Бесплатный фрагмент - Приключения Кроки. Тетушкин двор

Глава первая

«Так далеко и так близко. Они всегда на что-то похожи, — думал крольчонок Кроки вслух, лёжа на пузе в августовской траве. — Это облако, словно слон, такое большое и раздутое дождем. Это совсем маленькое, будто птичка».

Так он лежал, считал облака, мечтал, ни о чем серьёзном не думая. Пахло травой и землей. За лесом садилось солнце, окрашивая синюю дорогу облаков красным. Кроки думал о том, как ему не хочется, чтобы закончился ещё один день.

Стало темнеть. Птицы стихли. Отовсюду понеслась сверчковая песня.

«Ну, пора!» — вздохнул Кроки.

Он встал, отряхнул соринки со своего пушистого меха и, потряхивая ушами, засеменил к своей норе. По дороге он спрашивал сам себя: «Где завтра будут эти облака? Зачем они туда плывут?».

Мимо Кроки важно прошагал ёж с белым грибом на спине. Он спешил увидеть свою ежиху и рассказать ей обо всём, что он сегодня узнал.

Издалека Кроки увидел свою нору, но странное дело, что из норы торчал волчий нос!

«Ну, дела! — выдохнул растерянный кроль. — Имущество… прямо таки… надо…» — путался он в своих мыслях, пока, не помня себя, подходил к норе всё ближе и ближе.

«Господин Волк! Вы… не заплутали ли? Я вот… это моя нора»

«Кто тут? — заворошиться волк, гремя чем-то стеклянным, — я спрашиваю».

«Эттто… белка» — зачем-то сказал Кроки.

«Иди отсюда пока орехом не получила!» — промямлил волк.

«Вот напасть?» — с минуту думал кролик, почесывая за ухом.

«А вот и не пойду, старая ты шерсть! Это моя нора, и ты иди отсюда!» — удивился кроки своей смелости.

«Чего, чего?» — оживился волк.

И тут загрохотала гроза так яростно и внезапно, что всё будто онемело в трепете ожидания страшной бури.

«Ой-ой-ой! Что теперь будет!?» — трясся Кроки от страха, вертя головой по сторонам, и не зная что делать.

Волк щетинился и кривлялся, подходя всё ближе и ближе к окаменевшему Кроки.

«Вот это и была моя жизнь? — думал кроль. — Вот так мало я прожил? Почему? Я же самый добронравный во всём лесу! И так нелепо погибнуть в самом начале жизни. Я даже не успел побывать за Золотым Оврагом».

Вдруг в кустах около большого дуба, под которым кроль и вырыл свою нору, послышались чьи-то тяжелые шаги и недовольное бурчание. Это была старая волчиха, потерявшая своего волка-забулдыгу. Видимо, учуяв его запах, она теперь тяжело пробиралась сквозь кусты и ветки к своей цели.

«Ага, вот он — явление природы! Ты где был все эти дни?» — грозно прорычала она.

Оторопев от неожиданного хода событий, волк-чудище мгновенно стал волчком-подкаблучником своей жирной спутницы.

«Я природой любовался, — стал оправдываться он. — Знаешь какие тут окрестности! Ягодки, грибочки. Кустики, листочки. Природа… Тишина! И вообще, — вдруг сменил он тон, — я может быть о жизни думал! Мне надо было побыть наедине с самим собой. Прийти к решению, может быть, важному. А вы, однако, как поживали? Не хворали ли? Не дай, Бог! Как дети наши?» — опять залебезил волк.

«Папа! Папа!» — запищал откуда-то противный и тонюсенький голосок.

Волчиха стояла с убийственным выражением морды, которое не менялось всё время, пока волк произносил свои речи.

«Так, так… Да, да… Ягодки, листочки значит… — наконец процедила она сквозь свои громадные зубы. — Как же, как же…»

Это был его не первый и не последний волчий прогул семейной жизни. Уж это волчиха знала точно.

«Теперь неси свой пузатый туловищ домой!» — скомандовала она грозно и, развернувшись, словно ледокол поплыла прочь сквозь густые заросли.

Хочешь — не хочешь, а волку ничего не оставалось как поспешить следом за нею.

«Вот дела! Ну и дела! Ещё минута, ещё секунда и где бы я был теперь? — причитал Кроль добрых полчаса.

«Наверное на том большом облаке» — кто-то неслышно отвечал ему.

Тучи сгущались. Гром гремел громче и громче. Собирался грандиозный ливень.

«Не пойду в нору. Останусь под дождём, чтобы смыть страхи и ужасы сегодняшнего дня» — решил Кроки.

И каково же было его удивление, когда на землю вместо дождя сыпалась градом морковка!

Глава вторая

Кроки идёт в гости

На следующий день Кроки напёк много пирожков с морковью. И под эту дудку решил навестить свою старую тётушку Эмму. Впрочем, ему дела не было до неё, просто страшно было оставаться в норе. Да и в родном лесу стало страшно из-за волка.

Собрав все свои ароматные и аппетитные пирожки в самую маленькую корзину, он направился к дому Эммы. По дороге Кроки никого не встретил. Солнце светило ярко и жарко, небо было голубым и чистым. Пахло земляникой. Заглядевшись в небо, кроль упал и рассыпал все пирожки по дорожке. Отряхнув пыль с пирожков, он побросал их в корзину и продолжил путь. Тётушка Эмма, как всегда, копалась в своих цветочках и ничем другим не интересовалась. Она не сразу-то и поняла кем ей приходится этот запыхавшийся кроль и чего ему от неё нужно.

«Здравствуйте, тётушка, я к вам в гости. Давно не виделись, так сказать», — доложил Кроки.

Тётушка выглянула на миг из кустов, потрясла ушами, словно вытряхивая оттуда столетнюю пыль, прищурилась, помахала лапой и скрылась под желто-красным кустом цветов.

