы, которые меня заинтересовали в книге преданий, конечно же, имеют под собой реальную основу. Я порылась в справочниках и нашла, где хранятся книги с рецептом этих чудес.

Несколько полезных заклятий я даже смогла найти в библиотеке Дракона. У него преступно пылится много древних книг. Хотя сами по себе те заклятия совершенно не разрушительны. Самые же интересные формулы таятся в Книге Годфрида.

Глаза Клодилии полыхали. Она лихорадочно кружила по комнате.

— Эта книга сама по себе легенда. Ты слышала когда-нибудь о Годфриде?

Бернис покачала головой.

— Немного. Пару побасенок, но ничего конкретного.

— Годфрид был демиургом, богом, который пришел в этот мир много тысячелетий назад. И делов он тут натворил столько, что до сих пор встречаются печальные последствия его божественного присутствия.

— И он был силен в заклятиях? — скептически поинтересовалась Бернис. — Да еще и обличил их в удобную форму, понятную не-магикам?

Принцесса рассмеялась.

— Если верить легендам, шалопай Годфрид любил раскрывать людям страшные заклинания. Для него сочинять их было также просто, как записать на слух музыкальный диктант для менестреля. Бог видел потоки энергии в воздухе, вещах и словах и умел их сплетать воедино, если его спросят, конечно.

Например, один купец попросил у него способ сделать свою корову фиолетовой. Какая нелепость, сказали его знакомые. Зачем оно тебе нужно? Удивлялись приближенные Годфрида. Но бог что-то пошептал, что-то повысчитывал и записал заклинание, которое превращало коров в фиолетовых. Купец, как оказалось, с помощью этого заклинания выиграл пари у своей жены. Но они после этого вместе не остались. И я не могу их в этом винить.

— Фиолетовые коровы? — прищурилась Бернис. — Ты же не собираешься делать коров фиолетовыми?

— Конечно, нет! В Книге Годфрида описаны такие чудеса, о которых знать ни магикам, ни не-магикам небезопасно.

Бернис снова принялась выводить каллиграфические строчки письма Честеру.

— То есть, твой безумный план состоит в том, чтобы пробраться в Магический университет, схватить экземпляр Книги Годфрида и устроить свою судьбу?

Вид у принцессы был виноватый, и Бернис снова отложила перо.

— Собственно, — неуверенно начала она, — я перерыла все каталоги и справочники, которые были в библиотеке Дракона, и пришла к выводу, что есть только один экземпляр Книги Годфрида и хранится он в библиотеке Магического университета, в месте, где волшебные существа всего мира познают свою сущность и учатся принимать ее.

Бернис нервно хохотнула.

— Отличный план! Украсть у легиона магиков бесценную книгу! Да вокруг нее наверняка выставлен почетный караул!

— О нет, — заверила ее Клодилия. — Книгу даже особо не охраняют. Я прочла это в подшивке студенческих газет.

Бернис на несколько мгновений удовлетворилась таким ответом и принялась за третью строчку четверостишия.

— Стоп! Не может все быть так просто! Неужели книги в Магическом университете не охраняют?

— Ну, — призналась Дили, — в отличие от других книг библиотеки, которые защищены охранными заклятиями от воров, эту книгу невозможно ни заколдовать… ни заворожить. Все заклятия в радиусе двух метров от нее постепенно перестают действовать. Так что и на окружающие предметы не удалось наложить более-менее стабильную защиту. Она хранится на постаменте, накрытая колпаком из хрусталя, впитывая солнечный свет, иначе, если ее спрятать, она начинает… ммм… звенеть. И голыми руками ее не возьмешь. Говорят, она может оставлять ожоги.

Рот Бернис раскрылся. Принцесса продолжала.

— Но самое надежное средство от воров это то, что книга… как бы это сказать… абсолютно бесполезна.

— То есть?!

— Конечно, ее страницы, без сомнения, наполнены магией и тайнами, но остаются ослепительно белыми, несмотря на все колдовские ухищрения архимагов. Кажется, попытки разговорить Книгу прекратились где-то полторы тысячи лет назад. Студентам ее показывают как пример того, как без точных инструкций невозможно привлечь магию.

— И ты уверена, — едко осведомилась Бернис, — что именно тебе удастся извлечь из нее нужные тебе заклятия?

