Бесплатный фрагмент - Причуды

Книга пустоты

Поюзанные звезды…

Поюзанные звезды на тротуарах.

В салонах лимузинов пропахших кожей

и текилой. Под испанскими колесами,

вставившими тебя в туалете на

кафеле…

пара в пудре libertango, аутодафе

танцпола — натуральное полнолуние

сочащееся под любовным языком, в зените

коктейля — осиновый спрей духов нагибает голову

к умывальнику — хочется стошнить вселенную

розовой саранчой энергетика… волосы

обесцвеченные перекисью r-n-b.

обмелевший горизонт в кислоте

заката Во врубленных ночах юга раскаленный

базальт сна: там столько алмазной пыли в небесной

каменоломне! Тревожные ресницы удерживающие

детский взгляд — доставь нас домой, воздушный

состав! на лезвии сияния великодушно оставь

пошатывающийся бог под звездами

Растворен в унынии ароматов. В алхимии

перекрестков. Горчичные фасады домов, спины

негров лоснящиеся удовольствием движений.

Разворачивался вечер в Москве… в лимонной

гари шоссе в базарной вакханалии

ароматов

апрель 2014

В сумерках воображения…

В сумерках воображения, в солнечном круге, детка

Атомные пляжи после вторжения, последние часы

с однорукими бандитами —

завязал с этой работенкой… надышался

рекламой, впал в беспамятство — в этом солнечном

городе

Оргия праведников выступает сегодня в баре.

В центре душно как у меня в комнате. Перед

грозой… курил на балконе с подругой —

ночевал в пустом городе

Время меняет тариф каждую полночь.

Кровожадные звери в центре,

теплый дневной асфальт…

нас выпускают за мелочью из ада.

Пожилой заключенный в серой коже —

сегодня душно, ночь, аптека

в жужжании неона, в ожидании

нашествия

Город: будущее не гасит огни

и ночь словно крупье, у которого никогда

не выиграть.

Номер в отеле, где я лежу: медленно озирающийся

вентилятор… Это твой апокалипсис, крошка.

Ничего не случится с миром, с тобой

в этом здравом рассудке — летняя ночь нас теряет,

удочеряет: это случится

На пол капал свет

Бестолковый слон как головоломка — снился,

струился… зта ночь в камуфляже, в крови —

ты же меня знаешь

Жара. Мягкий город, мягкий асфальт —

убийцы соскучились по нам, лениво сошли

на тротуар

…торнадо на тонкой ниточке: chippy delirium…

Вылетим в окно ночным экспрессом, спасемся —

полнолуние гложет кости аллей — гуд бай, детка!

лунная готика ночи

окно

— две синхронные фотовспышки

23 июля 2005

Медузы…

Медузы холодно висели выебав люстры

Сквозняк прилег на диван, примеряя

заброшенность: я спасаюсь на кухне —

отгородившись газетой, стаканом с чаем…

жажда дня — как жажда секса на подоконнике

…старый ветер как старый негр

Мобилизованные бляди борющиеся с желанием

засадить им всем. Путеводитель дна и сонных

забегаловок, на сегодня.

Нам — жарким наркоманам лета: алкоголь

и выгоревшие привычки. Золотые часы забытые

в городе

Банановый триллер: фея, задохнувшаяся

в бутике. Туповатые помойки. Дом изрытый

оспой… влажный ветер испачкан моими деньгами —

атлантические чувства, призрак штата Техас

и ангелы в яйцах трепещут крылышками —

пятнадцать минут вдоль

этой улицы

Город под натянутым тефлоном, черствые

подворотни — кайф гуманитарная память

налогоплательщика щупальца осьминога

весь вечер висели в небе

турецкие мысли

бродил в сети

попал на

девиц

…на тротуар:

цветная ортопедия неона…

Бродяга с бодрствующими кулаками

в карманах: отупение свободы…

никогда не сможешь снова

Лай собак верный звездам…

Лай собак верный звездам

Лучи ночи, послушные и неприкасаемые:

вино выливается в кубок и вой бликов неслышно

бьется в окна из этого океана

Неправдоподобная глухота на рассветных лепестках

Неопровержимы ошибки совершенные

как доказательства

Отданы петухам в молчаливое пение —

и понятней стали медленные дела —

имена для убийц утратившие силу

…горностай теней сброшенных лязгом состава:

щебень поплыл торопливым блеском алмазным

Выросший взрыв

остался фонтаном в ночи, далеким

сонетом

…порыв замер: тронулся состав тихой мыслью —

на повороте будет ждать проводник, с бритвой в

руке. Это копоть. Черная скука рассудка, выедающая

лицо: сыворотка на полуночном фарфоре

Аптека в молчаливом городе

Окрашенный звуком в неземном ветру,

в серебристой аллее

Дымчатый призрак…

Дымчатый призрак за стойкой: скомканная

купюра… и пыльная ухмылка города — среди

неизвестности, пока солнце остается с нами…

Девственность… слоняюсь по жаре

разлитой лиловыми мостовыми, марево

городского антиквариата — поставленный

на уши блюз в песочном бездорожье, где

небо жжет пустоту бензоколонок…

Ничего, кроме «Beverly Martin…» у знакомого

торговца бутлегами: музычка… под шум, висящий

в городе автостоянок. Позолоченная психушка… они,

наконец, доберутся до меня — серьезные ребятки

с гладкими глазами, спокойные денечки

День догорает… лежу на матрасе, в комнате…

где-то клацнул замок, на этажах, вспугнув стадо

мух в жаркой кухне: давно пора сдать сухие бутылки,

освободиться от гуманитарного груза. Или сходить

на угол, как бы за сигаретами — посидеть под

тентом, за пустым столиком

Лето. Воняет бензином… я привык не вспоминать

о море, древесной бальзамной хрустальности

…лето вьется пылью над мягким,

перегретым асфальтом — трассовым

миражем, смертью слоняющейся

где-то неподалеку

Радиоактивная ночь…

радиоактивная ночь:

безжизненные ландшафты —

нет скорби, нет раскаяния в мягкой

анестезии ночи

лунное тело, цифровой двойник в

зеркале

неон

врастающий в этот холодный запах

хлорки, кафеля — время исчезает оставляя

бычки, рулоны туалетной бумаги с номерами

мобильников и свежий воздух

по разумной цене

один

в струящемся микроклимате

в пустых кофейнях дремлют сторожа,

улыбаясь

растворяюсь в сепии сна колонн

потолков

горячий кофе горячая

ночь

шум в ушах

Ник Хорнби на желтой обложке

мертвая балерина в банкетном

зале, желтая — как оживающая кукла

как подводная лодка

Los Lobos вливаются осами в мой ночной

город пустоши миражи в желтой прессе

сквозит алфавит гепатит —

собирай вещички, мертвая куколка —

я никогда тебя не увижу,

я никогда тебя не забуду

в моем пустом городе, скользя мимо

в мертвом лимузине

я ничего не могу

после себя

оставить

14 августа 2005

Пластиковые бомбы, бутылки…

пластиковые бомбы, бутылки среди этой смерти

баньши разрушают магию войны, ангелы на

распродаже, толчея —

и ноутбуки с шорохами мира

…эфир занят солнечной возней,

льется его масло на пальцы…

ты принесла мне звезду и горсть мокрых сверчков:

порог пахнет вселенной, полынью и копошатся

муравьи среди созвездий

запаслись отражениями зеркала

Птицами. Будущим. В сердце — ни камней, ни сетей

(зачерпывал время сетью рыбак, умывая руки)

перемигивался маяк со вселенной

Луна — дочь истукана. Нирвана

вваливалась в комнату через окно

ночь

мела в зеркалах, Аллах

разрушал Лос-Анджелес

разметал ангелов по всему Свету —

клоны убегающие в рассвет

14 августа 2005

Вечер, разбавленный алкоголем…

Вечер разбавленный алкоголем

Раздавленный лай собак в моем пригороде.