Кроки отправился во двор. А во дворе стояла неразбериха и шум. Похоже было на драку или крики, или не пойми на что такое. Хрюн Хрюля старательно выводил ноты, как выяснилось после. Во всё своё поросячье горло он выкрикивал нечто эдакое, что несушки после целый месяц не снесли ни одного яйца. На подтанцовке старательно извивался кроль Чпоник. Надо отметить, что Чпоник терпеть не мог серость бытия. Он любил яркость и индивидуальность, а потому красил свой мех в ярко оранжевый цвет. Кот Тука стоял и таращился на хрюна так, словно видел пред собой сто чертей. Свинка Нюшка, в самозабвенной радости непонятной никому, припала пятаком к подсолнуху, да так и стояла не шелохнувшись. Поня — длинноухая зайчиха, застенчиво выглядывая из-за своих ушей на местный дуэт.

Однако, весь этот шум и гам порядком надоел старой свинье Пятнуше. Мало того, что это претило её тонкому музыкальному слуху, так ещё вся эта волокита песняров испортила её свинячий аппетит. Пятнуша яростно вышагивала перед свинарником и усердно трудилась мозгами, пытаясь придумать план действий.

«Этот хрюн действует мне на нервы. Ах, бедные мои нервы!»

И случилось же Кролю бежать со всех ног от драчливого петуха мимо Пятнуши. Да так бежать, чтобы сбить её с коротких поросячьих ног и вместе кубарем покатиться в поющий дуэт.

Невообразимый грохот возник, и померкло солнце в огромном облаке пыли, созданном катящимися Пятнушей и Хрулём.

«Столкнулись два титана», — пропел петух, виновник погони и аварии во дворе.

Нюшка как стояла с подсолнухом так и продолжила стоять, как ни в чем не бывало. Кот спрятался под Пониными ушами и одним глазом выглядывал из своего укрытия. Куры застыли в изумлении, позабыв что делали ещё секунду назад. Организовывалась мёртвая тишина.

Старый пёс Тобик, разбуженный всей этой суматохой, сперва подумал, что наступил обещанный конец света. Он посещал баптистскую церковь и был в курсе дела о грядущем Божьем Суде. Но когда пылевая буря стихла, он снова увидел знакомый двор и облегченно вздохнул.

Пятнуша лежала с задранными вверх ногами и не подавала признаков жизни. Хрюн, откатившись в крапиву, с визгом оттуда выскочил и побежал, прихрамывая на задними ноги, к воротам двора. Чпоник куда-то исчез с места проишествия. Кроки, по счастливой случайности, закатился в кусты цветущего картофеля и оттуда партизанил ситуацию.

«Убили! Убили!» — разразилось куриное квохтание.

«Ах, как искусство опасно для жизни!» — квохтала одна курица.

«Такое пение кого хочешь убить может!» — голосила другая.

«Как хорошо, что я передумала быть балериной. Я непременно сломала бы свои изящные ноги, кружась в фуэте» — вторила третья.

«А моя кузина, занимаясь пируэтами на льду, отморозила себе все перья и отломала кончик клюва, неудачно упав!» — жаловалась четвёртая.

«Тииихо! Отставить болтать!» — скомандовал им петух. Куры умолкли.

Тобик подошёл к неподвижной Пятнуше и стал принюхиваться к ней.

«Какой удивительный парфюм!» — промелькнуло в его собачьей голове.

Да, Пятнуша знала толк в одеколонах и баловала себя кёльнской водой, чем вызывала зависть у других свиней. Тобик лизнул Пятнушу в пятак, и та слабо хрюкнула. Он снова лизнул, и она снова хрюкнула и слегка задрыгала своими ножками. Петух не признавал всякие там любезности да нежности, особенно на публике, а потому начал действовать решительно. Подойдя близко к пострадавшей и склонившись к её уху, он что есть мочи крикнул своё «Кукареку!»

Пятнуша тот час вскочила на свои короткие ножки, с бешеными глазенками навыкат, выхрюкивая: «Что? Где? Когда? Кто?».

Куры обступили испуганную свинью и принялись её успокаивать.

«То тебе приснилось что-то, кума. Ты уснула на солнце, оно голову тебе нажарило, вот и мерещиться разное начало».

«Ох, и перепугались мы за тебя, кума. Хвала святым небесам, что всё обошлось», — кудахтали облегченно курицы.

Пятнуша неспешно проследовала в свои апартаменты, окружённая заботливыми наседками, и легла на свои шелковые простыни с сильными головокружениями. Петух окинул своим острым петушиным взглядом двор и, не обнаружив Кроки в поле зрения, отправился играть в покер со старой крысой, жившей в винном погребке у тётушки Эммы. Крыса ставила на кон бутылки с вином тёти Эммы, а петух куриные яйца, украденные у своих куриц. Целую неделю судачили куры с соседскими бройлерами о необычном происшествии, игнорирую строгий запрет своего петуха. А бройлеры — птицы скудного ума, то недослышат, то недопоймут. Поэтому они, уже в свою очередь, пересказывали другим, что Пятнуша пыталась свести счёты со своей поросячьей жизнью. Да, братцы, сплетни — удел скудоумных бройлеров.

Глава третья

Игра воображения

Кроки лежал, притаившись, в кущах картошки по верхушкам которых неторопливо переправлялись колорадские жуки. В кустах кто-то, шурша, очень осторожно пробирался сквозь пышную картофельную листву. И причём в том направлении, где укрылся Кроки. У кроля от страха хвост начал стучать по земле в такт сердца. Нервное напряжение росло. Наконец Кроль не выдержал и с криком «Воооооолк!» выскочил из своего укрытия, и понёсся что было мочи во двор к конуре Тобика.

«Тттттам волк», — лепетал кроль.

«Где?» — испугался пёс.

Он сам катастрофически боялся волков, хотя никогда их в глаза не видывал.

«В ка-ка-картошке. Ка-ка-как он меня вы-вы-выследил?» — трясся Кроки, стуча своими зубами.