Дили, естественно, не была уверенна, что сможет добиться от книги хоть каких-то результатов. Но об этом она предпочла не сообщать Бернис. В библиотеке Дракона были сотни книг, описывающие эксперименты над Книгой Годфрида. В справочнике также было несколько сотен наименований других опусов, описывающих неудачные научные изыскания над магическим артефактом.

Куда ее только не носили! Какие вопросы только не задавали! В какие фазы Луны, Солнца и других небесных светил! Книга не горела в огне, не промокала в воде, гасила ветра.

— Эта книга, Берни, моя единственная надежда. Лучше я проиграю потому, что не смогла извлечь из нее ни слова, чем если даже не попытаюсь.

Бернис испытующе смотрела на подругу. А затем кивнула и запечатала письмо.

— Все теперь точно решат, что ты окончательно стала пай-девочкой.

И кажется, Бернис-то и сглазила принцессу.

Глава 17. О том самом злосчастном утре и неожиданной удаче

Утро нельзя было назвать добрым. Особенно, когда оно начинается в пять часов, а ты почти всю предыдущую ночь провела за изучением каталогов в библиотеке Дракона.

В такие утра физически невозможно оставаться пай-девочкой.

— Просыпайтесь, ваше высочество! — Румяная щекастая горничная распахнула портьеры. — Пора завтракать и на занятия!

Принцесса не пошевелилась. Благо, горничная была не новичком в этом деле. Она ловко зацепила край атласной простыни, и принцесса скатилась на пол.

— Опять, — простонала она. — Почему ты не можешь будить меня чашечкой кофе в постель?

Пышнощекая горничная уже стаскивала с нее ночную сорочку.

— Господин Элмерик говорит, что кофе вреден для кожи.

— Элмерик — эльф. Ему вредно отказывать мне в кофе. Я могу ненароком его переломить.

— Эльфы не такие слабые как кажутся, ваше высочество. — Горничная принялась растирать ее влажным полотенцем. — Но не волнуйтесь, на уроках волшебнознания вам об этом расскажут.

— Угу, — буркнула Клодилия, подозревая, что сама расскажет больше, чем любой преподаватель Логова.

— Тем не менее Элмерик — специалист по гимнастике, и милорд Дракон приказал всем воспитанницам его слушаться… — Горничная в растерянности остановилась перед гардеробом Клодилии. — А где ваш утренний наряд?

— Не знаю. Вчера утром он был. — Дили пыталась заползти обратно под тяжелое стеганое одеяло.

— Вчерашнее платье было отправлено в стирку. Как и позавчерашнее и поза-позавчерашнее, — нахмурилась горничная и снова столкнула Дили с кровати. — Разве вы не взяли двадцать платьев, как было велено в письме перед зачислением в Логово?

— Двадцать? На кой мне столько? Одного вполне хватило бы… — Принцесса вспомнила о ненавистном заколдованном розовом платье, которое сняла совсем недавно. — Ладно, двух, чтобы на смену.

— Но это неприлично показываться в обществе в одном и том же платье! — Горничная едва не плакала. — Разве не в этом заключалось ваше предыдущее наказание?

Клодилия села рядом с ней и положила руку на ее плечо.

— Ты знаешь, сколько нужно дней и портних, чтобы пошить одно платье для леди?

— Это работа для пяти портних недели на две.

— И как, по-твоему, справедливо ли по отношению к их труду надевать платье всего раз?

Горничная утерла красный нос.

— Это если бы вы меня уволили после первого же утра, сказав, что иметь постоянную горничную неприлично.

— Вот видишь! А теперь пойди в прачечную и принеси мое платье.

— Но это невозможно, ваше высочество! Вся стирка была отправлена этой ночью на мельницу к русалкам. Ваше платье будет готово не раньше завтрашнего утра!

— И что мне прикажешь делать? — Клодилия осмотрела свое белье. Корсет и длинная белая рубашка были более целомудренным нарядом, чем некоторые крестьянские платья или декольтированные наряды леди.

В коридоре прозвенел гонг. Принцесса направилась к выходу. Горничная кинулась ей наперерез.

— Вы не можете выйти в таком виде!

— Мне было сказано, что если я еще раз опоздаю к завтраку, то на меня напялят заколдованное розовое платье, или, еще того хуже, вызовут мою матушку. Я не опоздаю к завтраку, даже если мне придется идти голой!