Дырявая оцелкованная мелодия на уме — что-то

телевизионное

ночь чиста — легка как лихорадка

посетившая голову. Обрыв подоконника, сна…

Маятник зеркала зачерпывал ночь как часть

полнолуния.

Шорох золы в пустом доме…

лунная полынь жгла губы, плавала решетом.

Невидимый рост растений в зеркалах.

Угрюмый бокал…

Мраморная Офелия, тишина.

Вилась лиана через глазницу. Атон прострелил

бедро. Ты вошел в дом, пастух друзей — споткнулся

о порог

Вежливые сны как телохранители,

или убийцы. Вас выжали из меня: и только

умерший кот танцевал по комнатам тела

А в мае пришли индейцы, пестрые как поминки!:

три тела — три сознания. Каравай ноги в танце…

выбери меня, или трех сестер в

Подуло с зари: третья серия…

Шатер раскинулся ночью! Расцвели вишни!

ночная фальшь ветерка, занавески…

А кроме меня есть петух одноглазый.

Есть песня проглоченная. Желтая сова…

тайна, упущенная неумело — утекла,

измазав коготь ночи напоследок…

выступила кровь — Главная Героиня.

Трепет мотыльков разламывал рамы

(я взглянул в окно, на гостей): только реки

не хватало, шутов в лошадиной крови!

И прощалось поле с дорогой. Смех колосьями

плел песню, пылил до утра:

вот, мы прожили, славно, еще одну вечеринку!

Ветер доволен, не думая о вине

пролитом в полночь…

море молилось спокойно: выйдя из нас

6 июня 2000

Свечи…

свечи, колеблемые порывом сквозняка,

евангельская грусть в глазах — мы были бризом

сан-франциско, плотью, сжигающей ветер —

голые паруса

птицы размешивают воздух, но зной

не отодвигается, не становится ярче…

призрак путешествует в развевающемся теле —

вспоминаю самую красивую мусульманку в этом

городе, солнце отсвечивает сваями небоскребов —

кофе-арабик, плеер, протравленные кроны

заката — ты растворилась в ментоловом

прибое улиц

меланезия, смешавшаяся на языках —

в оргии улыбок, сердец. ночь, ставшая для нас

чем-то еще. теснящиеся буйволы в сердце…

мы поджигаем вакуум,

что бы соединиться в красивейшую плоть

путешествия

17 ноября 2005

Небо…

…небо выскочило кузнечиком из-под рук.

Ложились саперы в полночь. И была луна. Пело колесо телеги всю ночь, несло с собой ковыли, сапоги солдат (мерное бряцало). Где ты, мой гость нежданный? Ненадежная подруга, запертая полночь

Монотонное олово баюкает поверхность реки. Медленные черепахи сна… медный таз блестел теряя полнолуние — и сушь черемухи шагала за окнами, всю ночь считая шелест.

Болты кисли в своих соитиях.

Неоновый месяц теребил поверхность вод, поднимая солдат на пахоту. Контроль часов. Улыбок лунных циферблатных. Сияла пыль, дорога — и голос умолк, обожая безмолвие

Мысли влекомые на убой. Пепел образов, достигший света.

Легким лучом сметен часовой, соловьи сочинили загадку:

чей брат будет первым птицеловом?

Тревожное утро: засиделись допоздна, прождали ночь —

а она не вернулась, скутавшись с плеч

…еще сон истекал с тополей, притворяясь ребенком

Многоголосье птиц напоминало здание —

вечно разрушаемое, или пустое. Нет подобия скалам,

покою. Тревога газеты шуршала вяло, саранча высыпалась

из страниц: колкий пол… машинную память несло на луга,

целый лес нашептали саперы, ушли: и лес замер, встав

на дыбы. Минные поля грелись, зрели среди цветов

Сонным летом, растеряв друзей…

Неторопливый зной сушил сигареты на

столе, проветривал встречу. Стайка мух

вылетела из зеркала, играя

Ложились в постель с комарами.