Тобик стал принюхиваться, в поиске неизвестного доселе запаха. Он, крадучись, подполз к картофельной плантации и напряг всё своё обоняние и седьмое чувство. Всяческие движения между кустами прекратились. Было тихо да мирно. Тобик учуял знакомый запах Чпоника, который ни живой, ни мёртвый замер недвижимо, прижавшись к земле всей своей оранжевой шкурой, от крика «Волк!». Впервые в жизни он хотел быть неприметным, серым, но живым, чем ярким да схваченным волком на закуску. Старенький пёс озадаченно почесал лапой за левым ухом.

«Что вши заели?» — полюбопытствовал неизвестно откуда взявшийся петух. Он проиграл в покер все куриные яйца на неделю вперёд и оттого был весьма подавлен.

«Тихо! Здесь оперирует очень опасный и коварный волк!» — протараторил полушепотом Кроки.

Петух посмотрел на кроля. Ему показалось, что он ему кого-то напоминает, но поскольку уже начало смеркаться, то петух плохо видел.

«Скажите, а мы раньше с вами не встречались?» — учтиво поинтересовался он у Кроля, похлопывая крыльями.

«О, нет, нет. Ни в коем случае! Никогда», — заверил петуха кролик.

Тобик, конечно же, не знал, что эти двое и были причиной всей этой заварившейся каши, так как мирно дремал у себя в конуре во время великой погони петуха за кролем. К слову сказать, петух погнался за Кроки потому что принял его за охотника за куриными яйцами. Очень петух был мнителен на этот счёт. Почему? Потому что сам, в недавнем прошлом, был известным в узких кругах вором, за что и отсидел положенный срок в тюрьме за Золотым Оврагом.

«Говоря о волках. Последнего живого волка видел мой покойный прадед. Он собственноручно его поймал, посадил в клетку, приручил, научил всяким выкрутасам и продал во французский цирк за мешок зёрна», — начал хвалиться петух.

«Ой, похоже, что врёт ваш покойный прадед. Вчера я чуть было не был съеден самым настоящим и живым волком!» — возразил с возмущением кроль.

«Кто врёт? Мой прадед? Да у нас в роду никто не врал никогда, а сам прадед был попом, почти святым!» — раскукарекался петух.

«Ну и что, что попом был. Раз поп, то и свят сразу?» — вклинился в диалог Тобик.

«А ты, старый пёс, помолчал бы! Все собаки — беспринципные распутники! Ты то сам каждую весну бегал по всем дворам, а так и не женился ни на ком! А я под свою ответственность взял аж тринадцать жён! И ни одна не в обиде!» — раскричался пернатый.

«Что вы там разорались? Ночь, спать пора, — высунулся из стойла козёл Мек. — У моих коз от твоих криков вечно молоко пропадает, никаких нервов на тебя не напасёшься» — обратился он к петуху.

«Вот тебя, козёл, я как раз-таки забыл спросить что мне делать. Сам своим упрямством доводишь своих коз до белого каления! А кто-то тебе виноват! Нет, ну хорош!» — завопил петух гневно.

Кроки подумал: «Ну, нет, нету волка тут. А хоть бы и был, от всего этого балагана он давно уже убрался восвояси».

Одни коровы в стойле медленно тянули свою жвачку и полностью игнорировали это недостойное их внимания действо.

А что же Чпоник? Он всё так и сидел, тихонько притаившись в кустах, надеясь на скорое завершение жарких петушиных споров на пустом месте. Но на его несчастье прямо под ним начала шевелиться земля, а он до смерти боялся земляных змей. Дело в том, что у Чпоника был приятель — пьяница, который, однажды, будучи в «белой» горячке от перепитого спиртного, видел больших змей, которые возникли прямо из под земли и пытались откусить у него хвост и уши. Было такое на самом деле или нет доподлинно не известно, но тот приятель забыл про алкоголь с тех пор, и при всяком случае повествует о случившемся.

Нервы Чпоника не выдержали такого напряжения, и он бросился бежать что есть мочи, вопя: «Змееееееи! Спасайся!»

Все стали разбегаться кто куда.

«Да когда же это закончится наконец!?», — высунулся Мек опять, но никого не увидев, потряс своей реденькой бородкой и вернулся на своё козлиное место. Всё наконец стихло.

Глава четвёртая

Гениальный совет спасает куриные яйца

Кроки тихонько постучал в дверь тётушки Эммы. Никто не ответил. Дверь была приоткрыта, и Кроки вошёл внутрь. Тётушка сидела, увлечённая сюжетом фильма о спецагенте, которого играл гусь Гакун. Она была влюблена в своего киногероя и не пропускала ни одной серии. Она забыла, что к ней пожаловал гость. Стола не накрыла, постель не приготовила. Словом, на всё у тёти был склероз, кроме гуся Гакуна и его киношных подвигов.

Кроки кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание. Он даже громко посморкался в свой хвост и притворился что подавился. Тётушка раздраженно посмотрела на нарушителя своего вечернего киносвидания с супергероем.

Кроки глупо заулыбался ей.

«Тётушка, мне бы чайку», — попросил он.

«Там, там, там», — помахала она своей лапой куда-то в направлении окна, снова вернувшись к Гакуну, который как раз начал погоню за особо опасным преступником. Кроки вздохнул, подошёл к окну и выглянул. Под окном стоял стол, а на нем дымился самовар. За столом сидели пять кур, попивая с блюдец чай с конфетами, и вели свою задушевную беседу. Увидев, что вместо конфет на тарелочках аккуратно лежит груда сушенных червяков у Кроки затошнило. Тогда он вспомнил, что принёс с собой пирожки, которые спрятал под большим лопухом. Он побежал к лопуху, достал корзинку и направился к самовару.

«Я — племянник тётушки Эммы», — представился он, но никого это особо не заботило.

Курицы были заняты своей болтовней, игнорируя кроля. Они жаловались друг другу на свою жизнь.

«Я так несчастна в этом браке. Ведь это ужасно, когда у твоего мужа ещё двенадцать жён. У нас совсем нет эмоциональной близости. Он обращается ко мне всеми подряд именами, кроме моего», — плакалась жирная старая квочка с выпученными глазами.

