Бесплатный фрагмент - Принц зверят

Принц зверят

Львёнок Лёва очутился на Волшебном острове случайно. Он в тот день учился плавать. Львы, тигры, леопарды, пантеры — это кошки, только большие. И как всякие кошки Лёва опасался воды. Но львёнок сказал сам себе: «Как это я — будущий царь зверей, а нынче принц зверят, чего-то боюсь? Преодолею свой страх!»

У его знакомой зебры была яхта с полосатым, как матросская тельняшка парусом, и таким же полосатым флагом. Она и сама казалась закутанной в полосатую матросскую тельняшку — от морды и до копыт. Полосатая зебра поднимала на яхте полосатый флаг, полосатый парус и вместе с Лёвой отплывала от берега. А на глубине принц зверят, зажмурив глаза, прыгал в воду и плыл к песчаному пляжу.

В тот день Лёва совершал свой пятый заплыв и уже научился уверенно барахтаться в воде. Синий океан был тих, ярко светило жёлтое солнце, рядом с яхтой резвилась стайка весёлых дельфинов. Полосатая зебра скомандовала: «Первый пошёл!» Львёнок — а он был и первым, и последним — разбежался по палубе изо всех сил, оттолкнулся от борта и…

Лёва ожидал, что, подняв кучу сверкающих брызг, шлёпнется как обычно в воду бомбочкой. Затем вынырнет на поверхность, отфыркается и по-собачьи — другой способ львёнок пока не освоил — поплывёт к берегу. Но фонтан брызг не взлетел — принц зверят оседлал что-то твёрдое. Это была спина самого крупного из бултыхавшихся рядом с яхтой дельфинов — вожака стайки.

Вышло так, что в тот самый миг, когда Лёва, зажмурив глаза, прыгал в воду, вожак вынырнул около борта на поверхность. Дельфины плавают стилем дельфин: разгонятся под водой, затем выпрыгивают, пролетают по воздуху, снова ныряют и опять выскакивают из воды. Иначе этот стиль называется баттерфляй и переводится как «порхающая бабочка». Вожак, конечно, был во сто крат больше любой бабочки. Однако порхал он также легко, как и эти красивые, разноцветные насекомые. Вожак в очередной раз решил порхнуть, вынырнув из воды, когда ему на спину вдруг грохнулся принц зверят.

«Молодой лев! Учится морской охоте! — скосив глаза и обнаружив на себе Лёву, запаниковал дельфин — он же не знал, что львёнок учится плавать. — Львы добывают пищу семьёй, она у них называется прайдом! — продолжал пугать сам себя вожак. — А раз так, сейчас вслед за львёнком попрыгают с яхты его мама, папа, дяди, тёти, родные и двоюродные братья и сёстры. А там, глядишь, и дедушки с бабушками. Надо поскорее уносить ноги, вернее — плавники! И уводить этот хищный прайд от моей беззащитной стайки подальше!»

И самоотверженный вожак, как глиссер, сломя голову, помчался по волнам в открытый океан. Нырять он боялся. «Это может не понравиться рычащему наезднику, — размышлял дельфин. — От злости он меня загрызёт, и мои детки останутся сиротами!»

Вожак уже стал уставать, когда с разгону вдруг наскочил брюхом на какую-то мель и резко затормозил. А львёнок по инерции полетел с его спины вперёд. Точно так ласточкой летают велосипедисты, когда на скорости руль у их велосипедов, вдруг резко встаёт поперёк.

Свалившись в воду и подняв кучу брызг, львёнок вскочил и по мелководью опрометью поспешил к оказавшемуся недалеко спасительному берегу — это был Волшебный остров. А самоотверженный вожак без всадника помчался в противоположную сторону — он торопился сообщить своей беззащитной стайке радостную весть, что он увёз охотящегося на них львёнка, далеко в океан.

Во имя дружбы

Свалившись с дельфина в воду, Лёва посчитал, что беда миновала. Однако до спасения было ещё далеко. Если раньше во время купаний его обволакивала приятная, тёплая влага, то теперь продирал до косточек и щипал жгучий холод. В воде плавали маленькие льдинки, ближе к берегу превратившиеся в густую колючую кашу, а затем и в сплошной, заснеженный, утыканный торосами, ледяной припой. Львёнок выбрался на него, и скользя и падая на замёрзших лапках, поспешил на твёрдую землю.