Незнакомцы сидели у изголовья, нарушая

август. Глаз выкатился из угла — застыл

озарение зависло в несовершенстве

Скалы…

Скалы молчали — убитые зноем,

захваченные пустотой.

Блюзовое безмолвие бензоколонки,

убогий угол

дома

Мертвый сезон, серый день.

Чайки вписывают тысячелетия в пергамент

рассвета, ангелы обнимаются в Интернете —

ветер защитит нас, солнце нас спрячет!

…мертвый день, серая кухня.

Закипела кровь в чайнике…

Рассеянные двери закусочной:

деревья рябят в воздухе, в растерянной

солнечной пустоте — Храмы Любви.

Храмы Неба.

Разрушенные облака — чувствуешь

их легкость перед смертью.

Лепет бабочек, ливней …в парке,

в жаркой затхлости зарослей:

окружен безмолвием,

адом

мел памяти сметает с крыш домов —

пшеничный ангел спорит с солнцем,

небом,

а мир вокруг сожжен пожаром

совокупленья, смерти —

мы проходили в школах эту землю

безжизненных экспрессов

Тяжелый гребень в волосах

и легкие шаги

в скульптурной синеве

Мне море отвечало эхом, жестом!

Неслышным танцем плоти

22—23 апреля 2006

Лу

Занесло лошадиный топот в ночь,

в скрипящую каюту. Я выбил иллюминатор

и сияние очнулось! …лежал, боясь шевельнуться

на заминированном поле — боялся проснуться

Плел чью-то песню ветер, бормотал молитву под нос

Часы тикали и минуты кисли, меняя свои

предметные формы. Рассыпал карты налетчик ветер,

ведя молчаливую игру, разыскивая…

Меняла-садовник

встретил меня у калитки:

как пронесу?!

А ты, что отразилась в тонком полете —

стала ли ты кипарисовым лепетом, смуглой стрелой

воина?

Мои руки уронившие серебро…

2 ноября 99

Часы

Прислушайся к своему швейцарскому сердцу

Когда женщина умирает, в доме ломают прялку ­–

компьютерный мир мне больше подходит. Ношу

свечу, оберегаю пламя от солнца.

Солнечный день… Лица стекают с экранов — хватит

думать о смерти, чужом доме. Лисья реклама, панама

в пыльном июне, на голове — стоит пугало, умирает

в траве. Мне не больно. Мир безразличия

мне подходит больше, чем эволюция.

Пальмы смыты приливом, неоновые зонтики

в сизом дожде. Смерть подходит и облачается

в наши одежды — наши лица стирают с экранов

тряпкой. Только птица

задержалась в чьем-то доме, порхает

в комнатах-одиночках золотисто звеня —

окликает, ищет меня

01 июля 2006

Пушистый песок черепах…

Пушистый песок черепах поселился

в доме. В комнатах пропахших сушью,

выцветшими занавесками…

счастье держалась на крохотной

точке рябящей в уме

Ссыпали пепел в горшки

и тек поезд в ночи, тусклой вспышкой

поблескивая: санитарная песня

Случайно поджег сквозняк, чиркнув

спичкой… Включил свет спокойно.

Сигареты лежали в ряд,

как расстрелянные…

Мертвый воробей чирикнул

из мрака: мутнеет зеркало, теряя эти

мысли. Туман оплетает голову

и багряный рассвет

Мертвый сезон, мертвый ангел

…рассеянная зыбь занавески…

на рассвете оторвался от пола и от

преследования:

высота валилась из окон —

рассыпающийся

белый вальс

…призрачные руки легли на голову,