Горничная расставила руки, но Дили годами тренировалась удирать от дворецкого Амбрехта. Она юркнула горничной под мышку и быстрым шагом спустилась в столовую.

***

Дракон, одетый с иголочки, сцепив зубы, чтобы нечаянно не зевнуть, церемонно подавал утренние булочки меланиям.

В это время Клодилия — его бич, его наказание, посланное не иначе как его отцом с того света, чтобы мучить его — спустилась вниз в одном нижнем белье.

Да, пускай простой тканевый корсет и прикрывал плотно ее тело, но он подчеркивал все его сладкие изгибы. А длинная рубашка приковывала внимание к этим длинным ногам, которое то и дело мелькали в разрезах.

Чертовка с вызывающим видом подошла к столу, ожидая, что ей пододвинут стул. Лакей озадаченно смотрел на Дракона и не знал, как ему реагировать. Признаться, и сам Дракон не знал, как на это реагировать. Он не мог припомнить такого пункта в строгих правилах этикета, хотя точно помнил, что там есть пункт на случай метеоризма у собеседника.

И он старался не думать, как будет здорово прямо сейчас перевоплотиться в змия, разметав все столы и прогнав людей, и заглотить одним махом принцессу. О, он старался не думать (тщетно!), что мог бы проглотить ее быстро, жадно, чтобы она не успела даже пискнуть. Или съесть ее медленно, смакуя каждый ее кусочек, каждую ее косточку, как леденец.

Вместо этого он отправил в рот целую булочку.

Принцесса осмотрелась вокруг. Озадаченный лакей так и не подвинул ей стул. Ее сокурсницы выглядели такими же озадаченными, как и несчастный юноша.

Клодилия подошла к Дракону.

Хозяин Логова старался на всякий случай не дышать, чтобы от бешенства не извергнуть ненароком пламя.

Она спокойно взяла его чашку с кофе и вылила на поднос с булочками.

— Между прочим, милорд, наш специалист по гимнастике Элмерик утверждает, что кофе пить вредно, а булочки есть и того хуже. Он также агитирует за то, что нужно закаляться, бегать голышом по росе, чтобы недуги не приставали. К завтраку я явилась, как было велено, но покидаю ваше теплое общество, чтобы успеть позаботиться о своем здоровье.

Она вскинула голову и направилась к выходу.

Все молчали. Только эта рыженькая, Бернис, принялась тихонько посмеиваться.

***

Дили и не ожидала, что проделка сойдет ей с рук. Дракон наверняка протоптал в своем кабинете паркет, пока придумал ей наказание. Хотя она формально не нарушила расписание и формально выполняла рекомендации Элмерика, тем не менее ее можно было упрекнуть в бестактности их воплощения. А Логово Дракона, как ей успели напомнить, это в первую очередь такт, манеры и грация.

Прослушав на эту тему короткую, но проникновенную лекцию от самого Дракона, во время которой они оба понимали, что зря тратят свое время, Клодилия была определена в подмастерье к прачкам. В починку чистой одежды, точнее. Этот благородный труд (по мнению Дракона, который ни разу им не занимался и вряд ли спускался в бельевую) научит принцессу Клодилию ценить свои вещи. И он достаточно легок (по мнению госпожи Миды, феи-дуэньи пансиона, которая никогда не держала в руках иголку), чтобы не утомить принцессу и помочь ей приобрести полезный навык. Еще Мида была бы рада определить ее туда аж до самого финального боя, но Дракон рассудил, что для первого раза недели будет достаточно.

Могли ли они знать, какую услугу оказывают принцессе?

***

Во-первых, мастерицы любили сплетничать. Сначала они с подозрением косились на малахольную принцессу, но та быстро завоевала их уважение, рассказав пару плоских и крайне неприличных шуток о козлоногих мужчинах и колдуньях.

Во-вторых, ее ловкие пальцы быстро чинили кружева и мелкие аварии, поскольку венценосная матушка и практичная Мораи в едином порыве считали этот навык крайне важным для девушки любого ранга. Поэтому Клодилия начала работать с портнихами на равных, и те вскорости позабыли о разнице в положении.

Так принцесса узнала о всех местных ловеласах и как с помощью кокетства можно выудить неплохую скидку у молочника. Далее разговор пошел о более приемлемых образцах мужчины и, как и предполагалось, речь зашла о Драконе.

Мастерицы почти слово в слово повторили восторженный диалог меланий, только с той разницей, что видеть они бы его хотели не без шейного платка, а без других частей мужского туалета.