«Имя твоё он давно забыл… Ладно бы эмоциональная близость. Этот подлец всё время ворует мои яйца, я уже второй месяц не могу расплатиться за свою фиолетовую шляпку», — сетовала упитанная клуша с огромным гребешком.

«А сколько стоит шляпка?» — спросила жирная квочка.

«Семь яиц!»

И куры начали обсуждать шляпки и наряды. Что сейчас в моде, а что нет.

«Ну и куриные же у них мозги! Там, наверное, никогда не бывает ни одной умной мысли», — подумал Кроки, отпивая свой чай. Ему не нравился петух и, чтобы взять реванш за утреннюю атаку, Кроки решил подать курам одну идею.

«Послушайте, если вы хотите спасти свои выстраданные яйца, то неситесь себе на здоровье в каком-нибудь тайном месте, о котором ваш петух не знает».

Куры переглянулись между собой и закудахтали благодарности этому гению, появившемуся неизвестно откуда и спасшему их столь бедственное положение.

«Как же мы сами не додумались?!»

«Подумать только, если бы я догадалась об этом раньше, то уже давно купила бы себе новые туфли и френч!»

«А я бы давно высидела цыплят!

Куры не шли в свой курятник потому, что совершенно не знали где он находится. Была темень. И они, не видя в темноте ничего, могли по ошибке уйти куда-нибудь в Индию, а посему и порешили сидеть у самовара до самого рассвета. Под этот ненавязчивый птичий говор Кроки уснул.

Глава пятая

Любовь по переписке

«Ах, ну не нужны мне ваши советы. Не в том я сейчас нуждаюсь. Меня бы просто выслушали, молча. Да потом бы соврали, что понимают меня и поддерживают», — хрюкала Пятнуша.

«Да я вас понимаю и выслушать могу, но поддерживать опасаюсь! Ведь это же настоящая авантюра!» — отвечала ей свинка Нюшка.

«Это любовная авантюра! А не какой-то там дешевый бульварный роман!»

«Всё равно финал может быть плачевным! Ну к чему вам, соседушка, такие риски!? Живите себе в своё удовольствие без этих затей».

Но Пятнуша и слушать ничего не хотела. Дело в том, что она списалась с каким-то прохиндеем из газеты брачных объявлений. И этот писака очаровал её поросячье самолюбие своими посланиями о тоске душевной и бескрайнем одиночестве в печали… А тут ОНА мудрая и обаятельная свинья, которой ОН будет лобызать хвостик крючком и чистить до блеска её копытца. Вообщем, письмо за письмом и старая Пятнуша на старости оказалась пленницей любви. А после инцидента с хрюном она твёрдо решила немедленно устроить свою личную жизнь, так как жизнь столь коротка и погибнуть можно прямо у собственного свинарника, так и не познав семейного счастья. Пятнуша опрыскала себя одеколоном и отправилась на почту дать телеграмму своему газетному жениху.

«Время не ждёт. Время быть счастливыми. Срочно переезжайте в мой свинарник».

Что подумал жених неизвестно, но прислал ответ.

«Выеду через три недели. Ждите».

Жениху оставалось ровно три недели отсидеть в каталажке перед освобождением. О том, что жених писал из тюрьмы Пятнуша не была проинформирована. Собственно жених писал всем подряд свои длинные и печальные письма о злом роке одинокого сердца, жаждущего неземной любви. И только пожилая Пятнуша ответила на этот зов. Жених, конечно, сперва забраковал невесту пенсионного возраста. Но куда ему деваться? И по причине отсутствия других вариантов, в конце концов, решил согласиться. Для начала!

Пятнуша преисполненная надежд и ожиданий принялась отмечать красным карандашом дни календаря. Старательно обводя каждый день сердечком.

Глава шестая

Кроки остаётся жить у тёти

Привыкший к тишине и уединению, Кроки был разбужен петушиным криком. Петух был крайне недоволен. Пройдясь по всем гнёздам и не обнаружив ни одного яйца, он неистово кричал на своих кур, хлопая крыльями, чтобы те поднимали свои хвосты и шли к завтраку, а после усердно несли яйца. Куры недовольно встряхивали своими головками, открыв только один глаз. Словно другим — закрытым глазом досматривая последний сон.

«Вот неугомонный! Да тут, наверно, никому от него нет покоя», — подумал Кроки, спеша укрыться в тётушкином доме.

Тётушка Эмма снова посмотрела на своего племянника удивленным взглядом, будто видела его впервые в своей жизни. Но всё же предложила ему чай и прошлогоднюю баранку к чаю, усевшись напротив него. Кроки решил пожаловаться на петуха:

«Ох, и крикливый у вас постоялец! Всё постоянно шумит и нарушает тишину, наводя панику. Вот у коз опять нет молока из-за его криков не по делу».

«У коз никогда нет молока, — вздохнула тётушка. — Жуткие скряги, и платят всегда с задержкой».

Надо отметить, что тётушка была глуховата. Пять лет назад у неё приключилась какая-то инфекция в ушах, и пеликан профессор Пукин наложил ей компрессы на уши, сказав через два часа их снять. Но она напрочь забыла это сделать, продолжая их носить по сей день. Поэтому какой бы шум не возникал во дворе — ей он не причинял никаких неудобств.

«Надолго ль погостить?» — поинтересовалась тётя.

Кроль и сам не знал надолго ли. Он не был в восторге от тетушкиного постоялого балагана, но и в свою нору он жутко боялся возвращаться. А план дальнейших действий пока ещё не созрел в его голове.

Он кашлянул, что бы заполнить паузу.

«Пока не кончатся в лесу учения».

«Какие учения?» — махнула лапками тётка от удивления.

«Ну, эти… военные учения! Прям вот около моей норы развернулись разные там учения моряков и солдат. Всякие операции они проводят, что-то взрывают, кричат постоянно. Ну просто нет покоя ни днём, ни ночью».