Первое, что он увидел на берегу, была восседавшая на вершине ледяной глыбы крупная птица. Она казалась одетой в чёрный фрак и белый жилет, но вместо положенного к такому торжественному наряду галстука-бабочки, на груди у птицы красовался желтоватый слюнявчик. По бокам у неё печально свисали коротенькие, чёрненькие крылышки.

— Ты кто? — крикнула птица сверху.

— Я львёнок. Зовут Лёва. Я принц зверят, будущий царь зверей.

— А я пингвин. Гриша. Тоже из царствующих, — церемонно раскланялась птица. — Из породы королевских пингвинов. Ты будешь со мной дружить?

— Конечно! — обрадовался приветливый львёнок. — Только почему в твоём королевстве так холодно? В моём царстве всегда тепло.

— Ты попал на Волшебный остров. Он окружает своих гостей заботой, чтобы они чувствовали себя, как дома. Для меня остров наморозил льды и торосы, как в моей родной Антарктиде. Он очень гостеприимен, — объяснил Гриша и добавил грустно: — Но даже он не может окружить меня огромной птичьей колонией, где у меня было тысячи друзей.

— Какой же он гостеприимный? Сейчас я превращусь в кусочек льда, — клацая зубами, возразил Лёва.

— Чтобы остров позаботился и о тебе, надо сказать: «Остров, остров, ты добряк, сделай поскорее так». И растолковать ему, что ты любишь. Откуда ему знать, чем тебя надо окружить? Ах, зачем я решил покататься на айсберге? И почему он растаял? — пингвин снова вспомнил свою колонию и чуть не заплакал от жалости.

— Всё понял! — обрадовался Лёва. — Растолковываю острову: я прибыл из жаркой саванны! Люблю, обожаю бананы! И океанские тёплые ванны! Остров, остров, ты добряк, сделай поскорее так!

Он вдруг почувствовал, как стало теплеть. У него согрелись лапки, и зубы перестали выбивать дробь. Вокруг начал таять снег, лёд, торосы, и вскоре львёнок оказался в привычной для него саванне с пожухлой от зноя травой и высокими сухими акациями. Рядом с ними остров пристроил ещё и оазис с банановыми пальмами и апельсиновыми деревьями.

И тут Лёва услышал стон.

— Ах, я умираю от жары. Но это даже хорошо. Во имя дружбы я готов даже погибнуть. — Гриша лежал на тёплом песке, вытянув лапки и сложив крылышки на жёлтом слюнявчике. — До последней минуты, я буду думать о тебе, мой дорогой друг и вспоминать о своих старых друзьях из птичьей колонии в Антарктиде. Ты даже не представляешь, как хорошо стоять бок обок, плечо к плечу, локоть к локтю с тысячью таких же, как ты, пингвинов! Это необыкновенно воодушевляет!

— Остров, постой! — испугался львёнок, что пингвин прямо сейчас на его глазах задохнётся от жары. — Ты добряк! Верни скорей, всё было как!

И тут же повеяло свежестью, и при дыхании изо рта у львёнка и у ожившего и поднявшегося на лапки Гриши, появился морозный пар.

— Стой, хватит! — ёжась, остановил похолодание львёнок. — Остров, остров, ты добряк, всё оставь ни так, ни сяк.

Он осмотрелся вокруг: одно апельсиновое дерево уже успело обрасти белым инеем, а рядом, на соседнем, ещё зрели сочные, оранжевые плоды. Клочья сухой, жёлтой травы перемежались на земле с маленькими, блестящими ледяными катками.

— Ах, прошу тебя, мой дорогой друг, — тоже оглядевшись по сторонам, вздохнул Гриша и снова, сложив крылышки, улёгся на землю, — колдуй дальше на жару. Пускай я умру, но у тебя будут бананы и тёплые ванны. Во имя нашей дружбы, я готов пожертвовать собой. До своей кончины, до последнего вздоха я буду вспоминать тебя, мой дорогой друг, нашу дружбу, друзей пингвинов из птичьей колонии…