— Только, подруженьки, — сказала старшая смены Клара, — он не про нас. И все мы знаем почему.

Девушки согласно загудели.

— Это почему же? — спросила Клодилия до того, как успела секундочку подумать о своем вопросе.

— Потому что Дракон якшается с этой феей Мидой.

После этого гудение стало недовольным. Миду, очевидно, портнихи не шибко жаловали.

— Клянусь, если он женится на ней, то я уйду из Логова! — сказала соседка Клодилии справа.

— Никуда ты не уйдешь, потому что здесь недурно платят, — ответила Клара. — И потом, он не станет на ней жениться. НИ-ЗА-ЧТО! Зачем покупать козу, когда у тебя есть бесплатное молоко?

— Молоко? — не поняла принцесса.

— Ну, знаете, как говорят? Зачем покупать козу, если у тебя есть бесплатное молоко.

— Или зачем покупать курицу, если у тебя петух с яйцами.

— Или зачем покупать эублефара, если у тебя есть бесплатные хвосты?

— Молоко — не молоко, хвосты — не хвосты, — перебила Клара, — но любуются они все время. Даже до спальни редко доходят!

— Не все время! Он выпроваживает ее на ночь!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Дракон ни за что не оставит Миду на ночь в Хижине! Это же его дом!

— А Мида?

— А Мида там что твой приходящий повар или служанка! Раз — два и до завтра в то же время.

— Не может быть все так плохо!

— А вот и может!

— А вот и нет!

— А я могу на шо хош поспорить! У милорда отличное расписание! Сначала завтрак в Логове, потом — кофей в гостиной Хижины, а потом появление Миды. Вон она каждое утро в девять прибывает с телепортом, а затем на белых лошадях едут в Хижину.

— А чего она не ночует в Логове? — поинтересовалась принцесса. — Ее же считают официальной дуэньей. Ей полагается быть все время в пансионе.

Мастерицы рассмеялись.

— Да какая из этой феи дуэнья! Из озабоченного подмастерья конюшего дуэнья лучше получится! Он-то, поди, с леди глаз не спустит! Фея только из-за своего статуса дуэнья. А так то она обычная подстилка!

— Ой, не надо так! Это ты из зависти!

— Конечно! Мне бы хрустальные ножки, ее хвыгуру и Дракона в полюбовники! А Мида нашим Логовом брезгует. Ей подавай перины, набитые лепестками свежесрезанных тюльпанов, ванны из росы и парного молока да чтоб вместо ковров мох.

— Наверняка она против ковров Дракона не возражает!

После этого замечания мастерицы перешли на обсуждение чистки ковров.

А принцесса тем временем приступила к следующей корзине вещей на починку. Она взяла в руки и удивленно повертела рабочее платье прислуги Логова. Такие платья носили все, от служанок до экономки. Платье было из хорошего материала, довольно симпатичное. Если бы в районе Логова не ходила пара сотен таких платьев, его вполне можно было использовать для нерабочих целей.

Оно было длинным до пола, накидывалось как халат и не имело юбок и чехла. Поэтому такие платья были универсального размера и могли надеваться на нижнее белье любой ценности.

— Ого, да тут таких целая корзина! — изумилась принцесса. Ее соседка справа флегматично посмотрела на униформу. Сама она была в такой же.

— Да, их нам выдают. Своих собственных мы не имеем.

— А почему так?

— Чтобы обветшалые можно было быстро заменить на новые и чтобы девушки не переживали за сменную одежду. Иной раз за день служанки могут раз пять сменить форму, если день неудачный или убирают в особо пыльной комнате. Считай платье, что твой фартук.

— Ясно. — Принцесса уже штопала небольшую пропалину внизу юбки.

В корзине было не менее десятка платьев. Уличив минутку, когда девушки были заняты разговором, она затолкала одно из них в свою сумку.

Но не успела она порадоваться, как в прачечную вошли лакеи в ливреях.

— Принцесса Клодилия, вас ожидает новое послание от его высочества принца Честера в парадной гостиной.

Клодилия забросила пузатую сумку под стол и пнула ее ногой подальше. С этим она разберется позже.