Тётя покачала головой.

«А зачем это они делают?»

«Ну, тётя, живете себе тут и ничего не знаете! Разные ведь террористы, сектанты, сатанисты и прочие преступные группировки распускают свои щупальца во всех направлениях. Им надо отрубить эти самые щупальца! Вот они на военных учениях и учатся всем хитростям и тонкостям боевых искусств!»

Тут тётушка всё быстро поняла. Ведь она смотрела все серии о подвигах спецагента гуся Гакуна. В старушкином мозгу промелькнула мыслишка, что очень может быть и сам Гакун присутствует на выше упомянутых учениях, делясь с неопытными бойцами разными тактиками в поимке отъявленных мошенников.

«А тебя, значит, не взяли?»

«Куда?» — удивился Кроки.

«Да на учения эти».

«Нет, не взяли. Здоровьем слаб. Сердчишко барахлит», — махнул лапой кроль.

Тётушка призадумалась, а потом спросила:

«А тайного агента гуся Гакуна там не видел?»

«Нет, не видел».

Тётушка подумала: «Ну да, ведь он же тайный агент! И если он там, то тоже тайно».

«А кого видел?» — не унималась она.

«Кого? Волка! То есть волков! Много разных волков туда понаехало».

«Батюшки!» — воскликнула тётушка.

Для неё волк был всё равно что чёрт для верующего. Так она их боялась, что теряла сон на неделю, лишь услышав упоминание о волке.

«Миленький! Сколько ж ты выстрадал! Нет, нет, тебе теперь возвращаться туда смертельно опасно. Оставайся жить у меня. Я выделю тебе место на чердаке. Там и живи пока, а дальше будет видно», — с таким сочувствием она это говорила, что даже пустила слезу, представив полчища зубастых волков. Страшно довольная своим сострадательным поступком к ближнему, тётушка Эмма проводила пострадавшего от волчьих учений на чердак. И даже принесла скромный букетик из тигровых лилий и жёлтых цветов топинамбура, поставив его на маленький столик у чердачного окна. Кроки был глубоко тронут этим внезапным актом милосердия. Он поцеловал тётушкина лапы и прижал их к своему лбу в знак признательной благодарности. Ведь ещё вчера он был бездомным, а сегодня обрёл крышу над головой. Как всё резко может измениться. Дело случая или ювелирной работы обман?

Когда тётка убралась восвояси, Кроки огляделся вокруг. На чердаке было довольно уютно. В углу были ящики и сундуки. У оконца стоял столик, а рядом поломанный табурет. У стены лежал матрац. Правда везде много пыли, и пауки недружелюбно глядели из углов, но это дело поправимое. Плюнул Кроки на свои лапы и принялся за дело: мыть окошко, мести пыль, трясти свой матрац. Через полчаса все пауки были депортированы, и солнечный свет ворвался сквозь чистое окно в комнату.

«Пора проверить столетние сокровища тётушкиных тайников», — подумал Кроль приближаясь к старинным сундукам.

Но, увы, ничего интересного. Кипы журналов по садоводству, склянки с высохшими чернилами, книжки со скучными обложками, разноцветные ленты, инструкция о том, как собирать съедобные грибы и распознать ядовитые, и прочая макулатура.

Тем временем, тетушка принялась прясть пряжу из козьей шерсти. Утроившись на крылечке своего дома, она что-то тихо напевала и крутила в лапке своё веретено. Петух, весьма недовольный своей второй проверкой наличия яиц, вышел из курятника.

«Бездельницы! Подумать только, до сих пор ни одного яйца! Пусто во всех гнёздах!» — возмущался он.

«А мы устали», — ответила ему старая квочка. — У нас сегодня выходной».

«А ещё лучше сказать, что у нас каникулы с сегодняшнего дня», — добавила тощая курка с общипанным хвостом.

Её, однажды, хотели пустить в суп, поймав за хвост. Но она, как ящерица, пожертвовав своим красивым хвостом, перелетела через забор и удрала куда глаза глядят. Бродяжничала по лесным тропам. Затем прибилась к бродячей труппе цирковых кур, много с ними путешествовала, была дважды обманута коварными ловеласами труппы, и с разбитым сердцем покинула цирк, зарекшись снова кого-нибудь полюбить. Но вскоре вышла замуж по расчёту, став девятой супругой по счёту.

«Саботаж на корабле! Как вы смеете?! Я вот вам развод дам! Тогда посмотрим кто кого!» — возмущался петух.

Но куры дружно его игнорировали.

«Да, брат ты мой, одна жена — головная боль, а у тебя их целых тринадцать. Да, несладко тебе на живётся», — посочувствовал петуху пёс Тобик.

«Смотрю на тебя и завидую. Сидишь себе целый день в своей конуре и никакой заботы тебе нету. А тут, прям сгораешь в заботах и тревогах о большом семействе. Эх, хорошо бы не жениться вовсе», — ответил петух, помолчав.

«А ты на меня не смотри. Женатому приходится свою горькую ягоду кушать, а у холостого она и того горше. Что ж ты думаешь, что не хотел я жениться? Хотел. Да всё гулящие попадались, а с такой разве сладкую кашу сваришь? Из двух зол выбирают меньшую. Вот, я и выбрал сидеть одному мирно, чем вдвоём, да как на пороховой бочке», — разоткровенничался пёс.

«Подумать только! Ни одного яйца», — бормотал петух, не слушая Тобика.

Глава седьмая

Новый постоялец

Куры действовали по чёткому плану. Все личные разногласия и противоречия были отложены на неопределённый период времени. Местом кладки яиц были выбраны густые заросли малинника. Четверть курей уходила откладывать яйца, другие же ходили вокруг да около, делая вид, что очень заняты копанием земли. Двое кур, мечтавших о цыплятах, ушли в ближайший лес, чтобы вернуться потом уже с пополнением. Несмотря на все предостережения старых кур о неминуемой опасности и даже возможной погибели в таинственном лесу, будущие мамы не отступили от своей затеи. И в два часа после полудня они сбежали огородами в лес, прихватив с собой только своё вязание, чтобы было чем занять крылья во время высиживания яиц.