Глава 18. Принцесса получает послание от Честера и пытается вернуть сумку

В небольшой парадной гостиной (поскольку в Логове наверняка имелась и парадная гостиная, в которой мог спокойно летать среднегабаритный дракон или пить чай семья троллей из пяти особей) собрались гости, лакеи, сам Дракон с госпожой Мидой, дюжина пажей и глашатай в ливреях Лаэдрийского королевства. Из всех щелей торчали носы слуг Логова.

Не хватало только ее, принцессы Клодилии — виновницы торжества.

Глашатай принялся зачитывать долгую и витиеватую приветственную речь, а принцесса старалась не зевнуть. Трижды ее старания потерпели фиаско.

Далее следовало прочтение письма прекрасного принца Честера, который начал с того, что описал свою доблесть и то, как он одним махом справится с Драконом.

Дракон, в отличие от принцессы Клодилии, слушал глашатая невозмутимо, не фыркал и даже не хихикал. С его лица не сходило выражение вежливого равнодушия.

Особо стоит отметить тот пассаж опуса ее спасителя, ее храброго рыцаря, где он восхищался ее красотой, называя ее «зирландским чудом» и «ангельским зеркалом, которое освещает лучшие стороны его профиля».

К опусу полагалось две иллюстрации. Первая была портретом принца Честера в натуральную величину, в золоченной раме и в парадном камзоле. Дамская часть зала ахнула от его херувимской красоты. Наверняка королева Лаэдрии отдала целый капитал какой-нибудь толковой волшебнице, чтобы та одарила его такой внешностью.

Вторая иллюстрация была рисунком руки самого принца Честера, где он по памяти пытался изобразить портрет принцессы Клодилии. Неизвестно, причина ли в том, что принц плохо запомнил черты принцессы, или в том, что его манера держать карандаш была нетвердой, но он изобразил принцессу эдаким колоссом, подпертым с трех сторон палками для устойчивости. По палкам ползли карлики, не иначе чтобы цапнуть ее. Но мелании тут же углядели в палках силуэт бальной юбки, а в злобных карликах — оборочки.

После этого принцессе полагалось дать ответ на послание.

Принцесса клялась, божилась и даже хлопнула глашатая по плечу, что напишет принцу всенепременно пару строчек, как только так сразу, возможно, после ужина, возможно уже на будущей неделе, а если постарается, то через месяц. На словах же велела передать, что весьма польщена, немного смущена и интересовалась, как доблестный рыцарь собирается выкручиваться, если господин Дракон в образе змия решит на него, например, сесть.

В этом месте Дракон даже немножечко не выдержал, заметив, что это будет крайне невежливо с его стороны садиться на принцев.

Тогда принцесса велела глашатаю передать, чтобы принц захватил на бой огнетушитель.

На этом аудиенция была закончена, и принцесса была отправлена в свои покои. Сопровождала ее Мида, которая, как показалось Клодилии, против своего желания прочла ей лекцию о том, что невесте надлежит быть крайне внимательной к знакам внимания мужчины. Мида настаивала, на этот раз, как показалось принцессе Клодилии, уже от себя лично, что актерским мастерством можно и не ограничиваться. Что можно переигрывать и нагло льстить, а эти плоскоголовые все примут за чистую монету. Поскольку до этого прачки высказали принцессе ту же мысль, но в еще более грубой форме, она охотно согласилась с феей и пожелала ей доброй ночи. Мида ответила, что ее ночи все добрые, так как в ее доме отличные перины и чудные ковры.

***

Убедившись, что Мида больше не нагрянет с лекциями, мелании еще раз не завалятся в ее покои, чтобы посплетничать о великой любви к ней прекрасного принца Честера, и что любопытные служанки разбежались по норам, Клодилия решила, что пора выбираться за своей сумкой с украденным платьем.

Бельевая запиралась на ночь только снаружи, но из Логова вход в нее был открыт, так как служанкам в любой момент могло понадобиться срочно взять что-то из готового или принести на починку какое-нибудь платье. А на рассвете бельевую отпирали, и с мельницы от русалок (которые работают только по ночам) доставляли чистое белье. Поэтому принцессе было так важно забрать свою сумку именно до рассвета.

На полпути к бельевой ее поймал лакей. И хотя гостьям не запрещалось гулять ночью по Логову, тем не менее он настойчиво спросил у нее, куда она направляется. Принцесса для прикрытия взяла из комнаты книгу и честно сказала, что собиралась отнести ее в библиотеку. На обратном пути, добавила она про себя.

Лакей вежливо сказал ей, что она заплутала в лабиринтах Логова и провел ее в деловое крыло. Дили собиралась удрать из библиотеки как только он скроется, но ее взгляд привлек кабинет Дракона. Дверь была приоткрыта, из нее лился свет. Но внутри было тихо, будто кто-то просто забыл запереть двери. Любопытство пересилило принцессу, и она заглянула внутрь.

Зрелище было обыденным и скучным. Долговязая фигура в мягком кресле из магической (то бишь, ненастоящей) кожи склонилась над простым деревянным столом. В скучном гагатовом кабинете только желтый дракон на картине, казалось, резвился.

Да, Клодилия застала Дракона за рутинной бумажной работой. Чело его было напряжено, в руке замерло перо. Она несколько мгновений любовалась тем, как изящно черная бархатная перчатка облегает кисть его руки, как длинные пальцы твердо сжимают перьевой стержень и как осторожно он держит белоснежные манжеты над использованной промокательной бумагой.

Он поднял голову.

— Принцесса?

— Я шла в библиотеку, — спохватилась она и помахала книгой.

Дракон устало потер глаза.

— Наверное, стоит приказать, чтобы там чаще вытирали пыль и оставляли для вас зажженные факелы. — Он тут же сделал какую-то пометку. — До появления вашего высочества и мадмуазель Бернис туда никто не заглядывал.

Клодилия нерешительно вошла в кабинет.

— Сегодня вы не у себя в Хижине?

Дракон опустил перо в чернильницу и размял кисти рук. Те самые, которые так завораживали Клодилию.

— Не люблю приносить в свой дом работу, — сказал он. — Так что мой рабочий кабинет в Логове. Боюсь, что в последнее время я был в некоторой степени занят и у меня накопилось дел за несколько вечеров.

Он махнул рукой на стопку бумаг и свитков.

— Не вы одна, принцесса, вынуждены делать то, что вам не по душе.

Она подошла и села напротив него.

— А вам нравится то, чем вы занимаетесь?

— Пансионом?

Клодилия кивнула.

Он пожал плечами и тоже кивнул.

— В большинстве случаев. Я не люблю внештатные ситуации, особенно те, которые вынуждают меня засиживаться за работой до рассвета.

Клодилия хохотнула.

— Я — сплошная внештатная ситуация. Боюсь, мы оба не выспимся, пока я буду оставаться в Логове.

Дракон как-то странно на нее посмотрел. Этот взгляд показался Клодилии… неудобным.

— Тем не менее, — она попыталась говорить как ни в чем не бывало, — я признаю свои ошибки. Мне жаль, что из-за моего бунта вы вынуждены засиживаться за тягомотной работой.

Он улыбнулся.

— С моей стороны было бы бесчестным оставить без внимания тот факт, что вы не единственный фактор, который вынудил меня так надолго отложить работу.

— Правда?

— Да.

— Трудно в это поверить.

— От чего же. Работы сейчас много, с учетом того, что в Логове полный комплект гостий и грядет ежегодный Великий летний бал, от которого мне никак не отделаться. И, к тому же, мне было просто… лень.

— Лень? Вам? — удивилась Клодилия. Глаза темного янтаря смеялись.

— Открою вам тайну, принцесса. Я ненавижу сверять счета и просчитывать расходы.

Он подавил зевок. Принцесса посмотрела на это уставшее лицо и сделала то, что сама от себя не ожидала. Она бодро придвинула к себе ближайший свиток.

— Вам очень повезло, милорд, что моя матушка настаивала на том, чтобы мы занимались изучением домоводства. Тренировались мы на содержании замка и его окрестностей. Каждая из сестер по полгода с двенадцати лет. Мне кажется, что я неплохо поднаторела в этом. У меня был секрет, — она погрустнела. — Мой брат Лаай мне помогал. Вдвоем со счетами мы разбирались за пару часов. И даже без ошибок, матушка за нами все перепроверяла.

Перед глазами у нее появился Лаай. Высокий, белобрысый, нескладный. Он имел привычку обсасывать кончик пера, и его ладони часто бывали покрыты чернилами.

Глаза защипало, как это бывало каждый раз, когда она думала о нем. Наверное, она громко вздохнула, потому что Дракон выпрямился и нарочито бодро сообщил.

— Тогда нам следует как можно скорее взяться за работу — лучшее лекарство от непростых мыслей.