Петуху показалось подозрительном групповое пребывания всех куриц около малинника.

«Что вы тут собрались, бездельницы, на голой земле? Идите во двор, там травы зеленой вдоволь» — сказал он.

«Мы тут заняты поиском червей», — ответила толстая курица.

«Нету тут червей. Не тратьте время, пожалейте свои ноженьки, к тому же скоро стемнеет. Отправляйтесь поближе к курятнику», — заискивал петух.

«А тебе-то чего? Сам без дела, так хоть нам не мешай. Мы хотим порыться в земле вдоволь», — завозмущалась старая квочка.

«Ну, ройтесь себе, копайтесь! Может чего откопаете. Останки динозавра, мумию или клад пиратский», — обиделся петух и поспешно ушёл.

Это снование кур в кустах малины не осталось без внимания Кроки. Ему с чердака всё хорошо было видно.

«Эти куры любую миссию провалят на ать-два. Никакой конспирации. Ну чего собираться всем в одном месте? Шла бы каждая в свой закуток. Впрочем, петух, похоже, форменный болван и дальше своего клюва не видит ничегошеньки. Хорошо, что я не родился петухом» — рассуждал кроль.

А в это время во двор должен был прибыть новый постоялец. Молодой красавец-петух и притом холостой.

Когда тётушка Эмма сообщила старому петуху о новом постояльце, тот был явно огорчён и даже зол.

«Не бывать этому! Не бывать! Чтобы в мой курятник проник этот шарлатан, и вообще, он может быть агент иноземной разведки и будет проводить над нами свои опасные опыты», — тараторил петух так, что его слова превращались в один неразличимый звуковой поток.

Тётушка Эмма не стала выслушивать этот долгий петушиный монолог и живо ускакала к своим цветам и веткам. Услыхав ни на что не похожие крики петуха, перепуганные куры, думая, что он при смерти, понеслись в курятник, позабыв о своих яйцах.

«Накапайте ему капель Зеленского».

«Нет, лучше сделать уксусный компресс».

«Ни в коем случае! Лучше натереть ему под хвостом нашатырем».

«Его нужно напоить чаем».

«Лучше дать ему рвотного или сделать клизму».

Куры в суматохе искали средство успокоить истерику петуха. Но тот неутешно рыдал.

«Это всё из-за яиц», — произнёс кто-то из курей.

«Ну успокойся, миленький. Все яйца в малиннике», — сознались куры. — Прости нас, но и ты хорош тоже. Несём, несём эти яйца, и всё как в бездну, а хочется зажить в достатке».

«Ну, хватит! Надо прямо сказать, что все яйца он проигрывает в карты этой нечестивице крысе!» — возмутилась гусыня, высиживающая свои яйца в гнезде. Она долго наблюдала куриную суматоху и решила поставить точку в этой семейной драме.

«Какой крысе?» — вопросили куры.

«Что в погребе живёт на незаконных основаниях, не платя аренды. Собственно никто не знает о его существовании, кроме этого картежника, что мурыжит вас полчаса своей истерией, а вы скачете вокруг как заведённые. С ума с вами сойдёшь!» — гусыня повернулась на своих яйцах в другую сторону.

В это же самое время вернулся хрюндель Хруля, немного оправившись от недавнего позора на весь двор. Он твёрдо решил завязать с пением и быть простым среднестатистическим кабаном, который отказался от своей мечты из-за отсутствия веры в самого себя и свой талант. Чпоник же, наоборот, видел себя великим танцором на сцене, и ни за что не мог предать своей мечты. Он решил танцевать в балете, правда ещё не решив с чего же ему начать.

Новый постоялец во всей своей красе поставил свой чемодан на середине курятника.

«Капитан Матрюкин в отставке», — гордо представился он.

«А вы, капитан чего?» — игриво спросила тощая курица.

«Отставить!» — завопел старый петух.

Восстановив тишину, он заявил новоприбывшему: «Ваша казарма, капитан, вон там».

И он указал капитану на скромную кучку сена в углу курятника, отгороженного картонными коробками. Капитан удалился в свой угол, молча.

Старый петух строгим взглядом осмотрел своих кур и скомандовал: «По гнёздам!»

Куры послушно расселись по своим местам. Только два гнезда остались пустовать. Подойдя к пустым местам он крикнул:

«Где две бездельницы болтаются? Всё в малине сидят?»

Куры не знали что и ответить про двух беглянок.

«Ну ничего, наседятся и сами придут», — успокоился петух, взлетев на свой насест.

Когда совсем стемнело, начался монотонный и мелкий дождь. Сидя на своём насесте, петух не мог уснуть. Ему покоя не давали покинутые яйца в малиннике. Но ещё большей неприятностью, свалившейся на голову, был новоприбывший петух, который мирно храпел в своём углу.

«Возмутительно! Безобразие!» — думал петух, вертясь на своём насесте, ища удобное положение.

Глава восьмая

Омлет

Кроки возился весь день с сундуками тётушки, в надежде отыскать что-нибудь стоящее во всей груде этого барахла. Он нашёл старый патефон и пластинку с милым название «Музыка для отпугивания ворон и прочих птиц, вредящих сельскохозяйственным культурам». Кроки посмеялся от души над изображением испуганных музыкой птиц, изображённых на пластинке.

Когда стемнело, кроль спустился с чердака к тётушке, увидев её занятой своим сериалом про отважного гусака, он не стал её беспокоить просьбой об ужине. К нему в голову пришла одна мысль: «Омлета бы из свежих куриных яиц. А что если стащить пару яиц из куриного тайника? Они всё равно не заметят. А мне сытно будет».

Довольный своей идеей, кроль отправился добыть свой ужин.

Ох, и колючие же оказались кусты малины! Кроль оцарапал себе весь нос и уже был не рад своей затее, но найдя свой первый трофей, он забыл о ранах в бою за яйца. Кроки долго гладил свеженькое и беленькое яичко, а потом решил его съесть сырым.

«Тут должно быть чем поживиться, ведь они весь день бегали сюда нести яйца. Съем это и возьму ещё два на омлет», — рассуждал кроль.

Аккуратно расколов яйцо, Кроки влил его в свой рот и сразу же проглотил, ненароком конечно.

«Ух, ничего не успел распробовать! Придётся дегустировать ещё раз».

Кроки без труда нашёл другое яйцо, но теперь решил слегка надкусить скорлупу и маленькими глотками распробовать вкус сырых яиц.

Только он поднёс ко рту яйцо, яркий свет осветил кусты, ослепив кроля. Это был никто иной как сам петух, который не выдержал волнения о брошенных яйцах и спешил перенести их в более надежное место. Свет фонарика, который он выиграл в карты у крысы, высветил на стене за малинником огромный искаженный силуэт Кроки в кустах. Петух, увидя на стене тень притаившегося в кустах безобразного монстра с длинными зубами, приготовившегося съесть что-то на весу, но вдруг повернувшего свою голову в сторону петуха, бросил от страха свой фонарь и бросился во двор. Никогда он не бегал так быстро.

Кроки ослеплённый светом, от неожиданности выронил яйцо. Оно упало и разбилось. Он слышал, что кто-то быстро убегает и заволновался.

«Надо поскорее убраться отсюда. Кто-то видел меня», — мелькнуло у него в голове. Прихвативший два яйца, кроль поскакал восвояси.

«Съедены! Съедены этим монстром две мои курочки! Ах, какая глупость заставила их сидеть в тех кустах. Свет моих очей… Мои ягодки… Всё из-за этого капитана! Это у него такая плохая карма. Не успел и дня пробыть, а уже столько бед по его милости. Надо спасать курятник. Как? Бедный мой гребешок», — носились каруселью мысли в петушиной голове.

Тем временем Кроки изжарил себе омлет в тёткиной сковороде, проглотил его в три счёта и завалился на матрац у себя на чердаке.

«Ах, как плотно я отужинал», — улыбался он, забыв о своём приключении.

Глава девятая

Куриный маньяк

Новоприбывший капитан безмятежно похрапывал в углу, раскинувши свои ноги. Он, дослужившись до капитана петушиной полиции, задумал совершить революцию и свергнуть начальство. В этом ему помогала тощая курка сержант Сибил Иблис с жиденьким оперением и скудными мозгами. В полиции ей всего лишь доверили полировать жезлы дорожной полиции, и она была жутко горда своей должностью. Но беда в том, что эта курка впадала то в эйфорию, то в депрессию. Она имела много идей и надежд, находясь в эйфории, чем вдохновляла тщеславие петуха-повстанца. Но в самый ответственный момент курка, впав в депрессию, во всем созналась начальству. Несостоявшийся революционер в один миг потерял всё, и был выслан из города без права возврата. Курка, оставшись одна, долго горевала о содеянном, да не воротишь ничего.

Старый петух не сомкнул глаз. Перепуганный, он с нетерпением ждал рассвета. Едва-едва стало рассветать, он начал голосить на весь курятник: «Подъём! Всем подъём! Подъём!»

Куры проснулись, будя и толкая друг дружку. Капитан же не шевельнулся. Он на ночь включал свой плейер, слушая запись работы реактивного двигателя самолета. Ведь в будущем он решил стать пилотом воздушного судна.

Петух слетел с насеста и с чрезвычайно серьезным видом начал расхаживать туда и обратно.

«Я объявляю чрезвычайно опасное положение и траурный день. Сегодня никто не покидает курятника. Кроме меня, конечно. Докладываю, что за баней в малиннике, куда вы так легкомысленно отправились вчера, по ночам промышляет монстр. Он расправился в одно мгновение с двумя вашими нерасторопными сёстрами-курами, которые неизвестно что там делали, вместо того чтобы быть в своих гнёздах. Всем оставаться на месте до следующих указаний», — произнёс петух.

Куры, открывши клюв, были ошеломлены сказанным. Они недоуменно смотрели друг на друга, ища кто же из кур пропал. Двух куриц действительно не хватало. Но разве они не сбежали в лес? Или, испугавшись, поворотили домой, решив основаться в малиннике? Куры терялись в догадках.

Петух выйдя во двор, отправился прямиком к конуре пса.

«Что слыхать? Всё ли спокойно во дворе?» — спросил петух.

«А чему неспокойному тут быть? Разве что ты ни с того, ни с сего раскричаться можешь», — зевнул, потягиваясь, пёс.

«Как что!? — возмутился петух. — За баней орудует особо опасный преступник, а у тебя всё спокойно! У меня двое кур этой ночью стали его жертвами!»

Пёс удивленно посмотрел на петуха.

«Да откуда ж ему здесь взяться? Места у нас тихие. К тому же забор под напряжением. Ты ничего не путаешь? Может тебе сон какой дурной приснился? Может показалось что спросонья? Оно так, брат, бывает. Непонятно толи сон, толи явь», — чесал пёс за ухом задней лапой.

«Да какой там показалось! Сам видел своими глазами, как этой ночью огромный монстр расправился с двумя этими несчастными в кустах малины!»

«Что ж ты ночью-то мог разглядеть, когда по темени ты ничего не видишь?»

«У меня фонарь есть, в покер выиграл», — похвалился петух.

«Покер? Что это значит?» — удивлённо спросил пёс.

«Ээ… ну значит, я его нашёл на дороге. Кто-то потерял, а я нашёл», — соврал петух.

«Ну, пойдём чтоли посмотрим? Что ты там мог видел такое», — предложил пёс.

Они отправились за баню на разведку.