Принцесса с благодарностью ухватилась за эту идею. Мир цифр был для нее загадочным и сложным, поэтому два часа напряженной работы в компании Дракона пролетели незаметно.

***

Сверка счетов с принцессой Клодилией была особой пыткой. Хорошо, что наивная девчонка не замечала того, как ему было трудно усидеть на одном месте.

Началось все с расходов на еду. Трудно было не представлять эту самую еду в виде гарнира к принцессе.

Принцесса с зеленым горошком и высокогорными травами.

Фаршированные принцессой помидоры.

Бисквитный торт, украшенный принцессой.

И компот из винограда, груш и… принцессы.

Хотя сам себе Дракон признавался, что выдержки на кулинарию у него бы не было. Он бы проглотил ее вместе с этим закрытым домашним платьем из грубого льна.

Потом стало хуже.

Они подсчитывали траты на постельное белье, мыло и горячую воду для жителей Логова.

В мыслях Дракона почти все это прекрасно комбинировалось с принцессой Клодилией.

Принцесса на тонком батистовом белье.

Принцесса в горячей ванне с лепестками роз.

Принцесса просит его натереть мылом…

…Прервала его размышления принцесса, которая посетовала на его рассеянность и на то, что почти всю работу ей приходится выполнять самой.

Он посмотрел на нее. Крошечный нос мятежно вздернут, изумрудные глаза сверкают как две колючки. Слава демиургам, печать тоски, которая легла на ее чело после упоминания покойного брата, исчезла. Перед ним снова сидела заноза в нижней части хвоста.

— Вам пора в опочивальню, принцесса, — хриплым голосом сказал он, закрывая счетные книги. — Уже поздно, а занятия никто не отменял.

При упоминании опочивальни принцесса покраснела. Он старался не смотреть ей в глаза. Было бы правильно проводить ее к женском крылу Логова, но… за себя ему уже было тяжело поручиться.

Глава 19. Пророчество королевы бастетов

До рассвета оставалось часа три, но принцесса не торопилась в кровать. Как только она оказалась в коридоре, Дили вспомнила о спрятанной сумке. Странно, пока она перебирала бумаги с Драконом, у нее даже мыслей о ней не было. И она бы так могла просидеть до самого восхода солнца.

Принцесса на цыпочках побрела в бельевую, тщательно прислушиваясь к шагам ночных лакеев. Она научилась у Мораи пробираться бесшумно, как лесная кошка, вышедшая на охоту. Ее атласные туфельки, как по подушкам, ступали по дорогим коврам Логова.

Она отворила дверь бельевой и шмыгнула внутрь.

Встретила ее непроглядная тьма. Принцесса никогда не боялась отсутствия света, но на этот раз на душе у нее заползали когтистые ящерицы. Дили поспешила достать из сумки свечу и спички. Чирк. И неровный свет огарка выхватил ближайшие предметы.

Принцесса присвистнула. Кажется, кто-то совершил сюда налет. Или тут побывал крупный енот.

Сложенные стопки белья были перевернуты, нити спутаны, катушки загнаны в угол. Принцесса сама себе приказала взять себя в руки, найти проклятую сумку, если она все еще здесь, и побыстрее уносить ноги, пока этот беспорядок не связали с ее присутствием.

Она успела обшарить угол, в который забросила свой мешок, когда за ее спиной что-то зашевелилось. Принцесса подскочила и обернулась.

Шевеление не повторилось.

Девушка подкралась поближе, подстрекаемая страхом и любопытством. И только тогда заметила, что в стопке чистого белья свернулась клубочком… бастет.

— Бая? — удивленно воскликнула Клодилия.

— Ваше высочество? — Женщина-кошка лениво открыла свои желтые глаза. — А я уже вас порядком заждалась. Даже немного заскучала.

Она оглянулась по сторонам. В кромешней тьме она видела лучше, чем Клодилия при свете дюжины факелов.

— И вы… э… — сказала принцессе. — Здесь… пошалили?

Бая, прекрасная предводительница народа человекокотов, рассмеялась на удивление мелодичным смехом.

— Им не привыкать. Я люблю пробираться в Логово и… как вы выразились, шалить. Я вообще большая шалунья! Люблю делать мелкие пакости в пансионе. Устраиваю беспорядки и поломки. Все, что под силу кошке моих габаритов.

— Но зачем? — не удержалась от вопроса Дили.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.