Тобик ходил, принюхиваясь к земле. Он пытался взять след, но у него был насморк и ничего не получалось. Петух стоял поодаль. Очень уж он боялся, что монстр всё ещё отсиживается в кустах в ожидании новой жертвы, а ему этой самой жертвой становиться не хотелось. Пусть лучше собой жертвует пёс, в случае чего. Тобик пролез в самые заросли, но никого не нашёл, лишь пару яиц и их скорлупки.

Петух-капитан продрал свои глаза и выполз из угла, очень удивившись, что куры сидят по гнёздам как приклеенные.

«Что это вы сидите взаперти? Вместо того, чтобы идти дышать свежим воздухом и принимать солнечные ванны», — спросил он, браво проходя мимо.

Куры испуганно переглядывались.

«Господин капитан, тут объявился куриный маньяк. Две курицы пропали», — пожаловала старая квочка, плача.

«Да что вы говорите? Маньяк объявился?» — петух присел на край поломанного ящика. Такая новость его неприятно напугала.

«Надо срочно разведать обстановку и поскорее съехать с этого двора в целях безопасности. А лучше просто съехать, будто я ничего не знаю, а то подумают, что я струсил», — думал он.

«Ну, пойду узнаю, что там случилось», — доложил он курам и вышел.

Вышел, сиганул в кусты картошки и, никем не замеченный, сбежал, страшась за свою жизнь.

Кроки проснулся с жуткими коликами в животе.

«Ой, ой, ой! Наверное это газы от яиц ищут выход», — кряхтел он, потирая своё бурлящее брюхо.

Он лёг на один бок. Потом повернулся на другом. Затем стал кататься по полу, ничего не помогало.

«Чтобы я… омлет… ещё раз…»

Нет, яйца были свежие и сальмонеллы тут ни при чём. Просто кроль вместо соли посолил свой ужин тётушкиным порошком от запоров, коими она мучилась. Он сделал это, конечно, по ошибке, а за ошибки приходиться платить. Это известная истина.

Тобик вернулся из зарослей и доложил петуху: «Место предполагаемого преступление обследовал. Перьев предполагаемых пострадавших не обнаружено. Обнаружено семь целых яиц и небольшое количество скорлупы».

Петух выглядел растерянным.

«Хорошо ли проверил?» — усомнился он.

Пёс повилял хвостом, обнюхал петуха и поковылял к своей конуре.

Петух тёр лапкой свой клюв, раздумывая, а что если и правда ему привиделось всё ночью. А может он и не выходил никуда, а всё это приснилось ему на насесте. Но тут его взгляд упал на брошенный фонарик.

«Нет, не показалось», — заключил он.

Походя немного вдоль зарослей и убедившись, что никого там нет, он шмыгнул меж колючих кустов, собрал целые яйца и, не медля ни минуты, побежал в погреб крысы.

Крыса сидела на стуле за столом, обхватив свою голову.

«Здорово кума!» — поприветствовал петух.

Крыса взглянула удрученным взглядом и вздохнула.

«Какое тут здоровье? Читал ли ты что творится, какие настроения в народе витают. Вроде как царя свергнуть хотят», — сетовала крыса.

«А тебе-то что?» — удивился петух.

«Как что? „Царя долой!“ пишут. Вот, на прочти-ка».

«А ты тут причём? Сидишь спокойно в своём погребе и сиди себе дальше. Что ты переживаешь о том, что никогда не случится. И где ты только достаёшь эти листовки?» — бубнил петух, разглядывая тонюсенькую газету.

«Крот таскает, эффективно работает подземная почта! А мне тревожно из-за всех этих волнений. Начнут-то они с царя, а доберутся и до моего погреба где, как ты говоришь, я сижу спокойно. Вот жизнь нам устроили. Новый день ждёшь со страхом», — вздыхала крыса.

«Ой, и не говори! Далеко ходить не надо. Вон у нас тут чудище какое-то объявилось, за нашей баней промышляет. Я вчера ночью страху такого натерпелся, что и не перескажешь. Да ещё двух кур не досчитался. Пропали, словно сквозь землю провалились», — жаловался петух, тяжело вздыхая.

«Так это был ты!?» — расхохоталась крыса.

Просмеявшись, крыса поведала петуху: «Вчера разбудил меня твой гарем, своей беготнёй прямо над погребом, потом смотрю, значит, они залезли в самые густые кусты малины и свои яйца там метают. А яички такие беленькие, прямо блестят на земле. Ну, думаю, удача привалила! А когда все куры ринулись бежать на твои истошные крики, я полегонечку яички те в свой погребок стала носить. Ведь долгу-то у тебя накопилось в тридцать яиц. Вот и считай теперь минус шестнадцать. А когда стемнело совсем, пришёл этот кроль, что недавно сбил старую свинью с ног, испоганил два яйца, а тут ты со своим фонарём… Вообщем, негодяй прихватил ещё яиц и удрал восвояси», — закончила рассказ крыса.

«А ты не могла напутать? Ведь я видел нечто такое огромное в кустах и страшно зубатое», — прошептал петух.

«Хм, точно тебе говорю! Это был он. Я когда совсем крохой была, меня водили в театр теней, так там такая физика, что нам с тобой и не снилось. Дождевой червь тень динозавра отбрасывал. Во как!»

Петух никогда не видел динозавров. Он с трудом мог представить, как это выглядело в театре теней. Но он хотел поверить и поверил.

«Сразу мне этот кроль не понравился!» — сердился про себя петух.

Крыса спрятала свои листовки, достала картишки и предложила: «Довольно тревог и печалей, мой друг! Я специальный журнал выписала из самой Франципанции. „Шулер“ называется. Так там я вычитала про новую модную игру в карты. „Бздюха“ называется. Давай научу тебя».

«Бздюха?» — протяжно произнёс петух.

«Но ты условия мои знаешь», — строго сказала крыса.

«Знаю, знаю…», — вздохнул гость, выкладывая яйца на стол.

Глава десятая

Раздумье петуха

Вернувшись в курятник, петух не обнаружил и капитана Матрюкина, не считая двух кур, пропавших ранее. У старого петуха появилось много мыслей и подозрений.